Я себя ненавижу. Нет, правда, я уродина, да и в остальном совершенно невыдающаяся. Со спортом нелады, с учёбой тоже. Семья не сказать, чтобы совсем бедная, но доход ниже среднего. Ну и за что мне себя любить?
  Но хуже всего внешность, ненавижу её до смерти. Бледная, тощая, похожа на мертвеца с запавшими щеками и пустыми глазами, в зеркало взглянуть страшно. И полон рот кривых гнилых зубов, посреди которых торчит один огромный клык. Зубастый зомби какой-то, неудивительно, что в детстве меня прозвали вампиром. В младших классах мальчики так часто надо мной смеялись, что к средней школе я считала людей исключительно досадным недоразумением. И вот, мало-помалу началась травля. Шёпотки за спиной становились всё громче и демонстративнее. Изредка такое ещё можно было стерпеть, но слышать со всех сторон оказалось совершенно невыносимо. Я обозлилась. Да, я уродина, но почему нормальные люди так себя ведут? Я ненавидела несправедливую жизнь, ненавидела обидчиков, а ещё смертельно им завидовала, словно пытаясь спрятаться ото всех за этими чувствами. С каждым днём на душе становилось всё мрачнее и мрачнее. Это должно было случиться. Похоже, дразнившим меня ребятам даже в голову не приходило, в самом деле устраивать травлю. Они просто развлекались. Да, просто развлекались. Люди вообще редко осознают, как сильно могут ранить слова. И совершенно не думают о последствиях, пока эти последствия не коснутся их лично.
  Всё началось с обычного издевательства. С обычно грязной тряпки, забавы ради брошенной мне в лицо. Вроде бы так. Но она стала последней каплей, и всё, что так долго копилось, разом выплеснулось наружу. Вампиром меня звали, да? Так вампиры кусаются!
  Дальше помню плохо. Укушенного мальчика отвезли в больницу, а назавтра он пришёл весь забинтованный. Похоже, я совсем чуть-чуть промахнулась мимо артерии, сантиметр в сторону, и он был бы мёртв. Повезло, рана оказалась несерьёзной. Меня вызвали в учительскую. Стоило войти, и учитель скривилась, будто при виде гноящейся раны, однако против ожиданий наказания не последовало. Я так поняла, школа всеми силами хотела избежать слухов, что жертва травли набросилась на обидчиков, и потому пыталась замять скандала. Об укушенном мальчике я тоже больше ничего не слышала. Хотя тогда я вообще мало о чём слышала. В старшую школу меня зачислили заочно, выпускные экзамены я сдала и потому в классе больше не появлялась. Может и зря, но учебный совет оставил меня в покое. На выпускной тоже не пошла.
  В старших классах я решила начать с нуля. Хорошая идея. Слишком хорошая, чтобы стать правдой. Характер, формировавшийся долгие годы не исправить в одночасье простой смены обстановки. Ненавистная рабская психология. И внешность осталась прежней. Только в комиксах уродины внезапно превращаются в красавиц, или неожиданно оказываются красотками, которых никто почему-то не замечал. Я безнадёжна, кроме пластического хирурга меня не спасёт ничего. Девочки вокруг росли и хорошели, а я всё так же напоминала зомби. Я знала, что за глаза меня зовут Жутким Ребёнком, Рихоко, но возражать даже не пыталась, ведь со средней школой это не шло ни в какое сравнение. Нет, мне было не всё равно, всякий раз что-то внутри закипало.
  А больше всего меня раздражала Хиро Вакаба. Мы обе избегали общества, но относились к ней совершенно иначе. Всё из-за внешности. Многие девушки её недолюбливали и часто демонстративно её обсуждали. В голосах сквозила плохо скрываемая зависть, и всякий раз я видела в них своё отражение. Как же я это ненавидела. Неужели я такая же мерзкая? Ответ очевиден. Да, я уродлива не только снаружи, но и внутри тоже. Но может, ещё есть шанс? Может, ещё не поздно всё изменить? Как бы обернулась жизнь, родись я красоткой? Порой мне казалось, что жизнь пошла под откос именно в тот момент, как я родилась. Родилась с уродливым телом, но душа-то была прекрасна. Это общество сделало меня такой. Те, кто говорят, что внешность неважна просто лицемеры. Только и всего. Я хочу родиться снова, и в этот раз с нормальной внешностью. Не обязательно красивой, хотя бы обычной. За этими мыслями я пряталась от реальности, разве могло мне прийти в голову, что однажды это в самом деле случится.
  Из-за низкого давления по утрам я всегда просыпалась с трудом, и первый урок проходил как в тумане, но в тот день вялость и вовсе свалила меня с ног. Я лежала на парте, а в ушах колыбельной журчал голос Оказаки, учительницы литературы. Оказаки хорошая, ей всегда было до меня дело, не то, что прошлой классной руководительнице. И убаюканная её голосом я провалилась в сон.
  Открыв глаза, я увидела незнакомый потолок. Это точно не класс. И не медпункт. Я уже пару раз теряла сознание, и потому знаю, как выглядит потолок медпункта. Совсем по-другому. Попыталась привстать и оглядеться, но не смогла. Тело не слушалось, казалось, силы вовсе меня покинули, и пока я судорожно пыталась сообразить, что происходит, кое-что появилось перед глазами. Ладошка. Маленькая, маленькая ладошка. Точь-в-точь как у младенца. Я остолбенела.