Утро зарядило мелким дождичком. К обеду прояснилось. Если б также, по-летнему легко прояснялись нерешенные проблемы. Андрей томился на территориальном пункте время от времени поглядывая на злополучную папку с материалами по заявлению Асеева. После вчерашнего плюнуть бы на все и свалить на пенсию. А куда пойдешь? В охранники? Ребята в Москву приглашали, да больную мать не бросишь. И тут еще все дела не завершил. Когда-то профессор, по дате рождения вычислил ему, что в прежней жизни он был воином и в другой, до этого, тоже. Знать доля его такая - воевать и защищать. А как иначе? Вот, к Любке, что работает продуктовом и живет неподалеку, прилепился бывший зек. Бабе под сорок, очумела без мужика, вот и подпустила к себе. А тот почуял слабину и ну давить. Андрей как-то подслушал их разговор, вернее требование "на понтах" ее хахаля. Дуре бабе не втолкуешь, что откормится он у нее, а затем обберет и дальше как перекати-поле. Потолковать с ним отдельно - толку никакого. Кадр из тех кому "все что брызжет в глаза - не иначе как божья роса". Надо не упустить момент, когда тот распустит руки и оприходовать самца. Любка в случае чего и заявление напишет, хотя и оно не столь важно - главное, чтоб этот попал под замес. Как те залетные, что надумали пошерстить на его участке. После двухчасовой беседы с раздосадованным Афоризмом, задержанные запросились в РУВД соседнего района, где за ними числилось парочка более тяжких преступлений.
Было, есть и будет. Господь отпустил Каина, а участковому кружись. Оно бы и ничего (игра в казаки-разбойники не закончена) если бы не дурацкие постановления и заявления. Подумать только: "Мои соседи на балконе собирают вертолет..." И такой галиматьей приходится заниматься. Самому поработать с каким-нибудь идиотом и на начальника подобную телегу накатать? Что-нибудь в таком роде: "... проходя мимо газетных киосков, заглядывается на журналы с обнаженными девицами, что однозначно свидетельствует о сексуальной распущенности, моральном разложении недопустимом для офицера милиции...". Андрей вспомнил, как однажды выезжал на происшествие, и пьяная психически больная тетка на вопрос о том кто ей нанес пять ножевых ранений, не задумываясь, назвала фамилию начальника РУВД, стоявшего в этот момент рядом с ней, показала на него пальцем и тут же благополучно ласты склеила. Начальника чуть инфаркт не хватил, особенно, после того как Афоризм глубокомысленно изрек, что перед смертью люди говорят только правду. Потом выяснилось, что ножом ее двинул такой же пьяный и психически не уравновешенный сосед, но смеху было много и на столько же уменьшилось любви начальства к острому на язык офицеру. Андрей огляделся в поисках необходимых идиотов, но кроме своих помощников на оперпункте никого не было, а они идиотами не были. Димка Зубков что-то писал в своем ежедневнике, Феофанов дремал в кресле.
Кресло это, зависть всего РУВД, привезли на опорный пункт из кабинета начальника местного депо в знак благодарности. Андрей со своими ребятами за два дня нашел пропавший портфель с тремя миллионами рублей выданными на премирование железнодорожников и бесследно растворившимися из кабинета, который к тому же был под сигнализацией. Умники из отдела по экономическим преступлениям напрямую заявили, что деньги украл сам начальник депо, и тот два дня обливался потом в одном из кабинетов в РУВД. Андрей с Феофановым в это время задержали на рынке двух воспитанников специнтерната, у которых в руках был пакет, набитый тысячными купюрами. Через десять минут пацаны не без гордости рассказали как, забравшись на радиомачту, при помощи бамбукового удилища и тройного крючка выудили из кабинета на четвертом этаже портфель с кучей денег, хотя рассчитывали на обычные бутерброды. Обрадованный железнодорожник в знак благодарности привез Андрею бутылку французского коньяка и массивное черное кожаное кресло. Сидеть за рабочим столом в этом кресле было просто нельзя, так как на самом деле по своим размерам оно выглядело словно небольшой диван, потому и задвинули его в угол. В этом кожаном монстре и возлежал с закрытыми глазами сейчас Лешка Феофанов.
- Леха, ты что, спишь?! - участливо спросил Андрей. Рявкать и изображать из себя крутого начальника сегодня не хотелось.
- Я не сплю, я медленно моргаю - пробормотал Леха не открывая глаз.
- Ага, девушка не профурсетка, она просто расслабилась... - буркнул себе под нос Димка Зубков.
- Проф кто? - не открывая глаз, спросил Феофанов, - Из профтехучилища?
- Ага, легкультбыта, - пояснил Димка.
Андрей улыбнулся. В другое время с удовольствием похохмил бы с ними, да чертово заявление томило душу.
- Вот тебе и какомицли, - через какое-то время задумчиво произнес он.
- Како кто? - вновь не понял Феофанов.
- Какомицли, - повторил Андрей.
Он хотел было пояснить, но тут встрял Димка:
- Шеф ругается, - перевел он дружку, - Наверное, Леха, на тебя, за сон на рабочем месте.
- Какомицли, - снисходительно объяснил Афоризм, - Это вам не переваренные мюсли, а зверек, обитающий в Северной Америке, маленький такой, пушистый, охотится в основном по ночам. Вот разжалуют меня, дадут вам другого, что перед начальством стойку держит, и заскачете вы тогда словно какомицли без сна и покоя.
- А что стряслось? - продолжая писать, подал голос Зубков.
- Завтра десятый день работы по заявлению Асеева. Все сроки вышли.
- Того психа, что президенту на соседей накатал? - уточнил Феофанов.
- Ага. Что делать будем, братцы кролики? - Андрей глянул сначала на одного, потом на другого подчиненного.
Зубков, наконец, оторвал голову от своего ежедневника:
- Слушай, Палыч, а давай "горбатое" объяснение состряпаем. Образец подчерка заявителя есть, подпись тоже. Я на объяснение, что подготовим, каракули его в два счета сварганю, комар носа не подточит.
- Ой, Вы такой умный... Вам череп не жмет? - ответил Андрей с легким раздражением в голосе. Он и сам думал о том же, но хотел это сделать в тайне от подчиненных. Андрей понимал, что если подлог выплывет наружу, неприятностей не миновать, а ребят подставлять не хотелось.
- Дим, если бы ты предложил мне это до моего свидания с Мрозеевым, я бы послал тебя. Но сейчас я отвечу словами Вольтера "Торжество разума как раз в том и состоит, чтобы уметь уживаться с теми, у кого его нет". И другого способа, кроме твоего, я пока не вижу. Как они к нам, так и мы будем. Для начала сделаем вот, что - Андрей повернулся к сидящему в кресле Феофанову.
- Леха, ты сейчас пойдешь к соседям Асеева, всех предупредишь, что он давал мне объяснение в их присутствии. Он у них столько крови попил, что они рады будут нам помочь. Я пока напишу объяснение, а Димка будет изучать каллиграфию Асеева.
Феофанов ушел. Андрей начал переписывать чушь, написанную в заявлении на бланк объяснения. Приблизительно через час Зубков корявым Асеевским почерком написал "с моих слов записано верно, мной прочитано лично" и поставил подпись. Андрей взял объяснение и стал сравнивать с заявлением. Отличий он не нашел и положив бумаги на стол, толкнул Феофанова который уже вернулся с участка и вновь сладко дремал в кресле.
- Леха, сшей материал!
- Палыч, а может завтра? Все равно сегодня ты его к Мрозейке не понесешь - видно было, что вставать из кресла Феофанову совсем не хочется.
- Ежик - птица гордая, пока не пнешь, не полетит. Давай вставай, тяжело в лечении - легко в гробу. Я что, завтра после обеда к нему отправлюсь? Нет, мой друг, все неприятное нужно делать с утра, что бы потом можно было сказать: "Ну вот, опять нет повода, не выпить". Да, запомните! Вы ничего о материале не знаете.
- Палыч, а ты же не пьешь - хитро прищурившись, заметил Зубков, демонстративно пропустив фразу о материале.
Минут через десять, Андрей сунул сшитый материал в папку, и участковые направились к выходу с опорного, на участках было еще полно работы, и уйти домой раньше девяти вечера никто не рассчитывал.