Аннотация: Фанфик на МВ - возможно, включу эпизодом в МВ-19
Лючия Смоленцева. Москва, март 1955.
В нашем "РИМе" (доме русско-итальянской моды) показ новой коллекции на весенне-летний сезон.
В Москве есть Дом Моделей на Кузнецком мосту. Так же как и в Ленинграде - Дом Моды. Они нам не конкуренты - у них другой принцип, иной подход, планово-советский. Там, как в конструкторских бюро, создаются модели, которые после утверждения комиссией Минлегпрома СССР (с учетом требований технологичности и экономики) будут массово выпускаться на швейных фабриках. Утвержденный проект вносится в План, который в Советском Союзе имеет силу закона - составленный на длительный срок (пятилетку, но обычно год, по истечении которого возможно внесение изменений). Что гарантирует количество, и точно в срок, ну а качество - случается, что как в фильме "Карнавальная ночь", версия в этой истории, как сцену украшали.
-Здесь на стене нарисовать - внизу зеленые елочки на белом снегу, над ними темно-синее небо, и золотом звезды и месяц.
-Так точно, тащ Огурцов. Внизу до этой черты белилами закрасим, а что выше, черной сажей. Других красок нет, и маляр Михалыч с похмелья лишь по прямой красить может. Но сделаем аккуратно и быстро!
Вот она - плановость, технологичность, экономия. Знаю, что этот принцип отлично работал в СССР в войну при изготовлении оружия - танков, пушек, самолетов. Хорош он и для чего-то вроде тарелок и табуретов, а также гаек и болтов. А применительно к одежде - для армейской униформы и сапог. Но если советские мужчины еще такое терпят (да и одеваться "по-военному" у молодежи считается шиком), то женщины категорически "устали от сапог и шинелей". И потому "РИМ" работает вовсе не с массовым пошивом, когда надо думать, как выгадать копейку себестоимости на каждом экземпляре. Мы тоже придумываем и показываем свои коллекции - а дальше, клиентки могут тотчас же заказать понравившуюся модель, по своей индивидуальной мерке. Или же, поскольку швейные машинки дома уже не редкость, приобрести выкройки - в виде альбома, где также напечатана методика, как расчертить на ватмане персонально под ваш размер, или уже сделанные под вас, или уже нанесенные на ткань, или все раскроено, вам только сшить (и соответственно, с различием в цене для каждого варианта), ну и конечно купить у нас ткань, фурнитуру, а также все необходимые дополнения - шляпки, перчатки, сумочки, зонтики, белье (что-то привозим из Италии, но сейчас, на девятом году после открытия в Москве "дома итальянской моды", большую часть заказываем здесь, и обычно артелям, а не госпредприятиям). Что опять же, гораздо удобнее для публики, чем в Доме Моделей - где присутствовать на показе новых образцов конечно, престижно, но вот сразу получить понравившиеся лично вам, это проблема. Поскольку неизвестно, когда эти образцы попадут в производство (пройдя все инстанции) , и будут ли они там вообще.
Товарищи из Легпрома пытались даже жаловаться на нас Правительству - и были одернуты, с самых высот. Поскольку, как мне рассказала Анна, товарищ Пономаренко (а то и сам Сталин), рассматривая фотографию иной истории, французские манекенщицы "от Диора" на улице Москвы, изрек, "идеологическая диверсия". И что конечно, нельзя рассчитывать, что все советские женщины станут выглядеть, как эти мадмуазели (одетые явно напоказ), но вполне можно - чтобы для наших советских людей это не казалось чем-то необычным и заграничным. Ну и бесспорно, сыграли свою роль "особые отношения" девушек из "РИМа" с Конторой Пономаренко, и соображения советско-итальянской дружбы, и даже тот факт, что одеваться в у нас стало "статусным" для жен и дочерей высокопоставленных товарищей, а также богемы.
Именно жен - мужчины, как я сказала, пока предпочитают одеваться "от Легпрома". Что ж, "лучшее украшение для любого синьора, это красивая и нарядная синьорита рядом". И "РИМ" готовит "космическую" мужскую коллекцию, которая будет показана осенью, когда, как сказал Пономаренко, Спутник полетит - но о том пока промолчу. Ну а "статусность" - что ж, люди нигде и никогда не будут абсолютно равными во всем. И наш РИМ достаточно демократичен - билеты на показы мод продаются свободно, ну а цены на наши заказы вовсе не заоблачные, сшить у нас платье или пальто вполне может себе позволить супруга советского инженера, учителя, врача, ну а если самой шить по выкройкам, то обойдется даже чуть дешевле, чем покупать готовое "от Легпрома", при гораздо лучшем качестве. Интересно, что поскольку у нас изначально предполагалось направление "шей сама", с учетом, что в мастерстве обращения с машинкой на одного виртуоза несколько посредственностей - то отдавалось предпочтение моделям свободных, "летящих" форм (ну и мой личный вкус тоже - никогда не надену стесняющее движения) - а в результате накидки вместо пальто (их намного проще кроить и шить) стали "статусным" отличием тех, кто не обременяет себя тасканием сумок с продуктами (по крайней мере, я наблюдаю это на московских улицах). Впрочем, и плащи от дождя (в летней коллекции) часто в виде накидок с капюшонами, которые нередко надевают даже поверх пальто, весной и осенью (как заметил мой муж, "заняли нишу, что у нас прозрачные пластиковые дождевики"), ткани "болонья" еще нет, но тонкий шелк с пропиткой отчасти ее заменяет.
Я сидела за столом в президиуме (сбоку от сцены-подиума, чтобы зрителям не мешать) и смотрела на наших девушек, демонстрирующих наряды. За окном было мартовское серое небо, с тротуаров еще не сошел снег - а здесь господствовали яркие весенние цвета. Платья нашего "фирменного" фасона - тонкая талия, пышная юбка - то, что в иной истории звалось "стилем пятидесятых". А ведь даже по фильмам из будущего, какие я смотрела, там в этом стиле одевались далеко не все, было много и других фасонов, но отчего маркой эпохи в моде стало именно это? Оттого, что наша память так устроена, что сохраняет лучшее, а неприметная серость уносится в забвение - как замечено у Ефремова в "Лезвии бритвы" (за точность цитаты не ручаюсь, но суть передаю верно). И даже больше - часть нарядов представляемой сегодня коллекции имели сходство с теми, что носили когда-то наши прапрабабушки, на старинных портретах.
Летом прошлого года я снималась в кино. Фильм про "перестройку" на основе русской классики. По роману Тургенева "Накануне".Я смотрела обе экранизации иной истории, 1959 и 1985 года. Первая мне понравилась больше - лиричностью, музыкой, да и актриса на мой взгляд, больше в образ попала. Возможно, я ошибаюсь. И то, что делаем мы здесь - не будет похоже ни на один из них, хотя возьмет их лучшие черты. Как это нам удалось - судить зрителю.
По словам товарищей с "Воронежа" вполне можно было перенести действие в год 1980й. Стахов, отец Елены - номенклатура среднего звена. Шубин и Берсенев - интеллегенты, ищущие ответы на вечные российские вопросы "что делать" и "кто виноват". Курнатовский - пробивной и перспективный второй секретарь, скоро станет первым. Зоя, обычная советская студентка, "замуж хочу, чтоб семья, дети и дом полная чаша". Инсаров, это революционер-барбудос из какой-нибудь борящейся за свободу страны, приехал в СССР учиться. Ну а Елена, это дочка высокопоставленного товарища, кто не омещанилась, а искренне тяготится скукой застоя и ищет высшую цель жизни.
И наверное бы, вышел неплохой фильм? Однако, как заметил Пономаренко, у нас пока не застой, и дай бог чтоб его не было. К тому же я мечтала сыграть именно классическую героиню. Так что у нас время действия, в соответствии с автором, 1853 год. Последнее мирное лето - Россия еще овеяна тенью победы над Наполеоном, почивая на лаврах иного застоя (и ведь интервал такой же, чуть меньше сорока лет). Вот-вот начнется гроза - в итоге, проигранная война, и перемены в обществе, свобода капитализма вместо "командно-административной системы" Николая Первого - а пока, люди рассуждают о смысле бытия, никуда не спеша, им кажется, что все будет длиться вечно. Дворянские гнезда, вишневые сады - или же, засыпает синий Зурбаган, а за горизонтом ураган (образ восьмидесятых из того СССР).
Отец Елены, бывший боевой офицер, герой войны 1812 года, в молодости - как поручик Ржевский из "Гусарской баллады" (здесь еще не снят, но собираются). Выйдя в отставку, в душе остается тем же рубакой-гусаром, "там было настоящее, а тут, просто существование". Потому пьянки, карты, любовница-немка - к чему стремиться и о чем жалеть? Но именно послушав то, что осталось в его мечтах, он в конце отпускает дочь с Инсаровым - не свою слабость показав, а увидев, что она нашла в жизни настоящее, чего сам он уже не увидит никогда.
Шубин, Берсенев - прожигатели жизни? Нет, зачем тогда первому наука, а второму, ваяние? Они тоже ищут (может, и не осознавая), как сделать то, что оценю не один я, за что меня будут любить. И путь это может и хорош - но требует воли, самоотречения (чего например, у Шубина нет - раз он образование бросил). И лично творцу подходит - а той, кто стала бы ему не просто женой, а близкой по духу, по цели?
Курнатовский - хотя по сюжету русский, изображен типичным американцем, "нравственно то, что успешно" и успех это и есть высшая Цель, к которому можно и должно идти по трупам, по головам. Мне показалось, что у Тургенева он скорее "немцем" показан, для которого орднунг это высшая добродетель, а "я следую порядку", это костыль во всех моральных обстоятельствах. Но утвердили так, на злобу дня.
Мать Елены - видит свою Цель в служении семье. Как сейчас офицерские жены, быть крепким тылом. Ради этого прощает мужу измены, и обеспечивает порядок в доме, не покладая рук. За собой следит, поскольку так принято, не может жена дворянина Стахова выглядеть замарашкой - но страсти к нарядам у нее нет.
Зоя - тип тот же. Но поскольку еще не замужем и молодая, весьма заботится о внешнем - платья, украшения. Искренне считает своей ближайшей целью - удачно выйти замуж, то есть за богатого, в чинах, а если при этом еще и не старик и не грубиян, то это предел желаний. Но даже в ней мелькает что-то, хотя бы в виде отрицания - "зачем задумываться, живем только один раз". То есть хотя бы понимает, что у кого-то высшая цель - есть?
Увар Иванович, дальний родственник героини - в романе показан совершенно второстепенным персонажем, у нас же он не выписал откуда-то, а пытается изобрести еще невиданный музыкальный инструмент "контрбомбардон", облагодетельствовать человечество. Это стало для него навязчивой идеей - из которой ничего не выходит, так как нет ни образования, ни опыта, ничего кроме желания - но все же это тоже заслуживает лично у меня какого-то уважения, раз человек старается, вместо того чтобы пребывать в лени.
Инсаров - как Че Гевара (знаю, кто это, читала) в декорациях девятнадцатого века. Человек, для которого нет никакой жизни, пока его родина страдает под чужеземной пятой. Образ вовсе не плакатный - вот я представила, в самом деле, как можно жить, строить свой дом, любить свою семью, когда по улице ходят чужие солдаты, которые могут убить тебя, твою жену, твоих детей, сжечь твой дом, уничтожить все ,что тебе дорого? И в фильме мы добавили - когда Инсаров рассказывает Елене, то на экране горящая деревня, хохочущие башибузуки рубят женщин и детей, а толстый паша смотрит на это, изрекая "славянские рабы".
-Вы, русские, не понимаете своего счастья. Жить в сильной стране, где никакой иноземец не посмеет обращаться с вами неподобающе. Не как у нас - когда любой самый уважаемый болгарин, встретив турка, обязан кланяться ему в пояс - иначе будет тут же избит "за непочтение".
Ну а Елена - истинно "тургеневская барышня". Вот не пойму, отчего стало синонимом "кисейных"? Если у меня при прочтении возникает образ большевистских комиссарш, которым лишь родиться преждевременно не повезло. Марианна из "Нови" так и смотрится - в кожанке, красной косынке, с маузером на боку. Ну а мне интересен был процесс, как такими становились? И про любовь, конечно - которая, как в песне, "отважно сквозь бури с тобой пройдет". Вечная же тема - и никогда не исчезнет. Тем более (и этим роман Тургенева выгодно отличается) тут высокое чувство не возникает непонятно откуда, как во всяких там "дамских" романах, "она только увидела его, и у нее ноги подкосились, а сердце забилось в груди" - нет, здесь Елена сначала к Идее потянулась, которую Инсаров нес, "освободить свою Родину - эти слова даже выговорить страшно, как они велики", и лишь после поняла, что любит человека. Ну а дальше уже не остановить, ничто другое не имеет цены в сравнении с Целью ради которой следует жить.
-Так ты пойдешь за мной всюду?
-Всюду, хоть на край земли. Где ты будешь, там и я буду.
Интересно, а если бы Инсаров ради любви предал бы свою Идею? Решил, что хватит с него, осел бы в России, пошел бы служить или торговать, добился бы чина и достатка? Продолжила бы Елена так же его любить? Или потеряла бы к нему интерес - и что тогда, вернулась бы в отчий дом, сломалась, вышла за кого-то вроде Курнатовского? Или пошла бы во все тяжкие, стала бы революционеркой, ходила бы в народ, а затем бросала бомбы в царя? Не знаю.
Тут я подумала, какой счастье, что я родилась в подходящее время! И мне не надо выбирать между Идеей и семьей. У меня есть Цель - но также и любимый и любящий муж, дом, дети, красивые платья. Поскольку мы, не гонимые подпольщики, а граждане великого и победного СССР. Где, я надеюсь, не будет ни застоя, ни перестройки.
Платья, кстати, у наших героинь были великолепные. Похожие на "Унесенных ветром", тем более что эпоха (и моды) близки. И для каждого эпизода - свой наряд (заодно и реклама РИМу - "русско-итальянской моде"). По секрету скажу, что сходство с девятнадцатым веком было лишь внешнее - начиная с того, что ткань была самая легкая, чтобы нам такую тяжесть (почти два метра в диаметре по подолу) не таскать. Белье, что сто лет назад носили, это какой-то ужас, орудие пытки - у нас там было все по-современному, шелковые рубашки до колена, как под "миди", и шелковые же чулки, к поясу прицепленные (а тогда их крепили, перетягивая ногу, словно медицинским жгутом), и никаких корсетов, от которых в обморок падали, потому что не вдохнуть, у меня талия тонкая и так - единственная дань той моде, это хлопковая нижняя юбка, к которой обручи пришиты (собственно кринолин) из очень тонкой проволоки. В итоге, я могла в этом наряде даже бегать без стеснения, лишь у кустов надо следить, чтобы не цеплялся подол. Вряд ли в реальной жизни у небогатой московской дворянки (а тем более, у ее компаньонки) могло быть столько роскошных платьев, на каждый выход свое - и даже если были, как бы трепать такую красоту по грязи, по навозу, по колючкам. Но тут уже была установка, "покажем красивых героинь, чем мы хуже Маргарет Митчелл".
И верхней одеждой у женщин из "общества" тогда были не пальто, а накидки (удобнее надеть на кринолин). Однако для прогулки они шились из тонкой шерсти, или даже сукна, как шинель - а то, что было у нас на экране, дамы надевали исключительно поверх бального или вечернего наряда, отправляясь в театр, на бал, на прием - развевающиеся плащи из легкой шуршащей тафты, самых ярких цветов, удерживаемые одной лишь завязкой у горла, не было ни пройм для рук, ни застежки спереди, чтобы при выходе из кареты и до подъезда эффектное платье показать, никто бы в жизни не стал так одеваться для прогулки на природе. Но - "пусть будет красиво". И на головах у нас не чепчики с лентами, завязанными под подбородком (какие тогда с кринолинами носили), а широкополые соломенные шляпки, как в другом фильме про "иветтту, жанетту, жоржетту", украшенные шелковыми цветами и вуалью (хотя и такие в южных странах, вроде моей Италии, были в обиходе), ничем они к прическе не крепились (даже булавок еще не придумали) и улетали с легкостью, даже от слабого ветерка. Что даже обыграли в эпизоде прогулки в парке - где Зоя не сигарочницу Шубина раз за разом кидает в кусты, как в книге, а заставляет его за своей шляпкой бегать (ну совсем как будущий великий писатель Джанни Родари в Риме, за моей). Зонтики у нас в руках были тоже, не крохотные "парасольки", а современные "трости" с большими яркими куполами, их кружевом по краю обшили, чтобы под эпоху стилизовать. Кстати, другие фильмы из будущего, показывающие былые века, также часто недостоверны, когда например показывают героиню, британку или француженку, на улице и без головного убора - в жизни тогда это считалось крайним неприличием и подобало лишь женщинам легкого поведения.
Нравственно ли показывать такую роскошь, с классово-коммунистической точки зрения? Да - если рассматривать ее как долг, который надо отдать обществу, народу, стране. Именно так я ответила одному товарищу, выразившему свое мнение. Наверное, и настоящие революционеры, которые в подавляющем большинстве не были ни крестьянами от сохи, ни пролетариями от станка, думали так же. Потому что (возможно, я ошибаюсь) лишь образованный человек может задумываться о высокодуховном и глобальном. В фильме есть эпизод, как Елена с Инсаровым идут по деревенской улице, и попавшиеся навстречу крестьяне кланяются, снимая шапки. Я спрашиваю кого-то, доволен ли он - и слышу ответ:
-День прошел, и ладно, все живы, сыты и веселы, что еще рабу божьему надо? Спасибо вам, добрая барышня, за заботу.
Инсаров после замечает, что эти крестьяне живут в счастье, по сравнению с его соотечественниками. Потому что над ними нет иноземцев, кто могут безнаказанно ограбить, унизить, и даже убить - "как тот проклятый паша обесчестил и убил мою мать". И что в его жизни теперь нет иной цели, кроме освобождения своей страны. Тогда я и произношу - "освободить свою Родину, это даже выговорить страшно, настолько эти слова велики".
Кто играл роли? Стахова-старшего - Борис Ливанов, тот же, кто в фильме 1959 года, заслуженный мэтр, имеющий в своем багаже несколько десятков сыгранных ролей, здраво решили, что там справился, сыграет и здесь, с учетом вышесказанных изменений. Берсенева сыграл Георгий Вицин - вполне драматический актер, к которому еще не прилипла маска гайдаевского персонажа. И на мой взгляд, у него получилось гораздо лучше, чем у того, кто был в иной истории - интеллегент, страстно желающий осчастливить человечество открытием, и не его вина, что выбранный им предмет, древнегерманская история и право, уж очень для узкого круга - человек, такой трогательный в своем старании, и жаждущий, чтобы его оценили. Могла ли моя героиня полюбить его - нет, потому что любовь из жалости будет унизительной. Ему бы найти такую, как Зоя, но чуть менее нацеленную на богатство, "чтобы муж был в чинах и с деньгами" - и способную если не понять, то хотя бы восхищаться научным занятием мужа, чтобы стать ему женой и домохозяйкой. А я на такое не способна - мне нужна собственная мечта, которой я могла бы служить.
На роль Шубина позвали молодого Олега Табакова (игравшего в фильме 1959 года). Что вызывало сомнения - если Вицин, будучи старше, уже имел за плечами работы в кино, то Табаков всего лишь год отучился в школе-студии МХАТ (правда, считался одним из лучших студентов). Решили попробовать, что выйдет - в общем, остались довольны. Хотя получилось - на мой взгляд, ординарно.
Зою в том фильме играла эстонка Эва Киви - которой сейчас всего шестнадцать лет. Так же не подходил какой-то болгарин в роли Инсарова - хотя бы потому, что в этой истории фильм был не советско-болгарским, а советско-итальянским. Режиссером в той истории был Владимир Петров, мастер экранизации русской классики - однако же сейчас требовалось нечто большее, мы хотели, чтобы зритель увидел жизнь и проблемы не только прошлого века. И у нас этот фильм стал режиссерским дебютом великого Марио Бавы (до того известного как гениальный оператор и мастер "спецэффектов", если можно так назвать, он виртуозно умел играть со светом и ракурсом). Ну а Зоя... вот не ожидала, что эта роль, вовсе не первого плана, заинтересует саму Софи Ладзаро (уже не Шиколоне, но еще не Лорен). Мы были знакомы с моего приезда в Рим летом прошлого года. И юмор в том, что я знаю, кем она станет, а сама она, еще нет - и оттого, смотрит на меня с таким же восторгом, как я на Анну Лазареву смотрю. Узнав, что синьор Бава собирается в Москву, чтобы работать с "самой Смоленцевой", Софи развила такую же бурную деятельность, как я десять лет назад, когда в итоге сам Папа Римский просил товарища Сталина разрешить мне за моего рыцаря выйти замуж. И добилась своего.
-Софи, но ведь эта роль вовсе не героическая. И даже, не слишком положительная.
-Не бывает плохих ролей - есть плохие актеры!
И ведь получилось! Я немного боялась, что она будет затенять меня - но вышло как раз в меру. Зоя в ее исполнении смотрелась - как я, но лишенная поиска высшей цели, ради здравого смысла и вечного инстинкта женщины - муж, дом, дети. Хотя в остальном на немку (кем Зоя была по книге) она совершенно не похоже, скорее на француженку, если не на итальянку. Но фильм от того лишь выиграл!
Мне было интересно в этом фильме примерить на себя историю любви героев. По иронии судьбы, у меня с моим рыцарем случилось как раз "в один момент", в тот день в Риме в феврале сорок четвертого, когда мой герой у меня на глазах убил двух немцев, и я решила, что другого мужа мне не надо. Но там была война, случай особый, а как в мирное время? Выслушав меня, Софи ответила:
-Вы к одному стремились, у вас цели совпали, вы вместе пошли, поддерживая друг друга. Ну а моя героиня, наоборот - я вижу ее совсем не дурой, не без таланта, с характером, однако же, готова на горло себе наступить, став тенью мужа, поскольку для нее это статус, и "так принято". Хотя ей это не совсем нравится - но выхода не видит. У тебя роль героическая, у меня трагическая. Потому и хочу такую сыграть - чтобы разницу почувствовать с нашим порядком, когда женщина, это тоже личность, человек!
Верно - Зоя в ее исполнении вовсе не пустышка: поет, музицирует, танцует, поддерживает беседу - такая гетера девятнадцатого века. Но в то же время присматривается к окружающим мужчинам, выбирая, тот или не тот. Перед которым она склонится, "мой господин, мой повелитель" - а дальше, три немецкие "К" на всю оставшуюся жизнь.
Ну а я - мятущаяся бездарность. Была бы как Софья Ковалевская или Мария Кюри, ответила бы Берсеневу, была бы художницей или поэтессой, стала бы счастлива с Шубиным - но талантов бог не дал. И остается лишь желание чего-то такого, необычного и великого - как у домашней курицы тоска, при виде стаи перелетных птиц. Хотя, стоп - была бы такой, после в Болгарию бы не поехала, ладно с любимым мужем, но уже после его смерти? Захотелось великого дела, вот и получила его сполна - ведь то восстание было турками подавлено и все погибли. Вот уж про кого надо было "унесенных ураганом" писать - ну что та Скарлетт сделала, участвуя собственно в событиях, в отличие от моей героини? Хотя - что успела сделать она до того, как попала в лапы к янычарам - необученная совершенно, не знающая и малой доли того, чему меня Юрий научил?
Ведь смешно - в эпизоде, где Инсаров немца-хулигана в пруд бросает, мне пришлось актеру (фамилия??) этот прием показывать, "сечение руки вниз", вот так захват, поворот кисти на болевой и тянуть, тут даже если противник в центнер весом и два метра роста, он сам наклонится, чтобы не так больно, сам вложит массу своего тела в инерцию движения... а ноги за корпусом не успевают, и вот, эффектный кувырок в воздухе и приземление на спину - и заметьте, я это сделала одной рукой, тут при правильной технике и сила не нужна. Откуда бы болгарин такие приемы мог знать - ну, в немногим более позднее время в Москве жил писатель Гиляровский, который похожему обучился у отставного матроса по прозвищу Китаев, по каким шаолиням того носило, неизвестно, однако история реальная. Так и Инсаров - мало ли с кем мог встретиться в жизни? И если он туркам не попался, не был ими казнен - то каким-то боевыми умениями обладать был обязан. А вот моя героиня... это меня Юрий обучал "на уровне бойца Осназ - если тебе придется за свою жизнь сражаться", я с его ребятами и по лесу бегала, и полигон проходила, с парашютом прыгала, с аквалангом ныряла, умею стрелять из всех видов русского пехотного оружия, водить машину и мотоцикл - в девятнадцатом веке не все из этого пригодилось бы, но я бы быстро научилась и на лошади ездить, и шпагой махать (да ведь и приходилось, на съемках "Фанфана"), так что я, скорее всего, в восставшей Болгарии 1854 года выжить бы смогла. А вот Елена - вряд ли, ну какие у нее полезные умения есть? Что "по-сербски и по-болгарски выучилась", а дальше? За ранеными ухаживать - а ты медицине обучена, хотя бы азам? В бою же ты вообще, ноль. Анна мне рассказывала, как их в сорок первом к немцам в тыл забрасывали, в партизанский отряд - после двух месяцев Школы, и у нее до того Осоавиахим был, где она из боевой винтовки стреляла и даже с парашютом прыгнула в первый раз. А моя героиня вообще в руках оружия не держала никогда - и потому, для нее "в Болгарию" было, как шаг в пропасть, на верную смерть. Но "что мне делать в России?".
Однако, в самом начале я о том не задумывалась? Когда мне Инсарова представили, и я расспрашивала его про его страну. И "птица в клетке", что билась в моей душе, не находя выхода, почуяла простор, я расспрашивала его о Болгарии, о короле Хруме (или Кроме) жившем в древние времена, о болгарском языке.. вот интересно, сумела бы я так увлечься им, будь он не братом славянином, а например, эфиопом? Наверное, да - ведь будут же через полвека петь русские добровольцы "Трансваль, Трансваль, страна моя". Хотя там они не за свободу негров воевали. Вот не знаю!
Ну а после, когда я поняла, что влюбилась... в кого или во что? В человека, в Идею, в свою надежду выбраться из этой скуки? Мадонна, наверное я слишком здравомысляща для этой роли - вот могла бы я так, за любимым человеком, перечеркнув решительно все свое? Объяснение в часовне - отказаться от Родины, от родителей, ввергнуть себя в нищету. Ведь мне тогда, десять лет назад, было намного легче решиться - когда я перед самим Его Святейшеством Папой предстала, чтобы он помог мне за моего рыцаря, замуж! Советский Союз был великой и победной державой - и было очевидно, что там такой герой, как Юрий (кто самого Гитлера ловил) бедствовать не может, равно как и - никто не потребует от меня, даже приняв советское гражданство, отречься от Италии и своих родных в Риме. Ну а Елена - это как бы мне тогда пришлось ехать не в Россию, а в Африку, выйти за какого-нибудь вождя угнетенного ливийского народа, и всю оставшуюся жизнь бегать за ним по пустыне, и верблюдам хвосты крутить! И если она все-таки сделала такой выбор... впрочем, а понимала ли она в тот момент то, что вижу сейчас я?
Будем считать, что понимала - о героине думать лучшее. То есть, она решилась на то, что не осмелилась бы я? И как мне тогда сыграть - чтобы зрители поверили? Тут мне с режиссурой повезло: синьор Марио Бава гений, он поразительно умеет работать с ракурсом, освещением, тенями, музыкой! Увидев себя на экране, я была потрясена, как он сумел передать то, о чем я только мечтала! Платой за это послужило огромное число дублей, где мэтр искал самое лучшее решение. Очень скоро я вспоминала "Высоту", где снимались мы с Анной - с облегчением. Но результат того стоил!
Юрий, когда я рассказала ему, что в фильме кадры настоящей бури с грозой (в эпизоде, где я встречаюсь с Инсаровым в часовне) даже возмутился, "как этот синьор мог тебя опасности подвергать - а если бы молния, или дерево упало". Я в ответ рассмеялась и сказала, что меня там не было. Метод режиссуры - показать размах, масштаб событий: сначала изобразить самый общий, величественный план,а затем перевести фокус на то, что видится малой частью этого целого. Грозовой фронт - стена туч, уходящая на огромную высоту, надвигаясь на солнце, молнии сверкают - это на экране выглядит страшно, да еще мне сказали, синьор Бава на объектив светофильтры поставил, так что тучи кажутся особенно темными и жуткими, и контраст, игра теней - ну это все тонкости операторской работы. Но это, повторяю, сняли отдельно, с метеорологами заранее связывались, где и когда такое застать. Ну а в фильме после этих кадров, сразу пейзаж, сначала как бы издали, затем приближается - дом, где моя героиня живет с семьей (настоящая старая усадьба под Москвой, мне сказали, памятник архитектуры), и возле нее я стою, вместе с Зоей, мы в небо смотрим, словно эту грозу увидели, собираемся скорее бежать, укрыться в доме - но тут я бой часов слышу, и понимаю, что Инсаров не придет. Тогда я останавливаюсь, мое лицо крупным планом, под тревожную музыку - эти десять секунд на экране синьор Бава велел раз двадцать переснять! - затем решаюсь бежать к любимому сама. Несмотря на надвигающуюся бурю - вот уже первый порыв (от вентилятора) кусты в кадре согнул, заставил нас схватиться за шляпки (камера на нас, крупным планом), и сломал зонтик над моей головой. Зоя-Софи удержать меня пытается - теперь ее лицо на экране, на фоне треплющихся веток, тоже переснимали много раз - а затем она мне свой зонтик отдает, и смотрит мне вслед. После сказала:
-Я показать хотела - что сама бы так никогда не поступила, но тебе, завидую. И желаю, чтоб у тебя получилось.
Продолжение эпизода так вообще на следующий день снимали. И в другом совсем месте - поле, лес, речка, часовня (тоже, настоящий храм нашли). Погода была отличная - по сюжету, как затишье перед бурей - и сначала я просто через поле бегу по дороге, такая нарядная, как Скарлетт из того фильма (кстати, пересмотрев все - вот не нахожу, что героиня Вивьен Ли красивее меня и лучше одета!). Тоже сняли это с разных ракурсов, несколько раз. А затем, когда я ничего не подозреваю, синьор Бава командует, и вентиляторы внезапно обдают меня бешеным вихрем! Я понимаю, что непогоду иначе не изобразить, не из пожарного шланга же меня поливать перед камерой (и мне, мокрое платье менять перед каждым дублем). Но вы можете представить, как это, попасть в ураган, и в кринолине? Я сильная, тренированная - но вешу всего сорок девять килограммов, а на мне юбка как парашют, и еще накидка, шляпка, зонтик в руках!
-Символичные кадры, синьора! Барышня, привыкшая к светской жизни - и по своей воле попадает в бурю, беспощадную к ней, как революция. Сама стихия показывает ей, что ее ждет дальше. И как бы спрашивает - не испугаешься, не вернешься домой?
Ему - символ, режиссура. А я отчаянно пыталась на себе платье удержать! Вот не понимаю, как в Америке, во времена Скарлетт, дамы в кринолинах ходили - если там такие ураганы бывают, что уносят даже дома? Попалась мне после книга Наливкина про "ураганы, бури, смерчи", и там не единожды упомянуто что при американских торнадо "с женщин срывало одежду". Знаю, что торнадо (если в него попасть, а не мимо он пройдет, как в тех случаях) гораздо страшнее урагана - там бы я сорванным платьем не отделалась, меня саму бы унесло. И что по книге, героиня Маргарет Митчелл жила в Джорджии, а не в долине Миссисипи, где "аллея торнадо". Но в ту минуту мне было совершенно не до этих тонкостей, я была уверена, что сейчас буду раздетая и перед камерами - когда кринолин вывернуло наизнанку, у меня над головой, и платье стало с меня срывать вверх, совершенно как зонтик из рук вырывает, только эта юбка была гораздо больше и паруснее зонта, и рвало ее с намного большей силой! Мою накидку, шляпку, остатки зонтика после в поле нашли метров в ста. К счастью, ветер прекратился - за мгновенье до того, как платье с меня слетело бы, я была уверена!
Уж как я после набросилась на синьора Баву! А он оправдывается - это были просто гениальные кадры, вы сами увидите, и конечно, в фильм, только с вашего одобрения. Надеюсь, дублей этого не предусмотрено?
-Нет, синьора Лючия, дальше все строго по сценарию, который вы читали.
Свое слово он сдержал - "гениальные кадры" в фильм вошли, до того места, где у меня вывернуло кринолин - а дальше камера на мою шляпу, улетающую по полю прочь. Что по мнению Бавы тоже "символ", ведь как я уже упомянула, в то время приличная женщина (или же в данном случае, совершающая одобряемые обществом поступки) никак не должна быть "простоволосой". Снимали отдельно, дублями, как у меня с головы шляпа слетает (там я в кадре по пояс - не видно, как помощник режиссера, пригнувшись, держит мое платье, рвущееся вверх), и тоже под музыку, что-то быстрое и с кульминацией когда я без головного убора остаюсь, дальше камера еще словно наезжает - нет, оператор не бегал, у него уже новинка была, аппарат с переменным фокусом, позволяющий плавное увеличение дать - в кадре лишь мое лицо и как мне волосы бешено треплет. Затем сняли, как я пытаюсь укрыться зонтиком, но его так гнуло и ломало, что было страшно, вдруг спицей мне по лицу попадет, и потому в последующих дублях я держала зонт прямо над головой, его моментально выворачивало, а затем, чаще всего, просто вырывало из моих рук (один раз было, купол улетел, у меня в руках палка осталась). Но синьору Баве понравились "символичные" кадры, где растерзанный зонтик треплет как знамя (забыла сказать, что он был алого цвета), а я едва его удерживаю, эта сцена в фильм и вошла.
-Вы изо всех сил стараетесь продолжить свой путь, синьора Лючия, но ураган вас не пускает. Вы не страшитесь, но просто физически не можете дальше идти!
Конечно - "если героиня решилась бежать к любимому, то она вряд ли испугалась бы, промокнуть под дождем, как в книге". Вот только, когда надо было снова снять меня во весь рост, как я дальше по дороге против ветра пытаюсь идти, у меня платье надувало и выворачивало снова! Синьор Бава и тут нашел решение - указав мне встать возле березы, обняв ее двумя руками и нагнувшись вперед, после чего снова включили ветер, дули только на нижнюю часть ствола, за которую я держалась, так что не было никакой опасности, что дерево упадет - кадры бушующего леса снимали в другое время и в другой день. Но когда все смонтировали - даже мне смотреть было страшно! А тогда я в этих дублях чувствовала себя, как в аэротрубе для тренировки парашютистов, и больше всего боялась, что мое платье в клочья разорвет (упомянула уже, что ткань была самая тонкая и легкая, а после оказалось, что даже обручи кринолина погнуло). И с меня срывало плащ - как я уже сказала, моя накидка не имела застежки, только лишь завязки у горла, которые не выдерживали и обрывались, с такой силой плащ рвало с моих плеч. В отличие от шляп и зонтиков, запасных плащей не было, так что тесьму приходилось связывать, до следующего дубля. Я пыталась, обхватив березу локтем, рукой плащ удержать, прижимая края к груди, но ткань выскальзывала у меня из-под пальцев, да и синьор Бава, как мне показалось, намеренно затягивал, не приказывая "стоп", до тех пор, пока я не оставалась без накидки. В итоге в фильме видно, что когда я из дверей часовни зову Инсарова, плащ наброшен мне на локти подобно шали, а до того, когда я к часовне бегу (это снимали позже, отдельно), накидку рвет с моих плеч - надеюсь, зрители внимание не обратили. Хотя самые строгие могли заметить и несоответствие пейзажа - что сначала я на дороге, уходящей к горизонту по бескрайнему полю, и никакого леса не видно, ну а после я среди берез и речка рядом. И когда я от дерева отбегаю, ветер мне в спину, плащ забрасывает на голову, а возле часовни дует по-прежнему мне навстречу, будто не хочет меня в храм пускать (снова "символ"). И все это под музыку - но подобранную, надо сказать, очень удачно!
Ну а "Инсарову" я не позавидую - как его обливали водой. Синьор Бава воистину гений - я прочла, что в иное время он сумел изобразить Марафонскую битву, имея малое число статистов - но так сняв множество крупных планов, что создавалось впечатление сражения многотысячного войска. Так и тут - то, что на экране выглядит всемирным потопом, на самом деле создавалось с помощью все тех же вентиляторов и пожарной машины (ну и конечно, воды из упомянутой мной реки). Но бедному Инсарову надо было пройти через это до той минуты, когда я его увидела и позвала. Наше объяснение поначалу не удавалось - оказавшись лицом к лицу с этим малознакомым мне человеком (артистом, а не героем), я не испытывала к нему никаких чувств (тем более, таких, чтобы бросить дом, родных, отечество), а еще он после ливня имел крайне непрезентабельный вид, и когда должен был меня обнять, я думала, что сейчас он испачкает и намочит мне платье! Конечно, я пыталась что-то изображать, но выходило ужасно. Синьор Бава, увидев это, не стал меня бранить. Теперь я понимаю, что он решил - стоит потратить еще один съемочный день, чтобы снять отличную сцену.
Назавтра мы приехали на то же самое место. Меня снова трепало и уносило ветром, я сердилась, что вся киногруппа видела мое белье (не надевать же купальник под платье девятнадцатого века). К моему облегчению, в этот раз "ветреные" сцены завершили быстро и перешли к часовне. Вот я молюсь перед иконами, никакой старушки-странницы в сценарии не было, в отличие от книги, ее слова про "хорошего человека" мне Зоя говорит, зонтик отдавая. Вот я вижу мокрую фигуру под дождем, зову и машу рукой, Инсаров подходит ко мне... и тут у меня подкашиваются ноги, это не артист, а мой Юрий, как синьор Бава его уговорил?
Он взял мою руку в свою, и я с беспокойством подумала, он промок и замерз из-за меня? Я произносила свой текст, камера снимала мое лицо, и Юрия со спины - и я представляла, что за этим человеком пошла бы по своей воле даже сквозь все круги ада! И когда он обнял меня, я мечтала лишь об одном - о том, о чем деликатно умолчал Тургенев, следуя канонам своего века. Из описания того, как моя героиня после возвращается домой, и "улыбка не хотела сойти с ее губ, глаза смыкались и, полузакрытые, тоже улыбались, она едва переступала от усталости, и ей была приятна эта усталость: да и все ей было приятно" - я безошибочно узнала свои чувства после того, как между мной и Юрием это случилось в самый первый раз... однако дальше промолчу, чтобы не разрушать картину, нарисованную классиком. К тому же, фильм и дети будут смотреть - и пусть они до поры останутся в неведении, что было между героями в часовне. В божьем храме, неужели на алтаре - или на полу, плашмя?
Ну а синьору Баве выпала титаническая работа - соединить в единое целое то, что было разделено. В один эпизод (три минуты) вошли кадры, как я машу рукой артисту (Инсарову), как он входит (лицом к камере), все его реплики - а вот я говорю свои слова, обращаясь к своему мужу (которого не видно, или он спиной стоит, в такой же одежде, как артист), и все под лирический музыкальный фон. Получилось - ну просто, слезы на глазах, при просмотре (не только у меня, но и у кого-то в зале). Даже Анна, посмотрев, похвалила меня, сказав:
-Люся, ну ты просто великая актриса. Я бы так не смогла.
Мой муж был человек очень занятой, и больше не смог так подменять артиста. Да этого и не требовалось - в последующих сценах, где мы вдвоем, не шло дальше касания наших рук. Хотя слова о любви были - но тут уж я старалась представить, что передо мной не актер, а мой рыцарь. И пока меня не пытались обнять - мне удавалось оставаться в таком состоянии. Тем более что по сюжету Инсаров заболел как раз после той нашей встречи (опять, вопреки книге). По совету Кунцевича (и мой муж поддержал).
-Ну как это возможно, человек собрался ехать революцию устраивать, как в бой, на адреналине - и простыл, съездив куда-то по стряпчим делам, как у Тургенева вписано? Он что, в своих странствиях в Болгарии под дождь не попадал? А мы на войне, часто болели? При всем уважении к писателю, тут я с ним не соглашусь. А вот если он в раздрае был, от любви, от женщины своей убегая - тут защита могла и отключиться. Медицинский диагноз, или развитие воспаления легких, или обострение туберкулеза, вызванное простудой. Скорее второе - по сроку, раз он до зимы дотянул.
О том, как Зоя играла с Курнатовским, рассказать могла бы она сама. Софи Шиколоне, уже взявшая себе псевдоним Ладзаро, но еще не Лорен. Станет великой актрисой - а пока, ей еще не исполнилось и двадцати лет, в иной истории она только начинала свой путь. В той Италии, разоренной войной, ей приходилось играть в откровенно сомнительных фильмах вроде "Торговли белыми рабынями", с оттенком непристойности. Затем она уедет в Голливуд, и прославится там, с конца пятидесятых - а еще, у нее будут великие роли "неореализма", жизнь, быт и мелкие радости маленьких людей. В этой же истории, где в моей Италии социализм, итальянское кино больше всего снимает не бытовую а "партизанскую" тему (как в ином мире, югославы) - и девушке из народа вовсе не надо нарушать приличие, чтобы показать свой талант. Который бесспорно, наличествовал - раз именно ее выбрали на роль в "Битве за Рим", о тех событиях сорок четвертого, где она сыграла меня. Наверное, ей уже не потребуется Голливуд, чтобы стать мировой звездой? Или все же разрешат сняться по контракту, в каком-нибудь совместном фильме? Если в этой истории - советское кино будет самым передовым. Если у нас все же Ефремова экранизуют, и вот хочу я сыграть Фай Родис - то Софи наверное, подойдет роль Чеди Даан или Эвизы Танет? Не буду гадать - посмотрим, что будет. Возможно, мы еще встретимся с ней на съемочной площадке. И я рада, что мне довелось поработать вместе с ней.
Штурм турецкой крепости (из видений Инсарова, когда он умирал) сделали по образу и подобию фильма 1959 года почти без изменений. Уж очень соответствовало образу героя (хотя Юрий и заметил, ну как можно настолько глупо подставиться под пулю - но раз он там именно о смерти мечтает, сойдет). И добавили, про меня, после того, как я на борту судна контрабандистов, плывущего в Болгарию - стою на палубе, вся в черном, на бушующие волны смотрю. Дальше кадры быстро сменяют друг друга - эпизоды восстания, сначала победные, как толпа крестьян, многие с оружием, сдергивают с какого-то большого здания, наверное мэрии, турецкий флаг, как идет строй повстанцев, как они бегут в атаку, "за Болгарию, за свободу". А навстречу турецкая пехота в синих мундирах, выкатывают многоствольные пулеметы, и падают сраженные болгары, и смеется толстый паша, "славянские рабы". И рядом мелькает фигура английского корреспондента - рожа с бачками, клетчатый костюм, фотоаппарат на плече. И музыка звучит - сначала марш, затем что-то надрывное, печальное. Отступление повстанцев (голос из зала, "как мы в сорок первом"). Среди пеших, повозки с ранеными, и моя героиня рядом с телегой идет. Кадры меняются как в калейдоскопе, вот мы видим бой парусных эскадр (знакомые зрителю по фильму "Адмирал Нахимов"), оттуда же эпизод, русские солдаты оставляют Севастополь, и наконец какие-то важные чины подписывают мирный договор.
Курнатовский, во фраке с орденской лентой - повышение получил. В гостиной, рядом Зоя, с младенцем на руках, идиллия.
-Ну, дорогая, наконец кончилось это военное безумие. Кстати, ты знаешь, бедный господин Стахов ездил в Венецию узнать что-то о своей несчастной дочери. Сочувствую - но где он был раньше, когда воспитал такую смутьянку, не признающую родительской власти? Ему ничего не удалось узнать - очевидно, ее уже нет среди живых.
Зоя деланно улыбается, и закрывает глаза, "мне дурно". И дальше, будто ее воображение (или все-таки реальность?) - снова вид отступающих разбитых повстанцев. Вдруг выстрелы, и отовсюду набегают турки, повстанцы пытаются отстреливаться, но их рубят, колют штыками, добивают раненых. Елена прячется в фургоне, в руке у нее револьвер. Стреляет в турецкого солдата, он падает - но сбегаются другие турки, окружают фургон толпой. Моя героиня смотрит вниз, там бочонки с порохом. В ее руке появляются спички. И страшный взрыв разметывает врагов в стороны.
-Во-первых, то восстание у турок давили не регуляры (которые в фильме узнаваемы по мундирам), а башибузуки, наемная сволочь из кавказских горцев и запорожских казаков, сбежавших за Дунай еще при Екатерине - оценил эту сцену мой муж - во-вторых, с чего это туркам бежать к повозке толпой, они там казну увидели что ли? В третьих, взорвалось как будто там не пара бочонков дымного пороха, а полный грузовик тротила - вы бы нас хоть спросили, прежде чем изображать! И ты бы могла подсказать - тоже ведь разбираешься уже.
Так оттого и вышло - что взрыв настоящей телеги синьор Бава нашел недостаточно эффектным. И придумал снять на макете, по сценарию как стоп-кадр в последнюю секунду, телега игрушечного размера, фигурки турок и повстанцев вылеплены из пластилина, и одна шашка динамита - действительно, взрыв вышел немного не по масштабу. Но на экране очень зрелищно! И хочется все же узнать - что моя героиня не досталась врагам живой.
Ну и разговор Шубина с Уваром Ивановичем оставили без изменений. Когда у нас в России появятся такие люди как Инсаров? А будут!
И конец фильма.
Фильм явно имел успех у советского зрителя. И в "РИМе" возникла идея, сделать коллекцию по образу и подобию платьев тех героинь - подобно тому, как наряды Скарлетт в исполнении Вивьен Ли в иной истории также служили образцом для подражания. Конечно, кринолины сейчас были бы очень непрактичны - но привычное "солнцеклеш миди", особенно с накрахмаленным подъюбником для пышности, вполне позволяет выдержать стиль. Ну а шляпки, перчатки, зонтики, накидки от дождя - как я уже сказала, и в том кино выглядели достаточно современно. И наряды, что сейчас демонстрировали наши девушки, вполне подходили и этому времени, например для воскресной прогулки в парке, или в театр вечером пойти - сходство было и с платьем героини из "Карнавальной ночи". И судя по реакции зала, вызывали явный интерес.
Показ завершился, настало время обсуждения. Я, как и остальные девушки, привычно отвечали на вопросы.
-Да, все представленные модели в каталоге, заказ можете оформить в нашем ателье, по коридору направо и по лестнице вниз. Можете не торопиться туда бежать, хватит на всех. Или приходите в любой день, с родными и подругами, с десяти до семи. Да, в воскресенье тоже.
-Вы поймите, что каждый человек индивидуален. И потому, всеобщей моды быть не должно - есть лишь общие направления, из которых вы можете выбрать свое, наиболее вам идущее. Да, я считаю, что фасон "тонкая талия, юбка-клеш" идеален для стройной фигуры роста среднего и выше. Для невысоких ему составляет конкуренцию фасон "трапеция" - клеш от плеча. Для полных могу посоветовать прямой "рубашечный" стиль, с воланом по подолу, или без него. Подробнее - надо смотреть для каждой из вас конкретно.
Эта часть показа считалась также и чем-то вроде "семинара" для слушательниц нашей Академии. Поскольку случалось, что в зале оказывался кто-то, пытающийся задать политически неудобные вопросы. В основном в стиле незабвенной "товарища Брекс", нашей киевской знакомой - "насколько ваш вид соответствует образу советской женщины, коммунистки и комсомолки".
-Так покажите, где у Маркса написано, что при социализме женщины должны выглядеть как монашки? А может, на то постановление Партии есть? Или наши советские законы?
В этот раз "товарищей брекс" не нашлось. Но раздался голос:
-А отчего у вас нет самой современной моды? То, что сейчас в Париже носят - а не какой-то девятнадцатый век.
Я беру микрофон.
-А что сейчас по-вашему в Париже носят? Покажете, или нарисуете, вот сейчас на доске? Если смелости хватит, сюда выйти.
Девушка встает из четвертого ряда. Миловидная... и судя по тому, что на ней надето, явно не "от станка". Поскольку граждане СССР например, в ГДР или мою родную Италию ездят относительно свободно - но вот чтоб в страны капитала, это надо быть очень выездным. Сама она вряд ли, возраст не тот - а вот ее отец или иной родственник, вполне возможно. Хотя как вариант, подруга могла вещь уступить - если сотню штук привезти для перепродажи, это уже спекуляция, нарушение закона, а из-за нескольких единиц для себя и друзей никто дело заводить не станет.
-Простите, как вас зовут? Лика - отлично. Вот так встаньте, чтобы мы все могли вас лучше рассмотреть.
То, что в будущем назовут "джинсовой" модой, в этом времени не то что неизвестно, но пока занимает весьма скромную позицию, одежды самого простонародья, крестьян и городских низов. Если вспомнить, что ткань "джинсы" первоначально была палаточным холстом, из которого некий Леви Страус сообразил шить штаны для шахтеров-старателей - в СССР похожая материя (именуемая в разговоре "комбайнеркой") выпускается, но идет исключительно на пошив прозодежды, рабочих спецовок и комбинезонов. Так как мы в "РИМе" обязаны были знать про все новинки мировой моды (даже самые нелепые) то среди прочего, закупили в США небольшую партию джинсовых штанов - и даже (скажу по секрету) мы с Анной их примеряли (запершись у меня в кабинете, чтобы нас никто, а более всего, наши мужья, не увидели), из чистого любопытства, что в двадцать первом веке будут и мужчины и женщины носить. Ощущение ужасное, ткань как дерюга, все натирает и колом стоит как жесть, даже ногу нормально не согнуть. Слышала от Юрия, что в будущем научатся делать и эластичную джинсовую ткань - но пока, по моему глубокому убеждению, эти штаны лишь в наказание можно носить, даже армейские брюки, что я "для боя и похода" надеваю, гораздо удобнее. Впрочем, то, что на этой девушке надето - на мой взгляд, еще хуже джинс!
-Настоящая "французская" юбка?
-Да! - отвечает даже с вызовом - вот, смотрите, тут штампик, подлинная "бурже", не какая-то подделка!
-Скажите, а вы не задумывались, отчего этот фасон именно такой? Ведь неудобно - что мы видим: не только в обтяжку по бедрам, но и сужается вниз. Так, что пробежать или наверное даже по лестнице подняться, проблема. Идти приходится семенящей походкой, шажком не больше десяти сантиметров. Вообще, такой фасон уже с сорок седьмого года известен, как его Диор представил - или вы думаете, он только "нью лук" делал, женщины-цветы? Однако же, у диоровской юбки по подолу или разрез был, или шлица, чтоб все-таки легче шагнуть. А тут мало того, что подол сплошной - у вас там еще металл вшит, проволока или даже цепочка. И пояс тоже характерный - даже не пояс а целый корсаж, с мудреной застежкой, тоже металл, которую и не сразу расстегнешь. И еще железо, какие-то кнопки, бляшки, на очень толстой прочной ткани. Как вы думаете, Лика, цепочка в вашем подоле зачем нужна?
-Ну, наверное, чтобы ветром не задрало. Как дробинки, для тяжести зашитые в подол солнце-клеш.
-Я так не делаю никогда - легкая ткань растянется, причем несимметрично, ведь дробь соберется там, где хоть чуть ниже. Предпочитаю в ветер под платье подъюбник надеть. Простите, но то, что на вас, не задерет никакой ураган. Причем даже дующий снизу, в аэротрубе для парашютистов. Поскольку выше колен эту юбку завернуть невозможно физически - не налезет.
-Ну тогда ... наверное, чтобы при шаге, нечаянно не порвать!
-При такой ткани? Когда снимете, посмотрите на шов, сколько раз он прошит, и с подгибом. Как на мешкотаре, расчитанной килограмм на сто. Да тут руками не разорвать, по крайней мере без огромного усилия. И уж точно - не мелким шагом ваших стройных ножек.
-Тогда не знаю. Просто мода такая.
Я улыбаюсь. Глупая девочка, в нашем мире ничего не бывает "просто так". Не исключая моду - конечно, какой-нибудь "кутюрье" может придумать что угодно, но массово носить это будут лишь в том случае, если на то есть причина, мы же материалисты. Ну а если это еще и неудобно в носке - то должна быть весомая причина, чтобы фасон завоевал популярность.
-Французы, они такие затейники. И в моде тоже. Например, знаете, юбки-распашонки, их еще "обертками" зовут, с застежкой на всю высоту, или даже без нее, просто запахиваются свободно. Этот фасон, появившийся в начале века, тогда имел еще одно прозвище, "мужчинам всегда некогда" - и сначала был распространен среди женщин легкого поведения, ну а поскольку декаданс, падение нравов, то и прочие мадам и мадмуазель носить его не стеснялись. Ну а узкие "хромые" юбки, похожие на то, что надето на вас, Лика, стремительно вошли в парижскую моду в 1908 году. Поскольку Париж тогда был столицей не только моды, но и авиации, и это считалось шиком, если не рассказывать подругам как "меня сам месье Фарман или Блерио над Эйфелевой башней катал", то быть похожим на таких счастливиц. А аэропланы тех лет даже кабины не имели, и если вы в обычном платье сядете, в полете у вас подол будет на голове. И не случайно "хромые" юбки так же быстро вышли из моды с развитием авиации, когда "ньюпоры" и "сопвичи" стали уже похожими хотя бы на У-2. Применительно же к вашему примеру - Лика, вы журнал "Иностранная литература" читаете?
Отрицательно мотает головой, явно не понимая, к чему это.
-В прошлом году там публиковалась одна вещь, французского писателя Веркора. Того, кто в сорок втором написал "Молчание моря", ставшего чем-то вроде манифеста французского Сопротивления. Хотя там нет никакого действия, лишь разговор, и даже не беседа, а монолог, героя повести с немецким офицером. А эта повесть, о которой я хочу вам рассказать, называется "Освободители" - и написана, на мой взгляд, не менее сильно. Там один эпизод есть.
Париж, год сорок пятый. Герой, студент, или даже аспирант, типаж такого кабинетного ученого, желающего скрыться в своей "башне из слоновой кости" от грубостей окружающего мира. У него есть невеста, такая же эфирно-воздушная, учится в Сорбонне, тоже профессорская дочка, ее отец и отец героя давние друзья и коллеги, изучают старофранцузскую словесность, и война, оккупация, политика, все мимо них. И вот, летним вечером сидят этот Жан со своей Марианной в парижском парке, и беседуют о возвышенном - кажется, о поэзии Франсуа Вийона. А мимо идут пьяные американские солдаты - только что объявили, что Япония капитулировала, так что конец мировой войне. Мадмуазель, не подарите свою любовь освободителям - эй, французик, ты что-то имеешь против? Нет - тогда отойди и не мешай. Раскладывают девушку прямо на скамейке, и насилуют вшестером по очереди - с пьяным гоготом, во всех позах. А ученый смотрит, утешая себя что "я ничего не могу сделать - меня просто изобьют, а то и убьют". Натешившись, янки хлопают его по плечу и кидают тридцать долларов - "все честно, по пять с каждого". И уходят, ржа. Ну а после:
"Марианна оправила платье, вытерла слезы, и села на скамейку. Я сел рядом. И мы продолжали обсуждать Франсуа Вийона".
При чем тут ваша юбка, Лика? А это чтоб вы поняли, как было во Франции тогда - жизненные реалии на моду всегда влияют самым непосредственным образом. По улицам ходят оккупанты, не признающие никаких законов - и красивой девушке опасно было выйти на улицу даже днем, могли такие вот схватить, в джип затащить и увезти на потеху. Или же любую, на кого укажут как на "немецкую шлюху", не слишком разбираясь так ли это, могут подвергнуть издевательствам. На такое глядя, и обычная шпана, апаши, вела себя соответственно. Богатые могли себе позволить охрану, их мадам наряжались "от Диора", в платья-цветы - а что было делать простым девушкам с окраин? И вот, придумали - такой вот футляр, который не сразу расстегнешь, разорвешь, снимешь. Защита конечно слабая - но все же лучше, чем никакой, да и в самом деле могло помешать тем, кто еще не закоренелый мерзавец. Поскольку такая одежда еще и маркер, "я приличная, я не из этих". А раз возник спрос, то и капитал поспешил воспользоваться, выгоду получить. Лика, сколько эта юбка стоит здесь в Москве, если покупать с рук - я слышала, восемьсот рублей?
-Восемьсот тридцать. И то, мне подружка со скидкой уступила. Ей папа привез.
-Восемьсот тридцать? - демонстративно удивляюсь я - за кусок самой дешевой мешочно-тарной дерюги, сшитый по такой же технологии? Но достаточно прилепить бляху с "фирменным" клеймом, и можно продавать по всей Европе дороже, чем например платье, что сейчас на мне, которое стоит всего семьсот шестьдесят, можете зайти сейчас в наше ателье и взглянуть в каталог. Вы прибыль представили - "диоровские" платья конечно, в сто раз дороже, но много ли таких богатых клиентов, а тут, народным массам продавай. Нет, Лика, никто вам не собирается запрещать это носить - но уж простите, законное право нашего дома моды, не поддерживать то, с чем мы не согласны. А я искренне не понимаю, для чего надо такое носить, терпя неудобство. У нас, слава богу, с правопорядком куда лучше, чем в Париже - а иностранных оккупантов тем более, нет.
И добавляю:
-Впрочем, лично я бы и в Париже это бы не надела. В ней же ни драться, ни бежать нельзя - и оружие под ней не спрятать. Чтобы таких вот тварей быстро положить - и исчезнуть.
Лика смотрит на меня со страхом. Впрочем, после мне девочки сказали, что при этих словах лицо у меня было... А я всего лишь свой сон вспомнила, "альтернативную" реальность, где меня убивала и насиловала чужая солдатня. И представляла - свой сезон охоты.
-Товарищ Смоленцева! Но ведь хочется... иное попробовать! Когда все кругом в платьях-клеш - да и ветром их поднимает, неудобно.
-Так пробуйте - отвечаю я - вам, с вашей фигурой... Хотя лично я остаюсь во мнении - для стройных, фасон "солнце на тонкой талии" самый идеальный. Но вам подойдет и "трапеция", и "русалка", да вы альбом наш посмотрите. Но поскольку движение, это основа здоровья, категорически не рекомендую вам то, что двигаться мешает. Ну а ветер не каждый день дует - а ходить приходится всегда. Да и на мой взгляд, это даже красиво, когда эффектно развевается парусом вокруг ног. Ну а если дует сильней, то лично мне совсем нетрудно юбку рукой придержать.
И добавляю с улыбкой:
-Ну а если такой ураган, что мое платье задерет на голову, как бы я ни держала - знаю, бывает и такое! - то вас в этой юбке просто уронит как кеглю. Поскольку тогда надо боком повернуться и ноги расставить, чтобы не упасть в порыв. Осенние бури в казахской степи - пока там лесополосы не высадили.
-Ой, товарищ Смоленцева - так вы и на целине были?!
Я киваю. Не рассказывать же Лике, что в пятьдесят втором я вместе с Анной летала не на целинные земли, а в Шевченко что на Мангышлаке, там объект Атоммаша, а восточнее космодром, тогда еще в процессе постройки. И дуло там иногда так, что мы чуть не становились "унесенными ветром", даже при переходе от здания к зданию, трепало нас совсем как в фильме "Высота". Конечно, мне нравится сниматься в кино - но хочется у своей лучшей подруги и наставницы школу пройти. Да и посмотреть, какая большая страна Советский Союз - так что случая в командировку проехать по делам нашей Конторы я не упускаю.
-Лика, я говорила уже сегодня и повторю, специально для вас. Моды, в смысле, "сейчас все носим это, а все прочее забыть" - нет. Это придумали капиталисты, чтобы не затоваривать рынок. А наша советская мода - это множество вариантов, из которых вам выбирать, что вам больше подходит, в чем вам комфортно. И когда мы делаем новую коллекцию - она вовсе не отменяет, а дополняет то, что до нее, дает вам большую свободу выбора. Ну а там, на Западе - пусть извращаются как хотят.
Усмехнувшись, продолжаю:
-Для них ведь важнее прибыль, затратить поменьше, продать подороже? Вот смотри - на мое платье, четыре с половиной метра шелка. На твою юбку - метр, или даже меньше, мешковины. А теперь представь, что завтра в Париже будут носить, длиной досюда (провожу ладонью по длине "мини"). Совсем дешево - а если объявить "брендом", то продавать по той же цене. Так будет, лет через десять, а то и раньше. Вот только я такое не надену никогда!
Знаю, что мое предубеждение против "мини" даже не все гости из будущего разделяют. Но мой Юрий сказал, что "солнце-клеш, непредсказуемо взлетающее на ветру, гораздо эротичнее - а мини, это как на пляже". Ну а Пономаренко заявил - "эксперимент эффективности советской пропаганды", вот удастся ли мне проникновение мини-моды в СССР задержать или хотя бы оттянуть - посмотрим!
Хотя в нашей осенней, "космической" колллекции, для девушек будет "ракетный" силуэт. "Трапеция" от плеча, длиной чуть ниже колена - и к нему круглые шляпки с пригнутыми вниз полями. Смотрится авангардно - и на пределе приличия, на мой строгий взгляд.