На чердаке было душно и пыльно. У Славки сбилось дыхание - полдеревни пробежал и все задними дворами, через заборы да по кустам. Но вдохнуть полной грудью он не решался - если закашляешься, там, внизу, все будет слышно. Он осторожно прилег на живот и замер. Снизу послышались голоса.
- Что скажешь, Игнат? Четвертый день пошел, а дождя все нет. Может, сделано что не так?
Это староста. Славка сразу представил, как Парфен Кузьмич нахмуривает густые с сединой брови и с достоинством поглаживает пышную бороду.
- Все было как всегда. Каждый год исполняем, не привыкать.
А это дед. Спокойно отвечает, не тушуется. Да и нет на нем никакой вины.
- Может, он тебе сказал, что-то особенное? Может, указал на что?
- Нет, ничего такого не было. Да он обычно и не говорит совсем. А я и не спрашиваю - боязно лишний раз к нему обращаться.
Внизу замолчали. Славка услышал, как отодвинули стул, и кто-то грузный зашагал по комнате. Потом заговорил мельник:
- Я думаю, дождя нет, потому что Нестор - дурак и пьяница. Болтун он, пустомеля. Вот пастух и разгневался. Поначалу взял Нестора, а потом смекнул в чем дело, да и в наказание оставил нас жарой да засухой мучаться.
- Нестор тут ни при чем - пастух всегда сам выбирает. Вернее собака его выбирает. Как мы идем по улице, так она вперед забегает. У какого дома встанет, зарычит, так и пастух остановится, руку протянет и спросит, мол, какая семья здесь живет? Я, конечно, отвечаю, мол, так и так. А он молчит, слушает.
- Так, может, собака его ошиблась - нюх потеряла?
На вопрос мельника никто не ответил. Вскоре снова заговорил староста.
- Вот ты, Игнат - проводник. Тебе такие вещи знать положено. Ведь каждый год после ухода пастуха дожди начинались, верно? Верно. И урожай хороший собирали, и хлеба было вдоволь. Что ж в этом году не так?
- Точно! Что не так-то сделали? Отдали пастуху деревенскую душу, без упреков, без жалости. Договор исполнили, а он что же?
Это кузнец, Макар Петрович. С усами до ушей, и лицо у него всегда в саже испачкано. Тоже к деду пристал. Вечно в деревне думают, что если проводник, значит все знать должен. А проводник тоже человек, ему тоже страшно. Вон, четвертого дня, когда пастух по деревне проходил, многие и в окно выглядывать боялись. Некоторые даже в погреб прятались. А дед шел рядом с пастухом как ни в чем не бывало.
Вот и сейчас он выждал немного и сказал мягко, неторопливо:
- Парфен Кузьмич, Макар Петрович, люди мои дорогие, если и было что не так, это мне неизвестно.
Это и понятно, что дед не при чем. Скорей бы уже от него отвязались. У Славки защекотало в носу, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не чихнуть. Тем временем снова заговорил староста.
- Сегодня после завтрака я взял на себя труд посмотреть, что о нашей беде говорит книга. И сейчас я хочу вам прочитать из нее.
Послышался шелест бумажных страниц, и староста продолжил:
- Прогневили непослушанием и скудоумием, несчетными обманами и корыстью... нет, это не здесь - вот отсюда... дождя благодатного не примут и наказаны будут воздухом горячим и пылью до небес... ну это ясно, вот тут надо прочесть... вознесутся к нему души чистые по числу прошедших урожайных лет... и тут вот еще... сомкнутся челюсти праведные, и вернется благодать на землю орошенную... Макар Петрович, челюсти у нас в сохранности?
- Малость поржавели, а так в полном порядке.
- Вот и хорошо, деревенский сбор сегодня вечером. Я прочитаю книгу, и будем тянуть жребий. Двенадцать урожайных лет было к ряду, значит приготовим двенадцать меток.
- Я вам не позволю. Двенадцать душ погубить из-за книги!
Это дед вступился - смелый, ничего не боится.
- Не из-за книги, Игнат, а ради благословенного дождя, ради урожая, ради спасения всей деревни! И люди это поймут, все до единого поймут. Так что лучше не вставайте на пути... Будете дальше противиться - я на собрании расскажу, что ваш дом не тянет жребий, а этого люди точно могут не понять.
Славка слушал очень внимательно, боясь пропустить хоть слово, но тут что-то жуткое цапнуло его за ногу - несильно, будто примериваясь для настоящего укуса. Мальчишку охватил ужас. Он вскочил на ноги и задел в темноте несколько досок, сложенных у стены. Одна из досок предательски скользнула вбок и громко хлопнулась на пол. Оставаться на чердаке было нельзя - его наверняка услышали внизу. Славка стремительно спустился по лестнице и изо всех сил бросился бежать.
***
Солнце припекало с самого утра. Славка умылся и, вытерев лицо, выглянул из окна. Пыльная дорога была безлюдной, и только с соседней улицы доносились громкие голоса. В сенях хлопнула дверь, и на пороге появился дед - волосы спутаны, лицо раскраснелось.
- Славик, идем со мной! - Он подбежал к столу и одним движением сгреб в карманы хлеб и картошку. - Идем скорей!
Дед схватил Славку за руку и потащил прочь из дома; свернул в огороды и, даже не обернувшись на растоптанные грядки, неуклюже полез через забор.
- Да ты расскажи, что стряслось?
Дед остановился, в его глазах был страх.
- Внучек, они хотят погубить всех. Мы должны бежать. Я укрою тебя, не бойся.
Не бояться не получалось - дед явно что-то не договаривал. Пока Славка бежал за ним следом, огибая дома и открытые пространства, прячась за кустами, как испуганный кролик, волнение накатывало все сильней. Когда дед остановился отдохнуть, прислонившись спиной к поленнице, Славка решил все выяснить.
- Что случилось-то? Объясни.
- Двенадцать душ казнили... на прошлой неделе. - Дед едва переводил дух. - А дождя все нет... вот они теперь... хотят... каждого первенца... в каждом доме... в челюсти...
- Первенца - значит, старшего сына?
- Или дочь... если сыновей нету.
- А как же Иринка, из дома напротив? - всполошился Славка.
- Нестеровых дочь? Ты ей не поможешь... нам надо идти.
- Я не пойду! - Страх ушел в одно мгновение. - Я должен ее предупредить.
- Не пущу! - Дед попытался схватить Славку за руку, но не сумел. - Сына не уберег, так внука сберегу!
- Не кричи, дед, я сам быстро сбегаю - туда и обратно.
- Ты не понимаешь, они ночью малаховских мужиков привезли, сорок душ. Многие в деревне не хотят смертей, но они все каждый за себя и против такой силы не сдюжат - а малаховские и рады помочь, на них-то договора нет. - Голос у деда неожиданно задрожал. - Славик, внучек, не ходи, один ты у меня на целом свете!
- Не могу, надо к Иринке успеть.
Славка отвернулся и тут же услышал за спиной знакомый, родной голос.
Славка приподнял голову. Боль пряталась где-то на макушке, а теперь внезапно выстрелила и обожгла виски. Он зажмурился и снова лег в траву.
- Мы в лесу, у ручья. Мы в безопасности - это место проводника, сюда никто не посмеет прийти. - Дед сидел рядом, невозмутимый, как скала.
- Что с Иринкой? - тихо спросил Славка.
- Ты ничего не помнишь? Мы не успели.
Славка вспомнил.
Они подбежали к дому Нестеровых слишком поздно. Славка мог бы бежать быстрее, но дед... дед отставал. Когда мальчишка бросился на мужиков, вытаскивающих Иринку на крыльцо под завывания ее матери, они не обратили на него внимания. Он не был из дома Нестеровых, а к проводнику они еще не дошли. Просто отшвырнули его в сторону, и он слетел с крыльца головой вперед. Как деду удалось вынести его из деревни в убежище, оставалось загадкой.
- А что там в деревне?
- Я думаю, там все уже кончено.
Славка присел рядом с дедом, прислонившись к стволу дерева. Боль в голове понемногу уходила. Плавное журчание воды успокаивало, помогало забыть.
Они сидели на опушке леса, глядя на бескрайнее поле, раскинувшееся на холмах.
- Видишь, солнце садится в тучи, - сказал дед. - Завтра будет дождь.
Дед посмотрел мальчишке в глаза. В его взгляде отражался кроваво-красный закат.
- Завтра они простят себя. Завтра они простят нас. Они не будут больше безумными. У них будет дождь. Ты сможешь вернуться.
Славка молчал. Ему стало страшно.
- Вячеслав, в следующем году тебе будет шестнадцать. Я много раз говорил тебе, что когда вырастешь, ты станешь проводником, как я. Ты хорошо знаешь, в чем состоит моя работа. Она непроста. И бывает, что... Но случилось, что сегодня я передаю тебе... потому что не могу сам...
Голос у деда сорвался, и он на минуту замолчал. Он снял с запястья продолговатый черный камушек на нитке, который Славка видел уже много раз. На нем странный знак: кривой крест, вертикальная линия под наклоном, а горизонтальная с нелепым крючком на конце.
- Ты многое пережил сегодня. Я верю, ты многое понял. Раньше я говорил тебе, что проводник носит этот знак, знак пастуха, на своем запястье, никогда не снимая, и никто другой не имеет права носить его, - продолжал дед. - Но это только половина правды. Вся правда в том, что любой, кто решает надеть знак пастуха, становится проводником. Это такая же профессия, как многие другие. Просто не каждый хочет этим заниматься, вот и все.
- Кроме тебя больше некому делать эту работу, - добавил он, протягивая Славке камушек. - Но это не значит, что ты не можешь отказаться.
Из лесной чащи донеслось гулкое уханье совы. Сумерки неумолимо сгущались.
***
В деревне было так тихо, что каждый шаг, казалось, отдавался многократным эхом. Вячеслав без труда мог слышать и ровное дыхание своего попутчика, и хриплые вдохи его собаки. Пес жадно глотал воздух, то и дело высовывая наружу язык. Лето выдалось на редкость жарким и сухим.
Слух о приходе пастуха, как всегда, разнесся по деревне быстрее ветра. Люди заперлись в домах, и улицы опустели.
- Значит, каждый дом посетила смерть? - спросил пастух. - Но почему? Из-за того, что вы прочли в той книге? Почему вы поверили ей?
- Не все, но многие поверили, - ответил проводник. - Это книга наших предков. А она досталась им от их предков.
- Вы умеете писать книги, вы умеете читать. Это прекрасно. Но откуда уверенность в том, что мой приход вызывает дождь? Это тоже написано в книге?
- Нет, не в книге. Так действительно происходит каждый год - идет дождь, и никому не приходит в голову с этим спорить.
- Поразительно, - сказал пастух. - Идет дождь... с этим не поспоришь.
- Но ведь вы каждый год забираете одного из нас, чтобы... - проводник запнулся, не зная как продолжить. - Чтобы пошел дождь?
- Я? Забираю? Увольте, люди сами уходят со мной. Не вечно же им здесь торчать!
- Так вы считаете, что смерть для них лучше, чем жизнь в нашей деревне? - Проводник повысил было голос, но вовремя спохватился.
- Я их не убиваю, если вы это имеете в виду. Я помогаю им перейти... к другой жизни. - Пастух наклонился к своему псу. - Ну что, Чудо, на сегодня хватит?
- Вашего пса зовут Чудо? А как ваше имя? Мы так мало о вас знаем!
- Идемте, побеседуем по дороге.
Пастух развернулся и пошел прочь из деревни. Проводник шел рядом, жадно забрасывая попутчика вопросами. А жители деревни прильнули к окнам, с ужасом наблюдая, как пастух уходит в поле без жертвы.
- Получается, мы неверно поняли мудрость наших предков, записанную для нас в книге? - спрашивал проводник.
- Нет, не так, - отвечал пастух. - Ваши предки были еще глупее вас. Они не понимали, что они записывают.
- Так, может, мы сможем исправить книгу, теперь, когда вы нам столько всего рассказали? - говорил проводник.
- Не стоит, - советовал пастух. - Хотя, можете дописать, что все написанное здесь есть ложь, включая последнюю фразу, естественно.
- Но как же нам быть с дождем? - спрашивал проводник. - Кто нам поможет?
- Во всяком случае не я, - отвечал пастух. - Никогда таким не занимался. Вот вы и попробуйте.
Они шли по холмам, туда где кончаются бескрайние поля. И где-то у самого горизонта остановились, чтобы попрощаться.
- Неужели вы к нам больше не придете?
- Нет, от нас с Чудом у вас одни беды. А вы хотите с нами?
- Нет, спасибо. Меня в деревне ждут - там сейчас переполох.
- Понимаю. Тогда прощайте.
- Что же мне сказать людям? Пастух больше не придет? А зачем нужен я, проводник? Зачем мне эта метка - знак пастуха?
- А вы скажите, что пастух оставил вам знак своей правды, а вы, как и раньше, ее проводник.
Солнце клонилось к закату, темно-синие тучи с рваными краями теснились у западного края неба.