Как-то, в редкий свободный будничный, несуетливый день, в то время когда рынок ещё не наводнён людьми в полную меру, а опоздавшие торговцы ещё раскладываются за прилавками, не торопясь, бродил между торговыми рядами. Цели что-то купить у меня не было: то ли ждал кого-то, то ли просто смотрел на людей и товар от нечего делать - сейчас уже не помню.
Вышел я тогда к торговцам "с земли", которые, расстилая на земле тряпку, раскладывают всякую (на половину ржавую) всячину и её продают. Занимаются этим, как правило, видавшие в жизни всё мужики с красными лицами, неприхотливые в одежде. Деньги же вырученные от торговли нередко сразу же на "рабочем месте" и пропивают. Когда посетителей немного они, собираясь небольшими группками, по три - четыре человека, курят и о чём-то разговаривают.
Возле такой, уже (судя по благодушию) похмелённой компании, увидев что-то интересное, я остановился. Ничуть не смущаясь ни меня, ни кого другого они продолжали свой, достаточно оживлённый, разговор. Что меня удивило, разговаривали они между собой корректно, а рассуждали здраво.
Неожиданно, на полуслове их разговор, как будто чем-то вспугнутый, оборвался, вся компания с каким-то напряжённым сочувствием уставилась мне за спину. Заинтересовавшись, но, не желая выказать любопытства, я сделал вид, что надо идти; развернулся к ним спиной и сразу же увидел объект их пристального внимания. Целенаправленно к торговцам, хромая отёкшими ногами, замотанная в обрывки какой-то одежды приближалась слабоумная нищенка. На больном лице не лежала печать прожитых лет - она была молода. Приблизившись к компании, она с детским кокетливым хвастовством, вытянув руку, повертела перед застывшими, внимательными взглядами какой-то безделушкой на верёвочке.
- Видали?
- Ммм...
- Это мой талисман - оберег, - она радостно улыбнулась, по-видимому, довольная произведённым впечатлением, развернулась и пошла вглубь базара.
Мужики ещё немного помолчали ей вслед. И уже потом грустно, негромко: