Самым, пожалуй, прискорбным в нашей биографии является факт, что нам не дано выбирать, где, когда и в какой семье появиться на свет. Сие решается где-то на небесах, по неведомому нам плану, а может и вовсе без такового, отнюдь не предоставляя право на обжалование. Конечно, если что либо не устраивает, можно вовсе не родиться, но - увы! - это опять таки зависит не от нас, а от наших родителей, а порой даже от такой малости, как прочность общеизвестного резинового изделия.
Хуан Фернандес послушно исполнил предначертание и появился на свет в предназначенную ему эпоху. При этом ему "посчастливилось" родиться не только в нищей, раздираемой социальными противоречиями стране, но для вящего "удовольствия" еще и в семье бедняков, еле сводящих концы с концами, что и наложило отпечаток на всю его дальнейшую судьбу. С первых лет познав тяготы и лишения, он рано начал задумываться над несправедливостью существующего порядка, при котором одни имеют все, отнюдь не утруждая себя, другие же, и работая тяжко, не могут позволить себе роскоши сытно поесть.
Однажды в руки Хуана попала книжечка - тоненькая, такая, брошюрка. Читать Хуан к тому времени с горем пополам научился. Как-то ускользнуло от его внимания, что один из авторов был еврей - родители Хуана отнюдь не были интернационалистами, в том же духе был воспитан и сам Хуан. Итак, он раскрыл книжечку, ибо она, как ему объяснили, содержала ответ на мучающие его вопросы. Первое, что бросилось ему в глаза - фраза о некоем привидении, якобы, шастающему по одной из частей света.*
Хуан представил себе привидение, являющееся по ночам в спальни почтенных буржуа, оглашая окрестности пронзительным, леденящем душу воем, после чего насмерть перепуганные хозяева роскошных особняков спешат поделиться благосостоянием с неимущими. Как было бы хорошо, если бы оно пересекло океан, - подумалось ему. Правда, прочитав книгу, он так и не понял, какую роль в установлении социальной справедливости должно сыграть привидение, о котором в дальнейшем не упоминалось. Мало что понял он и в содержании самой книги, но зато понял главное: существующий порядок можно изменить. И тогда у Хуана возникло желание учиться.
Путь к образованию был для Хуана, сына бедняков, чрезвычайно труден и тернист. С упорством, достойным лучшего применения, жизнь ставила на его пути преграды и обстоятельства, которые он с еще большим упорством преодолевал. Ценой неимоверных усилий он как-то умудрился не только освоить школьную программу, но даже скопить кое-какую сумму, давшую возможность продолжить образование.
Перемежая кропотливый труд над учебниками с тяжким трудом ради куска хлеба насущного окончил Хуан
университет, получив специальность юриста. Казалось, перед ним раскрылись блестящие возможности для карьеры и впереди ожидает более-менее обеспеченная жизнь, но Хуан не забыл свою давнюю мечту о всеобщей справедливости.
Еще в студенческие годы Хуан узнал, что человек, впервые в истории доведший дело революции до победного конца и не где-нибудь, а в стране, занимающей шестую часть всей суши, человек, которого прозвали Вождем и Учителем, - этот человек оставил после себя книгу, в которой подробно изложил, как надлежит поступать, чтобы добиться успеха. Несомненно, эту книгу следовало прочитать и понять, в противном же случае трудно расчитывать на победу.
Хуан ринулся искать книгу и в конце концов, уже после окончания университета, в одной из захудалых библиотек захолустного городка, в котором случайно оказался по служебной надобности, все-таки ее разыскал. Это была не одна книга, а собрание сочинений из десятков томов, к тому же на языке оригинала.
Не один год с исключительным усердием овладевал Хуан языком и, посещая при каждом удобном случае городок, штудировал труды Великого. Еще больше времени потребовалось, чтобы осмыслить прочитанное. Сбивало с толку, что высказывания вождя по одному и тому же поводу порой противоречили друг другу, но Хуан и тут не растерялся: он заучивал те и другие.
Труды правивших страной после Вождя - почти все они оставили по себе труды - Хуан не стал изучать. С этим, - резонно рассудил он, - можно разобраться в дальнейшем, сейчас же архиважнейшее (это словечко
Хуан выудил у Учителя и оно ему так понравилось, что теперь он вставлял его где надо и где не надо), сейчас архиважнейшее эту самую революцию осуществить на практике. И - удержаться у власти.
Заветная мечта, казалось, была близка к реализации, но тут Хуан столкнулся с проблемой, о коей не подозревал. Примеру первой страны, где победила революция, последовали некоторые другие. После каждой победы лидер восставшего народа спешил поделиться опытом. И вот уже в следующей стране находился свой лидер, который, ознакомившись с трудами предшественников, поднимал народ на борьбу, дабы в конечном итоге оставить последователям еще одну книгу. Книжная лавина росла и ширилась по мере того, как углублялся революционный опыт.
Все это надлежало изучить и осмыслить, ибо без тщательнейшего освоения и оценки всего накопленного опыта победа немыслима. Хуан с головой окунулся в книжное море. Годы уходили на то, чтобы разыскав, порой с колоссальным трудом, необходимую книгу, прочитать ее, предварительно освоив язык, на котором она написана.
Переводчикам Хуан не доверял - они могли непро-извольно или преднамеренно исказить какую-то очень важную мысль. И он самоотверженно, неистово трудился, забывая обо всем.
Хуан был не одинок. Иные из его единомышленников, в испуге перед открывшейся их взору бездной книжной премудрости, шарахались и уходили. На смену им шли новые, ряды которых тоже редели. Оставались самые стойкие, самые непоколебимые. Хуан твердо решил идти до конца, чего бы это ему не стоило.
Семью он так и не завел.
Шли годы. Хуан был уже далеко не молод, когда в соседней стране вспыхнул и разгорелся революционный пожар. Рискуя на склоне лет карьерой, Хуан стал добиваться визы. Прибыв в страну, пытался добиться аудиенции у новоявленного вождя - человека, весьма преклонного возраста.
- Вождь занят, - неизменно отвечали ему. - Он пишет книгу. О том, как делать революцию...
Никто не спрашивает нас, когда нам явиться в этот мир. И когда покинуть его - этим тоже распоряжается некто, не нуждающийся в наших советах. Можно, конечно, посамовольничать, уйти по собственному почину, хотя кто знает: не был ли самовольный уход заранее предрешен тем неведомым, распоряжающимся всем и вся? Да и стоит ли приближать неизбежное? Жизнь и так быстротечна. Еще недавно ты ребенком бегал с товарищами наперегонки, а сейчас ты - молодой человек и детские забавы тебе не к лицу. Но не успел ты сполна насладиться благами юности, как уже стал почтенным отцом семейства и вести себя следует соответствующе. А старость не за горами... И вдруг, на склоне дней, обнаруживаешь, что ребенок, беззаботно игравший со сверстниками, и тот юноша, постигающий мир, не исчезли бесследно - они до сих пор живут где-то в тебе, уходящем...
Хуан сидел в кресле у камина. Медленно потягивая обжигающий кофе, смотрел на мигающие языки пламени в которых, так казалось ему, сгорало само время. Жизнь подходила к закату.
- Скажи, Хуан, - явственно послышался детский голосок, - когда же ты сделаешь революцию?
Хуан оглянулся. Кроме него никого в комнате не было, да и быть не могло. - Почудилось, - решил он.
- Так когда же, Хуан? - в детском голоске слышались нотки нетерпения, - когда же ты будешь ее делать?
И Хуан догадался. Этот голосок долетел из сокровенных глубин подсознания, где и доныне таился тот далекий маленький Хуан, недавно прочитавший брошюрку Основоположников.
- Нет, - подумал Хуан,- я уже стар. Мне уже поздно начинать делать революцию. Может быть другие, которые моложе меня...
Тут он вспомнил, сколько книг вынужден был прочитать, чтобы усвоить весь революционный опыт и в его душу закралось сомнение: успеет ли кто-то другой изучить это в более короткие сроки?
- А ты только начни, - это послышался голос Хуана- юноши, - начни, и, как знать, может ты и успеешь довести дело до конца? Может все- таки...
- Может, - перебил его Хуан нынешний, - может я и успею. Предположим, я разожгу пламя революции, хоть и на это понадобится время. Допустим, мы возьмем власть в свои руки и сумеем ее удержать. Но ведь книгу - книгу-то я уж точно не успею написать.
- Ну и что за беда? - наивно спросил молодой Хуан, штудирующий труды Вождя и Учителя.
- Как это, ну и что? - возмущению нынешнего Хуана не было предела. - Как это, ну и что? Я не успею написать книгу, не успею передать опыт последователям. Зачем же, позволь узнать, в таком случае делать революцию?
------------
*"Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма" - эпиграф к "Коммунистическому манифесту" К.Маркса и Ф.Энгельса