Все складывалось как нельзя лучше. Немного портило настроение, что достаток увеличивался не так быстро, как хотелось бы. Тем не менее он все таки увеличивался. Каким образом, роли не играло. Ивана мало беспокоили моральные проблемы, особенно, если дело касалось денег. Поэтому он вполне мог быть доволен жизнью.
Иван жизнью доволен не был. Ему не становилось не по себе от того, что рядом множество неимущих и обездоленных, но с тем, что иные имеют больше него, он никак не мог примириться. Это не давало покоя, лишало душевного равновесия.
Однажды в поисках утраченного душевного равновесия Иван забрел в большой старинный парк невдалеке от дома. Углубившись, он сошел с тропы, но, сделав несколько шагов, вдруг споткнулся о нечто, торчащее из земли, и едва не сшиб головой некстати подвернувшееся дуплистое дерево.
- Коряга, черт бы ее побрал! - Иван потер лоб, на котором красовалась багровая шишка. - И как я не заметил?
Но то была не коряга. Среди густой травы проглядывало высокое, позеленевшее от времени горлышко древнего бронзового сосуда, украшенное затейливым орнаментом.
- Антикварная вещица, - пронеслось в Ивановой голове. - За нее, видать немало дадут. Нужно только чуток почистить...
Он наклонился и извлек из земли весь сосуд, который оказался довольно тяжелым.
- А вдруг там золото?
Иван потряс сосуд в надежде услышать звон монет, но ничего не услышал. Тогда он достал из кармана нож, счистил печать с непонятными письменами и извлек пробку.
Из горлышка повалил густой дым. Запахло серой.
- Бомба, - ахнул Иван и, отшвырнув далеко в сторону сосуд, укрылся за ближайшим деревом, прочность которого успел прежде испытать собственным лбом. - Сейчас как рванет! - он бросился на землю и прикрыл руками затылок.
Взрыв все не раздавался. Осмелев, Иван приподнял голову. Дым из сосуда продолжал валить, поднимаясь кверху, но почему-то, вопреки законам физики, не рассеивался в окружающем пространстве, а наоборот, концентрировался, сгущался, и вот уже ясно начали различаться контуры человеческой фигуры.
- Сгинь, нечистый, - испуганно забормотал Иван, вновь прижимаясь к земле, - пропади, рассыпься. Чур меня, чур!
Однако нечистый и не думал ни пропадать, ни рассыпаться, ни иным каким образом прекращать свое существование. Фигура вырисовывалась все явственнее. Вскоре перед глазами изумленного Ивана предстал аккуратненький старичок с длинной белой бородой и восточными чертами лица. Старичок был в чалме, халате и остроносых туфлях с задранными кверху концами.
- Да это же джинн, - догадался Иван, читавший в свое время и про волшебную лампу Алладина, и про старика Хоттабыча. - Ну конечно, джинн. За свое освобождение он сделает все, что я пожелаю. Вот это удача!
Тем не менее происходящее было настолько невероятно, что Иван решил удостовериться. Он поднялся с земли, отряхнулся и с некоторой опаской подошел к странному старичку.
- Ты что, оттуда? - недоверчиво спросил Иван, указав на сосуд.
- Оттуда, - последовал ответ.
- Джинн, что ли?
- Он самый, - ответил старичок. Держался он с достоинством. "Даже не называет меня "мой повелитель", - почему-то с обидой подумал Иван.
- И ты действительно исполнишь все желания своего освободителя?
- Только одно желание, - уточнил старичок.
"Это уже похуже, - подумал Иван. - Что бы такое потребовать, чтобы не прогадать?" - Он начал перебирать в уме всевозможные варианты, и тут его осенило.
- В таком случае я хочу полного счастья.
- Счастье каждый понимает по- своему, - возразил джинн. - Объясни мне, о любезнейший, каким ты представляешь себе полное счастье, и я охотно дам тебе его.
- Я хочу иметь все.
- Тогда объясни мне, о достойный, что ты подразумеваешь под словом "все"? Означает ли это, например, что тебе хочется иметь рога и копыта?
Ни рога ни копыта Ивану были не нужны.
- Всего иметь невозможно, - продолжал старичок, - поскольку есть вещи, взаимно исключающие друг друга. Нельзя, к примеру, одновременно иметь безукоризненное здоровье и какую-то болезнь...
- Что за белиберду он несет, - возмутился Иван. Впрочем, дедок, пожалуй, прав: если не объясню ему
более конкретно, то, чего доброго, так "облагодетельствует", что не буду знать, как избавиться от его "дара".
- Я имею в виду материальные блага, - уточнил он. - Хочу, чтобы все мои потребности удовлетворялись без каких-либо усилий с моей стороны.
- Если я правильно понял тебя, почтенный, ты хочешь все получать, ничего не давая взамен?
Ивана покоробила такая откровенная постановка вопроса, тем не менее он кивнул, давая понять, что именно этого он и желает.
- Я, конечно, дам тебе это, - сказал джинн, - но ответь мне еще, уважаемый, твое желание ограничивается материальными потребностями, или есть еще и духовные запросы?
- К черту духовные запросы, - вдруг разозлился Иван. - Да говори ты, в конце концов: исполнишь, что я прошу, или нет?
- Исполню, исполню, - миролюбиво произнес старик.
- Так исполняй же, не тяни резину!
Тут Иван вспомнил, что не назвал самого главного.
- Постой, - закричал он. - Я забыл про бессмертие. Ты можешь, ко всему прочему, сделать меня бессмертным?
- Могу, - ответил джинн. - Я сделаю все, о чем ты попросил. Больше ничего не нужно?
- Ничего.
Старичок пробормотал заклинание.
Иван увидел, как джинн вдруг быстро начал расти. Голова его взмыла куда-то в небеса. Вот прямо перед глазами оказались огромные туфли, ставшие размером со скалы...
- Зачем это он так растет? - удивленно подумал Иван. А потом и вовсе перестал думать.
Джинн поглядел на землю у своих ног. Где-то там, в одной из крохотных лужиц, среди бесчисленного множества себе подобных резвилась еще одна амеба, носившая прежде имя Иван. Ей не нужно было заботиться о пропитании - природа щедро поставляла все необходимое. Деление обеспечивало ей бессмертие. Амеба была полностью счастлива. Почему бы и нет, ведь она не сознавала себя несчастной.
- Он получил то, что просил, - промолвил сам себе джинн. - А все-таки напрасно он не захотел оставаться человеком!
И, сунув за пазуху пустой сосуд, скрылся за деревьями.