Эта мастерская находилась на перекрёстке двух центральных рядов рынка - того самого, который располагался на восточной окраине Калькутты.
Мастерская была лишь чуть-чуть лучше других. Потолок был грязный, стены были такие же - из очень старых, выгоревших от солнечного света серых досок. Но щели между ними были гораздо тоньше и ровней. И кроме того, на этих ветхих, обветшалых стенах висели прекрасно сделанные рисунки. В общем-то только из-за этих рисунков всё и смотрелось гораздо изящней и привлекательней. Наверно поэтому Джекки и решила больше не искать, а заказать себе перстень именно в этой ювелирной мастерской. Найти что-то более приличное на рынке в Калькутте ей не представлялось реальным. Да и зачем?
В мастерской находились два человека, один из них - сорокалетний красивый индус с фигурой воина и глазами физика-теоретика, второй - мальчик лет пятнадцати. "Наверно, сын или ученик, а возможно, и то и другое вместе",- подумала Джекки.
- Вы ювелир?- спросила она того, кто был старше.
При этих словах мальчик, находящийся в это время рядом с мужчиной, отошёл вглубь мастерской и сел на низенький табурет. Сразу было видно, что так уж он приучен - уступать взрослым пространство при начале разговора между ними. Мужчина не спеша, с достоинством повернулся к вошедшей женщине и на приличном английском ответил:
- Да, я очень хороший ювелир.
Джекки эта фраза показалась бахвальством, но лишь только на миг, потому что, посмотрев в глаза индуса, она вдруг поняла, что им была сказана чистая правда.
- Мне нужен перстень,- в голосе Джекки прозвучало явное доверие к мастеру, и он это сразу уловил.
- Я должен посмотреть на Вашу кисть. На какой палец перстень?
- На средний,- молодая женщина слегка смущённо протянула индусу левую руку.
Выпустив через полминуты руку женщины, индус сказал:
- А теперь, пожалуйста, повернитесь ко мне боком, мне надо рассмотреть ваш профиль...
- Зачем?- улыбнулась Джекки, но всё же повернулась,- Вы же не шапочку будете мне шить!
- Индивидуальность человека ювелир должен учитывать гораздо тоньше, чем портной: костюм шьётся по фигуре, головной убор учитывает пропорции лица, а ювелирное изделие отражает душу... Приходите завтра вечером.
- Но вы же забыли померить мой средний палец на левой руке!
- Восемнадцать миллиметров.
- Точно!- удивилась Джекки,- Но как же Вы смогли? Ведь у вас в руках не было линейки...
- Глаза мастера точнее любой линейки. Итак - завтра в восемнадцать часов.
Последнее, что запомнилось Джекки в этой мастерской - это отполированный руками клиентов деревянный прилавок.
***
Когда на следующий день Джекки вошла в ювелирную мастерскую, там никого не было. Джекки посмотрела на свои часы - было без десяти шесть. Она решила воспользоваться этой десятиминутной паузой и стала рассматривать рисунки на стенах. Рисунки делились на две группы. На одних, сделанных простым графическим карандашом, были нарисованы цветы и растения, а на других, выполненых тушью, были изображены ювелирные изделия - перстни, кольца, браслеты , серьги, ожерелья и многое другое. "А ведь этот индус",- подумала Джекки,-"не только ювелир, он - ещё и прекрасный художник".
Тот, о ком так лестно подумали, тихо вошёл в мастерскую через заднюю дверь:
- Что же Вы не примеряете перстень? Вот он, перед Вами - на прилавке.
Джекки посмотрела на широкую тёмную доску прилавка - на ней, в скудном освещении слабо мерцал серебряный перстень. Она сразу же одела его на палец.
Перстень был великолепен. Тонкий растительный узор не просто украшал поверхность благородного металла - он был его сутью, его душой, его серебряной судьбою... Создавалось даже впечатление, что серебро каким-то таинственным образом росло, росло и выросло в этот удивительно красивый перстень... У Джекки перехватило дух... И тут она вдруг вспомнила - ведь вчера она ни слова не проронила про то, каким она хочет увидеть этот перстень: из какого металла, с каким камнем...
- А как вы догадались, что мне нравится именно нефрит?
- Я недаром смотрел на ваш профиль. Лицо человека - его самый главный паспорт. А ваше лицо прекрасно,- в словах мастера измотанной в командировке женщине вдруг послышалось желание набить цену, уговорить, навязать клиенту свою волю.
Джекки опять стала рассматривать перстень. Он, безусловно , красив... Но вот совсем рядом с камнем, причём только с одной стороны, какой-то странный цветок...
- Это что за растение?- спросила Джекки уже несколько холодным тоном, сняла перстень и передала индусу.
- Простите, я, видимо, не учёл, что Вы - англичанка... Ведь у вас в Англии таких цветов не растёт...
Индус подошел к верстаку, взял какой-то первый попавшийся металлический предмет, похожий на штихель, и, быстрым движением вынув зелёный камень, смял перстень ударом молотка... После чего перстень был хладнокровно брошен в тигель, где плавилось серебро... Небольшая короткая вспышка света, да узкая полоска дыма, поднявшаяся к потолку - вот всё, что осталось через несколько секунд от перстня после того, как Джекки передала его индусу...
Женщина едва не упала в обморок... Шок, стресс и какой-то детский ужас - всё это навалилось сразу. Какая-то жуткая смесь испуга и ставшей в один миг слишком материальной духовной боли... Да! Джекки буквально почувствовала, как индус ударил своей волей по её душе... В конце-то концов она ведь просто спросила... она не сказала, что перстень плохой! Какая жестокость! Но... Жестокость по отношению к кому или чему - к ней, к ювелирному искусству или к себе как мастеру - Джекки сейчас понять не могла. Переведя дух, она спросила ледяным голосом:
- Зачем Вы это сделали?
- Перстень Вам не понравился, значит я плохо сделал свою работу. Приходите завтра в девять часов вечера. Вас будет ожидать перстень, которому не будет равных....
У Джекки не было сил спорить. Она кивнула головой в знак согласия и ушла. В мастерскую вошёл сын мастера.
- Она придёт?- спросил он отца.
- Обязательно. На, возьми перстень. Завтра ты должен сделать такой же , но намного лучше.
Мастер передал сыну-ученику перстень, который пять минут назад был на руке женщины. Уничтожать его он и не думал. Просто, в тот момент, когда он отвернулся от женщины к верстаку, чтобы вынуть из перстня нефрит, он быстрым и ловким движением подменил перстень на совершенно не нужную серебряную деталь - одну из тех, которые уже давно были выбраны им для переплавки.
***
На следующий день всё повторилось. Женщина пришла в мастерскую без пяти девять. Там никого не было. На тёмной доске прилавка лежал перстень. На новом перстне непонятного европейскому взгляду цветка не было. Она его примерила. Вошёл индус. Она опять что-то не то сказала, и перстень, жестоко расплющенный молотком, полетел в огненный тигель.
На этот раз Джекки была готова расплакаться.
- Я завтра улетаю в Европу,- в её голосе явно слышалась мольба. Она никак не могла понять, почему очень искуссный мастер с такой лёгкостью уничтожает свои прекрасные произведения.
- Во сколько самолёт?
- В два часа дня.
- Приходите в десять утра. Перстень будет готов. Даю слово - Вы будете довольны,- индус говорил с ней нежно и ласково, как с ребёнком.
- Но как же Вы успеете?
- Я буду работать ночью.
Когда женщина ушла, вошёл мальчик. Постоял. Посмотрев на тигель, спросил отца:
- Мне начинать новый перстень сейчас?
- Не надо. Иди спать. Я сделаю перстень сам.
Мастер сел за верстак, посмотрел на два перстня - два несостоявшихся произведения искусства - и, закрыв глаза, широко улыбнулся счастливой, почти детской улыбкой. Он любил свою работу, любил людей, любил жизнь.
***
Утром, бегом пробежав почти всё расстояние от гостиницы до рынка, ровно в десять Джекки буквально влетела в ювелирную лавку индуса . В лавке были оба - и отец, и сын. Лица обоих сияли радостью. Сквозь щели в стенах пробивались лучи утреннего солнца, придавая ветхой мастерской романтичный и живописный вид.
Джекки посмотрела на прилавок, но перстня там не увидела. "Неужели не успел?", подумала она. Видимо, эта мысль тут же отразилась в её глазах, потому что старший из мужчин поспешил её успокоить:
- Не волнуйтесь, перстень готов.
И он протянул ей маленькую коробочку тёмно-зелёного цвета. Джекки открыла, и обомлела - перстень сразу напомнил ей тот, который когда-то в детстве ей подарил отец, вернувшись из Индии. Это было так давно... Двадцать... или тридцать лет назад... Джекки улыбнулась... Значит, сегодня ночью, когда она ворочалась на кровати в душной гостинице, ей не просто так приснились её родители. Всё получилось даже гораздо лучше, чем можно было предположить. О высоком мастерстве индийских ювелиров она слышала ещё в детстве, и не только от отца. И ей давно уже хотелось сделать так же, как когда-то поступил её отец - заказать перстень у индийского мастера прямо в Индии... И вот теперь, спустя много лет, в этот утренний час, далеко от дома, в Калькутте, душа женщины была счастлива. Всё сбылось...
Не говоря ни слова, Джекки захлопнула коробочку с перстнем и быстро сунула её в сумочку - она уже боялась, что индус под каким-то предлогом опять уничтожит прекрасное произведение ювелирного искусства. Джекки щедро расплатилась, поблагодарила мастера, и ушла. Но её чувство счастья, её улыбка, её радость - всё это на какое-то время оставалось в мастерской.
***
Отец и сын работали вместе, и сейчас этот успех был их общим триумфом. Чувство глубокого духовного удовлетворения переполняло обоих. Мальчик, глядя на холодный тигель, сказал:
- Отец! Ещё год назад я думал, что свои "трюки с уничтожением перстней" ты делаешь только для того, чтобы этим как бы повысить цену.
- А теперь ты как думаешь?
- Я не думаю, я просто вижу - эта женщина ушла очень счастливой.
- Ты прав. Если человеку что-то достаётся не сразу и с трудом, то это может сделать его счастливым.
- А настоящий художник просто обязан делать людей счастливыми,- лицо мальчика стало серьёзным.
- Я смотрю, ты становишься философом.
- Но я хочу быть художником, как ты.
- А хороший художник и должен быть философом. Философия - это то, что остаётся у художника после того, как клиент уносит с собой произведения искусства, сделанные для него...
- Значит, талант и любовь к красоте - это тоже философия?- удивился мальчик
- Талант и любовь - это главная философия.
В ветхой лачуге сидели два мудрых художника - отец и сын. Они оба учились искусству делать людей счастливыми - учились у жизни, учились у людей. Джекки, счастливая и радостная, впервые успокоившаяся после нескольких напряжённых дней короткой командировки, собирала в номере гостиницы свои вещи, чтобы через пару часов улететь домой. А кто-то, кто может быть и сам ещё этого не знает, наоборот - волею судьбы уже неумолимо приближался к Калькутте, к рынку на восточной окраине, к мастерской на перекрёстке.
Быть на перекрёстке судеб - удел художника... или просто любого человека, кто этого хочет. Это тоже философия.