Аннотация: На обиженных воду возят (тоже правило игры)
На Фариор, за партией свеллитов, Зимин отправился из-за денег. Ему посулили весьма много и сразу перевели аванс. А то, что контракт с пометкой "особо опасно" - ну, что ж. Зимин много лет в косморазведке, а там всегда если не "опасно", то "особо". Он привык. А тут вообще неясно, какие могут быть проблемы. Просто сверхдальний перелет, и маршрут отработан. Долететь, расплатиться, получить, привезти и отдать, кому следует.
Свеллиты добывают на Фариоре, и больше нигде. Камни грез - вот как их называют. Самые дорогие драгоценности в галактике. Используются в медицине и технике, но лучшие экземпляры все равно идут на украшения - никогда не переведутся богатенькие любители повесить на себя безделушку, за которую можно купить небольшую космическую станцию. Еще свеллит называют живым камнем. Будто бы он привыкает к владельцу, чувствует его, как любимая собачка, меняет цвет в зависимости от самочувствия хозяина и предсказывает несчастья - чем тебе не собственная карманная гадалка. Конечно, в такое не очень-то верится...
Зимин видел свеллит вблизи лишь однажды. Да, камень был прекрасен. Он будто светился собственным мягким и теплым светом, притягивал взгляд, а точнее, затягивал его, взгляд, в свои глубины и казался бездонным, то и дело взрываясь там, в глубинах, пригоршнями разноцветных искр. Это впечатляло.
Тот свеллит, крупный, овальный, оправленный в золото, висел на груди у пирата Жоры Коршуна. Когда они, Зимин и Жора, сидели друг против дружки и договаривались. Зимин должен был... А, ладно.
Все его принципы полетели тогда к черту. И родное командование закрыло глаза и умыло руки. Однако не мешало. И за это спасибо командованию. А на помощь он не рассчитывал - случай не тот. Всему Космфлоту негоже поступаться принципами.
У Коршуна в заложниках были Лянка и Аня. Его, Зимина, единственные и любимые, жена и дочка. Его семья. Он выполнил тогда свою часть договора, и ему вернули Лянку, запаянную в стеклянный гроб. Форс-мажор! Ее никто не убивал, она подхватила вирус. Потому что Жора держал ее на какой-то аграрной планетке, куда Макар телят не гонял. Да чего там - тот заплесневелый мир и присниться не мог ни Макару, ни его телятам! А дочку Зимин не получил вовсе. Форс-мажор!
Коршун не отказывался от ответственности. Он предложил заплатить. Вскорости Зимин взорвал Жору вместе с кораблем. И его сразу выперли из косморазведки - за нарушение дисциплины. Только через три года взяли обратно.
Теперь он знает, где Анютка. Но чтобы лететь туда, нужен корабль. Звездолет с гипердвигателем, хотя бы с одним. Мало того - это должен быть его собственный звездолет, потому что придется лететь нелегально на закрытую для посещений планету. Да, именно нелегально, подделав маршрутный лист. Но если он добудет корабль - считай, дело сделано.
Собственный звездолет - это дорого. Но вполне возможно.
Пункт номер четыре в договоре гласил: "Доверяю командованию обсудить со второй стороной детали предстоящей операции". Он спросил у Шефа, что за детали. Тот, глянув хмуро, буркнул:
-Тебе можно лететь. Дальше секретно.
-А кому нельзя? - уточнил Зимин, и получил ответ:
-А кому нельзя, я так и говорю. Но они не слушают. И ты бы не послушал, но тебе можно...
Вот и понимай, как знаешь. С другой стороны, все добровольно.
Собственно, риск подразумевается, потому что на пути блуждающие Р-зоны, зоны-убийцы. Но на этот случай на корабле есть гоэнец. Членистоногое, закованное в хитиновый панцирь насекомое одного с Зиминым роста по имени Гуаромохоноторикко, произносить это следовало гнусаво и с пришепетыванием. Некоторые умели. То есть, умели произносить имена жителей безумно далекой планеты Гоэн чуть лучше, чем Зимин, но вряд ли их вариант произношения был близок к настоящему. Поэтому Зимин просто попросил разрешения называть гоэнца Гуархо, и сразу получил безразличное согласие. Они, гоэнцы, вообще были на редкость безразличные ребята. На лицевой части головы, сплошь состоящей из гладких хитиновых пластин, не отражалось ничего. Никаких других признаков эмоционального состояния, вроде жестов или телодвижений, Зимин тоже не заметил. И при всем при том в хитиновой коробке-голове Гуархо заключался один из лучших мозгов в галактике. Потому что все лучшие были у них, у гоэнцев. Один гоэнец по возможностям равняется одному бортовому компьютеру четвертого класса, то есть, как раз такому, который рассчитывает гиперпрыжки в сверхдальних космических перелетах. Затем, собственно, Гуархо и нужен. Р-зоны, которых не миновать, безвредны для живой материи. Убийцы они лишь для компьютеров. Любой компьютер при прохождении через Р-зону выйдет из строя, а это значит, что корабль будет обречен годами дрейфовать сквозь космическую пустоту.
Зимин хорошо помнил, как однажды они поймали такой корабль. Давно обезумевший, ко всему равнодушный корабль с мертвой командой на борту.
Еще каких-нибудь пятьдесят лет назад третья часть квадратов в "Большом космическом атласе" несла пометку "Р-зона, посещение невозможно". Тогда на той же Земле, к примеру, имелось два-три свеллита, их считали достоянием человечества. Теперь цена снизилась - камни возят регулярно, потому что договорились с гоэнцами. Этот договор, кстати, принес дополнительную и приятную выгоду - у гоэнцев сложились свои отношения с пиратами, промышлявшими всюду, и по дальним квадратам, и по ближним. Так вот, корабли с гоэнским значком на борту не подвергались нападению никогда.
Корабль был маленький, и экипаж состоял лишь из двоих - Гуархо и Зимина. Почему так? А спросите у командования, это оно посвящено в детали. Должность капитана досталась Зимину. Он почему-то этому не удивился.
Впервые собираясь в полет с гоэнцем, Зимин заранее настроился осваивать технику общения. Может быть, систему значков или, скажем, телодвижений, когда каждое слово сопровождается определенной позой или положением рук. А то и еще что-нибудь похлеще. С инопланетниками всегда так, какая-нибудь заморочка, да есть. Но обошлось без сложностей. Они просто разговаривали. Гуархо говорил по-русски, шипел и шепелявил, но мысли формулировал четко и однозначно - не удивительно, при таких-то мозгах. Очень скоро у Зимина появилось устойчивое ощущение, что Гуархо - предмет мебели, или, точнее, компьютер в блестящем хитиновом корпусе, способный разговаривать и передвигаться. Но пока и бортовые компьютеры работали прекрасно.
Когда легли на курс, свободного времени стало хоть отбавляй. Зимин тратил его на фильмы и шахматы. В шахматы, конечно, играл с бортовым компьютером. Старинный деревянный комплект он тоже захватил, на всякий случай. Подлинные шахматы двадцатого века. Зимину нравился такой способ игры - смотреть на настоящую доску и передвигать фигуры руками. Но так играть хорошо с невиртуальным противником, а где его взять в одиночном полете? Потому что полет этот, по сути, и был одиночным.
Гоэнец все время проводил в своей каюте. Зимин туда разок заглянул. Ничего похожего на мебель, пустая просторная комната, в центре - помост, на котором восседал Гуархо, вокруг - шесть стеклянных шаров, на которые он возлагал конечности. На стене - огромный иллюминатор. Такие иллюминаторы бывают лишь в рубке, и никогда - в жилых помещениях. Картина бескрайнего космоса завораживает, но не каждый способен наблюдать ее постоянно. А гоэнцу, значит, нравилось.
После выхода из второго гиперпрыжка им предстояла короткая остановка на планетке, обозначенной в атласе как 4259Вайя. Для дозаправки. А потом - на Фариор, и домой. Впрочем, опять придется тормознуть на Вайе. Дозаправиться.
Планеты, в названии которых цифры идут перед буквами, как правило, не имеют постоянного населения. Это просто базы. Вайя оказалась скорее крупным астероидом без атмосферы, но с силой тяжести, почти равной земной. Вся жизнь там протекала в искусственной атмосфере подземных помещений, но база оказалась неожиданно обширной и комфортной - приятное освещение, гидропонные оранжереи и даже небольшой, какой-то очень земной экзотический сад с посыпанными гравием дорожками. Зимин погулял по территории, отдыхая от тесноты корабля, перекинулся парой слов садовником, пропалывающим азалии, и купил себе коктейль в баре-автомате. И пошел в гостиницу. Спать.
Он заснул сразу. А зря.
Зимин был тертый калач, но такой чертовщины с ним еще не случалось. Он бегал по лабиринту. По бесконечным ветвящимся коридорам, то темным, то светлым, то коротким, то длинным, то широким, то узким. Коридоры жили своей жизнью, они менялись за его спиной, так, что нельзя было вернуться туда, где только что был. Так, вообще-то, не бывает...
Коридоры объединяло одно - ловушки на каждом шагу. То плиты пола уходили вниз или начинали рассыпаться, то стены плевались едкой дрянью, то что-то падало или стреляло. А иногда появлялся огонь, целая стена огня возникала в конце коридора и двигалась навстречу, гудя и дыша жаром. Еще в коридорах обитали монстры. Какие-то колючие, мохнатые, шипастые твари, которые тоже норовили оплевать его, оцарапать, сбить с ног, а может, и скушать. Просто Зимин еще не дал им такой возможности.
Иногда по пути попадался маленький закуток, где можно было поесть и поспать. Или только поесть, и, может, еще посидеть немного перевести дух, а лишь только он собирался вытянуться на узкой лежанке, как лежанка проваливалась, комнатушка начинала меняться, стены уплощались, втягивая в себя подобия стола и табурета, и через несколько минут ничего не было. Он опять оказывался в коридоре, откуда-то доносился вой, и надо было что-то делать.
Эти "комнатки отдыха" были местами обетованными, потому что гарантировали покой. Никаких ловушек, ничего не падало и не стреляло. В стенной нише обычно ждала порция еды и питья, там же лежали ложка, нож, флакон жидкого мыла и хрусткая тканевая салфетка. Сон на жесткой лежанке диковинным образом восстанавливал. Даже после того, как очередная зверюга подрала Зимина особенно сильно, он шатался от кровопотери и не чаял добраться до закутка, напиться последний раз воды и спокойно умереть - так вот, и после этого он проснулся, встал и позавтракал. Если, конечно, предположить, что его побуждение всякий раз означало утро. Ну, а что еще оставалось предполагать?..
Это было физически тяжело, тупо, и выматывало, все сложнее было как-то держаться, соображать и рассуждать. Если бы еще понять - зачем? Тогда, наверное, было бы проще.
Это сон? Сначала хотелось так думать. Значит, он бы проснулся, рано или поздно. И, скорее всего, сразу забыл бы это проклятое место. Главное - проснуться.
Ничего подобного. По множеству признаков и ощущений Зимин давно уже понял, что никакой это не сон. Да сразу и понял, как же иначе! И в то же время - он ведь просто пришел в гостиницу, в свою комнату, и лег спать. И очутился здесь... непонятно где. Хотеть проснуться было как-то... логично. Так что, о чем бы Зимин ни думал и как бы ни рассуждал, мечтал он об одном - проснуться в своей комнате.
Как там Гуархо? Улетел один?..
На десятый, а может, на одиннадцатый день кошмара, удирая от очередной зверюги, Зимин забежал в темный коридор и почти сразу споткнулся обо... что-то. Темно было, хоть глаз выколи. Но по характерной податливой упругости препятствия он понял, что это - тело. Возможно, человеческое, возможно, даже живое. Хотя, и то и другое вовсе не факт. Не без колебаний Зимин присел на корточки и потрогал свою находку, сначала осторожно, потом увереннее. Кажется, это именно человек. Голова, плечи, руги, ноги. На голове волосы, и лицо вроде человеческое. На щеках - щетина. Уже отросшая, не колючая. Крупный, тяжелый детина...Нащупав мокрое, Зимин понюхал руку. Кровь... Тут неизвестный застонал, и тихонько выругался по-русски. Ага... Понятно.
А вдруг это опять какая-то... шутка?
Вспыхнул яркий, слепящий свет.
На полу лежал человек в форме офицера космофлота, на Зимине была такая же. Нашивок нет, и у Зимина их тоже нет. Это согласно правилам. Он сейчас в коммерческом рейсе, что не есть служба. Этот, на полу, значит, тоже...
Лицо товарища по несчастью опухло и перепачкано кровью, и по животу расплылось кровяное пятно. Понятно, почему. Какая-нибудь местная бяка хотела парня скушать. Впрочем, конечно, возможны варианты.
Так некстати из конца коридора донесся характерный гул - звук огня. Стены из огня, которая бродит по коридорам и обжигает жаром. Бяки-зверюки сразу кидаются прочь, и Зимин тоже кидался, куда деваться. Зверюки убегали быстрее.
Пора уходить. Но отдых был так давно. Зимин очень устал, а тут еще... это тело. Все равно, медлить никак нельзя.
Он наскоро осмотрел раны незнакомца. На голове - довольно глубокие и кровоточат, но ничего. Вот на животе - куда хуже. С животом, кажется, совсем плохо. Парню надо в комнату отдыха, там, на чудодейственной лежаночке, может, и оклемается. Но туда еще попасть надо...
Еще раненого определенно следовало перевязать, хоть как-нибудь. Зимин быстро разделся до пояса. Конечно, чистота у всего сугубо условная. И все же.
Тонкий тельник он разорвал на полосы и туго перевязал ими голову парня, куртку тоже разорвал, но не до конца, рубашку сложил тампоном на животе и примотал курткой. Когда приматывал, раненый вдруг очнулся и подался к нему с угрожающим рыком. Зимин поспешно прижал его к полу.
-Тихо ты, уймись...
Тот вновь потерял сознание. Что ж, так даже проще.
Огонь показался в конце коридора и стал приближаться, и дохнуло жаром. Теперь - убегать. Без вариантов.
Позже, в "комнатке отдыха", парень снова пришел в себя.
-Дай пить, - прохрипел он.
-Нельзя, у тебя рана в живот, - сказал Зимин. - Потерпи.
-Дай пить, - повторил парень. - Не могу. Все горит. Дай... - взгляд молящий, горячечный, губы запекшиеся...
А он совсем плох, с такой раной, и без антибиотиков - верная, казалось бы, смерть.
Дать воды, что ли? Много ему вода бед наделает? Тут же чудеса расчудесные творятся, раны сами излечиваются, ляг поспи - и все пройдет.
Нет, не стоит. Мало ли.
Зимин оторвал кусок от салфетки, смочил водой и прижал к губам раненого. Тот припал жадно ртом к влажной тряпке, но этим не напьешься.
-Потерпи, - попросил Зимин. - Не нужно тебе пока пить...
Наутро чудо случилось опять. Вчерашний больной выглядел вполне сносно, пропитанная кровью одежда, что пошла на перевязку, исчезла, оба они были одеты в чистое и целое. На лице парня остались заметные розовые рубцы. Если бы не они, опять думалось бы, а не сон ли это. А так выходило, что все-таки явь.
-Эй, - парень удивленно хлопал глазами, - а ты кто?
Он был моложе, чем показалось вчера. Лет двадцать, не больше.
Совершенно без причины Зимину стало очень весело, и он рассмеялся. За последние одиннадцать дней такой казус - посмеяться - случился с ним впервые.
-Я Олег Зимин. Но салаги вроде тебя, как и их старшие товарищи, зовут меня Старый. Выбери, как больше нравится.
Парень удивленно моргнул, потом хмыкнул.
-Ну, я не салага!
-Это хорошо. А кто ты?
-Свешников. Юрий. Юрик, в общем, - и они пожали друг другу руки. - Мы как сюда попали-то, а, Старый?
-Понятия не имею, - честно ответил Зимин. - Нам сейчас лучше перекусить, ну и чего там еще, потому что вытряхиваться скоро.
Юрик кивнул. Видимо, тоже разбирался, что тут к чему.
Теперь они были вдвоем.
Через какие-нибудь полчаса на полу очередного коридора Зимин вдруг увидел рукав от тельника. Того самого тельника, разодранного накануне на бинты. Он поднял его, рассмотрел внимательно - точно, именно тот рукав. От тельника. Уронил вчера, и не заметил.
Но здесь был огонь. Он, Зимин, удирал от огня, таща на себе верзилу-Юрика, и такой прилив сил появился, откуда ни возьмись. Возможность быть поджаренным очень тонизирует.
Был огонь. Был жар. Он же чувствовал жар от огня!
-Что такое? - спросил Юрик.
Зимин протянул ему тряпку.
-Это должно было сгореть. Но не сгорело.
-И... что?
-Пока ничего. Просто интересно, в этом огне что-нибудь горит? Может, поищем, посмотрим?
Через несколько часов они отыскали огонь. Как положено, огонь двигался навстречу, гудел и дышал жаром.
-Не знаю, сгорим мы или нет, - Зимин тронул Юрика за рукав. - Но можем попробовать, тогда узнаем точно. Ты со мной, или как?
Тот кивнул, зло и бесшабашно.
-Давай. Иначе мы тут свихнемся. Я уже почти свихнулся.
Сначала были страх, жар и боль, и понятное желание бежать прочь, потом - просто боль, и...
Все кончилось. Ни жара, ни боли. Опять коридор, и тишина. И еще - дверь. Самая обычная на вид. В конце коридора.
Они переглянулись и разом двинулись в сторону двери, которая открылась от легкого толчка и выпустила их в тот самый экзотический сад. Свет ламп так походил на солнечный, кто-то чирикал в кустах, а сочная зелень радовала глаз. Отсюда до гостиницы - пять минут ходьбы, до выходных шлюзов космопорта - полчаса.
Юрик присел на корточки, прижавшись спиной к стене.
-Что это было, а? Я бродил так тридцать дней, а потом бросил считать. Зачем меня убивали столько времени, чтобы все кончилось... вот так? - у него застучали зубы.
Зимин не знал, что ответить.
-Пошли, - он взял парня за плечо. - Вот улетим отсюда, тогда будем раскисать. Пока ничего не кончилось.
-Это надо взорвать...
-Да пошли же! - Зимин заставил его подняться.
Сейчас главное было - улететь. И как там, все-таки, Гуархо?
Вокруг же как будто ничего не произошло. У шлюзов космопорта их с широкой улыбкой приветствовал дежурный и поинтересовался у капитана Зимина, как ему понравилось на Вайе. Исходя из предположения, что служащие базы должны быть в курсе местных особенностей, Зимин для начала просто спросил. О той самой особенности. При этом он оттер плечом Юрика и следил, чтобы тот не вздумал заехать кулаком по доброжелательной физиономии дежурного. Дежурный сразу перестал улыбаться.
-И вы, капитан?.. - он пожал плечами. - Это игра. Никакой не секрет. Но лучше спросите у своего хозяина, капитан, - и показал, у кого спросить.
Он показал на Гуархо, который откуда-то взялся и теперь стоял в пяти шагах с обычным невозмутимым видом.
-Все хорошо, Олег, - сказал Гуархо. - Ты сыграл отлично. Вопросы задашь потом. Когда улетим.
Вообще, это очень меняло дело. Потому что - контракт, четвертый пункт. Деньги. И его Анютка.
Итак, теперь - на Фариор. Раз Зимин подрядился привезти партию свеллитов, он привезет. И получит деньги. Которых не хватит даже на один гипердвигатель, но это только начало. Потом он придумает что-нибудь еще.
Корабль опять благополучно стартовал и лег на курс, но теперь экипаж состоял из троих. Как капитан, Зимин имел право взять на борт кого угодно, а Гуархо и не подумал возражать. И правильно сделал.
При первой же возможности Зимин с Юриком явились к гоэнцу за объяснениями, но оказалось, момент был неподходящий. Гуархо пребывал в очень странном состоянии. Он сидел на своем возвышении, глядел прямо перед собой и монотонно махал передними конечностями. "Фьють, фьють" - тонкие, как палки, конечности со свистом рассекали воздух.
-Он в отключке, что ли? - догадался Юрик. - А погляди-ка... Е-мое. Старый, ты видел?
Ого. Еще бы не видеть. Прямо перед Гуархо в прозрачном футляре лежал свеллит. Такой же крупный, как тот, что был у Коршуна. Страшно подумать, сколько он стоит. Зимину и половины этой суммы было бы достаточно. Кстати, камни, из-за которых они летят за три-девять галактических квадратов, согласно спецификации, в подметки этому не годятся.
-Пошли отсюда, - сказал Зимин. - Пускай побалдеет.
Разговор состоялся позже.
-Ты отлично сыграл, Олег, - опять сообщил Гуархо. - Ты принес мне большой выигрыш.
Они об этом уже догадались.
-Выигрыш - свеллит? А суть игры - выйти из лабиринта? - уточнил Зимин.
-Правильно.
Такая простота даже обескураживала.
-А если бы мы не нашли выход? Мы погибли бы рано или поздно?
-Это правила игры. Твой представитель одобрил контракт. У тебя нет оснований предъявлять претензии.
-Выход из лабиринта - один?
-Их много. Ты нашел самый простой, - Гуархо упорно обращался лишь к Зимину, словно не замечая Юрика, хотя тот стоял рядом и слушал их интересную беседу.
-Значит, я являюсь платой тебе, так? Или частью платы? Я здесь затем, чтобы побегать по лабиринту и выиграть тебе камень? А зачем? Послушай, мы же на Фариор летим. Там этот камень можно купить!
-Необязательно выиграть. Главное - игра. Главное - хе. Этот камень дорогой, даже на Фариоре. Но хе дороже. Выиграть лучше, чем проиграть. Но проиграть лучше, чем не играть. Потому что игра дает хе.
-Что такое хе?
-Гормон. Он доставляет удовольствие. Чтобы иметь потомство, нужно много хе. Больше всего хе дает игра.
-Ага, - Зимин потер лоб, осмысливая. - В принципе, я понял. Правда, у нас все немного наоборот. Значит, ты играешь, добываешь себе хе. А я - крыса, которую пускают в лабиринт, чтобы побегала. У кого лучше крыса, у того больше хе. Скажи, друг Гуархо, а почему бы вам сразу не объяснять крысам, нам, то есть, что к чему? Я тогда, наверное, бегал бы лучше.
-Таковы привила игры. Если все по настоящему - больше хе. Твой представитель должен знать. Ты - нет.
Шеф сказал тогда: "Тебе можно лететь". Он все знал.
-А что вообще это было? За счет чего достигается такой эффект? - Зимин глянул на свои руки, до сих пор покрытые вполне реальными синяками и шрамами.
-Таковы правила игры, - повторил Гуархо, - Это секрет. Должен заметить, Олег, твои расспросы бесполезны. Правила запрещают участвовать в игре второй раз.
-Да понятно уже. Просто, видишь ли, я любопытен.
-Любопытство - одна из потребностей, удовлетворение которых повышает твое хе? - догадался Гуархо.
Какой он молодец.
-Именно так, дружище. Последний вопрос - почему правила вообще позволяют тебе отвечать на мои вопросы? - Зимин вдруг забеспокоился.
Шеф знал и молчал, он выполнял условия контракта. Но почему молчали другие, ведь наверняка уже много парней летали за свеллитами, повышая заодно хе гоэнцев? Не могли же они все не вернуться?
Гуархо прекрасно его понял.
-Кодирование, - объяснил он. - Во время медицинского осмотра перед подписанием контракта. Ты не сможешь никому рассказать. Сработает блок. Память будет сохранена. Конвенция Галактического союза запрещает насильственное удаление памяти.
Вот и все. Ничего особенного, в принципе. Противно, конечно. Очень. Вот как будто тебе только что объяснили, где твое место, и - пинком под зад, на коврик перед дверью. Или в крысятник. Не бесплатно, правда, но от этого еще противнее.
-Все равно - взорвать... - бормотал Юрик, слоняясь по каюте.
-Не принимай близко к сердцу, - посоветовал Зимин. - Он не хотел тебя обидеть. Он просто другой, понимаешь?
Юрик, конечно, понимал. Непонятливых в космофлот не берут. Просто молодой он еще. Излишне трепетный. А у Зимина это все уже случалось. Тогда, с Коршуном, например. Правда, Коршун был человеком. Он даже уважал Зимина. Как умел. То, с Коршуном - его личная драма. А здесь, с гоэнцами - унижение человечества. Хотя, человечество не против. Оно даже довольно, что ему притаранят коробку со свеллитами.
Уже во время старта Зимин взвалил на Юрика кучу обязанностей, но это плохо помогало. Теперь стало еще хуже. Парень то часами неподвижно сидел на койке, глядя в одну точку, то, как привидение, бродил по кораблю, волком поглядывая в сторону Гуархо, все забывал и путал. Фильмы его не увлекали, играть в шахматы он отказался наотрез, объяснив, что не умеет. Зимин с трудом представлял себе, как можно не уметь играть в шахматы, но настаивать не стал. Пройдет время, все образуется.
В конце концов, всем приходится в меру сил кого-то использовать. Также и тут. Мы - гоэнцев. Гоэнцы - нас. А планета Гоэн, населенная супергениями, настолько далеко, что можно даже не думать о ее существовании.
-Представляешь, как этим гоэнцам не повезло, - сказал еще Зимин Юрику. - Им даже размножаться нельзя в свое удовольствие. Нам проще, согласись.
Тот усмехнулся, но спустя минуту вновь погрузился в меланхолию.
-Зачем ты полетел? - спросил он однажды Зимина.
Тот рассказал ему про Ляну с Анюткой и про Коршуна.
-Теперь понятно, - кивнул Юрик. - Тебе есть, из-за чего... А я просто собирался завалиться с девчонкой на Аварой. И чтобы все круто, и "бабок" не считать. Я там с отцом был. Так вот, думал, - что я, хуже? Он мог, а я нет?
На планете Аварой, говорят, сущий рай. Лучшие курорты на любой вкус.
-Так завалишься теперь, - сказал Зимин. - Заработал.
-Теперь не хочу.
Потом он добавил:
-Старый, когда соберешься лететь за дочкой, возьми меня. Одному же нельзя. Возьмешь? Кстати, а сколько ей было лет?
-Возьму, - ответил Зимин. - Ей было чуть меньше пяти. Сейчас ей семнадцать.
В Р-зону они, как водится, влетели неожиданно. И сразу "крякнули" компьютеры, как раз когда Зимин корректировал данные для предстоящего гиперпрыжка. Теперь дело было за гоэнцем.
Гуархо справился. Гиперпрыжок начали секунда в секунду. Кое-какие функции бортового компьютера, как видно, гоэнец не смог взять на себя, и теперь им приходилось самим выбирать и откупоривать банки с едой, и привыкнуть к тому, что всегда заполненные информацией мониторы пусты. Ничего, как-нибудь.
Не с кем стало играть, эта неприятность досаждала Зимину куда больше. Поскучав в одиночестве над деревянной доской, он решился. Почему бы нет, собственно? Гоэнец ведь - суперкомпьютер? Вот и пусть задействует часть своего супермозга, чтобы поиграть в шахматы.
-Попробую использовать нашего друга Гуархо для собственного удовольствия, - сообщил он Юрику. - Повышу за его счет свое хе. Как тебе такое, а?
-Ну-ка, поглядим, - заинтересовался тот.
Гуархо согласился сразу. Пришлось только объяснить ему правила.
-Конечно, Олег, это легкая задача, - заявил он. - Согласно контракту, я должен по мере сил восполнять потерю электронных и позитронных механизмов корабля. Твое здоровье не должно пострадать от недостатка хе. Сколько тебе нужно вариантов решения твоей задачи?
-Бесконечно много, - не стал скромничать Зимин. - Я до сих пор считал, что каждая партия уникальна. Может быть, для тебя это не так.
Целую неделю они играли ежедневно по нескольку часов.
-Шахматы есть гениальное изобретение твоей расы, - сделал вывод Гуархо. - Никогда раньше решение задачи не давало мне хе. Шахматы дают меньше хе, чем настоящая игра, но оно имеет более приятный вкус. Жаль, что ты медленно думаешь. С представителем моей расы я получу больше хе.
Еще через пару дней гоэнец впервые сам пришел к Зимину.
-У тебя теперь есть достаточно хе, - заявил он, не спрашивая, а утверждая. - Я буду играть один. Я имею долг перед тобой от имени моей расы. Ты подарил моей расе шахматы. Это огромная ценность. Я не должен иметь долгов. Твоя раса ценит свеллиты дороже, чем моя. Камень такого качества имеет для тебя высокую стоимость. Возьми его. Ты признаешь плату достаточной?
Гуархо протягивал ему свеллит в прозрачном футляре. Тот самый.
Зимин застыл, боясь поверить глазам и ушам. Юрик опомнился первый.
-Ну, е-мое! - воскликнул он. - Старый, очнись, а?
И Зимин очнулся. Он осторожно взял... свой корабль.
Такой камень может заключать в себе все, что угодно. В его случае это корабль, отличный корабль четвертого-пятого класса с четырьмя гипердвигателями. О подобном он и не мечтал. И еще кое-что останется, пожалуй.
-Спасибо, - сказал Зимин искренне. - Плата хорошая, лучше не бывает. Я очень тебе признателен.
Гуархо ответил сразу:
-Не нужно. Иначе я вновь буду иметь долг. Признательность аналогична обещанию содействия и должна быть оплачена. Вероятность нашей повторной встречи два десятых процента, что делает сделку бессмысленной.
-Хорошо, - согласился Зимин. - Спасибо, что объяснил.
Собственно, все уже было неважно.
-Вот что, - сказал потом Юрик, - как ты думаешь, эти умники у себя на Гоэне играют в покер?