Аннотация: Ассизи - родина Св. Франциска Ассизского, резиденция Папы Римского до строительства Ватикана
Раннее Возрождение в Италии.
Часть Вторая. Ассизи
(черновики - эклектический набор информации и собственных впечатлений)
Ассизи (Assizi, Italy) - место паломничества художников
Собственно, приехал я в Ассизи для того, чтобы воочию посмотреть на фрески художников раннего возрождения: Чимабуэ, Симоне Мартини, Джотто и братьев Лоренцетти (старшего, Пьетро и на десять лет моложе - Амброджио). Но то, что я увидел в Ассизи, превысило все мои ожидания.
После посещения Сиены, откуда родом практически все указанные художники, пришел к выводу, что сиенская школа мощнее и готичнее (с точки зрения устремленности к Всевышнему), чем флорентийская. Однако, если в двенадцатом-тринадцатом веках это было бесспорно, то к середине четырнадцатого пальма первенства стала переходить к флорентийцам.
Сойдя с поезда около часа ночи, уже со станции увидел панораму переливающегося золотыми огнями города, раскинувшегося на высоком холме. Находясь на расстоянии примерно трех километров, он манил к себе и светился, подобно сказочному миражу, доминируя над погруженной в темному равниной Сполетто. Вышел по площади налево и, руководствуясь подсказкой старичка, который при словах 'Ассизи, Базилика Сан Франческо?' - энергично замахал руками в сторону горы, приговаривая: 'Дритто, дритто' (прямо), двинулся по дороге, утыканной светящимися лампочками, вмонтированными в брусчатку. Дорога была прямой, как взлетная полоса, и вела прямо к горе Себасто, на вершине которой светился замок с квадратной башней, а слева, поражая своими масштабами, переливался золотыми и платиновыми огнями комплекс базилики святого Франциска. Уже одного этого пейзажа достаточно, чтобы приехать сюда!
По дороге то справа, то слева - небольшие гостиницы, с просторными территориями для парковки автотуристов, конные и спортивные клубы с бассейнами. Несколько раз промелькнули таблички с надписями 'агротуризм'. Агротуризм 20-30-летней давности был не только дешевым, но и по-настоящему спартанским и не пользовался большой популярностью. Но в последние 10 лет ситуация в корне изменилась - сейчас в Италии агротуриста могут не только разместить в деревенском доме или на сеновале (с кормежкой из экологически чистых деревенских продуктов и каждодневной дегустацией местного натурального вина, которое в Умбрии весьма отменно), но и в настоящих мини-гостиницах уровня 3-4 звезды с антикварной мебелью, прекрасно оборудованными ванными, бассейнами, теннисными кортами.
В наиболее популярных районах агротуризма Италии ( в основном, это - центральные районы: Тоскана, Умбрия) под них реконструируются усадьбы XVI-XVIII вв. или небольшие старые монастыри. Агротуристские комплексы предоставляют своим клиентам возможность заниматься различными видами спорта, совершать конные и пешие прогулки, организуют экскурсии для осмотра местных достопримечательностей и окрестных городов, где туристы с удовольствием посещают сельские ярмарки и средневековые костюмированные праздники. И, наконец, все более важную роль начинает играть кухня. Агротуризм предоставляет возможность не только вкусно и качественно поесть, но и увезти с собой в качестве сувениров дорогие и редкие вина или особые продукты типа трюфеля или специальных сортов сыра и оливкового масла, которые не поступают в городские магазины
Но вот дорога раздвоилась: налево пошла автострада, а прямо и круто наверх - все та же пешеходная дорожка, подсвеченная ровным строем лампочек, вмонтированных в красиво выложенный торцом красный кирпич. Выйдя на трассу наверху, повернув налево и пройдя сквозь средневековые крепостные ворота, (было уже около 4 утра) я остановился, пораженный величественным видом огромного комплекса двухъярусной базилики Святого Франциска (изначально первый уровень был построен как его усыпальница). По описанием путеводителей, Святой изображен в ней 92 раза. Внутри храма - цель моего путешествия сюда: знаменитый цикл, фресок Джотто (28 фресок) и его учителя Чимабуэ (около 8) в верхнем пределе базилики и фрески братьев Лоренцетти и Симоне Мартини внизу.
В поисках ночлега прошелся по безмолвным сонным улочкам средневекового города. Каждый шаг отдавался мягким эхом в черепичных крышах, подпертый древними почерневшими деревянными балками.
Город 'двухэтажный', на одном уровне находится политический центр города, на другом - торговый. С одного уровня на другой можно подняться на лифте или по канатной дороге, откуда открывается чудесный вид на долину Умбрии. В монастырском дворике. Святого Франциска - римские полихромные мозаики, ниже - римский амфитеатр. Есть здесь и фонтан 'Сумасшедших' - тот, кто трижды обежит вокруг него, получит 'свидетельство' на пергаментном свитке. В центре города стоит статуя св. Убальдо - точная копия статуи работы Бернини, подлинник которой невозможно разглядеть вблизи, поскольку он помещен на колоннаде собора Святого Петра в Риме. На горе над городом расположена Базилика Св. Убальдо и его дом. Согласно легенде, Убальдо помог горожанам осуществить трудную победу в битве с перуджийскими войсками. Благодарные почитатели поместили в 1194г. останки мученика в базилику, воздают ему почести и ежегодно 15 мая отмечают день своего покровителя историческим забегом.
Утром, в 6 часов на деревянной лавке около Базилики Св. Франциска меня разбудил монах (отец Мануэль) и провел в пределы храма. Мечты сбылись - в абсолютной тишине, когда шумные толпы туристов еще не приехали, я смог не спеша посмотреть все фрески Джотто (верхний ярус Базилики), а также фрески Пьетро Лоренцетти, Симоне Мартини и сам саркофаг Святого Франциска Ассизского в нижнем пределе храма.
Итак, все по-порядку.
Умбрия
В центре Апеннинского полуострова, в самом его сердце - ведь море ни с одной стороны туда не подходит - находится местность, которая называется Умбрия. Тот, кто майским утром смотрит со стороны Перуджи на сполетанскую долину, на холмы, покрытые бархатом молодой зелени, на поросший лесом хребет горы Мальбе, подумает: зеленая Умбрия. Смотрящий со стороны Губбио, Ночеры, Гуальдо, Нарини увидит скалистую горную цепь, голые вершины и хребты, которые в полдень окрашиваются в агатовый цвет, на закате они аметистовые или берилловые, а перед бурей - цвета железа. Он увидит шероховатые холмы, покрытые степной растительностью, с кипарисом и колоколенкой на вершине, извилистые горные потоки, а на отмелях - булыжники, белеющие, будто черепа, и подумает: страна страстей и мучения.
Но тот, кому видно из Монтефанно или Тоди величие плавных спусков гор, тот, кому внятно непередаваемое слово успокоения, которое они умеют сказать замученной душе; тот, кому из Ассизи, из Читта ди Пьеве, из той же Перуджи видны на горизонте горы, громадные и бескрайние, как море; тот, кто на пустынных берегах Тразименского озера, скрывающего в своем молчании память о сумятице войн, или перед чистыми водами Клитунно, захочет прочитать молитву, скажет: 'Святая страна!'
Природа Умбрии состоит из контрастов - она сладкая и терпкая, святая и дикая. История ее подобна природе: отсюда родом великие основатели западных Орденов - святой Бенедикт и святой Франциск; отсюда и великие полководцы Бьордо Микелотти, Браччьо Фортебраччьо, Никколо Пиччинино, Гаттамелата; отсюда и великие юристы - например, Бальдо дельи Убальди - которые принесли славу перуджинскои учености. В этих образах, столь несхожих между собой, проступают и словно возрождаются характерные черты народов, населявших эту землю тысячи лет назад и оставивших след в истории местной цивилизации, которая знала умбров, сражавшихся в жесточайших поединках, этрусков, занимавшихся разгадкой вечности, римлян, мастеров законодательства. Из этого этнического слоя, на протяжении веков выходили военачальники, религиозные деятели, юристы, солдаты, священники, судьи, люди с виду противоположные, но связанные единством в своем многообразии, ибо святые - это воинство, воинство - это дисциплина, а дисциплина - правосудие.
Святые тех мест, необыкновеннейшие люди, вобрали в себя дух древних племен, возвысив его - они были скорее деятелями, нежели учеными. Они любили, молились, трудились, славя Бога и жертвуя собой ради ближнего с воинствующей самоотверженностью. Но воинами они не были, не шли с войсками в битву, и жили не только трудом, хотя и не погружались целиком в созерцание. Они стремились не только к покаянию, и к восторжению стремились не всегда. Чаще всего их отличало романское чувство меры, итальянский дух гармонии. Они с величайшим смирением воспринимали и бури, и победы. Это смирение излучает их земля, и думая об Умбрии, люди прибавляют: 'смиренная'.
Она смиренна, как олива. Оливковое дерево - дерево Умбрии. Серо-зеленые ожерелья олив обвивают холмы, спускаясь к озерам, они карабкаются по горам, пока их не отбросит холод, им нужно совсем немного земли и корнями они охватывают скалы. Самые крупные из них - маленькие деревца, разлапистые, дуплистые, им легко сопротивляться суровому климату, у них нет ствола, есть лишь пористая, сучковатая, узловатая кора, и по ночам они кажутся душами страждующих, воздевающими руки к звездам. Из-за них умбрийский пейзаж печален, зато они дают в изобилии благоуханное масло, светлое, как солнце. Если главное в Умбрии - покой, то покой этот рожден в муках, как и оливковое дерево.
Ассизи
Ассизи - жемчужина Умбрии. Издалека это горстка домов, разбросанных по западному склону Субазио - ребристой, наполовину голой горы, возвышающейся на сполетанской долине. Вблизи городок виден лучше - несколько коротких и ровных улиц, параллельных подъему горы, и множество крутых улочек, старающихся покорить крутизну, бегущих вверх и вниз, лавируя между домами, которые приспосабливаются к склону как могут. Иногда, с одной стороны у них четыре или пять этажей, с другой - только дверь да крыша. Кто хоть раз прошел по этим улицам, никогда их не забудет. Узкие, беспорядочные, пустынные - что же в них красивого? Дома небольшие, но разнообразные: один из почерневшего травертина, другой - из того розового камня, который добывают в Субазио; один - обвалившийся, другой - низкий, третий - высокий, у четвертого разрушена башенка. Кое-где встречаются и дома железного цвета, угловатые, резкие, закрытые, сумрачные, словно зашнурованные наглухо, или забаррикадированные от врага - настоящие крепости. Другие - дома гладкие, чистые, с редкими окошками за двойной решеткой - это монастыри. Проходившие века меняли вкусы владельцев; двери и окна хранят эти следы: внутри остроконечного свода, где камни выложены расходящимися лучами видна ренессанская арка, внутри арки - современный прямоугольный дом.
Дома эти не похожи на нынешние многоэтажки, по улицам не проехать автомобилю - они обрывисты и разъединены, они неприглядны, но в ясную погоду голубое небо темнеет, синева обрамляет пейзаж, неожиданно являющийся в глубине арки, а на окнах ворожат помнящие старину герани. Вот-вот кипарис, возвышающийся над садовой оградой, смоковница, оливковое дерево между двумя домами, или ручеек, звенящий в тишине, напомнят нам о Востоке. Но здесь так много строгости и сосредоточенности, что становится ясно: это не Восток. Улицы чистые, но не вычищенные, скорее простые - но не старинные; в бедности их - благородство, в молчании - молитва. Не Восток, а загадочная Италия внимательно смотрит на нас.
Весь пейзаж предрасполагает к молитве. На плечах Ассизи лежит огромный, каменистый хребет Субазио, который выдается лесистым валом, изрытым извилистой Тешо; на вершине его можно размышлять о мировой справедливости. Впереди возделанная долина, расчерченная участками зеленой и коричневой земли, на горизонте - горы и горы, четыре или пять горных цепей, они постепенно теряются из виду и меняют оттенок от ярко-синего до сиреневого в соответствии с освещением неба и временем суток. Издалека они кажутся маленькими и не унижают нас, как высокие горы, а поскольку они прекрасны, нам хочется преодолеть свою незначительность. Горы говорят: и ты должен возвыситься; небо говорит: и ты должен быть чист! И горы и небо обращают нас к красоте, еще бесконечно большей, чем та, которую нам дано увидеть. Потребность в этой красоте столь сильна, что не возможно удержаться от безмолвного восклицания: 'О, Боже мой!'
Фрески Джотто
в Верхней церкви Сан-Франческо в Ассизи (1290-1300)
Строительство церкви Сан-Франческо в Ассизи, сердце Умбрии, началось в 1228 году, сразу после канонизации святого Франциска, умершего в 1226 году. Между 1260-м и 1320 годами в церкви появились фрески, созданные ведущими художниками того времени, в том числе Чимабуэ и Симоне Мартини, хотя их авторство документально не подтверждено. Францисканская базилика, хранящая останки Святого Франциска Ассизского, стала одной из важнейших церквей христианского мира, поскольку стала центром наиболее широкого религиозного движения, потрясшего Запад со времени появления христианства и главной святыней Францисканского ордена.
"Закончив эти работы, он отправился в Ассизи, город в Умбрии, куда его пригласил фра Джованни ди Муро делла Марка, который был тогда генералом братьев-францисканцев, и там в верхней церкви он написал фреской под галереей, пересекающей окна, по обеим сторонам церкви тридцать две истории из жизни и деяний св. Франциска, а именно по шестнадцати на каждой стене, столь совершенно, что завоевал этим славу величайшую. И в самом деле, в работе этой мы видим большое разнообразие не только в телодвижениях и положениях каждой фигуры, но и в композиции всех историй, не говоря уже о прекраснейшем зрелище, являемом разнообразием одежд того времени и целым рядом наблюдений и воспроизведений природы. Между прочим весьма прекрасна история, где изображен жаждущий, в котором так живо показано стремление к воде и который, приникши к земле, пьет из источника с выразительностью величайшей и поистине чудесной, настолько, что он кажется почти что живым пьющим человеком. Там есть и много других вещей, весьма достойных внимания, о которых, дабы не стать многословным, распространяться не буду. Достаточно того, что все эти произведения в целом принесли Джотто славу величайшую за прекрасные фигуры и за стройность, пропорциональность, живость и легкость, чем он обладал от природы, и что сильно приумножил при помощи науки и сумел ясно во всем показать. А так как помимо того, чем Джотто обладал от природы, он был и весьма прилежным и постоянно задумывал и почерпал в природе что-либо новое, он и заслужил то, чтобы быть названным учеником природы, а не других учителей" Вазари.
Исследователи творчества Джотто предполагают, что художник росписывал Верхнюю церковь Сан-Франческо в Ассизи (храм в Ассизи - двухэтажный) ок. 1290 г, создав цикл фресок со сценами из Нового Завета. Возможно, заказ этот он получил по рекомендации своего учителя Чимабуэ, ранее расписывавшего эту церковь, также он мог принимать участие в росписи храма в Ассизи, еще будучи учеником Чимабуэ около 1278-1280 гг.
По свидетельству Вазари, еще раз Джотто был приглашен в 1296 или 1597 г для создания фресок со сценами из жизни св. Франциска в церкви в Ассизи Джованни де Мурро, ставшего новым генералом ордена францисканцев. Приглашение Джотто, свидетельствует о его тесных связях как с папским окружением, так и с патрицианским крылом францисканцев. Если предположить, что до получения заказа Джотто уже находился в Риме, это могло бы объяснитьи формирование его нового художественного стиля и сам факт получения такого крупного заказа.
Над фресками верхней церкви св. Франциска в Ассизи Джотто работал вместе с многочисленными помощниками и, так как он приехал туда из Рима, то весьма вероятно, что хотя бы часть его помощников была привезена художником из Вечного города. Эта гипотеза могла бы разрешить многочисленные вопросы, касающиеся времени возникновения ассизских фресок и имен писавших их мастеров. Джотто, едва достигший к этому времени 30 лет, руководил всеми работами. Ему целиком принадлежит план росписи, но степень участия в исполнении отдельных фресок различна, художник ограничился, по-видимому, главным образом работой над изображениями отдельных фигур.
Хотя эти фрески сильно переписаны, и многие исследователи не признают их подлинными произведениями мастера, но несмотря на всю их проблематичность, в них сказались уже специфические художественные устремления тридцатилетнего, то есть сложившегося художника. Когда папа призвал Джотто в Рим, начатые в Ассизи работы продолжались в отсутствие мастера на основании его проектов и в его стиле, но художественный уровень отдельных частей далеко неравноценен.
Фрески в Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи по праву считают первым значительным произведением Джотто - всего 25 фресок , живописующих сцены из Нового Завета, а также эпизоды из жизни Франциска Ассизского. Росписи занимают нижний ярус росписи боковых стен продольного нефа. Они тянутся сплошным фризом на высоте около двух метров от пола. Большие панно (высотой 2,70 м и шириной 2,30 м), хорошо обозримые и освещенные ровным светом, придают всему интерьеру нарядный, праздничный облик. Этому способствует и колорит росписи. Главные цвета ее - голубой, розовый, белый, золотистая охра. Даже коричневые рясы францисканских монахов не нарушают этой светлой, радостной гаммы, они имеют сиреневый или голубоватый оттенок и воспринимаются как цвет, а не просто как темные пятна нейтрального коричневого тона. Такой же яркой выглядит и архитектура, окрашенная в самые неожиданные и, казалось бы, совсем не архитектурные цвета. Многие исследователи отмечают светлую, жизнерадостную гамму ассизских росписей Джотто, видя в этом черты новой живописи, преодолевшей темный колорит средневековья.
Фрески отличаются наглядностью, незамысловатой повествовательностью, наличием бытовых деталей, придающих жизненность и естественность изображаемым сценам. Пернебрегши господствовавшим в искусстве того времени церковный канон, Джотто изображает своих персонажей похожими на реальных людей, с правильными пропорциями лиц и тел. Его святые не парят над землей, а прочно стоят на ней обеими ногами, а видения и сны не менее реальны, чем явь. Впервые в истории итальянской живописи душевное состояние героев живописного произведения передается мимикой лица, жестами, позой. Вместо традиционного золотистого фона на фресках Джотто изображен пейзаж, интерьер или скульптурные группы на фасадах базилик. В каждой композиции художник изображает лишь один момент действия, а не последовательность различных сцен, как это делали многие его современники.
В последней трети XIII века францисканский орден высказывался против украшения храмов, вследствие чего уже начатые в Ассизи такого рода работы были прекращены. 17 сентября 1997 года землетрясение нанесло огромный ущерб базилике - парса сводов с бесценными фресками, похоронив под своей массой четырех человек.
Всего Джотто расписал со своими учениками следующие поверхности в Храме:
Свод Отцов церкви (ок. 1290-1300)
Сцены из Ветхого Завета (ок. 1290)
Сцены из Нового Завета (ок. 1290)
Сцены из жизни Святого Франциска (1297-1300)
Сцены Ветхого Завета Верхней церкви Сан-Франческо, Ассизи (1290-1295)
Ввиду того, что фрески с изображением сцен Ветхого Завета в Верхней церкви Сан-Франческо сохранились в крайне фрагментарном состоянии, трудно составить себе представление о тех новациях, какие содержали с точки зрения композиции фрески входного простенка и следующего за ними, где присутствовали пространственные эксперименты, начатые двумя историями Исаака. Из них внизу еще частично различимы две истории Иакова и две истории Иосифа (Братья опускают Иосифа в колодец и Обнаружение чаши в мешке Вениамина).
Две фрески из жизни Исаака в среднем регистре третьего сектора традиционно приписывются молодому Джотто, а Вазари относил их к кисти Чимабуэ.
Но вероятнее всего, эти фрески все же были написаны Джотто, если рассмотреть фигуры Исава и Иакова в истории Исаака на фресках Верхней церкви Сан-Франческо в Ассизи, можно увидеть их большое сходство с фигурами Марии и Святого Иоанна, изображенных на двух досках самого раннего Распятия кисти Джотто. Квадратность широких плеч, суровость взглядов (страдающих у двух фигур на Распятии, и чуть подернутых меланхолией в духе Чимабуэ у фигур из Ассизи); величавость и сдержанность поз; классичность драпировок, изобилующих густыми и тонкими складками; уши, нарисованные, как ручка амфоры; чуть сплюснутый нос - у Мадонны и у Иакова, - чтобы образовать живые морщинки; щека, обозначенная тем же самым легким углублением, которое пролегает от ноздрей и выступающей скулы к краю глаза, - таковы общие черты, достаточные, чтобы убедиться, что это произведения одного и того же художника.
Сцены Нового Завета Верхней церкви Сан-Франческо, Ассизи (ок. 1290)
Возможно, некоторые фрески на тему Ветхого и Нового завета Верхней церкви Сан-Франческо в Ассизи - в верхней зоне стен продольного нефа относятся к самым ранним произведениям Джотто, созданным в первой половине 90-х годов. Эти фрески сохранились лишь фрагментарно и представляют сцены Христа среди учителей, Крещение, Оплакивание и Воскресение.
Завершаются эти темы на входной стене в верхней части изображены большие композиции Вознесение и Сошествие Святого Духа, над ними два тондо - Святые Апостолы Петр и Павел.
Под сценами из Нового завета на входной стене расположены две фрески из цикла жизнеописания Святого Франциска, одни из наиболее известных росписей церкви Сан-Франческо: Чудесное открытие источника и Проповедь птицам. На внутренней поверхности свода входной арки находятся полнофигурные изображения святых, собранные попарно, они стоят в архитектурно оформленных нишах в форме двухчастного окна, разделенного посередине колонкой.
Оплакивание Иисуса Христа
Одна из ранних фресок Джотто в Верхней церкви Сан-Франческо в Ассизи Оплакивание Христа плохо сохранилась. Интересно композиционное решение сцены: по центру пирамидальная скала с усеченой вершиной, над которой парит ангел. Эта скала является связующим элементом для всех частей композиции и символизирует Христа:
"Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится.
Итак Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна" 1 Послание Святого Петра 2:6-7
Фреска насыщена драматизмом и динамикой - все фигуры сцены, кроме Распятого Господа выражают сильное чувство как позой, так и мимикой, жестами, морщинками на лбу и переносице, у уголков рта мастер придает лицам скорбное выражение, в соответствии с сюжетом фрески. Привлекает внимание еще тщательно выписанные изобилующие густыми и тонкими складками одежды, еще не так ощутимо реально, как в цикле фресок ожизни Святого Франциска, но волосы Марии Магдалины - прекрасные волнистые волосы, омывавшие ноги Учителя, очень реально изображены. Да и вся фигура Магдалины, согнутая над пронзенными ногами Христа - исполнена такого чувства, что одной ее было бы достаточно чтобы принести известность Джотто как реформатору изобразительного искусства Италии.
"Тогда некто, именем Иосиф, член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете и в деле их; из Аримафеи, города Иудейского, ожидавший также Царствия Божия, пришел к Пилату и просил тела Иисусова; и, сняв его, обвил плащаницею и положил его в гробе, высеченном [в скале], где еще никто не был положен. День тот был пятница, и наступала суббота.
Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось тело Его" Евангелие от Луки 23:50-55
5 сцена: Святой Франциск отказывается от имущества
Фреска Святой Франциск отрекается от земных благ и порывает с отцом несомненно написана самому Джотто, она производит сильне впечатление драматичностью, наполняющей каджый элемент сцены. Вся композиция разделена на две части, это противопоставление двух фигур усиливается двумя группами фигур за спиной у каждого из главных действующих лиц - богатого отца и добровольно обрекающего себя на бедность сына. Еще более конфликт подчеркнут архитектурным фоном каждой группы, напоминающим сценические декорации.
Картина не просто иллюстрирует событие, это драма, в которой традиция сталкивается с жизнью.
В Отказе от имущества очень правдиво изображены эмоции отца: его патриархальное достоинство, и гнев выраженный в напряженном лице, в том, как он подобрал одежду, собираясь броситься на сына, и особенно в откинутой для удара руке, удерживаемой его другом, и ее сжатом кулаке.
Также впечатляет одухотворенный образ Франциска, который, подняв лицо и молитвенно сложенные руки к небу просит помочь ему пережить испытываемое потрясение и быть достаточно твердым, чтобы выполнить принятое им решение посвятить себя Божьему призванию.
'Уже отобрав у него деньги, все-таки попытался отец, родивший сына по плоти, отвести его на суд к епископу этого города, чтобы под рукой епископа он объявил, как поступил он с отцовским достатком и чтобы возвратил все, что захватил. Истинный же последователь бедности с готовностью согласился на это испытание и, представ перед епископом, не потерпел никакой задержки, и сам ни в чем не промедлил, не ожидал ни слова епископа, ни его знака, но тут же снял с себя все одежды и передал их отцу. И все увидели, что под тонкими одеждами муж Божий носил на нагом теле власяницу. И тогда, опьяненный небывалой отвагой и пылким духом, он сорвал с себя даже подштанники и предстал перед всеми обнаженный, сказав отцу так: 'До сих пор я звал тебя отцом на земле, теперь же я могу с уверенностью говорить: Отче наш, сущий на небесах!' [Мф. 6: 9], ибо Ему я вверяю все мои сокровища и на него возлагаю все надежды'. Епископ, увидев это и восхитившись все превосходящим усердием человека Божия, поднялся ему навстречу и с рыданием заключил его в свои объятия, распознав в нем мужа доброго и благочестивого. Он прикрыл его наготу своим плащом и велел слугам принести для Франциска что-нибудь, чем он мог бы одеть свое тело, и они принесли ему дешевый и плохонький плащ, принадлежавший какому-то земледельцу из числа услуживших епископу, и Франциск принял его с радостью, и, прежде чем надеть, осенил его знаком креста, превратив это одеяние в покров для распятого человека и для нагого бедняка' Бонавентура.
Было апрельское утро 1207 года. Зал аудиенций заполнили любопытные жители Ассизи. Перед величественным епископом Гвидо, облаченным в лиловые одежды, предстал Пьетро Бернардоне со свитой друзей и двадцатипятилетний, дерзкий, одинокий Франциск. Отец повторил свое обвинение, но сын и виду не подал, что будет защищаться, и тогда взял слово епископ. 'Франциск, - сказал он, - твой отец тобою обеспокоен. Если ты хочешь служить Богу, верни отцу деньги, которые ты взял у него, и тогда гнев его смягчится'. По залу пробежал шепот: 'Епископ оправдал падрона Пьетро!'
Лицо у Пьетро просветлело; а епископ продолжал: 'Может быть, твой отец добыл эти деньги нечестным путем или грехами, и Господь не хочет, чтобы они пошли на восстановление Его храма'. Пьетро изменился в лице, а епископ продолжал: 'Сын мой, имей веру в Господа, будь мужествен и бесстрашен, ибо Господь тебе помощник, и с избытком предоставит тебе все необходимое для восстановления церкви'.
'Монсиньор, - в радости воскликнул Франциск, - не только деньги, но и платье я ему охотно верну!'
С присущей ему порывистостью он скрылся в соседней комнате, через минуту появился обнаженный, с одной лишь повязкой вокруг бедер, и сложил между отцом и епископом одежду, а поверх нее - горсть монет. Затем, обернувшись к изумленной публике, он торжественно объявил:
- Слушайте, слушайте и внемлите! До сего дня я называл отцом Пьетро Бернардоне, но я дал обет служить Богу, и возвращаю ему деньги, о которых он так тревожился, а также и всю одежду, которую от него получил, и обретаю право сказать: 'Отче наш - Сущий на небесах', ибо не отец мне Пьетро Бернардоне!
Торговец ожидал чего угодно, только не такой выходки. Он схватил все в охапку и в гневе выбежал вон под шутки публики, возмущенной тем, что он не оставил сыну и рубашки. Епископ же распахнул руки, обнял дрожащего юношу, укрыл его своей мантией, благоговея перед тайной Божьей, и все ощутили тайну в этом чудесном действии, которое навсегда прервало связь между Франциском и мирской жизнью. В словах его были и вызов негодования, брошенный отцу земному, и всплеск любви к Отцу небесному, Которому он отдал себя. Платье и деньги принадлежали отцу, ему он их и вернул, тело же и душа принадлежали Богу. Нагим Всевышний послал его в этот мир, нагим возвращался к Нему Франциск, словно рождался вторично. В первый раз он был рожден, сам того не желая, в соответствии с веленьем природы. Теперь же он родился сознательно, благодатью Божьей, ибо только так можно родиться духом
. 6 сцена: Явление во сне Иннокентию III Святого Франциска, поддерживающего церковь
Именно сцена сна папы Иннокентия III содержит самое впечатляющее лицо всего цикла - это лицо Святого Франциска, поддерживающего Церковь. Сторение, вероятно, представляющее собой модель базилики Сан Джованни ин Латерано с колокольней, похожей на пизанскую падающую башню, должно симвлизировать обветшалую и закосневшую в догме католическую цкрковь. Святой Франциск на этой фреске подобен титану, поддерживающего своими плечами готовое рухнуть здание, динамизм построения композиции сна, напряженная поза Святого Франциска являет контраст пассивности фигуры спящего Иннокентия III.
Решение композиции в сцене Иннокентию III является во сне Святой Франциск напоминает Сон о дворце - похожий интерьер алькова, причем сон также реален для зрителя, как и почивающий прелат.
Большинство сцен покоряет своей наглядностью, незамысловатой повествовательностью, свежестью выдумки. Порой они неуклюжи, почти грубы в своей наивности, как та сцена, где представлен Франциск, являющийся во сне Иннокентию III. Когда Святой Франциск со своими первыми одиннадцатью братьями пришел в Рим чтобы представить папе строгий устав нового ордена, Иннокентий III был смущен столь тяжелыми обетами монахов-францисканцев. Он отослал их, велев молиться Богу, пока совет кардиналов будет рассматривать их устав.
Накануне совета Иннокентию III приснилось, что Латеранский собор начал рушиться, к нему подбежал человек в нелепой одежде и поддержал его, подставив плечи, которые вдруг стали исполинскими. Первосвященник едва поверил своим глазам, когда, увидев изнуренное, излучавшее свет лицо бедняка из Умбрии, узнал человека из его сна.
9 сцена: Видение небесных престолов
В сцене Видение небесных престолов предже всего впечатляет реальность повисших в воздухе кресел и зрелище светильника, подвешенного над алтарем на веревке, позволяющей поднимать и опускать его, чтобы налить масла. На этой фреске Джотто использует "язык жестов" для того, чтобы увеличить наглядность сцены. Фигура юного монаха написана более высокой, его поза позволяет ему занимать болше пространства в сцене, чем благоговейно молящийся смиренный святой. Но ступенька поднимает его, и голова поднята над братом, ибо "Бог гордым противится, а симренным дает благодать" (Иак.4:6), "ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится" (Лук.14:11).
Как-то поздним вечером в Треви святой вошел в заброшенную церковь. Он решил провести здесь ночь и попросил своего спутника, брата Пачифико, оставить его одного, вернуться в больницу для прокаженных, а на следующее утро придти за ним в церковь. Святой Франциск очень дорожил свободой и ночами, которые посвящал беседам со Всевышним, но на сей раз в этой заброшенной церкви нечистый использовал против него весь свой арсенал мерзких видений. Чтобы избавиться от них, святой вышел из церкви, перекрестился и приказал дьяволу именем Божиим оставить его в покое. На рассвете брат Пачифико застал Франциска на коленях перед алтарем. Пачифико тоже стал молиться, но на хорах, и вот напротив Распятия он увидел райскую сферу и множество сияющих престолов. Один из них был выше других и искрился самоцветами. И голос сказал ему
'Брат Пачифико, брат Пачифико, этот престол был Люциферов, а будет смиренного Франциска'.
Видение исчезло, и еще не пришедший в себя Пачифико приблизился к учителю и упал у его ног, как перед святым, сложив руки крестом на груди:
- Отец, отец, прости меня и моли Бога о мне.
Милосердно и мягко святой Франциск поднял его с колен. Брат Пачифико, все еще восхищенный в Боге, спросил его каким-то далеким голосом:
- Что ты о себе думаешь, брат?
- Ах, - отвечал без промедления Франциск, - мне кажется, что нет большего грешника на всем белом свете.
И Пачифико вновь услышал голос:
- Вот подтверждение виденного тобой. Место, что было отнято у Люцифера за его гордость, будет принадлежать этому человеку за его смирение.
Фрески братьев Пьетро и Амброжио Лоренцетти
в базилике Св. Франциска, Ассизи.
Пьетро Лоренцетти. 'Распятие' фреска. 1320 г. ц. Сан Франческо, Ассизи.
Пьетро Лоренцетти. 'Въезд Христа в Иерусалим'. фреска. 1320 г. ц. Сан Франческо, Ассизи.
Главным и самым известным произведением Пьетро Лоренцетти являются фрески в Нижней церкви Сан Франческо в Ассизи. Знаменитый страстной цикл в Нижней церкви в Ассизи был завершающим этапом росписи западного трансепта этого храма. Авторство Пьетро Лоренцетти документально не засвидетельствовано. Оно признается на основании стилистического сходства выявленного впервые в 1864 году Кроуе и Кавальказелле. Датировка этих фресок тоже не имеет точного определения, у разных специалистов она колеблется от 1315 до 1345 года. Однако большинство исследователей принимает точку зрения, согласно которой они были созданы около 1320 года. Фрески Лоренцетти открываются композицией 'Въезд Христа в Иерусалим' на западной стене храма. Далее следуют 'Тайная вечеря', 'Омовение ног', 'Взятие под стражу', 'Бичевание Христа', 'Несение креста', 'Распятие', 'Снятие с креста', 'Положение во гроб', 'Воскресение', и 'Самоубийство Иуды'.
В отличие от Дуччо, Джотто и Симоне Мартини, влияние которых в его работе несомненно, для Лоренцетти характерно усиление экспрессии. В его фресках есть всё: и внимание к бытовым деталям, столь характерное для сиенской живописи первой половины XIV века, и колоритные городские виды, и разнообразие костюмов того времени, особенно в костюмах солдат в сценах 'Распятия' и 'Взятия под стражу'.
Пьетро Лоренцетти. 'Тайная вечеря' фреска. 1320 г. ц. Сан Франческо, Ассизи.
Самой большой фреской в этом цикле является 'Распятие' (оно, наверное - самое большое из всех, которые я видел). По широте повествовательного размаха она превосходит все остальные сцены и все предшествовавшие изображения данной тематики. В ней нет обязательной фронтальности - часть персонажей обращена к зрителю спиной. Всадники на всякий случай окружают собравшихся вокруг креста людей, среди которых обессилевшая Мария. Пестрая толпа теснится вокруг креста, в небесах над ней парят ангелы.
Нижняя часть 'Распятия' была повреждена в XVII веке из-за строительства нового алтарного сооружения. Сегодня могло бы быть больше известно о создании этого фрескового цикла, если бы не это повреждение, так как в нижнем ярусе фрески был помещен портрет заказчика, личность которого до сих пор остается неизвестной.
После 1344 года имя Пьетро Лоренцетти в документах больше не встречается. Сиенское предание гласит, что Пьетро умер в 1348 году вместе со своим братом Амброджо во время бушевавшей в Сиене эпидемии чумы. Искусство Пьетро, посвященное поискам нового синтеза формы и цвета для выражения новых идей, имело значительное влияние. Как и в случае с Симоне Мартини можно утверждать, что после смерти Пьетро его влияния не избежал ни один сиенский художник.
Землетрясение 1997 г.
После девятилетних реставрационных работ 5 апреля 2006 года базилика святого Франциска Ассизского с фресками Джотто и Чимабуэ вновь открылась для публики. В 1997 году мощное землетрясение частично разрушило стены и потолок этого знаменитого храма, и фрески двух великих художников Раннего Возрождения едва не погибли полностью. На реставрацию росписей потребовалось девять лет и два миллиона евро,
Обычно роспись церквей начиналась со сводов, в Верхней церкви Сан-Франческо в Ассизи на своде перед входом изображены четыре Отца Церкви: Григорий Великий, Иероним, Амброзий и Августин. Исследователи приписывают авторство Чимабуэ, Джотто, а также неизвестному мастеру. Фрески четырех парусов свода с изображениями Отцов Церкви уцелели почти полностью. Рядом с каждым из четырех персонажей расположен послушник-секретарь. По примеру парусов свода над алтарем церкви, где Чимабуэ изобразил четырех евангелистов, предметы и фигуры переданы сходящимися к вершине треугольного поля.
Но эти изображения интересны прежде всего тем, что впервые в истории живописи они содержат полихромные эффекты чистых мраморов, инкрустированных "косматовскими" орнаментами и профилированных карнизами разных цветов; тех самых мраморов, которые покрывают самые известные базилики, возведенные в Центральной и Южной Италии, и являются основным материалом для обязательных предметов обстановки: амвонов, епископских тронов, алтарей, табернаклей и так далее.
Особенно пострадала потолочная фреска Чимабуэ, изображавшая евангелиста Матфея. При падении она разбилась на 120 тысяч кусков. Одно только лицо святого рассыпалось на триста фрагментов. Собрать их воедино было особенно трудно, поскольку Чимабуэ пользовался всего двумя красками - красной и желтой. Сейчас в базилике можно увидеть часть фигуры евангелиста, состоящую примерно из 20 тысяч кусков. Остальные части фрески будут ждать "лучших времен" - то есть более совершенных технологий.
Настенная фреска "Св. Иероним" Джотто рассыпалась "всего" на 40 тысяч кусочков, поэтому ее удалось вернуть на место в 2002 году. Несмотря на все усилия и использование новейших компьютерных технологий реставраторам удалось вернуть на потолок и стены только четверть всех росписей общей площадью 180 квадратных метров.
После землетрясения 1997 года все фрагменты обрушившихся фресок были вывезены из базилики св. Франциска в Центральный институт реставрации в Рим. В 1999 году храм частично открыли для посещения.
Прогулки по Ассизи и его окрестностям
Если пройти за базилику Св. Франциска и далее - в гору, покрытую густым лесом - можно посетить святилище Ла Верна, где в 1224 г. Святой Франциск получил стигматы - знак Избранника Божья. Церковь и монастырь незатейливой архитектуры блистают синими, зелеными, белыми и желтыми красками великолепной цветной терракоты работы Андреа Делла Робиа и его школы. Место идеальное для прогулки, полной духовного и мистического смысла.
Экскурсия по Губбио - этот населенный пункт долгое время считался труднодоступным, поэтому получил прозвище "обитель тишины".
Местными турагентствами за 18 евро предлагается экскурсия по Кортоне, из которой открывается великолепный вид на озеро Тразимено. В епархиальном музее города мы увидим триптих Фра Анджелико и его знаменитое Благовещенье, работы Луки Сиьорелли и Пьетро Лоренцетти. Келейный Скит, расположенный на склоне Горы Святого Эдиджо, знаменит тем, что Святой Франциск в последний раз посетил в 1226 году, незадолго до смерти. Посетим и Этрусскую Академию, где собрана прекрасная коллекция произведений искусства этого загадочного народа. Очень интересная экскурсия по Ареццо - городу, возникшему за 200 тысяч лет до н. э. Особое внимание стоит уделить историческому центру города, включая многочисленные лавки антиквариата, и церкви Святого Франциска со знаменитыми фресками Пьеро Делла-Франческа, повествующими об Истории Истинного Креста. Это настоящий богословский труд с неожиданными загадками и открытиями, исполненный в живописной технике. Церковь Св. Марии, построенную в 9-11 вв., называют храмом 100 колонн, но знаменита она не только этим, но и полихромными скульптурами центральной арки. В Домском соборе можно полюбоваться великолепными витражами Гульельмо де Марчелло, изобретшего новую технику росписи по стеклу. В храме Св. Доменико хранится прекрасное распятие Чимабуе. Для любителей истории живописи будет интересно узнать, что в этом городе жил и творил и Вазари, здесь находится его дом-музей. Его работы можно увидеть в городском музее искусства. В Ареццо родился и Меценат, знаменитый своим покровительством талантливым людям.
Для полноценного ознакомления со всеми достопримечательностями, живописью и скульптурой первой резиденции Папы Римского до строительства комплекса Ватикана в Риме, вкушения 'духа раннего христианства', амброзии, испускаемой духом самого Св. Франциска, несомненно обитающего в этих местах - планируйте провести в Ассиззи не менее трех дней...