"Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить" Ремарк
Тот давний разговор о нашем с Портицей родстве никогда особо не забывался. Просто не желая расстраивать отца своими расспросами, я не стремилась выведать все, что мне так хотелось узнать. Однако изнасилование Портицы перевернуло все в моем представлении. Город, знакомые, родственники - все это заиграло какими-то незнакомыми, пугающими всевозможными оттенками серого красками.
В тот вечер, когда дядя на руках вынес спящую подругу из моей квартиры, я все-таки решилась обратиться к отцу с вопросом - что же наша семья такое?
- Папа, расскажи мне, пожалуйста, о нашей семье, - попросила я. - Нет, не о нашей. О нас я слышала уже много раз. Мне хотелось бы узнать все о Портицы, о ее отце и их семье. Почему ты с ними не общаешься? Ты никогда о них не упоминал даже мимолетно до того момента, как Портица не пришла первый раз к нам домой? Папа, ответь, пожалуйста!
- Дочь, ты уверена, что хотела бы это знать? - не глядя на меня, спросил отец. Казалось, он даже не услышал мое твердое "Да", настолько глубоко задумался. Через минуту, встряхнувшись, он сказал:
- Ладно, пойдем на кухню, за чаем, я тебе все и расскажу.
Поставив на плиту чайник, я включила под ним огонь. Затем достала заварочный чайничек и поставила его вместо крышки. До тех пор, пока чайник не закипел, мы молчали. Обдав заварочник кипятком, я всыпала две ложки черного ароматного чая, залила все это водой, укутала полотенцем и ненадолго отставила его в сторону.
- Па, может, уже начнешь? Все равно ведь придется рассказать, - доставая чайную пару с полки, спросила я.
Поставив чашки с блюдцами на стол, выдвинув на середину обеденного стола сахарницу и положив на блюдечки по ложке, я, наконец, уселась на табурет. Пока отец готовил речь, разлила содержимое заварника по кружкам. Себе добавила одну ложку - не люблю сильно сладкие напитки. Поднеся чашку к губам, тихонько подула - не обжечься бы...
- Мы были совсем молодые, когда я познакомился с твоей мамой, - начал отец. - Мы никогда особо дружно и не жили. Вечное соперничество во всем: в учебе, друзьях, подругах. Мы с братом соревновались даже за любовь отца. И ты знаешь, тот всегда поддерживал наше соперничество, постоянно подначивал, подзуживал меня или брата. Знаешь, пока молод ты ничего этого не замечаешь. Но стоит тебе только стать чуть старше, умнее и встретить ту, единственную, ради которой хочется продолжать жить, как все меняется. Тогда на свое соперничество ты начинаешь смотреть по-другому. Я не мог играть своими чувствами и чувствами твоей мамы. Мне просто хотелось любить ею и жизнь вместе с ней, а брат...
Мы познакомились с ней осенним вечером, когда с братом спешили из института домой. Я учился на врача, брат на административного управляющего. Мы шли достаточно быстро, но неожиданно нас обогнала стройная девичья фигурка в обтягивающем спортивном костюме. Не удержавшись, я подбежал к ней, легким похлопыванием привлек ее внимание к себе. Она остановилась и недоумевающее посмотрела на меня:
- Да? Вы что-то хотели?
- Девушка, можно с вами познакомиться? - стараясь как можно приветливее ей улыбнуться, ответил я. Тут нас догнал Роб и, молодцевато отдав честь, представился:
- Робер Делийский, рад служить!
Девушка смерила его взглядом далеким от радостного, затем посмотрела на меня, и фыркнув сказала:
- Клоуны!
Произнеся это, она развернулась и продолжила пробежку.
Знаешь, для брата это был полный и безоговорочный нокаут. Его никогда так быстро, а главное резко не отшивали. А я стоял, будто обухом ударенный по голове, и заинтересованным взглядом провожал удаляющуюся фигурку.
- Па, постой, а почему у Портицы и ее отца фамилия не такая как у нас? - задала я вопрос, возникший по ходу рассказа отца.
- Давай я расскажу все целиком, ты тогда все поймешь, - ответил отец, а затем продолжил свое повествование. - Я не пытался найти эту девушку, встреченную нами. Однако судьба распорядилась иначе. В один прекрасный день в нашу аудиторию в сопровождении куратора курса вошла она, твоя будущая мама. Оказалось, что она училась в моем институте только на хирурга. В их группе начались занятия, которые проводились в анатомичке. Ну, ты, наверное, знаешь, всякие вскрытия, препарирования и все такое прочее, что изучается на трупах. Так вот, на первом же занятии твоя мама упала в обморок. Дело в том, что ей вручили скальпель и предложили показать, насколько хорошо она им владеет. Взяв орудие хирурга дрожащей рукой, она, сделав положенные надрезы, отделила кожу от черепной коробки. Затем ее попросили вскрыть сам череп, что она выполнила с высочайшей осторожностью и трепетом. Однако стоило ей увидеть извилины серого вещества, она не выдержала и потеряла сознание. Это она мне рассказала на перемене между следующими занятиями. Вот так на ниве ученичества мы с ней и сдружились. Потом стали встречаться. В день, когда я признался, что люблю, пригласил ее домой для того, чтобы познакомить с родителями. Там она и столкнулась с Робом.
Сама понимаешь, привыкший к постоянному соперничеству Роб принялся обхаживать Елени всеми доступными ему способами. Его не останавливало ни мое к ней чувство, ни чувства самой Елини. Постепенно своим давлением Роб довел ее до нервного срыва. Она едва не вылетела из института. Я старался по возможности избегать конфликта с братом, н после срыва, после того, как Елини месяц не могла спокойно спать, вздрагивала при малейшем шорохе, и практически ничего не ела... В общем я не выдержал.
К тому времени я уже жил самостоятельно, снимал небольшую комнатку в доме, что стоял на окраине города, на зарплату санитара, которым подрабатывал в скорой помощи. Мне оставалось всего лишь защитить диплом, и я стал бы полноправным врачом. Поэтому мне пришлось идти через весь город, чтобы переговорить с братом. Наша встреча произошла в том же парке, где мы когда-то познакомились в Елени. Вначале я просто говорил, делился наболевшим, просил, умолял - брат стоял и, ехидно ухмыляясь, смотрел на меня. Затем я стал угрожать - естественно, он мне не поверил. Сорвавшись, я набросился на него. Завязалась драка. Однако и здесь я был не на высоте, - отец горестно ухмыльнулся. - Я не вышел из схватки победителем.
Домой я заявился потрепанный, весь в кровавых ссадинах и синяках. Неделю я не ходил на работу - отлеживался, а заодно на пару с Елени готовился к защите. Не знаю, как твоя мать, но я с братом больше не встречался. Дальше ты знаешь: мы окончили институт, нашли работу и родили двух замечательных девочек.
- Папа, ты так и не рассказал, почему у нас разные фамилии, - вновь поинтересовалась я, глядя на замолчавшего отца, который подносил ко рту чашку с успевшим уже остыть чаем.
- Да? Извини, задумался. Все довольно просто, когда мы с мамой поженились, то это я сменил фамилию, а не она. Поэтому вы не Делийские, а Периевы.
- А что стало с дядей Робером потом? - спросила я и отхлебнула остывшего чая.
- По доходящим до меня слухам я понял, что он сразу же после нашей свадьбы с Елени тоже женился на девушке из приличной семьи. Потом до меня дошли слухи, что ее отец - главарь одной из тех банд, что властвуют ночью. Он держал в страхе полгорода. После его смерти, сама понимаешь, такие люди долго не живут, у руля этой шайки стал мой брат.
- Папа, я, наверное, чего-то не понимаю, но как ты, честный человек, смог пробиться в муниципалитет и стать мэром? Когда кругом царит такое беззаконие? Полиция куплена, всюду разбой, грабежи и насилие! Скажи, пожалуйста, как тебе это удалось?
- Дочь, не подумай обо мне плохо. Я всегда старался совершать только честные по отношению к другим поступки. Всегда лавировал между сутягами, взяточниками и предателями. С братом я возобновил общение после смерти Елени. Может, ты помнишь, во время похорон к кладбищу подъехала большая черная машина?
Наморщив лоб, я пыталась вспомнить тот пасмурный день, когда мы всей семьей стояли на пустом кладбище и прощались с мамой. С неба летела мелкая неприятная морось, а по щекам на плащ стекали слезы. Боковым зрением я все-таки умудрилась заметить ту машину, о которой говорил отец. Она остановилась в отдалении напротив маминой могилы. Заднее окошко опустилось вниз. Во время церемонии захоронения машина продолжала стоять. Когда могилу стали засыпать, отец склонился ко мне и попросил:
- Мира, подожди меня здесь, я ненадолго, - и он направился к машине.
- Да, что-то такое припоминаю. Но как это связано с твоей должностью мэра? - спросила я, вернувшись в реальность.
- Я помирился с братом. Да, таких отношений, как были у нас когда-то, уже не установилось, но мы смогли мирно общаться, а это уже кое-что. В нашем городе не все люди продажны, есть вполне мирные, человечные граждане, уставшие от царящего вокруг произвола. Именно они и предложили мне пойти во власть. Брат поддержал мое начинание, выделил денег на компанию. Сама понимаешь, что все это он сделал не просто так.
- Что же он потребовал взамен? - спросила я. А сама в напряжении ожидала ответа на свой вопрос. Мне так не хотелось, чтобы образ отца - честного человека - рассеялся.
- Не смотри так на меня. Я сделал это ради тебя, ради остальных честных граждан. Мы смогли провести в думу закон о малоимущих гражданах, о найме социального жилья. И еще массу постановлений, способных вывести город из того состояния хаоса, в котором он находится в данный момент! - глаза отца загорелись. Речь его стала яростной, немного сбивчивой, будто в данный момент он убеждал самого себя.
- Папа, на что ты согласился? - еще раз спросила я. Отец тут же сгорбился, но, продолжая смотреть мне в глаза, ответил:
- Я должен иногда закрывать глаза на то, что происходит в городе.
- Папа, неужели ты не понимаешь, что, продвигая свои так нужные городу проекты и в то же время попустительствуя бандам, ты, тем самым, сводишь на нет все свои усилия по улучшению ситуации в городе?
- Но что же мне тогда делать? Если я откажу, мне не то, что не дадут руководить городом, меня и вас лишат жизни. А на это пойти я не могу. - растеряно глядя на меня произнес отей.
Что я могла сказать ему на это? "Бросай все, подставляйся под пули, но делай город лучше?" А может, "зачем тебе эта правда, своя шкура ближе, делай, как тебе велит твой брат-бандит и все будет хорошо"? Разве могла я сказать такое? Естественно нет. Тем более отец взрослый, умный и достаточно расчетливый мужчина. Он вполне может сам решить, как ему поступить.
"Он и решил..." - стоя у зеркала и разглядывая свое черное траурное платье, подумала я. - "На протяжении четырех лет после того памятного разговора отцу удавалось лавировать между интересами банд и интересами честных граждан. Между обещанием брату и долгом совести"
Однако, как веревочке не виться... Приходится расплачиваться. Вот и отец расплатился своей жизнью, не согласившись пойти на очередную сделку с собственной совестью. Интересно, кто виновник его гибели? Мне до сих пор не верится, что отцовский водитель всегда такой внимательный и обязательный мог выпустить из вида поломку, способную привести к катастрофе. Хотя стоит сказать господу спасибо за то, что в машине не оказалось Свеланы. Потерять еще и ее - это слишком жестокая кара за все мои прегрешения.
- Мира, ты готова? Соседи уже собрались, - сообщила заглянувшая ко мне в комнату Портица. Подруга, она помогала мне в организации похорон. Осталось совсем чуть-чуть и я смогу остаться наедине со своими мыслями. О чем-то всплакнуть, над чем-то рассмеяться - вспомнить все, что связанно у меня с отцом. А завтра... завтра нужно будет встретиться с отцом Порцы и переговорить с ним о Свеа.
"Маленькая сестренка, как ты там?" - подумала я, вспоминая, как работники социальной службы забирали Свеа в приют. - "Надеюсь, что сестра сможет сдержаться и не показать своих способностей. Иначе не жить ни ей, ни мне."
Выйдя в гостиную, где стояли столы с поминальными закусками, стала обходить собравшихся в квартире сочувствующих моему горю гостей.
"Уходите, уходите скорее..." - с каждой минутой я все больше и больше желала, чтобы они ушли как можно скорее.
Вечером, когда последний поминальщик покинул мою квартиру, и мы с Портицы остались одни, я смогла вздохнуть свободно.
Потихоньку убрали со стола, помыли посуду, протерли полы и, наконец, смогли лечь отдыхать.
Хоть я и была измучена, сон, однако, не шел очень долго. Мозг не желал отдыхать, он продолжал строить всевозможные умозаключения, составлять планы на будущее. Только одно не давало мне все просчитать. Этим неучтенным фактором при любом раскладе оказывалась Свеа.
"Ничего, завтра все решится..." - с такой мыслью я, наконец, уснула.
Проснувшись рано утром, ополоснула лицо, тщательно расчесала волосы, собрала их в высокий хвост. Приготовила нам с подругой по омлету. Уже сидя за обеденным столом я спросила:
- Портица, ты не могла бы устроить мне встречу со своим отцом?
Подруга, подавившись от неожиданного вопроса, раскашлялась. Наконец, восстановив дыхание, с трудом произнесла:
- А тебе зачем?
- Надо. Мне нужна помощь. Одна я не смогу вернуть Свелану домой.
- Ясно. Хорошо, давай доедай, да пойдем, - ответила Портица.
Поковыряв пару раз в омлете вилкой, я отложила ее в сторону, отхлебнула из стакана остатки молока, посмотрела на подругу и сказала:
- Я уже поела.
Портица, глядя на мое решительное лицо, тоже положила вилку.
- Ладно, тогда пойдем.
Дверной звонок, на который жала Портица, вывел меня из задумчивости. Как мы с ней добрались до ее дома, я не смогла бы вспомнить даже под пытками. Голова забита одним - как вернуть Свелану.
Не прошло и минуты, как дверь, отворилась. На пороге стоял отец Портицы. Заметив, что его дочь пришла не одна, он отодвинулся в сторону, жестом указав, чтобы мы проходили. Стоило нам войти в коридор, как за нами сразу же закрылась дверь.
Оказавшись внутри, без предисловий произнесла:
- Дядя Робер, у меня к вам просьба.
- Просьба, ну, ладно, послушаем. Проходи на кухню, - махнув рукой, он указал на первую по коридору дверь. Заметив, что Портица собирается войти на кухню следом за мной, он произнес:
- Э, нет, Порцы, иди к себе. Я хотел бы переговорить с Мирайей один на один.
- Хорошо папа, - Портица смиренно кивнула головой и пошла дальше.
Оказавшись на кухне, дядя Робер уселся за стол и похлопал на табуретку, стоявшую радом с ним, предлагая присесть.
- Мирайя...
- Дядя Робер... - начали мы одновременно. Потом также резко мы замолчали. Затем дядя Робер продолжил:
- Мира, позволь я начну, - дядя посмотрел на меня, заметив мой согласный кивок. - Прими мои соболезнования по поводу гибели отца. Поверь мне, я приму все меры, чтобы найти и наказать виновных. Девочка, ты знаешь, что я не позволю этой истории закончиться вот так...
- Дядя Робер, меня, конечно, утешают ваши уверения, но я пришла не из-за этого. - прервала я его напористую речь.
- Я тебя слушаю, - согласно кивнув, проговорил он.
- Вы наверняка знаете, что у меня есть сестра Свелана? Так вот, на следующий день после гибели отца ее забрали в приют, - начала я тяжелый для меня разговор.
- Да, я в курсе.
- Я хочу забрать оттуда сестру. Как бы хорошо там ни было, а в этом я сильно сомневаюсь даже, несмотря на то, что напела мне та соцработница, мое желание - забрать сестру домой. Со мной ей будет несоизмеримо лучше, чем там.
- И в чем проблема? - задумчиво потирая подбородок, поинтересовался дядя Робер.
- Проблема в том, что мне не отдадут сестру. И это несмотря на то, что в этом году я заканчиваю университет, несмотря на то, что я работаю и имею собственную жилплощадь (спасибо отцу, переписал квартиру на мое имя). Мне не отдадут ее только из-за того, что мне нет двадцати одного года, и я не считаюсь совершеннолетней. Вот здесь мне и нужна ваша помощь. Помоги те вернуть сестру, она пропадет в приюте!
Минут пять мы сидели в напряженном молчании. Я слышало, как об стекло бьется муха, как тикают часы, висящие на стене, как кто-то ходит по квартире. Казалось еще чуть-чуть и я сорвусь на крик, настолько томительным было ожидание. Наконец, что-то решив для себя, дядя произнес:
- Я помогу, но ты понимаешь, что моя помощь не безвозмездна? - я усмехнулась. Другого не стоило и ожидать. Но в данный момент я согласна на все, лишь бы только ощутить Свеа в своих объятиях.
- Я в курсе того, что просто так ничего не бывает! - сухо поинтересовалась я. Нужно же знать, что меня теперь ожидает. - Что вы хотите получить от меня взамен?