В златославном городе Терте, великой столице империи грифонов, был ужасный полдень. В городе наступил самая отвратная пора года - сезон дождей, который местные обозвали смрадными ливнями. Каждый день густые серые тучи щедро изливали потоки чистой воды, что просачивалась в дома нищих и выливала всю их грязь и помои на улицу. Но в Терте нет понятия богатого и бедного квартала. Вереница жизни этого города устроила его так, что в любом его месте по соседству могут располагаться большой дом видного аристократа и кузница или неблагополучный трактир под руководство местной банды. А напротив них будет стоять мушиная нора: старое здание, в котором никогда нельзя сыскать целого окна, полуразвалившееся, в котором живет до сотни или даже больше семей нищих. Потому от смрадных ливней страдали абсолютно все. В этот период несчастные дворяне сидят дома и затыкают каждую щель в доме, любой же уважающий себя человек, чья судьба неблагодарно заставила его оказаться на улице, тут же затыкал нос сильным благовонием или заклинанием, что гасило запахи, но в любом случае ходил со слезящимися глазами. Красивые чистые улочки превращались в сплошной поток грязи и мусора, в эту пору богачи особенно часто скупали неблагополучные дома и тут же нанимали поджигателей, что превращали их в пепел красивым буйством пламени, не всегда проверяя, все ли жители успели покинуть здание. Среди же беспорядочного танца абсурда отдельные прохожие как всегда мелькали по своим делам, не глядя на грабежи и знакомые лица, погрузившись в свои дела и мысли. В этой вечной толпе великого города, под временно ослабшим дождем, шлепал сапогами человек в лиловом мундире без знаков различия, держась за серый плащ на плечах. Он шел со слегка нахмуренными бровями, спешно расталкивая так и норовящих врезаться в него горожан.
- Дом, милый дом, - буркнул он себе под нос, когда в очередной раз на несколько мгновений освободился от толпы.
По запутанным поворотам он уверенно маневрировал, порой практически полностью разворачиваясь в лабиринте хаоса, отчего со стороны могло показаться, что он попросту заблудился. Но наконец он дошел до цели, вывернув из переулка между двумя домами с обрушившимися стенами вторых этажей, и оказался на удивительно большой для плотной застройки Терта чистой площади круглой формы. Покрытая аккуратной брусчаткой, она была настоящим островком свободы от давления беспорядочных домов, и даже от смрадных ливней ей доставался только запах, а людей там было не так много. В центре ее располагалось громадное черное прямоугольное здание без окон, которое можно было разглядеть из любой части города. Его стены, имевшие чуть вогнутую в середине форму, были сделаны из матового камня. Они восходили к узкой треугольной крыше с серебристой черепицей, над которой было несколько угловатых стальных арок, напоминавших ряд ребер. Карниз ее был выполнен в форме стекающих к земле ветвей молний, и среди них то и дело мелькали белые искорки. Входом в здание служила высокая кованая дверь из очень темного серого металла, с барельефом в виде человека в рясе с глубоким капюшоном, держащим в руке раскрытую книгу. Над проходом внутрь в стене было хрустальное орлиное перо с окрашенным в алый цвет задним концом, и под ним было готическими буквами написано: "Библиотека Конклава". Путник направился к зданию, и только он встал перед дверью, как та резко отворилась, и наружу вылетел человек с очень бледным и искривленным в странной гримасе лицом, одетый в серую кожаную куртку, и тут же врезался в плащеносца. Человеку в мундире лицо вышедшего показалось странно знакомым, но тот только резко оттолкнул его, прошипев под нос пару проклятий, и ушел восвояси. Человек в плаще фыркнул и вошел в библиотеку.
Он оказался в высоком сумрачном зале, где стояли бесчисленные длинные ряды книжных полок, тонувших в темноте у потолка. Они источали запахи древней бумаги и вечных знаний, освещенные слабым светом светильников на высоких ножках, расположившихся между ними. Вошедший распахнул плащ, давая теплу наконец-то согреть его дрожащее тело.
У самого входа стоял низкий стол с толстым коричневым журналом, за которым сидел человек в темно-серой мантии, скрывавший голову в глубоком капюшоне. Плащеносец подошел к нему, поднял сомкнутую ладонь, и над его пальцами в воздухе загорелся голубой магический символ. Капюшон кивнул и сказал без каких-либо эмоций:
- Хороший день, господин маг. У Вас полный допуск к библиотеке. Ищите конкретные книги?
- Да, - раздраженно сказал маг. - Мне нужны книги о религиях древней империи.
Библиотекарь раскрыл журнал, в котором были только чистые страницы, и поднес к нему указательный палец. Его фалангу тут же окружило фиолетовое сияние, и служащий принялся водить этим пальцем по листу. Маг тем временем бросил взгляд через плечо, и затем спросил:
- А кто только что выходил отсюда?
- Магистр Гордонис.
- Что?! Он же умер!
- Совершенно верно, господин маг.
Человек в мундире тут же развернулся и выскочил на улицу, тут же вновь озябнув. Серая куртка старого знакомого мелькнула в начале одной из улочек и тут же исчезла. Маг поспешил за ним, спешно кутаясь в плащ под вновь начавшийся дождь. В толпе, что уже принялась разбегаться по домам, он сперва не нашел его, и использовал заклинание поиска. В тот же миг в нем родилось предчувствие, которое тут же превратилось в настойчивую уверенность о том, где находится Гордонис, будто тот был частью его тела. Резво минуя улицы, он скоро обнаружил впереди странника в серой куртке.
- Гордонис! - окрикнул он.
Магистр повернул голову. На мага в сером плаще посмотрело бледное, местами зеленое лицо с выцветшими глазами. На его щеках и лбу было много больших язв со ржавыми подтеками, в паре мест кожа чуть вздулась. Выражение его было очень кривое, поскольку многие его мышцы сгнили и были неподвижны. Чуть поддергивая еще работавшими углами бровей, он выражал напряженную мыслительную работу.
- А, - сказал он наконец сиплым и чуть свистящим голосом. - Кажется, я тебя где-то видел. Ты из Конклава?
- Да, - маг в лиловом мундире сравнялся с ним, и они пошли вместе. - Тебе не страшно находиться здесь... в таком виде?
- Я тебя умоляю! - верхняя губа его собеседника неровно скрутилась. - Это же столица! Здесь всем настолько друг на друга наплевать, что сам император может прогуливаться пешком и не переживать, что к нему прикуются сотни назойливых глаз.
- Возможно... - маг немного помолчал. - Почему ты покинул Хабитум? Разве вы не строите себе новое государство?
- Пусть они развлекаются своим Некрополисом сколько угодно, мне до него дела нет. Если они и правда думают, что после всего, что мы сделали под контролем Аврелиана, мы сможем спокойно ужиться с живыми, то они истинные дегенераты. Еще много лет нас будут ненавидеть и бояться, потому нам нужно пытаться хоть как-то это исправить, а не строить из себя не пойми что. Поэтому я покинул их и приехал сюда.
- Но мертвым же не дают имперское гражданство, разве нет? Что ты собрался делать в самом сердце империи?
- Верно, не дают. Но какая-то часть меня верила, что мой родной Конклав, на который я положил большую часть своей первой жизни, примет меня и поможет. Но нет, у нас сидят все такие же беспощадные старперы, что и всегда. Даже в библиотеку у меня допуск забрали! - он со скрипом сжал кулаки с проглядывающимися костями, а затем медленно с шипением выдохнул. - Смерть хорошо проявляет чужие предрассудки.
- Да уж... - маг в сером плаще увел взгляд вниз и стал сжимать и разжимать губы. - Скажи, раз уж ты... ну... ты же, кх-кх... как там... ну... какие они, Тропы Мертвых?
- Очень унылое место, - отрезал Гордонис.
- Ясно. Ну, я, пожалуй, пойду. Приятно было побеседовать.
- Бывай.
Плащеносец развернулся и медленно зашагал в сторону библиотеки. Ему припомнилось, как за золото он, не задумываясь, убивал мертвецов, и его сердце ударило что-то похожее на сожаление. Он обернулся в сторону мертвого мага, и обнаружил, что тот стоял, чуть согнувшись, протянув вниз раскрытую ладонь. Под ним лежал толстый мужчина в рваных лохмотьях, покрытый слоем грязи, и тяжело дышал, немного дергая конечностями. Через пару секунд все кончилось: мужчина распластался на земле, а Гордонис выпрямился и с закрытыми глазами широко улыбнулся вмиг подлечившимся и даже немного порозовевшим лицом.
- Что ты сделал?! - крикнул человек в лиловом мундире.
Мертвый маг открыл глаза и немного надменно посмотрел на собеседника.
- Поел.
- Это же живой человек!
Плащеносец напряг пальцы рук и между ними возникло небольшое пламя. Гордонис же перевел взгляд на здание возле себя. Это была обыкновенная мушиная нора, из темного входа которой уже смотрели несколько настороженных глаз.
- Я тебя умоляю, он обыкновенный нищий! О нем не будут горевать даже его собутыльники.
- Он живой человек и гражданин империи грифонов! - маг стал медленными уверенными шагами приближаться к противнику.
- Ты бы хоть раз об этом вспомнил, если бы я с ним так не обошелся? - не моргнув глазом спросил тот.
Маг остановился и немного ослабил пламя, задетый этими словами, а его собеседник продолжил, как ни в чем не бывало:
- Только не надо притворяться излишне человеколюбивым, охотник за головами в лиловом мундире.
Живой заклинатель опустил руки и стал громко дышать. Перед глазами пролетали жители Хабитума, бывшие некогда для него всего лишь назойливыми мошками на пути, пока он богател от убийства безумных слуг некроманта. Через полминуты он бросил:
- Что же мы, маги, за твари такие?
В ответ его мертвый собеседник только рассмеялся во весь голос и сказал:
- Как же живые любят защищаться высокой моралью, когда проигрывают! Скажи честно, ты наслушался священников на Хабитуме?
- Было дело, - нехотя признал плащеносец.
- Казалось бы, я всего пару лет как мертв, а уже вообще не понимаю вас. На что вы только не тратите свою жизнь, и главное - зачем? - сказал Гордонис и покачал головой.
- Эта самая мораль - то, что делает нас людьми! Благодаря ей мы не поубивали друг друга в древние времена, она заставляет нас признавать свои ошибки и развиваться. Или ты думаешь, что можно просто забыть о ней и жить против всех?!
- Вот в этом и есть вся прелесть смерти! Она избавляет от потребности в таких иллюзиях. Ты просто делаешь, что тебе нужно и что ты хочешь, не нуждаясь в этих условностях. Пока твое сердце бьется, тебе нужны оправдания своей слабости, а потом ты понимаешь, что все это просто пустое балабольство.
- Ты так считаешь, - плащеносец хищно улыбнулся, - потому что так почувствовал, или пытаешься оправдаться перед собой за бесчинства, что ты творил под руководством некроманта?
Гордонис издал невеселый смешок.
- Ты не знаешь, о чем говоришь. Когда я служил Аврелиану, когда он что-то приказывал, я не мог ему сопротивляться. Эта власть, она будто была частью меня, и многократно сильнее меня, ей невозможно было сопротивляться, что бы он ни пожелал, это становилось для меня единственным возможным вариантом. Это даже хуже, чем влюбленность, - на его лице тоже появился оскал. - Потому мне за тот период совершенно не стыдно. А сейчас я в полном праве наслаждаюсь своей жизнью, и такие остряки мне ни к чему.
- Что ж, - с насмешкой ответил человек в лиловом мундире, - ты победил. Пойду-ка я задыхаться от зависти в крепких объятиях таких же неразумных дам из борделя.
Среди ресниц Гордониса буквально сверкнули несколько белоснежных молний.
- Когда-нибудь я тебе это припомню...
Два мага резко развернулись и пошли в разные стороны. Человек в плаще наконец направился в библиотеку. Но в какой-то момент остановился, мечтательно почесал подбородок и направился туда, куда обещал мертвому магу.