- Парни, держите меня, я сейчас упаду! - в гримерную комнату Мюзик-Холла ворвался радостный Элиас.
- Неужели Роппер решил выдать нам премию? - усмехнулся Ильмари, оторвавшись от чашки чая.
- Есть новость получше, - улыбнулся Элиас, встав между Ильмари и Йоханнесом и положив свои руки на их плечи. - Сейчас Роппер вызывал меня в свой кабинет, чтобы я лично поговорил с неким господином Уокером. Он - организатор зрелищных мероприятий в городе Шеффилд, это в Южном Йоркшире. Уокер звонил ему и просил к телефону одного из нас. Знаете, что это все значит?
- Похоже, про нас наконец-то вспомнили, - угрюмо произнес Йоханнес, потупив взгляд.
- Разве это плохо? - вопрошающе взглянул на брата Элиас.
- Все в порядке, просто я уже привык к однообразию в нашем Мюзик-Холле, и внезапные перемены меня слегка пугают, - Йоханнес оттолкнулся ногой от пола и прокатился в кресле на крошечное расстояние. - И когда же он хочет видеть нас?
- В преддверии Рождества.
- Я сдаю в это время зачеты, - проговорил Йоханнес, задумавшись. - Ну, ладно, сдам досрочно - в колледже это даже приветствуется. Но я не думаю, что нам стоит брать с собой Эйно и Пертту - им нужно учиться, а не разъезжать с нами по графству.
- Так каникулы же, - произнес Ильмари. - Полагаю, что они будут рады выступить на одной сцене с нами, тем более, что мои сыновья проявляют интерес и способности к иллюзиям.
- Вот только с кем мне оставить Артурри? - рассуждал вслух Йоханнес. - В Лиственную пустошь везти его не стоит... Может, позвать в Мэринг-Лайн наших слуг?
- А почему ты не хочешь задействовать в шоу Артура? - спросил Элиас. - Он ловко справляется со многими трюками.
- Артур слишком рьяно подходит к освоению программы лицея и Дома изяществ. Он не видит дня и очень расстраивается, когда я ему предлагаю оторваться от книг и виолончели. В каникулы ему надо отдохнуть, иначе Артур от переутомления просто сойдет с ума, - сказал Йоханнес.
- Вот так же и ты в свое время любил учиться, - вспомнил Элиас. - И судя по твоим поездкам в Литлфорд, тебе это нравится до сих пор.
После работы братья не разъехались по домам. Они стали обсуждать грядущее представление в запале этого сладостного ожидания.
- Вчера Эйно показал мне фокус, который раньше я никогда не видел, - сообщил Ильмари. - Он достал из колоды карт произвольные четыре карты и разложил их на столе вверх рубашками. Эйно попросил меня вытянуть одну и сказал, что угадает ее. И знаете что? Он сказал все совершенно верно - это была шестерка треф.
- Есть похожий трюк, но там все основано на внушении... - проговорил Йоханнес. - Да этот мальчишка гениален! Даже я не могу предположить, как он мог это проделать.
- Пусть он покажет этот фокус публике, - сказал Элиас. - Можно на них с Пертту еще возложить ответственность за трюк с монеткой и веревкой, а так же за некоторые вещи из их программы в Мюзик-Холле.
- Я хотел бы продемонстрировать трюк с освобождением из цепей, - произнес Ильмари. - Можно было бы стилизовать это под Викторианскую эпоху, а меня представить в образе лондонского денди.
- Тебе тогда надо шляпу и трость, - проговорил Элиас. - Я бы купил сегодня, но мне нужно спешить домой - я обещал Лилии погулять с дочкой.
- Йоханнес, зайди сегодня на площадь Мира в лавку шляп, ты же ведь не собираешься поздно вечером гулять с Артуром? - попросил Ильмари.
- Когда я приезжаю домой, он обычно уже спит, - сказал Йоханнес. - Хорошо, я зайду. Давно не видел Кертту.
В лавке шляп под вечер наступала атмосфера отрешенности от работы. Посетители приходят только утром и днем, а после пяти уже почти никто не нуждается в галантерее, либо просто переносят ее покупку на другой день. Лавка закрывалась в шесть и Кертту с Филиппом, не готовые к расставанию, собирались идти к нему.
- О, Филипп! - Кертту, получив от него букет гладиолусов под вечер, была восхищена. - Да ты волшебник, если смог достать живые цветы в ноябре!
- Это еще не все, - мужчина достал из кармана рубашки два билета. - Это для нас. Можно будет сходить завтра вечером в Мюзик-Холл. Там будут выступать иллюзионисты братья Ярвинены со своими племянниками. Думаю, будет интересно.
- Это очень мило, дорогой, но нам лучше туда не ходить, - сказала Кертту.
- Почему же? - вопрошающе взглянул он на нее.
- Один из этих братьев - мой муж... - произнесла Кертту с тенью досады. - А их племянники - мои сыновья. Мы с тобой любим друг друга, однако, ты до сегодняшнего дня даже не знал моей фамилии.
- Но я должен был провести параллель между финскими иллюзионистами и тобой. В Нью-Роуте не так уж и много иностранцев, - сказал Филипп, заключив ее в свои объятия. - Но я рад, что мне довелось встретиться с северной женщиной.
- У финских женщин горячие сердца, ведь иначе они бы замерзли, - сказала Кертту, прикоснувшись своими губами к губам Филиппа и слившись с ним в поцелуе.
Он ощущал биение ее сердца и чувствовал прикосновения теплых рук Кертту к его шее. Филиппа совершенно не смущала связь с замужней женщиной, ведь кто сумел завоевать расположение женщины, тот и прав. Ее муж упустил это сокровище, вовремя не оценив ее по достоинству, так пусть же теперь он носит рога. Тепло губ и нежность прикосновений Кертту были потрясающими, и Филипп горел в очаге страсти, сходя с ума от вожделения.
В этот час, так не вовремя, оказался легким на помине один из иллюзионистов, носящий фамилию Ярвинен. Йоханнес, возвращаясь из Мюзик-Холла, зашел в лавку шляп по просьбе Ильмари, которому понадобилась шляпа и трость. Перед ним предстала та картина, которую много лет назад увидел Ильмари, только не в лавке шляп, а дома и, причем, с другими людьми. Но, застав ятровь в объятиях любовника, Йоханнес почувствовал, как боль пронзила его сердце. Его брату изменяют, а несчастный Ильмари думает, что в его семье царят гармония и любовь!
- Ну, здравствуй, Кертту... - проговорил он, нарушив сладость их уединения.
- О, Йоханнес... - воскликнула она от неожиданности.
- Прости, что я не вовремя, но мне нужна шляпа и трость, - проговорил Йоханнес, оглядев прилавки. - Да, кстати, доброго вам времени суток, сэр.
- Ты не о том подумал...- пыталась оправдаться Кертту.
- Ты запрещаешь мне думать о шляпах и тростях?
- Нет, думай на здоровье... Только не считай, что Филипп - мой любовник... - Кертту несла околесицу, и Йоханнесу откровенно хотелось поглумиться над ней, но он, получив прекрасное воспитание в свое время, попытался сдержаться.
- Хорошо, предположим, что тебе стало плохо и он делал тебе искусственное дыхание, - Йоханнес все же не удержался и, как всегда в подобной ситуации, съязвил. - Что ж, верю.
Понимая, что ее жизнь в семье мужа балансирует на грани бездны, Кертту готова была разразиться рыданиями. Филипп, видя это, но не осознавая до конца ситуации, решил пойти в атаку, приняв Йоханнеса за ее мужа.
- А вы, мистер Ярвинен, должно быть, дурак, если не цените такую женщину, продолжая помнить свою давно умершую невесту! - Филипп начал вести себя так, как и подобает невежественному подмастерью. - Ушел ваш поезд, она теперь отдала свое сердце мне! А вы продолжайте жить прошлым, отягощая его рогами настоящего!
Йоханнес был немало удивлен наглости этой челяди, но, быстро сообразив, что ответить, проговорил: "Я так рад, что эта распутная женщина не приходится мне женой, а этот невежественный хам - не мой соперник".
- Йоханнес, только прошу тебя, не бей его... - умоляла Кертту, наивно думая, что за нее сейчас станут драться.
- Я работаю иллюзионистом, а не подмастерьем. Распускать руки - удел невежд.
-Оскорблять - удел слабых, - провоцировал его Филипп.
- Это констатация факта, а не оскорбление, - сказал Йоханнес. - Да идите вы куда подальше со своими шляпами. Только вот что мне сказать Ильмари, когда тот спросит, почему я не купил ему к выступлению шляпу и трость?
- Ты же ведь ничего не скажешь ему о нас? - тревожно спрашивала его Кертту.
- Я не стану смотреть на то, как моего брата предают во второй раз, - решительно сказал Йоханнес. - У вас есть совсем немного времени, чтобы расстаться. Пока я буду молчать, надеясь на то, что ты, Кертту, образумишься. Ждите меня неожиданно - если я увижу вас вместе еще раз, то, не обращая на себя внимания, скроюсь, но в скором времени приведу с собой Ильмари.
Йоханнес ушел, оставив смущенных любовников наедине. Кертту, пылая ярким румянцем на щеках, утратила желание любить Филиппа нежно и страстно. А тот, в свою очередь, напротив, воодушевился и стал ластиться к ней.
- Нет, Филипп, не нужно... - проговорила Кертту, отстранившись. - Не сегодня... Я не хочу.