После того памятного дня в октябре, когда Артур наглядно продемонстрировал врагам свой потенциал яростного воина, умеющего постоять за себя, его отношения со сверстниками не наладились. Хоть обидчики и прикусили языки, перестав мучать его своими колкими и чертовски остроумными, как им казалось, замечаниями, пребывание Артура в лицее комфортнее для него не стало. Еще два года он страдал, обучаясь в стенах этого дома злых и недалеких подростков. Лица тех, кто старался скрывать свою озлобленность на него, постоянно мелькали перед Артуром, и он считал дни до окончания лицея. В последнее полугодие выпускного класса парни из его лицея, уже не в силах держать свою ненависть при себе, снова обрушились на него. Артур отбивался, как мог, благо, красноречия ему ни у кого не занимать. Но уже в мае он стал похожим на затравленного зверька, загнанного в угол. Артур сам озлобился на весь лицей, весь город, весь мир... "Скоро все закончится, Артурри, - говорил Йоханнес, стараясь его утешить. - Еще один месяц, всего лишь месяц и ты не увидишь ни Эрика, ни Джона, ни Джека".
В конце мая Артур прослушал последнюю лекцию в лицее. В следующий раз он придет сюда только в июне, чтобы держать свой первый серьезный экзамен. Весь июнь он платил лицею по счетам, лихо справляясь со сдачей экзаменов. В день, когда была сдана история - последнее, за что ему нужно было отчитаться, Артур пришел домой, сбросил с себя форму лицеиста и станцевал на ней джигу, после чего порезал ее в мелкие клочья.
- Не удивлюсь, если послезавтра так же поступит со своей одеждой твой отец, который, надеюсь, так же успешно справится с выпускными экзаменами, как и ты, - проговорила Элен, наблюдавшая за ликованием своего названного сына.
- Боже, неужели я больше никогда в жизни не увижу эти физиономии?! - воскликнул Артур, бросившись к ней с объятиями. - Ах, мама! Ты даже не представляешь, какой камень упал с моей души!
- А как же аттестат? Ты не пойдешь на торжественное вручение?
- Нет, я заберу его потом, - легкомысленно ответил Артур.
А через два дня окончил Академию искусств Йоханнес. Он смотрел на сына, радующегося окончанию лицея, и с грустью думал, что Артур еще даже не догадывается о том, через какие испытания ему придется пройти. Что ж, дорогу юным - у Йоханнеса, который провел полжизни в учебе, все уже позади, ему остается лишь только совершенствоваться. Артуру же только еще предстоит всему обучиться.
Поскольку Артур два года тому назад сумел одержать победу в престижном конкурсе для музыкантов, его могли взять в любой музыкальный колледж без вступительных экзаменов. К тому же, он располагал вполне достойным денежным грандом, который смог бы ему обеспечить безбедную жизнь в ближайшие несколько лет. Йоханнес, серьезно думавший в последние пару лет о том, чтобы вернуться на родину, решил, что надо начать с сына. Он, лишь посоветовавшись с ним, решил отправить его в музыкальный колледж города Ювяскюля. В июле Йоханнес написал письмо Хелене, попросив у нее приют для Артура на ближайшие четыре года. Через полтора месяца пришел ответ, где она писала о том, что с радостью познакомится со своим внучатым племянником и позволит ему быть частью своей семьи.
Итак, Артура уже ждали на родине его предков. Единственное, чего боялся Йоханнес, так это того, что Артур слабо владеет финским языком. Ему, говорящему всю жизнь на английском, тяжело придется в семье, где все говорят исключительно на финском и лишь немного на русском языке, и то, в те времена, когда к Андрею приезжали родственники.
Около месяца Артур жил в Лиственной пустоши, отдыхая от учебы на берегах Литла. По утрам он седлал Скифа и скакал на нем по лугам. Артур понимал, что скорее всего через четыре года, когда он вернется сюда, его любимого коня в живых уже не будет. Скиф умрет от старости, как это сделали Штиль, Феникс и Викинг, которые помнили еще совсем юными старших Ярвиненов. В это время в доме Элиаса и Лилии жили еще Эйно и Пертту, ушедшие на каникулы. Три брата проводили вместе последний месяц перед расставанием на целые четыре года. Артур не будет приезжать домой на каникулы, и отец не станет его навещать, ведь Йоханнес сразу предупредил сына: "Ты должен научиться жить самостоятельно без меня. Долгое расставание сделает из тебя настоящего мужчину. Иначе ты так и останешься слепым щенком".
В одну из ночей в конце июля Артуру во сне явилась Маритта, чье имя в этой семье давно приобрело мрачную окраску. Он, вспоминая, какие ужасы ему однажды пришлось пережить из-за визитов в его сны бабушки, решил просто покинуть этот дом, чтобы не злить ее. Юноша уже утром отправился на телеграф, где послал сообщение в Мэринг-Лайн, попросив отца забрать его отсюда. На вопросы Элиаса и Лилии о том, почему он так скоропалительно решил уехать, Артур отвечал, что хотел бы провести последний месяц дома, с отцом, мачехой и сестрой.
Двадцатого августа Артур в последний раз встретился со своим верным другом Янко. Он, узнав о том, что его друг уезжает так надолго, был сильно опечален.
- С кем же я буду играть классику? - спрашивал Янко. - И кто станет гулять со мной близ заброшенной мельницы?
- У тебя есть братья, - улыбнувшись, ответил Артур. - Джанко неплохо владеет флейтой.
- В октябре наш табор двинется на Восток и встанет на неопределенное время в Литлфорде, - сообщил Янко. - Когда вернешься через четыре года, заезжай в Литлфорд - быть может, мы еще встретимся.
За несколько дней до отъезда на Артура нашла тоска. Стоило ему лишь представить, что столько времени он не сможет увидеть своих близких, услышать родные до боли голоса, как на глаза наворачивались слезы. Становилось так горько, что было впору не ехать. Если бы можно было вернуть те дни и недели, когда он был в разлуке с отцом и восполнить их его пребыванием рядом... Если бы Артур мог быть с ним всегда...
Накануне отъезда Артур пришел в комнату отца и попросил разрешения побыть с ним рядом. В тот вечер в Мэринг-Лайн приехали Ильмари и Элиас со своими семьями, чтобы проводить завтра утром своего племянника до причала и расстаться с ним на целую вечность. Когда все уже легли спать, Артур пришел к отцу, который ночью любил почитать хорошую книгу, а уж только потом, ближе к утру, отойти ко сну.
- Я знаю, что ты не обрадуешься, если я буду сентиментален, но все же... - Артур устроился рядом с ним и припал к его груди. - Позволь, я обниму тебя...
Йоханнес ощущал, как ему в шею дышит Артур. Он чувствовал, что сын его никак не может сдержать слез и плачет, уткнувшись в его рубашку. Но Йоханнесу, который переживал сейчас не меньше Артура, каким-то образом удавалось сохранять самообладание и некоторое хладнокровие.
- Ты страдаешь так, будто я тебя отправляю на тот свет, а не в Финляндию, - сказал Йоханнес, поглаживая его светлые локоны. - Всего лишь четыре года, Артур, и ты вновь приедешь сюда. Поверь мне, ты будешь скучать по нам только первые полгода, а потом привыкнешь. Мы с братьями семь лет не видели мать и жили в доме совершенно чужих нам людей. А ты уезжаешь только на четыре года и, к тому же, будешь жить в доме наших родственников. Зато через четыре года ты будешь играть на виолончели, как бог.
- Отец, мне так тяжело сейчас... Это необъяснимое чувство тоски, оно съедает меня... - говорил юноша, сжимая отца в своих объятиях.
Артур смог уснуть лишь тогда, когда стрелки часов неумолимо приближали время к рассвету. Перед сном, глядя на то, как светает за окном, он вдруг вспомнил свою маму. Артур прожил без нее десять лет, почти не вспоминая о той, которая оставила его, когда он был совсем малюткой. А сегодня в его сознании вдруг явственно всплыла давно забытая картина детства. Артур вспомнил дом в Дрим-Тауне на берегу лагуны и один из вечеров, когда он, будучи совсем крошкой, сидел на мягком ковре, расстеленном на полу и перебирал любимые игрушки. Рядом с ним были его родители - юная, ослепительно-красивая мама, и отец, безупречно одетый и совсем не по-мужски нежный. Отец держал в своей руке изящную руку матери и поглаживал кончики ее пальцев. В глазах обоих горел огонь жизни, они были безнадежно влюблены друг в друга. Тогда их дом был наполнен любовью и счастьем. Так ощущалось это тепло семьи, родного дома. Теперь в доме на берегу Северного моря, вроде бы, тоже царили благополучие и уют, но почему-то Артур чувствовал фальшь. Быть может, это все его иллюзия, но, однако, не было между его отцом и Элен той невидимой нити привязанности, какая была между ним и мамой...
А утром все Ярвинены покинули дом и отправились на Портовую, чтобы отпустить Артура к дальним берегам северной страны. Ильмари нес его виолончель и смеясь, говорил: "Мы все думали, что ты пойдешь по нашим стопам и станешь иллюзионистом. А ты уезжаешь от нас, чтобы вернуться, будучи уже музыкантом. Хорошо хоть, что я своим не догадался купить виолончель, а то бы и они подались в музыку".
- Артурри, когда ты приедешь, то обязательно сыграй мне что-нибудь из Дина Уорнера, - просил Эйно, широко улыбаясь брату. - Он мне очень нравится.
- У Хелены есть сын, его, кстати, тоже зовут Эйно, - сказал Элиас. - Он виолончелист, и я думаю, что вы подружитесь.
Наконец прозвучал длинный гудок, и лайнер "Граф Джон Коллинз" поднял якорь. Артур стоял у леера и смотрел на тех, кто остался на берегу. Они расстались на целую вечность... Когда Артур вновь ступит на родные земли, он станет уже совсем взрослым, его Хельга, которую сейчас держит на руках Элен, пойдет в школу, а Анжелика будет для нее старшей сестрой... "Добро пожаловать в новую жизнь, Артурри..." - прошептал он.