Элиас был сам на себя не похож. Вот уже несколько недель его не покидала мысль о Лилии. Все началось в первых числах июля, когда они с Йоханнесом намеревались устроиться на работу в театр Нью-Роута. Тогда братья, сомневаясь в том, что театр, где они раньше трудились, вообще работает, отправились на поклон к Ропперу. Ведь закрыли же в Мэринг-Лайне школу и Архитектурное училище из-за отсутствия финансирования. Быть может, и на здании театра теперь висит замок? Но нет, драматический театр, как ни странно, продолжал работать в штатном режиме, давая почти каждый день спектакли. Иногда здесь устраивались выставки картин некого Дейла Джонсона, который сам жил где-то то ли в Грин-Хилле, то ли в Саме-Тауне. Теперь театр посещали лишь элиты города, ведь нищим не то, чтобы зрелища, им еда была почти недоступна. Роппер, узнав в молодых мужчинах тех юных мальчиков, которые работали здесь девять лет тому назад, не раздумывая взял их вновь под свое крыло. Правда, он сразу предупредил, что заработная плата будет небольшая. Таким образом, все дороги ведут в Рим, а в их случае - в театр.
Тогда, вернувшись домой, братья разошлись по своим углам. Йоханнес, как и обещал сыну, играл с ним в четыре руки на фортепиано, а Элиас хотел подремать пару часов в своей комнате. Но Лилия уговорила его составить им с Эйно компанию на пикник. Пертту с ними не было - он снова провинился и был наказан. Устроившись на уединенном берегу озера Теней, они перекусили ягодами с грядок и бутербродами со стола. Эйно, купаясь в теплых летних лучах, гонялся с сачком за бабочками.
- Как же скоротечно время, - говорила Лилия, наблюдая за своим подопечным. - Давно ли я была такой? А теперь уже даже юность моя закончилась, уступив место молодости...
- Тебе еще рано грустить об этом, - сказал Элиас. - Мне повезло меньше, ведь скоро моя молодость закончится, уступив место зрелости.
- В какой-то степени я завидую младшим Ярвиненам, - призналась Лилия. - Ведь они еще совсем дети... Им покуда не довелось познать мук неразделенной любви и одиночества.
Элиас, поняв ее намек, ощутил щемление в сердце. В последнее время он питал к ней симпатию, но Элиас считал ее глупостью. Ему нравилась ее внешность и голос, а это, как известно, не очень весомый аргумент в истинном проявлении любви. Но сейчас вдруг кровь прилила к его лицу, а руки, напротив, стали холодными.
- А ты познала? - спросил он, заранее зная ответ.
- Если человек до двадцати лет не успел обжечься первой влюбленностью, то это слишком счастливый человек, - заметила молодая Лилия с мудростью зрелой женщины.
- А не проще ли просто забыть, чем помнить и страдать? - спросил Элиас, заглянув в ее глаза.
- А ты попробуй забыть, как выглядят твои племянники, постоянно находясь с ними рядом.
Поняв очередной намек умной девушки, Элиас, смутившись, проговорил: "Тебя и в самом деле совсем не смущает большая разница в наших возрастах?"
- Нет, - искренне ответила Лилия. - Сколько бы тебе не было лет, я полюбила тебя не за возраст.
- Но... За что? - Элиас ощущал то волнение, которое испытывал в юности, когда был впервые влюблен.
- За доброту, - сказала девушка. - Знаешь, такого доброго отношения к себе я ни от кого, кроме как от тебя, не видела. Даже мой господин не был так добр ко мне, как ты, Элиас.
Он, созерцая эту наивно-нежную юность Лилии, которая уже переходила порог очаровательной молодости, не мог оставаться равнодушным. Да, Элиас, похоже, снова влюблен. В последнее время образ Лилии не покидал его, но Элиас это наваждение считал ничем иным, как обычной симпатией. А симпатия - это еще далеко не любовь. Но очередная бессонная ночь сегодня заставила его расставить свои мысли и чувства на полки разума. Он представил, что враги бомбят их дом, как имение Логана. Что, если бы ему пришлось выбирать из целой семьи одного единственного человека, которого он, если бы мог, должен был спасти? Кого бы Элиас выбрал? Алвара Эллиота, его жену Адели или больную Николь? Или, быть может, Кертту или одного из ее сыновей? А может, ему бы пришлось выбирать между Йоханнесом, Артуром и Лилией? Но Эллиоты будут спасать друг друга, забыв о Ярвиненах, ведь в момент беды в первую очередь думаешь о тех, в чьих жилах течет твоя кровь. Кертту, как благодетельная мать, сделает все, чтобы спасти своих детей, Йоханнес поступит аналогично. Поэтому можно быть уверенным, что о детях позаботятся. Кертту и Йоханнес спасут себя сами во имя благополучия своих детей, ведь нет ничего хуже, чем оставить своих наследников сиротами. А кто позаботится о хрупкой Лилии? Элиас не смог бы оставить ее в беде. Он бы выручил ее даже ценой собственной жизни. Значит, уровень любви можно измерять готовностью человека пойти на любые жертвы во имя благополучия того, кто поселился в его сердце? Выходит, стадия симпатии изжила себя, а ее место заняла любовь? Элиас понимал, что больше не может притворяться равнодушным. Но если он даст себе волю, то Элиас просто испортит жизнь Лилии. Она слишком молода для него... Хотя как сказать, Лилии уже двадцать три года, она уже не дитя.
Эйно, вдоволь набегавшись по лугу, пришел к своим дяде и няне. Он уселся рядом с ними на пледе и набросился на скромную еду.
- Ешь больше, Эйно, - говорила Лилия, одаривая его своей сияющей улыбкой. - У мужчины должен быть хороший аппетит!
- Если я буду много есть, то я стану толстым, как сэр Эллиот, - заметил мальчик, развеселив своих опекунов. - А я хочу быть стройным и красивым, как дядя Йоханнес.
- Ну почему все хотят быть на него похожими, а не на меня? - с досадой проговорил Элиас, обратившись к Лилии. - Артур, смотрю, постоянно крутится у зеркала, расчесывая свои светлые волосы - я помню, Йоханнес в детстве был таким же. Теперь Эйно захотел быть красивым и стройным...
- У меня складывается такое ощущение, что сэр Йоханнес обладает магнетическими свойствами и тем самым притягивает к себе людей, - призналась Лилия. - Такой вот харизматичный он человек и с этим ничего не поделаешь.
Спустя некоторое время Эйно лег на плед и задремал. Игры вымотали его, и он погрузился в крепкий сон на свежем воздухе. Убедившись в том, что племянник беспробудно спит, Элиас решил, что уже некогда медлить. Лилия сейчас рядом, они далеко от дома и нет поблизости тех, кто любит посплетничать. Он не знал, что сказать ей, и поэтому Элиас не придумал ничего лучше, чем дать волю рукам. Он заключил Лилию в свои объятия и коснулся своими губами ее губ. Девушка была бы до смерти напугана, если бы на его месте оказался кто-то другой. Но рядом с ней Элиас и она трепетала всем своим существом от внезапно нахлынувшей бури эмоций. Она ощущала его нежные прикосновения и мечтала о том, чтобы время остановилось, умерло... Ей так не хотелось, чтобы это заканчивалось... Но Элиас, вовремя умерив свой пыл, прошептал: "Меньше, чем в ярде от нас спит Эйно и поэтому я не могу себе позволить большего. Если ты не возражаешь, то приходи сегодня ко мне. Нам есть, о чем поговорить".
В это время Йоханнес, находящийся дома с Кертту, детьми и слугами, уединился в гостиной. Сыграв пару пьес с сыном в четыре руки, он оставил его и предался единением со своими мыслями. Его страсть к одиночеству, наверное, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, сам по себе он был человеком-одиночкой, предпочитающим обществу людей постоянные рассуждения и мечтания. Да, пора его юности канула в лету, а взрослым не присуще витание в облаках. Раньше, будучи юным и глупым, Йоханнес мечтал о неземной любви; он грезил о том, чтобы кто-то заполнил пустоту в его сердце. Чертова материальность мыслей. Мечта его сбылась, но счастье слишком быстро прошло, уступив место нескончаемым годам вечного одиночества. Теперь он не мечтает ни о чем, боясь, что даже у благих мыслей есть темная сторона. Вторая причина страсти Йоханнеса к уединениям состояла в том, что люди его просто угнетали. Они постоянно находятся в движении, проводя свою жизнь в суете. Люди слишком живые и эта живая подвижность раздражала медлительного Йоханнеса, любящего размеренность. Эти люди даже во время войны радуются жизни и ликуют от того, что начался новый день. А чем, в сущности, эта жизнь так хороша, чтобы радоваться ей? За свою жизнь Йоханнес видел лишь враждебность матери, страшный скандал с братом, смерть любимой жены и неправедный суд. Эта жизнь жестока и несправедлива к нему, и Йоханнесу просто не за что ее любить. Если только за сына, дарованного ему ею. И все. Артур - это тот человек, который держит его на этом мерзком, гнусном свете. Он - луч света, что озаряет черноту его души. Артур -его личный нейтрализатор мрачности.
Вспомнив об Артуре, Йоханнес решил провести ревизию на книжных полках. Его сын уже вполне недурно читает, и пора оградить Артура от нежелательных к прочтению книг. А их было в этом доме много. Йоханнес долго блуждал по полкам, постоянно сталкиваясь с книгами оккультного содержания.
- "Языческие боги скандинавских земель", "Обрядовость древних викингов", "Жертвоприношение во благо миру"... - Йоханнес вслух произносил названия книг, бывшей владелицей которых была его мать. - Какой кошмар, матерь божья... После такого и правда захочется себя сжечь...
В этот момент Йоханнес боковым зрением увидел человека, стоящего в дверях. "Наверное, Элиас вернулся. Сделаю вид, что не замечаю его. Он так любит подходить со спины и пугать - не буду разочаровывать Элиаса" - подумал Йоханнес, продолжая заниматься своими делами. Но так никто и не подошел к нему сзади и не положил зловеще руки на его плечи. Однако он продолжал ощущать за своей спиной присутствие второго лица. Йоханнес обернулся. Действительно, перед ним стоял мужчина, но не Элиас. Вернее не мужчина, а молодой парнишка, который, судя по его виду, был чем-то напуган. Йоханнесу бросилось в глаза то, что юноша был одет по моде начала нулевых годов, а сейчас уже дело шло к двадцатым. "Наверное, все вещи истрепались, а купить не на что, вот он и решил открыть старый сундук", - мысленно предположил Йоханнес.
- Что ты делаешь в этом доме, и кто тебя впустил? - сухо спросил Йоханнес, обратившись к незнакомцу.
- А Маритта где-то поблизости? - шепотом, будто чего-то опасаясь, проговорил молодой человек.
- Моя мама, увы, умерла несколько лет тому назад, - опечаленно произнес Йоханнес, но не стал вдаваться в подробности. - Так кто же ты и что ты здесь забыл?
- Я торгую специями, и моя повозка стоит у дома. Но я не могу отсюда выйти и давно блуждаю здесь... А где Аннели?
- Там же, где и мама, - Йоханнесу этот тип показался весьма странным. - Парень, ты спрашиваешь тех людей, которых нет на этом свете уже два года. Скажу тебе, мой друг, что ты какой-то странный.
- Почему вы говорите, что они умерли? Час назад я сидел с ними за столом и пил чай! - утверждал юноша.
- Ты сдурел? - это был скорее даже не вопрос, а утверждение. - Слушай, проваливай поскорее отсюда. У тебя не все в порядке с головой.
- А Маритты точно здесь нет? Мне страшно... Она ужасная женщина. Я прячусь от нее и стараюсь найти выход из этого дома, но не могу, - продолжал говорить юноша. - С виду она добрая... Завлекла меня горячим чаем, а теперь задумала что-то недоброе... Помогите мне выйти отсюда, пожалуйста...
В этот момент взор Йоханнеса случайно упал на зеркало, висящее как раз напротив двери, в проеме которой стоял парень. Что все это значит... Мальчишка не отражается в этом зеркале! Но Йоханнес видит его... Не иначе, как здесь творится какая-то чертовщина, а иначе кто же брякал по клавишам фортепиано в одну из ночей? Йоханнес, испугавшись, закрыл глаза и стал молиться. Взглянув на происходящее через одно мгновение, он осознал, что видение исчезло! И что же это было? Призрак прошлого или предтеча его сумасшествия?
Йоханнес стал вспоминать времена, когда еще была жива женская половина Ярвиненов. Но он никогда не видел этого юношу. Кем бы он мог быть? Тут Йоханнес вспомнил подслушанный однажды им разговор сестры и матери. Аннели с ностальгией вспоминала, как принесла в жертву богам собственного отца. Что же она тогда еще говорила? Кажется, она жаловалась, что устала заманивать в дом бродяг и странников, соблазняя их собой... Может, этот мальчик и есть одна из ее жертв? Боже правый, что происходило в этом доме в их отсутствие... Все это так напоминает новеллы короля ужасов Эдгара По. Ах, если бы это была и в самом деле новелла...
Находиться в этой комнате Йоханнес больше не мог и поэтому он, бросив книги, покинул ее. Побыть бы сейчас с Артуром, но он в это время обычно занимается историей Британской Империи с Николь. Сейчас они изучают войны Йорков и Ланкастеров. Это, вообще-то, неплохо, что мальчик так старательно учится, но надо бы сделать упор на историю Скандинавии. Как метис финна и англичанина, Артур должен знать все о своей родине. Про Британию ему известно многое, но Финляндию Артур совсем не знает, а это плохо.
На улице была отличная погода - вечернее солнце золотистого цвета уже было не в зените, но оно так великолепно освещало землю, укрытую пестрым ковром из полевых цветов и трав... Небо становилось розовым, как лепесток майского тюльпана. Вылеченная и откормленная собака, которая много лет жила без имени, а под старость была названа Ярвиненами Катрин, радостно виляла хвостом выходящему из дома Йоханнесу.
- Привет, Катрин, - произнес он, слабо улыбнувшись. - Ты смотри не делай и шагу со двора. Скоро ночь, мы тебя вымоем, и ты будешь спать дома.
Животное будто все поняло, и собака, в знак согласия, весело тявкнула.
Йоханнес вывел из стойла Викинга, который мирно жевал свежескошенную траву и вышел с ним за ворота. Седлая коня, Йоханнес проговорил: "Ну что, друг, давай вспомним былое и пустимся в резвый галоп? Я хочу, чтобы ветер бил меня по груди, развивая, как парус, рукава моей рубашки, а тебе пусть он заплетает гриву в косы!" Викинг, почувствовав себя вновь молодым, пустился вдаль с такой силой, что пыль на тропинках стояла стеной. Эта бешенная скачка была для Йоханнеса разрядкой от тяжелой жизни в доме умершей, но не нашедшей покоя матери. Он бы отдал все или почти все, лишь бы только перестать видеть этих визитеров из прошлого...
Ближе к ночи, когда были выполнены все обязательства по воспитанию и уходу за Артуром, Лилия отправилась в ванну. Там она долго нежилась в горячей воде с травами, намывая свое белое тело холщовой мочалкой с лавандовым мылом. Девушка была в смятении. Сегодня произошло то, что совершенно сбило ее с толку. Элиас, который раньше утверждал, что он ей не пара, теперь одарил ее своей невинной нежностью. Он сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться, но которое ее пугало ровно как и все то, что неизвестно... Вряд ли он будет с ней просто разговаривать... Быть может, Элиас просто хочет развлечься с молоденькой служанкой? Может, он ее и не любит вовсе? А она, наивная, поверила, что будет все так, как бывает в лучших романах о любви. Сначала они будут тайно встречаться, скрываясь от молвы, и ее возлюбленный будет дарить ей милые подарки. Как это романтично, посиделки у очага и теплые беседы ни о чем. А потом Элиас сделает ей предложение руки и сердца, она разразится слезами счастья, они сообщат об этом всей родне... Будет грандиозное венчание и свадебное путешествие в неведомую ей Финляндию. Лилия понимала, что ей двадцать три и к этому возрасту люди обычно взрослеют. Но она ничего не могла поделать со своей разгулявшейся фантазией. Конечно, ее огорчило, что этап романтичных свиданий прошел мимо них, рано передав эстафету приземленному и порочному. Ну а чего еще Лилия ждала от человека, успевшего познать все, что нужно и не нужно, который был еще вдобавок намного старше нее? Но Лилия не собиралась отступать. Быть может, все закончится таким же ранним расставанием, ощущением того, что ее просто использовали. А может, Элиас и вправду любит ее... Все нужно попробовать в этой жизни и риск в том числе.
Вернувшись в свою комнату, Лилия, скинула с себя халат, впитавший в себя воду с ее тела, что нежилось в горячей ванне полтора часа, и упала на свою мягкую кровать. Ее лихорадило в предвкушении свидания с ним. Она чувствовала, как бьется в груди ее сердце, горит кожа, но леденеет душа. А полночь уже пробьет через два часа...
Ожидание было ужасным. Время шло до безобразия медленно, а волосы долго сохли. Наконец, приведя себя в порядок, она отправилась к нему, брызнув на запястье рук духами и накинув на себя бардовый пеньюар из шелка, который был ей подарен еще Жанной. Многие вещи, которыми пользовалась сейчас девушка, принадлежали ей раньше и хранились в Лиственной пустоши - спешно собираясь когда-то в имение Логана, она не успела все забрать с собой. Как оказалось, тем самым она спасла свои вещи от перспективы быть заваленными остатками особняка Логана.
Элиас стоял у окна, глядя на то, как на небе загораются одна за другой звезды. Услышав, как скрипнула дверь, он обернулся и проговорил: "Знаешь, Йоханнес говорит, что скоро я женюсь. Впервые он сказал мне об этом еще тогда, когда тебя не было даже рядом со мной. Я ему не верил, поскольку был уверен, что никому не нужен. Но, похоже, он предвидит будущее".
- Я люблю тебя, иначе бы меня в эту ночь не было бы здесь, - решительно проговорила Лилия.
- А я, судя по всему, тоже неравнодушен... - Элиас коснулся ее плеч.
Это прикосновение было прелюдией новой жизни для Лилии. Эта ночь перевернула ее жизнь навсегда и сулила ей перемены во всем. Элиас только сейчас понял, что это не просто симпатия и страсть. Он нашел ту, с которой хотел бы остаться навеки. Ему на мгновение вспомнилась Лэттис, некогда любимая им, но Элиас быстро отогнал ее образ от себя. Главное то, что сейчас. А остальное - миражи прошлого...