...Цокот копыт и тревожный стук железных колес раздавался на въезде в город Грин-Хилл. Уже третьи сутки Ярвинены и Эллиоты были в пути. Сейчас, в следствии сражений у Дрим-Тауна, железнодорожное сообщение было очень затруднено, и они просто не могли купить билет и уехать. Да и купить его было не на что - все деньги и документы были оставлены в разрушенном доме Логана. Йоханнес, этот запасливый господин, всегда носил во внутреннем кармане плаща кожаный мешочек с монетами, но они могли быть потрачены лишь на баночку козьего молока для Артура. В эти дни в Грин-Хилле было относительно спокойно - сражения за деревеньку Литтон, что раскинулась на окраине, прекратились благодаря временному перемирию. Трудно было ехать мимо Литлфорда - там от огня на окраинах, казалось, горело само небо. А Грин-Хилл встретил их совершенно спокойно и даже тепло; там на главной площади было какое-то торжество и люди, пропивая последние деньги, пускались в пляс под заводные звуки английского рожка. Мандолина вносила свои романтические нотки в музыку ,и гудел какой-то непонятный, но, скорее всего, ирландский народный инструмент. Был накрыт большой стол, но еда на нем была скудная - сухой барашек, куриные ножки, которые дают лишь кошкам, мелкая рыба... И три кастрюли с домашним вином из кислых яблок. Оказалось, что здесь отмечали День города. Ярвинены проезжали мимо, и на пути их встала веселая троица: красивая рыжеволосая женщина, господин в гетрах - видимо, ее муж, и еще одна дама.
- Вы, я вижу, не из этих мест? - доброжелательно заговорила рыжая леди. - Путникам здесь рады. Вы, вероятно, голодны? Быть может, пройдете к столу?
Гордый Йоханнес, не терпящий подачек и рассматривающий любое проявление доброты как попытку унижения, долго отказывался от ее предложения, но голодный Элиас уговорил его принять их приглашение. Вдоволь наевшись и слегка захмелев от вина, братья со своей многочисленной семьей и прислугой уже собирались продолжить путь, но один юноша, проходивший мимо, воскликнул: "Боже мой! Либо мои глаза мне врут, либо это и в самом деле братья Ярвинены! С ума сойти! Раньше их лица не сходили с афиш!"
- Да нет, это не они, - проговорила зрелая дама, сидевшая рядом с музыкантами. - Иначе где же третий?
- Ильмари воюет где-то в Скарборо, - ответил Элиас. - Сейчас нас только двое.
- Фокус! - восклицали юные девицы, встав в полукруг рядом с ними. - Мы требуем от вас фокусов! Покажите чудо!
Йоханнес и Элиас растерялись - они были совершенно не готовы к внезапно наметившемуся шоу.
- Одно мгновенье - я сейчас вернусь, - проговорил Йоханнес и отошел к кибитке.
Там он разбудил Лилию и шепнул ей: "Что у тебя сегодня под юбкой? Шерстяные или шелковые чулки?"
- Конечно же шерстяные, мой господин. Зима все-таки...- проговорила девушка, едва приоткрыв глаза. - А зачем вам?
- Не важно, - ответил он, немного расстроившись. - А есть что-нибудь шелковое?
- Нити только, которыми я летом зашиваю шелковые чулки. Они были у меня в кармане платья, когда я убегала в подвал. Не знаю, как там оказались эти нитки.
- Дай пожалуйста, очень надо,- попросил Йоханнес.
Лилия отдала ему нити и он, накинув на пуговицу рукава плаща и на свой палец прозрачную нить, вернулся к публике, жаждущей зрелищ.
- У кого-нибудь есть колода карт? - спросил Йоханнес, обратившись к людям.
Четверо парней, играющих в это время в бридж, заинтересованные предстоящим зрелищем, сложили карты и отдали их Йоханнесу.
- Вы верите в то, что моя левая рука - магнитная? - спросил Йоханнес толпу зевак.
Все отрицательно покачали головами.
- Зря вы ему не верите, - усмехнулся Элиас. - Он сейчас вам докажет, что вы заблуждаетесь.
Йоханнес, усевшись за стол и собрав вокруг него кучу народу, стал подсовывать под свою ладонь, слегка прижалую к столу, карты - одну, вторую, третью... И вот уже под его рукой был целый веер. Медленно поднимая ладонь, а вместе с ней - и карты, чудесным образом прилипшие к ладони, Йоханнес разводил пальцы, но карты не падали! Он слышал пораженные возгласы и восхищенные перешептывания. Йоханес встал, прошел мимо удивленных зрителей, затем, вернувшись к столу, резко ударил по нему и карты рассыпались.
- Здесь наверное, точно есть какой-то секрет! - воскликнул тот юноша, что узнал их полчаса назад.
- Конечно есть, - согласился Йоханнес. - Но это - тайна для посвященных.
- А вы нас посвятите? - кокетливо проговорила красивая девушка, подошедшая к нему.
- Боюсь, что я не располагаю такими полномочиями, - проговорил Йоханнес и вскоре ушел в кибитку, оставив брата в этой веселой компании.
Он устроился под войлочным куполом самодельной кибитки. Под ним был мешок, набитый прошлогодним сеном, а укрыться пришлось старым покрывалом, которое нашлось в уцелевшей конюшне Логана. Старые Викинг, Феникс и Штиль, оставшиеся в живых после страшной бомбардировки, которая не коснулась их стойла, спали, склонив головы. Артур, сжимая в руках игрушечного щенка, связанного еще Жанной, спал, прижавшись к Лилии. Йоханнес лег так, чтобы его сын был между ним и своей няней - так ему будет теплее. Эйно и Пертту грелись рядом с матерью, а Эллиоты, сбившись в кучу, спали прямо сидя.
Очнулись все в полдень - невиданная роскошь, проспать двенадцать часов! В это время Элиас, не спавший всю ночь, уверенно держался за поводья и вел коней в сторону Нью-Роута.
- Сейчас сделаем остановку и позавтракаем - мне в дорогу дали целый пакет еды! - радостно сообщил Элиас.
- Там все тихо? Не стреляют? - осторожно спросила Кертту, высунувшись из кибитки.
- Пока, вроде бы, ничего не слышал, - ответил Элиас и остановил коней.
Лиственной пустоши они достигли спустя пару часов. Оставив коней в стойле, Ярвинены и их слуги направились в сторону дома. У крыльца их встречала совсем тощая собака - еще щенком ее много лет назад принесла в дом покойная Маритта. В спешке покидая родные места, братья забыли о ней, оставив ее на произвол судьбы. Но животное, отказываясь умирать, приспособилось и к голоду, и к холоду. Собака кормилась, бегая в соседнюю деревню, но непременно возвращалась туда, где жили раньше ее хозяева. Элиасу стало жаль питомицу и он впустил ее в дом, где в дальнейшем собака была вымыта, накормлена, а потом и вылечена. Артур, проспавший всю ночь и все утро, продолжал ловить сны в бывшей комнате Ильмари, которую решено было отдать детям. Кертту и Йоханнес отправились в Плейг, чтобы купить на последние деньги маленький бидончик молока, а Элиас с Лилией и всеми, кто остался в доме, принялся наводить чистоту в жилище.
Эйно и Пертту в это время блуждали по первому этажу. Мальчики с интересом изучали строение дома, где в последний раз они были очень давно.
- А представь, сейчас выскочит на нас из-за угла злая Мама и ее дочь, и заставит нас поклоняться деревянным куклам! - устрашающим тоном проговорил Пертту, вспомнив, как Маритта однажды едва не завербовала их в язычество.
- Не выскочит, - равнодушно произнес Эйно. - Папа сказал мне, что она с нашей теткой умерла, а другая наша тетя сбежала.
- Ты думаешь, что если они умерли, то им будет очень сложно подняться из земли и явиться в этот мир? - продолжал его пугать брат.
- Не болтай ерунды, дурак, - Эйно уже начинал нервничать.
- Ты слышишь, как за окном завывает ветер? Это они летят к нам... - замогильным голосом говорил Пертту, выпучив глаза. - Ой, что это там так шумит в каминной трубе? Неужели это они лезут в дом?!
Эйно, не на шутку перепугавшись, разразился рыданиями. В это время Йоханнес и Кертту приближались в дому. Йоханнес тащил в холщовом мешке громко кукарекавшую живность.
- Надо будет потом в церковь сходить, на исповедь, - мрачно произнесла Кертту. - До чего мы докатились, боже мой... Украсть из чужого курятника петуха и пару куриц...
- Извини, но у этого Гарлоу до войны была целая ферма, и он не успел перебить всю скотину, а нам нечем кормить детей! - злобно проговорил Йоханнес. - Иди, скажи Артуру, что у нас нет ни пенни денег, а он все равно через час придет, и будет плакать, умоляя дать ему хотя бы корочку черствого хлеба. Этот противный англичанин и не заметит пропажи, а мы можем умереть от голода!
- Хорошо, что у вас много земли, - заметила Кертту. - Весной посадим тыкву и томаты - у меня остались семена, которые я, к счастью, хранила в уцелевшей конюшне.
Оставив кур в теплом сарае, Йоханнес и Кертту вернулись в дом. Там они застали хохотавшего Пертту и рыдающего Эйно.
- Что здесь произошло?! - воскликнул Йоханнес. - Почему он плачет? Ты что с ним сделал?
- Он меня пугает - говорит, что сейчас придут злые язычницы и станут обращать нас в свою веру, - задыхаясь от слез, жаловался Эйно.
- Они мертвы, им не место среди живых, - холодно произнесла Кертту, пытаясь утешить сына, но тем самым, обидев его дядю. Кем бы ни была его мать, Йоханнесу было больно слышать эти равнодушные, рянящие сердце, речи.
- Они не злые, - вмешался Йоханнес. - Просто эти женщины были больны...
- Ах, Пертту, ах, безобразник! - злобно прошипела на него мать. - Получишь ты у меня сегодня еловыми ветками по спине за то, что обижаешь брата! И молока тебе вечером не дадим - голодным ляжешь спать!
- Нет, Кертту, ты не посмеешь его бить, - твердо заявил Йоханнес. - Мы должны вырастить здоровых детей, а не калек. Идем за мной. - он увел племянника на второй этаж, где вручил ему томик Шекспира, заставив учить его наизусть.
Вечером на стол был подан скромный экреоря, мало чем отличающийся от обычного омлета. Лилия сумела выловить из холодного Литла парочку тощих карасей, которых Ярвинены успешно зажарили. Артур, долго сидящий в молчании, вдруг заговорил: "Я видел во сне нашу маму, отец. Она сказала, что дядя Ильмари хлыщет в окопе спирт и прохлаждается".
Впервые за долгое время этот дом был наполнен смехом. Кертту и Элиас смеялись так, что из их глаз брызнули слезы, а Йоханнес, в свойственной ему манере, лишь сдержанно улыбался.
- Даже твоя покойная жена возмущается, - заметил Элиас, немного успокоившись. - Видно, дает там жару наш горячий финский парень!
- Теперь я знаю, на чьей стороне будет победа, - сказала с иронией Кертту, хлебнув холодной воды.
И снова все вернулось на свои круги. Опять в доме на берегу реки Литл горел газовый свет, снова все собрались за большим столом. Только вот состав семьи сильно изменился. Вместо четы Бредберри - семья Эллиот, на месте Жанны - Кертту... Мама и сестра ушли в историю, уступив место маленьким Ярвиненам. Другая сестра вообще где-то сгинула. И лишь Элиас и Йоханнес все те же, но их нежная юность ушла в небытие, оставив свой трон подрастающему поколению...