Николь сидела в кресле под торшером и вышивала скатерть. Белая материя была оживлена изображениями замысловатых цветов и райских птиц. Артур делает в своей комнате уроки, заданные ему в школе, а Эйно и Пертту, давно решившие арифметику, занялись любимым делом. Они обсуждали с Элиасом предстоящее выступление со своей программой в театре Роппера. Было решено показать фантастический трюк с выделением цветного песка из обычной воды. Вот уже больше, чем полгода, они развлекают почтенную публику Нью-Роута своими фокусами. Йоханнес продолжал ездить в Литлфорд и становиться образованным актером, обучаясь у знаменитых артистов, преподающих в его колледже. Уже много месяцев он не играл в театральных постановках Роппера - Йоханнес лишь принимал участие в экзаменационных спектаклях при своем колледже. И все это было потому, что знаменитый театр Драмы на площади Мира пал, подобно Западной Римской Империи, завоеванной вестготами. Вместо Драматического театра имени Джона Болдуина Бакстона там теперь существовал Мюзик-Холл "Империя Варьете". Отныне вместо зрительских кресел там было множество столиков и стульев, на месте запасного выхода стояла барная стойка, а зрители, вместо того, чтобы культурно проводить время, распивали спиртное и созерцали дешевые шоу с танцами полуобнаженных девиц, некоторые вещи из цирковых программ и многое другое. По вечерам приходили братья Ярвинены с племянниками и устраивали англичанам "час чудес", демонстрируя им оригинальные фокусы. Конечно, Элиас пожалел, что предложил Ропперу сделать из театра Мюзик-Холл, ведь теперь его родной театр превратился в злачное место. А ведь здесь работают маленькие дети, их племянники... Отныне Йоханнес и Элиас ни на минуту не оставляли их здесь без присмотра. Бог знает, чего можно ожидать от пьяных зрителей. Однако, благодаря этому нововведению, заведение Роппера отныне не знало отбоя от клиентов.
Лилия и Кертту прогуливались по берегу Литла вместе с малюткой Анжеликой на руках последней. Девочка, изучая окружающий мир своими задорными глазками, весело лепетала что-то, еще не похожее на человеческую речь, но очень схожее с тем, что и должно исходить из уст младенца.
- Как ярко светит солнышко, Анжелика! - восклицала Лилия, разговаривая с дочерью. -Смотри, какие птички летают по небу!
- Скоро придет ваш папа и покажет вам свой коронный фокус с пуговицей, - смеялась Кертту, вспоминая Элиаса. - Все пуговицы, что копила я много лет, растащил у меня!
- А Йоханнес постоянно просит у меня шелковые нити, - сообщала Лилия, светясь улыбкой. - Скоро все измотает, и мне придется распускать свои чулки!
- Интересная у них профессия, людей обманывать и получать за это деньги, - сказала Кертту. - Но, наверное, это не только их ремесло, а еще и способ завоевания женских сердец. Помню, Ильмари очаровал меня фокусом с колечком, после чего я совершенно растаяла и согласилась быть его подругой сердца.
- Мне рассказывала моя покойная госпожа, леди Жанна, что таким же образом ее влюбил в себя Йоханнес, - вспомнила Лилия. - Согласись, что наши мужья - очень романтичные натуры.
- А кто такая эта Жанна? - спросила вдруг Кертту. - Я много слышала о ней, но ни разу не видела, хоть и вошла в вашу семью еще при ее жизни.
- Это жена Йоханнеса, ты об этом знаешь, - сказала Лилия. - Элиас долго молчал о них, держа эту историю в тайне даже от меня. Но однажды он разоткровенничался со мной...
И Лилия, решив, что можно иногда и разворошить пыль времен, рассказала все Кертту. Она поведала ей о том, как был влюблен в Жанну Ильмари, будучи юношей. Лилия рассказала, что Жанна жила в этом доме, собираясь стать его женой. Также, она не могла не рассказать и о том, как Йоханнес увел у брата невесту и как тот уехал надолго в Финляндию, откуда вернулся спустя три года уже со своей собственной семьей. Кертту подозревала, что исключительно дружеские отношения с мужем, возможно, брали откуда-то свои корни... Ах, вот почему она никогда не чувствовала взаимной любви с его стороны...
Женщина выглядела подавленной. Это был тот острый нож, вонзившийся в ее спину, который был сродни кинжалу подлости Йоханнеса, пронзившего однажды душу Ильмари насквозь. Значит, Ильмари лгал ей, когда говорил, что она в его жизни - единственная? Выходит, Ильмари связался с ней лишь для того, чтобы забыть свою несчастную любовь? Что же теперь, Кертту - просто его утешительница? Да, она знала, что супруг не питает к ней чувства большего, чем привязанность. Но она думала, что он просто не эмоционален и прячет свои чувства в недрах души... Выходит, их и не было?
Остальное время Кертту шла, молча, с Лилией, выслушивая ее разговоры о насущном. Она все думала о том, что случилось однажды, восемь лет назад в ее родном городке Эспоо, где они встретились... А Лилия, совершенно не подозревая, что вылила в душу Кертту дозу яда, продолжала:
- Николь решила вышить скатерть на случай теплых семейных посиделок. Приятно будет созерцать на столе эту красоту... - говорила Лилия, срывая на ходу желтые цветы.
Скатерть, вышитая за несколько месяцев Николь, очень органично смотрелась на праздничном столе, накрытом в начале лета. Ведь в июне этого года раздался стук в дверь, который возвестил о начале новой эпохи в жизни семьи Ярвиненов. С войны вернулся Ильмари! Он был так же прекрасен, как и четыре года назад, когда уходил воевать, но что-то привнесло в его внешность еще большей мужественности. Эта солдатская форма из грубой материи и кожаные сапоги придавали его образу брутальности. Восхитительные рыжие локоны его были острижены, но он не собирался оставлять это и уже начал отращивать их вновь. Ильмари за эти годы успел опустить изящную бородку и, как было замечено остроумным Йоханнесом, он от этого стал похож на воинственного гнома. Эйно и Пертту, конечно же, не бросились к отцу с объятиями - они отвыкли от него и были смущены. Зато Элиас и даже скупой на выражение чувств Йоханнес, накинулись на него, и от радости еще долго не могли разомкнуть своих объятий.
- Боже, он живой! - восклицал Элиас. - Я так счастлив видеть тебя вновь! Солнце, ты ведь до сих пор не знаешь, что у тебя родилась племянница!
- Кто из вас женился? - строил догадки Ильмари.
- Он, - с улыбкой указал на брата Йоханнес. - Моя служанка отныне мне ятровь.
- Но как ты нашел нас? - спросила Лилия. - Ведь мы жили до этого у Логана...
- Сами написали мне письмо из Лиственной пустоши, а теперь спрашивают, - усмехнулся Ильмари. - А где Артур? Я хочу увидеть своего любимого крошку Артурри!
- Он скачет на коне где-то по берегу Литла, - сказал Йоханнес. - Наверное, скоро вернется.
- В девять лет и уже держится в седле? - удивился Ильмари. - Настоящий финн! Горжусь им!
- Твои сыновья тоже неплохо ездят, - сообщил Элиас. - Они с семи лет в седле.
Весь день прошел в разговорах. Возвращение Ильмари стало настоящим праздником для его домочадцев, которые так отчаянно переживали за него, когда он ходил под пулями. Когда зашел разговор о годах, прошедших на поле боя, Элиас подумал о том, что Ильмари сейчас расскажет и про то, что было, и про то, чего не было. Ведь он так любил приукрашивать скучную действительность! Но Ильмари лишь печально опустил голову и произнес: "Знаете что? Давайте сделаем вид, что я все эти четыре года был здесь, с вами. Мне так опостылела эта война, будь прокляты те, которые ее развязали. И вообще... Никакой я не воин. Я иллюзионист. Давайте начнем все сначала и вернемся к былому?"