Близилась полночь. Холодная луна своим мертвенно-бледным светом освещала землю, утопающую в реках крови. По черному, как смоль, небосводу, плыли куда-то в бесконечность темно-синие, цвета индиго, обрывки облаков. И звезды - души павших на поле боя, меркли, расплываясь в серой дымке ночного тумана...
Сегодня ночью опять было неспокойно. У линии фронта разрывались с душераздирающим "фах" снаряды, и винтовки стучали своей нескончаемой очередью. Были слышны крики раненых и ожесточенные вопли рвущихся в атаку. И зарево огня, сияние которого было видно за много миль...
В половине двенадцатого ночи уже спала вся семья Ярвиненов, а так же их слуги. Элиас, простившись около получаса назад с Лилией, в которой нашел родственную душу, уже дремал в своей постели. Кертту в это время засыпала, вспоминая о своем муже, который воюет сейчас где-то далеко. Артур, который лег еще два часа назад, давно спал, а Эйно и Пертту, выспавшиеся утром, обсуждали секрет фокуса, который был сегодня раскрыт для них Йоханнесом.
Последний впервые за два года крепко спал. Сегодня они с Элиасом, изучая подземные коммуникации имения Логана, набрели на погреб, где хранилось вино. Оно было очень даже неплохим - самое молодое тридцатилетней выдержки, привезенное из Прованса. "Да, хорошо жили предки этого пианиста", - заключил господин Эллиот, которого братья пригласили на вечерние посиделки после занятий с детьми. Англичанин называл это либеральное отношение к слугам "финской демократией", которая приравнивала слугу и хозяина друг к другу. Бывший лорд, направляясь однажды вместе с семьей к дому фокусника, чтобы стать его прислугой, был готов провалиться сквозь землю, осознавая то, как низко он пал, чтобы прислуживать простолюдину, выбившемуся в люди. Но после того как Ярвинены выделили каждому из членов его семьи по комнате со всеми удобствами и обеспечили им все условия для работы, после того, как Элиас угощал его вином и сигаретами, при этом осведомляясь о его самочувствии, сэр Эллиот вновь почувствовал себя лордом. "Война скоро закончится, я отстрою заново наше имение... - успокаивал он себя. - А сейчас просто представим, что мы в гостях у старины Левиадока, лорда Дангариса..."
Сегодня, захмелев, но не лишившись рассудка, Йоханнес устроился в своей мягкой постели, не снимая одежд. Он, лишь успев накрыться одеялом, потерял всю ориентацию в происходящем, окунувшись в мир сладких грез. Сквозь тьму небытия, куда на время уходит любой спящий, в его сознание ворвался яркий эпизод прошлого. Йоханнесу снился Ювяскюля, город на двух озерах, и дом Князевых. Там и развивался сюжет его сна, которому суждено было стать вещим. Ему снилось, что он бродил по пустому дому, жители которого куда-то ушли на неопределенное время. Йоханнес забрел в одну из комнат и с удивлением обнаружил там Жанну! Она была такой же юной и прекрасной, какой была в тот день, когда он впервые признался ей в своих чувствах. Девушка примеряла свои бусы кораллового цвета и с не наигранной грацией заключала свои прелестные ручки в бархат перчаток. Жанна, увидев в отражении зеркала Йоханнеса, обернулась и радостно воскликнула: "Ландыш, ты здесь! О, как же я давно мечтала повидаться с тобой! Я, вообще-то, вижу тебя каждый божий день, но не так уж и часто могу побыть с тобой наедине. Позволь, я прикоснусь к тебе!"
В мире грез Йоханнес был счастлив. Та, которой ему так не хватало, была рядом. Она самозабвенно бросалась к нему в объятия, и он мог ощутить ее тепло, такое трепетно-живое и восхитительно-нежное. Никто не мог нарушить сладости их любви, и они не боялись разоблачения. Казалось, что и не было того страшного вечера в декабре, который стал кодой их счастья и прелюдией его одиночества. В ночи, будто наяву, звучал ее заливистый смех и Йоханнес ощущал аромат ее любимых духов...
- Прости, что долго не давала знать о себе, Йоханнес, - говорила Жанна, играя со светлым локоном его волос. - Просто не могу разорваться. Приходиться ходить за твоим растяпой -братом, который выскакивает из окопа, когда над головой свищут пули. Ох, Ильмари, как всегда в своем стиле. Ты, надеюсь, не ревнуешь? Поверь мне, я просто не хочу, чтобы он погиб, ведь больно будет тебе.
- Я скучаю по тебе, любовь моя, - говорил Йоханнес, не осознавая, что это всего-лишь сон, иллюзия, греза...
- Я тоже, - призналась Жанна. - Однажды мы обретем счастье на века, но это будет не сейчас. Я знаю, кем мы были в прошлой жизни и кем станем в будущей. И ты узнаешь. А теперь я заклинаю тебя, уходи. Иначе все мы воссоединимся в единую семью прямо сегодня ночью. Железная птица уже летит, и смертоносное перо упадет рядом. Бегите, прячьтесь там, где находят покой после смерти. Иначе сами обретете покой. Артурри пусть ничего не боится, я рядом. Беги!
На этом его сон оборвался, и Йоханнес, едва осознав, что произошло, гонимый неведомой силой, выскочил из своей спальни и ворвался в комнату Артура.
- Просыпайся, сын! Не время спать! Да брось ты эту собаку! - воскликнул Йоханнес, укутывая сонного ребенка в одеяло. Артур, вцепившись в игрушку, так и не оставил ее.
- Что, отец? - проговорил мальчик.
- Ничего, не надо слов! - нервно произнес Йоханнес, уводя его из комнаты.
Уже через две минуты на ноги был поставлен весь дом. Испуганные Эллиоты выходили из своих спален, совершенно не понимая, что случилось.
- Что за движение? К чему такая спешка? - размеренно говорила сонная Адели, пряча свой нос за шерстью пледа.
- Вот так же все суетились, когда нас в двенадцатом году эвакуировали с тонувшего лайнера, - проговорил Алвар. - Чудом тогда живы остались.
- И сейчас случится чудо, если вы послушаете меня и спуститесь в подвал, - вскричал Йоханнес. - Хватит болтовни! Все за мной! Где еще двое мальчишек, черт возьми?!
- Они с Кертту уже убежали в подвал, - сообщил Элиас. - С тех пор, как ты полгода назад напророчил ей падение с лестницы и перелом руки, она верит каждому твоему слову и побаивается тебя. Как это у тебя получается?
- Не знаю, - на ходу прокричал Йоханнес.
Едва они спустились на семь ярдов под землю и зажгли лампу, как раздался мощный взрыв, и железные стены погреба загудели. Казалось, что стонала сама земля, а мир сотрясся. Испуганные дети прижались к своим родителям и разразились рыданиями. Мужчины побледнели, а чувствительная Николь едва не потеряла сознание. Благо, Лилия дала ей крепкую пощечину и она пришла в себя. Йоханнес лишь тихо произнес: "Спасибо, Жанна..."
- Что это было?! - прошептала Николь, прикрывая свое уродство на шее платком.
- Удар немецкого цеппелина, - совершенно спокойно проговорил Йоханнес, тем самым испугав свое окружение еще сильнее. - Далеко он залетел... Ни разу еще не ударяли по этим местам.
- А теперь скажите, мой юный пророк, как вы могли знать об авиа налете за пятнадцать минут до него? - господин Эллиот, стерев грань между слугой и хозяином, обращался к Йоханнесу, как к мальчику.
Йоханнесу такое обращение польстило. Действительно приятно, когда в двадцать шесть лет ты выглядишь на восемнадцать. В самый первый день своего пребывания в семье Ярвиненов, этот англичанин принял Артура за его младшего брата. Йоханнес уже собрался обижаться на дерзость и лесть, но, узрив его неподдельное удивление от услышанной правды и, заметив, как пунцовые розы вспыхнули на его щеках, Йоханнес постарался добродушно улыбнуться и отшутиться, слукавив потехи ради: "Мне до сих пор вино не продают без Элиаса, да и Артур слабо верит в то, что у него нет старшего брата".
Но сейчас, в отличиие от того суетного дня, отягощенного знакомствами и конфузом от господина Эллиота, было совсем не весело. Элиас испуганно смотрел на брата, который уберег их от смерти. Как он смог предвидеть эту смертельную угрозу? Почему полчаса назад Йоханнес, вместо того, чтобы спать, не подозревая о фатальном подарке судьбы, вскочил с постели и поднял на ноги весь дом? И как ему удалось однажды предсказать падение с лестницы Кертту за день до происшествия? Элиас вспомнил, как давно, еще когда была жива Жанна, Йоханнес, как бы между прочим, сказал, что через четыре года у него родится дочь. Но это было три года назад... То есть, через год он станет отцом и мужем? Забавно. Особенно когда тебе не с кем создавать семью. "Он однозначно колдун", - пронеслась в голове Элиаса неожиданная мысль.
В этот момент на железной стене, освещенной тусклым огоньком лампы, отпечаталась тень. Николь прошептала: "Кошка! Что здесь делает кошка?!"
- Какая еще кошка?! - воскликнул Элиас, но, увидев, как животное угольно-черного окраса приближается к ним, замолчал.
Кошка приблизилась к Йоханнесу и стала тереться о его ноги, оставляя шерсть на черной материи брюк. Так же бесцеремонно она уселась на скамью между ним и Артуром. Черное существо, этот вестник ночи, стало лизать руки Йоханнесу, после чего кошка, издав ласковое "мяу", ступила на колени Артура, и, свернувшись, задремала.
- Я вспомнила одну вещь из творчества Эдгара По... - произнесла в суеверном ужасе Лилия, -Там призрак черного кота преследовал хозяина... Мне страшно.
- Надо прогнать ее! - воскликнул Элиас. - Война ведь кругом, кто ее знает... Может, она заражена? Не помните разве, как в апреле германцы травили газом наших союзников на реке Ипр? Может и ее к нам подослали, чтобы мы потом умерли вместе с ней?
- Если бы она была заражена, то у нее не было бы такой густой шерсти, - мудро заметила госпожа Эллиот.
А Йоханнес уже все знал. Нет, этот подвал закрыт со всех сторон и ни одно живое существо, кроме спасающихся людей и полчища крыс, не может пробраться сюда. Он вспомнил фразу Жанны из его сна: "Артурри пусть ничего не боится - я рядом". Так значит, это она... Как все это похоже на мракобесие, в которое Йоханнес никогда не верил. Но, похоже, жизнь после смерти действительно существует. И даже смерть не смогла разлучить их... Им суждено быть вечным продолжением друг друга.
Около суток Ярвинены и Эллиоты провели под землей. Уже в сумерках следующего вечера было решено выйти наружу через запасной люк, что располагался не в доме, а во дворе, прямо в саду. "Опасно выходить через люк, что в доме! - воскликнул Йоханнес, убеждая Элиаса в его неправоте. - Может, уже и дома-то нет! Ты сейчас откроешь его, и тебя засыплет! Ты этого хочешь?!" И Йоханнес снова напророчил беду. Дома и в самом деле не было. Лишь увидев сияние звезд на небе, Йоханнес и все, кто был с ним рядом, могли наблюдать дымящиеся руины вокруг огромного разорвавшегося снаряда. Удивительно, что в том импровизированном бункере их не убило взрывной волной.
- Поздравляю, господа Эллиоты, - заключил Йоханнес. - Мы едем в Лиственную пустошь - вы увидите новые для вас места, если наш родительский дом еще цел...