Йоханнес вместе с Элиасом вновь отправился покорять земли Великобритании, которые, как ему казалось, он объездил с братом вдоль и поперек. Сегодня их ждал город Кардифф, что раскинул свои земли на территории полуострова Уэльс. Да, это уже была не их Англия, ставшая за многие годы им второй родиной. Но здесь, в Уэльсе, было так же много - даже больше, воды, чем в Дрим-Тауне. Этот город стоял многие века на величественной реке Таф с чистыми водами и зелеными берегами.
Братьев Ярвиненов уже на въезде в город встречали пестрые афиши с кричащими слоганами. "Финские чародеи устроят незабываемое шоу в древних землях Уэльса. Зрелища окупят цену!" - прочел Йоханнес и возмутился. "С какой это стати мы финские? - тихо произнес он, обратившись к брату. - Я там был всего-лишь несколько раз, а сам всю жизнь прожил в Англии."
- Разве ты не понял, что это хитрый ход для привлечения посетителей? - спросил почти шепотом Элиас, хотя в кэбе кроме них никого не было. Их иллюзионные аппараты прибыли в город еще вчера посредством грузоперевозчиков. - Иностранцы в почете были всегда как диковинное зрелище.
Сегодня они должны были выступить на сцене одного из немногочисленных Домов Изяществ. Неделю назад на землю лег сентябрь, и начались занятия у творческих детишек, посещающих эту обитель Лиры. Сегодня там, в большом концертном зале, была подготовлена площадка для деятельности "господ иллюзионистов" - как почтительно обращались к ним работники Дома Изяществ. Высокая сцена освещалась факелами, что окружили ее с четырех сторон. Повседневные голубые портьеры были заменены на алые портьеры из атласа, сшитые на заказ. За кулисами стояло фортепиано, за которым устроился пианист из Ливерпуля, который примкнул к ним в июне - Логан, выпускник музыкальной академии Литлфорда, живущий в Ливерпуле, пять лет тщетно пытающийся найти работу по специальности, уговорил братьев взять себя под их крыло, когда они проездом очутились в его городе. Йоханнес долго сопротивлялся, не желая делить своего заработка с пианистом, но Элиас уговорил его. "Музыка придаст нашим представлениям зрелищности и театральности. Ты ведь сам хотел, чтобы было красочнее," - сказал он и его слова были решающими. Логан был человеком приятной наружности, но значительно превосходил их в возрасте. Ему было тридцать три года и он сразу стал для них старшим товарищем.
Сегодня Йоханнес наводил устрашающий грим - он, напудрившись, овладел лицом белым, как холст. И глаза, умышленно начерненые, выглядели ужасающе. Ему предстояло надеть черный балахон, в котором он покажет трюк с сожжением Элиаса. Йоханнес исполняет роль средневекового инквизитора, а его брат - колдуна, который был предан Святому суду. Им долго не давали добро на демонстрацию этого фокуса в помещении из соображений пожарной безопасности, но все же власти города сдались. Однако, в зале дежурили люди в форме пожарных, ведь не ровен час и могут вспыхнуть портьеры.
- А помнишь, как в детстве ты пугал меня ужами и пауками? - зловеще произнес Йоханнес, грациозно поглаживая настоящий факел, что был в его руке.
- Только попробуй меня спалить! - смеясь проговорил Элиас. - Я восстану из пепла, как птица-феникс, и отомщу тебе, подсунув жирную крысу!
- Я не боюсь крыс, - фыркнул Йоханнес. - По-моему, это самое умное животное. Я прикормил одну крысу, и она теперь приходит к нам во двор каждый вечер и ждет, когда ее покормят с рук. При этом она меня еще ни разу не покусала. Поэтому обидно осознавать, что люди с такой ненавистью относятся к этим прекрасным созданиям.
- Как это похоже на тебя, мой загадочный Ландыш, - улыбнулся Элиас. - То, что чуждо окружающим, присуще тебе. Это делает тебя неповторимым и выделяет из серой массы заурядных людей.
Заиграла зловещая музыка, состоящая из тяжелых аккордов и быстрых пассажей. Вспыхнули факелы и поднялся занавес, алый, как кровь. На импровизированном кресте был распят несчастный колдун, прикованный к нему цепями. Человек в черном балахоне достал старинный сверток, и огласил приговор зловещим тоном. Крик отчаянья колдуна, карканье ворона, доносящееся из-за кулис - это один из работников театра по просьбе фокусников теребил птицу, которую они привезли с собой как реквизит. Ворон был пойман и приручен Элиасом год назад и теперь участвовал в его фокусах. И зал, утопающий во мраке осеннего вечера, освященный лишь факелом. Зрители, родом из эпохи индустриализации, вдруг очутились в темном Средневековье, чарующим своей таинственностью и доставляющее ощущение приятного ужаса.
- Смерть ереси! - воскликнул Йоханнес и поджог бумажный куб, в который был опущен крест с распятым Элиасом. - И да здравствует Инквизиция!
По залу пролетел ворон. Покружив над зрителями, он улетел за кулисы, откуда вышел целый и невредимый Элиас в черном фраке с красной сорочкой и с цилиндром на голове. Он вернулся из подвала, куда свалился через отверстие на деревянном возвышении, именуемое сценой, когда очутился внутри бумажного куба, что скрыл его полностью. Элиас сбросил цепи, которые, конечно же, не сковывали его руки, а просто опоясывали и прыгнул в подвал на сено, которое уже было приготовлено для него. Вот такая она, профессия иллюзиониста - все думают, что на тебе горит одежда, а ты всего-навсего переодеваешься, сидя на сене, привезенном из близлежащей деревеньки.
Юная Лиадан сидела во втором ряду между двумя зрелыми мужчинами. Это были случайные люди, которых она до сегодняшнего дня не видела и, конечно же, забудет о них, когда выйдет из зала. Просто так уж получилось, что они соседствовали с ней, купив билеты на тридцать пятое и тридцать седьмое сидение. Эта прекрасная ирландка, несмотря на совсем юный возраст - ей было семнадцать, обладала вовсе не девичьей внешностью. Густые, как львиная грива, огненно-рыжие волосы и зеленые, как два изумруда, глаза - она была самой настоящей бестией. Широкие кости таза, бедра с изысканным изгибом и налитые соком юности груди, походящие на спелые персики - это была молодая соблазнительница, успевшая разбить немало сердец. Она была уверена в собственной непобедимости до тех пор, пока не была очарована сама. Впервые побывав на представлении братьев Ярвиненов, она была покорена красавцем Ильмари - он был так восхитетельно красив, что ее девичье сердце расстаяло перед его мужественной статью и очаровательной внешностью. Поскольку юная девица была предоставлена сама себе, будучи дочерью ветров и вьюг, что растили ее вместо почивших родителей, ее передвижение по стране никто не ограничивал. Она была на удивление везуча - будучи воспитанницей улиц и подворотен, Лиадан умудрялась красиво и, довольно дорого одеваться. Так и хочется спросить у нее: "В чем секрет?". А все очень просто. Она была искусной куртизанкой. Нищие бродяги не для нее. К ее ногам падал мэр Нью-Роута, главный судья Грин-Хилла, известный художник-импрессионист господин Сенар и даже один из могущественных лордов ее родного Уэльса. Вот ответ на то, откуда у нее были деньги, чтобы путешествовать по следам молодых иллюзионистов, которые так полюбились ей своим редким ремеслом и очарованием мужественности, разбавленной нежной внешностью. Лиадан каталась по всему королевству, следуя за Ярвиненами еще с тех пор, когда с ними был Адам Баркер. Она была свидетельницей их сокрушительного фиаско в Хэмпшире, которое закончилось трагической гибелью знаменитого учителя юных фокусников. Для Лиадан было огромной потерей выбывание Ильмари из творческого коллектива ее кумиров. Но это все же, не беда, ведь у него есть еще пара не менее замечательных братьев. Элиас, конечно, великолепный фокусник, но Йоханнес ей нравился куда больше. Он красивее и моложе. Лиадан, забыв про Ильмари, самозабвенно любовалась Йоханнесом, который сейчас разыгрывал романтическую сцену с Джулией - их партнершей, которая парила над импровизированным ложем, застеленным лепестками роз. Она должна сегодня пообщаться с ним. Лиадан мечтала услышать его голос, не тот, что принадлежал актеру и фокуснику, а тот, которым располагал Йоханнес - настоящий, без грима. Лиадан хотела прикоснуться к нему, поговорить по душам. Глупо, конечно, жаждать душевной беседы с чужим человеком, но... Он ей не чужой. У них так много общего! Тысяча представлений, например, которые проходили для него на сцене, а для нее - в зрительном зале.
- О, боже мой, неужели еще одно шоу позади?! - произнес Йоханнес, упав на диванчик в гримерной комнате, под которую был оборудован к их приезду репетиционный зал, где вспоминали заученные сонаты ученики перед зачетами. Он был измотан до бесов, скачущих в глазах.
- Завтра едем в Данди, - напомнил Элиас. - Люблю бывать в Шотландии.
- А я хочу домой, - произнес Йоханнес, причесав свои роскошные локоны цвета подснежника.
- В Лиственную Пустошь или в Дрим-Таун? - спросил Элиас с хитрой улыбкой.
- Еще спрашиваешь, - сказал Йоханнес, посмотревшись в зеркало. Его пугающий грим был смыт в мгновенном перерыве между первой и второй, более лиричной сценой их программы. Теперь у него были лишь аккуратно подведены черным карандашом глаза и выделены серым брови. Это делало Йоханнеса еще прекраснее. - Конечно же в Дрим-Таун. Не думаю, что в Лиственной пустоши мне кто-то будет рад.
- Тарья будет рада, - сказал Элиас. - Видно, что она тоскует по тебе. Мне кажется, что из всех своих братьев Тарья больше всех любит тебя.
- Я тоже скучаю по ней, - сказал Йоханнес. - Но по Жанне и Артуру я тоскую сильнее. Ты отдыхай пока, а я выйду на крыльцо. Так болит голова... Быть может, от свежего воздуха мне станет легче.
- Завидую я тебе, Ландыш, - сказал вдруг Элиас. - У тебя красивая жена, здоровый сын... А я как перекати-поле на ветру...
- Через четыре года у тебя родится дочь, - бросил Йоханнес и исчез в дверях, оставив Элиаса в недоумении. "Откуда он знает то, чего не знаю я?" - подумал Элиас, немного испугавшись.
На крыльце Дома Изяществ у запасного выхода его подкараулила Лиадан. Она подозревала, что ее кумир однажды выйдет из здания именно через запасную дверь и терпеливо ждала. Йоханнес уже был в обычной повседневной одежде: свободная рубашка из белого шелка, черные брюки классического покроя и, конечно же, его любимый кожаный плащ в тон брюкам. Девушка, чтобы как-то очаровать его, решила сыграть на чувствах. Она притворилась, что плачет. Со стороны это выглядело действительно трогательно. Юная девушка, можно даже сказать, девочка в нежно-голубом платье, стояла на крыльце и, прикрыв лицо ладонями, неслышно тосковала о чем-то. Йоханнес, думая в это время о своем, а если если точнее, то мечтая снова очутиться в объятиях Жанны и заглянуть в серые глазки Артура, даже не заметил Лиадан. Нет, он, конечно же, заметил, что какая-то незнакомка теребит в руках белый носовой платочек из кружева, но Йоханнеса это не особо заинтересовало. Но вскоре его уединение стало раздражать присутствие второго лица и он, стараясь быть ласковым, наконец произнес: "Ты чего?"
- Ах, нет, ничего,сэр... - изобразила смущение девушка. - Извините, ради бога, но я вас не заметила.
- Что у тебя произошло? Отчего ты плачешь? - уже участливо спросил Йоханнес.
- Это будет вам неинтересно...
- Кто ты? - настойчивым тоном спросил он.
- Я здесь учусь, сэр, - на ходу придумала Лиадан.
- Готов держать пари, что ты обижена на строгость учителей, - печально усмехнулся Йоханнес.
- Вы правы, - согласилась Лиадан. - Вообще незаслуженно оговаривают и упрекают.
- Когда учился я, мне тоже казалось несправедливым то, что меня хлестали по спине розгами чаще моих братьев.
- А меня не бьют... Просто убивают словами. Плоть заживает быстро, а душа, увы, болит порой вечность...
- Пойдем со мной, мы тебя утешим. - смело позвал Йоханнес. Такого расположения к своей персоне, Лиадан, конечно же, не ожидала.
- Куда?! - с напускным испугом спросила девушка.
- Да не бойся, мы не обидим, - он повел ее за собой. "Неужели сработало?" - радостно думала Лиадан.
Йоханнес вернулся к Элиасу в компании Лиадан.
- А это кто? - заулыбался Элиас. - Но однозначно, если бы Ильмари был с нами, он был бы очень рад визиту прекрасной барышни.
- Не пугай девушку, дурак, - рассмеялся Йоханнес. - Я не позволю тебе допустить вольностей. Я застал ее в печали, вот, решил скрасить ее тоску нашим обществом.
- И как зовут юную леди?- спросил Элиас то, чего еще не успел узнать у нее его брат.
- Лиадан, мой господин, - представилась она.
- Очень приятно, а я - Элиас, - он поцеловал ее хорошенькую ручку. - Отличное продолжение вечера, не так ли, Йоханнес?
- Неплохое, да, - сухо улыбнулся Йоханнес.
С того вечера Лиадан влилась в общество иллюзионистов. Скоро братья узнали, что она вовсе не ученица Дома Изяществ, а простая странница, вынужденно ставшая ей из-за рабочих путешествий своих кумиров. Но это не оттолкнуло их от нее и, очевидно поэтому девушка, как ядовитый плющ, обвила души Йоханнеса и Элиаса. В Данди они ехали уже вместе с ней. Элиас был очарован ею, ведь она так напоминала ему Лэттис! А Йоханнес, вопреки чаяниям Лиадан, сохранял холодный нейтралитет. А ведь он довольно тепло принял ее в тот вечер, когда впервые привел в свои закулисные покои.
В октябре Йоханнес и Элиас побывали в Глазго. Лиадан, за месяц сумевшая покорить Элиаса своим чистым разумом и юным телом, тщетно пыталась взять неприступную крепость его прекрасного брата. Она, увидев в первый их вечер обручальное кольцо на пальце Йоханнеса, которое маняще поблескивало, великолепно сочетаясь с перстнем из червонного золота, испытала самую настоящую физическую боль в сердце, которая полоснула ее острым лезвием разочарования. Но ее не остановило украшение, которое Лиадан наивно не приняла за весомый аргумент, который, увы, был не в ее пользу. Она, напротив, стала еще настойчивее. Теперь девушка еще тщательнее наводила на себя красоту, чтобы покорить Йоханнеса, которого, оказывается, брат ласково называет Ландышем. Лиадан однажды даже предпринимала попытку опоить его, но Йоханнес, как оказалось, пьет лишь дорогой коньяк, на который у нее, конечно же, не нашлось денег. Если бы даже Лиадан постаралась набрать необходимую сумму, он все равно не выпил бы больше одного фужера. Да и не принял бы гордый Йоханнес ее подношений.
Сегодня он был в превосходном расположении духа, что, надо заметить, было очень редко. Доставив удовольствие шотландской публике своим коронным фокусом с чернильной галочкой, который сопровождался продуманно срежессированной театрализованной постановкой, что продолжалась не более пяти минут, он, довольный очередным успехом, вернулся в гримерную комнату. Их программа обычно состояла из двадцати таких постановок. Это было новаторством в их деле, ведь до них фокусники просто демонстрировали свои трюки без всякого сопровождения. "Поскольку мы в прошлом актеры, наши иллюзионные этюды это, своего рода, маленький спектакль," - рассказал однажды Элиас корреспонденту ежедневной газеты "Таймс". В гримерной комнате Йоханнеса уже ждала преданная Лиадан. Она украшала собой тесную комнатку, важно восседая в кресле, что стояло у зеркала.
- Как все прошло, мой прекрасный Ландыш? - Лиадан бессовестно называла его этим ласковым именем, зная, что он, конечно же, не ее.
- Великолепно, Лиадан, - Йоханнес старался быть сдержанным, но сегодня они с Элиасом особенно отличились, и это прильщало ему, поэтому Йоханнес, конечно, не мог остаться равнодушным.
- Без грима ты лучше, - продолжала льстить Лиадан.
- Да, такой же прекрасный, как и ты, - Йоханнес, осознавая, что девочка не так проста, включился в эту игру, чтобы не быть пораженным в ней.
Сегодня Йоханнес не стал смывать с лица тонны театрального грима, ведь он просто не наносил его за неимением необходимости. Он, лишь сняв черный фрак, остался в красной рубашке и классических брюках в тон фраку.
- Ненавижу этот чертов пиджак. Только движения стесняет и ничего более! - сказал Йоханнес, небрежно бросив фрак на кресло, где только что сидела Лиадан, плавно перекочевавшая на диван, чтобы быть ближе к нему.
- Быть может, я смогу тебе помочь расслабиться после тяжелой работы, мой господин? - проговорила Лиадан своим серебристым голосом, что тек из ее уст подобно весеннему ручейку, бегущему по тающему снегу.
Она, усевшись за его спиной, начала поглаживать плечи Йоханнеса и соблазнительно дышать над его шеей. Йоханнес, ощущая тепло тела Лиадан, которое касалось всем своим естеством его спины, подумал, едва не рассмеявшись: "Подчинила себе Элиаса и думает, что сумеет то же самое проделать со мной. Однозначно, она ко мне не равнодушна. Сейчас что-то будет... Обожаю срывать чьи-то планы. Это великолепное зрелище. В его голове уже созрел коварный план.
- Я уверена, что твоя жена не сможет доставить тебе большинство из тех удовольствий, на которые способна я, мой чародей, - Лиадан уже протянула свои изящные ручки к его груди, медленно спускаясь к животу.
Йоханнес чувствовал, что если он не остановит ее, то она доведет его до греха, но медлил, поскольку всей душой жаждал увидеть ее сконфуженную, в смятении и горьком разочаровании.
- Конечно же не сможет, моя страстная ирландская девочка, - он заключил ее в свои крепкие объятия и стал медленно расстегивать стальные крючки на ее платье. Лиадан была счастлива. Да! Она добилась своего! Йоханнес, наконец, одарил ее своим вниманием!
Лиадан, запустив свои пальцы в его восхитительные волосы, страстно вцепилась ему в голову. Он же слился с ней в нежном поцелуе. Лиадан таяла в его объятиях и предвкушала дальнейшее развитие событий, которые обещали разом исполнить ее заветную мечту. Однако Йоханнес, одарив ее своим драгоценным поцелуем и страстными прикосновениями к ее дрожащему, на грани состояния экстаза, телу, внезапно грубо оттолкнул Лиадан.
- Ну что, твои тайные фантазии воплотились в жизнь, маленькая куртизанка? - с насмешкой произнес он.
- Какие фантазии, Йоханнес, о чем ты? - она пыталась изобразить святую наивность и доверчивость. - Я ведь думала, что ты любишь меня так же трепетно и нежно, как и я тебя.
- Трепетно и нежно я люблю свою жену, - ледяным тоном проговорил Йоханнес. - Неужели ты настолько глупа, что думаешь, будто я соблазнюсь тобой в то время, когда дома меня ждет женщина неземной красоты?
- И нужна она тебе, - фыркнула Лиадан, стараясь соблюдать спокойствие. - Я моложе нее - это еще одно мое достоинство перед ней.
- Скромность вперед тебя родилась, я смотрю, - откровенно смеялся Йоханнес. - Только не думай, что мне нужна маленькая глупенькая девочка.
- Подлец! - вскричала Лиадан, отвесив ему тяжелую пощечину.
- Ой, даже не знаю, кто из нас подлец больше - ты или я, - злорадствовал Йоханнес, получая неописуемое удовольствие от гнева униженной соблазнительницы, которая считала себя богиней. - Я редкостный злодей, жестоко отвергший несчастную леди, которая намеревалась увести меня из семьи. О, как же я низко пал!
Бросив злобный взгляд на Йоханнеса, Лиадан выскочила из комнаты, захватив свой ридикюль, где она хранила ценности, которые повсюду возила с собой. Все, она больше никогда не вернется к нему, даже если он будет падать к ней в ноги и умолять простить.
Элиас пришел в гримерную вскоре после ухода Лиадан. Он увидел смеющегося Йоханнеса и, естественно, спросил: "Ты чего хохочешь? И где моя Лиадан?"
- Она минуту назад едва не стала моей, - смеялся Йоханнес.
- Так чего же в этом смешного, негодник? Или ты решил у всех своих братьев девушек уводить? - возмущенно воскликнул Элиас.
- Тихо, тихо, сейчас все объясню! - проговорил Йоханнес, стараясь унять свое веселье.
И он рассказал брату о домогательствах к нему Лиадан. Это, конечно, умерило гнев Элиаса и свело его на нет.
- Ты бы видел ее физиономию, - сказал в заключении Йоханнес. - Она очень смешна в гневе.
- Распутная девка, - негодующе проговорил Элиас. - Так и знал, что все ее слова - ложь, и она не питает ко мне ничего, кроме похоти.