П(есчагин) Александр : другие произведения.

Чёрный пёс Петербург

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Чеpный Пес Петеpбуpг - рассыпанный порох Тайн этих стен гробовой тишины. Дышит в каждом углу по ночам странный шорох. Здесь любой монумент в состоянии войны. .. Этот зверь никогда, никуда не спешит. Эта ночь никого, ни к кому не зовет..." ДДТ: Чёрный Пёс Петербург

   Чёрный Пёс Петербург
  

"Чеpный Пес Петеpбуpг - рассыпанный порох
Тайн этих стен гробовой тишины.
Дышит в каждом углу по ночам странный шорох.
Здесь любой монумент в состоянии войны.

..

Этот зверь никогда, никуда не спешит.
Эта ночь никого, ни к кому не зовет..."

ДДТ: Чёрный Пёс Петербург

  
   Глава 1-я:
  
   Разум заставил выключить электричество, заставил поверить в яркость света от парафиновых свечей и в силу печатных букв. Женечка Плавленый сидит за письменным столом, за старенькой печатной машинкой с западающей заглавной буквой "О". Стол же поставлен прямо напротив окна, поэтому, когда Женечка печатает свои тексты его можно видеть с улицы, а он сам - если, задумавшись, оторвется от работы - смотреть в окно и созерцать городские улицы.
   -Почему нет? Ведь я автор, мои пальцы сейчас гладят клавиши. Замрут на секунду, и обрушаться целым миром. В путь. - Женечка закрыл глаза, вздохнул и с новым взглядом ударил по клавишам печатной машинки пальцами - на бумаге появились первые буквы. А на кухне радиоприёмник работал на полную мощность: Земфира - я полюбила вас.
  
   1.
   Фёдор Достоевский выбегает к каналу Грибоедов со стороны Садовой. Остановившись около Каменного моста, испуганно оглядывается, нагнувшись, зачёрпывает ладонями снег и обтирает им вспотевшее лицо. Переведя дыхание, одёргивает на себе пальто и уже успокоившись, оглядывает улицу.
   - Как же изменился и не изменился этот мир. В замкнутом круге циферблата бежит часовая стрелка.. Вместо лошадей машины, вместо почты е-мэйлы.. и где-то в этом хаосе должен быть человек. Маленький и никчёмный - мурашка. Тянущийся и просящий - целуя жилистую руку бога.. - Фёдор мысленно вообразил себе образ Маяковского и сплюнул на снег. - Придёт же такая мразь в голову.
   -Пригнитесь!- Периферийным зрением Достоевский успел увидеть вываливающуюся из подворотни фигуру Анатоле.
   -Что-то мистическое, какая-то божественная сила или дьявольский помысел ведёт этого старика за мной. Будто чёрный человек.. нет, это уже Есенинское. - Успел подумать Федор, прежде чем пригнуться, одновременно выуживая из-за пазухи маузер. Не целясь - выстрелил. Тут же раздался звон разбивающегося стекла, чей-то сдавленный крик - Суки! - и над головой Достоевского прошипел рой пуль. Из разбитого окна в здание напротив - второй этаж "желтые шторки" - высунулся дымящийся ствол пулемёта "Максим".
   - Первый нах! - Анатоле ловко выбил из руки маузер и повалил Фёдора. Тут же навалившись на него всей массой тела, прошептал в ухо, щекоча лицо бородой. - Против бомбы нет приёма.
   Раздался взрыв и ещё один. Запахло гарью. И Достоевский почувствовал как никогда - грусть по Цветаевой. По той порочной, грязной женской душе - но стремящейся в полёт.. и навсегда рухнувшей со стула повиснув на намыленной верёвке. - Какой я жалкий.. - подумал Фёдор и, извернувшись, попытался укусить Анатоле за ухо. Не вышло.
   Бородач оказался ловчее и сильнее.
   Вдалеке завыла пожарная сирена. Анатоле поднялся на ноги и отошел на почтительное расстояние, с добродушным прищуром рассматривая Достоевского, тот медленно встал и нерешительно отряхнулся от снега.
   - Вам нужно чаще практиковаться в стрельбе. - Анатоле посмотрел на лежащий между ним и Достоевским маузер, отрицательно покачал головой и, порывшись в карманах своей жилетки, неожиданно достал - браунинг. Навёл на Федора. - Представьте, что было бы, если бы я хотел вас убить.
   - Вы преследовали меня. - Достоевский сглотнул, поняв всю безвыходность своего положения, демонстративно сделал шаг в сторону от маузера. Подышал на свои покрасневшие от холода пальцы.
   - Я только хотел предупредить, что на вас готовиться покушение. Вот и всё.. - Анатоле сделал шаг, нагнулся и, не отводя браунинга от Фёдора, поднял маузер. Брезгливо поднёс его к своим глазам. - Я подцталом.. Нужно тщательнее следить за своим оружием. И чёрный пёс Петер.. Возьмите. - С этими словами, резко бросил маузер в сторону Фёдора.
   Трюк удался, Достоевский неловко, от неожиданности, попытался поймать своё оружие, но не удержался на ногах и упал.
   Когда поднялся, Анатоле уже не было. А вот милицейский уазик и наряд пожарной команды со скорой помощью...
   - Пёс его дери.. - Достоевский спрятал маузер в пальто. Обвёл взглядом изуродованную стрельбой улицу - трое низкорослых типа смотрели на него с нескрываемой злобой и, тыкая пальцами на объятый огнем дом, что-то объясняли патрульному.
   - Они опять убили Петю. - Понял, прислушавшись, Фёдор.
   - Подойдите. - Приказал патрульный и Достоевский, вздохнув, подчинился. Пересёк чуть припорошённую снегом дорожку - перешёл через дорогу в положенном месте ожидая светофора.. Наконец прорвался через пожарников, запнулся, кстати, о пожарный шланг..
   - Старший серж Стёпин. Ваши документы. - Козырнул патрульный.
   - Я знаете.. Я право слово не хотел, так вышло... - Достоевский стал лениво рыться в своих карманах. Вечерело.
  
  
   2.
   На твёрдых нарах встречал ночь Достоевский, в двухместной камере - спасибо гуманному отношению к автору "Идиота". Но что это такое? Сон сниться чудный, в каком пьяном дурмане, в каком из злачных мест - такое ещё может присниться? Только в застенках, в камере. Избитым.
   Ночной Петербург. Фёдор бежит от чего-то страшного. Спотыкается, падает. Ногами бессильно дрыгает. А вокруг мерещатся тени, Есенин в белой маске читает стихи.... И пёс чёрный, одни только глаза пылают огнём. Лает, кусает за пятки.. И вдруг пропадает.
   И барышня в лёгкой косынке читает "Вечерний Петербург". Но кто она?
   -Что такое? - Чей-то голос спрашивает издалека, из другого столь же бессмысленного реального мира...
   - Какое солнце за решёткой.... А вы - уже проснулись? - Арестант с цифрой тринадцать на робе стоял у стены с узким отверстием окна у самого потолка камеры. - Представьте, когда меня вчера определяли в эту камеру.. наручники, решётки эти.. массивная дверь - я подумал о проститутках. Какая глупость, отчего я о них подумал. Вы не знаете?
   - Не имею понятия. - Достоевский поморщился, давая понять, что этот разговор его не интересует.
   - Я тоже подумал с чего бы это. Ведь меня фактически насильно сажают в кандалы, бросают в камеру. Это же нелепо думать о проститутках, когда над вами свершают столь насильственное .. даже подлое действие. Но я понял.. Насилие. Насилие руководило моими мыслями. Я вспомнил проституток только из-за того, что почувствовал себя жертвой. Вы, конечно, возразите, что проститутки несколько иного полёта. Вы ведь возразите? Но что-то общее есть. Ведь есть? Это всё равно, что заглянуть в глаза чёрного пса...
   - Простите? - Неожиданно спросил Федор, приподнимаясь на нарах.
   - Что? - Арестант удивлённо всплеснул руками. - Вы не согласны?
   - Вы сказали чёрный пёс. Это вы про что? - Достоевский почесал затылок. - Просто вчера я уже слышал..
   - А про пуделя все слышали. Это старый Питерский миф. - Арестант прошёл к умывальнику и побрызгал себе на лицо водой. - Вы извините.. не знаю вашего имени.
   - Будьте любезны, Фёдор Достоевский. На десять суток за оскорбление при исполнении. - Достоевский улыбнулся разбитыми губами.- А вы?
   - Мистер Фри. Меня сюда за глупости. Тоже говорил то, что думаю. - Арестант сел на свои нары и достал из-под подушки початую пачку "Беломорканала". - Впрочем, меня не били.. Я ведь иностранец, бояться скандала. А вас я смотрю...
   - Да что на них обижаться. Ни хуже, не лучше нас с вами. Такие же беспридельщики. - Достоевский с удовольствием угостился папиросой. - Но, вы говорили о пуделе.
   - Это очень смешная история. Говорят, что, мол, есть чёрный пудель, но не совсем чёрный.. даже наоборот. - Мистер Фри пустил кольцо дыма и задумчиво продолжил. - Увидишь его так и сразу ясно, что как есть чёрный. А от чего чёрный.. вот тут самая главная фишка. Говорят, что не признаётся он, да все про него знают. А чёрный оттого, что мысли у него темные, да только он, как псина бессмысленная и думать толком не умеет. Представьте, питерцы верят, что если заглянуть ему в глаза, то можно всё про себя узнать. Только никому не удалось ещё.. он всех кого встретит в прах обращает.. Мистицизм.. сами понимаете, Петербург.
   - Да, что-то вроде пиковой старухи выходит. - Достоевский затянулся и посмотрел на потолок. - Русскому человеку только дай возможность: познать всё про себя - так он всё равно тут же выдумает, что это знание обратит его в прах.
   - Но это вы сами решайте, что тут у вас русского.. Я же, как иностранец, буду лишь чудиться вашему парадоксальному мышлению. - Мистер Фри выпустил ещё одно кольцо дыма и, затушив папиросу, встал, чтобы выбросить "бычок" в парашу. Но тут открылась дверь, в камеру ударил голос.
   - Мистер Фри - на выход.
  
   3.
   Скамейка в сквере, двое сидят - между ними газетный лист расстелен. На листе раскрытая банка шпротов и початая бутылка водки с двумя пластиковыми стаканчиками.
   - А знаете, я рад, что вы согласились принять моё приглашение. - Мистер Фри наполнил стаканчики и, протягивая один Фёдору, продолжил. - Сейчас благодарность уже не в моде. А вы редкое исключение.
   - Но позвольте, вы же почти насильно увлекли меня. И потом, как я мог отказать человеку, оплатившему моё освобождение. - Достоевский вежливо улыбнулся, взял стаканчик и добавил. - Тем более мне всё равно нечего делать. А безделье гораздо хуже, чем пьянство.
   - Вы так думаете? - Фри и Фёдор чокнулись и выпили. Выуживая шпроты из банки пальцами, закусили.
   - Я так говорю. Впрочем, пьянство лучше безделья только когда не переходит в запой. Вот смотрите. - Достоевский кивнул на прогуливающиеся по зимнему скверу пары. - Каждый из них в душе алкоголик и законченный наркоман. Я говорю не про болезнь тела.. Надеюсь, вы понимаете? Запойщики.. винтовые марафонщики. Только безмысленные, небессмысленные. Смысл-то они и выдумать не сумеют.. потому как безмыслие в головах.
   - Да, я что-то подобное читал... - Мистер Фри задумчиво разлил ещё по одному стаканчику и вдруг хлопнул себя по лбу, впрочем, не расплескав ни одной капли. - В "Русском журнале"!
   - Ну, в иностранном, меня и не печатали. - Достоевский, удовлетворившись произведённым эффектом, ловко осушил стаканчик и, крякнув, почесал свой подбородок.
   - А у меня есть для вас работа. - Неожиданно серьёзно произнёс Фри и выпил. Неспешно закусил шпротами.
   - Какая? - Наконец настороженно спросил Фёдор.
   - Ну, как вам сказать. Телевидение, радио.. - Мистер обтёр пальцы об край газетного листа.
   - Я с телевидением ничего общего иметь не желаю.. Я вас даже дальше слушать не стану, спасибо за помощь, за компанию, но я вынужден откланяться. - Достоевский поднялся со скамейки, обтерев пальцы об пальто, протянул руку для прощания.
   - Да подождите вы. Сделайте одолжение, потом сами спасибо скажете. От вас же только.. прошу выслушать. - Фри выразительно посмотрел на Фёдора. - Да и откуда у вас такая антипатия? Там же такие деньги.
   - В детстве на экскурсию ходил в телецентр. Сборище клопов мерзостных.- Достоевский посмотрел на небо, затем на ещё не пустую бутылку и сел обратно на скамейку.
   - Успокойтесь. Работа не пыльная, вам как автору интересная. А клопы.. так ведь вы сами говорите вокруг вас тупые марафонцы бегают... - Мистер протянул Фёдору стаканчик и тут же наполнил его. - Выпейте и послушайте внимательно то, что я вам сейчас скажу.
  
  
   Женечка замолкает и, перевернув последнюю страницу черновика, мгновенно замыкается в себе. Даша Савельева, едва сдерживая улыбку, делает вид, что рассматривает свои ногти. Владимир - Эдичка - добродушно протирает глаза, он только вынырнул из дрёмы. А Серёжа Каштанов смотрит с нескрываемым неудовольствием.
   - Однако. - Наконец выдыхает Эдичка и делает глоток из стакана с водой.
   - А мне понравилось. В этом было. Ну, я не знаю. Неожиданно. - Добродушно улыбается Даша.
   - Да дерьмо он написал. Достоевского приплёл. Вассермана.. будто без евреев уже нельзя обойтись. А эта мысль про русское.. Что это вы имели в виду со своим пуделем? Сарказм один сплошной. Сны нелепые. Хуй пойми в каком времени. - Серёжа даже привстаёт со стула. - Вообще никогда не понимал всю эту постмодернистическую дрянь. Вы же губите литературу. Вам только у станка стоять, а всё лезете словами играть. Будто это как в "дурочка" с соседом по лестничной площадке перекинуться.
   - Я только хотел как лучше. - Женечка бледнеет и с надеждой смотрит на Владимира.
   - Ладно Каштанов, хватит субъективизма. Успокойтесь. А мы послушаем. - Эдичка запнулся и нерешительно посмотрел на Савельеву. - Давайте Даша вы.. Только очень прошу, опускайте порнографические темы.. Ладно?
   -Из текста, Эдичка, нельзя выкинуть целые абзацы. Но я попробую смягчить.. - Даша раскрыла перед собой папочку с розовыми листками своего черновика. Ещё раз посмотрела на лица своих компаньонов и вдохновенно прочитала первую фразу. - Маруся читала чужие письма..
  
   Глава 2-я
  
   1.
   Водитель похожий на Высоцкого сидел за штурвалом трамвая.
   Барышня читала газету с той почтительной детской любознательностью, с которой первоклассник листает впервые букварь. И пусть, да пусть, несмышленыш ещё ничего не понимает, а эти закорючки, возле рисунков, непонятны, но зато наивность с которой он вдруг начинает верить - целый мир можно измерить по слогам.
   А барышня только изредка отрывалась от чтения бульварного листка - глазами поверх газеты осматривала пассажиров. Иногда её лицо выражало брезгливость, угловатый носик морщился и губы презрительно выражали: Фи, какие бомжары. Или наоборот зрачки широких глаз округлялись и тогда вдохновенное: Ништяк какие сапожки у этой потаскушки.
   Маруся не столько верила в статьи жёлтой прессы, сколько буквально заставляла себя в них верить. Подчас даже умудрялась вообразить, что лично присутствовала на той или этой тусовке - и мой бог, тогда ни один детектор лжи не раскроет её заблуждения.
   О, неизвестная миньетчица Петербурга. Твои алые губы познали ни один, и даже не десяток хуёв. А твоё горло проглотило столько спермы, что ты могла бы захлебнуться в ней с головой..
   Но Маруся не шлюха, она просто ещё не нашла. Хотя конечно её поиск всё больше и больше напоминает глупый и жестокий немецкий хардкор, но она ещё не утратила своей перспективы. Маруся ведь когда-то.. теперь так давно.. училась на филологическом и была круглой отличницей. Просто время такое, заставляет всё подкладываться и куда-то впихиваться.
   Барышня достойная своих поэтов и художников. О, сколько поэм на выдранных тетрадных листках посветил ей Вознесенский, о - сколько раз воображала её на своём месте Цветаева - и на скольких портретах застыл её профиль..
   Маруся ты дочь Петербурга. Падшая женщина его запутанных улочек и последний романтик белой ночи на крыше. Когда-нибудь ты будешь писать стихи сама, но пока ты ещё ищешь.
   - Разрешите сделать вам замечание. - Раздался полный доброты мужской голос.
   - Хули надо? - Маруся оторвалась от чтения и посмотрела на стоящего рядом с её сидением старика. Секунду она хотела наморщить своё личико, чтобы выдохнуть: "отъябись старый пидор". Но вместо этого её глаза широко распахнулась и она прошептала прокуренным голосом на плохо изученном в институте французском. - Pardonnez si je vous ai offensИ, rendez me le service.
   - Bien. Je parlerai russe. - Анатоле кашлянул и участливо поднял выпавшую из рук барышни газету, чуть подвинулся, пропуская выходящих пассажиров, отдал бульварный листок Марусе. - Я мог бы уберечь вас от разлитого масла, но я не способен уберечь от Достоевского. Мой совет: будьте как можно дальше от него.
   - Qui? - Барышня недоумённо похлопала ресницами.
   - Идиотка. - Анатоле взъерошил бороду и спрятал в жилетку проездной, не прощаясь, выпрыгнул из трамвая.
   - Упячка! - Брезгливо бросила ему вслед Маруся и вернулась к чтению. Но статьи теперь не имели воздействия, Маруся только задумчиво теребила газету силясь совладать с охватившим её волнением. А трамвай отстукивал колёсами остановки, от края до края утюжа железнодорожное полотно..
   -Я сказал проспект Добролюбова! - Взревел вдруг водитель трамвая, даже просигналил. Трамвай встал.
   - О, спасибо кошмарик! - Маруся спрятала газету в сумочку и выскочила на улицу.
  
   2.
   Достоевский стоял на балконе и с глубоким садизмом лил подсолнечное масло на головы прохожим. Те отчаянно матерились, но, узнав в хулигане живого классика, уходили прочь.
   А Федор купил целый ящик этого самого масла. И, несмотря на лёгкий морозец, собирался пачкать людей ещё долго, ведь только вообразить..
   - Рафинированное подсолнечное масло. Только разве в подсолнухе дело? Жалкие человечки бегают по столь же жалким, как и они улочкам. Муравьишки смешные, лапочки мои.. а я им маслица, а они глупышки пугаются. Кулачками мне угрожают, а потом, вдруг просветлев, уходят - даже улыбаются. Ведь они наивные думают, что я живой классик- так шучу. Дурочки полагают - вот ведь Достоевский дурачиться. А я может мерзости большей, чем это выливание подсолнечного масла и не совершу. Может в моём масштабе это самое ужасное и низкое что может сделать человек. Ведь я, мурашечки мои самобытные, воображаю, что не масло на вас проливаю, а душой своей ссу. Несмываемой скверной вас покрываю.
   Вы же все, как один мелкие пакостники и глупцы, не понимаете того, что я, великий русский классик, могу только ссать и плевать вам в душу. Ведь по-другому вы не понимаете, вас же пока мордочкой не ткнуть, так и будете шкодить.
   Вы же в своей безмысленности продаётесь всем и каждому, как последняя продажная девка выпятив обшарпанную грудь на панели. Вас же за нос любой идиот может ухватить и повести - чуешь скотина откуда ветерок дует? А ну-ка выкуси новую молитву: все грехи с запада. И вы дурочки, мои человечешки, тут же глазки нараспашку - ах негодники!
   А то, что сами себя под хвост готовы пинать тяжёлыми ботиночками? А то, что место своё найти не можете, ходите, бегаете, суетитесь..
   И вот лью я на вас подсолнечное масло, а вы только - я дурачусь. А я ссу на вас с самой глубины своей жалкой в сущности душонки и от того горше мне ещё больше. Ведь докатились вы до того, что на вас любая мразь умеющая держать в руках перо может ссать.. - Достоевский вдруг поставил ещё не пустую бутылку с маслом на перила и ушел с балкона. Ему захотелось сыграть с кем-нибудь в подкидного дурачка. Эпатажная личность.
   - Я всё же не могу взять в толк. Вы предлагаете мне сочинять новости, но ведь это мистификация, даже хуже - подлог. - Достоевский щёлкнул мышкой по семёрке червей.
   - Никакого подлога. - Мистер Фри отбился козырной десяткой и подмигнул из окошка скайпа.
   - Вы мне не подмигивайте, я вам не кисейная барышня. - Фёдор подкинул ещё одну семёрку - крестей.
   - А вот давайте вечерком встретимся, я вам всё и расскажу и даже - покажу. - Фри отбился козырным вольтом. - Приходите на похороны Трахунова, там и встретимся.
   - У вас, поди, и дама козырная есть? - Спросил вместо ответа Достоевский и отключился от сети. До вечера оставалось время, а на балконе так много масла.
   И снова Фёдор пачкает прохожих. И снова думает о российском человеке. Философствует.
  
   3.
   Похороны Трахунова, как и следовало ожидать, превратились в событие дня. Пошлость и цинизм - главная черта современных похорон.
   Вспышки фотоаппаратов, вставшие улицы в пульсации пьяных тел.. И неизменный атрибут: бухой мим лежащий в сугробе..
   - Господи они же все лицемерят.. Кривляются на потеху невидимому зрителю.. И всё только ради одного: чтобы было, что написать в своём блоге. - Достоевский вырвался из толпы и сел на ступени одного из домов. - Да и какой бы не был человек при жизни, разве имеют они право? Это же классический случай - бросьте в меня камень кто без греха..
   - А вы, значит, не лицемерите? - Мистер Фри, пьяно покачиваясь, подошёл к Федору. - Чистеньким хотите? Только вот кто людей маслом с балкончика поливал?
   - Откуда? Впрочем, вы правы. У вас не будет сигареты? - Достоевский встал и всмотрелся в толпу.
   - Сейчас тело вынесут и разойдутся по кабакам. - Мистер протянул пачку Беломорканала. - А мы с вами пройдём в одно место. Развею, скажем так, все ваши сомнения.
   Достоевский и Мистер удалились с шумной улицы. Через полчаса, славно пропетляв по улочкам, вышли к старому зданию. Зашли в подъезд.
   - Вот видите обычный сартирный подъезд. А ведь здесь творят историю.. ну не всю.. но значительную часть.. пройдемте в подвал. - Открыв тяжёлую массивную дверь, Фри кивнул Фёдору, предлагая войти первым.
   - Как же это все-таки омерзительно.. подвалы какие-то.. а почему не чердак к примеру? Всё в подвалы.. - Достоевский вошёл. - Темнота. Ступени..
   - Там выключатель.. осторожнее.. - Мистер Фри закрыл за собой дверь. В подъезде воцарилась тишина. Через минуты войдёт бородатый старик в большой жилетке, смиренно встанет в уголке и справит нужду. И потом обязательно нацарапает на стене ключом надпись: ЧПП - Анатоле.
   А вереница тусклых лампочек уходит вниз, освещая длинную, практически бесконечную лестницу. И два человека молча спускаются по ней. И если бы их окрикнуть, если бы только нашёлся такой смельчак, то, обернувшись, они наверняка испугались - чёрный пудель гигантских размеров шёл за ними вслед...
  
  
   4.
   Женечка кидает в воду камни. Пускает "лягушек" и считает круги.
   - Сколько листов выдать на следующую главу? Сколько персонажей угробить и сколько раз написать слово хуй? Как выразить Марусю и устраивать ли порно сцену? Сколько нелепых мыслей всучить Достоевскому.. Сколько этих сколько! - Женечка не выдерживает и ругается матом. - Я вам покажу новую литературу! Я вам.. да я вам!!!
   Бежит домой и, не раздеваясь.. оставляя входную дверь нараспашку - садиться за стол.. За печатную машинку.. вдохновенно отбивает: "Достоевский удивлённо осмотрел помещение и спросил - а хули?
  
   5.
   Достоевский удивлённо осмотрел помещение и спросил - а хули?
   - Да как вы смеете! - Женщина сорока пяти лет, худощавого телосложения, подстриженная под полубокс, вскочила со своего стула и, взмахнув стопкой листов, выразительно посмотрела на Мистера Фри.
   - Простите госпожа Динцова. Вы свободны. Деньги как обычно: через издательство. Мы вам позвоним. - Фри деликатно взял из рук Динцовой стопку листов и проводил её к выходу. Закрыв за ней дверь, обратился к Фёдору. - Вот так и работаем. В поте лица, не жалея лент и бумаги.. Вообразите, она буквально месяц назад описала победу Рамы..
   - Какого Рамы? И вы не пробовали убираться? - Достоевский покопался в ворохе бумаг на полу. Поднял лист и, пробежав глазами, яростно выдохнул.. - Так вы и Трахова приговорили?
   - Это для резонанса. Нам была нужна соответствующая обстановка.. Вы бы ведь не согласились.. А так ваш душевный настрой как раз располагал.. - Мистер замолчал, выронив из рук листы бумаги, прошептал.. - Поймите в этом нет необходимости..
   - Конечно. А хули? - Из дула маузера вырвался столп пламени. Секунду Фри стоял, не шелохнувшись, а потом, судорожно ухватив себя за живот, согнулся в приступе смеха. - Хо.. холо..
   - Так банально и глупо. Пошло заменять боевые патроны на холостые. Вы бы ещё бронежилет надели. Или что сейчас модно? - Достоевский отбросил оружие в сторону. И мгновенно обретя хладнокровие, подошёл к столу - смахнул с него ворох бумаги, обнаруживая печатную машинку. Посмотрел на успокоившегося Мистера, сел. - Лучше я чем какая ни будь графоманка... И чего же вы хотите?
   - Так сразу? - Фри порылся в кармане своих брюк и достал связку ключей. - Закроете сами.
   - Но что вам надо? - Повторил Достоевский, вставляя в машинку новый лист бумаги.
   - Что нам надо? Чтоб был свет в оконце.. решайте сами, вы же писатель.. - Мистер бросил ключи на стол и добавил шепотом. - Только, чур, без черновиков.
   А тем временем, пьяная Маруся, испачканная "бог знает где" подсолнечным маслом, стояла перед возвышающемся над городом монументом - Ф.М. Достоевский.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"