Арнэ (старший сын Адама) появился у нас на Магодвижителе явно хорошо подготовленным. При встрече в коридоре заводоуправления, он просто поздоровался - не тараща глаза, не задавая вопросов, не навязываясь на беседу или встречу. Просто поздоровался и прошёл мимо. Меня такой подход устраивал абсолютно, так что я тоже поздоровалась и прошла мимо. Больше на заводе я его не видела, да и то сказать - тропки тут у нас разными были. Такая идиллия длилась ровно до тех пор, пока через несколько циклов я случайно не столкнулась с ним в городе. В тот свой свободный день я встречалась с Даной - нашей молодой мамочкой, родившей прекрасного рыжего мальчишку, как две капли воды похожего на своего папулю. Мы ещё похихикали, что у рыжих наследственность сильная. После прогулки мы с Даной выпили по чашке чая, и я отвезла её домой. Готовить не хотелось категорически, поэтому я решила заехать в знакомый ресторанчик и заказать себе еды на вынос. И это стало фатальной ошибкой - в этом ресторанчике старательно напивался Арнэ. Увидев меня он потребовал, чтобы я с ним пообщалась, так как на заводе ему прозрачно намекнули, чтобы он ко мне не приближался.
- А почему ты решил, что можешь приближаться ко мне вне завода? - поинтересовалась я, заказав ему чашку крепкого кофе и отставив в сторону бутылку.
Он мрачно задумался:
- Про город ничего не было сказано.
- Что ж, - ответила я, - полагаю, что завтра это уточнят. Но пока не уточнили, ты можешь задать свой вопрос. О чём ты хотел со мной поговорить?
- Почему ты убежала? Тебе было так плохо в Доме?
- Убежала, потому что было плохо.
- Ты не отвечаешь, а перефразируешь мой вопрос.
- Просто ты задал правильный вопрос.
Он, неожиданно трезво, посмотрел мне в глаза:
- Мы все тебе противны?
- Вы все мне противны.
- Я могу что-то исправить?
- Ты не можешь ничего исправить, это не в твоей власти. Да и зачем тебе это? Арнэ, объясни мне, что твой отец от меня хочет? Я давно не его воспитанница, хотя я и тогда не понимала что ему от меня нужно.
Арнэ на секунду прикрыл глаза:
- А если я тебе скажу, что и сам не знаю, зачем ты ему? Ты, как его наваждение. Мама сначала ненавидела тебя, но потом, когда ты ушла, она поняла, что дело не в тебе, а в нём.
- Верю, почти, - я зло улыбнулась, вспомнив рубцы на своей спине.
- Ты знаешь, отец в последнее время очень обеспокоен, что-то неладное в столице происходит, - я удивлённо приподняла брови. - Он тут как-то выпил крепко с Ульрихом, а потом дома сказал мне, что знает, что это ты причина того, что во дворце как-то не так на него смотреть стали.
Я схватилась за голову:
- Арнэ, ты понимаешь, что это очень странно звучит?
- Я понимаю на что это похоже, но отец, он не просто менталист, он интуит, он эмоциональный настрой по отношению к себе чувствует. Так вот, он сказал, что его там, во дворце, на уровне высоких интуитов предупредили, что если он к тебе приблизится, его сотрут в порошок и всех нас сотрут в порошок.
- А что это за уровень высоких интуитов, я никогда о таком не слышала?
- Это умение вести беседу без слов и образов, просто на уровне чувств и эмоций. Высокому интуиту даже в одном помещении с собеседником находиться не нужно. Я с таким не сталкивался, а вот отец сказал, что это было... м-м-м - сильно, - я поняла, что Арнэ заменил, сказанное отцом на это глубокомысленное м-м-м, и усмехнулась про себя, а он как-то странно на меня уставился. - Я вот тоже немного интуит и чувствую, что я тебе неприятен и все мы тебе неприятны, кроме отца. Его ты ненавидишь.
- И за что бы это? - ехидно пропела я. - Даже странно, правда?
Взгляд Арнэ стал испуганным:
- Это чистая ярость, ещё презрение и тягучая ненависть. И этому есть причины и их множество, - он зажмурился. - Прости меня, прости нас.
Я встала:
- Прощай, Арнэ. Тебе лучше уехать и придумать себе другое занятие.
- Прощай, Кати, - услышала я уходя.
Через несколько дней Арнэ уехал из Терполя, как сказал мне Ульрих - он решил вернуться на восток.
А у нас на заводе происшествие случилось - пожар. Хорошо хоть вовремя заметили и погасили - обошлись малым ущербом. Пострадала только сараюшка, в которой заводские себе импровизированную курилку устроили. Сто раз говорила Горди, что туда необходимо поставить ёмкости с песком и водой - это элементарная пожарная безопасность, но пока петух не клюнет... Так уж вышло, что главный начальник лично принимал участие в тушении, и понятно, что потом всем небо с овчинку показалось, тем более, что господин директор подпалил на пожаре свою драгоценную бородку. И ведь никто ничего ему не сказал, все только взгляды отводили, когда он гневно потрясал жалкими остатками бывшей своей красоты.
А я не в курсе этакого ущерба была и, зайдя к нему в кабинет, я честно старалась не заржать, но зрелище было настолько смешным, что я расхохоталась ему прямо в лицо. Он смутился и побежал к зеркалу, а я ускакала к себе, чтоб и мне не досталось за неуважение к начальству. Через часок шеф зашёл ко мне чисто выбритым, сверкая незагорелой частью лица и ужасно знакомой ямочкой на подбородке. Я уставилась на эту ямочку, чем ещё больше смутила мужчину.
- Что? - спросил он, потирая ямочку.
- Вы родственник нашему городскому управителю? - подозрительно спросила я.
Он удивлённо хлопнул ресницами:
- Ты, Кати, иногда меня поражаешь. Да, граф мой дядя. А что?
- А Крис Ханти, получается, тоже Ваш родственник?
- Да, Крис мой кузен. Откуда ты?... - он снова дотронулся до ямочки и засмеявшись покрутил головой. - Ну ты и наблюдательная!
Я критически рассматривала сильно помолодевшего и похорошевшего Ульриха.
- Шеф, скажите, зачем Вы носили это убожество, в смысле, бороду?
Он, кажется, обиделся:
- А разве она мне не к лицу?
Я вытаращила на него глаза:
- Кто это Вам сказал? Мне кажется, что над Вами зло пошутили.
- Да? - он снова смущённо потёр подбородок. - Когда-то давно мне это сказала одна женщина.
- Как давно?
- Ну, лет двадцать, наверное.
- Вы тогда были очень молоды, увлечены этой леди, а она, наверное, была несколько старше Вас...
- Возможно, - осторожно ответил он. - Ты хочешь сказать, что она просто хотела, чтобы я выглядел постарше?
Я важно кивнула.
- Так что, шеф, я Вас умоляю, не надо больше отращивать бороду, ладно? - я просительно заглянула ему в глаза (я же знаю, что перед этим моим взглядом он не устоит и никогда не мог устоять). - Вы теперь такой красавчик, что посто "ой"!
Мужчина усмехнулся:
- Хитрая! Но тогда ты должна пойти со мной в театр и избавить от этих охов и вздохов наших дам и их дочек. Возражения не принимаются - это особое задание, - и подчеркнул: - Особо опасное!
Я захихикала и согласилась - ограждать начальство от матримониальных поползновений - иногда - это моя работа.
Похоже, именно этим театральным вечером и начался наш роман. Казалось бы, какое отношение имеют к любви: красивые голоса на сцене, вечер напоённый ароматами цветущих деревьев, короткая прогулка после представления, сломанный каблучок, отсутствие водителя, и шеф, на руках заносящий свою сотрудницу к ней домой? А вот же ж! Я вдруг увидела в его глазах нежность, а хрипловатый голос, отозвался где-то в позвоночнике, и как он потом мне сказал: "Ты с таким изумлением смотрела на меня, что невозможно было тебя не поцеловать". И он поцеловал и ещё, и ещё, и был осторожен и ласков. И нас закружило и унесло. После той ночи я перестала называть его шефом и никогда не называла по имени - Юмис. Теперь я называла его - Ульрих, а на работе - господин директор.
Мы проводили наши вечера и ночи моём маленьком домике и мне было совершенно наплевать, что на это скажут соседи и наши - заводские. А никто и не говорил ничего, в глаза, а за спиной, да, шептались, но люди всегда обсуждают кого-то, так почему не нас? Он не хотел без меня никуда ездить, кроме совсем уж крайних случаев и теперь мы ездили с ним вдвоём, даже когда дела этого не требовали. Например на запад, где мы несколько дней прожили в какой-то горной деревушке. Было здорово! Он показал мне почти всё королевство - его города и красивые уголки, он познакомил меня со своими друзьями - магами. Это были классные мужики - они фанатели от науки, а один даже вознамерился меня поизучать, а Ульрих показал ему кулак и сказал, чтобы тот придержал свои желания при себе.
Я, конечно, жила в розовом тумане, но у меня хватило соображалки однажды сказать ему, чтобы он поступил со мной честно - чтобы когда он решит завершить наши отношения, то сказал бы об этом прямо и сразу. Наверное, я хотела бы услышать от него что-то, что разуверило бы меня в печальном конце наших отношений, но он только молча кивнул. Я же старательно запихала этот кивок куда-то далеко. Почему я вообще завела этот разговор? Потому что при всей своей влюбленности я прекрасно видела, что меня не выводят в свет, не знакомят с родственниками, не приглашают на приёмы в свой дом. Да я там даже ни разу и не была, в его терпольском доме. Но я отбрасывала это знание - оно мне было ни к чему, когда я видела в его глазах свет, предназначенный только для меня. Сколько это длилось - год, больше? Неважно. Важно то, что однажды наш роман закончился. Как мы и договаривались - он сказал об этом честно и добавил, что таковы обстоятельства. Я спросила, могу ли я узнать, что это за обстоятельства? Он ответил, что дело расширяется и у него появился новый партнёр, который станет совладельцем металлургического производства, да не простого, а магического. Партнёрство скрепляется браком, поэтому он женится на дочери партнёра. "Так принято в наших кругах", - сказал он. "А где же обнаружено такое редкое месторождение?" - спросила я. "В Восточной провинции", - ответил он. "Получается, что твоей женой станет Адалина?" - спросила я. "Да", - ответил он.
Я кивнула и вышла из кабинета. Придя к себе, я села за стол и ровненько, как первоклассница сложила на нём руки. Заходил Лим, что-то говорил - я не услышала, потом я старательно написала оповещение об одностороннем расторжении контракта и вручила его Горди, как и положено. Видимо у меня было такое лицо, что милый Горди не задал ни одного вопроса, а просто молча выписал предписание для кассиров. Я пошла в кассу и получила свой расчёт. Потом я зашла в отдел магконтроля, где незнакомый маг снял мне метку-пропуск. Больше на заводе мне делать было нечего, и я пошла на стоянку, села в Крошку и поехала домой. Я помнила, что имею право находиться в доме пять дней, но они мне были не нужны, поэтому я начала собирать вещи. На удивление, барахла у меня скопилось так много, что пришлось его сортировать. Это занятие мне быстро показалось бессмысленным, и я поехала к Дане. Я помнила, что Дана организовала компанию по оказанию домашних услуг. Я объяснила ей, что уволилась и мне необходима её помощь. Во-первых, мне необходимо собрать носильные вещи и разделить их на две части - меньшую я возьму с собой, большую - оставлю на хранение, а потом пришлю адрес, куда их переслать. Во-вторых, необходимо упаковать книги и другое барахло, и тоже оставить на хранение. Дана не стала меня расспрашивать, её интересовало лишь когда прислать работников. Я сказала, что сейчас, потому что вечером я уеду. Она кивнула и взяла у меня ключи, только спросила, есть ли у меня чемодан для вещей, которые я возьму с собой. "Кажется есть, или нет, я не помню", - я беспомощно посмотрела на неё. "Ничего, - ответила Дана, - сейчас я поеду с тобой и помогу". Она достала откуда-то большой пустой чемодан, закинула его на заднее сиденье Крошки и мы поехали. Оказалось, что у меня есть чемодан, только маленький и Дана сказала, что туда мы уложим умывальные принадлежности и косметику, а в большой сложим нужную одежду. Вокруг сновали какие-то люди и о чём-то говорили. Я спросила у Даны, что это за люди, она мне ответила, чтобы я не волновалась, что это её работники упаковывают и увозят на хранение мои вещи. "Хорошо", - сказала я ей. Дана уложила оба чемодана на заднее сиденье Крошки, положила рядом со мной сумочку с документами и какой-то суммой денег и сказала, что сейчас мы едем в банк, где я возьму выписку из депозита, сертификат и чековую книжку. Выйдя из дома, я заперла дверь и положила ключи на перила крылечка. Аккуратно притворив за собой калитку, я обернулась посмотреть на дом, где прожила пять лет. Когда я переступила его порог мне было шестнадцать, сейчас двадцать один. "Быстро время пролетело, - подумала я. - Прощай, дом". И вдруг смешная мысль пришла мне в голову: "Здесь всё время живут любовницы Ульриха, интересно, кто будет следующей?"
А потом мы сделали, как советовала Дана - поехали в банк. После я довезла её до дома, где она спросила, что делать с письмом, которое я ей оставила. Я немного подумала и ответила: "Сожги". Она достала из сумочки конверт, положила его на тротуар и щёлкнула пальцами, выдохнув какое-то слово. Конверт вспыхнул и почти мгновенно превратился в серый пепел, который тут же унёс порыв ветра. Я удивлённо посмотрела на место, где только что лежало моё письмо и спросила: "Ты что, его всё время с собой носила?" "Нет, - ответила Дана. - Он у меня в сейфе на работе лежал, а когда ты пришла, я забрала его с собой". Я подняла на неё глаза: "Удивительно, что я этого не помню". Она махнула рукой - мол, ничего, ерунда и, обняв меня, сказала: "Надеюсь ещё увидеть тебя счастливой". Потом она поцеловала меня и сунула в карман жакета бумажку с каким-то адресом, шепнув: "В Элесте посмотришь". Я улыбнулась ей и мяукнула клаксоном Крошки, а сама подумала: "Почему в Элесте?" Потом была долгая дорога. Я останавливалась на стоянках почтовых карет, чтобы отдохнуть, засыпая прямо за рулём. Кажется это Дана оставила мне свёрток с бутербродами и фляжку с чаем - это я и ела, пока всё не закончилось.
Очнулась я на какой-то стоянке между Терполем и Элестой, как сказали возчики - до столицы было два часа пути. Я нашла туалет, потом решила умыться и случайно взглянула на себя в зеркало. Там была женщина с чужими глазами. Они были сухими и безжизненными те глаза, прямо, как пустыня, где кроме ветра никто не живёт. Я покачала головой и поехала дальше. Подъезжая к столице, я озадачилась - где же мне остановиться? Я никогда не была здесь одна и никогда не останавливалась в гостиных домах, хотя... Я вспомнила, ведь когда мне было шестнадцать я здесь была и как раз одна, полная надежд и упорства. Я кивнула себе, той, а она в ответ сморщила нос и широко улыбнулась, ободряя. Потом я вспомнила, что Дана сунула мне какую-то бумажку и нашла её в кармане - там был адрес пансиона для молодых леди с припиской моей предусмотрительной Даны: "Недорого, удобно, комфортно, есть стоянка для мобилей". Это был подарок судьбы. Я развернула карту столицы и нашла этот пансион - он был отлично расположен, всего в нескольких минутах ходьбы от книжного развала - это было то, что нужно.
В пансионе меня приняли, как родную, взглянув на мобиль и удостоверившись в моей платёжеспособности. Мне предложили либо полный пансион, либо только завтраки. Я выбрала завтраки, намереваясь целыми днями бродить по городу, и трапезничать где придётся. Я надеялась, что Элеста поможет мне прийти в себя и определиться с дальнейшей жизнью, может я даже работу смогу тут найти. Но, благими намерениями, как говорится... Первые дни я даже не выходила из комнаты - я просто спала. Я не думала об Ульрихе, не думала о своей боли, меня не мучило ни раненое сердце, ни (чего уж греха таить) раненое самолюбие. Я просто спала, потому что чувствовала себя уставшей, такой уставшей, как, наверное, никогда в жизни. Мне даже есть не хотелось, но я каждый день старательно запихивала в себя завтрак, потом завтраки перестали запихиваться и меня стало сильно тошнить. Что-то заподозрила я, только когда хозяйка начала интересоваться моим самочувствием. Я старательно загибала пальцы, вспоминая, когда же были последние месячные - по всему выходило, что беременна я уже пару циклов. Мучиться вопросом, как же так получилось, что я залетела при том уровне магической контрацепции, что мог себе позволить Ульрих, я не собиралась - всё равно ничего не изменить. Поэтому озаботилась насущным - срочно нужна была лекарка, но где её искать я даже не предполагала. Потом вспомнила, что где-то в книжных развалах я видела нужную вывеску и пошла туда. Там оказался лекарь, а не лекарка, но и он, осмотрев меня с помощью какого-то артефакта, подтвердил, что я жду ребёнка, и в ответ на просьбу, продал мне амулет от плохого самочувствия у беременных.
Я вышла от лекаря и как зомби дошла до знакомой кофейни на крыше. Забравшись туда, я зачем-то перешла в невидимость и забилась в дальний уголок. Я просидела там несколько часов, грея руки у горячего песка для варки кофе, и только когда начало темнеть, медленно пошла в пансион. В голове не было ни одной мысли, я просто шла и дышала, и воздух казался мне таким сладким, что я не могла надышаться. Не доходя до пансиона, я свернула в сумерки маленького сквера, где уже никого не было, и сев на скамеечку, вдруг заплакала. Я не рыдала, не билась в истерике, просто слёзы не останавливались. Они что-то вымывали из моей души, что-то очень холодное и колкое. Наревевшись, я пошла в пансион, где перейдя в режим невидимости проскользнула в свою комнату. Утром я добросовестно съела завтрак и стала думать, как мне дальше жить.
Сначала был прилив злости. Я ужасно злилась и на Ульриха, и на Адама, "Чтоб вам радости не чувствовать больше никогда, сволочи, - думала я, сжимая кулаки. - Чтоб счастье забыло дорогу в ваши дома". А потом испугалась - вдруг я сейчас прокляла этих гадов? Потом решила, что я же не говорила грозно: "Проклинаю вас!", - и мысленно махнула рукой, даст бог, обойдётся. А потом пришли воспоминания - я вспоминала, как на Земле мечтала о ребёнке, и о том, что там такая радость была мне не суждена, а здесь вот - пожалуйста. Потом я подумала, что рожать без мужа здесь довольно позорно, но я была готова стерпеть этот позор, и горестно поняла, что мой ребёнок по здешним законам дважды бастард. А потом я решила написать королеве, может она подскажет, где можно спокойно родить, меня же она где-то родила.
Королева откликнулась неожиданно быстро и назначила встречу в каком-то доме, на окраине Элесты. Когда я туда приехала, она уже ждала.
- Что случилось, Кати? - она встревоженно смотрела на меня. - Ты не похожа сама на себя. Тебя кто-то обидел?
- Я в тяжести, - тихо сказала я. - Я буду рожать и оставлю себе моего ребёнка, только я не знаю, где найти тихое место, чтобы родить.
- Кто отец?
- Барон Ульрих.
- Но, он же, кажется, женится?
- Да. Он женится на дочери нового партнёра, который совершенно случайно, оказался герцогом Восточной провинции, - бесцветно ответила я.
- Ты любишь его? - она взяла меня за руку. - У вас был роман, верно?
- Роман был, - я медленно кивнула. - А любовь, как показала жизнь, была лишь у меня, но это всё в прошлом. К тому же, в его кругу на таких как я не женятся.
Королева стиснула зубы и зажмурилась и надолго замолчала, я тихо сидела рядом, а она гладила мою руку. Потом она смахнула слезинку и сказала:
- Дорогая, как ты смотришь на то, чтобы выйти замуж? - я удивлённо вытаращила на неё глаза. - Не говори нет. Выслушай. У меня есть дальний родственник - он немолод, одинок, вполне обеспечен и за ним долг жизни. Его имя Антон Грин. Он граф, его графство в Южной провинции. Поверь, он будет хорошим мужем, он благородный человек. Мы не будем его обманывать, мы всё расскажем, как есть.
- Всё? - уточнила я.
- Всё. - твёрдо ответила она.
- А что значит немолод? Он совсем старый, и я скоро стану молодой вдовой? - я истерично хихикнула.
Королева укоризненно покачала головой:
- Кати, успокойся! Антон не юноша, конечно, но далеко не старец. Я уверена, что он станет твоей опорой. Поверь, я желаю для тебя только самого лучшего.
Я зажмурилась на мгновенье и прижала её руку к своей щеке, она пахла чем-то весенним и чуточку горьковатым, как тополиные почки.
- Я всё сделаю так, как Вы скажете.
- Вот и умница, вот и хорошо, - она обхватила моё лицо ладонями и заглянула в глаза: - И знай, я ничего не забуду ни барону, ни герцогу. - Она недобро прищурилась, и я вдруг подумала, что эта женщина страшный враг и даже если не враг, то очень неприятный недоброжелатель. - И ещё, Кати, я прошу рассказать, что тебя связывает с Адамом, да и про остальную твою жизнь я хочу знать всё.
Я задумалась:
- А можно, я напишу? Мне трудно будет говорить о том, что было. И до того, как Вы узнаете всё, хочу спросить, надо ли Вам это знать? Нет, про мою жизнь после Адама я могу рассказать легко, но остальное... Я не хочу доставить Вам печальные минуты, моя королева.
Она грустно улыбнулась:
- Кати, я должна знать.
Уходя королева сказала, что она откроет графу Грину портал, как можно скорее, а о нашей новой встрече она оповестит меня письмом, которое пришлёт нарочным.
Письмо от королевы доставили через четыре дня, а я за это время написала целый трактат о своей жизни. Я написала обо всём, кроме того, что я помню свою прежнюю жизнь. Конечно, это обстоятельство внесло свои коррективы в повествование, но небольшие - врать не пришлось, я ведь излагала факты и выводы, а не абстрактные мысли. Начала я с простых слов: "Меня нашли в городе Сэоне двадцать первого дня цикла гроз четыре тысячи двадцатого анно от явления Создателя, и назвали Кати Сэон..."
Я не стала перечитывать написанное, а просто, упихав в небольшой тубус, свернутые рулоном листы, отправилась на свидание. Наша новая встреча произошла в красивом доме на набережной, недалеко от дворцового комплекса. В прихожей меня встретил старенький безукоризненно вежливый дворецкий и проводил, как он сказал, в приватную гостиную. Там у камина сидела королева, а рядом стоял высокий загорелый мужчина с гордым орлиным профилем. Быстро взглянув на него, я ухватила только пару ярких деталей - продолговатые чёрные глаза и длинные седые волосы, собранные в низкий хвост. Обернувшись, королева порывисто вскочила и подбежав ко мне, схватила за руки:
- Наконец-то! - она обняла меня и повернувшись к мужчине счастливо заявила: - Это моя Кати, Антон, - её голубые глаза сияли, а губы улыбались.
Мужчина пристально посмотрел на меня и сказал:
- Безусловно, это твоя дочь, До. - потом белозубо улыбнулся и слегка склонил голову: - Приятно встретиться, Кати.
Я попыталась присесть в среднем реверансе, но королева была против:
- Ах, оставьте эти формальности! - вскричала она. - Антон, делай уже предложение.
Граф снял с мизинца кольцо и, положив его на ладонь, протянул мне:
- Согласитесь ли Вы, госпожа Кати, стать моей женой?
Я, кажется, покраснела, но мужественно взяла кольцо и, как положено, надела на средний палец левой руки.
- Я согласна, граф, стать Вашей женой.
Королева захлопала в ладоши и велела подать вина. Мы выпили немного, а потом она, грустно вздохнув, сказала:
- Девочка моя, я должна уходить, а вы с Антоном сегодня же отбудете в его графство. Бракосочетание, по традиции Дома Антона, пройдёт в замковом храме. Он потом напишет мне и расскажет, как всё прошло. Надеюсь, что и ты черкнёшь пару строк.
Я протянула ей тубус и прошептала:
- Спасибо, мама, ты спасла меня.
Она вздрогнула, обняла меня, пряча слёзы, и убежала, сказав не провожать.
Мой будущий муж оказался очень спокойным и выдержанным человеком. Он спросил у меня адрес пансиона и отправил туда посыльного за моими вещами. Пока слуги взволнованно носились по дому, сетуя на то, что господин даже на пару дней не задержится в столице, мы успели пообедать и немного поговорить. Антон не затрагивал острых тем - мы говорили о книгах, о моей бывшей работе (это ему было особенно интересно), он рассказывал мне о своём графстве. Я спросила, неужели он живёт в настоящем замке? На что он рассмеялся и ответил, что это было бы крайне неудобно, так как в замке сейчас расположена школа для магов. А сам замок находится в городе Грин, названном, как я несомненно догадалась, по родовому имени графа, да и само графство тоже называется Грин.
- А где же Вы живёте, Антон?
Он пожал плечами:
- Или в городском доме, мне там часто приходится бывать, по делам управления графством, или в поместье - я там у моря чувствую себя счастливым. Я совершенно уверен, что и Вам там понравится. Поместье, не очень далеко от города находится, и ещё две деревни рядом, так что не сказать, что я совсем уж в глуши обитаю, - пошутил граф. - И, Кати, может мы уже перейдём на неформальное обращение, ты как, согласна?
- Согласна, - улыбнулась я и спросила, - Твоё поместье прямо на берегу стоит?
- Наше, - улыбнулся он, - наше поместье, Кати. Не совсем на берегу - на холме у берега, но оно довольно обширно, и захватывает приличную береговую полосу. Я там даже причал небольшой оборудовал. Позже, если захочешь, я научу тебя управлять парусником.
- О, это должно быть чудесное место! - воскликнула я. - И, конечно, захочу! А как мы будем добираться на Юг?
- Сегодня порталом, брак необходимо зарегистрировать, как можно скорее, - я согласно кивнула. - Самое необходимое из твоих вещей возьмём с собой, а остальное привезут обычным путём.
Я легонько фыркнула:
- У меня один чемодан вот такого размера, - я развела руки, показывая какой у меня чемоданище, - а другой вот такой, - я свела руки до размеров маленького чемоданчика.
- И всё? - он изумлённо выгнул бровь.
- И всё, - и честно уточнила: - Почти - остальные вещи в Терполе на хранении.
- Кати, ты редкость, ты бриллиант, ты голубой изумруд! Это немыслимо! Одна женщина и всего один чемодан!
- Два, - скромно поправила я жениха, и мы засмеялись, и стало легко, и куда-то ушли остатки неловкости. И тут я вспомнила: - - У меня же здесь мобиль! Он у дома стоит.
- Думаю мы решим эту проблему. Когда я приобрёл себе мобиль, то для его доставки нанимали специального человека, наверняка, кто-то из слуг знает, как его найти, так что не стоит беспокоиться. А пока, пойдём и поставим твой мобиль во двор.
Беспокоиться мне и правда было уже не о чем. Этот прекрасный человек - мой муж, как-то сразу и незаметно взял на себя все мои заботы и хлопоты. Его обычной реакцией на моё: "Ой, а..." - была спокойная улыбка и слова: "Не беспокойся..."
Из портала мы вышли во дворе замка, где по счастью, не было видно никаких учащихся. Я спросила Антона, где же школьники? Он ответил, что пока все на вакациях, но уже в следующем цикле здесь будет чрезвычайно шумно и людно. Он провёл меня в замковый храм, и тамошний жрец, не задавая лишних вопросов, провёл обряд, а потом и оглашение. Дождавшись коляску, за которой бегал какой-то мальчишка, мы поехали в городской дом, где Антон приказал собрать прислугу и представил меня, как свою жену. Муж вообще развил бешеную деятельность. Для начала он передал главному управляющему моё новое удостоверение личности, где меня звали уже Кати Грин и велел оформить все необходимые допуски к счетам и кредитам в местных и столичных торговых рядах. Новое удостоверение, кстати, несколько отличалось от прежнего, тем что имело текст на оборотной стороне, где было прописано, что я графиня Дома Грин. Потом он приказал срочно разослать приглашения всем значимым людям провинции, назначив через декаду приём, по поводу нашего бракосочетания. А потом, повёл меня показывать дом.
Осматривая дом, я, разумеется, любезно мотала головой и вообще улыбалась, но практически ничего не запомнила, а Антон, посмотрев на меня, засмеялся и сказал, что у меня вид ошалевшего котёнка. Я смутилась и побежала к ближайшему зеркалу - он был прав. Я действительно была взъерошена и ошеломлена - причёска разлохматилась, ресницы хлопали, глаза удивлялись, рот приоткрывался, в общем, красота неописуемая. Пока мы гуляли по дому, а потом ужинали, слуги приготовили покои графини, то есть мои. Потрудиться им явно пришлось изрядно - тут точно очень давно никто не жил. Антон сказал, что последней графиней Грин была его мать, которая ушла из жизни много лет назад и предложил оформить покои, по своему вкусу. Я осмотрела комнаты и ответила, что тут следует лишь освежить занавеси на окнах, да покрывала, ну ещё может что по мелочи, а всё остальное мне нравится. Муж улыбнулся и, подняв руки, сообщил, что я всё равно должна подумать, а он примет любое моё решение. Потом он немного неловко кашлянул и сказал, что магия рода должна признать наш брак, для чего его обязательно требуется консумировать. Я, багровея ушами и щеками, ответила, что всё понимаю и прошу немного времени, чтобы подготовиться. Антон был осторожен и нежен, я - зажата и смущена, но потом он сумел как-то успокоить и расслабить меня, и у нас всё случилось.
Я проснулась, как всегда - на рассвете, почему-то уютно ощущая себя в его объятиях. Немного повозившись, я опять уснула и совершенно не слышала как он встал. Когда я проснулась окончательно, оказалось, что разбудил меня запах кофе. Антон осторожно наливал его чашку, стоя ко мне спиной. "Мне нравится его пижама - сонно подумала я, - она ему идёт, этот серый шёлк красиво лежит на его теле". Я смотрела на его широкие плечи и стройную, какую-то юношескую фигуру и думала: "А сколько же лет моему мужу? Судя по сегодняшней ночи, до старости ему далеко".
- Антон, ясного дня, - сказала я негромко.
Он обернулся и улыбнулся, блестя своими дивными чёрными глазами.
- Ясного, дорогая. Тебе хорошо спалось?
- Очень.
- Ты встанешь? Или тебе подать завтрак в постель?
У меня защипало в носу - мне никто никогда не подавал завтрак в постель.
- Только если кофе. Потом я встану и мы вместе позавтракаем, хорошо?
- Молоко? Сливки? Мёд? Сахар? - шутливо улыбаясь, забросал он меня вопросами.
Я получила свой кофе с молоком и принялась понемногу отпивать, тайком поглядывая на мужа. Он был красив. Да, не молод, но красив какой-то особой, благородной красотой. И красота эта была далеко не только в гармоничных чертах лица и стройном теле. Она смотрела из спокойных, мудрых глаз, сверкала в доброй улыбке, отражалась в сдержанной грации движений.
- Ты меня так рассматриваешь, - заметил муж и спросил : - О чём ты думаешь?
- Думаю о том, что мне незаслуженно повезло, - ответила я.
Он присел на кровать и тихо сказал:
- Ты не права, это мне незаслуженно повезло. Подожди, - Антон жестом остановил меня, - не возражай. Я попробую объяснить. Ты, наверное, задавалась вопросом, почему в своём зрелом возрасте я не женат? - Я неопределённо качнула головой. - Я не могу иметь детей, Кати. Я редкий случай магической аномалии - у меня два конфликтующих дара. Дар некромантии и дар жизни. Я выжил, когда они проявились, но утратил способность иметь детей и стал вот таким, - он провёл рукой по волосам, - мне тогда было четырнадцать, - он помолчал немного и добавил: - Конечно, я маг жизни по своему второму дару и могу многое, но это я изменить не могу.
Я его понимала, понимала ту застарелую, привычную боль, звучавшую в его голосе. А ещё я знала, что слова тут излишни, слова не помогут, поэтому я поставила свою чашку на постельный столик и молча взяла его за руку. Я переплела наши пальцы и, подобравшись поближе, положила голову на его плечо. Мы долго так сидели и молчали. Потом он высвободил свою руку и запустил пальцы в мои волосы.
- Со вчерашнего дня мечтал это сделать, - шепнул он. - Ты знаешь, как ты красива?
Я заглянула ему в глаза:
- Ты правда так думаешь?
- Правда, - твёрдо ответил он и поцеловал меня.
Завтрак для нас начался примерно через час.
Мой муж очень деликатный человек и свой вопрос о том, что это за шрамы у меня на спине он задал в форме предложения об их устранении. Он сказал, что видит на моей спине следы, как от магии, вложенной в удары, так и следы лечения. Я ответила, что очень благодарна за предложение, но думаю, что боль от лечения в моём состоянии может повредить ребёнку. Антон покачал головой и ответил, что магия жизни не повредит и больно мне не будет. Тогда мы договорились, что сегодня же перед сном Антон проведёт первый лечебный сеанс.
Потом муж взял меня за руки и, посмотрев в глаза, спросил - смогу ли я рассказать откуда у меня такие следы. Я ответила, что начинать рассказ следует с момента моего рождения и займёт он много времени. "Мы же торопимся, - улыбнулся муж, - Ты моя жена и всё моё время - это твоё время". И предложил пойти в сад, где можно и рассказ начать и позавтракать. Как-то не спешно и спокойно начала я рассказывать о своём детстве, об Адаме, о его семье и о том, что нас всех связывало. Кое-что я, разумеется, опустила в этом рассказе - свои способности. Я слишком привыкла их скрывать. Попутно пришлось опустить и историю, прочитанную в книге легенд, да и о своих догадках, основанных на этой истории, тоже пришлось умолчать.
Надо сказать, что рассказ произвел ужасное впечатление на моего графа. Он сказал, что Адама он убьёт безо всяких вызовов на ритуальный поединок, много чести такому подлецу. А я принялась объяснять, что как бы я не ненавидела этого человека, но я даже проклясть его не могу. Не потому что меня что-то останавливает, просто мне всё время кажется, что мы с ним связаны не только пророчеством и попросила мужа не убивать Адама. Просто не приближаться к нему, потому что (а я в этом убеждена) настанет время, когда Создатель расставит всё по своим местам и станет ясно кто какую роль сыграл в этом запутанном деле.
Декаду до приёма я провела как принцесса, занимаясь только собой - я уговорила мужа научить меня хотя бы некоторым танцам, чтобы не опозориться в обществе, а муж обозначил мне единственную задачу - купить или пошить себе красивое платье, такое, чтобы нравилось именно мне, при этом было бы неплохо, чтобы оно подошло к драгоценному гарнитуру, который в роду Грин преподносится всем молодым жёнам.
Гарнитур был очень и очень старым, не смысле ветхим, а в смысле изготовленным Создатель знает когда, поэтому с фасоном пришлось повозиться. Ну, сами посудите - главный предмет комплекта - колье, больше похоже на часть кольчуги, называемой оплечье, чем на женское украшение. Центральный ярко-синий камень этого колье, своим размером слегка напоминающий булыжник, огранён весьма грубо, остальная россыпь из бесцветных и синих камней, конечно помельче, но на огранке этот факт не сказался никак. Плюс тиара, плюс пояс, плюс браслеты, напоминающие наручи, плюс серьги по плечи. Нет, я понимаю, что среди аристократии это признак древности рода, но мучиться-то мне пришлось. На мой робкий вопрос о том, уверен ли господин муж, что всё вот это не воинское облачение? Господин муж совершенно неприлично заржал и сообщил, что я первая за много веков догадалась об этом спросить. Оказалось, что давным-давно какой-то бравый вояка (явно имевший ген сороки), заказал себе украшения на доспехи и так блистал ими на поле боя, что нападающие (или обороняющиеся, кто их сейчас разберёт) приняли его за короля и устроили жёсткий прессинг, чем позволили настоящему королю разбить врагов наголову. В связи с тем, что герой каким-то чудом остался жив, ему тут же присвоили графское звание и дали невесту из рода, выбравшего не ту сторону, а в приданое пошло бывшее имущество семьи невесты. Мужик был не в курсе таких событий, так как валялся при смерти, но обряд бракосочетания провели по всем правилам, а друзья-товарищи жениха преподнесли молодой жене подарок, разобрав бывшие шикарные доспехи на запчасти и слегка их подогнав под женские габариты. Молодой муж, кстати, вполне оправился и настрогал следующее поколение графов Грин.
Эта история сподвигла меня на скромное прямое платье из синего бархата, фасон которого я нагло передрала с иллюстрации, где как раз те времена и были нарисованы. Так что смотрелась я вполне аутентично, чем заслужила мужнино одобрение. Приём прошёл вполне штатно - на меня глазели, меня презирали, мне завидовали, мной восхищались (в основном мужчины), обо мне сплетничали, в общем, всё прошло хорошо.
После банкета мы уехали в поместье, в которое я тут же влюбилась без памяти. А как было не полюбить этот большой уютный дом, сосны (ну, что-то похожее - высокое, стройное и хвойное), мелкий белый песок и тёплое море? Я безапелляционно заявила, что требую купальню и мне плевать, что скажут селяне и соседи. Муж попросил не беспокоиться и купальня уже через пару декад принялась радовать мой взор плетёными креслами и устойчивыми столиками из белого дерева, домиком для переодевания и главное (!) - магической завесой от любопытных глаз, закрывающей всю территорию купальни и захватывающей метров десять моря. "Эх! Хорошо, когда муж - маг!" - с восторгом сообщила я Антону, на что он похихикал и сказал, что хорошо, когда муж дружит с артефакторами.
Не надо быть провидцем, чтобы предсказать - отдыхать мне скоро надоест. И надоело. И пусть беременность уже хорошо так видна (пять циклов как никак), но ведь ску-учно. Так я ныла, выпрашивая у Антона какое-нибудь дело. И тогда он придумал - он попросил меня проанализировать возможности развития графства. Это было по мне! Правда взамен муж вытребовал согласие на сиделку, то есть ко мне была приставлена женщина, команды которой я обязалась выполнять без сопротивления, так что ела, гуляла и спала я по строгому расписанию.
С этого момента я пропала в бибилиотеке, потом её оказалось мало и я оккупировала городскую библиотеку и графский архив. Помощники Антона уже косились на меня с нескрываемым ужасом, когда я попросила запросить статистику провинции. После анализа статистики, совершенно для меня неожиданно, наступило время рожать. Хорошо, что я была в это время в городе, иначе никакой лекарь на роды бы не успел. Мой сынок ужасно торопился на свет, так что родила я за каких-то несчастных полтора часа. Лекарь-акушер сказал, что столь стремительные роды говорят о том, что я нагло игнорировала предварительные сигналы. Сыночка мы назвали Дэмис - Антон сказал, что это сильное имя Дома Грин. А я с трепетом ждала когда сыночку исполнится цикл - в это время могут проявиться признаки магического дара. Я очень боялась, что Дэми может остаться бесталанным, как я. Насколько я знаю, у Ульриха главенствует дар земли, остальное - огонь и воздух довольно слабы. Но когда Дэми открыл глазки, в день когда ему исполнился цикл, я увидела, что они стали абсолютно чёрными, как у Антона. Я испугалась и, схватив малыша, побежала к мужу. А сынок не поняв, чего это вместо вкусной еды его трясут тут, понимаешь, так заорал, что перепугал весь дом. Зато я в первый и, наверное, в последний раз увидела, как плачет сильный мужчина.
Антон, потом сказал, что увидев, как я невнятно что-то мычу и несусь к нему с ребёнком, чуть не умер от страха и сделал все ужасные предположения одновременно. Одним прыжком перескочив здоровенный письменный стол в своём кабинете, он выхватил у меня ребёнка и, положив в кресло, начал проводить диагностику. Ничего не найдя, он немного успокоился и решил, что я просто молодая мама со сдвигом. А я, так и не обретя дар речи, тыкала в Дэми пальцем, пытаясь что-то сказать. И учтите, что это всё происходило на фоне орущего младенца. "Глаза", - наконец выговорила я. Антон взял ребёнка на руки и тот вдруг замолчал и выдал первую в своей жизни улыбку (и не говорите мне, что младенцы не умеют улыбаться, просто ответьте на вопрос - почему тогда мы все улыбаемся им в ответ?).
- Что глаза? - обеспокоенно спросил меня Антон.
- У него глаза стали чёрными, когда он проснулся, как у тебя.
Муж нахмурился и повернулся к окну, пытаясь рассмотреть цвет глаз Дэми. Я тоже присоединилась к процессу. Мы смотрели в обычные, младенческие голубенькие глазки.
- Ты не ошиблась, котёнок?
- Нет, я точно видела, - в это время глазки Дэми вновь стали чёрными. - Смотри, смотри, - вскричала я, опять тыкая пальцем.
Антон всмотрелся в детские глазки и, покачивая дитя на руках, прошептал:
- Как это возможно? - и посмотрел на меня. - Я об этом только читал.
Малыш замолчал, удивлённо рассматривая мир своими чёрными глазками.
- О чём читал? - тоже, почему-то шёпотом, спросила я.
- Ты же не можешь быть дитя мира? - невпопад спросил он.
- Почему не могу? - обиделась я, понимая о чём муж меня спрашивает, и продекламировала: - "Золотые нити в их волосах, золотые блики в их глазах, нет магии у них, зато есть слияние с миром и сила проклятья". А! - сбилась я, и закончила без пафоса: - Ещё я не подвержена ментальной магии.
И тут мой муж сломался - он прижал к себе, опять заревевшего во всё горло малыша, и что-то заворковал, а потом я увидела, как ссутулились и дрогнули его плечи и слёзы сорвались с длинных ресниц. Он зажмурился и глубоко задышал.
- Котёнок, предупреждать своего старого мужа надо, а то ведь так и умереть можно, сына не вырастив.
Я вопросительно заглянула в его глаза, попросив:
- А давай я здесь покормлю человека, а ты мне всё расскажешь? - и потянула Дэми к себе.
Антон, устроил нас поудобнее в ближайшем кресле, и я принялась кормить маленького проглота - судя по чмоканью, оголодал он изрядно. Муж уселся на пол, опершись спиной на диван, и некоторое время молчал, глядя, как я кормлю сыночка.
- Когда мне исполнилось тридцать, - начал говорить он, - я ясно осознал, что я последний в роду и детей у меня не будет. Я не хотел с эти смириться и используя то, что я ещё и маг жизни, начал искать способ продлить свой род. Через десять лет мне пришлось признать, что такого способа нет. В храмах мне советовали положиться на Создателя, но я не верил, что Ему есть до меня какое-то дело. Я тогда в разгул ушёл, - он смущённо скривился, - надолго, на шесть с лишним лет. Идиот, придумал себе целую теорию, мол, чего тянуть - лучше уйти молодым и в веселии. М-да, стыдно и вспоминать, и говорить об этом. Меня тогда До вытащила, на самом краю подхватила - девчонка-подросток спасением взрослого мага занималась.
- Ого, - сказала я, - на здоровье ты явно не жаловался.
- Ну, я же как-никак маг жизни. В общем, дабы как-то встряхнуться, я отправился путешествовать. Почти двенадцать лет я скитался по миру и в скитаниях этих мне однажды попалась книга, потрёпанная вся - это чей-то древний трактат оказался (он и сейчас где-то в библиотеке лежит). Автор видимо имел какое-то отношение к магии жизни, потому что в своей работе он описывал разные случаи из практики. В их числе был и случай, сходным с моим. Так вот автор отправил своего пациента искать дитя мира, утверждая, что если ему повезёт и он встретит дитя мира и это дитя окажется женщиной, ждущей ребёнка и срок тяжести будет не более трёх циклов, то женившись на ней он обретёт своё дитя. Он там даже объясняет пациенту почему это произойдёт: "Сила мира, которая есть в такой женщине, соединится с семенем бесплодным и войдёт в дитя не рождённое и станет это дитя кровным твоим, когда настанет время ему прийти в мир".
Я сидела открыв рот, соображая, как это вообще возможно? Вроде и невозможно, но вот же у меня на руках результат.
- Вот это да! - выдохнула я. - А знаешь, я верю, потому что истину про себя я вообще обнаружила в книге "Легенды мира", которую на книжном развале в Элесте купила. Я даже не знаю сколько лет или веков этой книге, но больше я нигде, ничего про себя не нашла.
- А я не верю, я знаю, что Дэми мой сын, - улыбнулся Антон. - То как у него поменялся цвет глазок - это особенность нашей родовой магии, а она неповторима и возможна только по прямой линии отец-сын. И ещё я могу тебе сказать, что наш сын некромант. Я только надеюсь, что вторая магия у него будет не как у меня.
- Антон, а когда вторая магия у детей просыпается?
- Первая, лет в пять, а вторая и последующие (если они есть) в подростковом возрасте, Сейчас проявились только признаки, будущего первого дара.
В эту минуту, наша высокая идиллия была прервана суровой прозой жизни - будущий некромант обкакался и ему срочно захотелось быть сухим и чистым, а родителям пришлось срочно бежать в детскую ванную и сталкиваясь лбами мыть, переодевать, утешать, усыплять...