Аннотация: Это первая глава Истории. Все мои истории о женщинах, вот и Катя рассказала мне свою. Я еще записываю ее и буду выкладывать главы по готовности.
История Кати
Предложение о работе поступило через сайт HH. Когда она размещала там резюме, Катерина и сама уже не помнила, но то, что заявка болталась там несколько лет - это точно. Зачем было открывать ссылку, она и сегодня не смогла бы ответить - должно быть, случайно. Предложение было забавным и именным. Конкретно ей - Екатерине Марковне, предлагалось отправить резюме по приложенной форме, на соискание должности управляющего частным домом, который находился где-то на южном берегу Крыма. Катя пофыркала и разумеется - ничего никуда отправлять не стала. Но видимо на том конце электронной паутины сидел на редкость занудный агент и предложение поступило ещё раз, и ещё раз, и ещё раз. Этот мусор надоел Кате весьма изрядно и она написала ответ, что предложение ей неинтересно и она просит не грузить её почту бесполезными сообщениями. Тогда агент разразился пространным письмом, где описывал красоты природы, комфорт дома, редкое присутствие хозяев и на сладкое озвучил ожидаемое жалование. Жалование предполагалось космическим - оно было немногим меньше того, что платили Кате в бытность её одним из руководителей крупной компании. "Мошенники, - вздохнула Екатерина. - И совсем смешные. Кто же такие деньги будет платить управляющему домом, который пустует по десять месяцев в году?"
Именно так началась Катина история, которую она расскажет вам сама.
Я из тех, про кого говорят - ни ребёнка, ни котёнка. И это таки - правда. Я ещё лет в четырнадцать узнала, что детей мне иметь нельзя ни при каком раскладе - моё сердце не выдержит не то что родов, а даже и изменений в организме, которые сопровождают беременность. Но я не унывала - наука не стоит на месте, и я долго надеялась на то, что изобретут чудо-препарат, который позволит мне выносить ребёнка и выйти замуж, коли уж я смогу иметь детей. Увы, чуда не случилось. Нет, препараты изобретались, но они могли лишь поддерживать мой бедный моторчик в рабочем состоянии и не более. Про пересадку я и не думала - по совокупности показателей организма для меня такого выхода не существовало, да и выживаемость там...
Домашних животных у меня тоже не было по банальной причине - работа занимала всё моё время, и я считала бесчеловечным заводить животное, которое даже покормить вовремя не можешь. Работа, работа, работа - я её любила, и она, наверное, любила меня. На работе у меня всё получалось и карьера, что называется - пёрла, пока не уткнулась в потолок. Потолком оказалась должность заместителя председателя правления, одной из крупнейших в стране, логистических компаний. Деньги были, прекрасная квартира в старом центре северной столицы была, интересная работа тоже. Машина, путешествия, тряпки, увлечения, всё было, только здоровья не было. Печальную новость довёл до меня мой лечащий врач в самой лучшей клинике столицы. "Милая, - сказал он, - ты жить хочешь?" Я ему ответила, что пожила бы ещё, если можно, ведь только сорок исполнилось. И тут он мне сообщил, что нагрузку надо очень срочно снижать, вернее, убирать совсем, иначе через пару месяцев я сдохну прямо в рабочем кабинете. Я думала долго - часа три, потом зашла к шефу в соседний люксовый номер (мы на министерское совещание тогда прибыли) и сказала: "Игорь Иванович, ты прости, но я увольняюсь. Вот заключение консилиума - жить мне осталось, всего ничего, если продолжу в том же темпе". Он молча прочёл заключение, хлопнул коньяку и ответил: "Я понял, Катя". А потом подписал заявление без отработки.
Некоторое время я жила, как раньше в отпуске - куда-то ездила, зависала в салонах, шопилась, чисто для удовольствия, но сколько верёвочке не виться, конец всё равно найдётся. Нашёлся конец и у моих денег. Тогда я присела на попу ровно и резко срезала траты. Теперь, вместо южного берега Франции, купаться пришлось на южном берегу Крыма. Но мне там неожиданно понравилось, да и по деньгам нормально выходило, так что по паре месяцев в году я жила в Ялте. Не летом, конечно (лето не для моего сердца), но весной и осенью мне там было просто отлично.
Так прошла пара лет, а потом вот - случилось это предложение о работе. Агент был настойчив и сумел увязать встречу между мной и потенциальным работодателем, как раз в то время, когда я жила в Ялте. За мной прислали машину (!) и привезли в замечательное место - внизу море, вверху скалы, в скалы встроен дом. Именно встроен. Он был серо-зелёным, как они и даже сад казался естественным продолжением ландшафта. Тут были такие изыски, как полуоткрытый лифт к полоске пляжа, на сам пляж подведена пресная вода, на песке расставлены шезлонги, ротанговые беседки с пухлыми матрацами на низких лежаках, с белыми занавесами, развевающимися на ветру. Для готовки, уборки и доставки существовали специально обученные люди. Изнури дом был образцом комфорта и стильного дизайна и понятно, что это место мне очень понравилось. Для нужд домоправительницы (так агент величал предлагаемую должность) имелись отдельные апартаменты - спальня с выходом на широкую террасу, ванная в большим окном (вид на море) и крохотная гостиная с кофемашиной и прочими кунштюками. Я одного не понимала - зачем при таком персонале им нужна домомучительница? Агент, укоризненно хмурясь, разъяснил, что персонал здесь постоянно не живёт, а прибегает/приезжает, когда появляется хозяин, а домоправительница должна здесь жить постоянно, дабы не обременять хозяина розыском его работников и вообще, заботиться о нём, болезном, выслушивать все его пожелания и передавать их остальной обслуге. Дивно всё это было и несколько подозрительно, но я всё же решила дождаться этого самого хозяина - интересно мне стало, что же это за тип такой нежный, что пару-тройку звонков ему сделать в тягость?
Потенциальный работодатель подъехал к дому на шикарном вишнёвом бугатти и не выходил из машины пока (!) ему (!) водитель не открыл дверь (!). Я думала там инвалид или старичок какой, но я жестоко ошиблась - из авто вышел высокий, спортивного вида черноволосый, кареглазый красавчик с виду около сорока лет. И честно скажу - я зависла. Пилять! Я понимаю, когда звёздочкам и звездунам открывают дверцы их авто - их жизнь пиар и понты. Я точно знаю почему руководителю страны здоровяки из охраны открывают и придерживают дверь авто - я как-то ту дверь тайком продвигала, но то другая история. Я многое видела в этой жизни: с лордами британскими пиво хлестала, с настоящим французским маркизом завтракала (если догадываетесь, о чём это я), да мне даже на встрече с президентом побывать довелось. Но вот с таким я ещё не сталкивалась - оно себя несло с видом высочайшего права ступать по этой земле и оно осознавало это право естественным и врождённым. Оно совершенно не замечало впечатления, которое оно производит на других людей своим, не высокомерием, нет, но осознанием своей высоты. Разглядывая этого типа, неспешно шествующего по дорожке к дому, я понимала - таким надо родиться и начинала понимать почему ему требуется посредник между собой и обслугой дома. Я взглянула на агента и кивнула, видя в его глазах то же понимание.
Ещё до начала разговора я сообразила, что обычные мои шуточки и прибауточки с этим типом не прокатят - тут требуется спокойная сдержанность. Как обычно, я оказалась права. Тип назвался Адамом (ударение на первую букву) и попросил называть его именно так, ко мне он обращался церемонно - Екатерина и, разумеется, на "вы". Через несколько минут общения он заявил, что его устраивает моя кандидатура, так как я кажусь ему ответственной личностью. Этот Адам разговаривал со мной так, будто я уже согласилась на эту работу, а я, немного подумав, не стала его разочаровывать. Деньги, конечно, они были важны, но мне стало любопытно - что это за человек, откуда такие берутся, в каком заповедники вывели этакое чудо? И я осталась.
Первым требованием хозяина дома стал медицинский осмотр всего персонала, у приглашённого им доктора. Доктор этот был чем-то похож на Адама, но попроще немного, попроще, да. Я закинула было удочку, что, мол, он прекрасно (как и Адам) говорит по-русски - без малейшего акцента или следа регионального говора (они оба говорили, как дикторы советского телевидения). Но доктор лишь улыбнулся и не заметил мой вопрос. Потом я решила зайти с другой стороны - поначалу я рассчитывала из трудового договора узнать реквизиты работодателя, но обломалась - договор заключался с российским филиалом Бельгийского агентства по подбору персонала. Немного позже, когда мне потребовались документы на собственность для оформления взаимоотношений с коммунальщиками, я опять обломалась - собственником дома было третье лицо, находящееся в украинской юрисдикции и передавшее данную недвижимость в аренду. Арендатором выступала какая-то фирмочка с Каймановых островов, которая заключила соответствующий агентский договор, с компанией из Лихтенштейна, которая, в свою очередь, специализировалась на вопросах управления недвижимостью и её обслуживанием. То есть, у нас тут субаренда, и "суб" может оказаться двойным или даже тройным. Почесав тыковку, я поняла - зачищено гладко - официальных концов я не найду и решила просто наблюдать и делать выводы.
Итак, в чём заключалась моя работа? Если коротко, то я выступала прорабом - то есть ежедневно раздавала наряды персоналу и отслеживала результаты. Я же и расплачивалась с людьми (зарплата была ежедекадной, и не спрашивайте - почему). При необходимости, привлекались сторонние работники, которым платилось по факту. Никаких взаимоотношений с налоговыми службами и прочими госструктурами у нас не было - чистый нал. Мне было всё равно, персоналу тоже. Деньги я брала в тумбочке, тьфу, в сейфе. В сейф их клал Адам (сама разок видела). Даже скучно как-то - никаких задержек и претензий по деньгам или требований отчётов по расходам, что, впрочем, не мешало мне ежемесячно подбивать баланс и класть на стол хозяина.
А вот что было интересным, так это наше с Адамом общение, если его можно так назвать. Когда меня затащили на работу в этот дом, Адам пробыл тут что-то около недели и отбыл неизвестно куда. За эту неделю он персонально пригласил меня к себе ровно три раза. В первый раз - до меня был доведён перечень моих обязанностей. В этом перечне совершенно отсутствовало, собственно, управление домом (оно как бы сам собой подразумевалось), там было лишь то, что я должна делать лично для хозяина. Во второй раз - он сообщил, что не желает видеть жареные яйца на своих завтраках. В третий - было сказано, что он хотел бы, чтобы я ходила в неком подобии формы: белый верх, чёрный низ, причём длина юбки должна достигать туфель. А туфли, что особо было подчёркнуто, должны быть без каблуков, так как он не любит шума. Я со всем согласилась, очень серьёзно кивая - хозяин-барин - униформа, так униформа. Эти приглашения обставлялись очень официально - хозяин встречал меня сидя за столом в своём кабинете, не предлагая присесть, отстранённо-вежливо выдавая указания.
В следующий раз Адам появился месяца через три, предупредив о своём приезде часов за восемь (я потом связалась с агентом и выяснила, что он всегда предупреждал того о встрече за восемь часов). Меня это очень устроило. Во-первых, я успела собрать персонал, и подготовиться к приёму нашего хозяина. Во-вторых, я поняла, что во время его отсутствия я могу находиться где угодно, лишь бы время в пути занимало не более семи часов. Народ, естественно, знал, что как только хозяин отбывает, так мгновенно исчезаю и я, но они были местными, я - своя, а хозяин - какой-то хрен с горы. Так что никто меня не сдавал. К тому же, я умею быть благодарной за лояльность, поэтому нашлось удобное для всех решение. Для начала, я внедрила систему оплаты, когда в отсутствие хозяина люди тоже получали денежку (Адам даже не сообразил, что можно действовать как-то по другому). Я платила за нерабочее время по половине от зарплаты, то есть очень неплохая копеечка капала за просто так. При этом я прозрачно намекнула, что такая лафа возможна только, пока я управляю этим домом. Народ понял и проникся. А потом я назначила самую ответственную женщину хранительницей запасных ключей и диспетчером (конечно, ей я приплачивала отдельно), и система заработала.
Так мы и зажили - я путешествовала по Европе и России, строго соблюдая временной лимит, а он был спокоен за дом, положившись на свою ответственную домоправительницу. Вы представляете, я приборзела до такой степени, что летала чартерами на премьеры в любимые театры - а что? Деньги у меня появились, а ежедневно на работу ходить не нужно. Всем было хорошо и людям, и мне, и нашему хозяину - ведь то чего не знаешь, тебя не беспокоит, верно?
В общем, мне нравилась моя новая жизнь. Я перестала обращать внимание на закидоны Адама - ну хочется ему, чтобы я изображала идеальную британскую экономку из какого-нибудь девятнадцатого века - да, пожалуйста! За удовольствия, что я получала в его отсутствие, мне было нетрудно накладывать в его тарелку еду и стоять рядом в то время, пока он ел, или лично расстилать его постель, или подавать газеты на подносе. Во время обслуживания он вёл себя так, будто это самое естественное явление в мире, вроде ветра или заката и это было, пожалуй, самым странным. Понимаете, я бессчётное количество раз контактировала и с обслуживающим персоналом, и с теми, кого обслуживают. Были в их числе и те, кого обслуживали поколениями, но всегда между теми кто и кого существуют какие-то взаимоотношения, да хотя бы простое отмечание движения, когда кто-то поправляет твою салфетку или наливает что-то в бокал. Но в случае с Адамом я даже не могла подобрать слов, чтобы описать происходящее, только строчка из детских стихов вертелась в голове: "Вот это стул - на нём сидят, вот это стол - за ним едят". А потом поняла - стол, стул, тарелка, Екатерина - это для него явления одного порядка. Понимаю, как странно всё это выглядело, но я воспринимала происходящее, как игру. Впрочем, я подозревала, что и Адам воспринимал его так же.
Раздражение от хозяйских причуд накапливаться не успевало, потому что приезды Адама длились не больше десяти - пятнадцати дней в полгода, а потерпеть один месяц в год я вполне способна. Так мы и жили почти три года. За это время у меня был всего один приступ, но зато какой! Я упала прямо в гостиной, при Адаме и его госте. Хорошо, что гостем оказался доктор, который когда-то проводил медосмотр служащих дома и был в курсе моего диагноза. Меня подняли, переместили в спальню, дали лекарство - в общем хлопотали и беспокоились. Через какое-то время препарат подействовал и меня отпустило. Почувствовав, что могу двигаться вполне себе безболезненно, я отправилась на террасу с кофе и сигареткой. Да, знаю, знаю, что после приступа кофе и сигареты совсем не полезны, но какого чёрта! Почему я должна отказываться от любимых удовольствий ради мифического здоровья, которое с моим диагнозом мне совсем не грозит - проживу сколько проживу. Свет я зажигать не стала - чтобы не запинаться о плетеную мебель, вполне хватало того освещения, что давала подсветка дорожек в саду. Кофе и сигаретка закончились быстро, а я всё продолжала сидеть в темноте, кутаясь в мохнатую кофту и слушая рокот прилива. И вот на этом самом месте, совсем как в идиотских дамских романах, я услышала голоса - где-то надо мной, наверное в гостиной, разговаривали Адам и доктор. Только вот не поняла я из их разговора ни одного слова - они говорили на каком-то иностранном языке, который не был мне знаком даже по звучанию. Язык был красив - ритмичен, чуть напевен и очень чёток. Я даже как-то задремала под эти негромкие голоса, воспринимая их, почти как музыку. Где-то в полусне я с удивлением поняла, что проснувшись, смогу интонационно напеть этот разговор.
Приступ миновал, доктор уехал, погода установилась, и всё вроде хорошо, но как в сказке: "Хорошо, хорошо, да не очень то!" Может у меня мания преследования начала развиваться, на почве проживания в пустынном месте? Я вдруг стала представлять себя глуповатой дамочкой из мрачного английского детектива, разворачивающегося в отдалённом поместье, среди холмов и ветров. А всё почему? Потому что я реально стала ощущать постоянное, ненавязчивое внимание Адама. Он следил за мной, как хищник следит за жертвой, но не с целью загнать и съесть немедленно, а с тем чтобы выследить место водопоя или сна - чтобы после, быстро отыскать будущий обед, так сказать. Мне совершенно не нравилось сложившееся положение дел, и я с нетерпением дожидалась окончания контракта, чтобы навсегда расстаться и с этим домом, и с этим человеком.
В таком молчаливом противостоянии мы просуществовали почти два месяца. И вот что удивительно - Адам не покидал дом после моего эпичного приступа, хотя обычно его пребывание здесь было гораздо короче. Тем не менее, время шло и приближался ноябрь, а с ним и срок окончания действия контракта. Я, в соответствии с пятнадцатым пунктом нашего договора, загодя сообщила работодателю, что не намерена продлевать с ним трудовые отношения и уже паковала свои вещички, чтобы через три дня помахать, так сказать, ручкой и Адаму, и его заскокам. Я уже настроила планов, как буду отмечать свою днюху - как-никак сорок пять, намереваясь позвать подружек, и вынести мозг посетителям любимого бара-караоке песенкой, которую всегда мурлыкаю в ноябре: "День рождения твой не на праздник похо-ож..."
Но одним злосчастным вечером случилось... В общем, я опять поймала приступ и предположительно не просто так. Кажется мне, что Адам как-то посодействовал, чтобы мне резко поплохело после пары глотков белого вина. Моё подозрение родилось не на пустом месте, потому что в тот вечер он отступил от своей игры господин-служанка, и сделал он это в своей странной манере. После ужина, во время которого всё было как всегда - стол, стул, еда, Екатерина, он вдруг (!), ни с того ни с сего, обаятельно улыбнулся и предложил выпить по бокалу вина. Открыв передо мной дверь (!), он чуть ли не под локоток сопроводил меня в гостиную, усадил в кресло и лично налил вино. И я, дура, отпила из этого бокала, не иначе как от удивления. Не знаю, зачем это было ему нужно, но если предположить, что какая-то нужда в моём устранении у него всё-таки была, а убивать грубо ему совершенно не с руки (прислуга в доме, полиция неподалёку, сам - крайне подозрительный иностранец), то можно ведь и по другому поступить. Можно ведь, зная мой диагноз и имея друга доктора, взять что-то невинное и капнуть в вино, а это невинное вполне себе может подтолкнуть организм к кризису. Это ведь совсем не трудно, особенно в моём случае. Потом воспоминания отрывочны и смазаны - опрокинутый бокал, катящийся по полу, какой-то голубоватый призрачный свет, боль, тяжесть в груди, осознание, что это конец и дурацкая мысль: "Ну вот - ягодкой я так и не стану". Потом - какое-то глобальное "ничего", необыкновенная лёгкость и понимание, что не хочу забывать.