Началось это удивительное происшествие с безобидного карточного фокуса, а вылилось черт знает во что. Во всяком случае, один из участников упоминаемых событий, наш земляк, наказал строго-настрого не называть его имени, дабы это не повредило его имиджу серьезного предпринимателя. Пусть он (по крайней мере - пока) проходит в нашем рассказе под именем Лунько.
Возвращался Лунько из Киева в купейном вагоне, попутчиками его были киевлянин Забрудный и два одессита - пожилой врач Борис Яковлевич и начинающий бизнесмен Вадим. Именно Вадим, общительный и арапистый, сначала всё пытался уговорить Забрудного обменять его киевскую квартиру на Одессу, а потом вызвался показать парочку любопытных фокусов.
- Не упусти шанс, - говорил Вадим Забрудному, тасуя новую колоду карт. - Моя квартира в престижном районе, телефон, все удобства.
- Но у меня три комнаты, - парировал Забрудный, - а у тебя только две.
Вадим смотрел на попутчика со снисходительным недоумением и отметал его доводы убийственной фразой:
- Чудак, ты же будешь жить в Одессе! - И произносил слово "Одесса" с таким пафосом, как будто речь шла по меньшей мере о Париже.
Раскинул карты по столику, не раскрывая их, и стал рассказывать, как во дворце у короля остались ночевать после бала четыре дамы и четыре валета. Прощаясь с ними, король проверил комнаты, и оказалось, что все дамы расположились отдельно от всех валетов. При этих словах Вадим открыл перетасованные карты и все дамы действительно легли отдельно от валетов. Но вот король ушел, карты снова перетасованы и разбросаны - все дамы лежат попарно с валетами.
Лунько посмотрел в окно. Уже сгущались вечерние сумерки, под низким осенним небом темнели голые поля с дальними огоньками деревень. Над самым горизонтом помигивала одинокая звездочка и была она такой же приземленной и грустной, как и вся земля за окном. "Хорошо, что я все-таки дожал заказчика, - подумал удовлетворенно Лунько. - Семьдесят процентов живыми деньгами и тридцать товарами - это, пожалуй, максимум возможного в наше трудное время".
Вадим показал второй фокус и ещё не успел насладиться произведенным впечатлением, как дверь в купе приоткрылась и вошел улыбающийся проводник с полными чайными стаканами на подносе.
Его поблагодарили, чай взяли. Он поинтересовался, не надо ли ещё чего, сказал, что заглянет чуть позже. Появлению проводника все немного подивились, потому что он пришел очень кстати, словно подслушал их желание. Отнесли это к простой случайности, но сами почему-то снова и снова говорили о нем, - какой он обходительный и приятный человек, какой ироничный и проницательный.
- Или большой талант, - заметил Борис Яковлевич, - или большой пройдоха и жулик.
- Но большой жулик - тоже талант, - усмехнулся Лунько. - Только со знаком минус.
- Да, разумеется, - согласился врач. - Своего рода совпадение противоположностей. Злой гений, падший ангел...
- Да в конце-то концов каждый из нас носит в себе зачатки этих противоположностей, - произнес Забрудный раздумчиво. - Чужая душа - потемки, но и своя собственная туманчиком подернута.
При этих словах снова заглянул проводник и подмигнул как-то непонятно и неизвестно кому. Помянул чужую душу и спросил, а верит ли доктор в то, что знающий и тренированный человек может создавать вокруг себя кокон, защищающий от сглаза и темных сил. Доктор почему-то смутился, но все-таки сказал, что верит. А проводник пообещал принести им всем в подарок бутылочку чего-то особенного, как только немного освободится.
Вадим негромко засмеялся и руки потер:
- Ну, господа хорошие, держите ухо востро. Напоит нас клофелином и что-нибудь украдет.
- Нет, - возразил доктор, - этот человек не так прост. С его возможностями он и без клофелина может почудить будь здоров. Посмотрите на меня внимательно. Видите защитный кокон вокруг? Нет? А он видит. И намекнул мне об этом.
- Ай да сталкер! - восхитился Лунько. - Вот это самородок!
- Какой сталкер? - не понял Вадим.
- Ну, это по-английски. Сталкер - это и есть проводник.
- Был когда-то фильм "Сталкер", - сказал доктор. - Замечательная работа режиссера Андрея Тарковского.
Забрудный согласно кивнул:
- Емкое это понятие - сталкер. И проводник вагона, и проводник в аномальную зону, и проводник человечества, если таковой вообще имеется в природе.
За разговорами незаметно просидели до позднего вечера. Забежал улыбчивый проводник, выставил заветную бутылочку. Первую рюмку налил себе и тут же выпил. Похвалил:
- Прекрасный тонизирующий напиток. И без всякого клофелина-шмафелина. Пейте на здоровье.
Когда он появился в следующий раз, его пригласили к столу, как давнего и доброго знакомого.
- Необычный день сегодня, - признался он. - Чувствую, что интересная компания подвернулась, вот я и раздухарился. А вообще-то я не проводник, это обычная подработка. Иногда приходится, наука требует жертв. Вообще-то я физик. А ещё лектор и демонстратор некоторых пси-явлений.
- А нам вы не могли бы что-нибудь продемонстрировать, - попросил доктор. - Самую малость. Если вас это не очень затруднит.
- Ну, кое-что, пожалуй. - И посмотрел на столик. - Ну, допустим, какую-то карту я мог бы переместить из одного вашего кармана в другой.
- Заранее благодарим, дорогой сталкер, - сказал доктор, как бы присваивая проводнику более достойное имя. - Я к вашим услугам и мои карманы тоже.
Проводник взял из колоды карту, показал её всем и положил в Боковой карман доктора. Затем сосредоточился, нахмурил жиденькие бровки и через некоторое время достал эту самую карту из нагрудного кармана.
- Ловкость рук, - уверенно заключил Вадим. - Самый обыкновенный фокус.
- Именно такой реакции я и ожидал, - признался Сталкер. - Потому что наше мышление в поисках ответа начинает с более доступных решений. Что есть истина? Вы скажете, что это объективное отражение действительности. Но что есть действительность, какова она?.. Ну, хорошо, господин неверующий. Теперь - в интересах чистоты эксперимента - проделайте то же самое своими руками.
Вадим с улыбочкой разбитного хлопца поправил рукава куртки, показал всем карту и двумя пальцами опустил её в карман Бориса Яковлевича. Выждал необходимое время и по сигналу Сталкера, всё с теми же клоунскими ужимочками, запустил два пальца в нагрудный карман. Улыбка покривилась на его растерянном лице. "Вот это финт" - сказал он и бросил карту на стол.
Доктор пощупал карту, осмотрел её со всех сторон, даже сравнил с другими - начиная рисунком и кончая тыльной стороной, "рубашкой". Строго посмотрел сквозь комбинированные очки, потер седеющий висок.
- Я понимаю это так, - сказал он проводнику. - Концент рируя психическую энергию, вы как бы разлагаете предмет на элементарные частицы, а затем воспроизводите его в другой точке пространства.
- В принципе - именно так, - подтвердил довольный Сталкер.
- И вы, с вашим талантом, - сказал доктор ещё строже, - подменяете проводников и мотаетесь по всей Украине из-за лишнего червонца?
- У меня, доктор, лишних червонцев не бывает, - усмехнулся Сталкер. - В нашем НИИ нечем платить зарплату, а лекционное турне - редкость. И тот ширпотреб, который я привожу одесским торговцам из Харькова или Днепропетровска, является чуть ли не основной статьей среди моих доходов.
- Извините, - сказал доктор и снял очки. - Я ещё нередко оказываюсь в плену старых представлений. - Смущенно открыл потертый кожаный портфель и вынул бутылку марочного вина. Другие присовокупили, кто чем богат.
Стали разливать вино по стаканам, и тут Лунько заметил, что их славный Сталкер как-то заволновался и вдруг сказал растерянно, что ему надо на минутку отлучиться. Вернулся очень быстро, веселенький и довольный, с готовностью принял стакан и выпил до дна. Порозовел, подобрел, стал закусывать. Лунько, заподозривший было что-то неладное, изредка поглядывал мельком на Сталкера, но тот вел себя вполне естественно для случайного застолья. Иногда чем-то смущался, иногда шутил, в закусках и возлиянии от других не отставал. Доктор задал ему парочку серьезных вопросов - ответил умно и уверенно, хотя и несколько пространно для такого случая. Когда же отвлеклись перекуром и Вадим попросил Сталкера продемонстрировать ещё что-нибудь, тот сослался на свою хмельную размытость, но обещал попробовать.
- А что, юный наш бизнесмен, - спросил он, - не найдется ли у вас один доллар? Желательно какой-нибудь похуже, чтобы не жалко было.
Вадим покопался в бумажнике и подал Сталкеру потертую купюру. Он сунул ее под станиолевую тарелочку с хлебом и отвернулся. Долго собирался и шевелил перед собой пальцами обеих рук, долго пыхтел и надувал щеки. Все терпеливо ждали, откинувшись на спинки сидений.
- Сейчас я вам сотворю, - повторял сталкер, глядя прямо перед собой. - Сейчас...
Над столом, прямо из воздуха, возникла новенькая однодолларовая бумажка. Сталкер проследил за её падением, повертел в руках и затем передал Вадиму.
- Можешь не благодарить, - сказал он. - Купюра настоящая, делай с ней, что хочешь.
- А моя старая исчезла?
- Нет, цела и невредима, - достал из-под тарелочки и показал всем. - А новый доллар я создал из ничего; точнее - из окружающей нас разреженной материи.
- Хо-хо!- подивился довольный Вадим. - Значит, у нас появился лишний доллар? И может появиться лишняя сотня?
- Лишних не будет, - улыбнулся проводник. Разорвал старую купюру на две половинки, потом ещё и ещё, на мелкие кусочки и бросил в пепельницу. - В мире, дорогой наш друг, всё движется по своим законам. Физическим, эстетическим, нравственным. А отступление от них, поверьте мне, приводит к разрушительным потерям.
Сталкер помолчал, вздохнул и лишь затем обратился к другому попутчику.
- Вам, доктор, я подарю страничку из моей последней лекции. Вернее - копию странички.
Как рассказывал потом Лунько, листок этот возник под самым потолком, упал на стол, и Борис Яковлевич тут же надел очки и прочитал весь текст вслух, а потом переписали его себе все остальные, включая Вадима. Забрудному и Лунько Сталкер "сотворил" две визитки из плотной бумаги, на которой вообще ничего не было. По словам демон-стратора, там написано несколько строк для каждого персонально, однако прочитать их можно будет лишь через два или три дня, когда они сами собой проявятся.
Лунько спросил на прощание, не показалось ли ему, что в какой-то момент Сталкер вдруг непонятно почему поспешил выйти, а потом вернулся в хорошем расположении духа, с хорошим аппетитом.
- Ах, да! - засмеялся проводник. - На странице с текстом, который вы уже переписали, упоминается возможность создания двойника, то есть фантома. Так вот: два раза вместо меня к вам приходил мой фантом, а я в это время обслуживал других пассажиров. Но когда на столике у вас появились вина и закуски, я предпочел разобраться с этим богатством сам, без помощи посредника.
Поблагодарил компанию за приятный вечер, пожелал спокойной ночи и ушел.
- А вы заметили, - спросил Лунько попутчиков, - каким удовлетворенным и даже счастливым был Сталкер, когда творил?
- Естественно, - пошутил Забрудный, - Я, например, и заметил и даже подумал о том, что Бог сотворил его по Своему образу и подобию. Бог, если помните, сотворил небо и землю, растительный и животный мир и увидел, как сказано в Библии, что это хорошо. Значит, тоже испытывал удовлетворение, радовался.
А на странице с текстом из лекции было вот что:
"По материалам выступлений и статей А.Е.Акимова, академика РАН, директора Международного института теоретической и прикладной физики.
Российские физики показали, что в природе, помимо гравитационного и электромагнитного полей существует ещё одно универсальное поле, названное ими торсионным или полем кручения. Все тела живой и неживой природы обладают торсионным полем и способны производить поляризацию пространства и создавать свои "отпечатки", своих двойников, т.е. фантомы. Причем - неоднократно. Поэтому в торсионных полях, этом "всемирном банке данных", запечатлевается абсолютно всё. Распространяются торсионные излучения через природные среды без потерь, на любые расстояния, почти мгновенно. Физический вакуум обладает памятью. Логично допустить, что его элементы организованы подобно элементам вычислительной машины. Такая "машина", действующая в масштабах Вселенной на основе спиновой поляризации физического вакуума оказывается, в конце концов, именно тем, что мы называем Всемирным Разумом или Абсолютом, или Богом. Мозг человека - такой носитель сознания и одновременно источник торсионного поля и приемник. Поэтому человек способен непосредственно общаться с Абсолютом или Богом, а так же с пророками, с душами умерших, с другими цивилизациями, что и наблюдается у известной категории людей... Признавая торсионную природу сознания, мы снимаем извечный вопрос философии: что первично - сознание или материя? Ведь если в основе природы сознания находится материальное торсионное поле, то такие понятия, как сознание и материя, неотделимы, и вопрос о "первичности" чего либо из них при таком подходе вообще оказывается бессмысленным... Торсионные поля - это не просто некая красивая теоретическая конструкция. Это - научная концепция, за которой стоит и большая экспериментальная база. Заметная часть её уже реализуется в промышленных технологиях."
* * *
Вернувшись в Аккерман, Лунько сделал несколько телефонных звонков, поинтересовался новостями. Потом встретился с одним из кредиторов и вернул ему старый должок в условных единицах. На другой день отправился на бывший родной завод, где когда-то арендовал складское помещение.По старой памяти заглянул к технологам. Там сидели за своими столами Симочка и Людмила Григорьевна. Обе сдержанно порадовались встрече, он спросил, как жизнь.
- Хуже, чем была, но лучше, чем будет, - пошутила Симочка.
- Собираются отправить нас в отпуск без содержания, - пожаловалась Людмила Григорьевна. Уложила в папку бумаги и пошла к механику.
Симочка что-то писала, изредка озорно посматривала.
- Ну, как дела фирмы, пан Лунько? Идут или топчутся?
Он отшучивался и старался уловить в симочкиной внешности и манере держаться те неизбежные перемены, которые происходят в нас через двенадцать-пятнадцать лет. Именно столько лет назад они были молоды и свободны. За это время Симочка успела выйти замуж и разойтись, получить квартиру и воспитать хорошей помощницей дочку, но по-прежнему оставалась для всех Симочкой. Хотя она не была ни маленькой, ни слабенькой - просто славной и приветливой, слегка повзрослевшей женщиной, которую называть иначе как Симочкой, кажется, и язык ни у кого не повернется. И что больше всего нравилось Лунько в Симочке - это, говоря спортивным языком, её умение "держать удар". Сколько ни била её жизнь, Симочка не сдавалась и не хныкала. Вдруг подумалось Лунько, - внезапно и, казалось бы, неуместно, - а может, нынче, когда он тоже свободен, попробовать сойтись?
- Как ты смотришь на это? - спросил Симочку Лунько, намеренно отбрасывая всю цепочку своих рассуждений.
- На что именно? - усмехнулась она.
- Поужинать у меня. Или посидеть за чашечкой кофе у тебя.
- Интересное предложение. Позвони мне завтра, если к тому времени не передумаешь.
- Договорились, - произнес Лунько удовлетворенно. - По дороге из Киева со мной произошла такая удивительная история, просто самому не верится. Расскажу, когда встретимся. Если ты к тому времени не передумаешь.
* * *
Как-то при случае Лунько глянул на визитку Сталкера, но она оставалась чистой. На третий день встретил в городе двух бывших сослуживцев, угостил их пивом в ближайшем баре. Вышли на вечернюю улицу, постояли. По небу плыли низкие осенние облака, тянул ровный сыроватый ветер. Было пустынно и тихо, на столбах разгорались неоновые фонари.
- Тю! - сказал один приятель, раскрывая пустую пачку сигарет. - Закурил, называется.
Лунько достал бумажник, протянул две гривни.
- Сходи в бар, купи.
- Да не люблю я возвращаться, удачи не будет. Сейчас у кого-нибудь стрельну сигаретку, а дома у меня есть.
Лунько деньги положил в крайнее отделение бумажника, и там его пальцы наткнулись на забытую визитку. Он вынул её нарочито спокойно, чтобы не привлекать внимание приятелей. Повернулся к разгоревшемуся фонарю и прочитал такие строки:
"В ближайшие три дня предстоит:
1. Вернуть старый должок мужчине средних лет.
2. Встретиться с молодой симпатичной женщиной.
3. Продолжение следует."
И снова припомнилось ему предсказание Сталкера о проявлении текста, припомнился озорной взгляд Симочки.
- Ну, что же ты, стрелок, - сказал он приятелю с неожиданной для него самого игривостью. - Выходи на охотничью тропу, стреляй.
В это время на противоположном тротуаре, на встречном курсе появились два парня. Когда они почти поравнялись с поджидающей их троицей, приятель небрежно спросил:
- Хлопцы, закурить не найдется? Попал вот в компанию некурящих.
Парни остановились, один повернулся, блеснув кожаной курткой в свете фонаря, и сказал:
- Иди сюда, мы дадим.
- Только его бить по голове нельзя, - пошутил спокойно Лунько.
- И ногами тоже, - добавил его приятель.
- Будем иметь в виду, - ответил парень, и все засмеялись. Между тем Лунько, вроде бы принимая участие в диалоге, мысленно повторял: "Продолжение следует... Продолжение следует..." И слова эти связывались в его душе то с предстоящей интимной встречей, то с возможным воскресением в мире ином. Ему казалось, что он теперь чувствует, ощущает всем своим существом то неисчерпаемое в своих проявлениях бытие, которое обнимает и Сталкера, и Симочку, и его самого. И пусть бытие это порой сурово и непредсказуемо, пусть оно проявляется то прощением, то распятием, а всё-таки есть в нём и любовь, и смысл, и неугасимый свет. Всё проходит, но продолжение следует.