Вчерашний шторм успокоился мерной океанской зыбью, которая плавно поднимала и опускала судно на своих гладких холмах, ярко светило солнце, но горизонт заволокла сплошная дымка и это радовало штурмана. Радовала тишина, нарушаемая лишь мерным гулом дизеля из "погреба" механиков, солнце, тепло и то, что горизонт был невидим. Это последнее обстоятельство особо веселило помощника капитана, можно было не утруждать себя работой с секстаном. Для очистки совести он включил лорановский приёмник, но и тот, видимо понимая нежелание судоводителя сегодня работать, не принял сигналов станций.
На крыле мостика уютно прохлаждался вахтенный матрос, до берега в все стороны было как до Луны, и полное отсутствие других судов.
Штурман от удовольствия аж прищурил глаза, такой кайф бывает не часто. Прокладка и та по карте-сетке. Благодать!
Они шли по ДБК - дуге большого круга из Канады во Владивосток.
Даже сама аббревиатура ДБК гладила мысли помощника нежным прикосновением.
Ну, полное отторжение от бредона жизни!
Время подходило к полудню, вскоре появился сменяющий его второй помощник, штурман быстро заполнил чистовой вахтенный журнал, благо сегодня туда надо было внести лишь пару строчек, и отправился в кают-компанию на обед.
После обеденное время стало навевать скуку и тут штурман вспомнил про четыре баночки пива, что оказались забытыми в рундуке ещё из Ванкувера. Пить одному не захотелось, он позвонил второму радисту, телефон никто не снял: "Спит видать маркони" - пробубнил помощник и отправился к радисту в каюту, но того там небыло, спустился на главную палубу, заглянул в кают-компанию, пусто, открыл дверь в столовую команды. Здесь было несколько человек, четверо сидели за столом, где моторист Ноздратенко рвал струны на гитаре и, безбожно фальшивя, надсидался в экстазе: "Уходит капитан в далёкий путь, целую девушка у из Нагасаки"
За другим столом матрос рисовал стенгазету к очередному юбилею великого Октября, к 56-й его годовщине, рядом, наблюдал за процессом и отдавал руководящие указания, первый помощник капитана - помполит, человек не имеющий к судовождению никакого отношения, поскольку он выполнял куда более высокую миссию проводника идей коммунизма в широкие массы трудящихся мореходов и за этот свой титанический труд получавший зарплату как у старпома.
Рядом с гитаристом сидел и тот, кого искал штурман, он поманил радиста пальцем, и они уже собрались уходить, когда вдруг помощник, обращаясь как бы в пустоту, спросил: "Вася, к концерту по случаю Праздника готовишься?"
На это отреагировал "помпа": "А вот и вам не мешало бы принять участие в подготовке, да хоть и в концерте, что организуется силами экипажа, а то вы у нас как-то всё особнячком, не видно желания влиться в коллектив комсомольской организации судна"
"Ну, что вы, Борис Львович, я весь и давно уже в дружной комсомольской семье, прямо сросся с ней, этой средой и коллективом. Правда, Танюша" - он подмигнул сидящей рядом с гитаристом дневальной.
Так машинально качнула головой и зарумянилась.
Музыкант, раздосадованный отсутствием должного уважения к его творчеству, протянул штурману гитару: "А вам слабО, как я?"
"Как ты точно слабО, я гитары не насилую, она бедная у тебя скоро концы откинет от такого обращения" - он протянул руку и взял инструмент, провёл рукой с тонкими пальцами по грифу, присел на диван - "Что подруга, мучает тебя этот малоросс?" - и начал настраивать шестиструнку, через две три минуты тихо спросил, - "а что сыграть?"
"Так, а что умеете"
"Хм, я мало умею, ну, разве вот это"
У штурмана был приятный низкий баритон.
"Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все зная,
Что прощается со мной."
В столовой воцарилась тишина, даже матрос-художник бросил своё рисование и внимательно слушал.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
"Вот где-то так, мой юный друг-певец" - помощник протянул гитару мотористу - "И у меня к тебе большая просьба, не мучай ты, пожалуйста, гитару, она ласку и уважение любит".
Дневальная шмыгнула носом и вытерла глаза.
"А это чья песня?"
"А какая разница, хотя, Туроверов Николай Николаевич"
"Он фронтовик?"
Штурман едва заметно улыбнулся: "Да фронтовик, офицер"
"Живой?"
"Нет, умер в прошлом году и похоронен в столице" - помощник не стал уточнять, что похоронен он хоть и в столице, но Франции на кладбище Сент-Женевьев-Де-Буа.
"Вот видите, Борис Львович, у меня репертуар военный - это скорей на день победы надо петь" - штурман улыбнулся в сторону "помпы", озорно стрельнул своими карими глазами и повернувшись к Танюхе, произнес на распев "не плач красавица при мне..."
"А слова спишите мне"? Ноздратенко смотрел на помощника.
"Обязательно, но только когда начнёшь петь хорошо, не раньше" - и уже к "маркони" - "Владимир Иванович, мне там надо метеонаблюдения отправить. Могу я тебя оторвать из этой компании?"
Радист схватил мысль на лету и быстро поднялся со своего места.
23.01.2020 г.
Сайт Сергея Сальникова: https://sss1949.wixsite.com/salnikov