Саида Х. : другие произведения.

Правда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Никто не любит правду. Человеческий мозг, говорят, задействован менее, чем на половину. Это правда. Никогда не пытайтесь узнать больше, чем вам положено. Не нужно разгадывать загадку мироздания. Не нужно изучать рисунки на полях. Не... Ни один не остался бы в своем уме, если бы узнал правду. Мозг, не способный принять такое огромное количество знаний и информации, сломался бы, вышел бы из строя. Вы бы узнали то, о чем не сможете никому рассказать. Вы забудете о том, кто вы, что вы. Вы будете знать правду, которую не сможете донести до кого-то. Поэтому невозможно "все знать". Поэтому невозможно не сойти с ума. Все это время у меня было ощущение, что я танцую у огромной пропасти безумия. Я танцую, легкая и воздушная, в своем милом белом платье, раскинув руки, девочка-птица, девочка-рыба, пытаюсь удержать равновесие. Равновесие между искусством и безумием. Равновесие между любовью и безумием. Равновесие между незнанием и полным знанием. Счастливы лишь те, кто довольствуются малым. Те, кто ни разу не задумывался о том, почему небо такое, какое оно есть. Те, кто никогда не задумывался о смерти. Те, кто никогда не задумывались о том, что там, за гранью. Счастья не существует. И сейчас я, сломанная и запертая в белых мягких стенах, я, принимающая благосклонно все уколы и пьющая горькие таблетки, я расскажу вам правду. Так что слушайте. Все слушайте.
  Никто не любит правду.
  Человеческий мозг, говорят, задействован менее, чем на половину. Это правда.
  Никогда не пытайтесь узнать больше, чем вам положено. Не нужно разгадывать загадку мироздания. Не нужно изучать рисунки на полях. Не...
  Ни один не остался бы в своем уме, если бы узнал правду.
  Мозг, не способный принять такое огромное количество знаний и информации, сломался бы, вышел бы из строя.
  Вы бы узнали то, о чем не сможете никому рассказать. Вы забудете о том, кто вы, что вы. Вы будете знать правду, которую не сможете донести до кого-то.
  Поэтому невозможно "все знать".
  Поэтому невозможно не сойти с ума.
  Все это время у меня было ощущение, что я танцую у огромной пропасти безумия. Я танцую, легкая и воздушная, в своем милом белом платье, раскинув руки, девочка-птица, девочка-рыба, пытаюсь удержать равновесие. Равновесие между искусством и безумием. Равновесие между любовью и безумием. Равновесие между незнанием и полным знанием.
  Счастливы лишь те, кто довольствуются малым. Те, кто ни разу не задумывался о том, почему небо такое, какое оно есть. Те, кто никогда не задумывался о смерти. Те, кто никогда не задумывались о том, что там, за гранью.
  
  Счастья не существует.
  И сейчас я, сломанная и запертая в белых мягких стенах, я, принимающая благосклонно все уколы и пьющая горькие таблетки, я расскажу вам правду.
  Так что слушайте.
  Все слушайте.
  
  
  1.
  
  ...В день, когда он в первый раз меня поцеловал, мне казалось, что весь мир перевернулся. Все уже давно шло к этому, все с самого начала было предначертано Судьбой,- ну, знаете, возьмите любой женский романчик, там вам обязательно об этом расскажут. Он не был типичным трагичным героем этих дамских романов, да и я со своей нескладной фигурой и попыткой выпрямлять спину, как-то не совсем похожа на главную героиню. Мы просто были - застывшие под огромным деревом. Он поймал меня за рукав свитера, притянул к себе и поделился со мной дыханием. Влажным и теплым.
  У него потрясающие черные волосы, длиной по плечи, бледная кожа и алый росчерк губ. И потрясающие руки. И голос.
  Вся та картинка, которую я пыталась рисовать еще до встречи с ним (рисуя по фотографиям и видео), оказалась еще более настоящей, еще более теплой.
  И я пытаюсь удержать в памяти эти фрагменты, цепляясь за это и вкратце отписавшись об этом в своем сетевом дневнике.
  Мой дневник - это место, которое необычайно ценно для меня. Мой остров мечты. Мой персональный санаторий. Место, где можно отдохнуть.
  Ну, разумеется, я не писала, что я поцеловалась с тем, с кем давно уже хотела. Даже наши совместные фотографии я выкладывала в закрытых записях - там, где мы невзначай прикасаемся друг к дружке. Хотя где-то эта маленькая главная героиня во мне, да проснулась - однажды я все-таки позволила себе опубликовать нашу совместную фотографию. Итого - простыня отзывов и комментариев, и много читателей. Как и обсуждений за спиной.
  Главным героиням не привыкать.
  По одним только строчкам "Сегодня произошло маленькое чудо", думаю, кто-то, да догадался. И я, счастливая и опьяненная чувством, устало ложусь на диван и вскинув руки, разглядываю колечко, которое он мне подарил после поцелуя.
  Такое ощущение, что это такая запретная игра. Поцелуй - и моя коллекция аксессуаров пополнится на еще одно колечко. Поцелуй - и сережки. Поцелуй - и... это все пьяный бред, но в этот момент я совершенно счастлива.
  И я повторяю про себя - черные волосы, бледная кожа, алый росчерк губ. Я глотаю таблетку.
  И засыпаю.
  
  В день, когда мы в первый раз занимаемся любовью, идет дождь. Он сильно барабанит по стеклам, но дома тепло и уютно. Когда мы встречаемся с ним, я думаю о дневнике, но когда дорожка поцелуев становится слишком далекой и глубокой, все мысли испаряются напрочь.
  Так мы познаем вселенную.
  Где-то на запястьях раскинулся Млечный Путь.
  Между его птичьими лопатками находятся острова мечты.
  Когда он зарывается в мои волосы и выдыхает в них мое имя, моя камера хранения для бабочек в груди готова взорваться от чувств. Под языком - санаторий. Где-то под ресницами прячутся маленькие вселенные.
  И звезды на теле. Одна такая маленькая звездочка раскинулась у него под губой, на подбородке. Другая на запястье. Он выискивает мое созвездие на шее и ласково убаюкивает мои звезды поцелуями.
  Это что-то вроде полета в открытый космос без скафандра.
  Когда звезды близко, но ты не думаешь о звездах. И ловишь губами воздух.
  Мы целуемся бесконечное количество раз, каждый шепчет о своем сокровенном, а картинка перед глазами плывет. Эйфория. Сладкий транс.
  У каждого человека есть билет в космос. Чтобы активизировать этот билет, вам стоит только кого-нибудь полюбить. Желательно взаимно. Чтобы когда вы были в космосе, этот человек держал бы вас за руки.
  Звезды в какой-то момент начинают обжигать, царапают тело. Их пение становится слишком близко, и обжигают ухо и щеки дыханием. Так продолжается какое-то время - движение, рывок, еще рывок, вся вселенная хочет оказаться в тебе.
  А потом вся картинка брызжет осколками. Как разбитый витраж. Как утренний сон.
  И все застывает.
  Мы лежим на кровати, прижавшись друг к другу, шепча какую-то ерунду. Полусонный бред. Что-то вроде
  "Это так чудесно, что мы встретились"
  "Это так здорово, что ты есть"
  "Я знал, что ты есть"
  "Я знала"
  "Я люблю тебя"
  "Пожалуйста, будь всегда рядом"
  Я не знаю, какие фразы говорят после совместного открытия космоса, но когда он улыбается со всей нежностью, на какую только способен, я думаю, что я все-таки попала.
  - Как думаешь...- вдруг роняет он фразу.- Как думаешь, наша встреча была уготована Судьбой?.. Существует ли красная нить, которая связывает людей, где бы они ни были?..
  И сам того не понимая, заносит в мое информационное поле навязчивую идею.
  Он гладит меня по руке, будто пытаясь закрепить эту нить потуже. Чтобы мы больше никогда не терялись так. Чтобы не забывали.
  - Я не хочу тебя отпускать.
  Моя камера хранения наполняется цветными рыбками.
  - Может, мы обречены, встречаться друг с другом в каждой нашей жизни?
  - Ты действительно веришь в это?..- спрашиваю я и чуть улыбаюсь. Мальчишка. Знаете, любой мужчина, сколько бы лет ему ни было, после такого чудесного полета в космос на двоих, становится таким мальчишкой. Все женщины становятся маленькими миленькими девочками.
  Мы все сразу становимся добрыми и чуткими, вылив такое огромное количество нежности.
  - Почему бы и нет?..- он прижимает меня к себе, я слушаю его сердце, и оно тихо шепчет мне что-то.- Только, пожалуйста, находи меня в каждой жизни. Только узнавай меня.
  - Не забывай,- подсказываю я, целуя выпирающие резные ключицы.
  - Да... - он прикрывает глаза.- Ни за что не забуду. И не отпущу.
  - А ты прогоняй мои кошмары, в каждой жизни. Будь соломинкой, за которую я буду держаться. И не вздумай забыть об этом,- я прижимаюсь к нему тесно-тесно, я-космос. - Но насчет кошмаров,- вдруг говорю я, обжигая дыханием ухо.- Я серьезно. Я очень боюсь засыпать в последнее время.
  Итак, здравствуйте. Меня зовут Никак, мне Нисколько лет и вас это никоим образом не касается.
  Но я очень боюсь спать. Особенно в последнее время.
  Космос бесконечен сегодняшней ночью, и засыпаю я лишь на утро и без кошмаров.
  
  Утро начинается как обычно.
  Я строчу новую запись в блог, уютно укутавшись в очередной его длиннющий вязаный кардиган. Запись начинается с общих фраз о том, как чудесен тот город, где я на данный момент проживаю, но на деле же я думаю о совсем другом, а навязчивый шепот и стоны со вчерашних планет лишь отвлекает. И я уютно улыбаюсь, попивая кофе. Звонит сотовый, я разговариваю с мамой по телефону, рассказывая о чем-то своем и смущенно смеясь после вопросов о человеке-с-черными-волосами-длинной-челкой-алыми-губами, но когда я вдруг роняю фразу о том, что "я счастлива", ее голос дрожит.
  И мой голос дрожит тоже.
  "Кстати, а ты не забываешь пить таблетки?"
  Нет, мам, не забываю. Я помню, что моя психика чертовски нарушена. Ну, вы все так считаете. И я тоже так считаю.
  Одно время у меня даже была мысль, что я и его придумала.
  Черт возьми, да может, и вчерашний секс был всего лишь моей галлюцинацией?..
  Я боязливо оглядываюсь назад, но нет. Судя по скомканным простыням и спящему бледному субъекту, я это не придумала.
  Он реальный. И я реальная.
  Когда же мне приходит навязчивая идея о том, что меня не существует, я вынуждена глотать очередную таблетку.
  Одну по утрам.
  Другую по ночам.
  Если вечером начинается истерия - выпьем ту, что припасена специально для таких случаев. У меня целая коллекция таких таблеток. И я очень, очень не хочу сойти с ума.
  "Послушай, я не хочу, чтобы ты думала, что я считаю тебя шизофреником"
  Спасибо, мам, что ты, правда, стараешься. Но я и сама-то не уверена.
  Послушай, мам. Мне кажется, что вчера ночью что-то произошло. Да нет, не тогда, когда мы... а черт, в общем, мам.
  Просто когда я пошла на кухню, мне вдруг показалось, что за мной кто-то следит.
  "... Я очень переживаю".
  Вот не стоило мне этого всего говорить.
  
  
  2.
  
  - Работаешь над новым альбомом?
  Я склоняюсь над ним и вглядываюсь в монитор, чуть щурясь.
  - Ах, да. Продумываю обложку,- он чуть поворачивается ко мне и улыбается. Потом закуривает. Окно открыто, и весь дым от сигарет тянется к выходу, наружу.
  Возможно, дым тоже хочет ходить по улицам.
  Мы даем ему жизнь и пускаем его гулять как нелюбимого ребенка. Выталкиваем его на улицу. А он так хочет задержаться в нашем организме. Так цепляется бледными ручками, так надеется...
  - Как думаешь, картинка вполне в духе прослушанных тобою записей?- спрашивает он.- Вообще-то я никогда раньше не делал обложку, обычно этим занимался... Эй.
  Дым переползает за окошко и свешивает ножки. Маленький прозрачный эмбрион с пробитой головой.
  Я прихожу в себя только когда он зовет меня по имени.
  - Прости, я отвлеклась.
  - ... Так вот,- он вздыхает.- Как думаешь, эта обложка подойдет?
  На мониторе изображен какой-то древний индийский бог. Черт его знает, как он там называется, но выглядит оно весьма зловеще. Человек, скрещенный с богом. С животным. Животное, скрещенное с животным. Человеческое тело, но змеиный хвост. Черт поймет эту индийскую религию. Альбом о несовершенстве.
  - Вполне,- говорю я.- Как ты думаешь, они это нарочно?
  - Ты о чем?
  - Знаешь, я в последнее время часто думаю об этом. Ну, эти религии, чудовища в мифах... Гидра, грифоны, русалки, нимфы, химеры... Они ведь есть у каждого народа. Но все равно встречаются общие персонажи.
  - Да, бывает,- он щелкает по клавиатуре, набирает текст. Закуривает.
  Еще один эмбрион плетется к окну. Маленький прозрачный самоубийца.
  - Может, это все большой эксперимент? Что, если... если людей похищали и скрещивали с кем-то? Ведь даже этот бог, которого ты изобразил здесь, это же человек, скрещенный со змеей. Русалка - это человек, скрещенный с рыбой. Химера - это существо, слепленное из разных животных. Потом таких возвращали обратно, а люди, маленькие бедные люди, назначали этих уродов богами. Потому что полученное в итоге трудно было назвать человеком. Это огромное, страдающее существо. Что, если кто-то взял нас и решил поиграть как с игрушками? Что, если это всего лишь большой эксперимент? Может, даже мы живем под одним огромным куполом, названным небом?.. Нас выращивают как подопытных кроликов и внедряют маленькими дозами разные болезни, проверяют, как выживут их лабораторные крысы.
  - Конечно, может и так. Я предпочитаю об этом не задумываться.
  Очередной эмбрион летит вниз головой. Расшибает об асфальт свои маленькие призрачные серые мозги.
  Я сажусь рядом с ним. Он перестает работать и кладет руку ко мне на колено. Успокаивающе. Перестает пускать эмбрионы и притягивает меня к себе.
  - Вдруг нас похищают по ночам и стирают этот фрагмент из нашей памяти, сшивают события, чтобы мы не заметили?.. По ночам мне мерещится всякое, вдруг я что-то, да запоминаю... Что, если нас готовят к чему-либо?..
  - К чему же?..- пальцы поднимаются выше. Я позволяю себе расслабиться. В голове начинает зарождаться вселенная.
  - Не знаю... может, это и правда неважно... но в последнее время мне кажется, что я узнала их секрет и теперь они меня преследуют.
  Он чуть смеется и поддается вперед. Целует.
  - Я никому тебя не отдам, никаким инопланетянам, зеленым человечкам, иным цивилизациям. Вообще никому.
  Космос обещает зародиться прямо на столе, сдвинув ноутбук, но когда я откидываю голову назад, я готова поклясться, что сквозь дверное стекло спальни на меня смотрят огромные серые растянутые глаза.
  
  
  - Что за таблетки ты постоянно принимаешь?
  Это - мое торнадо, моя персональная катастрофа. Мое слабое место. То, что делает мне больно. Мы лежим в спальне (не помню, как мы перебрались сюда, когда мы познавали космос на столе в гостиной), он гладит меня по волосам, коротким и мягким. Запускает пальцы в волосы. Успокаивает. Моя панацея.
  - Да всякое. Просто пытаюсь успокоиться в приступах паранойи.
  Ну, я шизофреник. Может быть.
  С претензией на то, что я знаю немного правды. Той самой болезненной правды, которую нельзя знать. Ни за что.
  Да черт возьми, я не хочу становиться главной героиней в погоне за долбанной правдой.
  Но правда - она как наркотик. Стоит тебе узнать начало, как тебе хочется еще.
  Капельку за капелькой.
  Увеличивая дозу.
  От искусства к безумию.
  От любви к безумию.
  От незнания к полному знанию. К совершенству.
  Все началось с того, как я решила задуматься. Однажды. Очень сильно задуматься.
  Что, если и вправду существуют красные нити.
  Что существует эдакая судьба - свод правил жизни.
  Какая судьба у вселенной? Что есть вселенная? Галактика, которая возникла на идеальном белом листе.
  Мы - как болезнь, стремительно развивающая в чистом, здоровом организме.
  Мы - как опухоль, которую нужно вырезать. Мы - маленькая точка, которая за какую-то долбанную секунду, разрослась в огромное пространство.
  Что за пределами? В чьем таком организме мы зародились? Кто нас вынашивает? Кто крадет меня по ночам?..
  Все началось с того, что однажды я спутала реальность со сном, а может, и нет. Мне приснилось, что я в белой лаборатории и странные существа проводят опыт. Они исследуют мое тело. Вкалывают мне какие-то лекарства.
  Я не знаю, был ли это сон, или еще что. Что вообще есть сон.
  Все началось с этого сна, а закончилось тем, что я стала принимать таблетки. У меня начались галлюцинации, хотя я не уверена, что это галлюцинации.
  В какой-то момент мне пришла мысль, что возможно, по какой-то такой оплошности, они забыли удалить этот фрагмент из моей памяти. Эту лабораторию. Вид собственных кишок.
  Слишком много знаний.
  И теперь они меня преследуют. Я не уверена, что это закончится чем-то хорошим потому, что уже сейчас это сводит меня с ума.
  Я боюсь оставаться одна, я боюсь проводить ночи в одиночестве и жмусь к тому, кто может меня успокоить. И напевает мне до боли знакомые песни.
  Одна мысль о том, что это может когда-то закончиться, причиняет мне невыносимую боль. За что я буду держаться дальше?..
  И начинаю судорожно верить в судьбу и красные нити.
  И проверяю свое расчесанное запястье. Чтобы не распутались.
  
  
  3.
  
  В день, когда мы решили съездить вместе в чудесное местечко, была солнечная погода. И много фотографий на новенький цифровой фотоаппарат. Черт его знает, зачем я так пытаюсь делать воспоминания.
  Может, просто боюсь, что в один день я могу забыть все. Может, им не выгодно будет, если я буду что-то помнить.
  Он говорит мне не думать ни о ком, кроме него, и я послушно отгоняю от себя любые мысли.
  Много-много фотографий. Я в летней шляпе и цветной футболке, он в футболке с надписями. Модные и счастливые. Влюбленные. Вечно-молодые исследователи космоса и других чудес. Мы ездим к морю.
  Мы спасали медуз, выброшенных на берег, а он осторожно вытаскивал их из песка и баюкал на ладонях, отправляя домой, в море. Я же ходила по ракушкам и напевала что-то пришедшее в голову о русалках и морских жителях, фотографируя море, небо и нелепую его широкую белую футболку с очередной бессмысленной надписью. Когда он вдруг поворачивается ко мне и закуривает, у меня внутри взрываются камеры хранения и часовые бомбы, выпуская бабочек, рыбок и еще кучу разной ерунды. У него на руке куча браслетов-веревочек с тонкими бусинками. Я не отстаю от него: у меня браслетов на один больше, но футболка не такая забавная, а простая его белая рубашка.
  Солнце выжигает наши прозрачные хрупкие крылья, и мы прячемся где-нибудь под водой, посылая друг другу странноватые жесты, и делясь друг с другом кислородом, прижавшись губами. Мы такие нелепые рыбы, но готова поспорить, что когда мы устало, плетемся на берег и падаем в белый песок, в нем проскальзывает что-то почти птичье - острые коленки, бледные лопатки и лохматая голова. Я обещаю вплести в его волосы птичьи перья, а он смеется в ответ и говорит, что такое уже было и не раз. Теперь,- говорит он,- мне хочется просто побыть человеком, там, на небе, слишком скучно. А тут,- повторяет он, подсаживаясь чуть ближе,- тут есть ты. И ничего больше не надо. Ни перьев, ни слов, ничего, только ты и я.
  Я паникую и ищу шляпу, чтобы спрятаться в ней, но не успеваю, и очередная дележка дыханием заставляет небо распасться на миллионы радужных осколков.
  Возвращаясь с пляжа, я разглядывала его бледный затылок и отросшие черные волосы, доходящие до плеч, а раскаленное летнее небо, расшитое огромными звездами, казалось, тихо подпевает песне в плеере. К моим ногам прилипли водоросли и моллюски, между пальцев меня щекочет песок, но я сонная и счастливая. Том Йорк вытягивает очередной припев high & dry, он тихо подпевает, а звезды кажутся уже не такими и далекими. В момент, когда он вдруг начинает петь откуда-то пришедшую "я люблю мою девочку больше всего на свете", звезды обжигают мои ладони, а я смущенно натягиваю летнюю шляпу на свою голову. Я прячусь в этой шляпе, прячусь в уставшем ветерке летнего вечера, прячусь от этих ласковых фраз и тихого теплого смеха. От того, что мне мерещится.
  
  В день, когда он показывал мне тени на стене, я не думала ни о чем. Кроме него. По ночам все кажется более волшебным и магическим, он предлагает поискать млечный путь и опять курит. Млечный путь прячется у него где-то в переплетении вен (где-то под запястьем), а россыпи звезд хаотично разбросаны по всему телу. Одна такая бледная звездочка прячется под губами. Та самая звездочка, которую баюкала я в нашу первую ночь. Я целую ее, он смеется. Потом моя очередь смеяться. Мое созвездие на шее и разлилось по ключицам. Между пальцами, но когда он целует пальцы - это такой почти покровительственно-восхищенный жест, что у меня перехватывает дыхание. По ночам все иначе - он ловко перехватывает свет и показывает мне фигурки на стене, жестикулируя тенью. Когда я проваливаюсь в сон, эти рисунки переползают ко мне в голову и тихонечко спят, запутавшись в моих волосах. Он тоже спит, уткнувшись в мои волосы и что-то сонно бормоча в ухо. Я не слышу, но это точно что-то теплое и хорошее. И в такие минуты мне совсем не хочется прятаться в шляпу.
  В такие минуты я забываю об опытах и других планетах. В такие минуты не существует ничего, кроме нас. Ничего кроме.
  Но так не бывает.
  Я торопливо пью таблетку.
  Снится море.
  
  На утро звонит мама.
  "Я волнуюсь, когда ты ничего мне не пишешь"
  Да, мам. Прости, мам. Просто в эти дни я была слишком счастлива.
  И я чувствую, как она улыбается, как голос ее дрожит от волнения и радости за меня.
  Это всегда приятно - знать, что твой ребенок не свихнулся в одиночестве. Это всегда приятно знать, что за твоим ребенком присматривает кто-то.
  Он хороший, мам. По крайней мере он позволяет мне забыть о многом. Он не дает мне думать о чем-то.
  Только, мам, знаешь, мне кажется, что вчера треснувшее зеркало не случайно треснуло именно тогда, когда к нему подошла я.
  Только, мам, знаешь, кажется, что в белых шумах что-то есть и оно прорывается. Сигналы из потустороннего мира. Наши создатели.
  Наши Боги, наши Иисусы, решившие даровать нам прощение.
  Мам...?
  "Пожалуйста, принимай таблетки"
  Да я помню, мам...
  
  Иногда я думаю, кого винить во всем этом. Мою прекрасную панацею - черные волосы, алый росчерк губ, бледная кожа, резные ключицы - или его слова о "красных нитях" в ту нашу первую ночь.
  Я ведь, правда, очень долгое время об этом не думала.
  А он опять сказал.
  Черт возьми.
  Что, если...
  Но я прерываю поток мыслей и пью таблетку.
  
  ........................ Они проделывают какие-то операции с каждым из вас.
  Пока вы спите. Пока вы думаете, что вы спите.
  У вас нет гарантий, что вы вообще существуете. Что вся ваша явь - не чей-то сон. Что это все - не спланированная сцена масштабного фильма. Что небо - это не купол. Что это все не игра политиков. Черт знает.
  Но рая нет. И ада нет.
  Одно их существование уже нелогично. Нет религий.
  Религия - это самоконтроль.
  Это что-то, за что нужно держаться, очередное правило для того, чтобы не сойти с ума.
  Но я слишком много знаю и не смогу держаться за религию.
  Я никогда не смогу держаться за что-то, что ложно.
  Но никто не любит правду.
  Пью таблетку.
  
  Мы в кинотеатре. Я набираю сообщение в твиттер со своего телефона, отписываясь о том, что мы решили пойти на премьеру очередного фильма. Безымянное "мы".
  Мы, за которое я держусь.
  Я отписываюсь в свой дневник и баловства ради выкладываю фотографию наших переплетенных рук.
  Простыня комментариев. Отзывов.
  Место, где я могу отдохнуть.
  Место, где я все еще не сбрендивший главный герой.
  Может только если самую малость.
  Фильм начинается почему-то с разинутого рта главной героини. И я готова поклясться, что вижу тонкие ручки, которые пытаются вылезти из нее.
  Он гладит меня по руке.
  Я не шизофреник. Я не шизофреник. Да даже если я шизофреник, я не могу себя выдавать. Этому обществу всего-то и надо, что предъявить справочку - и все. Тебя сразу же вычеркивают.
  От тебя все отворачиваются. Инвалиды, знающие правду, никому не нужны.
  Да они и сами себе не нужны. Просто никто не предостерег от мысли.
  От одной шальной мысли о том, что же там, за гранью.
  Стоит только подумать о вселенной... как ты наткнешься на рамку.
  Мы в рамке.
  Что за рамкой.
  Что за рамкой , которая в рамке.
  Что за рамкой рамки, которая в рамке.
  Что за...
  У меня кружится голова, и он, не дожидаясь, целует меня прямо в кинозале - влажно и горячо, прерывая поток мыслей.
  Отвлеки меня. Спаси меня от собственных мыслей. Я цепляюсь за его пиджак пальцами.
  - Н-не тут же,- говорю я.- Прекрати.
  - Это ты прекрати, я же вижу, что ты опять себя грузишь мыслями.
  Единственный, кто не считает меня шизофреником.
  Только, пожалуйста, не слушай меня.
  Не слушай меня. Не слушай. Не задумывайся над моими словами. Вдруг ты тоже сойдешь с ума.
  Мы уходим прямо с самого начала кино. И он тянет меня за собой по каким-то там улицам. Кажется, на улице идет дождь.
  И вся картинка смазывается.
  Готова поклясться, что они идут за мной. Что никуда от них не спрятаться. Даже если бы я стала крошечной-крошечной, если бы я залезла в его грудную клетку, они бы нашли меня и там.
  Такие приступы - приступы паранойи, тоже лечатся таблетками.
  - Послушай, тебе нужно от всего этого отвлечься. Забить голову чем-то другим...- говорит он.- У меня скоро тур, мне нужно будет уехать, но зная в каком состоянии находишься ты, я...
  Я спотыкаюсь. Тугая красная нить развязывается.
  - Не оставляй меня, пожалуйста,- говорю я. Мы идем по улице - и я иду и реву. Прохожие оглядываются.
  Интересно, а инопланетяне чувствуют что-то?
  Скрестившие когда-то людей, создавшие нам богов, подарившие нам иллюзию, что есть Кто-то Кому Мы нужны, Отче Наш, Аминь, черт тебя возьми, что ними руководило?
  Докторский ли интерес к окружающей реальности? Желание поиздеваться? Или огромная любовь к нам, глупым и жестоким? Желание не свести нас с ума?
  Или они нас брезгуют? Противны ли мы им? Со своими бессмысленными войнами, со своими глупыми ссорами. Мы, которые не можем держаться друг за друга.
  Мы, придумавшие богов только ради того, чтобы не свихнуться.
  Мы, которые боимся сойти с ума только потому, что нам обидно.
  Что мы не хотим, чтобы нас вычеркнули из общества.
  Мы, которые придумали красные нити.
  Мы, которые один большой проект. Каждый рождается с определенными знаниями, а со временем он вспоминает все это.
  Нет прошлых жизней. Нет будущего. Нет истории. Нет Бога. Есть мы. И сегодняшний день.
  И сегодня он пытается меня покинуть.
  Мой Бог, моя соломинка, моя нелепая Судьба. То, что делает меня человеком.
  Черт возьми, да я не хочу ничего ждать от мироздания.
  Я не хочу ничего знать.
  Я вообще ничего не хочу.
  Мне не нужно знать, что будет после смерти. Я не умру, пока этот человек рядом.
  - Пожалуйста...- плачу я.- Я же правда, не смогу без тебя, я сойду с ума, ты приедешь, а меня не будет, меня не станет, я...
  - Именно поэтому я не могу никуда поехать,- он шумно вздыхает.- Поэтому, пожалуйста, делай с этим хоть что-нибудь. Так больше тянуться не может.
  
  Бога таки нет.
  Пью таблетку.
  
  
  4.
  
  
  Знаете, все эти вышеупомянутые рисунки на полях - то, что есть у каждого из нас в мозгу. Мы все знаем, как они читаются.
  Нет, правда.
  Только задумайтесь.
  ... Пью таблетку.
  Пока знакомые, у которых я поселилась на то время, пока он отсутствует, разговаривают на кухне, я меланхолично лежу на диване и пытаюсь спасти себя от мыслей.
  А толку-то нет. Они скоро придут. Я знаю.
  Ничто не убережет меня от правды. Она все равно придет.
  К каждому из вас. Одна правда на всех.
  Нет счастья. Вот и вся правда.
  И после этой фразы тянется ряд вопросов.
  Эта фраза - бомба замедленного действия.
  Пью таблетку.
  Я отсчитываю дни до его приезда и боюсь, что он опоздает. И спасаюсь дневником.
  Я пишу записи о том, как проходит мой день. Конечно же о своих галлюцинациях я молчу. Даже тогда, когда рядом лопается бокал.
  Я молчу об этом и тогда, когда сзади меня обрушивается зеркало.
  И когда вспыхивает стиральная машинка - я, конечно же, молчу.
  Но в какой-то момент я перестаю печатать и задаюсь вопросом. Что я помню.
  Не успели ли они чего стереть.
  Черные волосы. Губы. Бледная кожа. Соленая кожа. Поцелуи. Язык. Жесты.
  Помню. Пока что.
  Продолжаю писать.
  Запись выходит сумбурной, но простыня комментариев набирается быстро. Проверяю почту, отправляю почту, пишу почту. Потом черт дернул проверить и его почту.
  Черт.
  Есть вещи, которые не нужно делать вообще никогда. Не нужно. Не нужно.
  Нельзя. По этой же причине и случается в конечном итоге катастрофа.
  По этой причине все рушится.
  Я читаю его письма и переписки и чувствую, как сзади на осколках поскальзываются знакомые.
  Я читаю письма и цепляюсь за фразы.
  И понимаю, что все рушится, как карточный домик.
  И фрагменты моей памяти медленно-медленно начинают стираться.
  Капелька за капелькой. Зато рисунки на полях предстают во всей красе. Знаете, какую страшную правду вы можете узнать, если вы только задумаетесь?..
  Я кричу, срывая голос.
  
  
  Плохо помню, что было потом.
  Помню стены, заляпанные кровью, мои расчесанные сгибы локтей и запястья, почему-то, в крови. Какие-то блики в зеркалах.
  ... Лабораторию и белые стены.
  Укол. Еще один.
  И правда. Огромное количество правды, от которой трещит голова.
  Раскалывается пополам.
  Почему люди такие, какие они есть. Почему у нас определенное количество рук. Глаз. Волосы. Что будет, если человека расщепить на атомы. Мир в атомы. Разбить. Почему. Почему. Почему. Почему. Почему.
  С каждой каплей.
  Почему. Почему. Почему. Почему. Почему.
  Дыхание. Вдох. Выдох.
  Почему.
  Пустота колоссально разрастается, но так же быстро заполняется информацией.
  Ее слишком много.
  Мозг ломается.
  Выливается.
  Трещит.
  Почему. Почему. Почему. Почему. Почему.
  Отсутствует надобность что-либо говорить.
  Почему. Почему. Почему. Почему.
  Нету Бога. Нету смерти. Все бессмысленно.
  Почему. Почему. Почему.
  Нельзя ни о чем думать.
  Почему. Почему.
  Хочу проснуться.
  Почему.
  
  Я просыпаюсь уже в больнице.
  Я все-таки сломалась. Вижу, как серые маленькие человечески бегают по коридорам. Коридоры кажутся мне бесконечными.
  Я вижу маму, которая плачет и разговаривает с врачом. У меня не осталось сил на мысли, и я жую очередную таблетку. Уже, скорее, по привычке.
  Правда, черт ее дери, такая горькая.
  Как эта таблетка.
  Мам, прости, пожалуйста. Мне так жаль. Правда, очень жаль.
  Я все-таки сломалась.
  Долбаная шизофреничка. Человек в белом костюме и с огромными глазами смотрит на меня с потолка.
  Ну, привет.
  Катитесь вы все.
  Мне нужен только один человек. Идите вы со своими загадками. Со своей вселенной и выдуманными реальностями.
  Пошли вы все.
  Обдумываю ту его фразу и понимаю, что мне бы хотя бы научиться читать до конца - то, от чего я себя всегда предостерегала, имея дело с Великий Правдой о Жизни и Мироздании.
  Все время боялась свихнуться и в конечном итоге - вот оно что.
  Проваливаюсь в сон.
  
  Счастья не существует.
  И сейчас я, сломанная и запертая в белых мягких стенах, я, принимающая благосклонно все уколы и пьющая горькие таблетки, я расскажу вам правду.
  Так что слушайте.
  Все слушайте.
  
  Когда он вдруг оказывается в палате и гладит меня по руке, я успокаиваюсь. Что-то спрашивает и целует. Я отвечаю, вроде, вполне адекватно, он смеется и говорит, что скоро мы вернемся домой.
  И я реву, черт возьми. Реву, как последняя дура. Сквозь слезы говорю ему что-то про письмо, он говорит, что я и вправду дура, и я начинаю рыдать пуще прежнего.
  И мне, правда, все равно, что там с рисунками на полях.
  
  
  
  
  
  Каждый из вас обязательно задается вопросом. Хоть раз, но задается.
  Почему? Чем я это заслужил?
  Кто я?
  Что я?
  С чего все начиналось?
  Нету Бога. Он бы нас не оставил.
  Они - наши боги, они те, кто создали нам образы, оставили нас в мире иллюзий. Мы покупаем вещи, дома, машины и заводим семья, но все это ни к чему.
  Мы все - опыт. Мы воспринимаем чужие смерти как декорацию.
  Это случится, но не с нами.
  Кому-то на голову свалится кирпич. Не на нашу голову.
  Кто-то умрет от СПИДа, кого-то повалит рак.
  Нам дают задачи-болезни, а мы должны научиться их решать. Мы послушные лабораторные крысы.
  Мы изобретаем лекарства, но все это лечится одним.
  Любовью. И пока это не поймет все человечество,
  Пока война не потеряет свой смысл,
  Пока человек не научится быть человеком,
  Все бессмысленно.
  Просто любите.
  
  Вот и вся правда.
   Вы счастливы?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"