До летних каникул осталось всего ничего. Кажется, даже учителя расслабились и выполняли свои обязанности спустя рукава. Разумеется, никто этому не возражал.
По школьному коридору, гуляло раскатистое эхо. Где то внизу, на первом этаже гремела ведром уборщица, тихо выплевывая из себя ругательства.
Почти все кабинеты были закрыты, и только самая крайняя дверь распахнута - Семен Семеныч, географ, шуршал тетрадями, собираясь домой.
Сашка со вздохом притянул к себе Кристину и почувствовал легкий апельсиновый аромат, исходящий от ее волос. Самый лучший аромат на свете!
- Извини, но я не могу. - Она улыбнулась и нехотя отодвинулась в сторону.
- Что не можешь? Сходить в кино, или показать мне свой дом?
- И то, и другое. У нас ничего не выйдет. Понимаешь?
В конце коридора мелькнула знакомая розовая юбка - это Лиза притормозила возле подоконника и принялась нарочито медленно копаться в сумке.
- Почему? У тебя есть парень, или я не достаточно хорош? - Сашка непонимающе нахмурился и расстроенно потер лоб.
- Нет, ты что! Просто моя мама слишком строгая. Она меня убьет, если я опоздаю. Извини, ладно? - поколебавшись секунду, она быстро чмокнула Сашку в щеку и побежала по ступенькам на первый этаж.
Вот уже несколько недель они встречаются, сидят за одной партой, обнимаются на лестничных пролетах и шепчут друг другу в уши всякую чушь.
Мамаша Кристины, почему-то не производила хорошего впечатления - странная тетка, держит свою дочь взаперти и вообще ничего не разрешает.
Метнувшись к окну, он успел заметить потрепанную Хонду, цвета мокрого асфальта, выгоревшего на солнце.
Через мгновение машина с визгом скрылась за углом, оставив черные полосы на дороге.
- Ходят слухи, что она жуткая, сумасшедшая женщина.
Вздрогнув от голоса над ухом, Сашка обернулся.
Ярко-зеленые глаза Лизы хитро прищурились, она была так близко, что в нос ударил тошнотворный запах цветочных духов.
- И что?
- Да так, ничего особенного. - Кокетливо наклонив голову, она со скукой посмотрела в окно. - Просто не понимаю, почему нормальные парни сами себе находят проблемы. Вот, например, ты. Еще полтора месяца назад ничего не знал об этой пустышке, а сейчас прямо сходишь с ума. Может, она тебя околдовала?
- Может быть. Тебе то что?
- Уверен, что хочешь знать? - Лиза надменно усмехнулась, заметив как Сашка отступил на несколько шагов. - Сбегаешь? А между прочим, мы были бы прекрасной парой. Достойной друг друга. Ты и я.
- Что, начиталась любовных романов? Тоже не плохо. Лучше скажи, зачем ты испортила рисунки.
- Какие еще рисунки? Ты не заболел? Бедняжка... Ну, хочешь, я тебя пожалею?
Сашка ничего не успел сообразить, как, обхватив его шею холодными руками, она как пиявка намертво вцепилась в губы.
- Дура! - кое как высвободившись, он сплюнул на пол и с раздражением вытер рот, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса губной помады. - На меня твои штучки не подействуют. Ясно?!
- Куда уж яснее, Сашенька. - Насмешливо прищурившись, она повесила сумку на плечо и довольная, пошла по коридору, отчаянно вихляя задом.
Начало было положено.
Пощечина оказалась настолько сильной, что Кристина потеряла равновесие и ударившись о стену, скатилась на пол.
Мама возвышалась над ней уперев руки в бока - тощая грудь судорожно вздымалась, дыхание хрипло вырывалось изо рта, как у смертельно больного человека. Всклокоченные волосы стояли дыбом, щеки пылали, а черные глаза горели от ярости.
- И не надо строить из себя жертву, поняла?!
- Я не строю. Просто в библиотеке была большая очередь.
- Очередь говоришь? - задрожав, она выдернула сумку из побелевших пальцев и одним махом вывалила содержимое на пол. - Где книги? Где чертовы библиотечные книги?! - злобно пнув тетради, она резко нагнулась и наотмашь ударила по лицу.
- Лучше-бы ты сидела дома и рисовала свои уродские картины. Но нет, посмотрите-ка, девочка выросла, стала умной! - застонав, она закатила глаза и, вдруг вцепившись в волосы, принялась тянуть их в разные стороны, тихо подвывая.
- Мама. Прости меня. Я больше так не буду. Хочешь, я налью тебе чая, или кофе?
Кристина шмыгнула носом и быстро вытерла первые непрошеные слезы.
Мама не выносила слез, и при виде заплаканного лица быстро приходила в бешенство.
На этот раз, все вышло намного хуже чем обычно. Они с Сашкой задержались после уроков, - обнимались в опустевшем коридоре, не в состоянии расстаться даже на минуту. Что это за внезапное помутнение, от которого все тело деревенеет и ты уже ничего не соображаешь, да и не хочешь соображать? Словно опьяненные, потерявшие чувство меры, они жадно пытались остановить время, чтобы навсегда застыть в объятиях друг друга, ведь скоро каникулы, а что дальше? Неизвестность. Несколько месяцев назад она даже не предполагала, что сможет вот так вот, запросто влюбиться и потерять голову от чувств. Отношения развивались слишком бурно и не поддавались контролю.
Кристина внутренне напряглась, ожидая нового удара, но его не последовало. Вместо этого, мама презрительно скривила губы и пошатываясь побрела на кухню.
- Посмотри на кого ты похожа! Иди немедленно умойся!
Протяжно заскрипела дверца шкафчика - там, на верхней полке хранились тщательно оберегаемые бутылки с вином. Она частенько приносила алкоголь с работы и каждый раз радовалась как ребенок, описывая, как ловко удалось обвести вокруг пальца своего очередного начальника.
Закрывшись в ванной и включив воду, Кристина присела на унитаз. Губы растянулись в непозволительной, счастливой улыбке - на этот раз, даже пощечины не смогли избавить от необычайной радости в душе - она летала на невидимых воздушных крыльях, то взмывая в небо, то камнем падая вниз. Все черное виделось в белом свете. Теперь, у нее была своя собственная, настоящая тайна. Приложив ладони к щекам, она ощутила, как горит и пульсирует кожа под пальцами. Наверное, глупо быть такой безрассудной, но иначе не получалось.
Сашка был тоненькой ниточкой света, надеждой, что возможно, наступит нормальная жизнь, наполненная искренней любовью и заботой. И, от осознания этого, каждая промелькнувшая секунда казалась особенной, пропитавшаяся затаенным, многообещающим смыслом. Интересно, чувствует ли он то же самое?
Кристина в испуге распахнула глаза.
Что, если он смеется над ней, как и остальные, и пока она сидит взаперти, гуляет с Лизой? После случая с рисунками прошло всего несколько недель, но этот поступок был красноречивее любых слов. С первого дня знакомства, она ясно дала понять, что не оставит в покое. Еще-бы.
Самая красивая девочка в классе, привыкшая все получать без труда, оказалась отвергнутой. И дураку ясно, что безукоризненная репутация безвозвратно испорчена.
- Ты что там, провалилась?! - дверь вздрогнула от мощного удара, - а ну-ка, выходи. Быстро, я сказала!
Скукожившись от страха, Кристина вышла из ванной и покорно потупила взгляд. С мамой творилось что-то не ладное - лицо пошло пятнами, губы дрожали, а руки ходили ходуном. Наверное, неприятности на работе. Совсем недавно, она устроилась в дешевую забегаловку, рядом со школой. В запыленной стекляшке продавали разную выпечку - хот-доги, печеные сосиски, бутерброды и пиццу. Но, самое ужасное, что туда часто ходили одноклассники. Просто катастрофа. Ведь нет ничего хуже шуточек о собственной матери за спиной.
- И что, долго будем молчать? - она подозрительно наклонила голову и прищурилась. - Кажется, кто-то обещал чай? Или я ослышалась?
- Нет. Сейчас принесу.
- Ну уж, сделай милость.
Подавив вздох облегчения, Кристина тенью шмыгнула на кухню и включила чайник. Сквозь тюлевые занавески незаметно проглядывал вечер. Темно-синее небо было не по-летнему холодным и беззвездным, отчего становилось особенно грустно.
На столе стоял бокал с остатками вина, несколько бурых капель застыли на дне.
Вино - великолепный напиток, который становится слишком опасным, если им злоупотреблять. Намыв бокал до скрипа, Кристина перевернула его ножкой вверх и поставила на полотенце - капельки воды стекли по стенкам и образовали влажный, идеально ровный круг.
Кажется, она еще помнила время, когда мама не пила. Правда, воспоминания постепенно стирались и все больше походили на размытые, разорванные сновидения.
Закипел чайник и из железного носика в потолок повалил белый пар. В гостиной страдальчески заскрипело кресло, мама устраивалась поудобнее. Замерев над кухонным столом, Кристина вдруг отчетливо увидела эту картину со стороны - вытянутое, похожее на рыбье лицо, блестящие влажно-черные глаза, которые слепо смотрят в экран телевизора, но ничего не видят.
Так и было на самом деле. С недовольным видом взяв кружку с чаем, она снисходительно улыбнулась, разваливаясь в кресле:
- Спасибо. А теперь, иди делай уроки, и ложись спать. Надеюсь, мне не нужно тебя учить?
И ей было бесполезно объяснять, что домашних заданий не задают уже целую неделю. Не поверит.
На следующее утро Светлана с трудом разлепила глаза и раздраженно скинула будильник с тумбочки. Он с жалобным звоном пролетел до самой двери и тренькнув в последний раз, замер.
- Заткнись уже. Ни минуты покоя!
Узкая, в форме пенала комната утопала в утреннем свете. В безжалостных солнечных лучах кружились мириады пылинок.
Скривившись, она лениво прошла в ванную, заглянув по дороге к дочери - Кристина спала, раскидав руки по постели, на губах застыла легкая, безмятежная улыбка.
- Хм...
Она не видела никакого повода для радости. Чем старше становилась дочь, тем хуже и проблемнее. С ужасом замирало сердце при мысли о том, что какой-нибудь сопляк рано или поздно дотронется до крошки своими руками.
Каждый раз, заглядывая в глаза дочери, она искала следы обмана, или неумело скрытую насмешку. Этого вполне достаточно, чтобы распознать тщательно скрытую ложь.
По привычке вспомнив бывшего мужа, Светлана застыла перед зеркалом - рот, покрытый белым налетом зубной пасты изогнулся в уродливой улыбке. Вот кто был настоящим мастером - врал так, что дух захватывало. Творческая натура. Художник, что с него взять?
Сплюнув в раковину, она ополоснула лицо и придирчиво оценила себя в мутном зеркале - покрытая неравномерными пятнами обвисшая кожа, ломкие волосы, потухшие равнодушные черные глаза.
Зато дочь была точной копией заблудшего папаши - глаза не человеческие, тигриные, светло-желтые, с неправдоподобно длинными, загнутыми к бровям ресницами. Если-бы не это оскорбительное сходство, то, уж наверное, не пришлось бы так часто искать утешение в вине.
Злость возвращалась, лениво раскручивалась внутри, как лента, распускала свои ядовитые лепестки вокруг сердца. Суббота. День, когда Кристина полностью предоставлена сама себе и в праве делать что угодно.
Светлана вышла из ванной комнаты и застыв в проеме двери мрачно посмотрела на тихо посапывающую дочь:
- Я пошла на работу. - Не особо стараясь, она все же попыталась скрыть металлические нотки в голосе, - никуда не ходи и жди меня. Поняла?
Кристина сонно заворочалась и неохотно приподнялась на локте, - волосы на голове напомнили воздушное облако, пронизанное солнцем:
- Ну конечно, мама.
- Надеюсь, ты уяснила вчерашний урок. - Не дожидаясь ответа, она круто развернулась и с прямой спиной направилась к входной двери. Остановившись около полки с обувью, хотела что-то добавить, но передумала.
Все было-бы не так уж плохо, только, она была из той категории людей, которые не признавали хорошую погоду.
Тепло, солнце, переливчатое щебетание птиц, все это в купе с жизнерадостными лицами, вгоняло в состояние беспросветной, черной тоски, из которой не было выхода.
Светлана, всегда с отвращением поджимала губы, проходя мимо целующихся парочек, окатывая их презрительным, возмущенным взглядом.
Сегодня от асфальта исходила влага утреннего дождя - испаряясь, она мерцала в вибрирующем, горячем воздухе словно живая и смешивалась с бензиновым смогом. Стеклянный квадрат кафетерия серым призраком маячил вдали - и, чем ближе, тем сильнее разгоралась ненависть к бесконечному трудовому дню.
Стоять за кассой в замызганном фартуке и вымученно улыбаться каждому встречному - для этого нужно иметь колоссальную выдержку.
Казалось, будто мир решил все несчастья разом обрушить на ее плечи. Светлана горестно усмехнулась и вздохнула, мысленно с этим соглашаясь. Иначе и быть не могло.
Не смотря на выходной, около прилавка толпился народ - значит, спокойно позавтракать не получится. Прошмыгнув мимо толстухи Азалии в кухонное помещение, она высокомерно вздернула подбородок, осматриваясь. С самой первой минуты все вокруг стало ненавистным - низкий алюминиевый стол для нарезок, небольшая, вечно заляпанная жиром плита, раковина с горой посуды, которую приходилось мыть в свободное время, фритюрница с темным, прогорклым маслом. В раздевалке мерзко воняло луковой шелухой и тянуло холодом из морозильной камеры. Впрочем, это место сполна отплачивало той же монетой, - посуда валилась из неуклюжих рук, булки падали с подноса, а кипящее масло так и метило в лицо.
Механически переодевшись, Светлана ни с кем не здороваясь прошла на кассу, грубо подвинув бедром пышную Азалию. Податливая мягкость ее тела напомнила малиновое желе на тарелке, и губы невольно вздрогнули в вялой полу-усмешке.
Никто здесь не мог стать настоящим другом - грязные душонки, думающие только о том, как-бы побыстрее набить до отказа бездонный желудок.
Она бросила мрачный взгляд в зал, подсчитывая количество посетителей - создавалось ощущение, что сбежалось пол-квартала, - челюсти беспрестанно чавкали и жевали, какой-то ребенок с хлюпающим звуком высасывал через трубочку остатки молочного коктейля. Даже дальние столики у стены были заняты, что бывало только по праздникам. Хотя, кто знает, может сегодня этот праздник и есть?
- Можно мне вон-ту булочку с маком, две сосиски в тесте, пирожное с вишней и кока колу?
- Сейчас. - Недовольно вздохнув, Светлана потащилась к прилавку, злясь про себя на Азалию, - хитрая толстуха вовремя сбежала, оставив ее разбираться с прожорливой толпой.
Бухнув полный поднос на прилавок, она подсчитала сумму и строго свела брови:
- Что-то еще?
- Нет, спасибо.
Глаза у девчонки были неприятные: ярко-зеленые, с подлой, даже врожденной хитрецой. Хмыкнув, Светлана вопросительно вздернула бровь. Девчонка не спешила уходить и испуганно уставилась на бейджик с именем, косо приколотый к груди:
- Что-то не так?
- А вы же, мама Кристины, да? - ее голос смешно задрожал, будто вот-вот сорвется в истерический хохот или плач. - Она о вас много рассказывала.
- Да? И что же она говорила?
- Ну... ничего особенного... - щеки девицы стремительно покраснели, глаза уставились в пол, - просто, дело в том... - тут голос на самом деле сорвался, она жалобно всхлипнула и аккуратно смахнула крохотную слезинку наманикюренным пальцем.
Светлана поморщилась. Мало того, что она терпеть не могла слезы, так сейчас было еще хуже - слезы изворотливой пигалицы почему-то не вызывали доверия и казались наигранными.
- Вообщем, так. Иди за стол и жди меня. Видишь, сколько народу? - она хмуро кивнула на разом смолкшую от любопытства очередь, - отпущу всех, и тогда поговорим.
Рассеянно кивнув, девчонка неторопливо поплелась к дальнему столику, красный пластиковый поднос накренился в тоненькой руке.
Навалившись на серую столешницу, ее дожидалась подружка с замызганной сумкой на коленях - настороженное, лисье лицо, подозрительно-скошенные глаза. Она смотрела на раздаточный стол, неумело скрывая свою заинтересованность.
Минут через двадцать, бесконечная череда посетителей иссякла и Светлана на секунду привалилась к стойке, передохнуть. Мельком посмотрела в треснутое зеркальце, подмазала губы ярко-оранжевой помадой. Ей необычайно шел этот цвет.
Девочки, как два воробышка жались к друг другу и подавленно потягивали кока колу, время от времени поглядывая в сторону кассы.
Усмехнувшись, Светлана не спеша обогнула покосившиеся столики - всего семь посадочных мест, а сколько мусора! Обертки от шоколадок, скомканные салфетки, пятна кетчупа и горчицы, сплюснутые коктейльные стаканы... и все это собирать ей. Скривившись в гримассе отвращения, она поймала испуганный взгляд зеленоглазой и попыталась отыскать на ее лице следы недавних горьких слез - тщетно.
- Так это значит, вы, учитесь с моей дочерью? Прекрасно... - Светлана задумчиво наклонила голову и изобразила дружелюбную улыбку, - ну, и что произошло? Я вас внимательно слушаю.