Аннотация: Все то же параноидальное задание нашего препода. Вроде справился.
Денис Садошенко
Мел, ручка и бумага, как составляющие части нашего школьного детства
... До начала следующей ленты оставался ровно час - я умудрился опоздать и сегодня, тогда, когда обещал этого совсем не делать.
Грустно вздыхая и размышляя над своей нелепой судьбой, я отправился бродить по громадным пространствам нашего главного университетского корпуса в поисках свободной от грызущих гранит науки аудитории.
К счастью, быстро ее обнаружив, я принялся перетаскивать туда свои вещи со всем свойственным мне старанием. Аудитория была маленькая, с окнами, выходившими на промышленные кварталы, но уютная и чисто вымытая местным обслуживающим персоналом.
Я выбрал себе место, отодвинул стул и плюхнулся в него. Противно заскрежетав, от стула отскочила ножка, и он начал крениться на правый бок, угрожая свалить и меня. С досады пнув его ногой, я взгромоздился на парту, у которой вся основа была железной - шансы ее опрокинуть равнялись нулю.
Я уселся поудобнее и заскучал. Но тут мое внимание привлекла другая парта, что стояла в стороне от других, выстроенных в ряд, - старая, пыльная и вся обрисованная непристойными рисуночками пикантного содержания. На ее потрескавшейся поверхности лежала желтая шариковая ручка, листок оторванной откуда-то бумажки и кусочек мела. Заинтересовавшись, я подошел к ней и принялся рассматривать эти три знакомые мне до боли предметы.
Первым делом я проверил уровень пасты в стержне, так как моей ручке требовалась дозаправка. Словно предвидя это, паста вырвалась из стержня с недюжиной силой и с особым злорадством испачкала мне руки.
- Черт, - выругался я тихо, потом оглянулся, вытер руки о другую парту и сказал уже громче. - ЧЕРТ !
Следующим моим действием была тщетная попытка прочесть содержимое листка - там все-таки что-то написано было, но не хватало ни начала ни конца.
- Вот и жизнь наша такая, - подумалось мне. - Непонятная, как эта бумажка. Странная.
Я осторожно взял ручку и принялся закрашивать на листке буквочки "О". Их оказалось не так уж и много - в большинстве своем текст состоял из цифр и квадратных корней. Вскоре мне надоело и это занятие, тогда я забросил ручку за батарею, из листка бумаги сделал самолетик, запустил, и при посадке наступил на него ногой. На парте остался один лишь мел - одинокая точка на черной поверхности.
С легким благовением взял я его в руки. На этом предмете вертелась вся суть нашего образования.
- Подумать только, - подумал я. - А ведь это - множество маленьких ракушечек, которые жили задолго до наса, и которые даже в своей смерти служат своим потомкам. Они видели мир не такой, как он есть сейчас. Впрочем, им было все равно, в каком мире они живут - низшие формы жизни не интересуются мирозданием.
Поняв это, я преисполнился презрением к глупым предкам, схватил мел и нарисовал на парте белым по черному один непристойный значок. А потом еще и еще. К завершению начертания последнего, мел совсем искрошился, и от него остался маленький кусочек. Я поставил точку и его не стало.
Мои часы тихонько просигналили, приглашая посетить хоть следующую ленту. Я собрал вещи и выглянул в окно. Дым родных заводов порозовел - из-за туч выглянуло солнце, разогревая природу после холодного утра. На улицах появились отоспавшиеся собаки, на деревьях в очередной раз распустились листья, а к ларьку за пивом выстроилась небольшая очередь. Жизнь кипела и учиться не хотелось совсем.
Я вздохнул, подхватил кулек с гранитом и отправился искать сокурсников. А на парте остались непонятные символы, начертанные останками наших предков, которым абсолютно было плевать, что станет с ними после смерти...