Ослепительный свет, хруст и чей-то крик.
    Георгий Васильевич распахнул глаза и вдохнул. Сон. Это всё сон. К его удивлению, перед глазами был не привычный потолок с лепниной, а студенческая аудитория. Да точно студенческая, сам когда-то в такой штаны просиживал. Но как он сейчас здесь оказался?
    Георгий Васильевич потёр лоб. Надо бросать пить. Приличный человек, директор такой серьёзной фирмы, а сидит неизвестно где и даже не помнит, как сюда попал! На курсы, что ль, какие-то записался? Да, да, он ведь хотел пойти на бизнес-курсы!
    Мужчина достал платок и промокнул лоб. Зал был заполнен разношёстной публикой. Самых разных возрастов, национальностей, в различных одеждах. Прямо впереди сидела пара старушек, будто с фотографии к трогательной газетной статье: в платочках и с трясущимися руками. На первом ряду был дед с удивительно прямой спиной, весь увешанный орденами. Где-то в середине развалилась женщина в дорогой шубе, через несколько мест от неё спал бомж. Был и молодняк. По правую руку от Георгия согнулся мужик в кухлянке, чукча, что ли? Он перебирал белые костяшки и что-то бормотал. С другой стороны от Георгия Васильевича восседала немолодая грузинка.
    Георгий Васильевич моргнул. Куда его занесло? Это не курсы, это секта какая-то! Кто его сюда записывал? Зам? Секретарша? Ничего, всем влетит.
    Он поднялся и сказал:
    — Простите. Дайте пройти, пожалуйста. Извините...
    Грузинка подвинулась, Георгий Васильевич прошёл мимо, миновал ещё нескольких людей. Наконец, он вылез со своего ряда. И в изумлении замер в проходе: дверей в аудитории не было. Директор огляделся. Не было! Ни одной! Он только тут обратил внимание, что все в зале удивлены не меньше него. Люди постепенно осознавали: происходит нечто странное. Георгий Васильевич нахмурился. Протёр лысину любимым платочком. Окружающие стали перешёптываться. Но прежде чем началась паника, раздался звучный голос:
    — Прошу тишины.
    Георгий Васильевич огляделся: голос шёл сразу отовсюду. Сильное эхо в этой аудитории...
    — Молодой человек! Сядьте, пожалуйста.
    Мужчина оглянулся: стоял в аудитории он один. Это он-то «молодой человек»? Кто тут такой остроумный?! Георгий Васильевич глянул вниз: у доски стоял лектор и благожелательно улыбался. Выглядел он как самый образцовый профессор в мире: в очках, костюме, с портфельчиком на столе и с мелом в руках. Было необычно видеть делового человека среди столь разношёрстной толпы, и от неожиданности Георгий Васильевич осел на ближайшее место.
    — Спасибо.
    Лектор положил мел и потёр руки.
    — Итак, дети мои, наконец-то вы вернулись, — довольно начал он. Голос у профессора был поставлен отменно, а каждое слово он будто диктовал. — Надеюсь, всем вам отдых понравился, развлеклись вы хорошо. Вы, конечно, знаете, как мы без вас скучали, но это неважно. Главное, что наконец вы снова с нами.
    «Что он несёт? — запаниковал Георгий Васильевич. — С кем «с нами»? Где я?!»
    — А теперь, дорогие мои, пишите. «Как я провёл жизнь». Сами понимаете, это ни на что не повлияет, зато мы потом с удовольствием почитаем. Опять-таки, надо же знать, что улучшать.
    «Как я провёл жизнь?! Что за бред?! И где писать?»
    Георгий хотел уже возмутиться, но опустил взгляд и увидел на парте ручку и кипу листов бумаги. Точно такие же лежали перед его соседями.
    — Почему это «провёл»? — раздался с первых рядов веселый голос. — Я вроде ещё не умер!
    — Умер, умер, — успокаил его лектор.
    В зале поднялась суматоха, но Георгий Васильевич не обратил внимания.
    Ослепительный свет, хруст и чей-то крик.
    Ослепительный свет фар, хруст ребёр и собственный крик.
    Боль, удар, небо, стена, асфальт, небо, небо...
    Когда директор опомнился, народ тоже чуть успокоился.
    — Да вы пишите-пишите. Давайте же, не стесняйтесь. Никто не будет смеяться. Вы же знаете, как мы вас любим.
    Георгий Васильевич перевёл взгляд на листок бумаги. Всё казалось таким неправдоподобным. Он ошалело взял ручку и вывел: «Как я провёл жизнь». Остановился. Задумался. Надо было как-то начать... «За свою жизнь я совершил много достойных поступков», — записал вступление. Задумался еще сильнее. Зарылся в память. И понял: он не знает, что сказать.
    «Например, я вырастил сына. Его зовут Сергей, и ему шесть лет». Мужчина задумался, зачеркнул «шесть» и написал: «семь». Подумал ещё. Зачеркнул «семь» и написал «восемь».
    «Я очень много работал. У меня одна из самых крупных фирм в Москве». «Мой доход примерно...» Мужчина зыркнул по сторонам, старая привычка не дала ему дописать фразу. Вместо этого получилось: «Мой доход весьма велик». «Ещё я учился. В школе, потом в институте. Правда, без усердия...»
    — Только, пожалуйста, не надо про деревья! — раздался голос лектора. — Почти в каждой работе пишут... дерево-дом-сын. Будто под копирку.
    Георгий Васильевич не выдержал и перечеркнул всё написанное. Отложил лист. Покосился на новую соседку, молодую блондиночку с пустым взглядом. Та не отвлекалась и исписывала уже третий листок. Мужчина невольно заглянул ей через плечо. «А потом мы пошли в другой бутик! Купили юбку, шортики и блузку!! Юбочка была такая милая!!! Со стразиками! И зелёным поясом!! А на блузочке был нарисован КОТЁНОК!!!!! Тогда Леночка...»
    Директор отвёл взгляд и потряс головой. Покосился на соседей и на всякий случай перевернул свой лист. Взял следующий. В голову ничего не лезло. Кроме юбки со стразиками.
    Георгий Васильевич перегнулся через парту и похлопал по плечу человека впереди. Тот обернулся. Это оказался дёрганный молодой паренёк с расширенными зрачками и худым, будто иссушённым лицом. «Наркоман», — понял директор.
    — А этот лектор... он откуда? — шёпотом спросил Георгий Васильевич. Лектор оглядывал аудиторию и ласково улыбался.
    Парень хлопнул глазами.
    — Какой лектор?
    — Да за столом который!
    Парень изумленно уставился на Георгия Васильевича, снова посмотрел вниз и снова на него. Ошалело спросил:
    — Как, разве вы не видите аллигатора?!
    Тут вмешалась и блондинка.
    — Какой аллигатор, вы чего-о! Это же огромный светящийся шарик! Со стразиками!
    И Георгий Васильевич замер. Потому что увидел: это и вправду был аллигатор. И лектор. И шарик со стразиками. Одновременно.
    — Мужик, дай списать, а? — отчаянно попросил наркоман.
    Георгий Васильевич покачал головой. Парень с ненавистью глянул на него.

    Шло время. Блондинка исписала свои листы и взяла новые у соседей. Наркоман с ожесточением грыз ручку.
    Георгий Васильевич сидел над пустым листом. В аудитории кто-то плакал.