Сабитов Ринат : другие произведения.

Юсуф и Фатима

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о бедняке Юсуфе, ставшем по воле Всевышнего падишахом; о любви; верности и преданности друзей и о коварстве его врагов.


Юсуф и Фатима.

   Разбирая библиотеку, я, среди старых и потрепанных книг, нашел несколько десятков листов какого-то текста на арабском языке. Листов настолько старых, что им, казалось, лет сто, никак не меньше. Осторожно взяв их в руки, понес матери. Она внимательно посмотрела, так же осторожно взяла страницы в руки и попыталась прочитать написанное. Текст был исполнен арабской вязью, настолько витиевато, что разобрать что-либо было просто невозможно. Но так это казалось только на первый взгляд....
   -Какая-та история любви...- мама еще ближе поднесла страницы к глазам, - там сверху карандашом написан перевод...
   Она отложила листы в сторону и посмотрела на меня:
   -Посиди, почитай, что написано...судя по почерку, это, похоже, твой прадед делал перевод... потом и мне расскажешь...
   На том и порешили. Я ушел в свою комнату и, вооружившись лупой, сел за работу. Было трудно, но интересно. Временами карандашная надпись совсем стерлась, а местами перевода вообще не было, так что некоторые моменты я придумывал сам, стараясь следовать идее рассказа... Через пять дней 51 страница рассказа без начала и конца была переведена. Многие детали я опустил еще в процессе перевода на русский язык, но сам рассказ... Не то сказка, не то быль.. Не поймешь, где правда, а где и фантазия неизвестного автора. Прочитав этот текст в моем переводе, вы сами определите, что тут правда, а что вымысел...
  
   История о бедняке Юсуфе, ставшем по воле Всевышнего падишахом; о любви; верности и преданности друзей и о коварстве его врагов.
  
   "...<похожа на > прекрасную розу садов самого падишаха. Я восхищался Фатимой, всякий раз, когда видел ее юное, полное радости лицо, и терял покой, когда она покидала меня, исчезая в ночи. И чем больше я думал об этой девушке, тем больше понимал, что люблю ее. Но признаться ей в своих чувствах - это одно, а сказать ее отцу, всесильному Муратбеку - это совершенно иное. Отец ее, Муратбек, знатный купец и очень богатый человек, с ним дружит сам визирь, не говоря о кази и прочих вершителях судеб простых смертных.
   Сама Фатима была так чиста и невинна, что ею восхищался весь Зулистан. О ней пели песни и слагали стихи, говорили в чайханах и в домах богачей. А сама Фатима всего этого не замечала, продолжая играть у озера или ловить бабочек, весело смеясь и радостно хлопая в ладоши всякий раз, когда поймает бабочку...
   Я был далек от этих радостей, весь день работая носильщиком на базаре, нося за пришедшим вдруг на рынок богачом его огромные и тяжелые баулы, доверху набитые товаром или едой. И его не интересовало, как я донесу все это, он платил мне монету за то, что его товар в целости и сохранности прибудет домой. Порой тяжесть была невыносимой, и мне приходилось, стиснув зубы, тащить эти тюки на своей спине, обливаясь потом и тихо стоная от боли и обиды. Так ночь сменяла день, а потом вновь наступала ночь...
   Я очень часто вспоминаю день, изменивший мою жизнь....
  
   Как-то, в полдень, когда я едва успел пообедать лепешкой и пиалой горячего чая у Казим-Рахметоллы, ко мне пришел человек от самого Муратбека. Он сказал, что купец хочет меня видеть немедленно, и я должен сразу же отправиться к Муратбеку.
   Я сильно испугался, но осмелиться нарушить приказ такого человека, как отец Фатимы, не мог. И пошел, едва волоча ноги, спотыкаясь и поднимая клубы пыли. В голове моей творилось неописуемое, грудь сжимали тиски волнения, и мне становилось трудно дышать.
   И вот мы прибыли к Муратбеку.
   Огромный двор, оазис посреди жаркого и пыльного города. Много зелени, много воды, много спасительной тени. Слуга встретил нас у ворот и жестом приказал идти за ним. Он не хотел общаться с нами, считая нас ниже его, работающего у самого богатого купца Зулистана.
   Мы остановились у маленького озера с плавающими в нем золотыми рыбками. Пришедший за мной в чайхану слуга куда-то исчез, и я остался один. И вот, когда я рассматривал сверкавших на солнце рыбок, рядом с собой я услышал нежный, почти детский голос:
   -Они такие красивые, правда?
   От неожиданности я вздрогнул и повернул голову. Рядом со мной стояла девушка, лет восемнадцати - девятнадцати, такая красивая, что я не смог сказать и слова, восхищенный ее красотой. Она была почти с меня ростом, с длинными черными волосами и огромными миндалевидными глазами. Я не знал, как ее зовут, но ее облик был так похож на образы пери из сказок, которые мне рассказывала мама перед сном. А она, не боясь моего нищенского вида, села рядом со мной и опустила тонкие ладошки в прозрачную воду озера.
   Я не смел заговорить с ней, молча смотрел и восторгался ее видом.
   -Ты пришел к моему отцу? - спросила девушка. И я понял, что она дочь самого Муратбека. В ответ я кивнул головой. Теперь мне стало понятно, что этот цветок никогда не расцветет в моем саду, эта гурия станет женой какого-нибудь богача, которого выберет Муратбек. И она не осмелится перечить воле отца.
  
   Зачем меня звал Муратбек? - этот вопрос мучил меня больше всего. Неужели я чем-то провинился перед таким человеком? Я постарался припомнить случаи, когда провинился. Но все случаи были такими мелочными и незначительными, что Муратбек бы даже не обратил внимание на такое.
   Пока я вспоминал свои провинности, девушка куда-то ушла, и я снова остался один. Теперь я начал думать и о своем положении, и о незнакомке, мысли путались, я терялся, и в итоге понял, что больше думаю о дочери Муратбека, нежели о своей судьбе.
  
   Из тёмного проема двери появился слуга и жестом приказал мне идти за ним. Тяжело вздохнув, я сделал первый шаг навстречу своей участи.
   Муратбек сидел под навесом во внутреннем дворе дома. Перед ним стоял полный фруктов и сладостей достархан. Сам купец, откинувшись на подушки, лежал на боку. Я впервые смог рассмотреть так близко такого уважаемого человека. Невысокий, очень толстый, с ярко рыжей бородой, Муратбек был так не похож на свою дочь!
   Я остановился у двери и смиренно ждал знака подойти. Муратбек поднял руку и жестом подозвал меня. В ярких лучах солнца блеснул огромный серебряный перстень на пальце купца.
   -Ты Юсуф, сын Камаля и Зейнеб из Тениза? - спросил он, когда я подошел к нему.
   -Да, мой господин,- кивнул я головой, - они мои родители.
   -Отец был земледелец, а мать помогала ему? - снова спросил он.
   -Нет, мой господин, - я не смел посмотреть на Муратбека, - отец пас овец, а мать шила одежду...
   Купец, кряхтя, приподнялся, взял со стола большой персик и бросил мне. Я едва поймал плод, настолько неожиданно всё было для меня.
   -Всё так, - кивнул он головой, - ты тот, кого мы ищем...
   Кто и зачем меня искал? Я не посмел задавать такие вопросы, смиренно ожидая дальнейшего.
  
   -Звездочет падишаха указал на тебя, Юсуф, сын Камаля. В новую луну ты поедешь в страну фараона и передашь послание главному жрецу храма огня. Как попасть туда и что ты должен делать, тебе расскажет мой старший писарь. А пока ты не уехал, будешь жить у меня.
   Муратбек громко хлопнул в пухлые ладоши и в темном проеме двери неожиданно появился молчаливый слуга.
   -Отведи его к Касыму....
   И меня повели к писарю, который должен был рассказать мне о моем поручении. Касыму едва исполнилось столько же лет, сколько и мне. Но он уже был главным писарем Муратбека. Наверное, этот юноша был умным и способным, если друг звездочета самого падишаха назначил его на столь высокий пост. И Касым недолго объяснял мне, просто назначив дату отбытия и пояснив, что мое путешествие крайне важно для его хозяина и всего Зулиистана. Я хотел спросить о важности моего путешествия для падишаха, но удержался, промолчав и согласно кивая головой на каждую фразу главного писаря.
  
   Как оказалось, дата моего путешествия наступит совсем скоро, через два пятничных намаза. Время прошло незаметно. Я ничего не делал, ел и пил, слонялся по двору и глазел на животных и птиц в саду Муратбека. Только однажды я мельком увидел его дочь, пропорхнувшую мимо меня быстроногой ланью и скрывшуюся в доме. Тогда я еще не знал, как зовут эту прекрасную пери, и имя ее мне никто не говорил, как бы я ни старался разузнать...
  
   В день отправления каравана в страну фараонов меня разбудили на рассвете и отвели к Касыму. Тот, еще не проснувшись, кинул мне дорогой парчовый халат и подобающую статусу посланника одежду.
   -Переоденься, - он вяло мазнул рукой, - потом приходи...
   Я переоделся. Ещё никогда в жизни я не одевал таких дорогих одежд и оттого старался шагать осторожно, чтобы не помять или, не приведи Аллах, порвать шаровары или халат.
   Едва я зашел к главному писарю, тот повел меня к хозяину. Муратбек уже ждал нас, чинно попивая чай из маленькой пиалы в прикуску с горстью отборного изюма. Посмотрев на меня, купец согласно кивнул головой и, махнув рукой, приказал всем покинуть внутренний двор. Мы остались наедине.
   -Вот, - Муратбек, не глядя, завел руку за спину и вытащил небольшой темный мешок... - отдашь этот мешок жрецу. Пусть он прочитает свитки и скажет тебе ответ. Запомнил: скажет ответ. Не напишет, а скажет. Я не доверяю бумаге....Прибудешь обратно и расскажешь мне всё, что было с тобой... А потом я награжу тебя, щедро награжу...
   Я почтительно поклонился и осторожно взял мешок из рук купца.
   -А теперь иди, тебе скоро отправляться путь...Да поможет тебе Аллах!
   -Аминь, - сложив ладони лодочкой, я провел ими по лицу, словно умылся невидимой водой.
  
   И когда солнце встало над нашими головами, караван купца Али-Гасана отправился в далекий путь из Зулистана в страну фараонов.
  
   Я скакал рядом с первым верблюдом, полный сил и намерений исполнить приказ Муратбека и как можно скорее вернуться обратно. Я уже мечтал о том, куда и сколько потрачу из денег, данных мне купцом за поход, мечтал, как стану богатым и смогу стать зятем Муратбека,
  
   -Ты очень важный человек, раз Муратбек снарядил караван в страну фараонов, - караванбаши Али-Гасан подсел около меня и посмотрел на темное небо, словно старался посчитать все звезды, щедро рассыпанные самим Вседержителем на темном одеяле над нашими головами.
   Я настороженно молчал, а старый Али-Гасан продолжал, как ни в чем не бывало:
   -Уважаемый Муратбек еще никогда не снаряжал караваны так далеко...На это, видно, появилась причина....
   Я ничего не говорил, удивляясь такой откровенности караванбаши. Он либо глупец, либо очень умный. Руководителем каравана не назначат идиота, а значит, Али-Гасан не так глуп, как хотел показаться.
  
   Я всё думал о поручении, но больше мои мысли были заняты прекрасной дочерью Муратбека....
  
   И на следующий вечер Али-Гасан пытался выяснить, для чего я отправляюсь так далеко и при чем тут Муратбек. Но я хранил молчание или отговаривался, переводя разговор на другие темы.
   <...>
   Наконец мы прибыли в страну фараонов. Али-Гасан привычно направил караван к домику, скрытому за стенами глиняного забора.
   -Это караван-сарай. Наш земляк, что живет тут, готов с радостью принять нас...
   Хозяином дома оказался высокий и очень худой мужчина, лысый и совсем без одежд. Только легкая повязка опоясывала его тело на уровне бёдер.
   Увидев мой удивленный взгляд, Али Гасан поспешил объяснить:
   -Тут очень жарко, и единственное средство спасения - мало одежды и свободная от волос голова...
   Правоту его слов я понял уже к вечеру, когда нещадно палящее солнце раскалило песок в пустыне, и поднявшийся ветер принес нестерпимый жар в город. Спасение мы находили в стенах дома гостеприимного хозяина.
   На следующий день я отправился на поиски верховного жреца. Сам бы я потерялся в этом большом городе, состоявшем из огромного количества низеньких домов, так похожих друг на друга. Мне помогал слуга Валида аль Мустаки, хозяина нашего караван сарая. Кор уверенно вёл меня по улочкам и переулкам, знаками показывая, следовать за ним и не отставать. Спрашивать о чем-либо этого паренька я не мог - я не знал языка, на котором он говорил.
   Дворец поразил меня своими размерами, высокий и пугающий своей мрачностью. Кор остановился у двери и постучал. Когда дверь открылась и появился человек, парень очень быстро переговорил с появившимся в проёме человеком. Кор повернулся ко мне и жестом показал на дверь. Я вошёл....
   Дворец внутри был ещё страшнее, чем снаружи. Тёмный и пугающе мрачный, с едва горящими факелами по углам и гулким эхом, мечущимся по пустым огромным помещениям.
  
   -Остановись!
   Неожиданно раздавшийся голос испугал меня. Я вздрогнул и оглянулся. Никого. Эхо ещё долго разносило голос незнакомца по углам дворцовых комнат.
   -Зачем искал меня?
   Я постарался говорить как можно спокойнее, но всё равно голос предательски дрожал от неведомо откуда пришедшего страха.
   -Положи свитки на пол и отойди...
   Я повиновался...И в то же мгновение из тёмного угла выскочил маленький человек, схватил мешок со свитками и скрылся в том же углу, откуда и выскочил...
   Наступило долгое молчание. Я стоял, словно каменный, испуганный всем происходящим и ждавший ответа невидимого жреца.
   Мне казалось, что время остановило свой ход....И пески времени не властны в этом дворце, лишённом жизни...
  
   -Передай уважаемому Маратбеку, что я выполню его просьбу. - Молчание рассыпалось в прах и стены задрожали, грозя рухнуть на меня в любой момент...
   Я повернулся и направился к выходу.
   -А она тебе нравится?
   Я замер. О ком спрашивал жрец? Я боялся подумать и признаться самому себе, что он говорит о Фатиме.
   -Да... - я произнес едва слышно, но в стенах этого дворца мой шепот прозвучал криком.
   -Это правильно, - сам с собой согласился служитель культа, - и ты ей нравишься...
   От его слов моё сердце затрепетало, и я почувствовал, как воздуха становится все меньше и меньше. Я нравлюсь Фатиме? Но мы виделись только однажды и совсем недолго....
   -Ты хочешь быть с ней?
   От этого вопроса я обомлел. Он спрашивал меня о том, на что сам знал ответ.
   -Да! - я прокричал в звенящей тишине дворцовых комнат.
   -Ну что же, Юсуф, сын Камаля, твое желание будет выполнено... возвращайся обратно и ни о чем не переживай...
   Я хотел спросить о плате за такой щедрый поступок. Ещё в детстве отец мне не раз говорил, что за всё в жизни нужно платить, и ничего так даром не даётся. Всё имеет свою цену. Но жрец молчал и я пошел к выходу... И только когда дверь открылась и я переступил одой ногой в яркий и пышущий жаром день, жрец произнес:
   -Придёт во сне к тебе мой слуга и назовёт цену... Ты должен заплатить, иначе...
   Он не договорил, но я знал, что будет, если я не заплачу. Воистину: за всё в этом мире нужно платить и всё имеет свою цену. Прав был мой отец...
  
   Оставшееся время до отправления в Зулистан я провел в приподнятом настроении, радуясь тому, что прелестная Фатима теперь моя. Каждый вечер, ложась спать, я с опаской ждал визита слуги неизвестного жреца в мои радужные и счастливые сны. Но ничего не происходило, и я постепенно успокоился...
  
   Караван Али Гасана отправился в путь ранним утром, когда солнце еще не взошло, и стояла спасительная прохлада, которой царствовать в песках пустыни оставалось не так долго...
  
   Караван мерным шагом шел в Зулистан. С каждым новым шагом моего коня я становился ближе к своей ненаглядной и любимой Фатиме...
  
   Буря началась неожиданно. Проклятая мертвая пустыня жадно накинулась на нас, пытаясь сбить с ног и поглотить песком. Мы сопротивлялись, двигаясь вперед и вознося молитвы Аллаху о спасении и скорейшем прекращении нападок злого Иблиса (=сатаны). И буря утихла...Но наш караван стал меньше на два верблюда и четырех погонщиков. Мы так и не узнали, под каким барханом лежат их тела. Радостные от прекращения бури, мы шли вперед, в Зулистан.
   Едва увидев стены родного города, мы с криками, полными радости, ускорили ход, мечтая о встрече с любимыми...
   О, как приятно и радостно было вернуться в родные края! И как было радостно жить ожиданием встречи с той, о которой так долго мечтал холодными ночами в пустыне...
  
   Меня встретили слуги Муратбека и отвели в его дом. Уже переступая порог его жилища, я почувствовал слабость в ногах и трепет своего сердца. Я подумал о том, что мне встретится напророченная жрецом возлюбленная. Но во дворе никого не было, как не было никого и внутри помещения. И только во внутреннем дворике, всё в том же лежаке, облокотившись на мягкие подушки, лежал Муратбек.
   -Рад вновь увидеть тебя, Юсуф! - в его голосе была неподдельная радость. Но взгляд купца словно ждал от меня скорейшего рассказа о путешествии. И повинуясь его воле, я начал свое повествование...
   -Опускай мелочи! - нетерпеливо выкрикнул Муратбек, в порыве неожиданных чувств задев локтем поднос с фруктами, которые веером рассыпались у его лежака.
   И когда я, сказал, что жрец готов помочь, купец привстал и, довольный услышанным, несколько раз хлопнул в ладоши. Почти сразу же в проёме двери появился слуга.
   -Иди и скажи, что любимую дочь зовёт к себе отец...
   Я готов был упасть на пол от его слов, но всеми силами удержал себя на ногах. И вот за моей спиной раздались легкие шаги. Сердце моё было готово выпрыгнуть из груди, ещё немного - и я лишусь чувств. Фатима стояла так рядом, что я чувствовал её легкое дыхание!
  
   -Вы звали меня? - девушка почтительно склонила голову, не смея посмотреть на отца.
   -Да... - кивнул головой Муратбек, - перед тобой мой новый поверенный, весьма смышленый и расторопный...
   -Я рада, отец, что у Вас появился такой человек...
   Я почти не дышал, наслаждаясь голосом возлюбленной, подобным журчанию ручья, таким звонким, как серебряная нить или тугая струна на зурне самого знаменитого певца...
   -И пока он выполнял мои поручения, - продолжал Муратбек, - я кое-что разузнал...Оказывается, его дед был из уважаемого рода, и очень богатым... Умирая, он оставил своё состояние своему внуку...
   Я не поверил услышанному. Отец умер в нищете, и никогда не говорил мне о своем отце. Как не говорила мне о моёем деде и моя мать...
   -Ты удивлен, Юсуф, сын Камаля? - спросил Муратбек, увидев мой растерянный вид. И, не дожидаясь ответа, продолжил:
   -В молодости твой отец сильно поругался со своим отцом и покинул его дом, так и умерев в нищете, будучи по роду очень богатым человеком. Он и женился, и жил, и растил тебя, Юсуф, так и храня обиду на отца... и умирая, он не рассказал тебе о том, кто он, и кто ты...А мать твоя так и не узнала всей правды о вашем роде...
  
   Я был потрясен. Не находя слов, я испуганно и растерянно смотрел на купца, не в силах что-либо сказать.
   -Так вот, любимая дочь моя Фатима, я хочу отдать тебя замуж за этого молодого человека...
   Это было еще одно потрясение за этот вечер. Я думал, что умру от переизбытка чувств. Готовый услышать всё, что угодно, я был совершенно не готов узнать о решении Муратбека....
   -Если ты так желаешь, то я повинуюсь твоей воле, отец...
  
   Которое уже по счету потрясение за один только вечер! Эта очаровательная дочь купца была не против стать моей женой! Я ликовал, я был готов прыгать от восторга. Но сумел взять себя в руки и сохранить выдержку, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться к Фатиме...
  
   - Отныне ты, Юсуф, сын Камаля, будешь работать и жить в моем доме.. Ты станешь мне сыном и наследником всех моих богатств....Скоро мы сыграем свадьбу и я сделаю тебя своим помощником... А пока отправляйся с Фатимой, она сама покажет тебе твои покои... Познакомитесь и подружитесь, вам жить еще вместе долгие годы...
  
   Вот так неожиданно дл всех и себя самого первую очередь я стал не только служащим самого Муратбека, но его правой рукой и будущим мужем его дочери. Неужели это колдовство неизвестного мне жреца сотворило такое чудо? Неужели я стал одним из самых счастливых людей Зулистана, а может быть, и всего подлунного мира? Я до сих пор не верил своему счастью...
  
   -Пойдем со мной, муж мой, - тихо произнесла Фатима, опустив голову. Но я заметил, как она исподлобья внимательно рассматривает меня. Ничего не говоря, я покорно следовал за своей возлюбленной, всё еще до конца не веря в произошедшее...
  
   Небо над Зулистаном было покрыто тёмным одеялом ночи, и я, вдыхая прохладу и наслаждаясь легкими дуновениями ветерка, ждал того момента, когда я и Фатима останемся одни в моих новых покоях...
  
   После томительного ожидания, когда уйдут слуги, мы, наконец, остались одни. Фатима стояла у окна, стараясь не смотреть на меня, а я молча любовался своей невестой. Наше молчание длилось не долго. Фатима повернулась и посмотрела на меня своими огромными карими глазами.
   -Господин Юсуф... - начала она, но я поднял руку, жестом приказывая ей остановиться. Она смолкла, удивленно смотря на меня.
   -Называй меня просто Юсуф, - попросил я ее.
   Девушка смутилась:
   -Но как я могу называть Вас просто по имени? Отец и мать с самого рождения учили меня почтительности в отношениях с мужчинами, а Вы просите меня о таком... если отец услышит, то будет рассержен...
   Я понял, что воспитание, которое ей дали родители, отменное и образцовое. Портить отношения с Муратбеком я не хотел. И поэтому предложил Фатиме единственно правильный на мой взгляд вариант:
   -При отце называй меня, как тебя учили, а между нами, наедине, называй меня просто по имени... договорились?
   -Хорошо... - Фатима на мгновение смолкла, - Юсуф...
   Она едва слышно произнесла мое имя, при этом густо покраснев и опустив глаза.
   -А мы ведь встречались, - продолжила она, всё еще опустив глаза, - мы встречались во дворике у водоёма...
   Я улыбнулся. Конечно, эту встречу я не забуду никогда. В тот жаркий день я впервые увидел мою возлюбленную и влюбился. Влюбился в неё, даже не помышляя о продолжении отношений... И вот теперь она - моя невеста и скоро, очень скоро станет моей женой... Ну не это ли счастье?
   Мы еще некоторое время вспоминали те дни, Фатима рассказывала мне о своем детстве, а я о своем. Время летело незаметно, и когда она ушла, на горизонте забрезжили первые лучики рассвета...
  
   После завтрака я отправился в город. Мне так сильно захотелось побродить по базару, потолкаться среди толпы и послушать зазывал, так усердно нахваливающих свой товар, что, не выдержав, я отправился в путь. Не зайти в чайхану к Казим-Рахметолле я не мог. Он с радостью встретил меня и предложил отдельный столик в самом прокладном месте его заведения. Я сидел, медленно попивая горячий зеленый чай и наслаждаясь прохладой, когда ко мне подошел сам Казим-Рахметолла, в его руках был огромный поднос с нарезанной спелой дыней, аромат от которой дразнил мой нос и вызывал только одно желание - поскорее отправить в рот сочные спелые дольки плода с бахчи старого чайханщика.
   -Такому важному и дорогому гостю я дам самое лучшее, - старик поставил передо мной поднос и почтительно склонился.
   Я был смущен таким отношением ко мне, но, пересилив себя, жестом показал на место напротив меня.
   Казим-Рахметолла сел, внимательно смотря на меня.
  
   - Ты стал важной птицей, Юсуф, - начал он. - Люди говорят, что Муратбек не только принял тебя на работу к себе, но и предложил стать его зятем.
   Я молча кивнул головой. От народа нельзя ничего утаить и любая новость сразу станет обсуждаться на базаре, обрастая слухами и сдобренная вымыслом сплетника.
   -Ещё говорят, что ты богатый человек от рождения. Но когда ты работал у меня, я бы так не сказал...
   И я снова кивнул, что-то говорить просто не имело смысла.
   Чайханщик замолчал, внимательно смотря на меня, потом взял пиалу и шумно отхлебнул.
   -Ты вдруг стал богат и знаменит, удачлив и даже успешен. А ведь все началось после твоей поездки в далекую страну...
   Я вдруг вспомнил того странного жреца, что напророчил мне славу и богатства, так и не потребовав ничего взамен. Я уже перестал ждать снов, полагаясь на волю Всевышнего, который всё решит.
  
   -...и цену, которую ты заплатишь за свой успех...
   Едва услышав эти слова, я обомлел, и из моих рук выпала надкусанная долька дыни. Неужели Казим-Рахметолла имеет отношение к тому жрецу? Нет, этого просто не может быть! Этот старик даже не знает куда, и тем более с кем, я встречался в том путешествии... Нет, старик тут совершенно ни при чём...
   -... и Ка-Тхек потребует от тебя только одного: полного подчинения его воле...
   Я испуганно смотрел на старика, а он загадочно улыбался, продолжая смотреть на меня и все так же держа в руках маленькую пиалу со спасительным напитком.
   -Но жрец сказал мне, что о цене я узнаю во сне...
   -А ты уверен, что сейчас не сон? - старик повернул голову и посмотрел на суетящийся народ у лавок купцов, - и кто тебе сказал, что это не сон? Ты так решил потому, что проснулся утром и позавтракав, отправился по своим делам?
   -Это не сон... вот смотри... - я задрал рука халата и ущипнул себя. На глазах выступили слезы, - если бы это был сон, то я не почувствовал бы щипка...
   Казим-Рахметолла рассмеялся:
   -Глупец! Ты думаешь, если чувствуешь боль, то живёшь не во сне? А если всё не так?
   Я задумался. Старик говорил странно, и я не понимал его слов, которые звучали из его уст как-то слишком мудро для моего понимания.
   -Я не понимаю тебя, - честно признался я, - ты говоришь странно, и меня это пугает...
   -Не важно, Юсуф, - старик наконец-то поставил пиалу на стол, - помни о том, что нужно платить... за всё нужно платить, уважаемый Юсуф аль-Талии....
  
   Вернувшись к себе в комнату, я долго думал о словах старого Казима-Рахметоллы. Никак не мог поверить в то, что этот старик, которого я знаю столько лет, имеет какое-то отношение к неизвестному и всемогущему жрецу. Кажется, он даже назвал его имя, Ка-Тхек. Мысли эти меня только ещё больше огорчили и расстроили. Не в силах успокоиться, я позвал слугу и приказал ему принести мне в комнату еду. "Странно, подумал я, я начинаю привыкать повелевать людьми, хотя, ещё недавно сам выполнял приказы богачей...".
   В комнату вошла Фатима, неся в руках поднос с фруктами и дымящейся жареной бараниной. Я удивленно посмотрел на неё, встал, чтобы помочь, но она уже поставила поднос на стол.
   -Я захотела сама принести еду своему будущему мужу...
   Я с благодарностью посмотрел на свою прекрасную невесту. Фатима начинала нравиться мне всё больше и больше...
   -Я видела тебя, когда ты возвращался домой. Вид твой был таким странным, что я испугалась. Что тревожит и беспокоит тебя, Юсуф?
   Рассказать ей о моей встрече с Ка-Тхеком и стариком чайханщиком или промолчать, так и не раскрыв этих тайн никому? Я колебался, и моя вера в твердость моих намерений хранить молчание и никому ничего не рассказывать рушилась с каждым новым мгновением под натиском ее прелестных миндалевидных глаз.
   И я рассказал, стараясь ничего не упустить, и не слишком описывая свои чувства. Фатима слушала меня внимательно, не проронив ни слова, только изредка кивая головой. И когда я рассказал ей, у меня на душе стало так легко, так свободно, что я, обрадованный этим, не заметил, как съел всё, что лежало передо мной на огромном блюде.
   Фатима встала и вышла. Я опешил, и пока приходил в себя от ее такого неожиданного поступка, она вернулась, сев рядом со мной и положив свою голову мне на плечо.
   -Не печалься, Юсуф, - она погладила меня по голове, - волею и милостью Аллаха, творца всего живого, твоя печаль пропадет, и ты найдешь решение. А я помогу в этом...
   Услышав такие слова, я успокоился и прижал свою возлюбленную к себе так крепко, что эта нежная и хрупкая роза в саду Небесного владыки застонала. Я ослабил нажим, и моя Фатима, продолжая всё так же обнимать меня, стала что-то шептать...
  
   В комнату вошел слуга, и сразу же за ним показалась маленькая и очень толстая женщина. Завидев ее, Фатима соскочила с места и кинулась в объятия незнакомки.
   -Юсуф! Это самая лучшая гадалка Зулистана - Юлдуз ханум! Она поможет нам решить нашу проблему...
  
   Я, всё еще не понимая происходящего, растерянно смотрел то на Фатиму, то на гадалку....
   <...>
   Юлдуз-ханум пришла на следующий день. После небольшого чаепития в моей комнате, она достала из маленького мешочка бобы и приготовилась к гаданию. Я внимательно и с не скрываемым интересом наблюдал за ней. Женщина собрала все бобы в кулаке, поднесла к губам и стала что-то шептать. Потом, резко выкинув маленькую пухлую руку вперед, выбросила все бобы на ковер. Я и Фатима, затаив дыхание, смотрели за действиями гадалки. А Юлдуз-ханум, встав с лежака, стала ходить вокруг лежащих в беспорядке зерен.
   Наконец она посмотрела на нас.
   -Зло вокруг тебя, Юсуф...много зла... зависть и смерть...
   От ее слов всё внутри меня похолодело. Я догадывался о зависти со стороны челяди, в том числе и Касыма, который до сих пор относился ко мне с пренебрежением, так и не смирившись с тем, что я стал так быстро правой рукой купца Муратбека. Поговаривали, что Касым сам метил в женихи к Фатиме, но тут появился я, и все планы этого молодого выскочки рухнули. Ему был повод мне мстить, и уж тем более завидовать. А сколько было еще женихов Фатимы, о которых я не знал и которые теперь желали устранить такую проблему, как я? Вряд ли о их количестве знала сама девушка, как не знал и ее отец... Про смерть тут и говорить нечего. Многим, очень многим, была бы выгодна моя смерть...
   -Ты уйдешь, но потом вернешься...бобы показывают дальнюю дорогу и возращение домой...
   Ну и тут спорить я не стал. Моя должность при Муратбеке обязывала меня к поездкам, и вполне вероятно, что таким же длительным, как путешествие в страну фараонов.
   - Мир для тебя на некоторое время станет темным, но потом вновь обретет свой свет...
   Вот тут я призадумался. Что имела в виду Юлдуз-ханум? Мир померкнет... песчаная буря, как та, когда я возвращался домой с караваном Али-Гасана, или есть другой смысл в словах гадалки?
  
   Женщина медленно подошла ко мне и посмотрела в мои глаза. Ее маленькие темные глаза смотрели на меня, не мигая, и от ее взгляда мне стало страшно. Мир вокруг стал расплываться, теряя свои очертания, и я медленно падал в пропасть, не в силах пошевелиться, безвольно подчиняясь ее голосу...
  
   Что было потом, мне рассказала Фатима.
   Юлдуз-ханум приказала мне увидеть мое будущее. Но я не смог, как ни старался выполнить ее приказ. В конце концов, я обессиленный упал на лежак и крепко заснул...
  
   После встречи с гадалкой я несколько дней ходил мрачный, погруженный в свои мысли, стараясь понять слова Юлдуз-ханум. Перемену моего поведения заметили все, кроме меня самого. Я был во власти слов гадалки...
  
   Но вскоре я перестал тяготиться этими думами, погрузившись в повседневные дела. Выполняя поручения Муратбека, я забывал о словах гадалки, но стоило мне встретиться с Касымом, как все сказанное Юлдуз-ханум снова всплывало в моей памяти.
  
   Однажды, это было уже осенью, за несколько дней до свадьбы, меня вызвал Муратбек. Я привык к тому, что он вызывает меня, и поэтому не придал этому особого значения. Купец сидел на лежаке во внутреннем дворике и лениво смотрел на свисающие над его головой гроздья винограда.
   -А, Юсуф! - он посмотрел на меня и жестом пригласил подойти. Я подошел, перед этим осторожно посмотрев по сторонам. Вокруг нас никого не было.
   -Юсуф, сын мой, - Муратбек пальцами показал на своё ухо. Я склонился над ним так, что мои губы почти касались мочки его уха, - мне кажется, что в нашем доме есть доносчик...
   Я поднял голову и удивленно посмотрел на купца.
   -Да, да...- Муратбек закивал головой, - иначе как падишаху стало известно о твоей поездке в страну фараонов? Я не говорил, Али - Гасан тоже. Ты молчишь... Тогда кто?
   В словах старого купца была правда. И я даже догадываюсь, кто мог быть этим доносчиком. Слова, произнесенные Муратбеком, только подтвердили мои подозрения:
   -Я думаю, это Касым...не нравится мне он...везде суёт свой нос и смотрит как-то странно...
   Я закивал головой, всё именно так. Муратбек сам понял то, что хотел рассказать ему я.
   -Вот что, - наконец произнес он после долгого молчания, - я отправлю тебя с поручением к моему другу в другом городе, а сам посмотрю, как будет вести себя Касым. Только ты никому ничего не говори. Даже Фатиме. Придёт время, и я сам ей всё расскажу.
  
   Купец неожиданно замолчал, смотря в сторону дома. Я обернулся и увидел Касыма, идущего к нам.
   -Так вот, Юсуф, - теперь уже громко, так чтобы его услышал Касым, начал купец, - немедленно отправляйся к Мустафе аль-Казими с моим поручением. Вопрос не терпит промедления... Вот Касым сейчас тебя снабдит всем необходимым, даст лошадей и охрану...
   Старший писарь согласно закивал головой. Теперь всё зависело от самого Касыма. Подтвердятся ли мои и моего будущего тестя подозрения, или этот молодой человек ни в чём не виноват?
  
   Я кивнул головой и направился к дому. О чем говорили купец и его служащий, я не слышал. В ближайшие дни должно произойти нечто важное, или не произойдет ничего...
  
   В тот же день я отправился к другу моего хозяина в городок, не так далеко отстоящий от нашего. Но всё равно путь занял приличное время, так что к месту назначения я прибыл глубокой ночью.
   Конечно же, будить уважаемого Мустафу аль-Казими я не стал, оставив выполнение поручения на утро...
   Утром, едва взошло солнце, я отправился к купцу. Слуги не хотели меня пускать, утверждая, что хозяин пока спит. Но я настойчиво требовал встречи с ним, тряся перед их носами свитком с посланием его старого друга. Меня всё-таки пустили, я терпеливо ждал, пока уже не молодой торговец пряностями оденется и сможет принять меня.
   И вот я переступил порог его покоев. В огромной комнате, на деревянном стуле с высокой спинкой сидел сам хозяин. Высокий и худой старик с длинными, свисающими из - под носа седыми усами, светлыми глазами и тюрбаном, надвинутым так низко, что материал его головного убора закрывал брови.
   -Кто ты и что тебе нужно так рано? - голос Мустафы аль-Казими был отрывист и сух, - что тебе нужно, чужеземец?
   -Я привез послание от Муратбека, который просил принять меня и дать ответ немедленно...
   Едва услышав имя своего друга, старик привстал и замахал руками, зовя меня к себе:
   -Давай же скорее! Чего ждешь?!
   Я вытащил свиток и протянул старику. Тот нетерпеливо развернул его и принялся читать, беззвучно шевеля губами. Наконец он прочитал, поднял голову и посмотрел на меня.
   -. Скажи моему другу, что я готов выполнить его просьбу. Первый караван придет к новой луне.
   Я согласно кивал головой, понимая, что эта просьба была пустяковой и главная цель моей поездки была, выявить доносчика в доме уважаемого Муратбека.
   -А ты, значит, будущий муж Фатимы? - старик внимательно осмотрел меня с ног до головы. Удовлетворенно кивнув головой, хлопнул три раза в ладоши. Появившемуся слуге Мустафа аль-Казими приказал:
   -Принесите нам еду и подготовьте комнату моему новому другу... Немедленно!
   -Мы вместе начинали торговлю... Муратбек у себя в городе, а я у себя. Но почти всегда снаряжали караваны вместе и отправляли длинные вереницы верблюдов в далекие страны.
   Старик начал свой рассказ, прерывая его только для очередного глотка чая.
   -Я часто бывал у Муратбека в гостях. При мне он познакомился со своей женой Зейнаб, при мне он играл свадьбу... Потом я часто держал на руках маленькую Фатиму...
   Воспоминания старика затянулись. Мне нужно было возвращаться, но и обидеть старого друга моего хозяина своим неуважением законов гостеприимства я не имел права.
   Старик не хотел меня отпускать, и мне пришлось с ним разделить обед. И во время нашего скромного обеда Мустафа аль-Казими вдруг сказал:
   -Ты видишь сам, Юсуф, что я один. Ни родных, ни близких....Единственный, кто дорог мне, это мой друг Муратбек и его дочь... И я решил, всё своё имущество я после смерти оставлю его дочери. А ты, как муж Фатимы, настанет время, будешь вести торговлю. У тебя будет всё...
   От его слов я перестал жевать, удивленно смотря на старика. Не спятил ли он на старости лет?
   -Ты думаешь, я сошел с ума? - прочитал мои мысли старый торговец пряностями, - Я стар, но я в уме... и я знаю, что делаю. Не спорь и не отговаривай! Настанет время, и Всевышний призовет меня к себе... и кому я оставлю все свое имущество, если у меня никого нет?
   Может, старик и прав...Кому оставлять своё состояние, и состояние не маленькое....Он один и всю жизнь провел в одиночестве, скопил много добра и теперь, стоя у порога вечности, он решил отдать всё тем, кто ему дорог, кому он доверяет...
   И вновь я отправился в путь после обеда. А значит, домой я попаду только ночью. Ну что же, такова воля небес...
  
   <....>
   Уже у самых городских ворот меня встретила группа всадников. В военной одежде, со сверкающими саблями в руках, они направились в мою сторону. Сердцем почувствовав недоброе, я остановился. Они окружили меня, отсекая всякую возможность бежать. Выехавшего вперед всадника я узнал сразу - визирь падишаха. И вероятно, встреча эта не принесет мне ничего хорошего...
   -Юсуф аль-Талии, по приказу светлейшего падишаха Зулистана я арестовываю вас...
   Его сабля холодно сверкнула в лучах мертвого света огромной луны. Я повиновался, позволив сопроводить себя в городскую тюрьму. Теперь мне стала понятно, кто явился причиной моего ареста. Но я больше переживал не за себя, а за любимую и ее отца. Визирь в желании выслужиться перед своим покровителем не остановится ни перед чем, и даже жизнь таких уважаемых людей нашего города, как Муратбек и его дочь, будут не преграда в его намерениях.
   Меня бросили в зиндан, холодную, темную и сырую яму, выбраться из которой без помощи снаружи было невозможно. Охранники сразу же сняли с меня сапоги, посчитав их не нужными мне, обреченному на страдания и смерть. Одежду не тронули, не найдя в ней ничего достойного их внимания...
   Когда зрение привыкло к темноте, и я стал немного ориентироваться, я понял, что вместе со мной тут ещё несколько человек: подросток, лет двенадцати, двое взрослых мужчин и старик, постоянно сидящий и что-то невнятно бормочущий.
  
   Я впал в отчаяние, понимая всю сложность своего положения и ещё больше от того, что не знаю, что с моей любимой. Наша свадьба должна состояться совсем скоро, но, похоже, она пока отменяется...
   На следующий день меня отвели на допрос. Всё тот же визирь, с довольным лицом и слащавой улыбкой смотрел на меня. Я стоял перед ним, грязный и немытый, вывалянный в грязи. От моего дорого халата остались только порванные лохмотья, сапоги с меня сняли охранники, едва я попал в тюрьму....
   -Расскажи нам, Юсуф, что делал ты в далекой стране фараонов?
   Я молчал, обдумывая, что сказать. Откуда он узнал, что я ездил именно в это далекое государство? Касым, насколько я помнил, не знал куда, а тем более, зачем я отправляюсь.... Тогда кто? Я лихорадочно перебирал всех, кто мог знать о моей поездке... Неужели караван баши? Но Муратбек меня уверял, что Али-Гасан не скажет и не предаст... Но так ли всё на самом деле?
   -Я ездил учиться торговле... меня послал мой хозяин... я не смел возражать...
   Мне пришлось обманывать, выдумываю историю на ходу. Не знаю, поверил ли мне визирь, но он согласно кивал головой...
   -А что ты делал у большого пустого дома на городской площади?
   Он знает и это! Кто, кто сказал ему о моем визите к жрецу? Об этом знали только Муратбек и чайханщик Казим-Рахметолла... Неужели старик выдал меня?
   -Мне стало интересно, что это и я вошел внутрь..., - звучало убедительно, почти правда, - но там было темно и пусто, и я вышел...
   Визир кивал головой, соглашаясь со мной. Но я сердцем понимал, что это кивание не сулит мне ничего хорошего. Взгляд приспешника падишаха выдавал его намерения.
   -Хорошо, Юсуф аль-Талии. Ты убедил меня. Теперь попробуй убедить в этом палача...
   За его спиной показалась глыба, самый страшный палач Зулистана, Ахмад, именем которого пугали детей и которого боялись все, кто попадал в застенки городской тюрьмы.
   Мне стало по-настоящему страшно. Я вдруг понял, что могу никогда не увидеть свою любимую, и тем более, ни о какой свадьбе и счастливой старости речи быть не могло.
   -Я ничего не знаю! -крича, срывая голос до хрипоты, я всё пытался убедить их в своей невиновности, - я ничего не знаю!!!
  
   Мои пронзительные крики надоели визирю, и он приказал бросить меня обратно в зиндан. В огромной яме мен встретили все те же узники. Старик сидел и уныло бормотал невнятное, мальчик сидел напротив него и что-то рисовал на сырой земле. На меня смотрели двое мужчин, которые внушали мне недоверие и опаску. Смотря на них, я смог различить удивленный взгляд и страх, так прекрасно читающийся на грязных и заросших бородами лицах.
   -Ты вернулся?! Ты живой или это только тень?
   Они не могли поверить, что я вернулся обратно после разговора с визирем и палачом.
  
   Когда все немного успокоились, мужчины подсели ко мне и стали допытываться, как мне удалось спастись от рук палача. Отвечая честно, я только больше подливал масла в огонь их подозрений. Наконец один из них с сомнением посмотрел на меня и прошептал своему товарищу:
   -Ади, может, он договорился с визирем и теперь станет доносить на нас?
   Эти недалекие умом люди посчитали меня осведомителем. Обидно, тем более что разубедить их было невозможно. И тогда я понял, что моя жизнь в опасности...
   На вечернем намазе, повернувшись лицом на восток, я чувствовал на своей спине тяжелые и подозрительные взгляды своих невольных сотоварищей. Усердно моля Аллаха о спасении, я не заметил их приготовлений к броску.
   -Осторожно! - мальчик прокричал так пронзительно и громко, что я невольно отпрянул в сторону, чем и спас себя. Один из нападавших, кинувшийся на меня, промахнулся и упал рядом со мной. Неудачно упав, он ударился головой о камень, который держал в руке и предназначавшийся мне. Один раз вздрогнув, он смолк. Его друг кинулся к лежащему телу, склонился, потряс, и подняв голову, закричал мне:
   -Ты убил его! Стража! Стража!
   Охрана, стоя над нами, долго выясняла, что произошло. Потом, скинув веревку, приказала мне подняться. И пока один стоял рядом со мной, уперев острый конец сабли мне в бок, второй поднимал мёртвое тело....
  
   Разговор с начальником тюрьмы был не долгим. Меня спросили, как всё было, пригрозили встречей с Ахмадом, и видя мое решительное настроение, отпустили, кинув опять в яму. Что было со вторым, я не знаю, но больше среди нас его не было...
  
   В зиндане нас осталось трое: я, мальчик и безумный старик... Теперь стало спокойнее и я вновь возблагодарил Всевышнего за мое чудесное спасение...
   Ко мне подошел паренек и тихо произнес:
   -Те двое, что были тут - воры...
   Он рассказал, что по ночам они переговаривались, споря о том, как нужно разделить награбленное. А однажды один рассказал второму, где спрятал украденные вещи...
   Я не сомневался, что они понесут достойное наказание, один из них уже поплатился своей жизнью за желание убить невиновного...
   -А ты за что попал сюда? - я посмотрел на юношу, худого и грязного, почти обессиленного от голода и такого содержания.
   -Я украл лепешку. Моей семье нечего было есть. Отец умер, а мать не могла прокормить нас четверых. Я самый старший...И вот однажды я решился украсть и накормить родных... Я подумал, что Аллах простит мне такой поступок, ведь я ради родных старался... Но меня поймали и бросили сюда... Что с моей семьей? Я не знаю...
   Он горько заплакал. Мне так стало его жалко, что я прижал его к себе и тихо сказал:
   -Если Вседержитель, милостивый и милосердный, будет так добр, то с твоей семьей ничего не произойдет. А я, если будет на то Его воля, выйду отсюда, обязательно выкуплю тебя...
  
   На следующий день Аллах снова помог мне: Муратбек выкупил меня за огромные деньги, и я смог вернуться к любимой Фатиме.
   Но я не забыл об обещании, данном накануне юноше. Узнав, что с его семьёй всё в порядке, я отправился в тюрьму и купил свободу юноши за пятьдесят золотых...Жизнь моего спасителя стоила бы и сотни монет, но начальник потребовал такую плату, и я не стал возражать...
  
   Фатима встретила меня с робостью, как и сам Муратбек, обнявший меня, как своего сына. После обильного и сытного обеда, мой будущий отец потребовал меня в свою комнату.
   Сидя на диване, он задумчиво смотрел в окно.
   -Расскажи мне, что рассказал мой старый друг Мустафа? Как встретил тебя и о чем вы говорили...
   Мой рассказ занял немного времени, так что купец послушал его с удовольствием. Но вскоре его мысли были заняты какой-то другой думой, от которой он стал серьёзным и мрачным. Посмотрев на меня, он только и спросил:
   -Значит, это Касым...- он тяжело выдохнул, - может, приказать убить его, так, чтобы никто ничего не узнал?
   Я вздрогнул от его слов. Муратбек решал вопрос жизни своего служащего проще вопроса приобретения товара. Я попытался возразить, говоря о том, что Касым не мог знать о моей встрече со жрецом. Муратбек кивнул головой, соглашаясь со мной...
   -Тогда кто это? - купец испытующе посмотрел на меня.
   -Я думаю, это чайханщик Казим-Рахметолла... - и я рассказал о моем разговоре со стариком в его чайхане.
   Муратбек не перебивал меня, внимательно слушая и временами кивая головой. Я взял грех, посмев подозревать в моих злоключениях человека, который приютил меня и дал работу в своем доме. Но других подозреваемых не было, не считая самого Муратбека.
   -А ты не думаешь, что может быть еще и владелец караван сарая или его слуга? - купец провел ладонью по бороде, - или... упаси Всевышний от такого, сам жрец...Подозревать можно каждого, о твоей поездке знало не так много людей, а о встрече со жрецом и того меньше....
   В этом мой хозяин был прав. И подозревать можно было каждого.
   -А теперь, Юсуф, я расскажу тебе, зачем я посылал тебя в страну фараонов....
   Я сел возле него, настолько близко, чтобы расслышать его шёпот. Муратбек начал говорить, постоянно оглядываясь по сторонам, словно боясь, что нас подслушивают.
   -В последнее время от Фархата Смелого осталась только память... ты сам видишь, каким стал наш падишах. Управляет сейчас нами не он, а его визирь. Человек он далеко непорядочный, ты уже встречался с ним и прекрасно понимаешь меня. Мы боялись, что страна попадет в нечестные руки и наступит нелегкое время не только для нас, но и для простых людей. Долго терпеть такое мы не могли. Весной я и ещё несколько человек, воевавших в своё время с нашим правителем, решили отправить надежного человека в страну фараонов для получения договоренности от всесильного жреца храма Судьбы. Мы много слышали о чудесах этого странного человека, лица которого никто не видел. Но сила жреца разнеслась по всему подлунному миру. И вот тогда мы решили обратиться к нему за помощью. Через день послание жрецу было готово, но встал вопрос найти нужного человека. Найти такого человека было поручено мне. К своему счастью, по воле нашего Всевышнего Вседержителя, мне был ниспослан ты. Я увидел тебя в чайхане на базаре и понял, что ты именно тот, кого я искал. Через своих друзей я узнал о тебе всё, кто ты, где родился, чем занимался в детстве. Расспросил чайханщика и многих из твоих товарищей. Я послал за тобой... ну, дальше ты всё знаешь.
   -... когда ты был в путешествии, - продолжал купец, - я захотел узнать о тебе... И с удивлением узнал о ссоре отца и деда. Я даже съездил с караваном в твой родной город и всё узнал точнее. Всё было именно так, как мне рассказали. Сомнений не было, и я принял решение отдать свою дочь за тебя...Мне только оставалось ждать твоего возвращения и ответа, который даст жрец храма Судьбы...
   Но тут появился визирь, который стал расспрашивать о тебе, о том, зачем и куда ты поехал. Я понял, что в моем окружении есть доносчик. Интерес визиря был настолько сильным, что он стал подкупать моих слуг, но те ничего не могли сказать, они просто ничего не знали. А вот кто знал, и знал очень много, был Касым. Я не знаю, что сделал Хасан, этот одержимый троном солдат, запугал или подкупил моего главного писаря, но визирь узнал очень много из того, что знать не мог и не должен был. Он снарядил отряд на твои поиски, но люди, отправленные на твою защиту, догнали и убили твоих преследователей. К тому моменту, когда ты вернулся из страны фараонов, всесильный визирь Хасан ибн Мукали стал одержим узнать всё о твоем визите в храм Судьбы. Но просто обвинить тебя он не мог - некоторые из моих друзей имели влияние на падишаха. Поэтому Хасану нужны были основания, арестовать тебя и бросить к преступникам в яму. И такой случай появился после твоего визита к моему другу Мустафе аль-Казими.... Узнав, наверное, от Касыма, он снарядил отряд вслед за тобой, чтобы знать всё, что происходило с тобой в другого городе. Но у них был и другой, тайный приказ. И когда ты отправился в обратный путь, они убили старого одинокого Мустафу, обвинив в этом тебя и объявив тебя преступником. Ну а дальше... дальше Хасан ибн Мукали лично встретил тебя и отправил в тюрьму. Нам стоило больших сил не допустить твоей казни. Против денег не смог устоять ни палач, ни сам визирь...
   -Но зачем спасать меня? Я же выполнил поручение и теперь уже не имел такой ценности...- я действительно не понимал усилий Муратбека во имя спасения меня.
   -В том то всё и дело, Юсуф, - купец еще раз огляделся по сторонам, - спустя некоторое время после твоего возвращения жрец храма Судьбы прислал сообщение, что говорить он будет только с тем, кто приезжал к нему с поручением... Понимаешь, он будет говорить только с тобой...И еще: он сказал, что у него тут есть человек, с которым ты и будешь говорить... а уже через него сам жрец будет всё узнавать и говорить...
  
   О ком говорил жрец, я понял сразу. Чайханщик Казим-Рахметолла в последнем разговоре со мной поведал столько такого, о чём он знать просто не мог. Меня мучил другой вопрос: зачем жрецу, если он всё знает и всё видит, свой человек в Зулистане? Неужели он не может сразу, пускай и во сне, поведать о своем решении Муратбеку или кому-нибудь из его всесильных тайных друзей? Зачем им понадобился я и столько проблем, связанных со мной?
  
   Купец как можно тише встал и крадучись, подошел к двери. Повернув голову, он посмотрел на меня и резко открыл деревянную створку. Никого. Облегченно выдохнув, Муратбек вернулся на своё место и громко хлопнул в ладоши. Вскоре появился слуга.
   -Принеси нам еды... плов, фрукты, чай, и вино... хорошее вино или арак...
   Слуга молча кивнул и удалился. Неизвестно чем довольный купец улыбался, радостно и весело смотря на меня.
   И уже когда стол был накрыт и мы приступили к еде, в комнату вошел слуга и подал Муратбеку свиток и так же тихо вышел. Немного удивленный, он развернул и стал читать. По тому, как он мрачнел с каждым мгновением, я понял - содержание послания расстроило моего хозяина.
   Повернувшись ко мне. Муратбек тихо приговорил:
   -Только что нашли убитым Касыма...
   Но старый купец сам предлагал убить доносчика, поэтому я не воспринял эту новость так сильно, как сам Муратбек.
   И увидев спокойствие на моем лице, побледневший в мгновение, торговец добавил:
   -Это не мы...
   Теперь испугаться настал мой черед. Если не они, тогда кто убил старшего писаря уважаемого во всем Зулистане купца Муратбека?
  
   Я не знал, кого винить в смерти еще молодого Касыма. Хасана ибн Мукали? Но зачем ему убивать своего же осведомителя? Тайным друзьям Муратбека? Но купец заверил в их непричастности... И даже если он солгал, то я сам видел перемену в его лице, когда он читал сообщение о смерти своего главного писаря. Так быстро измениться в лице специально нельзя...Так кто же убил Касыма? А может, это просто разбойники напали на молодого человека, увидав его в дорогой одежде, убили и ограбили....
   Муратбек сам был перепуган этим известием, так что я поверил в его невиновность. Купец громко хлопнул в ладоши, и в комнату опять вошёл тот же молчаливый слуга.
   -Позови мне мою дочь Фатиму... Немедленно!
   Для чего ему понадобилась сейчас девушка? Что задумал этот старый хитрец? Сам Муратбек мне ничего не говорил, заставляя путаться в тенетах тайн...
   ... в комнату впорхнула Фатима. Жизнерадостная и улыбающаяся, она не знала о смерти Касыма и не должна была знать. Муратбек, собрав все свои силы, улыбнулся и произнес, обращаясь к дочери:
   -Доченька, мне нужно встретиться с твоей подругой, гадалкой Юлдуз-ханум...
   -А что случилось, отец? Отчего такая спешка? - Фатима стала беспокоиться, видя наши напряженные лица.
   -Ничего страшного, - попытался успокоить её купец, - просто есть вопросы о торговле. Сейчас что-то плохо продается ткань, вот и захотелось вдруг узнать. Что скажет твоя подруга...
   -Отец, - девушка удивленно округлила глаза, - ты никогда не обращался к ней, называл проходимкой, и вдруг такое... Что случилось?
   Муратбек повернулся ко мне, словно ища поддержки. Настал мой черёд вмешаться в разговор.
   -Это я рассказал о Юлдуз-ханум твоему достопочтенному отцу. Вот он решил поменять свое отношение и сам спросить её о делах торговых....
   Фатима закивала головой. Кажется, девушка поверила моей откровенной лжи. Она кивнула и вышла. Муратбек облегченно вздохнул.
   -Я даже не знал, что и сказать Фатиме, хорошо, что ты оказался рядом....
  
   Встреча с гадалкой прошла всё в той же комнате купца.
   Кинув бобы на ковер, Юлдуз-ханум несколько раз обошла их, что-то шепча и постоянно перебирая чётки пухлыми пальцами. В комнате нас было трое: Муратбек, я и сама гадалка. Фатиме отец не разрешил присутствовать при гадании, но я знал, что моя невеста найдёт способ выведать всё, если не у меня, то у самой гадалки.
   -Смерть вокруг тебя, - она повернулась к затаившему дыхание Муратбеку, - неожиданная смерть и тайна...
   Купец согласно кивал головой. Оспорить очевидное он не мог.
   -Потрясение и страх...радость и большая прибыль....
   Слова Юлдуз-ханум были так непонятны, а хотелось знать точнее. Спросить о смерти старшего писаря пришлось мне.
   -Что говорят тебе бобы о смерти старшего писаря уважаемого Муратбека?
   Женщина удивленно подняла голову, но увидев наши серьёзные лица, снова опустила взор на бобы.
   -Это тот, кого вы знаете... он знал и самого писаря...
   -Подробнее! - почти закричал Муратбек, - говори точнее!
   -Точнее скажет только сам убийца, - гадалка с вызовом посмотрела на купца, - бобы всё видели и говорят так, как могут сказать...
   -Дальше, - кивнул ей головой купец, - что ещё они говорят?
   Юлдуз-ханум ещё раз обошла рассыпанные по ковру бобы и тихо произнесла:
   -Против тебя плетутся козни, достопочтенный Муратбек. Скоро ты всё узнаешь...
   Она подошла к окну, оперлась о стену и устало произнесла:
   -Всё! Не могу больше! Устала...
  
   -Ты хоть что-нибудь понял из того, что сказала эта гадалка? - Было очевидно, что Юлдуз-ханум и её бобы не внесли ни каплю ясности в вопрос об убийстве старшего писаря.
   -Обращаться к визирю мне не хочется, но видно придется, - Муратбек тяжело вздохнул, - всё это происки Иблиса. Он специально мешает нам...Нужна помощь уважаемого Мансура.
   Мансур, имам мечети, был весьма уважаемой персоной, знаться с которой было и почетно, и лестно. Сам Мансур большинство времени проводил в мечети. Одни говорили, что он усердно молится за здравие и благоденствие жителей города и всего Зулистана, другие утверждали, что Мансур проводит в праздности время за стенами огромной мечети. Но в любом случае, Мансур был уважаем всеми без исключения...
  
   В мечети было тихо и прохладно. Резкая смена обстановки шумного, суетливого базара на эту атмосферу спокойствия и тишины умиротворяла и располагала к самым чистым и благородным мыслям. Нас молча провели в комнатку, где находился имам. Он сидел на маленьком коврике головой на восток, перебирал чётки и что-то тихо шептал. Стараясь не мешать, мы вошли и встали у стены, молча смотря на старика.
   Ему было лет шестьдесят, седой, всё лицо в морщинах. И только ясные серые глаза были молодыми, источающими свет и доброту, мудрость прожитых лет и уверенность в себе.
   -Что привело тебя, уважаемый Муратбек и тебя, достопочтенный Юсуф ко мне в столь ранний час?
   Время было уже далеко за полдень. Но в мечети свои правила и для имама было ещё раннее утро.
   Муратбек постарался рассказать всё о смерти Касыма, иногда делая паузу, и начинал говорить я. Старый имам нас внимательно выслушал, потом жестом предложил сесть прямо на ковер.
   -Всё рассказанное вами, несомненно, несёт на себе печать тайны. Понять кто, а главное, зачем убил такого молодого человека, нужно немедленно. Но кто смог сделать это? Ты согрешил, уважаемый Муратбек, обратившись к гадалке. И тебе, достопочтенный Юсуф, гореть в огне, потому что не остановил своего товарища...
   Мы одновременно покраснели, опустив глаза. Слова уважаемого всеми имама пристыдили нас.
   -Как найти неизвестного убийцу? - продолжал Мансур, не обращая нас никакого внимания, - на проповеди в пятницу я подниму вопрос об убийстве, и, может быть, убийца испугается, сам придет и всё расскажет...
   Но нам в это верилось с трудом. Если убийца смог так жестоко расправиться с молодым человеком, то он вряд ли станет раскаиваться и уж тем более, не придёт со слезами на глазах в мечеть...
   -А если не придёт и не расскажет? - спросил Муратбек, - ведь такое может быть?
   -Может, - кивнул голевой имам, - но лучше бы этого не было...
  
   Разговор с имамом Мансуром тоже не имел никакого результата. Растерянные и удрученные, мы вернулись домой.
   Муратбек удалился в свои покои и не выходил. А я отправился в свои. Вслед за мной ко мне в комнату вошла Фатима.
   -Юсуф, а теперь расскажи мне, что случилось....Отец сам не свой, ты напряжённый. Не скрывай ничего, я в любом случае узнаю.....
   Ей едва исполнилось девятнадцать, а в ней уже говорит женщина. Я не знал ее матери, но думаю, что она была решительной. Иначе Муратбек не стал бы делить с ней ложе и кров.
   И мне пришлось все рассказать. Устоять против натиска красоты и напористости этого прекрасного очарования я не смог. Фатима меня внимательно выслушала, не произнеся ни слова во врем моего долгого рассказа, а потом обняла меня, прижавшись щекой к моему плечу.
   -Бедный мой Юсуф! Ты столько испытал! Не отчаивайся. Мы обязательно найдем убийцу Касыма...
   Я не стал говорить ей о роли отца во всей этой истории, постаравшись уберечь её от ненужных мыслей и разговоров. Как и любая другая женщина, Фатима могла в разговоре проговориться об отце и его друзьях, а потом информация обязательно достигла бы ушей визиря. И тогда Муратбека не спасли бы ни деньги, ни влиятельные друзья...
   Фатиме было достаточно знать об убийстве Касыма. Но я взял с нее слово, что она будет хранить молчание, пока всё не разрешится. Девушка кивнула головой, и в этом кивке была ее решительность хранить молчание....
   Я поверил ей, как верю себе.
  
   Прошла неделя. Неделя ожидания, неделя страха. Ничего нового об убийце старшего писаря. Ожидание, густо сдобренное страхом, изматывало. Я стал нервным, уставшим и потерявшим покой и сон.
   То, что скоро моя свадьба, я старался не думать. Мысли, одна страшнее другой, врывались ураганом в мою голову и вносили сумятицу, ещё сильнее пугая меня, стоило мне однажды на мгновение представить, что произойдет, если эти мысли станут явью...
  
   Я перестал выходить из дома, ограничиваясь короткой прогулкой у маленького пруда во дворе дома. Видя моё состояние, Фатима почти не отходила от меня, тенью следуя за мной по пятам. Сначала я нервничал, а потом перестал замечать ее присутствие. Мой будущий тесть предпочел вести дела, не выходя из дома. Порой требовалось его присутствие в городе, но всякий раз он говорил, что болен, и не выходил дальше ворот своего большого дома.
  
   И вот в какой-то момент терпение Фатимы лопнуло. Дождавшись момента, когда я и Муратбек сели за обеденный достархан, она ворвалась в покои отца без спроса и предупреждения.
   -Сколько ещё это будет продолжаться?! - она кричала, раскидывая фрукты по полу, - вы сидите как трусливые суслики, как тушканчики, боящиеся своей тени, сидите за стенами дома, не в силах выглянуть наружу?! Позор вам! Позор Вам, отец мой, воевавший с Фархатом Смелым и победившим врагов Зулистана! Позор тебе, мой будущий муж Юсуф! Позор на головы ваши!
   Слышать такое было оскорбительно и обидно. Муратбек вспыхнул и резко вскочив, схватился за висящую на стене саблю.
   -Женщина!, - он кричал, ничего не видя вокруг, разъяренный словами дочери, - да как ты смеешь так говорить?! Ты посмела оскорбить воина Фархата Смелого?!
   Фатима вызывающе посмотрела на отца.
   -Посмела! Если ты воин падишаха, то почему сидишь и трясешься от страха?! И ты, - она повернулась ко мне и грозно сверкнула своими красивыми миндалевидными глазами, - ты мне не муж, если не пойдешь в город и не перестанешь бояться... Трус не имеет права быть моим мужем! И я не хочу, чтобы дети наши были похожи на тебя, Юсуф!
   Теперь с места вскочил я. Такого оскорбления я не мог стерпеть.
   -Давайте. Убейте меня! - Фатима сделал шаг навстречу нам, - только на это вы и способны. А отправиться на поиски убийцы вы не можете, там же за стеной страшно, там люди!
   Пристыженные, мы сели на место. К нашему горю, Фатима была права. Мы ведем себя, как последние трусы. Во мне столько силы, столько энергии, что я в силах свернуть горы, а сижу, запёршись. как последний трус. Да и Муратбек еще способен победить в бою любого из воинов падишаха... Так чего мы сидим?
   Муратбек посмотрел на меня. В его взгляде была решимость идти вперёд.
   Просто бродить по городу я уже не мог - мне не позволяло новое положение, а узнать что-то об убийстве Касыма мне было крайне важно. Единственное, что пришло мне в голову - это навестить чайханщика на городском базаре. Может, он прольёт ясность в вопросе, который заставил меня бояться и трепетать....
   Казим-Рахметолла встретил меня, как всегда, радушно, распростёртые объятия старика успокоили меня. В дальнем уголке его хлипкой чайханы я почувствовал себя защищенным. Казим-Рахметолла сел напротив меня. В его глазах я прочитал ответ на мой вопрос, но я хотел еще и услышать этот самый ответ.
   -Найти убийцу непросто, но и легко. Подумай, кому это выгодно. И не бери их в расчет, и подумай, кто не заинтересован в его смерти, и оставь их в покое. Пойми самого Касыма, о чем он думал, чем жил...И ответ станет ясен.
   Сказав это, он тихо ушёл к другим гостям. Я остался один, теперь я мог подумать в спокойствии. Ничего не получалось. Без помощи старого чайханщика я беспомощен. И, словно чувствуя свою необходимость, Казим- Рахметолла вновь сел возле меня. Теперь он начал говорить, тихо, но так, чтобы его услышал я. Перебивать я не смел, слушая и внимая его словам.
  
   Касым знал, что Муратбек понял, кто доносчик. Знал, что хозяин мог убить его, рассерженный его поведением. Но и надеяться на милость и защиту визиря нет смысла. Хасан ибн Мулик подкупил его, и он будет нужен только для того времени, пока сам Муратбек или его тесть не примут смерть, обвиненные в измене падишаху. А потом смерть настигнет самого Касыма.
   Но у хозяина влиятельные друзья, очень сильные, против которых визирь бессилен. А значит, и сам визирь находится в положении жертвы, но не охотника. Так долго всё не может продолжаться. Зачем он теперь нужен Хасану ибн Мудику, если Муратбек понял, кто доносит на него? А тут еще визирь пригрозил выдать Касыма Муратбеку, если тот не станет сотрудничать с преемником падишаха. Ситуация загнанного зверя. Он не нужен ни хозяину, ни визирю. И тот ,и другой готовы были поквитаться с ним. Выходом прекратить эту бессмысленную игру было - решить всё сразу. Взять саблю или кинжал, уйти в пустыню и там проткнуть своё нутро булатом, отправившись на суд к Всевышнему, ответив за все свои деяния. Так лучше перед ним, чем перед подлым визирем или разъяренным от предательства купцом. В итоге он всё равно попадет на встречу с Вседержителем...
   Теперь всё стало ясно. Касым предпочел тяжелый грех самоубийства разоблачению и обвинению в предательстве. В сердце этот молодой человек еще сохранил капли благородства и чести.
   Вернувшись, я всё рассказал Муратбеку. Он не поверил, но в итоге смирился с моими словами...
   Теперь можно было спокойно сыграть свадьбу с любимой Фатимой, не переживая за наши жизни и честь семьи.
   Но прежде чем стать верным мужем прекрасной Фатимы, я должен был выполнить ещё одно задание. На этот раз Муратбек попросил меня съездить с караваном, гружёным товаром и пряностями, в мой родной город. И естественно, он попросил зайти к кази, чтобы принять наследство дедушки, которое по праву принадлежало мне. Таким образом, я выполнял две миссии: поручение купца и решение вопроса о моем благосостоянии.
  
   Дорога была не столь тяжелой, даже несмотря на нестерпимую жару и сильный сухой ветер в пустыне. Три ночи и четыре дня спустя мы были в моём родном городе. Я совсем не помню Талии, ещё совсем маленьким отец увёз нас в столицу Зулистана. Но он иногда рассказывал о городе, в котором родился не только я, но и он, и его отец... Я осматривался, восхищенный строениями, полными истории и помнящими ещё царствование Масула Великолепного. Мне нравилось увиденное, и я, едва закончив разгрузку товара в лавке купца Муратбека, разузнал, где находится дом кази. Отправиться к нему я решил пешком. Немного времени спустя я стоял у дверей почтеннейшего в Талии кази Анвара ибн Саята. Едва узнав, кто стоит у него на пороге, кази приказал немедленно проводить меня к нему, по пути отдав приказание накрыть стол для встречи почётнейшего гостя.
   Анвар ибн Саят был старичком лет семидесяти, сухоньким. Но чрезмерно подвижным, почти не сидящим на месте. Увидев меня, он резво соскочил с дивана и помчался мне навстречу. Долго тряс руку. Постоянно приговаривая: "Похож! Клянусь Аллахом, это сын Камаля и внук Рахмана!". Потом он усадил меня за богато накрытый стол и начал вести неспешную беседу о делах совсем далеких от наследства. И только в конце беседы он начал делать то, ради чего я пришел к нему. Подозвав слугу, он приказал ему позвать двух самых уважаемых старцев города. Когда те пришли и кряхтя, уселись за обновленный слугами достархан, Анвар мбн Саят начал:
   -Наследство Рахмана аь Талии велико. И по его завещанию, он всё оставил своему единственному внуку, которого впрочем никогда не видел, но знает его имя и особые приметы....
   Я был готов к такому повороту, понимая, что никак иначе не удастся доказать свою подлинность...Уважаемый кази поднялся и прошёл в другую комнату, откуда вернулся со свитком. Сломав на наших глазах печати, он прочитал завещание под согласное кивание старцев. И выждав некоторое время, громко зачитал:
   -Узнать моего внука можно по особым приметам. Как то: родинка на левом запястье в виде маленькой точки, рядом с которой находится шрам, след от ожога на правом колене и родинка за правым ухом....
   Повернувшись ко мне, кази произнес:
   -Если ты действительно тот, за кого себя выдаёшь, покажи нам эти приметы...
   Не стесняясь присутствовавших в комнате людей, я снял шаровары и показал им тот самый след от ожога, оставленный в детстве выпрыгнувшей из костра головёшкой. Потом я подошел к старцам и показал им запястье и родинку за ухом. Старики кивали головой, воочию убеждаясь, что перед ними именно тот самый внук Рахмана аль Талии.
   -Вы подтверждаете, что перед вами внук достопочтенного и уважаемого Рахмана аль Талии, сын его сына Камаля аль Тадии?
   Старики согласно кивнули головами.
   -Ну что же, почтеннейший Юсуф, сын Камаля, внук достопочтенного Рахмана аль Талии, Вам по праву принадлежит завещанное наследство. Берите и распоряжайтесь! К завтрашнему вечеру я оформлю всё, как полагается, а пока прошу быть гостем моего дома...
   Противоречить уважаемому кази я не мог...
  
   К Фатиме я вернулся богачом, чьё состояние сравнимо с состоянием самого Муратбека. Теперь и свадьбу можно сыграть, и дело начать собственное.
  
   Свадьба была шумной и веселой. Веселились все, смеялись и радовались сотни приглашенных гостей, вино лилось рекой, столы ломились от еды.... И в самый разгар торжества вдруг с места поднялся отец невесты. Все сразу же замолчали, с интересом и вниманием слушая купца.
   -Дети мои!, - начал он обращаясь к нам, - среди прочих подарков у меня припасён и еще один. Достопочтенный Мустафа ибн Казими, мой старый друг и верный товарищ в торговле и на полях сражений, завещал всё своё имущество, всё своё состояние и все сбережения моей дочери Фатиме, которую любил и считал своей дочерью...
   Гости шумно и радостно зашумели. Всем было известно имя Мустафы ибн Кази и тем более, все знали о его состоянии, достаточно большом, скопленном за многие годы успешной торговли пряностями на шумных базарах Зулистана и за его пределами...
  
   Теперь и моя жена была богата. И вести её дела тоже следовало мне. Не совсем искушенный в премудростях ведения успешной торговли, я попросил моего отца, Муратбека, помочь мне. Он с радостью согласился, пообещав научить всему, что знает сам...
  
   Наутро после свадьбы я уже начал вникать в дела торговли...
  
   Прошла зима, минула весна и было самая середина лета, когда у нас родилась дочь. Радости не только моей и Фатимы, но и самого Муратбека не было предела. На радостях он поставил достарханы на базаре и велел три дня поить и кормить любого желающего....
  
   Дочь свою мы назвали Зейнаб в честь наших матерей. Но мне так хотелось наследника...
   Фатима пообещала, что следующим у нас родится сын....
  
   Я уже забыл о жреце и обещании, данном ему, я забыл о поиске убийц Касыма, о трудностях моей бедняцкой жизни. Каждое утро вставал под веселые песни певцов, сытно и вкусно завтракал и долго думал, чем бы занять себя на весь день. Фатима со своими тётушками постоянно была в заботе о нашем ребенке, только изредка позволяя себе пойти с ними по лавкам купцов или совершить пешую прогулку на городской базар.
   У меня настала жизнь, полная праздности....
  
   И вот как-то утром, уже после завтрака, ко мне вбегает слуга и задыхаясь, сообщает о смерти чайханщика Казима-Рахметоллы. Услышав это известие, я опечалился. Много лет я провел в его хлипкой хижине, угождая гостям и к ночи уставая до изнеможения. Всё, что я мог сейчас сделать для одинокого чайханщика, так это провести пышные похороны. Отдав распоряжения на этот счет, я не спеша отправился к чайхане усопшего старика. По пути мне пришлось задержаться по делам у лавок нескольких торговцев, и к тому моменту когда я подошел к знакомому, покосившемуся от времени строению, слуги уже расставили столы, раскладывали на них еду. Бедняки, стоявшие около них, только и ждали команды приступить к поминанию усопшего. Я занял почетное место под навесом и внимательно осмотрелся. Ничего не изменилось за эти годы. С одной стороны меня это порадовало, а с другой я огорчился, понимая, что у чайханщика не было денег на приобретение нового товара для своей чайханы.
   Казима-Рахметоллу похоронили без моего присутствия, и я только помянул его дугой (молитвой), поблагодарив Всевышнего за честь знать этого человека.
  
   Уже дома я вспомнил о том, что мой старый друг и некогда хозяин был посредником между мной и жрецом. Кто будет теперь? От кого ждать известий и кто будет направлять меня, да и не только меня по верному пути?
   Всё ещё размышляя над этими вопросами, я незаметно для себя самого уснул...
  
   Городская площадь была полна народа. Люди сновали между рядами, торговцы пронзительно кричали, нахваливая свой товар и стараясь перекричать своих конкурентов. Я шёл по ряду специй, вдыхая ароматы ванили и корицы, наслаждаясь божественными запахами зелени и совершенно позабыв, для чего я пришел сюда. Было жарко, и я подумал, что совсем не мешало бы выпить горячего и бодрящего чая, но нигде поблизости не было чайханы. Я был удивлен этим, ведь я знал что у рядов стоит чайхана Казима-Рахметоллы. Не веря себе, я прошел до выхода из ряда и осмотрелся. Действительно, ничего похожего на чайхану не было. Огорченный, я растерянно стоял посреди небольшого пространства между рядами, не решив, куда идти дальше.
   -Что потерял, достопочтенный Юсуф?
   Я повернулся на голос и увидел перед собой старика. Такого старого, что лица его я не смог рассмотреть из-за морщин.
   -Я потерялся...- произнес я, продолжая осматриваться.
   -Не печалься, юноша, -старик сделал шаг навстречу мне, - сердце направит тебя, но не дай разуму завладеть твоими мыслями, когда ты думаешь о спасении...
   О чем говорит старик? Что он хочет сказать? Как можно допустить такого, чтобы разум не помогал, когда вопрос идёт о спасении жизни, своей или чужой?
   -Поймёшь в свое время, Юсуф ага...А пока отправляйся к себе...Ка-Тхек сам найдёт тебя...
   При имени жреца из храма Судьбы страны фараонов я вздрогнул и открыл глаза...
  
   Сон не покидал моих мыслей. Меня испугал не морщинистый старик, а упоминание о жреце, имя которого я так старался забыть...Проведя в нерешительности еще некоторое время, я отправился к моему тестю... Муратбек почти не участвовал в делах торговли, доверившись полностью мне. Заметно постарел, растолстел, стал плохо слышать. Старость брала его в свои цепкие руки.
   Теперь он проводил время во всё том же внутреннем дворике, всё под тем же навесом и тем же достарханом.
   Увидя меня, старый купец радостно всплеснул руками и прокричал:
   -Мой дорогой Юсуф! Как я рад тебя видеть! Садись возле меня и рассказывай всё!
   Я привычно сел у достархана и стал вести неспешную беседу, отвечая на его вопросы о семье, дочери, внуках, торговле...
   -Ты пришел один? А Фатима? А Зейнаб? А Мосул?
   Старик явно огорчился, узнав, что ни дочь, ни внук, ни внучка со мной не пришли. Но я заверил старика, что в следующий раз мы придем всей семьёй.
   Он согласно кивнул головой и внимательно посмотрел на меня.
   -Что-то случилось? Ведь ты не просто так пришел ко мне?
   Я кивнул головой и рассказал об увиденном сне. Муратбек долго молчал, о чем-то напряженно думал, и наконец, произнес:
   -Я сам перестал думать о твоем визите к жрецу...Что нам теперь нужно: Фархат Смелый умер, визиря Хасана ибн Мулика казнили, обвинив в измене. Теперь наш падишах - мой друг и товарищ в боях. Помощь жреца уже не нужна, всё само произошло и без его помощи. Волею Аллаха и времени мы имеем покой и уверенность...
   Муратбек был прав, помощь жреца нам уже не требовалась. Но... благодаря моему соглашению с Ка-Тхеком я стал тем, кем стал. Мне так не хочется все это терять, как и не хочется быть рабом жреца из далекой страны тоже.
   Как мне быть?
   Муратбек распорядился принести еще еды и фруктов. Чтобы порадовать старика, я послал слугу к себе, приказав ему привести с собой всю мою семью. Радость старого купца была безгранична....
  
   Фатиме было уже двадцать четыре года, Зейнаб почти четыре, а сыну Мосулу -два. Они пришли как раз к ужину, так что вкушать пищу было и приятно, и радостно. После ужина мы отдали детей нянькам, и оставшись втроем, смогли снова поговорить, не опасаясь, что нас могут подслушать.
  
   -Я вот о чём подумал, - Муратбек посмотрел сначала на меня, потом на Фатиму, - а не отправиться ли тебе снова в страну фараонов? Я попрошу своих товарищей помочь тебе в пути и в самой стране, а ты снова встретишься с жрецом храма Судьбы. Теперь тебе следует поблагодарить его за помощь и щедро одарить...Чем и как - решай сам. Только скажу, что в этой стране ценят золото... впрочем, как и везде.
  
   Неожиданная просьба повергла меня в растерянность. Что я буду делать там? Разве что закупить товар и привезти на продажу свой. Но цель моего путешествия - это встреча с Ка-Тхеком. Нужна ли мне эта встреча? Нужно ли мне благодарить его и за что?
   Вопросов было больше, чем ответов. Озадаченный, я всё-таки пообещал Муратбеку, подумать над его просьбой. Время ещё было, купец не торопил меня, словно понимая, как тяжело мне принять решение. Мне требовалась помощь в принятии решении, и я решил посоветоваться с женой.
  
   Вечером, когда дети легли спать, мы прошли в комнату, где принимали гостей, и начали свой разговор. У меня был только один вопрос, ответ на который я так ждал от Фатимы.
   -Ты ничего не потеряешь, Юсуф, - она положила свою ладонь на мою, - съезди, выполни, что наметишь. И по делам торговым, и встреться с этим жрецом. Начни подготовку завтра утром и скоро отправишься в путь. Снаряди караван товара, возьми денег и охрану. Путь неблизкий, но возвратившись, ты успокоишься.
   Фатима права. Может быть, по возвращении я успокоюсь и полностью отдамся семье и торговле. Может быть, меня перестанут мучить страхи и вина за взятый грех соглашения с Ка-Тхеком?
  
   Успокоенный словами любимой Фатимы, я лёг спать с твердым намерением, уже завтра утром начать подготовку к поездке в далёкую страну фараонов.
   Сон не приходил, и я долго ворочался с бока на бок, моля Всевышнего дать мне уснуть. Но Он оставался глух к моим просьбам...
   Так и не заснув, я вышел во внутренний дворик и сел у водоема, вдыхая прохладу воды и смотря на отражение звезд и луны на мерной глади маленького пруда. Мысли были разными, но все они в итоге сводились к моей поездке.
   Сколько прошло времени, я не знал, но сон стал медленно закрывать мои глаза, делая тяжелыми мои веки и заставляя всё чаще зевать...
   Я не заметил, как уснул....
  
   Проснулся я на берегу маленького пруда, когда солнце только начало касаться своими первыми лучами наш прекрасный Зулистан. Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь, и только вспомнив, что ночью сам пришел сюда в поисках покоя, успокоился. Поднявшись, я прошел к стоящему под навесом дивану. Едва присев, я увидел спешно идущего, почти бежавшего ко мне слугу. Я смотрел на него, а в душе всё трепетало от неожиданно нагрянувшего чувства тревоги. Запыхавшийся, еще не отдышавшийся, он, побледневший и испуганный, прошептал:
   -Там... у дверей... старик... чайханщик Казим... Рахметолла...
   Что за бред он несет? Я сам видел тело старика, участвовал в его поминках... и он говорит мне, что Казим-Рахметолла живой...Но бледное лицо и перепуганный вид говорили сами за себя. Мне стало страшно, но не пустить просящего, тем более, опознанного слугой знаменитого на весь город человека, я не мог. Это было бы нарушением законов гостеприимства и позором на все поколения. Приказав впустить якобы чайханщика, я внутренне напрягся и стал читать молитвы из Священного Корана, стараясь хоть как-то оградить себя от козней Иблиса. Во дворик вошел старик. Издалека он действительно чем-то напоминал умершего недавно чайханщика. И чем ближе он подходил ко мне, тем страшнее мне становилось. Это был Казим-Рахметолла! Перепутать я не мог, я столько лет знал старика, приютившего меня после смерти родителей, что ошибка была исключена. Неужели... неужели он восстал из мертвых и пришел за мной? Но что сделал я такого, чтобы меня призвали так скоро на суд ко Всевышнему? Я стал лихорадочно вспоминать все свои грехи и усердно просить прощения и милости у Вседержителя. И пока чайханщик подходил ко мне, я успел покаяться и поклясться в помощи неимущим до конца дней моих.
   -Ассалам алейкум, достопочтенный Юсуф!
   Голос похожий, но что-то насторожило меня. На размышление не было времени, нужно было отвечать старику.
   -Алейкум ассалам! Проходи, сейчас подадут чай и фрукты, раздели со мной достархан...
   Навстречу нам уже бежали слуги, неся в руках подносы с фруктами, лепешками, халвой и щербетом. И пока они всё ставили на стол, я читал в их взглядах испуг от увиденного. Начать разговор мне было крайне сложно, ангел у моего левого уха настойчиво требовал спросить старика о том, кто он.
   -Я родной брат Казима, - нарушил молчание старик, - мы - близнецы. Меня зовут Башир-Рахметолла...
   Я никогда не знал, что у чайханщика был родной брат - близнец. Он ничего никогда никому не говорил, перепугав сейчас не только мою прислугу, но и меня.
   -Я сам из Низими, и приехал сюда, узнав о смерти брата. Добрые люди сказали, что ты достойно похоронил моего брата. Я пришел поблагодарить тебя.
  
   Я не понимал, как он собирался меня отблагодарить за то, что я обязан был сделать из уважения к моему второму отцу?
   -Ты не смотри, что я так бедно одет, - Башир-Рахметолла провел ладонью по короткой бороде, - я не так богат, как ты, но на лепешку и чашку плова мне хватает...
   Не сказал бы, судя по его потрепанной одежде и грязной, рваной обуви. Но в этом подлунном мире всё может быть, поэтому я постарался поверить его словам. Тем более, что прибыл он издалека, а по пути очень много страждущих получить любой ценой чужое имущество и богатство.
   -Слышал я, что ты, достопочтенный господин, скоро в путь отправляешься...
   Я напрягся. Откуда он знает про мою поездку в страну фараонов? Кто сказал ему? О моем намерении отправиться с караваном в такие далекие края знали только Муратбек, Фатима и я. Но они никуда не выходили из дома... Что за магия и злые насмешки джиннов?
   -Верно, - кивнул я головой, - всё так.... Но чем ты можешь помочь мне?
   -Я ничем, - старик улыбнулся, - а вот один человек, которого ты знаешь, вполне может помочь, как уже помогал тебе... и не раз помогал...
   -О ком ты говоришь? - я не понимал слов моего собеседника, -кто помогал мне столько раз? Только Всевышний милостью своей...
   -Как коротка твоя память, Юсуф, сын Камаля! - старик покачал головой, осуждающе смотря на меня, - Ты так неблагодарен к тому, кто помог тебе стать тем, кем ты стал...
   Меня прошиб холодный пот. Он говорит о жреце храма Судьбы?
   -Ну конечно! - Башир-Рахметолла кивнул головой, - именно он...Он направит тебя и поможет... Но есть одна маленькая оговорка..
   -Какая еще оговорка? - мне всё это начинало не нравиться. Неужели сейчас он станет требовать денег?
   -Этот всемогущий и неизвестный своим ликом служитель будет являться во сне только ко мне, как приходил к моему брату...
   -И поэтому я должен взять тебя со мной?
   Башир-Рахметолла встал и наклонился передо мной.
   -Для этого я и приехал, уважаемый...
  
   Время летело незаметно. Пришел день моего отъезда. Два десятка верблюдов, гружёные до отказа материалом и золотыми украшениями, полсотни погонщиков и еще столько же воинов для охраны... Наша внушительная процессия отправилась в свой путь на рассвете. Уже заметно постаревший, но всё еще полный сил караванбаши Али-Гасан потребовал, чтобы мы успели пройти как можно больше до наступления послеполуденного зноя. Потом нам надлежало отдохнуть и уже почти на закате продолжить свой путь... Так, по его словам, мы пройдем больше, чем будем идти днем и спать ночью...
   Спорить с ним никто не стал...
  
   Пески. Раскаленное солнце. Чистое небо. Звенящий от жары воздух....
   Мы шли тем же путем, что и первый раз. Другого более безопасного пути Али-Гасан не знал.
   -Здесь так жарко, что не каждый решится войти в самое сердце адской пустыни. И это наше преимущество и наша безопасность.
   Караванбаши сидел у костра рядом со мной, переворачивая железным прутом кусок баранины, жарившийся на раскаленных углях. В этом он прав: не каждый охотник за чужим добром отважится пуститься вскачь за караваном, идущим по раскаленному песку. Даже если доберется и ограбит, то ему нужно возвращаться обратно. А сделать это груженным на уставшей лошади практически невозможно...И мудрому Али-Гасану это было известно...
  
   Прибыв в столицу той далекой страны, мы не досчитались двух верблюдов и одного погонщика, не вынесшего тяжелого перехода по пустыне. И всё равно я был рад всему происходящему. Очень скоро я решу вопрос о будущем и смогу вздохнуть свободно...
   Нас встретил всё тот же хозяин караван -сарая, такой же высокий и худой Валид аль Мустаки. Казалось, ничего не изменилось за эти несколько лет нашего отсутствия, и это в какой-то мере меня радовало.
   Несколько дней мы потратили на разгрузку товара и передачу его нашим купцам. Только потом я приступил к осуществлению того, ради чего приехал.
   Вечером третьего дня ко мне подошел Башир-Рахметолла.
   -Достопочтенный Юсуф! Во сне сегодня мне сказали, чтобы ты отправлялся в храм на рассвете...Тебя будут ждать, и сам всемогущий Ка-Тхек будет говорить с тобой устами своего слуги...
   Собираясь в храм, я осведомился о моем провожатом. Кора не было, Валид аль Мустаки отправил его по делам в другой город, так что моим сопровождающим стал другой слуга, совсем молодой и молчаливый парень, имени которого я так и не узнал.
   Мы шли знакомым путем. Хотя говорить о знакомом пути тут не уместно. Как я отметил при первом посещении этого города, тут все дома и улочки похожи друг на друга, как две капли воды. Так что я полностью доверился своему провожатому.
  
   К храму Судьбы мы подошли в то время, когда солнце встало над нашими головами, и начался нестерпимый жар. Мой провожатый сильно постучал в высокие двери храма и что-то прокричал на непонятном мне языке. Нам открыли...
   Я вошел внутрь. После раскаленного полуденного солнца прохлада храма казалась спасением. Я шёл не спеша, посматривая по сторонам, но ничего, кроме пустых стен, разглядеть не смог. Я шёл по длинному и высокому коридору на встречу с неизвестным жрецом. Меня пугала тишина и пустота помещения. Уже привыкший к роскоши, я не мог смотреть на нищету и убогость помещения. Но и возразить что-то не смел...
   Помня слова, сказанные накануне Бавширом-Рахметоллой, я ждал голоса жреца, который вещал неизвестно откуда в этом странном пустом помещении, именуемом храмом Судьбы...
  
   -Остановись!
   Так же неожиданно и повелительно прозвучал голос неизвестно откуда. Я повиновался и встал на месте.
   -Ты снова пришел... здравствуй!
   Жрец общался со мной, как со своим знакомым. Меня это пугало и радовало одновременно. Уже было не так страшно, и обстановка немного разрядилась.
   -Здравствуй! - я ответил в пустоту, - я принес тебе то, что причитается тебе по праву...
   -Если ты говоришь о золоте, то оставь его себе... меня оно интересует в последнюю очередь...
   От таких слов я опешил. Жрец отказывался от золота! Тогда что ему нужно? Я терялся в догадках, лихорадочно соображая и пытаясь представить, что есть ценнее золота...
   -Не утруждай себя, - он говорил так, словно смеялся надо мной, - золото для меня не самое важное в этом мире...Не забывай ни на мгновение, куда ты сейчас пришел... это и есть для меня самое важное...
   -Судьба? Тебе нужна моя судьба?
   -Я не могу взять то, что принадлежит тебе с рождения. Но ты вправе распорядится ею так, как тебе будет угодно...
   Что хочет он этим сказать? Что ему нужно от меня? Он не может взять мою судьбу, но тогда к чему разговоры о ней?
   Опережая мои мысли и сомнения, жрец произнес:
   -Я могу ещё сильнее изменить твою жизнь. Ты стал богат, знаменит, уважаем... Поговорив с Судьбой, я могу сделать тебя падишахом, властелином мира...
   Звучало заманчиво. Тем более, я поверил его словам, убедившись на себе самом в его способности изменить мою жизнь. Но зачем ему это? К чему такая щедрость?
   -Став всем и вся для всех и каждого, ты направишь паломников в этот храм... То, что принесут с собой паломники, будет всецело принадлежать мне. А ты будешь оставаться тем, кем станешь и даже больше этого...
   Как заманчивы его слова! Как они ласкают слух! Как хочется стать всемогущим повелителем не только маленького Зулистана, но и всего подлунного мира!
   -Ну так как? Ты согласен?
   Я растерялся. Принять решение нужно немедленно, а я не готов сказать ни да, ни нет...
   -Решайся. Юсуф! Время не ждет! Пока судьба готова помочь тебе, используй момент!
   И я решился:
   -Я готов!
   Наступило долгое молчание, сильно испугавшее меня. Наконец жрец подал голос:
   -Хорошо, возвращайся к себе и ни о чем не беспокойся....Теперь ты сам увидишь во сне меня и мои приказания... И помни, Юсуф, сын Камаля, что отныне твоя судьба принадлежит мне, и я могу полностью изменить её... а теперь ступай!
  
   Возвращаясь в караван-сарай я был погружен в воспоминания разговоров со служителем храма.... Или разговоров с самим Ка-Тхеком, вещавшим через жреца...При первой встрече он пообещал мне перемены, и они случились, теперь он пообещал опять изменить мою жизнь в обмен на паломничество... Что он будет с этого иметь? Неужели вопрос только в деньгах, от которых он отказался, когда их предлагал ему я? А с другой стороны, он получит несоизмеримо больше от паломников, но зачем отказался от моих подношений? А не Иблис ли это, так сладко искушающий людей? От одной этой мысли я помрачнел и ощутил волну холоду на своей спине. Испугавшись гнева Всевышнего, я бросился искать мечеть. Но где тут найти место моления и общения с Богом, если вокруг только стены домов? Спросить своего провожатого я тоже не мог: не зная его языка, я не смогу объяснить, чего хочу. Так я и шёл до нашего дома, понуро опустив голову и представляя, как я буду гореть в огне веки вечные за свой опрометчивый поступок.... И нет рядом Фатимы, которая бы нашла слова успокоить меня....
   Едва я переступил порог караван-сарая, меня ждала страшная новость: неожиданно умер Башир-Рахметолла. Его нашли в саду лежащим под пальмой.
   Судьба, измененная Ка-Тхеком, вступила в свои права, и теперь избавлялась от всего на своем пути. Зачем нужен ещё кто-то, если теперь я сам могу видеть Ка-Тхека в своих снах?
   Перемены в моей жизни начались так неожиданно....
   Отправляясь в путешествие, я думал освободиться от влияния жреца, а на самом деле всё вышло иначе...
  
   И вновь в стране фараонов. На этот раз мне было не так страшно, и я смог помимо основной цели уделить внимание базарам этого города. Они были многолюдны, не так богаты, как наши. Товар в основном был привозными, а из своих - только продукты, и очень редко мне встречались ковры и ювелирные изделия.
   Но время быстротечно, как вода большой реки, и настало время мне покинуть эту страну...
   Обратный путь не был омрачен неприятностями, как в первый раз. В город я въезжал, как уважаемый человек, и от городских ворот до ворот своего дома я чинно и не спеша ехал на своей дорогой лошади. Встречный народ низко кланялся в ноги и произносил слова восхваления. Я чувствовал себя падишахом, и, видя всё это, понимал, что влияние и авторитет моего тестя были очень сильны в нашем городке.
   Фатима встретила меня приветливо, вслед за ней выбежали и дети. Муратбек не стал выходить. Как пояснила мне Фатима, отцу стало плохо и он лежит в саду у арыка, наслаждаясь прохладой в такой жаркий день....
   Я сам пришел к старику и почтительно остановился у его навеса. Он кивнул головой и жестом показал место около себя. Я повиновался, готовый рассказать ему о путешествии. Так оно и случилось. Я постарался рассказать всё в подробностях, не упуская ни малейшей летали. Муратбек кивал головой и тяжело стонал.
   -Ты готов исполнить то, что сказал невидимый человек в храме?
   Вопрос застал меня врасплох. Я не ожидал такого, точнее, ожидал, но не так скоро.
   -Если решишься, то странные вещи начнут происходить с тобой и вокруг тебя...
   Этого он мог и не говорить, перемены после первого путешествия были поразительны. И тут без вмешательства таинственных сил никак не обошлось.
   Теперь мне предстояло вновь вступить в неизвестность. А что будет дальше? Этого не знал никто.
   -Я сказал жрецу, что готов...- напомнил я старику, а у самого стало как-то тревожно на сердце.
   -Молодец, сын мой, - похвалил меня тесть, - если нужна моя помощь - скажи. Мои деньги - твои деньги, всё, что есть у меня - твоё, Юсуф.
   ...я с почтением поклонился и отправился в дом, к жене и детям.
   Думы о том, что ждёт меня, не давали мне покоя. Теперь мне нельзя было отрекаться от своих слов, и придётся жить двойной жизнью. Для всех я буду успешным торговцем, сыном Муратбека, а в кругу посвященных я - главный заговорщик, решивший стать главой Зулистана. Это тяжело и так опасно!!!! Но если эта цель благая, то Аллах поможет мне и не оставит в беде. Слова в храме Судьбы я помнил каждое мгновенье. Ждать времени нет, и настало время действовать. Пора, пора начинать борьбу. Пора приступать к действиям!
   Мой тесть помог мне найти нужных и верных людей, присягнувших мне на верность в тёмном мазаре на окраине городка. Этот мазар был построен специально для тайных встреч. Здесь не было никакого не уважения к усопшим - Муратбек построил его на пустом месте. Это был якобы храм поминовения усопшего Кемаля аль-Раздана. На мой вопрос, кто был этот уважаемый человек, старик пожал плечами, "Не знаю, но, наверное, он был хорошим человеком. Если он вообще был...".
   И вот теперь мы собираемся тёмными вечерами в этом месте, и под слабый свет горящей масляной лампады вынашиваем свои планы.
   Моими товарищами стали очень влиятельные люди. И их повиновение нынешней власти было так велико и так сильно, что никто в Зулистане и не подумал бы, что они заговорщики. Истинно, не всё так и есть на самом деле, как оно выглядит!
   Вскоре у меня появилась и своя армия. Человек триста, но преданных и верных мне солдат. Руководить ими я назначил военного, тысячника Омара ибн Марука. Он был человеком опытным, много лет воевал, сражался за свободу Зулистана, был много раз ранен.... Ему я доверял. И вот почему. В своё время падишах, находясь под влиянием своего визиря, не повысил Омара до должности военачальника. Обиженный этим, Омар ибн Марук затаил не только обиду к слабовольному падишаху, но и ненависть к главному визирю. Теперь он жаждал одного: отомстить визирю и отстранить от власти мягкотелого и податливого падишаха.
   Главным визирем должен был стать, конечно же, Муратбек. Умный, рассудительный. Расчётливый и предприимчивый, он вполне мог давать нужные и своевременные советы в управлении Зулистаном.
  
   ...Как-то ночью, когда мы все были в сборе, разве что не хватало приболевшего Муратбека, к мазару подошел неизвестный.
   Впустить его мы не могли, но и отказать в гостеприимстве, тем более, на могиле якобы усопшего Кемаля -аль Раздана, мы тоже не могли.
   Из мазара вышел один из наших блюстителей покоя, в чьи обязанности входило оберегать наш покой и не мешать нам во время наших разговоров. Мы услышали приглушенные голоса, но о чём там говорят, услышать мы не смогли. А потом вернулся охранник и сообщил, что неизвестный просит поговорить с Юсуфом, сыном Камаля и Зейнаб из Таркии. Мы удивлённо переглянулись, кто это мог быть? Я насторожился, но приказал впустить. На всякий случай под полой халата я обнажил кинжал. Так же поступили и все присутствующие в комнате. Странником оказался старик, одетый в лохмотья, грязный и дурно пахнущий скотиной. Отказать ему в воде и пище мы не могли и терпеливо ждали, пока он насытится. А потом он поднял голову и посмотрел на меня. Что-то знакомое промелькнуло в его взгляде, но что именно, я так и не смог понять.
   -Время пришло, Юсуф.
   Я вздрогнул. Это не просто дервиш, это... Я даже боялся подумать о том, кто он.
   -Берегись! Вокруг тебя летает огромная птица, на крыльях которой смерть и опасность...
   Я невольно потянулся к спрятанному под халатом кинжалу.
   -Победи страх, победи сомнения и ничего не бойся!
   Старику легко говорить, а как быть мне? Победить страх и сомнения...
   И словно прочитав мои мысли, старик добавил:
   -Доверься Аллаху, отдай в его руки свою жизнь и судьбу, и всё, что будет происходить с тобой - будет происходить по воле Всевышнего. Сейчас сюда скачет вооруженный отряд воинов падишаха. Они узнали, что ты тайно собираешься в этом месте. Что будет дальше - вам всем известно.
   Услышав его слова, мы зашумели, все повскакивали со своих мест, обнажая сабли и кинжалы, и стали выбегать из мазара. В свете полной луны мы действительно увидели скачущих к нам всадников. Старик был прав. Мы приготовились к бою. Шестеро против полусотни хорошо вооруженных всадников.
   Бой был жестокий и очень страшный. Мы смогли отогнать врага, но при этом среди нас все были раненые, а двое убиты. Оставшись вчетвером, мы вновь ушли в мазар, полагая, что враг может напасть снова. Убитых мы решили похоронить, когда взойдёт солнце. А пока мы сидели, прикладывая повязки к ранам и горячо обсуждая случившееся. Я справился, куда делся старик. Все пожали плечами и клялись, что когда они выходили из мазара, старика уже не было. Что за див посетил нас и предупредил об опасности? Иди это Небеса помогают нам, отправив своего посланника предупредить об опасности?
   Теперь мне стало понятно, что кто-то из нас предатель. Или продался за сотню золотых или струсил, испугавших зиндана и пыточника визиря.
   Ох, как я хотел бы узнать кто это! От того, как скоро мы найдём предателя, зависел и успех нашего замысла.
   Вернувшись наутро, я всё рассказал Муратбеку. Он внимательно слушал меня, а потом, после долгого молчания, произнес:
   -Вам нужно прекратить встречаться. Поезжай в другой город, не важно какой, под предлогом покупки товаров. А я в это время посмотрю, что будет происходить в нашем городе. Езжай и возьми с собой семью.... Им опасно находиться тут. Спрячь их так, чтобы визирь не нашёл их. Если нужно, отправься с караваном в страну фараонов. Али Гасан будет только рад покинуть пределы неспокойного, как разворошённый улей, города. Заплати ему, сколько он скажет. Жизнь Фатимы и детей стоит намного дороже.
   Я так и поступил. За три дня снарядил караван в Марн, взяв с собой Фатиму и детей и пообещав ей всё рассказать по пути. Мой посланник встретился с караван баши и приказал ему собираться в путь, щедро наградив последнего. Али Гасан собрался в самые короткие строки и отправился в Марн, чтобы забрать мою семью. Город был совсем в другой стороне от караванного пути на Восток, но за такую сумму, что я заплатил караванщику, Али Гасан был готов трижды объехать весь Зулистан, прежде чем отправиться в далекий путь. В охрану ему я отдал две сотни своих верных воинов, распределив остальных между нами четверыми....
   Теперь всё зависело от наблюдательности моего второго отца, который, сказавшись больным, не выходил из дома. Но его верные слуги сновали по городу и толкались на базаре, собирая необходимые сведения.
   На рассвете шестого дня месяца Раджаб я вернулся домой.
   Муратбек встретил меня с удрученным видом. Его явно что-то тревожило. Наконец, после сытного обеда, мы смогли остаться наедине в его комнате, где уважаемый купец рассказал мне обо всем, что происходило в городе в моё отсутствие.
   -Очень хорошо, что Фатима и дети уехали из города. После той стычки у мазара воины падишаха словно сошли с ума. Стали искать преступников по чайханам и на базарах, ловя всех подряд и кидая несчастных в зинданы. Народ начал роптать.
   -Нам это на руку, - задумчиво добавил я, - недовольство поступками падишаха только укрепит наши силы...
   -Но когда иссякнет терпение у нашего народа? - старик внимательно посмотрел на меня, - мы столько лет молчали, и неужели ты думаешь, что сейчас народ что-то начнет делать в ответ на поступки солдат?
   Я опустил голову. Муратбек прав. На народ полагаться не нужно, нужно рассчитывать только на свои силы.
   -Сюда приходили посланники падишаха, спрашивали про тебя. Но я ответил, что ты уехал по делам в другой город. Куда именно и когда вернешься - я не сказал...
   -Значит, нужно ждать их визита снова? - спросил Муратбека я.
   -Значит, нужно ждать, - кивнул он головой.
  
   Так оно и случилось, уж вечером в дом вошли солдаты. Их главный, Алибек ибн Мустафа, был жестоким воином, не щадившим никого и слепо выполняющим приказы своего начальника. Спорить с таким было просто опасно. Высокий и весь покрытый шрамами, Алибек посмотрел на меня так злобно, словно я был самый опасный преступник на свете.
   -Где ты был всё это время? - прошипел, как змея, солдат, - мы искали тебя.
   -Я ездил по делам в другой город, покупал и продавал товары, - как можно спокойнее ответил ему я.
   Видя мой спокойный тон, Алибек взбесился. Его стало трясти, он сжимал кулаки и зло смотрел, словно старался испепелить меня взглядом.
   -Я прикажу арестовать тебя снова бросить в яму. Один раз ты там уже был. Второй раз станет для тебя последним. Тебе отрубят голову!
   -За что? - удивился я, - за то, что покупаю и продаю товар? Это новый приказ нашего уважаемого падишаха, честь и хвала ему на долгие годы?
   Алибек махнул рукой и жестом приказал схватить меня. Солдаты накинулись и в одно мгновение связали мне руки, и при этом порвали мой любимый шелковый халат. Я совершенно не боялся попасть в зиндан. Однажды там побывав и выжив, я был готов ко всякого рода неприятностям, и уж тем более к таким, как встреча с самым страшным пыточником Зулистана. Хотя, меня не за что было судить и казнить, я не сомневался, что визирь падишаха обязательно найдёт повод избавиться от меня.
  
   Ночь я провел в большой и сырой яме вместе с тремя преступниками и двумя такими же, как и я, невинными людьми.
   Смотреть на мир через дыру над головой, которая вдруг стала и входом в нашу тюрьму, и окном в большой мир, было тяжело. Я не знал, какое сейчас время суток, утро сейчас или вечер, день или ночь. Мои невольные товарищи были подавлены и молча слушали мерные шаги охранника, лениво шагающего у нас над головами и касавшегося кончиком своей сабли железного замка на решетке зиндана.
  
   -Ой, моя несчастная жена! - жалобно запричитал торговец фруктами, арестованный вчера вечером прямо в своей лавке на глазах у перепуганных покупателей, - что теперь будет с ней и моими детьми?
   Он боялся не за себя, а дорогих ему людей. Обидно, если пострадает невинный человек. Но воины главного визиря так же беспощадны и жестоки, как и сам визирь.
   -Не беспокойся, уважаемый, - постарался утешить его я, - всё решится, когда визирь узнает, что ты честный торговец....
   -Решится! - перебил меня он, - мне отрубят голову, мою семью выкинут на улицу! У визиря иначе и не бывает!
   -Потише! - предостерег его я, - если это услышат солдаты - нам не сдобровать.
   Он испуганно замолчал и посмотрел на меня. Торговец был перепуган не на шутку. И сейчас я должен успокоить его, чтобы он не сотворил ничего плохого, что отразится на всех обитателях этой проклятой сырой ямы.
   -Кто ты? - спросил меня он, -твое лицо мне знакомо.
   Я назвался, видя, как меняется его выражение лица. Оно стало спокойнее, а весь его вид вдруг приобрел уверенность. Он назвал себя - Шарип аль Арзани, торговец фруктами, отец троих детей.
   -Н если такого человека, как ты, бросили в яму к преступникам, то мне беспокоиться не о чем. По сравнению с тобой я никто, уважаемый Юсуф!
   Я улыбнулся. Каждый думал о своем.
   Торговец сел на землю и посмотрел наверх, смотря на едва различимый свет в дыре над головой. О чем он думал в эти минуты. я не знал, но был уверен, что моё присутствие придало ему уверенности и сил.
  
   -На базаре говорят, что солдаты ищут преступников, убивших воинов падишаха на могилах наших предков.- Осторожно начал он, постоянно оглядываясь по сторонам, словно боясь быть услышанным. - Говорят, что их вожак - уважаемый в городе человек. Только вот кто именно, никто не знает.
   Его слова меня порадовали. Если в народе не знают, кто руководит заговорщиками - это уже хорошая новость. Шарип с сомнением посмотрел на меня. Его насторожила моя улыбка.
   -Что смешного я сказал? Отчего тебе весело, когда самое время плакать?
   Я продолжал улыбаться. Как объяснить ему, что из-за меня он попал в эту яму и сейчас стоит на пороге врат в другой мир? Разве есть у меня повод и причина расстраивать его своими словами? Я похлопал его по плечу.
   -Всё будет хорошо, уважаемый. Всё будет хорошо.
   -Да уж лучше б так оно и было, - пробурчал он, пытаясь улыбнуться мне в ответ.
  
   -Чёрный Хаким! - стражник над нашими головами прокричал во всё горло имя одного из преступников, - тебя хочет видеть Главный визирь!
   И в тот же момент сверху упала грубая толстая веревка, по которой надлежало вызываемому подняться наверх. Из тёмного угла зиндана вышел коренастый человечек очень низкого роста, тёмный не то от грязи, не то от долгого нахождения под палящим солнцем. Вот он какой, Черный Хаким! Гроза всех торговцев. Беспощадный и жестокий убийца. Его и двух его подельников поймали в тот день, когда в город приехал я. Хаким ворвался в лавку торговца пряностями и учинил разгром, требуя от перепуганного торговца деньги. Тот уже полез за мешком золотых монет, когда в лавку вошли воины падишаха. Они сами не ожидали встретить здесь того, кого искали несколько лет. Поняв свою обреченность, разбойник сдался, предпочтя провести некоторое время в яме. Сомнений в том, что он пригодится главному визирю, у Черного Хакима не возникало. И вот теперь его вызывает всесильный визирь.....
   Разбойник проворно взобрался по веревке и скрылся со стражей. Некоторое время спустя он вернулся, и стоя у края ямы, прокричал нам:
   -Эй, Бура и Таган! Быстро поднимайтесь наверх!
   Упавшая вслед за его словами веревка помогла двум заросшим и грязным мужчинам выполнить приказ своего вожака.
  
   В яме остались только честные и благопристойные граждане Зулистана. Третий арестованный всё время молчал, почти не выходил на свет и не отвечал ни на чьи вопросы. Наконец, я отважился и подошел к нему.
   -Как зовут тебя, уважаемый?
   Он молчал, смотря на меня и что-то беззвучно шевеля губами. Я подумал, что он немой и оттого всё время молчит. Но как раз в этот момент неизвестный произнес:
   -Я-Мансур аль Рабани, торговец оружием....
   Его голос меня несколько обрадовал. Все-таки он может говорить! Торговец оружием? Меня это заинтересовало. В таком деле, какое замыслил я, иметь в друзьях торговца оружием просто необходимо. В голове сразу пронеслись варианты привлечения Мансура на свою сторону.
   -Ты тоже попал сюда из-за поисков какого-то там заговорщика? - спросил его я, придав своему виду как можно более расстроенный и взволнованный вид.
   Он кивнул головой.
   -Даже если бы я знал, кто он, всё равно не сказал бы эти зверям ни под какими пытками!
   Как порадовали моё сердце его слова! Вот именно такой человек мне и был нужен.
   В это время Шарип аль Арзани подошел ко мне и пальцем указал наверх. Я поднял голову. В яму смотрел охранник, который что-то держал в руках.
   -Господин! Меня прислал уважаемый Муратбек...
   Услышав имя своего тестя, я мгновенно напрягся. Что хотел он? Зачем так рискует, посылая сюда своего посланца?
   -Он просил вам передать это, - и стражник кинул какой-то сверток, упавший мне под ноги. Я наклонился и поднял его. Лёгкий, почти невесомый, свёрнутый в несколько раз женский платок из чистого шелка. Сильно удивленный, я раскрыл платок. Едва я раскрыл его, как на землю выпал маленький клочок белого материала, на котором было что-то написано. Читать я не умел и поэтому растеряно смотрел на непонятные мне рисунки. Ко мне подошел Мансур аль Рабани, осторожно взял из моих рук материал и внимательно посмотрел на надписи.
   -Ты умеешь читать? - удивленно спросил его я. Большая редкость, если торговец умел читать или писать, не каждый мог осилить грамоту в медресе и мечетях.
   Он кивнул головой, проведя ладонью по тёмной бороде, прошептал так тихо, что услышать его я мог с большим трудом:
   -"Это платок Манзии ханум, сестры главного визиря. Покажи его визирю, но не говори, откуда он у тебя появился. Жду тебя завтра на старом месте в то же самое время".
   Я испуганно замер. Меня испугали последние слова послания Муратбека. Как же я завтра могу быть в назначенный час в нужном месте, если я сижу в зиндане и ожидаю своей участи?
   Но в душе моей затлел огонёк надежды на спасение. Муратбек ничего не делает просто так и на все у него есть свои планы.
  
   -Мы вновь встретились с тобой,- Максат ибн Мустафа аль Сарвани, тот самый главный визирь нашего падишаха, посмотрел на меня с такой издёвкой в тёмных глазах, что я понял: он готов отрубить мне голову собственноручно, без помощи палача или стражника.
   Я опустил глаза. Сейчас власть визиря была безгранична, и я ничего не мог сделать в ответ. Он мог казнить меня в любой момент...
   -Ты не просто так появился тут, - продолжал он, - во всём есть какая-та цель. Значит, ты виновен. Всемилостивый и мудрый из мудрейших, наш Господин и Вседержитель, милостивый и милосердный Аллах, не прислал бы тебя к нам!
   Услышав такие слова, мне стало совсем плохо. Он подписал мне приговор. Уверенный, что он даже не станет проводить допрос, я полез в карман своего порванного халата, чтобы достать платок и вытереть со лба выступивший пот.
   -Откуда у тебя этот платок? - немного удивленно и заметно встревожено спросил меня Максат ибн Мустафа аль Сарвани.
   Я сжал приятно пахнущий шелковый платок его сестры в кулаке и загадочно улыбнулся.
   -Все вон! - взревел он, жестами приказывая убираться всем, кто был в комнате. И когда мы остались наедине, визирь начал:
   -Я узнал этот платок и понял твой намек. Угрожать мне, давая понять, что в твоей власти моя младшая любимая сестра - подло и нечестно...
   "И про подлость мне говорит сам главный визирь?! Можно подумать, что Максат ибн Мустафа аль Сарвани - само олицетворение правды и честности всего подлунного мира!"
   Я молчал, слушая его слова и понимал, что ситуация меняется в мою пользу. Ай да Муратбек! Великий человек мой дражайший тесть!
   -Я отпущу тебя, но обещай не причинить вреда моей сестре.
   Главный визирь так быстро согласился на мои молчаливые условия? Это настораживало и радовало одновременно. Поняв, что теперь я могу ставить свои условия, я заверил его, что Мания ханум будет в безопасности при условии, что я и мой друг, Мансур аль Рабани покинем зиндан и вернёмся в город целыми и невидимыми. Я назвал своим другом торговца оружием, потому что был уверен, что он согласится стать таким же, как и я, заговорщиком, мечтающим свергнуть власть и слабовольного падишаха, и всесильного главного визиря. Что касается торговца пряностями, то тут я ничем не мог ему помочь. Он боялся за семью. А это было хорошим способом сломать волю Шарипа аль Арзани. Уж пусть лучше он будет в неведении относительно моих планов, чем станет предателем и из-за его слабости погибнут люди.
   Немного подумав, Максат ибн Мустафа аль Сарвани согласился. Но его согласие еще ничего не значило. Поэтому я оставил платок его сестры у себя как молчаливое напоминание о том, что не только он может управлять положением.
   Вечером меня и Мансура аль Рабани отпустили. Но даже в городе я чувствовал чей-то взгляд, сопровождающий меня и неотступно следящий за каждым моим действием.
   Верить коварному и подлому визирю было опрометчиво, поэтому я устремился домой, по пути столько раз прославляя Аллаха и моего тестя, за их дальновидность и желание спасти не только мою жизнь, но и жизнь дорогих мне Фатимы и моих детей.
   Мне не давала покоя мысль, почему Максат ибн Мкстафа так легко согласился отпустить меня. Здесь явно есть тайный умысел. Недаром же так внезапно исчезли вызванные на допрос Черный Хамит и его подельники. теперь я стал осмотрительнее и везде ходил не только с охраной, но и постоянно оглядывался, ощущая на своей спине чей-то пристальный взгляд.
   Муратбек посоветовал мне поменьше выходить в люди и постараться на время встречаться с моими товарищами. Нужно было усыпить бдительность главного визиря. Я послушал его совет и начал вести торговлю. Силой заставляя забыть себя о испепеляющем меня желании свергнуть нынешнюю власть.
   От Фатимы приходили редкие весточки, передаваемые с карманщиками, что возвращались из страны фараонов. В ответ я слал ей деньги и пожелания крепкого здоровья, прося потерпеть еще некоторое время.
   Минул месяц. И вот в самом начале месяца Шаран я решился на тайную встречу. Мы долго спорили о том, когда лучше совершить задуманное. Священный месяц Рамадан мы отвергли сразу, а после него, дав еще месяц на подготовку, мы отважились, назначив мятеж на 21 день месяца Зу-л-каада. Теперь все было решено и оставалось только вплотную заняться не только подготовкой мятежа, но и подбором особо преданных нам людей, которые не передадут нас ни под какими пытками. Это было самое сложное.
  
   Мне нужна была помощь оружейника и торговца оружием Мансура аль Рабани. Но не так-то просто было найти этого человека, который постоянно пропадал то в кузнице, то в лавке. Наконец мне удалось застать его в совей лавке, чинно восседающего на дорогом ковре и задумчиво посасывая трубку кальяна. Он не боялся курить клонят в такую жаркую погоду, когда от духоты все живое изнывает и ищет спасительную тень.
   Я сел рядом и рассказал зачем пришел к нему. Он внимательно слушал не произнеся ни слова, а потом резко вскочил, кинувшись к висевшим на стене кинжалам.
   -Что же ты раньше молчал? - он был в ярости от моего рассказа, - мы могли положить всему это конец еще до Рамадана! А ты боялся, не доверял мне? Я каждую ночь благодарю Аллаха, что ниспослал мне тебя, моего спасителя. И неужели ты думаешь, что я отплачу тебе неблагодарностью?
   Я испуганно смотрел на оружейник, который размахивал кинжалом, чей клинок угрожающе сверкал в лучах полуденного солнца. Я жаде подумал, а не кальян стал причиной такой резкой перемены настроения моего товарища. Но, похоже, Мансур аль Рабани привык курить в любую погоду, и кальян тут ни причем.
   -Я помогу тебе, - кивнул он головой, когда успокоившись, сел на ковер у моих ног. - что нужно и куда отвезти?
   -Не торопись, Мансур - остановил жестом я своего нового друга, - наш уважаемый Максат ибн Мустафа аль Сарвии имеет много глаз и ушей в нашем городе. Очень подозрительно будут выглядеть твои объяснения, вдруг взявшейся из ниоткуда страже, куда и зачем ты везешь столько оружия.
   -Тогда давай соберем оружие в другом городе, там где доносчиков нет или их совсем мало, - немного подкисав, произнес оружейник.
   Как же я раньше не подумал об этом? Мансур предложил хорошую идею: ведь нам ничего не стоит вооружиться в другом городе и осуществить наш план, напав на городскую стражу и отряды воинов падишаха одновременно в нескольких местах.
   Вечером мы встретились все в том же мазаре. Перед этим я расставил дозорных по четыре стороны от места нашей встречи, итак чтобы в случае опасности они смогли подать нам условный сигнал. В этом случае мы быстро спрячемся в специально вырытой яме в углу мазара и переждем опасность.
   К полуночи в мазаре собрались пятеро заговорщиков. Мансур аль Рабани пришел последним, принеся с собой пару кинжалов и саблю, сделанную им из особо прочного вида металла. Все долго восхищенно рассматривали его оружие, поражаясь не только красоте, но и удивительной гибкость сабли аль Рабани. А потом я взял слово и предложил сделать то, что сказал мне на днях оружейник. Мы долго обсуждали этот вариант, и в тоге пришли к мнению, что лучше всего собрать оружие маленьком городке Рух, где не так много жителей, которые хорошо знают друг друга.
   -В этом городе живет мой старший брат, - пояснил Мансур, - и он с радостью приютит у себя человек десять наших посланцев.
   -А кто твой брат, - спросил его Малик Турсуни, смотритель покоев падишаха, ярый противник слабоволия нынешнего правителя Зулистана.
   -Он тоже оружейник, - Мансур внимательно осмотрел каждого из нас, - Максан ибн Мустафа убил его семью и покалечил его самого, отдав на растерзание пыточникам. Но правды он так не узнал, и только озлобил моего несчастного брата.
   Больше вопросов не возникло. Мы просидели в мазаре до рассвета, решив собраться еще раз перед отправкой в Рух. Каждый из нас должен был под тем или иным предлогом оказаться в этом городке в назначенное время.
  
   Но мои планам не суждено было сбыться. В тот день я собирался лично отправиться в маленький городок к брат Мансура аль Рабани, когда в дом ворвался мой секретарь и сообщил, что наш правитель скончался. Опешив, я некоторое не мог придти в себя, а когда смог снова что-либо думать, помчался к Муратбеку. Тот завтракал, наслаждаясь щебетом и свежими фруктами. Как бы я не хотел, но мне пришлось прервать его трапезу этой скорбной новостью. От услышанного Муратбек, как и я, потерял дар речи. Он долго молчал, откинув в сторону надкушенный персик. Потом жестом подозвал меня, показывая рукой склониться чуть ли не к самому уху.
   -Время пришло, Юсуф.
   Наступило молчание. Я отошел к маленькому концу и посмотрел на сад, что рос перед нашим домом. Наверное, Муратбек прав. Пришло время и теперь нужно не потерять ни одной минуты.
   Я отдал приказ срочно созвать всех моих друзей, попросив их прервать все свои дела и мчаться ко мне.
   Вскоре четверо моих друзей сидели в моей комнате. Слово взял мой тесть, который как можно короче и понятнее объяснил что произошло и что нам следует делать.
   -Пока народ не узнал что стало с падишахом и во дворце царит смятение и испуг, нам сам Адах приказал осуществить задуманное. Мансур, - он посмотрел на оружейника, - у тебя будет хотя бы сотня сабель и кинжалов?
   Оружейник с сомнением покачал головой.
   -Сомневаюсь, все так неожиданно. И тем более мы договаривались собрать все оружие у моего брата в Рухе.
   Муратбек тяжело вздохнул.
   -Да кто же знал, что Максат ибн Мустафа опередит нас. Но пока и он не собрал всю армию возле себя, нам нужно действовать!
   Все одобрительно закивали головами.
   -Омар, - Муратбек обратился к тысячнику Омару ибн Маруку, - твой авторитет силен среди воинов падишаха, прими его душу Аллах! Немедленно отправляйся к воинам и позови ща собой армию. Убеди воинов, что Муксат ибн Мустафа убил нашего падишаха и теперь нужно наказать убийцу.
   Тысячник молча кивнул и вышел из комнаты. Теперь от него зависело многое, если не главное. Если воины пойдут за ним, то нам удастся сломить сопротивление главного визиря, узурпировавшего власть в Зулистане и привести во дворец навое правительство.
   -Казим, - Муратбек обратился к главе местных торговцев, - твоя задача склонить на нашу сторону торговцев. В ваших руках , - он посмотрел на меня и на Казима аль Джалии, - находятся все деньги Зулистана. Казан практически пуста, и первое, станет делать новый падишах, то трясти вас. И вы это прекрасно знаете. Непокорных он убьет, имущество отбреет, а семьи выгонит на улицу....
   Торговец кивал головой, прекрасно понимая, чем грозит всем нам приход к власти Максата ибн Мустафы. Вскоре и он отправился выполнять поручение старого Муратбека. В комнате остались кроме моего тестя, я сам и Мансур аль Рабани.
   -Тебе, Мансур, надлежит срочно отправляться к брату в Рух и везти город все оружие, что есть него. Соберем то, что имеем и вооружим сторонников. А они есть, но нет оружия...Воевать против армии визиря мотыгами и лопатами абсурдно...
   Комнату покинул и оружейник. Теперь мы остались вдвоем. Муратбек устало вздохнул и сел на ковер. Я видел, с каким трудом он отдавал приказы как состарился за это утро.
   -Теперь дороги назад нет, Юсуф. Сейчас все решается от действий твоих друзей. Не испугаются и проявят смелость - ты станешь падишахом, испугаются на мгновение и твоя голова полетит с плеч. Впрочем, как и моя, и их...
   Ох, прав, снова прав старый Муратбек!
   -А ты не сиди, а отправляйся в лавку и начинай раздавать милостыню всем, кто бы не попался тебе на глаза. Задобришь народ - и он горой встанет за тебя. Самое главное сейчас - это любовь народа. Отдай половину, а если и нужно, то все, что имеешь, потом все вернется в сотню раз больше. Не скупись, Юсуф. Не время думать о прибыли плакать над сокровищами!
   И я отправился на базар. Там уже Казим собрал большую толпу торговцев и что-то им кричал, стараясь перекричать шум взволнованной толпы. Я открыл свою лавку и выйдя на порог, стал давать всякому, кто проходил мимо меня монету. Слугам приказал немедленно бежать в чайхану и скупать, постоянно скупать горячие лепешки ,чай и все что будет из съестного в чайхане. Двое слуг поставили дюжину больших круглых столов, за каждым из которых могло поместиться несколько десятков человек. Слуги разметили эти столы рядом со мной и накрывали их всем, что удалось купить в чайхане. Вокруг меня мгновенно собралась толпа. Зеваки вперемешку с нищими. Но я приказал кормить всех, приговаривая, что это щедрость нашего падишаха Фархта смелого. На мое счастье народ еще не знал, что старый падишах умер этой ночью.
   База превратился в потревоженный улей. Купцы шумели, обступив Казима, все остальные толпились около меня, восхваляя милость падишаха и мои добрые деяния. Вскоре на базар ворвались приспешники Максата ибн Мустафы. Им удалось достаточно быстро разогнать толпу, но это только сыграло мне на руку. Недовольство простого люда был так сильно, что стоило сказать слово против главного визиря, как эта масса разорвет несчастного на мелкие клочья.
   Я попытался скрыться в лавке, но один из воинов ,схватил меня за полы халата, с силой вытащил на улицу.
   -Опять ты?!
   -Передо мной на кон сидел сам главный визирь. Его кольчуга и шлем ослепительно блестели в лучах палящего солнца. Он с гневом смотрел ан меня, испепеляя взглядом. Я понял, что в третий раз он не помилует меня.
   -Я раздавал милостыню, - постарался оправдаться я. Мне нужно было хотя бы протянуть время до начала бунта.
   -Ты стал таким милосердным после того как во второй раз целым и невредимым покинул зиндан? - съязвил Максат ибн Мустафа.
   -Нет, - закачал я головой, - я решил поделиться после того как увидел сон этой ночью...
   Люди стояли недалеко, и могли услышать наш разговор. И тогда в моей голове созрел план. Но мне должен был помочь сам главный визирь.
   -М что же ты там увидел, достопочтенный Юсуф? - в слащавом голосе визиря была ненависть и пренебрежение.
   -Мне приснилось, что наш падишах, долгих ему лет здоровья и правления, сказал, что умер этой ночью и просил меня помянуть его.
   Услышав мои слова, Максат ибн Мустафа испуганно обернулся, словно желая убедиться, что народ не слышит нас.
   -Вот как? - он вновь обрел уверенность, - твой сон ложь! Я прикажу отправить тебя в зиндан, а еще лучше отрублю тебе голову прямо здесь за то, что оскорбляешь всеми уважаемого повелителя Зуоистана.
   Судя по решительному виду, намерения главного визиря были серьезны. Он понял, что знаю правду. И такой человек ему был не нужен. Максан ибн Мустафа постарается избавиться от меня как можно скорее и воспользуется любым случаем осуществить задуманное.
   -Да здравствует Фархат смелый! -прокричал я во все горло. Услышав меня, толпа подхватила мой клич.
   Перепуганные лошади воинов визиря стали ржать, поднимаясь на любы. Крики всадников, пытавшихся успокоить коней, дикий рев толпы и облака пыли, поднимаемые копытами лошадей, смешались воедино. Это был самый удачный момент скрыться, и не преминул им воспользоваться.
   Заскочив палатку, я выбежал через вторую дверь, ведущую в темный сарай, который служил складом товаров.. И уже покинув базар, я остановился, нерешительно смотря по сторонам. Куда же мне идти? Домой нельзя, Максат ибн Мустафа обязательно наведается со своими приспешниками. Вернуться лавку куда опаснее, чем пойти домой. Увидев меня, кто-нибудь рано или поздно донесет об этом главному визирю. Оставаться у друзей тоже было нельзя.... Оставалось только найти убежище в мазаре Кемаля аль Раздана. Там я смогу провести ночь, может быть, и две. А что будет потом покажет время. Воздев руки к небу, я попросил Всевышнего проявить милость ко мне, помочь и сберечь от неприятностей. И мгновение спустя я бежал к мазару.
   Что творилось в это время на базаре и моем доме, мне рассказал Муратбек намного позже происходящих событий.
   Когда улеглась пыль Максат ибн Мустафа понял, что я, воспользовавшись переполохом, убежал, пришел в ярость и приказал разрушить мою палатку. Его воины сделали это с удовольствием, прихватив с собой мой товар и напоследок бросив факел в комнату, в которой валялись порванные ковры. Палатка сгорела, а вместе с ней сгорели еще три соседних. Но никого кроме самих торговцев это не волновало. Этот поступок окончательно настроил местных купцов против главного визиря. Потеря товара была ничем по сравнению с тем, что сделал для меня сам Максат ибн Мустафа.
   В ярости главный визирь кинулся к нам в дом. Но там был только старый Муратбек, несколько слуг и пара женщин, готовящих еду. Посягнуть на жизнь уважаемого купца не посмел даже всесильный Максат ибн Мустафа. На все вопросы Муртабек отвечал, что болен и я нахожусь в лавке, торгую товаром на базаре. Главный визирь с силой ударил старика по лицу и покинул дом. Следующим был Мансур аль Рабани. Но он уехал к брату в Рух, и визирь с досады приказал отправиться в Рух и найти оружейника. А найти аль Рабани он поручил Черному Хакиму. Этот преступник перешел на строну боле сильного и могущественного, который защитит и даст гарантии на безнаказанность поступков.
   Мансур не знал, что по его пятам идет самый страдный и опасный преступник Зулистана. Не знал и я. А если бы узнал, то немедленно отправил бы своего слугу предупредить моего друга. Но жизнь Мансура аль Рабани была во власти самого Аллаха.
   Ту ночь я провел в мазаре, вздрагивая от каждого шороха, усердно молясь о спасении и помощи Вседержителя.
   Черный Хамит настиг оружейника у оазиса Сана. Именно там и решилась участь разбойника и его подельников. Мансур аль Рабани оказался не таким простым человеком, каким выглядел в обычной жизни. Воин по натуре, он великолепно владел не только оружием, но и борьбой. Напасть на такого внезапно у разбойников не получилось. Первым на острый клинок аль Рабани напоролся Таган, едва наклонившийся над якобы спящим оружейником. А дальше была очень быстрая схватка с Черным хамитом и нападавшим со спины Бурой. Черный Хамит получил удар кинжалом в горло и упал, окропляя уже остывший песок совей кровью. Бура, увидев такой поворот событий, собирался бежать, но был остановлен брошенным вдогонку кинжалом.
   В Рух Мансур аль Рабани приехал в обед следующего дня, а вечером он, со снаряженным братом караваном, отправился в обратный путь.
   Казим сумел использовать в нашу пользу не только недовольство торговцев по поводу убийства падишаха, но и поступка Максата ибн Мустафы на базаре, когда он отдал приказ сжечь мою лавку. Сам поступок возмутил бы торговцев куда меньше, нежели отданный приказ. Посягнуть на имущество торговца было преступлением, и кому как не главному визирю об этом не знать. А поскольку вместе с моей лавкой сгорели езе лавки ни в чем не повинных торговцев, то купцы были настроены крайне агрессивно. Это и помогло нам. Народ, вместе с зажиточными горожанами в лице преуспевающих торговцев, была страшная сила, против которой не устоит и хорошо вооруженная армия Максата ибн Мустпфы.
   Что касается Омара ибн Марука, отправившегося в ряды воинов все езе верных падишаху, то тут его авторитет сыграл решающую роль. Многие помнили его отвагу и храбрость на поле боя, и если такой человек призывает взять оружие и пойти против врага, то ему стоит верить и за ним стоит идти. К вечеру Омар стоял у городских стен с двадцатитысячной армией, ожидая приказа атаковать и уничтожить противника.
  
   Всего этого я пока не знал, проведя ночь в мазаре и вслушиваясь в звуки за стеной. Я сидел и думал о том как сложится завтрашний день. Что принесет он и как скоро будут выполнены поручения Муратбека. Если эти поручения будут выполнены. Я сидел, не решаясь развести костер и согреться, постоянно шепча молитвы и прося Всевышнего соблаговолить нам. Я искренне считал и считаю, что мы творили благое дело, освобождая Зулистан от врага, который мог преступить черту и покусился на жизнь падишаха. В такое преступление всегда карается смертной казнью. И если палач сейчас на стороне преступника, то роль палача возьму на себя я, Юсуф ибн Кемаль аль Талии.
  
   В то утро, я, услышав странный шум, осмелился выйти из своего убежища и посмотреть на то, что посмело нарушить мое спокойствие и мои горячие молитвы, возносимые в честь и хвалу Всевышнего. Вереди, в тысяче или даже больше, шагов стояла огромная армия всадников. Еще не совсем понимая кто это, я на свой страх и риск пошел им навстречу.
   Это была армия Омара ибн Марука. Он привел с собой огромное количество преданных ему, а значит, и мне, воинов, которые были намерены наказать преступников, посмевших поднять руку на правителя. Найдя военачальника, я принял руководство на себя. Что касалось тактики и стратегии военного дела, то тут главенствовал Омар, а что касалось дипломатии - это была моя забота. Проникнуть в город мы пока не могли, а мне так не хватало советов моего зятя! Именно тогда я впервые принимал решения, от которых зависела жизнь многих людей.
   Поняв, что окружен и находится в осаде, Максат ибн Мустафа без боя не боя намерен сдаваться противнику, передав через своего воина, что готов сразиться в поединке с любым, кто посмеет вызвать его на честный бой. Когда я слышу слово "честный", идущее из уст главного визиря мне смешно и страшно одновременно. Смешно от абсурда его слов - никогда в своей жизни Максат ибн Мустафа не был честным, ни в словах, ни в поступках. А страшно, потому что ожидал от него поступков далеко не честных, сделанных в угоду своей жадности, тщеславия или наживы. Рядом с ним был постоянно редеющая группа сторонников, которая все еще верила в чудо, которого ждать им было бессмысленно. Ряды его сторонников очень быстро редели. И виной тому было не кровопролитное сражение, которого еще как такового и не было, а простое предательство. Увидев численное превосходство противника, сторонники Максата ибн Мустафы предпочитали всеми возможными способами попасть в стан противника и убедить их начальника в том, что они самые ярые ненавистники поступков, да и самого главного визиря. Верить таким людям было опасно. Вполне вероятно, что среди них есть и лазутчики и специально подосланные люди ибн Мустафы, целью которых было убийство меня или Омара абн Марука.
   Я стоял и смотрел на городские стены родного города. Никогда не думал, что настанет момент, когда мне придется стоять перед ними и решать что делать дальше. Солнце встало точно над головой и щедро поливало своими лучами землю. Мне становилось нестерпимо жарко, но я не мог покинуть этого места, зная. Что на меня смотрят несколько тысяч людей, готовых ради меня отдать свою жизнь.
   -Что будем делать, Юсуф?
   От неожиданности я вздрогнул. Омар ибн Марук неожиданно встал рядом со мной. Задумавшись, я не услышал его шагов. Если бы стоял вопрос только нападения или осады, Омар без сомнения принял бы правильное решение незамедлительно. Но тут было дело дипломатии. Мы осадили наш родной город в котором наши дома, знакомые и родные.
   -Нужно принять вызов Максата ибн Мустафы, - произнес военачальник, продолжая смотреть на высокие темные от времени стены осажденного города.
   -Да, нужно, - кинул я головой.
   -Кто вызовет его? - снова спросил Омар, отрешенно смотря перед собой, - Может, пойду я? Я знаю, каков на поле боя, какой он в рукопашной схватке...
   -Но ты не знаешь о его коварстве и уловках, - парировал я, - ты не пойдешь, прости меня, Омар. Ты дорог нам как друг и военачальник....Возьми самого сильного, крепкого и смышленого воина. Ты их знаешь лучше меня....
   Вскоре к нам подошел высокий и мускулистый богатырь дадцати пяти
   -Это Вали, сын знаменитого силача Ахмета. Самый сильный воин нашего войска. Кинжалы ломает как ветки, сабли завязывает в узлы. Он будет достойным противником Максату ибн Мустафе.
   Я кивнул голевой. Задорный взгляд этого молодого воина говорил о его решительности, и я не сомневался, что по натуре Вали такой же смелый и отважный как и его отец. А отца его знал весь Зулистан. Мальчишки мечтали быть такими же как он, а девушки мечтали о женихах, которые были под стать ему. Ахмет поражал не только своей силой, но и добротой. ОН помогал бедным, неимущим, нуждающимся в помощи. И не просил ничего взамен. Для него произнесенное от чистого сердца искренне "спасибо" было дороже всех сокровищ мира. Его любили и уважали.
   Но однажды началась война с соседним государством и всех мужчин призвали в ряды армии Фархата смелого. Ахмет пошел первым, совершенно не раздумывая. Защитить родную землю, женщин, стариков и детей было для него также важно, как и дышать. Его присутствие в ралах защитников Зулистана воодушевляло, и многие воины стали настоящими героями, совершая подвиги, забыв о трусости и малодушии.
   Сам Ахмет сражался в первых рядах, несколько раз был ранен, но не покидал поле боя, Зв смелость и отвагу в народе его прозвали Лев Зулистана. А когда закончилась война, он вернулся в свой родной городок и жил, тихо и мирно, не напоминая о себе. Он занимался земледелием, выращивая на бахче сладкие дыни, а жена продавала их на местном базаре почти з бесценок. Но им хватало на лепешку и чай. Ахмет привык жить скромно, не смотря на вои титулы и возможности просить у падишаха лучшей жизни. Своего сына он отправил служить о благо родного Зулистана, а две дочери помогали матери по хозяйству. Но вскоре настанет момент, когда его дочери покинут отчий дом и создадут свои семьи, лишь изредка наведываясь к родителям в гости, радуя их громким топотом внуков и звонким смехом внучек.
   И вот теперь Вали предстояло показать свою силу перед не менее сильным, но коварным противником.
   -Я готов, - молодой человек решительно кивнул головой, - отец учил меня не бояться трудностей и не отступать перед врагом.
   Я кивнул головой, соглашаясь с выбор Омара ибн Марука. Такой человек победит любого врага одной только решительностью. Настало время вызывать противника на поединок....
  
   Огромные деревянные ворота со скрипом отворились и перед нашими глазами предстал Ахмад, палач, который едва не замучил меня, когда я в первый раз попал в зиндан крепости Максата иьн Мустафы. Это был огромных размеров бородач, который одним ударом ломал копья, и шутки ради гнул в своих могучих руках лошадиные подковы. За жестокость и слепое послушание главному визирю, Ахмада ненавидели все, начиная от стражи и заканчивая простыми горожанами, которым выпал горестный случай попасть в застенки крепости Максата ибн Мустафы. Справиться с ним Вали были крайне тяжело, но он обязан был победить всеми ненавистного Ахмада.
   Вали вышел навстречу противнику. Они встретились на небольшом поле перед воротами городских стен. За поединком наблюдали и наши воины, и воины главного визиря, выглядывая из маленьких окошек в толстой стене.
   Два богатыря сошлись в равной схватке, но победителем будет только один. Затаив дыхание за ними смотрели все, и каждый желал победы своему богатырю. Ахмад первый нанес сильный удар в грудь молодого Вали, но тот устоял, немного поморщившись, так словно его укусила надоедливая мошка. Удар нашего силача пришелся в голову палача. Тот пошатнулся, сделал пару шагов и упал на колени, ошарашено тряся головой. Воины взревели, видя, что победа сына Льва Зулистана уже близка. Вали дождался поа Ахмад поднимется, только после этого нанес страшной силы удар в лицо растерянного противника. Ахмад молча повалился на песок. Вали повернулся к нам лицом и торжествующе поднял руки. Победа нашего богатыря была очевидной.
   Вали улыбался. А потом сделав несколько шагов, пошатнулся и упал на песок. В его спине торчала стрела. Кто-то с городской стены выпустил стрелу в спину победителя. Это было подло и несправедливо. Увидев это , воины в ярости взревели и были тот час же ринуться в бой и сравнять с песком городские стены. Остановить их не было никакой возможности. Ахмад тоже лежал пронзенный стрелой в грудь. Я нисколько не сомневался, что это стрелы Максата ибн Мустафы. Он не хотел признавать своего поражения никаким способом.
   На городской стене начался переполох. Что-то обеспокоило осажденных воинов главного визиря, и пока наши воины атаковали стену, пытаясь взобраться на нее с помощью лестниц и веревок, городские ворота снова открылись. Мне сообщили что подошел караван с оружием. Мансур аль Рабани прибыл во время, но как помочь горожанам и раздать среди них оружие, что сейчас лежало по обе стороны спин верблюдов из Руха? И вдруг произошло неожиданное . В открытую щель ринулся поток разъяренных воинов Омара ибн Марука. Вскоре все было решено. Я въезжал победителем в свой родной город.
   Меня встречала восторженно ликующая толпа. Меня окружали воины, готовые в любое сгновение защитить своими телами нового повелителя Зулистана. И пока я ехал по городским улица, мне постоянно сообщали о том, что главного визиря покойного Фархата смелого не могут найти. И вот когда я оказался у дворца падишаха. Томящий рядом со мной Омар ибн Марук вытянул руку и указал на идущую к нам толпу. Воины плотнее сомкнули ряд, обнажив сабли и ощетинив копья.
   -Повелитель! - прокричал мужчина в рванной одежде, -мы привели к тебе твоего врага!
   И кто-то из толпы вытолкнул вперед связанного Максата ибн Мустафу. В порванном халате, с ссадинами, этот некогда всемогущий человек всего государства сейчас являл собой жалкое зрелище. Связанного мужину подвели ко мне. Я посмотрел на него. Жалости к этому подлецу у меня не было, только ненависть за все зло. Что причинил он мне и всему народу Зулистана. Я распорядился отвести его на городскую площадь.
   Толпа встретила радостными криками, едва я показался на огромной площади у дворца падишаха. На ней стоял уже давно сооруженный по приказу Максата иб Мустафы помост, на которой казнили осужденных. Отрубая им головы при всем народе. Теперь сам ибн Мустафа занял место у плахи, готовый отдать душу Всевышнему и держать перед ним ответ за все свои злодеяния.
   Я взошел на помост, приветствую толпу. Максата ибн Мустафу поставили на колени и положили голову на плаху. На помост поднялся мой тесть, Муратбек, который поднятой рукой просил толпу замолчать. С трудом, но народ смолк. И в тишине слова уважаемого купца были слышны всем, кто стоял в этот момент на городской площади.
   -Уважаемый Юсуф ибн Кемаль! Я преклоняю колени перед тобой и признаю тебя своим властелином!
   Он встал на колено, положил праву руку на сердце и наклонил голову. И вдруг его примеру последовали все остальные. Вся площадь встала на колени. Все признали меня своими господином! От неожиданности я замер, не поверив в увиденное
   И когда вск встали на ноги, я молча кивнул головой палачу. Взмах острого клинка сабли, ослепительный блеск булата в лучах палящего солнца и голова некогда могущественного Максата ибн Мустафы покатилась по глиняному помосту. Самое главное зло Зуоистана было наказано.
   Я должен был что-то сказать, и подняв руку остановил рев толпы.
   -Мои верноподданные! Клянусь что буду честен и справедлив, карать зло и награждать добро милосердие. Я буду защищать вас и помогать страждущим. И все время буду заботиться о вашем благе как о своем!
   И снова восторженный рев толпы. Они кричали мое имя, кидались к помосту, так, что моя стража едва сдерживала напор толпы. И я предпочел уйти.
   Войдя в покои падишаха, устало лег на шелковые ковры с золотой нитью и опросил принести воды.
   В покои вошли мои друзья, с которым я достиг желаемого и без которых мне не удалось бы стать тем, кем признал народ.
   Муратбек, мой тесть и уже главный визирь Зулистана, Мансур ал Рабани, Казим, глава торговце нашего города, и Омар ибн Марук, военачальник и глава армии Зулистана.
   -Спасибо вам, большое спасибо, друзья мои! -я встал и низко наклонился, от чистого сердца благодаря своих помощников и соратников, - без вас я бы не стал тем, кем я стал сейчас.
   Они поклонились мне в ответ. Я посмотрел на Муратбека.
   -Как мне не хватает моей Фатимы! Я сейчас отдам приказ вернуть е обратно в Зулистан!
   Муратбек хитро прищурился и посмотрел на меня. На его устах была загадочная улыбка.
   -Не стоит тревожиться, мой повелитель! Твоя жена и дети уже на пути в Зулистан. Караван Али Гасана возвращается домой....
   Услышав его слова я устало откинулся на подушки. Теперь для меня началась новая жизнь. Пророчество Ка-Тхека из Храма Судьбы исполнилось в точности. Нежность и тепло моей любимой Фатимы, мудрость ее отца и поддержка верных друзей, станут мне лучшими советчиками и помощниками в управлении Зуоистаном.
  
   < Так заканчивается повествование. Но интерес, который вызвало это повествование, заставил меня начать поиски оригинала и узнать продолжение. Надеюсь, в скором времени мне всё-таки удастся узнать что-нибудь о дальнейшей судьбе героев этой повести. >
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"