Аннотация: Комнату наполняла густая маслянистая тьма. Митера не нуждалась в свете: теперь она видела абсолютно все.
Серебро клинка слабо поблескивало в свете звезд. Митера сидела на каменном полу возле кровати, холод пробирался под кожу приступами дрожи, но ее это не волновало.
Комнату наполняла густая маслянистая тьма. Митера не нуждалась в свете: теперь она видела абсолютно все.
За ее спиной лежал Мелин. Он спал так тихо, как будто боялся своим дыханием привлечь чудовище из деревни. Митера бросалась к нему каждый час: проверить, не умер ли он от страха во сне. Устав от метаний, она осталась сидеть у кровати весь остаток ночи.
Вернувшись в город, Мелин первым делом прибежал к Митере, и она приняла его в объятия как собственное дитя. Им он и был: все сарга - дети Черной Матери. Все, кроме Асмо: он отвергал свою кровь, пусть не словом, но делом.
Мелин рассказал о том, что случилось в деревне. Он должен был остаться для погребения тел, но Митера простила ему трусливое бегство, хотя не имела права и знала - он еще получит свое наказание. Но не от ее руки.
Она просила дар увидеть виновного, и первым, кто предстал перед ее взором после этого, был Мелин. Метка безродного, видная только ей, обезобразила его лицо, но Мать вновь приняла решение пощадить свое дитя.
Когда объявился второй выживший, Митера увидела в этом знак. Наказать Асмо стоило хотя бы за неуважение к крови. Метка покрывала не только его лицо, но искажала весь его облик.
Митера вынесла ему приговор в тот же день, когда увидела на рынке.
Тяжесть клинка в руке успокаивала. До тех пор, пока Асмо жив, Мелин был единственным, кто бы мог обвинить его прилюдно. Митера боялась, что Асмо придет за ним, также как и того, что на суде откроется вина Мелина, и он не избежит наказания. Поэтому она ждала последнего часа перед рассветом, когда черная кровь наиболее сильна, чтобы спасти одно дитя, умертвив другое.
Черная Мать выскользнула из комнаты, скользя от одной тени к другой. Волосы, сотканные из обрывков ночного неба, скрывали ее от глаз стражников. Асмо был вхож в Обитель Матерей, Митера знала, что найдет его в покоях сестры, но не угадала - какой.
Дверь в комнату Вальеты была приоткрыта. В пятне света, упавшего на пол, роились беспокойные тени. Неужели искуситель смог завладеть душой и телом благородной ваду, чья скромность и умеренность служили примером для остальных?
По коридору разнесся крик. Митера ринулась к двери и распахнула ее. Навстречу ей поднялся Асмо. Его руки были в крови. Кровавыми руками он обхватил клинок, который держала Митера, превращая его в орудие убийства, и бросился обратно к окровавленному телу Вальеты.
Серебристые волосы сестры разметались по полу. С лица ушла кровь, и кожа стала еще белее, чем была при жизни. Светлые ресницы покрывали голубые озера глаз, в которых стояла мертвая вода.
- Стража!
Асмо пытался изобразить рыдания, но за мгновение до того, как ворвалась стража, на его лице промелькнул животный оскал.
- Она убила Белую Мать!
Стражники не колебались ни секунды: они были преданы Асмо и ждали поблизости. Митера услышала, как со звоном упал клинок, почувствовала, как заламывают руки, но не сопротивлялась. Мертвое тело сестры стояло перед глазами. Оно будет последним, что увидит Митера: она нарушила завет, оставила Мелина безнаказанным и не смогла убить Асмо. Ее расплата - вечная тьма.