Аннотация: В городе все было иным, чем в Норе, даже воздух казался искрящимся и благоуханным.
С чистой головой и голыми щеками Итше перестал быть похожим на себя. Он расстался с запахом загнанного зверя, убрал грязь из-под ногтей, смыл ядовито-желтые пятна с ладоней. По случаю мен он достал из закромов свой лучший наряд. Усыпанный драгоценными камнями кафтан стал узок в плечах - отец подарил его Итше спустя несколько лун от освобождения из ямы. "Если ты плохо одет, - говорил он, - значит, беден. Если беден, значит, никто не покупает твой товар. Если никто не покупает твой товар, значит, он плохой. Не продавай товар. Продавай себя!"
- Я вернусь до захода луны. Ты должна все закончить. С рассветом я выйду опять, мне будет нужен новый товар.
Сидевшая рядом с кучей заготовок Анн поспешно кивнула. Она прятала за спиной начатую работу и делала вид, что никуда не торопится, а сама ждала, когда Итше уйдет, чтобы вырваться в город.
Едва затихла телега, Анн с двойным рвением принялась за работу. Закончить она успела лишь к первым сумеркам и наверняка пропустила все гуляния, но все равно решила выбраться из своей пещеры.
Неприметное убежище Итше осталось позади и затерялось среди остальных полуразрушенных зданий. Анн не боялась, что их обворуют - в Норе все прятались по углам и не лезли в чужие дела и дома.
Через несколько улиц она вышла к дому Камал - рабыни, с которой познакомилась, когда Итше отправил ее за водой. Сарга жила в высоком доме, окруженном пышными садами. Хозяин особенно выделял ее среди других рабынь: одевал в струящиеся наряды, дарил браслеты с красными и синими хьязинтами. Рабыне оставалось лишь сносить его милость вопреки своему желанию и радоваться, что жена, чья едкая ненависть была опаснее змеиного яда, смирилась с ее существованием.
Камал выбежала в сад, но ворот не открыла. Темные волосы были собраны в широкие косы - так удобнее для домашней работы, - а сверкающий наряд сменили невзрачные тряпки. И даже в лохмотьях молодая сарга была красива. Так могла выглядеть сестра Итше, когда он видел ее в последний раз. Или мать Анн, которую та не знала.
- Я не могу пойти на мены! - выпалила Камал, запыхавшись. - Хозяева оставили мне все свои наряды: подшить, почистить от пыли, натереть хьязинты! Собрались все богатства показать на менах! - девушка уперлась лбом в железные прутья и тяжело вздохнула: - За что мне это, Черная Мать, - сарга тут же вскинула голову и заозиралась: не слышал ли кто ее предательской молитвы?
- Давай я помогу! Вдвоем мы справимся еще до заката! - Анн протянула руки и обхватила девушку за плечи.
- Я не позволю тебе копаться в грязи! Ты имга, это не для тебя!
- Ты же знаешь, чем я занимаюсь целыми днями....
- Слышать не хочу! - Камал о чем-то задумалась, ее глаза загорелись азартным блеском, - Стой здесь! Стой! - девушка метнулась в дом и вернулась оттуда с красным платком, расшитым звездами. - Возьми это, раз уж я не могу пойти! - она протянула руку и набросила платок на плечи Анн. Кровавый покров разбудил огонь в волосах Анн, ее глаза загорелись тлеющими углями.
- Я не могу его взять, Камал! - Анн сорвала платок, но рабыни и след простыл.
В городе все было иным, чем в Норе, даже воздух казался искрящимся и благоуханным. Наряды сменяли цвета и украшения, некоторые были настолько вычурными, словно их хозяин высыпал на себя все имевшиеся в доме драгоценности. Синие, красные, зеленые хьязинты. Тончайшие золотые и серебряные нити. Замысловатая вышивка, бусы и браслеты, свисавшие гроздями и грозившие утянуть носителя к земле. Среди всего этого благолепия Анн выглядела бедно.
Голоса стихли, толпа в центре улицы расступилась: Матери возвращались в Обитель.
Они ехали верхом на уродливых гибрисах, что должно было символизировать победу красоты и добродетели над любыми ужасами природы. Впереди - солнечная Летсатси со светлым золотом волос, редкий цвет среди ваду. Она уже не молода, но все еще красива. За ней - Хейлса.
Недалеко то время, когда Красной Матери придется уступить свой пост более молодой имга. Но пока она крепко держится за него своими узловатыми пальцами. На ее плече лежит тяжелая медная коса, но голова покрыта платком, под которым можно спрятать седые волосы. Кожа на лице пошла мелкой рябью морщин и большой, выкрашенный красным рот зияет открытой раной.
За ними должна ехать Черная Мать, но ее место занял мужчина: сизые волосы посыпаны золотой пыльцой, веки под темными глазами подведены золотой краской, на его одежде столько украшений, что шестеро стражей с трудом держат носилки на своих плечах.
Все знают, что он - сарга, единственный сарга, которому дозволено присутствовать на менах. Но он ненавидит свой род. Тот, кто напомнит о цвете крови в его жилах, навечно останется в Яме.
С рождения он носит имя Асмо. С недавнего времени прибавляет к нему титул: Возлюбленный Муж, Драгоценный Сын и Великодушный Отец.
На закате Анн брела обратно в Нору и любовалась чужими садами. Город ей быстро наскучил: Обитель Матерей вблизи выглядела несуразно большой, а туда, где проходило все веселье и работал Итше - на рынок - путь ей был заказан.
Улочки пустели, и, хотя Анн никогда не боялась случайного нападения, ей вдруг стало не по себе. Кто-то шел за ней, мягко ступая ногами по вымощенной камнями дороге, пружинистой походкой, как у дикого зверя.
Прикрывая лицо платком, Анн обернулась. Словно воплощение худшего кошмара, за ее спиной возник незнакомец с золотыми глазами.
Сарга бросилась к ближайшему саду и перемахнула через забор. Разрезы на юбке позволили ей легко это сделать, а издевательские тренировки Мелина научили сначала бежать, а потом думать.
На ее счастье, дом пустовал, и никто не помешал перемахнуть через ограду по ту сторону сада.
Анн бежала на звук, в толпу, чтобы спрятаться в ней, запутать след и исчезнуть до того, как ее снова найдут. Но звук шел отовсюду, а собственное колотящееся сердце оглушало слух.
Добравшись до очередного сада, Анн заскочила в калитку, не задумавшись, почему та открыта, и стала свидетелем странной встречи:
К ней спиной стояла женщина в накидке цвета запекшейся крови, на плече которой, словно спящая змея, покоилась медная коса. Впереди - светловолосые стражи, ваду, в сверкающих медно-желтых доспехах. Меж ними - человек в путах. Он весь был словно тень: серые пыльные одежды, лицо сокрыто во мраке капюшона. Этой тени не нравилось, что на нее смотрят: пленник скользнул за спины стражников.
Анн бросилась на землю в подобострастном поклоне:
- Простите, Красная Мать! Я не хотела вас беспокоить!
Хейлса протянула руку и велела Анн подняться с земли. Ее взгляд был ласковым и лукавым.
- Встань, дитя. От кого ты бежишь?
- За мной гонится мужчина. Он хочет взять меня силой, - сочиняла Анн, и Хейлса улыбалась, словно знала, что она лжет.
За спиной Анн послышался шорох, и Хейлса успела заметить чей-то силуэт:
- Взять его!
Один из стражников скрылся в листве. Анн не видела, что он сделал, но вернулся он очень скоро, подталкивая пленного копьем.
Мужчина упал на колени, демонстрируя, что весь во власти Красной Матери. Пока стражи вязали ему руки, Анн смогла еще раз его рассмотреть: кучерявые соломенные волосы, густые брови, светлые ресницы; густая, но не очень длинная борода покрывала щеки и подбородок, обрамляла губы и касалась шеи. Он был высоким, широкоплечим, но не выглядел устрашающе, хотя вздувшиеся под кожей вены выдавали в нем человека, привыкшего работать руками.
Незнакомец поднял глаза, и Анн увидела в них усмешку. Она не успела ничего сделать, когда с ужасающим треском лопнула веревка, стягивавшая локти незнакомца. Схватив наставленное на него копье, мужчина ударил одного стража древком, а другого - рукой наотмашь, да так, что встать тот не смог. Краем глаза Анн увидела, как сбежала тень, которую больше никто не держал, но ее это не волновало - отбросив копье, незнакомец шел прямо на нее.
Хейлса отодвинула Анн за спину и вскинула руку, будто это могло помочь. Мужчина не обратил на нее внимания, но, попытавшись приблизиться, не смог. В его глазах появились растерянность и страх. Он пытался пройти, но рука Хейлсы с огромным перстнем без камня - в таких сарга прячут амулеты - не позволяла ему пройти, словно первый солнечный луч, отгоняющий нечисть.
Пока мужчина мешкал, стражники поднялись и набросили на него веревки, освободившиеся после побега тени. Странная слабость подгибала колени, сопротивляться на этот раз не получалось. Получив сильный удар, мужчина повалился на бок и не смог подняться.
- Больше тебе нечего бояться!
Хейлса обернулась, но позади никого не оказалось, лишь покачивающиеся на ветру ветви деревьев.