Аннотация: - Господи, - шепчу я, - Если я нужен тебе там, на небесах, забери меня к себе. Но если я тебе особо не нужен, оставь меня моей семье.
Яркий жёлтый свет вырвал меня скорее из забытья, чем сна. Так было и вчера, и позавчера и третьего дня.
- Здравствуйте, доброе утро - наш лечащий врач, Юлия Сергеевна, бодро заходит в палату в полвосьмого утра и начинает обход. Я третий по очереди. Лежу у самого выхода. Интересно, что врачи почему-то обходят больных в палате по часовой стрелке. У меня есть время проснуться, перевернуться на спину, задрать футболку и оголить живот.
- Как ваши дела? Как спали? Боли есть? - доктор умело начинает прощупывать мой живот.
- Пару часов назад вырвало, стало полегче - отвечаю я.
Сегодня шестой день, как меня привезли на скорой в хирургическое отделение первой городской больницы.
Боли в животе и изжога начались одиннадцатого числа, с утра. Днем добавилась рвота. Ренни, но-шпа и терпение - вот чем лечился я два дня, до того момента, как решился вызвать скорую. Была надежда, что врач пропишет мне какие-нибудь таблетки от живота, поругает за ложный вызов и уедет, но услышав мои симптомы и прощупав живот, мне было сказано собирать вещи.
Приёмник неотложки. Отдельно женский и мужской. Запах беды, мочи, рвоты и антисептика. Несколько лежанок, стоящие вдоль стен уже заняты, приходится ждать своей очереди на стуле.
- Сытков! Пройдите на забор мочи и крови - кричит медсестра. - Еще паспорт и полис мне дайте.
Отдаю документы и плетусь в процедурные. Из вены выкачивают порцию крови и дают баночку для мочи. А вот это уже проблема. По-маленькому не ходил уже пол дня и не хочется, зато постоянно тошнит. Хватаю баночку и бегу в туалет, где меня опять выворачивает наизнанку.
Через полчаса мучений выдавливаю несколько капель мочи, ставлю баночку на стол с анализами и возвращаюсь в приёмник.
- Сытков, вы где ходите? Вот направление на рентген.
Время шесть утра, но врачи на месте. Рентгенолог, заспанный пожилой доктор, ставит меня на рентген аппарат и просвечивает.
Следующий кабинет - УЗИ. Врач водит по моему животу прибором и вглядывается в монитор.
Потом КТ и ожидание в приёмнике. Изредка подходят доктора и проводят опрос. Восьмой раз я отвечаю на одни и те же вопросы уже автоматически и без лишних подробностей.
- Вы согласны лечь в стационар под наблюдение? - спрашивает очередной доктор.
- Да, согласен.
Берут анализ на коронавирус, сдаю верхнюю одежду и на лифте едем с сопровождающей медсестрой на четвертый этаж.
Пять дней меня лечат от аппендицита, язвы и панкреатита. Эти диагнозы со знаками вопроса написаны в моей карте больного.
Таблетки и капельницы. Кушать не получается ничего, только питье. И то, через полчаса всё что попало внутрь вылетает обратно. Санитарная комната стала мне вторым домом. Ополаскиваю после себя раковину и бреду обратно в палату.
Живот вздут и постоянные боли, хотя даже к этому начинаешь привыкать. Вот только со спины на бок все хуже получается повернуться.
Вдруг приходит мысль, что вот так, на этой самой койке в этой самой палате я умру. Буду лежать еще неделю, лечиться и в итоге всё закончится печально.
- Доктор, - говорю я дежурному врачу на обходе, - у меня очень сильно болит живот, газы не отходят и стула не было неделю. Если срочно что-то не предпринять боюсь до завтра не доживу.
Молодой врач пугается и выбегает из палаты. Через пятнадцать минут мы идем на рентген. Третий за неделю. Седой рентгенолог ругается на доктора и на меня.
- Ясно понятно - говорит он врачу - у больного непроходимость. Вот на снимках все видно. От чего вы его лечите и ко мне через день таскаете?
Но молодой врач не может на себя взять ответственность, поэтому меня ведут к старику профессору, случайно задержавшемуся в больнице после своей рабочей смены.
Тот бегло глянув в историю болезни, читает записку рентгенолога, смотрит снимок, мнет мой живот и задаёт ровно два вопроса.
- Срочно больного в операционную - говорит он молодому врачу - у него непроходимость кишечника. Что вы неделю тяните?
Чуть не бегом возвращаюсь в палату, следом приходит анестезиолог. Говорю, что аллергии у меня на анестезию нет, подписываю разрешение на операцию. Медсестра бреет мне низ живота, и я голый укладываюсь на больничную каталку.
Меня везут в операционную. Каталка подпрыгивает на стыках, а в голове пусто. Думал в такие моменты человек вспоминает свою жизнь. Нет, ничего подобного. Мозг работает как видеорегистратор. Больничный потолок, лампы и медсестра. В голове крутится мысль о том, как ей, наверное, надоело катать больных.
В операционной яркий свет от бестеневого светильника проникает сквозь мои зажмуренные глаза.
Я лежу голый, прикрытый простыней на операционном столе. Медсестра привязывает мои руки и ноги. Вторая раскладывает инструменты.
- Господи, - шепчу я, - Если я нужен тебе там, на небесах, забери меня к себе. Но если я тебе особо не нужен, оставь меня моей семье.
Других молитв я не знаю. Поэтому повторяю свои слова снова и снова.
- Сейчас пойдет кислород, вы уснете. А проснетесь уже в реанимации - врач-анестезиолог прикладывает к моему лицу маску. Я улыбаюсь и вдыхаю полной грудью.
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Я открываю глаза...
Белый потолок.
Закрываю глаза.
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Эти звуки сверлят мне мозг.
Если я открою, а потом закрою глаза, должно стать легче. Должно же прекратиться. Да?
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Белый потолок. Лампа светит в глаза.
Бело-зеленая стена.
Надо мной склоняется лицо. Девушка в белом халате. Что-то шепчет мне... а теперь говорит громко:
- Слышишь меня? Эй! Ау! Ты меня слышишь?
- а...ААА...ЭЭЭ...Тьфу блин! Слышу, не ори - хриплю я ей в ответ.
- Пора тебя отключать от аппарата. С этого момента дышишь сам.
Я в реанимации. Второй или третий день тут? Сестра лёгким движением руки отключает меня от аппарата ИВЛ. Еще и приговорила:
- спасибо мне потом скажешь.
Я проваливаюсь в никуда
Серые колонны. Огромный зал с колоннами. Я иду и мне нужно выполнить работу. Под колоннами расположена работа и я её делаю. Мечусь вправо и влево. Работаю.
Мне страшно. Я задыхаюсь. Я тут один.
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Открываю глаза.
Белый потолок, бело-зеленая стена.
Теперь немного легче. Я здесь. Руки и ноги привязаны к кровати. Трубка в горле не дает закрыть рот и душит. Воздуха не хватает.
В отделении реанимации три койки. Все с аппаратами ИВЛ. Какой-то мужик слева от меня постанывает. Бабка на аппарате хрипит и машет руками. Медсестра, заполняет карточку и не обращает на нее внимание. Хрипы бабки всё громче. Но всем, даже мне, плевать.
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Се. Ля. Ви.
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Ддддззззыыыыынннььььь.......так
Каждый вдох удается сделать с трудом. Выдох же... почти невозможен.
Я понимаю, что-я-то не на аппарате. Я отключен. Это соседские аппараты вкачивают мой воздух в своих хозяев!
Учусь заново дышать. Не получается.
Мои мысли проносятся мимо? Рядом?
Перед глазами всё плывет и начинает проявляться серый зал.
Стучу по койке ногой. Бум... Бум... Бум...
Бум...Бля...Бум...
Хочу выдернуть проклятую трубку из горла, но не могу дотянуться до неё рукой.
Задыхаюсь.
Медсестра, берет стопку бумаг и выходит из палаты.
Аппарат ИВЛ отключен. Теперь я должен спасти себя сам.
Пытаюсь...
вдох... вдох ... выдох
Ввввздддооооох---выдох,
Ввввздддооооох---выдох
Воздух застревает в моих лёгких, я хриплю и пинаю спинку кровати:
![[]](/img/s/s_w/wbolxnice/54352c.jpg)