В булочной "В обмен на сомнения" было так тепло, будто печь помнила каждого по имени. Дождь за окном переставлял буквы на вывесках, Трамвай за углом звякнул, будто придержал время, и дверь, откликнувшись, сама пропустила внутрь девочку с косичкой. В кулаке она держала тёплую монетку и всю свою важность.
- Мне, пожалуйста, булочку с коричкой, - сказала девочка. - С самой настоящей.
- С настоящей, - согласилась булочная. Здесь так принято: если слово стало ласковым, значит, оно дозрело.
Пекарь достал с противня круглую, тёплую, как ладонь, булочку. Она пахла будущими прогулками. Но завитка корицы на макушке не было - словно с неё сняли причёску.
- Завиток с дождём играл, да по дороге отстал, - развёл руками пекарь, на которых ещё осталась мука.
Девочка погладила свою косичку - тугую, с лентой. Косичка под пальцами дёрнулась, сразу поняв, что дело касается и её.
- Давай найдём, - предложила девочка булочке. Та смущённо хрустнула боком: как же так, её выбрали, а она не готова.
С подоконника бесшумно соскользнула Собака с железным тире вместо ошейника - она сегодня была здесь хранителем тепла. Взгляд у неё был простой и ясный.
- Ищется не завиток, ищется вход, - сказала Собака. - У "корички" характер ещё детский. Ей нужен кто-то, кто покажет, как заплетаться. Идёмте в Бюро.
Девочка с собакой и булочкой вышли. Дождь тут же уступил для них узкую сухую дорожку. Трамвай "Гостевая" подкатил без лишних звуков. Кондуктор в вязаных перчатках кивнула девочке и булочке одновременно - к таким пассажирам у неё особая нежность.
- До "Поясним на пальцах", - сказала Собака водителю.
Бюро находок, обменов и прочего пряталось в арке, где обычно живёт эхо. На двери мелом было выведено: "Объясняем ласковые формы предметам и людям". За столом сидел человек, в лице которого уютно отражались чужие окна.
- Случай понятный, - сказал он, выслушав историю. - "Коричка" - это не ошибка. Это корица, согласившаяся стать ближе. Ей не спираль нужна, а косичка. Есть у нас такая услуга: "заплетём вкусом".
- А обмен? - насторожилась булочка, всё ещё тёплая в руках девочки.
- Щепотку вашего "мне положено" на вес нашего "на двоих", - ответило Бюро. - И ещё - привычку ставить выпечку так, чтобы свет всегда дышал ароматом. Оконный сахар прилагается.
Девочка достала из волос маленькую запасную ленточку - у серьёзных косичек такие всегда есть - и положила её на стол. Булочка отщипнула от себя крошку своего "мне положено" и не стала спорить: рядом с лентой это смотрелось правильно.
Бюро вынуло коробочку с надписью "Корица на две дорожки и одну тайну" и тонкую стеклянную линеечку - подоконник в миниатюре. Девочка усадила булочку на линеечку, чтобы свет её нашёл. Собака положила рядом своё тире - на случай, если словам понадобится мостик.
- Запоминайте, - сказал человек. - Косичка плетётся из трёх прядей: аромата, тепла и внимания. Две у нас есть. Третью принесёте вы. Смотрите не глазами, а запахом.
Девочка наклонилась, вдохнула и вдруг поняла, как это делается. В её собственной косичке зашевелились воспоминания: ночные прогулки по лужам, школьный смех и вчерашняя похвала за чтение вслух. Она легонько встряхнула лентой, и корица легла на булочку тремя тонкими дорожками - не спиралью, а именно косичкой. Одна прядь - пряность, другая - тёплый воздух из печи, третья - её собственная вера, что всё получится.
Булочка выдохнула - так выдыхает человек, у которого наконец нашлась причёска. На её макушке зазвенела сахарная пыль, как солнечный луч на чистом стекле.
- Теперь - на двоих, - напомнило Бюро. - Так вкус держится крепче.
Мы вернулись. Пекарь поставил на стол стакан чая и полоску "оконного сахара" - его здесь нарезают ножом, как тонкий лёд света с шестого этажа, где никто не живёт. Девочка аккуратно разломила булочку: половину себе, половину - булочной тени, которая скромно стояла в углу и ни на что не претендовала. Тень осторожно взяла свою долю - разумеется, не руками, - и её острые углы тут же стали мягче.
Собака понюхала воздух и, довольная, вернула тире на ошейник: мостик больше не требовался.
- А мне за помощь что-нибудь положено? - спросила девочка, но не с интонацией "мне положено", а с той, с какой делятся.
- Положен завиток уверенности, - сказал пекарь и протянул ей маленький бумажный пакетик. На нём было напечатано: "Не бояться". Внутри лежала коричная пылинка и белый билет "до дома". Билет можно было сложить вдвое, если бы дорога вдруг захотела стать длиннее.
Девочка спрятала билет в карман, ленту вернула косичке, а половинка булочки в её руке пахла так, как пахнет слово "получилось". Она поблагодарила вслух всех: булочную, Бюро, Собаку и дождь, который к этому времени перестал играть с буквами и сложил из них тихое "можно".
На улице тень от её косички ложилась на асфальт ровно, без спешки. Трамвай "Гостевая" звякнул, будто подмигнул, и поехал дальше - у него тоже были дела: возить по городу причины. А девочка шла и отщипывала крошки - не голубям, а подворотням и старым ступенькам, чтобы им было чем пахнуть вечером. И пахло корицей и вниманием.
До конца дня в булочной продавали только "булочки с коричкой". Именно так, с "чкой". Потому что в петербуруском языке это корица, которая решилась на близость. И если кто-то в очереди пытался поправить, пекарь лишь улыбался и молча ставил на прилавок стеклянную линеечку - тонкий вход для света. После этого вопросы обычно заканчивались.
Это правило, оно простое, как сахарная пыль: в нашем городе ласковые слова - самые рабочие. А девочкины косички - это не просто причёски, а способ заплести день так, чтобы он не распустился под дождём. Если вдруг не получится - заходите в "В обмен на сомнения". Там ваше упрямое "мне положено" мягко обменяют на тёплое "на двоих", а потерянные завитки вернут на место.
![коричка []](/img/s/s_w/prodewochkuskosichkojibulochkuskorichkoj/korichka.png)