Хозяин компа выкинул в окно недокуренную сигарету и подошел к Тарасу, который со злостью смотрел на зависшую черно-красную заставку: громада рычащего тиранозавра над скорчившимся человеком. "Красная грязь Дмуй-хана" - догорала надпись над вымершим монстром.
- А кто такой "Дмуй-хан"? - Вите стало не по себе.
- Кто? Я думал - где, - Тарас колдовал над системой. - Ничего себе так игрушка, только жрет не меряно.
Общими усилиями, сопровождаемыми беспрерывной ругней ("Это нужно!", "О, я и не знал, что это здесь. Можно было не качать тебе реферат по экономике", "Не смей трогать эту папку!"), игрушка была установлена только к обеду.
Тарас уехал, а Витя побежал забирать дочку из школы.
На улице было прелесть как хорошо: от аромата цветущих вишен кружилась голова, солнечные блики прыгали по лужам, а трава такая зеленая, что обо всем забываешь...
- Как хорошо, что вы зашли, Виктор Александрович, - расплылась в улыбке классная руководительница второго "А". - Ваша Маша...
Что она еще утворила? Вот стрекоза! Нет на нее управы. Опять подралась или создала центр по списыванию? Про что там эта грымза клекочет? Нормально развивается ребенок и воспитание у нее нормальное! Да до лампочки мне ваша статистика! Убила сеть в компьютерном классе? Так она у вас почти каждую неделю падает.
В учительскую заглянула Маша. Отец до сих пор не понимал, как огромные банты держатся на непослушных соломенных волосах.
- Ольга Григорьевна, - взмолилась девочка, - отпустите папку.
Ольга Григорьевна фыркнула от возмущения, чуть очки не потеряла.
- В мое время детей воспитывали ремнем, Виктор Александрович...
Но Вите было плевать на то, как воспитывали эту грымзу. Он вежливо попрощался и покинул учительскую.
Маша наотрез отказалась идти домой. Да и какой разумный человек будет в квартире торчать в такую погоду?
Витя с умилением наблюдал, как Маша дразнит соседского пуделя, который старается вцепиться в развязанный бант. Маша и собака визжали от восторга. И так почти до заката.
Потом они всей семьей ужинали и смотрели очередное продолжение "Парка Юрского периода", ржали до упаду. И только когда неугомонная Стрекоза уснула, Витя добрался до компьютера. Одел шлем.
- Ух ты, какой интерфейс! А настроек просто миллион! А графика! - у Вити слюнки потекли в предвкушении.
Выбор между динозаврами и людьми он сделал очень быстро. Так не терпелось кого-нибудь разорвать этой великолепно прорисованной пастью.
Красные холмы, малиновое небо, багровые реки - игра была выполнена в яркой, но несколько устрашающей гамме.
Он шел через холмы, отыскивая следующую жертву.
Люди не попадались, только десятки видов динозавров, словно сошедшие со страниц популярной энциклопедии.
Разорвать. Растерзать. Растрощить.
Витя играл до утра.
На рассвете он с трудом стянул шлем и, не раздеваясь, забылся на часик прямо на диванчике, заваленном женушкиными журналами мод.
Голова раскалывалась весь день, что-то бубнило начальство, ругался водитель, чуть не сбивший его на перекрестке. Лучше стало только под вечер.
Этой ночью он играл снова и почти не допускал ошибок.
"Второй уровень - Вавилон" - написала игра, вырисовывая образ древнего города.
Люди были гораздо умнее монстров. Потребовалось много времени, чтобы выработать новые тактику и стратегию. Но его еще ни разу не убили. За всю игру!
"Вавилон" оказался очень сложным уровнем. Витя бился над ним почти неделю. Но третий - "Египет" - был сущим кошмаром.
Тиранозавра завалили почти сразу.
Витя видел, как падает многотонная туша, и ему было до слез жалко своего героя. Он так привык к корявым передним лапкам и мощному хвосту.
"Смертельное повреждение. Вы переходите на уровень Красной грязи" - заискрилась бордовая надпись.
- "Завтра" - решил Витя, выбирая выход из игры.
"Данная функция временно заблокирована".
Что за черт!
"Экстренный выход".
"Данная функция временно заблокирована".
"Отключение системы".
"Данная функция..."
Ничего не оставалось, как продолжать.
Витя безуспешно крутил колесико зажигалки. У него так дрожали руки, что мечта о сигарете так и осталась мечтой. Он побрел на кухню, налил воды, разлив полчайника. Зубы стучали о чашку, и было так холодно, словно голяком на минус двадцать.
Хорошо, что он не помнит этот уровень. Но чувство такое, будто вывернули наизнанку и оставили.
Разбудить жену? Решит, что муженек псих. И так вчера поругались по крупному: Машка двойку по информатике притащила. Она последнее время вообще учиться перестала, прогуливает.
- Тарас!
Друг рассеянно оглянулся.
- Привет, Витек, - было видно, что он почти не спит. - Как дела?
- Да так, - отмахнулся друг. - Выглядишь отвратительно.
- На себя посмотри, - хмыкнул Тарас. - Ты на каком уровне?
- "Египет".
- Я уже "Рим" прошел, - он замялся. - А ты?..
- "Красная грязь", - от одного забытого воспоминания затошнило.
Тарас кивнул.
- Пойдем, поговорим.
Они вышли из института.
Щебетали птицы, и две вороны дрались из-за горбушки.
- Я почти сразу туда попал, - Тарас плюхнулся на лавку, даже не проверив, чистая ли она. - Я там пять раз был.
- Больше не буду играть. Гадость такая...
- Будешь, - криво усмехнулся друг. - Я тоже так думал. Это хуже, чем запой.
Они закурили. Тарас молчал, но Вите казалось, что он очень хочет о чем-то спросить.
- А ты того... После "Красной грязи"... Ничего не... - начал Тарас.
Витя почесал запястье: нужно к дерматологу сходить, а то не нравилось ему это пятнышко.
Тарас побледнел и закатил рукав своей рубашки.
Почти вся рука до локтя была покрыта чешуйками.
- Что за фигня! - Витя отпрянул. - Это болезнь такая? Она заразная?
- Это после игрушки, и когда тебя убивают, оно становится больше, - Тарас с грустью смотрел на солнце между молодой листвой.
Он не моргал, а его роговица стала такая...
- Ты сбрендил! Тебе в больницу надо!
- Я там уже был. Они не знают, что это такое.
- Тогда в психушку. Знаешь, сколько от нервов болячек бывает.
Тарас только обречено покачал головой.
Витя возвращался домой в отвратительном настроении. Хорошо, что сейчас никого: жена на работе, Стрекоза в школе. Может быть ее действительно ремнем повоспитывать, чтобы познала всю прелесть образования.
Отец зашел в комнату дочки.
Куклы на фортепиано. Инструмент еще бабушки. А Стрекоза его терпеть не может, сколько не уговаривали. Кровать как всегда бросила не застеленной. Учебники на полу.
Витя стал собирать книжки, когда его внимание привлекла картинка: скалящийся динозавр на фоне пирамид.
Опять сказки вместо учебы. Он посмотрел на обложку - "История. Древний мир".
Что за бред?..
Витя открыл наугад.
"...Перемирие было нарушено людьми в 848 году до н.э. Давний народ перегородил крупные реки. В условиях нехватки воды..."
Он листал дальше.
"...Тиранозавр Ангмар был убит на арене Колизея. Давний народ объявил о начале войны..."
Витя отшвырнул книгу. Это было так знакомо и... невозможно. Просто невозможно!
В собранной стопке учебников нашелся научный журнал с закладкой.
"...Открыт ген, отвечающий за мутации. После ряда экспериментов группа ученых пришла к выводу, что самыми близкими родственниками человека являются динозавры. И если воздействовать на ген..."
Дальше было старательно зачеркнуто и каракули Маши: "...скрещение параллельных ветвей эволюции... ...точки временных изменений... ...баланс природы человека и зверя... ...возможность корректировки прошлого..."
Витя только сейчас понял, что слышит, как работает компьютер. Он бросился в кабинет, чуть не перецепившись через плюшевого медвежонка.
Маша сидела в шлеме. На экране разворачивался бой. Она играла за людей.
- Стрекоза!
Отец подбежал к клавиатуре и набрал код экстренного выхода, которому его научил Тарас.
На рабочем столе снова красовались цветы.
Маша медленно сняла шлем.
- Зачем ты, папа? У меня почти получилось, - вздохнула она.
- Что это? - отец ткнул ей под нос журнал. - Ты писала.
- Мне Дмуй-хан во сне сказал! - обиделась Маша, словно отец элементарных вещей не понимал.
- Дмуй-хан?! Кто, черт возьми, этот Дмуй-хан?!
- Он мне подсказки пишет, - она очаровательно улыбнулась. - Папка, так ты дашь мне доиграть? Ты там столько натворил.
- Ладно... Играй, Стрекоза.
Витя сам не понял, как оказался на полу.
Он просто смотрел, как играет его дочь, и молился, чтобы на экране не высветилось "Смертельное повреждение. Вы переходите на уровень Красной грязи".
А за окном так пахло маем, и вместо птеродактилей голубое небо резали крыльями перелетные птицы.