Голубое пламя хищно лизнуло пальцы, осветив обветренное лицо и вспыхнув в зрачках. Он сел, положил голову на скрещенные руки, и темные, с проседью волосы упали на стол.
- Значит, это все?
Лиза повернулась, и тонкие пальцы коснулись его плеча. Уставшие и красные от слез глаза смотрели в спину Кристи безо всякой надежды.
- Я продала кольцо.
- Значит, это все.
Голос просящегося в дом ветра стал сильнее, и легкие колокольчики под крышей веранды затрепетали, жалуясь. День кончался. Не самый лучший в их жизни день, не самый счастливый. Серый дождь барабанил в окно, и длинные тонкие ленты воды танцевали по стеклу, сплетаясь и расплетаясь.
Люди долго молчали, смотря в серебро. Наконец она не выдержала:
- Твоему сыну нечего есть, Кристи!
- Он и твой сын тоже.
- Это ничего не меняет. Ему же нужно хоть что-то есть! Он совсем исхудал, бедняжка...
- Завтра я опять выйду в море. Возможно, что-нибудь и словлю...
- Ты не ловишь уже месяц ничего кроме водорослей!
- Но как ты могла продать кольцо?! - Кристи вскинулся и больно перехватил запястья жены, притянул ее, и усадил, рыдающую, себе на колени.
Робко погладил по спине... словно запоздало извиняясь за грубость.
- Лиз, это ведь было наше право на землю!
- Но Кристи, стоит ли верить в бабушкины сказки! Где ты видел, чтобы какая-то безделушка была важнее бумаг?
Он покачал головой, и уже гораздо мягче взяв ее за руку, поднялся и распахнул окно.
Взлетели парусами батистовые вышитые занавески, и соленый ветер ворвался в комнату, погасив свечу, сбросив бумажные фонарики с резного буфета...Он трепал их волосы, мешая красные кудри с черными, и мокрые глаза Лизы отражали пасмурное сумеречное небо. Ее сумасшедший муж улыбался не то ей, не то этому высокому небу...
Наконец не выдержал.
Близкий прибой ревел строптивым зверем в руках шторма, и Кристи пришлось кричать, чтобы быть услышанным.
- Эти скалы, Лиз, наши! И гора, и козьи выпасы в долине по ту сторону, и острова! Знаешь, раньше они звались солеными коровами! - Он на мгновение прервался и не без труда закрыл створки. Продолжил упавшим голосом: - И по легенде, кольцо - это залог правомерности наших претензий на все это.
Щеки Лизы вспыхнули как пересушенный хворост.
- Перед кем? Перед судом? Или налоговыми инспекторами? Что ж, Кристи-богач, давай заявим на всю округу, что ты Хозяин. Был без хлеба - останешься без штанов и крыши над головой!
Он с тоской посмотрел на нее и, не говоря больше ни слова, пошел разводить огонь в очаге, прихватив кисет и трубку.
А она все ждала упреков, время от времени поглядывая на неподвижную спину сидящего у камелька.
Так ждала слов, но только ветер в каминной трубе выл брошенным псом, бился в запертые окна и хлестал плетями дождя по черепичной крыше...
Оборвался и с глухим звоном поскакал по ступеням веранды бронзовый колокольчик.
Работа валилась из рук. Разбив любимую чашку и порезав палец, Лиза поняла, что снова плачет. Она подмела осколки и тихонько подошла к мужнину креслу.
- Прости меня, Кристи...
Он взял ее ладони в свои. Поцеловал перевязанный платком палец, заплаканные глаза...
- Кому ты продала его, Лиз? - Сказал, вставая. Тихо-тихо...
Лиза испуганно высвободила руки.
- Старому Клахси.
- Это тот ублюдок, что прошлой зимой перекупил лодку Ойри, оставив старика умирать на улице? Помнится, он называл нас отребьем? - Кристи поднялся, взял маленький топорик для поленьев и не спеша снял прорезиненную доху с крючка.
- Да что ты, Кристи?.. Что у тебя на уме? - Глаза Лизы округлились от страха.
- Он ведь давно мечтал залезть тебе под юбку...
- Да что ты такое говоришь! Кристи! Вернись!!!
Глухо хлопнула входная дверь, а Лиза схватила с подлокотников плед и дрожащими руками зажгла керосиновый фонарь. Затем выплеснула ведерко воды в очаг и, перекрестившись, выскочила в темноту за порогом.
Ветер сбил ее с ног, стекло заслонки разбилось, и старый фонарь потух, залитый потоками льющейся с неба воды. Смирившись с грязными пятнами на подоле и боку, насквозь промокшая и испуганная, поднявшись, она побежала наугад, спотыкаясь, захлебываясь от хлещущего по лицу воздуха и колючей холодной воды и ориентируясь только по пропадавшим время от времени огням соседней фермы.
Маленький мальчик проснулся в пустом доме, разбуженный звуком захлопнувшейся двери.
Его сердце билось часто-часто. В свете витражного ночника по углам рождались и танцевали призраки-тени, и ветер, пробравшийся в щель в оконных створках, листал страницы книги со сказками, задерживаясь на картинках.
Он позвал маму, но никто ему не ответил.
Темнота потянула пушистую спину и неслышно подобралась к кровати.
Ребенок заплакал, спрятавшись с головой под одеяло, но снаружи заскрипели половицы.
- Мама!
Исполненный надежды, он соскочил с кровати, распахнул дверь...
Закричал.
Тонкие теплые пальцы коснулись его волос, и малыш зевнул, улыбаясь гостю.
Гость улыбнулся в ответ.
Тогда мальчик повернулся на другой бок и понял, что спит.
Лиза устала. Потеряв направление, без фонаря и какой-либо надежды догнать Кристи, она еле переставляла ноги, сломленная не столько физически, сколько духовно. Пару раз, ни на что не надеясь, она кричала в темноту его имя, но Кристи как паки унесли. Слезы и молитвы давно кончились, а буря становилась все сильнее.
Наконец, обессиленная и измученная борьбой с ветром, она упала на какие-то камни.
- Пресвятая Дева, не допусти, только не допусти... - Волосы налипли на ее губы и голова Лиз упала на грудь. Медленно сполз с плеч плед, и она забылась в полусне-полубреду, не укрывшем ее ни от непогоды, ни от страха.
Ей снился странный, неприятный сон.
Тени связали ее руки и ноги, не давая шелохнуться
Все еще хлестал дождь, и не было видно ни зги, но рядом кто-то был. Кто-то смотрел на нее.
- Кристи?
Мягкая теплая рука коснулась ее ладони, и что-то маленькое и круглое легло на стертую о камни кожу. Лиза сомкнула пальцы в кулак, приняв дар, и улыбнулась во сне. Хотела было сказать спасибо, но легкая ладонь легла на губы, не позволяя прозвучать словам. Или она сама не хотела слов? Ей было страшно лишь от осознания того, что все это только снится, что с пробуждением исчезнет спасение, а останется лишь невыплаканная боль.
Наконец недовольно всхрапнул конь, и нежным звоном отозвались крошечные бубенчики.
Лиза протянула ладонь, но рядом уже никого не было.
Наверно, именно в этот момент она почти осознала, что не спит.
Лиза попыталась встать, но услышала у своих ног тоненький писк.
Пошарив среди камней свободной рукой, к своему удивлению обнаружила теплое, дрожащее тельце, вжавшееся в расщелину у самых ног. Вынув почти охрипшего и промокшего зверька женщина не раздумывая посадила его за пазуху, да, выждав время между порывами ветра, поднялась и уверенно зашагала в сторону дома, стараясь не думать о том, что будет завтра.
В окне горел свет.
Лиза не разуваясь вбежала в комнатушку, служившую им и кухней и прихожей одновременно, опустила на пол кричащего котенка и молча обняла заплаканного сына.
Кристи вернулся лишь под утро.
Шторм почти угомонился и ветер лишь легонько позвякивал уцелевшими колокольчиками на веранде. Он тихо притворил дверь и снял отяжелевшие от налипших песка и глины башмаки. Поставил их поближе к еще теплому очагу. Затем стащил и вынес наружу доху. Подошел к креслу, где, свернувшись кое-как, спали сын и жена с котенком.
Постоял.
Потом погладил детские кудряшки и легонько коснулся щеки Лиз.
Но сон не отпустил никого из них.
Кристи заговорил:
- Не надо беспокоиться. Я никого не убил. Разнес в щепу ту краденую лодку... Но, знаешь, после такой ночи брюхатый подумает, что во всем виновата буря... Зато я наконец-то принес вам рыбы. Ее много выбросило на берег. Хватит на всю зиму... - Кристи присел на маленький табурет для ног и откупорил рождественскую бутыль с виски. - Я ведь тебе говорил, что это наша земля. И в самом деле, кому захочется лезть через скалы к нашей бухте? Тем более после всех этих бабушкиных сказок... - Кристи сделал большой глоток и невесело улыбнулся. Его руки дрожали, и мокрые пряди покрывшихся ранней солью седины волос падали на серые в темных кругах глаза.
Рыженький котенок проснулся и потянул спинку.
- Как тебя зовут, приблуда?
Зверек истошно замяукал, услышав голос человека, и побежал к двери. Кристи вздохнул и поплелся открывать.
- Культурный ты у нас, значит. Другой сделал бы лужу и не пикнул. А ты...
Он сбросил крючок и приоткрыл дверь.
Рыжий выскользнул в щель, а Кристи замер, прислушиваясь сам не зная к чему. Вроде бы все, как обычно. Но что за звук вплетается в мерный разговор волн и рычание прибоя у сторожевых скал?
Ветер?
Кристи отвел упавшую на глаза прядь и посмотрел на небо.
Низкие серые облака скользили по животу неба и скорбные крики чаек зазвучали в его ушах так громко, как никогда. Кристи не помнил, чтобы он слышал ТАК этот звук раньше.
Нет.
Это ведь не чайки...
Кто-то поет. Не по-здешнему поет...
Кристи стало жутко.
- Эй, котяра! Домой!
Но рыжий и не думал появляться.
Кристи несмело перешагнул порог.
- Кис-кис-кис... - он то и дело оборачивался, оправдывая себя тем, что ищет котенка. Но по спине словно холодные угри ползали. Смотрит что ли на него кто?
Да нет, пусто...
И тут из верескового куста вылез мокрый, облизывающийся кот.
- Ах вот ты где, паршивец! - Кристи хотел словить животное, но рыжий явно издевался, за мгновение снова исчезнув в зарослях.
- Да ну тебя! - Кристи уже было повернул к дому, когда котенок снова высунулся и человек, потеряв терпение, кинулся ловить забавляющегося мерзавца.
Они бежали по тропе вниз по склону, и Кристи чувствовал себя глупым мальчишкой, играющим в салочки. Его домашние туфли намокли и отяжелели настолько, что он потерял их, одну за другой. В босые ступни острыми иглами врезались корни и острые сколы камней...
Но Кристи был охотником! Огненное пятнышко неслось впереди!
Наконец он споткнулся, кубарем вылетев на гниющую кучу водорослей на пляже. А поднявшись, - потерял дар речи.
Рыжий котенок терся о ноги стоящего к нему спиной человека, и Кристи готов был поклясться, что этим человеком был покойный Ойри.
Не дыша, тихо-тихо Кристи развернулся, поднялся и сделал шаг к тропе. Однако знакомый голос за спиной произнес:
- Не уходи. Мне нужно потолковать с тобой о моей лодке.
Кристи передернуло. Он медленно повернул голову, ожидая увидеть полуразложившееся лицо трупа, но Ойри все еще стоял к нему спиной. Лишь ветер трепал полы широкого плаща.
В этот момент сверху раздалось конское ржание.
Кристи на мгновение поднял глаза к скалам. Трепались лохматые клочки увядшей травы, кричали в близком сизом небе оперенные души погибших моряков... Откуда здесь взяться лошади?
Потом взглянул на то место, где еще секунду назад стоял Ойри - на песке не осталось следов.
Кристи прошелся по грязному от вынесенного штормом морского сора пляжу от одного края бухты до другого, но даже отпечатков кошачьих лап не было на влажном песке!
- Чертовщина какая-то!
Он вернулся к дому, с трудом отыскав по дороге потерянные туфли, и подсыпал соли в бочки с собранной на рассвете рыбой.
Войдя в дом и тихо притворив дверь, он бережно отнес все еще спящих сына и жену в кровати. Затем почистил и выпотрошил пару отложенных на обед сельдей, разжег огонь и поставил чугунный котел на решетку.
Закурил.
Сидящего на скрипучем стуле, взлохмаченного и мрачного, его окутывали сизоватые нити дыма. Кристи наблюдал за их движением и чувствовал, как все тише и ровнее бьется его сердце.
Успокоившись, он дождался, пока закипит вода, не разбирая этикеток всыпал по щепотке из каждого пакета с травами и опустил в воду рыбу вместе с целой неочищенной луковицей.
Подумал, и добавил водорослей.
Выбив трубку, он поднялся, чтобы вынести наружу миску с рыбьими потрохами, но миска оказалась пуста.
Тогда Кристи почувствовал, как холодеет его спина.
- Кис-кис?
Хлопнула дверь.
Кристи обернулся и увидел, как без звона качается повешенный сыном до срока на дверную ручку фарфоровый рождественский колокольчик.
- Лиза?!!
Он заглянул в спальню, - но жена и сын мирно спали.
Кристи подошел к входной двери и снял поломанную елочную игрушку. Язычок-бусинка был оторван и валялся на плетеном коврике у ног.
Кристи задвинул засов и проверил задвижки на окнах, не спеша снял котел с ухой с огня и уселся на стул с кочергой в правой руке.
Он смотрел в пляшущий калейдоскоп пламени и вспоминал все, что когда-либо слышал от бабушки, все такое, что любят рассказывать темными вечерами только старики и дети. О поющей близко один раз в твоей жизни баньши, о ревнивых и коварных русалках, о духах озер и лесов...
Однако ему так и не удалось вспомнить ничего толкового.
На ум лезли не призраки, а злополучное кольцо, проданное женой скряге Клахси. И Кристи постепенно перестал различать воспоминания, отличать их одно от другого. Сознание сплетало их в самые неимоверные узоры и он не знал уже, что из всего этого выдумка, а что - правда.
Заснул.
Разбудил его стук в окно.
Спросонья, почти ничего не соображая, Кристи осторожно отодвинул край занавески и увидел хорошо одетого мужчину в старомодном цилиндре да плаще с капюшоном, держащего в руке трость.
Кристи открыл окно.
- Что угодно?
Незнакомец повернулся лицом, и Кристи увидел, что пришедший - совсем старик. Белые длинные волосы и доброе, улыбающееся лицо - на минуту он показался хозяину дома почти весельчаком...
- Вы - господин Тинн?
- Ну, допустим.
- Я по поводу вашего участка...
- Я не собираюсь продавать дом
Старик еще шире улыбнулся, но глаза его стали колючими и холодными.
- Так уж и быть, дом вы можете оставить себе, а вот соседние земли...
- По закону они принадлежат государству.
- Ну, мы-то с вами знаем...
Кристи побледнел от пронесшейся в его голове догадки.
- Кольцо вчера было продано, так что мой приход к вам - чистая формальность.
- Зачем вам моя земля?
- Значит, вы не собираетесь с нами мириться? Мне самому узнать адрес нового владельца или вы соблаговолите пойти мне на встречу?
Однако в их разговор вмешалось ведро холодной воды, невесть каким образом рухнувшее с крыши на голову неприятному гостю...
Кристи высунулся из окна, задрав голову, и услышал, как кто-то тонко и жалобно мяукает на крыше.
- Кажется, я начинаю любить котов! - Рассмеялся он, возвращаясь в пределы комнаты. И тут же помрачнел, осознав, что котенку не под силу втащить такую тяжесть на верхотуру.
- Чудеса, да и только!
Он почесал затылок, решаясь, а затем направился к двери и столкнулся с разбуженной шумом женой.
- Что случилось? Кто этот мужчина?
- Сам не знаю. Но нужно отпереть дверь и привести его в чувство - так по голове получить - не шутка!
Отодвинув засов, Кристи отворил дверь и вкратце пересказал Лизе их с гостем разговор. На что она рассмеялась и расстегнула воротник блузки.
На ее веснушчатой коже, рядом с крестом, тускло светилось кольцо на цепочке.
Кристи притянул ее к себе и поцеловал, даже не думая требовать объяснений.
Улыбаясь друг другу, они вышли на порог и, не сговариваясь, оба открыли рты от удивления.
Вредного старика и след простыл!
- Длинные у тебя поцелуи...
- Мама!
Лиз обернулась и подхватила заспанного сына на руки.
- Мама, а где котик? - Мальчик вырвался из ее объятий и побежал обратно в дом.
- Мама, его нигде нет!
- Ты не видел рыжего котенка?
Кристи виновато закусил губу и тут же растерянно улыбнулся.
- Не хочу тебя расстраивать... Но он сбежал.
Лиза повернулась к мужу, и он увидел, насколько она огорчена.
- У старой Марии кошка только окотилась...
Лиза пожала плечами.
- Может он еще вернется?..
Но жена уже вошла в дом.
Кристи достал из жилетного кармана трубку с кисетом, но не успел в нее положить и щепотки "Черного Кэвендиша", как из-за сарая выскочил усатый проказник.
Котенок ненадолго остановился, посмотрел на растерявшегося человека и, пронзительно мяукнув, ринулся по клеверному полю через долину к Великаньей горе.
- Нашел дурака. Пусть за тобой теперь Лиз бегает, раз ты ей так дорог!
Кристи набил и раскурил трубку.
Одеяло серых облаков разорвалось, и золотые лучи закатного солнца дождем хлынули на землю.
- Еще немного и спрячется за горы... - Кристи выпустил колечко, но ветер растерзал его творение.
Из-за Черного холма выехал всадник, одетый в изумрудную, как трава одежду, с волосами длиннее, чем у Лизы. Нагнувшись, подхватил рыжее пятнышко и не приближаясь, издалека помахал Хозяину рукой.
Кристи помахал в ответ и долго еще смотрел, как скачет, удаляясь, белый конь, становясь еле различимым цветком на дышащем ветром поле.