Аннотация: Кажется, она пришла, настоящая любовь... Или это только кажется?
Впервые она заметила его на телепортационной платформе. Парень стоял впереди и торчал над общей массой пассажиров. А ещё все люди оборачивались к нему с шипением. Но Андрэе было не видно из-за чего. И только когда на выходе она смогла подойти чуть ближе, поняла в чём дело - у парня на плече висела не так чтобы большая, но твёрдая и с острыми углами плоская коробка. 'Какой-нибудь электрик', - подумала и пошла дальше, даже на секунду не задержав эту мысль в голове.
Через пару дней переходя из одного корпуса в другой, заметила на травке газона странную конструкцию и легко вспомнила название - этюдник. Да, да, бабуля рассказывала, что в старину с такими подставками на природе работали художники-натуристы. Это та часть отсталой художественной интеллигенции, которая продолжала придерживаться старинных художественных традиций, и использовала материалы и инструменты для рисования без магической составляющей.
Поскольку в своей курсовке Андрэя когда-то в школьном детстве проходила курс принципов и инструментов современного дизайна промышленных изделий, и неплохо ориентировалась в современной технике ремонтных работ в помещениях, ей стало интересно: а как же современный натурист справляется с рисованием? Она тихонько подошла сзади, но не очень близко, и выглянула, насколько это было возможно, из-за спины художника. И замерла пораженная.
На листе бумаги, прикрепленного на вертикально стоящей крышке ящика, был пейзаж с кусочком третьего корпуса, плакучей ивой, небом, облаком на нём... Она замерла, потому что не могла пошевелиться. То, что она увидела, было очень похоже на то, что было перед этюдником, но в то же время совсем другое. Более воздушное, более прозрачное, не такое чёткое, и от этого невероятно прекрасное! Как будто видишь восхитительное волшебство там, где его не могло быть.
- Не стойте у меня за спиной и идите куда шли.
Андрэя очнулась от очарования и подняла глаза на спину парня прямо перед ней. Она стояла неблизко - в паре метров, подошла тоже беззвучно, да и когда смотрела, звуков не издавала. Как он почувствовал?
- Быстрее, - явно теряя терпение, прошипел парень.
- Да ладно, ладно, - пробурчала адептка, возмущенная командным тоном человека, не имеющего никакого отношения к их академии, а с другой стороны смущенная тем, что её застукали за подглядыванием. И отошла с газона на дорожку. Подумаешь, какие мы нежные!
Она ещё разок обернулась, когда почти прошла мимо, чтобы увидеть лицо художника. Парень как парень, ну волосы чуть длинноваты. Маги такие не носят. Значит, ещё и не маг. Ой, ну и подумаешь! 'Не стойте у меня за спиной и идите куда шли'. Тьфу, да и только!
Но как он старыми, не усиленными магически красками и кистями смог такое нарисовать? И потом, как он почувствовал, что у него кто-то за спиной стоит? Неужели всё-таки маг? Почему тогда старые средства рисования? Андрэя остановилась посреди дорожки. Да что ж такое, почему она о нем думает? Обернулась, и переполненная подозрительностью, прищурила глаза. Парень не смотрел на неё, он бросал короткие деловые взгляды на натуру и тут же переводил взгляд на мольберт. Рука с кистью была видна плохо, закрываемая этюдником, но судя по мелькавшему локтю и тому, что взгляд то и дело сновал между бумагой и природой, она жила какой-то своей, совершенно самостоятельной жизнью, и к ней, адептке Обоянь, никакого отношения не имела. Нет, он не мог воздействовать на неё магически.
Он не смотрит на неё, значит, мысли как-то сами, без его воздействия... Всё, всё, всё! Всё, успокоиться и выбросить его из головы. И Андрэя пошла дальше, в третий корпус.
Со временем стала замечать, что этот парень с этюдником как будто её преследует. То вдруг рисует фасад первого корпуса, и Андрэя натыкается на него прямо по пути из общежития на занятия, то, сидя в библиотеке, случайно бросает взгляд в окно и снова видит его рисующим что-то чуть в стороне от здания, то добираясь из столицы, видит его макушку среди пассажиров телепортационной платформы. И совсем уж её доконал случай, когда она зашла в буфет выпить кофе, и развернувшись к столикам с полной кружкой, вдруг увидела этого парня быстро, даже как будто впопыхах откусывающего пирожок и напряженно глядящего в свою чашку. Казалось, что он наблюдает вытекание чая через трещину, и старается съесть пирожок как можно быстрее, прежде, чем закончится чай.
Как Андрэя не выронила горячее, она не смогла потом вспомнить, сколько не пыталась. Но нашла свободное местечко подальше от него, и не чувствуя обжигающего вкуса, пила кофе и думала, думала... Не может он её преследовать, нет, не может. Он даже не видел её лица. Тогда что это? Цепочка случайностей и совпадений? Возможно ли это?
Она повернулась, чтобы повнимательнее рассмотреть парня. Он уже почти съел пирожок и как раз делал глоток из чашки. Кроме длинноватых волос она заметила немного вытянутое худощавое лицо, глаза кажется светлые, но не очень. То ли серые, то ли зеленоватые. Но очень красивой формы, такие крупные, выпуклые. Кажется, густые ресницы. Ну ещё брови такие... ммм... чёткие. Лицо, как лицо. Парень, каких много.
Она опять отвернулась. Что можно понять по лицу? Ничего.
Но однажды рассмотрев, Андрэя стала видеть это лицо практически везде: на лекциях в толпе студентов, в буфете, в библиотеке и даже в магазинчиках за оградой Академии. На сто процентов точно это был не он, но его лицо снова и снова грезилось ей в каждом втором. Это было мучительно. И Андрэя даже сама не заметила как, но стала выискивать это лицо в потоке людей.
Она теперь знала график работы парня: первые три дня недели утром, вторая половина недели - после обеда. Она стала сама приближаться к нему, чтобы попасть в поле зрения, но как будто бы была в шапке-невидимке - он ни разу на неё не глянул, только начинал быстрее работать кистью или карандашом. Она даже стала подходить совсем близко и, замирая на минуточку, заглядывать ему из-за спины. Парень же только передёргивал плечами, как будто стряхивал чужое прикосновение, и Андрэя тут же сбегала.
Она даже сделала попытку заговорить с ним. Подошла очень близко и снова увидела его работу. Это была уже ель на задах главного корпуса. И как-то так она смотрелась, что становилось её жалко. Была она такая одинокая, грустная, поникшая, что Андрэя поневоле тяжело вздохнула.
- Ну? - не поворачиваясь к ней, вдруг спросил парень.
- Вы потрясающе рисуете! - искренне выдохнула девушка.
- Не мешайте мне, я работаю. Неужели не видно? Идите куда шли, - опять та же грубая и обидная фраза.
'Фу, какой неприятный тип! И как только получается так красиво рисовать у такого грубияна? Всё, я обиделась! Не буду больше им интересоваться!' - решила про себя Андрэя и всю силу воли направила на изгнание навязчивого образа из мыслей, а силу мысли на учёбу - последний курс, дипломная работа.
К тому же замдекана Пцыц И.К. вызвал её буквально вчера и от имени факультета предложил место в адъюнктуре. Первым порывом было отказаться - она никогда не хотела заниматься наукой. Сидение в лаборатории и разработка теорий ради теории - не её. Она любила ставить опыты, но заниматься этим всю жизнь? Нет, не хотелось бы. Но, не принимая поспешных решений, она попросила время на обдумывание.
Беседа с родителями оказалась весьма предсказуемой: 'Да! Да! Андрэюшка, это твой шанс! Нужно соглашаться! Мы с папой всю жизнь об этом мечтали!'. Забыли только у неё спросить - об этом ли мечтала она?
Совещание с бабулей было более конструктивным и результативным. Старушка хитро усмехаясь, как будто знала что-то, неизвестное Андрэе, советовала тянуть время. Интеерсоваться будущим научным руководителем, и взять время ещё подумать. Потом узнать тему, которую ей хотят предложить для исследования . И ещё подумать. Но всякий раз намекать, что ей не очень хочется ни в какую адъюнктуру.
Андрэя слегка выдохнула - спасибо, что нашёлся хоть один человек, который пытался её понять и посильно помочь. Теперь хоть есть план действий, и все мысли были заняты тем, как сказать Пцыцу И.К. про своё решение, и куда пойти работать после получения грамотки об образовании техномага-механика. И хоть думалось ей напряженно и практически постоянно, стала она замечать, что выныривая из своих дум, оказывается неподалёку от этого парня-художника. И хорошо если не нос к носу. Как будто ноги сами её стали приводить к нему. Это её испугало.
И она решила поговорить с Генад{и} - отличным знатоком жизни, хоть и неважным техномагом. Может она сможет подсказать, что это такое и что с этим делать? Геннад{и}я писала, а вернее сказать пописывала свою уже практически готовую дипломную работу на кафедре новых разработок, потому что её муж - шотландец Элиз МакКорри, сын предводителя самого сильного техномагического клана мира, предоставил ей данные, которые легли в основу её головокружительной работы. На самом деле для Генад{и} как механика, работа была слабая.
Её суть сводилась к замене шпонок во всех соединениях крупного металлургического оборудования на такие же шпонки, но из другого материала. И именно в этом материале и заключалась новизна. И именно его испытывали на физических, химических и магических стендах большинство препов кафедры новых разработок.
- Они, как маленькие дети с новой игрушкой, - смеялась в кафетерии Генад{и}, запихивая в рот третий коржик.
- А ты там что делаешь? Просто сидишь?
- Да. Сижу и наблюдаю за процессом, - пожала круглым плечом подруга, втягивая не меньше полчашки чая за один глоток. - Они не велели лезть, сказали, что сами всё запишут, оформят и расскажут, что говорить на защите. Вот я сижу и смотрю, чтобы хоть какую-то причастность иметь.
Андрэя отчасти понимала техномагов с кафедры новых разработок. Она ещё помнила тот эпический Генкин курсовой по подводке магических потоков к механизмам, в которой цепная передача был в горизонтальной плоскости. Это вызвало громкий смех адептов и поголовный приступ кашля у присутствующих препов. И чтобы не смущать девочку, и чтобы не ставить ей двойку, кто-то из них деликатно спросил, что это за емкость у неё на чертеже. Это была честная попытка препа придумать вопрос попроще. Генка длинным красным ногтем почесала затылок под шикарным причесоном и, пожав с независимым видом плечом, выдала:
- Не помню точно, то ли резерватив, то ли презервуар...
Зазвенели стёкла и содрогнулись стены.
Уж сколько времени прошло, а 'резерватив-презервуар' всё ещё гулял в стенах Академии ТехноМагии.
- Ген, я у тебя чего спросить хотела, - запинаясь и переминаясь на каждом слове начала Андрэя. Подруга наклонила голову, изображая внимание и не прекращая поглощать слойку со сливочным кремом и запивать её перчёным томатным соком. Внимательно выслушала всё о странном парне-художнике и о том, что подруга постоянно на него натыкается, выходя из своих размышлений.
- Не удивлюсь, если он где-то за соседним столиком пьёт чай, - пошутила Андрэя. Генка кивнула согласно, и с набитым ртом еле выговорила:
- Не удивляйся, сидит и пьет.
Андрэя обернулась и уперлась взглядом в уже до боли знакомый профиль. Резко сев ровно, выдохнула.
- А я-то думаю, почему мы сюда приперлись? - с пониманием кивнула подруга, берясь за бутерброд с салями. - Тут и сок не солёный, и ходим мы всегда в буфет. А это тебя сюда потянуло к суженому! Но хоть бутерброды тут вкусные.
- К суженому? - Андрэя втянула голову в плечи, скривилась от отчаяния. - Опять неудачный жених?
- Почему неудачный? - вытаращилась Генад{и}. - Это ж тебя к нему тянет, а не наоборот. Значит, всё у вас хорошо будет.
- Он хам, - сложив руки на груди, Андрэя уставилась в окно. Плотно сжатые губы и насупленные брови просто кричали 'Не подходи, убью!'. Как бы подчеркивая свою непричастность, Генад{и} ещё раз пожала плечами, а потом спросила о другом, не престав жевать.
- Слушай, подруга. Мне тут муж прислал вестника, хвастается новым своим изобретением, обещает покатать. Только я не пойму этого их шотландского слова. Бисусли - это что?
Андрэя озадачилась.
- Бисусли?
- Ну да, Элизок мой пишет, что наконец собрал первый экземпляр бисусли на электро-магической тяге, и хочет покатать меня на нем ближайшие выходные. Но я не пойму, как можно кататься на тележке, запряжённой двумя сусликами? Это же медленно, да и сколько они могут потянуть, эти суслики?
Андрэя пыталась сообразить, что же это за бисусли такие и в конце концов попросила посмотреть само письмо. Ганад{и} ловким движением полных пальцев извлекла из заметно углубившейся в последнее время ложбинки увеличившегося бюста бумажку. Развернула и ткнула пальцем. Андрэя прочла '...my new bicycle...'. Фэйспалм!
- Это не бисусли! - с отчаянием простонала умная подруга.
- Ну так и знала! Значит, бикукли. Но это вообще лишено всякого смысла! - возмущенно хлопнула по столу ладонью Генка.
- Это не бисусли и не бикукли! Это байсикл, - прорыдала Андрэя. - Это механизм с цилиндрами. Судя по всему на двух колёсах. - И окинув округлившуюся фигуру подруги измеряющим взглядом, казала: - Боюсь, это уже не для тебя, с таким-то аппетитом. Куда ты столько жрёшь?
- Деток кормлю! Думаешь легко двоих выкормить?
- Чего это двоих? Когда он успел у тебя там раздвоиться? - удивленная Андрэя внимательнее посмотрела на живот подруги. - Вроде один был месяц назад. Тебя муж не узнает к концу учёбы, домой ещё не пустит.
Генад{и} расплылась в сладкой улыбке и убеждённо сказала.
- Узнает! Он говорит, что женился на одной, на маленькой, а теперь у него уже вторая жена, большая! И ещё говорит, что ему в клане все мужики завидуют: мало того, что жена техномаг, что иностранка, что скоро наследников родит, так ещё и такая большая.
Она захохотала, как всегда громко и немного вульгарно. И Андрэя подумала со светлым чувством благодарности к подруге о том, как здорово, что судьба жены - объекта зависти, её так счастливо миновала. А уж от художника, зыркнула через плечо, она как-нибудь сама отбрыкается, не нужен ей такой грубиян. Да и тянет её к нему как-то банально и даже вульгарно - чисто физически и даже без какого-то эротического подтекста. Вряд ли бабушка, говоря 'тянет', имела в виду именно такое притяжение, магнитное какое-то. Итак, решено: никаких художников.
Но жизнь распорядилась по-другому.
Она сидела в скверике перед входом в главный корпус академии и злилась. Бабуля дала более чем расплывчатые инструкции по поводу соглашаться или нет на адъюнктуру. Завтра предстояла следующая беседа с замдекана Пцыцом И.К. всё по тому же вопросу. И Обоянь чувствовала себя весьма и весьма по-дурацки. Ей не свойственно было такое увиливание, и замдекана это знал. Но надо было увиливать, потому что так сказала бабуля. Злой она была потому, что не могла придумать достаточно вескую причину потянуть время для ответа. Все слова казались глупыми и необоснованными. 'Ладно, решила она, - выпью кофе и схожу в читалку. Вдруг за это время что-то прояснится?' Встав, поправила на плече сумку и вяло двинулась в строну буфета. За спиной послышалось:
- Девушка, вы не могли бы ещё посидеть несколько минут?
Прежде чем сообразила, что просьба обращена к ней, сделала ещё два шага. И только потом обернулась. Позади, за этюдником, стоявшим прямо на аллейке, возвышалась знакомая фигура с кисточкой и палитрой. Андрэя подняла одну бровь. Ну надо же, с ней хам заговорил!
- Пожалуйста, вы очень хорошо завязывали на себе композицию, - продолжил просить парень.
Андрэя даже наклонила голову набок и прищурилась. Она? Что-то там куда-то завязывала? И тут ей злость подсказала ехидным шепотом: 'Тебе идти надо куда шла, хи-хи!'.
- Не могу, - вежливо ответила адептка.
Художник очень дружелюбно улыбнулся ей, всё так же с вопросом глядя в глаза и поигрывая кистью.
- Почему? - спросил он даже почти ласково. Андрэя оскалилась и ответила тоже почти, ну почти совсем ласково:
- Ты занят. А мне идти нужно куда шла. Понял, хамло недоделанное?
Развернулась и пошла бодро-пребодро в читальный зал, забыв на адреналиновом всплеске про кофе. И кому он теперь нужен, кофе этот?
Сидя в библиотеке, она поглядывала в окно. Этюдник всё также стоял на аллейке, но рядом с ним кроме ожидаемой фигуры поставленного на место художественного хама, стоял ректор. И они, похоже, ругались. Андрэя даже встала и прилипла к окну. Точно, ругаются, вон как жестикулируют. И лицо у художника перекошенное. Она злорадно потерла руки - наконец власть Академии обратила внимание на чужака, который шляется тут по территории, вынюхивает под видом рисования красивых акварелек ценную информацию!.. Так ему, хаму, и надо! Молодец, ректор!
'Хотя немного странно, - думала Андрэя, - ректор сам ругается с нарушителем, неужели не мог охрану вызвать?' Она позаглядывала по сторонам от окна - может откуда-то сбоку спешат ребята в форме? Но нет, никого не видно. Да уж, странности налицо.
Но ссора художника с ректором к великому сожалению адептки ничем не закончилась. Парень так и остался стоять возле своей старинной конструкции с красками и бумагой, а явно разгневанный ректор пошел в сторону корпуса.
***
На выходе Андрэя вновь была погружена в раздумья на тему как деликатнее отказаться от адъюнктуры, и не заметила того, кто её перехватил. А парень, это оказался опять этот хамовитый художничек, держал её одной рукой за запястье, а другой быстро отправлял кому-то вестника, нашептав 'нашел, скорее сюда'.
И опять ласково улыбался:
- Девушка, я вас обидел когда-то? - Андрэя, не оставляя попыток выдернуть руку из захвата, зло улыбалась. Вокруг них в ту или другую сторону проходили адепты, иногда косясь на странную парочку.
- Да брось, какая ерунда! Я уже почти ушла, - девушка опять мастерски внесла каплю ядовитого сарказма в слова.
- Я понял свою вину. Простите меня, пожалуйста. Я не сообразил сразу.
- Что не сразу сообразил? Что за хамство и получить можно?
- Так как же вас зовут, прекрасная незнакомка? - он как будто не замечал её злости и попыток вырваться.
- О! Я уже и прекрасная! С чего бы? - Андрэя скроила маску комично-оскорбительного удивления. - Ты меня даже не замечал на расстоянии вытянутой руки!
- Значит, это всё же были вы! - на лице у парня разлилось блаженство.
- Слышь, хамло с кисточкой, ты вообще нормальный? Может тебе девятую бригаду вызвать, для сбрендивших простецов?
Но парень чуть прикрыл глаза и с тем же блаженным выражением лица пропел:
- Да, это были вы, я чувствую. У меня прямо разливается по телу вдохновение.
Андрэя выпучилась на него уже в настоящем удивлении.
- Разливается? По телу?
- Да! Вы - моя муза! - парень рухнул перед ней на одно колено, всё так же крепко сжимая одной рукой её запястье. - Станьте моей женой!
Андрэя стала в панике оглядываться вокруг. Псих, он точно псих! Какие ещё нужны доказательства? Рядом никого не было - почти все адепты уже покинули крыльцо академии, а те, что находились на аллейке, смотрели на неё и этого ненормального и улыбались. Она хотела закричать, чтобы они не стояли столбами, а лучше вызвали бы скорую помощь или охрану, но позади раздался голос.
- Так, и кто тут у нас?
Андрэя резко обернулась, а парень так и остался стоять на одном колене, застыв с этой дурноватой улыбкой. В дверях центрального входа академии стоял ректор. Он тоже улыбался. Но, слава Деве-электромонтёру, без закатывания глаз.
- Здравствуйте, Зой Изабеллович, - чувствуя себя неловко, не проговорила, а почти прошептала адептка. - Вот, ненормальный какой-то к руке прилип и просит...
Понимая насколько глупа эта композиция из неё и коленопреклоненного художника, и немного радуясь, а больше злорадствуя от того, что сейчас самый главный человек академии во всем разберется, наведет порядок и выгонит этого ненормального, она стояла и ждала действий и правильных слов от ректора. Услышав же то, что услышала, просто чуть не села на так кстати подставленное колено.
- Ага, значит, это Обоянь! Адептка, так вы не собираетесь идти в адъюнктуру? - глаза у девушки расширялись со скоростью звука - так же быстро как она слышала эти слова.
- Ч-что? - просипела она, едва держась на ногах. Хорошо, что перень всё ещё пребывал в трансе и продолжал крепко держать её за руку. - Причем здесь, - повела она рукой в сторону статуи 'Влюблённый художник', - адъюнктура?
Ректор сделал шаг вперёд и сказал, положив руку на плечо парня.
- Надеюсь, просишь не чего-то там такого, а именно руки?
Парень отмер и посмотрел на Андрэю совершенно пьяными от счастья глазами.
- Отец, я её не отпущу!
- Я - тоже. Она нужна Академии. Мы берём её в адъюнктуру.
Художник, и по совместительству - сын ректора, моментально нахмурился и изучающее уставился на Зоя Изабелловича.
- Только если это не будет мне мешать рисовать!
Ректор каким-то ловким движением поднял парня с колен. стал между молодыми людьми и обнял их за плечи:
- Дорогие мои! Всё, что вы захотите!
Андрэя пыталась возмущенно вырваться, упираясь ногами в пол - ещё один её пытается зафиксировать. Да что за произвол?! Но попытки были безрезультатны - Зой Изабеллович не напрасно был ректором, всё же один из сильнейших магов столицы.
- А я? Меня спросили?
Ректор, наклонив голову к плечу, глядел на девушку глазами любящего отца:
- Девочка, сам бы на тебе женился, но не буду мешать счастью сына. - И заговорщическим шепотом: - Он от тебя без ума! Так вы женитесь, и это вопрос решенный. Потому что где мы - там удача, и такое сокровище, как ты, останется в семье и в Академии. Сын думал, что родные места после стольких лет в нем гения пробудили, а это ты просто-напросто рядом была! - и засмеялся. Ну вылитый добрый дядюшка! Дед Мороз без бороды!
Андрэя продолжала брыкаться и вырываться, но ректор усилием мышц и воли одного из лучших магов столицы подвёл новоиспечённую невесту к стоявшему неподалёку полуразобранному этюднику.
- Ты только посмотри, - говорил по-доброму и проникновенно, но крепко придерживая руку на её плече, другой в это же время ловко орудовал в ящике с бумагой. - Ты посмотри, какая красота у него получается! Он шесть лет по заграницам ездил, всё пытался себя найти, а тут - прямо сказка какая-то, открылось что-то в нём в один день!
И Андрэя замерла. Перед ней веером легли акварели. Уголок парка, дерево на лужайке, студенты у входа, препы в столовой, арка Академии, телепортационная платформа... Всё знакомое, всё уже ставшее родным Андрэе, но какое-то волшебное, воздушное, восхитительное, такое!.. такое!.. По её щекам потекли слезы. Ректор заметив это, крепко её обнял.
- Вот! Ты тоже это чувствуешь! Мы с женой тоже плачем над его работами - они стали чем-то невероятным. И всё из-за тебя!
Андрэя посмотрела по сторонам, чтобы увидеть самого парня, имени которого до сих пор так и не знала. Он стоял в двух шагах и быстро-быстро что-то рисовал в альбоме, нервно поглядывая на них с ректором. Глаза огромные мечутся, кожа на скулах натянулась, довольно крупный рот сжат в точку, и вся фигура как натянутая струна - сейчас сорвётся и побежит. Побежит прямо к ней!
Зой Изабеллович отпустив девушку, зашел сыну за плечо, его лицо дрогнуло и в глазах стала собираться слеза. Андрэя, сделав шаг, выхватила альбом из пальцев художника и повернула к себе. Хватило одного единственного взгляда на рисунок, чтобы заплакать навзрыд. Там была она, её лицо, её волосы с прядью, которую треплет ветер, её рука, поправляющая эту прядь. А весь рисунок будто кричал: 'Она, моя любимая, меня не любит!'.
Андрэя бросила альбом на этюдник и пошла к общежитию, вытирая слёзы. 'Не хочу! Не буду! - бухтела она сама с собой. - Никто меня не заставит!'
На следующее утро после почти бессонной ночи, когда она то и дело ловила себя на том, что одевается и выходит из комнаты или просто бежит по коридору общежития, держа в охапке свои вещи, она чувствовала себя вялой и равнодушной. Ещё бы, помогла только верёвка, которой она привязала себя к кровати, но и так спалось плохо - виделось лицо безымянного сына ректора то улыбчивого, то сосредоточенного, то влюбленного.
И вот Андрэя опять шла в библиотеку. Весь путь до корпуса твердила себе про то, что такое хамло, да ещё и ректорский сыночек, ей не нужен, и ничего волшебного в его картинах не было, что её вовсе к нему не тянет, и ну и что, что он хорошенький, мало ли хорошеньких? И вообще, ей ещё рано замуж.
Подняла голову от того, что на кого-то наткунлась, уже холодея от догадки. Точно, он. Стоит и смотрит на неё со слабой улыбкой.
- Меня зовут С{о}фий. А ты Андрэя, я уже знаю. - Андрэя молча смотрела на него, стараясь сделать лицо как можно более каменным. - Мне плохо, когда ты далеко. Я всю ночь просидел в холле общежития - там было не так трудно без тебя.
Андрэя не желала чувствовать себя виноватой, поэтому сложила на груди руки и недовольно поджала губы.
- Я не буду тебе надоедать, но мне нужно быть где-то неподалёку. Не сердись, пожалуйста, и прогоняй меня. Я не буду тебе мешать, - сказал парень. Нет, не попросил, просто предупредил, поставил в известность.
Андрэя только пожала плечами - делай как знаешь - и пошла в читалку. Там села за свой любимы столик за фикусом специальным, библиотечным.
Пока она к нему шла, зелёный товарищ вытянулся перед ней, как солдат перед генералом, и так стоял, не шелохнув и листком. "Чего это он?" - удивилась Андрэя на минутку.
А когда она уже давно уселась и глубоко погрузилась в свои любимые учебники и справочники, вдруг почувствовала прикосновение к шее и резко дёрнулась, заподозрив плохое. Оказалось, что это фикус, собрав в мягкий веник все свои ветви, обычно красивым пологом нависающие над кадкой, положил этот пучок ей на плечо. Андрэя ласково погладила фикус и попыталась снова погрузиться в науку, но шуршание сзади её отвлекало. Обернувшись, она увидела С{о}фия. А тот мило улыбнулся и повернул к ней совой альбом. Там красовалась её спина, по которой было вино не только то, что она учится, но даже какой учебник и на какой странице читает. А вот фикус... Он был похож на большого хищного кота, но со здоровой башкой и круглыми ушами, мирно перевесившегося через её плечо. Но один глаз его был открыт, и он смотрел так проникновенно, так внимательно, что зрителю поневоле хотелось всё о себе рассказать: где родился, кто родители и каковы самые серьёзные намерения. Короче, тот ещё взгляд. Андрэю даже передернуло, и она, остро взглянув на парня, отвернулась. Да, живые картинки - это вам не шутки.
Такие приключения продолжались постоянно. И с одной стороны, она стала привыкать к тому, что Софий постоянно где-то рядом, а с другой стала привлекать внимание. И даже Генад{и}, в очередной раз затащив её в кафетерий покормиться и покормить своих проглотов, как она называла свой живот, задала вопрос:
- Это правда сын ректора? И правда, что вы женитесь?
Андрэя только закатила к потолку глаза.
- Он хам, - и через паузу, - хоть и симпатичный. Он постоянно таскается за мной хвостом, - и через паузу с тяжелым вздохом, - хоть и рисует, конечно, классно. Но замуж я за него не пойду, - повысив голос, и через паузу, - хоть и зовёт, и чем только не завлекает...
- А чем? - до добеременного размера вытаращила глаза подруга на непривычно большом и круглом лице, а потом расплылась и стала подмигивать. Андрэя скривила недовольную гримасу - голодной куме хлеб на уме.
- Я с ним даже за руку ещё не держалась! - сказала строго и не без высокомерия, и добавила ворчливо. - А ты 'Чем, чем...'
- А ты выйдешь за него? - эти глаза были такими беззащитными на расплывшейся моське, что подругу стало жалко.
- Не знаю, - тяжелый вздох, и рука подпёрла подбородок. - Он мне нравится. - Встрепенулась. - Немножко. - И опять оперлась подбородком на руку и продолжила мечтательно. - А как он рисует!.. Безупречно!
- Значит, выйдешь, - громко чавкая, проговорила Геннад{и} и со звуком грохочущего водопада сделала глоток чая.
***
Когда Андрэя связалась с бабулей, чтобы пригласить её на свадьбу, что-то во взгляде старушки показалось странным. Внучка оборвала рассказ о чудесном парне-художнике, который не может жить без неё и сделал ей предложение на глазах у ректора, прямо на полуслове. Прищурилась, вглядываясь во всё расширяющуюся бабулину улыбку и этот так хорошо знакомый шкодный взгляд.
- Ба!.. - воскликнула подозрительно. - Ты всё знала?
Бабушка заливисто смеялась и даже запрокинула голову от переполнявших чувств. Андрэя начиная понимать, что, кажется, недооценила шуструю старушку, стала просто таки раздуваться от гнева, наконец возмущенно заорала:
- Так это ТЫ всё подстроила? С парнем и знакомством?
- Не кипятись, душа моя! - Бабуля утирала слезу и пошмыгивала носом. - Причем тут я? Нет, конечно. Ну и ко всему, вы же любите друг друга, ведь правда?
Первое яростное чувство схлынуло, оставив только подозрительность, но и та быстро таяла под лучами доброго вопроса бабушки. И Андрэя ответила осторожно:
- Правда, любим. Но ты точно не подстраивала всего этого? - сделав спиральный жест рукой, спросила девушка, не переставая между тем присматриваться к старушке. Та сделала невинное лицо.
- Ну что ты! Я просто предвидела нечто похожее. - И снова засмеялась, так молодо и звонко, посверкивая хитрым взглядом из-под ресниц. И загадочно добавила: - Как бы я это подстроила? Только разве если кто-нибудь попросил бы...