"Из дневника начальника базы Михаила Тимофеевича".
Фу-у-у, можно немного передохнуть. Вот уж утречко выдалось, спаси и сохрани! Время до обеда - самое спокойное, все отдыхающие отправились на трассы, теперь только за сотрудниками проследить, чтобы работали, как положено, не отлынивали. Ну, по счастью, под моим началом оболтусов не водится. Хоть и есть одна заноза, новое приобретение в моем хозяйстве - некая Василиса. Уж как я упирался, не хотел ее на место брать. В недобрый час уломали меня мои работнички, мол, жалко девку, пропадет... Вот и взял на свою голову. Васька-то эта отожралась на кухне, скоро в дверь пролезть не сможет, а бабы наши ненормальные все ее жалеют да прикармливают: "Сироти-и-инушка ты наша, бедненькая-а-а", тьфу! Сколько раз говорил им, что Васька - наглая и бессовестная тварь, но они только отмахиваются. Ничего, я за ней слежу - у меня не забалует!
Вот и сегодня после завтрака, пока туристы собирались к канатной дороге, Васька вышмыгнула из дверей жилого корпуса.
- Ты что это делала там, а? - Немедленно призвал я ее к ответу.
Девчонка повела глазищами и башку к небу подняла. Это она меня так, стало быть, презирает.
- Ты смотри у меня, Васька! Вылетишь с базы, "мама" пискнуть не успеешь!
- Это еще с какого перепугу? - Соизволила-таки вступить в беседу, нахалка.
- А с такого, что, если ты у туристов что приворовываешь, шкуру живьем спущу!
- А вы меня с поличным хватали? Вам, Михаил Тимофеевич, лишь бы бедную девушку ни за что, ни про что обидеть!
- Тебя обидишь, как же! А зачем в корпус ходила? Знаешь ведь, там тебе делать нечего!
- Да ладно вам! Ну, позвали меня люди в гости, хотели угостить, да, угостить, и нечего на меня так смотреть! И угостили, между прочим!
- И не стыдно тебе, ты ж разве попрошайка? Живешь, ни в чем отказу не знаешь, а все по хаткам бегаешь, как беспризорка какая! - Я пытался надавить ей на совесть. Напрасно, потому что совести у этой Васьки отродясь не водилось.
- А я, может, еще расту. Организм у меня молодой и все время еды требует. А вы меня все куском лишним норовите попрекнуть. К счастью, свет не без добрых людей. Не от вас все, Михаил Тимофеевич, одного зависит!
Васька прошествовала мимо меня и гордо направилась к хозяйственному корпусу. Вот ведь, зараза какая! И как разговаривает со мной! Нет, придется ее как-то на место поставить.
Присел я возле кухни да задумался, как мне эту Василису все-таки наладить подальше от вверенной мне территории. Боюсь, иначе мы потом проблем не оберемся. А за все время моего руководства никаких инцидентов, могущих подорвать репутацию базы, не происходило. Ох, чует сердце мое, все из-за этой мерзкой девчонки еще хлебнем!
Из кухни вышла Надежда и села на лавочку рядом со мной.
- Здрасьте, Михаил Тимофеевич, как здоровье ваше?
Хорошая баба эта Надежда, всегда такая вежливая, почтительная. Вот она знает, как себя вести в приличном обществе. Разумеется, я ответил ей как можно приветливее. И тут обратил внимание, что глаза у нее красные и заплаканные. Неправильно! Спросил, что с ней.
- Будто сами не знаете! Мой, как обычно, нажрался, скандал устроил, всю ночь, изверг окаянный, колобродил. Поверите ли, на работу побежала, как на праздник, лишь бы от него подальше.
Да-а-а, что уж тут говорить! Надежда - можно сказать, лучшая моя работница, отличная повариха, все это понимают. А вот мужик у нее, ну, чистая погань. Они живут в ближайшем поселке, почти все жители работают или на базах, или, так сказать, в сфере обслуживания, там, на канатной дороге, в прокатах, в кафе. Только муж Надежды пьет беспробудно, с нее деньги тянет, да еще и на базу периодически заявляется, пытается тут скандалить. Выпроваживали мы его общими усилиями. Жаль Надежду, пропадает только зря с этим паршивцем!
- Спрашиваете, почему не развожусь с ним? - Продолжила Надежда наш диалог. - Так ведь и одной остаться страшно - не девочка уже. Да и куда я от него в нашем поселке денусь? Все одно каждый день его рожу видеть буду, так какая разница?
Этих баб не поймешь. На ее месте я уж давно бы от мужика никчемного избавился. Что не девочка - правда, но и не старуха же еще! Может, встретила бы порядочного человека, кто знает? А она вцепилась в этого сморчка: и с ним тошно, и бросить жалко!
Надежда вытерла глаза и улыбнулась мне. Уже хорошо.
- А хотите, Михаил Тимофеевич, отведать, что у нас на обед, пробу снять?
На самом деле, это ритуал. Каждый день я обязательно снимаю пробу с обеда, с ужина, впрочем, тоже.
- Хотите, сюда вам принесу? Супчик сегодня хорош!
Я огласился, потому что погода отличная - солнце, легкий морозец, ветра нет. Снег сверкает и переливается, с улицы и уходить не хочется. А вообще, воздух у нас здесь здоровый, и аппетит у всех - будь здоров! Я даже понимаю эту Василису - самому все время есть хочется, особенно зимой.
Когда я управлялся с супом, подошел Саид.
- Приятного вам аппетита, Михаил Тимофеевич, - и сел на скамейку, где до него сидела Надежда.
Саид - мой заместитель, фигурально выражаясь, моя правая рука. Естественно, я спросил у него, все ли в порядке. Оказалось, что да, в чем я, собственно, и не сомневался. Саид еще молодой, но у него есть будущее, может, и дорастет в свое время до настоящего руководителя. Пока же я за ним присматриваю, учу уму-разуму. Саид круглый год живет на базе, а с ним вместе проживает его супруга - Луиза, да сынишка малолетний. Луиза - невероятная красавица, все, кто ее видят, просто дар речи теряют. Статус у нее на базе не совсем понятный, но именно она и была инициатором, чтобы мы тут у себя пригрели Василису. Из-за этого наша с ней дружба несколько охладилась, потому что я был, понятное дело, против. Саид, вообще-то тоже от Васьки не в восторге, и мы с ним против Луизы бы устояли, но остальные женщины поддержали жену моего заместителя. Где уж нам с Саидом было сопротивляться такому напору. Кто не верит, пусть сам попробует, а уж после нас осуждает за мягкотелость и попустительство.
- Вы сегодня с Рамзесом встречаетесь? - Продолжил беседу Саид.
Рамзес - главный на соседней базе, как я - на своей. Только он работает всего лишь второй год, многого еще не знает, хотя, правду сказать, самомнения у него - через край. Я стараюсь его подучить, иной раз и намекаю, что скромнее нужно быть, порой и ссоримся, не без того. Но вопрос Саида мне не понравился, не было в нем уважения к особе, занимающей более высокое социальное положение в табеле о рангах. Я покосился на своего заместителя.
- Ну, извините, Михаил Тимофеевич, понимаю. Только вот ведь какое дело - отчества Рамзеса я не знаю. А уважать я его уважаю, как положено.
То-то. Отчества Рамзеса я и сам не знаю, все забываю спросить. Действительно, как-то нехорошо.
Обычно мы с Рамзесом совершаем небольшой моцион после обеда, нельзя же сидеть на базе безвылазно. Мы с ним не ходим в людные места: к канатке, к раскинувшимся у порогов предгорий небольших очагов цивилизации. Нет, отправляемся в лес, подальше от туристских троп, и гуляем там для поддержания формы. Ладно уж, скажу вам по-дружески, бывает, что и охотимся, но закона сурово не нарушаем, так, по мелочи, тоже, значит, чтобы навыков не терять. Самое неприятное - это когда время государственных праздников подходит. Тогда народу вокруг видимо-невидимо, и в лесу скрыться негде, хоть он у нас и обширнейший. Здоровые дядьки по пьяному делу, как дети малые, на снегоходах гоняются, орут, дамочки визжат, дети пищат. Мы с Рамзесом тогда за горный поселок выбираемся. Это немного выше леса, дорога туда путаная, если не знаешь - не выйдешь. Там и отсиживаемся, все же работа у нас с людьми, устаем иногда от постоянного общения, хочется побыть один на один с природой.
- Что ж, пора мне Михаил Тимофеевич, пошел работать. - Саид поднялся с лавочки, потянулся и отправился, к моему большому удовольствию, выполнять свои прямые обязанности.
* * *
На обед приходили далеко не все, в основном, новички, которые катались с инструкторами внизу, да те, кто взял с собой маленьких детей. Большинство лыжников и сноубордистов оставались на трассе до захода солнца и наступления сумерек. А перекусить всегда можно и наверху - там готовили даже традиционные блюда кавказской кухни. Так что обед проходил намного тише остальных трапез.
Надежда немного оживилась, весело общалась с гостями, среди которых попадались знакомые лица, заметно отвлеклась от своих семейных проблем. Саид почистил дорожки и задумчиво рассматривал небо, пытаясь вычислить, пойдет ночью снег или нет.
Обойдя территорию базы и заглянув в дверь столовой, Михаил Тимофеевич солидной походкой вышел за ворота, где уже топтался Рамзес, нетерпеливо оглядывающийся по сторонам. Приветствие друзей и коллег было простым и по-мужски суровым.
- Куда сегодня направимся? - Рамзес всегда предоставлял право выбора маршрута старшему товарищу.
- Пойдем вдоль речки в сторону Эльбруса, там народу поменьше, а я хочу с тобой поговорить.
Рамзес приосанился. То, что такая уважаемая в округе личность держит себя с ним, как с равным, весьма ему польстило.
Когда начальники отошли в лес подальше, Михаил Тимофеевич оглянулся и спросил коллегу:
- Скажи, Рамзес, ты когда-нибудь слышал про Абрека?
- Это про которого - про Великого Абрека?
Михаил Тимофеевич поморщился:
- Да нет, конечно. Великий Абрек - это легенда. Может, и был такой, но сейчас-то это сказка для деток малых. Ты слышал, что отирается в нижнем поселке, ну, там, где повариха наша, Надежда, проживает, этот самый Абрек - личность чрезвычайно опасная, способная на все?
- Вроде бы он считает себя прямым потомком того самого Великого Абрека...
- Опять тебя повело! Да что с тобой сегодня, Рамзес? Я тебе толкую, что Абрек этот - преступник, и я, кажется, видел его в районе своей базы, понял, о чем я?
- А-а-а... Да. Так он, значит, в наших местах крутится!
- Вот-вот. И боюсь я, как бы чего не вышло. Не к добру это. Ты своих там попытай, может, кто его приметил.
- А как он выглядит? - Спросил Рамзес, нахмурив густые брови.
- В том-то и беда, что он себя рассмотреть не позволяет, только мелькнет где-то вдали. Так что описать его приметы я тебе не могу при всем моем желании. Но знай: если где что пропало, или произошло неприятное событие, вплоть до кровавого преступления - тут поработал Абрек, к гадалке не ходи.
Рамзес слушал, открыв рот - надо же, какие страсти творятся в самом тихом и мирном, казалось бы, месте на земле. Беспокойство Михаила Тимофеевича передалось и ему: хоть и молодой, а тоже хотелось ему, чтобы на рабочем месте был образцовый порядок. С понимаем он, этот Рамзес, еще бы, такую школу прошел - не каждому дано. Любой охотно бы поучился у Михаила Тимофеевича и перенял его опыт!
Рамзес спохватился и кивнул головой:
- Буду держать глаза и уши открытыми! Что услышу, немедленно вам, Михаил Тимофеевич, доложу!
Начальник базы остался доволен. На обратной дороге она расспрашивал молодого коллегу, как у него идут дела, и давал советы:
- Ты, Рамзес, главное, заместителя своего дрессируй и натаскивай. Если он свои обязанности исправно выполнять станет, ты сможешь по ночам спать спокойно. Но днем все равно сам за всем следи! Спуску никому не давай! Подчиненные должны твердо усвоить, кто ты есть.
В такой приятной беседе они и вернулись домой, потому как сумерки зимой наступают в горах как-то внезапно, а в темноте по лесу плутать - себе дороже.
И все бы хорошо, да смутное беспокойство одолело Михаила Тимофеевича. Не зря он расспрашивал об Абреке, не зря! Начальник базы славился по всей округе своей уникальной интуицией. Внутренний барометр показывал направление дел. Сейчас он упорно и, на первый взгляд, безосновательно склонялся на "пасмурно". Истории об Абреке ходили по обоим поселкам, верхнему и нижнему, и не было конца бесчинствам разбойника и не нашлось пока на него управы. Он всегда уходил от расправы так ловко, что все только диву давались. Говорили, что однажды жители нижнего поселка даже собрались, вооружились, кто чем, и устроили на Абрека облаву. Но он, хитрая бестия, ускользнул, или кто-то его предупредил, что тоже было не исключено. Обладал Абрек каким-то особым, магическим влиянием на женский пол, так что, весьма вероятно, то спасла его дубленую шкуру какая-нибудь поселковая красотка не слишком строгих правил.
Михаил Тимофеевич очень не хотел проблем на своей территории, но про себя решил, что если враг нарушит правила и законы, писаные и неписаные, то он сам его отловит, накажет и ни к кому обращаться за помощью не станет.
После ужина начальник, как обычно, отдыхал и дышал свежим воздухом во дворе, размышляя о жизни, философствуя помаленьку. Из кухни тишком выскользнула Василиса. Обычно она любила привлекать к себе внимание окружающих, но сейчас явно старалась этого не делать. Она оглянулась как-то воровато и направилась к дальней части забора. Михаила Тимофеевича она не заметила, так как он находился в темноте, да еще и, заметив язву, специально прижался к стене хозяйственного корпуса.
"Что это с ней? Явно не к добру такая скрытность". - Подумал начальник базы. К сожалению, проследить за Василисой он не мог - на открытом пространстве она его моментально бы засекла, опять бы подняла крик о травле с его стороны! Но он долго всматривался в темноту, жаль, глаза уже не те, что в юности. Толком-то он ничего не увидел, но понял, что Василиса что-то тащила с собой. Неужели же, она стащила на кухне оставшуюся от ужина еду? Но почему потихоньку? Любая работница кухни ей бы и так все отдала, стоило Ваське только жалобно поднять глаза. Не-е-т, тут лихое замышляется!
Михаил Тимофеевич надумал проследить Ваську следующим вечером, надо только приготовиться заранее, подобраться поближе к дальней части забора. Да и днем не помешало бы подойти посмотреть, что следы смогут рассказать.
Следопытом начальник был неплохим, это ему от покойного отца досталось. Тот сынка в свое время и обучил этому тонкому делу, а мамаша всячески поощряла интерес чада малолетнего к столь полезному и развивающему занятию.
С тем и отправился начальник на покой, заглянув к Саиду и напомнив заместителю его обязанности, так, чтобы не расслаблялся.
* * *
"Из дневника начальника базы Михаила Тимофеевича".
Не зря мне сны странные снились, не зря. Уж давно заметил, как во сне коров вижу - быть неприятностям! А сегодня целое стадо мимо шло. Уж я их гонял-гонял, а они все идут и идут нескончаемым потоком.
После завтрака перво-наперво побежал к дальнему забору, пока следы там свежие, а то вроде бы снег собирался, тогда ничего не вызнаю. Даже с Надеждой как следует не пообщался, надеюсь, она не обиделась, ведь обычно мы с ней после завтрака, как провожу я гостей за ворота, тихо сидим и обсуждаем разные дела: то о погоде поговорим, а то и вообще о жизни.
Та-а-ак! Вот они следы. Посмотрим, что мы здесь можем прочитать. С этой стороны идут маленькие, аккуратные - это, понятное дело, Васькины. А с той стороны - чужие, незнакомые. Это кто же здесь шастал? Ух, ты, а в заборе-то дыра! Ну, не дыра, конечно, но лаз такой небольшой. Это ж что за беспорядок? Вот тут-то Василиса эта и общалась с кем-то. Интересно, кто же к нам повадился? Уж не знаменитый ли Абрек? Это, стало быть, мерзкая девка ему сюда харч ворованный носит! Вот говорил же, говорил!
Я немедленно позвал Саида. Тот весьма прозрачно намекнул, что я делаю из мухи слона, но лаз все же заделал. И то хорошо.
После я отправился искать Василису. Она, как ни в чем не бывало, крутилась возле корпуса. Опять у гостей попрошайничала. И охота им ее баловать! Как бы сами потом жалоб не накатали!
- А ну-ка, Василиса, подойди сюда! - Строго позвал я ее.
Она немного попятилась и заюлила:
- Что это вы сегодня, вроде как, не в настроении, Михаил Тимофеевич? Зубы, часом ли, не разболелись?
- Ты мне эти самые зубы не заговаривай, рожа твоя бесстыжая! Ты мне ответь-ка, что за хахаль у тебя завелся, а?
- О чем это вы, я девушка честная, вы что же кого-то тут заметили из чужих?
- Заметил, заметил. Так кто же это?
- Вот вы сами и скажите, раз заметили, а я понятия не имею, о чем вы...
- Ах, ты, дрянь этакая! Ведь кормят тебя здесь, холят, жалеют, ни за что, ни про что! Ладно, что на кухне харчуешься, да еще с гостей ухитряешься долю скачать. Но ты же повадилась воровать! Такого на нашей базе со дня ее открытия не происходило! Уж я-то знаю!
- Не ворую я! Подумаешь, крошки со стола имею, но не пропадать же добру! Меня тетеньки сами закармливают.
Я не выдержал ее бессовестности и нахальства:
- Ах ты, воровка, ах ты, вошь тюремная! - И бросился на нее.
Василиса в крик, побежала от меня с дикими воплями. На шум из своего домика выскочила Луиза. Васька кинулась к ней, как к спасательному кругу. Луиза обхватила ее руками и крепко прижала к себе.
- Что же это вы делаете, Михаил Тимофеевич! Как же вам не стыдно, маленькую сироту обижаете! Одна она на целом свете!
Я запыхался, пришлось отдышаться, да еще и оправдываться перед Луизой, что само по себе неприятно: кто она такая мне, эта Луиза? А Васька подлая из-за роскошного Луизиного плеча выглядывала и рожи мне корчила. Плохо, что Луиза при ней стала меня отчитывать, нет ничего хуже для репутации начальника. А с другой стороны - сам подставился. Виданное ли дело - почтенный, солидный руководящий работник - и гоняется за какой-то паршивкой, как мальчишка.
Пришлось оставить Луизу с Васькой и бесславно покидать поле битвы. Жена заместителя увела девчонку в свой домик, наверное, будет сейчас жалеть, да еще чем-нибудь угостит. Не знаю, что за молодежь пошла! Когда я был маленький, а мои родители несли тяжелую службу, конечно, многие туристы обращали на меня внимание, пытались что-нибудь подсунуть. Но папаша с маменькой строго одергивали меня - учили, что нехорошо у гостей выпрашивать подачки. А времена, между прочим, не в пример нынешним, были суровые, голодные. Мы тогда на все семейство паек получали, тем и питались. Потом уж, когда маменька по выслуге лет на пенсию вышла (папаша-то мой заслуженный раньше скончался), то полегче стало, да и я в гору быстро пошел. А девчонка эта: без роду, без племени, на базе без году неделя, а уже пытается права качать да свои делишки темные обделывать!
- Что за скандал тут был, Михаил Тимофеевич? Я вроде как голосок своей супруги слышал... - Это Саид прибежал, запыхавшись. Он за воротами распределял места в нашем стареньком автобусе - туристы пожелали до Эльбруса доехать.
Попытался объяснить. Саид вздохнул и покачал головой:
- Что же вы хотите, Михаил Тимофеевич! Женщины есть женщины. Приношу вам извинения за поведение и слова моей жены. Очень уж она у меня темпераментная!
Мне, лично, в его словах послышалась некая, тщательно скрываемая, гордость сим обстоятельством, но я не стал придираться, просто принял его извинения. И не хотелось его отвлекать от дел - люди-то ждут. Мне понравилось, что некоторые туристы выбрались из автобуса и, приблизившись к нам, слушали весь разговор. Пусть видят, как мой заместитель меня почитает! Кто-то шепотом спросил у Саида, в чем, собственно, дело. Тот, осторожно поглядывая на меня, объяснил все мелкими неурядицами частного характера. Молодец, нечего гостей в наши свары втягивать. Для них все должно быть лучезарно и безоблачно.
Позже обычного, из-за всей этой катавасии с Василисой, я подошел к своей любимой лавочке с задней стороны кухни. Надежда уж сидела там. Приветствовала она меня доброй улыбкой и теплыми словами. Я присел рядом с ней. Тут наша повариха быстро оглянулась вокруг и тихо проговорила:
- Хорошо, что Саид занят. Я вот с вами посоветоваться хотела, Михаил Тимофеевич. У меня на кухне странное происшествие. Уж не знаю, что и думать!
Я моментально обратился в слух. Если Надежду что-то беспокоит, то, скорее всего, на то есть причина - не такой она человек, чтобы шум из-за пустяков поднимать.
- Понимаете, с ночи из холодильника мясо достали, чтобы разморозилось. На куски его порезали, я перед уходом посчитала - шесть полукилограммовых кусков было. Утром посчитала - пять. Ну, что вы на это скажите?
А чего тут говорить? Все и так ясно.
- Нет, вы не думайте, мы все заперли, проверили с бабами перед уходом тщательно - да и утром с замками все было в порядке.
А вот и нет! Я-то знаю, что в кухне одна форточка на ночь открытой остается, на что и указал Надежде.
- Ну-у-у, вы, Михаил Тимофеевич, и скажите! Кто же в эту форточку пролезет?
Эх, Надежда! Сколько удальцов на белом свете, готовых на любое преступление и не только ради куска мяса, а и за меньший куш!
Тут как раз мимо медленно, вразвалку шла Василиса, видно, у Луизы ей наскучило, а может, малец ей надоел - парень-то шустрый, все бы ему играть, было бы с кем. Я с намеком повел в ее сторону глазами, мол, чего искать преступника - вот он, собственной персоной!
- Нет, - тихо ответила повариха, - не может быть! Василиса такая славная! - И тут она совершила, с моей точки зрения, глупый поступок.
- Васинька, иди сюда, девочка. - Позвала Надежда мерзавку.
Та подошла, специально не глядя на меня и чувствуя себя в совершенной безопасности.
- Вася, деточка, ты что-нибудь знаешь о пропавшем куске мяса?
Василиса немедленно повернулась ко мне:
- Это ваша работа, Михаил Тимофеевич? Опять против меня козни строите? - Прошипела она без малейшего уважения.
- Ты, девка, отвечай, когда тебя старшие спрашивают! И не шипи на меня, мне совсем не страшно. Мне на твое шипение - тьфу!
Василиса решила, что лучше задобрить Надежду, чем злить меня. Ее глаза сразу стали такими честными и лучистыми, что на месте Надежды я немедленно бы сдал бы ее в соответствующие органы. Она заюлила, заметалась, всем своим видом демонстрируя полную невиновность, непричастность и намекая, что у нее тут есть злобные недоброжелатели.
- Ладно, ладно! - Стала успокаивать ее повариха. - Я на тебя и не думала. Конечно, ты не виновата! А, может, это вообще мы со счетом ошиблись. Устали вчера, вот и обсчитались...
Я поднял голову к небу и стал рассматривать густые облака. А что тут говорить! Вот и не буду вмешиваться... до поры до времени. Но потом я припомню Надежде ее легковерие и беспечность. Нет, я не стану ее увольнять или еще как-то жестоко карать, просто напомню, чтобы она поняла - я всегда прав, особенно в таких тонких и деликатного свойства делах мой нюх и моя интуиция никогда не подводят.
* * *
Толку от Рамзеса не было никакого. Слухов всяких и мутных историй он приволок целую кучу, но в них не было ни малейшего рационального зерна. Михаил Тимофеевич расстроился ни на шутку. Конечно, больших надежд на молодого Рамзеса он и не возлагал, но все же надеялся, что тот хоть что-то узнает у своих подчиненных. База Рамзеса была побольше (это несколько нервировало Михаила Тимофеевича: он боялся, что через пару-тройку лет Рамзес начнет задирать нос), служащих там было много из обоих поселков, а начальник не смог использовать свои возможности.
По большей части он делился старыми сведениями, как минимум двухгодичной давности, о том, то Абрек соблазнил одну красавицу из хорошей семьи, были неприятности, семья даже готова была принять к себе Абрека, чтобы жил у них честь по чести. Но разбойник не пожелал идти на дармовые хлеба - по сердцу ему была вольная жизнь, да еще и дал понять, что красавица сама за ним бегала, а он даже не был увлечен, все это Рамзес пересказывал с приговоркой "Зарина считает, что...", "Зарина думает..." и так далее. Михаил Тимофеевич знал эту самую Зарину - дама болтливая, несерьезная, нашел Рамзес, кого слушать!
Надоели начальнику все эти байки, он довольно резко прервал своего молодого коллегу. Наверное, тот обиделся: он-то старался от всей души. Вида, правда, не подал, потому что в их среде давно было поставлено так - все мелкие обиды гнать прочь, дабы делу своему главному не повредить. Дело это, может, кому-то покажется и несущественным, а с точки зрения всех жителей предгорий - нет ничего важнее, чем обеспечение нормального отдыха гражданам страны, которые приезжают в этот благословенный край из больших и малых городов снять стресс, поправить здоровье, набраться новых сил. В таком духе были воспитаны и Михаил Тимофеевич, и Рамзес - оба уроженцы здешних мест, оба из старинных почтенных семейств, не одно поколение стоящих на страже отдыха и благополучия всех гостей.
Что ж делать? Михаил Тимофеевич подумал - хорошо, что он всегда привык полагаться только на собственные силы. Хотелось бы, конечно, в трудную минуту опереться на плечо друга, но он вовремя вспомнил, что у Рамзеса своих проблем немало - хозяйство-то какое сложное! О скольких делах болит его голова!
Попрощавшись с коллегой как можно теплее, чтобы загладить обиду, Михаил Тимофеевич, проследив, как гости поужинали, поинтересовавшись, всем ли те довольны, потихоньку направился к забору, заранее приготовив там себе скрытую засаду. Он понимал, что совсем уж близко подбираться нельзя - враг может его заметить, но рассчитал все как можно ближе к возможным реалиям.
Там, в засаде, и залег до поры до времени. Лежать пришлось долго - начал замерзать. Существо с меньшим чувством долга уже сдало бы свои позиции, но не таков был начальник базы. Кроме того, его здорово подзуживало сегодняшнее поражение в гонках с Василисой и строгий выговор от Луизы.
"Я вам всем покажу!" - Думал Михаил Тимофеевич, клацая зубами. - "Все у меня узнаете, кто всегда прав!".
Звезд, как назло, сегодня на небе видно не было: все-таки завтра снегопад случится, уж несколько дней ждали. Погода в горах неустойчивая, но всегда есть некие признаки, позволяющие делать краткосрочные прогнозы более или менее точно. Плохо, что темно - хотелось бы ворога рассмотреть, как следует. Но в любом случае ситуация несколько прояснится.
Тихий шорох послышался только через полтора часа после ужина. Михаил Тимофеевич осторожно высунул голову из своего укрытия. Вдоль забора кралась Василиса, ища вчерашний лаз. Михаил Тимофеевич улыбнулся: "Ага! Ищи, ищи, красавица!".
Небольшой шум послышался и с той стороны - из леса, отделявшего эту базу от другой, а заодно и от дороги, ведущей к нижнему поселку. Василиса бросилась на шум. Михаил Тимофеевич услышал легкий шепоток и напряг уши, насколько возможно. Часть беседы ему удалось услышать.
- Заделали лаз, - проинформировал Василису незнакомец через забор.
- Знаю я, чьи эти проделки! - Злобно отреагировала Василиса. - Это Михаил Тимофеевич Саиду показал наше тайное место. И откуда он только это узнал!
Незнакомец призвал ее соблюдать тишину и осторожность.
- Да никто нас не увидит. Сам же Михаил Тимофеевич, небось, уже дрыхнет. Хорошо, что он уже не очень-то молодой и резвый, а то покоя мне не было бы ни секунды!
"Не очень молодой, зато умный!" - Прищурился в своем укрытии начальник базы. - "Теперь тебе, голубушка, не отвертеться!".
Легкий шепот о чем-то спросил Василису.
- Да принесла, принесла. - Успокоила она собеседника. - Как чувствовала, что будет какое-то препятствие. На, поешь. - Она просунула в щель забора какой-то кусок. Это я от ужина припрятала.
"Ну, вот, так и есть! Таскает из столовой еду для какого-то охламона. И ведь врет на голубом глазу!" - Михаил Тимофеевич даже завозился на снегу - так разволновался. Парочка притихла и прислушалась.
- Да, нет, это, наверное, белки или ночная сова. Почуяли запах еды, - тихо прошептала Василиса.
Из-за забора раздалось противное плямканье, будто кто-то не смог сдержать аппетита.
- Проголодался, голубчик мой, ненаглядный! - Нежно проворковала Василиса, от ее сюсюканья Михаила Тимофеевича чуть не затошнило.
- А ведь с мясом-то нехорошо получилось, - продолжала Василиса, - заметили все-таки пропажу. Еле-еле отвертелась. А уж Михаил Тимофеевич весь в подозрениях теперь ходит. Боялась я недаром-то! - С легким укором в сторону незнакомца произнесла она.
- Ты, никак, трусишь? - Неожиданно Михаил Тимофеевич четко расслышал все интонации этого роскошного, бархатистого и соблазнительного голоса. - Так ведь я что? Могу и уйти. Мало ли добрых душ вокруг!
- Ах, нет, что ты! - Испугалась Василиса, даже затряслась вся. - И не думай. Я на все для тебя готовая. Ничего и никого не боюсь!
- Это хорошо. - Голос как будто ласкал юную красотку. - Потому что у меня большие планы. Ваша база видится мне перспективной - здесь возможностей - непочатый край, поле непаханое.
Василиса кивнула задумчиво, но постаралась предостеречь друга от возможных напастей:
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но тот Михаил Тимофеевич... Он очень опасен. Если он тебя поймает...
- Поймает! - Голос пошел таким презрительным смехом, что в лесу откликнулось эхо, а с ближайшей сосны упал небольшой сугробик снега. - Поймает! Меня уже много лет никто поймать не может, не то что этот ваш колченогий Михаил Тимофеевич!
"Абрек! - Ахнул начальник базы. - Он и есть - его стиль! Какой ужас! Пропали годы честного и упорного труда!".
- Слушай меня, - призвал негодяй свою соучастницу, - ты должна за всем следить внимательно, запоминать, что когда привозят и куда складывают. Повертись возле туристов, захаживай в их корпуса, по возможности - ходи по комнатам. Смотри, у кого есть что-либо для нас с тобой интересное. А потом мне сообщай. А там уж дело мое - как добро взять!
Василиса выразила восхищение отвагой и предприимчивостью своего возлюбленного, и к возмущению Михаила Тимофеевича никак не отреагировала на полную безнравственность и аморальность его выдающихся планов. Еще немного пошептавшись, парочка рассталась: незнакомец растворился, как призрак, в темноте леса, а Василиса вальяжным шагом направилась к хозяйственному корпусу, в котором ей выделили уголок, изображая мирную и тихую прогулку перед сном, исключительно на благо своего драгоценного здоровья.
* * *
"Из дневника начальника базы Михаила Тимофеевича".
Соображение ко мне вернулось не сразу - замерз я здорово. Отогрелся только в своем личном домике, да и то пришлось закутываться в плед. Но пришел в себя, в конце концов. И тут же нахлынули мысли, одна другой печальнее - ну, что же это я так делал не так? За что мне эта напасть? Но не привык я подолгу сопли развозить - встряхнулся, взял в себя в руки и стал вырабатывать план по противодействию преступной группе. В том, что это преступная группа, я не сомневался ни минуты. И Василису не освободит от ответственности то, что тут не обошлось без амурных происков. Понятно, что она влюбилась в подлого Абрека - тому, небось, и напрягаться особо не пришлось. Ума-то у Василисы - кот наплакал, вот и попалась, не только по молодости, но еще и по природной своей глупости. Нет, виновата она, даже может быть, больше самого Абрека. С того что брать - тяжкие преступления - его способ существования. А она предала тех, кто помог ей в трудную минуту, кто пригрел ее, дал ей кров и стол! Нет, не было и никогда не будет оправдания подобному поведению. Хорошо, что она меня боится, правильно делает. Хорошо, что Абрек меня не боится - мне же легче. Как он там меня назвал - "колченогий"? Возможно, что походка моя не такая бодрая, как в годы отшумевшей юности, но я далеко еще не старик, и в самое ближайшее время Абреку предстоит в этом убедиться.
Больше всего меня возмутил цинизм парочки по поводу имущества гостей. Понятно, что они собирались поживиться у них, чем только можно, и муки совести не входили в их дальнейшие планы. Ничего! Я им ловушку устрою! Пусть пока думают, что дряхленький Михаил Тимофеевич совсем нюх потерял, а я исподтишка стану за ними наблюдать. Одно только плохо - здорово это отвлечет меня от непосредственных обязанностей. Могу ли я полностью положиться на Саида, доверить ему все тонкости управления?
С этими думами я заснул, и снов не видел - притомился. Зато утром был бодрее и свежее, чем когда-либо, тем более, что Надежда накормила меня отменным завтраком - Василисе на такой ни в жизнь честным трудом не заработать. Пока я ел, она стояла рядом, погруженная в свои мысли. Конечно, опять ее муженек кровь ей попил!
А тут и он, собственной персоной объявился - давно не виделись! Сначала он выглянул из-за угла, заметил, что рядом с Надеждой только я, и выполз целиком на белый свет. Тоже мне, скажу я вам, зрелище малоприятное. Я как раз доел, а после хорошей трапезы люблю тишину и покой. Но похоже, это на сегодня отменяется.
- Слышь, Надежда, чего скажу! - Начал мужик издалека.
Та отвернулась и старательно смотрела в другую сторону.
- Ну, это, Надька, ты уж прости, чего там... - Заныл ее благоверный, которого звали, между прочим, Гришкой.
- Отстань, не видишь, занята я! - Рявкнула Надежда.
- Ой-ой-ой, какие мы важные! - Противно загундосил Гришка. - А вам, Михаил Тимофеевич, нехорошо подслушивать и подсматривать. Идите себе, не видите, тут дела семейные, до вас никак не касаемые!
- Ты чего это его гонишь? - Вскинулась Надежда. - Он при исполнении... в отличие от тебя, бездельника.
Зря она, я и сам за себя ответить могу, а уж Гришку-то ее и вовсе не боюсь. Но это она, конечно, исключительно по доброте сердечной. Да и то верно, что не очень прилично постороннему встревать между мужем и женой. Хотя, если честно, очень уж хотелось мне наподдать этому Гришке так, чтобы дорогу на мою базу забыл.
- Так чего тебе? - Холодно спросила Надежда.
- Ну... это... мне надо бы, а? - Не знаю, кто как, но мы с Надеждой сквозь это жалкое блеяние сразу уловили суть.
- Опять за деньгами явился! - Возмутилась повариха. - У меня что - печатный станок? Откуда я тебе их выну - за неделю до зарплаты?
- А ты, это, займи... - Пока еще просительно, но уже с нотками нетерпения выдал Гришка.
- Угу, уже бегу. А отдавать кто будет - опять я?
- Вот ты, Надька, все-таки баба бессердечная. Родной муж страдает, а она все о материальном, нет, бы о душе моей подумать!
- Ты обо мне много думаешь! - Фыркнула Надежда. - Всю жизнь мне исковеркал, алкаш поганый!
- Ах, ты...! - Обозлился Гришка. И замахнулся на жену кулаком. А кулаки у него, надо сказать, не маленькие. Здоровый-то мужик, этот Гришка!
Тут уж я не выдержал. До сих пор я просто наблюдал за сценой, но не мог стерпеть, когда злодей грозился ударить слабую женщину, да еще не кого-нибудь, а Надежду! Разумеется, я бросился к нему с целью сделать больно. Он это понял, а что удивительного - в гневе я страшен! Гришка связываться со мной не захотел - отскочил в сторону и закрыл лицо руками. Я остался стоять между ним и поварихой.
- Отлично, Надька! Докатилась! На мужа натравила этого... - Он дрожащим пальцем ткнул в меня. - Уйдите, Михаил Тимофеевич! По-хорошему прошу!
К несчастью, ему под руку попалась лопата, которой Саид чистил снег, да потом бросал, где ни попадя. Не забыть бы ему указать на серьезный недостаток в работе.
- Ну, может, теперь поговорим, Михаил Тимофеевич? - Радостно сжал страшное оружие в руках Гришка.
Я примеривался, как бы лучше к нему подобраться. Не то, чтобы я боялся лопаты, но и лезть на рожон не хотелось. От злости и по душевной слабости я ввязался с Гришкой в ссору и тоже начал ругаться. Надо сказать, что обругивал я его последними словами, он тоже не отставал, а Надежда пыталась нас урезонить. Хорошо, то гостей на базе не осталось - все по окрестностям рассосались.
К нам подбежали Саид, Луиза и еще несколько сотрудников.
- Немедленно прекрати! Брось лопату! - Гаркнул Саид, повернувшись к Гришке.
Тот послушался, лопату бросил, но попытался вступить в спор с моим заместителем:
- Я у тебя, конечно, виноват! А, между прочим, он, - Гришка показал на меня, - первый начал, сам на меня полез драться!
- Михаил Тимофеевич без причины никогда никого не задирает, - естественно, Саид стал на мою сторону, - ты ж у нас дебошир известный. И не тебе его осуждать.
- Ага, я вот на вас в суд подам, на всех! Человек к жене пришел, а вы его так встречаете!
- Слушай, Гриша, иди-ка ты с базы подобру-поздорову, - устало сказал Саид, - пока я не вызвал наряд из поселка. То-то они будут рады снова тебя лицезреть - ты же у них любимый клиент.
Луиза в это время утешала Надежду, понимая, что лиходей пытался воздействовать на нее силой. Я присоединился к жене заместителя.
- Спасибо вам, Михаил Тимофеевич, - сквозь слезы проговорила повариха, - вы у нас настоящий кавалер, не то что некоторые.
Видя, что общественное мнение не на его стороне, Гришка поспешно покинул территорию базы, о чем никто из нас не жалел.
Краем глаза я заметил, что Василиса во время скандала крутилась где-то неподалеку, но к нам не приближалась. Кажется, она была довольна тем, как я увлекся скандалом с Гришкой. Наверное, подумала, что я нашел себе другой объект для преследования, или, что я уже старею, не могу сосредоточиться на чем-то одном. Что ж, меня это устраивает. Слабость врага в том, что он не всегда верно оценивает противника - так меня всегда учил папаша. Ему-то не с одним лютым недругом сразиться пришлось! Так что знал мой старик, что говорил. А я, со своей стороны, как раз верно оцениваю масштаб злодейства Абрека и степень бессовестности его дорогой подружки. Так что история с Гришкой мне на руку.
Все разошлись по своим делам, и я, воспользовавшись моментом, указал Саду на его недоработку, это я насчет лопаты. Вообще-то я не хотел при всех делать ему замечание, так как авторитет заместителя - штука тонкая, и должен быть на высоте.
Саид вину признал, лопату убрал в сарай, сарай запер, а ключ, под строгим моим надзором, прицепил к общей связке. Потом мы присели передохнуть. Саид закурил.
- Хочу вам сказать, Михаил Тимофеевич, что вся эта кутерьма с Гришкой - цветочки. А вот вам ягодки - к нам едут высокопоставленные гости. Сейчас мы все тут затанцуем.
Ух ты, как не вовремя! Тут как раз в истории с Абреком только контуры очертились, и гости важные - лишний элемент.
А надо вам сказать, что у нас на базе, кроме обычных жилых корпусов (два двухэтажных здания), есть еще два домика с особыми удобствами. Нет, вы не подумайте чего, у нас и в корпусах все, как положено - в каждом номере стеклопакеты, душ и туалет, холодильники там всякие. Но домики - это особая статья. Там полы с подогревом, евроремонт, джакузи, ну, и прочие всякие штуки, высоко ценимые людьми состоятельными и серьезными. И питаются такие гости отдельно от остальных - им еду в номера доставляют.
Ну, придется поработать всем, а особенно, конечно, мне. Ничего я не сказал Саиду об Абреке - зачем его нервировать в такой ответственный момент, сам уж как-нибудь справлюсь.
* * *
К вечеру пошел снег. Ветра особенного не было, а мороз добавился. Было бы, наверное, очень красиво, только снег падал такой густой, что вокруг не было видно дальше, чем на три метра.
Михаил Тимофеевич проверил лично - гости в элитные домики заселились, вроде бы претензий никаких не высказывали, а погода не располагала к длительным прогулкам.
Сам же начальник базу по периметру обошел и присматривался - нет ли еще где в заборе худого места, могущего послужить для врага удобной лазейкой. Но в глубине души он понимал, что никакие заборы не удержат за территорией базы такого лихого молодца, как знаменитый Абрек.
Перед сном Михаил Тимофеевич попробовал себя убедить, что еще неизвестно, кто сердечный друг Василисы. А, может быть, это и не Абрек вовсе, а какой-нибудь простой поселковый парень, который старается набить себе цену и морочит девчонке голову, выдавая себя за бесшабашного удальца. Ведь своими-то глазами он не видел, с кем там шепталась Васька!
Потом начальник вспомнил пропавший кусок мяса, мягкий, обволакивающий голос незнакомца и помотал головой. Нет, у простого поселкового парня нет возможностей разыграть столь достоверный спектакль. Кроме того, все эти разговоры о том, чтобы Василиса шарила по номерам гостей! Он же просто-напросто предлагал ей быть наводчицей! А именно так и действовал всегда Абрек.
Вслед за Рамзесом Михаил Тимофеевич тоже поддался обаянию легенды и стал вспоминать все, что было известно о том, другом Абреке - Великом.
Жил он в этих местах в стародавние времена, когда еще не было машин, канатных дорог, туристов, и всего того, что следует за этими прелестями цивилизации. Михаилу Тимофеевичу в детстве эти истории рассказывали не родители - тем было некогда, вечно все в работе, они считали, что подобные сказки не входят в необходимый пакет образования их чада. Но легенды хорошо помнила одна почтенная работница, с которой юный Мишанька проводил много времени. Вот он и запомнил все, а теперь рассказы старой Фатимы всплыли в памяти.
Великий Абрек не был простым вороватым нарушителем закона, он прослыл самым настоящим разбойником. Никаким иным оружием, кроме холодного, не пользовался, следов своих преступлений практически не оставлял, а видели его только несколько человек, на описание которых и приходилось полагаться местным жителям. А описания эти были несколько расплывчатыми и очень неопределенными. Так и вышло, что глаза у Великого Абрека светились в темноте желтым огнем, что голос его был подобен рыку льва, а размер его следов превосходил следы всех известных в то время великанов.
Делу отлова Великого Абрека, сами понимаете, это помогало мало. К тому же орудовал он на большой территории, и никто не знал, где смельчак появится завтра, ни один владелец зажиточного хозяйства не мог спать спокойно. И на какие только уловки не шли жители мирных сел, чтобы отучить Великого Абрека безобразить! Ничего не помогало. Неудивительно, что нынешний Абрек считает себя его прямым потомком, очень уж много общих черт у этих двух героев своего времени.
Михаил Тимофеевич даже головой потряс, так эти Абреки перебили ему заслуженный ночной отдых. Тяжело вздохнул и заснул беспокойным, рваным сном, прислушиваясь к малейшему шуму на улице. Но ничего особенного там не происходило - по-прежнему падал снег густыми хлопьями. "Утром много хлопот будет", - заворочался на постели начальник базы.
Первым делом все кинулись чистить дорожки, еще до завтрака удалось разбросать снег не только на территории базы, но и за оградой. Михаил Тимофеевич суетился и подгонял работников, тем передалось его волнение, что, тем не менее, положительно сказалось на их трудовом порыве.
Высокопоставленные гости позавтракали у себя, а потом отправились на трассы. То есть отправились только мужчины, а дамы остались на базе. Прибыли две семейные пары, и было очевидно, что инициаторами приезда сюда являлись главные кормильцы. Прекрасные половины с трудом представляли себе свое пребывание здесь. Не только Михаил Тимофеевич и Саид, но и все сотрудники потихоньку осматривали странных дамочек, совершающих променад по дорожкам от ворот до дальнего забора.
Две необыкновенных красавицы, осторожно цепляясь друг за друга, вышагивали на десятисантиметровых каблуках по снежному покрову, смахивая его полами шикарных шуб, стоимость которых явно превосходила стоимость отечественных марок автомобилей. В ушах и на пальцах сверкали драгоценные камни, дамы брезгливо оглядывали окрестности и шепотом задавали в пространство неприятный вопрос: сколько их повелители намерены оставаться в этом богом забытом местечке? Они ни с кем не общались, а когда кто-нибудь проходил мимо, то шарахались в сторону, как будто боялись подхватить заразу. Михаил Тимофеевич, по характеру немного ретроград, чуть было не обругал высокомерных гостий, но более молодой, а потому и лояльный, Саид успел его остановить, тихонько отметив, что их задача привечать любого вида туристов, даже таких неординарных.
- Видите, Михаил Тимофеевич, даже их мужики от них сбежали. Катаются, небось, сейчас на лыжах с Чегета, и совершенно счастливы. Судя по всему, подруги жизни им там не нужны.
Михаил Тимофеевич согласился, хотя ему и не нравились эти зазнайки. Одно хорошо: когда перед ними стала виться Василиса, привлекая внимание красавиц (она совершенно точно следовала указаниям, данным ей Абреком), те лишь недоуменно переглянулись и прошли мимо, подобрав дорогие шубы, чтобы не коснуться случайно ими девчонки.
Та осталась стоять с открытым ртом, потому как привыкла совсем к другому обращению - она умела себя выгодно подать, и обычно туристы становились жертвами ее сомнительного, с точки зрения Михаила Тимофеевича, обаяния.
Сам начальник базы злорадно усмехнулся, увидев ее растерянные глаза. Ради этого торжества он готов был и сам попасть под неприятные и холодные, как душ, взгляды элитных гостий, только бы Ваське не удалось подобраться к ним поближе.
- Ну, что, получила? - От хорошего настроения он не удержался, чтобы не пообщаться со злодейкой.
- Ой, подумаешь! Видели мы таких! Воображают из себя! Вот их мужья с трассы вернутся, тогда и посмотрим! Дядьки, кажись, ничего, добренькие. Вот я на них после ужина сытного погляжу!
- Не смей, Васька! Не лезь к таким важным гостям!
- У вас спросить забыла! - С фальшивым равнодушием ухмыльнулась Василиса.
Михаил Тимофеевич плотно сжал челюсти. Придется терпеть. Очень хочется сбить с нее спесь и сказать, что он знает о ее тайных встречах с Абреком, но тогда они отменят все свои планы и затаятся. А кто их в этом случае разоблачит? Абрек все равно нанесет удар, но Михаил Тимофеевич уже не будет в курсе событий. Ничего, Васька, быть тебе битой и крепко за твои подлые проделки!
Михаил Тимофеевич побрел к задней части кухни. Опять собирался снег, старики жаловались, что кости ломит, это к потеплению. Плохо, до конца зимы еще далеко, туристы обычно ездят до середины марта, пока трассы не закрывают в связи со сходом лавин. Всем надо как-то жить, и потепление плохо скажется на заработках местных жителей.
Надежда сидела на лавочке и чистила картошку.
- Видели вы, Михаил Тимофеевич новых гостей? Правда, красавицы?
Михаил Тимофеевич совсем не был в этом уверен. По его мнению, Надежда выглядела значительно более привлекательной, о чем он ей и сказал.
- Шутите, Михаил Тимофеевич! Вот бы мне такую шубку! А какие у них драгоценности? Эх, живут же женщины! Как королевы!
Похоже, что настроение у поварихи было не очень. Михаил Тимофеевич немного потоптался рядом, но у него не было ни малейшего желания выслушивать панегирики холеным дамочкам, которые не удостоили его не то что положенными знаками уважения, но даже и простого взгляда. Конечно, кто он для них такой - простая обслуга! Так что он пошел в свой тайный уголок. Туда он отправлялся только тогда, когда переживал какой-нибудь душевный кризис.
Местечко было так спрятано, что даже Саид о нем ничего не знал. Последний раз Михаил Тимофеевич тут отсиживался, когда очень болезненно переживал уход своей супруги к одному молодому красавцу, только начинающему трудовую карьеру. Он переживал очень сильно (позже все прошло, и он даже увидел положительные стороны их разрыва), а убежище спасло его от множества соболезнований, которые ему высказывали все, кому не лень - ни капли такта у некоторых...
В самом дальнем углу территории базы росла вековая сосна. Внизу ее ветки приняли когда-то под воздействием каких-то природных сил неправильное направление и росли вниз. Там-то и прятался в трудные минуты жизни начальник базы. Сейчас он опустился на плотный ковер из иголок и уставился в просвет между сосновыми лапами. По небу носились мрачные тучи, птицы беспокойно перескакивали с ветки на ветку, сороки особенно трещали сегодня, предвещая беду. Сам воздух был пропитан ароматом тревоги и грядущих событий.
Где-то вдали мелькнула зловещая тень Абрека.
* * *
"Из дневника начальника базы Михаила Тимофеевича".
Тучи сгущаются со скоростью космической ракеты. Все складывается одно к одному: погода, важные гости, решимость Абрека, безнравственность Василисы. Готовится преступление, а я даже не могу поделиться с Саидом. Думал я, думал и решил не вмешивать своего заместителя в это темное дело. Во-первых, еще слишком он молод - не то, чтобы не поверит мне, но в связи с отсутствием большого жизненного опыта не придаст большого значения моим подозрениям. И к тому же, Саид неплохо справляется со своими обязанностями, вот и пусть справляется - должен же кто-то следить за порядком, а я в последнее время что-то запустил хозяйственные проблемы.
Так я выдвинул вопрос на прямое голосование и большинством голосов принял решение раскручивать Абрека самому. Все. Отступать больше некуда.
В районе ужина я выбрался из своего убежища и направился к элитным домикам. На застекленной веранде сидели мужики, на столе стояли бутылки - похоже, что веселье шло полным ходом. Дамочки сидели здесь же и томно тянули из высоких бокалов какую-то желтоватую жидкость.
Васька, конечно, была тут как тут. Мужики весело общались с ней и не проявляли недовольства от ее присутствия. Василиса демонстрировала себя во всей красе. Я заметил, что она крутит башкой и старательно изучает имущество гостей, и где что лежит. К дамочкам она не приставала, не дура все-таки, поняла, что от них добьется меньше, чем ничего - и слова доброго не выжмут из себя эти фифы.
Мужики предлагали Ваське закусить, от чего она, тварь подзаборная, не отказалась, совмещая приятное с полезным. Любоваться этой мерзкой картиной больше не было сил, так что я занялся разведкой на местности. Наверняка Абрек крутился где-то неподалеку, дожидаясь ночи, дабы встретиться с наводчицей. Вокруг домиков было все чисто и аккуратно: не валялось никаких предметов. Первый раз в жизни меня это огорчило: я разработал неплохой план, но он предполагал наличие вокруг места действия ряд объектов. Придется завтра начать подготовку. А пока хотелось бы мне поподробнее послушать о замыслах злодеев. От всей души я надеялся, что нанесение травм гостям все-таки не входит в их планы. Было уже довольно поздно, когда Васька выползла из домика. Объелась, что ли? Еле-еле несла свое откормленное тело по ступенькам. Я притулился за углом, стараясь услышать как можно больше. Соучастница остановилась внизу и долго вглядывалась в темноту. Потом я услышал негромкий оклик:
- Абрек, ты здесь? - Сперва ответом была тишина. Только после третьего призыва послышался шорох, и из-за дальних деревьев прошмыгнул мозг банды.
- Чего ты орешь? Хочешь, чтобы вся база сюда сбежалась во главе с вашим Михаилом Тимофеевичем? - Недовольно буркнул он.
Наконец-то я имел счастье увидеть знаменитого разбойника во всей красе, полагаю, нас таких было на белом свете не очень много.
Что и говорить, внешность у Абрека выдающаяся. Понимаю, почему он старался как можно реже попадаться на глаза мирным жителям! Для преступника лучше всего быть незаметным, не обладать никакими приметами, уметь раствориться в толпе. Абрек ни за что не растворится в толпе, будь она хоть размером с Эльбрус. Не могу не признать, что, разглядев его хорошенько, я вполне оценил его харизму и понял, в чем заключается секрет его успеха у женского пола. Другое дело - что он-то нашел в Василисе, такой обычной, серенькой и неприглядной. Не иначе, как у него тут не столько любовь, сколько корыстный интерес.
Васька взирала на ухажера обожающими зенками, и грубость его обращения нисколько ее не смутила.
- Все узнала, милый, все разведала. Но хочу тебе сказать - ничего особенного они с собой не привезли. Иной раз у обычных туристов куда больше добра припрятано. Так, в основном, мелочевка.
- Это ничего, зато взять просто, проще, чем в общем корпусе, где народ топчется и днем, и ночью.
Василиса с беспокойством оглянулась, неужто что-то почуяла, стерва?
- А может, ну его совсем, Абрек? А то не ровен час...
- Еще чего! Я всю жизнь ничего не боялся, все дела планировал четко. Не откажусь ни за что! Ну, а если ты на попятную пойдешь...
- Что ты, Абрек! Я с тобой до конца. Только куш-то совсем ничтожный, можно подождать более благоприятного случая...
- А кураж? А слава? Шуму-то много будет! Чего ты боишься?
Васька замялась. В то, что она страдает от мук совести, ее я не верил ни секунды, выгода для нее куда важнее.