В ночь с 21-го на 22-е февраля 1982 года на Матвеевском кладбище пахло плесенью. Впрочем, там всегда так пахнет...
Назойливый чирей луны то и дело выглядывал из-за чёрных как смерть облаков и забрызгивал гноем света надгробья. Завывая, мерзкий северный ветер колыхал скелеты деревьев, не успевшие набухнуть почками. Дмитрий вдохнул сырой кладбищенский воздух и ощутил себя настолько счастливым, что захотел рыдать от умиления.
Что он, собственно, и сделал - зарыдал от умиления.
А потом...
Потом он достал из авоськи газетный свёрток. Развернул его и погладил обложку содержавшейся в нём толстой книги. Обложка была сделана из человеческой кожи.
Не спрашивайте, откуда у рядового инженера предприятия "Зоря"-"Машпроект" Дмитрия Борисовича Палкина, у ничем не выдающейся на первый взгляд личности, у простого труженика, винтика в гигантской машине по выполнению Пятилеток - в руках оказался богомерзкий "Некрономикон" пера безумного араба Абдулы Альхазреда. Не спрашивайте, чего стоило ему достать эту книгу. Не спрашивайте, сколько раз он продал душу Мефистофелю. Не спрашивайте, потому что никогда не узнаете правды...
Дмитрий трепетно раскрыл книгу. В принципе, этого не требовалось, ведь каждую страницу "Некрономикона" он знал наизусть. Безграничная глупость - шастать ночью по городу с авоськой, в которой лежал столь могущественный фолиант, содержание которого тупое ментовское быдло сочло бы за извращенческое и увезло бы Дмитрия в "бобике" к себе в участок, на Декабристов 8. Да, эта затея вырисовывалась крайне рискованной, но Дмитрию было так спокойней. Книга обладала таинственной мощью, придавала дьяволическую уверенность и непоколебимость. Вряд ли стеснительный по своей природе Дмитрий смог бы выполнить задуманное, не возьми он с собой на кладбище "Некрономикон".
Но, так уж случилось, что Дмитрий Борисович Палкин, человек, чьё имя кровавыми буквами отбито в истории нашей Великой Страны (да и всего Мира), в ту злосчастную ночь без проблем добрался на Матвеевское кладбище с богомерзкой книгой Альхазреда в авоське. Он раскрыл её наугад. Если верить следователям: на месте, где повествовалось о печальной гибели расы Старцев от лап своих же поумневших рабов - шогготов. Не глядя в пожелтевшие от времени листы, Дмитрий принялся нашёптывать на латинском чудовищное заклинание.
С первой попытки у него ничего не получилось. Дмитрия остановил сторож, проснувшийся от неприятного предчувствия, перекрестившийся с перепуга и решивший совершить внеплановый обход по кладбищу. Это, собственно, стало последним, что он сделал в этой жизни. Дмитрию уже было нечего терять. Погрязший в изучениях чёрной магии инженер осколком надгробья забил до смерти бедного пенсионера-сторожа Андрея Акакиевича Синицкина.
Во время второй попытки Дмитрию никто не мешал. Правильно произнесённое заклинание вкупе с алхимической смесью, составленной из редких материалов, которые инженер похитил со складов родного предприятия - дали чудовищный результат.
Всё, как написано в "Некрономиконе": "И поднимутся умершие, и протянут они свои руки к живым, и живые сделаются умершими, и да воцарится Тьма..."
Мёртвые руки пробивали крышки гробов, раскапывали себе путь на поверхность, словно вылупившиеся из куколок майские жуки, погребённые заживо своими же личинками, и разгребающие мощными передними лапами путь на свободу.
Вот только вряд ли майские жуки склонны к холодной кровожадности, к безотчётной жестокости и неконтролируемой тяге губить живую плоть...
Дмитрий Борисович Палкин дважды просчитался. Первый просчёт - он недооценил мощи совершённого им богомерзкого действа. Не только на Матвеевском кладбище, но и по всей Земле, даже в странах, где правит капиталистическая гидра, из мест погребений принялись выползать мертвецы. Второй просчёт - он думал, что вызванные им из потустороннего мира твари будут поклоняться ему, выполнять исполненную душевной убогости и злобы на окружающий мир волю. Этого не случилось.
Тогда, на Матвеевском кладбище, мертвецы растерзали человека, потревожившего их вечный сон. Они не оставили от него ничего, кроме партбилета и богомерзкого "Некрономикона" пера безумного араба Абдулы Альхазреда...
Витя и Света
Все учителя (разве за исключением молоденькой учительницы по пению) не любили Витю. Да что там не любили? Они его откровенно ненавидели. Хулиган: пьёт, курит, сшибает мелочь и булочки с мальчиков из младших классов, стоит на учёте в милиции, всячески разлагает мораль добропорядочных комсомолок, а то и пионерок... Даже летом ходит в косухе, вываренных джинсах, заправленных в солдатские кирзовые сапоги и бандане с черепом на лбу, а в последнее время был замечен участковым в ужасном деянии: он заставлял случайных прохожих слушать на его непонятно откуда украденном дорогущем портативном кассетном магнитофоне (на батарейках!) сомнительные, вручную записанные песни совершенно неизвестной группы "Гарин и Гиперболоиды". Как выяснил в беседе с парнем участковый, эта бездарная группа состояла из абсолютно бесталанного вокалиста с нерусской фамилией Цой и двух не меньших лоботрясов: Рыбина и Валинского...
Как признался участковому Витя, запись он сделал тайком на одной квартирной вечеринке в Ленинграде. На вопросы, когда же он успел посетить Ленинград, Витя уклончиво ответил, мол, не забивай баки, начальник, мы перемен ждём...
У Вити изъяли сомнительную запись, разлагающую, что трупный червь, кристально-чистую мораль социалистического общества (чему парень не сильно и расстроился, поскольку в тайниках на даче и гараже у него лежало с дюжину копий). Магнитофон забрать не удалось - не было подходящего заявления на кражу - что крайне расстроило участкового, который уже мысленно подыскивал место в гостиной для нового приобретения.
Не прошло и нескольких дней с момента инцидента с запрещённой музыкой, как Витя закутался в медвежью шкуру, свиснутую из гаража своего деда, в котором всякого хлама было завались, и подкрался к лавочке, запруженной старухами. Бедные женщины лущили себе семечки, перемывали кости всем во дворе (больше всего доставалось, конечно же, Вите) и даже не подозревали, какая беда их настигнет. Витя не стал рычать, как это можно было бы ожидать от его лишённых изощрённого воображения сверстников. Диким медведем он возрос над спинами пожилых женщин и слегка коверкая слова (подражая говору интуристов) поинтересовался, как пройти в продуктовый, купить мёду и оленины?
Двух старух пришлось везти в больницу. Но они вскоре поправились...
А Витю вновь подрядили на пятнадцать суток социально-полезной работы - копать песок на Варваровском карьере. Там он был частым гостем, и все знали, что работать он ни при каких обстоятельствах не будет.
В общем, Витя плевал в прилизанное лицо порядка с горы анархического пофигизма, и это доводило до белого коленья обывателей его родного Николаева.
Правда, не всех...
Во дворах то и дело появлялись группки малолеток, пытающиеся подражать своему кумиру - анархисту Виктору Кузнецову. Но обычно эти подражания оканчивались после первой, максимум второй беседы с участковым.
Особенным успехом хулиган Витя пользовался у некоторых сверстниц, а то и у женщин значительно старше возрастом. Истомлённые райским социалистическим однообразием (ведь, как ни крути, Мы Построили Социализм, Хвала Великому Вождю!), они с особым интересом глядели на харизматического бунтаря Витю, ученика десятого "Б" класса средней школы N22 с углублённым изучением английского языка. И, следует отметить, парень прекрасно осознавал свою власть над заскучавшими от обыденности женщинами, и не упускал возможности этим пользоваться...
Но если всякие там Машки, Ирки, Маринки и Елены Ивановны - использовались Виктором в качестве возобновляемых источников бесплатного ужина, портвейна, сигарет, ночёвки, секса, карманных денег и тому подобных радостей, то Света, ученица девятого "В" класса всё той же 22-й школы - предназначалась только для искренней и чистой, как слеза комсомолки, любви.
Конечно же, Света не знала о своём столь великом положении в иерархии предпочтений хулигана Вити. Да она вообще, если честно, старалась не замечать его, и при случайных встречах в коридорах школы или на улицах города - отводила взгляд, обходила десятой дорогой, сторонилась, как какого-нибудь прокажённого. Ещё бы, дочери первого секретаря Николаевского горкома партии не положено обращать внимание на всякую хулиганическую шваль.
Девушку утром привозила белая служебная "Волга" отца, а после занятий забирала. Водитель "Волги", он же телохранитель - коренастый усатый грузин по имени Вахтанг - всегда приезжал на большую перемену, якобы по своим делам, а на самом деле - чтобы тайком понаблюдать за кругом общения девочки и доложить обстановку отцу. Любой парень, замеченный в попытках подкатить к Свете, заносился в картотеку и тщательно проверялся на наличие вредоносных антикоммунистических взглядов, на достаток и социальное положение семьи, на уровень политической подкованности и так далее... Если парень не соответствовал высоким требованиям, поставленным отцом Светы, с ним, парнем, проводилась "профилактическая беседа", после которой желание ухожорствовать за лакомой невестой (с не менее лакомым наследством и социальным положением) отбивалось начисто. Не трудно догадаться, что при таком порядке вещей мало кто из сверстников девушки проявлял смелость и пытался добиться её внимания. Окружённая услужливыми подлизами-подружками, красавица Света страдала от одиночества...
Но хватит о наших героях.
22 февраля 1982 года город Николаев, собственно, как и десятки тысяч других городов, посёлков, сёл во всём мире сотрясла волна беспросветного ужаса.
Мёртвые повстали из могил.
Мёртвые жаждут крови.
МЁРТВЫЕ ИДУТ!
В считанные часы Мир превратился в полигон противостояния жизни и смерти. И выживал не тот, кто оказался на стороне так называемого "добра" (хотя какое тут может быть добро, если некоторые люди при жизни хуже любого повставшего из мёртвых?..). Выживал сильнейший. Вот ведь, должно быть, радовался скелет старины Чарльза - кроша черепа усомнившихся в его теории...
Тот зловещий понедельник Света встретила, как и обычно - собралась в школу. Отец ещё не приехал с внеочередного партсобрания в Киеве. Матери у девушки уже второй год как не было - умерла в автокатастрофе, вместе с прошлым водителем отца - хитроглазым черноволосым якутом по имени Джань. Одна в роскошной четырёхкомнатной "сталинке", Света была вольна делать всё, что ей заблагорассудится. Но она не воспользовалась этой возможностью, и вместо того, чтобы на выходных устроить девичник (а может, и парня какого-нибудь пригласить), Света провела дни в унылом одиночестве за чтением "Войны и Мира", столь нагло навязываемого школьной программой. Что ж, если выбирать компанию для поддержания унылого одиночества - лучше Льва Николаевича никого не сыщешь...
Вахтанг услужливо открыл дверцу, впуская Свету в солидное чрево государственной "Волги". Девушка всегда любила садиться на переднее сиденье, несмотря на все замечания отца, мол, в служебных машинах нужно ездить только на заднем сиденье, а переднее - признак дурного тона. Светка участливо кивала причитаниям отца, но делала всё, применяла любую доступную ей на тот момент женскую хитрость, чтобы садиться впереди. Нравилось ей и всё тут! Мало того, она мечтала о собственной машине и даже несколько раз намекала отцу о том, что было бы неплохо приобрести (разумеется, без многолетней очереди, а по блату) в личное пользование "Семёрку", обязательно вишнёвого цвета. Ведь семье так нужна новая машина... Отец бурчал и отнекивался, хотя понимал, что рано или поздно ему таки придётся сделать такую дорогостоящую покупку. Ради дочери он был готов на всё.
Водитель завёл мотор, надавил на педаль газа, плавно отпустив при этом сцепление. Но добраться до школы им не было суждено.
На пересечении улиц Советской и Адмирала Макарова служебная "Волга" первого секретаря Николаевского горкома партии сбила человека, непонятно откуда выскочившего на дорогу. Удар оказался излишне приличным, и кувыркающееся тело отбросило на добрых десять-пятнадцать метров. Благо, что Вахтанг, что Света - были пристёгнуты ремнями безопасности и никаких увечий не получили, что нельзя сказать про саму машину: бампер треснул, капот прилично смялся, но ходовая, как выяснилось позже, почти не пострадала. Ирония ситуации, по мнению Светы, заключалась в том, что авария эта произошла напротив Горисполкома, да ещё и на глазах величественной бронзовой статуи Вождя Мирового Пролетариата!
Извергнув термоядерную лавину ругательств на грузинском вперемежку с русским, Вахтанг хлопнул дверцей и направился к телу сбитого. Благо, будучи в шоковом состоянии, водитель забыл вытащить ключ из замка зажигания. Это и спасло Свету...
Итак, Вахтанг медленно приближался к телу. Он закрыл платком нос, поскольку чем ближе подходил, тем чётче слышал сладковатую трупную вонь. Хладнокровного человека насторожила бы эта вонь. Ну не может человек сразу после смерти источать столь едкий и отвращающий смрад. Но водитель не был в состоянии трезво мыслить. Он просто подходил к сбитому им человеку и всё. Хотел помочь, хотя, судя по увечьям на теле, помочь уже было нечем...
Вахтанг нагнулся, чтобы пощупать пульс своей жертвы, но тут же взвыл от боли. Труп сбитого мужчины ожил и впился зубами в руку водителю. Тем временем толпа зевак, приближавшихся со стороны улицы Советской, была более чем странной: одежды потрёпанные, рваные, больше похожие на вываленную в грязи ветошь. Издали их лица казались излишне бледными, но если бы Света посмотрела в офицерский бинокль Вахтанга, покоящийся в бардачке (да, именно в его линзы водитель высматривал незадачливых ухажёров девушки), то завопила бы от ледяного ужаса, сотнями смертоносных игл пронзившего сердце.
Крепкий по своей природе мужчина, да ещё и кандидат в мастера спорта по боксу (пусть в меру занятости давно не посещавший спортивный зал...) Вахтанг вмазал живому мертвецу от всей души. Нос треснул, и из ноздрей посыпались трупные личинки. Но в сомкнувшейся челюсти остался кусок мяса с руки Вахтанга. Взбешённый ранением, Вахтанг принялся сапогами забивать существо (ведь человеком это назвать уже нельзя было). Вскоре от твари осталось лишь месиво из переломанных костей и гнилого мяса. Но подоспела толпа зевак, которые оказались совсем не зеваками.
Это были зомби. Твари, повставшие из мёртвых.
Они навалились на Вахтанга и объели его до костей, а потом сожрали и кости... Но прежде чем это произошло, мужчина отправил в вечный нокаут с полдюжины этих дряней.
Света оторопело наблюдала за ужасными событиями с переднего сиденья государственной "Волги". Она пришла в себя лишь с последним выкриком боли и отчаяния Вахтанга. На её глазах - водителя сожрали заживо. Но самое чудовищное, после содеянного эти богомерзкие твари направились к "Волге", в которой сидела перепуганная дочь первого секретаря Николаевского горкома партии.
Света, конечно же, хотела себе "Семёрку", к тому же - обязательно вишнёвого цвета. Но, как это обычно бывает у детей, подпорченных вседозволенностью родителей, дальше желания ничего не заходило. Света не умела водить машину и даже не пыталась научиться. Все её познания сводились к рассеянным наблюдениям за действиями Вахтанга за рулём. Какие-то там передачи, какие-то там педали. Благо, девушка точно знала о том, что завести мотор можно лишь повернув ключ, вставленный в скважину зажигания.
Перескочив на водительское кресло, Света повернула ключ, забытый Вахтангом. Машина дёрнулась и заглохла. Запаниковавшая Света повторила попытку и истерически засмеялась, ведь мотор вновь заглох, не успев толком завестись. Медленно приближавшиеся к машине твари своим зловещим видом ожившей мёртвой плоти обещали чудовищную участь молоденькой девушке, ученице 9-В класса средней школы N22 с углублённым изучением английского языка...
Что-то в мозгу девушки щёлкнуло, открыв плотину, преграждавшую поток мыслей, когда первый зомби вмазал кулаком с редкими кусками гнилого мяса на костях по мятому капоту "Волги". Света принялась судорожно жать педали и поворачивать стартер. Это невероятно! Когда левая педаль была вдавлена в пол - мотор завёлся! Инстинктивно девушка нажала на правую педаль. Мотор бешено зарычал, но служебка и не подумала сдвинуться с места. Мертвецы окружили машину, заколотили по ней. Света потеряла всякую надежду, когда заднее стекло глухо треснуло, а потом и осыпалось от безустанных ударов. Она отпустила педаль. И, о чудо, машина сдвинулась с места! Отпустив сцепление, девушка и забыла, что правой ногой до упора вдавливала педаль газа...
Машина тронулась медленно, совсем не так, как это бывало у Вахтанга. Но это не помешало переехать несколько зомби. Не отпуская с перепугу педаль газа, Света покосилась на ручник. Ну конечно же, Вахтанг не мог покинуть машину, машинально не затянув ручной тормоз до упора! Немного повозившись, девушка таки сняла его, и машину рвануло вперёд. Как раз вовремя, поскольку некоторые мертвецы уже начали предпринимать попытки пробраться в салон через разбитое окно. Благо, они полезли скопом, мешая друг другу. Будь они чуточку поумнее - один бы без проблем влез внутрь и принялся лакомиться нежным девственным мясом Светы.
Рычаг передач стоял на первой скорости. Собственно, из-за этого машина и не заводилась, пока девушка не выжала педаль сцепления. Нет, Света, конечно же, знала, что передачи можно переключать и что от этого машина будет ехать быстрее. Но страх вновь заглохнуть и больше не завестись так довлел над комсомолкой, что она ни за какие коврижки не стала бы прикасаться к рычагу передач. Мотор ревел, как раненный тигр, стрелка спидометра зависла в районе сорока километров в час. Света ехала прочь от повставших из Ада чудовищ. Куда она ехала? Света и сама не знала. Но уж точно не в школу.
А Владимир Ильич, от досады сжимающий кепку, пристальным бронзовым взглядом провожал белую "Волгу". А потом принялся следить за живыми мертвецами, направившимися на нижний БАМ, к реке Ингул, отлавливать и умерщвлять живых...
Витя встретил тот зловещий понедельник, как и всегда - с бодуна жутко болела голова, а денег на опохмел не было. Елена Ивановна, его покровительница, уже давно ушла на работу, оставив на плите омлет из трёх куриных яиц и варёной колбасы. Всё, что требовалось от хулигана Вити - поджечь конфорку и подогреть завтрак. Вместо того чтобы поджечь конфорку, Витя подкурил папиросу "Беломорканал", и, коптя едким дымом кухню, принялся уплетать холодный омлет, запивая тёплой водой из горлышка чайника.
О том, чтобы пойти с утра в школу - речи быть и не могло. Витя обычно появлялся в школе на больших переменах, чтобы раздобыть немного деньжат у малолеток. До перемены времени оставалось предостаточно, спать не хотелось, с перепоя гудела голова. Облачившись в незаменимую потёртую косуху, зашнуровав кирзачи, завязав на затылке бандану, Витя решил проветриться. Чтобы избежать встречи с участковым или с другими представителями доблестной милиции, он окольными путями направился к "Стрелке" - общественному пляжу реки Ингул. Но направлялся Витя, конечно же, не на сам пляж, а в прекрасное место-притон под мостом. Там можно было отлавливать бомжей, бить их палкой и забрасывать обломками кирпичей...
Нужно же держать себя в форме?
Но в тот день вместо бомжей Вите пришлось упражняться на более страшных противниках...
Поначалу парня не удивило мёртвенное безлюдье на Центральном рынке, через пустые лавки которого ему следовало пройти. С одной стороны, здесь не было ничего странного - понедельник, выходной для пролетариев торгового дела. Но было в этой пустоте нечто зловещее, нечто необъяснимо леденящее кровь. Витя усмехнулся своим первым порывам страха, закурил очередную папиросу и продолжил путь. Да, это всё странно: ни тебе бродячей собаки, поедающей помои, ни тебе пьяного забулдыги, нашедшего приют у главной калитки. Ничего не было. Пустота. Безжизненная пустота. Ну и что? Ему-то, хулигану и дебоширу, анархисту и бунтарю - какое до этого дело?
Витя уж было расстроился, что сегодня ему не удастся выловить ни одного бомжа.
И только он это подумал, как из-за металлической вещевой коробки выпрыгнуло нечто. От него смердело так, как не способны смердеть на летнем солнце неделями не убираемые мусорные баки! Запавшие глазницы, полопавшаяся кожа, обнажающая мясо, изъедаемое трупными червями...
- А-а-а-а-а! - завопил с перепуга Витя и машинально пнул нечто ногой в грудь.
Нечто повалилось наземь, а переполненный адреналином Витя принялся его метелить. Нечто уже не сопротивлялось и без лишних проблем приняло свою судьбу от тяжёлых кирзовых сапог, но Витя этим не удовлетворился. Он осмотрелся по сторонам и с удовлетворением наткнулся взглядом на металлический прут, лежащий под одной из лавок. Благо, в Стране с Построенным Коммунизмом - ещё не всю арматуру с улиц растянули...
Витя вернулся к зловонному нечто, уже явно не способному самостоятельно подняться на ноги, и принялся щедро осыпать его ударами арматурой.
На помощь испустившему дух (или что там у него было) нечту, подоспел новый мертвец. Ну, на самом деле, ему было всё равно по поводу судьбы товарища, просто хотелось отведать лакомого живого мясца. От страха Витя взмахнул прутом, отбив с мёртвой рожи кусок челюсти. Дальше - хуже. Не чувствующий боли мертвец и не собирался останавливаться. Он протянул костлявые руки к парню и попытался схватить того за горло. Витя еле увернулся и нанёс ещё один удар прутом - на этот раз он попал по затылку. Тварь пошатнулась, но осталась стоять на месте. Её бойкие движения замедлились и Витя не преминул этим воспользоваться. Он нанёс третий удар - по ноге, раскрошив коленную чашечку врага. Живой мертвец повалился на землю. За всё время ни он, ни его предшественник не проронили и звука.
Тихий мертвецкий ужас...
Но забить до смерти второго мертвеца Вите не было суждено. Из-за угла универмага медленно выползали новые твари. Их было не счесть.
Витя пустился со всех ног прочь. Мимо пустых стеллажей, лавок, витрин и металлических ящиков. Сволочь сторож таки закрыл на настоящий замок ворота рынка (раньше он закрывал их на замок-обманку, чтобы его собутыльники могли беспрепятственно проникать на территорию рынка, лишний раз не тревожа товарища). Пришлось перелазить через ворота. Витя здорово распанахал левую руку об острую металлическую пику, коими были увенчаны злосчастные ворота.
Запруженный мертвецами Центральный рынок остался позади. А впереди, посреди пустынной дороги, на пешеходном переходе одиноко стояла белая "Волга", вся во вмятинах, с разбитым задним стеклом, помятым капотом и растрескавшимся бампером, из щелей капота струился белый дым. На водительском кресле сидела Света и горько рыдала.
Витя поравнялся с боковым стеклом служебки. Увидев его, Света завизжала так, что погрязший в капитализме режиссёр "Чужого" Ридли Скотт зарыдал бы от зависти и умиления...
- Где твой водитель? - поинтересовался Витя.
- Пошёл вон, упырь, пошёл прочь! - визжала Света и крестилась.
- Да не упырь я, дура, - сообщил Витя и в сердцах выругался, словно подтверждая крепким словцом свою принадлежность к миру живых.
- Упырь! - запищала девушка, косясь на рану на левой руке и на арматурный прутик с налипшими кусочками мяса в правой. - Упырь! Упырь! Упырь!
- Дура ты тупая! - признался Витя. - Я не упырь. Я Виктор Кузнецов из 10-Б класса.
- Виктор Кузнецов - бандит и хулиган, - тявкнула чуть успокоившаяся Света. - А ты - упырь!
- Чего ты стоишь здесь, посреди дороги? - решил перевести разговор Витя. - И где твой грузин водитель?
- Вахтанга съели такие же упыри, как и ты, - выдавила девушка и вновь зарыдала.
Виктор оглянулся на ворота рынка. "Упыри" медленно, но верно взбирались по их прутьям, падали вниз, образовывая кучу малу, по которой лезли их собраться. Ещё немного, и они перевалят через острые пики. Да, некоторые на этих пиках и останутся, но многие и многие поползут по ним и окажутся по другую сторону ворот. А потом... Не хотелось бы и думать, что бы случилось потом...
- Слушай, Света, что с машиной твоей случилось? - перешёл к делу Витя. - Давай я посмотрю? А то и нас с тобой упыри съедят, как Вахтанга твоего...
- Ты упырь! Упырь! - не унималась Света.
- Хорошо, я упырь, только скажи мне, что случилось с машиной? - разжёвывая каждый слог, спросил Витя.
- Она отключилась, упырь, - всхлипнула девушка. - Из этих дырочек, - она ткнула пальцем в щели бампера, - пошёл белый дым. Машина больше не заводится. Упыри съедят меня, да? Ты съешь меня?
- Сядь на пассажирское кресло, - приказал Витя.
Резко впавшая в состояние апатии, Света не сочла нужным противиться. Какая разница на каком кресле упырь Виктор Кузнецов будет жрать её?..
Тем временем Витя дёрнул рычаги багажника и капота. Багажник открылся без проблем, а вот смятый от удара капот воспротивился. Проведший не одно лето в гараже своего деда, Витя знал некоторый толк в автомобилях. В багажнике он отыскал бутылку с водой и кожаный свёрток с инструментами. При помощи фомки и двух гаечных ключей он поднял искорёженный капот и убедился в своей догадке. Перегрелся радиатор. Должно быть, Света (или кто там за рулём был) слишком перегазовывала. Израсходовав всю воду, Витя таки охладил радиатор, захлопнул капот, побросал инструменты на заднее сиденье и умостился в водительское кресло. Повернул торчащий из скважины стартера ключ. Вредно прокашлявшись, мотор завёлся.
Витя вдавил педаль газа в пол.
По дороге к дедушкиной даче
- Куда мы едем? - спросила Света, глядя в окно на улицы, перепачканные кровью, битым стеклом, щепками, обломками досок, арматуры, кирпичей и прочим мусором.
- Ты заметила, что на улицах нет ни одного тела? - пробурчал Витя, крепко сжимающий руль "Волги" и не снимающий ногу с педали газа.
- Мой отец сейчас в Киеве, - вздохнула Света. - Вот бы с ним ничего не случилось...
- Эти суки жрут людей, - проскрипел зубами Витя, вспоминая чудовищную картину растерзания отряда пионеров близ парка Победы. - Жрут без остатка, жрут целиком. С потрохами, костями и говном. Жрут живых и жрут дохлых своих. Жрут всех и всё.
- Как думаешь, с ним всё будет в порядке? - спросила Света, которая уже минут пять как разуверилась в принадлежности Виктора Кузнецова к отряду "упырей".
- С кем?
- Как с кем? С отцом моим.
- Отцом... - задумчиво повторил Виктор, - мой подонок-отец бросил нас с мамой и умчал с то ли китаянкой, то ли корейкой на Урал, когда я ещё ссался в пелёнки. Я даже не знаю, как он выглядит - мать сожгла все его фотографии...
- Должно быть, вам тяжело было с матерью? - спросила Света.
- Моя мать была ещё той шлюхой, - не прошло и полугода с момента бегства отца, как она оставила меня на попечение деду. Пошла, блядь, свою личную жизнь устраивать, сука. Её лицо я помню только с фотографий, которые лет пять назад я спалил точно так же, как она, по словам деда, спалила фотографии отца. Оставил только одну и ношу её с собой... Красивая, сучка... Уверен, где-нибудь в Москве валютной шлюхой сейчас работает...
- Мне очень жаль... - соврала Света. Ей было, по большому счёту, плевать на судьбу этого парня. Как можно судить по его же словам, он из семьи люмпен-пролетариев, неблагополучный, хулиган, а то и бандит - таких Свете не положено удостаивать и взглядом. Как учил её отец: мы сами куём своё счастье. И вместо того, чтобы жаловаться на судьбу и неблагоприятные обстоятельства - нужно тяжёлым трудом доказывать всем своё право называться достойным гражданином Великой Державы СССР!
- Да чего уж жалеть? - удивился Витя. - У меня лучший на свете дед!
- Так куда мы едем? - опомнилась Света.
- Как куда? К деду моему! На дачу!
Дача находилась в посёлке Ясная Поляна. Стоит отметить, что в нескольких километрах вне черты города к дороге в посёлок прилегало кладбище.
Матвеевское кладбище...
Витин дед давно переехал жить на дачу и приезжал в город разве чтоб получить пенсию и повидать внучка, поделившись с ним львиной долей этой пенсии. Ветеран боевых действий, танкист Виктор Дмитриевич Кузнецов всегда был предусмотрительным человеком. Собственно, благодаря предусмотрительности, он и пережил Великую Отечественную. Отвоевав, тогда ещё молодой парень Виктор не стал мешкать и поддаваться всеобщему веселью, ведь "враг никогда не дремлет"! Кто знает, что запоют прижатые к ногтю фашисты через годик другой? Их, иродов, в Первой Мировой на место поставили, а они вскоре Вторую затеяли... А если и не фашисты, так ещё кто-нибудь. Проклятый Черчилль, к примеру, или треклятый Трумэн, сменивший не дожившего до Победы Рузвельта. Кто знает, что в их дряблых капиталистических мозгах творится? Нет, не так просто обмануть Виктора Кузнецова, сержанта 5-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта. Виктора Кузнецова, благодаря зоркому глазу и точной наводке которого при кровопролитной и затяжной Битве на Курской дуге было уничтожено шестнадцать вражеский танков, тридцать три мотоциклетные коляски и неисчислимое количество живой пехотной силы! Все как хотят, а Виктор Кузнецов приготовится на случай беды!
В общем, дедушка нашего Вити, хулигана, ученика 10-Б класса средней школы N22 с углублённым изучением английского языка, был готов к любой беде. В тайном подземном складе, вырытом им самолично, хранились предметы, цинично прозванные острыми языками "эхом войны". Там хранилось оружие. Четыре шмайсера системы MP-40, две STG-44, с которых талантливый инженер Калашников взял основу для своего АК-47, один ППШ, с три дюжины осколочных гранат "Ф1", четыре противотанковые кумулятивные гранаты РПГ-43, две Gewehr 43, один монстр американского пулемётостроения Lewis, четыре винтовки Мосина, штыкножи, сапёрские лопатки, с пятак наганов и, конечно же, полные ленты, рожки, засыпанные с горкой запыленными патронами эмалированные вёдра, тазы и коробки. К сожалению деда, не удалось раздобыть ни одного противотанкового фугаса, но и без него арсенал получался более чем солидный.
Кто бы мог подумать, что под грядками помидоров, баклажанов, огурцов и гигантическим кустом конопли дожидаются своего звёздного часа орудия войны? И как ведь не зря дожидаются!
Разумеется, Витя знал про тайник деда. И сейчас ехал к ним: и к тайнику, и к деду. Ведь деда он очень сильно любил.
Первые выстрелы и взрывы Витя со Светой услышали незадолго после того, как покинули город. В Николаеве началась бойня с участием военных и доблестной милиции. Давно пора! И хоть Витя всем сердцем ненавидел порядок, царивший в армии, а милицию так вообще на дух не переносил - каждый раз, как тарахтела очередь или бухала граната - Витя мысленно представлял, как проклятые зомби разлетаются на части, падают на землю изуродованными ошмётками мяса, чтоб больше никогда не подняться. И представляя это, он, о чудо, мысленно боготворил спасителей - всё тех же ненавистных "мусоров" и "солдафонов"...
Дорога близ Матвеевского кладбища кишела мертвецами. Они бездумно топтали уродливыми босыми стопами асфальт. Чего они там дожидались? Почему не разбредались вглубь Матвеевки, выедая из одноэтажных домиков со стрельчатыми шиферными крышами жильцов? Или их собратья уже разбрелись и выели?.. И вообще, КАКОГО ХЕРА МЁРТВЫЕ РАЗГУЛИВАЮТ ПО ДОРОГАМ, А НЕ ЛЕЖАТ В СВОИХ УЮТНЫХ МОГИЛАХ?!!
- Держись! - проревел Витя и вдавил педаль газа в пол.
И без того повидавшая за день неприятностей "Волга" взревела, как по ошибке клеймённый в яйца племенной бык...
Машина пронеслась сквозь толпу мертвецов, сшибая их с ног, кроша им кости, разрывая их мясо, потроша их не успевшие до конца разложиться животы. От ударов о мёртвые тала, лобовое стекло покрылось непроглядной паутиной трещин. Всё ещё не веря своей удаче, всё ещё не понимая до конца, что смертельная опасность миновала, и зомби близ Матвеевского кладбища остались за спиной, Витя не снимал ноги с педали газа. Высунув голову в открытое окно, он на всей скорости мчал машину по асфальтовой дороге, потом, немного сбросив скорость, по буграм и выбоинам земляной, а потом он никуда не мчал, поскольку из решётки радиатора и из щелей капота повалил белый дым. Машина заглохла.
Света поглядела на Витю, и в её взгляде было столько ужаса и страха, сколько бывает не у каждого приговорённого к смертной казни...
- Что? Что мы будем делать? - затараторила она. - Что? Ты ведь починишь её? Я уверена, что починишь. Ты ведь починил до этого. Давай, чини машину. Неупырь Витя, давай, чини машину, а? Будешь чинить? Чини!
- Это бесполезно, Свет, - вздохнул парень. - Всю воду из бутылки я потратил в прошлый раз. Сейчас не поможет, - он достал пачку "Беломорканала" и закурил, отчего Света отчаянно закашлялась. - До дедовой дачи три-четыре километра. Думаю, стоит попробовать дойти до неё пешком. Ждать, пока радиатор охладиться - идиотизм.
- Давай, кхе, подождём? - задыхаясь едким дымом папиросы, предложила девушка. - Я не хочу, кхе, никуда, кхи, идти. Там нас сожрут упыри. А здесь, кхи, внутри машины, мы в безопасности...
Витя её не слушал. Витя взял с заднего сиденья фомку и разводной ключ. Взвесил их, удовлетворённо кивнул и вышел из машины. Февральское солнце лишь изредка высовывалось в просветы между сгущающимися дождевыми тучами, чтоб пролить чуточку живительного света на голые деревья, колыхаемые холодным ветром, и на грязь, которая хлюпала под ногами у Вити. Грязи было много. В некоторых местах - по щиколотку, в некоторых - нога проваливалась по голень. Это бесило...
Ошарашенная поведением Вити, этого хулигана и тунеядца, Света не нашла ничего другого, как покинуть своё "безопасное" местечко на переднем сиденье дымящейся государственной "Волги" и последовать за ним. И каков ведь нахал! Ни слова не проронил! Пошёл себе и всё. Плевал он на Свету, дочь первого секретаря Николаевского горкома партии...
Света тихонечко заплакала, но обращать на это внимание Вити побоялась. Вдруг дикарь разозлится и бросит её здесь? Одну. Никому не нужную. Всеми забытую. На растерзание упырям...
Витя бурчал под нос нехорошие слова, от которых у приличной девушки Светы вяли уши. Грязь затрудняла ход. Холодный ветер пронизывал одежду насквозь. Выбежавший из Матвеевского леса зомби тоже не внушал радости.
Выбежал! На Центральном рынке Витя столкнулся с мертвецами крайне медлительными и вялыми. А этот, зараза, бежит со всех ног, скаля дырявый рот. Вместе с приближением зомби, Витю всё сильнее сковывал страх. Прямо как в краем уха услышанном на уроке русской литературы эпизоде из какого-то там романа, когда некий герой стоял на поле боя, гипнотизируемый летящим на него ядром. Потом, кажется, от героя ничерта не осталось...
От Вити бы тоже ничерта не осталось, если бы не Света. Она разразилась своим коронным визгом, который способен, уж простите за каламбур, мёртвого на ноги поставить. Витю тут же привёл в чувства столь мощный звуковой залп. Он замахнулся разводным ключом - как раз вовремя, ведь мертвец уже готовился к решительному прыжку - и въехал твари по темени. Череп зомби треснул, как переспевший арбуз, извергая на земь сыру матушку кусочки гнилых мозгов и запёкшейся крови.
Свету стошнило на дрыгающееся в предсмертных конвульсиях мёртвое тело.
Витя проверил крепость кирзовых сапог на повалившемся в грязь враге, вернее на том, что осталось от этого врага. Оставшись довольным результатом - месивом костей и гнилого мяса - Витя тряхнул Свету за плечи, чтоб привести её в чувства.
- Плохо всё, - мрачно прошипела Света, вытирая рукавом куртки блевотину с губ.
- Беги за мной, - буркнул запыхавшийся Витя.
У дедушки на даче
Толпа зомби бежала за добычей. Уродливые рты клацали гнилыми зубами, предвкушая сытный обед из человечины. Они с нетерпением протягивали руки - испещрённые гнойными ранами, червоточинами, отслоениями мяса от костей - сжимали и разжимали пальцы, словно представляли, как раздирают живую плоть.
Света мчалась со всех ног. Мимо ограждённых металлической сеткой участков с блочными домиками, безлистными остовами деревьев и мокрой землёй, больше похожей на грязь. Отличница труда и обороны, спортсменка, комсомолка и просто красавица Света бежала с завидной скоростью и выносливостью. Чего нельзя сказать о любителе крепких папирос и горячительных напитков Вите. Он начал выдыхаться, в боку что-то предательски закололо, ноги заплетались от усталости. Маячившая впереди стройная фигура Светы всё уменьшалась. Но мало того, девушка ни разу не оглянулась, чтобы полюбопытствовать судьбой Вити. То ли она была так напугана, то ли судьба парня была ей безразлична. А скорее всего, и то и другое вместе...
Зомби настигали Витю. Вот уже чья-то мерзкая рука скользнула по краю косухи. Ощутив спиной смерть, парень прибавил скорости, но надолго его не хватило. Трупная рука ухватилась за воротник косухи, дёрнула, да с такой силой, что Витя повалился в грязь, чертя дугу взмывшими в воздух ногами. Он только и успел, что издать вопль ужаса и кошмара. Мёртвые твари обступили его со всех сторон.
Громкий хлопок выстрела - и в голове вцепившегося в горло Вити зомби появилась дыра с куриное яйцо. Обмякшее смердящее тело повалилось на парня, придавив его к земле. Живые мертвецы не обратили на это внимание, а продолжили методично и хладнокровно убивать Витю, сыпля жестокие удары на него и на придававшее его тело. Не обратили они внимание и на второй выстрел, последовавший вскоре за первым. Пошатнувшийся от прошившей шею пули, зомби удержался на ногах и принялся продолжать своё чёрное дело. Выстрел за выстрелом. Мёртвые падали замертво, когда пули прошивали им череп. Выстрел за выстрелом. Мёртвые удерживались на ногах, когда пули вонзались в их остальные части тела. Выстрел за выстрелом. Мёртвые дохли, хороня под собой парня - бунтаря и анархиста Виктора Кузнецова.
Вскоре все мертвецы были уничтожены. Света перестала бежать, услышав первый выстрел. Перестала, и повалилась на землю, закрывая голову руками, меся лицом грязь. Выстрелы прекратились, но Света и не думала подниматься. Лежа в грязи, зажмурившись - девушка почему-то ощущала себя в безопасности. Должно быть, так ощущает себя страус, увидав львицу спрятавший в песок придурковатую голову... Вполне возможно, что Света бы с перепугу так пролежала достаточно долго, чтобы какой-нибудь мертвец отыскал её и совершил непоправимое...
А, собственно, не так уж и долго ждать пришлось. Света ощутила на плече чью-то руку. От страха она обмочила себе юбку.
Но кровавой расправы над стройным девственным телом не последовало. Свету с земли поднял седобородый мужчина со шрамом на левой щеке. Одет он был в тёмно-синий стёганый бушлат и такие же утеплённые штаны. Бушлат обхватывал широкий пояс с многочисленными карманами для патронов. Старческую лысину скрывала чёрная танкистская шапка с кокардой в форме звезды Советского Союза. За его спиной на ремне висела винтовка с оптическим прицелом. Витя бы сразу узнал эту фашистскую Gewehr 43, но Вити рядом не было. Витя был погребён под трупами.
Мужчина показал жестом следовать за ним. Света не смела ослушаться.
Они подошли к навалу мёртвых тел. Старик принялся растаскивать изрешечённые пулями туши. Света стояла рядом, то и дело борясь с рвотными позывами.
Вскоре тело Вити было извлечено. Синяки, гематомы, ссадины, рваные раны - на нём не было живого места. И всё же... Витя ещё дышал...
Старик взял внука под руки и кивнул Свете. После недолгого замешательства, девушка поняла, что от неё требуется, и взялась за голени умирающего парня. Вместе они дотащили его до дачи, расположенной в конце дороги. За ней виднелись высаженные в чёткие ряды сосны Матвеевского леса.
По всей территории дачи стелились изувеченные останки мертвецов. Особенно возле восточной стены дачного домика, смотрящей прямиком на лес. У стены громоздилась зловонная куча палёного и истерзанного мёртвого мяса и костей. Эта куча зловещей дорожкой трупов тянулась вглубь леса, проедавшей собой дыру в ограждающей сетке.
Витю занесли в дом, на чердак под куполом стрельчатой шиферной крыши. Положили на матрац, набитый конским волосом. Дед замуровал входную металлическую дверь на все засовы, забросал мешками с песком и принялся обрабатывать раны внука перекисью водорода и зелёнкой. В качестве болеутоляющего дал внуку приложиться к бутылке водки. Рваные раны старик шил обычной иголкой и ниткой, предварительно смоченные в спирте. От каждого укола Витя тихо постанывал - на громкий крик у него не хватало сил.
Света старалась не смотреть на Витю. Она глядела в стену, вернее сквозь неё, сев в углу чердака, опёршись спиной о шифер. Она не удивлялась более чем странному интерьеру помещения. К окну с видом на лес крепился на двуноге устрашающего вида пулемёт с толстым кожухом и патронным диском (Lewis, как бы отметил Витя), в шифере повсюду зияли дыры, возле каждой дыры находилось оружие - винтовки или автоматы. То там, то здесь лежали коробки или вёдра с патронами, рожки и диски. Близ окна зеленела деревянная коробочка с гранатами (Ф1) и краснело несколько бензиновых канистр. На чердаке пахло жжёным порохом, едким до рези в глазах.
Закончив с внуком, старик подошёл к Свете и прикоснулся к плечу. Девушка подняла полные слёз и беспросветного ужаса глаза на него. А вернее на его уродливый шрам под правым глазом. Старик показал пальцем на одно из вёдер с патронами, потом ткнул в сторону пулемётных дисков и демонстративно поднял один, принявшись его заряжать. Света не понимала, чего от неё хотят. Она перевела взгляд на умирающее тело Вити. На этого варвара, анти-социального элемента, на позор великого социалистического режима, на этого анархиста, на хулигана, тунеядца и выходца из неблагополучной семьи. Смотрела на него и понимала, что любит его. Всегда любила. И когда отводила взгляды в школьных коридорах, и когда обходила стороной на улицах. Вспомнила о тех противных мыслях, мечтах, образах лезущих в голову ночью, перед сном: Витя и Света, одни, без бремени социальных статусов и обязанностей, только он и она, и нежный лунный свет, и объятья, и страсть...
Всегда любила.
Любит сейчас ещё больше.
И всегда будет любить. Несмотря ни на что - всегда...
Старик хлопнул Свету по плечу. Он не сводил с неё мутных тёмных глаз, тыкая девушке под нос диск и горсть патронов. Света приняла "дар" и озадаченно поглядела на диск.
- Что мне с этим делать? - спросила она.
Старик показал себе на рот, уши и покачал головой. Света наконец-то поняла, что Витин дедушка - глухонемой. Он взял несколько патронов из ведра и зарядил их в другой диск. Света попыталась повторить. Её движения были не так ловки и умелы, но вскоре все патроны из её ладони перекочевали в пулемётный диск. Старик одобрительно кивнул и показал на пустые диски, разбросанные по всему чердаку, затем на несколько вёдер с патронами, мол, только из них заряжать можно, а после принялся обходить вдоль стен, вглядываясь в дыры в шифере (отлично служащие бойницами) и окна, одно выходившее на Матвеевский лес, второе - на соседние дачи.
Света принялась заряжать магазины. Она была смышлёной девочкой и всегда разбиралась с поставленными перед ней задачами. Эта задача не стала исключением.
Раздался оглушающий выстрел, едё один, третий. И без того пропитанная порохом комната заволоклась едким дымом. Благо, этот дым улетучивался в дыры в шифере и распахнутое настежь окно. Старик удовлетворённо кивнул и опустил Gewehr 43 с оптическим прицелом. Света отняла руки от ушей. Они переглянулись. Дед подмигнул ей, мол, не волнуйся, внучка, этого я уложил. И остальных переложу, покуда патронов хватит...
И Света заразилась его уверенностью. Света вдруг поняла, что до боли в сердце хочется жить. Хочется дышать. Хочется рыдать, смеяться, радоваться и бояться, страдать и желать, болеть и выздоравливать, ложиться спать и просыпаться, знать и познавать ещё не познанное, любить и быть любимой...
ЖИТЬ!
Раздалась дикая дробь пулемёта Lewis. Витин дедушка неистово давил на гашетку, пулемёт выплёвывал свинцовый град в расползающихся из леса, что смертоносная зараза, зомби. Живой поток мёртвой плоти не знал страха, не знал усталости и инстинктов самосохранения. Словно неумолимое океаническое цунами, он надвигался на маленький дачный домик со стрельчатой крышей. Патроны в диске кончились и старик взялся за гранаты. Осколочные "Ф1" отлично косили бездумную сгрудившуюся толпу тварей, жаждущих живой плоти. Тем временем смышлёная Света подобралась к окну и протянула старику полный магазин. Бросив очередную лимонку, дед принял рожок и умело примостил его на место отстрелянного, передёрнул затвор и открыл огонь.
Вскоре ни одного способного передвигаться мертвеца поблизости не осталось. Нападение было отбито.
Света зарядила отстрелянные диски. Старик обходил бойницы и пристально всматривался в окно. Пусть он был глухонемым, но его зоркому зрению мог позавидовать любой молодчик.
Девушка села возле Вити. Он еле дышал, его била мелкая дрожь. Он умирал... Света сжала его ладонь и зарыдала. Если бы она могла хоть чем-то ему помочь. Если бы могла. Если бы не была такой дурой до этого...
И без того мрачный день принялся клониться к ночи. Наступившие сумерки воровали краски у природы, серили, темнили, пророча ужас и смерть. К этому времени старик успел отстрелить из винтовки с полдюжины зомби-одиночек. Света вдруг поняла, что ночью они будут беззащитны. Что ночью будет так темно, что ожившие твари без проблем проникнут в домик и устроят кровавую расправу, не поддающуюся никаким моральным устоям советского человека. Она поняла, что спасения нет...
Но Витин дед был совсем другого мнения. Он вышел из домика с канистрой бензина в одной руке и шмайсером в другой, обошёл каждую кучу хвороста и веток вдоль периметра ограды, натащенных им с других участков ещё днём (собственно, он обнаружил Свету и Витю именно во время этого занятия), облил их бензином и поджёг.
Вернулся в домик, забаррикадировал дверь и поднялся на чердак нести ночную вахту.
Ночь была холодной. Света завернулась в старый плед, но это скорее напомнило о холоде, нежели помогало от него спастись. Она не сомкнула глаз, не зная от чего дрожит больше - от страха или от мороза. Не сомкнул глаз и старик. Готовый в любой миг надавить на гашетку любого из его многочисленных "эх войны".
Последний костёр дотлел до рассвета. Воцарилась темнота, настолько плотная и осязаемая, что казалось, она сочится в дыры и окно чердака, как мерзкая раскалённая смола. Но вместо того, чтобы повредить плоть, темнота вредила разум, вредила душу - заполняла собой всё, вытесняла крошечные очажки надежды, вымывала волю к жизни, как морские волны вымывают песок из скал. Оцепеневшая Света сидела возле Вити, она боялась лишний раз вздохнуть, ведь вместе с воздухом, она вдыхала и чудовищную темноту...
Старик простоял у окна не шелохнувшись. Вряд ли он мог разглядеть что-либо той безлунной ночью, а уж тем более услышать, ведь он был глухонемым - подарок Великой Отечественной. Но всё же он стоял, держа наготове Gewehr 43 с оптическим прицелом.
Спасительный свет, пусть и приглушённый мрачными дождевыми тучами, рассеивал беспросветный мрак. Той ночью ни один мертвец не решился напасть на дачу. Везение или что-то ещё? Ведь по всем городам мира той ночью вершились воистину чудовищные злодеяния - зомби были беспощадны. Под покровом темноты они настигали своих неспособных сопротивляться жертв, рвали их на мелкие кусочки и пожирали. Пожирали без остатка...
До обеда всё было спокойно. Света с Витиным дедом даже успели перекусить холодными консервами с тушёнкой. После чего Свете было жестами поручено вести наблюдение, а старик тем временем принялся обрабатывать раны внука, успевшие в некоторых местах покрыться струпьями.
Света не сразу распознала угрозу. Лишь разглядев выскочившего из леса мертвеца, она завопила во всё горло. Но как бы не был громок её визг, а глухонемому его всё равно не услышать... Девушка сообразила это лишь к тому моменту, как из лесу хлынул поток богомерзких тварей, а первая из них уже принялась карабкаться по зловонному месиву у стены. Света подбежала к старику, скорбно склонившемуся над умирающим внуком, и похлопала его по плечу. Дед тут же подскочил, повернувшись к окну, в которое уже виднелся торс и уродливая морда пробирающегося внутрь мертвеца. Длинная очередь из шмайсера, и изрешечённое тело повалилось на пол, обрывая собой пулемёт, хитро прикреплённый к подоконнику двуногой. Старик отпихнул тело в сторону, которое так некстати накрыло собой пулемёт. Времени с ним возиться не было, поэтому старик схватил попавшийся под руку автомат STG-44 и открыл огонь по живой мёртвой массе. На этот раз тварей оказалось гораздо больше, чем вчера и чтобы отбиться, пришлось потратить весь остаток гранат, а так же львиную долю патронов. Но несмотря на громадные потери вооружения, битва была за живыми.
Старик вымотался неимоверно. Он еле стоял на ногах, его руки тряслись, а нижняя губа подрагивала. Он попытался было освободить пулемёт от дырявого тела мертвеца, но успеха в этом деле не достиг. Устало махнув рукой, он поплёлся к лестнице на первый этаж, захватив по дороге пару шмайсеров и охапку магазинов к ним. Свете хватило смекалки пуститься следом и закрыть за вышедшим во двор стариком дверь на засовы. Она правильно догадалась - он пошёл добывать хворост и ветки для новых ночных костров. Кто знает, может быть, запах костра, а после - тлеющих углей отгонял тварей?
Первые две костровые кучи старик собрал довольно быстро. Света видела, как он побрёл в лес, ведь поблизости раздобыть дрова больше не предоставлялось возможным. Спустя какое-то время раздались характерные хлопки выстрелов. Где-то в лесу случился ожесточённый бой. Отплевав последнюю затяжную очередь, шмайсер замолк. Света больше не слышала выстрелов...
Шло время, а старик не возвращался...
Мрачные тучи треснули, извергая проливной дождь, словно Земля лила слёзы по всем погибшим в водовороте чудовищных событий, виной которым трижды проклятый рядовой инженер предприятия "Зоря"-"Машпроект" Дмитрий Борисович Палкин.
Солнце клонилось к горизонту. Света отчаялась дождаться старика. А даже если он вернётся, какой толк? Из-за дождя костёр не разгорится. Скрываемые ночью, мертвецы без проблем проберутся на чердак дачного домика...
Но всё же, девушка не поддалась губительной панике, а попыталась размышлять трезво. Первым делом, надо высвободить пулемёт. Без него она уж точно погибнет.
Света подошла к телу мертвеца и попыталась отодвинуть его. Это получилось как-то уж слишком легко. А когда девушка поняла, в чём дело - было уже поздно. Труп поднялся на ноги. Сквозь дыры в его теле можно было видеть стену, но его это никак не смущало. Вытянув уродливые костлявые руки с кусками гнилого мяса на них, тварь медленно, мучительно медленно двинулась на Свету.
Девушка лишилась здравомыслия. Первозданный, дикий, животный страх овладел ей. Вместо того, чтобы поднять с пола шмайсер или наган и выпустить всю обойму в голову мертвеца, она забилась в угол, упёрлась спиной в черепицу и завизжала, как загнанная в смертельную ловушку зверька. Тварь приближалась. Тварь тянула разящие смертью руки к её лицу. Тварь хотела живого мяса...
Хлопок, ещё хлопок, ещё и ещё! Череп богомерзкой мрази прошивали пули, фонтанируя гнилыми мозгами и запёкшейся кровью. Обмякшее тело повалилось на Свету. Оно больше не было способно на убийство. Оно не было ни на что способно. Оно превратилось в то, чем ему и следует быть - мёртвым разлагающимся телом, изъедаемым червями и личинками мух.
В руке Витя держал наган с дымящимся стволом. Ещё мгновение, и его пальцы ослабли и выронили оружие. Приподнявшийся с матраца парень без сил повалился на него обратно. Света с отвращением выбралась из-под навалившегося на него тела и подползла к Вите. Легла рядом, обняла его, стараясь не задевать раны, и тихонечко заплакала.
Так они пролежали до утра.
Света проснулась с ужасным кашлем - предвестником пневмонии.
Витя не проснулся...
Эпилог
Что было дальше?
Как что? Об этом писали все газеты УССР! Влиятельный отец, укрывшийся с другими влиятельными членами Партии в секретном бункере в пригороде Киева, потребовал выделить отряд спецназовцев для поисков и защиты его дочери. Опытные бойцы выполнили поставленную высшим руководством задачу. Они отыскали его дочь на третье утро с момента нападения живых мертвецов. С вертолёта бойцы обнаружили государственную волгу на подъезде к Ясной Поляне. Дальнейшие поиски не составили труда. Трудно не заметить дачный домик, окружённый горами трупов зомби...
Свету погрузили в вертолёт. Тело парня, над которым она рыдала, оставили на чердаке, хоть девушка и билась в истерике, требуя забрать его с собой. Но приказ был ясен - поиск и защита дочери первого секретаря Николаевского горкома партии. Ни о каких транспортировках тел мёртвых парней речи не шло...
Девушку поместили в полевой лазарет. Там удалось сдержать дальнейшее губительное действие пневмонии. А со временем, когда последний живой мертвец был уничтожен доблестными солдатами Советской Армии и оказывающими им посильную помощь добровольцами, Свету перевели в элитную поликлинику в Дубках, где опытные врачи сумели в кратчайший срок побороть болезнь, подцепленную внутри холодного и сырого чердака с бойницами в крыше и распахнутым окном с замысловато прикреплённым двуногой к подоконнику американским пулемётом системы Lewis.
Выздоровевшая Света сделалась мрачна и раздражительна - совсем не в пример той жизнерадостной и общительной (пусть и слегка высокомерной) девушке, которой она была раньше. Отец списывал это на пережитый дочерью шок. Но на самом деле всё было не совсем так...
Недавно до нашего отдела дошли неопровержимые сведения о том, что богомерзкий "Некрономикон" пера безумного араба Абдулы Альхазреда был похищен из архивов КГБ. Невероятный случай, учитывая то, что из архивов КГБ просто так ничего не пропадает. Книгу мог похитить лишь человек, обладающий соответствующим доступом. Мы сейчас проверяем все варианты...
Связано ли с этими событиями внезапное исчезновение дочери первого секретаря Николаевского горкома партии? И зачем, за неделю до исчезновения, Света наводила справки, где именно похоронили Виктора Кузнецова, хулигана, ученика средней школы N22 с углублённым изучением английского языка, её товарища по несчастью? Была ли она шокирована, узнав, что он погребён на Матвеевском кладбище?
Надеемся, мы никогда не узнаем ответов на эти вопросы...