Аннотация: Действие рассказа разворачивается во время войны в Южной Осетии. Написано на основе исторических событий. Использовались рассказы очевидцев.
Фандарашт!
На границе выстроилась очередь легковушек. Мужчины, а тут были только они, курили, возбужденно переговариваясь между собой. В воздухе висело облако табачного дыма. Майор через железные прутья забора орал:
- Я ж тебе человеческим языком говорю, Рокский туннель закрыт! Ты знаешь, что там творится? Там "Грады" фигачат! Я вообще не знаю, есть ли еще Цхинвал!
- Майор, мне туда очень надо. Я русский журналист, пропустите, пожалуйста, - канючил мужчина в камуфляжных штанах и зеленой футболке.
- Тебя там убьют! Прихлопнут как муху!
- Ну пойми же, мне правда, о-о-очень надо туда попасть! Я должен, это моя работа!
- Ру-усский? - прищурившись протянул пограничник. - Что-то вы, русские, не торопитесь нас спасать.
- Я - тороплюсь, майор, очень тороплюсь.
Мужчина протянул через прутья паспорт и ламинированную корочку, на которой большими красными буквами было написано PRESS. Пограничник мазнул по ней взглядом.
- Тут не корочки нужны, а истребители, бомбардировщики и танки! А, черт с тобой, - махнул рукой майор. - И так ваших там уже целый автобус! Дзамбулат, открывай ворота!
Очередь из легковушек заволновалась, люди резко побросали сигареты, послышался шум заводящихся моторов.
- Стоять! Туннель закрыт! Назад! - заорал майор.
Пограничники ринулись в образовавшийся проем, загораживая дорогу.
- Что ж ты, изверг, творишь?! - возмутился бородатый, чья Волга стояла самой первой в очереди. - У меня ж там жену и дочь убивают!
- Проезд только по разрешению минобороны! У тебя есть разрешение? - в сотый раз рявкнул майор.
- А у них? У них есть разрешение нас убивать? - крикнул в ответ бородатый.
Тем временем грязно-белая "копейка", вывернув из общей очереди проехала в ворота.
- Я ж тебе говорил, что нас пропустят, - облегченно вздохнул журналист.
- Игорек, я тебе теперь по гроб жизни обязан! Без тебя я бы не попал домой. Спасибо, друг! - радовался водитель "копейки".
- Ну и я бы без тебя тоже не попал сюда. Что за дурацкое условие - пересекать границу только на транспорте? Почему пешком нельзя?
- Черт его знает, - пожал плечами водитель. - На рейсовом автобусе еще можно, но счас они, ясное дело, не ходят.
"Копейка" ехала со скоростью пятьдесят - быстрее на горном серпантине водитель не решался. После длиннющего туннеля, выглядящего как бесконечный перегон метро, и пахнущего как подвал, солнце ослепило. Игорь открыл окно и жадно вдохнул осетинский воздух. С этой стороны горы он казался другим, каким-то легким и вкусным. Он решил было, что это игра его воображения, но водитель кивнул:
- Чуешь? Наш воздух. Югоосетинский. Такого больше нигде нету. А какая у нас вода! Ммммм! Скоро будем скважины проезжать, попробуешь. Я ради такого дела остановлюсь.
Водитель вначале что-то рассказывал, показал на пятиэтажную школу в селе, которой очень гордились. Говорил, что обычно на дороге не протолкнуться. Сейчас было тихо. Ни души. Тишину разрывали только шины их "копейки", шуршащие по асфальту. Водитель все больше и больше смурнел.
Через некоторое время действительно остановились у источника. Фонтанчик бил из каменного сооружения. Игорю вначале показалось, что это чисто природное образование, но, приглядевшись, понял, что его поставили люди. Сделано все было аккуратно и красиво: с четырех сторон лились мощные струи воды.
- Счас-счас, я стаканчики взял. Пей! Наша вода лучшая в мире! Очень полезна и при болезнях желудка, и для кожи, и омолаживает. Ее еще при СССР хотели было экспортировать, но она только два часа хранит свои полезные свойства.
- Что, полезней "Нарзана"? - усмехнулся Игорь, подставляя пластмассовый стакан под фонтанчик.
- Сравнил! Да в тыщу раз! - замахал руками водитель.
Вода оказалась очень холодной и соленой. Игорь вспомнил про "Ессентуки-17", но тут вкус был... объемней что ли. Поначалу он показался чудным. Сделав глоток, Игорь стал рассматривать стаканчик на свет.
- Пей-пей, чистая! Желудок подлечишь, и печень. От колитов разных водичка помогает, - уговаривал водитель, тем временем наполняя водой двухлитровые бутылки.
Игорь сделал еще пару глотков. Во рту остался солоновато-железный привкус. Отставил стакан, и протянул под струю ладони, сложенные лодочкой. Долго умывался, обливался. Солнце вылезло из-за горы, и очень захотелось снять берцы, намочить ступни. Но Игорь не стал этого делать, а выпил еще воды и ощутил, как она, холодная, потекла по пищеводу, бухнулась в пустой желудок.
- Давай покушаем, Игорек, ехать-то еще далеко, и черт его знает, удастся ли потом... - предложил водитель, закручивая крышки бутылок.
- У меня нечего, - развел руками Игорь.
- Пошли к машине, - мотнул головой тот.
Вскарабкавшись по каменистому склону, они вернулись на трассу к белой "копейке". Водитель открыл багажник, высыпал туда четыре бутылки с водой и достал большой полиэтиленовый пакет. Игорь тут же уловил запах курицы и пирогов.
- Я тут взял малек в дорогу, угощайся, - сказал водитель, и вытащил из пакета курицу-гриль, завернутую в фольгу. Шелестя, развернул, выпустив новую порцию ароматного запаха. Игорь сглотнул. Против воли забурчал живот. Слюна готова была уже затопить рот. Игорь никак не мог дождаться, пока водитель разломает курицу пополам, и протянет одну половину ему.Сразу вцепился зубами в ножку, и сок потек по подбородку и рукам.
- У меня тут еще пироги есть, наши, осетинские. Ты, небось, и не пробовал никогда?
Игорь покачал головой, не отрываясь от курицы.
- Есть с сыром, с картошкой, с мясом... - водитель перечислял, водя пальцем по стопке больших круглых пирогов. Они напоминали блины, сложенные горкой. Только такой "блин" был раза в три больше и толще. - Какой будешь?
- Ф фыром, - промямлил с набитым ртом Игорь.
Оба не заметили, как возле них появился пес. По виду - ирландский сеттер, только грязный до невозможности. Пес не знал, подойти или убежать, и смотрел на людей голодными глазами. Игорь поймал этот взгляд, оторвал кусок от своей части курицы и кинул. Пес поймал на лету и проглотил, практически не жуя.
И тогда они услышали эхо от взрывов.
- Джаву бомбят, сссуки, - прошептал водитель, не отрывая взгляд от неба. Игорь забыл и про курицу, и про пироги. Судя по звукам, по второму крупному городу - Джаве, который находился примерно в двадцати километрах от них - сейчас шла бомбардировка. Минут пять бухало, будто весь город вдруг решил 8 августа отметить фейерверками Новый год, потом стихло. Но не прошло и минуты, как Игорь услышал самолеты. Рокот приближался, и вот уже в небе показались две точки, увеличивающиеся в размерах с каждой секундой.
- Уходим! - заорал Игорь, потащив за рукав рубашки водителя вниз, к фонтану. Мужчины скатились с насыпи, и плюхнулись животами на землю под кроной дерева.
Игорь напряженно всматривался сквозь листву. На секунду мелькнули штурмовики и унеслись дальше, в сторону Рокского туннеля. "Не тронули", - выдохнул про себя Игорь.
- Взорвут, как пить дать взорвут туннель, - перекрестился водитель.
- Эти не взорвут, - сказал журналист.
- Ты откуда знаешь? - пробурчал водитель.
- Интуиция, - криво усмехнулся Игорь. - Уже почти десять лет военным корреспондентом работаю. Таймураз, сматываться нам надо, и чем быстрее, тем лучше. Скоро они вернутся, и черт его знает в каком настроении.
Они рванули к машине, "копейка" завелась с пол-оборота. Водитель давил на газ, выжимая максимум. Тем временем Игорь вслух рассуждал:
- До Цхинвала мы на машине не доедем, точно тебе говорю. Если Джаву уже бомбят, то это все. Сколько от Джавы до Цхинвала?
- Около двадцати километров.
- Есть отсюда объездные пути? Чтобы нам в Джаву не заезжать?
- Нету, блин! Никак мы не проедем мимо.
- Придется бросать машину и идти пешком. Тропы хоть какие есть?
- Не боись, журналист, проведу. Уж в свой город я найду как попасть, - процедил Таймураз.
Потянуло гарью, по небу вился черный дым. За следующим поворотом Игорь увидел горящие дома. Языки пламени вовсю лизали все, до чего могли дотянуться. "Копейка" резко вильнула: чуть не наехала на обгоревшего человека, лежащего на дороге. То, что это труп, было видно невооруженным взглядом.
Игорь закрыл все окна - дышать от гари становилось тяжело. Водитель стиснул зубы и рулил как сумасшедший. А потом они опять услышали самолеты.
- Тормози! Бежим! Штурмовики возвращаются! - заорал изо всех сил Игорь.
Таймураз так резко нажал на тормоз, что Игорь чуть не ткнулся лбом в стекло.
- Я машину спрячу, - дернулся было водитель, но Игорь его уже стаскивал с сиденья.
- Неееет! Уходим! Быстро!
Почти волоком потащил в сторону ближайшего дома: дверь и стекла у него были выбиты.
Штурмовики не замедлили появиться. Все произошло очень быстро: по ушам что-то вдарило, вжикнуло, и вместо "копейки" на асфальте осталась груда покореженного железа.
- Моя машина... - простонал водитель и закусил губу.
- Скажи спасибо, сам жив остался.
- Моя машина... это ж моя вторая жена, - прошептал водитель, глядя на то, что раньше было белой "копейкой".
Они дошли до середины Джавы, когда услышали короткий приказ:
- Стой!
Остановились, водитель поднял руки вверх, и скороговоркой произнес, крутя головой по сторонам:
- Не стреляйте, мы свои, не стреляйте, мы свои.
Они стояли посреди дороги, голос шел из дома слева.
- Кто такие?
- Я Таймураз Тезиев, у меня в Цхинвале семья осталась, это русский журналист, со мной едет, - затараторил водитель, и перешел на осетинский.
Из дома вышел высокий, как баскетболист, парень лет двадцати пяти с автоматом.
- Журналист, покажи удостоверение! Только медленно, чтобы я видел твои руки!
- Это русский! - крикнул Таймураз парню.
- Без тебя вижу, что русский. Я хочу видеть удостоверение.
У Игоря была типично славянская внешность, даже волосы светло-русые. Обычно такие бывают у мальчиков, а к двадцати, что уж говорить о сорока, темнеют, превращаясь в каштановые. Но не у всех. Игоря даже в Москве никогда не останавливали, чтобы проверить документы. Милиционеры скользили взглядом по лицу, и тут же забывали о неинтересном для них гражданине.
Игорь медленно сунул руку в задний карман камуфляжных штанов, так же медленно достал корочку с красной надписью PRESS, и на вытянутой руке показал ее парню с автоматом.
- А где твоя камера? - насупился тот.
- Я не оператор и не фотограф, - развел руками Игорь. - Я пишу. А фотограф летит во Владикавказ другим рейсом.
- Ладно, проходите, - махнул рукой осетин.
Игорь и Таймураз вошли в дом. Пол был усыпан битым стеклом, валялось несколько досок, но в целом комната сохранилась. Кровать, шкаф, стол, стулья - все было присыпано пеплом. Помимо парня с автоматом там сидело еще пятеро. Один совсем мальчишка лет шестнадцати, все остальные двадцати- двадцатипятилетние. Автомат был еще у одного, на вид самого старшего.
- Откуда взялись? - продолжил расспросы "баскетболист".
- Из Владикавказа едем, - взял на себя переговоры водитель. - А вы тут, значится, ополченцы?
- Ну, типа того. Дети, женщины и старики спрятались в подвалах, а мы делаем что можем. Чего там слышно? Русские нам помогут?
Все шестеро напряженно ждали ответа.
- Пока неизвестно. Когда мы проезжали туннель, президент, вроде бы, еще не принял решение.
- Туннель еще существует? А мы слышали, что его грузины взорвали! Долго они там еще решать будут? Что говорит ООН? Граница открыта? - вопросы тут же посыпались со всех сторон.
Игорь и Таймураз как могли отвечали, хотя на большинство вопросов могли сказать только одно: не знаем.
- Что с Цхинвалом? - спросил водитель, когда поток вопросов, наконец, иссяк.
- Говорят, сравняли с землей. Торчим тут, как собаки на цепи! Нос высунешь, тебе тут же по нему ракетой запустят! - возмутился другой ополченец, счастливый обладатель еще одного автомата. - Джаву прилетают уже второй раз бомбить. Это просто нелюди! Не человеки! Звери!
- Как туда пройти?
- Там скорей всего никто не уцелел. С двенадцати ночи по городу долбят. Оставайтесь здесь. Нам люди очень нужны.
- Дочери у меня там.
- Пошли, выведу на тропу, - прервал разговор "баскетболист". - Самолеты не должны в ближайшее время тут появиться - только что отстрелялись - а "Градам" до нас не достать. Поторопитесь.
Игорь шел, думая о курице и воде, которые сгинули в машине вместе с осетинскими пирогами. Хоть дорожки и проходили под тенью деревьев, топать двадцать километров по горам в самое солнце было, мягко говоря, утомительно. Если бы не годы тренировок, Игорь бы уже сдох. Водитель же, казалось, даже не замечал тяжелой дороги: первые пять километров он без перерыва матерился на грузин. На десятом шли уже молча, экономя дыхание и силы. Дважды слышали взрывы - тогда делали привал в какой-нибудь горной щели, прятались и заодно отдыхали. Игорь как раз прикидывал много ли он потерял, не попробовав пирог с сыром, когда неожиданно пискнуло:
- Дзалиан ктховт ну момклавт! (1)
Игорь шарахнулся к ближайшему дереву. Перед ним, прижимаясь к сосне, стоял парнишка лет двенадцати - худенький, в очках.
- Да чтоб тебя! - выдохнул Игорь.
- Дзалиан ктховт ну момклавт, - прошептал тот снова. Игорь разглядел порванные на коленке джинсы, заляпанную грязью белую рубашку. В глазах было целое озеро, готовое прорваться в любую секунду.
- Картвели хар? (2) - спросил Таймураз.
- Ара... (3) - прошептал парень, бледнея.
- Я осетин, он русский, не бойся, мы без оружия, - перешел на русский водитель. Тебя как зовут?
- Анатолий, значит. А я Таймураз, - водитель протянул руку. Мальчик с опаской ее пожал.
- Смотрю, ты смелый парень, раз пошел в ополчение. Молодец! - Игорь улыбнулся, глядя, как водитель пытается ободрить парнишку, хотел тоже добавить что-то, но тут мальчика прорвало:
- Да я... да мы... у тети Светы сидели. И тут каааак начали бомбить! - затараторил он. - Мы в лес убежали...
- Много вас? - поинтересовался Игорь.
- Пятеро. Я, сестра моя, еще Нелли и Майя, и тетя Света.
- А родители знают, где вы?
Мальчик отвел глаза и закусил губу. Покачал головой.
- Мама к мобильному не подходит, а папу... - Толик взглянул на Игоря - в глазах опять начали собираться слезы. - Папу у нас убили!
Таймураз прижал голову парня к груди и сказал тихо:
- Мы им отомстим. Обязательно.
Толик кивнул. Всхлипнул.
- Дорогу до Джавы знаешь? - Таймураз сделал вид, что не заметил мокрые дорожки у мальчика на щеках.
- Знаю! - воскликнул тот, вскидывая голову.
- Сможешь провести девочек и тетю Свету?
Толик замешкался, покраснел, но уже через секунду смотрел сухими глазами, в которых читалась решимость:
- Да.
- Бегите в Джаву, тут оставаться слишком опасно!
- А моя... мама...
- Мы ее найдем, обещаю! - Таймураз положил руку на плечо мальчика.
- Фандарашт (4) , - сказал тот, сжимая кулаки.
- Фандарашт, - отозвался в ответ Таймураз.
Топча каменистую землю, Игорь и водитель приближались к Цхинвалу. Осталось всего ничего, Игорь даже подумал, что им очень везет, и тут же поплевал через левое плечо, чтобы не сглазить. Но, оказалось, что мысли его уже услышали. Вроде секунду назад была тишина, солнце, воздух, горы и деревья, и вдруг все это куда-то провалилось, вытесненное оглушительно-протяжным вжуух! вжуух! вжуух! Игорь упал, закрыв голову руками. По барабанным перепонкам хлестало так, что он был уверен - сейчас точно лопнут. Земля ходила ходуном, казалось, началось землетрясение. Вжуух! Вжуух! Вжуух! - раздавалось не переставая. Им осталось до города каких-то пару километров, и теперь все происходило не где-то там, а прямо над ними. С ними.
Водитель лежал рядом, не закрываясь. И не шевелился. Его спина была вся усеяна осколками, хотя крови вытекло не много. Таймураз был мертв. Игорю хотелось только одного: спрятаться. Зарыться в землю, в гору, куда угодно, только убраться отсюда. Он еще крепче обхватил голову руками. Сквозь уханье, различил свист, напоминающий хлестанье кнутом. Осколки рассекли ствол дерева над головой, посыпалась кора, запуталась в волосах. Затем что-то еще раз свистнуло над ухом. Еще и еще. Мир взорвался цветной мозаикой, а через секунду потух.
То ли зона обстрела сместилась, то ли уши Игоря уже привыкли, но показалось, что взрывы стали чуть тише. Не вставая, он осмотрелся, ощупал себя. Не сразу понял, где он, а когда понял - чертыхнулся.
Когда добрался до водителя, мелькнула мысль похоронить товарища, но Игорь задавил ее: копать твердую как камень землю голыми руками под обстрелом напоминало извращенный способ самоубийства. Он лишь провел ладонью по его лицу, закрывая глаза. Наклонился, завязывая шнурки на берцах - пальцы тряслись, "бантик" никак не удавался. Земля все еще дрожала, так что идти нужно было как по кораблю при качке. Это для журналиста было не внове. За долгие годы выработался уже навык.
Входить в город не хотелось. Хотя, может быть он уже в городе? Вот эта рощица, в которой он лежал, наверное, минут пятнадцать, это город или пригород? Игорь на своем веку неоднократно попадал под обстрелы, поэтому паники не было, но страх - он оставался всегда. Чувство самосохранения, которому было наплевать на все "надо" и "должен" кричало: не лезь туда! Оно пыталось спасти жизнь, и Игорь был ему благодарен. Но все же ему было "надо". Он просто "должен" туда попасть. "Но, возможно, не сейчас"? - спросило самосохранение. Когда он видел усеянную бетонными обломками и стеклами улицу, когда видел черные пустые оконные проемы, обгоревшие каркасы домов, по которым палили и палили откуда-то "оттуда", по-видимому, из установок залпового огня, у него все в груди сжималось. "Это ТУДА мне идти?" навалилась усталость и безысходность. Игорь резко выдохнул, и рванул в бетонные развалины.
Он бежал, сопровождаемый уханьем и хрустом стекла - оно вперемешку с бетоном устилало плотным ковром всю землю. Казалось, что стреляют со всех сторон, и Игорь не знал, куда бежать, поэтому бежал вперед, прижимаясь к стенам домов, зияющих дырами.
Из-за чуть прикрытой двери более-менее целого дома что-то кричал и активно махал дед. Игорь слов не слышал, но жест понял правильно и по диагонали перебежал улицу, влетев в дверной проем, чуть не снеся деда. Тот сразу же запер дверь, и потащил Игоря вниз, в подвал.
Со света, Игорь поначалу ослеп. Но уже скоро заметил, что наверху есть небольшое окошко, через которое проникает тонкий луч. Если встать на цыпочки, то в окошко можно даже смотреть. От пола, который был ничем иным, как обычной землей, несло сыростью и холодом, воздух стоял затхлый, нехороший. Быстро адаптировавшись к темноте, Игорь огляделся: небольшое помещение, примерно с комнату, один качающийся стул на трех ногах, чтобы на нем сидеть надо прислонить к стене, керосиновая лампа, ведро, пожарная лопата. Он насчитал тут двенадцать человек, все они сидели вдоль стен на корточках, закрыв руками головы. Перед глазами всплыла другая картинка: женщины с детьми сидят на корточках в подполе, боясь пошевелиться, а с улицы доносится топот копыт, резкие команды на татарском, свист сабель и предсмертные вскрики.
- Лева, - протянул руку дед, когда, наконец, обстрел прекратился и что-то можно было расслышать.
- Игорь. Русский журналист, - ответил он. В ушах звенело.
Мерилин Монро не производила большего эффекта взлетающей юбкой, чем Игорь своими словами. На него и так смотрели двенадцать пар глаз, а теперь осетинки обступили Игоря и стали засыпать вопросами. Все они сводились к одному: русские нам помогут?
- Я не знаю, - опустил он голову. - Когда я последний раз слышал новости - президент еще не принял решения.
- А по телефону не могут сказать? - с надеждой спросила осетинка в каком-то пестром платке.
- Моя связь тут не принимает, - покачал головой Игорь.
- Да, тут только один российский оператор работает, да и то плохо, - вступил в разговор Лева.
- Мы тут безвылазно сидим уже почти сутки, - заплакала женщина в фиолетовом халате. - Кто что успел схватить, когда бомбежка началась! У кого был мобильник под рукой - взяли, а многие прибежали без ничего, все ж уже спали, когда этот кошмар начался!
Женщины говорили с сильным акцентом, но понять их было не сложно. Игорь понял бы, даже если бы его спрашивали по-осетински. Вопросы те же, что и у ополченцев в Джаве. Да и откуда взяться другим?
- Мне нужно попасть к русским миротворцам, - сказал Игорь, - может, кто знает, как туда дойти?
- Забудь, - отрезала женщина в пестром платке, которая представилась Жанной. - По Шанхаю больше всего палили. Нету больше никаких миротворцев.
- Откуда вы знаете?!
- Мой сын сейчас в ополчении. Звонил, рассказывал, - сказала Жанна.
- Но может там кто остался? Мы с фотографом договорились встретиться у миротворцев, да и все журналисты должны быть там... - убитым голосом протянул Игорь.
- Я тебе так скажу: сегодня утром Тимур не выдержал, вышел из подвала на улицу. У него на Героев дочь с зятем остались. И тут начались бомбежки. Света своими глазами через вон то окно видела, как его разорвало на мелкие кусочки, - кивнула Жанна на худенькую женщину в спортивном костюме. Та закивала головой и начала всхлипывать.
- Но ваши ополченцы как-то ходят по улицам? - с надеждой спросил Игорь.
- Ходят... кто его знает, сколько из них еще ходят... - отвернулась Жанна.
Минуты тянулись как часы. Игорь сидел на земле, и наблюдал за секундной стрелкой на своем хронометре. Через некоторое время узнал, для чего в подвале ведро. Хотя использовалось оно редко - ни еды, ни воды не было. Татьяна, в фиолетовом халате, уже несколько раз порывалась подняться к себе в квартиру за мобильным телефоном, но Жанна ее постоянно одергивала.
- На, звони с моего, - сунула ей свой старенький черный мобильник. Та пыталась дозвониться долго, но безуспешно, после чего села в угол и начала шепотом молиться.
- Скоро начнет темнеть, керосинка у нас есть, а спички? - обвел Лева всех взглядом.
Женщины стали хлопать себя по карманам халатов и качать головой.
- Не курю, - ответил и Игорь.
- Вот напасть-то! Даже спичек нету! - плюнул Лева. - Вот ироды! Чего творят...
- Я принесу, - поднялась Жанна. - Я на втором этаже живу, мне ближе всех к квартире. Спичек принесу и воды, что дома найду.
- Жан, зайти ко мне за мобильником, - взмолилась Татьяна.
- Сиди, дура! Буду я тебе еще бегать по всем квартирам! - рявкнула Жанна.
- Сука ты! - взвилась та. - У самой телефон есть, а на других тебе плевать!
- Знаешь что, милочка, - выговорила Жанна по слогам, - о тебе, дуре, заботятся, а ты еще и орешь! Хочешь подохнуть - иди к себе в квартиру, забирай там и мобильный, и все что душе заблагорассудится! Только когда твой Мишка спросит: теть Жан, а где моя мама, я не буду ему ничего отвечать!
Жанна быстро дошла до двери подвала и вышла, хлопнув ею хорошенько. В подвале повисла гнетущая тишина, которую взорвало резкое вжууух! вжууух!
Звук был настолько резким и неожиданным, что Игорь зажал ладонями уши. Как будто сквозь вату услышал, как кто-то завизжал, но сил оглядываться не было. Он рухнул на пол, откатившись к стене. Взрывалось прямо над ними, судя по грохоту, рушились соседние дома и бомбили именно их район. Земля заходила ходуном, посыпалось что-то с потолка. Во двор ударила ракета, и через окошко в подвал влетели осколки. Кто-то опять завизжал. Гарь довольно быстро стала вытеснять воздух, Игорь закашлялся. Это вывело его из оцепенения. Он с трудом, продолжая держаться за уши, поднялся. Одна женщина, лежащая под окном, была вся в крови, но жива. Осколки рассекли ей лицо, руки и плечи. Она кричала тонко, на одной ноте. Игорь подсел к ней, попытался успокоить, но слова, которые он мог выдавить из горла, он даже сам не услышал, а на прикосновения женщина не реагировала. Тогда он влепил ей пощечину по здоровой щеке. Женщина замолкла и уставилась на Игоря безумными глазами. Он поднял ее на руки и отнес к противоположной стене, чуть не упав по дороге.
Тем временем гарь все больше заполняла подвал. Дышать становилось совсем невмоготу. Кашляли уже все, а Татьяна всхлипывала и звала Жанну. С потолка начали отваливаться большие куски, напоминающее штукатурку. Что это было - разобрать в смраде оказалось невозможно. Игорь понял, что гарь идет не откуда-то, а от их дома. Они горели. По ушам продолжало долбить.
Он подбежал к двери подвала, дернул, но не тут-то было. Дверь заклинило. Сверху в очередной раз что-то упало, только теперь на Игоря, и показались языки пламени.
- Гориииим! - заорала одна, остальные тут же ее поддержали дружным "аааааааа!"
Игорь с разбегу вдарил по двери. Плечо отдалось резкой болью, на глазах против воли выступили слезы, но дверь не среагировала. В следующую секунду они уже вдвоем с Левой пытались открыть дверь, но было видно, что это бесполезно. Женщины визжали, срывая голоса, но их было почти не слышно сквозь взрывы и не видно - в подвале стало темно от гари. Пот заливал глаза, скатываясь на губы, за ворот футболки. Казалось, что они находятся в каком-то сталепрокатном цехе или у доменной печи.
Журналист дернулся было к окну, но по пути споткнулся о кого-то: присмотревшись понял, что это Татьяна руками ковыряет землю, пытаясь зарыться поглубже. Кто-то копал лопатой, кидая землю вверх, на огонь, в призрачной надежде потушить таким образом пожар.
Удар отбросил Игоря опять к двери. Он вначале не понял, что случилось, только ужасно болели уши. Поднимая руки к голове, вляпался во что-то вязкое. Оказалось - кровь. Чья? Своя? Чужая? Он не знал. Голова разваливалась как мандарин на дольки. Стало вдруг видно покореженную стену, там, где раньше было маленькое окошко. Вместо этого теперь там была дыра с рваными краями, в которую с улицы влезал мальчишка.
- Все сюда! Мы вас вытащим! Сюда! - кричал он.
Игорь слышал как будто в берушах, но слышал. "Значит перепонки выдержали", отметил про себя. Без эмоций, просто как констатацию факта. Сделал шаг, другой - ноги шли. На полу лежала женщина. Игорь поднял, взвалил на плечо, как мешок, и пошел в сторону проема. Снова вспышкой озарило воспоминание: он тащит на плече солдата. Ноги того безвольно болтаются по земле, шинель путается, мешает идти, со всех сторон канонада, от земли поднимается пар, солдат тяжелый, в обмороке, не помогает, но вот подбегают какие-то люди, снимают его с плеча, уносят.
Они вытащили всех, даже убитых, хотя в горящем доме это было непросто. Таких оказалось двое: две девушки лет шестнадцати, которые зачем-то в момент взрыва находились около окна. Их мать никак не хотела залезать в грузовик, который одному богу известно где нашли четверо ополченцев, старшему из которых вряд ли исполнилось семнадцать. В конце концов трупы тоже закинули в кузов, и ребята поехали. Мать всю дорогу выла, а остальные сидели, обхватив руками головы и закрыв глаза. Взрывалось со всех сторон, несколько раз осколки прошивали насквозь брезент, накрывающий кузов. У Игоря щипали обожженные плечи и руки, которые, оказывается, во время взрыва зацепило. Он пытался вытащить осколок, размером с двухрублевую монету, застрявший в предплечье, но грузовик постоянно подпрыгивал на дороге, и ему все никак это не удавалось.
Ехали не больше пяти минут, но всем казалось, что прошло несколько часов, когда грузовик, наконец, остановился, и мальчишки-ополченцы откинули брезент.
- Быстрее! - заорал черноволосый, с испачканным сажей лицом и совсем не детскими глазами.
- Быстрее в бомбоубежище! Туда! - черноволосый показал пальцем на двери школы, у которой остановилась машина. Она напоминала заброшенный замок, выдержавший осаду. Ветер колыхал остатки занавесок, которые свободно болтались, не сдерживаемые больше стеклами.
Проблема возникла с матерью девочек.
- Я не оставлю моих девочек на улице! - выла она. - Возьмите их с собой!
- Я не буду сидеть с трупами! Они в такой жаре начнут разлагаться! Мы сдохнем все из-за них! - орали на нее несколько осетинок.
- Я не пойду никуда!
- Ну и не ходи, нам больше кислорода будет!
Лева пытался оттащить женщину от дочерей, но она вырывалась, кусалась и выла на одной ноте:
- Не оставлю! Не оставлю! Не оставлю!
Игорь, наконец, вытащил осколок, из раны потекло вязкое. Не обращая внимания на кровь, он коротко, без замаха, ударил осетинку кулаком по затылку. Она потеряла сознание и осела на руки Левы. Орущие женщины заткнулись, и уставились на него.
- Понесли ее, - хрипло скомандовал Игорь и закашлялся. - Девочек я оттащу с дороги куда-нибудь, спрячу.
Подвал школы оказался намного более просторным. В нем уже собралось около тридцати человек, и народ все прибывал. Все местные знали, что тут еще со времен СССР находится бомбоубежище, и оно было оборудовано соответствующе: канализация, водопровод, места для сиденья, лежанья, вентиляция... вот только водопровод не работал. В этом Игорь убедился, когда попытался напиться.
- Сунулся, - пробурчал старый осетин. - Весь город без воды сидит уже два дня как. Откуда ты такой взялся? С Луны?
- Из Москвы. Я журналист, - прохрипел Игорь.
- О! Журналист с Москвы! Напиши, что эти подонки тут устроили! Фашисты такое не творили!
Игорь машинально кивнул.
- А воды совсем нету? - горло ужасно саднило.
- Чегой? Не слышу! - пытался перекричать взрывы осетин.
- Воды нету? - крикнул как мог Игорь.
- Нету. Чегой-то есть дитям, а так нету.
Сидений для всех не хватало, поэтому он оставил их женщинам и детям, которых тут было предостаточно, а сам сел прямо на бетонный пол около стены. Закрыл глаза, и перед ними тут же начали мелькать пожары, водитель, оставшийся лежать в роще, Жанна, ушедшая за спичками и не вернувшаяся, битое стекло, и снова пожары. Взрывы стихли. В комнате плакали дети, а матери пели им колыбельные по-осетински. Он заметил несколько совсем крошечных детишек, которые даже сидеть еще не могли. Были дети и постарше.
- Я не помешаю? - услышал Игорь девичий голос.
- Нет.
Игорь открыл глаза. Перед ним стояла худенькая девушка в бежевом коротком платье и вязаной кофте с большими треугольными пуговицами. Собранные в короткую косу, но сильно растрепанные каштановые волосы, в черных глазах плещется любопытство.