За окном шумел дождь -- бил крупными каплями по широким виноградным листьям. Валентин устало склонил голову, потёр шею.
От долгого сидения за компьютером затекла спина и болели глаза. Пожалуй, пора бы и закругляться на сегодня.
Однако как же хорошо работалось! Как и всегда -- в дождь.
Загремел старый холодильник. Старичок был в два раза старше самого Валентина, однако до сих пор работал исправно, не требуя ни починки, ни модернизации.
Он потянулся ещё раз и наконец смог заставить себя оторваться от голубоватого монитора.
Противно запищала микроволновка, возвещая о готовом ужине. Валентин был на даче один, и мог позволить себе махнуть рукой на готовку, полностью погрузившись в работу.
На плите зашёлся в неистовом свисте чайник. Он плеснул кипяток в чашку; кофе недовольно зашипел, запузырился, подымаясь со дна неровными разводами, медленно, неохотно растворяясь.
Это, конечно, гадость, а не кофе, и от него безумно клонит в сон. Однако хотелось согреться -- непогода за окном навеяла неприятный озноб, как в ту ночь почти одиннадцать лет назад...
***
Тогда Валентин был совсем ещё мальчишкой, ему не исполнилось ещё и восемнадцати, и у него не было ничего, кроме заплечного рюкзака. Он бросил институт, дом, друзей... о чём успел уже не однажды пожалеть.
Денег тоже не было, как и еды. Валентин голодал уже вторые сутки -- и именно тогда ему, обессиленному, замёрзшему под непрекращающимся дождём, улыбнулась удача: он набрёл на небольшую и весьма неопрятную хибару, стоящую у самой границы леса. Впрочем, её внешний вид занимал обнаглевшего с голодухи мальчишку меньше всего -- главное, в доме горел свет и из чёрного раструба трубы валил густой белый дым.
Стук вначале получился жалким и едва слышным, поэтому его пришлось повторить ещё дважды. Очевидно, хозяева избушки-на-курьих-ножках, как про себя окрестил домишко Валентин, не были рады поздним гостям.
Однако дверь всё же открылась. Неохотно, со скрипом провернулись старые петли, предъявляя незадачливому ночному туристу внутренности крохотного жилища вместе с их хозяином.
-- Ой!
В первое мгновение Валентин подумал, что надо бы руки в ноги да и мотать отсюда как можно быстрее -- владелец домика явно не располагал к доверию, чем-то внешне неуловимо напоминая свою покосившуюся грязную избушку. Однако пахло внутри теплом и ужином, так что отказаться от идеи ночлега под крышей всё же не удалось.
-- Я... эээ... извините. Добрый вечер, -- исправился Валентин. -- Вы не могли бы пустить меня переночевать? На улице... холодно и... до Красных Хуторов ещё часа четыре пешком...
Хозяин буравил незваного гостя тяжёлыми чёрными глазами. Потом коротко кивнул и, повернувшись к Валентину спиной, вошёл в дом, оставляя за собой приглашение -- открытую дверь.
Валентин выдохнул с облегчением и шагнул внутрь, мгновенно оставляя на грязноватом деревянном полу следы своих ещё более грязных и к тому же насквозь мокрых кроссовок. Так и не определившись, разуваться ему или идти так, он всё же решил не испытывать терпение гостеприимного хозяина и скинул несчастную обувку, оставшись в не менее несчастных (единственных оставшихся целыми) носках.
На столе уже дымилось две чашки -- что именно, пока было непонятно. Валентин, принюхавшись и поразмышляв, пришёл к выводу, что это смесь каких-то трав -- то ли полевых, то ли лесных... Всплыли в памяти названия, выдернутые из каких-то детских воспоминаний: чабрец, пижма, зверобой...
Чай страшно горчил, и пить его без сахара или хотя бы варенья было сложно. Но Валентин упрямо глотал обжигающую жидкость, оказывающую на его затёкшие конечности прямо-таки волшебный результат. Уже через полчаса он сидел, упираясь локтями в стол перед собой и пытаясь не упасть носом в невозможно ароматную похлёбку в глубокой глиняной миске. Есть хотелось безумно, но ещё больше хотелось спать.
Валентин подцепил ложкой кусок рыбы, отправляя её в рот. Рыба была костлявая, явно речная, и очень вкусная. Тарелка уже через минуту была едва ли не вылизанной, а гость уронил голову на стол.
На его плечо опустилась рука. Хозяин при свете единственной слабенькой лампы казался не таким уж страшным. Наоборот, при ближайшем рассмотрении он представился Валентину лишь немногим старше его самого. "Вряд ли ему больше тридцати..."
Он ткнул пальцем куда-то вглубь комнаты, и Валентин покорно поплёлся в указанном направлении. В углу обнаружилась низкая дверца, за дверцей -- комнатка ещё меньше предыдущей, что в принципе казалось невозможным.
Кровать была одна, однако Валентин, уставший, разбитый и разморенный сытным ужином, не успел задуматься о том, где будет спать хозяин дома. Уже падая на жёсткую постель и зарываясь в колючий тёплый плед, он подумал о невероятной доброте приютившего его человека...
Пробуждение было странным и неприятным. Его трясли за плечо с такой силой, словно он был грушей, с которой никак не хотели падать упрямые сочные плоды.
-- А? Ч-что?
Глаза открылись только с третьей попытки. Перед ним стоял совершенно неизвестный мужчина лет двадцати пяти, в котором Валентин с некоторым трудом узнал давешнего хозяина: похоже, за то время, что его поздний гость спал, он успел сбрить густую поросль на лице и стал гораздо больше походить на современного цивилизованного человека, а не отставшего от жизни питекантропа...
Интересно, сколько же Валентин успел проспать? За плечом хозяина виднелось крошечное оконце, а за ним не было ровным счётом ничего. Это что же, он проспал сутки? Или же его разбудили спустя всего несколько часов?
-- Как расплачиваться собираешься?
Голос хозяина избушки-на-курьих-ножках Валентин услышал впервые -- хриплый, усталый...
-- У меня нет денег, -- растерянно пробормотал Валентин.
Хозяин нетерпеливо мотнул головой и уставился на него таким пристальным взглядом, словно оценивал товар на прилавке.
Валентин похолодел. Неужели он попал в руки сумасшедшего маньяка и его сейчас порежут на тонкие ленточки, чтобы позже загнать его органы на чёрном рынке?!
-- А что... тогда? -- промямлил Валентин, пытаясь оценить свои шансы вырваться отсюда живым.
Увы, план спасения выходил неубедительным даже в его собственных глазах. Противник был на голову выше, шире в плечах, старше -- соответственно опытнее -- и явно сильнее. Короче, расклад явно не в пользу Валентина.
Немигающий взгляд хозяина пугал и гипнотизировал -- Валентин смотрел на недавнего благодетеля, а теперь потенциального маньяка тихо, как жертва смотрит в открытую пасть удаву... или скорее акуле с тройным рядом зубов.
-- Собой расплачиваться... будешь?
Собой?!
Валентин резко вытолкнул из лёгких воздух. Ну вот и всё, конец. Ему уже мерещились острые стальные лезвия на стенах комнатушки -- лезвия, которыми сейчас его будут живьём разделывать для последующей продажи...
Хозяину, очевидно, надоело ждать ответа Валентина, и он навис над ним страшной чёрной тенью.
-- Только побыстрее, -- тихо попросил Валентин.
Маньяк кивнул и начал ловко стягивать с него свитер.
"Интересно, зачем... ах да! Одежду ведь тоже потом можно будет толкнуть. Хотя что взять-то с моих тряпок..."
Валентина немного удивило, что маньяк как-то любовно, с видимым удовольствием оглаживает его грудь, спину, тощие бёдра...
"Оценивает товар, сволочь", -- мелькнуло в голове, и захотелось врезать хозяину в глаз.
Наверное, остановило Валентина то, что в следующий момент стало приятно, и до него даже не сразу дошло, почему. Ещё мгновение прошло в мучительных сомнениях, а затем его накрыла волна облегчения: кажется, его не собирались убивать!
А затем пришло осознание, что именно делает хозяин, и Валентина с головой поглотило отвращение.
-- Нет! -- выкрикнул Валентин, рванувшись из цепких рук. -- Не хочу, нет!
Его не слышали. Хозяин -- нет, теперь уже точно маньяк! -- завёл его локти за спину и свободной рукой шарил чуть пониже живота.
Валентин выгнулся дугой. Волнами накатывало удовольствие, колени ослабели и дрожали, а тело напрочь отказывалось двигаться.
-- Не... хочу, -- хрипло выдавил он, пытаясь сдержать стон.
Его слова вновь проигнорировали, мягко, но уверенно перевернув на живот. Потом было узко и больно, и снова вспышками накатывало удовольствие. Он извивался, как змея -- казалось, что удержать его было невозможно, но хозяин каким-то удивительным образом успевал везде: и поддержать, и вовремя стиснуть Валентину руки, не давая возможности вырваться, и вдруг, сильно и беспощадно, разорвать тело мальчишки словно напополам...
А затем снова, вперемешку: боль и наслаждение, наслаждение и боль, спазмами, рывками, судорожно и с диким рыком над ухом...
***
Валентин усмехнулся и отхлебнул горячей бурды. Да, это никакой не кофе... Завтра нужно не полениться и всё же съездить в магазин за нормальным, ароматным и обязательно -- очень чёрным...
Воспоминания кружились в чашке вместе с не до конца растворившимися гранулами. Странный сегодня день -- и что ему вздумалось погрузиться в мысли о прошлом? Как давно он уже не вспоминал ту ночь... лет пять? Десять?
Неважно.
Остывший "горячий" бутерброд завяз в зубах. Валентин чертыхнулся и отправил неудавшийся ужин прямиком в мусорную корзину.
Решено, завтра -- в город, за нормальной едой и чем-нибудь, чтоб можно было себя побаловать.
В конце-концов, послезавтра возвращается Константин. Нужно ему рассказать, что он вспоминал сегодня их первое знакомство...