Мне приснилась Тюмень...в пальмах под палящими лучами солнца. Я точно знала, что это наша родная болотная широта и долгота, что я ни-ку-да не перемещалась, что здесь я живу день за днем, изо дня в день, день ото дня...
Правда, палило тропическое солнце. Влажный воздух был напоен отнюдь не городскими канализационными протухлостями, а диковинной смесью ароматов тропических растений, коровьего навоза, к которым примешивался сладковато-прохладный привкус тины близлежащих озер-кунд, перебиваемый аппетитностью щедро посыпанных специями бурлящих в котлах блюд...Мимо меня, лениво жуя свою вечную символическую жвачку, степенно проходили длинномордые нездешние коровы, нехотя погоняемые босоногими смуглыми мальчонками в тряпичном исподнем, с хворостинами в руках. Узкие улочки поднимали пыль примерно в человеческий рост, взбивая красноватый песок нисколечки не мощеных дорог, по краям которых просто и уютно, но в строго геометрическом порядке (в отличие от нынешней Тюмени мою параллельную планировал мудрый архитектор) стояли похожие на хохлятские глиняные мазанки, побеленные свежей известью и увенчанные соломенными крышами. Солома, правда, была толстой: не то по-палисадному переплетенные лианы, не то причудливо сложенный бамбук. Воздух почему-то был не слепящим глаз индиго, как на полотнах Верещагина над арабскими мечетями (именно таким в моем воображении всегда мне рисуется воздух Азии), а золотисто-изумрудным. Будто крупинки золота порхали в нем, медленно посыпая красноватую раскаленную почву.
Во сне я начала рассуждать: если я в Тюмени, значит, просто в другую, какую-то очень древнюю эпоху. И откуда-то, совсем не из моего разума вдруг пришло осознание: да это же Двапара-юга! Я просто здесь, в этой же местности, но при абсолютно другом климате живу-жила в двапара югу, эпоху, когда вернуться домой к Богу можно, принося жертвоприношения-ягьи! Господи, где-то же, возможно, даже рядом в эту же эпоху воплотился на Земле Кришна! Где-то, а, может быть, очень даже рядом он разыгрывает в нашей вселенной свои игры-лилы, радуя преданных...Как я удачлива!!!
И я начала моделировать свой сон, обряжая ставший любимым город в роскошные архитектурные формы, наполняя его возвышенной любовью-премой... Вернее, я здесь была ни при чем. Я просто начала осознавать, что благодать, разлитая в этой местности и проникшая в мою душу - от присутствия Кришны. И пусть это не золотой век - Сатья-юга, и даже не серебряный - Трета, а всего лишь бронза Двапары, зато где-то рядом резвится и наполняет души-дживы необыкновенным блаженством маленький шалун с кожей цвета грозового облака...
Воспоминание о сне, об эффекте моего присутствия в ауре эпохи явления Кришны всплыло и запротестовало...однажды на встрече преданных - намахате. Один из наших начитанных и скрупулезных преданных шутливо-небрежно вставил в рассказ о ягье-жертвоприношении фразу махараджа. Мол, тот пошутил во время одной церемонии, что в жертвенном огне неплохо б было картошечку испечь. Ведь ягьи теперь не настоящие, потеряли былую силу. В нынешний век Кали дорогу к Богу открывает киртан - воспевание Святых Имен. А ягья - красивое зрелище, дань традиции, некое туристическое знакомство с ведической культурой. Преданные согласно закивали головами, приводя все более веские аргументы не в пользу ягьи. Во мне родился огромный, девятивальный протест, но я - что я могла сказать контраргументарно?! Что мне наплевать на Кали-югу, на то, что мое тело сегодня, здесь и сейчас, вынуждено ютиться в мрачной купеческой Тюмени и жить по ее законам?! Что, будучи этим летом в Омске и увидев-услышав, как во время инициации саньяси поет ведические мантры и льет масло в жертвенный огонь, я еще раз потеряла ощущение пространства и времени. Меня уже наяву засосала коллапсическая воронка и унесла в то измерение, где каждое слово поющего нараспев санскрит брахмана имело великую силу приближения к Господу, где каждый его жест, каждый огненный всполох после прозрачной золотистой порции топленого масла-ги сулил освобождение от бренных пут материального бытия, где звуки мриданг восхваляли Великую силу Великой, счастливой и намного более гармоничной цивилизации, утраченной в нашу жалкую и парадоксально-одновременно не менее великую эпоху, что я ПОМНЮ какой-то неопределимой, не поддающейся логике памятью силу этих мантр...
Согласитесь, мои выпендрежи были бы уничтожены только одним разумным аргументом: что ж ты, ничтожная, ТОГДА не ушла к Кришне?! Почему ты все еще ЗДЕСЬ?! Почему ты до сих пор даже не имеешь сил встать в четыре утра, повторить жалкие 16 кругов джапы, даже иногда забываешь предложить прасад?!
Ну, да. Вынуждена признать: я самая неудачливая из джив, пытающихся стать слугой слуги слуги Господа, нерадивая и невежественная особа, осознающая, что ей предстоит прожить еще кучу жизней, прежде чем она придет домой к Богу...
У меня есть пока только радость слушания воспеваний Говиндаджи Свами, радость поющего сердца во время произнесения Святых Имен, радость видения с закрытыми глазами неожиданно появляющихся картинок с участием Кришны во время киртана и предложения прасада. Кришна в этих сценках меня обычно смешит до такой степени, что я могу споткнуться и запутаться в санскрите: то вижу, как он, надув щечки, дует на прасад, пытаясь его остудить. То, сидя в непринужденной позе и играя на флейте, вдруг быстро-быстро начинает перебирать ножками так, что от смеха колокольчик чуть не падает у меня из руки. И есть эта ночная картинка из Двапара-юги, теперь уже обогащенная звуковым сопровождением шипящих углей, шума языков пламени, декламирующего нараспев брахмана и окутывающих санскрит с обволакивающим, как в горах, стереоэффектом звуков мриданг и каратал...И это пока все мое небольшое богатство, мое жертвоприношение...