Муравей и бабочка. Сказка со счастливым продолжением.
Жил-был один муравьишка по имени Илюша. Работал, не покладая своих тоненьких лапок с острыми коленками, до поздней-припоздней ночи. Муравьишка был очень добрым, кропотливым и исполнительным, никогда никого не подводил и всегда всё для всех делал вовремя и по высшему классу.
И была у него одна знакомая бабочка. Не очень яркая, но и не невзрачная, ничего так себе бабочка - вполне так по-французски-пикантно обаятельная и не совсем глупая. Ну, насколько это бабочкам вообще свойственно. Как полагается всем особям этой породы, молодость она провела легкокрыло и бессмысленно... Звали бабочку в соответствии с её возрастом Ангелиной Ибрагимовной, от чего её слегка передергивало и кукожило.
Ну, вот. Пришла зима... Как-то неожиданно пришла, совершенно не запланировано, даже нелепо, по мнению бабочки. Метафорическая такая зима под названием кризис среднего возраста. Бабочка вдруг поняла, что ей, собственно, и притулиться-то некуда.
- Зимой всегда наступает Новый год! - подбадривал её муравьишка, совершенно бескорыстно вошкался, муравьился и копался вокруг неё, пытаясь устроить для неё какой-никакой душевный уют и душевное же равновесие. Поддерживал её, холил и лелеял из последних свих выносливейше-терпеливейших муравьиных сил. Да только бабочке, как все легкомысленным особам этой породы, само собой, хотелось от него большего: воздушных замков, пуховых перин, благоуханных сеновалов и красивых рисунков на крылышках. Да много чего... трудно ж женщине, которой пол-жизни только и рисовали рисунки, понять, что зима метет в глаза, чисто поле помертвело, и т.д.
Муравьишка втайне вздыхал, немного досадовал и пытался намекнуть взбалмошной кокотке что, мол, её неудачные па уже и так досадно сказались-отразились на его трудами выровненной биографии приличным креном, что он прошел какой-то там неведомый ей урок, данный ему через неё Господом, а сейчас ему хотелось бы просто дружеских, нейтральных отношений... Но обветшалая красотка всё морщила носик и мечтала о возвышенных па с его стороны - такова была её легкомысленная природа. Ну, трудно в этом кризисе этого возраста как-то уже понять, что заслужи потом желай, что лимит благочестия, заработанный ею, будучи йогически висящей вниз головой в коконе гусеницей, за годы порхания исчерпан, и она не стоит даже кончика лапки этого трудяги, не то что там сухого и теплого уголка в его уютном домике.
Скажу вам по секрету, что бабочка была не такая уж и пропащая. Она таки за несколько последних своих осенних деньков построила похожий на карточный, но не такой уж и шаткий домик. По крайней мере, как все светские дамы её фасона, она, несмотря на скромность возможностей и средств, смогла привнести в него некий лоск и блеск и даже спрыснуть его жемчужно-росистой капелькой уюта. Да и, остепенившись (наша героиня была не столь уж безрассудна, чтобы порхать и дальше, как ни в чем не бывало), она приобрела массу полезных для любой женщины (и очень редких в то время) навыков: хлопотливости о ближних, какой-никакой хозяйственности, поварского искусства и сердечной теплоты. Не идеальный набор, но хоть что-то.
Ну и однажды её угораздило...пересмотреть своё отношение к муравьишке. Вернее, КТО-ТО СВЕРХУ, очень добрый и трепетный, однажды ей прошептал: ну, что ты достаёшь милого трудягу своими бутафорскими претензиями? Спустись с розовых облаков на твердый стульчик разума, пойми: ничего муравьишка тебе не должен. Он и так уже в лепешку для тебя расшибся - столько внимания и участия, несмотря на авральную загруженность. Цени каждую его улыбку, БУДЬ БЛАГОДАРНА за каждое его "доброе утро", и не забывай благодарить на словах, да почаще! Не требуй, не проси, не клянчи у него взаимности, а уж тем более обетов и клятв! Просто радуйся тому, что он есть, что он рядом с тобой, что он так добр и внимателен...ЛЮБИ БЕСПРИЧИННО - учись этой сложной науке, дорогая...И - каждый вздох посвящай ЕМУ...
...И вот однажды, когда стоял уже такой приличный морозец, а веселый треск поленьев в камине муравьишки равно как и скрип снежка под торопящимися в гости полозьями проезжавших карет говорили о том, что наступила новогодняя ночь, и до боя курантов остались считанные минуты, в дверь муравьиного домика робко постучались.
Наш герой, нехотя прервав кропотливейший заказной труд, суливший ему хороший доход, рассчитанный на то, чтобы на рождественских каникулах побаловать себя визитом в знойные этнические пампасы, крякнув и приосанившись, открыл дверь...
На пороге стояла - увы! - не муравьиха его мечты, а всё та же продрогшая бабочка, нелепо сложившая свои крылышки и укутавшаяся в несколько слоев больших кленовых листочков, что отнюдь не украшало её и без того не очень стройный стан.
Муравьишка с покорностью джентльмена снял с барышни гору листочков, принял от неё традиционную (что греха таить - безупречную по вкусности) шарлотку с корицей и не без труда заставил себя улыбнуться, после чего он поднял глаза на эту несколько назойливую особу...
Он не понял, что вдруг случилось с его зрением: будто какая-то пелена слетела с его покрасневших от долгого кропотливого труда глазок...Но перед изумленным взором муравьишки явилась ОНА. Легкомысленные крылышки странной особы вдруг волшебным образом так мило задрапировались, что превратились в безупречное модельное платье, которое украсило бы самую уважающую себя муравьиху высшего общества. Ухоженность, тщательность милого макияжа, скромность полуопущенных век, смущенная улыбка...
Она напоминала обновленную фарфоровую куклу, над которой потрудился искусный мастер. И, как вы догадались, дорогой читатель, имя тому мастеру - ЛЮБОВЬ. Муравьишка прозрел: и я столько трудился, чтобы искать по пампасам ЕЁ, а ОНА жила в двух шагах! Но ведь была так легкомысленна - разве на такую посмотришь? А теперь это платье! Невозможно не оценить! И такие глаза...Почему я не видел раньше ЕЁ глаз?!..
Раздался бой новогодних курантов...Его Величество Время, хрюкнув от удовольствия и важно подбоченясь, подмигнул своей супруге:
- Я сочинил эту сказку для тебя, любимая! Чтобы ты еще раз убедилась, как Я велик: Я даю душам по прошествии Меня и по свершении многих глупостей и ошибок в одно прекрасное Я вдруг прояснить взор и посмотреть на мир и друг-друга совсем ДРУГИМИ ГЛАЗАМИ...