Аннотация: Мир жесток. Эту простую истину я познал на грани человеческого существования. Там, где смерть соприкасается с жизнью и неизбежно приходит к компромиссу. Враги сокрыты, непрестанно строят козни, подлости, боломутят мир шелудивой рукой. И мы - последняя сила Вселенной.
Надежда только на себя. Одна ошибка - гибель. Никому нельзя доверять, даже собственным чувствам... Но... другу... Другу, пожалуй, можно.
ДРУГ.
Невозможно забыть тихие, подёрнутые каштановой плёнкой терзонские звёзды. Каждый вечер заходящее солнце разливает на обширные леса этой планеты свой чудный жирно-оранжевый эликсир. И они, словно в благодарность своему владыке, выбрасывают в воздух пыльцовый фейерверк. Мириады бурых песчинок устремляются вверх, в бескрайние просторы космоса, чтобы прощальным подарком укутать землю уютным полупрозрачным колпаком. Сквозь эту сказочную дымку звёзды кажутся такими красивыми, такими желанными, что иной раз тянешь руку, сжимаешь пальцы и, кажется, вот она - поймал. Но в раскрытой ладони по-прежнему пусто, по-прежнему гуляет ветерок и сдувает мелко-мутные капельки вечерней росы.
Друг сидел рядом, держа руки на согнутых коленях. Как и я, он пристально всматривался в жёлтое с фиолетовым ореолом пламя костра. Иногда кисти его ёрзали по бёдрам, стряхивали осевшую пыль, но глаза его не сводились с завораживающего вития огня, словно искали там правду мироздания, библиотеку исчерпывающих ответов, решение всех квадратур, словно была там непреложная истина, которую мы оба знали, но боялись произнести вслух...
- Друг, ты помнишь учебную базу в подвальном комплексе РУБ "Бур"? - пронзил он тишину.
- Да, конечно, - в моём угрюмом голосе не было интереса к разговору, и мы замолкли.
Резидентурное Управление Безопасности "Бур" в народе получило хождение как "перевёртыш". Ибо с середины названия читалась одинаково по обеим сторонам. Однако значение этого учреждения трудно переоценить. Со времён второй галактической войны именно оно и ряд ему подобных в других государствах удерживали космос в равновесии, в иллюзии мира и спокойствия. Ни горделивые политиканы, ни лидеры рас и наций, ни сильные мира сего сохраняли и лелеяли дружбу между государствами. Переговоры на высшем уровне и многозначительные рукопожатия превратились в фарс, в игру воображения податливых граждан. За ширмой показного благополучия и межпланетарных компромиссов стоят жестокие интриги с применением современной смертельной техники и приспособлений. Мир идёт по натянутому канату. Не профессиональный акробат, без снасти и ловкости, он может упасть, завязнуть в болоте бесконечной войны, всколыхнуться взрывами звёзд и планет. Но у него есть надёжная страховка и балансирующий шест - агентурные службы, способные в мгновение изменить ход истории. Которые решают все проблемные вопросы стран между собой, от которых зависит жизнь и смерть биллионов людей. Именно мы, сотрудники таких служб, приводим окружающий хаос в равновесие, подкладываем недостающую гирьку на чашу отклонившихся весов.
С детства нас отбирали в порядке строгого конкурса по скрытым талантам, доминирующим генам, физическим предпосылкам. Затем годы обучения тактическому планированию, непоследовательным уловкам, ловушкам, растворению в массе людей, исчезновению в чистом поле, на голой стене. Усвоение боевых навыков, приёмов контактной борьбы, особенно с применением подручных средств, овладение методик многоцелевой и снайперской стрельбы давались тяжело большинству учащихся. Но не мне с другом. Отличия в самосовершенствовании и познании агентурного дела обозначились на самом "верху". И, минуя кафедру психологического контроля, мы перешли к техническим разработкам и моделированию. С четырнадцати лет начинается непосредственно практика. Новичкам делаются поблажки в виде "страхуемого" шпионажа. Но не долго. До первых результатов. Далее следуют задания посложнее: диверсия промышленных объектов, тактический саботаж, вербовка потенциально ценных агентов, вливание в подопытный коллектив с разведкой особо ценной информации, доставка нелегального груза на условно вражескую планету. И последний, самый важный этап - это адоптация в любых неблагоприятных условия, экстремальных обстоятельствах и мгновенное превращение в "своего парня", что-то вроде эффекта "хамелеона". В числе наиболее успешных учащихся нас направили в отдел внешней разведки. Эта самая малочисленная часть РУБ, так как состоит из агентов-одиночек, способных выкрасть компрометирующую информацию, подорвать спорное сооружение и, тем самым, предотвратить военный конфликт. Никто из нас не знает подлинное имя других агентов, место дислокации, тактико-психологическую характеристику. Для простых смертных мы не существуем. Мы редко видимся и ещё реже объединяемся для выполнения особо опасных заданий. Мы ангелы-хранители этого бренного мира. Скрытые, неслышимые, забытые всеми, даже собственными родными, стражи.
Когда я в последний раз видел друга? Лет восемь назад. Нас как сработанных и отличившихся сотрудников направили выкрасть яйцо Утконосов, из которого, по данным разведки, должен был вылупиться сильный, генетически модифицированный лидер с задатками агрессора. Утконосы издревле угнетались более развитыми расами и, лишь тысячу лет назад завоевав суверенитет, настроилась на продолжение боя. Но без волевого диктатора, способного координировать действия разрозненных группировок, их планы были обречены на провал. Они чрезвычайно тупы, неорганизованны. Их техника морально устарела и готова разойтись по швам в любое мгновение. Но у них одно единственное, крайне весомое преимущество - численность. Количеству их боевых кораблей нет предела. Весьма тяжело, да и бессмысленно считать собиравшийся веками хлам. Пока его не станет так много, чтобы забросать любого противника клоками металла... С этим простейшим заданием я мог справиться в одиночку. Однако штаб придавал операции первостепенное значение и приставил ко мне дополнительного агента. Друга... Как оказалось, опасения их были небезосновательные. Не обладая продвинутой следящей техникой, они поступили надёжно, по древней традиции: приставили к яйцу охрану в тысячу солдат. Дело усложнялось тем, что яйцо лежало в крохотной пещере в центре голого каменного пола, где любой скрип слышен даже снаружи. И половина охраны стояла непосредственно у своего сокровища! Пятьсот существ облепили его, как кокон. Друг сказал, что всё устроит...
До сих пор помню день похищения. Я был поражён его сообразительностью. Он пренебрег рекомендациями "Резиденту" и подошёл к пещере. Один! Без маскировки, без оружия, с заплаканными глазами и печальным выражением лица. Сперва один, затем дюжина стражей окружили его. Я не верил своим глазам. Его повели в пещеру, в обитель своего сокровища! Подобравшись ближе, я заметил, как он, стоящий на небольшом естественном возвышении, рассказывает этим созданиям горькую историю о золотоносной курице и разбитом яйце. Запамятовал, как она называлась... "Курочка Ряба"! С приклеенными тупыми взглядами они часто смазывали с лиц горькие слезинки, изредка выругивались на мышку, некоторые, самые толковые, предлагали склеить скорлупу или, на худой конец, перемотать её скотчем. Нарушая все правила спецагента, я пошуршал в нескольких метрах от разглагольствующей толпы. Никакой реакции. Злободневная тема с халатностью старика и старухи оказалось выше их осторожности. Из кучи доносились голоса: "Кастрировать деда, повесить бабку!", "Они должны ответить по всей строгости за геноцид пернатых!". Заметив, как я украдкой подбираюсь к яйцу, друг зарыдал: "И оно разбилось...". Гром слёзных страданий и гневного топтания разразился в пещере, которая тут же отозвалась мелкой сыпью камней. И больше всех свою печаль показывал друг. Не знай я, что выступает матёрый агент, подумал бы на похоронную процессия и траурную речь в честь усопшего.
Прихваченные с собой спецприспособления, или иначе - агентурные "игрушки", не пригодились - они бессовестно не обращали на меня и доли внимания. Изрядно попыхтев над яйцом - шутка ли: двести пятьдесят килограммов двухметровой скорлупы и питательного раствора - я рискнул включить антигравитонную подушку. Гудело не громко, но порядочный охранник и в двадцати метрах услышал бы. Взвалив пик ноши на спину, а тяжелейшую часть на подушку, мне всё же удалось сдвинуть её и тихим сапом потащить к выходу. (А друг ещё говорил: "Я изучил их. Кидай "игрушки" и уноси объект. Тебе останется фигня". Он только не предупредил, что эта Фигня двести пятьдесят килограммов чистой массы!) Пока друг развлекался с Утконосами, мне приходилось выполнять чёрную работу. Яйцо постоянно соскальзывало, перекатывалось с плеча на плечо, давило на позвонки. И в мгновение исчезло. Раздался глухой стук, и овал покатился по наклонной к выходу. Во мне съёжились все ненервные узлы... Глаза друга поблекли, губы искривились. "За что нам такое горе Бартумут!" - воззвал он во весь голос к местному Богу. "За что?.." - полился шёпот из толпы. И сказка пошла в очередной оборот.
Засыпав яйцо за ближайшим барханом, я слился с песком в ожидании друга. Но ни через десять минут, ни через полчаса он так и не появился. Крепко зажали... Из пещеры доносился его голос, когда я подобрался поближе. Сказка делала -надцатый круг и по-прежнему возбуждала в толпе негодование. "Эдак он до ночи провозиться с ними", - представилось мне и почему-то доставило садистское удовольствие. Теперь инициатива лежала на мне. Выступив в центр льющего извне света, я крикнул: "Народ. В космопорте Литрога только что был замечен преступник-рецидивист Мышка. Его конспиративное прикрытие разоблачили, но он успел скрыться. И сейчас в бегах... - я произвольно ткнул в сторону выхода. - Где-то вон там. Его миссия - разбить все яйца на планете". Ещё несколько секунд безмолвные исполины смотрели на мою указывающую руку, и в гуще взорвалось: "Мочи Мышку!". "Мочи!" - подхватили остальные. Пернатое стадо, забыв о порученном задании, о нас двоих, поломилось наружу. Только своды дрожали под их топотом. Да уши заложило.
Мы тогда долго и непрерывно смеялись. Пришлось, правда, на время скорчить серьёзные рожи, когда проходили фэйс-контрол и досмотр в космопорте. Заранее перетащив яйцо на корабль, мы проходили эту "обязаловку", чтобы нам позволили спокойно взлететь.
* * *
Какое-то время мы тайком встречались, делились достижениями, хвалили друг друга, транжирили бюджетную зарплату высшей степени. Вино, водка, девушки - как многие беззаботные люди. Но... Служба Внутренней Безопасности отреагировала быстро. И нашу лавочку прикрыли.
- Помнишь Аргона, - попытался я перевести тему собственных мыслей.
- Ещё бы. Мы ведь шли следующие.
- Ага. В момент загрузки блока памяти вырубили электричество, и ментальный коммуникатор заклинило. Пытались, конечно, извлечь тело, да что там - мозги оплавились по бровке серого вещества. Его вроде бы в утиль сдали...
Друг утвердительно кивнул.
- Тогда ещё Саша Коцак заблевал пижаму своего соседа. Смеху-то было...
- Толковый агент... И надо же было так провалиться. Забыл поставить паучьи бомбочки у входа, когда копировал базу данных - базовый элемент разведподготовки. На том же месте его приговорили и расстреляли...
Головетвенный лес надавил на нас тишиной. Поодаль взъерошил траву сонный зверь, потревожил тьму заблудший светлячок. Позади упала с дерева набухшая почка, чтобы подарить лесу новую жизнь.
- "Наша служба и опасна, и трудна, и, на первый взгляд, как будто не видна", - словно в сторону, напел друг.
- Ну-у. Не преуменьшай своих заслуг. Я всё ещё помню твою диверсию на Сгенне. Как ты миновал одиннадцать ступеней защиты, как вынужден был обнаружить себя, чтобы заложить взрывчатку. Как убегал от охраны, уворачивался под градом пуль автоматических турелей. А эпизод с ложной осадой на производственном складе - это вообще шедевр агентурного дела.
- Ладно, тебе...
- Нет, серьёзно. Подкинуть в укрытие парящую шпильку с собственной голограммой, синхронизировать датчики на костюме с действиями визуального двойника, а самому уйти от погони - дорого стоит. Потрясающее зрелище: пробежался - включил датчики - по встроенной в шпильку камере сделал несколько опасных выпадов в сторону преследователей и спрятал голограмму за контейнер - отключил датчики. Десяток повторов и ты почти выбрался на свободу, но...
- Точно, друг. Чуть не провалил операцию. Так увлёкся обманом этих дурней, что не заметил набегающих охранников. Благо их больше занимал разговор о предстоящем бое, чем внимание к мелочам. Пронесло...
- Представляю выражение их глаз, когда они поняли, что воюют с подсвеченным воздухом.
Мы здорово рассмеялись. И на радостях я подкормил огонёк ветками.
- Мда, - посерьёзнел он. - Их, как помню, тогда примерно наказали. Посадили в болотную жижу на пятнадцать суток... А тамошние насекомые обглодали их за трое.
Секундную паузу перебил я:
- Чего печалиться, друг. Твой приём вошёл в учебники, на которых вырастает наша замена. Это большое дело... На Сгенне всё ещё используют лазерные стены и детекторы движения?
- Представь себе. На что надеются? Впрочем, у нас они крадут и взрывают не меньше. И по-прежнему виноват тайфун или нерадивый работник. В последнее время объяснять подобное стало тяжелее. И что же? Придумали "направленный магнитный удар", бьющий из верхних слоёв атмосферы. Мол, потому и аварии.
Помедлив немного, он спросил:
- А ты чего отмалчиваешься? Помниться был один линкор Диггеров, пущенный на космическую пыль неким злонамеренным субъектом.
Он весело подмигнул мне. И навеял воспоминания об уничтожении флагмана Диггеров. Эта страна, вернее, объединение охотников за сокровищами и дармовыми ресурсами, которые считали себя целым государством. Не получив официальное признание в галактическом содружестве, они вознамерились завоевать суверенитет силой. Разного рода валют у них было предостаточно - всё-таки "чёрные" заработки позволяли. Необходимые материалы они добывали на подвластных планетах, приборы и орудия покупали, набирали элитные экипажи кораблей из перебежчиков и разочарованных военных. Предпосылок к войне у них набралось с добрую сотню. Особенно недавно вышедший из доков флагманский линкор - устрашающее творение купленных инженеров... До сих пор помню подозрительную рожу капитана.
Поморщившись, я ответил:
- Преувеличивают.
- Не скромничай. Я просматривал видеозаписи. Там есть чему поучиться даже выверенному и сдержанному резиденту.
- Брось. Застандартнейшее задание.
- Неужели? А кто прикинулся талантливым инженером, кто продал нашу секретную разработку сверхинтенсивной орудийной батареи. Они бы всё равно через пару-тройку месяцев её выкрали или купили бы у третей стороны, давно проделавшей эту работу. Но именно ты догадался таким образом завоевать доверие и уважение в их кругах. Не какой-нибудь заштатный бонза в ведомстве РУБ... А дальше просто фантастика. Тебе пришлось полгода косить под "своего", никоем образом не выдавать своих истинных намерений и, вдобавок, периодически отсылать отчёт о проделанной работе в "Бур". Сколько раз на тебя выискивали компромат! И каждый из них ты умудрялся или уничтожить, или развеять ложными доводами.
- Самые обычные отговорки, - кинул я.
- Как же. Мастер класс! На первом посещений двигательного отсека ты заметил слежку. И ждал ещё семь заходов к объекту, чтобы беспрепятственно повысить уровень вбрасываемого в аннигилятор топлива к максимуму. А дальше с доброжелательным лицом миновал посты охраны, заблокировал на капитанском мостике все спасательные капсулы. Кроме одной, конечно, на которой и покинул терзаемый взрывами корабль.
- Слишком пафосно, друг.
- Отнюдь. Это лучший саботаж на моей памяти.
Друг льстил мне. Ибо и он, и я стали свидетелями выдающихся подвигов наших резидентов. Взять, например, агента Мориса, столкнувшего командуемый крейсер с орбитальной научной базой Смерчь. А ведь чуть не разразилась бактериологическая война. Или резидент Нордмун, являющийся сотрудником ОДНОВРЕМЕННО пяти атомных станций противника, подорвал их все в одно мгновение. Роскошный был фейерверк.
* * *
Всю ночь мы проговорили с другом, обсуждая острые перипетии межпланетной жизни. Он рассказывал свои похождения, забавные случаи, делился опытом работы с пиратами. В свою очередь, я не отмалчивался. Похвалился повышением до VIP-агента, раскрыл несколько заманчивых предложений - подобное расценивается как измена Родине даже в изложении другому агенту... Но другу можно. Всплыли занимательные факты из жизни Щупальцоидов. Оказывается, представители этой расы в брачный период не водят своих партнёров в кино или ресторан. Они предпочитают сомкнуть соответствующие щупальца и слиться в экстазном обмене энергией. А после спаривания повторяют эту процедуру восемь раз - священная цифра для них. После чего их генная система претерпевает микроизменения и навеки привязывает их друг к другу инстинктом любви. Друг высказал предположение о готовящемся заговоре против Трёх Титанов - термин трёх экономически развитых государств в системе Горзион. Но я успокоил его: их агенты уже устранили эту угрозу. Наши спонтанные, изобилующие терминами и доводами дискуссии плавно перетекали в анализ ошибок агентов, "перетирание" легендарных в нашем деле героев и миссий. А на сдобную приправу шли достижения искусства, в частности, кинематографа. Когда разговор дошёл до блокбастера "Кибернатор", нас охватил истинный ценительский смех. Люди до сих пор думают, что киберы способны на интеллектуальную деятельность. Да, они выполняют миллиарды операций в секунду. Но что толку от этих операций без человеческой логики и смекалки. Им место только на заводах: собирать очередной машинный хлам. Тема дискуссий дошла и до кертонсой машинопрессной фабрики. Известно, что власти выкрали у Норгоров секрет лития твёрдой массы в обход коксования. Но те, в свою очередь, уже наладили производство кертоской винтовки с бронебойными патронами. В итоге, претензий не было ни у одной из сторон. Вот оно как бывает. Агенты крадут, взрывают, убивают и Вселенная обходиться малыми жертвами. Ни войны, ни вооружённых переворотов, даже революции стали редкостью. А это уже промахи агентурной сети...
Над пиками величественных крон прорезались первые лучики восходящего солнца, придавая каштановому колпаку серебристый оттенок. По сучкам пробежался первый грызун. Видимо, его разбудил лёгкий стрёкот костра, или в дупло закрался бессовестный ветер.
Друг следил, как лес постепенно наполняется дневной радостью. Но печаль сковала его лицо.
- Почему ты остался, друг? - неожиданно спросил он.
Встав на ноги, я всмотрелся в даль набегающих облаков. Это запрещено рекомендациями, но другу можно доверять.
- Не знаю. Может быть, потому что мы обречённые безнадёжные отбросы общества. А наши страдания и боль столь велики, что способны отравить миллионы незащищённых людей, погубить красоту мира концентрированной токсичностью. А может, мы действительно не существуем и своими галлюцинациями уничтожаем жизнь. Всех, каждого человека, переживающего, любящего, скорбящего, счастливого. Нет, друг. От нас разит вселенским злом, шабашем несчастий и болевого удушья. И только в стенах РУБ это зловоние перекрывается мощной бюрократизацией... Розалия это поняла. Но слишком поздно...
В глазах друга загорелись огоньки ужаса.
- Ты убил её?
- Нет... Я не предатель.
На мгновение мы переглянулись - в глазах друга не проскочила ни одна эмоция, и я продолжил:
- Это первый пункт устава РУБ. Но ты слишком наследил на задании. Неужели ты думал, что твой опыт, твой, не скрою, талант помогут тебе увести её от взора РУБ. Неужели за годы службы ты не понял, что за всем стоит адская машина существующая всегда и везде. Её кабеля тянуться в самые отдалённые уголки Вселенной. Туда, где не летали корабли содружества, где жизнь деградирует до уровня аскетического бытия. И ты действительно полагал, что сможешь уберечь её под носом "Бура"? Друг мой, задания должны выполняться до победного конца. Тебе ли не знать это? Симпатии к объекту убийства непременно ведут к наказанию. И это знакомо каждому агенту. И не раз РУБ приводило железные доказательства...
Мы замолкли. По редким листочкам скакал вольный ветерок и тихонько насвистывал свою хвалебную песню родителю жизни. А солнце в ответ отгоняло последние слои бурой пыльцы в недра космоса, отправляло их в свободное скитание.
Костёр давился последними языками пламени. Его древесная пища иссякала, покрывала обильным пеплом раскалённые угольки. Оставленный на произвол ветряного вальса он угасал. Но друг всё ещё лелеял надежды выискать в его агонизирующих порывах ту страшную истину. Иногда казалось, что он нашёл её и готов, как губка, впитать до основания. Промах. Снова сверкающие отражённым пламенем его глаза резко тускнели, проваливались в глубину раздумий, критического самоанализа.
И вот он нашёл правду, он нашёл желанный выход, избавление от бесконечной боли. И он принял её. Как должное. Я понял это, когда его лицо обратилось ко мне и сипло произнесло:
- Не убивай меня, друг...
- Не могу. Ты знаешь устав. Если я это не сделаю - они убьют нас обоих.
Друг медленно поднялся, тихонько стряхнул пыль, обернувшись спиной, спал на колени и шепнул:
- Только сделай это быстро.
Импульсный пистолет давно дожидался меня во внутреннем кармане. Шаг, ещё один. И конец ствола упирается точно ему в затылок. Всё по программе, как на практике, как на обыденном задании. Просто. Нажать на курок. И выпустить лучшему другу мозги...
- Прощай, друг.
Щёлкнул затвор. И импульсированная пуля выполнила его последнюю просьбу. Тело брякнулось на пропитанную утренней росой землю и устремило свой холодный взор на умирающий огонь. Словно там было исцеление. Решение всех проблем. Падение иллюзий.
Я застегнул куртку, затушил полыхающие огоньки вакуумным пакетом и поспешил по проторенной дорожке. Мысли не ложились. В свободные минуты я предпочитаю думать, прокручивать и анализировать события, планировать дальнейшие действия. Но сегодня высокие древесные богатыри словно давили их в зародыше, а частые хлёсткие ветви, как тот ментальный коммуникатор, фильтровали до программного безумия. И я смотрел, тупо взирал пробуждение сухого, назло огнеупорного леса. Жизнь возвращалась в эти края после ночной спячки и желала подарить свою ласку всем населяющим его тварям. Даже скудная листва крон приподнималась, чтобы насладиться феерией восшествия сияющего правителя на престол небосвода.
На опушке меня уже поджидал флаер с кодовым номером Службы Внутренней Безопасности. Невысокий узколицый водитель, а по совместительству сотрудник СВБ, скучно крутился на месте, метал камешки в ствол дерева, на котором выдолбилась приличная прорезь, и посматривал на открытый горизонт восходящей звезды. Завидев меня, он крикнул:
- Покончено?!
Я не любитель глупых выкриков. И ответил погодя утвердительным кивком.
- Ну, ты даёшь! Управился всего за одну ночь. А наши его три недели вихревыми сканерами, тепло- и инфрадетекторами, даже цепную прочёску леса провели. И представь себе - не нашли! - жаловался он, когда заводил машину, разгонял двигатель и набирал высоту.
- Матёрый попался... - буркнул я в ответ.
- А классно ты замочил суку этого предателя! Говорят, она визжала, как свинья на бойне.
- Ложь... - ответил я, разглядывая верхний слой пыльцы. - Я делаю свою работу кристально чисто.
На риторической паузе он переключил скорость. И весело поглядывая на меня, продолжил:
- Завидую я вам, агентам-одиночкам. Жизнь в приключениях, богатый опыт. А от ваших принципов я просто в восторге! Как это... "Один выстрел - один труп" или "Убейте тень - и станете неуязвимыми". А вот этот в особенности нравиться: "Агент существует до плена". Это ж у вас у всех капсула в зуб запаяна, на всякий случай. Расскажи, как...
- Заткнись! - рявкнул я.
Пилот ссутулился и мраморным взглядом упёрся в лобовое стекло.
Приняв напоследок бежевый цвет, пыль улетучивалась, исчезала в густой черни космоса. Только звёзды, качающиеся в ванне сказочных красок, воплощали непревзойдённую грацию и элегантность. Словно принцессы вселенского бала, они украшали небо пышностью, красотой и любовью. Таилась в их бесшумном смехе нечто загадочное, мудрое и неподвластное бренному сознанию.
В очередной раз я насладился зрелищем звёздного полотна и поник головой. Да... Невозможно забыть их...