Аннотация: Небольшой "захлёст" на 10-ю часть, но диалоги героев исправлены с точки зрения реалистичности. Спасибо камрадам из Минска.
Внезапно из-за гребня холма донеслись голоса, и я залёг за подбитым танком. Повернувшись к "тридцатьчетвёрке", я замахал рукой, показывая Трошину, что нужно спрятаться. Слава и ещё один боец исчезли за корпусом танка.
- ...дядько Пилип сказав, шо тот не помацаный, а етот вишь, как разнесло... - сумел я разобрать слова
По какому то наитию, я полез в нарукавный карман, куда положил "шпалы" снятые с тела подполковника-артиллериста. Достав две, я складным ножом торопливо проколол дырки в лацканах соей камуфляжной куртки и вставил "шпалы". Осторожно выглянув из-за танка, я увидел двух пацанов, бредущих по полю. Один из них, тот, что постарше (на вид ему было лет десять) поучал второго - явного дошколёнка:
- Дядько Пилип шо казав? У рэчки! А мы яшцэ не дайшли.
- Сашка, я стамиуся! - канючил второй. - Пачакай, одпачнем!
Подумав немного, я тихонько свистнул, привлекая внимание. Ребятишки остановились и стали оглядываться по сторонам.
Эй, пацаны, давайте сюда! - позвал я их и помахал рукой.
- Ой, Сашка, хто ета? - младший дернул за рукав старшего.
- Не бойтесь, я свой, советский, - я постарался успокоить малышей.
- Кали советский, тады бумагу пакажь! - грозно сказал Сашка, загораживая собой мелкого.
Я большим пальцем показал на свои знаки различия.
- Ух, ты! - сказал старший, и тут же спросил: - А вы ад немца хаваетесь?
После чего приблизился ко мне шагов на пять.
- Не то, чтобы прячемся, но опасаемся. Как, у вас немцы в деревне есть? - и я рукой показал на видневшуюся километрах в полутора деревушку.
- Не, у нас няма. В Косачах есть трошки, а у нас - тольки старасту уцтвярдзили.
- А как ваша вёска (припомнил я характерное слово) называется? И что за староста у вас?
- Та Воуковщына называется. А дядька Пилип - ён добрый. Ён раней милицыянерам працавау, а зараз - старостой. - Ответил Сашка.
- Дядька командир, а вы тут трапку бальшую не бачили? - вступил в разговор младший. - А то нас дядька послал её прынести, а мы ходим, ходим...
- Цыть, ты казяука, не бачишь, я с товарищем командиром размауляю!
- Так, ребята, давайте сюда. Посидим, поговорим. - И я приглашающе махнул рукой.
Пока ребята поднимались к "моему" танку, я успел помахать Бухгалтеру, и показать ему, чтобы он подошёл ко мне.
Когда ребята сели рядом со мной, я нашарил в кармане штанов пакетик с продуктовым НЗ и, открыв его, не вынимая из кармана, набрал полную горсть "вкусняшки". Надо сказать, что я предпочитаю в качестве "экстренной подпитки" таскать смесь сухофруктов и орехов. Протянув руку с лакомством детям, я предложил:
- Угощайтесь.
Ребята подумали пару мгновений, а затем сложили ладошки "горсточкой", и я щедро отсыпал каждому орехово-фруктовой смеси. Младший сначала задумчиво разглядывал незнакомую субстанцию в руках, а потом высыпал всё в подол рубахи и, выбрав из кучки кусок сушёного ананаса, отправил его в рот. На лице его появилась умильная улыбка, и он торопливо запихнул в рот примерно полгорсти невиданного угощения.
- Шашка, вку... шно вельми, - не переставая жевать, сказал он.
Старший не заставил себя долго упрашивать, и тоже принялся за угощение. В этот момент к нам и подошёл Трошин.
- Здорово хлопцы! - поприветствовал он ребятишек, а мне кивнул головой: "Кто такие, мол?"
- Вот, боец Трошин, ребята местные, до брезента охочие. Их дядька Филипп прислал. - Коротко обрисовал я ситуацию. - А дядька Филипп - большой человек, староста.
Пацаны, продолжая увлечённо жевать, согласно закивали головами.
- А как бой здесь был вы, ребята, видели? - спросил Бухгалтер.
- Угум... Я бачиу. - Откликнулся старший. - А Михася мамка в погреб загнала, ён малой ишо.
- Ну, и что же ты видел? - это уже я.
- Тому скора три тыдни як. Германы па той дарозе, - и он махнул рукой в сторону шоссе, - пёрли. А наши танки аккурат ад вёски нашей паехали. Тольки германы хитрые были, яны у лесе гарматы понаставили. Почти усих папалили. Дядька Пилип сюды ходил, кулямёт прынёс - я бачыу як ён яго у дровы заховал. А нас, вось, за трапкой якой-то послал.
- "Трапку" мы вам, конечно, отдадим. Только она тяжёлая очень. Не дотащите. - Ответил я.
- Нее, мы с Михасем сильные. Я вон з самих Углян книги домой прынес, коли у школу пашёл!
Поскольку я не знал, где эти самые Угляны ноходятся, то только и мог, что одобрительно покачать головой. Однако тут мне пришла в голову хитрая идея.
- Ребята, а что, если мы сами вам тряпку принесём. Да, и с дядькой Пилипом познакомиться нам охота. Вы говорите, он милиционером был?
- Да. Был. Тольки у нас рашили германам пра то не гаварыть.
- Так передайте Пилипу, что мы вечерком заглянем. Тряпку принесём.
- А, может, ему записку напишем? - предложил Трошин.
- Верно, сейчас и напишем.
- Дядька командыр, а у вас ласункау больше няма? - спросил Сашко, облизывая ладони.
По контексту догадавшись, о чём он спрашивает, я снова полез в карман.
- Подставляйте руки!
Отойдя на пару метров от ребятишек, мы с Трошиным присели на землю и принялись обсуждать "послание диверсантов милицейскому старосте".
- Слушай, Антон, а зачем нам вообще с ним встречаться? - спросил меня Бухгалтер.
- А жрать тебе, Слава, каждый день хочется или только по средам? - парировал я.
- Так можно же просто придти и взять.
- Ага, так они тебе и отдадут. У них, между прочим, пулемёты тоже имеются. Да и дружить с ними надо, а не реквизициями заниматься. Лучше думай, что мы им предложить можем?
- Оружие? Патроны?
- Керосин! - осенило меня. - Керосина у нас литров пять есть. Ещё котелки, ложки и прочую утварь, что от батарейцев погибших осталась.
- И немецкие тоже можем отдать.
- Не можем! - отрезал я.
- Почему это?
- Если у них кто из оккупантов увидит - крестьянам может сильно не поздоровиться. Немцы имущество своё собирают гораздо активнее, чем наше.
Слава смущённо почесал затылок, как видно, проблемы крестьянства его до сего момента не волновали.
- Колёса... - задумчиво предложил он.
- Что "колёса"? - настала моя очередь удивляться.
- Мы можем предложить им на обмен колёса от передков и пушек. Они в хозяйстве всегда нужны.
- Вот видишь, что, значит, направить умного человека на правильный путь! Сразу идеи хорошие появляются. А поскольку Бухгалтер у нас ты - то тебе и писать. - С этими словами я протянул ему огрызок карандаша и листок из блокнота.
Трошин покорно разложил листок на колене и приготовился писать, но потом, почему-то замявшись, спросил:
- Антон, а что такое Рос-гос-страх?
Я чуть не подпрыгнул, но потом понял, что он прочитал шапку на листочке, вырванном мной из промо-блокнота, который я таскал в кармане разгрузки.
- Российское государственное страховое общество, вон, видишь, и орёл двуглавый. Это нам выдавали из старых запасов, чтобы противника путать. В каком здании главное управление нашей "конторы" сидит, знаешь? - филигранно, как показалось мне, выкрутился я из сложной ситуации.
- Нет, не знаю. - честно ответил Трошин. - Меня только в Киеве допрашивали.
- Извини, что напомнил. - Я почувствовал себя несколько неловко. - Так вот, при царе в "нашем" здании располагалось страховое общество "Россия", вот и остались запасы".
- А, тогда понятно.
- Но ты "шапку"-то оторви, всё таки. - Посоветовал я ему.
Оставив Трошина заниматься эпистолярным жанром, я вернулся к мальчишкам.
- Ребята, а как у дядьки Пилипа фамилия?
- Нэущэнко, - ответил Сашко, и добавил. - А вы у яком звании таварыщ командир?
- А с чего ты взял, что я командир?
- Дык вон яка добрая форма у вас. И этот, други, вас слухаецца. По всему видать, шо вы командир. А вы от германа тикаете, али не?
- Что? - непонял я.
- Ну, вы уходите или германа бить будете?
- Бить будем! - И повернувшись к Трошину, громко сказал. - Фамилия старосты Неущенко.
Слава кивнул головой, давая понять, что услышал меня.
- Да, и ещё добавь, что если он согласен на встречу, пусть на заборе повесит две белые тряпки. В метре друг от друга.
Трошин быстро сделал приписку и отдал бумажку мне.
"Уважаемый гражданин Неущенко, если вы заинтересованы в обмене сельскохозяйственной продукции на различные промтовары (керосин, брезент, колёса и прочее), то мы хотели бы встретиться с вами сегодня вечером у вас дома. Вячеслав Трошин. Если вы согласны, то к 7 часам вечера вывесите два полотенца на заборе."
- Мощно и содержательно. Но, в то же время - ни о чём. Ты, просто мастер написания коммерческих предложений! - сказал я Трошину.
- Что-то не так? - спросил он.
- Да нет, это я тебя хвалю. - Успокоил я его.
Хитрым образом сложив записку, так, что она превратилась в крошечный пакетик размером с почтовую марку, я протянул её старшему мальчишке.
- Вот, передайте дядьке Пилипу. Кстати, а как его дом выглядит?
- Дак, ён чацвёрты ад ваколицы!
- От чего?
- Ну, ад края вёски.
- От околицы, что ли?
- Да.
- А от какой?
- Ад той, што в сторону Скнаревичей, - и, не рассчитывая на мою сообразительность, мальчик показал рукой.
- Спасибо вам, хлопчики. Если вечером придём, с меня - гостинец!
- Ой дзякую вам, дядька командир! - сказал младший.
И ребятишки весело зашагали по направлению к селу.
-Арт, а ты уверен, что этот староста нас немцам не сдаст? - спросил Трошин.
- Нет, не уверен. Но ребята то, чем мы здесь занимаемся, не видели. Так что, даже если и сдаст, то ловить нас будут в деревне. Он же подумает, что мы окруженцы простые. А мы на машине приедем. Да с подстраховкой. Но, первую партию снарядов уже к речке тащить надо. И, кладите сразу двадцать штук. Всё равно, волочь - легче, чем нести.Пока бойцы в темпе вытаскивали снаряды, а Бухгалтер сноровисто выкручивал взрыватели, я снова попытался связаться с командиром:
- Арт в канале. Фермер - ответь! - так раз десять.
Наконец я услышал в наушнике:
- Фермер в канале. Слушаю тебя.
- Закентовались с местными. Тот кто здесь мазу держит - бывший мент. Откликается на погоняло Филипп Неущенко. Узнай у Зельца, он с ним лямку вместе не тянул?
- Узнаю. О чем договорились-то?
- Хотим барахло на хавчик махнуть.
- Ну и узнайте.
- Мы на семь вечера стрелу забили. Я думаю, если на "ублюдке" подвалить, то и товар доставим и "эклеры" без гемора вывезем. Как понял?
- А если он сдаст? Тогда, как я понимаю, "ублюдок" прикрытием послужит?
- Так точно.
- Понял. Что везти?
- Бутыль с керосином, пары три колёс от передков, мелочи нашей до кучи: котелки, ложки, ремни.
- Где "точка"?
- "Картинка" у тебя под рукой?
- Да.
- Из "кустов" "тропинка" должна выходить, от вас - "на час", от нас - "на восемь". Мы на объект от "экватора" выйдем. Заодно и проконтролируем. И Зельца с ксивой - в обязалово пошли.
- Да уж разберусь, как-нибудь... Кстати, я "эмку" на колёса поставил.
- Поздравляю! Всё, мне ещё тяжести таскать, отбой.
- Отбой.
Спустившись с гребня холма, я помог мужикам вытаскивать снаряды, а заодно и нашёл в боевом отделении пару полных магазинов для ДТ, неизвестно почему ускользнувших из загребущих рук "дядьки Пилипа".
Оставшиеся до времени "Ч" два часа, мы провели, комфортно расположившись в кустах, что росли метрах в трёхстах от деревни. Не служба, а сказка: мы подкрепились немецкими сухими пайками, и вели наблюдение, разделившись на пары, так, что всем удалось даже по полчасика вздремнуть.
Примерно в шесть часов на заборе четвёртого от дальнего конца деревни дома появились два белых полотенца.
.....
Примерно за полчаса до назначенного времени в деревню вернулось стадо. Подтолкнув локтём Бухгалтера, я, памятуя о летних каникулах в деревне, сказал:
- Давай, в четыре глаза смотрим. У них сейчас кутерьма начнётся.
- Какая кутерьма?
- Коров по дворам разбирать будут. И, если там, паче чаяния, немцы есть, они тоже вылезут - за свежим молочком.
В два бинокля, а Трошин, не расставался с великолепным цейсовским артиллерийским биноклем, найденным им на поляне, мы пристально вглядывались в происходящее в селе. От этого увлекательного занятия меня отвлёк голос в наушнике:
- Бродяга Арту. Бродяга Арту. Как погода? Как облачность?
- Арт в канале. Ясно и сухо. Ветер - умеренный.
- Понял тебя. Проконсультируй брата-акробата с неба свалившегося. - И в канале появился Люк.
- Здесь Люк. Арт, где у вас кондитерская?
- А ты где нарисовался?
- На тропинке, ползу за "ублюдком" с большим чемоданом.
- Как из кустов вылезешь, поворачивай в сторону Афгана, - припомнив прошлое Сашки, дал я ему оригинальную наводку. - А там тебя девки у пруда уже ждать будут.
- Понял тебя. Биндюжники будут? - спросил Люк о возможной помощи при погрузке.
- Да. - Ответил я.
- Отбой.
- Отбой.
Повернувшись к Славе, я стал раздавать ЦУ:
- Так, Бухгалтер, бери двух бойцов, и назад, к снарядам. Там сейчас ребята на "опеле" подъедут, их навести надо.
- Антон, а можно я с тобой останусь?
- Боец Трошин, с каких это пор приказы в армии обсуждаются? - сволочным голосом поинтересовался я. И примирительно добавил: - В этом то и основная трудность нашей службы. Так мы все - Саши да Тоши, и прозвища смешные, но приказ есть приказ. Так что исполняйте, товарищ Бухгалтер!
Трошин козырнул, и, не говоря ни слова, забрал бойцов, и они осторожно поползи в направлении "полевого склада". Мы же с "дедом Никто" приготовились страховать наших. На дороге со стороны леса показалось несколько машин. "Так, "крупп" и "опель" - это понятно... О, да они при полном параде решили поехать!" - подумал я, разглядев в бинокль ещё и "эмку". Особенно меня порадовал самопальный номер, прикреплённый к переднему правому крылу: "WH2008", гласила надпись сделанная псевдоготическим шрифтом. "Хорошо, хоть, не "ДМБ-91!" - только и мог подумать я, дивясь креативности своих друзей.
Поскольку наша колонна двигалась довольно быстро, нам с Кудряшовым следовало поторопится. Где на четвереньках, а где и просто пригнувшись, мы двинулись к дому старосты. До забора оставалось каких-нибудь полсотни метров, когда заполошно выскочившая из дома женщина, бегом метнулась к забору и торопливо сняла полотенца.
"А это - хороший знак!" - подумал я. - "Староста узнал, что в деревню едут немцы, и отменил встречу! Надо нашим сообщить".
- Бродяга, Арт в канале. - Нажав тангенту, вызвал я начштаба.
- Слушаю тебя.
- Клиент снял "маячок", вы его спугнули.
- Приятненько. Только он за себя боится или нас палить не хочет?
- А я откуда знаю? Отбой.
- Погоди, вы, где сейчас?
- До сортира клиента нам - два плевка да три прыжка.
- Оки-доки. Отбой.
Мои соратники появились в деревне с помпезностью Киркорова, приехавшего на концерт в Нижний Тагил. Когда "ублюдок" остановился у дома старосты, из него высыпали четверо бойцов и споро (видать, командиры заставили репетировать несколько раз), под крики Тотена, восседавшего в обнимку с пулемётом в заднем отсеке "круппа", взяли под контроль улицу. Из подъехавшей "эмки" важно вылез Бродяга в солдатском мундире с лейтенантскими погонами, и, в сопровождении Зельца направился к воротам.
Я повернулся к Кудряшову:
- "Дед", а "дед", ты свистеть умеешь?
- Конечно! - обиделся он.
- Значит так, слушай мою команду! Ты лежишь здесь, и контролируешь подходы со стороны поля и той стороны села. Вот тебе бинокль, - я протянул ему свой "никон". - Если увидишь, что-нибудь странное - даёшь сигнал, два свистка. Понял?
- Так точно! - чувствуется, нахватаются мужики от нас "старорежимностей"...
Перемахнув через забор, я занял позицию за одним из сараев, как раз в тот момент, когда хозяин дома вышел из сеней и направился открывать ворота. Распахнув одну из створок ворот, он сделал приглашающий жест, и тут застыл, уставившись во все глаза на Зельца.
"Неужто узнал?" - промелькнула в моей голове мысль.
Между тем Неущенко, в явном замешательстве попятился назад, а Бродяга и Дымов, как ни в чём не бывало, вошли во двор. От сарая до них было метров десять, да и говорили они в полголоса, так что обмен любезностями я пропустил. Пора было вступать в игру.
Высунувшись из-за сарая, я помахал рукой Шуре, и расслабленной походкой жителя эти мест направился к "высоким договаривающимся сторонам". Староста обратил внимание на то, что его странные гости смотрят ему куда-то за спину, и развернулся в мою сторону. Я увидел, как его нижняя челюсть устремилась к земле. Ну, ещё бы! У него на дворе одновременно и немецкий лейтенант, стоящий в обнимку с его бывшим сослуживцем из райотдела, и советский диверсант, с ухмылкой гуляющий по его двору, как по своему собственному. Причём, никто ни в кого не стреляет, банальностей, вроде, "Хендэ Хох" или "Рус, здавайса!", не кричит. Всё тихо-мирно, я бы сказал, по-семейному. Чтобы немного успокоить хозяина, я приветливо улыбнулся, и сказал:
- Ну что, дядько Пилип, брезент-то в хозяйстве пригодится?
Поняв, что ещё немного, и, от непоняток, нашего старосту хватит кондрашка, Шура аккуратно взял его за локоток и тихо сказал:
- Может, в хату пойдём?
Староста вздохнул и пробормотал:
- И то, верно... Прошу в хату, гости дорогие...
Я первый вошел в сени. За мной - хозяин, а мои товарищи чуть подзадержались - Бродяга отдавал распоряжения, как нести службу.
В большой, светлой комнате я увидел молодую, лет двадцати пяти, женщину, что стояла у печи и нервно мяла в руках подол передника.
- Вечер добрый, хозяйка! - поприветствовал я её.
- И вам - добрый! - несколько нервно ответила она. Странно, но ставшего привычным за сегодняшний день белорусского акцента, я в её речи не заметил. - Садитесь, угощайтесь! - и она сделала приглашающий жест в сторону накрытого стола.
- Спасибо за приглашение, но остальных гостей подождать надо. - Ответил я, оглядывая комнату.
"Так, икон нету, значит - Филипп - комсомолец или коммунист. Хотя нет, для комсомольца староват, лет тридцать пять ему. В комнате чисто и, учитывая "горку", полную тарелок и чашек - даже богато, по нынешним то временам. Хозяйственный Филипп мужик - видно по всему".
- Вы бы, товарищ майор, - обратился ко мне Неущенко, - проходили. Располагались.
"Да, быстро он в себя пришёл! Видно не просто так в старосты пошёл". - Подумал я.
- Только после вас, дорогой Филипп... Как по-батюшке вас?
- Христофорыч.
- ...дорогой Филипп Христофорыч... - закончил я, слегка офигев от такого хитрого имени.
Пока мы "крутили политесы" в комнату вошли и остальные участники "тайной вечери". Увидевшая их хозяйка удивилась, но не сильно. Хотя, на мой взгляд, сочетание немецкой формы на Бродяге и камуфляжа на Зельце, выглядело довольно странно. Хозяин же посмотрел на Дымова, а затем шагнул ему навстречу:
- Ну, здравствуй, Алексей Дымов! - и протянул руку для рукопожатия.
"Мда, а быстро мужик соображает! Быстро просёк, что немецкая форма - для маскировки. Хотя, может я и ошибаюсь".
- И тебе не хворать, Филипп! - ответил Дымов, пожимая протянутую руку.
- А друзей-товарищей своих не представишь, а Алексей? А то мне как-то неудобно - гости пришли, а как звать-величать, я и не знаю... - что удивительно, но и в речи Неущенко акцент был малозаметен.
- Это това...
- Мы сами представимся, - перебил его Бродяга.
- Я - капитан Заславский, а это, - и он показал на меня - майор Таривердиев.
"Вот что значит опыт!" - подумал я - "Шура и "шпалы" мои срисовал и псевдонимы мгновенно придумал!"
- Прошу товарищей командиров к столу, - церемонно произнёс староста. И, садясь вместе с нами за стол, спросил у Дымова: - А ты, Алексей, сержант или уже нет?
- Сержант, сержант. - Успокоил хозяина Бродяга. И продолжил: - Мы к вам, Филипп Христофорович, вот по какому делу... Хотим обменять кой-какие товары на продовольствие.
- Да я уж понял, чай, грамотный. Одного не могу понять, товарищ капитан, а почему вы ко мне обратились.
Но старого опытного чекиста на мякине не проведёшь! Шура пристально посмотрел в глаза Христофорычу и медленно и веско произнёс:
- Вы, наверное, пароля ждёте? Так не будет пароля, не успели его нам сообщить.
"Оп-па! Выходит Бродяга его уже "прокачал", и понял, что Неущенко специально оставлен в тылу у немцев!" - это единственное, что я смог понять из всей этой сцены. Правда, многое в поведении Христофорыча весьма удачно укладывалось в эту версию: и скорость, с которой он сориентировался в обстановке, и то, что он не забыл снять "маячок" при появлении в деревне немцев, и его спокойствие в общении с нами.
- Ну, значит, вы меня не знаете, и я вас не знаю. - Спокойно ответил хозяин.
- Филипп Христофорыч, да ты что! - вскочил с лавки Зельц. - Мы же свои!
- Сержант, остыньте! - не сказал, а именно приказал Бродяга.
Зельц осел, как будто он был надувной игрушкой, и из него выпустили воздух.
- Жаль, очень жаль... - тихо произнёс Шура. - Ну что ж, значит не судьба... Кстати, Филипп Христофорыч, вы поляну в лесочке этом знаете?
- Как не знать... А что такое?
- На её юго-восточном краю, метрах в трёх от сосны, вершина которой раздваивается, вы, если вдруг понадобится, найдёте двадцать карабинов с БэКа.
- Да зачем они мне, товарищ капитан. Я - человек мирный. - Ответил староста.
Мне показалось, или эти двое играли в какую-то непонятную мне словесную игру, вроде буриме?
- Ну что же, товарищи, я думаю, нам пора. - Сказал Бродяга, вылезая из-за стола.
- Что же, вы даже не повечеряете? - спросил Неущенко.
- Некогда нам. Дела. Сами понимать должны...
- Да я понимаю.
Но, когда мы уже стояли в дверях, но обронил, как бы невзначай:
- А что на обмен-то привезли?
Бродяга ответил, так, как будто он не общался с подпольщиком в тылу врага, а разговаривал с соседом по даче:
Дымов даже рот открыл от подобного предложения, но Бродяга спокойно ответил:
- А какой нам с этого гешефт?
Хозяин долго, секунд десять смотрел в лицо Саше, а потом медленно и раздельно произнёс:
- Немцы. Никогда. Ничего. Не меняют. Они просто берут. И евреев среди них нет! - И уже совсем другим, я бы сказал, извиняющимся тоном добавил: - Так что, прошу меня извинить товарищ капитан, что сразу своих не признал.
......
"Начальнику оперативной группы YYY унтерштурмфюреру СС Бойке.
Хайль Гитлер!
Докладываю Вам, что 14 июля сего года патрулем вспомогательной полиции в лесу, неподалеку от хутора Горелый, был задержан Асанович С.Ф., племянник убитого ранее местного жителя Асановича Д.И.. Убийство Асановича Д.И произошло одновременно с нападением на мобильный патруль фельджандармерии, под командованием ефрейтора Гершвина.
На допросе задержанный показал следующее:
12 июля во второй половине дня (более точного времени задержанный указать не может) во двор к Асановичам постучался ранее незнакомый задержанному, мужчина в штатской одежде. После короткого разговора с Асановичем Д.И, тот запер мужчину в сарай, где уже находилась группа ранее пойманных Асановичами бойцов Красной Армии и один офицер. После чего, Асанович С.Ф подал условленный ранее сигнал на пост фельджандармерии (поднял над крышей хлева пустой мешок). Через некоторое время на мотоцикле подъехали сотрудники фельджандармерии. Самого нападения на них Асанович С.Ф не видел. С его слов, он находился в доме и вышел, когда услышал выстрелы. Во дворе он увидел убитых немецких солдат и своего дядю, тоже уже убитого. По мнению Асановича С.Ф стрелял по ним тот самый мужчина в штатском. После этого со стороны неизвестного в адрес Асановича были высказаны неоднократные угрозы убийством и нанесены телесные повреждения (побои). Со слов Асановича прочие солдаты Красной Армии обращались к мужчине "товарищ старший лейтенант госбезопасности". Воспользовавшись кратковременным отвлечением внимания (красноармейцы стали грабить дом и выносить все ценное), Асанович спрятался в кустах и впоследствии убежал. Издали он видел, как красноармейцы и неизвестный мужчина направились на мотоцикле к лесу. Со слов Асановича, он этого мужчину никогда ранее не встречал, но готов опознать при очной ставке.
При изучении списков л/с Заславльского УНКВД установлено, что там имелся только один офицер, имевший аналогичное звание - ст. лейтенант госбезопасности Веретенников А.В. который, был убит в стычке с передовыми частями вермахта более двух недель назад. Его документы находятся в архиве Заславльского отделении гехаймстаатсполицай.
Словесный портрет неизвестного "старшего лейтенанта госбезопасности" прилагается.
Начальник Заславльского отдела вспомогательной полиции лейтенант Райнес.
14 июля 1941 г."
.......
После того, как лёд недоверия был растоплен, мы чудно провели время в гостях у старосты. "Чудно" в данном случае не значит "весело и беззаботно", педант, скорее, сказал бы "плодотворно". Быстренько перекусив варёной картошкой с салом, мы отправили Зельца разбираться с товаром, а сами с хозяином расположились за столом, и продолжили общение.
Филипп оказался мужиком хватким и рассудительным, а юмор его был изящен и своеобразен:
- А скажите ка мне, товарищи командиры, не вы ли на Старом шоссе мостик случайно поломали?
Изобразив на лице оскорблённую невинность, Бродяга ответил:
- Да как вы могли такое только подумать, Филипп Христофорыч? Мы же приличные люди!
- Ну не вы, так не вы... А то вчера поутру гонец из фельдкомендатуры, взмыленный - что твой цыган после кражи... И строго настрого наказал, что, буде я замечу колонну из двух грузовиков и мотоциклета, так сразу гонца засылал в Рогово, в комендатуру ихнюю.
- И что же, видели вы колонну?
- Не, не видел... - и он подмигнул мне.
"Ага", - подумал я, - "похоже, что "опель" он тоже срисовал".
А вслух я поддержал эту "игру в поддавки":
- Да, кстати, Филипп Христофорыч, похоже, я нашёл, то, что вы обронили...
- И что же это я такое обронил? - несколько удивлённо спросил Неущенко.
- А вот это! - сказал я и протянул ему магазин от ДТ, который достал из "транспортного" подсумка на спине.
Глаза Христофорыча лукаво сверкнули, как будто он хотел сказать: "я непрост, но и вы, видать, не лыком шиты".
- Ой, спасибо вам, товарищ Таривердиев, - "надо же, влёт запомнил" - удивился я, - а то с возрастом память меня подводит всё чаще и чаще...
- Филипп Христофорыч, - посерьёзнев, прервал нашу пикировку Бродяга, - а у нас к вам ещё одно дело есть. На настоящий момент, пожалуй, самое важное.
- Это, какое же? - также став серьёзным, спросил староста.
- Связь.
- От чего няма, того няма.
- Да мы и не просим. Только есть кое-какая информация, которую нужно срочно переправить туда. - И Саша голосом выделил последнее слово.
- А вы мне передайте, а я в лесу сороке какой расскажу...
- А вдруг сороке ворона дорогу перебежит? - поинтересовался Бродяга.
- Ну, сорок-то в наших краях много. Не одна, так - другая...
- Товарищ майор, расскажите новости для сорок. - Обратился ко мне Бродяга.