Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Цру и Мосад тайные, хитрые сети

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.66*6  Ваша оценка:
   ПРОЛОГ
  
  
   "Это", - сказал израильтянин, назвавшийся Ури Дахан. Он причмокнул губами, зачерпнув еще одну ложку блюда перед собой. "Мне очень нравится это". Он говорил по-арабски ради своей собеседницы, язык, которым он свободно владел, но не родной, поскольку иврит был языком его предков. "Как это называется?"
   Президент Палестины Ашраф Дауд улыбнулся. " Маклуба . Это фаворит на Западном берегу". А также его личный фаворит, который его собственная мать часто готовила в детстве.
   Ури нахмурился. "С ног на голову?" - спросил он, буквально переводя название блюда.
   "Мм". Президент Дауд кивнул. "Жареные помидоры, картофель, баклажаны и цветная капуста, тщательно выложенные слоями с фаршем из баранины, а затем перевернутые вверх дном при подаче. Отсюда - маклуба " .
   "Я понимаю." Ури Дахан, дипломат из Израиля, присланный от имени премьер-министра, слегка приподнял бровь. "Кошерный?"
   "...Халяль".
   "Достаточно близко." Ури весело улыбнулся. Он настоял на том, чтобы его называли именно так, а не мистером Даханом или какой-либо подобной формальностью. "Знаете, почти половина израильских евреев не соблюдают кашрут . Какое-то устаревшее понятие, не так ли? Так же, как, скажем, религиозная идеология, мешающая миру между народами".
   - Действительно, - согласился Дауд. В ресторане было тихо, если не считать их двух голосов. Это было маленькое место, всего восемь столов, и в настоящее время занят только один. Отнюдь не высококлассный, что делало его идеальным местом для такой встречи. Еда была простой, но аутентичной и вкусной. Ашраф Дауд часто пользовался этим заведением в молодые годы, до своего политического подъема в парламенте, задолго до того, как он стал президентом Палестины. Они находились в трех кварталах от отеля Mövenpick в Рамаллахе, центре Палестинской национальной администрации, и примерно в десяти километрах к северу от священного города Иерусалима.
   Давуд щедро заплатил владельцу за то, чтобы он закрылся на вечер, чтобы эта встреча могла состояться. Телефонного звонка могло быть достаточно, но премьер-министр настоял на личной встрече; не с самим собой, конечно, еще нет, а с Ури Даханом, усатым депутатом Кнессета , законодательного органа Израиля. У Ури с самого начала были благоприятные перспективы - прямо противоположные тому, что ожидал Дауд, которые, если быть честным, были скорее подозрительными.
   Но сейчас веселость Ури сменилась торжественностью, когда он посмотрел на остатки маклубы перед собой. "Я уверен, что говорю от имени премьер-министра, когда говорю, что мы все долго ждали этого дня". Он посмотрел на Дауда. "Но мы должны понимать, что сопротивление будет. Такого рода перемены... сложны для некоторых".
   Дауд кивнул. "И невозможно для других". Сопротивление уже было, особенно в Газе, но когда его не было? Чем больше распространялись слухи о приближении мира между Израилем и Палестиной, тем больше становились усилия несогласных.
   - Но... я так понимаю, у вас есть помощники. К Ури вернулась улыбка.
   - Вы можете говорить прямо, - заверил его Дауд. "Все присутствующие прошли полную проверку". Кроме двух глав государств, в ресторане было еще только шестеро: два мусульманских охранника, которым Дауд доверил свою жизнь, и еще больше толстошеих президентских гвардейцев с вечным хмурым взглядом, прижавшихся к стене менее чем в пяти ярдах от стола. ; двое израильских охранников стояли возле двери, одна из которых, как ни странно, была женщиной с короткими черными волосами и, казалось бы, проницательным взглядом, который время от времени скользил в сторону президента; повар, которого ни разу не видели, но который приготовил роскошную еду; и их официант, молодой человек с большими ушами, которому не могло быть и дня больше двадцати пяти и который также оказался обученным сотрудником палестинской внутренней безопасности. Просто в качестве меры предосторожности. В свое время Дауда обвиняли во многих вещах; самым верным была искренность, а паранойя занимала второе место.
   - Американский президент, - сказал Ури, вытирая уголок рта. "Что вы думаете о нем? Вы считаете его усилия искренними?
   Дауд погладил подбородок. "Я делаю." Президент Джонатан Ратледж не был человеком, которого кто-либо мог бы предположить стать легендой офиса в начале его бурного срока. Бывший спикер палаты представителей Ратледж оказался на посту президента благодаря скандалу и импичменту своих предшественников. Тем не менее, он разработал план и до сих пор реализовывал его - укреплять мир не только между Соединенными Штатами и Ближним Востоком, но и между всеми ближневосточными странами. Молодой король Башир из Саудовской Аравии не далее как три недели назад подписал соглашение Ратледжа, как и аятолла Ирана, без сомнения перо в шляпе президента США - до сих пор.
   Рутледж и Давуд много раз подробно разговаривали за последние несколько месяцев. Дауд даже начал относиться к американскому государственному деятелю как к другу.
   Когда Ратледж выдвинул идею заключения мирного соглашения между Палестиной и Израилем, это казалось смехотворным. Слишком оптимистично. Досягаемость, превышающая хватку. Но теперь, когда напротив него обедает член Кнессета и доверенное лицо израильского премьер-министра, Дауд смог увидеть то, что Ратледж уже видел несколько месяцев назад, когда он впервые предложил договор: что это не только возможно, но и обязательно неизбежно.
   "Газа?" - спросил Ури, резко изогнув бровь.
   Ему не нужно было уточнять. Дауд знал, что он имел в виду ячейки несогласных в Стрипе, очаги фанатичных фракций, которые ни при каких обстоятельствах не примут мир и будут сражаться при каждой возможности, будут убивать других и самих себя за идеологию, которая выходит за рамки любой политики или даже разума, выходящего за рамки их убеждений. .
   "Как подсказывает ваш разум... у меня есть помощь". Дауд поправил галстук и предпочел откровенность. "Небольшое подразделение, но очень элитное. Предоставлено американским ЦРУ.
   Услышав это, женщина-израильтянка, поставленная у двери, снова оглянулась, всего на мгновение, ее темные глаза искали что-то, чего Дауд не мог определить. Но в мгновение ока она снова посмотрела вперед.
   Ури кивнул, по-видимому, довольный. "Это была очень продуктивная встреча, президент Дауд. Я считаю, что наше дело завершено. Если нет ничего другого...?
   - Больше ничего, нет. Давуд встал, как и Ури, оба мужчины застегнули верхнюю пуговицу пиджака, прежде чем взяться за руки через круглый стол. "Спасибо, что пришли, Ури Дахан, и, пожалуйста, передайте премьер-министру, что я с нетерпением жду его звонка".
   "Мне нужно. Я не сомневаюсь, что это будет очень благоприятная беседа. Ури снова блеснул своей приятной улыбкой. - И, пожалуйста, передайте мои комплименты шеф-повару. Спокойной ночи, господин президент". Ури и пара его охранников вытолкнули дверь в ночь.
   Сердце Дауда сжалось. Как странно, подумал он, неотъемлемый этап создания истории происходит в дыре в стене над детской тарелкой. Он был уверен, что эта встреча была проверкой, проведенной премьер-министром Ницани для тщательной проверки обоснованности намерений Дауда. И если он был прав, он был уверен, что прошел. Ури очаровательно обезоруживал, но Дауд не мог не заметить украдкой взгляды израильтянки.
   Моссад, несомненно , догадался Дауд. Он задавался вопросом, действительно ли она проводила тест. В любом случае, его не волновал его успех; он был подлинным.
   Сердце Ашрафа Дауда, возможно, и опухло, но его мочевой пузырь протестовал. Отсюда до его дома всего пятнадцать минут езды, быстрее, если он потребует, но ненужная задержка, когда здесь есть вполне подходящие условия.
   "Один момент", - сказал он своим охранникам, направляясь к туалету в задней части.
   Один из них, мужчина в тюрбане по имени Марван, шагнул вперед, чтобы сопровождать его, но Давуд остановил его, посмеиваясь и слегка подняв руку. "Думаю, я справлюсь с этим штрафом один, мой друг".
   Марван кивнул и вернулся на свое место у стены. Давуд не хотел этого признавать, во всяком случае, открыто, но в последнее время его простата была не слишком добра к нему, и попытки помочиться рядом с другими вызывали у него покраснение лица.
   Он толкнул дверь в уборную, сделал два шага внутрь и внезапно остановился, увидев человека в серой форме, вытирающего шваброй туалетную кабинку. Давуд моргнул, глядя на него - в этот вечер в ресторане не должно было быть никого, даже если он только чистил туалеты, - и мужчина моргнул в ответ, вероятно, потому, что не ожидал, что президент его страны ворвется. в мужской туалет.
   - Я... извините, сэр, - пробормотал мужчина, глядя в пол. Худощавый, с бритой головой, с непослушной черной бородой. "Они сказали, что я должен оставаться вне поля зрения, я не думал, что ты... я имею в виду..."
   - Все в порядке, - заверил его Дауд. - Ты просто делаешь свою работу.
   - Я пойду, сэр, я пойду. Дворник сунул свою швабру в ведро, прикрепленное к его тележке для уборки, колесной тележке, нагруженной чистящими средствами, мусорному ведру и другим инвентарем для содержания под стражей.
   - Сэр, пожалуйста. Давуд шагнул вперед и положил руку на плечо обезумевшего человека. "Не думай об этом. Исполняй свой долг".
   "Д-да. Спасибо. Сэр. Мне нужно." Дворник снова помедлил, но взял швабру с тележки и снова обратил внимание на прилавок.
   Дауд подошел к раковине и плеснул себе в лицо прохладной водой. Ему было всего пятьдесят три года, но в последнее время морщины вокруг его глаз стали глубже. Его борода годами была покрыта сединой, а теперь грозила полностью побелеть. Проплешина на его макушке всего за один год превратилась из пятиагоротской монеты в размер сливы.
   Он никогда не был пьяницей - по крайней мере, в этом отношении он был правоверным мусульманином, - но не мог не задаться вопросом, почему он бросил курить, когда политика отняла у него еще столько лет жизни.
   Давуд вытер руки и направился ко второму стойлу, единственному, где не было уборщика со шваброй. Он толкнул дверь и мгновенно замер.
   На мгновение показалось, что в мозгу Дауда произошло короткое замыкание. Его первой и единственной мыслью в тот момент было задаться вопросом, почему в туалетной кабинке зеркало в полный рост, потому что в ответ на него смотрел... он сам. Точно такой же высоты. Та же седо-белая борода. Такие же морщинки вокруг глаз. Тот же серый пиджак поверх белой рубашки и синего галстука.
   За исключением того, что его зеркальное отражение не имело того же озадаченного, ошеломленного выражения, которое, как он знал, было на его собственном лице. Его изображение ухмыльнулось ему в ответ.
   Подобно перезагрузке компьютера, мозг Дауда зафиксировал, что это было. Его удивление сменилось смесью любопытства и небольшого гнева.
   - Ты, - сказал он. - Что ты делаешь, х...
   Он почувствовал руку на затылке. Другой схватился за подбородок. Кто-то позади него. Но прежде чем Дауд успел повернуться, руки плавно дернулись в противоположных направлениях.
   Как ни странно, боли не было, но было поразительное ощущение, как мягкие кости поддаются и лопаются. Теперь Дауд оглядывался назад, и искры плясали в его слабеющем зрении, когда он теперь оглядывался назад, в темные, жестокие глаза дворника, потому что голова Дауда полностью повернулась, а тело - нет.
   Потом он падал - рушился. Его мускулы поддались; конечности не чувствовались. Не было ощущения удара о землю. Только падение. Падение навсегда во тьму.
  
   *
  
   - А теперь быстро, хватай его за плечи, - потребовал Двойник, сгибая и поднимая ноги Дауда. "Эти идиоты-охранники знают, что он писает целую вечность, но они не станут долго ждать".
   Убийца, одетый в серую форму уборщика, был худощавым, но сильнее, чем выглядел. Он поднял верхнюю половину Дауда, и вместе они бесцеремонно выбросили тело палестинского президента в мусорный бак тюремной тележки, его глаза все еще были широко раскрыты от шока, а голова неестественно повернулась.
   Убийца сложил конечности, вывалил мусор из туалета на тело, а затем плотно затянул черный мешок для мусора. Дубль посмотрелся в зеркало, поправляя синий галстук. Разглаживание куртки.
   Он не мог поверить, что это была легкая часть.
   Трудной частью было планирование. Выяснить, где будет встреча. Узнав, во что был одет президент, и быстро закупив необходимый гардероб. Подсадить убийцу уборщиком после того, как ресторан закрылся. И, конечно же, кража медицинского заключения президента, которое определило, что он определенно посетит ванную перед уходом.
   Двойник долго смотрел на себя в зеркало. "Сам" - это понятие было смехотворным. Он больше не знал, как он выглядит. Как бы он выглядел, если бы не взялся за роль. Если бы его волосы и борода не были тщательно окрашены. Если бы ему не нанесли воском макушку, чтобы она соответствовала растущей лысине. Новые складки вокруг его глаз хирургически сложены. Тысячи часов прослушивания кассет, речей, смеха, интонаций и повторения снова и снова, пока он не стал идеальным двойником параноидального ближневосточного президента.
   "Я президент Ашраф Дауд", - сказал он своему образу.
   Внезапно дверь в ванную распахнулась, и толстошеий охранник сделал большой шаг внутрь, блокируя дверной проем своим телом. Охранник сердито посмотрел на уборщика и потянулся к шишке под курткой.
   - Марван, - сказал Двойник, расплываясь в расслабленной улыбке. "Все в порядке. Ну же, пусть человек делает свою работу. Пойдем."
   Марван поколебался, но напряженно кивнул. "Да сэр." Охранник провел их из ванной, через ресторан и к машине.
   Даже ближайшее окружение Дауда из президентской гвардии не могло сказать ничего подобного. Даже жена Дауда не смогла бы сказать. У Двойника был многолетний опыт быть кем-то другим, и этот кто-то был президентом, который был настолько параноиком в отношении нападения на чужую территорию, что был слеп к угрозе прямо перед собой, доверив свою жизнь человеку, которого он не должен был иметь.
   Дворник избавится от тела и проследит, чтобы никто его не нашел. А тем временем Двойник будет работать над их концом.
   Я президент Ашраф Дауд. И Израиль познает покой только в смерти .
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
  
   - Знаешь, - прошептала Мария, почти касаясь губами уха Зеро, - это не совсем то, что я имела в виду, когда сказала, что надеялась, что мы станем ближе.
   Агент Зеро рассмеялся бы, если бы его так же не беспокоили судороги в конечностях, как и осознание того, что это был не первый раз, когда он запихивал себя в маленькую клетку ради операции.
   Может быть, и не последний.
   Тем не менее, компания могла быть и хуже. Черт, застрять в ящике с Марией Йоханссон в наши дни практически равнозначно отпуску. Он едва мог видеть, не мог разобрать ни деталей ее светлых волос, стянутых в практичный хвост ради их цели, ни ее грифельно-серых глаз, ни губ, которые он целовал каждую ночь перед сном и снова перед op вместо потенциального прощания.
   - Я думаю, здесь довольно уютно, - прошептал он в ответ, медленно и мучительно высвобождая руку из-за спины Марии.
   "Мне не платят достаточно, чтобы быть посвящённым в вашу постельную беседу", - раздался в наушнике голос Пенни с камфордским акцентом. Доктор Пенелопа Леон была двадцатисемилетним вундеркиндом, тайным инженером группы специальных операций ЦРУ, которая сменила друга Зеро Биксби. В настоящее время она находилась в шести тысячах семистах восьми милях от их текущего положения, но с ними не только духом.
   - Где ты, Пенни? - спросил Зеро.
   "Мне? В настоящее время я нахожусь в La-Z-Boy, который недавно установил в лаборатории. Замша, если тебе интересно. На мне шлем виртуальной реальности, а у левого локтя чашка Earl Grey...
   - возмутился Зеро. - Нет, Пенни, где ты здесь ?
   "Ах. Верно. Дрон находится примерно в одной восьмой мили к северо-востоку. Говорю вам, оптика здесь невероятная. Я вижу глаза водителя через лобовое стекло".
   "Потрясающий. А теперь скажи нам, где мы ?"
   - Вы приближаетесь к комплексу примерно через полмили.
   Зеро вздохнул. Еще одно соединение, еще один день.
   Не более чем за три недели до этого президент Джонатан Рутледж создал Группу исполнительных операций, подразделение Группы специальных операций ЦРУ, состоявшее исключительно из Зеро и его команды из четырех человек. В то время это казалось беспроигрышным; Директор Шоу не хотел иметь с ними дело, а Рутледж хотел. Идея заключалась в том, что эта команда будет работать в условиях абсолютной секретности (ничего нового для них) и подчиняться только президенту или, в его отсутствие, директору национальной разведки.
   Это казалось отличной идеей. Никто из них не ожидал, что станет прославленным курьером президента.
   "Прославленный" мог быть даже преувеличением; никто никогда не узнает, что они сделали. Но в интересах стремления Ратледжа к миру на Ближнем Востоке они уже успешно ликвидировали две террористические ячейки в секторе Газа, а сегодня их будет три.
   Это всегда соединение. Каждая из этих фракций, казалось, предпочитала изолированное место, набор приземистых, невзрачных зданий с плоскими крышами, окруженных стенами или забором из мешков с песком, увенчанным колючей проволокой.
   Они могли бы также повесить знак. "Остерегайтесь повстанцев".
   План был достаточно прост. Обширная сеть контактов Алана Рейдиггера в подполье и преступном мире подарила им торговца боеприпасами, который продавал взрывчатые вещества этой конкретной группе, связанной с Хамасом. Сделка с стертой записью привела к тому, что в его последней доставке было два ящика, в которых находились в общей сложности четыре оперативника ЦРУ. Зеро и Мария были в одном. В другой молодой агент и бывший армейский рейнджер Тодд Стрикленд сблизился со своим новым пополнением в команде, техасским пилотом Чипом Фоксвортом. Была поздняя ночь, достаточно поздняя, чтобы считаться ранним утром, и надеялись, что повстанцы въедут на свой крытый брезентом грузовик на территорию и оставят ящики до рассвета. В этот момент агенты выпутались с помощью потайной внутренней защелки, нашли лидера и отрубили змее голову.
   Пенни обеспечивал их наблюдение в воздухе с помощью дрона, осматривая планировку и сообщая о любом движении или важной информации. Рейдиггер был их рулевым, который в настоящее время находился в трех милях к югу на джипе, ожидая сигнала, когда они будут готовы выезжать.
   Легкий.
   На Зеро вовсе не упускалось из виду, что желаемый эффект можно было получить еще проще с помощью удара дрона, но природа этой операции была очень скрытной; никто ниже DNI, даже министр обороны Колин Крессли, не знал, что они были здесь. Фактически, ранее той же ночью мужчина с паспортом Рейда Лоусона пересек границу с Канадой, чтобы навестить друга. Женщину по имени Мария Йоханссон остановили за превышение скорости. Если агенты Зеро или Мэриголд погибнут во время этой операции, это будет списано на несчастный случай, а их прах будет передан ближайшим родственникам - в случае Зеро, его дочерям-подросткам, Майе и Саре, а в случае Марии - ее отец, директор национальной разведки Дэвид Баррен.
   Зеро не хотел знать, чьим прахом они будут на самом деле.
   Заднее колесо грузовика попало в колею, и Зеро подпрыгнул, кряхтя, когда его плечо грубо ударилось о стенку ящика. Ему была знакома боль, тупая и настойчивая или острая и свежая, но он задавался вопросом, как долго он сможет продолжать это делать. Он был в хорошей форме для сорока лет, здоров и силен - если никто не считал его разрушающийся мозг, который систематически разрушал его воспоминания, прежде чем в конце концов убил его...
   "Сейчас проезжаем через ворота", - сказала им Пенни через беспроводные наушники. Конечно же, грузовик замедлил ход. Зеро мог слышать голоса, кричащие по-арабски, но, несмотря на то, что он свободно говорил, рокот двигателя грузовика заглушал слова.
   Зеро потянулся к бедру, нащупывая знакомую и удобную форму Glock 19 в кобуре. На нейлоновой лямке на груди у него был закреплен Heckler & Koch MP5, пистолет-пулемет Parabellum калибра 9x19 мм с восьмидюймовым глушителем и магазином на сорок патронов.
   Другая его рука шарила в темноте ящика, нащупывая плечо, затем локоть и скользя вниз, пока не смогла сжать руку Марии в тактической перчатке. Она отпрянула. Каким-то образом, находясь с ней в этом крошечном пространстве, запах ее волос, наполняющий его ноздри, отгонял обычных предоперационных бабочек. Присутствие Марии было более чем успокаивающим; это укрепляло. Несмотря на борьбу в их бурных отношениях - она превратилась из коллеги-агента в ничто, когда его воспоминания о ней были стерты, снова в осторожную коллегу, в любовницу, в девушку, в босса, снова в агента, в лидера его команды. , а затем к сожительнице - не было никого, кого бы он предпочел иметь рядом с собой.
   Рев двигателя грузовика прекратился, и голоса стали отчетливее, все еще приглушенные за стенками ящика, но достаточно отчетливые, чтобы Зеро мог разобрать несколько отдельных голосов.
   "Скорее разгрузись!" - командовал резким голосом по-арабски. "Проверьте содержимое и уберите его. У Хассада есть основания полагать, что мы можем находиться под спутниковым наблюдением.
   Проверить содержимое? Зеро почувствовал узел неуверенности внутри.
   - Пенни? - прошептала Мария в наушник.
   - Я тоже это слышал, - оживленно сказал инженер. "Похоже, они собираются разгрузить и открыть их прямо сейчас. Вот вам и план... Похоже, вам придется импровизировать. Я вижу семерых врагов на земле и еще одного в грузовике. Позвольте мне подойти поближе и посмотреть, что еще я могу увидеть".
   "Стрикленд? Фоксворт? Заходи." Зеро прижал палец к уху, как будто это могло помочь сигналу. "В чем дело? Они на другом канале?"
   - Возможно, это помехи от электроники в этих ящиках, - признала Пенни. - Я не могу быть уверен...
   Зеро внезапно дернулся, когда ящик сдвинулся, сопровождаемый хрюканьем по крайней мере трех мужчин прямо снаружи. Он уперся предплечьем в стенки ящика, пока Мария упиралась в него. Потом было резкое ускорение. Ящик содрогнулся и с грохотом покатился вниз по пандусу с металлическими роликами. Зеро стиснул зубы и держался...
   А затем ящик ударился о дно пандуса, опасно опрокинувшись, и упал на бок.
   "Идиоты!" - закричал яростный голос снаружи ящика. "Будь осторожнее! Ты хоть представляешь, что у них внутри? Ты можешь убить нас всех!
   Теперь Зеро лежал на спине, а Мария была сверху. Запертая сторона ящика, которая должна была быть над ними, теперь была ближе всего к их головам.
   - Ну, открой! - закричал сердитый арабский голос. "Мы должны убедиться, что ничего не повреждено".
   "Дерьмо." Мария схватила свой MP5 и взвела его. Зеро не мог дотянуться до своего; он был зажат между его телом и ее. "Мы должны сделать шаг здесь..."
   Над головой появилась полоска света, когда кончик лома вонзился в край ящика.
   - Я вижу всего семь, - сказала им Пенни сдавленным голосом. "Освободите защелку и выкатитесь лицом на север. Их будет двое на двенадцать, еще двое на три и четыре, и...
   "Я не знаю, где прямо сейчас находится север!" - прошипела Мария. - Они вооружены?
   Лом вывернулся, и дерево застонало, когда угол начал подниматься.
   - Да, вооружен, - подтвердил Пенни. "Но их бдительность ослабла. Иди сейчас!"
   - Тебе придется идти первым, - прошептал Зеро. - Я буду прямо за тобой...
   Лом снова дернулся. Яркий свет внезапно залил ящик, практически ослепив Зеро, когда крышка поднялась. Прожекторы , понял он.
   Лицо смотрело вниз. Шок зарегистрирован.
   В то же время Мария потянулась к внутренней защелке и щелкнула ею, открыв ящик сбоку, как дверь. Она свернулась в рулон и оттолкнулась, встав на одно колено и поднеся MP5 к плечу.
   Зеро поднял свой пистолет-пулемет и выстрелил очередью из трех выстрелов.
   Даже с глушителем выстрелы легко заглушали безумные крики повстанцев, когда голова их потрясенного товарища откинулась назад, оставляя за собой кровавый туман.
   Зеро стоял. MP5 плотно прижался к его плечу, как будто всегда был там.
   Поп-поп-поп.
   Два выстрела в грудь и один в голову сбили еще одного мужчину. В трех ярдах справа один схватился за АК-47, висевший на поясе. Еще одна короткая очередь из Зеро сбила мужчину с ног еще до того, как автомат оказался в обеих руках.
   Он направился вправо, его ствол пронесся над головой Марии, когда она с мастерской точностью убила еще двоих. Это могло быть три; он просто видел падающие тела на периферии.
   Спиной к Зеро бежал мужчина в бежевом. Двумя выстрелами позже он споткнулся о собственные ноги, заскользив лицом вперед, и остановился в грязи.
   А после там не было ничего. Единственным звуком, кроме собственного дыхания Зеро, было жужжание четырех мощных прожекторов, установленных на столбах вокруг грузовика. Тишина воцарилась на несколько долгих секунд, прежде чем Мария сказала: "Чисто". Жуткая тишина, потому что даже приглушенные выстрелы были достаточно громкими, чтобы разбудить мертвых в тихой пустыне ночью, и Зеро ни на мгновение не поверил, что в этом комплексе всего восемь человек.
   - Если есть другие, - сказала Мария, как бы читая его мысли, - они подстегивают и вооружаются. Нам нужно действовать быстро".
   - У меня есть несколько тепловых сигнатур в здании к северо-востоку, - сказала Пенни им в ухо. "Быстро двигаемся. Восемь или девять, возможно, больше - каменные стены могли загораживать мне обзор".
   - Где, черт возьми, Чип и Тодд? - неожиданно спросила Мария.
   Зеро почувствовал смесь паники и стыда. Позор, потому что он был настолько поглощен мини-перестрелкой, что даже не думал о них с тех пор, как началась стрельба. И паника, потому что они не прыгнули на помощь. Проблемы с радио - это одно, а это...
   "Прикрой меня." Он вскочил в кузов обтянутого брезентом грузовика. "Стрикленд? Фоксворт? Он отчаянно стучал по каждому из семи ящиков в задней части грузовика, хлопая по бокам, надеясь на признаки жизни.
   Тук-тук. Оно пришло издалека. Зеро упал на колени и снова постучал.
   Тук-тук. Приглушенный голос изнутри.
   Конечно, они не могли освободиться, потому что поверх их был поставлен еще один ящик. Зеро застонал; одна вещь, которую они не предусмотрели, заключалась в том, что эти повстанцы были достаточно небрежны, чтобы складывать летучие взрывчатые вещества в кузов ржавого грузовика на разбитых дорожках пустыни.
   - Держитесь, ребята. Он позволил MP5 повиснуть, прижал обе ладони к верхнему ящику и толкнул его. Он сдвинулся едва ли на дюйм. "Мария!" У ящика было тяжелое дно, и он легко весил несколько сотен фунтов.
   "Занятый!" она перезвонила. Она встала на колени в задней части грузовика, целясь в темноту за прожекторами, пока до них доносились крики. Морда сверкнула; Мария выстрелила в него с невероятной точностью. - вскрикнул мужчина. Она прицелилась вверх и погасила два прожектора, чтобы сделать их положение менее заметным.
   Зеро уперся в него плечом и рванул, стиснув зубы, но ящик не двигался.
   Использовать. Мне нужно какое-то влияние , подумал он. Нет... мне нужна инерция.
   Откуда-то из темноты раздалась автоматная очередь. Деревянные осколки впились ему в лицо, когда пуля попала в ближайший к нему ящик. Эти люди без колебаний открыли огонь по грузовику, нагруженному взрывчаткой.
   Зеро выпрыгнул из грузовика. В тот же момент Мария снова выстрелила вверх, вырубив два других прожектора и погрузив их в мутно-голубую тьму. Он нащупал дверь со стороны водителя и распахнул ее.
   Ключи все еще были в замке зажигания. Наконец-то удача.
   Двигатель взревел, и Зеро нажал на педаль акселератора. Он откинулся на спинку сиденья, удивившись мощности этого старого ведра. Он быстро ускорился, направляясь прямо к ближайшему приземистому зданию песочного цвета, не отпуская газ. В зеркале заднего вида он мельком увидел Марию; она вскочила на кровать, схватившись одной рукой за брезентовый ремень, чтобы не выпасть, прикрываясь огнем.
   Но их позиция была очевидна, а грузовик был большой мишенью.
   "Тут ничего не происходит." Зеро затаил дыхание и резко дернул руль вправо, поворачивая так сильно, как только мог. Заднюю часть грузовика сильно качнуло. Шины подняли песчаную бурю из пыли и гравия, когда резина и сталь протестующе застонали. Он почувствовал, как грузовик слегка накренился, колеса со стороны пассажира оторвались от земли...
   Ящик за его спиной сдвинулся с внезапным изменением движения. Он соскользнул, на мгновение ненадежно пошатнулся, а затем свалился с нижнего ящика.
   Зеро вздрогнул, когда упал. Пожалуйста, не взрывайтесь.
   Ящик с грохотом упал на кузов грузовика, и он вздохнул с облегчением, снова нажимая на педаль газа. Теперь грузовик ехал параллельно зданию, обгоняя его. Зеро сделал еще один поворот, сворачивая назад, когда еще больше выстрелов рассекло воздух. Окно со стороны пассажира взорвалось.
   Он потянулся к ручке сбоку от руля и включил фары. Полдюжины мужчин прикрыли глаза от внезапного яркого света, пойманного на пути дальнего света.
   У большинства хватило ума отпрыгнуть с дороги. Зеро почувствовал, как минимум один попал под массивные шины. Может быть, два; трудно было сказать.
   Он выключил свет и ударил по тормозам, замедлив движение грузовика, но не остановившись. Он позволил ближайшему зданию сделать это за него, передняя часть грузовика врезалась в одноэтажную конструкцию с плоской крышей и разрушила значительную часть стены. Двигатель заурчал и заглох, прежде чем он успел его выключить.
   Зеро инстинктивно пригнулся и прикрыл голову, когда выстрелы рассекли воздух прямо за его спиной. Но стреляли не в него. Он осмелился оглянуться и увидел открытый ящик, Чипа Фоксворта и Тодда Стрикленда, стоящих в позициях, стреляющих по еще стоящим нападавшим, их пули прошли прямо над головой коленопреклоненной Марии.
   А потом опять тишина.
   Зеро выбрался из грузовика, его левое колено болело в знак протеста. Болезненное, стесненное, ноющее - это были для него нормальные состояния. Именно тогда, когда он не чувствовал этих вещей, он начинал волноваться.
   - Приятного вождения, Маккуин, - сказал голос Пенни ему в ухо.
   - Чисто, - объявила Мария, хотя еще не опустила пистолет. - Пенни?
   "Я показываю вашей девятке две тепловые сигнатуры в двухэтажном здании", - сказала она им. "Это все, что я вижу. Должно быть, это он и кто-то его охраняет.
   Хасад. Лидер этой фракции. Он был причиной того, что они были здесь. Другие - сколько было, семнадцать? - которых они вывезли, были лакеями. Люди, которые отдали бы свои жизни за дело Хасада. Если только не было Хасада и не было причины. Но теперь у Хасада был только один.
   Но одного хватило. Кто-то все равно сделает все возможное, чтобы защитить его.
   Чип Фоксворт вылез из ящика первым, улыбаясь от уха до уха. "Ну, - сказал он со своим техасским акцентом, - это было так круто, как только могло быть, а?"
   Фоксворт был бывшим пилотом, который доказал свою храбрость, не подчиняясь прямым приказам директора Шоу и помогая Зеро и его команде добраться до Аддис-Абебы в прошлом месяце, а затем отказался говорить с властями и был арестован от их имени. После помилования Фоксворта Зеро нанял его в оперативную группу и до сих пор не пожалел об этом. Фоксворт был ровесником Зеро, но почему-то заставлял его чувствовать себя старым. Пилот был легок на ноги, даже бодр; подобные операции, казалось, наполняли его юношеским энтузиазмом.
   "Радиоприемники отключились", - объявил Стрикленд, спрыгивая с кузова грузовика. - Как вы, наверное, догадались. Тодд был самым молодым в их команде, ему был всего тридцать один год, он был бывшим армейским рейнджером, которому когда-то поручили охотиться на Зеро, и он это сделал. Только имело смысл сделать из него союзника.
   - Мария, - сказал Зеро. "Назови это."
   - Тодд, Чип, очистите здание. Она указала на ближайшее сооружение, в которое бесцеремонно врезался Зеро. "Двигайтесь по часовой стрелке. Зеро, ты со мной. Давай закончим".
   Они молча расстались, пригнувшись и быстро двигаясь по грязи к двухэтажному строению впереди. На верхнем уровне горел свет.
   Осталось только двое. Один был целью. Что самое худшее, что может случиться?
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  
   - Пенни? - тихо спросил Зеро, когда они с Марией заняли позиции у деревянной двери.
   "Второй уровень. Ни один из них не двигается.
   Зеро чувствовал себя неловко. Ему было наплевать на противостояния, несмотря на то, в скольких из них он был участником. Обычно это означало, что другая сторона имела или, по крайней мере, думала, что имеет преимущество, позволяя им прийти. Но сейчас особого выбора в этом вопросе не было.
   Он отпрянул и пнул дверь чуть выше ручки, и она распахнулась. Мария была внутри в одно мгновение, направляя свой ствол влево, а затем вправо, прежде чем кивнуть ему.
   Там было темно, темнее, чем снаружи без лунного света. Зеро включил фонарик и быстро осмотрел комнату, прежде чем снова его выключить. Похоже, это место было хранилищем. Оружие, еда и...
   "Медикаменты?" - спросила Мария.
   "М-м-м. Давайте голову вверх. Я поведу". Во рту пересохло. Первая ступенька заскрипела под его тяжестью, а на лбу выступила капля пота. Там были знакомые бабочки, почти тошнотворная смесь нервозности, страха и адреналина. Независимо от того, сколько раз он делал что-то подобное, они всегда были там, в конце концов, подпитываемые осознанием того, что в любой момент выстрел может разразиться из какой-то невидимой позиции и убить его в мгновение ока.
   Но он достиг вершины лестницы, а ее там не было. Ничего такого. Тишина.
   Коридор опустел в дверном проеме в дальнем конце, дверь была лишь слегка приоткрыта, свет из единственной лампочки лился наружу.
   Зеро прочистил горло. "Хасад. Мы знаем, что вы там, - крикнул он по-арабски. "Мы знаем, что есть еще один. Опусти свое оружие. Приходите туда, где мы можем видеть вас. Поднимите руки вверх."
   Единственным ответом был сухой, хриплый кашель из освещенной комнаты. Зеро бросил растерянный взгляд через плечо. Мария слегка пожала плечами и жестом попросила его продолжать.
   Конечно, они не собирались просто так выходить. Они никогда не выходили просто так.
   Зеро ступал медленно, с пятки на носок, с пятки на носок, удерживая ствол своего MP5 совершенно перпендикулярно своему телу, ориентируясь примерно на центр масс шестифутового человека. Выстрелы в голову были, конечно, более эффективными, но по меньшей цели, особенно если эта цель двигалась.
   Он подошел к двери и прислонился к ней плечом. Он не мог видеть ничего в открытом пространстве в несколько дюймов, кроме изножья кровати.
   Позади него Мария встала на колени с поднятым пистолетом и кивнула.
   Зеро вздохнул. Он распахнул дверь плечом и махнул стволом справа налево.
   Он моргнул. В поле его зрения был мужчина, не старше сорока, но частично обращенный в сторону от Зеро. В его руках не было пистолета; вместо этого он держал за руку гораздо более старшего мужчину, который лежал на кровати в дальнем конце комнаты. Это было похоже на больничную койку; на его раме были колеса и регулируемые стальные стержни по бокам.
   Старик сидел прямо, с белой бородой и совершенно лысой головой. Медикаменты, которые они видели внизу, внезапно обрели смысл. Зеро узнал оборудование у кровати.
   Химиотерапия. Хасад, казалось, уже умирал.
   - Руки вверх, - приказала Мария. "Медленно повернись".
   Молодой человек отпустил руку Хассада и медленно повернулся, одновременно поднимая руки.
   Дерьмо.
   - Я не позволю вам убить моего отца, - тихо сказал им мужчина.
   Рубашка мужчины была расстегнута. Под ним был жилет, покрытый С4. В его левой руке был небольшой черный прямоугольный прибор. Детонатор.
   Хассад снова закашлялся.
   - Мария, - шепотом сказал Зеро. "Резервное копирование. Убирайся".
   - Абсолютно нет, - жестко ответила она.
   Она была упряма. Это была одна из вещей, которые ему нравились в ней больше всего. "Отлично. Грудь."
   "Рука."
   - Подожди, - сказал он ей.
   - Ты это он? - спросил сын Хассада, с любопытством глядя на Зеро. - Мой отец знал, что ты придешь. Мы думали, что он параноик. Он был прав. Но... ты не похож на него. Мне сказали, что он призрак".
   - Жаль разочаровывать, - пробормотал Зеро.
   Ну давай же. Сделайте это снова.
   Он ждал, палец на спусковом крючке. Палец мужчины дернулся на выключателе детонатора.
   "Я не хочу убивать своего отца", - откровенно сказал террорист.
   - Ваш отец - убийца, который организовал три взрыва, унесших двадцать семь невинных жизней, - резко сказала Мария. - В любом случае, он сегодня умрет.
   Костлявые пальцы Хассада потянулись к руке сына. "Омар. Я готов, сынок. Я буду приветствовать Аллаха с распростертыми объятиями, и я узнаю, что... Старик внезапно рванулся вперед, снова закашлявшись.
   В настоящее время. Зеро выстрелил дважды. Оба выстрела попали Омару в грудь, выше жилета и чуть ниже ключицы.
   В то же мгновение Мария произвела один выстрел, попав в предплечье Омара и чуть не оторвав его. Мужчина упал обратно. Детонатор вылетел из его уже бесполезной руки и с грохотом упал на пол.
   Зеро пригнулся и прикрылся. Не то чтобы это помогло против бомбы.
   Но во второй раз за десять минут взрыва не было, и он мог дышать.
   Он и Мария ворвались в комнату. Омар задыхался, кровь хлестала изо рта, его тело дрожало.
   Хассад смотрел на них с чистой жадностью в молочно-белых глазах. - Ты думаешь, это значит, что ты выиграл, - прохрипел старик. "Но мы будем щедро вознаграждены в следующей жизни за наше служение Ему".
   Зеро хотел возразить, но слова терялись. Все, что он чувствовал в тот момент, было сокрушительной печалью по этому человеку. И для других, этих людей, которые были настолько внушены верой и предполагаемой целью, что были готовы убить и пожертвовать своей жизнью ради этого.
   Казалось, что целую жизнь назад он был Рейдом Лоусоном, профессором европейской истории. Так много лекций о стольких войнах по религиозным причинам. Идеологическое противопоставление, которое никогда не может быть доказано, но всегда может быть оправдано верующими.
   Он почувствовал руку на своем плече. Мария слегка сжала его.
   "Я сделаю это."
   Он отошел в сторону, когда она поднесла MP5 к плечу. Хасад, к его чести, даже не моргнул.
   Зеро заметил движение краем глаза. Он быстро развернулся. Омару удалось перевернуться на живот. Его здоровая рука обхватила упавший детонатор.
   "Нет!" Зеро обхватил обеими руками талию Марии и, изогнувшись, сбил ее с ног. Он толкнул их вперед всем своим весом, толкая их к окну.
   Стекло поддалось. Осколки разорвали его бронежилет, рукава рубашки, кожу.
   Он не слышал взрыва, но чувствовал его. Тепло этого. Ударный взрыв толкал их вперед, даже когда они падали. Вываливается из ничего.
   А потом - во что-то врезались. Он поддался под ними. Не было ни звука, когда их тела подпрыгнули в тандеме, упали еще немного, а затем ударились о твердую землю.
   Звезды танцевали в его видении. Мария была на нем. За ней пылало небо. Он попытался вдохнуть, но воздух был выдавлен из его легких.
   Весь второй этаж здания был разрушен, горит. Вокруг них падали пылающие обломки. Марию оторвали от него, а затем сильные руки оказались под его плечами, легко подняли его, поставили на ноги, пока он кашлял и отплевывался.
   "Нуль!" Голос звучал издалека. В ушах звенело. - Зеро, ты в порядке? - крикнул ему в лицо Тодд Стрикленд.
   - Ага, - попытался он сказать, но получилось "Угу " .
   - Что-нибудь сломалось?
   Он сделал пару неуверенных шагов. Нет, вроде ничего не сломалось. Он был усталым, болезненным, стесненным, больным - как обычно. Завтра утром он проснется со всевозможными новыми болями и болями. Просто больше гостей на вечеринке.
   Мария выглядела так, будто ей жилось лучше, чем ему. Он принял на себя удар окна, и она приземлилась на него сверху. Он оглянулся; они упали примерно на двенадцать футов и отскочили от крыши автомобиля, припаркованного за зданием. Потолок был обвален, а окна выбиты.
   "Нам нужно убраться", - сказал Фоксворт. "Пенни? Позови Алана для эвакуации.
   - Уже сделал, - раздался голос в его ухе. Не успела она это сказать, как над ними пронеслась пара круглых фар. Джип с визгом остановился, и из него вылез здоровенный водитель. Он почесал свою непослушную бороду и поправил кепку водителя грузовика, поля которой были в пятнах пота.
   "Иисус." Алан Рейдиггер усмехнулся, осматривая то, что осталось от комплекса. "Ребята, вы такие же тайные, как этот чертов парад в честь Дня Благодарения Мэйси".
  
   *
  
   Зеро вздрогнул, когда Стрикленд нанес толстую каплю суперклея на двухдюймовый порез на линии челюсти - временная мера, пока он не зашьет ее должным образом. Было ли это прыжком через окно или падением на машину, он не был уверен, и ему было все равно. Все, что он знал, это то, что это ужалило. И это было хорошо, потому что он все еще мог чувствовать.
   Солнце только что взошло, когда пятеро из них ждали на скалистом утесе с видом на море, в двух милях от Ашкелона и в четверти мили от старой взлетно-посадочной полосы, которая служила их точкой эвакуации. В любой момент должен был прибыть самолет. А до тех пор они сидели, праздно болтали и смотрели на безмятежное Средиземное море, когда позади них взошла заря.
   Отсюда трудно было поверить, что все еще тлеющий комплекс находился всего в нескольких милях к юго-западу. Если Зеро проигнорировал боль и сосредоточился на точке, где оранжево-красный горизонт встречался с морем, он мог почти поверить, что это был отпуск, и он был где-то более экзотическим, более желанным, чем раздираемое войной израильское побережье.
   Мария сидела на большом плоском камне ярдах в восьми от джипа, подогнув колени и глядя на воду. Он подошел к ней и опустился рядом с ней, сопровождаемый лишь несколькими стонами боли.
   "Как ты себя чувствуешь?" он спросил.
   "Могло быть намного хуже". Она улыбнулась, но не посмотрела на него. - Рад, что чувствую что-то прямо сейчас.
   Он заметно кивнул. "О чем ты думаешь?"
   "Прямо сейчас?"
   "Прямо сейчас. Прямо в эту секунду.
   "Я думаю... это красиво". Она тяжело вздохнула. "В некотором роде оно того стоит".
   - Что?
   "Что мы делаем. Рискуя своими жизнями, чтобы помочь установить мир таким образом, о котором мало кто когда-либо узнает. План Ратледжа. Все это. Все, что мы делаем. Такие моменты... кажется, что оно того стоит. Не только стоит, но и необходимо".
   Зеро ничего не сказал. Если Мария и боролась с какой-то внутренней суматохой из-за их заданий в последнее время, она ничего не сказала. Эта мысль не раз приходила ему в голову не только в последнее время, но и за всю его карьеру в ЦРУ. У него было две дочери-подростка, которые теперь были в основном независимыми, но время от времени все еще нуждались в нем. У него было будущее с Марией, каким бы долгим ни было его собственное будущее. Или ее, если уж на то пошло. Несмотря на атрофию в его мозгу, он мог так же легко поймать пулю сегодня ночью.
   Когда швейцарский невролог, доктор Гайер, сказал ему, что ущерб, нанесенный подавителем памяти, ухудшит его память и в конечном итоге убьет его, Зеро дал себе обещание. Жить полной жизнью, оставаться в настоящем. Прошлое было прошлым; будущее было неопределенным. Но сейчас...?
   В настоящее время...
   В настоящее время.
   Сейчас самое время. В настоящее время.
   Он расстегнул небольшой передний карман на своем военном жилете и двумя пальцами вытащил небольшой конверт размером с долларовую купюру. Он вытряхнул содержимое, единственный предмет, на ладонь. Это ни в коем случае не было роскошным; полкарата, круглой огранки, на кольце из белого золота. Но ясность была безупречной, и в утреннем свете он сверкал сиянием звезды.
   "Нуль...?" - пробормотала Мария, наблюдая, как он держит кольцо.
   Он не мог сдержать улыбку, которая расползлась по его лицу. Он не встал на одно колено и не стал ждать, пока она встанет. Он просто поднял бриллиант, зажал его между большим и указательным пальцами, уселся рядом с ней на плоской скале в Израиле с видом на Средиземное море и сказал: "Ты выйдешь за меня замуж?"
   Она тоже улыбнулась. Затем она фыркнула, пытаясь сдержать смех, но не смогла. - Ты делаешь это здесь? В настоящее время?"
   "Ага. Здесь и сейчас."
   - И ты... ты взял это на операцию?
   "Ага. Я сделал." По правде говоря, он носил кольцо с собой повсюду последние три недели, с тех пор, как получил благословение своих дочерей в День святого Валентина, с тех пор, как купил кольцо менее чем через двадцать четыре часа. Он носил его с собой во время двух последних операций, в которых они участвовали. Он нес его и ждал идеального момента, и вот оно. У него была кровь на шее, вокруг одного уха высохло, а лица обоих были в полосах сажи. Волосы Марии были в беспорядке, и они все еще носили тактические жилеты и MP5, перекинутые через их плечи на ремне, и это было прекрасно.
   "Ты уверен?" - спросила она внезапно, и улыбка сменилась беспокойством. - Я имею в виду, ты думал об этом? Девчонки, и Миша, и команда, и...
   - Да, - просто сказал он ей. Да, он думал об этом, даже потерял сон из-за этого, прежде чем понял, что просто истязает себя "а что, если". Его девушки любили ее. Вместе они займутся Мишей. Они были командой, и был один простой факт, который он не мог опровергнуть: "В моей жизни все проще, когда в ней есть ты. Я хочу, чтобы ты всегда был в нем".
   "Тогда да." Она кивнула. "Да, я согласен." Она снова рассмеялась. "Конечно я буду." Мария протянула левую руку, прежде чем сообразила, что на ней все еще черная кевларовая тактическая перчатка. Она торопливо сдернула его и снова протянула руку.
   Зеро надел кольцо. Идеально подходит.
   А потом она наклонилась и поцеловала его. Хотел бы он, чтобы они остались так навсегда, прямо здесь, на теплой скале, под лучами утреннего солнца, на чужом берегу, и никого вокруг...
   " Кхм ".
   Верно. Вокруг были другие.
   Зеро и Мария повернулись и увидели, что Чип и Тодд явно притворяются, что разговаривают, и смотрят куда-то еще. Но Райдиггер смотрел прямо на них, его толстые руки были скрещены на груди, а кончики бороды были вздернуты в широкой ухмылке.
   "Что ж! Уже чертовски пора, - объявил он. " Мазел тов. Полагаю, это сделает вас миссис Зеро?
   Зеро ущипнул себя за переносицу, но все равно не смог сдержать смех. - Спасибо, Алан.
   Он поднялся на ноги и протянул Марии обе руки, помогая ей подняться, а затем крепко обняв ее. Ее волосы пахли шампунем, дымом и порохом. Рев сверху возвестил о приближающемся самолете "Лирджет", их отправке обратно в Штаты.
   Они собирались домой. Дом, в который они делили дом, где его девочки будут в восторге от того, что он наконец ушел и задал вопрос, где они скоро будут приветствовать пополнение в их странной маленькой семье.
   Ничто в этом не должно было казаться идеальным моментом, но все в нем было так.
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
  
   Майя Лоусон несла шесть книг и планшет, когда Первенец столкнулся с ней.
   Он даже не пытался представить это как несчастный случай. Высокий рыжеволосый подросток устремился к ней, глядя ей прямо в глаза, и когда она сделала шаг влево, чтобы избежать его, он шагнул вместе с ней. Он не замедлился и выпятил грудь, когда столкнулся с ней.
   Книги разбросаны по полу. Ноздри Майи раздулись, когда она посмотрела на мальчика, Чада, какого-то там, кадета четвертого курса (или первокурсника), который, конечно же, был одним из них .
   "Ой, прости, Лоусон, - упрекнул он. - Думаю, тебе следует смотреть, куда я иду. Обойдя ее, он притворился, что споткнулся, и пнул ее учебник по физике еще на пятнадцать футов дальше по вестибюлю Вест-Пойнта, пока зрители хихикали над ее счетом.
   Кулак сжался рядом с ней. Мальчик был на семь дюймов выше ее и как минимум на тридцать пять фунтов больше, но она знала, что легко сможет разобрать его на части, если захочет. Но она не могла. Не сейчас. Вместо этого она проглотила свою гордость и начала собирать упавшие книги.
   Возможно, вернуться было ошибкой.
   Ничего из этого, издевательств и издевательств, не было бы, если бы не ее бывший бойфренд, старшеклассник по имени Грег Кэллоуэй, которого Майя пренебрегала, а затем выставила перед многими дураком. Слухи ходили по залам Вест-Пойнта; в зависимости от того, кого из кадетов спрашивали, они могли услышать что угодно: от отказа Майи переспать с ним (что было неправдой, их отношения так и не дошли до этого) до того, как Майя оставила его брошенным в поездке в Мэриленд без какой-либо возможности добраться до него. обратно в школу (что было правдой, потому что Грег был монументальным ослом и заслужил это).
   Но у Грега были друзья. Грег был лучшим в своем классе, на год опережая Майю. У Грега были влиятельные и богатые родители. И поэтому другие в школе встали на его защиту. Сначала всего несколько человек, которые обзывали ее и писали ненормативную лексику на ее шкафчике. Потом ворует ее вещи. Пустые угрозы. Следуя за ней в общежитие. Эскалация.
   А потом во время перерыва на День Благодарения дамба прорвалась. Майя решила остаться в кампусе из-за ссоры с отцом. После душа в женской раздевалке она оказалась загнанной в угол тремя мальчиками, запертыми внутри без всякой помощи. В то время на ней было только полотенце; уязвимость и страх, которые она чувствовала в тот момент, никогда не исчезнут и время от времени все еще жалили ее.
   Она не знала, что они планировали сделать, но у них не было шанса. Майя побледнела. Когда она пришла в себя, на ее руках была кровь, кровь на полу. Двоих мальчиков сильно избили. Третий, в дюйме от его жизни. Он был госпитализирован на три недели.
   Этот акт самообороны, интенсивного сохранения только усугубил ситуацию. Для этих мальчиков это была черта на песке, что, когда дело дошло до драки, она была против них. Это была совершенно идиотская логика, которую подростки могли бы выдумать как истину, но кто-то вроде Майи никогда не мог ее понять.
   Поэтому она взяла отпуск. Полтора семестра провела с отцом, сестрой и Марией. Все было хорошо, пока несколько недель назад Дин Хант не позвонил ей лично и не поставил ультиматум: Майя вернется в Вест-Пойнт, наверстает упущенное и закончит вовремя, иначе она никогда больше не ступит в академию.
   Выбор был очевиден. У нее были планы. Она собиралась стать самым молодым полевым агентом в истории ЦРУ, и образование в Вест-Пойнте сделало бы это возможным. Она отказалась полагаться на кумовство.
   Майя поплелась к тому месту, где ее книгу по физике пнули ногой, и потянулась за ней. В тот же момент на ее руку легла рука, и она резко отстранилась, ее тело напряглось для борьбы.
   Мальчик поднял руки в жесте капитуляции. "Привет. Извиняюсь. Просто... пытаюсь помочь.
   Он сверкнул улыбкой. Это была добрая улыбка. Слишком добрый, чтобы быть искренним.
   - Это Зейн, да? Она наклонилась, чтобы взять книгу сама.
   "Ага. У нас был совместный урок истории. Я сидел позади тебя...
   "Я помню." Зейн был Коровой - эквивалентом младшего в Вест-Пойнте, как и она. У нее была отличная память, но она не могла припомнить, чтобы они когда-либо говорили более одного раза. - Однажды ты попросил меня одолжить ручку.
   "Я сделал..."
   - Я так и не получил его обратно.
   - О, э-э... - он смущенно усмехнулся. Неискренне. "Прости за это. Думаю, если я найду его, мне придется вернуть его вам. Может, за обедом как-нибудь?"
   Она прищурила на него глаза. Вероятно, один из друзей Грега. Если да, то он пытался заманить ее в ловушку, чтобы унизить ее. Если он не был, ей было все равно. Друзья ей были нужны здесь не больше, чем враги. Ей нужно было сосредоточиться, наверстать упущенное в учебе и сохранить свое место среди лучших в классе.
   - Оставь меня в покое, Зейн. Она повернулась и быстро пошла прочь, наслаждаясь мгновенной вспышкой удивления на его лице, когда она развернулась.
   Она должна была передать это ему. Большинство кадетов избегали ее в эти дни. Те, кто чувствовал, что им есть что доказывать, как Чед Что бы там ни было, открыто досаждали ей, потому что знали, что им это сойдет с рук. Единственный способ, с помощью которого Дин Хант мог вернуть Майю и сделать так, чтобы это выглядело хорошо, состоял в том, чтобы заявить, что она находится на академическом испытательном сроке. Это было неправдой, по крайней мере, на бумаге - казалось, что у Майи был сильный союзник в лице декана, - но тем не менее родители должны были быть уверены, что их драгоценные мальчики в безопасности от этой чудовищной девочки, поэтому Майя должна была остаться. прямые и узкие.
   Она скучала по своей сестре. Сара поймет. Сара подстрекала свою старшую сестру выбить Чаду передние зубы, а потом вставала над ним и смеялась.
   Майя сделала себе мысленную пометку позвонить ей позже, когда она пойдет на урок физики. Но когда она приблизилась к лекционному залу, на ее пути встало еще одно тело, и Майя напряглась в ожидании очередного провокатора.
   - Лоусон, - резко сказал мужчина, его тело было неподвижным, а парадная форма - безупречной.
   "Капрал. Сэр." Она быстро выпрямила спину, готовая отдать честь, когда поняла, что обе ее руки были нагружены стопкой книг, которые она решила нести в класс. Она возилась с ними, пытаясь перенести вес на одну руку.
   - Вольно, кадет, - сказал ей капрал Брайтон. Лишь намек на ухмылку играл на его лице. Он был молод, в лучшем случае чуть за тридцать, и нравился как персоналу, так и кадетам. Он немного напоминал Майе бывшего рейнджера Тодда Стрикленда, дисциплинированного, но добродушного и представительного. - Дин Хант хочет видеть вас при первой же возможности, Лоусон.
   Майя нахмурилась, прекрасно понимая, что ее "скорейшее удобство" означало прямо сейчас . Хант довольно внимательно следил за ней с тех пор, как она вернулась в академию, но, за исключением одной личной встречи, сохранял дистанцию.
   Я сделал что-то неправильно? Ей хотелось спросить, но она знала, что капрал, вероятно, не знает, а если и знает, то не скажет ей.
   "Да сэр. Спасибо, сэр, - ответила она и направилась в кабинет декана.
   Позади нее мальчик, который подслушал разговор, ехидно крикнул: "Может быть, Хант сделает нам всем одолжение и на этот раз надерет тебе задницу навсегда".
  
   *
  
   Помощник по административным вопросам молча провел Майю в кабинет Ханта и закрыл за ней дверь. Майя оставила свои книги на столе снаружи, так что на этот раз ее рука была свободна, чтобы отдать честь. Она стояла по стойке смирно, ожидая, когда декан обратится к ней.
   Наконец бригадный генерал Джоанна Хант подняла глаза и отложила ручку. - Присаживайся, Лоусон.
   Майя так и сделала, усевшись в одно из удобных мягких кресел напротив стола Ханта, но не позволяя себе сутулиться или расслабляться. У нее и Ханта были легкие отношения, которые иногда отмечали Майю как "любимицу декана" в глазах некоторых ее сверстников, но приличия по-прежнему были отличительной чертой кадетов Вест-Пойнта.
   Дин Хант скрестила руки на дубовом столе и долго рассматривала Майю. Декан была проницательной женщиной, с ястребиными глазами, практичной стрижкой и отутюженной униформой. Узел черного галстука на ее шее был идеальным. Декану было чем восхищаться, чего она добилась за свою карьеру. И все же такая женщина, как Хант, была крайне далека от того, чем хотела стать Майя. Сидеть весь день за столом было для нее так же привлекательно, как пить хлорную известь.
   - Обустраиваешься, Лоусон?
   - Прошло три недели, мэм.
   Хант поднял бровь. "А также?"
   "Я полностью устроился и почти догнал своих товарищей-кадетов второго класса".
   "Хороший. Ты трудолюбивый, Лоусон. Ты умный, и у тебя есть цели. Эти три вещи представляют собой мощную комбинацию. Мало что может остановить кого-то вроде тебя.
   Майя нахмурилась. То, что должно было звучать как комплимент, звучало скорее как какое-то предзнаменование. Или даже предупреждение. Но ее ответ был простым: "Спасибо, мэм".
   "Лоусон, я позвал тебя сюда, потому что мне нужна услуга". Дин Хант наклонился вперед и сгорбил ее плечи. "Недавно выяснилось, что несколько студентов в кампусе получили убедительные подделки ряда документов. Впервые я узнал об этом через рекомендательное письмо. Я сам читал его и не стал бы подвергать сомнению, если бы в нем не утверждалось, что оно исходит от директора национальной разведки, который, как вы знаете, является моим знакомым.
   "Да, мэм." Она слишком хорошо помнила тот день, когда Дэвид Баррен и Дин Хант из DNI загнали ее в угол в этом самом офисе, чтобы спросить, знает ли она местонахождение ее тогдашнего отца, пропавшего без вести. Они были двумя из немногих людей в мире, которые знали, что отец Майи Лоусон был агентом ЦРУ, назначенным агентом Зеро.
   "В другом случае, - продолжил Хант, - двое старших кадетов были пойманы с поддельными военными билетами, в которых был указан их возраст - двадцать один год, чтобы они могли достать алкоголь. У другого студента были поддельные водительские права, он так и не сдал экзамен и в итоге разбил машину своих родителей во время отпуска".
   Майя нахмурилась. Она ничего не слышала о подделках в кампусе или вокруг него. Но опять же, мало кто с ней разговаривал. Куда декан клонил с этим? Пока не...
   В груди Майи образовался узел паники. - Мэм, - выпалила она, - уверяю вас, я ничего об этом не знаю и никоим образом не замешана...
   Хант поднял руку. - Расслабься, Лоусон. Я знаю, что это не так. Это не допрос. Как я уже сказал, мне нужна услуга.
   - Мэм?
   - Найди мне фальсификатора, Майя.
   Она моргнула, глядя на декана, и забыла о формальностях. "Извини, что?"
   - Я хочу, чтобы вы, - указал на нее декан, - нашли меня ответственным лицом. Я не знаю, студент это или кто-то за пределами кампуса. Если последнее, у них должен быть студенческий связной, который помогает им, отправляя кадетов к ним. В любом случае, найди их для меня.
   - Я... - Майя откашлялась. Зачем декану спрашивать об этом от нее? Что еще более важно, как она могла сказать "нет"? "Мэм, вам не кажется, что эта работа лучше подходит для депутатов? Или, если за пределами кампуса, местная полиция?
   - Безусловно, - согласился декан. - И я бы разговаривал с ними вместо тебя, если бы думал, что они справятся с этим лучше. Мне хотелось бы верить, что любой из наших кадетов будет честен и открыт перед властями, но я думаю, мы оба знаем, что это просто не так. Мне нужен кто-то там, среди студентов, кто-то, кто мог бы услышать или увидеть что-то, что полицейский или член парламента не услышал бы".
   Майя заерзала на стуле. Все в этой просьбе было странным. Она была более чем погружена в то, чтобы наверстать упущенное и сбалансировать это со своей текущей рабочей нагрузкой. Как бы то ни было, она спала в среднем пять часов в сутки. Иногда меньше.
   - Мэм, - осторожно сказала она. "Я думаю, вы должны знать, что студенческое население... ну, большинство из них меня не очень любит". Когда она услышала эти слова вслух, это прозвучало неубедительно, но это была правда. Что-то подобное, конечно, не помогло бы ее популярности - или ее полному отсутствию.
   "Тогда я предлагаю вам проявить творческий подход, Лоусон".
   Горло Майи сжалось. - Это ведь не то, от чего я могу отказаться, не так ли?
   Дин Хант глубоко вздохнула, через нос и через рот, прежде чем она сказала: - Ты хочешь сказать "нет", Лоусон?
   Я действительно хочу быть нарком Ханта?
   Странный. Все это было так странно. Должна быть причина, причина застенчивости и оправданий. Она проработала это в уме. К ней подошел Хант. Она упомянула ДНР, который, как знала Майя, знал, кто она такая и чем хочет заниматься. Декан, вероятно, в равной степени знал о ее менее чем звездном социальном положении. Что означало...
   Это тест.
   Нет, это миссия.
   С какой целью? Чтобы проверить ее способности? Чтобы обеспечить ее лояльность?
   Это имеет значение?
   - Нет, мэм, - внезапно сказала Майя. "Я принимаю задание. Я найду их для тебя".
   "Хороший. Вот и все, Лоусон. Вы уволены.
   - Но подождите, - быстро сказала она. - У вас должна быть какая-то информация, чтобы я мог продолжить. Студенты, которых поймали, должно быть, что-то дали..."
   "Эти студенты уже отправлены домой. Исключен".
   Майя удивленно моргнула. Четверых студентов, а может и больше, отчислили тихо, без единого слова и шума в коридорах? Подделка военного удостоверения была уголовным преступлением. Неужели ей действительно нечего было дать?
   - Фальсификатор, Майя. Взгляд декана впился в нее, словно читая ее мысли. "Вот о ком мы заботимся. Не студенты с поддельными удостоверениями личности".
   "Да, мэм." Майя встала, отсалютовала и направилась к двери. Ее разум тут же вошел в ступор. Найдите фальсификатора. Сделать это означало поговорить с людьми. Ученики. Получение лидерства. Никто бы этого не сделал. Не с ней. Нет, если только...
   Она остановилась, держа руку на ручке. "Мэм. Мой академический испытательный срок может стать проблемой".
   Дин Хант, казалось, задумался об этом на мгновение. "Возможно, ты сможешь использовать это в своих интересах", - небрежно заметила она. - По крайней мере, постарайся никому не сломать носы.
   - Не могу этого обещать, мэм.
   Хант улыбнулся впервые с тех пор, как Майя вошла в офис. "Хороший."
   Майя забрала свои книги и направилась обратно в коридоры, слепая и глухая к кадетам, проходившим мимо нее, пока ее разум бурлил. Ей нужно было бы изменить восприятие себя, если бы она собиралась получить ответы от кого-либо. Завоюйте доверие обманом.
   Шаг первый. Она взвесила учебник физики в руке. Он был толстым, наверное, около восьми фунтов. Сердечный текст и грозное оружие, в зависимости от намерения. Найдите Чада Как-его-там и преподайте ему урок физики.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
  
   Президент Джонатан Ратледж провел кончиками пальцев по краю стола Resolute в Овальном кабинете Белого дома. Это был его любимый предмет мебели во всем комплексе и единственная вещь в этом офисе, которая никогда не менялась. Диваны, стулья для гостей, кофейные столики, даже портреты на стенах, казалось, менялись ежемесячно, но этот стол - он всегда был здесь.
   Решительный. Как и его тезка.
   Конечно, это было великолепное мастерство, но его любовь к нему проистекала из гораздо большего. Ратледж был любителем истории, и у этого стола была невероятная история. Он был назван в честь HMS Resolute , британского корабля, построенного для исследования Арктики, который был брошен, когда застрял во льдах в 1854 году. Два года спустя корабль был обнаружен американским китобойным судном.
   Этот стол, за которым сидели все президенты со времен Джимми Картера, был построен из бревен застрявшего арктического корабля и, таким образом, получил название "Решительный стол". Некоторое время он даже выставлялся в Смитсоновском институте, между убийством Джона Кеннеди и реинтеграцией его Картером в Белый дом.
   Решительный . Больше, чем его мастерство, больше, чем его история, больше, чем то, что он постоянно присутствует в его кабинете, это было напоминанием президенту. Решительный. Ратледж был спикером палаты представителей, когда разразился грандиозный скандал с участием бывшего президента Сэмюэля Харриса. История была сделана несколько раз за головокружительно короткий промежуток времени: процедура импичмента Харриса была самой быстрой, которую когда-либо видели США. Его вице-президент был свергнут вместе с ним за участие в предательстве России. А спикер палаты неожиданно обнаружил, что его просят стать главнокомандующим.
   Первые месяцы его пребывания в должности были встречены с чем-то меньшим, чем рвение. Сколько раз он сомневался в своей способности сыграть роль? Сколько раз он думал уйти в отставку? Но затем он получил спасительную милость.
   "Сэр."
   Ратледж слегка подпрыгнул на своем месте. Затем он усмехнулся, увидев ее, стоящую сразу за двустворчатой дверью в кабинет, с аккуратно сложенными руками перед черной юбкой-карандаш.
   "Джоанна. Пожалуйста, входите. Присаживайтесь. Ты такой тихий, или этот старик просто оглох?
   - Возможно, понемногу и того, и другого, сэр. Выражение лица Джоанны Баркли не изменилось; какое-то время Ратледж не мог понять, шутит ли она сухо или говорит совершенно искренне. А потом она позволила себе легкую ухмылку, и он покачал головой.
   Вице-президент Джоанна Баркли была самой молодой женщиной-сенатором в истории США в возрасте тридцати двух лет. Сейчас, в тридцать шесть лет, она была его заместителем. Назначение ее его вице-президентом вызвало столько же аплодисментов и одобрения, сколько и споров и насмешек, но Баркли позволил этому соскользнуть с ее спины, как будто она была водонепроницаема в грозу. Казалось, ничто не могло проникнуть под кожу женщины. Ее поведение было таким замечательным, а ум настолько острым, что Ратледж на короткое время подумал о том, чтобы немедленно уйти в отставку и передать ей ключи от королевства.
   Но он был вдохновлен остаться. Не только ею, но и новым другом. Агент Зеро. Его буквальное секретное оружие в Газе.
   Баркли сел на один из параллельных диванов, стоящих друг напротив друга за столом Решительного, а Ратледж присоединился к ней на другом диване. Она сидела, согнув колени и немного вбок, указывая на широкое окно, не закидывая ногу на ногу. Ратледж тяжело сел, широко раздвинув колени, - потом он вспомнил, как дочь говорила ему, что такое "разведение мужчин" и как это не подобает президенту, и быстро сомкнул колени.
   - Джоанна, - сказал он ей. "Это происходит. Я хотел, чтобы вы узнали об этом первыми, и одного телефонного звонка было бы недостаточно".
   Она медленно кивнула, как будто знала, что это произойдет. Может быть, она и сделала. У Баркли был замечательный ум; на протяжении всей ее карьеры одно оставалось неизменным. Она не видела проблем, а скорее видела ряд шагов, необходимых для решения. В то время как другие могли смотреть на невероятно запутанный клубок веревки, Баркли видел каждый узел, каждую петлю как последовательность, над которой нужно кропотливо работать, по одной за раз. В то время как другие в отчаянии отбрасывали его и называли непреодолимым, Баркли терпеливо дергала за каждую ниточку, пока не осталась одна-единственная струна.
   Так было и здесь. Когда Ратледж сказал ей, что его целью на посту президента является мир между странами Ближнего Востока и Соединенными Штатами, она не смеялась над ним. Она не называла это невозможным или пустой тратой времени. Она просто сказала: "Хорошо, Джон. Но для этого нам также придется объединить Ближний Восток".
   Это звучало невозможно. Непреодолимый.
   Но до сих пор каждый узел, с которым они сталкивались, развязывался.
   "Не более сорока минут назад, - сказал он ей, - я разговаривал с премьер-министром Ницани. Он отправил посла на встречу с президентом Даудом, и все прошло, цитирую, "чрезвычайно благоприятно". Они готовы сделать это, Джоанна. Он вздохнул и добавил: "Я лично буду выступать посредником в заключении мирного договора между Израилем и Палестиной".
   Когда он сказал это, он почувствовал головокружение и покалывание в груди. Произнесение этого вслух каким-то образом сделало его намного более реальным.
   Баркли широко улыбнулся. "Это невероятно хорошая новость, Джон. Саудовская Аравия согласилась на наши условия, как и Иран. С Израилем и Палестиной останется еще несколько кусочков головоломки".
   Ратледж улыбнулся в ответ. "Безусловно, это значительный прогресс".
   "Просто помни обо мне, когда будешь получать Нобелевскую премию мира..."
   - Когда мы это примем, - поправил он ее. "Не будет никакого признания меня без твоего имени на одном дыхании, Джо. Это так же твое, как и мое". Однажды она станет президентом, в этом он не сомневался. Но он не сказал этого вслух; он не хотел показаться потворствующим. И она, вероятно, уже знала это.
   "Когда?" она спросила.
   "Скоро. Очень скоро. В течение недели. Это произойдет быстро. А это значит организовать атташе и группу безопасности в Иерусалиме...
   Он замолчал, когда Джоанна нахмурилась и подняла руку. - Мне очень жаль, - сказала она. "Но Иерусалим? Почему не здесь, на территории США? Подписание такого соглашения здесь, в Вашингтоне, не является чем-то необычным".
   Ратледж кивнул. Он ожидал, что у нее могут быть мысли по этому поводу. "Истинный. Но это совсем не типичная ситуация. Президент Дауд был настойчив. Он считает, что это будет символично, поможет объединить людей, и, честно говоря, я того же мнения. Премьер соглашается. Другого места для него нет".
   Джоанна больше ничего не сказала, но выражение ее беспокойства говорило о многом. Ратледж встал, его колени слегка подкосились, и он взял одну ее руку обеими руками. - Это совершенно безопасно, Джо. Это в интересах мира, и это будет мирно. Это огромная и необходимая победа. Весь мир будет смотреть, и, если повезет, другие последуют этому примеру". Он слегка усмехнулся и добавил: "Кроме того, у меня самая лучшая охрана. Поверь мне в этом".
   Баркли поднял бровь. "Ваша новоиспеченная исполнительная команда?"
   Ратледж кивнул. Безусловно, Баркли был его самым большим союзником. Но у него была другая, и такая же важная. Если Джоанна была терпеливыми руками, распутывающими клубок, то Агент Зеро и его команда были ножницами, готовыми разрезать непослушные узлы, которые угрожали остановить прогресс.
   Зеро будет в Иерусалиме за соглашением. Ратледж позаботится об этом.
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  
   Миссис Зеро.
   Это была шутка. Мария знала, что это была просто шутка и что Алан не имел в виду ничего большего. Но тем не менее, с этим простым комментарием пришла масса мыслей, навязчивых, непрошенных.
   Что значит быть руководителем его команды и его женой?
   Что подумают его девочки? Они знали, что она не собиралась пытаться заменить их покойную мать Кейт. Но они были такими же волевыми, как и человек, который их вырастил, а может быть, даже больше.
   Что бы это значило для Миши? Будет ли это означать больше стабильности или больше хаоса?
   Она ерзала на пластиковом стуле с жесткой спинкой перед кабинетом директора Шоу. Нижняя часть спины свело судорогой; она сидела там уже тридцать минут и была почти уверена, что ее заставляют ждать нарочно.
   Так что она сидела и ждала, и она двигала рукой влево и вправо и восхищалась тем, как алмаз ловил свет тысячами ослепительных лучей на своем граненом фасаде, и вместо того, чтобы быть в восторге, она сидела там, наполовину испуганная, и ее назойливые мысли.
   Миссис Зеро.
   Что, если между ними снова что-то пойдет не так, как было раньше, и не раз?
   Что, если его проблемы с памятью вернутся? Он утверждал, что держит их под контролем, но ей всегда казалось, что он тщательно оберегает эту часть себя.
   Само кольцо было идеальным. Он сказал ей два дня назад, сразу после того, как сделал предложение, что выбрал ее, потому что она напоминает ему о ней: яркая и красивая, но не показная. Именно это слово он употребил - "показушный". Она могла бы вывести профессора из класса, но...
   Но что, если он решит, что хочет снова уйти из агентства?
   Что, если он стал презирать ее за то, что она заставила его вернуться? Когда он стал мошенником и помог переводчику Карине Павло, у Марии не было другого выбора, кроме как задним числом возобновить его работу в качестве агента, чтобы он мог избежать длительного тюремного заключения. Теперь у него не было выбора, кроме как продолжать быть агентом Зеро. Этого ли он хотел?
   Что, если она не может быть Кейт Лоусон? Или Карина? Или агент израильского Моссада Талия Мендель, которая не скрывала своего явного влечения к нему...
   "Йоханссон". Директор ЦРУ Эдвард Шоу посмотрел на нее сверху вниз, его позвоночник был прямым, как будто он был сделан из дерева, а рот скривился. Она только однажды видела, как мужчина улыбался, и тогда он был уверен, что собирается уволить всю ее команду и предъявить им обвинения.
   Она встала и молча последовала за ним в его кабинет. Он опустился в кожаное кресло с высокой спинкой; она осталась стоять.
   - Ваша команда в порядке? - спросил он натянуто.
   Она знала, что ему все равно. Хотя технически они по-прежнему работали на ЦРУ, это означало только то, что их зарплата была получена за счет финансирования агентства. Теперь они подчинялись Ратледжу, и между ней и Шоу не было утраченной любви.
   - Опустим любезности, - прямо сказала она. - Ты и так слишком долго разбирался с этим.
   Горло Шоу дрогнуло, но он сдержал любую колкость, которую мог заготовить. - Эти вещи требуют времени, - вместо этого сказал он и толкнул ей через стол толстую папку. "Не очень легко изобрести нового гражданина".
   За три недели до этого президент Рутледж объявил о формировании группы исполнительных операций. В тот же день - точнее, на той же встрече - Мария угрожала директору ЦРУ. Он отдаст девочку под ее опеку, или Мария расскажет президенту и прессе, что агентство имеет привычку незаконно задерживать несовершеннолетних без надлежащей правовой процедуры в секретных подземных камерах Центра разведки Джорджа Буша в некорпоративном сообществе. Лэнгли, Вирджиния.
   Она дала ему неделю. Он взял три. Само собой разумеется, ее терпение лопнуло.
   - Продолжайте, - сказал Шоу. "Убедитесь, что все это есть".
   Мария потянулась к папке и открыла ее.
   На первой странице было свидетельство о рождении, выданное в штате Вирджиния пресвитерианским госпиталем, в котором говорилось о том, что была оставлена маленькая девочка. Мать неизвестна. Название: типично для системы защиты детей при работе с детьми неизвестного происхождения. "Ребенок-подкидыш".
   Следующие несколько страниц были документами из приюта, который якобы содержал девочку, пока ей не исполнилось девять лет. Там ей дали имя Миша.
   В выданной карточке социального обеспечения было указано полное имя Миши Доу, поскольку у нее не было известных родителей. Она жила в трех приемных семьях в возрасте от девяти до двенадцати лет. Были табели успеваемости из школ. Записи об иммунизации. Даже паспорт с единственной записью о поездке в Германию, скорее всего, результат отпуска в приемной семье.
   Единственным словом, которое было настоящим, было имя Миша.
   В противном случае он был стопроцентно сфабрикован. Но в то же время это было так же реально, как и собственные документы Марии. ЦРУ позаботилось об этом. Как сказал Шоу, из девушки выдумали гражданина.
   Последняя пачка бумаг была самой важной, по крайней мере, для нее. Документы об усыновлении из Содружества Вирджинии, передающие Мишу на попечение некой Марии Йоханссон, что делает ее полноправным законным опекуном двенадцатилетнего ребенка. И, на последней странице, официальное разрешение на смену имени.
   Миша Йоханссон.
   Это вдруг стало настолько реальным, что Марии пришлось смахнуть слезу. Ни за что, черт возьми, она не собиралась пролить его на глазах у Шоу.
   - Все вас устраивает? он спросил.
   Она кивнула. "Это." Несмотря на себя и несмотря на то, как долго он это делал, она добавила: "Спасибо".
   "Нет пути назад, - предупредил ее Шоу. - Как только она уйдет отсюда, она станет полностью твоей проблемой. Мы будем отрицать любое знание...
   - Я знаю, как это работает, - коротко вставила Мария. - Я занимаюсь этим дольше, чем ты.
   "Тогда, если нет ничего другого..."
   "Нет." Мария развернулась на каблуках и быстро вышла из кабинета, зажав папку под мышкой. Дальше откладывать не было смысла. Она двигалась целеустремленно, входя в лифт, как будто Шоу мог передумать и броситься за ней. Она провела ключ-картой ЦРУ через вертикальную прорезь в панели чуть ниже кнопок на этаже и нажала последовательность 4-2-3. Код, который унесет ее вниз, в подвал, даже ниже уровня исследований и разработок, где Пенни будет усердно работать над каким-то новым оружием или гаджетом.
   Как бывший заместитель директора, Мария знала, что под Лэнгли есть как минимум четыре подуровня - по крайней мере четыре, потому что она была уверена, что есть и другие, о которых ей не было разрешено знать. У них была поговорка, шутка, что на каждую тайну, которую ты узнаешь, приходится еще десять, которые ты не узнаешь. Мария знала много секретов. Но после сегодняшнего дня будет на одного меньше.
   Двери лифта открылись в выложенном шлаком коридоре, выкрашенном в ослепительно белый цвет, над головой жужжали яркие люминесцентные лампы. Стук ее ботинок отозвался эхом, когда она подошла к третьей стальной двери справа, еще раз взмахнув ключ-картой и ожидая, пока тяжелый электронный болт соскользнет в сторону.
   Бен, седовласый охранник, кивнул ей. Его должностные обязанности, по-видимому, заключались в том, чтобы сидеть за бежевым столом и читать прошлые выпуски Sports Illustrated . "РС. Йоханссон. Рад снова тебя видеть".
   Она показала ему папку. - В последний раз за долгое время, я думаю.
   - Ты не имеешь в виду...? Он широко ухмыльнулся, сбрасывая ноги со стола. "Ну, будь я проклят. Позвольте мне получить мои ключи.
   "Подожди. Я хочу сначала поговорить с ней. Всего на минутку.
   Бен кивнул. "Вперед, продолжать. Просто крикни, когда я понадоблюсь".
   "Спасибо." Мария прошла мимо его стола через другую стальную дверь с окном с защитным стеклом, которая вела в коридор, по обеим сторонам которого стояли камеры. Каждая камера имела размеры двенадцать на двенадцать футов, пол и потолок были из бетона. Вместо решеток стены были сделаны из двухдюймового армированного стекла с сеткой полудюймовых отверстий на стороне, обращенной в коридор. Окон не было - они ведь были под землей, - но еще хуже было то, что в камере, похоже, не было никакой двери. Это был психологический маневр, призванный заставить заключенного поверить, что выхода нет. Никто не мог бы даже попытаться сбежать, если бы не видел средства для этого.
   Мария знала, что камеры доступны через скрытую панель в одном из стеклянных фасадов, тщательно скрытую оптическим обманом и искусной инженерией. Заключенных сюда привозили под действием снотворного и будили в неизбежной стеклянной клетке.
   Эта мысль снова заставила ее сердце разбиться, как это случалось каждый раз, когда она оказывалась здесь. Прошло всего три дня с ее последнего визита - она старалась приходить хотя бы раз в неделю, а если могла, то дважды, потому что других посетителей у девушки не было. Черт, на планете было меньше дюжины людей, которые хотя бы знали, что она там, внизу.
   Мария остановилась перед последней камерой в левой части коридора, концом которой была просто еще одна бетонная стена. В камере была небольшая койка с одеялом и подушкой; крошечная открытая ванная комната с раковиной, унитазом и насадкой для душа с металлической решеткой этажом ниже; единственный стальной стул, привинченный к полу; а в этом кресле - двенадцатилетняя девочка, светловолосая, зеленоглазая, с таким же ровным и пассивным выражением лица, как всегда, когда она листала потрепанный экземпляр " Записок из подполья " Достоевского в мягкой обложке .
   Должно быть, она перечитала его раз десять с тех пор, как Мария принесла его ей. При каждом посещении большой палец девушки занимал разное место.
   - Я мог бы принести тебе еще одну книгу, знаешь ли. Голос Марии звучал громче, чем следовало бы, в пустом пространстве, в коридоре, в пустующем тюремном корпусе.
   "Мне нравится эта книга". Миша огляделся. Выражение ее лица не изменилось с чистого, пассивного, но она кивнула. - Привет , Мария.
   Привет. Учитывая все обстоятельства, это была маленькая победа, что девушка решила использовать такое неформальное приветствие. Миша бегло говорил по-английски, по-русски, по-китайски и по-украински - те, которые знала Мария, - и мог не только безукоризненно переключаться между ними, но и при необходимости мог изобразить не менее подходящий акцент. Ее языковые навыки были настолько убедительны, что невозможно было сказать, откуда она на самом деле приехала, какой язык могла выучить первым.
   Учитывая, что она была воробьем на обучении у русского эмигранта и шпиона, не только вполне возможно, но и вполне вероятно, что она была воспитана, изучая их все.
   Миша был невольным террористом. Мария знала это, поскольку девушка пыталась убить и ее, и Зеро. Она входила в состав китайско-российского отряда, который инициировал атаки на территории США с применением ультразвукового оружия. Но Мария и ее команда договорились не говорить об этом ни слова на своем брифинге. У ЦРУ не было на нее ничего, кроме предположений. Они ничего не могли доказать. Миша так же молчал, но не из солидарности, а в силу индоктринации и обучения. Что касается остальных, то это была невинная двенадцатилетняя девочка, которую последние четыре месяца держали в недрах Лэнгли.
   Миша был смертельно опасен. Она могла драться. Она могла убить. Одной рукой она могла заряжать пистолет, а другой водить машину. Но она была всего лишь ребенком, у которого никогда не было возможности познать другую жизнь.
   - Миша, - сказала она, - ты сегодня уедешь отсюда.
   Брови девушки дернулись. Это было почти незаметно, но, судя по выражению лица Миши, у девушки отвисла челюсть.
   - Ты сможешь навестить меня, куда меня отправят? она спросила.
   Ответ ошеломил Марию. Она ожидала, что первым вопросом будет, куда она идет, что с ней будет. Как будто девушка обрекла себя на эту стеклянную судьбу.
   "Я не. Я имею ввиду да. Я имею в виду - мне очень жаль. Вы не понимаете.
   Боже, почему это так сложно?
   В прошлые визиты Мария старалась не упоминать о Мише, отданном под ее опеку. Ей не хотелось сглазить, возлагать какие-либо надежды только на то, чтобы столкнуться с какой-нибудь бюрократической засадой. Тем не менее, она так много раз мечтала об этом моменте, о том, что она скажет, и теперь слова, казалось, подвели ее.
   Она откашлялась и попыталась снова. - Я имею в виду, что ты возвращаешься домой. Со мной. В мой дом. Наш дом."
   Мария не знала, чего ожидала. Не то чтобы девушка собиралась прыгать от радости, плакать или даже благодарить ее. Но меньше всего она ожидала, что на ее юном лице появится глубокая хмурость.
   "Почему?"
   И тут Мария осознала свою роковую ошибку. Она заставила ЦРУ пройти через многочисленные препятствия, чтобы сделать это, и ни разу не подумала спросить Мишу, хочет ли она этого. Она просто предположила, что все может быть лучше, чем это.
   - Потому что... я хочу, чтобы ты это сделал, - прямо сказала Мария. "Я хочу, чтобы ты ушла отсюда и поселилась со мной и..." Все шло не так хорошо, как она надеялась. "Миша, ты помнишь игру, в которую мы играли? "Никогда не было"?"
   Девушка кивнула.
   "Тогда ты сказал мне, что хочешь играть в футбол. И иметь друзей. Верно?"
   "Да. А ты хочешь увидеть Багамы и разбить сад".
   Мария улыбнулась. "Вот так. Я могу делать эти вещи, и ты тоже. Если... если ты действительно хочешь. Она сделала паузу, чтобы дать девушке время ответить. Но когда она этого не сделала, Мария добавила: "Ты тоже? Хочу?"
   Миша оглядела свои стеклянные стены. Она закрыла книгу и держала ее обеими руками.
   "Да. Я пойду к тебе домой".
   Мария вздохнула с облегчением, потому что не осознавала, что держится. - Хорошо, - сказала она. "Я обещаю... это будет хорошо для тебя. Для нас обоих. И она позвала Бена и его ключи.
  
   *
  
   Двадцать минут спустя Мария и Миша вышли из Лэнгли через передние двери. Никто не смотрел на них дважды. Никто не пытался их остановить. Мише разрешили забрать одежду, в которой она пришла, зеленый свитер, джинсы и черные кроссовки. На улице было холодно, но светило солнце, и Миша остановилась на крыльце, запрокинув голову, чтобы лучи на мгновение осветили ее лицо.
   Они забрались в голубой седан Марии, и Миша покорно пристегнула ремень безопасности. Это было недалеко; маленькое ремесленное бунгало, которое они с Зеро вместе купили, находилось в пригороде Лэнгли, в округе Фэрфакс.
   Это было реально. Это было реально. Миша сидел рядом с ней, в ее машине, уже не в стеклянной камере, в бумажной одежде и босиком.
   И Мария снова испугалась.
   Что, черт возьми, мне теперь делать?
   - Гм... так что сначала мы пойдем домой, - сказала она, пытаясь звучать так, будто у нее все спланировано, - и позволим тебе устроиться. Посмотри на это место. Мы должны достать тебе одежду. Выясните, какая еда вам нравится. Ой! Говоря о. У тебя есть какие-нибудь аллергии?"
   "Да. Клубника.
   Мария не смогла сдержать смешок. "Действительно? Клубника?
   "Да."
   "Хорошо. Хорошо знать. Эм... уже март, так что мы подождем, чтобы записать вас в школу до осеннего семестра. Я предполагаю, что твой уровень чтения и понимания в любом случае намного выше, чем в седьмом классе... - Она замолчала, заметив, что Миша смотрит прямо на нее. "Что это?"
   "Я пойду в американскую школу?"
   "Ну да. Образование важно".
   "Я получил образование".
   - Нет, ты... - Она резко остановилась.
   Индоктринация . Вот что она собиралась сказать. Вы подверглись индоктринации . - Есть и другие вещи, которые тебе нужно знать, - сказала она вместо этого. "Забудь пока. Мы пересечем этот мост, когда подойдем к нему.
   - Какой мост?
   Мария сдержала короткий смешок. "Это идиома. Это означает, что мы займемся этим позже, когда придет время.
   "Ах. Мы пересечем мост, когда подойдем к нему. Миша сказала это так, как будто примеряла новую рубашку, а потом кивнула, вроде бы довольная.
   Еще несколько минут они ехали молча. Мария отчаянно надеялась, что Сары не будет дома, когда они приедут. Майя уехала в Вест-Пойнт, и она попросила Зеро ненадолго заблудиться... но, похоже, Сара всегда приходила и уходила, и Мария предпочла бы познакомить девушку со своим новым домом, пока там были только она и Миша. .
   Ее новый дом. Это звучало так странно, даже в ее голове.
   "Что это?"
   Мария осмотрелась. Миша открыла папку от Шоу и указала на строчку в документах об усыновлении.
   - О... это моя фамилия. Йоханссон. Что ж, теперь это и твоя фамилия. Это то, как тебе теперь нужно называть себя.
   "Йоханссон. Это шведский?
   На этот раз Мария рассмеялась. Девушка была не только сообразительна, но и неожиданно стала куда более любознательной и даже болтливой после того, как вышла из камеры. "Да. Это шведский.
   Через несколько минут она подъехала к бунгало Ремесленника - так его назвал риелтор - дому, в котором жили она, Зеро и Сара. Это был одноэтажный, но просторный дом с белыми ставнями и темно-коричневым сайдингом, сделанным под дерево. Наконец, спустя несколько месяцев, они закончили цокольный этаж, и Сара переехала туда, оставив запасную спальню открытой для их новоприбывших.
   - Здесь ты живешь? - спросил Миша. Она слегка наклонилась вперед. За исключением того дня, когда Мария принесла ей книгу Достоевского, она впервые видела, чтобы девушка искренне чем-то интересовалась.
   "Да. Там и ты сейчас живешь". Она сделала паузу. "Вам это нравится?"
   - Это... - Миша, казалось, изо всех сил пытался подобрать слово. "Хороший."
   "Что ж. Рад, что ты так думаешь. Пойдем, я покажу тебе, что внутри". Мария шла впереди, отпирая три замка на двери и набирая шестизначный код безопасности, чтобы отключить сигнализацию. Жизнь с Зеро требовала дополнительной безопасности, а также комнаты для паники в подвале и семи спрятанных заряженных огнестрельных оружий по всему дому.
   "Так вот оно что. Довольно простой. Фойе, кабинет, кухня, столовая и ванная там сзади, гостиная... моя комната там, и...
   Мария остановилась. Миша сделала два осторожных шага в фойе, растерянно оглядываясь по сторонам - или, по крайней мере, так, как ей казалось смущенным, но она быстро поняла, что это было что-то другое, что-то совершенно чуждое девушке.
   Миша просто не умел удивленно смотреть на что-то.
   - Я... теперь буду жить здесь?
   "Вот так. И, э-э, если вы пойдете сюда... Мария провела ее по фойе, через кухню и в другую комнату. - Это твоя спальня.
   "Моя спальня." Миша, казалось, не решался переступить порог. - Моя спальня?
   - Я знаю, что это немного, - быстро сказала Мария, - но это твое личное пространство, делай, что хочешь. Э-э, стены зеленые, потому что их покрасила Сара, но мы можем перекрасить, если хотите, это не проблема...
   - Мне нравится зеленый, - тихо сказал Миша. - Кто такая Сара?
   "Ой. Верно. Э-э... здесь живут и другие люди.
   Черт возьми, Мария, ты действительно запуталась в этом вопросе.
   "Как много?" Миша поднял бровь. Прежде чем Мария успела ответить, она быстро спросила: "Каков их возраст? Пол? Отношение к вам?
   "Вау". Мария подняла руку. "Помнишь, что я говорил о пересечении мостов?"
   "Когда мы прибудем к ним. Да. Хорошо."
   "Хороший. Гм... - Мария уже чувствовала себя опустошенной. Что она знала о воспитании двенадцатилетних детей, не говоря уже о тех, кого воспитали как шпионов бывшие русские и китайцы?
   Уйди со своего пути , сказала она себе. Просто поговори с ней, как со всеми.
   "Итак, на кровати свежие простыни. В комоде есть кое-какая одежда, какие-то старые вещи Сары, из которых она выросла. Должно подойти тебе, пока мы не купим тебе что-нибудь свое. Что-то еще? Ой! У меня есть кое-что для тебя." Мария поспешила к шкафу.
   "Этого более чем достаточно. Мне больше ничего не нужно".
   - Я знаю, - сказала Мария, открывая дверцу шкафа. "Это подарок."
   Миша нахмурился. - Нравится книга?
   "Ага. Что-то такое." Вот он - футбольный мяч, который она купила вчера. "Здесь. Для тебя. Чтобы, вы знаете. Играй в футбол, если хочешь".
   Миша положила книгу и папку на кровать и обеими руками потянулась к мячу, беря его осторожно, словно это был воздушный шарик, который вот-вот лопнет. "Это мое?"
   "Вот так."
   "Хм". Звук, который издала девушка, был не пытливым или растерянным, а ритмичным. Во всяком случае, это звучало так, будто она сдерживала смех, каким бы коротким он ни был.
   Это было далеко за пределами любой реакции, на которую Мария могла бы надеяться. Она прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не пролить слезу.
   "Тогда ладно!" - неожиданно сказала Мария с большим энтузиазмом, чем необходимо. "Ванная прямо за углом, полотенца там. Бьюсь об заклад, после всего этого времени вы хотели бы хотя бы освежиться, может быть, принять душ или ванну в уединении, а? Возьмите все время, которое вам нужно. Я буду на, э-э, кухне.
   Она быстро отступила, предоставив девочке немного уединения и пространства для себя, чего у нее не было уже несколько месяцев, если ей когда-либо позволяли. Оказавшись на кухне одна, Мария позволила себе всхлипнуть, всего один раз, а потом быстро вытерла глаза и засмеялась над собой.
   Это был долгий путь в гору. Чтобы приспособить эту девушку к какой-либо нормальной американской жизни, потребуется столько же усилий, сколько научить кроманьонца пользоваться сантехникой в доме. Но ее реакция на футбольный мяч была реальной и более интуитивной, чем все, что она услышала от Миши за месяцы посещений камеры в Лэнгли.
   Это было реально. Это происходило. У Марии не было неверных представлений о своих шансах родить ребенка в тридцать восемь лет, но инстинкты были. И вот Миша был там.
   Как она справится с работой и девушкой одновременно, она еще не была уверена. Черт, она даже не знала, как собирается представить ей Сару и Зеро.
   Но мы пересечем этот мост, когда подойдем к нему.
  
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
  
   Зеро сел за руль своего внедорожника, припаркованного всего в трех минутах от его дома.
   " Просто заблудись ненадолго. Это то, что сказала Мария. " Я просто не хочу ее запугивать. "
   Зеро уважал ее решение самой забрать Мишу из Лэнгли. У него не было никаких проблем с этим, и он фактически согласился, что это была хорошая идея.
   Но чем я пугаю?
   Он спросил ее об этом. Она не ответила. Она только посмеялась над ним, поцеловала его в щеку и сказала: "Просто пропади ненадолго".
   - Пенни? - сказал он в трубку. - У тебя есть что-нибудь?
   "Ты не можешь торопить гения, агент Зеро", - ответила Пенни. - Вы сказали, что его зовут Коннорс?
   - Коннорс, да. Сет Коннорс.
   Заблудиться на время. Конечно, это было достаточно легко. Обычно это могло заключаться в том, чтобы зайти в гараж на Третьей улице, где Алан Рейдиггер открыл магазин, выпить пару кружек пива и поболтать о "старых добрых временах". Или, может быть, он попал бы на стрельбище. Или просто покататься какое-то время.
   Но на самом деле он не терялся некоторое время. Вместо этого он проехал небольшое расстояние, припарковался и вытащил защищенный и замаскированный спутниковый телефон, который Пенни дала ему на случай, если ему понадобится конфиденциальная и неотслеживаемая связь.
   По словам его друга и презираемого инженера ЦРУ Биксби, Сет Коннорс был единственным агентом, помимо Зеро, у которого в голове был установлен подавитель памяти. Однако было одно ключевое отличие: Коннорс вызвался участвовать в процедуре, а ранний прототип глушителя все еще был в его голове. Лучший друг Зеро, Алан Рейдиггер, украл микросхему-подавитель, маленькую, как рисовое зернышко, и нанял для ее установки швейцарского невролога доктора Гайера. А чип Зеро был бесцеремонно вырван из его головы иракским членом ныне несуществующей террористической организации "Амон".
   - Черт возьми, - пробормотала Пенни. "Мы тратим миллиарды на безопасность, и я могу взломать эту систему менее чем за две минуты..."
   Зеро хотел подбодрить ее, но придержал язык. Он ждал так долго; не было никакой спешки.
   В прошлом месяце, когда он, Мария и команда преследовали саудовских повстанцев по всему миру, его старшая дочь Майя взяла на себя поиски Коннорса. Все, что она знала, это то, что ее отец искал его, и у нее была единственная зацепка о его местонахождении. Она сделала это, как позже призналась, из-за какой-то потребности проявить себя или доказать что-то самой себе.
   Ей не нужно было этого говорить. Он точно знал, что она чувствовала: ей нужно было доказать себе, что она так же хороша, как ее отец. Что она может быть таким же агентом, как и он.
   И будь он проклят, если бы она не пошла и не выследила парня до конспиративной квартиры ЦРУ в Колумбусе.
   Он вздохнул. Почему она не захотела стать врачом?
   "Бинго!" - воскликнул Пенни. "Коннорс, Сет. Ранее агент Кондор. Кондор? Не так уж и далеко..."
   "Пенни".
   "Верно. Посмотрим. Похоже, его перевели в другое убежище, в округе Колумбия. Примерно в двадцати пяти минутах от вашего местонахождения. Я сообщу вам адрес".
   "Ценить это."
   - Да, ты должен мне пинту. Она повесила трубку. Мгновение спустя зазвонил телефон, и пришел адрес, и Зеро завел машину.
   Заблудиться на время.
   Он не торопился туда добраться. Он не разгонялся на желтых светофорах и даже не пытался обогнать кого-либо на многополосных дорогах.
   По правде говоря, он не очень торопился увидеть своими глазами, какой судьбе он мог подвергнуться, если бы глушитель не был удален. С одной стороны, насильственное извлечение было наиболее вероятной причиной разрушения его лимбической системы. Потеря воспоминаний, периодические потери сознания и, если верить оценке Гайера, неизбежная смерть. Будет ли это через два года? 20? Без регулярного мониторинга функции его мозга и скорости ухудшения состояния ничего нельзя было сказать.
   Но Коннорс, с другой стороны, его глушитель все еще был в его черепе. И судя по тому, что увидела Майя, она терпела неудачу. Как и предполагал Биксби, это произойдет через пять-шесть лет.
   Что было хуже? Восстановить все только для того, чтобы потерять его понемногу? Или восстанавливаете воспоминания о жизни, о которой вы никогда не знали, и думаете, что сошли с ума?
   Зеро сделал мысленную пометку связаться с Гайером. Несмотря на то, что доктор находился за несколько тысяч миль, у него были коллеги, доверенные лица в Штатах, которые могли просканировать мозг Зеро и отправить результаты в Цюрих. Мысленно он уже оправдывался, почему так долго ждал.
   Ну и дела, док, я бы проверила голову раньше, но я была так занята.
   Две недели у него не было ни одного эпизода. В прошлых сериях он забывал имя своей покойной жены примерно на шесть минут. Однажды он забыл лицо Сары. Он чуть не провалил операцию, когда забыл, как перезаряжать "Глок" посреди перестрелки. Но последний случай двухнедельной давности - при воспоминании об этом у него по спине побежали мурашки.
   Сара была в художественном классе. Мария, в гостях у Миши. И он был дома, нарезал лук для чили. Насвистывание мелодии. Нож в руке. Как вдруг, как мгновение, он не узнал свой собственный дом. Он понятия не имел, где находится и как сюда попал. Но он был вооружен; у него был нож.
   Он ходил из комнаты в комнату, молча крался с ножом наготове, сердце колотилось, когда он открывал двери и втыкал лезвие в шкафы. Он очистил подвал последним. Только когда он вошел во владения своей дочери, сильно пахнущие ее духами, ее акриловыми красками, меловым макияжем и неизвестными подростковыми ароматами, он вырвался из нее.
   Затем, когда он понял, что с ним произошло, он просто... вернулся к приготовлению чили. И никогда никому об этом не говорил.
   Одному Богу известно, что могло бы случиться, если бы кто-нибудь был дома.
   Телефон зазвонил и сообщил ему, что пункт назначения находится в двухстах футах справа. Зеро вытряхнул из своих мыслей; он уже был там, следуя указаниям GPS на каком-то ментальном автопилоте. Он огляделся; он не знал этого района, но он выглядел довольно просто. Тихий пригород столицы страны, красиво вымощенная двухэтажная колониальная дорога, заканчивающаяся тупиком.
   Это место не походило ни на одно убежище, которое он когда-либо видел. Может быть, у кого-то в агентстве внезапно появилась совесть, и он понял, что Коннорс заслуживает лучшего после того, что они с ним сделали.
   Он припарковался прямо перед белым домом с номером улицы, который ему дала Пенни. Прятаться было бесполезно; если Коннорса охраняли, они уже наблюдали. Если бы он не был, не было бы смысла прятаться или красться.
   Так почему ты просто сидишь здесь?
   Ему было трудно двигаться. Чтобы выйти из машины и сделать логическую вещь - подойти к двери и позвонить в звонок. Он хотел ответов.
   Не так ли?
   Тогда почему его руки так крепко сжимали руль, что костяшки пальцев побелели?
   Ну давай же. Он заставил себя отпустить руль. Вынуть ключи из замка зажигания. Чтобы открыть дверь автомобиля. Одна вещь за один раз. Затем его ноги двинулись вверх по тротуару.
   Он сделал паузу. Перед ним стояла входная дверь дома.
   Что, если пути назад уже не будет после того, как я услышу, что хочет сказать этот человек?
   Он не мог этого сделать. Он не должен быть здесь. Он повернулся, чтобы уйти, чтобы поспешить обратно к своей машине...
   Входная дверь за его спиной открылась.
   "Я могу вам помочь?" - позвал мужской голос.
   Зеро остановился и повернулся, натянув на лицо улыбку.
   В дверном проеме стоял рыжеволосый мужчина, щурясь на него. Он был босиком, в джинсах и футболке. В его деле говорилось, что он был на несколько лет моложе Зеро, но мешки под его глазами были глубже, а его живот имел небольшой лишний вес.
   "Привет. Эм... вы Сет Коннорс?
   Мужчина колебался. Затем его взгляд быстро скользнул влево и вправо, как будто он искал других. - Они... говорят мне, что я. Да. Тебя послало агентство?
   - Нет, сэр, - быстро ответил Зеро. "Меня зовут Рид Лоусон. В прошлом месяце моя дочь Майя нашла вас в Колумбусе. Они привезли ее и тебя обратно сюда. Ты ее помнишь?
   Он кивнул, хотя выражение его лица было нерешительным. "Я делаю."
   - Я просто хочу... должен ... поговорить с тобой. Всего несколько минут. Если все в порядке.
   Сет Коннорс на мгновение задумался. - Думаю, тебе следует войти. Он отступил в сторону, чтобы Зеро мог войти, а затем еще раз взглянул налево и направо, прежде чем закрыть дверь.
   Зеро огляделся. Дом был очень хороший, современный, не старше двадцати лет. Вся мебель выглядела новой, хотя и немного пресной, в бежевых и коричневых тонах. Стены в основном белые. Декор был спартанским, ничего не придавая индивидуальности или вкусу.
   Это не было похоже ни на одно убежище, которое Зеро когда-либо видел.
   Потому что это не безопасный дом , тяжело понял он. Это дом для выздоравливающих.
   "Вам принести что-нибудь из напитков?" Коннорс позвал из кухни. "Вода? Пиво?"
   "Я в порядке. Спасибо. Но мы можем поговорить где-нибудь в более... уединенном месте? Он не сомневался, что это место чертовски прослушивается.
   "Конечно. Сюда." Коннорс открыл раздвижную стеклянную дверь, и они вышли во внутренний дворик, где молодой человек опустился в адирондакское кресло, прежде чем открыть счет на пиво.
   Зеро вытащил свой телефон. Пенни установила для него приложение собственной разработки, которое сканировало определенные радиочастоты, передающие сигнал, - средство быстрого поиска жучков. Тридцатисекундный осмотр внутреннего дворика показал ему, что там нет никаких заметных устройств, поэтому он опустился в кресло напротив Коннорса.
   -- Я думаю, вам все это очень тяжело, -- начал он.
   Сет Коннорс закатил глаза. - Ты говоришь как психотерапевт. Это ты?"
   "Нет." Зеро вздохнул. "Сет, никто не может знать, что я собираюсь тебе сказать. У меня есть твое слово?
   Коннорс слегка сузил глаза, но кивнул. - Хорошо, мистер Лоусон. Даю слово.
   Зеро наклонил голову набок и приложил палец к шее, за ухом и чуть ниже линии роста волос. Он не мог ее видеть, но точно знал, где она находится. Медленно он провел тонким неровным белым шрамом там, где его позвоночник встречался со стволом мозга. Там, где Амон разрезал его, чтобы вырвать глушитель.
   Коннорс наклонился вперед, его лицо превратилось в пустую маску, когда два пальца инстинктивно коснулись одного и того же места на его собственной шее. У него не было шрама. Но он знал.
   - Иисусе, - прошептал он. "Ты тоже?"
   Зеро кивнул.
   - И он... вышел?
   "Да. Не по своей воле, поверь мне. Он быстро поднял руку и уточнил: "И не ими тоже. Это был кто-то другой."
   Коннорс потер подбородок. - Ты их вернул?
   Воспоминания. "Да. Сначала не все. Но в конце концов. И теперь я снова их теряю".
   "Мне жаль." Коннорс сделал большой глоток пива. "Я не знал, что есть еще кто-то вроде меня. Черт, до недавнего времени я не знал, что был таким, как я. Я думал, что схожу с ума. Эти воспоминания... они возвращаются ко мне понемногу. Словно несколько кадров из фильма. Пара секунд". Коннорс смотрел вперед в никуда. "Это похоже на воспоминание, за исключением того, что я никогда раньше не видел. Но это был я. Я чувствую это. Почувствуйте, что я чувствовал в тот момент. Это был я." Он посмотрел вверх. - Так вы тоже были агентом?
   Зеро кивнул. "Ага."
   "Мне говорят, что я вызвался на это добровольно. А ты?
   "В каком-то смысле".
   "Дерьмо." Коннорс покачал головой. "Послушай, чувак, я ценю твой визит - я не вижу много людей в эти дни. Но я не знаю, чем могу вам помочь. Я не знаю, кто я, не говоря уже о том, кто ты. Так что, если вы пришли искать ответы, поверьте мне, это самое последнее место, где вы их найдете.
   Зеро кивнул, как будто понял или даже принял это, но это не то, что он услышал. "Сет, то, что я собираюсь тебе сказать, будет грубым. Может быть, трудно принять. Мне жаль."
   Коннорс нахмурился. "Что это?"
   "Хорошо." Зеро глубоко вздохнул. "В ЦРУ, вероятно, сказали вам, что они держали вас в этом конспиративном доме, потому что вы вызвались на это добровольно и хотели жить спокойной жизнью - и эта часть правда. Они могли бы также сказать вам, что часть их эксперимента заключалась в том, чтобы посмотреть, как долго продержится глушитель, если он выйдет из строя и когда".
   - Да, - подтвердил Коннорс.
   "И это тоже правда. Но есть еще кое-что, о чем, держу пари, они тебе не сказали. У меня есть достоверные сведения, что другая причина, по которой они держали вас рядом, - посмотреть, можно ли обратить этот процесс вспять. Они поняли, как это сделать; им нужно было знать, как это отменить".
   Коннорс покачал головой. "Что ты говоришь?"
   - Я говорю, что, по-моему, над тобой ставили эксперименты. О тех, кого они не давали тебе вспомнить. Но теперь они не могут сказать, что ты помнишь, а что нет...
   - Достаточно, - тихо сказал Коннорс.
   Но Зеро продолжал. Мужчине нужно было это услышать. "Они беспокоились, что технология может попасть не в те руки, и были правы. Кто-то украл более совершенный глушитель. Алан Рейдиггер украл его - для него. Но ЦРУ этого не знало. По мнению агентства, это могли быть русские, северокорейцы, китайцы. "Они боялись, что это может быть воспроизведено и использовано против них, и вы были их единственным подопытным, который нашел способ бороться с этим..."
   "Достаточно!" Коннорс внезапно встал и швырнул банку пива. Он ударился о стену и брызнул белой пеной в окно. "Останавливаться. Пожалуйста. Если это правда, то я рад, что не помню этого".
   Зеро дал ему время успокоиться. Он пробовал прямой подход; что ему сейчас было нужно, так это эмоциональный удар. "Сет. Я не хотел тебя расстраивать. Мне жаль. Но мне нужно, чтобы ты понял. Я знаю человека, который его создал. Он был там, когда они вбили тебе это в голову. Сейчас его нет, он в бегах от них за то, что он сделал. Но он сказал мне, почему ты вызвался добровольцем. Он также сказал мне, что они взяли от тебя гораздо больше, чем предполагалось. Не только ее; они забрали всю твою карьеру. Твои друзья, твоя семья. Все, что сделало тебя тобой".
   Коннорс отвернулся от него, наблюдая, как пенистое пиво стекает по окну. Внезапно его плечи вздрогнули, и изнутри вырвался тяжелый всхлип. Он стоял так целую минуту, всхлипывая в свои руки, и Зеро позволил ему.
   Наконец он вытер глаза тыльной стороной ладони и снова медленно опустился в кресло. - Я слышу ее, ты знаешь. Ночью. Она говорит со мной. Или поет, иногда. Он грустно улыбнулся, глядя куда-то вдаль. "Я тоже помню ее имя. Элисон. Он покачал головой. "Это был плохой день, когда тот вернулся. Плохой день."
   Зеро не мог сказать ничего, что могло бы утешить этого человека. Зеро тоже любил и терял, и именно поэтому он знал это лучше, чем большинство. Слова утешения или даже сочувствия в такие моменты казались пустыми. Лучше всего просто дать ему выговориться.
   Коннорс вызвался на это добровольно, как знал Зеро, вскоре после гибели его маленькой дочери в автокатастрофе. Зеро согласился на это после убийства своей жены Кейт Лоусон от рук другого агента ЦРУ, которого он считал другом.
   - Ты прав, - признал Коннорс. Его голос был едва выше шепота. "Они сделали со мной что-то. Мне в голову. Я в этом уверен. Я получаю эти маленькие... воспоминания, краткие воспоминания об этом, они тыкают и тыкают в мой череп. Но у меня нет никаких подробностей. У меня нет для вас никакой информации. Мне жаль."
   Руки мужчины на коленях дрожали. Зеро казалось, что Коннорс был на грани срыва, и он ничего не мог для него сделать. Он не мог забрать его отсюда, не предупредив агентство и не отправив их за своим собственным следом. Самое меньшее, что он мог сделать, это самое большее, что он мог сделать: именно это, беспомощно сидеть здесь и слушать.
   "Все время больше поверхностей. И каждый раз, когда это происходит, это приводит только к большему количеству вопросов. Нет ответов. Никогда не отвечает. По крайней мере, не те, которые я хочу услышать. Коннорс поднял взгляд, и его взгляд встретился со взглядом Зеро. "Я думаю, что я был плохим человеком. Я думаю, что убивал людей".
   - Ага, - тихо согласился Зеро. "Более вероятный. У нас у всех руки в крови".
   Коннорс протяжно вздохнул, немного рвано, но в основном снова контролируя себя. - Прости, у меня для тебя ничего нет. Но если я это сделаю, если что-то вообще вернется, как я могу связаться с вами?
   - Нет, - сказал Зеро. "Я приду к вам. Если это нормально. Я буду заходить время от времени, так часто, как смогу". Он чувствовал родство с этим человеком; не родство как таковое, а скорее странное чувство долга, особенно учитывая его явно хрупкое состояние.
   Коннорс кивнул. "Я был бы признателен за это. Было бы хорошо, если бы рядом был кто-то, с кем можно общаться. Кто может понять".
   Зеро ухмыльнулся. "Друг, Сет. Вы описываете друга.
   "Думаю, я. Ну ладно, Рид. Коннорс встал и пожал руку Зеро. Потом он немного усмехнулся про себя. "Я тебя запомню."
  
  
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
  
   "Я сделала все, что должна была сделать", - сказала молодая женщина. "Я сделал то, что моя семья сказала мне, что я должен делать. Что копы сказали, что я должен делать.
   Сара наклонилась вперед на складном металлическом стуле, уперев локти в колени, и смотрела в лицо молодой женщины. Говорившей было двадцать четыре года, ее каштановые волосы были собраны в хвост. Почти никакого макияжа, как будто она только что провела кистью по щекам и покончила с этим. Когда она говорила, ее руки ерзали на коленях. У нее была привычка невольно улыбаться, чуть-чуть, когда она говорила что-то, чего ей было стыдно.
   Большинство присутствующих здесь женщин, сидящих широким кругом на одних и тех же потертых складных стульях, не смотрели собеседнику в глаза, когда говорили. Они смотрели на свои руки, или на пол, или даже на рубашку говорящего. Но никогда не их глаза.
   Сара сделала. Это был единственный способ почувствовать то, что они чувствовали.
   - Он все равно нашел меня. Молодую женщину, рассказывающую свою историю, звали Лиза. "Я не знаю как. Я переехал. Я сменил работу. Я начал называть Элли. Но он все равно нашел меня. Прошлая неделя. И он сделал так, чтобы я его увидел. Я был в продуктовом магазине, покупал яйца, и... он был там. Прямо там, в молочном отделе. Он мне ничего не сказал. Он просто посмотрел на меня, а когда я оглянулся, он ушел". Затем последовала маленькая грустная улыбка. "Я уронил коробку с яйцами. Мне было очень жаль мальчика, который должен был прибраться".
   Лиза надолго замолчала. Здесь, в этой группе поддержки, было не так много правил. Обыкновенные облигации, так это называлось. Делиться травмой, делиться надеждой . Это был лозунг. Это была группа поддержки, место для любой женщины, пережившей трудные времена. Насилие в семье. Эмоциональное или психологическое насилие. Наркотическая зависимость. ПТСР. Депрессия. Они поделились своим опытом и через друг друга нашли... ну, общие связи.
   И правило номер один заключалось в том, что ты не перебиваешь. Иногда кто-то ломался посреди своей истории. Или им придется сделать паузу и взять себя в руки. Но ты не прервал.
   Это было тяжело для Сары, потому что у нее было много вопросов.
   Как сейчас. Почему ты не подошла и не пнула его под зад?
   - С тех пор я видела его еще дважды, - наконец продолжила Лиза. - И я знаю, о чем ты думаешь. - Почему бы тебе не вызвать полицию, Лиза? Я пробовал это. Они сказали, что даже с судебным запретом они могут арестовать его только в том случае, если поймают его слишком близко ко мне или если я смогу доказать, что он был там. Он подлый. Он просто убеждается, что я его вижу, знаю, что он здесь, а потом уходит. Он издевается надо мной..."
   - Он преследует тебя. Она ничего не могла с собой поделать; она просто выпалила это.
   "Сара." Лидер и организатор группы поддержки Мэдди сделала мягкий выговор и слегка подняла руку. "Мы не мешаем".
   "Верно. Извиняюсь."
   Трудно было поверить, что Мэдди когда-либо пережила какую-либо травму. Ее кожа была безупречной и здоровой, в отличие от остальных. Даже в отличие от Сары. Ее светлые волосы всегда были идеально уложены на голове. Еще труднее было поверить, что у нее двое детей, и совершенно невозможно было определить ее возраст. Мэдди выглядела как пчелиная матка из семейной элиты пригородного футбола. Сара давно задавалась вопросом, почему она два раза в неделю валялась в помещении, похожем на классную комнату общественного центра, с подобными им, местом с меламиновыми столами и неудобными складными стульями и постоянным запахом кедровой стружки.
   Но время от времени ей удавалось мельком увидеть. Вот почему Сара всегда смотрела им в глаза. Время от времени на лице Мэдди мелькала тень, что-то за пределами сочувствия или сострадания - это было понимание.
   "Ага." Лиза кивнула в сторону Сары. "Преследует меня. И я знаю, что это он, из-за этой дурацкой машины. Она издала короткий горький смешок. "У него есть этот "ребенок". Красный Мустанг, но не такой красивый. Это один из тех пятибалльных "о" из девяностых. Он держит его в рабочем состоянии. Нет ничего, что его заботило бы больше в мире". Она покачала головой. "Никто больше не водит эту машину. Но я видел это, и не раз. Две ночи назад он был припаркован через дорогу от моего дома.
   Лиза вздохнула. Она разжала сцепленные руки. Между ними была морская ракушка, самая простая, оранжево-белая раковина морского гребешка. Она встала и вернула его Мэдди, чтобы показать, что она закончила говорить.
   "Спасибо, Лиза. Спасибо, что поделились, - сказала Мэдди своим нежным матронным голосом.
   "Спасибо, Лиза", - повторила группа.
   "Это уникальная ситуация, - продолжила Мэдди. "Большинство травм, о которых здесь рассказывают, - это травмы прошлого, но то, что вы переживаете, находится здесь, сейчас, в настоящем. Если полиция не так полезна, как вам хотелось бы, я бы посоветовал вам обратиться в местный приют для женщин. У них есть ресурсы, которые могут помочь кому-то в вашем положении. Они могут помочь защитить вас и сохранять бдительность, если он снова появится. Я дам вам контактную информацию парочки из них в этом районе.
   Лиза кивнула. "Спасибо."
   Сара снова почувствовала себя неловко. Она заерзала на металлическом сиденье, но проблема была не в этом. Нет, проблема заключалась в правиле номер два: участники не вмешивались лично в травму друг друга. Они могли поделиться. Они могли и поговорить, и подружиться, и даже обменяться информацией, но напрямую не вмешивались.
   И что это означало для Лизы, так это то, что она должна была сказать свое слово, но она все еще уходила отсюда одна и выходила в мир незащищенной от своего преследователя-бывшего. Это не устраивало Сару. Это заставило ее ерзать.
   У нее была своя справедливая доля собственной травмы, и она разделяла чужие. Ее дважды похищали. Видела, как на ее глазах убивали людей. Бросила отца и обратилась к наркотикам. Однако она вернулась к нему - или, точнее, он пришел за ней. Она снова поскользнулась. В это время там была Майя. И Сара была рядом со своей бывшей соседкой по комнате Камиллой, когда ей это было нужно.
   Если люди не могли вмешаться в травму друг друга, как, черт возьми, они должны были пережить это?
   - На сегодня у нас все, - объявила Мэдди. "Спасибо всем, что пришли. Увидимся на следующей неделе."
   Группа поднялась, покорно сложила свои стулья и поставила их на полку в задней части комнаты с линолеумным полом. Сара подняла свой рюкзак. Сегодня было тяжелее, чем обычно.
   "Сара?" Мэдди позвала ее.
   Она сделала паузу. "Ага."
   Мэдди понизила голос, когда другие женщины вышли из комнаты. - Ты приезжаешь сюда уже три недели, верно? Улыбка не сходила с ее губ. - Но ты еще не поделился. Она быстро подняла руку и добавила: "Конечно, спешить некуда. Вы поделитесь, когда будете готовы. Все, о чем я вас спрашиваю, это обдумывали ли вы что-нибудь, что хотели бы сказать.
   Сара ответила на улыбку женщины самой широкой и фальшивой улыбкой, на какую только была способна. "Мэдди, поверь мне, я хочу многое сказать".
   "Ой. Замечательно! Может быть, на следующей неделе?"
   "Конечно." Сара пренебрежительно махнула рукой, уходя. Ей нужно было торопиться.
   Выйдя в холл, она наполовину пробежала к стеклянным двустворчатым дверям общественного центра и вышла на свежий мартовский день. Ее велосипед был прикован к стойке; несмотря на то, как холодно было этой зимой, она по-прежнему предпочитала ездить на велосипеде, когда это было возможно.
   Но это не то, куда она направлялась.
   - Эй, - позвала она, торопясь догнать Лизу. Брюнетка преодолела половину парковки, направляясь к хэтчбеку, который мог быть таким же старым, как и Сара. - Привет, Лиза.
   "Да?" Молодая женщина остановилась и обернулась.
   - Послушай, я... мне жаль, что все это с тобой происходит. Все эти вещи с твоей бывшей. Тебе известно?"
   Лиза переминалась с ноги на ногу. "Ага. Спасибо." Эти двое никогда раньше не разговаривали. И Сара была уверена, что пожилая женщина не упустила из виду, что Саре было всего семнадцать и (насколько предполагало большинство взрослых) она имела слабое представление об ужасах мира.
   Если бы они только знали.
   "То есть, ты думаешь, этот парень переехал сюда, чтобы следовать за тобой?" Она накрутила прядь своих светлых волос на палец. Пусть думают, что ты просто глупый ребенок .
   Лиза покачала головой. "Я не знаю. Я так не думаю. У него есть приятель в Колумбия-Хайтс. Вероятно, остаться с ним, если я должен предположить. Но я туда и близко не собираюсь".
   "Ага. Полностью. В любом случае, извините. Думаю, увидимся на следующей неделе, да?
   "Ага." Лиза немного нахмурилась, вероятно, озадаченная этим странным подростком, и поспешила к своей машине.
   Сара слегка помахала ей и направилась обратно к своему велосипеду. Она поправила рюкзак на плечах.
   Сегодня было тяжелее, чем обычно.
  
   *
  
   Ей потребовалось сорок пять минут, чтобы доехать до Колумбия-Хайтс от общественного центра. К тому времени, как она добралась туда, ее пальцы промерзли до костей, а нос стал ярко-красным, но ей было все равно.
   Это был не очень хороший район, даже по меркам округа Колумбия. Но она провела больше года в одном из худших районов Джексонвилля и выжила. Время от времени она ловила хмурый взгляд и тут же хмурилась в ответ.
   Посмотрите им прямо в глаза. Никогда не отводите взгляд, не смотрите вниз и не притворяйтесь, что их нет. Это показывает ваш страх .
   Она петляла вверх и вниз по улицам. После двадцати минут торопливой езды она начала падать духом. Может быть, Лиза ошиблась, и парень не остался в Хайтс. Может, и был, но сейчас его здесь не было. Может быть, она даже ошиблась насчет машины...
   Сара резко остановилась. Вот оно. Квадратный вишнево-красный "Мустанг" припарковался на узкой гравийной дороге рядом с ветхим зеленым одноэтажным домом. Она чуть не рассмеялась; она была похожа на машину из древнего музыкального клипа "Ice Ice Baby", только красную, а не белую.
   Сейчас или никогда. Ты сдесь. Нет пути назад.
   Она сглотнула комок в горле, подняла подножку и сбросила рюкзак с плеч. Внутри, среди альбомов для рисования, ручек, кистей, карандашей и использованных контейнеров для косметики, лежал молоток.
   Было светло. Она была на виду у соседей, дома и всех, кто проезжал мимо, но ей было все равно.
   Через четыре шага она оказалась рядом с машиной. И на четвертом шаге она отступила назад и разбила молотком заднее боковое стекло водителя.
   Ощущение, что стекло поддается стали, вызвало у нее электрический трепет.
   Она снова отпрянула и разбила окно со стороны водителя, стекла посыпались на сиденья. Она подумала о Джерси, девушке-латиноамериканке, которую несколько лет назад продали вместе с ней и Майей. Сара видела, как ее застрелили в грязи.
   Она даже не знала своего настоящего имени.
   Молоток с легкостью врезался в окно со стороны пассажира, когда Сара подумала о своей сестре и постоянных шрамах на ноге, где она вырезала послание их отцу как раз перед тем, как те же торговцы наркотиками накачали ее.
   Когда заднее стекло треснуло, она подумала о Камилле, которая сейчас находилась в реабилитационном центре по настоянию Сары, и о парне-сумасшедшем, который преследовал ее от Флориды до Мэриленда и пытался взять ее и Сару в заложники.
   Потом она увидела ветровое стекло, и холодная ярость пронзила ее. Он был таким чистым, таким безупречным. Молоток не годился. Она огляделась и заметила во дворе большой плоский камень.
   Он был тяжелее, чем выглядел. Она подняла его обеими руками, подняв над головой, готовая обрушить гнев тех, кого повсюду презирают и оскорбляют...
   - Какого хрена ты делаешь с моей машиной?! - взвизгнул голос. Мужчина практически провалился сквозь сетчатую дверь дома. Он был тощим, в одних носках, баскетбольных шортах и белой майке. Он направился к ней, но остановился как вкопанный, когда увидел скалу. "Не. Не... не делай этого, черт возьми...
   Сара улыбнулась ему, а затем швырнула камень вниз так сильно, как только могла. Звук был таким приятным, что у нее побежали мурашки. Он не пробил, но опутал все лобовое стекло белыми трещинами и застрял там, оставив внушительную вмятину.
   "Ты сумасшедшая сука!" Мужчина быстро двинулся к ней, сжав кулаки и пристально глядя в ярость.
   Сердце Сары заколотилось, когда она схватила свой молот. Когда он был всего на расстоянии вытянутой руки, она качнулась. Он отпрыгнул назад, его глаза внезапно расширились от страха. Она снова качнулась, промахнувшись всего на дюйм, когда он прыгнул. Она не пыталась ударить его, на самом деле... но если она это сделала, то это была его вина, что он не убрался с дороги.
   На третьем взмахе он споткнулся о собственные ноги и упал на грязный газон. Он съежился, прикрыв голову и ожидая, когда упадет молот.
   "Лиза!" - крикнула Сара.
   Мужчина осмелился взглянуть на нее сквозь пальцы. - Ч-что?
   "Лиза. Ты знаешь ее?"
   - Д-да?
   - Ты оставишь ее в покое. Ты соберешь свое дерьмо и вернешься туда, откуда пришел. Понял?"
   "Ты сумасшедший!" - закричал мужчина.
   Сара перевернула молот так, чтобы когти были обращены к нему, и откинулась назад. "Понятно?!"
   "Да!"
   Она не стала ждать. Она быстро отступила, отступив назад, все еще держа молоток в воздухе, пока не добралась до своего велосипеда. Она ехала одной рукой, в другой все еще держа свое оружие, когда мужчина поднялся на ноги и посмотрел ей вслед. Когда она была в квартале от него, он выкрикнул обличительную речь с примесью ненормативной лексики, которая не прекращалась, пока он не оказался вне пределов слышимости.
   Она крутила педали быстрее, опасаясь, что мужчина каким-то образом найдет способ догнать ее, хотя все окна в его любимой машине были разбиты. Она не просто боялась; она была в ужасе . Ее сердце колотилось, а адреналин струился по венам.
   Но она не могла сдержать улыбку, которая появилась на ее губах и осталась там. Страх, трепет, расплата, взгляд в его глазах... это был коктейль, и она почувствовала кайф, не похожий ни на что, что она чувствовала раньше.
  
  
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
  
   Зеро проделал долгий путь домой, извиваясь по проселочным дорогам и пригородным застройкам. Он выключил радио и телефон, чтобы думать.
   Он думал о том, что сказал ему Сет Коннорс. Он подумал о том, что показал ему Сет Коннорс. Но более того, он думал о том, что Сет Коннорс не показал ему. Мужчина сломался перед ним. Такие люди, как Коннорс и Зеро, не раскрывали всей правды. Воспоминания или нет, такое поведение было укоренившимся, подсознательным. Коннорс испытывал гораздо больше боли и страданий, чем показывал.
   Зеро поклялся вернуться, и он это сделает; не только для получения любой информации, которая может всплыть в памяти Коннорса, но и для проверки этого человека. Ему нужна была поддержка, и не было никого, кто мог бы помочь, кроме Зеро.
   Когда он приблизился к маленькому дому, который они с Марией делили в Фэйрфаксе, ему вдруг захотелось поговорить об этом, рассказать ей, куда он ушел и что случилось. У Марии был способ прояснить такие сценарии так, как он не мог. Она либо подтвердит, либо успокоит его опасения. Она скажет ему, что он поступил правильно, и что будет правильно в следующий раз.
   Но когда он заметил ее машину на подъездной дорожке, он вдруг вспомнил, почему его вообще попросили ненадолго заблудиться, и нахлынула целая новая волна тревожных мыслей.
   Он был здесь. Не было никакой задержки.
   Зеро вышел из машины и тихонько вошел в дом. К счастью, сигнализация была отключена, поэтому они не услышали контрольных гудков, сигнализирующих о том, что кто-то входит. Из кухни до него доносились тихие голоса с ароматным запахом чеснока.
   "Поэтому я буду варить чеснок всего минуту или две, - услышал он слова Марии, - прежде чем добавить помидоры и пасту..."
   Он выскользнул из обуви и направился в фойе, в то же время задаваясь вопросом, что именно, по его мнению, он делает.
   Подкрадывается к ним? Почему?
   Тем не менее он тихонько прошел по фойе и нашел Марию у плиты, где на прилавке лежало множество ингредиентов для ее домашнего соуса для пасты, а в высокой кастрюле кипела вода.
   И вот она стояла к нему спиной, внимательно наблюдая за Марией. Прежде чем Зеро успела сказать хоть слово, она резко развернулась, ее маленькое жилистое тело напряглось, но лицо превратилось в бесстрастную маску.
   Зеро сделал шаг назад, нервничая. Она выглядела так же, как в последний раз, когда он видел ее. Когда она была на другой стороне битвы, пытаясь убить его и помогая российскому двойному агенту Самаре вызвать расплавление реактора Калверт-Клиффс. Но нервировало не это. На ней была розовая футболка и вельветовые брюки - старая одежда Сары. Со своими светлыми волосами и зелеными глазами она почти могла сойти за его младшую дочь несколько лет назад, если бы не выражение радости или веселья.
   - Привет, - осторожно сказал Зеро, за неимением лучшего слова. Он знал, что это произойдет, и все же теперь это было здесь. Она была здесь, в их доме. Здесь, чтобы остаться.
   - Привет, - ответил Миша. Напряжение в ее плечах немного ослабло, но не полностью.
   - Привет, с возвращением. Мария быстро подошла к нему и поцеловала в щеку, скорее всего, это была тактика разрядки ситуации, а не демонстрация привязанности. "Мы готовим макароны".
   "Да. Я вижу это. Прекрасно пахнет". Зеро прочистил горло. Девушка смотрела, как он вешает ключи на крючок и сбрасывает куртку. - Итак, ты здесь. Это хорошо. Ты хорошо устроился?
   Ему хотелось ударить себя по лбу. Он вырастил двух девочек, обе были независимыми и сильными, если не чертовски упрямыми. Почему вдруг стало так тяжело?
   - Да, - сказала девушка. Она осмотрела его, от носков до линии роста волос. - Ты выглядишь так же.
   "Ой. Я?"
   Позади нее Мария одними губами произнесла: "Я думаю, это комплимент".
   "Эм, спасибо. Вы тоже. Похоже, одежда подходит".
   "Да." Миша посмотрела на себя. "Я не очень люблю розовый. Но если я теперь буду американкой, полагаю, мне следует научиться любить это". Она посмотрела на Марию. "Это правильно? Американские девушки любят розовый?
   Мария улыбнулась. "Американским девушкам могут нравиться любые цвета, которые они хотят".
   Господи, мне нужно выпить. Зеро открыл холодильник и достал пиво. Он открыл крышку и сделал большой глоток.
   "Скажите, вы все еще работаете оперативником ЦРУ?"
   Зеро закашлялся, чуть не подавившись полным ртом пива. Он бросился к раковине и выплюнул ее, кашляя несколько мгновений.
   Мария похлопала его по спине и прошептала: "Да, день прошел". Пока Зеро кашляла, она повернулась к Мише и сказала: "Да, это он. Как и я. Но вы понимаете, как и ваша собственная история, это не то, что мы обсуждаем открыто.
   - Конечно, - ответил Миша. "Я предположил, что мы разговариваем конфиденциально. Я буду осторожен".
   Когда он повернулся, девушка все еще смотрела на него. Это было жутко; она была как маленький автомат. Как будто она даже не была человеком.
   Он почувствовал укол стыда при этой мысли. Это было несправедливо по отношению к ней. Она была девушкой и заслужила шанс на жизнь. Это просто потребует некоторых усилий. Кроме того, она знала секрет о нем и Марии - во всяком случае, один из секретов, - так что иметь ее здесь и в их доверии было лучше, чем где-либо еще.
   Входная дверь открылась и через мгновение снова захлопнулась. Зеро молча поблагодарил всех богов за столь необходимое прерывание.
   "Я дома!" - позвала Сара. И затем: "Маленький псих уже здесь?"
   Мария вздрогнула. Зеро только покачал головой, когда его младшая свернула за угол и остановилась как вкопанная.
   "Ой. Привет, - смущенно сказала она. - Думаю, да...
   - Я не псих, - тихо сказал Миша.
   - Да, нет, конечно, нет, - ответила Сара. "Это просто то, что говорят подростки. Например, "закурил" или "заболел". Вы знаете, "психо".
   - Господи, Сара, - пробормотал Зеро.
   "Хорошо. Так что, если я кому-нибудь понадоблюсь, я просто буду в другой комнате, засуну ногу в рот...
   - Сара , - отругал Зеро.
   "Отлично." Она повернулась к Мише. "Мне жаль. Я не это имел в виду. Давай начнем сначала. Привет, я Сара". Она протянула руку.
   Миша мгновение смотрел на него, а потом осторожно взял. - Я Миша. Затем она оглянулась через плечо на Марию и сказала: "Миша Йоханссон".
   "Рад встрече." Сара бросила на Зеро широко раскрытый взгляд и поставила рюкзак на пол. Он лязгнул, как будто внутри было что-то тяжелое - скорее всего, художественные принадлежности.
   "Где ты был?" - спросил ее Зеро.
   "Художественный класс в общественном центре". Сара скользнула на стул у стойки. - А потом покатался на велосипеде.
   Зеро собирался продолжить расспросы - на улице было холодно, - но Сара быстро спросила: "Итак, Миша, чем ты любишь заниматься в свободное время?"
   По большей части Зеро считал, что нужно быть честным со своими дочерьми. Но были некоторые вещи, которые он не мог им сказать. Итак, насколько было известно Саре, Миша находился в психиатрической больнице и недавно получил разрешение на освобождение. У нее не было известной семьи, и Мария решила ее усыновить. Конечно, было много уточняющих вопросов, но Зеро уклонилась от них с помощью векового намека на то, что есть вещи, которые ей лучше не знать.
   - Весело, - задумчиво сказал Миша. - Я еще не знаю. Я хотел бы попробовать себя в футболе".
   "И она любит читать", - добавила Мария.
   "Хм. Вы с Майей должны хорошо поладить, - сказала Сара.
   - Кто такая Майя? - спросила девушка.
   Сара бросила взгляд на Зеро. - Моя старшая сестра, - объяснила она. - Она сейчас в школе. Надрать задницу в Вест-Пойнте".
   - Сара, - пробормотал Зеро, - язык, пожалуйста.
   - Вест-Пойнт, - повторил Миша. "Американская военная академия в Нью-Йорке".
   "Это будет тот самый, ага". Сара провела руками по своим волосам, и что-то малюсенькое выпало из них, издав звук - тьфу! - против плитки. Керамика, сказал себе Зеро. Более вероятный. - В любом случае, я думаю, когда эти двое поженятся, мы с тобой будем сводными сестрами.
   Миша слегка нахмурился. - В этом заявлении я многого не понимаю.
   "Ну, "неженатый" означает женатый. Видишь ли, мой папа и твоя новая мамочка помолвлены...
   "Сара!" Зеро в раздражении развел руками. - Не мог бы ты хотя бы немного потренироваться ?
   У плиты Мария поджала губы, чтобы сдержать смех, и вылила томатную пасту на сковороду.
   - Значит, мы будем... сестрами? - спросил Миша.
   "Ага. Через брак, - сказала ей Сара. "Сумасшедший, да? Как раз тогда, когда я подумал, что эта семья не может стать еще более странной, вот и мы".
   "Почему? Разве это не нормально?"
   Мария повернулась к девушке. "Да, это совершенно нормально. Люди постоянно женятся, и иногда у этих людей есть дети от других отношений. Так создаются новые семьи. Как усыновление".
   Миша кивнул. - Так чем ты развлекаешься? - спросила она Сару.
   "О, обычные подростковые штучки. Я хожу в группу поддержки для своего посттравматического стресса, разбиваю окна автомобилей для катарсиса..."
   - Сара Джейн Лоусон, - твердо выругался Зеро, наклоняясь через стойку к своей ухмыляющейся дочери. - Нам с тобой нужно поговорить? Не связывайся с ней, понял?
   "Сара - художница, - сказала Мария. "Она рисует".
   "Ой." Миша на мгновение задумался. "Я хотел бы посмотреть."
   "Действительно?" Сара казалась ошеломленной. - Э... тогда ладно. Ну давай же." Она соскользнула с табурета и жестом пригласила Мишу следовать за ней, открывая дверь в подвал. - Моя комната здесь.
   Зеро подождал, пока звук шагов стихнет вниз по лестнице, прежде чем вздохнуть самым тяжелым вздохом за год. - Мне так жаль ее, - сказал он Марии. "Иногда я не знаю, что творится у нее в голове".
   "Это отлично." Мария улыбнулась и отмахнулась ложкой, испачканной соусом. "Честно говоря, это, наверное, самый нормальный разговор, который у нас был за весь день".
   Зеро тоже ухмыльнулся. - Это безумие, да?
   - О, совершенно сумасшедший.
   - И как ты держишься?
   "Мне?" Мария издала короткий смешок. "Я так далеко зашел, что не знаю, где верх".
   Зеро обнял ее, пока она помешивала кастрюлю. "Все будет хорошо. Это будет здорово. Мы справимся с этим вместе. Это был правильный выбор, и вы это знаете".
   "Ага." Мария вздохнула ему в плечо. - Итак, куда ты сегодня ходил?
   Зеро лишь пожал плечами. Он хотел сказать ей, но это было далеко не подходящее время. "Ничего важного. Просто... заблудился ненадолго.
   В кармане зазвонил телефон. Это было текстовое сообщение от Тодда Стрикленда. Проверьте новости.
   Зеро нахмурился, когда открыл браузер телефона и перешел на CNN. Не потребовалось много времени, чтобы определить, что имел в виду Тодд; это был главный заголовок: "ПРЕЗИДЕНТ РАТЛЕДЖ БРОКЕРУ ИСТОРИЧЕСКИЙ ДОГОВОР МЕЖДУ ИЗРАИЛЕМ И ПАЛЕСТИНОЙ".
   - Ха, - сказал он мягко.
   Мария оглянулась через его плечо. - Боже мой, - выдохнула она. "Он действительно сделал это. Это невероятно!"
   - Ага, - пробормотал Зеро. "Уверенный."
   "Это? Тогда почему ты выглядишь таким обеспокоенным?
   Он покачал головой. Он знал все о целях Ратледжа на Ближнем Востоке и о том, что их работа в Газе прокладывала путь к такой цели, но... но это казалось слишком простым. Слишком удобно. Он хорошо разбирался в истории региона; После арабо-израильского конфликта 1948 года между Израилем и Палестиной часто возникали насильственные разногласия. За последние семьдесят лет предпринимались многочисленные попытки установления мира, но ни одна из них не увенчалась даже полупостоянным успехом. Предлагаемый мир не мог даже говорить за объединенную Палестину; это будет между израильским правительством и Палестинской национальной администрацией при президенте Ашрафе Дауде. Были бы несогласные. Было бы больше насилия.
   И скорость, с которой это происходило... он не ожидал увидеть реальные результаты их многомесячных усилий. Значит ли это, что Ратледж вежливо попросил, устранил пару нарушителей спокойствия, и лидеры двух стран были настолько удовлетворены, что были готовы пожать друг другу руки и расписаться прямо на линии?
   Не говоря уже о том, что за кулисами Рутледжу, как известно, не везло в отношениях с непостоянными иностранными державами. Саудовцы, русские, китайцы... любой из них при первой возможности воткнул бы ему в спину нож, и только совместными усилиями не было ни одной попытки с тех пор, как плазменный рельсотрон был украден из Южной Кореи.
   "Привет." Мария нежно взяла его за руку, отгоняя от мыслей. "Теперь к вам прислушивается президент. Если у вас есть опасения, он выслушает вас".
   Зеро кивнул, но не мог не задаться вопросом, не был ли это его собственный опыт и цинизм, вызывающие у него такие сомнения. Это была победа, что и говорить. Но что-то в нем вызвало в нем ноту недоверия.
   - Позвони, - попросила Мария. - По крайней мере, оставьте сообщение его людям. Я уверен, он вас выслушает...
   Телефон Зеро зазвонил. Входящий звонок. В то же время зазвонил телефон Марии из сумочки на прилавке. На его экране было написано "Частный номер".
   Она перевела взгляд с него на открытую дверь подвала. Они оба знали, что это значит. Зеро не нужно было звонить. Их вызывали.
  
  
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
  
   Зеро всегда находил секретную службу немного забавной. В общем, это были вполне обычные ребята - семьянины, многие из них ветераны, просто поумнее и в лучшей форме, чем большинство. Но при исполнении служебных обязанностей все они были деловыми, с прямыми спинами, торжественными и молчаливыми, пока трое из них провожали Марию и Зеро в западное крыло Белого дома.
   Забавно, но большинство людей думали, что единственной обязанностью Секретной службы является охрана, в частности, президента и вице-президента, но их деятельность была гораздо шире, включая работу на местах, связи с иностранными государствами, расследование финансовых и технологических махинаций и многое другое. .
   Конечно, "лицами" операции, как правило, были стойкие Люди в черном, которые стояли рядом с президентом в темных костюмах, солнцезащитных очках и прозрачных наушниках.
   - Ты уверен, что с ними все будет в порядке? - спросила Мария тихо и уже в четвертый раз.
   - Да, - снова заверил ее Зеро. "Они будут в порядке. Сара, может быть, и умница, но она достаточно ответственна, чтобы кормить и присматривать за двенадцатилетним ребенком в течение часа".
   Мария тяжело вздохнула. Она больше ничего не сказала, но он знал, что она хочет; это был не обычный двенадцатилетний ребенок, и Сара понятия не имела, кто такая Миша на самом деле и на что она способна.
   Но до этого не дойдет , заверил себя Зеро.
   Частный звонивший был помощником Овального кабинета с простым сообщением: машина уже в пути, чтобы забрать его и Марию, и они должны быть готовы к встрече через десять минут. Они сразу же ушли в той одежде, в которой были одеты; для Зеро это означало джинсы, полосатую рубашку на пуговицах и коричневую кожаную куртку. Конечно, это не лучший выбор его гардероба для посещения Белого дома, но это был далеко не первый раз. Он был там больше раз, чем мог вспомнить - буквально - и за последние два года бурной американской истории пожал руки в этих залах трем президентам: Эли Пирсону, Сэмюэлю Харрису и Джонатану Ратледжу.
   "Сюда, пожалуйста", - сказал один из агентов секретной службы, когда они вели их по коридору к лифту.
   - О, - покорно сказала Мария. "Конечно."
   Зеро уже догадался, что они пришли не для посещения Овального кабинета, а для чего-то немного... более глубокого.
   Так назывался подвал Западного Крыла, но он не был похож ни на один подвал, который обычно приходил на ум. Это был скорее комплекс, состоящий из конференц-залов, зон ожидания, боулинга, президентского парикмахера и дантиста, а также конференц-зала имени Джона Ф. Кеннеди, командного центра площадью пять тысяч квадратных футов, известного большинству как "Ситуация". Номер.
   И поскольку ни одному из них не требовался корневой канал, он мог догадаться, куда они направляются.
   Они вышли из лифта, и их провели еще по двум коридорам, прежде чем они подошли к широким двустворчатым дверям, которые вели в командный центр, где президент и его сотрудники проводили свои самые важные встречи. Именно в этой комнате делались объявления войны, обсуждались операции, где самая секретная информация в Америке передавалась в высшие инстанции страны.
   Их ввели внутрь, и агенты секретной службы закрыли за ними двери, без сомнения расположившись с другой стороны. Зеро уже был в этой комнате раньше, по крайней мере, трижды в предыдущих случаях национальной безопасности. Обычно это влекло за собой сообщение ему о какой-то новой или зловещей угрозе, но у него уже было ощущение, что он знает, почему они здесь - и что их собираются попросить сделать.
   Президент Рутледж встал, когда Зеро и Мария вошли в комнату. Он сидел на самом дальнем конце длинного стола, во главе. Слева от него находились два человека: вице-президент Джоанна Баркли и глава аппарата Белого дома Табита Халперн.
   Справа от него был одинокий мужчина, его каштановые волосы поседели, живот стал мягким от старости, но глаза оставались такими же проницательными, как всегда. Директор национальной разведки Дэвид Баррен был единственным начальником директора ЦРУ Шоу, помимо Ратледжа, и единственным другим начальником, перед которым Зеро и его команда отвечали в случае отсутствия президента.
   Он также оказался отцом Марии.
   "Г-н. Президент, - поприветствовал Зеро, пожимая Рутледжу руку. "РС. Заместитель президента. Мисс Халперн. Директор Баррен.
   - Зеро, мисс Йоханссон, спасибо, что пришли так быстро, - сказал Рутледж веселее, чем Зеро мог представить в Оперативной комнате.
   Мария кивнула ДНР. "Директор".
   "РС. Йоханссон".
   Это был очень странный обмен для третьей стороны, такой как Зеро, чтобы быть свидетелем; очень немногие люди в иерархии знали об этих отношениях, и Мария, и ДНР хотели, чтобы это оставалось так. Зеро прекрасно понимал, что их отношения были натянутыми с тех пор, как несколько лет назад умерла мать Марии, но все это стало еще более странным из-за того, что она родилась Кларой Бэррен, названной в честь ее бабушки по отцовской линии. За время своего недолгого пребывания на посту заместителя директора ЦРУ она официально сменила свое имя на псевдоним ЦРУ Марии Йоханссон, утверждая, что это было проще, поскольку больше людей в ее жизни знали ее под этим именем, чем под Кларой.
   Зеро было трудно даже видеть в ней Клару, во многом так же, как он не мог представить, что большинство людей, которые знали его только как Зеро, когда-либо думали о нем, Рид. И забавно, несмотря на то, что ее новая тезка была шведкой, а Мария соответствовала этому счету физически, на самом деле она была украинкой и немкой по происхождению.
   - Пожалуйста, присаживайтесь, - сказал Ратледж, опускаясь обратно в кресло. "Я не хочу отнимать у вас много времени. Мы держим это небольшим и на необходимость знать. Я уверен, что вы уже слышали эту новость.
   "Да сэр." Зеро кивнул. Он был прав; он знал, почему они были там, и это пришло только с опустошением, когда он сел рядом с ДНР. Мария села напротив, рядом с Табби Халперн.
   "Хороший. Теперь, прежде чем мы углубимся в детали, вы должны знать, что после фиаско с аятоллой в прошлом месяце мы находимся в процессе полной повторной проверки каждого агента секретной службы и всех сотрудников Белого дома".
   Разгром. Это был интересный способ выразить это. Лояльность одного агента секретной службы была куплена саудовцами за восьмизначную сумму, чтобы убить аятоллу Ирана. Мария остановила его одним точным выстрелом. Но "фиаско" поставило под вопрос каждого человека, который мог приблизиться не только к президенту, но и к любому иностранному высокопоставленному лицу во время неустанной кампании Ратледжа по объединению Ближнего Востока.
   "При этом, - продолжил президент, - я хочу, чтобы вы и ваша команда были там в качестве дополнительной безопасности. Вы будете под прикрытием, в штатском, в толпе при подписании договора".
   И вот оно. Именно так, как думал и боялся Зеро. В Группе специальных операций они имели изрядную долю свободы и часто делали что-то на своих условиях, пока выполняли свою работу. Их никогда бы не попросили сделать что-то вроде работы охранников.
   Под руководством Исполнительной оперативной группы они делали то, что им велел президент. Период. И, судя по легкому раздуванию ноздрей Марии, она думала о том же: это было намного ниже их уровня заработной платы.
   - И где это должно произойти, сэр? - спросила Мария. "Овальный кабинет? Лужайка Белого дома?
   Ратледж улыбнулся, хотя и покачал головой. - Нет, мисс Йоханссон. Это происходит в Иерусалиме".
   Мария умела скрывать свои реакции, когда это было необходимо. Слабое подергивание ее левого глаза вполне могло означать отказ от Зеро. "Сэр, - осторожно сказала она, - при всем уважении к вам и лидерам этих двух стран, я бы лично порекомендовала как руководитель исполнительной оперативной группы подписать договор на территории США".
   Сидевший напротив него вице-президент Баркли бросил на Ратледжа многозначительный взгляд, как будто она сказала то же самое.
   "Ваш вклад ценен и ценен", - сказал ей Ратледж, отмахнувшись от нее. - Но это уже решено. Подписать договор между Израилем и Палестиной в Иерусалиме было бы символично. Многие люди с обеих сторон по-прежнему презирают Соединенные Штаты. Мы хотим, чтобы было как можно более ясно, что это соглашение заключено между двумя правительствами, а я просто выступаю в качестве посредника. Я считаю, что это пошлет правильный сигнал и сделает нас более благосклонными к обеим странам и их лидерам".
   Баркли заговорил. "И я считаю, что, учитывая недавние события, это не лучшее время для лидера свободного мира публично присутствовать в политически нестабильном городе, расположенном так близко к региону таких гражданских беспорядков".
   - Прикомандирован, - признала Табби Халперн.
   "И ваши опасения приняты, - сказал им Ратледж. Он повернулся направо. "Нуль? Ты ужасно молчишь. Есть мысли по этому поводу?"
   "Да сэр." Ему не очень нравилось вот так находиться на побегушках у президента, хотя он и не собирался этого говорить. Он согласился с, по общему признанию, точной оценкой вице-президента, но и говорить этого не собирался. Потому что, в конце концов, он знал, что Ратледж был прав. "Эти две нации и так достаточно разделены. Подписание договора в Иерусалиме имеет смысл".
   Он чувствовал на себе взгляд Марии, прожигающий дыру в его голове, но не ответил на ее взгляд. Он точно знал, о чем она думает. Она привезла Мишу домой всего три часа назад, и теперь они должны были вылететь в Иерусалим. Даже если это будет всего день или два, она не захочет уезжать так скоро.
   - Сэр, - сказала она, обращаясь к президенту. "Другие четыре члена моей команды вполне способны провести эту операцию без меня. С вашего позволения, я хотел бы извиниться по очень важному личному делу".
   Ратледж нахмурился. Но прежде чем он успел ответить, вмешался Дэвид Баррен. Йоханссон, вы руководитель группы исполнительных операций, не так ли?
   "Я. Но в мое отсутствие агент Зеро вполне способен вести...
   - Вы готовы раскрыть характер этого личного дела? надавила ДНР.
   - Нет, сэр.
   Зеро взглянул на директора Бэррена, но его внимание было приковано к кольцу с бриллиантом на левой руке Марии.
   Она не сказала отцу о помолвке. Она, конечно же, не говорила ему об удочерении двенадцатилетней девочки, и она абсолютно не говорила ему о происхождении этой девочки, если вообще когда-либо собиралась.
   "Мне очень жаль", - сказал DNI Barren без малейшего раскаяния. "Если вы не можете указать причину, которую мы можем счесть уважительной, мы не можем освободить вас от такой важной задачи".
   Мария не стала спорить. Ее челюсть согнулась, и она напряженно кивнула.
   - Вот именно, - сказал Ратледж. - Тогда я передам это Табби для деталей.
   Начальник штаба открыл перед ней папку. - Вы должны подготовить свою команду сегодня вечером к отъезду завтра в восемь часов утра. На обычной взлетно-посадочной полосе в Даллесе будет ждать самолет Gulfstream. Будет одна остановка для дозаправки. Учитывая разницу во времени, вы должны оказаться в аэропорту Бен-Гурион в Тель-Авиве около шести утра по местному времени. Договор будет подписан в десять утра. Вы будете в штатском, без удостоверений ЦРУ и без оружия. Особенно огнестрельное оружие...
   - Извините, - вмешался Зеро. Мысль о том, чтобы идти без оружия, была смехотворной. - Мы должны быть президентской охраной без оружия?
   "От вас ожидают, что вы будете глазами и ушами в толпе", - объяснил Халперн. "Охрана будет чрезвычайно жесткой. Там будет израильская полиция, секретная служба и большая часть президентской гвардии, предоставленная президентом Даудом и Палестинской национальной администрацией. Думайте о своем присутствии просто как о страховке наших ставок. Скорее всего, вмешательство с вашей стороны будет совершенно ненужным. Однако... - Она взглянула на Ратледжа, который кивнул ей, призывая продолжать. "Наши агенты секретной службы будут проинформированы о том, что в аудитории будет тайная американская служба безопасности. Каждый из них будет нести дополнительный пистолет. Если вы чувствуете, что безопасность находится под угрозой - и мы ожидаем, что вы проявите максимальную осмотрительность, - вы можете обратиться к агенту секретной службы и сообщить ему кодовое слово.
   "Который?" - спросила Мария.
   Ратледж не мог не усмехнуться. "Ревень."
   - Ревень, - ровно повторила Мария.
   "Выбрал сам", - сказал президент. Очевидно, ему нравилось быть так близко к скрытым аспектам их работы.
   Но это не фильм , подумал Зеро. Те, кто относился к этому так, как будто это было так, часто оказывались в лучшем случае жестоко разочарованными, а в худшем - мертвыми.
   "Мы хотели бы взглянуть на место проведения перед мероприятием", - сказал он.
   - Боюсь, это невозможно, - ответил Халперн. - Это уже строго запрещено гражданским до подписания договора, и вы войдете как таковой. У нас есть схемы для вас, трехмерное изображение макета и список официальных лиц, которые будут присутствовать. Они будут ждать вас в самолете".
   Мне это не нравится , хотел он сказать. Но он ничего не сказал.
   Зеро посмотрел через стол и встретился взглядом с Марией. Он ничего не мог прочесть в ее синевато-серых глазах. Что бы ни творилось у нее в голове, она этого не выдавала. Во всяком случае, не здесь и сейчас.
   "Любые вопросы?" - спросил ДНИ Баррен.
   - Нет, сэр, - сказал Зеро.
   - Нет, - согласилась Мария.
   "Тогда все в порядке." Ратледж снова встал и застегнул верхнюю пуговицу пиджака. "Уволен. Ты увидишь меня в Иерусалиме. Надеюсь, мне не нужно будет тебя видеть.
   Зеро тоже встал, и они с Марией направились к двери, больше не оглядываясь.
   Постоянные заверения, что их присутствие, скорее всего, не понадобится, совсем не успокаивали. Когда их двоих провожали обратно к ожидающему внедорожнику, у него в голове крутилась только одна мысль.
   Мне это совсем не нравится.
  
  
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
  
   - Мне это совсем не нравится, - сказала Мария.
   Обратный путь до дома прошел в тишине, ни один из них не хотел говорить в черном внедорожнике, который вез их домой. Но как только они оказались на своей лужайке перед домом и машина скрылась за углом, Мария высказала свое мнение, и Зеро не мог не согласиться.
   - Я тоже, - сказал он. "Но, может быть, мы должны просто списать это на их чрезмерную осторожность. Вероятно, они думают о том же, что и мы, и не хотят этого признавать...
   "Ты уверен?" - прервала Мария. - Потому что вы там довольно быстро договорились с президентом.
   - возмутился Зеро. "Только то, что это имело смысл для меня. Я не говорил, что мне это нравится или что я этого хочу". Он сделал паузу, прежде чем спросить: "Почему ты не сказал отцу о помолвке?"
   Мария покачала головой. "Пожалуйста. Он знает, что мы живем вместе. Я уверен, что он сложил два и два".
   "А как же Миша? Ты собираешься позволить слежке быть тем способом, которым он узнает о ней тоже?
   - Миша его не касается, - парировала Мария. "Точно так же, как мои отношения с ним не являются вашими. И раз уж мы заговорили об этом, что я должен сказать той маленькой девочке? "Эй, я знаю, ты, наверное, напуган и совсем не привык ко всему этому, но мне сейчас нужно бежать в другую страну"?
   "Миша умна и независима, - заверил ее Зеро. - И Сара будет здесь. У меня есть всякая вера... - Он замолчал, когда Мария громко усмехнулась. Его лицо запылало. "Какая? Вы не думаете, что Сара может действовать ответственно?
   "Конечно, может. Сара отличный ребенок, но..."
   "Но что?" Зеро заставил себя сохранять спокойствие. - В любом случае, говори, что у тебя на уме.
   "Отлично." Мария с вызовом скрестила руки. "Сара отсутствует в половине случаев. Она всегда отсутствовала на уроках рисования, и я думаю, мы оба знаем, что она не всегда отсутствует на уроках рисования.
   Зеро сузил глаза. - Что ты предлагаешь?
   "Я ничего не предлагаю. Я говорю это. Я не хочу оставлять Мишу одного. Сара постоянно отсутствует. И мы не можем забыть, что она бывшая наркоманка".
   Зеро вскинул руки. "Вот оно. В комнате слон. Эта девушка никогда не выберется из-под него, не так ли? Она пошла на реабилитацию...
   "Она сбежала из реабилитационного..."
   - Она была чиста, - возразил он.
   - Мы этого не знаем! Мария практически закричала. Затем она закусила губу и сделала небольшой шаг назад по темной лужайке. - Прости, - быстро сказала она. - Но мы этого не делаем.
   Зеро вздохнул. Так или иначе, утром они садились в самолет. - Тогда нам лучше узнать. Он направился к двери.
   - Подожди, что ты собираешься делать?
   - Я сам у нее спрошу. С тобой в комнате. Ты лучше меня читаешь лица.
   - Господи, Зеро, не ставь ее так в тупик. Она только разозлится...
   Но для этого было слишком поздно. Мария бросила перчатку, и был только один способ поднять ее. Зеро отпер три замка на входной двери, набрал защитный код и зашагал по фойе...
   "Ой. Привет, пап."
   Зеро замер на месте. Мария тоже. Сара сидела, скрестив ноги, на диване лицом к Мише. По телевизору что-то играло на малой громкости, пока она красила ногти младшей девочки в блестящий зеленый цвет.
   "Надеюсь, все в порядке", - сказала Сара, не отрываясь от своей работы. " Ужасно , как эта девушка может сидеть неподвижно".
   - Что такое "жуткий"? - спросил Миша.
   - Э-э, значит, страшно, как хорошо ты в этом разбираешься.
   "Ой. Да. Это логично, - ответил Миша. "Когда я был моложе, мне часто приходилось держать в каждой руке полные стаканы воды, не проливая их в течение нескольких часов".
   Крошечная кисть остановилась на середине мазка, когда глаза Сары расширились от этого.
   Миша нахмурился и посмотрел на Марию. - Это нормально говорить?
   - Я... - Мария нечасто теряла дар речи, но сейчас она только покачала головой, глядя на Зеро. - Я поговорю с малышом. Ты говоришь с большим. И я не допускаю, что вы могли быть правы.
   Зеро подавил удовлетворенную ухмылку и сделал неуверенный шаг в гостиную. "Сара? Мы можем поговорить минутку?
   "Прямо сейчас?"
   "Ага. Прямо сейчас." Он вернулся в столовую, а Сара встала с дивана.
   - Ничего не трогай, - сказала она Мише. Когда она присоединилась к отцу в столовой, она понизила голос. - Не волнуйся, это всего лишь ее ногти...
   - Нам нужно идти, - сказал он. "Мария и я. Завтра утром".
   "Рабочее дело?" - спросила Сара.
   "Ага. Не могу выбраться из этого. Включая время в пути, это должно быть максимум два дня".
   "И тебе нужно, чтобы я присмотрела за манчкином", - со знанием дела сказала его дочь.
   "Мы делаем. Да. Пожалуйста. Мария прямо сейчас говорит ей, что нам нужно идти.
   Она кивнула. "Хорошо."
   Зеро сразу же заподозрил неладное. "Хорошо? Вот и все? Никакого противодействия, никакого отношения?"
   - Конечно нет, - сладко сказала она. "Но... вы должны знать, что моя текущая ставка - пятнадцать в час".
   Зеро застонал.
   - Если тебя не будет сорок восемь часов, это будет... знаешь, у меня могли быть планы, так что давай округлим до семисот пятидесяти. Она лениво ковыряла кутикулу. - Если только ты не имеешь в виду кого-то другого?
   "Это вымогательство".
   - Это капитализм, - возразила Сара.
   "Ты боль". Он улыбнулся, несмотря на себя.
   "Меня воспитали лучшие из них".
   Его улыбка исчезла. "Хорошо, это сделка. Но ты должен отнестись к этому серьезно, хорошо? Она только что приехала. Она еще не привыкла ко всему этому. Ты должен быть здесь".
   "Я буду. Могу я воспользоваться машиной, пока тебя нет?
   Зеро поднял бровь. "Для чего?"
   "Продукты?"
   Он указал на своего младшего. - Не вези ее никуда, куда бы я тебя не взял.
   Сара подняла руку. "Клянусь."
   "Отлично." Он поцеловал ее в лоб. - Иди заканчивай. Но когда Сара повернулась, чтобы уйти, он сказал: "Подождите секунду". Он не знал, как спросить об этом, не разозлив ее, как сказала Мария. - Эм... ты в порядке? Знаешь, со всем остальным?
   Боже, это прозвучало глупо.
   Сара долго смотрела на него. Его дочери, обе, почти так же хорошо научились скрывать свои мысли. Он не мог сказать, пыталась ли она понять, что он имеет в виду, или она прекрасно знала и решала, как ответить.
   Наконец она улыбнулась. "Ага. Я в порядке." Она направилась обратно в гостиную.
   Он поверил ей. По крайней мере, он хотел ей верить. На данный момент у него не было выбора.
   Зеро вошел на кухню и обнаружил, что Сара отстраняется, а Мария в соседней гостиной опустилась на колени перед Мишей. - ... Всего пару дней, - говорила она. - А пока ты останешься здесь с Сарой, и она позаботится о том, чтобы у тебя было все необходимое. Нет причин для беспокойства.
   - Я не беспокоюсь, - сказал Миша. "Я часто проводил дни без присмотра взрослых".
   Сара бросила на отца бесстрастный взгляд.
   - Хорошо, - медленно ответила Мария. - Но это не то, чем мы здесь занимаемся. На самом деле это незаконно".
   "Почему?" - спросил Миша. "Могут ли американские дети не позаботиться о себе?"
   Сара немного фыркнула. Мария посмотрела на Зеро в поисках помощи, и он поднял обе руки в международном жесте: " Я не прикасаюсь к этой".
   Затем он удалился в спальню, прежде чем она смогла завербовать его. Кроме того, ему нужно было позвонить. Он достал защищенный спутниковый телефон из ящика для носков.
   "Агент Зеро", - ответил доктор Леон после второго звонка. - Чему я обязан этим удовольствием?
   - Пенни, ты все еще в офисе?
   Она издала небольшой смешок. "Мне установили койку в задней части лаборатории. Я даже забыл, как выглядит моя квартира".
   - Хорошо, - сказал он. - Увидимся через тридцать минут.
  
   *
  
   Несмотря на час, охрана ворот в Лэнгли пропустила его без проблем. Высокий клиренс окупался, хотя Зеро знал, что ему еще далеко до вершины. Он не мог себе представить, в какие секреты были посвящены те, кто был над ним, и, честно говоря, не хотел знать.
   Оказавшись внутри, он спустился на лифте на подуровень исследований и разработок и провел удостоверением личности у массивного стального входа в лабораторию. ЦРУ регистрировало каждое движение ключ-карты, но ему было все равно. Они могли знать, что он пошел навестить Пенни в ее лаборатории. И камеры увидят, как он снова уходит с пустыми руками.
   Место никогда не переставало его впечатлять. Лаборатория представляла собой просторную пещероподобную комнату с высокими потолками и достаточно большой, чтобы в ней можно было припарковать самолет. Стены были чисто белыми, и от них отражались мощные галогенные лампы, вероятно, для имитации дневного света. Стеллажи высотой со склад были расставлены вдоль лаборатории в форме огромной буквы "Н" и содержали всевозможные гаджеты, устройства, орудия войны, шпионское оборудование, тщательно промаркированные и каталогизированные таким образом, что Зеро не мог и предположить.
   Он почувствовал угрызения совести при мысли о своем старом друге, бывшем главе отдела исследований и разработок. Каждый раз, входя сюда, он на мгновение думал, что Биксби может появиться из-за угла в своих очках в роговой оправе и жилете с тремя пуговицами. У него все еще была склонность думать о ней как о лаборатории Биксби, хотя это уже было не так. В последний раз он видел Биксби в районе Саскачевана после того, как выследил его в начале февраля, и знал, что, скорее всего, больше никогда его не увидит. Гениальный инженер не позволил бы себя разыскать во второй раз.
   Классическая музыка доносилась до него из-за огромных полок. Хотя это было главное помещение подземной лаборатории, здесь были ответвления, залы и небольшие лаборатории, чистые комнаты, серверные блоки и черт знает что еще.
   Он нашел Пенни на рабочем месте в задней части лаборатории. Она напевала под музыку - Вагнера, если Зеро не ошибся, - пока возилась с черным предметом трех футов в длину, с четырьмя пропеллерами на руках и парой изогнутых крыльев.
   "Это дрон из операции в Газе?" он спросил.
   - Это действительно так, - сказала она, не поднимая глаз. Похоже, она что-то прикрепляла к его шасси.
   - Ты... приставляешь к нему пистолет?
   "Воистину я". Наконец она подняла глаза и ухмыльнулась. - Хотя это слишком просто. Это миниатюрная пушка с малой отдачей. Спроектировал сам. В нем используется электронный механизм стрельбы, а не механический, который питается от батареи дрона. Нет необходимости использовать порох или зажигалку, что также делает его намного тише. Он стреляет этим.
   Она бросила что-то маленькое по дуге, и он ловко это поймал. Это был идеально круглый стальной шар, чуть меньше мрамора.
   "Нелетальный?" он спросил.
   Она пожала плечами. "Зависит от того, насколько близко. И где он бьет, я полагаю. Так." Она повернулась и уделила ему все свое внимание. Несмотря на ее огромный интеллект и высшее английское образование, она носила ремень с заклепками и фиолетовую футболку Hard Rock Café. - Что я могу сделать для вас сегодня вечером?
   - Мы уезжаем утром, - сказал он ей. "Мне не помешала бы пара вещей".
   Пенни нахмурилась. "Меня не проинформировали об операции".
   "Я знаю. Это в последнюю минуту, и мы идем с пустыми руками.
   Она ухмыльнулась. - Вы имеете в виду, что вас ждут с пустыми руками. Дай угадаю: Иерусалим?
   "Вот так."
   Пенни цокнула языком. "Осторожно, Зеро. Похоже, ты становишься одеялом безопасности.
   Без шуток. Что будет дальше - президент ожидает, что его команда будет сопровождать его в каждой зарубежной поездке? Сколько времени пройдет, пока EOT просто не превратится в Секретную службу?
   - Подробности, - настаивала Пенни.
   "Верно. Строгий режим. Металлоискатели, я уверен. Вероятно, палочки и обыск. Так что никакого оружия, ничего явного. Ничего такого, что можно было бы обнаружить при сканировании".
   Она нахмурилась. - Ты не облегчаешь мне задачу. Пенни на мгновение потерла подбородок. - Ну, есть обычная защитная экипировка - рубашки и куртки с пропиткой из графена. Металлоискателями не распознается. Он остановит пулю размером от девяти миллиметров и такой же мощности, как AR, если только она не направлена в упор. За обиду... ах! Пойдем со мной."
   Пенни поспешила через лабораторный пол вместе с Зеро к другому рабочему месту со столом из нержавеющей стали. "Какой у тебя размер обуви?"
   "Одиннадцать с половиной? Почему?"
   Она вытащила из-под рабочего стола черный сундучок и порылась в нем. "У меня двенадцать. Примерь это". Она вытащила пару коричневых сапог и протянула их ему.
   Он даже не стал спрашивать, что такого особенного в этих, казалось бы, обычных коричневых сапогах. Он выскользнул из кроссовок и натянул их. Они были немного свободными, но этого было достаточно, чтобы он мог свободно шевелить пальцами ног. "Хорошо, они включены. Что это, реактивные ботинки или что-то в этом роде?
   Пенни ухмыльнулась. - Как хочешь, Зеро.
   "Подожди." Он переминался с ноги на ногу. Что-то в них было неровным. - Левый ботинок немного тяжелее?
   "Может быть. Давай, ударь левой пяткой.
   Он мгновение смотрел на нее. "Извиняюсь? Ударить?
   "Как это." Она подняла свою левую пятку, откинув ногу назад и согнув колено, и в то же время опустила кулак, имитируя удар одному ярко-розовому Чаку Тейлору.
   - Конечно, - пробормотал он. "Ударь". Он сделал то же самое, подняв ботинок и опустив кулак, один раз сильно ударив по пятке.
   Пятидюймовое лезвие вырвалось из носка, мерцающая сталь, заточенная до смертоносного острия.
   Он усмехнулся. "Сапожный нож. Какой Бонд с твоей стороны.
   "Стало лучше. Теперь ударьте пяткой вниз, направив пальцы ног вверх".
   "Хорошо..." Он поднял пальцы ног под углом и топнул вниз. Пятка слегка поддалась под давлением - и лезвие рванулось вперед с ошеломляющей скоростью, вонзившись в стену на два дюйма глубже.
   - Баллистический нож, - многозначительно сказал он. "Сейчас мы говорим."
   "Лезвие не втягивается, поэтому, как только оно выйдет, вы должны выстрелить из него. Но там три лезвия, - сказала она ему. "Я перезаряду это для вас. Если вам нужно пройти через металлоискатель, снимите ботинки и скажите им, что они со стальным носком. Которые они есть.
   Зеро поднял правую ногу и шлепнул по противоположной пятке. Но лезвие не выскочило.
   "Что делаешь?" Пенни нахмурилась. "Лезвия только в левом сапоге. Вот почему он тяжелее". Она покачала головой. - Я думал, ты когда-то был профессором.
   Он проигнорировал джеб. "Почему только левые?"
   "Потому что они были созданы для правшей", - сказала она, как будто это должно было быть совершенно очевидно.
   - Эм... ладно. Он снял сапоги. - Спасибо, Пенни. Если повезет, мне ничего из этого не понадобится, но все же.
   - Но все же, - повторила она. "Если и есть какая-то черта, которую вы разделяете с нашим прославленным президентом, так это всего лишь капля паранойи". Пенни подмигнула. "Просто хотелось бы больше помочь. Ой! Ты можешь взять дрон".
   - Тот, что с пушкой? Зеро покачал головой. "Не думаю, что я пронесу эту штуку через охрану..."
   "Нет, ты балбес. Как только вы окажетесь в Иерусалиме, разверните его где-нибудь в открытом и скрытом местах. В идеале где-нибудь на крыше. Если что-то пойдет не так, я могу подключиться через спутник и быть твоими глазами в небе".
   - Угу, - ровно сказал он. - А еще ты хочешь это проверить...
   - А еще я хочу это проверить, да.
   Он не мог не рассмеяться. Наставник Пенни, Биксби, был таким же. Вот, возьмите эту высоко экспериментальную технологию, которая никогда не тестировалась в полевых условиях, и посмотрите, спасет ли она вашу жизнь. И не раз так и было.
   - Еще одно, - сказал он ей. "Это должно выглядеть как светский звонок..."
   "Больше ни слова. Время отправления?"
   "Восемь утра"
   - Все это будет ждать тебя у самолета, - пообещала она. - Удачи, Зеро.
   "Спасибо, Пенни. Спокойной ночи." Он вышел из лаборатории. Теперь домой и собирать чемоданы. Он не думал, что сможет хорошо выспаться этой ночью. Но наутро они так или иначе отправятся в Иерусалим.
  
  
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
  
   "По крайней мере, - пробормотала Мария, - я никогда не устану смотреть на этот самолет".
   Зеро и Мария прибыли на правительственную взлетно-посадочную полосу международного аэропорта имени Даллеса в половине седьмого утра следующего дня и обнаружили, что их ждет знакомый Gulfstream G650, весь белый и сияющий в лучах раннего солнца, с черными и полированными окнами. Это был частный самолет стоимостью шестьдесят пять миллионов долларов, который ЦРУ закупило и оснастило для международных операций. И его сиденья были действительно удобными.
   Зеро был прав насчет недосыпа. Его ночь была беспокойной, короткие сны прерывались, казалось бы, бесконечными периодами, когда он ерзал и ворочался, не в силах выйти из собственной головы. Он не знал, почему так беспокоился об этой поездке; это не было похоже на то, что они были первой линией обороны в этом. Черт, они даже не были третьей линией обороны. Они были наихудшим сценарием.
   Может быть, это было потому, что кто-то обдумал этот сценарий, тот, в котором они были бы необходимы, и это привело его в бешенство.
   На рассвете он, наконец, сдался и встал только для того, чтобы обнаружить, что Сара и Миша уже проснулись, а первая готовила яйца. Он, конечно, заподозрил неладное, но решил не смотреть дареному коню в зубы. Скорее всего, Сара просто пыталась доказать свою точку зрения. Она была упряма, как Майя, и ее убеждение в том, что она на что-то не способна, только заставляло ее хотеть доказать это еще больше.
   Вечно пунктуальный Тодд Стрикленд уже был там, болтая с молодым темноволосым пилотом, который послушно стоял у трапа. Он улыбнулся, увидев их приближение, и взволнованно потер руки.
   "Я могу сказать, что это будет здорово", - сказал он вместо приветствия. Тодд был умным, способным и таким же полностью американским, как и они; он был разведчиком-орлом, квотербеком средней школы и армейским рейнджером. Увидеть, как президент подписывает исторический мирный договор, для него, наверное, было все равно, что наступить раньше Рождества.
   Зеро подошел к пилоту и кивнул. "Утро. Доставка была?
   Пилот кивнул в ответ. "Да сэр. Уже загружено.
   "Хороший. Спасибо." Пенни прошла. Теперь все, что он мог сделать, это надеяться, что она была права, и страдать позже от нескольких уколов по поводу своей паранойи.
   Чип Фоксворт прибыл через пять минут в своей обычной форме: черной куртке-бомбере и пятичасовой тени. - Всем доброе утро, - объявил он. До сих пор Фоксворт был хорошим дополнением к команде; он был бывшим пилотом Tomcat, который несколько лет назад подал заявку на участие в группе специальных операций, но получил отказ. Зеро и Мария быстро перевели его в EOT, и у них не было причин сомневаться в этом решении. У него была хорошая меткость, лучшие инстинкты и техасская манера говорить, что добавляло очарования их маленькой компании.
   - Еще раз привет, детка, - проворковал Чип, проводя рукой по фюзеляжу "Гольфстрима". "Вы пропустили меня? Я знаю, что ты это сделал.
   Мария поморщилась. - Когда он такой, он твой наемник, - прошептала она Зеро.
   Алан, как всегда в моде, прибыл последним за пять минут до подъема колес. Его ржавый пикап с грохотом въехал на взлетно-посадочную полосу, из выхлопной трубы вырывался черный дым, и звук был таким, как будто грузовик издавал предсмертный хрип. Глядя на него, можно было предположить, что он вот-вот развалится в любой момент, но на самом деле пикап мог обогнать и перехитрить полицейский перехватчик.
   Алан Рейдиггер припарковался и вылез из кабины, лениво почесывая бороду. Выпало несколько крошек. "Остановился на датском", - признался он.
   - Ты действительно собираешься оставить это там? - спросила Мария.
   Он оглянулся на грузовик. - Мм, - сказал он. "Они хотят, чтобы его перенесли, они могут его передвинуть". Презрение Рейдиггера к агентству было хорошо задокументировано. Даже перед лицом длительного тюремного заключения за помощь Зеро в несанкционированной операции он по-прежнему сопротивлялся предложению Марии и согласился вернуться в ЦРУ только в качестве "агента" - расплывчатый термин, который в основном означал, что он д., вызываться по мере необходимости. Но когда была сформирована EOT, перед Аланом стоял выбор: стать полноправным полевым агентом или разориться. Он выбрал агента ради Зеро, решил остаться на стороне своего друга, но использовал любую возможность, чтобы показать, как сильно ему это не нравится.
   Зеро подозревал, что это было не только для него, но и для Марии, и даже для Тодда. А может быть, даже потому, что Алан пропустил это, хотя бы немного. Хотя он бы никогда в этом не признался.
   Он сел в самолет и опустился на кремовое сиденье. Всего их было восемь, с широкими подлокотниками и мягкими подголовниками. Еще четыре сиденья можно было раскладывать из многоместных сидений в передней и задней части салона, чтобы при необходимости вместить до двенадцати человек. Толстый черный сундучок стоял в задней части салона, загораживая эти сиденья; без сомнения доставка Пенни. Мария сидела в кресле напротив него, между ними была раскладывающаяся столешница и коричневая кожаная папка на ней.
   Через минуту пандус был поднят, дверь заперта. И через десять минут после этого они были в воздухе, побережье Вирджинии исчезало под ними и уступало место бескрайней синеве Атлантики.
   Только когда они достигли крейсерской высоты и постоянной воздушной скорости в шестьсот пятьдесят миль в час, Мария обратилась к команде. Ее сиденье поворачивалось с выключателем в основании, так что она могла всех видеть.
   "Это просто", - сказала она им, открывая коричневый портфель. "Мы там в качестве дополнительных глаз и ушей. Безопасность в толпе. Мы будем там под видом американской пресс-группы. Все пропуска здесь, вместе с удостоверениями...
   - Господи, - пробормотал Алан. Зеро точно знал, о чем он думал; если бы они знали, что идут в качестве прессы, они могли бы подготовиться лучше. Возможно, даже спрятанное оружие в фальшивых видеокамерах. Они могли бы оправдать оборудование для наблюдения, наушники, целую девятку.
   - У нас было меньше суток на подготовку, - возразила Мария. Она тоже знала, о чем он думает. "Послушайте, ребята, это настолько просто, насколько это возможно, хорошо? Заходим. Смотрим, слушаем, выходим". Она включила планшет и открыла CAD-программу, приложила два пальца к экрану и развела их, чтобы увеличить трехмерную схему здания. "Это здание Генерали в Иерусалиме. Административное здание, в котором находятся правительственные учреждения...
   - Не путать с башней Генерали в Милане, - вставил Зеро.
   Мария бросила на него взгляд и повернула экран планшета так, чтобы все видели. "Вот главный атриум, где будут металлодетекторы и первая волна охраны. Охранники у дверей конференц-зала, который они используют в качестве аудитории, будут случайным образом останавливать и обыскивать. Так что не пытайся ничего пронести контрабандой, ладно? Израильская полиция будет размещена на всех точках выхода". Она показала, как она объяснила. - И палестинская президентская гвардия вместе с секретной службой будут расставлены вдоль всей сцены, которую они здесь возводят. Пресс-линия уже здесь, так что мы займем места в первом ряду". Она указала на Тодда. "Но мы здесь не для того, чтобы наблюдать за президентом. Мы здесь, чтобы наблюдать за всеми остальными ".
   "Да, мэм." Он кивнул.
   "Это старая школа, насколько это возможно", - продолжила она. "У нас будут телефоны, но не радио. Никаких пушек. Никакого оружия".
   Зеро почувствовал что-то - стыд или что-то близкое к нему - при мысли о ботинках, спрятанных в сундучке.
   "Это классическая ситуация "если что-то увидишь, скажи что-нибудь". Мы будем последовательно соединять друг друга на нашей периферии. Тодд, присмотри за Чипом. Чип, на Алана. Алан на мне, а я на Зеро..."
   - А я на Тодда, понял, - сказал Зеро. Если кто-то из команды заметит что-то неладное, он точно не сможет кричать об этом посреди подписания договора, не вызывая хаоса. Следить друг за другом было бы первостепенной задачей.
   - Именно, - согласилась Мария. - Алан, будь начеку. Тодд, будь внимателен. Чип, не делай никаких движений новичка.
   Трое мужчин обменялись взглядами и пожали плечами, как будто такие понятия были им совершенно не по плечу. Зеро чуть не рассмеялся; если бы кто-то, кто доверился команде исполнительных операций, мог быть причастен к этой встрече, он, вероятно, быстро потерял бы веру. Но когда молот упал, они были единым целым, и при этом эффективным.
   Тогда почему бабочки уже начинаются?
   - И последнее, - сказала им Мария. "Если вы абсолютно уверены в угрозе и вам нужно огнестрельное оружие, используйте кодовое слово на ближайшем агенте секретной службы".
   - Верно, - пробормотал Алан. "Подойди к одному из президентских болванов и скажи им "ревень". Они точно не сочтут тебя сумасшедшим.
   - Их проинформировали, - пренебрежительно сказала Мария. "Послушайте, если мы не можем доверять межведомственному сотрудничеству, тогда нам нет смысла ввязываться в нечто подобное..."
   - Согласен, - сказал Алан с поддельным энтузиазмом.
   Мария проигнорировала его. "Итак, это все. После этого я передам агенту Зеро, чтобы он сказал нам, что в коробке. Она указала подбородком на заднюю часть самолета и сундучок.
   Конечно, все это заметили. Конечно, Мария знала, что накануне вечером он навестил Пенни и вернулся домой с пустыми руками.
   Он пожал плечами. "Непредвиденные обстоятельства".
   - Непредвиденные обстоятельства, - повторила Мария с легким намеком на улыбку на губах. "Конечно. Будем надеяться, что до ящика дело не дойдет, а?
   Он кивнул и даже попытался улыбнуться в ответ, но не получилось. Вместо этого он отвернулся и поймал взгляд Алана. В нем было беспокойство, даже под бородой и тенью его кепки дальнобойщика. Он был уверен, что Алан тоже видел это на своем собственном лице, в зеркале, и подумал, а не думает ли Райдиггер, почему он так себя чувствует. В такой ситуации ни у кого не было лучшей интуиции, чем у Алана, кроме, может быть, Зеро.
   И эта мысль не помогла тревожному чувству, которое он чувствовал внутри, когда они мчались на восток, к Средиземному морю.
  
  
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
  
   Локти должны оставаться вне стола.
   Правильная осанка: сидеть прямо, не сутулиться.
   Прожевать порцию соответствующего размера с закрытым ртом.
   Это были правила прямо из учебника курсанта. Майя знала их наизусть и множество других - правильное расположение столовых приборов, поднесение еды ко рту, а не лицом к тарелке, и так далее, и тому подобное, и так далее. Правила. Бесконечные правила.
   Она склонилась над своей тарелкой, обхватив ее одной рукой, словно кто-то мог ее у нее отобрать, а другой, подперев локтем, отрывала зубами кусок хлеба.
   Если бы кто-нибудь за пределами Вест-Пойнта услышал правила столовой, то подумал бы, что это священное место - и во всех смыслах так оно и было. Время приема пищи было важным в военной академии. Но более того, здесь также проводились собрания, церемонии награждения и другие собрания.
   "Лоусон!" Комендант стола, сидевший во главе стола, рявкнул в ее сторону. "Локоть со стола. Сидеть прямо."
   Она убрала локоть с края стола, но не исправила осанку. Комендантом был младший лейтенант по фамилии Коллинз, не старше двадцати одного или двадцати двух лет. Он был недавним выпускником Пойнта, который должен был бы быть офицером в армии, командовать пехотинцами в Форт-Драме, если бы он не порвал мениск во время демонстрации рутинных тренировочных упражнений. Теперь он был здесь, присматривал за курсантами-подростками в столовой, и его угрюмость иллюстрировала позор такого понижения.
   Проще говоря, Коллинз не очень нравился кадетскому корпусу, и Майя не была исключением.
   Кунжутное семя застряло у нее в зубах, и она поковыряла его мизинцем.
   - Ради бога, Лоусон! - прорычал Коллинз. "Что с тобой? Продемонстрируйте приличия...
   Майя ударила ладонью по столу, достаточно сильно, чтобы кадеты вокруг нее подпрыгнули. - У меня тяжелый день, - сказала она сквозь стиснутые зубы. - Так, может быть, ты отступишь? Сэр? "
   Несколько студентов за ее столом широко раскрыли глаза. Двое из них ухмыльнулись, ожидая увидеть, как Коллинз сорвется с нее.
   Но вместо этого он закипел и сказал тихо, но с силой: "Встань. В настоящее время."
   Майя сделала вид, что посмотрела на бандаж на его колене. "Ты первый."
   "Вот и все!" Коллинз встал из-за стола, чуть не опрокинув стул. "Пойдем. Или я звоню депутатам..."
   Кунжутное семя наконец выпало из ее коренного зуба. Поэтому она встала и плюнула ему в лицо.
   Коллективный вздох окружающих был почти таким же приятным, как смотреть, как семя отскакивает от носа Коллинза. Его щеки покраснели, и, несмотря на его молодость, Майя боялась, что он может лопнуть кровеносный сосуд на лбу.
   Он проигнорировал металлический костыль, прислоненный к столу, и потянулся к ней, протягивая руки. Майя сделала быстрый шаг в сторону за мгновение до того, как его руки успели схватиться за ее лацканы, и он ни за что не ухватился. Коллинз какое-то время беспокойно шатался, прежде чем его поврежденное колено не выдержало, и он рухнул на пол столовой.
   К их чести, большинство кадетов сохранили самообладание. Но некоторые захихикали и зашипели, не в силах сдержать смех.
   Майя усмехнулась и повернулась к своему месту - и чуть не врезалась в грудь очень сурового капрала Брайтона.
   - Кабинет декана, - сказал он низким голосом. "В настоящее время. Вам нужно сопровождение?
   Она отмахнулась от предложения. "Я знаю, где это."
  
   *
  
   "Это совсем не то, что я имел в виду, когда говорил использовать академический испытательный срок в своих интересах". Дин Хант вздохнула и покачала головой через стол, глядя на Майю.
   "Это сработает", - настаивала она. "Послушайте, мне никто не доверяет. Они думают, что я стукач. Мне нужно было немного изменить ситуацию".
   Думать как шпион, подумала Майя.
   В течение последних двух дней она корпела над списком кадетов для каждого класса, выслеживая четырех правонарушителей, которые были уволены из академии за попытку использования подделок. Опознав их, она изучила их круг общения, общих друзей, достаточно близких, чтобы поделиться таким секретом, как местонахождение фальсификатора, - и она опознала одного, товарища Корову по имени Джеймс Брэдли. Джимми своим друзьям.
   Но Брэдли даже не позволил бы Майе взглянуть в его сторону, если бы подумал, что она что-то замышляет. Так что ей нужна была чертовски веская причина, чтобы поговорить с ним, и теперь она у нее была.
   "Что я должен сказать Коллинзу? Или капрал Брайтон? - спросил Хант. "Такого рода вещи не могут оставаться безнаказанными, и вы уже должны быть на испытательном сроке".
   "Расскажите им все, что сможете", - настаивала Майя, прежде чем добавить: "мэм. Скажи им... Я провожу ночи в одиночке. Просто дайте мне день или два, и я решу эту проблему".
   Дин Хант смотрел, не моргая. - Я пожалею, что попросил тебя сделать это, Лоусон?
   Вероятно.
   Но она не могла этого сказать.
   - Вы дружите с ДНР, верно? - вместо этого спросила она. - И я уверен, что он рассказал тебе пару историй о моем отце.
   Хант кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Майе это тоже было не нужно; они оба знали, что она имела в виду. Любая история о ее отце как агенте привела бы к монументальному беспорядку, но дело было бы сделано.
   - Хорошо, - наконец сказал декан. - Я дам тебе день или два. Идти. Найти их."
   "Спасибо тебе, мама." Майя быстро поднялась, прежде чем Хант успел передумать.
   Но когда ее рука потянулась к дверной ручке, декан позвал ее. "Кто твой ведущий?"
   "Извиняюсь?"
   - Ваша зацепка, - повторил Хант. - Ты бы не действовал так опрометчиво, если бы у тебя не было зацепки.
   Майя ухмыльнулась. Хант был проницателен. - При всем уважении, мэм, я не собираюсь вам этого говорить. Я не могу допустить, чтобы что-то поставило под угрозу операцию. Когда это будет сделано, уверяю вас, вы получите все, что я знаю. Но не раньше, чем это будет сделано".
   Хант вернул ухмылку. - Таким же, как и вы, кадет.
   Майя выскользнула в холл, изо всех сил стараясь выглядеть так, словно ей только что сделали строгий выговор. К собственному удивлению, ей даже удалось немного увлажнить глаза. Любой, кто пройдет мимо и взглянет на нее - а таких было много, - вероятно, подумает, что она уходит навсегда после зрелища в столовой.
   Было 13.30. Она запомнила расписание Джимми Брэдли и знала, где его найти. Она вышла через пару двойных дверей и была встречена внезапным и почти захватывающим дух холодом. Март в северной части штата Нью-Йорк был морозным - черт возьми, май в северной части штата Нью-Йорк был еще холодным. Но она стиснула зубы и вытерпела, выйдя на трассу в длинном рукаве, но без куртки.
   Несколько мальчишек бегали трусцой в серых толстовках и брюках с эмблемой Вест-Пойнта. Она подошла к дорожке, скрестив руки на груди, не обращая внимания на взгляды нескольких мальчиков, пробежавших мимо нее.
   Затем она заметила его, приближающегося к последнему повороту. Брэдли. У него были каштановые волосы, коротко остриженные, как обычно для кадетов, что не подходило к его строению лица с костлявыми щеками и крючковатым носом. Проходя мимо, он посмотрел в ее сторону со смесью любопытства и веселья - он узнал ее.
   И она лишь слегка кивнула, когда он прошел.
   Майя боролась с желанием вздрогнуть за то время, которое потребовалось ему, чтобы снова прийти в себя. Четверть мили в минуту сорок пять. Неплохо, хотя могла бы и лучше.
   На мгновение ей показалось, что он просто продолжит и проигнорирует ее во второй раз. Но нет; он замедлил шаг, приближаясь к последнему повороту, и к тому времени, когда он достиг ее, он уже шел, тяжело вздымая грудь. Пот выступил на горловине серой толстовки, сделав ее на несколько тонов темнее.
   - Лоусон, - сказал он, слегка кивнув.
   "Джимми."
   "Только мои друзья зовут меня Джимми".
   - Тогда давай дружить.
   Он усмехнулся. "Вы не мой тип." Он повернулся к дорожке.
   "Ждать." Она сделала шаг к нему. "Мне нужна помощь. Вы слышали, что случилось?
   Джимми Брэдли усмехнулся. "Все слышали, что произошло. Что, ты сорвался или что-то в этом роде?
   Она покачала головой. "Как я уже сказал Коллинзу, у меня был плохой день. Он взялся за мое дело. Я просто сделал то, что все остальные хотели бы сделать".
   Он кивнул. "Конечно. Так какое мне до этого дело?"
   Джимми не дружил с Первыми, которые присоединились к Грегу и любили делать жизнь Майи несчастной, но это не означало, что он будет добр к ней или окажет ей какие-то услуги. Она должна была играть осторожно.
   "Я уже была на испытательном сроке", - сказала она. "Я уйду, если не смогу что-то с этим поделать. Мне нужно подписанное письмо от моего врача, в котором говорится, что я пропустил прием лекарств и был не в том настроении. Какая-то страховая неразбериха помешала мне пополнить свои счета".
   Джимми пожал плечами. "Жаль, что я не ваш доктор". Он снова повернулся, чтобы уйти.
   - Нет, но ты его знаешь, - крикнула она вдогонку. - И держу пари, он не из дешевых.
   Джимми остановился. Он вздохнул. - Кто говорил?
   "Никто не разговаривал. Я понял."
   - А откуда мне знать, что ты не наркоман?
   Майя усмехнулась. "Я плюнул Коллинзу в лицо. Я на испытательном сроке. Джимми, они собираются исключить меня. И тогда мой отец убьет меня. Три года здесь насмарку. Моя жизнь, какой я ее знаю, подходит к концу".
   "Ага. Думаю, ты прав. Джимми ковырял ноготь. - Знаешь, здесь много кадетов, которые не возражали бы против твоего ухода. Почему я должен тебе помогать?"
   "Для одного? У меня есть деньги. Назовите цену. Два?" Она смотрела ему прямо в глаза, как могла мрачнее. - Если вы мне откажете, я отправлюсь к Ханту с тем, что знаю, и попытаюсь использовать это как рычаг. Вероятно, это не сработает, но ты тоже упадешь".
   Джимми пытался сохранять хладнокровие, но Майя определенно заметила, как на мгновение на его лице промелькнул страх. "У тебя ничего нет. Нет доказательств."
   Она пожала плечами. - Нет. Но это не помешает им заглянуть глубже. По крайней мере, поговорив со своими исключенными приятелями. Может быть, даже начать расследование. Ты действительно хочешь, чтобы они дышали тебе в затылок? Она дала ему время, чтобы обдумать это. - Но... если ты поможешь мне здесь, я подразумеваю. Если ты упадешь, ты можешь назвать меня, и я тоже упаду".
   "Мне это нравится". Джимми потер подбородок. - Хорошо, Лоусон. Пятьсот. Вы готовы к этому?
   Она кивнула, пытаясь скрыть удивление. Она думала, что цена будет намного выше. "Не проблема."
   Он ухмыльнулся ей. "Нет нет. Пятьсот - это моя плата за то, чтобы сказать вам, куда идти. Настоящая вещь будет намного больше, чем это".
   Должен был догадаться. Она уже предположила, что Джимми был не фальсификатором, а посредником между ними и кадетами. Теперь она знала это. Это была лишь одна из причин, по которой она не отдала его Ханту; она не хотела, чтобы декан послал собак за его запахом, прежде чем она сама получит ответы.
   - Конечно, - сказала она. Она потянулась за сумкой за деньгами.
   - Не здесь, - быстро сказал он. - Ты знаешь Грэма? Он ведет радиостанцию". Она кивнула. - Отдай его ему в ближайшие двадцать четыре часа. Он передаст это мне. Есть ручка?
   Она вытащила одну из сумки и протянула ей. Он взял ручку, а затем схватил ее за левую руку. Она инстинктивно отстранилась и сжала его в кулак.
   "Остынь, Лоусон. Дай мне руку.
   Она ругала себя внутренне и протягивала руку. Он нацарапал адрес синими чернилами на ее коже. "Запомните его, а затем сразу же смойте. Понял? Иди туда. Скажи ему, что тебя прислал Джей Би. Не говорите никому ни об адресе, ни обо мне.
   - Я не...
   - Я серьезно, - с силой сказал Джимми, и его голос звучал резче, чем Майя думала, что он может выдержать. "Если кто-нибудь придет ко мне и скажет, что вы их послали, я буду все отрицать и выдам вас".
   "Я не заинтересована в том, чтобы посылать вам рекомендации, - холодно сказала она. "Я делаю это только для того, чтобы спасти свою задницу. Я не понимаю, почему мы должны когда-либо снова разговаривать.
   Он ухмыльнулся. - Тогда увидимся. Джимми сделал два шага назад к дорожке и остановился. - Эй, это правда, что два дня назад ты сломал Чаду нос учебником? За спортзалом?
   Она кивнула. "Ага."
   Джимми рассмеялся. "Хороший. Этот парень задница. Удачи, Лоусон. Он добрался до дорожки и пустился трусцой.
   Майя посмотрела на адрес, написанный чернилами на ее руке. На кратчайший миг ее мысли вернулись к воспоминанию о поезде. Потеряла сознание, когда наркотики, которые ей навязали торговцы людьми, подействовали. Вырезала буквы на своей голени заостренной металлической скобой, вырванной из сандалии. Сообщение для ее отца, в котором она была уверена только наполовину, придет...
   Она стряхнула эту мысль с головы. Это было давным-давно. Тем не менее, это подготовило почву для того, где она стояла сейчас. После ее спасения было, когда она сделала заявление о своем будущем, что теперь она стояла рядом. Шрамы все еще были на месте, тонкие, белые и почти неразборчивые. Но они были там.
   Она по-прежнему избегала шорт, когда это было возможно.
   Адрес состоял из одной строки синими чернилами: 817 Butler St, PK.
   ПК? Ах, Покипси, поняла она. Примерно в тридцати милях к северу от академии.
   Было бы намного проще, если бы фальсификатором был Джимми Брэдли. Но, конечно, не он. Было бы так же легко, если бы он указал ей на другого кадета, кого-то в кампусе - но, конечно же, он этого не сделал. Нет, фальсификатор был за пределами кампуса. Гражданский.
   Когда она возвращалась к зданию, слегка дрожа от холодного ветерка, ей пришла в голову идея, которая могла решить дилемму и ее, и Дина Ханта. Ей нужно было убраться из кампуса, а декану нужно было сделать так, чтобы все выглядело так, будто были приняты карательные меры.
   Майя лизнула два пальца и стерла адрес с тыльной стороны ладони. Она могла просто передать его Ханту вместе с именем Джимми Брэдли. Но нет. Ей было поручено найти фальсификатора, и это то, что она собиралась сделать.
   Вооружившись новым направлением и чувствуя, что она близка, она направилась в кабинет декана, чтобы попросить Ханта отстранить ее от академии.
  
  
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро натянула синий блейзер и расправила лацканы. Он немного обтягивал плечи, но в остальном сидел хорошо. Пенни была тщательной, не только следя за тем, чтобы их расшитая графеном одежда была достаточно деловой для их целей, блейзеров и рубашек с воротником, но и подбирая посадку в основном правильно.
   Он должен был сказать "в основном", потому что в тот момент Алан изо всех сил пытался застегнуть хотя бы одну пуговицу твидового спортивного пиджака на своем довольно солидном животе.
   Он хмыкнул. - Держу пари, она сделала это нарочно.
   Зеро ухмыльнулся. - Может, считать это тонким намеком?
   Полет в аэропорт Бен-Гурион в Тель-Авиве был изнурительным. Итого почти двенадцать часов с остановкой на дозаправку в Цюрихе. Он подумал о своем друге, докторе Гайере, и подумал, не находится ли он в его кабинете. Но, конечно, не было времени на посещение, общественное или медицинское.
   Из-за разницы во времени они вылетели из Даллеса утром сразу после восхода солнца и приземлились на следующий день незадолго до восхода солнца. Поджидающая машина отвезла их в отель, высококлассное и, по общему признанию, красивое место в восьми кварталах от здания "Дженерали", где должен был быть подписан договор. Их псевдонимы проверялись там уже два дня; ключи от их комнат сопровождали фальшивые значки прессы в досье Марии.
   В гостиничном номере их ждала видеокамера, два магнитофона и микрофон - инструменты, которые еще больше подтвердят их прикрытие. Алан взглянул на них и вздохнул.
   "Там легко поместится LC9", - сказал он, указывая на цифровую камеру.
   - Конечно, - возразила Мария. "Можете ли вы представить, какой была бы каждая иностранная пресс-конференция, если бы предполагаемые репортеры начали вытаскивать оружие из камер?"
   Чип и Тодд находились в соседней комнате, примыкающей к их комнате смежной дверью. Они вошли, одетые в шикарную одежду, которую им предоставила Пенни, и смотрели на весь мир так, словно собирались посетить саммит в Силиконовой долине.
   "Время?" - спросил Зеро Стрикленда, натягивая коричневые ботинки с тремя баллистическими ножами, спрятанными в левом носке.
   - О-девятьсот, - ответил Тодд. "Шестьдесят минут до занавеса".
   - Что с сапогами? - спросила его Мария, втыкая маленькую серебряную заклепку в мочку уха. Она была одета в угольно-серый блейзер с белой блузкой. То, как ее светлые волосы струились по плечам, делало ее похожей, по крайней мере для него, на то, что она действительно могла бы быть ведущей новостей.
   - Э... они очень стильные? он ответил.
   - Конечно, - сказала она ровно. - Ты хочешь мне что-нибудь сказать?
   "Да." Он встал и нежно поцеловал ее в лоб. "Ты потрясающе выглядишь в сером. Действительно заставляет ваши глаза сиять".
   - Давай приостановим прелюдию, пока это не будет сделано, - проворчал Алан. Он поднял камеру - никто этого не сказал, но все знали, что его внешний вид придает больше правдоподобия оператору в их труппе.
   - Пошли, - объявила Мария. Группа двинулась к двери. Кроме Зеро, который задержался. "Вы идете?" - сказала она через плечо.
   "Ага. Будьте прямо позади вас. Просто... нужно ударить по голове. Он потер живот и вздрогнул. "От всех этих полетов меня немного тошнило".
   - Угу, - сказала она так, что это означало, что она ни на секунду не поверила ему. - Мы подождем в вестибюле. Сделай это быстро."
   "Конечно." Он подождал полных две минуты после того, как дверь закрылась, пока не убедился, что они по крайней мере в лифте, направляющемся вниз, если не в вестибюле. Затем он поспешил к сундуку и открыл его.
   И какое-то время он просто смотрел на объект. Он знал, что должен был знать, что это было, но его форма просто сбила его с толку. Он был угловатым, но гладким, с четырьмя пропеллерами и странным бочонком на днище...
   - Не сейчас, черт возьми! Он схватился за лоб, словно мог выжать знание, как апельсин. Он так долго ходил без происшествий. И сейчас? Когда он уже чувствовал себя настолько неуверенным в том, что они должны там делать? Последнее, о чем ему нужно было беспокоиться, так это о том, забудет ли он, где он находится, или почему он здесь...
   Успокоиться. Просто подышите минутку.
   Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, вдох через нос и выдох через рот. А потом снова. Потом третий.
   Он открыл глаза и сделал четвертый вдох - на этот раз тяжелый вздох облегчения.
   - Дрон, - сказал он вслух. "Ты дрон. У меня есть это. Он схватил его и поспешил из комнаты, направляясь к лифту.
   Это было, по крайней мере, серебряной подкладкой, что это не случилось ни с кем другим в комнате. Алан знал, что что-то не так, с тех пор, как он стал свидетелем того, как Зеро забыл, как заряжать пистолет в перестрелке. Алан рассказал об этом Марии - не из стукачества, а из искреннего беспокойства. А она, в свою очередь, сказала ему, что если у нее будут основания полагать, что он может поставить под угрозу операцию, она вытащит его из нее в мгновение ока.
   Будущая жена или нет, но она была не прочь поговорить с ним прямо, когда дело касалось его безопасности или безопасности любого другого члена команды.
   Из лифта он нашел лестницу на крышу и направился вверх. К счастью, тяжелая стальная дверь не была заперта. На улице было на удивление приятно, температура около шестидесяти градусов при ясном небе. Или почти ясно - он слышал гул лопастей вертолетов и видел, по крайней мере, два из них в небе, несомненно, круживших возле здания Генерали.
   Он нашел место в углу крыши, где дрон был прилично скрыт от любого, кто мог туда подняться, за большим квадратным вентиляционным отверстием. Он отправил Пенни короткое сообщение по спутниковому телефону - " Размещено ", вот и все, что было сказано, - а затем поспешил в вестибюль, чтобы встретиться с командой.
   "Все хорошо?" - спросила Мария, когда он присоединился к ним.
   Он показал ей большой палец вверх.
   Дорога до места была похожа на похоронную процессию. Они шли гуськом, чтобы избежать прохожих с оживленным пешеходным движением. Никто из них не говорил, и они держали головы опущенными. На самом деле в этом не было необходимости, поскольку никто не знал, кто они здесь. Но, размышлял Зеро, возможно, остальные думают так же, как и он. Что, несмотря на тайный характер их визита в Иерусалим, все это казалось таким... нормальным по сравнению с тем, что их обычно просили сделать. Одевайтесь красиво, притворяйтесь прессой и наблюдайте за подписанием договора. Даже город вокруг них был, за неимением лучшего слова, нормальным; в культурном и архитектурном плане никто не мог притвориться, что они шли по оживленному американскому проспекту, но это, конечно, было далеко от пустынного комплекса, который они штурмовали несколько дней назад.
   Когда они оказались в пределах двух кварталов от здания "Дженерали", все стало выглядеть куда менее нормально. Грохочущие вертолеты, лениво летающие по периметру центра Иерусалима, только добавляли к сцене перед зданием. На некотором расстоянии от парадного входа были поставлены козлы, частично перегородившие улицу и ограничившие ее одной полосой. Два офицера руководили медленным движением транспорта, в то время как другие израильские полицейские выстраивали собравшуюся толпу в стройную линию.
   Зеро и его команда встали на место с этой линией. Казалось, что большинство присутствующих были одеты гораздо лучше, чем он; присутствовали высокопоставленные лица и члены палестинского и израильского правительств, а также атташе и свита, но с точки зрения полиции и службы безопасности они были просто еще одним органом, который смог безопасно проникнуть внутрь здания.
   Первым пунктом безопасности была проверка личности. Офицер с суровым лицом в черном бронежилете и каске проверил журналистский значок Зеро и американское удостоверение личности, подняв его и несколько раз переводя взгляд с лица на удостоверение личности. Наконец он вернул его и махнул рукой.
   Второй контрольно-пропускной пункт находился прямо внутри светлого атриума. Металлоискатели. Зеро снял часы и ремень, а из карманов достал спутниковый телефон и бумажник, в котором было его поддельное удостоверение личности и немного наличных. Наконец он выскользнул из ботинок и сложил все вещи в серый мусорный бак вместе с магнитофоном в кармане.
   Он прошел через детектор без происшествий. С другой стороны белый парень в черном костюме поднял руку, призывая его остановиться. Второй агент заглянул в мусорное ведро и осмотрел его.
   Зеро затаил дыхание, когда агент поднял один из ботинок. Левый. Он прикусил внутреннюю часть щеки, когда агент провел рукой в латексной перчатке по подошве, по контуру нижней стороны и по носку ботинка.
   Если бы этот нож выскочил прямо сейчас...
   Но это не так. Агент снова опустил ботинок и передвинул серый лоток к нолю.
   Натянув ботинки, он направился к третьему контрольно-пропускному пункту. Палестинская президентская гвардия, судя по их внешнему виду, в черной форме и черных беретах. Они стояли у двери в аудиторию и внимательно следили за проходившими мимо посетителями, время от времени отводя кого-то в сторону для короткого обыска, проверяя сумочки и размахивая жезлами безопасности.
   Зеро прошел их без происшествий, и остальная часть команды последовала за ним внутрь.
   Зрительный зал был невелик. На приподнятом помосте в дальнем конце комнаты находился подиум с печатью президента Соединенных Штатов и стол, на скатерти которого красовались флаги Израиля и Палестины. Три стула за столом указывали, где вскоре должны были сесть почетные люди для подписания.
   Непосредственно перед помостом находилась пресс-яма, отрезок открытого зала только для стоячих мест, где уже было установлено более дюжины камер, обращенных к помосту, когда репортеры делали вступительные доклады и обменивались информацией со своими коллегами из любой студии, которую они приветствовали. из. За ямой для прессы были ряды сидений для гостей подписания, высокопоставленных лиц, дипломатов и военнослужащих, стулья стояли на изогнутых возвышенных рядах, как амфитеатр.
   Пятеро из них прошли в зону прессы и заняли позиции в порядке, который ранее продиктовала Мария. Он посмотрел на часы; менее чем за десять минут до начала церемонии. Другие представители прессы втиснулись в яму вместе с ними, заставив их стоять почти плечом к плечу. Там было множество СМИ из разных стран, и каждый хотел иметь хорошую точку зрения, четкий снимок и некоторую передышку, когда ее было немного.
   Зеро осознал изъян в их плане; как пресса, они будут сидеть в первом ряду, чтобы гарантировать, что с президентом ничего не случится, но маневрировать оттуда будет сложно.
   - Как сардины здесь, - сказал Алан низким рокочущим голосом. В такие моменты он умел читать мысли Зеро. Часто казалось, что они думают одинаково. Инстинкты Алана в подобной ситуации были такими же острыми, как и его собственные, и ему было интересно, о чем в данный момент думает его друг. Если бы у него были такие же бабочки в животе, сворачивающиеся в нервный кокон узла.
   Алан поднес цифровую камеру к своему лицу и медленно повернулся, как будто получая панорамный снимок толпы позади себя, но, вероятно, осматривая толпу в поисках кого-либо подозрительного или встревоженного - кроме Зеро, то есть.
   Весь персонал тщательно проверен , напомнил он себе. Безопасность тщательная и жесткая . По обеим сторонам возвышения стояли восемь членов палестинской президентской гвардии, возможно, еще больше в других местах, которых он не мог видеть, примерно в восьми футах друг от друга, сцепив руки перед собой и глядя прямо перед собой, с автоматическими пистолетами на ремнях за плечами. ...
   Зеро нахмурился. Это казалось странным выбором оружия для обеспечения безопасности в такой ситуации. Он изо всех сил пытался вспомнить табельное оружие палестинцев.
   - Алан, - сказал он тихо. - Ты знаешь, что...
   Громкоговоритель загудел прежде, чем он успел закончить, и мужской голос торжественно произнес через систему громкой связи: "Дамы и господа". В толпе мгновенно воцарилась тишина, когда приветствие было повторено на арабском и иврите. "Президент Соединенных Штатов Америки".
   Аплодисменты раздались позади и вокруг него, но Зеро к ним не присоединился. Его мышцы были слишком напряжены для этого.
   Вот так.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  
  
   Стефан Краусс не любил просить о помощи. Он предпочитал делать как можно больше самостоятельно, и ни с кем не делился своими идеями и планами. Однако он осознавал, что иногда помощь необходима, и, выздоравливая в хижине с соломенной крышей на белом песчаном пляже на краю мира, он был благодарен, что позволил себе несколько незначительных уступок своей независимой натуре.
   Тридцатишестилетний убийца немецкого происхождения полулежал на белой койке со стальными прутьями по бокам и смотрел маленький телевизор, стоявший на столике у изножья кровати. Спутниковое телевидение - это еще одна вещь, за которую он был благодарен.
   Это и быть живым.
   Он все еще пытался поверить, что человек, с которым он дрался на южнокорейском судне, был настоящим агентом Зеро. Этот человек просто казался ему таким... строгим. Слишком много, чтобы быть ужасающим призраком столь многих закаленных мужчин в кошмарах. И все же он превзошел Краусса, выстрелил ему в спину - пуля прошла мимо его позвоночника на полтора дюйма - и взорвал лодку, применив против нее собственный заряд, плазменный рельсотрон.
   Шейх Салман, последний работодатель Краусса, был убит предполагаемым огнестрельным ранением, нанесенным самому себе. Аятолла Ирана был жив. Но так было и с Крауссом.
   Агент Зеро определенно не поверил бы, что это возможно. Крауссу потребовалось бы чудо, чтобы выжить после выстрела, взрыва и погружения в ледяные воды Атлантики без всякой надежды на спасение.
   Но Штефан Краусс позволил себе эти уступки, предусмотрев определенные меры, непредвиденные обстоятельства, на случай неудачи. Ему не чужды были неудачи, и он не был настолько надменным или высокомерным, чтобы верить в невозможность подобных вещей. Такого рода высокомерие лучше оставить кинематографическим злодеям и людям, которые скоро умрут.
   Краусс был жив .
   Стефан Краусс не было его настоящим именем; он отказался от этого давным-давно, в четырнадцать лет, когда был вынужден бежать из прежней жизни за убийство отчима-насильника. Его первое убийство. Неаккуратно, эмоционально, можно даже сказать неэффективно. Там был настоящий Штефан Краусс, немецкий футболист дортмундского клуба. Нынешний Краусс хорошо помнил его с детства, даже несмотря на то, что он играл всего один сезон, прежде чем погиб в автокатастрофе под Дюссельдорфом.
   По телевидению играла американская песня, посвященная представлению президента США. "Приветствую вождя", - звали его. Он улыбнулся; у них был гимн для всего, у американцев.
   Президент сказал несколько слов, даже процитировал Эйнштейна. Товарищ немец. Краусс предположил, что это должно было вдохновить, но не смог понять. Мирный договор? Любой, кто верил в договоры, не обращал на это внимания. Разве история не доказывала снова и снова, что насилие - это более быстрый и гораздо более эффективный путь к миру? У американцев были все необходимые инструменты, чтобы быстро и сокрушительно положить конец насилию и междоусобицам в целевых регионах, но они выбрали дипломатию и мирные переговоры. Такие вещи были мимолетными. Они искренне верили, что это продлится? Или они просто баловались?
   Он согнул пальцы левой руки, и их пронзила боль. Он получил некоторое повреждение нерва из-за того, что так долго находился в воде. Скорее всего постоянный.
   Краусс должен был быть мертв, но он был жив. Благодаря его непредвиденным обстоятельствам. Да, тремя неделями ранее его застрелили, и он был на лодке, когда рельсотрон был направлен на ее нос и выстрелил. Его отбросило на много метров и бросило в 35-градусную воду Атлантики, в ста шестидесяти милях от американского берега.
   Под одеждой на нем был неопреновый сухой костюм полярного класса. Такие костюмы носили водолазы для опасных подводных экспедиций в Арктике.
   Если бы он потерял сознание при ударе о воду, то, несомненно, утонул бы. Но он не потерял сознания, а уцепился за изогнутый обломок корпуса, перевернув его вверх дном, создав не только укрытие, но и небольшой темный карман, из которого ему удавалось сохранять лицо и руки достаточно теплыми, своим дыханием и жар собственной головы.
   Костюм достаточно защищал его от ледяной воды, но Агент Зеро проделал в нем дыру. Вода просачивалась медленно; он мог чувствовать это, хотя он больше не чувствовал пулевого ранения, когда скорчился под обломком корпуса, медленно поддавшись переохлаждению. Замерзнуть насмерть.
   Второй моляр в его верхней правой части был имплантатом. Он потянулся к нему дрожащими пальцами, слегка повернув его, чтобы вытащить, хотя и не без труда и нескольких острых болей. В конце концов искусственный зуб расшатался. Она была сделана не из эмали, а из керамики - ему приходилось следить за тем, чтобы не жевать твердую пищу этой стороной рта, - и он сильно прикусил ее своими левыми коренными зубами, чтобы активировать крошечное устройство внутри. Маяк, сигнал GPS.
   Стефан Краусс не любил просить о помощи, но понимал, что иногда помощь необходима. Когда-нибудь он умрет, возможно, гораздо раньше, чем ему хотелось бы, но он отказался умирать за дело Салмана. Так что он дрожал в своей темной, водянистой, холодной лачуге на корпусе и считал. Минуты тянулись, как часы, и он считал, потому что не было ничего лучше, чем дрожать и истекать кровью в океан. Прошло восемьдесят четыре минуты и двадцать семь секунд, прежде чем он услышал гул вертолетных винтов. Это могли быть американцы, приехавшие осмотреть обломки и взять его в плен. Но нет.
   Одна вещь, которую Стефан Краусс усвоил рано, заключалась в том, что люди готовы на все, лишь бы цена была подходящей. Он жил этим представлением. Он заключал контракты по этому принципу. Он планировал это понятие. И в тот день, с посиневшими губами, истекающий кровью и почти мертвый, он выжил благодаря этому представлению.
   Его спасение координировал богатый белорусский благотворитель, которого Краусс сделал невероятно богатым, устранив двух своих самых яростных конкурентов в торговле кокаином. У благодетеля была яхта с вертолетной площадкой, а в двухстах сорока милях от американского побережья был дежурный лоцман, как и просил Краусс. Он никогда до конца не верил, что рельсотрон доберется до места назначения.
   Его неопреновый костюм был срезан на вертолете, и его лечили от переохлаждения и пулевого ранения в спину, когда его доставили в безопасное место, сначала на вертолете, затем на лодке и, наконец, на гидросамолете.
   Мальдивы были архипелагом без выдачи, более чем в семистах милях от материка азиатского континента, но ни одна из этих причин не была причиной его выбора. Менее пяти человек в мире знали, что он был там. Нет, расположение было вопросом удобства; на Мальдивах было более одиннадцати сотен островов, некоторые из них были настолько крошечными, что едва ли можно было бы назвать их таковыми или дать право на то, чтобы им дали собственное имя. Владелец этого острова был еще одним человеком, на которого работал Краусс; он убил старшего брата этого человека, чтобы унаследовать состояние их семьи. А вместо оплаты Краусс устроил здесь конспиративную квартиру, маленькую крытую соломой хижину с нескоропортящимися продуктами, медикаментами, кроватью, телевизором и спутниковым сигналом.
   Его опекуном была медсестра на пенсии, коренной мальдивец из Мале, куда он прилетел. никаких вопросов не было задано.
   Хижина находилась менее чем в тридцати метрах от полосы белого песка. Он мог слышать шум прибоя прямо за ним, колыбельная, которая успокаивала его мысли и помогала ему заснуть каждую ночь. Мальдивская медсестра спала в соседней комнате и проверяла его каждый час. Она кормила его едой до тех пор, пока он не справился сам. Она помогла ему встать с постели, чтобы сходить в туалет, когда он снова смог ходить, и вытирала его губкой до тех пор, пока он не смог помыться.
   Он не чувствовал позора из-за своего положения. Это было необходимо. Считать возмущающим правильное выздоровление лучше оставить тем, кто скоро умрет.
   В прямом эфире из Иерусалима американский президент представил палестинского лидера Ашрафа Дауда. Его встретили аплодисментами, и он тоже сказал несколько слов. Камера наклонилась, просматривая зал, ожидая реакции различных присутствующих высокопоставленных лиц.
   Стефан Краусс внезапно и с интересом наклонился вперед. Он игнорировал боль в спине, в конечностях.
   Он только что увидел лицо Агента Зеро?
   Нет; это была уловка его ума. Это должно было быть. Хотя было бы не так уж трудно поверить, что он может быть там. Но на виду? Среди прессы? Вряд ли.
   Скорее всего, его собственная фиксация заставила его ошибиться в выражении лица. Он верил в вендетты - фактически, большая часть его карьеры была основана на них, хотя обычно это были вендетты его клиентов. Однако во что он не верил, так это в месть. Это была глупая идея - преследовать и мстить, основываясь исключительно на желании причинить вред за зло, причиненное их руками.
   Кроме. В нем не было денег.
   Краусс предпочитал искусство тонкой манипуляции. У него были способы получать информацию, и он доносил эту информацию до тех, кто еще не знал, что она им нужна. Он позволил им поверить, что его выводы были их собственными, и что план, который уже был очевиден для него, принадлежал им с самого начала. Показательный пример: именно он обнаружил южнокорейскую разработку плазменного рельсотрона. Это он обманным путем пробрался в исследовательскую группу в качестве охранника. Оттуда нужно было определить человека, который больше всего заплатит за свои усилия. Когда умер король Саудовской Аравии, стало совершенно очевидно, кому это было нужнее всего. Шейх щедро заплатил ему авансом, и тщеславия этого человека было достаточно, чтобы заставить его поверить, что это была его работа, и его план был прост. Теперь Салман был мертв. И Краусс был жив .
   Нет, Штефан Краусс не верил в месть. Ему это было не нужно. Вот почему, как только он станет достаточно здоровым, он вернется в мир и найдет человека, который заплатит ему за то, чтобы он нашел и убил агента Зеро.
  
  
   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  
  
   "Дамы и господа, - произнес голос из громкоговорителя, - президент Соединенных Штатов Америки".
   Затем заиграла "Hail to the Chief" под вежливые аплодисменты, когда президент Джонатан Рутледж вышел на помост из-за занавеса в задней части зала. Дверь, как понял Зеро, скрытая за занавеской.
   Ратледж слегка помахал рукой, подходя к подиуму. Он держался хорошо, достойно, его костюм был идеально выглажен и украшен булавкой в виде американского флага. На щеках у него был макияж, заметил Зеро, и в льстивом мягком свете он выглядел на десять лет моложе.
   - Доброе утро, - сказал Рутледж в микрофон. "Дамы и господа, для меня большая и скромная честь быть свидетелем этого момента в истории. Альберт Эйнштейн сказал: "Мир нельзя установить силой; Это может быть достигнуто только путем понимания.' Я говорю, что понимание - это только первый шаг. Понимание порождает сострадание. Сочувствие. Товарищество. Благодаря взаимопониманию мы можем преодолевать границы и убеждения; мы можем преодолеть наши различия и понять, что мы все едины. Хотя это всего лишь один из многих шагов к достижению истинного понимания, он является решающим, необходимым, и он будет вписан в анналы истории и создаст прецедент для грядущих поколений".
   Зеро немного поморщился, не только из-за того, что спичрайтеры президента вставили цитату из Эйнштейна, но и из-за того, что он ошибся - это было "мир нельзя сохранить силой", - но он быстро напомнил себе, что нужно быть начеку.
   "Без дальнейших церемоний, - продолжил Ратледж, - для меня большая честь представить президента Палестинской национальной администрации, президента Ашрафа Дауда".
   Занавес снова двинулся, и Давуд вышел под сдержанные аплодисменты. Давуду, как знал Зеро, было пятьдесят три года, он был вполне здоров для человека своего возраста, но смягчился за последние несколько лет. В его аккуратно подстриженной седой бороде мелькнула седина, а когда он слегка повернулся лицом к президенту США на трибуне, Зеро мельком увидел блестящую лысину на его макушке.
   Давуд тепло улыбнулся, когда двое мужчин взялись за руки.
   Электрический разряд пронзил мозг Зеро. Боли не было; это было больше похоже на вспышку молнии в его голове, сильную, внезапную и яркую. А вместе с ним и открытое воспоминание вырвалось на поверхность океана, который был его лимбической системой.
   Ты встречал Дауда раньше , понял он. Много лет назад, задолго до того, как Ашраф Дауд стал президентом, когда он был представителем в Законодательном совете Палестины. Зеро был контактным лицом ЦРУ, участвовавшим в многонациональной тайной операции по поиску и ликвидации террориста, связанного с ХАМАСом, а Давуд был его представителем в парламенте.
   Он уже встречался с Даудом раньше - стоял перед ним, пожимал ему руку.
   Зеро наблюдал, как два президента пожали друг другу руки прямо на возвышении, и отточил это. Он вспомнил, как будто это только что произошло, что у Дауда было уникальное рукопожатие. Это был единственный раз в жизни Зеро (насколько он мог вспомнить), когда мужчина согнул мизинец. Он помнил странное ощущение костяшками пальцев на своей ладони и сдерживал себя, чтобы не показать никакой реакции.
   Здесь, сейчас, на помосте, Давуд крепко пожал руку Ратледжа, дважды пожал ее, все пять пальцев сжимая руку президента США.
   Что это значит?
   Ничего такого. Он знал это. Это была крошечная, бессмысленная идиосинкразия прошлых лет. Развернутый мизинец ничего не значил.
   По крайней мере, так сказал ему его мозг. Этот чертов логичный комок жира и тканей в его черепе посылал электрические импульсы вниз по позвоночнику, даже когда он активно пытался его убить. Это, по большей части, сослужило ему хорошую службу на протяжении всей жизни воспитания, обучения и выживания.
   Но так же было и его сердце, и оно билось с удвоенной скоростью.
   Что это значит?
   Давуд улыбнулся и сказал несколько слов на трибуне, но они были потеряны для Зеро, когда он подошел ближе. Это что-то значило. Так сказало ему сердце.
   Было слишком много людей. Он сделал малейший шаг вперед, столкнувшись плечом с мужчиной с камерой и вызвав резкий хмурый взгляд.
   - Ноль, - сказала Мария шипящим шепотом позади него.
   На возвышении Ратледж снова заговорил в микрофон. "Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне и поприветствуйте премьер-министра Израиля Джейкоба Ницани".
   Больше аплодисментов. Еще одно взъерошивание занавески. Зеро двинулся или пытался. Слишком много людей. Он не сводил глаз с помоста и наткнулся на кого-то. Какой-то предмет с грохотом упал на пол. Женщина выругалась на него себе под нос. Он подкрался ближе. Он услышал, как позади него снова прошипело его имя.
   Ницани был стройным мужчиной в коричневом костюме и очках в форме совы, которые стали такой же отличительной чертой его внешности, как и тонкие усы, которые он сохранил на протяжении всей своей политической карьеры. Он нежно помахал толпе присутствующих, прежде чем повернуться к Ратледжу. Он пожал президенту руку и сжал плечо Ратледжа левой в тонком жесте признательности.
   Зеро рванулся вперед. Это было неправильно, он чувствовал это. Он втиснулся между двумя репортерами, и оба закричали. Глаза были направлены в его сторону, такого внимания он не хотел. Члены президентской гвардии. Два агента секретной службы нахмурились.
   Секретная служба...
   Ницани повернулся и пожал руку Дауда.
   Двое мужчин обменялись несколькими словами между собой. Улыбки на их лицах. Надежда на будущее.
   Мизинец не сложился.
   Зеро снова нажал. Агент секретной службы, стоявший перед возвышением, встретился с ним взглядом и шагнул вперед, одной рукой потянувшись к кобуре, спрятанной под курткой.
   У него не было выбора.
   "Ревень!" он крикнул. Это звучало совершенно нелепо. Но у него не было выбора. "Ревень!"
   Агент на мгновение замолчал, на его лице появилось недоуменное выражение. Очевидно, его проинформировали о кодовом слове, но когда пришло время действовать, он замер.
   Но чего я ожидал? Что он бросит мне пистолет?
   На возвышении Дауд отпустил руку Ницани. Улыбка не сходила с его лица, когда правая рука палестинского президента потянулась к изнанке его пиджака.
   "Ревень!" - крикнул он еще раз.
   "Нуль!" - крикнула Мария позади него.
   "Остановить там!" - заорал на него агент секретной службы.
   Ратледж посмотрел вниз. Его взгляд встретился с взглядом Зеро, и мгновенное замешательство сменилось паникой. Он видел, что что-то не так. Ницани тоже посмотрел на внезапный взрыв снизу.
   Однако президент Дауд не сводил глаз с израильского премьер-министра. Рука снова высунулась из куртки, сжимая маленький серебристый пистолет. Он поднес его ко лбу Ницани и нажал на курок.
  
  
   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
  
   Тело премьер-министра Ницани мгновенно рухнуло. Он был мертв еще до того, как упал на землю. Выстрел не получил ни единого эха в камере, прежде чем начались крики. Тела внезапно нахлынули на Зеро, их море, конечности на его лице и крики в ушах.
   Президент Палестины только что убил премьер-министра Израиля на глазах у всего мира. Прямо перед...
   Ратледж.
   Доберитесь до Ратледжа.
   В фильмах было то, что обычно называют "реакцией", момент после большого события, который, кажется, замирает во времени, чтобы дать актерам возможность проявить эмоции, показать свой ужас, шок или решимость. На самом деле такой момент редко существовал. Ужас подпитывал адреналин, и мало что вызывало неподдельный, дрожащий от страха ужас, как невозможно громкие звуки выстрела в непосредственной близости. Это как смотреть, как человек умирает у тебя на глазах.
   Толпа нахлынула на него, все пытались протиснуться назад, к выходам, пока Зеро боролся вперед. Быстрый взгляд через плечо сказал ему, что его команда последовала его примеру и столкнулась с такими же проблемами. Фоксворт был сбит с ног. Люди на приподнятых рядах толкались, расталкивали друг друга, падали с краев, несомненно, топтались под ногами.
   Доберитесь до Ратледжа. Это было все, что имело значение.
   Воздух пронзила автоматная очередь. За этим последовали новые крики. Зеро пригнулся и закрыл голову. Он пытался оглянуться, чтобы найти Марию, Стрикленда или Алана, но больше никого не видел. Только вздымающиеся тела.
   Когда он снова осмелился поднять взгляд, агент секретной службы перед помостом схватился за грудь, а на его белую рубашку из нескольких мест брызнула кровь.
   Еще одна очередь огня. Члены президентской гвардии окружили помост с автоматическими пистолетами в руках. Они боксировали с агентами Секретной службы и казнили их за считанные секунды.
   Зеро оттолкнул человека с дороги и мельком увидел Рутледжа. Его лицо было белым как полотно, его руки боролись с Даудом, который держал его сзади, одной рукой обвивая шею президента и прижимая пистолет к виску.
   Нет...
   Но он не стрелял. Вместо этого он маленькими шажками потянул Ратледжа назад... к занавеске. К двери, через которую они вышли.
   Черная униформа внезапно закрыла ему обзор, когда член президентской гвардии направил свое оружие прямо на толпу журналистов.
   "Вниз!" - крикнул он никому и всем, пригнувшись и прикрыв голову.
   Пули пронзали окружающих. Тела падали. Еще выстрелы, на этот раз из задней части комнаты. Охрана в атриуме, пытается открыть ответный огонь. Но Зеро знал, что они поразят столько же невинных, сколько и повстанцев.
   Он увидел дорогу. Президентский гвардеец открыл обойму автоматического пистолета и потянулся за другим. Для него Зеро был прессой. Не угроза.
   Он поднял левую пятку и ударил ее. Через два длинных шага он был там, достаточно близко, чтобы вскочить. Носок ботинка попал мужчине в живот, чуть ниже пупка. Пять дюймов стали вонзились в него, когда Зеро вырвал пистолет у него из рук.
   Он развернулся, пригнувшись, и выстрелил. Пули пробили еще двух одетых в черное палестинцев. Если бы они были даже палестинцами.
   За его спиной раздались выстрелы, когда на его спину обрушилось сильнейшее давление. Шок заставил его лечь на землю, выдавил воздух из легких. Казалось, что в него выстрелили - в него выстрелили, - но графен выдержал. Он стиснул зубы от боли и перевернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Алан схватился с мужчиной, заставив пистолет подняться и выбив колено.
   Другой подошел слева, подняв пистолет. Зеро одним плавным движением скинул ботинок, покрутил его в руке и ударил кулаком по подошве.
   Лезвие вылетело и скользнуло по шее мужчины. Из пореза хлынула кровь, и его руки тут же прилетели к ране. Зеро снова ударил пяткой, и выскочило новое лезвие. он перекатился, быстро преодолевая расстояние между ними, и один раз ударил лезвием стражника в сердце.
   Алан посмотрел на него сверху вниз, тяжело дыша. Шея другого человека была сломана, а его пистолет был в руке Рейдиггера. Собственные руки Зеро были в крови, а спереди торчал ботинок с ножом.
   - Были и другие, - выдохнул Алан. - Куда они пошли?
   Голова Зеро закружилась. Он увидел Марию, помогающую раненым представителям прессы подняться из зала и вывести их к выходу. Стрикленд поднял Чипа на ноги. У бывшего пилота была кровь на лбу.
   Их было больше.
   Алан был прав; ранее он насчитал в комнате не менее восьми президентских гвардейцев. Пятеро из них лежали мертвыми. Они с Аланом убили троих. Секретная служба сделала несколько выстрелов? Казалось, что у них не было времени на рукопашную. Дружественный огонь, наверное? Или же...
   Или они на самом деле не были президентскими гвардейцами.
   Остальные просто исчезли. Занавес все еще слегка шевелился.
   Дверь. Дауд ушел. Рутледж ушел. Они исчезли за занавеской.
   Зеро вскочил на ноги и бросился к нему. "Пойдем-"
   "Замри!" - прогремел голос.
   Он повернулся. Большинство присутствующих разбежались или, по крайней мере, добрались до задней части зала, в то время как израильские полицейские и агенты секретной службы в атриуме пробрались внутрь. На них были вытащены пистолеты.
   Зеро поднял руки. Окровавленные, все еще держащие ботинок и нож.
   "ЦРУ!" - крикнул Зеро в ответ.
   "Брось оружие!" - скомандовал ведущий агент.
   Мария шагнула вперед и быстро заговорила, несмотря на то, что запыхалась. "Группа исполнительных операций. Вам дали кодовое слово. 'Ревень.' Мы должны пойти за президентом, его взяли в заложники и...
   Внезапно электричество отключилось. Внезапно все огни в этом месте погасли, погрузив их в почти полную темноту. Стрельба из орудий, дульные вспышки освещали комнату на доли секунды, словно прерывистый стробоскоп.
   Зеро уронил ботинок и ударился о палубу, прыгнув на живот на случай, если кто-нибудь выстрелит в его сторону. Он не знал, были ли это израильтяне, секретная служба или и то, и другое, но он не хотел стать жертвой дружественного огня.
   Он встал на четвереньки и пополз вперед, в направлении, максимально приближенном к тому месту, где он только что видел Марию. Это было единственное, что имело смысл в тот момент, найти какой-то оазис среди всего этого хаоса. Кто-то в темноте взвизгнул; снова выстрелил пистолет, и он вздрогнул.
   Его рука потянулась к полу и вместо этого приземлилась на что-то мягкое и податливое. Он дернул его обратно. Тело было еще теплым, но не реагировало на его прикосновения.
   Сколько умерло сегодня? И почему?
   Справа от него что-то шаркнуло. Зеро замер, а через мгновение мужчина с кряхтением врезался прямо в него. Это был не один из его товарищей по команде, в этом он был уверен. Человек-невидимка ударил Зеро по плечу и руке у собственных коленей и пошатнулся, спотыкаясь и падая.
   Зеро потянулся в темноте к упавшему человеку, схватился и нашел плечо. Руки заканчивались руками, руки держали оружие, а оружие могло убить не того человека в такой момент, как этот. Он скользнул своей рукой по всей длине руки, пока не наткнулся на пистолет, сжатый в кулаке, и заставил его подняться.
   Агент произвел два выстрела, звук которых был невероятно громким, а дульные вспышки оставляли пятна в поле зрения Зеро. Но он все еще держался за этот кулак, когда он развернулся и поднес руку агента к своему противоположному бедру в броске. Как только он услышал глухой удар и свист дыхания, выходящего из легких, он вырвал пистолет из руки мужчины и встал.
   Свет вспыхнул так же внезапно, как и погас. Зеро вздрогнул... а потом понял, как это выглядело. Он стоял, вооруженный, направив пистолет в землю. Но на полу перед ним лежал агент секретной службы, безоружный, на спине, с руками перед лицом, как будто это могло остановить пулю.
   Зеро быстро бросил пистолет и поднял руки. На него было направлено четыре орудия с разных сторон. И другие на его товарищах по команде.
   "ЦРУ!" - повторила Мария. "Оперативная группа! Стой!"
   "Я БЫ?" - спросил ведущий агент.
   - Мы под прикрытием, - быстро объяснила она. - Вас проинформировали о кодовом слове, верно? Ревень. Президент выбрал его сам. Вот так, за кулисами, его забрал Дауд..."
   - И кое-кто из президентской гвардии, - добавил Алан. У него шла кровь из одной ноздри из-за обрывка в темноте, но ближайший к нему агент лежал на полу без сознания.
   - Мы должны пойти за ним, - добавил Зеро.
   Ведущий агент поднял руку и нахмурился. - Вы пятеро останетесь здесь, вы меня поняли? У нас есть протоколы. Каждый выход из этого здания охраняют полдюжины человек, а у нас в воздухе вертолеты. Где-то в этом здании вооруженные люди держат президента в заложниках, и если мы побежим за ними, как безрассудство, мы можем дать им повод сделать то, о чем мы все потом очень пожалеем.
   - Безрассудство? Чип Фоксворт усмехнулся.
   Зеро сдержал куда более сильный упрек. Его инстинктом было преследовать их, убить каждого из них и доставить Ратледжа в безопасное место. Но агент был прав. Одна-единственная пуля могла положить конец жизни Ратледжа, и в последний раз он видел президента с пистолетом, приставленным к его голове другим президентом.
   "Заблокируйте его", - сказал ведущий агент своей команде в черном костюме. "Никто не входит и не выходит. И объявите это: POTUS - заложник палестинского президента".
   - Не палестинский президент, - пробормотал Зеро. Он думал об этом с самого момента рукопожатия с раскрытым мизинцем. Было только два возможных решения: либо президент Ашраф Дауд полностью сошел с ума, либо тот, кто стоял на возвышении, кто бы ни убил израильского премьер-министра, не был президентом Ашрафом Даудом.
   И хотя первое могло показаться более правдоподобным для большинства, правдоподобие никогда не было очень серьезной проблемой в его работе.
   - Вы пятеро, - рявкнул ведущий агент. "Оставайся на месте. Считай себя тоже запертым. Ты не выходишь из этой комнаты. Я чист?"
   - Ясно, - сказала ему Мария, стиснув зубы.
   "Я хочу тщательно обыскать каждый этаж", - скомандовал своей группе ведущий агент. "Начнем с верхнего этажа и спустимся вниз. Не вступай". Он подвел своих товарищей-агентов к занавеске, которую они отодвинули, чтобы открыть темную деревянную дверь, ведущую в черт знает какую другую часть здания Генерали. "Хендерсон, свяжитесь с посольством в Иерусалиме, чтобы узнать кого они могут выделить. Затем свяжитесь с бортом номер один и приготовьте медицинскую бригаду президента... - Его голос сорвался, когда они осторожно направились к двери.
   Зеро пнул микрофон возле своей ноги. Он откатился, пока не уперся в тело женщины-репортера, которая ругала его в толпе. Он покачал головой. По меньшей мере дюжина мирных жителей была мертва, а может, и больше, не считая сотрудников секретной службы, находившихся внутри в то время, и президентских гвардейцев, которых он и Алан убрали, - если они вообще были президентскими гвардейцами. Два израильских офицера взяли с помоста скатерть и аккуратно положили ее на тело премьер-министра Ницани.
   И здесь Зеро со своей командой попали в тупик по протоколу. Сделанный бессильным из-за иерархии. Он поднял ботинок, который уронил, и натянул его. Лезвие все еще было вытянуто; он наступил на пятку, и она вылетела, очистив комнату и отскочив от дальней стены зала.
   - Просто ботинок, да? - сказала Мария позади него.
   "Просто отказоустойчивость", - сказал он.
   Безотказный. Правильно - он развернул дрон, как и просила Пенни. Он быстро вытащил из кармана спутниковый телефон и увидел, что уже получил от нее сообщение.
   Инициирован, вот и все, что было сказано. Хороший; по крайней мере, у них были глаза в воздухе.
   - Все в порядке? - спросила Мария у команды.
   - Нет, - откровенно ответил Стрикленд. Молодой агент, казалось, не мог оторвать взгляда от накрытого тела премьер-министра. - Мы должны пойти за ним.
   - Это буквально их работа, - напомнила ему Мария. "Не наш".
   - Мы его команда, - возразил Стрикленд.
   - По вопросам исполнительных распоряжений, - твердо сказала Мария. - Не быть его личной охраной...
   "Вот почему мы были здесь", - вмешался Фоксворт, присоединяясь к драке.
   - Они правы, - добавил Зеро.
   Мария бросила на него суровый взгляд. - Принять их сторону в этом?
   "Не принимая ничьей стороны. Просто говорю - они правы. Мы его команда". Но он не единственный, перед кем мы отвечаем . Зеро позвонил и приложил спутниковый телефон к уху.
   "Нуль!" Пенни практически кричала на него по телефону. "Боже мой, я все видела... что сейчас происходит?"
   - Я думаю, ты знаешь больше, чем я, - ответил он. "Что это за слово?"
   - Хаос - это слово, - категорично сказала Пенни. "У меня дрон в воздухе. Здание Generali было эвакуировано и заблокировано. По общему мнению, президента держат в заложниках внутри...
   - Да, мы все еще внутри, - сказал ей Зеро. "Что-то еще?"
   "Иерусалим заблокирован, пока мы говорим. Все выезды, проезжие части, аэропорты временно закрыты и заблокированы. Полиция устанавливает периметр в два квартала от вашего местонахождения и пытается его опустошить". Она остановилась на мгновение. "Господи, палестинский президент на самом деле сделал это сам. Зеро, это было ужасно...
   "Пенни, - перебил он, - мне нужно, чтобы ты соединила меня с DNI Barren".
   Она коротко вздохнула. - Я сомневаюсь, что он свободен в данный момент.
   "Сделайте его доступным. Я знаю, что ты можешь."
   Она помолчала. - Вы просите меня взломать сотовый телефон директора национальной разведки?
   Зеро взглянул на Марию. "Либо так, либо я позвоню его дочери, и я чувствую, что твой путь будет быстрее".
   "Ага. Хорошо. Дай мне минуту или две".
   "В ожидании", - сказал он команде. Ни один из них, даже равнодушный Рейдиггер, не был из тех, кто стоял и ждал, пока кто-нибудь другой сделает за них работу. А если Рутледж был недоступен, они должны были получать заказы откуда-то еще...
   "Почему ты это сказал?" - спросил его Алан.
   Зеро нахмурился. "Чего-чего?"
   - Когда секретная служба предположила, что это захват заложников, вы сказали: "Не президент Палестины". Алан пристально разглядывал его из-под тени полей шляпы дальнобойщика. - И ты пытался привлечь их внимание как раз перед тем, как Дауд начал действовать. Почему?"
   Зеро кивнул. "Хорошо. Не смейся. Это прозвучит безумно..."
   Но когда это было не так?
   Итак, он рассказал им о рукопожатии, о встрече с Даудом несколько лет назад, о сложенном мизинце и о том, что этого Дауда нет. Дважды.
   "Я знаю, как это звучит, - заключил он, - но я не думаю, что это был президент Дауд".
   Никто не смеялся. Это был не совсем повод для веселья.
   "Господи, Зеро". Мария потерла переносицу. "Вы собирались прервать транслируемую по международному телевидению договорную конференцию из-за пальца ?"
   - Эй, он был прав, - возразил Алан.
   - О том, что что-то идет не так? - сказал Фоксворт. "Ага. Но насчет того, чтобы быть крайне убедительным фальшивым президентом? Я не знаю, вы все".
   Зеро покачал головой. Ему не нужно было их убеждать. Во всяком случае, не сейчас. Из-за Дауда или нет, но целью был человек, застреливший премьер-министра.
   "Это кто?" - раздался внезапный и хриплый голос в трубке. "Откуда у тебя эта строчка? Ты хоть представляешь, что происходит...
   - Сэр, это Зеро.
   "Нуль! Христос Вседержитель. Он жив?
   - ...Неясно, сэр.
   - Говорят, он все еще где-то в здании.
   - Тоже непонятно, сэр.
   - Как, черт возьми, непонятно? - спросил Баррен. "Здесь со всех сторон окружают десятки полицейских и агентов!"
   Зеро ответил не сразу. Его мысли переворачивались снова и снова. Почему так пропало электричество? Не прошло и минуты, как он снова включился. Ясно, что это не дело рук секретной службы или израильской полиции, и для этого должна быть причина. Отвлечение...
   Чтобы как-то вытащить президента. Неработающая сигнализация, наверное? Или скрыть их место назначения от всех, кто мог бы последовать за ними?
   "Сэр, - сказал он внезапно, - у меня есть основания полагать, что президента Рутледжа больше нет в доме".
   - Здание и весь чертов город заперты, - коротко ответил Баррен.
   "И мы тоже. По приказу секретной службы. Вы единственный, кто может разрешить нам действовать прямо сейчас. Давайте попробуем. Мы не наступим ни на какие пальцы ног".
   "Мир уже шатается, Зеро. Пока мы разговариваем, чрезвычайная исполнительная власть передается вице-президенту Баркли на случай предъявления требований". Баррен вздохнул. "Но я могу сделать чертовски хорошо обоснованное предположение о том, чего он хотел бы в этой ситуации. Найди его, Зеро. Верни его. жив . И если кто-то встанет у вас на пути, скажите им, чтобы они связались со мной в офисе.
   "Да сэр. Спасибо, сэр." Он закончил звонок.
   Менее чем в десяти футах от него лежал упавший агент секретной службы, один из первых застреленных, когда президентская гвардия открыла огонь. Он опустился на колени, молча извинился перед мужчиной и освободил его от обоих пистолетов. Один из них был надежным Glock 19. Другой - черный Walther PPK.
   "Что ж?" - спросила Мария.
   Он бросил ей вальтер. "Мы получили разрешение. Пойдем, вернем его".
  
  
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
  
  
   Джонатан Ратледж не мог видеть, едва мог дышать не только потому, что был на грани гипервентиляции, но и потому, что похитители надели ему на голову черный капюшон. Внутри пахло затхлостью и сыростью - или, может быть, это был запах снаружи, он не мог сказать.
   Злые, настойчивые голоса окружили его. Грубые руки неприятно подталкивали его. Его руки были скованы за спиной. Его ноги двигались как бы сами по себе, казалось, единственная часть его тела, которая знала, что, если он остановится, он тоже может умереть. Его ноги были как желе. Каждый шаг грозил свалить его с ног.
   Ницани был мертв. Это стало ясно в тот единственный, мучительно ужасающий момент на помосте. В какой-то момент Рутледж стоял прямо, гордее, чем когда-либо в своей карьере, чувствуя легкость на сердце и в ногах, как будто он каким-то образом сбросил десять лет. Они собирались войти в историю.
   Затем... ну, тогда Дауд вошел в историю, хотя и не так, как хотелось бы или на что кто-то надеялся.
   Почему? Это была единственная мысль, которая отвлекала его от собственного, казалось бы, неминуемого убийства. Почему? Зачем координировать мирные переговоры и визиты только для того, чтобы убить премьер-министра? Дауд мог послать убийцу. Вместо этого он сделал это сам. Лидер, убивающий лидера, по международному телевидению. Перед миром.
   О Боже. Мир . Что происходило там прямо сейчас?
   Голоса вокруг него резко перешептывались друг с другом на языке, которого он не понимал, пока двигались. Земля под его ногами казалась неровной. Или, может быть, это была его неустойчивая походка, заставляющая его чувствовать себя так.
   Несмотря на свое положение, у него была идея позвать Дауда. Попытаться дипломатии. Поговорить с ним, заставить его увидеть, что это не так...
   "Шаг!" - прорычал резкий голос по-английски. Что-то тонкое и неподатливое ударило его по ребрам. Ствол пистолета. Рутледж взвизгнул и ускорил шаг.
   Не было бы никакой дипломатии. Он знал это. Давуд застрелил Ницани с улыбкой на лице. Затем он повернулся к президенту США и приставил пистолет к виску. В тот момент Ратледж был уверен, что это его последний раз. Но нет. Давуд затащил его обратно через дверь за занавеской. Его люди последовали за ним.
   После убийства моего.
   Затем появился капот, а затем серия сбивающих с толку поворотов, поворотов и изгибов. В какой-то момент его подняли, а затем опустили, а затем по крайней мере двое других взялись за руки...
   Под землей , понял он. Мы ушли в подполье.
   Но у него не было возможности отправить сообщение. Нет возможности связаться с его людьми. Тем не менее, они придут за ним. Секретная служба будет неустанно работать, чтобы найти его. Баркли будут предоставлены чрезвычайные исполнительные полномочия, и она вполне способна возглавить эту работу. И другие. Он втянул в это других.
   "Ревень", - прошептал он про себя.
  
   *
  
   Двойник был доволен. Кто-то вроде американского президента мог бы даже сказать, что он был "доволен как пунш". Он не понял этой поговорки и, откровенно говоря, счел ее смешной, но теперь до него дошло. По иронии судьбы он впервые услышал это от Ашрафа Дауда, возвращавшегося из Нью-Йорка после визита в ООН.
   У Двойника было странное увлечение Нью-Йорком хотя бы по той причине, что он сам стал свидетелем этого странного зрелища. Но нет, он был там просто как инструмент паранойи Дауда и провел два дня в ожидании, спрятавшись в самолете.
   Пилот того самолета уже был мертв. Он был хранителем конфиденциальной информации, одним из очень узкого круга, которого нужно было устранить, потому что они знали. Давуд тщательно охранял тайну своего двойника - он должен был это сделать, иначе люди могли бы счесть его параноиком. Еще одна ирония. Тринадцать человек должны были унести секрет в могилу, включая доктора, который не раз хирургическим путем изменял Двойника, когда это было необходимо.
   Здесь, в туннелях, Двойник был доволен как пунш. Да, они понесли потери. Этого следовало ожидать. Только он и трое вооруженных людей в одежде президентских гвардейцев поспешно сопровождали президента США, когда они теперь шли по туннелю, беспорядочная цепочка фонарей на батарейках смутно указывала им путь.
   Сменить охрану не составило труда. Паранойя Дауда была хорошо задокументирована теми, кто находился в его ближайшем окружении, поэтому мало кто удивился, когда он заявил, что будет менять людей на только что проверенных. Но Двойник должен был быть осторожен; он не мог заменить всю деталь или рискнуть вызвать подозрения. Остальные стали первыми мишенями, когда началась стрельба.
   Это началось с него. Он никогда раньше не убивал и надеялся, что по воле Аллаха ему придется убить только еще раз. Но все же было определенное ликование в том, что он лишил жизни Ницани. Не за буквальный акт убийства, а за то, что он представлял.
   Мир. Идея была смехотворной. Арабам и евреям суждено было сражаться до тех пор, пока не станет очевидным победитель. Те из его группы знали это. И тем не менее политики болтали о мире. Они говорили о мире. Они говорили пустые сентименты, как этот американский президент, цитирующий немецкого физика Эйнштейна.
   Ирония цитирования человека, имевшего тесные связи с атомной бомбой, не ускользнула от Двойника.
   У его группы и их членов не было названия. Это было важно. Имена сделали их реальными. Имена придавали им значение в глазах окружающих. Имена превратились в шепот и слухи, а затем и в мишени.
   ХАМАС начинал как политическая партия. ИГИЛ как освободительное движение. И теперь эти имена были опасны, они произносились с язвительностью и ненавистью. Из этих имен были сделаны предлоги для совершения убийства и сброса бомб.
   Вполне уместно, что у них не было имени, потому что Двойник давно отказался от своего. У его сообщников были псевдонимы, но они тоже отказались от своих имен. Единственным названием, под которым они теперь назывались, было освобожденная Палестина, самоуправляемая и чисто арабская нация, свободная от внешнего влияния, которая могла бы вырасти в глобальную державу по всей милости и силе Аллаха.
   Мир? Мир продлился только до следующей войны.
   Он задавался вопросом, были ли еще какие-либо объявления войны в мире. Прошло всего несколько минут после нападения, но осуждение будет столь же быстрым, как и желание возмездия.
   Мир. Они говорили о мире только до тех пор, пока снова не началось насилие.
   Ему было интересно, что люди скажут о президенте Ашрафе Дауде. Неужели он потерял рассудок? Был ли он тайным арабским фанатиком? Им манипулировали, промывали ему мозги, шантажировали, терроризировали, гипнотизировали или как-то иначе убеждали?
   Ни один из вышеперечисленных. Давуд был мертв, а на его место пришел непостижимый Двойник. Он одурачил кабинет, парламент, гвардейцев, а теперь и весь мир.
   Странно, одурачить их всех было несложно. В конце концов, это была его работа. Даже казнить Ницани и сбежать было относительно просто - но только потому, что они так тщательно подготовились. Трудной частью была координация.
   Первым шагом было внедрение черной плесени в систему вентиляции здания Generali за несколько недель до этого. Достаточно, чтобы временно отключить его для очистки и очистки ультрафиолетовым светом. Во время отключения члены их фракции проникли в здание под видом ремонтной бригады и под покровом ночи пробурили пол, пока не наткнулись на вену, один из бесчисленных древних туннелей, извивающихся и пересекающихся под Иерусалимом.
   Из этой сети многовековых подземных туннелей туннель Стены Плача был, пожалуй, самым известным. Но их было больше, намного больше - иудейские туннели, римские каменоломные туннели, ханаанские водные каналы, сеть настолько сложная, что не существовало карты, на которой можно было бы обозначить их все. Многие рухнули, другие были опасно нестабильны. Группа Двойника скрупулезно работала над тем, чтобы проследить единственный маршрут в качестве пути отхода, пронизав его огнями, среди прочего, от здания Генерали до окраины города, где их след должен был закончиться на отколовшемся этаже безымянного дома. панельный фургон.
   Но Двойник не мог недооценивать тех, кто будет преследовать президента. Это был лишь вопрос времени, когда кто-нибудь обнаружит, что их больше нет в здании. Пришло время приступить к следующему этапу плана.
   Двигаясь полубегом, он кивнул ближайшему к нему мужчине и сказал по-арабски: "Радиируйте водителей. Время пришло."
  
  
   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
  
  
   Зеро вошел в дверь первым, держа в обеих руках "Глок" и нацелившись на центр масс. Дверь за занавеской зрительного зала выходила в коридор, несколько дверей тянулись вдоль него, прежде чем он повернул налево.
   - Ясно, - сказал он тихо.
   "Чип, Алан, очищайте эти комнаты по одной, - сказала им Мария. - Зеро, Стрикленд, вы двое идите вперед, убедитесь, что нас не ждут сюрпризы. Я попытаюсь связаться с секретной службой и...
   Внезапная какофония шагов привлекла их внимание. Зеро схватил пистолет наготове, когда четверо мужчин в черных костюмах выбежали из-за угла.
   Зеро быстро опустил пистолет. "В чем дело?"
   - Мы мобилизуемся, - быстро сказал ему один из агентов секретной службы. "Автомобиль протаранил баррикаду к северу отсюда, пытаясь выбраться из города".
   "Закончить зачистку здания!" - крикнул им через плечо ведущий агент, когда они проходили мимо.
   - Конечно, - хмыкнул Алан. - Теперь мы все друзья.
   - Что вы об этом думаете? - спросила Мария.
   Зеро покачал головой. Люди, которые это сделали, тщательно все спланировали. Они должны были знать, что здание и город будут заблокированы. Совершать такой рискованный маневр, как протаранить баррикаду, казалось... ну, глупым, учитывая все, что они сделали до сих пор.
   - Отвлечение, - сказал ей Зеро. Он огляделся. - Либо они все еще где-то здесь, либо нашли другой выход.
   Мария кивнула. "Хорошо, новый план. Алан и Чип, поднимайтесь на второй этаж. Я пойду к третьему. Зеро и Тодд, вот этот. У нас нет радио, поэтому, если вы что-то увидите, вам придется с этим справиться".
   - Я должен пойти с вами, - предложил он.
   "Пожалуйста. Если кто-то и девица в беде, то это обычно ты . Она подмигнула и добавила: "Позаботься о нем, Тодд", прежде чем поспешила к лестнице. Алан и Чип последовали их примеру, оставив его и Стрикленда в холле.
   "Давайте сначала очистим коридоры, - сказал ему Зеро, - а затем вернемся назад, комната за комнатой". Он шел впереди, сворачивая на перекрестке налево и продолжая путь мимо административных офисов, конференц-залов, небольшой столовой. В некоторых дверях были небольшие окна из армированного стекла; они заглядывали в каждую в поисках признаков движения, хотя с каждой комнатой, которую они проходили, Зеро чувствовал все меньше и меньше вероятности того, что президент и его похитители все еще были там.
   "О чем это?" Стрикленд указал на полоску желтой ленты, прикрепленную к ближайшей двери и крепко приклеенную к косяку, прямо над ручкой. Каждая дверь, через которую они прошли, имела подобную полосу, включая туалеты.
   - Виниловая лента, - понимающе сказал Зеро. "Перед церемонией, после того как секретная служба провела зачистку и очистила каждую комнату, они наклеили на дверь кусок этой ленты. Оборванная лента означает, что там кто-то был, очевидно же. И материал невозможно отклеить, не порвав".
   В его кармане зазвонил спутниковый телефон. - Что у тебя есть, Пенни? он ответил.
   "Черный внедорожник только что протаранил баррикаду на выезде из города", - сказала она ему.
   "Я слышал." Он жестом пригласил Тодда идти впереди него.
   - Нет, я имею в виду еще одну, - сказала Пенни. "Пока всего четыре, врезались прямо в полицейские машины и через козлы. Сбили двух пешеходов".
   Зеро застонал. "И ни в одном из них не было президента".
   "Единственное, что в них было, это мертвый водитель. Выстрелили себе в голову до того, как к ним добралась полиция".
   Он был прав. Отвлечение внимания, согласованные усилия по вытягиванию ресурсов в нескольких направлениях.
   "Спасибо, Пенни. Мы сейчас зачищаем здание Генерали. Если будет что-то еще, дайте мне знать...
   "Есть еще одна вещь. Агенты Моссада уже на пути к вам. И я думаю, мы оба знаем, что с ними будет не очень приятно иметь дело, учитывая все обстоятельства.
   Благословение и проклятие, подумал Зеро. Полное название израильской организации, отвечающей за секретные операции и борьбу с терроризмом, было "Ха-Моссад ле Модиин уле Тафкидим Меюхадим" , что переводится как "Институт разведки и специальных операций". Известная большей части мира просто как Моссад, ее собственные члены часто называли свою группу "Институтом". Это было одно из самых секретных агентств в мире, якобы ответственное за ряд успешных кампаний убийств и антитеррористических операций.
   И хотя они не были бы в восторге от убийства своего премьер-министра, у Зеро был там друг.
   "Пенни, следите за болтовней и дайте мне знать, если услышите имя Талии Мендель", - сказал ей Зеро.
   "Бывшая девушка?" - пошутил Пенни.
   - Что-то вроде этого, - пробормотал он. "Заходите еще раз, когда будут новости". Он закончил разговор и побежал, чтобы догнать Тодда, который ушел далеко по коридору и остановился перед открытой дверью. "Что у тебя?"
   - Обрыв ленты, - сказал ему Тодд. - Но это всего лишь... шкаф.
   Зеро заглянул внутрь. Это была кладовая, достаточно широкая, чтобы в ней могли стоять четверо мужчин, вдоль стен стояли полки с различными моющими средствами, большим запасом бумажных полотенец, туалетной бумаги и мыла для рук. На полу стояли швабра и ведро на колесиках, пылесос, который выглядел так же стар, как Сара, и напольный буфер.
   - Что вы об этом думаете? - спросил Стрикленд.
   Он не был уверен. Он шагнул на расчищенное место на полу за дверью и посмотрел вверх. Люка в потолке не было, только гладкий белый гипсокартон. Он дернул стальные полки; они были прочно ввинчены в стены. Не было никаких признаков того, что винты были недавно удалены, никакой пыли...
   Никакой пыли.
   - Давайте двигаться дальше, - предложил Стрикленд. "Здесь ничего нет. Наверное, еще одно отвлечение. Он пошел дальше по коридору, но Зеро не пошел.
   Он смотрел в пол.
   "Нуль? Что ты думаешь?"
   "Я думаю..." Он думал, что в шкафу слишком чисто. Слишком организованно. А то место на полу, сразу за дверью, было вообще ничем не зачищено. Почти идеальный квадрат тридцать на тридцать дюймов...
   Я знаю, как они вышли. Эта мысль поразила его внезапно, почти резко, и ему стало стыдно, что он не подумал об этом раньше.
   Он упал на колени и практически закричал: "Туннели!" Его пальцы скользнули по гладкому бетону в поисках шва. "Черт возьми, я должен был подумать об этом раньше. Туннели под Иерусалимом. Древние, целая их сеть. Из ряда цивилизаций. римляне. Хананеи. Как катакомбы под Парижем, только больше. Сейчас он разглагольствовал, но ему было все равно. Его пальцы ничего не нашли, ни швов, ни краев. Он надавил на бетон ладонями, даже шлепнул по нему от досады, но безрезультатно.
   - Ноль... - сказал Стрикленд за его спиной. - Вы знаете, это звучит...
   "Я знаю, как это звучит!" Это звучало безумно. Это звучало так же безумно, как двойник палестинского президента, убивший израильского премьер-министра на глобальной платформе.
   Он встал на пустое место и прыгнул всем своим весом, зайчиком по площади. Его не волновало, что это выглядело безумием. Ему было все равно, пока это означало...
   Угол плиты сместился, лишь слегка, обнажив тонкий, как бритва, шов.
   "Там!" Тодд схватил метлу и упал на колени. "Сделай это снова!"
   Зеро прыгнул в том же месте, в дальний правый угол, а противоположный угол, ближайший к двери, чуть подпрыгнул, ровно настолько, чтобы Тодд засунул под него кончик ручки метлы. Зеро тяжело дышал, но не от напряжения, а от нервного возбуждения, когда они вдвоем выровняли идеальный квадрат, бетонную плиту толщиной в два дюйма, которая была тщательно обработана, чтобы соответствовать полу чулана.
   А под ним была круглая дыра, едва ли более двух футов шириной, по предположению Зеро. Отверстие, казалось, шло прямо вниз на короткое расстояние, а затем наклонялось. Где-то внизу виднелся тусклый желтый свет.
   - Ты был прав, - выдохнул Тодд. "Напомни мне никогда больше не называть тебя сумасшедшей..."
   "Я приберегу "я же говорил" на потом". Зеро сел у края ямы и засунул туда ноги.
   "Ждать! А как насчет остальной команды?"
   - Тодд, - быстро, но мрачно сказал Зеро. "У нас нет радиоприемников. Дауд и его люди опережают нас на несколько минут. Если вы хотите бежать и найти остальную часть команды, идите сейчас. Но я иду туда".
   - Тогда я с вами, - без колебаний сказал Стрикленд.
   Зеро опустился в дыру. Ему не за что было держаться, и у него не было выбора, кроме как позволить себе упасть. Перепад был всего около восьми футов, и оттуда туннель спускался вниз, потолок был настолько низким, что ему приходилось приседать, когда он осторожно преодолевал угол около пятидесяти пяти градусов. Через несколько ярдов она открылась шире, достаточно высоко, чтобы ему было удобно стоять.
   Он понял, что они прорыли кладовую техобслуживания и вошли в этот туннель . На это ушло, наверное, неделя, если не больше.
   Через несколько секунд к нему присоединился Тодд. - Вау, - прошептал он.
   "Похоже на старый тоннель карьера", - сказал ему Зеро. Потолок над головой был сводчатый, его поддерживали обветренные кирпичи и деревянные столбы, давно поседевшие от времени.
   Стрикленд потянулся, чтобы коснуться одного, но Зеро схватил его за руку. - Не надо, - предупредил он. "Эти туннели очень старые. Ничего не трогай". Он посмотрел вдоль нее. На стенах висели тусклые желтые фонари, судя по всему, круглые сенсорные фонари. "Мы следуем за светом и движемся быстро. Пойдем."
   Они сразу бросились в бег. Зеро заметил на земле прямо перед ними грязные следы - Рутледжа, как ему показалось, заставляли двигаться по старому заплесневелому туннелю, - но не остановился, чтобы осмотреть их. Они были на правильном пути, он знал это.
   Не прошло и двухсот ярдов по туннелю, как у него начало болеть колено - старая травма, вспыхнувшая в ужасно неподходящее время. Стрикленд же был молод и казался неутомимым. Он немного замедлил свой шаг, чтобы приспособиться к Зеро.
   - Как вы думаете, куда они ведут? Голос Тодда даже не был напряженным.
   - Не... уверен, - сказал ему Зеро. "Но там, где гаснет свет... туда мы идем". Он должен был набрать темп. Им нужно было быть достаточно быстрыми, чтобы догнать их. Похитители были такими же быстрыми, как их самый медленный человек, и Ратледж не будет бежать. Это означало, что они должны были.
   Вот почему они отключили электричество , понял он. У них должен был быть кто-то снаружи, способный отключить электричество в здании Дженерали, а может быть, и во всем городском квартале, ровно на время, достаточное для того, чтобы они смогли сбежать через кладовую незамеченными.
   "Как вы думаете, к чему подключены эти лампы?" - внезапно спросил Тодд.
   "Хм?"
   "Эти фонари. Они соединены вместе, видите? Это значит, что они откуда-то черпают энергию. Если бы мы знали, куда, это могло бы дать нам представление о том, куда они направляются... Зеро, ты в порядке?
   Зеро перешел на рысь, а затем остановился, тяжело дыша. Он видел, что предлагал Тодд; у каждого из фонарей была тонкая серебряная линия нити накала, соединяющая один с другим. Он потянулся к одному из них и осторожно выдернул его из стены туннеля. Он легко снялся; клей на задней части круглого светильника был непрочным, а пластиковое крепление весило всего несколько унций.
   Но нить накала не была прикреплена к фонарю с батарейным питанием. Он был прикреплен к маленькому устройству позади фонаря.
   Паника захлестнула грудь Зеро и грозила подтолкнуть его к горлу желчью.
   - Это взрывчатка ? Стрикленд сделал шаг назад.
   "Мы должны вернуться. В настоящее время!" Он снова взлетел, вернувшись тем же путем, которым они пришли. Похитители заложили туннель пластиковой взрывчаткой. Небольшие сборы. Но более чем достаточно, чтобы разрушить древний туннель. И если они доберутся до места назначения раньше Зеро и Стрикленда...
   Откуда-то издалека, дальше, чем долетали тусклые желтые огни, до них донесся грохот, похожий на гром.
   Затем еще один.
   И другой.
   "Идти!" - крикнул Зеро. Ему не нужно было повторять это дважды. Стрикленд включил скорость и за секунды опередил Зеро на десять ярдов. Потом двадцать. Зеро проигнорировал жгучую боль в колене, когда цепная реакция гремела позади них, как раскаты грома в его груди.
   Мы сможем это сделать, говорил ему его мозг, и он хотел верить в это, потому что в тот момент не было мысли более ужасающей, чем смерть под тоннами камней и обломков в обрушившемся туннеле под Иерусалимом.
   "Зеро, пошли!" - закричал Стрикленд позади него. Как будто слова ободрения могли заставить его двигаться быстрее.
   Мы можем это сделать.
   Стрелы были ближе, с разницей всего в пару секунд. Зеро не хотел оглядываться назад, но он сделал это и увидел темное облако пыли и смерти менее чем в пятидесяти ярдах позади себя.
   Туннель скрипел и стонал, грозя развалиться вокруг них в любой момент.
   Он может это сделать, понял Зеро.
   Я не собираюсь это делать.
   Стрикленд достиг склона и преодолел его со скоростью и грацией олимпийца. Вот так вот, он ушел, на поверхность, и Зеро остался один, мчась навстречу взрыву, который буквально шел ему по пятам.
   Он чувствовал усиливающийся жар позади себя. Резонирующий гул, который он скорее почувствовал, чем услышал. Его ноги коснулись склона, и он вскочил, пригнувшись, один шаг, два шага. Там была рука Стрикленда, протянутая, тянущаяся вниз.
   Он вскочил. Его пальцы сомкнулись на пальцах Стрикленда. Последний заряд взорвался позади него, когда его чуть-чуть приподняло, а затем бросило вперед, после чего он полностью потерял чувство направления. Его рука потеряла хватку. Пыль душила его. Тьма окутала его. Что-то твердое прижалось к нему. Боли не было, и когда он потерял сознание, то смутно осознавал, что боли может больше никогда не быть.
  
  
   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
  
  
   Сара проснулась со стоном от ревущего звука будильника на ее мобильном телефоне. Она выругалась, выключила его и увидела, что у нее есть уведомление. Сообщение от ее подруги Камиллы, которая находилась в реабилитационном центре на берегу.
   Текст гласил: Омг, ты видел новости? Дело в Израиле?
   Сара бросила оскорбительное устройство на ковер. Она решительно не была политическим человеком и тем более жаворонком. Никогда не был. Во сне была святость, которую она понимала, хотя ее отец и сестра, казалось, не видели этого. Они часто вставали до восхода солнца. язычники.
   На мгновение ей пришла в голову мысль перевернуться на другой бок и вернуться в постель - в подвале было только одно окно, и она закрыла его плотными занавесками, чтобы казалось, что в любое время дня, когда она хочет, там внизу. Но потом она вспомнила, зачем вообще поставила будильник, и с еще одним стоном и еще одним проклятием заставила себя встать.
   Она пообещала отцу присматривать за девочкой. Что еще более важно, она договорилась о том, чтобы ей платили, и сумма, которая продвинет ее более чем на полпути к ее цели - совершенно новому электрическому велосипеду, моторизованному типу, для которого не нужно крутить педали, если она этого не хочет. .
   Сара поплелась вверх по лестнице, намереваясь пойти в ванную для своего утреннего ритуала чистки зубов, расчесывания спутанных светлых волос и смывания макияжа с глаз, о котором она постоянно забывала, что наносила его прошлой ночью. Но сегодня утром она остановилась наверху лестницы в подвал.
   Миша посмотрела на нее с дивана с раскрытой книгой на коленях. Девушка выглядела свежей, как ромашка, полностью одетой, с расчесанными волосами и пробором.
   "Привет."
   - Э-э, доброе утро, - сказала Сара. - Давно не спал?
   Миша посмотрел на настенные часы. "Один час сорок три минуты".
   "Ага. Майя просто полюбит тебя, - пробормотала Сара, направляясь на кухню варить кофе. "Что ты читаешь?"
   "История мадьяр. Я нашел его на полке в... той комнате...
   - Логово, - сказала ей Сара. - И тебе это интересно?
   Миша кивнул.
   "Знаешь, ты мог включить телевизор или что-то в этом роде. Пульт прямо на столе, - предложила Сара.
   - Американское телевидение - это пропаганда, - просто сказал Миша.
   Сара фыркнула. Она собиралась сказать, что предположение, что американское телевидение - это пропаганда, само по себе звучит как пропаганда. Но это слишком напоминало ей ее старшую сестру. Поэтому вместо этого она сказала: "Конечно. Что не так в наши дни?
   Она приготовила себе чашку кофе - две порции сахара, без молока - и присоединилась к Мише в гостиной, сев в кресло напротив нее. "У меня есть машина. Что вы хотите сделать сегодня?"
   - Я хотел бы прочитать эту книгу, - просто сказал Миша. Кому-нибудь другому это могло бы показаться пассивно-агрессивным отмахиванием, и поначалу так и было с Сарой, но что-то в тоне девушки заставило ее дважды подумать. Это был просто факт; она хотела прочитать эту книгу.
   "Конечно. Хорошо." Сара постучала пальцем по чашке. Она полагала, что могла просто оставить девушку там, чтобы она читала, а сама занималась своими делами. Может быть, заняться живописью. Смотрите телевизор в подвале на маленьком плоском экране.
   Она взглянула на часы. В то утро, менее чем через час, состоялось собрание Common Bonds. Ей бы очень хотелось на нем присутствовать. В основном, чтобы узнать, были ли у Лизы дальнейшие трудности с владельцем "Мустанга". Или если бы он сказал ей что-нибудь о сумасшедшей девушке, которая выбила окна и угрожала ему молотком.
   Но она пообещала отцу присматривать за Мишей. Чтобы не оставлять ее одну. Что сказал ее отец?
   Не бери ее никуда, я бы не взял тебя.
   - Привет, - сказала Сара. "Мне нужно где-то быть этим утром. Хочешь пойти? Ты можешь принести книгу".
  
   *
  
   Сара поехала на отцовском внедорожнике в общественный центр, который находился всего в двенадцати минутах езды от дома, а не в сорока пяти минутах езды на велосипеде, как это обычно бывает. Миша сидела на пассажирском сиденье, глядя в окно, выражение ее лица было таким же бесстрастным, как всегда, но время от времени она задавала вопросы.
   Вопросы, которые действительно заставили Сару задуматься об этой девушке.
   "Тот человек." Миша показал, пока они остановились на красный свет. "Что он делает?"
   - Э-э... он готовит украшения ко Дню Святого Патрика, - сказала ей Сара.
   Девушка нахмурилась.
   "Тебе известно. Лепреконы? Зеленое пиво? Повезло ирландцам? Сара начала беспокоиться о необходимости объяснять ей подобные вещи.
   - Лепреконы ненастоящие, - тихо сказал Миша.
   "Ну нет. Ни Санта-Клауса, ни Пасхального кролика, но это нас не останавливает". Она тут же вздрогнула. Эта девочка все еще верила в Деда Мороза? Если так, то Сара только что ушла и взорвала для нее эту крышку. - Ты... извини, ты веришь в Деда Мороза?
   "Конечно нет. Санта-Клаус - это фикция западно-христианской культуры, основанная на сочетании голландского Синтерклааса и германского бога Водана, возглавившего Дикую Охоту на Рождество".
   Сара слегка повернулась лицом к окну со стороны водителя, чтобы Миша не увидел, как она произнесла слово " вау " . Для всего, что эта девушка знала, но не должна была знать, казалось, существовала копия, которую она не знала, но должна была знать. Это было так, как будто... ну, это было так, как будто большую часть своей жизни она была ужасно защищена только книгами. И как только у нее появилась эта мысль, она внезапно обрела большой смысл.
   "Миша, - спросила она, - как это было? В...." Она удержалась от слов "психушка" или "сумасшедшая палата", но даже "психиатрическая больница" почему-то не подходила. - В том месте, где ты был?
   Девушка вздохнула, глядя в окно. "Было тихо. И одинокий. Там был только один мужчина, который заботился обо мне, и он не часто со мной разговаривал. Мария была единственной, кто навещал меня. Я ей сначала не поверил. Но я полюбила ее. Я полагаю, в каком-то смысле имело смысл, что я буду жить с ней. Сначала не показалось. Впрочем, теперь это так".
   Настала очередь Сары вздыхать. - Вау, - на этот раз сказала она вслух. - Звучит... ну, мне жаль, что с тобой это случилось.
   Остаток пути они проехали молча. Когда они прибыли в общественный центр, Миша воспринял все это с любопытством животного, знакомящегося с новой средой обитания. Когда они вошли, остальная часть группы уже присутствовала, включая Мэдди, которая, несмотря на час, выглядела как обычно раздражающе идеальной.
   - Доброе утро, Сара! - сказала она так, что подростку захотелось вздрогнуть. - А кто эта очаровательная барышня?
   - Это Миша, - представилась Сара. "Мой..."
   Блин, можно и к этому привыкнуть.
   "Моя сводная сестра".
   - Очень приятно познакомиться, Миша. Я Мадлен, но все зовут меня Мэдди". Она обменялась рукопожатием с девушкой. "А сколько тебе лет?"
   - Мне двенадцать, мэм.
   "Я понимаю. Так вежливо!" Улыбка не сходила с лица Мэдди, когда она понизила голос и сказала: "Сара, мы уверены, что Миша должен быть здесь? Она довольно молода, и некоторые темы здесь могут быть... ну, мне не нужно вам говорить.
   - Она очень зрелая для своего возраста, - настаивала Сара. И она не врала, на самом деле. "Кроме того, она принесла книгу. Она даже не обратит внимания".
   На лице Мэдди промелькнуло сомнение, хотя улыбка осталась. Сара могла видеть, что ей хотелось еще поспорить, но время уже начиналось, и остальные женщины уже заняли свои места в кругу. - Хорошо, - наконец сказала Мэдди. - Миша, почему бы тебе не присесть вон там, милый.
   Сара отвела ее к месту возле угла и поставила для нее стул. - Просто сиди здесь, хорошо? Это не займет много времени".
   - Что такое "милая"? - тихо спросил Миша. - Это нежное обращение?
   - Боже мой, - пробормотала Сара. "Да, это так. Просто сиди здесь и читай свою книгу, ладно?
   Она присоединилась к остальным женщинам в кругу стульев, бросив взгляд на Лизу. Молодая женщина заметно изменилась. На ней по-прежнему не было много косметики, но сегодня ее щеки были более румяными. Больше блеска волос. И если Сара ничего не знала, она сидела в кресле прямо, внимательнее.
   - Добро пожаловать, - поприветствовала Мэдди. "Сегодня у нас новый член. Группа, это Стефани. Она указала на молодую женщину, сидевшую рядом с ней. Стефани была поразительно хорошенькой, со светлыми волосами цвета клубники и в пухлой белой зимней жилетке. Если что, она могла быть не более чем на пару лет старше Сары. "А теперь, Стефани, я хочу поблагодарить вас за то, что присоединились к нам. Это работает очень просто. Кто держит ракушку, тот и говорит. Мы изо всех сил стараемся не прерывать, пока они рассказывают о своем опыте группе".
   Сара изо всех сил старалась не закатить глаза от комментария, явно адресованного ей.
   "Когда спикер закончит, мы спросим у группы, поделился ли кто-нибудь опытом, преодоленными препятствиями, похожими на их собственные, - объяснила Мэдди. "Таким образом, мы формируем общие связи через наши общие травмы. По нашей традиции новые посетители получают возможность высказаться первыми, но это полностью зависит от вас".
   Она не будет. Новички никогда не говорили. Они сидели и слушали, и если они возвращались, то в конце концов делились. Но не в первый раз. Сама в том числе.
   - Конечно, какого черта. Стефани пожала плечами. - Я поговорю. Мэдди протянула ей ракушку с гребешком, и девочка скрестила ноги. "Ну, ладно. Я Стефани, привет. В следующем месяце мне исполнится двадцать. Я, э-э... Наверное, я здесь, потому что не могу позволить себе терапевта. Она нервно рассмеялась, хотя больше никто этого не сделал. "Хорошо. Думаю, я здесь, потому что некоторое время встречался с этим парнем. До недавнего времени, на самом деле. И он старше, примерно вдвое старше меня. Но он мне понравился. И у него были деньги. Купил мне вещи. Обращались со мной хорошо... в основном.
   Ее голос понизился, когда молодая женщина беспокойно заерзала на своем месте. "Дело было в том, что когда он хотел... ну, "этого"... он это получал". Стефани уставилась в пол и добавила: "Так или иначе". Она откашлялась. "Я еще учился в старшей школе, когда мы познакомились. Я думал, что это было... нормально. Чтобы было так. Поэтому я всегда как бы сдавался. Но не так давно я встретил новых друзей, и они помогли мне понять, что это не так. Нормально, значит. И я порвал с ним. Он угрожал мне и моей семье. Отрежь меня полностью. У меня сейчас ничего нет".
   Стефани надолго замолчала. "Хотел бы я сказать, что избавился от него. Но он все равно звонит. Напишите мне в моих социальных сетях. Моя мама говорит, что он уже припарковался возле их дома. Я просто... я не знаю, как от него избавиться. Она покачала головой, а затем поспешно сунула ракушку обратно в руки Мэдди. "Я думаю, что на данный момент достаточно поделиться".
   "Спасибо, Стефани. Спасибо, что поделились своим опытом". У Мэдди была манера всегда казаться искренней, независимо от истории или случая. "Теперь я знаю, что здесь есть несколько женщин, которые пережили очень похожий опыт и даже преодолели его. Поэтому я приглашаю их поделиться сейчас, чтобы мы могли наладить эти общие связи..."
   Голос Мэдди стал далеким в голове Сары, когда знакомое, но свежее ощущение ярости нарастало в ее животе, согревая ее, поднимаясь, заставляя ее уши гореть.
   Эти мужчины.
   Как бывший парень Лизы за рулем Мустанга.
   Они были животными.
   Как старший мужчина Стефани, который считал ее своей собственностью. Его игрушка.
   Эти люди, они объективировали. Они превратили этих женщин в самую низменную версию того, чем, по их мнению, они должны быть. Они видели только то, что могли отнять у них.
   Как торговцы людьми, которые похитили ее и Майю. Намерение продать их детской проституции.
   Они заслужили все, что им предстояло, и даже больше.
   Сара увидела что-то на периферии. Это был Миша. Она не читала свою книгу; она лежала у нее на коленях, ее указательный палец придерживал ее место между страницами.
   Подслушивала ли она? Она слышала эту историю?
   Она не была уверена. Но Миша смотрела не на Стефани, или Мэдди, или женщину, которая сейчас держала ракушку и говорила.
   Она смотрела на нее. Прямо на Сару. И выражение ее лица было непроницаемым.
  
   *
  
   - Зачем ты ходишь в то место?
   Вопрос застал Сару врасплох. До сих пор дорога домой была тихой, и она уже собиралась предложить взять гамбургер или что-то в этом роде, когда Миша спросил об этом.
   "Думаю, я пойду, потому что надеюсь, что однажды смогу помочь кому-то, у кого есть проблема, подобная той, что была у меня".
   Миша покачала головой. - Я не думаю, что это все. Она сделала паузу, прежде чем сказать: "Вы хотели навредить тому человеку из этой истории".
   - Извините, что ?
   Откуда она могла это знать?
   - Я видела это по твоим глазам, - объяснила Миша так просто, словно рассказывала какую-то новость или рецепт шоколадного печенья. "Я уже видел это раньше, этот гнев. Вы хотите причинить ему вред за то, что он сделал.
   Сара внезапно почувствовала гнев, хотя не могла понять, было ли это из-за того, что Миша говорила так просто, или из-за того, что она так легко позволила себя прочитать. "Что бы вы знали? Тебе двенадцать.
   "Возможно, я не так много знаю об этой жизни и этом мире, как ты, но я знаю этот взгляд. Я видел это на лицах людей, которым я был вынужден причинить боль, потому что они причинили бы боль мне".
   - Боже, - выдохнула Сара. - Откуда ты взялся ?
   "Я не знаю. Но вы должны. Навредить ему, то есть.
   "Почему? Потому что я злюсь?" Сара усмехнулась. "Люди постоянно злятся по глупым причинам".
   "Нет. Не потому, что ты злишься. Из-за того, кто он и что он сделал. Что он мог сделать с другими. Есть цитата государственного деятеля и философа Эдмунда Бёрка: "Чем больше власть, тем опаснее злоупотребление". Конечно, эта цитата относилась к политикам и конкретным выборам в Миддлсексе. Но это по-прежнему актуально". Она посмотрела на Сару с чем-то, что почти походило на сострадание, почти что сделало ее маленькое роботизированное личико похожим на человеческое.
   Почти.
   "Мне может быть только двенадцать. Но я знаю о злоупотреблениях и обидчиках. Они не просто просыпаются однажды утром и решают больше не злоупотреблять. Иногда их нужно уговаривать. Так что, может быть, вам стоит убедить его.
   - Это реальный мир, - пробормотала Сара. "Это так не работает".
   Но в уме она думала о другом. Может быть, так и должно быть.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
  
  
   "Нуль?" голос позвал его.
   Катя? Он хотел сказать это, но не мог. Его рот не работал. Его голосовые связки отказывались издавать звук. Его тело чувствовало себя так, как будто оно было в коробке, которая была создана специально для него, плотно прилегающей к нему повсюду. И темно. Просто темно.
   "Нуль?"
   Катя! Где ты? Была ли она здесь, с ним, в этой сжимающей темноте? Уже не в первый раз его покойная жена, мать его детей, великая потерянная любовь всей его жизни пыталась переманить его на другой берег. Это должна была быть она, где-то здесь, в этом стигийском аду, ожидающая, когда он протянет руку и возьмет ее за руку. Но его рука не могла двигаться...
   "Нуль! Господи, он там, вытащите его!
   Нет. Не Кейт. Она никогда не знала его как Зеро; он скрывал от нее эту часть своей жизни, и она умерла за это...
   Его темный гроб сдвинулся. Тогда над ним появился свет, туннель, открывающийся, манящий. Сильные руки схватили его под плечи, более сильные, чем его руки. Рык усилия. Он двигался. Была боль. Боль в руках и спине и в голове.
   Затем произошел взрыв света, не только над ним, но и вокруг него, и нечеткие очертания в его поле зрения, голоса, кричащие на него, спрашивая, слышат ли они его и не сломано ли что-нибудь, и он попытался сказать да, а затем нет, но он только кашлял и кашлял.
   - Он вдохнул много пыли. Это был голос Тодда, он был в этом уверен. - Положите его на носилки и вынесите наружу. Поторопись, эта земля не стабильна.
   Туннель. Он был в туннеле, когда он взорвался. Как давно это было? Час? Неделя?
   Потом он оказался на спине, но двигался, подпрыгивал, хотя все, чего он хотел, это встать и потратить чертову минуту и выпить немного воды.
   Но у них не было ни минуты. Президент был взят. Был ли он еще жив? Он тоже был в туннеле, когда тот взорвался?
   Его зрение потемнело по краям, угрожая потерей сознания. Часть его желала, чтобы Кейт наконец пришла и отвела его туда. Они могли бы снова быть вместе. Девочки будут в порядке. Это были сильные молодые женщины. Они бы знали, что он счастлив и с ней...
   Он сел. Он сильно закашлялся в руку и сплюнул на ладонь, когда скорая помощь кричала на него на иврите и пыталась заставить его лечь. Он оттолкнул мужчину.
   "Нуль!" - выругалась Мария. "Успокоиться!" Она тоже была там, в машине скорой помощи. Задние двери были открыты и выходили в здание Генерали.
   Из здания поднимался дым. И за ним. И за его пределами.
   - Вода, - прохрипел он. Во рту у него пересохло.
   Затем в его руке оказалась охлажденная бутылка. Он выпил слишком много слишком быстро и подавился, сплюнув себе на колени. Он попробовал еще раз, медленнее, и он пошел вниз. Он сложил ладонь, налил немного и протер лицо. Его ладонь снова стала розовой, потому что его лицо снова было в крови.
   - Что... - снова разразился сильный кашель. "Получилось?"
   "Просто откиньтесь на одну чертову минуту..."
   "Мария". Он снова закашлялся.
   Она вздохнула и коснулась его лица. - Они взорвали туннель, Зеро. Три мили от него. Иерусалим... улицы в руинах. Здания рухнули. Машины, которые пытались бежать, протаранить баррикады, были ложными целями".
   Они ушли. Трех миль туннелей было достаточно, чтобы выйти за пределы города, за баррикады и контрольно-пропускные пункты.
   - Единственная причина, по которой ты жив, в том, что ближайший заряд был размещен достаточно далеко от входа в туннель, чтобы не разрушить его полностью, - сказала ему Мария. - Тодд почти вытащил тебя, но взрыв засосал обратно. Нам пришлось выкопать тебя. Вы были покрыты грязью и мелкими камнями".
   - Ага, - только и смог выдавить он. Он выпил еще воды, а затем попытался сказать "Ратледж?" Но получилось больше похоже на "Relish?"
   К счастью, Мария это заметила. К несчастью, она покачала головой. "Известные выходы из туннеля были обысканы и находятся под охраной. Но никаких признаков его.
   Он знал, во что это выливается: похитители и их заложники давно ушли. Он так и подозревал; они не взорвали бы туннели, если бы не были свободны от них. Если бы это был его план, он бы ждал транспорта на другой стороне для быстрого бегства и взорвал бы туннели в последний возможный момент в качестве отвлекающего маневра.
   "Помощь." Он поднял руку, и Мария подняла его на ноги. Взяв его за руку, она помогла ему выбраться из машины скорой помощи на дневной свет заблокированной улицы. Только тогда его чувства, казалось, полностью зарегистрировали сцену вокруг него. Крики раненых мирных жителей, попавших под обрушение улиц и строений. Огнестрельные жертвы нападения на подписание договора. Толпы, угрожающие опрокинуть козлы, злые из-за отсутствия ответов со стороны бесчисленных машин скорой помощи, полицейских, машин скорой помощи и пожарных машин, которые образовали периметр из двух кварталов вокруг здания Дженерали.
   Он не хотел думать, что это его вина. Это не так. Он знал это. Но это было единственное чувство, которое пришло в тот момент, кроме боли.
   Кто-то протянул ему еще одну бутылку воды. Это был Алан, и его другая рука лежала на плече Зеро. "Ты выглядишь ужасно."
   - Смотри, кто... Он снова закашлялся, не так сильно, как раньше, но во рту снова появился песок. Он содрогнулся при мысли о том, что вдохнул в легкие.
   Чип и Тодд тоже были рядом, помогая собирать раненых. Благородный. Но их приоритеты должны быть в другом месте.
   Но где? Куда они собирались забрать Рутледжа?
   В его кармане зачирикал спутниковый телефон.
   - Дай мне, - приказала Мария. Он передал ее, и она включила громкую связь. - Пенни, это Мария. Поговори с нами."
   - Зеро жив? - быстро спросила она.
   - Он жив, - подтвердила Мария, - просто не в болтливом настроении. В чем дело?"
   "Можешь выйти в интернет? Вам нужно кое-что увидеть". Настойчивость, с которой Пенни сказала это, нотки страха в ее голосе были достаточной причиной для беспокойства. Пенни было нелегко вывести из себя.
   На спутниковом телефоне не было браузера. Ни у кого из них не было личных мобильных телефонов, а Мария забыла планшет в отеле. Зеро повернулся к еврею в задней части открытой машины скорой помощи. "Телефон?"
   - Телефон, - повторил мужчина по-английски. "Телефон. Да." Он вытащил из кармана мобильник и бросил его Зеро.
   "Спасибо." Односложные слова было достаточно легко выговорить.
   - Пенни, что мы ищем? - спросила Мария.
   - Новости, - просто сказала она. " Нет новостей".
   Зеро почувствовал приступ паники, когда открыл браузер и перешел на CNN. Вот он, главный заголовок - и, к его удивлению, это было не убийство премьер-министра Ницани.
   "Появился веб-сайт", - объяснила Пенни, пока Зеро одновременно просматривал статью. "В тот же момент взорвались туннели, активировался веб-сайт. Через минуту URL-адрес был передан всем крупным новостным сетям в развитом мире. Сотни учетных записей ботов в социальных сетях поделились ею на страницах влиятельных политических деятелей".
   - Обратный отсчет, - выдавил Зеро. Он коснулся ссылки в статье и попал на сайт, о котором говорила Пенни. URL-адрес представлял собой непонятную строку цифр и букв, оканчивающуюся на .cy вместо .com.
   Страница была достаточно простой. Белый фон с флагом Палестины вверху. На экране доминировал обратный отсчет жирными красными буквами, отсчитываемый с 23:35:12.
   23:35:11...
   23:35:10...
   23:35:09...
   - Считать до чего? - спросил Алан, заглядывая Зеро через плечо.
   - Посмотри видео, - мрачно сказала Пенни.
   Зеро немного прокрутил пальцем вниз и увидел встроенное видео. Он нажал кнопку воспроизведения.
   На экране Дауд сидел за столом, аккуратно сложив на нем руки. Если это вообще был Дауд.
   "Я президент Палестинской национальной администрации Ашраф Дауд", - заявил мужчина. "Я убил премьер-министра Джейкоба Ницани. Мы взяли в заложники американского президента Джонатана Ратледжа".
   Зеро нахмурился. Это видео явно было предварительно записано; Давуд (так он имел в виду человека в своей голове, Давуд или нет) в этот самый момент несомненно находился в движении, а не сидел где-то за столом. Это не только было тщательно спланировано, но они были достаточно уверены, что это сработает, чтобы сделать это видео, рекламирующее их успех.
   "Мира нет и никогда не было", - заявил Дауд. "Израиль заслуживает этого и всего остального. Америка заслужила это своей гордыней. Мы не предъявляем никаких требований по поводу жизни президента. Мы не просим выкупа и не будем вести переговоры. Наши условия просты: по истечении этого 24-часового обратного отсчета президент Рутледж будет казнен, а видео будет распространено. Это неизбежно. Если кто-либо попытается вмешаться до истечения двадцати четырех часов, президент будет казнен. Если какое-либо объявление войны будет сделано до истечения двадцати четырех часов, президент будет казнен. Если какое-либо возмездие будет предпринято против моей нации или моего народа до истечения двадцати четырех часов, президент будет казнен без промедления. Это неизбежно. Это неизбежно. Это воля Аллаха, хвала Ему".
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  
   Мария несколько мгновений смотрела на экран после того, как видео закончилось.
   По крайней мере, Рутледж был жив. В этом она была уверена; вся ее карьера была построена на общении с такими мужчинами, а они редко блефовали. Они выполняли данные обещания, какими бы мучительными они ни были.
   Но они так или иначе намеревались убить Ратледжа. И они хотели, чтобы это было зрелищем.
   Но почему обратный отсчет? Зачем ждать? Они должны выиграть время для чего-то. Что это было?
   Она посмотрела на лица Зеро и Алана. Их хмурые взгляды были почти одинаковыми, а у Зеро более закопченные, и она могла представить, что они задаются тем же вопросом, что и она.
   - Пенни, ты еще здесь?
   "Я босс. Вы должны знать, что директор Шоу попросил меня немедленно закрыть веб-сайт".
   - Нет, - твердо сказала Мария. "Синхронизируйте с ним таймер, но не отключайте его. Узнайте об этом все, что сможете..."
   - Уже на нем, - сказал техник. "Сайт активно отслеживается и обновляется с сервера в Никосии, столице Кипра в Средиземном море. Но я также отследил несколько учетных записей ботов, и у них общий IP. Они были активированы с мобильного устройства в Софии, Болгария".
   - Звучит как охота на гуся, - пробормотал Алан.
   - Это единственные зацепки, которые у нас есть. Мария на мгновение задумалась. "Нам понадобится транспорт. Алан и я поедем в Софию и отследим устройство. За этим стоит человек, и он что-то знает. Стрикленд и Фоксворт отправятся на Кипр и расследуют, кто следит за сайтом".
   "И я?" - спросил Зеро.
   Она вздохнула. "Ты ранен. Ты останешься здесь.
   - Как черт... - Он снова закашлялся и сплюнул в грязь. "Черт возьми, я такой".
   Она знала, что спорить с ним было проигрышной битвой. Но с этим она все равно будет бороться, в надежде, что однажды он действительно послушает, вместо того, чтобы мчаться на полной скорости в горящее здание...
   "Привет!" - крикнул позади нее суровый голос. "Ты!"
   Мария обернулась и увидела, что в ее сторону направляются четыре агента секретной службы. Ведущий агент выглядел разгневанным, его галстук ослаб на шее, а грязь была в пятнах на черной куртке. Его глаза были жестко посажены и выглядели так, как будто они часто были такими, учитывая, что вокруг них гусиные лапки, но в остальном его черты были странно мальчишескими. У него было круглое лицо (и в настоящее время красное), а темные волосы больше не были аккуратно причесаны, а были взлохмачены, как будто какой-то елейный дядя только что провел по ним рукой.
   - Вы представитель исполнительной оперативной группы? - спросил он.
   "Мы."
   Он указал на клубящийся дым в городе позади него. - Что, черт возьми , ты сделал?
   Зеро выступил вперед, встав между агентом и Марией. - Мы ни черта не сделали... Но он снова закашлялся, чуть не согнувшись пополам.
   - Мне сказали, что они взорвали туннели, потому что ваши люди преследовали их, - сердито сказал агент. "Откуда мы знаем, что эти люди не были самоубийцами? Откуда мы знаем, что президент сейчас не внизу?"
   Он не знает. Эти агенты, должно быть, были слишком заняты преследованием диверсионных машин, прорвавшихся через баррикады, чтобы увидеть обратный отсчет и видео.
   "Как вас зовут?" - спросила Мария.
   Мужчина ощетинился. "Я заместитель специального агента Мик Чабб..."
   Алан фыркнул позади нее. Она бросила на него взгляд.
   "И это официально мое расследование", - добавил этот агент Чабб. - Если ты собираешься участвовать в этом, ты будешь отчитываться передо мной и делать то, что я прикажу...
   Мария остановила его пренебрежительным взмахом руки. "Есть два человека, которым я подчиняюсь. Ты не один из них, Чабб. Здесь." Она сунула телефон врача скорой помощи ему в руку. - Тебе захочется это увидеть.
   Она повернулась на каблуках и отошла на несколько ярдов, прежде чем снова обратиться к спутниковому телефону. "Пенни, соедини меня с ДНР".
   "В теме."
   - А ты, - она указала на Зеро. Ее чертовски упрямый будущий муж. "Посмотри, есть ли в машине скорой помощи пара уколов трамадола. Похоже, они тебе понадобятся".
   Спутниковый телефон щелкнул, и через мгновение знакомый голос сказал: "Бесплодная".
   Она вздрогнула от того, как он назвал свое имя. Это слишком напомнило ей о том, как он ругал ее в детстве.
   "Это я. Это Мария. Я видел обратный отсчет. У нас есть направление".
   Наступила короткая, но насыщенная пауза, прежде чем он спросил: "Что у тебя есть?"
   "У нас есть мобильное устройство в Болгарии. Сервер на Кипре. И DSAC Чабб с массивным комплексом превосходства. Чего у нас нет, так это запасного самолета".
   "Мария, правительство находится в полном кризисе", - сказал он ей с той же суровостью в голосе, от которой она снова почувствовала себя маленькой. "Межведомственное сотрудничество как никогда важно. Я не могу принимать все решения за тебя. У меня и так руки заняты. Мне нужно ваше лучшее решение здесь. Если вы не можете этого сделать, то доверьтесь агенту Чаббу. Я чист?"
   Она стиснула зубы, но сказала: "Ясно, сэр".
   "Хороший. Справиться. Сейчас . Он повесил трубку.
   Ему нужно мое лучшее суждение? Хорошо. Я могу это сделать.
   "Так?" - спросил Зеро позади нее. В кулаке он держал два обернутых пластиком шприца.
   "Нам только что разрешили действовать независимо от DNI и федерального правительства из-за чрезвычайного протокола", - сказала она ему.
   - В самом деле, - сказал он ровным голосом, явно не веря этому ни на секунду.
   Она пожала плечами. "Это была моя интерпретация. У нас есть "Гольфстрим", но нам нужен еще один самолет. Любые идеи?"
   "Возможно, сейчас неподходящее время", - сказал телефон.
   "Пенни!" - воскликнула Мария. - Вы все еще на связи?
   "Я. И некий агент Моссада только что прибыл на место происшествия".
   Мария нахмурилась. - Некий агент Моссада?.. Она повернулась к Зеро, который смущенно пожал плечами.
   Конечно , подумала она раздраженно. Мендель.
  
   *
  
   - Тебе нужен самолет? Английский язык Талии Мендель был безупречен и лишь с легким акцентом. К сожалению, это была лишь одна из нескольких вещей в ней, которые казались безупречными.
   - Да, - сказала ей Мария. Они стояли в двух кварталах от здания "Дженерали", где она нашла Менделя, осматривающего настоящую линию разлома на разбитой улице, образовавшуюся в результате обрушения туннеля. "Если вы можете."
   - О, я могу. У Мендель были острые черты лица, сильный подбородок, черные волосы, коротко остриженные на лоб. Она была очень умна, хороша в бою и не раз заигрывала с теперь уже женихом Марии. "Куда ты пойдешь?"
   - У нас есть зацепка, - просто сказала Мария. Остальная часть команды стояла позади них, на небольшом расстоянии, пока Мария вела переговоры с израильским шпионом.
   - И ты возьмешь с собой своих друзей из секретной службы?
   - Думаю, они опоздают на рейс, - просто сказала Мария. - Они скоро узнают то, что знаем мы. А слишком много поваров на кухне могут испортить бульон".
   Талия Мендель ухмыльнулась, но улыбка быстро исчезла. "Моя страна в ярости. Уже говоря о войне. Они эмоциональны; объявление войны приведет к досрочной казни американского президента и приведет к разногласиям между Израилем и Америкой".
   Мария кивнула, но в голове у нее было встревожено, что она еще не решила это для себя. Дауд был не только в Израиле; он активно пытался отменить то, что Рутледж добился до сих пор.
   Это то, для чего на самом деле нужен обратный отсчет? - спросила она. Дать достаточно времени, чтобы кто-то впал в отчаяние и принял опрометчивое решение?
   - Тем больше причин помочь нам, - предложила Мария. "Мы можем вернуть его. Вы уже работали с нами раньше; ты знаешь, что мы можем это сделать".
   Мендель кивнул. "Но вы забываете, мисс Йоханссон, что когда я работал с вами раньше, я тоже был там".
   Ноздри Марии раздулись. Она знала, что будет дальше.
   "Я предоставлю вам ваш самолет. И оружие. Оборудование. Но я иду".
   - Нет, - мгновенно ответила Мария. Чабб был ослом; если она впустит его, он попытается захватить власть, и начнется ссора. Она работала с таким количеством мужчин, как он, и знала, что ей и ее команде будет лучше в одиночестве. Секретная служба, скорее всего, скоро узнает, что Пенни уже обнаружила.
   Мендель, с другой стороны, был бы активом. Марии она просто не очень нравилась.
   "Вот в чем дело", - сказала Талия. "Я не хочу войны. Я помогу вам найти вашего президента. Либо я приду, либо ты не получишь от меня помощи.
   - Хорошо, - натянуто сказала Мария. Им нужен был самолет. Им нужно было оружие. И они были на буквальном тиканье часов.
   "Бен-Гурион, один час. Это лучшее, что я могу сделать". Мендель повернулся, чтобы уйти, но не раньше, чем сверкнул Зеро застенчивой улыбкой. - Будет приятно снова поработать с вами, агент Зеро.
   "О, нет." Мария сама блеснула мстительной улыбкой. Она подняла руку и сделала вид, что поглаживает волосы, убедившись, что Талия Мендель увидела кольцо с бриллиантом на ее пальце. "Агент Мендель, вы пойдете со мной ".
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  
   - Значит, ты учишься в академии? - спросил водитель Убера. Это был толстый мужчина лет тридцати, одетый в бейсболку "Нью-Йорк Джайентс" и ругавшийся себе под нос каждые пару минут, направляясь в сторону Покипси.
   - Верно, - сказала ему Майя с заднего сиденья. На ней не было формы, но она попросила его забрать ее сразу за пределами кампуса.
   - Не думал, что вам, кадетам, разрешат уйти, когда вы захотите. Ты же не... как это называется... в самоволку, да? Он усмехнулся про себя.
   "Нет. Меня отстранили". Дин Хант согласился на двухдневное отстранение, которое предложила Майя, позволив ей ненадолго покинуть кампус, но не вернуться туда, если ей понадобится.
   - Угу, - сказал водитель. - Что ты сделал?
   - Я бы предпочла не говорить об этом, - коротко сказала Майя.
   "Конечно конечно."
   Батлер-стрит, 817. Это был адрес, который дал ей Джимми Брэдли. После того, как Хант объявил об отстранении от занятий, Майя собрала рюкзак, забрала свой телефон (кадетам не разрешалось оставлять свои телефоны в кампусе) и вызвала Uber. Согласно Google Maps, адрес находился в двух кварталах от пиццерии, поэтому она сообщила водителю о своем пункте назначения.
   - Итак, вы видели новости в последнее время? он спросил. - Сумасшедший, да?
   "Я не обращал внимания на новости. Был занят."
   Он издал низкий свист. "Ну, ты кое-что пропустил, позволь мне сказать тебе..."
   Майя наклонилась вперед в своем кресле. "Послушайте, я не из тех пассажиров, с которыми вам нужно поговорить. Тишина - это нормально. Даже предпочтительнее.
   Парень пожал плечами. "Одевают."
   Они ехали молча. За окном было уже темно, но ехать было недолго. Вскоре в поле зрения появились огни Покипси, сам город относительно небольшой, но обширный. Несмотря на относительную близость к столичному району Нью-Йорка, это место выглядело довольно сельским, где деревья и красочные фасады предпочитались небоскребам и цементу.
   "Вот мы и приехали", - сказал водитель, въезжая на небольшую парковку за одноэтажным бежевым зданием. "Фиеста Пицца."
   "Спасибо." Майя вышла из машины и не торопясь побрела к передней части здания, где через широкие яркие окна было видно, как внутри обедает множество людей. От запаха у нее потекли слюнки, и он, как ни странно, напомнил ей о доме. Пицца всегда нравилась ее отцу, когда он был в стрессе.
   Она подождала, пока водитель убера не отъедет, прежде чем отвернуться от маленького ресторана и направиться на запад в двух кварталах по Батлер-стрит.
   Затем она прибыла к месту назначения, к дому под номером 817, и громко обругала Джимми Брэдли.
   Это был дом, или когда-то был узким двухэтажным строением, втиснутым между более крупными домами. Но в какой-то момент его переделали в две отдельные квартиры. Нижний уровень оказался 817А, а верхний - 817В.
   Джимми Брэдли получил свои пятьсот баксов, Майю отстранили от занятий, и не похоже, что у нее был его номер телефона, а у него даже не было при себе телефона в академии.
   Большой. Думаю, мне придется заняться шпионажем.
   Она спряталась в тени рядом с домом, где бетонная дорожка вела к крошечному заднему дворику, занимавшему всего несколько футов между двумя зданиями. К счастью, наружного освещения не было, поэтому она кралась от окна к окну, пока не нашла одно с задернутыми шторами.
   Она заглянула внутрь. Это была маленькая столовая, свет был выключен. Но под своим углом она могла частично заглянуть в соседнюю комнату, которая казалась гостиной, где на диване сидела женщина, которой, должно быть, под шестьдесят, а на ее лице мерцали цвета телевизионного экрана.
   Майя нахмурилась, сразу засомневавшись, что фальсификатором была эта старуха, но не желая полностью сбрасывать со счетов это. Кто бы это ни был, он зашел так далеко, не так ли? Было бы логично, если бы это был кто-то вне подозрений.
   В темную столовую вошел мужчина, и Майя быстро пригнулась. Он не видел ее. Когда она осмелилась снова взглянуть, он уже прошел через столовую и вошел в следующую - на кухню, как она догадалась, - и тут она услышала предательское хлопанье попкорна из микроволновки.
   Майя маневрировала в задней части дома. Занавеска над окном задней двери была прозрачной, и через нее она могла видеть, что мужчина тоже был старше, вероятно, муж женщины, и смотрел, как в микроволновке надувается пакет с попкорном.
   Его, может быть? Фальсификатор такого калибра должен быть опытным.
   Она думала о том, чтобы постучать в дверь - в конце концов, Джимми послал ее сюда, - но сначала решила посмотреть, что находится за дверью номер два. За домом была деревянная лестница, ведущая к задней двери на верхнем уровне. Она взяла их осторожно, задерживая дыхание каждый раз, когда один из них скрипел под ее весом.
   Она нашла окно со слегка приоткрытыми жалюзи и заглянула внутрь. Там был молодой человек - мальчик, практически не старше ее, - он сидел в кресле-мешке в скудно обставленной квартире и возился с контроллером видеоигры. У него были короткие волосы, но на подбородке была густая борода. Он носил спортивные шорты и майку поверх своей худощавой фигуры, у него была татуировка на левом плече, что-то вроде племенного рисунка, и...
   И он взглянул, всего на мгновение, прямо в окно.
   Майя быстро пригнулась. Видел ли он ее? Нет, конечно нет. Внутри горел свет, а снаружи было темно. Он бы увидел отражение в стекле, не более того. По крайней мере, она сказала себе.
   Она сосчитала до тридцати, присела под окном и дрожала, несмотря на куртку, а потом еще раз взглянула. Молодой парень вернулся к своей видеоигре.
   Он не видел меня.
   Этот ребенок тоже не был похож на фальсификатора. На самом деле, она поставила бы свои деньги на старшего мужчину внизу задолго до этого мальчика. Лучше всего было бы постучать в дверь 817A и сказать им: "Меня прислал JB".
   Но если они отреагировали с замешательством, что тогда? Мало того, что она выбрала не ту дверь, так еще и соседи фальсификатора снизу могли подумать, что их соседка сверху что-то замышляет. Торговля наркотиками или что-то в этом роде, в чем пожилые люди обычно подозревали молодых.
   Внутри квартиры молодой парень медленно встал со своего кресла-мешка и потянулся. Он прошелся в носках по комнате и включил свет. Ванная комната. Затем он закрыл за собой дверь.
   Я просто подожду здесь еще немного, решила она. Понаблюдайте немного. Может быть, мальчик получит телефонный звонок, который предупредит ее, или что-то в этом роде...
   Щелчок-щелк.
   Майя замерла. Она слишком хорошо знала этот звук. Взведение пистолета позади нее и слева. Это было не в первый раз, но по ее позвоночнику все равно пробежала дрожь страха.
   - Не двигайся, - тихо предупредил он.
   Она подчинилась, оставаясь замороженной. Она очень не хотела, чтобы ее жизнь оборвалась от рук кого-то в спортивных шортах.
   Лестница снаружи, как она поняла, огибала большую часть дома. Он выскользнул прямо из окна ванной и приблизился к ней.
   - Меня прислал Джей Би, - быстро сказала она, ее голос был на октаву выше, чем ей хотелось бы.
   "Это так? Тогда почему ты крадешься, шпионишь за мной?
   - Я пыталась убедиться, - начала она объяснять, но поняла, как глупо это прозвучит. И что этот мальчик собирался сделать - застрелить ее прямо возле своей квартиры? Нет.
   Вместо этого она подняла руки и медленно повернулась к нему лицом. Его глаза сузились, и он все еще был одет только в майку, шорты и носки, в которых она его видела.
   - Должно быть холодно, - сказала она.
   "Я не против. Что ты хочешь?"
   Она сохраняла хладнокровие, несмотря на пистолет. "Мне нужно письмо. Подпись от моего врача. Тот, который утверждает, что я на антипсихотических препаратах, и они закончились.
   Он оглядел ее с ног до головы, а затем покачал головой. "Я так не думаю. Убирайся отсюда".
   - Пожалуйста, - категорично сказала она. - Мне нужно это письмо ...
   "Получить!" Он потряс пистолетом перед ее лицом, и она вздрогнула.
   Но она тоже кое-что заметила. Палец парня был на спусковом крючке. Она вспомнила слова, которые однажды сказал ей отец: никогда, никогда не кладите палец на спусковой крючок, если вы не собираетесь его нажимать.
   Этот молодой парень, он знал, что справится. И Майя поняла.
   Она бросилась вправо, сделав быстрый шаг в сторону, в то же время подняв левую руку и толкнув ею его руку, а вместе с ней и пистолет. Направив дуло в сторону, она подошла к нему и ударила коленом ему в грудь - не сильно, не чтобы поранить, но чтобы выбить из него дыхание. Он застонал и согнулся пополам, и Майя упала вместе с ним, всю дорогу до самой палубы, увлекая за собой его плечо. Он согнулся в талии и не остановился, когда она заставила его инерцию совершить бросок кубарем.
   Парень с тяжелым стуком приземлился на спину, и она быстро освободила его от пистолета. Это был безударный 38-й калибр, курносый и серебристый, и - она проверила барабан - не заряжен.
   Она отбросила пистолет в сторону. "Я никуда не пойду. Мне нужно это письмо, иначе меня исключат".
   Мальчик сел и, кряхтя, потер плечо. "Ага. Думаю, да. Он посмотрел на нее и ухмыльнулся. - Хочешь пива?
   "Вода в порядке".
   В квартире этого парня пахло дешевым спреем для тела и спортивными носками. Он провел ее на маленькую кухню и дал бутылку воды из холодильника.
   - Меня зовут Макс, - сказал он ей. "Но мои друзья зовут меня Басбой".
   Она нахмурилась. "Почему они называют тебя официантом?"
   "Потому что я официант в Fiesta Pizza".
   "...Ой." Она оглядела узкую кухню. На стене висела доска объявлений, кусок пробки с треснувшей деревянной рамой. На нем были разные наклейки, булавки, календарь и пара фотографий.
   На одном из них был изображен тот самый мальчик, без бороды, в кадетской форме.
   Черт.
   - Ты не тот парень, которого я ищу, - сказала она вслух.
   Басбой ощетинился. "Я смог бы."
   Она покачала головой. - Нет. Вы бывший курсант. Она указала на фотографию. "Я предполагаю, что настоящий парень использует более одного уровня защиты. У него Джимми Брэдли внутри, он дает отчаявшимся кадетам этот адрес. Потом они приходят к вам, они говорят вам, что им нужно. Но ты не тот парень. Вы идете к парню, он делает то, что им нужно, и вы выдаете это, как и вы". Она посмотрела Басбою прямо в глаза. "Как я поживаю?"
   Он моргнул первым. "За что вас пытаются исключить? Быть умником?
   "Нет. Мне нравится бить мальчиков. И я плюнул в лицо лейтенанту".
   Басбой ухмыльнулся. "Ага. Это сработает. Я сам не был там целый год. Я был идеальным кадетом. Почти лучший в моем классе. За исключением того, что мой аттестат из средней школы был поддельным". Он покачал головой. "Знаете, в девяти случаях из десяти они даже не следят за такими вещами. И тот чертов раз, когда они это делают...
   - Меня это не беспокоит, - откровенно сказала Майя. "Они все равно собираются дать мне пинка. Это радуйся, Мария с моей стороны".
   "Это недешево", - предупредил он.
   "У меня есть деньги. Но я не работаю с посредниками. Я не могу получить от вас никаких гарантий качества или доставки, если это делаете не вы. Мы говорим о моей жизни . Я хочу увидеть парня, настоящую сделку, иначе сделки не будет".
   - Тогда сделки нет, - просто сказал Басбой.
   Горло Майи сжалось. Она сопротивлялась желанию схватить тощего мальчика за горло и заставить ее сказать ему, где находится фальсификатор.
   Нет. Будь умнее.
   - Хорошо, - сказала она вместо этого. Она сделала два шага из кухни в обшарпанную гостиную и многозначительно огляделась. - Хотя было бы неплохо, если бы ты мог позволить себе патроны для этого пистолета. Среди прочего".
   Она направилась к двери, намеренно не торопясь.
   Ну давай же. Возьмите наживку...
   "Ждать." Голос официанта за ее спиной звучал напряженно. "Подожди секунду."
   Она остановилась и повернулась, но ничего не сказала.
   - Я... ты прав. Я мог бы использовать деньги. Он вздохнул. - Мне нужно сначала поговорить с ним, хорошо? Тебе есть где затаиться?
   - Я найду место.
   Он протянул ей ручку. "Оставь мне свой номер. Я свяжусь с вами. Если он не против встретиться, мы это сделаем. Если нет, то больше сюда не пойдешь. Ага?"
   Майя кивнула, записывая номер своего сотового.
   "И это будет стоить дополнительно", - добавил он. "Премия с моей стороны за то, что я вот так выставляю шею".
   "Отлично." Майя бросила ручку и снова направилась к двери. "Просто сделай это, и мы оба будем счастливы".
   Она вышла из квартиры и, не оглядываясь, спустилась по деревянной лестнице. Ей нужно было найти место, где можно убить время. Может мотель рядом. И деньги могут быстро стать проблемой, особенно если завтра ожидается, что наличные будут продаваться из рук в руки. На кредитной карте, которую дал ей отец, был лимит на выдачу наличных в две тысячи долларов, а Джимми Брэдли она уже дала пятьсот долларов.
   Но она была ближе. Шаг ближе, еще одна часть головоломки на месте.
   Ее сотовый телефон зазвонил в переднем кармане ее рюкзака. Это был частный номер. Может быть, ее отец звонит с какой-то горелки?
   - Привет, - осторожно ответила она.
   "Лоусон. Это Дин Хант. Жду обновления".
   Майя чуть не застонала вслух. Прошло всего несколько часов с момента ее отстранения; чего Хант ожидал от нее? "Я ближе. Я должен завернуть это к завтрашнему дню...
   "Смотрите, что вы делаете", предупредил Хант. "Многие из моих сотрудников недовольны отстранением и призывают к вашему исключению. Единственное средство, которое я вижу, это найти фальсификатора, чтобы я мог показать, что это я подтолкнул вас ко всему этому. Если вы их не найдете, я не могу этого сделать, иначе мы рискуем потерять преступника".
   Лицо Майи покраснело. - Я найду их, - пообещала она.
   "Хороший. Потому что иначе мои руки будут связаны. И я не думаю, что мне нужно напоминать вам, что официальное изгнание из Вест-Пойнта рассматривается как позорное увольнение. ЦРУ никогда не примет вас на этом основании.
   - Но мэм... - попыталась возразить Майя.
   "Разберись. Я должен принять решение завтра. До свидания, Лоусон.
   Декан закончил разговор, и Майя опрокинула мусорный бак.
   "Блядь!" - кричала она ночью.
   Почему она вообще взялась за это? Она прекрасно справлялась сама по себе, наверстывая упущенное в своей работе, быстро возвращаясь к вершине. А теперь она играла воображаемого секретного агента, выслеживая этого фальсификатора - для чего? Чтобы Дин Хант хорошо выглядел? Делать за них работу депутатов?
   Она глубоко вздохнула. Было слишком поздно возвращаться. Теперь она была в этой неразберихе, и единственное, что она могла сделать, это довести дело до конца. Найдите фальсификатора. Приведи его. И верни ей жизнь.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  
   "Нуль? Ты хорошо себя чувствуешь? Стрикленд хмуро посмотрел на него с противоположного сиденья "Гольфстрима".
   "Да, Тодд. Я в порядке." Он заставил себя улыбнуться. "Хорошо" - общий ответ. "Хорошо" было уклончиво.
   Правда была в том, что у него все болело. В этом не было ничего нового. Он сделал себе укол трамадола, относительно мягкого болеутоляющего средства, к которому у него была достаточная переносимость, и оно сняло остроту, не вызывая сонливости. Тем не менее, завтра его тело будет в основном фиолетовым, он был в этом уверен. Приступы кашля прекратились; казалось, что большая часть пыли вышла из его легких. Он надеялся вздремнуть во время короткого перелета из Бен-Гуриона на остров Кипр, но, закрыв глаза, не дал передышки своему бурлящему разуму.
   Ратледж был заложником в руках известных убийц. Часы отсчитывали каждую микросекунду. Просто находиться в воздухе, сам акт необходимости путешествовать из одного места в другое казался расточительным и бездеятельным.
   Чип Фоксворт был у руля. Они вежливо освободили своего бывшего пилота от его обязанностей, отправив его обратно в США коммерческим рейсом, пока они конфисковывали самолет. Теперь они неслись над Средиземным морем со скоростью около шестисот миль в час. А учитывая, что Кипр находился всего в двухстах сорока милях к северо-западу от Тель-Авива, это был бы короткий перелет.
   - Как бы то ни было, - сказал Стрикленд, - мне очень жаль.
   Зеро нахмурился. "Для чего?"
   - За то, что бросил тебя в туннеле. Тодд нервно усмехнулся, выглядя гораздо более уязвимым, чем Зеро мог когда-либо его видеть. - Я просто... побежал прямо перед тобой. Даже несмотря на кодекс "Рейнджерс".
   Ни один мужчина не остался позади . Зеро знал это. Он не обязательно соглашался с этим, по крайней мере, не всегда. - Тодд, если бы ты не опередил меня и не попытался вытащить - если бы ты попытался дождаться меня - мы бы оба там замерли.
   Молодой человек пожал одним плечом, но ничего не сказал. Было ясно, что это утомило его с тех пор, как туннель обрушился. И хотя Зеро не мог этого понять, это напомнило ему цитату, которую он часто повторял своим дочерям: " Все, кого вы встречаете, сражаются в битве, о которой вы ничего не знаете".
   Тодд боролся с этим, примиряя необходимость ситуации с вопиющим пренебрежением правилом, по которому он прожил большую часть своей жизни.
   - Думаешь, мы его вернем? он спросил.
   "Ага." Зеро кивнул. - Мы собираемся вернуть его.
   Громко трещала акустическая система, и в маленькой каюте громко гудело техасское произношение Чипа. "Дамы и господа, мы примерно в десяти минутах от спуска в Никосию, столицу Кипра. Пожалуйста, пристегните ремни и зафиксируйте столики в вертикальном положении".
   Уже почти. По крайней мере, пройдет еще девяносто минут, прежде чем Мария, Алан и Талия доберутся до Софии в Болгарии. Девяносто минут, которые отсчитывали часы, когда-либо идущие.
   Вернувшись в Бен-Гурион, Талия приобрела Learjet для своей команды. Забавно, как ни странно; самолет американского производства, принадлежащий израильтянам, предоставленный в аренду американским силам. Она также дала им чистые и безопасные телефоны, радиоприемники, оружие, одежду. Все внутри часа.
   Перед уходом Мария очистила рукавом немного грязи с его лица, поцеловала его и пожелала удачи.
   "До скорой встречи", - сказали они друг другу. Не до свидания. Никогда не прощай.
   А затем Талия Мендель подмигнула ему, но он постарался не позволить этому испортить момент.
   Его пропитанная графеном одежда была испорчена обрушением туннеля, поэтому он сменил ее на черный тактический жилет, серый свитер и бежевую куртку, которая хорошо скрывала под ней жилет. Это не даст ему такой же защиты, но должно хватить.
   "Пенни заблокирована в месте, откуда ведется наблюдение за сайтом". Тодд повернул телефон в руке, чтобы показать GPS-карту столицы Кипра и синюю точку, обозначающую пункт назначения. "Она сказала, что за ним постоянно и вручную следят с тех пор, как..."
   - С тех пор, как начался обратный отсчет, - закончил за него Зеро. Такие люди не хотели бы ничего оставлять на волю случая или машин. Он не сомневался, что какие-то головорезы или их группа будут поджидать их, тщательно следя за тем, чтобы с обратным отсчетом ничего не пошло не так.
   Он пристегнул ремень безопасности, когда самолет начал снижаться. "Пойдем посмотрим, кто смотрит".
  
   *
  
   В эти дни международный аэропорт Никосии в основном не использовался, поскольку он был в значительной степени заброшен в пользу трех других аэропортов на Кипре. С 2013 г. предпринимались попытки превратить его в промышленную зону, однако серьезных подвижек на этом фронте не произошло.
   Но взлетно-посадочные полосы все еще функционировали, и Чип смог посадить "Гольфстрим" без происшествий и помех со стороны пустой башни. Они высадились со своим снаряжением и поспешили к главному терминалу, который был бы пуст, если бы не небольшая бригада обслуживающего персонала, которая не давала этому месту рухнуть и быть захваченной природой.
   Зеро молча извинился перед тем, чью фиат они засекли на стоянке. На стоянке было всего пять машин, и поблизости не было "Энтерпрайза".
   Чип вел машину, а Зеро вел машину, пока они ехали пять миль на восток, в сторону самого города.
   "Чувак, - сказал Фоксворт, глядя в окно, - я знаю, где проведу свой следующий отпуск".
   - Давайте не отвлекаться, - напомнил ему Зеро. Хотя он должен был признать, что город был прекрасен. Никосия была постоянно заселена более четырех тысяч лет. Он видел ассирийцев, византийцев, османов и римлян. Пальмы тянулись вдоль улиц, на которых были как современные дома, так и исторические руины. Замки делили проспекты с архитектурой из стали и стекла. Никосия выглядела так, как будто кто-то прорвал дыру во времени и пространстве и объединил тысячи лет цивилизации в один город, и то, как голубое небо встречается со спокойным морем почти бесшовным образом, создавало ощущение, что это действительно могло быть правдой. .
   Движение было легким даже в городе, так как было раннее утро по местному времени. Они добрались до места всего через двадцать шесть минут после выхода из аэропорта и медленно проехали мимо него.
   - Ты уверен, что это оно? - спросил Фоксворт.
   - Уверен, - подтвердил Стрикленд. - Что ты думаешь об этом, Зеро?
   Это была вилла цвета песчаника, которая выглядела так, как будто она должна быть калифорнийским загородным домом, двухэтажным и с плоской крышей. С этой крыши, вероятно, был бы хороший вид на сверкающее море.
   Это выглядело... необычно, но не так, как ожидал Зеро. Обычно он врывался в заброшенный склад, или в бандитский гараж, выходящий на ремонтную мастерскую, или в подземное сооружение. Не вилла на средиземноморском острове.
   "Нуль?"
   - Продолжай, - приказал он. "Припаркуйся в следующем квартале".
   - Да, да, - подтвердил Чип. Через минуту он припарковал угнанный "Фиат" перед кипрским кафе.
   - Только пистолеты, - сказал им Зеро. "Скрытый. Мы не хотим бить тревогу, если это очередная диверсия".
   Может ли это быть ловушкой? Могла ли Пенни ошибаться? Могли ли похитители президента играть с нами? В его голове пронеслась тысяча мыслей, и ни одна из них не заключалась в том, что именно здесь находится таинственный монитор.
   Они вышли из машины и поспешно направились обратно к вилле. "Веди себя так, как будто тебе здесь место", - сказал им Зеро, скользя вдоль стены здания и направляясь к задней части. В глубине был мощеный внутренний дворик и низкий забор, который переходил в соседнюю виллу за ним.
   Окна были занавешены, но была дверь. Зеро осторожно дернул ручку; заблокирован. Он встал с одной стороны двери и вытащил из куртки "глок-19". Чип стоял в стороне, держа в обеих руках "Зиг Зауэр" от Менделя.
   Он кивнул Стрикленду, который вздохнул, поднял ногу и пнул дверь. Она распахнулась, осколки от косяка полетели, и Зеро мгновенно оказался внутри, а Чип прикрыл его.
   Он стоял на кухне. Было пусто. Свет был выключен.
   "ЦРУ!" - крикнул он, так как об их прибытии уже объявили. "Если кто-то здесь, выходите медленно и с поднятыми руками!"
   - Они когда-нибудь так делают? - прошептал Чип.
   "Тише. Прикрой меня." Зеро продвинулся дальше вглубь виллы. Весь первый этаж был пуст, свет выключен, никаких признаков жизни.
   Но над собой он услышал слабое гудение. Он указал на двух других и начал подниматься по лестнице.
   Ловушка, подсказывали ему его инстинкты. Это ловушка. Но это был не первый раз, когда он входил в него. Кроме того, у него не было другого выбора, кроме как надеяться, что это не так, или попытаться перехитрить его, прежде чем он набросится на него.
   Он достиг вершины лестницы и очистил коридор. Гул теперь стал громче, определенно электронное оборудование. Он прошел мимо пустой ванной. Небольшая гостевая комната, кровать заправлена идеально.
   В конце зала. Еще одна комната. Дверь лишь частично приоткрыта.
   Чип был у него за плечом, Стрикленд за ним. Он кивнул им и вошел в комнату.
   "ЦРУ!" он крикнул.
   Мужчина в комнате не обернулся, не отреагировал. Он сидел за столом, перед ним стояла установка с двумя мониторами. На одном из экранов Зеро увидел обратный отсчет. Он читал 20:51:19.
   20:51:18...
   20:51:17...
   На другом экране длинные строки компьютерного кода с зеленым текстом, которые он никак не мог расшифровать.
   Зеро развернулся, очищая остальную часть комнаты. Здесь не было никого, кого он мог бы видеть. По бокам стола стояли высокие полки с мигающей электроникой, которые Зеро видел только в отделе исследований и разработок в Лэнгли. Банки серверов, предположил он. В комнате не было ни кровати, ни какой-либо другой мебели, кроме письменного стола, стула и компьютерной техники.
   "Пожалуйста, уходите", - кротко попросил мужчина по-английски с акцентом в голосе.
   "Вы один?" - спросил он.
   "Да."
   "Вставать. Руки за голову".
   - Я не могу, сэр. Голос мужчины дрожал, как будто он извинялся, но он все еще сидел в черном кресле с высокой спинкой.
   Зеро осторожно кружил вокруг него, не сводя с него пистолета. Мужчина был лысым, в серебряных очках, из-за которых его испуганные глаза казались огромными, на оливковом лбу блестел пот. Акцент, если Зеро не ошибся, был турецкий.
   - Пожалуйста, просто иди. Его голос был почти шепотом. "Вы не знаете, что это такое..."
   - Тогда объясни, - сказал Фоксворт позади него. "Потому что, как я вижу, у нас есть оружие, а у вас нет".
   - Потише, Чип. Зеро направил пистолет в пол, подальше от мужчины, но не убрал его. "Как вас зовут?"
   - Омер, - сказал мужчина. "Омер Саррафи".
   - Хорошо, Омер. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что здесь происходит".
   "У меня есть работа". Омер выглядел так, будто сдерживал слезы. "Я должен следить за обратным отсчетом. Держите его от закрытия. Отслеживайте попытки взлома системы безопасности. Я... я должен держать его активным. Или же..."
   - Или что, Омер? Ноль нажал.
   - Или они убьют меня, - сказал Омер почти шепотом.
   - Их здесь и близко нет, - попытался заверить его Зеро.
   "Они не должны быть". По лбу Омера скатилась густая капля пота. - Пожалуйста... просто уйди. Тебе слишком опасно здесь находиться".
   Он понял , что этот человек не с ними . Он был заложником. Но что они сделали, чтобы вселить в него такой страх?
   "Нуль!"
   Он обернулся и увидел Стрикленда, стоящего на четвереньках и осматривающего что-то низкое.
   "Не волнуйтесь или что-то в этом роде... но этот человек сидит на достаточном количестве C4, чтобы взорвать все это здание. Может быть, половина квартала.
   Грудь Зеро сжалась, когда он тут же упал на четвереньки. Тодд был прав; нижняя сторона кресла Омера с мягкой подкладкой была проложена проводами, провода тянулись к стопке желтых блоков пластиковой взрывчатки, установленной рядом с самым дальним сервером.
   - Я уже видел подобные установки раньше, - сказал Тодд, в его голосе звучали какие-то темные воспоминания. "В Афганистане. Бьюсь об заклад, Омер сидит здесь на нажимной плите, и если он двинется, это взорвется.
   Испуганный мужчина в кресле кивнул, краска сошла с его лица.
   - Идите, - немедленно сказал им Зеро. - Вы оба, вон.
   - Как черт, - сказал Чип.
   - У меня в этом больше опыта, чем у вас, - возразил Стрикленд.
   Упрямые ослы.
   - Омер, - сказал он спокойно. - Мне нужно, чтобы ты не двигался.
   - Вам не о чем беспокоиться, сэр, - тихо сказал мужчина. "Но вы должны знать, что если обратный отсчет прервется, он взорвется".
   Зеро вдруг вспомнил, что сказала Пенни, что ЦРУ хочет закрыть сайт. Он задавался вопросом, была ли она вынуждена попытаться, если она была заблокирована контрпопытками Омера.
   "Хорошо." Он пытался не обращать внимания на быстро стучащее сердце, когда убрал пистолет в кобуру. - Чип, позвони Пенни - скажи ей, что она ни при каких обстоятельствах не должна пытаться остановить обратный отсчет. Стрикленд, я хочу, чтобы ты был здесь со мной. Омер. Он посмотрел мужчине в глаза и попытался придать ему ободряющий вид. "Мы попытаемся обезвредить эту бомбу из-под вас".
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  
   Зеро лежал на спине, изучая нижнюю часть стула Омера и путаницу проводов там. "Тодд? Ты видишь то же, что и я?"
   Стрикленд разочарованно выдохнул. "Ага." Он опустился на колени рядом с небольшой стопкой C4, спрятанной за массивом серверов. "Либо это была поспешная работа, либо..."
   "Или они сделали это, чтобы усложнить задачу". Схема проводки казалась достаточно простой, но проводов было на три больше, чем должно было быть, они были припаяны к серебряным выводам на небольшой печатной плате, которая должна была посылать сигнал на детонатор и взрывчатку.
   В кино всегда был цвет, который нужно вырезать. На самом деле цвет провода не имел значения. Красные, синие, желтые - это были всего лишь пластиковые покрытия на линиях. Единственное, что имело значение, это то, какой из них послал сигнал на детонатор. Но в коробке было несколько зацепок. Что могло означать несколько сигналов. Или мог иметь в виду предохранитель, предназначенный для взрыва, если был перерезан не тот провод.
   Омер немного поморщился. Зеро вздрогнул.
   - Привет, Омер. Он пытался говорить спокойно, пока Стрикленд пытался нанести на карту проводку. - Почему бы вам не рассказать нам, как вы сюда попали?
   - Без обид, сэр, но вряд ли сейчас время для светской беседы. Голос мужчины был задыхающимся, как будто он был на грани панической атаки. И вполне оправданно.
   По крайней мере, если мы ошибемся, это будет быстро, сказал себе Зеро. Бомбы было достаточно, чтобы испепелить их всех в мгновение ока и, вероятно, разрушить прилегающие к ней виллы. Это означало, что погиб не только Омер, но и другие невинные жизни.
   - Пошути надо мной, - подтолкнул Зеро.
   - Пенни, - сказал Чип в трубку позади него. - Это Фоксворт. Не останавливайте обратный отсчет. Ты меня слышишь? У нас тут ситуация с бомбой..."
   Омер глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. "Я... я полагаю, я тот, кого вы бы назвали "хакером". Я родом из Турции. Я работал в области кибербезопасности в Istanbul Bankasi . В свободное время я бы..."
   "Воровать?" Предложил Зеро.
   - Ну да, - признал Омер. "По общему признанию, это была скорее проверка моего собственного мастерства. Но я бы взламывал системы безопасности известных банков-синдикатов. Нацелены в основном на Каймановы острова".
   - И ты украл не у того парня, - догадался Зеро.
   - Сократил до двух строк, - объявил Стрикленд.
   - Верно, - сказал Омер. "Он нашел меня. Или, скорее, его люди нашли меня. Они избили меня, накачали наркотиками и привели к нему..."
   "Где?" - спросил Зеро. Он надеялся, что этот человек был Даудом или фальшивым Даудом.
   - Каир, - сказал ему Омер. "Белый бизнесмен в Каире. Я не верю, что он был египтянином. Он звучал как-то иначе. Армянин, наверное? Он назвал себя по имени. 'Г-н. Оттенок.'"
   - Звучит совсем не зловеще, - пробормотал Чип.
   "Он сказал мне, что убьет меня, если я не приду сюда и не сделаю то, что они просят. Здесь был человек, у которого был пистолет. Он заставил меня сесть. Я не знал о бомбе до тех пор".
   Мистер Шейд. "Бизнесмен" в Каире.
   - Хорошо, - сказал Тодд. "Хорошо... кажется, я понял".
   - Думаешь ? - спросил Зеро.
   Тодд проигнорировал его. "Полосатая синяя линия и зеленая линия", - сказал он. "Мы собираемся вырезать их обоих одновременно".
   "Как?" У Зеро не было кусачек, не говоря уже о двух парах.
   "Это проволока пятидесятого калибра. Он очень тонкий. Вы должны быть в состоянии вытащить его пальцами.
   - Господи, - пробормотал позади них Чип.
   Но Зеро кивнул. Какой у них был выбор? Он осторожно протянул руку и зажал два провода между большим и указательным пальцами каждой руки, готовый сильно дернуть за то, что говорит Тодд.
   - На счет три, - сказал Стрикленд. "Один два..."
   "Нет!" - внезапно закричал Омер.
   Зеро посмотрел вверх. Как и Стрикленд.
   Обратный отсчет остановился в 20:43:51.
   Зеро закрыл глаза, ожидая, когда взорвется бомба.
   Электронная плата в нескольких дюймах от его лица вспыхнула желтыми искрами.
   "Ой!" Он потер щеку. Пахло горелым пластиком.
   Стрикленд рассмеялся. "Неудачник. Это чушь. Проводка вышла из строя".
   Фоксворт издал торжествующий вопль - несмотря на то, что он ничего не сделал, чтобы помочь, с иронией заметил Зеро, - и он не мог не усмехнуться.
   - Дурак, - повторил он. Было достаточно тревожно, что кто-то обошел Пенни и остановил обратный отсчет. Но бомба оказалась неразорвавшейся.
   Зеро выкатился из-под стула. - Ты уверен, Тодд?
   "Я уверен. Эта печатная плата только что сгорела. Один из проводов, должно быть, свернулся на собственной петле. Омер, ты можешь встать.
   Мужчина слегка покачал головой, все еще напуганный, но Зеро протянул руку. Омер взял его, и, хотя Зеро доверял Тодду, он все же поймал себя на том, что затаил дыхание, когда мужчина медленно поднялся с сиденья.
   Ничего не произошло. Ни одна бомба не взорвалась. Омер широко улыбнулся и глубоко вздохнул с облегчением, словно сдерживал это несколько часов.
   "Давайте выбираться отсюда", - сказал Зеро команде. - Омер, мы можем доставить тебя к... - он замолчал, когда его глаза встретились с монитором компьютера.
   Обратный отсчет начался снова, переходя к текущему положению.
   20:43:36...
   20:43:35...
   20:43:34...
   "Что за черт?" - прошептал Стрикленд.
   Осознание ударило Зеро как кирпич в голову. Кто-то выключил обратный отсчет - потому что тот же самый кто-то знал, что бомба должна взорваться, когда она перестанет действовать. Но бомба была неисправна. Что означало...
   За нами следят.
   Но как? Камеры были? Или, может быть, через...
   Окно слева от Зеро внезапно взорвалось, осколки стекла отскочили от него. Пуля вошла Омеру в череп, и тот мгновенно рухнул на землю.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  
   "Снайпер!" - крикнул Зеро. Но его заглушил второй выстрел, на этот раз развернувший Фоксворта и швырнувший его на пол. "Чип!"
   Стрикленд стоял на одном колене, мгновенно выпустив пистолет, направленный в окно. Зеро вытащил "Глок-19" и увидел его - человека с винтовкой на плоской крыше соседней виллы.
   Проводка бомбы, прекращение обратного отсчета, снайпер наблюдает. Отказоустойчивость к отказоустойчивости к отказоустойчивости.
   Стрикленд произвел несколько выстрелов, когда снайпер откатился и скрылся из виду.
   - Ты ударил его? - крикнул Зеро.
   "Я так не думаю. Омер?
   "Мертвый." Он повернулся к Чипу. - Фоксворт?
   "Я ранен". Чип со стоном сел, держась за плечо. "Это больно. Я истекаю кровью, но не сильно".
   Зеро нахмурился. Пуля, достаточно сильная, чтобы пробить графеновую одежду Чипа, была крупного калибра - факт, который он уже знал по состоянию черепа Омера.
   - Останься с ним! - приказал он Стрикленду. Им нужно было добраться до этого человека. Им нужно было знать то, что знал он.
   Зеро убрал "Глок" в кобуру, отшвырнул осколки разбитого стекла из разбитой оконной рамы и встал на нее, упираясь в края. Он посмотрел вверх; край плоской крыши был вне досягаемости. Ему придется прыгнуть за это.
   Он посмотрел вниз. Если он и промахивался, то всего лишь с высоты восемнадцати футов или около того. Прямо на бетон. Все еще достаточно высоко, чтобы сломать обе ноги.
   Он вздохнул, выбросил из головы изуродованные конечности и прыгнул, потянувшись - кончики пальцев задели, а затем схватили край крыши. Мгновение он просто болтался там, брыкаясь ногами, пульс стучал в напряженных пальцах.
   С ворчанием и геркулесовым усилием он подтянулся и перекатился на плоскую крышу виллы. Пистолет мгновенно выстрелил, прицелившись, но снайпера на соседней крыше он не увидел.
   Нет, мужчина уже бежал через две виллы.
   Пролет был максимум восемь футов. Не невозможный, но прыжок в длину выше среднего для человека. И он был не в лучшей форме, какой мог бы быть.
   "К черту". Он быстро отступил на несколько шагов, разбежался и прыгнул.
   Его сердце выпрыгнуло из груди, когда носки его ботинок ударились о соседние крыши. Его руки на мгновение качнулись, а затем он переместил свой вес вперед - сначала бедрами, затем туловищем, пока плечи не подтолкнули его вперед в перекатывании.
   Затем он снова вскочил на ноги и побежал. Еще один скачок. Еще одна возможность позже поздравить себя с сорокалетними способностями к погоне по крышам.
   Но снайпер опережал его и, казалось, стоял на ногах быстрее. Зеро поднял "глок", тщательно прицелился. Он был всего в пятидесяти ярдах от него.
   Он нажал на курок. Один раз. Потом дважды. Выстрелы трещали в его барабанных перепонках. Снайпер вскрикнул и упал вперед при втором выстреле.
   Следующая крыша, к счастью, была ближе остальных, практически касаясь друг друга, и Зеро потребовалось всего несколько секунд, чтобы догнать упавшего человека. Он был молод, двадцати пяти лет, с черной вьющейся бородой и ухмылкой на губах.
   - Не надо, - Зеро направил на него пистолет, когда молодой человек явно думал о том, чтобы взять винтовку, упавшую в нескольких футах от него. "У меня есть вопросы к тебе, и мне будет трудно ответить на них с двумя пулями в тебе".
   Молодой снайпер застонал от боли, медленно поднимаясь на ноги. "Я ничего вам не скажу", - сказал он по-арабски.
   "Я думаю, ты удивишь себя... эй! Останавливаться!"
   Молодой человек отступил на несколько футов, приблизившись к краю в опасной близости.
   Зеро подошел ближе, обеими руками сжимая пистолет. "Не..."
   Не говоря больше ни слова, снайпер развернулся и спрыгнул с крыши головой вперед в лебедином прыжке.
   Звук удара заставил желудок Зеро перевернуться. Он не хотел смотреть, но должен был, и когда он это сделал, не было абсолютно никаких сомнений, что человек мертв. Он слышал вопли и вопли прохожих, одни кричали по-английски, другие по-гречески, и знал, что в любой момент вызовут полицию. Нет времени искать снайпера или ввязываться в политику с местными властями.
   Через две минуты он вернулся к "фиату" и обнаружил Стрикленда и Фоксворта, ожидающих его внутри. Они немедленно отстранились, увеличив дистанцию между собой и ревущими сиренами позади них.
   - Мертвые, - сказал Зеро, прежде чем они успели спросить. "Прыгнул с крыши, прежде чем я смог получить какие-либо ответы. Но преступники, должно быть, были в контакте с ним. Кто-то... кто-то остановил обратный отсчет в надежде, что бомба взорвется.
   "Почему?" - спросил Стрикленд. - Просто чтобы убить того, кто нашел Омера?
   Зеро покачал головой. Действительно, почему? Потому что...
   Потому что им все равно, остановится ли обратный отсчет или закроют сайт.
   Это была еще одна диверсия. Они знали, что первый способ отследить их - найти источник сайта и того, кто за ним стоит. Омер был простофилей. Мир уже видел обратный отсчет; Вероятно, за ним в режиме реального времени следили тысячи веб-сайтов и СМИ. Даже если первоначальный обратный отсчет был остановлен, он продолжится в другом месте.
   Все это было для того, чтобы мы зашли в тупик.
   Но они этого не сделали. Не совсем.
   "Куда?" - спросил Чип.
   - Вернемся к самолету, - сказал ему Зеро. - Как плечо?
   "Я буду жить. Едва проник".
   Зеро вытащил спутниковый телефон. - Вы пытались связаться с Марией и ее командой?
   "Попытался и потерпел неудачу", - сказал Тодд. - Они уже должны быть в Софии. Скорее всего замолчал.
   Он покачал головой. Если их опыт был похож на тот, что был в Никосии, его друзья могли попасть в подобную ловушку.
   Он позвонил Пенни.
   "Я вижу экстренные службы рядом с вами", - ответила она вместо приветствия. - Ребята, вы в порядке?
   "У нас все хорошо. Но Марии, Алана и Менделя может и не быть. Я хочу, чтобы вы передали им сообщение, дайте им знать, чтобы они были в курсе ловушек. Особенно бомбы.
   "Конечно. Куда ты направляешься?"
   - Каир, - сказал ей Зеро. "Какие новости о нашем друге Чаббе и секретной службе?"
   - Пока мы разговариваем, они на пути в Никосию, - ответила Пенни. "Должен ли я предполагать, что они будут убирать беспорядок?"
   "Два беспорядка. И совершенно тупиковый путь - по крайней мере, для них. На мгновение его охватило сомнение. Было бы полезно иметь больше рук на палубе. Но это были люди, которых он не знал, с которыми раньше не работал, и после эпизода на "Борте номер один" с аятоллой Ирана и мошенническим агентом он не был готов раскрывать свои планы неизвестным. Кроме того, он раньше работал с такими парнями, как Чабб. Они были жесткими, основательными и верили в справедливость - а это означало, что они были из тех, кто вваливается в наручники, швыряет угрозы и требует ответов.
   То, что он запланировал, требовало еще немного уловок.
   "Пенни, мне нужно все, что вы можете найти на подпольного бизнесмена, который известен под именем "мистер". Шейд в Каире. Кажется, у него есть какие-то владения на Кайманах.
   "Я начну копать как можно скорее", - подтвердила Пенни. - Какое ему до этого дело?
   - Пока не уверен, - сказал ей Зеро. "Но у меня есть подозрение, что он может финансировать эту операцию".
   И мы собираемся нанести ему визит.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  
   Мария не могла сдержаться. Она взглянула на экран телефона, должно быть, в четвертый раз за минуту.
   Она синхронизировала обратный отсчет веб-сайта с приложением таймера на телефоне, который предоставил Мендель. Она знала, что должна, но ей хотелось, чтобы она этого не делала. Каждая секунда была еще одной песчинкой в огромных песочных часах, которые никогда не перевернутся.
   20:19:22...
   20:19:21...
   20:19:20...
   Она оторвала от него взгляд и затемнила экран. Впереди ее ехала Талия Мендель на черном седане, взятом напрокат у ее пассажира Алана Рейдиггера.
   На днях Мария села бы с Аланом и долго поболтала бы о том, как он наладил отношения с половиной мира за два года пребывания в темноте. На данный момент она была благодарна за это. У него была машина, ожидающая их до того, как колеса "Лирджета" коснулись земли.
   София была великолепным городом. Забавно, что так много американцев считают эту часть земного шара, Восточную Европу, страной третьего мира. Здесь было так много истории и культуры, от до сих пор стоящих римских амфитеатров до богатой музейной сцены. Собор Святого Александра Невского был особенно поразителен, многослойные купола цвета морской волны возвышались один над другим в небо.
   Зеро бы понравилось здесь.
   Она надеялась, что с ними все в порядке, и что Никосия сообщила о местонахождении президента. Никто еще не пытался связаться с ней. Она позвонит им после того, как это будет сделано.
   Она поймала себя на том, что задается вопросом, понравится ли Мише здесь. И потом, была ли девушка раньше в отпуске? На пляже? Ходила ли она когда-нибудь по музею или обедала в ресторане?
   Сосредоточься, Йоханссон.
   "Алан?" она спросила. "Расположение?"
   "Все еще статично", - сообщил он. Он следил за отметкой GPS на смартфоне в руке. Это было мобильное устройство, с которого были запущены учетные записи ботов, когда начался обратный отсчет. С тех пор, по словам Пенни, через, казалось бы, механические промежутки каждые полчаса вышло еще несколько сообщений. Но местоположение устройства не изменилось. Кто бы ни стоял за этим, он оставался на месте до последнего... что это было? Три часа сорок две минуты?
   "Не смотри на это снова, - сказала она себе.
   Время еще было. Много времени.
   Мендель замедлил машину, когда они подъехали к месту их нахождения. Даже сквозь деревья Мария могла видеть колокольню и купол центрального собора.
   - Мы уверены, что это то самое место? она спросила.
   - Мы уверены, - подтвердил Алан.
   Света Троица , так называлось это место. Болгарский православный монастырь девятнадцатого века превратился в церковь, а музей превратился в историческую достопримечательность.
   И тот, кого они искали, был внутри.
   - Как ты думаешь, во что они играют, прячась в старой церкви? - спросила она вслух.
   - Если бы мне пришлось угадывать? Алан повернулся на своем месте с легкой ухмылкой. "Я предполагаю, что они не думают, что мы будем делать то, что собираемся сделать в таком святом месте".
   Мендель вышел первым и открыл багажник. Мария присоединилась к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как агент Моссада держит в руках израильский IWI Tavor-21, надежную штурмовую винтовку типа "булл-пап", которая была стандартным вооружением Армии обороны Израиля.
   "Эй, - сказала ей Мария, - мы здесь, чтобы получить информацию, а не отбиваться от батальона".
   "Лучше иметь и не нуждаться, да?" Мендель указал на длинный черный ящик перед ней. - У меня есть два, если хочешь.
   "Нет. Спасибо." Под курткой у нее был спрятан "зиг-зауэр", и она надеялась, что ей даже это не понадобится. Они искали одного мужчину с мобильным устройством. И хотя он мог быть вооружен, их целью было допросить, а не продырявить его.
   Они подошли к церкви с запада. Архитектура могла бы быть красивой, если бы не причина их посещения, но сейчас не время останавливаться и восхищаться. Мария не ожидала встретить кого-то, кроме их преступника и его друзей; церковь ждала государственного финансирования реставрационного проекта уже три года.
   - Мендель, - сказала она. "Позади. Алан, со мной.
   Талия отделилась, Тавор баюкал у нее на руках, а Мария и Алан подошли к широкому главному входу. Она встала рядом с дверью и вытащила Зиг-Зауэр, а затем кивнула Алану.
   Он потянулся к двери. К их удивлению, она легко открылась. Разблокирован.
   По ее позвоночнику побежали мурашки. Открытое означало приветствие, а приветствие - в таких ситуациях - часто означало проблемы.
   Тем не менее, она развернулась и вошла в атриум с пистолетом вверх, быстро двигаясь слева направо. "Чистый."
   Алан последовал за ней, обойдя ее и указывая на второй ряд дверей. Они повторили процесс, снова обнаружив, что они не заперты, а Мария очищает длинный неф.
   Оно оказалось пустым.
   Тем не менее она медленно шагнула вперед по ковру центрального прохода, проверяя левые ряды скамеек, в то время как Алан шагал в такт с ней, проверяя правый.
   Витражи изображали святых и ангелов. Потолок представлял собой богато украшенную фреску с изображением различных библейских персонажей. Передний алтарь и апсида несли статую Иисуса в натуральную величину на кресте. Но они ничего не слышали, никого не видели в похожем на пещеру соборе.
   Мария опустилась на одно колено и проверила под скамьями, не прячется ли кто. Там никого нет.
   Она услышала шаги и обернулась, держа пистолет наготове. Мендель появился из двери северного трансепта.
   "Чистый." Израильтянин сказал это тихо, но эхом отдалось в комнате.
   - Сюда, - объявил Алан. Две женщины поспешили к его месту, уставившись на скамью примерно в двух третях от переднего алтаря.
   Там лежал сотовый телефон.
   Мария быстро развернулась. "Кто бы это ни был, он уже сбежал. Или он прячется. Я проверю выходы. Алан, ты проверь...
   "Подождите один момент". Талия взяла мобильник и постучала по экрану.
   - У нас нет на это времени, - возразила Мария.
   "Просто подожди." Мендель прокрутил, нахмурившись. - Ага, - сказала она через мгновение. "Очень умный."
   "Что такое?!" - потребовала Мария. - Он мог уйти...
   "Нет никакого "он". На этом телефоне открыты приложения социальных сетей. Сообщения, которые были отслежены до этого места, были написаны заранее и настроены для публикации через определенные промежутки времени". Она повернула экран, чтобы показать им список составленных, но еще не отправленных сообщений.
   Мария покачала головой. Она не хотела признавать, что не совсем в курсе социальных сетей, и понятия не имела, что кто-то может это сделать. - Тогда это значит...
   "Да. Тупик."
   - Они хотели, чтобы мы пришли сюда, - проворчал Алан. "Чтобы тратить время на погоню за кем-то".
   Марии хотелось пнуть что-нибудь, возможно, скамью, но это было нехорошо. - Хоть заткнись.
   - Уже есть, - сказал Мендель.
   "Возьмем с собой. Мы можем посмотреть, что еще может быть на нем". Она вытащила свой телефон, чтобы попытаться связаться с Зеро и его командой, надеясь, что у Никосии получилось лучше, чем у Софии. Она набрала его телефон и нажала зеленую кнопку отправки. Но все, что она получила, было предупреждением.
   "Режим полета?" Она громко фыркнула и помахала телефоном перед лицом Менделя. "Ты дал мне телефон, который был в авиарежиме ?"
   Мендель только пожал плечами. - Вы не проверили сначала?
   Мария тихо выругалась, выключая его. А затем передумал, когда пришло несколько новых голосовых сообщений. "Боже, они пытались дозвониться до меня..."
   Алан рядом с ней внезапно напрягся, как ищейка, почуявшая лисицу. Она тоже, доверившись его инстинктам, и через мгновение услышала визг шин рядом с церковью.
   Затем захлопнулись дверцы машин, и на витражи упали тени. Тени торопливых мужчин с оружием в руках.
   - Ты отключил аккаунты СМИ, - прошептала Мария.
   "Да." Хватка Менделя на "Таворе" усилилась.
   "И это привлекло их к нам".
   "Казалось бы."
   Они были поблизости. Жду, пока кто-нибудь придет за телефоном.
   "Алан, фланг левый! Мендель, прикрой вход...
   Ближайший к ним витраж взорвался внутрь. Мария мгновенно упала на скамью, повернувшись при этом, и дважды выстрелила из "Зиг-Зауэра" в грудь человека, пролезавшего через нее.
   Как только она это сделала, взорвалось еще одно окно. Двери в неф были выбиты ногой. "Тавор" Талии взревел быстрым визгом.
   Мария перекатилась на пол и быстро поползла к проходу. Напротив нее было прострелено еще одно окно, и через него прыгнул мужчина - прямо на пути Алана Рейдиггера. Он дважды выстрелил в нападавшего, схватил его за черный жилет и выбросил обратно в окно.
   Как много? Она не знала. Но там был черный ход, и кто-то должен был его прикрыть...
   Поздно. Когда Мария встала, она увидела себя лицом к лицу с тремя мужчинами, которые ворвались в дверь трансепта, направив в ее сторону оружие.
   "Вниз!" - закричал Мендель, и прежде чем Мария успела удариться о ковер, Тавор снова завопил, когда агент Моссада разрядил обойму в троицу.
   Снаряды загрохотали по полу и скамейкам, а затем стихли.
   "Чистый?" - спросила Мария.
   - Ясно, - фыркнул Алан.
   - Ясно, - сказал Мендель. Она подперла "Тавор" одним плечом. - Я только что спас тебе жизнь, ты знаешь это.
   Мария закатила глаза. "У меня все было под контролем..."
   Где-то в нефе застонал от боли мужчина.
   "О, смотри, одна жизнь", - небрежно заметила Талия. Она взглянула на мужчину, который с большим трудом пытался проползти на локтях к атриуму.
   - Алан, берегись. Мария подошла к мужчине, даже когда он продолжал бороться. Она перевернула его на спину ногой, а затем поставила ему на грудь.
   Он закричал от боли. Похоже, это он разбил окно, в него она выстрелила дважды. Похоже, его жилет не остановил оба снаряда.
   "Арабский?" - спросила она его на языке, который, как она полагала, был его родным, предполагая, что он был с группой, захватившей Ратледжа.
   "Иди к черту, собака!" он плюнул на нее на том же языке.
   Мария покачала головой. У них не было времени на обычную тактику допроса. "У меня есть вопросы". Она слегка повернулась и выстрелила ему в правую коленную чашечку. Он закричал, изо всех сил бьясь о ногу, стоявшую у него на груди, но большая часть сил покинула его тело. "У вас есть ответы. Отдай их мне, и ты будешь жить. Да?"
   Его дыхание сбивалось сквозь стиснутые окровавленные зубы. Но потом - он рассмеялся. Это был болезненный смех, наполовину гримаса и наполовину ухмылка, но безошибочно узнаваемый смех.
   - Я не знаю ничего ценного для тебя, - выдохнул он. "Я всего лишь слуга..." Он простонал, зажмурив глаза. Выстрел, пробитый жилетом, должно быть, поразил жизненно важные органы. Он умирал.
   - Ты должен кое-что знать! Мария склонилась над ним, крича в его искаженное лицо. "Вы должны!"
   Затем он что-то пробормотал, что-то, что сначала прозвучало неразборчиво, но она разобрала слова. Это было писание, из Корана.
   Он молится? Это не было похоже ни на одну молитву, которую она слышала раньше.
   И тут его грудь перестала вздыматься, а мышцы лица расслабились. Он был мертв.
   - Нам пора идти, - сказал Алан. - Время идет, Мария.
   Она кивнула, все еще заинтригованная и сбитая с толку последними словами мужчины.
   "Я не разобрал, что он сказал", - признался Мендель. - А ты?
   Мария покачала головой. "Что-то о проклятии. Бред умирающего. Больше ничего." Она посмотрела на израильтянина. "Спасибо. За помощь. Давай двигаться."
   Все трое поспешили из церкви, подальше от разбитых окон и изрешеченных пулями скамеек, обратно к машине.
   Болгария была тупиком. Они остановили передачу в социальных сетях, но вряд ли это можно было назвать победой. А время продолжало тикать. Тикает. Тикает.
   19:58:41...
   19:58:40...
   19:58:39...
   Ей нужно было позвонить Пенни, узнать, где Зеро и его команда, что они нашли. Но когда они умчались от Светы Троицы , она никак не могла выкинуть из головы последние слова мужчины.
   Их проклятие , сказал он. Народ скитался сорок лет, пока не умер род человеческий.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
  
  
   "Мы не ведем переговоров с террористами, - настаивал министр обороны Колин Крессли. - Участие в переговорах узаконивает их...
   - Это не переговоры, - перебила Джоанна Баркли. Она сидела во главе стола переговоров в Ситуационном зале Белого дома. На данный момент, пока Рутледж не выздоровела - она не позволяла себе думать о каком-либо другом исходе - ее титул был исполняющим обязанности президента Баркли. "Есть разница между требованием и условием, генерал Крессли, и мы хотели бы ее признать".
   Если бы такие люди, как Крессли, добивались своего, Палестина уже была бы кратером на карте. Он возглавил атаку на объявление войны. И Джонатан будет...
   Нет. Даже не думай.
   Она знала, что Иерусалим - плохая идея, с самого начала чувствовала это. Но время этого признания прошло. Здесь и сейчас, в Оперативной комнате Белого дома, где собрались ключевые члены кабинета, включая министра обороны, ДНР, начальника штаба Халперна и нескольких других, она должна была действовать в отсутствие Джонатана.
   Но она не была Джонатаном. И притворяться она не стала.
   Табита Халперн откашлялась. "РС. Вице-президент, израильская разведка предполагает, что они организуют скоординированный ракетный удар по ключевым палестинским объектам, в том числе по штаб-квартире ПНА в Рамаллахе".
   "Несмотря на то, что президента Дауда там нет, - вмешался Баркли.
   "И, - продолжил Табби, - они просят, чтобы США присоединились к ним в осуждении действий Палестины, и просят, чтобы мы санкционировали "ответные меры", которые они могут предпринять..."
   - Ракетный удар - это акт войны, - спокойно сказал Баркли. "Мы не будем санкционировать это. Тем более, что это нападение было совершено горсткой людей...
   "Это поступок человека, который представляет страну!" Крессли вмешался. - Мэм, эти люди держат нас в заложниках так же, как и президента своими нелепыми уступками. Нам нужно показать нашу силу...
   Джоанна внимательно посмотрела на него. "Показывая то, что вы считаете силой, генерал, мы рискуем жизнью президента Рутледжа без необходимости".
   "Его жизнь уже подвергается ненужному риску!" - чуть ли не кричал министр обороны. "У нас нет гарантии, что они будут верны своим "условиям". К черту их обратный отсчет! Он у них, и в любой момент, вне зависимости от наших действий, они могут пустить ему пулю...
   "Генерал Крессли". Баркли встал. По натуре она не была шумной женщиной, но в зале Сената ее научили, что в некоторые моменты нужно научиться управлять своей диафрагмой в свою пользу. "Вы уволены".
   Он моргнул, и его лицо быстро порозовело. "Какая?"
   - Уволен, - сказал я. Пожалуйста, покиньте эту комнату".
   - Н-ты не можешь...
   "Я могу. Я. Чтобы было ясно, вы уволены с этой встречи. Если это неблаговидное поведение продолжится, то следующей будет ваша позиция. Я чист?"
   Все взгляды были прикованы к Крессли, когда его горло сжалось в неслышном глотке. - Да, - пробормотал он. "Мэм". Он резко встал со своего места, сунул шляпу под мышку и быстрым шагом вышел из Оперативной комнаты.
   Баркли медленно опустилась на свое место. Крессли не был плохим человеком, не злодеем и не хулиганом. У него просто была близорукая перспектива. Он был здесь, чтобы предложить это, когда другие не хотели или не могли, но навязывать ей планы было просто неприемлемо.
   "Мы можем осудить действия президента Дауда, не осуждая нацию", - сказала она в зале. "И мы можем сделать это без объявления войны. Лично я считаю, что это нападение было спланировано и осуществлено небольшой группой. Если бы это было не так, мы бы увидели мобилизацию палестинских войск. Мы увидим нападения на границах. И пока я не ошибаюсь, это наша позиция. Мы не будем подвергать опасности ни в чем не повинные жизни, гражданские или военные, американцы или палестинцы, из-за действий нескольких человек. Вместо этого мы сосредоточим наши усилия на поиске этих немногих мужчин".
   Она сделала эффектную паузу, прежде чем добавить: "Если кто-то из присутствующих не согласен, или разделяет точку зрения генерала Крессли, или готов пожертвовать единственной жизнью, которая находится на кону в данный момент, в пользу официального заявления, пожалуйста, говорите сейчас".
   Никто не говорил. Она знала, что они не будут. Дело было не в высокомерии или превосходстве; она просто знала, что ее окружают люди, которые были верны Ратледжу и, соответственно, ей, и хотели, чтобы он благополучно вернулся домой.
   "РС. Халперн". Она обратилась к начальнику штаба, основному связному с полевыми агентами Секретной службы в этой чрезвычайной ситуации. - Кто у нас сейчас на земле?
   "Было отправлено несколько команд, - сообщил Табби, - но они не продвинулись вперед. Тем не менее, мы связались с одной командой, возглавляемой заместителем специального агента, отвечающего за безопасность президента в Иерусалиме. Агент Чабб был на месте происшествия, когда был Джон - простите, когда развернулся кризис с заложниками. У них была наводка на источник сайта обратного отсчета на Кипре, но... - Она вздохнула. "Но это ничего не дало. Они вышли на сцену активной ситуации убийства-самоубийства. Наша лучшая догадка - это нападение соперничающей фракции. Хотя мы не уверены. Все, что мы знаем, это то, что это был тупик".
   Баркли на мгновение задумался. Убийство-самоубийство, в которое была вовлечена эта отступническая фракция, всего за несколько мгновений до появления Секретной службы? Это звучало не совсем правдоподобно.
   - Директор Баррен, - вдруг сказала она, обращаясь к ДНР. "А как насчет группы исполнительных операций? Они тоже были на месте".
   "Да. Были, мэм. Баррен поерзал на своем месте. "Мы ненадолго поддерживали связь после нападения. Я поручил им присоединиться к секретной службе в их усилиях и помогать всем, чем они могут...
   - И где они сейчас? - спросил Баркли.
   - Я, э... - Баррен взглянул на Табби Халперн, ища помощи, но она лишь слегка пожала плечами.
   Ясно, что EOT не был с Секретной службой.
   - Я выясню, мэм, - быстро сказал директор Баррен. "Как можно быстрее-"
   - Нет, - просто сказал Баркли.
   Она не была Джоном Ратледжем. И она не будет пытаться или притворяться. Но он верил в EOT, высоко отзывался о них - временами почти до раздражения, как мальчик мог бы говорить о супергерое из комиксов.
   Но она сказала DNI Баррену "нет" не поэтому. Она вспомнила, как в прошлом месяце был украден южнокорейский корабль с плазменным рельсотроном, и никто понятия не имел, где он находится. В то же время никто понятия не имел, где находится команда ЦРУ, впоследствии ставшая EOT.
   И тогда Джон что-то сказал, то, что Джоанна Баркли повторяла сейчас: "Если мы ничего не слышим от них, надеюсь, это потому, что они выполняют свою работу".
   Тогда они сделали свою работу. Они были где-то сейчас. И чем меньше Баркли и Баррен знали об их операциях или пытались вмешаться, тем, вероятно, было лучше.
   Баррен кивнул. "Да, мэм."
   В комнате повисла долгая тишина.
   Наконец молодой помощник, стоявший сзади, прочистил горло и шагнул вперед. "Мисс, э-э... Президент, у меня есть информация, которую, я считаю, мы должны просмотреть. После передачи исполнительной власти в СМИ было много болтовни, и я думаю, что мы должны заняться изображением и общим мнением...
   Баркли махнул рукой и замолчал. - Это сейчас не важно.
   "Верно." Он снова прочистил горло. "Конечно нет."
   "РС. Халперн, где сейчас идет обратный отсчет?
   Начальник штаба кратко ответил на ее телефон. "Восемнадцать часов пятьдесят семь минут".
   Джоанна вздохнула. Было ощущение, что у них есть время.
   Но они этого не сделали. Израиль продолжит оказывать давление. До сих пор Палестина хранила полное молчание. Возможно, они были так же сбиты с толку, как и все остальные, и отчаянно пытались найти Дауда. Или рвутся в парламенте. А если бы летели ракеты...
   - Давайте ненадолго прервемся, - объявила она. "Десять минут. Вытяните ноги".
   Когда люди выходили из Ситуационной комнаты, зашевелились кресла и раздалась тихая болтовня. Но Табби Халперн осталась сидеть справа от Баркли.
   - Тебе следует попытаться немного отдохнуть, Джоанна. Она положила свою руку на руку Баркли.
   Но она покачала головой. "Я буду здесь. Пожалуйста, держите меня в курсе всех новых событий".
   Она не двигалась. Она будет сидеть там, на месте, которое принадлежало Джонатану Ратледжу, пока он не вернется и не сядет на него сам.
   И она надеялась, что не получит известий от EOT.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  
  
   Зеро подавил желание вколоть себе в бедро еще одну дозу трамадола. Не прошло и пяти часов, а оно уже стиралось. Боли в голове, шее, плечах и... ну, везде, вплоть до щиколоток.
   Это просто потому, что ты отдыхаешь , сказал он себе. Как только он сойдет с самолета и снова начнет двигаться, он почувствует себя лучше. Заставь кровь течь. Но даже сидеть в самолете не давало покоя; он заерзал. Он барабанил пальцами по подлокотнику. Его левое колено быстро подпрыгнуло само по себе.
   Каир находился в трехстах семидесяти трех милях от Кипра по прямой. Даже на таком быстром реактивном самолете, как G650, их время в пути составляло час и пять минут, включая самые быстрые взлет и посадку, на которые Чип Фоксворт мог рассчитывать.
   Почти четыреста миль пути. Еще шестьдесят пять минут на таймере.
   18:55:17...
   18:55:16...
   Где сейчас Ратледж? За пять часов они могли доставить его в бесчисленное множество мест. Поиск был бы бесполезен. Им нужна была достоверная информация. Ведет.
   Он не мог больше просто сидеть там. Он встал, колени тряслись, а поясница протестовала, и направился к кабине.
   - Чип, как дела?
   Фоксворт мельком оглянулся через плечо. - Мы скоро приземлимся. Тебе действительно стоит встать.
   "Хорошо." Зеро опустился в пустое кресло второго пилота и застегнул пряжку на груди. Сквозь ветровое стекло позади него разошлись тонкие облака, и сверкающее синее море уступило место египетскому побережью. - Как плечо?
   "Налепил на него лейкопластырь, как новенький". Чип ухмыльнулся. "У меня было и хуже. Но эй, первый раз стреляют на этой работе. За такие вещи должна быть какая-то лента или медаль, верно?
   Зеро хмыкнул. - Мы купим тебе торт, когда вернемся домой.
   Фоксворт нахмурился и слегка наклонил голову; он что-то слышал через наушники. Зеро потянулся за запасным и надел его на уши как раз вовремя, чтобы услышать голос с акцентом, говорящий по-английски: "...назовите, пожалуйста".
   "Каир, это ноябрь-семь-девять-восемь-Чарли-Альфа, американская авиация общего назначения, везет посла доброй воли в Эр-Рияд". Фоксворт отбарабанил ложь так же легко, как заказал меню. "У нас небольшая механическая проблема с нашим указателем курса. С вашего позволения, мы бы хотели ее опустить, проверить и, может быть, пообедать.
   Он подмигнул, и Зеро подавил смешок.
   Последовала долгая пауза, а затем снова раздался голос, указывающий им на второстепенную взлетно-посадочную полосу за пределами коммерческих улиц и даже выделил машину для их краткой остановки.
   "Вот оно, гостеприимство", - пошутил Фоксворт.
   "Хорошо, что они говорили по-английски", - заметил Зеро. Он не думал, что у него это получится, а арабский язык Чипа был ржавым.
   Бывший пилот пожал плечами. "Английский - международный язык авиации".
   "Это так?"
   Он кивнул. "Все страны, входящие в состав Международной организации гражданской авиации, требуют, чтобы их пилоты и авиадиспетчеры говорили на нем".
   "Хм." Зеро снял гарнитуру и попытался насладиться сиденьем в первом ряду, пока они спускались в международный аэропорт Каира.
   Как только колеса оказались на земле, Зеро вскочил со своего места и разговаривал по телефону с Пенни. - Надеюсь, у вас есть хорошие новости.
   - Не то чтобы у меня было много времени, - начала она, и его плечи поникли. Он поручил ей найти все, что возможно, об этом загадочном финансисте, мистере Шейде, и о его местонахождении. - Но... кажется, у меня что-то есть.
   "Вы думаете...?" Зеро хотел сказать, что у них нет времени на предположения, но сдержался. Она находилась под таким же давлением, как он и его команда. "Что это?"
   "Во-первых, мистер Шейд, очевидно, является псевдонимом, поэтому отслеживание счетов на Кайманах было бесполезным. Его цифровой след почти нулевой - почти. Я глубоко погрузился в темную сеть и нашел упоминание о событии, происходящем сегодня в связи с "Тенью". Описание было закодировано, но похоже на какой-то аукцион. Это произойдет в пентхаусе отеля Nile Ritz примерно через три часа.
   Три часа? Значит, в шесть вечера по местному времени. "Ни за что. Мы не можем тратить три часа на догадки.
   - Это все, что у меня есть, Зеро. Мне жаль. Если вы думаете, что можете сделать больше старомодным способом, дерзайте".
   - Старомодным способом было бы выбить дверь пентхауса прямо сейчас, - признал он.
   - Я бы не советовал этого, - предупредила Пенни. "Я могу ошибаться, но мне кажется, что природа этого аукциона может быть... люди".
   Люди. Торговцы людьми. Аукцион людей. Девушки, скорее всего. Вспышка ярости вспыхнула внутри него, как спичечная головка, от одной только мысли. Он уже имел дело с такими типами раньше, когда они пытались забрать его дочерей. Нет, они забрали его дочерей, и чтобы вернуть их, потребовалась гонка через всю Восточную Европу и борьба с целым поездом.
   - Если я не ошибаюсь, - продолжила Пенни, - безопасность будет усилена. Это место будет похоже на крепость. Но вы можете попасть на аукцион. За три часа я могу достать тебе фальшивые документы, приличную одежду и легенду для прикрытия. Хороший повод сблизиться с ним. А дальше героизм зависит от тебя".
   Зеро вздохнул, когда "Гольфстрим" остановился на взлетной полосе. Других зацепок у них не было. Больше некуда идти. Они были не единственными, кто искал президента. Ему это не нравилось, но это был их лучший выбор.
   - Хорошо, - сказал он ей. "Мы возьмем одежду. Ты справишься с остальными.
  
  
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
  
  
   Джонатан Рутледж потел под капотом, подпрыгивая на своем сиденье от каждой колеи на дороге с ямами. Если бы они были даже на дороге. Капли пота катились по его щекам, пересохшим губам, промокли сквозь рубашку и попали в носки. Везде, где они были, было жарко, а с капюшоном было еще жарче. Ему не предлагали воды, и началось обезвоживание. Они вообще не сняли капюшон, ни разу, с тех пор как впервые надели его на голову.
   Как давно это было? Часы, конечно. Уже день? Он не мог сказать. Время было потеряно для него под капотом.
   Машина снова подпрыгнула, и он вскрикнул. Или он пытался; едва звук вырвался из его пересохшего горла. С каждым отскоком сталь наручников, сковывающих его воспаленные запястья сзади, впивалась в его плоть.
   Они ехали без остановок. Сначала его заставили пройти через это затхлое пространство на ногах. Потом был автомобиль, сильный запах кожи, сосновый освежитель воздуха и оружейное масло. Потом был самолет, маленький, тревожно трясшийся от турбулентности. Потом было еще одно транспортное средство, это транспортное средство. У него не было верха, но ветер, хлеставший капюшон, не давал передышки от жары. Даже с капюшоном он мог сказать, что солнце палило прямо на него.
   По крайней мере, ветер заглушал голоса. Похитители не обменялись ни словом по-английски; они разговаривали друг с другом исключительно по-арабски, и Рутледж знал лишь несколько фраз приветствий и добрых пожеланий. Единственный раз, когда говорили по-английски, были резкие слова в его адрес, угрозы, когда он шумел или недостаточно быстро двигался из одной машины в другую.
   Ужас и паника не оставили его, но немного притупились, как острая боль, переходящая в ноющую. Возможно, он просто привык к этому, подумал он. Потерял чувствительность к мысли о том, что его похитят, увезут в какой-нибудь уголок мира и неизбежно убьют.
   Очевидно, это был эндшпиль этих мужчин. Другого быть не могло. Американское правительство не вступало в переговоры с террористами, и он не ожидал, что они будут торговать его жизнью. Однако он не мог не задаться вопросом, какие требования эти люди предъявили ему взамен.
   В то же время он был рад не знать. Последнее, чего он хотел, так это знать, какую цену возложили на его голову.
   Наконец машина остановилась, и его вытащили из кресла. Он подчинился как из-за слабости конечностей, так и из-за боязни физической расправы. Двое мужчин обменялись иностранной валютой, а затем его схватили за две пары рук.
   Его первым побуждением было вырваться, закричать, когда они грубо схватили его железной хваткой. Это было оно. Это был момент, когда...
   Но потом он обнаружил себя сзади приподнятым, и снова опустившимся на поверхность. Под ним было мягко и... и подвижно. Появился запах, который он уже чувствовал раньше, а затем глубокое фырканье.
   Лошадь. Меня посадили на лошадь. Или, может быть, верблюд?
   Наступил ли этот бред от обезвоживания? Неужели он потерял рассудок? Был ли он в муках лихорадочного сна? Неужели он уже умер, и это был какой-то странный эпизод загробной жизни?
   Это было все это и ничего из этого одновременно под капотом. Времени не прошло, но человек рявкнул приказ, и животное под ним начало плестись вперед. Его тело ритмично качалось вместе с ним, слегка покачиваясь. Больше ничего не имело смысла, да и не нужно было.
   Это то, что я получаю. Я подлетел слишком близко к солнцу. Я хотел слишком многого.
   Ему стало очень стыдно за эту мысль, как только она пришла ему в голову. Это была не его вина. Он пытался что-то изменить, осуществить настоящие изменения в мире. И злые люди сопротивлялись этому изменению. Они демонстрировали свою оппозицию с ненавистью и ужасным насилием.
   Разве они оба не были продуктами одного и того же мира? Те, кто желает мира, и те, кто бросает ему вызов?
   Вот тогда он понял. По крайней мере, он так думал. С него ставили пример. Эти люди, они хотели показать миру, что случилось с теми, кто мог вдохновиться пойти по стопам Рутледжа. Очевидно, они приложили огромные усилия, чтобы получить доступ к американскому президенту - и если они смогли добраться до него, то к кому они не могли добраться?
   Он не станет мучеником; он станет предупреждением. Как повешенный на перекрестке, чтобы отогнать коварных разбойников. Как головы на пиках средневековых укреплений.
   И эта мысль была гораздо более мучительной, чем любая другая, которая у него была до сих пор, потому что это означало, что его похитители, возможно, ничего не требовали. Никаких переговоров о его освобождении не будет. Если он был прав, его положение было действительно безнадежным.
   За пределами капюшона должно было пройти время, потому что в конце концов животное остановилось. Он снова фыркнул, но Ратледж остался лежать на спине даже в неподвижном состоянии. Тогда были звуки, не только диалоги, но и звуки работы, хрипы усилий и лязг металла. Под капюшоном шло время, и Ратледж вспотел, шатался и старался не упасть.
   Руки схватили его. Они спустили его со спины зверя. Пальцы на его горле. Он отшатнулся в страхе. Потом был воздух, так же внезапно, как удар сердца, появился свежий воздух, и жара солнца стало намного больше, и свет ослепил его.
   Снова прошло время, капюшон сорвался с его головы, и целую минуту он не мог ничего разглядеть, кроме белоснежного света. Постепенно вещи начали фокусироваться. Сначала суровое, хмурое лицо человека в черной форме перед ним. В его руках пистолет. Двое других, одетых так же.
   И Дауд. Давуд был там, но не хмурился. Он улыбнулся.
   "Ты не будешь говорить", - сказал он по-английски. "Ты не будешь пытаться бежать. Вы не будете двигаться, пока вам не скажут двигаться. Если вы это сделаете, вам будет больно. Ты понимаешь?"
   Ратледж не смог бы ответить "да", даже если бы захотел, а он не хотел, поскольку его об этом предупредили, поэтому он просто кивнул.
   Дауд что-то сказал человеку перед ним. Что-то блеснуло в руке мужчины. Оружие? Бутылка.
   Мужчина поднес бутылку с водой к губам Ратледжа и слегка опрокинул ее. Прохладная, чудесная, вкусная вода плескалась по его губам, щекотала язык, заливала горло.
   Слишком быстро его оттащили. Недостаточно. Недостаточно.
   Затем его заставили опуститься на стул позади него, его руки все еще были неудобно скованы за спиной, плоть на его запястьях была натерта и, вероятно, кровоточила.
   И теперь он заметил, где они были.
   Их нигде не было.
   Вокруг них не было ничего, совсем ничего, насколько мог видеть глаз. Пейзаж был серым, бежевым, скалистым и песчаным.
   Они привели его посреди пустыни.
   Животное, которое отнесло его туда, действительно было лошадью, одной из трех, которые паслись неподалеку от полыни. И звуки работы, которые он слышал, были основанием небольшого лагеря. Над головой брезент, поддерживаемый шестами. Две куполообразные палатки с бежевым верхом, почти под цвет песка. Под брезентом газовый генератор.
   Камера.
   Стол с компьютерной техникой.
   Новая паника охватила его грудь, знакомое, но новое ощущение. Они принесли его в глушь. Он собирался умереть. И эти люди собирались это снимать.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ
  
  
   Зеро завязал галстук на шее двойным виндзорским узлом и снова подумал о том, как мало ему нравится этот план. Костюм был черный, облегающий, двубортный, немного тесный в талии, но времени на пошив не было. В нем не было никакой защиты, ни графена, ни кевлара, ни места, где можно было бы спрятать оружие, которое не нашла бы охрана Шейда. Он был уверен, что там будут охранные жезлы и вооруженные люди.
   По крайней мере, у него все еще были ботинки, которые ужасно не сочетались с костюмом, но давали ему хотя бы одну незначительную меру защиты. Это было немного. Но это должно быть сделано.
   - Ты выглядишь на миллион баксов, - упрекнул Чип с кровати в гостиничном номере. Они располагались на четвертом этаже отеля Nile Ritz-Carlton, четырнадцатью этажами ниже того места, где вскоре должен был состояться аукцион Шейда. Они закупили костюмы для него и Тодда; Чип останется в ожидании не только из-за своей травмы, но и потому, что было бы безрассудно отправлять их всех в такую неизвестную ситуацию. Если понадобится, Чип вышибет дверь из израильского автомата.
   Он просто надеялся, что до этого не дойдет. Все может быстро запутаться.
   Пенни забронировала номер на имя Рода Айверсона, американского эмигранта, который владел тремя эксклюзивными магазинами в амстердамском квартале красных фонарей и приехал в Каир, чтобы изучить "агрессивное расширение". Это также было его прикрытием для личной беседы тет-а-тет с г-ном Шейдом, чтобы представить возможность сделки по доставке его "товаров" непосредственно г-ну Айверсону без необходимости ехать в Египет.
   Если бы Шейд был заинтересован, он бы пригласил его для личной беседы. А потом...
   И тогда нам придется импровизировать. Кроме того, у него не было сведений об аукционе. Он не мог быть уверен, что Шейд расскажет ему то, что он хочет знать, и знает ли он вообще что-нибудь. Все это время таймер продолжал тикать.
   15:37:01...
   15:37:00...
   15:36:59...
   - Пора идти, - сказал он Стрикленду, который вышел из соседней ванной в темно-синем пальто и светло-голубой рубашке с расстегнутым воротником и без галстука. - Чип, подожди.
   "Сделаю. Удачи, господа". Чип поднял большой палец вверх и принялся заряжать поставленный Менделем пулемет "Тавор".
   Нам это не понадобится , снова сказал он себе.
   Он и Стрикленд поднялись на лифте на уровень пентхауса. Обычно к нему можно было получить доступ только с ключ-картой, но совет Пенни оказался верным - функция была отключена на этот вечер и на высокопоставленных гостей мистера Шейда.
   - Позвольте мне говорить, - сказал Зеро. В нем не было ничего личного, но все в поведении Тодда кричало "всеамериканский", а вовсе не "гость аукциона торговцев людьми".
   Двери открылись, и он глубоко вздохнул. Он и раньше бывал в пентхаусах, видел и даже испытал на себе смехотворный уровень роскоши подобных мест, но верхний этаж отеля Nile Ritz-Carlton был просто ошеломляющим.
   Когда они вышли из лифта, их встретила приемная, похожая на голливудскую гостиную. Полы из темного дерева под ногами с двух сторон встречались с окнами от пола до потолка, из которых открывался прекрасный вид на египетский город внизу. Мебель была белоснежной, безупречной, современной. Напротив них был небольшой дубовый мини-бар, вокруг него слонялось несколько человек, пока мужчина в белом смокинге смешивал напитки. Гости здесь щеголяли в одежде, из-за которой Зеро чувствовал себя так, будто пришел в спортивных штанах. Бриллиантовые серьги ближайшей женщины, без сомнения, стоили больше, чем его машина.
   Зеро шел впереди, когда они шли через комнату к паре двойных дверей, которые вели в сам номер. Вход охраняли трое мужчин, все в черных водолазках под серыми блейзерами под строгим выражением лица.
   Один поднял руку, останавливая их. "Цель?" - спросил он, хотя из-за сильного акцента это звучало как " Морская свинья? "
   Зеро сверкнул улыбкой, направляя свое прикрытие, и...
   И это исчезло. В этот момент он забыл, кем он должен быть, почему он здесь. Не настоящая причина, а легенда для прикрытия, которую Пенни сфабриковала для него.
   Не сейчас. Христос, не сейчас.
   Улыбка не сходила с его губ, даже когда он открывал рот, надеясь, что личность вернется. Но этого не произошло, и он просто стоял с открытым ртом, а охранник перед ним подозрительно поднял бровь.
   " Извините ". Стрикленд шагнул вперед между Зеро и охранником. "Мой работодатель не имеет привычки объяснять себя или свои мотивы тем, кого он не знает. Особенно не помощь .
   Зеро моргнул, ошеломленный тем, что Тодд взял ситуацию под контроль.
   "Я мистер Мэлоун, - сказал он им, - а это мистер Айверсон". Он указал на Зеро.
   Айверсон. Конечно. Род Айверсон из Амстердама.
   - Мы все знаем, почему мы здесь, - продолжил Тодд, в опасной близости от лица охранника. - И я не думаю, что ваш босс из тех людей, которые требуют, чтобы мы произносили это вслух. Так почему бы тебе не взмахнуть своей маленькой палочкой, открыть эти двери и позволить моему боссу потратить немного денег, что сделает твоего босса очень счастливым. Капиш ?
   Хмурый взгляд охранника усилился. Но он молча отошел в сторону, когда второй человек вышел вперед. Каждый из них поднял руки, когда он провел над ними металлоискателем, в то время как Зеро оставался пассивным и старался не сомневаться на своем лице.
   Парень с палочкой кивнул, и третий мужчина открыл двойные двери и впустил их в святилище за ними.
   "Что это было?" - тихо спросил Тодд, когда они вошли внутрь.
   "Мне жаль. Я забыл имя, а потом замер..."
   - Ты никогда не забудешь это имя, - бросил вызов Тодд.
   "Я знаю. Это больше не повторится, - пренебрежительно сказал Зеро. "Кстати, это было хорошо обработано. Может, ты слишком много времени проводишь в Фоксворте.
   "Ага. Может быть." Тодд огляделся. "Мужчина. Посмотри на это место".
   Он сделал. Люкс в пентхаусе был не чем иным, как великолепным современным дизайном в пространстве с высокими потолками. Главный зал был огромным, открытым от входа до дальнего конца высоких окон, занимая весь верхний этаж отеля. Мужчина у маленького Стейнвея играл легкую классическую музыку для гостей, которых Зеро мог видеть, должно быть, двадцать пять человек, элегантно одетых и сгруппированных небольшими группами. Мужчины в белых смокингах разносили шампанское и закуски, и было еще по меньшей мере четверо вооруженных охранников, таких же, как у дверей, - опять же, их Зеро мог видеть. От главной комнаты было несколько дверей и других комнат.
   "Это не похоже на аукцион, - заметил Тодд. - Похоже на вечеринку.
   "Ага." Он только что думал о том же. Были ли они в нужном месте? Пенни ошибся? Он сомневался в этом; она еще не ошиблась. "Разделить. Посмотрим, не сможешь ли ты найти этого мистера Шейда. Осторожно.
   "Понятно." Тодд двинулся налево, к кухне люкса, а Зеро двинулся вперед. Он схватил фужер с шампанским у ближайшего лакея, не замедляя шага. Ему потребовалось некоторое усилие, чтобы небрежно ходить и скрывать усиливающуюся боль в левом колене, и он пожалел, что не предусмотрительно сделал вторую инъекцию трамадола перед этим.
   Но задним числом двадцать двадцать.
   Он протиснулся дальше в номер, улавливая обрывки разговоров на французском, английском, фарси, арабском и других языках женщин в ламе и шифоне и мужчин в отутюженных, сшитых на заказ костюмах. Стрикленд был прав; это не было похоже ни на какой аукцион, который он когда-либо видел.
   Однако он заметил, что большинство посетителей придерживались периметра широкой комнаты... и, казалось, кружили вокруг нее. Потребовалось всего мгновение, чтобы понять, почему; на стенах висели произведения искусства, маленькие, требующие внимательного осмотра. Он подошел к ближайшему из них, который в настоящее время привлек внимание четырех гостей, и посмотрел сам.
   Это была фотография, простая, но художественная. Строгий принт восемь на десять с изображением молодой женщины - девушки, на самом деле, не старше его собственных дочерей. Она была поразительно красива, стоя в профиль, повернув голову к камере. На ней было простое желтое платье, которое выглядело еще ярче на фоне ее светлых волос и абсолютно черного фона.
   Но что делало фотографию по-настоящему красивой, даже по-настоящему навязчивой, так это выражение ее глаз. Это был заунывный взгляд, может быть, и одухотворенный, но более указывающий ему на глубокую скорбь, настоящий колодец в ее глазах...
   Ой.
   О, нет.
   Вот он, знакомый комок страха в животе, когда он пришел к ужасному осознанию.
   Рядом с фотографией была небольшая белая карточка. Если бы это было произведение искусства, здесь было бы напечатано имя художника, название произведения, год его создания. Цена, наверное.
   Но нет. Карта гласила:
   Лот 12241
   170 см.
   48 кг.
   Шведский
   Нет видимых шрамов
  
   Узел страха внутри него вспыхнул яростным пламенем. Это был аукцион, но Шейд не был настолько глуп, чтобы приносить сюда свои товары лично. Это было невиданное зрелище с аукциона, и эти люди - все они, все до единого - они разглядывали витрины.
   Четверо охранников внутри, которых он мог видеть. Вместе с ним и Тоддом они могли убить двоих из них. Получите их оружие. Убейте двух других. А остальные будут просто гостями. Безоружен, и Зеро все равно сможет спать спокойно по ночам, если кто-то из этих монстров будет ранен в бою...
   Рука, связанная с его. Он напрягся, готовый к драке, когда знакомый голос промурлыкал ему в ухо. "Отвратительно. Это не?"
   Он в шоке оглянулся.
   - Но помни, почему мы здесь. Это не для них, - напомнила она ему.
   Это была Талия Мендель.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  
   - Пойдем, - сказала Талия, все еще держа его за руку. "Иди этим путем. Сотри этот взгляд со своего лица". Она увела его от стены, от фотографии, от светловолосой шведки с затравленным взглядом, которая отчаянно нуждалась в его помощи, чьей-либо помощи...
   Но Талия была права. Они пришли не поэтому. Разоблачение их прикрытия сейчас может означать смерть Ратледжа. Тем не менее, есть такая вещь, как два зайца одним выстрелом, и он найдет способ.
   - Как ты здесь? - спросил Зеро низким голосом.
   - Твой друг с работы, - просто сказала она.
   Пенни. Конечно, Пенни сказал им, где найти Зеро и его команду, но не сказал ему, что они будут там. На случай, если они облажаются. Он хотел рассердиться на это, но потом напомнил себе, что на самом деле чуть не облажался у дверей.
   На Талии было черное платье без бретелек, ее такие же темные волосы были уложены густыми локонами на макушке. - Твой бородатый друг этажом ниже нас, - тихо сказала она ему. - Он связался с другим, с этим глупым именем.
   "Чип".
   - Это был бы он, да. Она рассмеялась, фальшиво и хихикая, но не неприятно, как будто Зеро только что рассказал анекдот. Она была, по общему признанию, гораздо лучшим актером, чем он.
   - А Мария? он спросил.
   "Посмотреть на себя."
   Он оглядел комнату. Потребовалось всего полсекунды, чтобы найти ее, блондинку-бомбу в красном платье, с высоким разрезом на одной ноге, с шампанским в левой руке и сверкающим бриллиантом.
   Она была под прикрытием, но не сняла обручальное кольцо.
   - Я предполагаю, что у тебя есть план получше, чем у меня, - спросил Зеро.
   "Верно. Видишь вон те двери? Она направила его своим взглядом. - За ним спальня. Я вызову отвлечение. Вы идете туда и делаете себя невидимым. Тогда подожди".
   Зеро кивнул, когда Талия высвободила свою руку из его руки. "До скорого."
   Затем она споткнулась или сделала вид, что споткнулась, рванулась вперед и столкнулась с мужчиной в белом смокинге, несущим полный поднос шампанского. Поднос опрокинулся; очки полетели и разбились. И Талия всплеснула руками и завизжала, вся в шампанском.
   "Ты безвкусный, неуклюжий, глупый человек!" - крикнула она. "Как ты смеешь!"
   Все взоры внезапно обратились на взрыв и звук разбитого стекла. Гости собрались, чтобы рассмотреть поближе, а Зеро отступил назад, к закрытой двери и комнате за ней.
  
   *
  
   - Ты неуклюжий, слабоумный слабоумный! - крикнул Мендель над гостями вечеринки. "Это платье стоит больше, чем твоя жалкая жизнь!"
   Мария небрежно отхлебнула из своего бокала, изо всех сил сдерживая улыбку. Не только потому, что Мендель хорошо сыграла свою роль, но и потому, что она была облита шампанским, что вполне удовлетворяло ее.
   - Простите, мэм, - пробормотал бедный официант. "Это был несчастный случай..."
   "Несчастный случай?! У тебя будет авария, когда я сброшу тебя с балкона!" Она вытерла шампанское с глаз. "Кто отвечает за этого болвана?"
   Мария не двигалась. Она не отреагировала. Но ее глаза проследили за мужчиной, который шагнул вперед. Он был в белом смокинге, как и официанты, но восемнадцатикаратный "Ролекс Челлини" на его запястье свидетельствовал об обратном.
   Умный . Мистер Шейд пришел инкогнито на собственную вечеринку.
   Мужчина выглядел довольно ничем не примечательным, и Мария не могла не думать, что это было сделано намеренно. Ему было чуть за сорок, но он был худым, его темные волосы были зачесаны назад, и в остальном он совсем не бросался в глаза. Хамелеон в своем собственном возвышенном мире.
   "Мадам, - сказал он с французским акцентом, - мои искренние извинения. Такое поведение просто недопустимо, и последствия будут незамедлительными". Шейд щелкнул пальцами в сторону ближайшего охранника. "Ты. Пожалуйста. Избавься от него".
   - С-сэр, - запротестовал официант, - пожалуйста...
   Мария закусила губу. Она еще не могла пошевелиться. Но отвлекающий маневр Талии должен был только идентифицировать Шейда, а не убить человека.
   "Ждать." Мендель подняла руку, закатив глаза, как будто это вызвало у нее большое негодование, чтобы признать: "Я... возможно, слишком остро отреагировала. Возможно , я споткнулся о него" .
   Мгновение Шейд изучал ее, а затем на его лице появилась улыбка. "Я понимаю. Я ценю вашу честность, мадам. Хорошую помощь очень трудно найти". Он повернулся к официанту. "Очисти это".
   "Да сэр."
   Талии он спросил: "Могу ли я что-нибудь предложить вам как моей уважаемой гостье?"
   Она махнула рукой. "Нет. У меня здесь есть комната; Мне просто нужно переодеться". Она шагнула к двери на каблуках, высоко подняв голову.
   Шейд смотрел, как она уходит, а остальные гости вечеринки, похоже, вернулись к своим обычным делам. Но на глазах у Марии француз подошел к одному из своих охранников, наклонившись...
   Чтобы за ней следили. Он подозрительный.
   Она сделала движение, шагнула по полу и нежно положила руку на плечо Шейда. - Простите меня, сэр.
   Он повернулся, на мгновение казавшись раздраженным, но его хмурый взгляд быстро превратился в улыбку, когда он по-волчьи посмотрел на нее сверху вниз. - Да, мадам? Или это мадемуазель?
   - Можешь звать меня Джейн. Мы можем поговорить наедине?
   - По какому делу? - спросил он прямо.
   На этот раз она улыбнулась и наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо. "Я представляю видного члена европейской королевской семьи, который заинтересован в партнерстве с таким брокером, как вы. Тот, кто может незаметно достать определенные... - Она для эффекта взглянула на фотографии, чувствуя, как у нее скрутило желудок. "...Предметы."
   Она сделала шаг назад и подняла бровь.
   "Какая страна?" - спросил он ее.
   - Если бы я хотел, чтобы ты знал, я бы сказал. Она повернулась. "Буду ждать." Не говоря ни слова, она направилась к закрытой двери, ведущей в главную спальню, надеясь, что проворачивает эффективное и заманчивое сашай. Удивительно и немного забавно, что во всей своей работе под прикрытием она редко использовала сексуальность в качестве тактики. Это просто заставило ее почувствовать себя... отвратительной.
   Она вошла в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Был ли Зеро уже на месте? Если и был, то не издал ни намека, ни звука. Комната была широкой, со сводчатым потолком, калифорнийской королевской кроватью, изогнутым белым шезлонгом и французскими дверями, ведущими на каменный балкон.
   Но не Зеро. Должна ли она позвонить ему? Просить сигнал?
   Прежде чем она успела принять решение, дверь позади нее открылась, и Шейд проскользнул внутрь.
   - Вы возбудили мое любопытство, - признался он. - У тебя есть пять минут моего времени.
   Она медленно села на край кровати и скрестила ноги, разрез на платье высоко поднялся до бедра.
   - Возможно, десять минут. Шейд улыбнулся.
   Мария почувствовала тошноту. Этот человек был торговцем людьми. Худший из худших. Глядя на нее. Без сомнения, мысленно ценит ее. Она сама сломает ему шею, если им не понадобится то, что он знает. Если бы от этого не зависела жизнь Ратледжа.
   Он сел рядом с ней, ближе, чем ей хотелось бы. "Так. Какая страна, моя дорогая?
   Где ты, черт возьми, Зеро?
   - Вас бы удивило, если бы я сказал "Франция"? - дразнила она.
   - Нет , - сказал он со смехом.
   "Нет, это не так." Она тоже рассмеялась, надавив на один из них, надеясь, что это прозвучит искренне.
   Не торопитесь здесь...
   "Прежде чем я скажу вам, - Мария ухватилась за соломинку, - мне нужно, чтобы вы сказали, что мы по-прежнему будем иметь полную свободу действий, если мы решим не продвигать соглашение".
   Шейд положил руку на сердце. "Осторожность - мое второе имя - ак! "
   В одно мгновение что-то прошло перед лицом Шейда, скользнуло вокруг его шеи и сжалось. Зеро был там, позади него, его развязанный галстук обвивал горло француза, когда он тянул его обеими руками.
   - Не двигайся, - тихо сказал Зеро. "Не издавайте ни звука, или я убью вас быстрее, чем ваши люди смогут добраться сюда".
   Лицо Шейда покраснело, но он все еще улыбался Марии, когда она вставала с кровати.
   - Что-то смешное? - спросила она.
   Он хотел что-то сказать, но указал на свое горло. Зеро ослабил галстук на долю дюйма.
   "Кто ты?" он спросил. "Интерпол? ЦРУ?
   Сукин сын. Он американец. Французский акцент исчез. Ничто в Шейде не казалось искренним.
   - Думаешь, это первый раз, когда такие люди, как ты, угрожают мне? Он усмехнулся. "Это все политический театр. Вы приведете меня, я назову им четыре или пять имен, гораздо более важных, чем мое, и вернусь сюда завтра к этому времени. Он пожал плечами и улыбнулся еще шире. "Я никто, который имеет дело со всеми. Никому не нужны гольяны, когда можно поймать окуня".
   - Вы финансируете фракцию, похитившую президента Ратледжа, - сказал Зеро позади него, еще сильнее затягивая галстук.
   - Конечно, - признал Шейд напряженным голосом. "Они и некоторые другие. Война выгодна. Если они добьются успеха, им понадобится оружие. Если нет, на их место поднимется другая фракция, вдохновленная их неудачей. В долгосрочной перспективе мои инвестиции вернутся десятикратно". Он снова посмотрел прямо на Марию. "Это все игра чисел ".
   Она обменялась быстрым взглядом с Зеро, который тоже заметил странный акцент. Но Шейд был просто подонок. Она стряхнула эту мысль с головы. "Вот в чем дело. Мы не примем тебя, Шейд. Ты расскажешь нам, куда его взяли, или мы убьем тебя прямо здесь.
   Он покачал головой. - Нет, ты не такой. Он казался тревожно невозмутимым из-за угрозы своей жизни, и Мария была полностью уверена, что он уже был в такой ситуации раньше, возможно, не раз. "У меня есть информация, которая вам нужна. Даже если я скажу вам, что ничего не знаю и что они не поделятся со мной подробностями своего плана, вы мне не поверите. Ты заберешь меня отсюда, а потом... ну, это я тебе уже сказал. Он слегка усмехнулся. - Вам это не понравится, но вашему начальству понравится. Они получат более крупную рыбу. Это заставит их выглядеть хорошо".
   - Мы говорим о президенте Соединенных Штатов, - прошипел Зеро ему на ухо. "Нет рыбы крупнее. Если ты не расскажешь нам то, что знаешь, мы отправим тебя куда хуже, чем в ад...
   Шейд снова рассмеялся, хотя смех закончился сдавленным звуком. "Это так?"
   Он тормозит.
   Мария резко посмотрела вниз. Его руки были на коленях, левая поверх правой.
   Его левая рука ерзала. Покрытие чего-либо. Она шлепнула его.
   Ролекс Челлини. На циферблате мигала маленькая красная точка.
   Она поняла, что это были не просто часы. Это была тревожная кнопка.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  
   Зеро туго натянул галстук на шее Шейда и в замешательстве наблюдал, как Мария прыгнула к двери спальни. Она повернула замок, а затем сунула стул под ручку.
   "Что это?" - настойчиво спросил он.
   "Часы. Это тревожная кнопка. Быстрее балконные двери!
   Как бы Зеро ни хотел продолжать душить торговца людьми, он ослабил хватку на шее мужчины и распахнул французские двери на балкон.
   "Что я..." Ищу , хотел он сказать, когда к нему донесся крик сверху.
   "Нуль!"
   Он посмотрел вниз. Этажем ниже пентхауса был еще один балкон, поменьше, и на семнадцатиэтажном этаже было лицо Чипа Фоксворта. "Ловить!"
   Чип подбросил что-то вверх обеими руками. Зеро потянулся к ней дальше, чем ему хотелось бы, всем своим весом прислонившись к перилам.
   Но ловко поймал пистолет. Израильский пистолет-пулемет Tavor, заряженный, взведенный и готовый.
   Теперь, как, черт возьми, мы выберемся отсюда? Стрелять сквозь охрану? Отбиваться от гостей? Все с Шейдом на буксире?
   Он вернулся в комнату и увидел, что Мария срывает простыни с кровати. - В любой момент, я уверен, они...
   Громовой грохот сотряс дверь в раме. Зеро прижал израильский автомат к плечу, палец на спусковом крючке, и стал ждать.
   Мария связала концы двух простыней вместе и крепко потянула. "Египетский хлопок. Надеюсь, выдержит".
   - Что ты задумал?..
   Дверь снова хлопнула. Косяк треснул, но стул удержал его. На данный момент.
   "Ты! Иди сюда." Мария схватила Шейда за воротник и потащила к стеклянным дверям. Он боролся с ней, и она ткнула его в лицо быстрым локтем - раз, потом два. Мужчина пошатнулся, истекая кровью изо рта, и выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.
   Затем выстрелы попали в дверь и замок. Крики с другой стороны сопровождались глухим топотом ног. Гости бегут, он мог себе представить.
   Тем не менее он ждал.
   Насколько было известно охранникам, он был безоружен, а у их босса были проблемы.
   Последний удар с другой стороны, и стул опрокинулся. Сломанная дверь распахнулась, повиснув всего на одной петле. С другой стороны стояли трое вооруженных мужчин, готовых ворваться.
   И встретил полностью автоматический выстрел из Тавора.
   Брызнула кровь. Ни у кого из них не было шансов. В дверях валялись тела. Но он знал, что их было больше.
   Он обернулся всего на секунду и увидел, как Мария закрепляет конец простыни вокруг лодыжки Шейда.
   "Что делаешь?" - закричал он, хотя ему не нравилась догадка, уже сложившаяся у него в голове.
   Испуганное выражение лица Шейда наводило на мысль, что он задавался тем же вопросом.
   - Просто прикрой меня! Мария сказала ему.
   Зеро повернулся к двери и выстрелил еще раз. Снаружи снова послышались крики, панические крики, визги боли, когда гости вечеринки разбежались, наезжая друг на друга в своих причудливых одеждах и роскошных украшениях. Если кто-то из них и пострадал от рикошета или случайного выстрела, то они заслужили это тем, что были там.
   Он увидел мелькнувшую темную куртку, когда один из охранников занял позицию за стеной, ожидая возможности выстрелить в комнату.
   В конце концов, мужчина получит это. У Зеро не было запасного магазина. Сколько патронов он сделал? Он не был уверен.
   Он переключился на полуавтоматический режим и выстрелил еще два, просто чтобы скрыть человека на месте, и рискнул еще раз оглянуться назад. Другой конец веревки от простыни Мария привязала к перилам балкона.
   И тут Зеро узнал. - Подожди, это выдержит?..
   Мария толкнула Шейда через перила. Зеро услышал его пронзительный крик ужаса на полсекунды, который оборвался так же быстро, как натянулись простыни.
   Псих. Это безумие. Логичный голос в его голове подсказал ему, что это должно быть последнее место на Земле, где он хотел бы быть, но он был приглушен, далеко. Это было то, ради чего он жил. Теперь боли не было. Инстинкт и адреналин взяли верх.
   Он произвел еще три выстрела, преднамеренно попав в дерево дверного косяка, разбросав осколки.
   "Ну давай же!" - крикнула она позади него. Он попятился к балкону, а Мария на каблуках перелезла через перила. Она вцепилась в простыни и в следующее мгновение исчезла, скользя по ним, как по канату.
   Зеро попятился к перилам, "Тавор" все еще был прижат к плечу.
   Он переключил его обратно на полностью автоматический режим. Он опустошил магазин, ворвавшись в открытый дверной проем.
   Затем он бросил "Тавор" и перелез через перила так быстро, как только мог.
   Только не смотри вниз.
   Он посмотрел вниз. Между ним и улицей внизу было почти двести футов, и с его высоты были видны огни машин, крошечных, как насекомые. Если бы он упал прямо с перил, ветер, вероятно, хотя бы раз сдул его в стену отеля по пути вниз.
   Это была неприятная мысль.
   Он схватил простыню обеими руками. Вот оно.
   Его ноги оторвались от перил. Он скользил. Но через открытый дверной проем вышел охранник. Пистолет поднят. Произошел выстрел.
   Боль пронзила левое плечо Зеро, когда охранник, пистолет и люкс исчезли из поля зрения, а затем мимо него пролетел балкон. Он скользил вниз, держась одной правой рукой, а левая висела на боку. Его хватка была недостаточно сильной, чтобы остановить его. Простыня продолжала скользить и вскоре закончилась.
   Одна нога коснулась перил балкона под ним, но этого было недостаточно, чтобы остановить его. В его правой руке закончилась простыня. Его левая вертелась на открытом воздухе, как будто он каким-то образом мог плыть против темноты. Он падал назад...
   И тут его туловище ударилось о перила. Он был вверх ногами, уставившись в пустоту, зияющую между ним и улицей, но не падая. Почему он не падал?
   Зеро посмотрел вверх. Алан Рейдиггер держал его ногу обеими руками в крепких медвежьих объятиях. Он поймал ногу Зеро, ногу, которая ударилась о перила.
   - Понял тебя, - прохрипел он. - Здесь мало помощи?
   Стрикленд был там, схватив другую ногу. Фоксворт протянул руку. Мендель с удовольствием наблюдал, как Мария держала за воротник белоснежного Шейда.
   Над ним охранник перегнулся через балкон и прицелился вниз. Зеро бросился вперед, на балкон, когда сверху посыпались выстрелы. Все четверо рухнули в кучу.
   Не было времени благодарить или даже признать, что он жив. Никто не должен был выкрикивать поддержку или напоминать, чтобы убраться оттуда к черту. Они мгновенно вскочили на ноги, вышли из комнаты, по коридору, по лестнице. Стрикленд вел, затем Мария с Шейдом, заставляя его идти вперед, а Мендель шел в тылу, прикрывая их сиг-зауэром в обеих руках, проверяя ее шесть каждые несколько секунд.
   С начала стрельбы прошло меньше двух минут. Он не знал, какое время отклика было в Каире, но надеялся, что оно было достаточно долгим.
   К тому времени, как они добрались до седьмого этажа, они догнали гостей Шейда, тех, кто спасался бегством, выбрав лестницу, и несмотря на то, что хозяин в смокинге дважды пытался позвать на помощь, прежде чем Мария резким ударом под ребра заставила его замолчать. , его крики затерялись среди панических визгов и хрипов.
   Затем они оказались в вестибюле, среди небольшой убегающей толпы, еще больше выходивших из лифтов, другие гости в вестибюле застыли в замешательстве и тревоге. Они не остановились и выбежали на улицу, когда с близкого расстояния завыли сирены, Шейд на буксире, когда они убегали из отеля и места, которое вскоре полиция застанет в самом разгаре.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  
   Внизу, в подуровне исследований и разработок без окон в Лэнгли, штат Вирджиния, доктор Пенелопа Леон беспокойно шагала взад-вперед.
   Она была не одна там внизу, под ярким светом и чистыми белыми стенами, призванными в какой-то степени имитировать дневной свет. Она редко была. Команды техников и инженеров сновали вокруг, координируя свои действия с другими полевыми командами ЦРУ и разрабатывая проекты. Это был термин, который они использовали, "проект", будь то оружие, коммуникации, вирусная культура или замена лампочек в туалетах. Всегда проект.
   Кто-то принес ей блокнот и ручку для подписи на каком-то разрешении, и она нацарапала свое имя, не читая его. Что бы это ни было, сейчас это было не важно.
   Пенни ходила взад-вперед, потому что сделала все, что могла. Несмотря на всю информацию, которую она могла предоставить, и нити, которые она могла тянуть, и гаджеты, которые она могла предоставить, она достигла предела своей полезности, по крайней мере, на данный момент. EOT был в логове льва, и у нее не было возможности отследить их или рассказать, что происходит на верхнем этаже отеля Nile Ritz-Carlton.
   Практически невозможно их отследить. На открытой рабочей станции перед ней стояли два портативных компьютера в прочных корпусах-раскладушках. На одном из них отображался веб-сайт обратного отсчета.
   15:14:41...
   15:14:40...
   15:14:39...
   Она оторвала от него взгляд. Смотреть, как проходят секунды, было бесполезно. Так же бесполезно, отметила она, как и ходьба.
   Второй экран ноутбука активно отслеживал 1-2-2 в Каире, аварийный эквивалент 9-1-1, специально отыскивая звонки в "Ритц". Это был единственный способ, которым она могла следить за происходящим в тот момент, когда Зеро и его команда проникли на аукцион мистера Шейда. До сих пор в отеле не было никакой активности.
   Так она шагала. У нее была сотня других вещей, которые она могла бы делать, другие обязанности, но их важность бледнела по сравнению с этим, даже если "это" ждало ее. На кону стояла жизнь президента, и она могла сделать все необходимое и тогда, когда это было необходимо.
   Она на мгновение подумала о Биксби, ее бывшем наставнике, человеке, который обучал, готовил и проверял ее для этой самой должности, чтобы взять на себя лабораторию, которую он построил и взрастил. Она задавалась вопросом, был ли он когда-нибудь на ее месте, расхаживал и беспокоился о команде Зеро, пока они были в поле. Это казалось маловероятным; Биксби не беспокоился. Никогда не был.
   Но она выбросила эту мысль из головы. Биксби исчез, спрятавшись где-то там, в мире. Он никогда больше не ступит в эту лабораторию...
   На экране ноутбука замигало предупреждение. Пенни чуть не споткнулась о собственные ноги, дернувшись к нему, наклонившись к нему.
   Стрельба по отелю Nile Ritz-Carlton. Полиция, пожарные и скорая помощь отправлены.
   Рука Пенни инстинктивно потянулась к спутниковому телефону в кармане. Нет; ждите, пока они позвонят. Но предупреждение было тревожным. Зеро и его команда вошли безоружными. Так кто стрелял?
   "Доктор. Леон, - прогремел позади нее голос.
   Пенни быстро захлопнула ноутбук, на котором отображалось предупреждение службы экстренной помощи, когда директор Шоу приблизился к ее рабочему месту. Она фальшиво улыбнулась, несмотря на тревогу, сковавшую ее внутри. Она знала, что появление Шоу здесь не могло быть хорошим знаком. С тех пор, как она начала работать, он только однажды ступил в отдел исследований и разработок, и это было в ее первый день, чтобы поприветствовать ее.
   "Директор Шоу. Чем мы обязаны этому удовольствию?"
   Улыбка, которую он ответил, была такой же мучительно фальшивой, как и ее собственная. "Я хотел приехать сюда, чтобы лично представить коммюнике. Отдан официальный приказ о закрытии сайта".
   Пенни не сводила взгляда с режиссера, но его глаза мельком скользнули через ее плечо, где открытый ноутбук показывал обратный отсчет.
   - Не думаю, что это целесообразно, сэр. Прямо сейчас это единственная связь, которая у нас есть с этими людьми и президентом". Что еще более важно, это была единственная прямая связь, которая у нее была, и, несмотря на то, что до сих пор из нее выходили два тупика, она все еще хотела верить, что из нее можно извлечь какую-то подсказку.
   "Доктор, я бы хотел с вами согласиться, - сказал он льстивым тоном, - но этот приказ исходит не от меня и даже не от ДНР. Исполняющий обязанности президента считает, что это будет символический жест, пусть и небольшой, перед лицом активной войны или дальнейшей опасности для жизни президента".
   Приказ Белого дома. Она могла бросить вызов Шоу или, по крайней мере, выиграть время, но не Овальный кабинет.
   "И, - продолжил Шоу, - учитывая, что вы наслаждаетесь определенной степенью безнаказанности, когда дело доходит до неповиновения прямым приказам, я буду стоять здесь и смотреть, как вы это делаете". Улыбка на его лице больше не была фальшивой.
   Челюсти Пенни сжались так сильно, что у нее заболели зубы, но спорить было нельзя. Она кивнула, а затем повернулась к открытому ноутбуку. Она пододвинула стул, стараясь делать это медленно, села и положила пальцы на клавиши.
   - В любое время, когда будете готовы, - подтолкнул Шоу за ее спину.
   "Ждать." Пенни хмуро посмотрела на экран. - Подожди, посмотри...
   - Без театральности, пожалуйста, доктор...
   Пенни проигнорировала его. Под обратным отсчетом было встроенное видео Дауда, сидящего за столом, то самое, которое запустилось вместе с обратным отсчетом. Но теперь рядом с первым появился второй прямоугольный видеобокс.
   Новое видео. Они загрузили новое видео всего несколько секунд назад.
   Шоу тоже это видел. Он склонился над ее плечом. "Что ж? Сыграй."
   Она сделала. И она тут же втянула воздух, как это началось.
   На видео президент Ратледж сидит на деревянном стуле, заложив руки за спину. Он выглядел изможденным, усталым, но живым. Невредимы, даже, по большей части. Он смотрел не на камеру, а скорее на точку на земле перед ней, как будто отказывался доставлять своим похитителям удовольствие видеть выражение его глаз.
   Они были где-то снаружи, кажется, в сумерках. Или, может быть, в темной комнате. Нет, снаружи; кресло президента стояло на простом бежевом фоне, простыне или брезенте, и слегка колыхалось от легкого ветерка.
   На заднем плане были звуки. Тихо, но есть. Что-то шуршит? Или низкие голоса? Она не могла сказать.
   В кадре появился мужчина. Его лицо было безошибочно узнаваемым. Ашраф Дауд - или кто-то, кто выглядел в точности как он, если верить Зеро.
   - Осталось пятнадцать часов и девять минут, - сказал он по-английски с акцентом.
   Пенни взглянула на обратный отсчет. Это было в 15:09:17.
   "Американский президент все еще жив", - продолжил Давуд замогильным и ровным тоном. "Но он умрет, когда дойдет до нуля".
   Видео стало черным.
   Вот и все; всего пятнадцать секунд и повторение ожидающей угрозы.
   - Доказательство жизни, - тихо сказал Шоу, на его лице отразилась глубокая хмурость. "Они предоставили нам доказательства жизни. Почему?"
   Пенни не знала. Она не хотела произносить это вслух, но это могло быть предварительно записано, а затем запущено с той же отметкой времени, которую Давуд упомянул в видео. Но казалось, что где бы они ни находились, наступила ночь, а в той части мира, куда увезли президента, уже наступали сумерки.
   Пенни не знала, верить ей полностью или нет, но она знала одно.
   "Сэр, я не могу с чистой совестью закрыть этот веб-сайт, пока не буду уверен, что исполняющий обязанности президента не посмотрел это видео и не издал приказ".
   Шоу прочистил горло и выпрямился. - Я... я полагаю, это целесообразно. Директор, без сомнения, знал, что будет в кипятке, если эта новая разработка не будет доведена до сведения администрации. "Я... сообщу им об этом и приму меры". Он без лишних слов повернулся на каблуках и вышел из лаборатории.
   Пенни немедленно принялся за работу. Она скопировала видео, сделала резервную копию, схватила наушники, а затем еще дважды прокрутила его на полной громкости с ревом в ушах.
   Были и другие звуки. Голоса, на заднем плане.
   Она сделает полный анализ. Выделите каждый фоновый звук на отдельные звуковые дорожки, усилите их как можно лучше. Проанализируйте видео со всех сторон.
   Зеро и его команда должны были разобраться во всем, что происходит в Каире. В данный момент она не могла им помочь. Но это, видео, было чем-то, что она могла сделать. Она вернулась в игру.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  
   - Ты истекаешь кровью.
   Зеро посмотрел на свое левое плечо. Пуля, чуть не свалившая его с балкона отеля, разорвала плечо его куртки и плоть под ней, но не попала в кость.
   - Просто царапина, - заверил он Марию. Он улыбнулся; она по-прежнему носила красное платье и туфли на каблуках, хотя волосы ее были растрепаны и взлохмачены.
   Они не останавливались, пока не достигли взлетно-посадочной полосы в Каире, где стоял "Гольфстрим". "Лирджет", который вез Марию и ее команду, был недалеко. Все четверо - он, Мария, Стрикленд и Фоксворт - слонялись по взлетно-посадочной полосе возле самолета, а Алан и Талия Мендел находились в салоне самолета с мистером Шейдом.
   Он наполовину ожидал, что кавалькада полицейских с воем пронесется по взлетно-посадочной полосе в любой момент. Но в то же время у него было ощущение, что никому из гостей Шейда не будет особенно дела до его исчезновения, и он не признается, что знает о нем полиции в Ритце.
   - Что мы делаем? - спросил Зеро.
   Мария показала ему экран телефона. Приложение таймера было на 14:42:23.
   14:42:22...
   14:42:21...
   Позади него раздалось ворчание, когда из самолета вышел хмурый Алан Рейдиггер. Мендель последовал за ним. Она сменила свое залитое шампанским платье и теперь носила джинсы и мотоциклетную куртку, которая почему-то подходила ей гораздо больше, чем черное платье без бретелек.
   "Что ж?" - нетерпеливо спросил Зеро.
   - Ну ничего. Алан заломил руки, и Зеро заметил, что на них нет крови. Очевидно, допрос получился не таким творческим, как он ожидал. "Как только парень понял, что мы не отдаем его никому, с кем он мог бы торговаться, он разозлился. Выдал все имена на своей маленькой вечеринке, а потом еще и кое-что. Алан покачал головой. - Но он ничего не знает о том, куда они взяли Ратледжа.
   Зеро покачал головой. Он не мог этого принять. - Мендель, ты эксперт в чтении людей. Ты ему веришь?
   Она мрачно кивнула. "Я делаю."
   "Дерьмо." Прошло почти десять часов, и они вернулись к исходной точке. Они зря потратили часы в Египте.
   Ну... не совсем ничего. Просто не то, за чем они пришли.
   "Как бы мне ни хотелось пустить этому парню пулю в голову, он знает гораздо больше о других вещах", - сказал Зеро. "Мы не можем передать его никому, с кем он может вести переговоры. Он слишком опасен. Он знает, где находятся эти жертвы торговли людьми, и, вероятно, приложил руку и к большому количеству другого грязного белья".
   "Что ты предлагаешь?" - спросил Стрикленд.
   "У нас шесть человек и два самолета. Я думаю, что один из нас должен отвести его на Н-6.
   H-6 был обозначением секретной базы ЦРУ в Марокко, полностью скрытой операции, которая выглядела как небольшой военный аванпост, но на самом деле была тюрьмой, где дыры в пустыне стали новыми домами для худших из худших. "Адской шестеркой", как ее называли те, кто с ней знаком, руководил сержант Джек Флэгг и команда отставных спецназовцев, которые не совсем подходили для гражданской жизни.
   Флэгг не стал бы вести переговоры. Он будет тискать мистера Шейда, пока тот не расскажет всю историю своей жизни.
   - Мы не должны отказываться от самолета, - возразила Мария. - Возможно, нам снова придется расстаться...
   "У нас нет зацепок, - возразил Зеро. - Даже не один, не то что два. Он взял ее руку в свою. "Мария, эти девушки".
   Она закрыла глаза и кивнула. "Ага. Я знаю." Все взгляды были прикованы к ней; как руководитель группы, она должна решить, кого послать. - Не думаю, что есть добровольцы.
   "Это должен быть я или Фоксворт", - сказал Рейдиггер. "Никто другой не может летать".
   - Я лечу, - предложил Мендель.
   - Но Флэгг тебя не знает, - возразил Зеро. - Чип ранен, так что, возможно, ему стоит...
   "Эй, сейчас". Фоксворт поднял руку. - Я не более "ранен", чем ты.
   - Я сделаю это, - предложил Алан.
   Зеро резко повернулся к нему. В этом не было ничего личного против Чипа, но если бы ему пришлось выбирать между тем, чтобы оставить одного, и отправить его, Алан остался бы рядом с ним.
   "Если кто-то и собирается получить от него информацию, так это я", - сказал Рейдиггер. "У Фоксворта на это не хватит смелости, и вы это знаете. Кроме того, он может быть не лучше в бою, но у него определенно больше рвения к этому, чем у меня. Он подмигнул. "Я возьму его и останусь рядом достаточно долго, чтобы он запел. Если я получу что-нибудь полезное, ты узнаешь первым.
   Зеро посмотрел на Марию в поисках ее одобрения, надеясь, что он его не получил. Но она кивнула.
   "Хорошо. Алан, возьми мистера Шейда на "Лирджете". Чип, ты полетишь с нами на "Гольфстриме".
   Как только нам будет куда лететь , подумал Зеро.
   Талия Мендель вытащила дрожащего мистера Шейда из "Гольфстрима" и практически стащила его вниз по ступенькам, пока он протестующе стонал.
   "Подожди, подожди, у меня есть деньги, я могу тебе заплатить... или что-то еще? Что-либо. Оружие? Имущество? Вы можете выйти на пенсию завтра, никто не должен знать..."
   "Замолчи." Мендель грубо толкнул его в сторону Алана, который схватил меньшего мужчину за затылок.
   Алан кивнул Зеро. "Быть в безопасности. До скорого."
   "Ага. Увидимся."
   "Ждать!" Шейд взвизгнул, когда Алан потащил его к ожидающему "Лирджету". "Куда мы идем? Не оставляй меня с ним... подожди!
   - Подонок, - пробормотала Мария. "Я собираюсь измениться. Я чувствую себя нелепо в этом". С этими словами она шагнула в Гольфстрим.
   - Дай-ка я посмотрю на это. Талия указала на его раненое плечо.
   "Это отлично-"
   - Дай-ка я посмотрю , - настаивала она.
   Зеро закатил глаза, но снял пиджак, расстегнул под ним рубашку и спустил ее с плеча. Кровоточило обильно, пропитав половину рукава, но было не очень больно. Такие поверхностные раны часто кровоточили.
   Талия достала из самолета аптечку вместе с бутылкой воды и промыла рану. Затем это ужалило, и Зеро втянул воздух сквозь зубы от прикосновения.
   Двигатели "Лирджета" загрохотали с соседней взлетно-посадочной полосы, когда она накладывала на нее повязку. К ним присоединилась Мария, теперь уже в черном свитере и куртке, и он не упустил из виду, что прищурил глаза при виде Талии, чистящей его плечо. Если Мендель и заметил, что она ничего не сказала, хотя ему показалось, что он заметил намек на ухмылку, играющую на ее губах.
   Сделав это, Зеро снова застегнул рубашку, и все пятеро молча наблюдали, как самолет с Аланом и его пленником взмыл в небо и исчез из поля зрения. Зеро подумал, что остальные молчат, потому что думают о том же, что и он.
   Что, черт возьми, мы делаем сейчас? Куда мы идем?
   Время еще было, хотя это окно закрывалось с каждым мгновением, когда они слонялись по взлетно-посадочной полосе. Но какой смысл что-то делать, идти куда-то без направления? Что в этот момент делала Секретная служба? Где Рутледж и что с ним стало?
   - Чип, - внезапно сказал он. - У вас есть спутниковый телефон? Он оставил его в гостиничном номере, когда они со Стриклендом поднялись на уровень пентхауса.
   Фоксворт вытащил его из кармана и бросил Зеро. Его ждало сообщение: " Позвони как можно скорее".
   Это была Пенни.
   "Нуль!" - крикнула она в трубку, как только соединение было установлено. "Где ты? Что случилось? У тебя все нормально?"
   "Каир. У нас есть Шейд. Мы все в порядке. Но Пенни - это был тупик. Он финансист, но ничего полезного не знает.
   - Хорошо, - быстро сказала она. Зеро нахмурился. "Теперь слушай. Около двадцати пяти минут назад было новое видео, и я проследил его происхождение до юга Франции, или, по крайней мере, его загрузку, но я думаю, мы можем с уверенностью сказать, что это...
   - Ого, подожди, Пенни, - вмешался Зеро, у которого закружилась голова от внезапного потока слов. "Какое видео?"
   "Второе видео было загружено на сайт обратного отсчета!" сказала она в раздражении. "Старайтесь не отставать. Я проследил его загрузку на юг Франции, но это, скорее всего, очередная диверсия. Однако Секретная служба не слушает, а команда агента Чабба направляется туда, пока мы разговариваем...
   "Есть второе видео", - сказал Зеро команде. Мария немедленно вытащила свой планшет, чтобы найти его. "Пенни, мы можем перейти к той части, где Шейд - это тупик - это хорошо?"
   "Верно. Итак, на видео видно, что Рутледж жив или был на момент его загрузки. Сейчас я проанализировал это видео со всех сторон, разделив звуковые дорожки, и нашел несколько разных слоев. Один из них, безусловно, гудящий мотор, и по тону он говорит о том, что это, скорее всего, генератор, а это значит, что они где-то без электричества, скорее всего, далеко...
   Пока Пенни говорила, Мария проигрывала видео на планшете. Он смотрел, слушая телефон, пытаясь обратить внимание и на видео. Он почувствовал странное облегчение, увидев Рутледжа живым, хотя и связанным и выглядевшим совсем изношенным. Тем не менее, это означало, что у них еще есть время.
   "Видите, как фон слегка шуршит?" Пенни продолжила. "Это предполагает ветер, который, по моему мнению, является восточным ветром, и что они на открытом воздухе, на открытой местности, а не в лесу, или под землей, или что-то в этом роде". Она говорила быстро и взволнованно, как будто наткнувшись на что-то большое, но пока Зеро не понимала значения того, что она нашла. Это может быть десять тысяч разных мест.
   - И, наконец, - сказала Пенни, - на заднем фоне слышны голоса. Говорит очень тихо и по-арабски, кажется. Большинство слов неразборчивы, даже усилены. Однако было одно слово, которое мне удалось выделить. За камерой кто-то произносит слово "Синай".
   - Синай? - повторил Зеро. "Ты уверен?"
   " Я уверен? Не совсем. Но моя программа для распознавания голоса уверена на девяносто два процента, так что это лучшее, что я могу вам дать.
   - Синай, - повторил он снова, его мысли мутились. Первое, что пришло на ум, - это Синайский полуостров, расположенный в той самой стране, в которой он и его команда находились в данный момент. Египетский участок Синая был не только близко, но и его северо-восточная граница касалась Израиля. Фактически, когда-то он был собственностью Израиля, а затем оспариваемой территорией, пока соглашение 1989 года окончательно не сделало его собственностью Египта.
   Кроме того, он был огромен, его площадь составляла более двадцати трех тысяч квадратных миль.
   "Как вы думаете, это могло означать Синай в Египте?" он спросил.
   - Может быть, - признал Пенни. "Именно поэтому у меня уже есть спутники, направленные вверх и сканирующие местность. Конечно, это займет некоторое время..."
   Что-то не давало ему покоя в этом. Каждая нить, за которую они тянули до сих пор, приводила к ловушкам, опасностям и тупикам. Теперь они были здесь, в Египте, и в их руки попала последняя подсказка, свидетельствующая о том, что они были близки. Это казалось... ну, слишком закрытым. Слишком удобно. Обыскивать весь Синайский полуостров было бы уже иголкой в стоге сена, но было бы совершенно бесплодно, если бы там вообще не было иголки.
   - Я тебе перезвоню, - коротко сказал он и закончил разговор.
   Он расхаживал, быстро сообщая новости своей команде. "Пенни уверена, что уловила слово "Синай", произнесенное на видео. Нам нужны идеи. Давайте их послушаем".
   "Есть много больниц, названных в честь Синайского полуострова", - предположил Тодд. - Может быть, они где-то на крыше?
   - Возможно, - признал Зеро. "Но вряд ли они захотят быть такими заметными".
   - Это гора Синай, - сказал Фоксворт.
   "Верно, но на самом деле никто не знает, где находится библейская гора Синай", - сказал Зеро. "Хотя распространено мнение, что это египетская гора под названием Джебель-Муса". Который, разумеется, располагался на Синайском полуострове, и он почти не сомневался, что это было одно из первых мест, где Пенни начал искать спутники.
   - Синай означает "ненависть", - предположила Талия Мендель, пожав плечами.
   Зеро перестал ходить. "Какая?"
   "Да. В раввинистической традиции слово "Синай" происходит от еврейского слова sin-ah , что означает "ненависть", - объяснила Талия. "Более конкретно, это было связано с ненавистью к евреям, поскольку они были людьми, которые получили слово Божье". Затем она зевнула.
   Зеро моргнул, пораженный. Но что это значит? Скорее всего ничего; они хватались за ответы и сжимали кулаки вокруг пустого воздуха. Не было никакой причины, по которой носитель арабского языка использовал бы слово на иврите для чего-либо, кроме местоположения.
   Синайский полуостров. Это должно было быть, не так ли? Это имело смысл. Но и с этим была проблема...
   Он взглянул на Марию, которая еще ничего не сказала, и заметил, что ее руки скрещены на груди, а на лице застыло выражение тысячеярдового взгляда.
   "Мария? Что ты думаешь?"
   "Я думаю..." Что-то переворачивалось в ее мозгу, он мог сказать. "Я думаю о Болгарии". Она посмотрела на него. "Один из мужчин, напавших на нас как Света Троица , перед смертью сказал что-то странное. Я думал, что это бессмысленно. Но сейчас..."
   "Что он сказал?" - подтолкнул Зеро.
   "Что-то о проклятии". Она покачала головой. "Он сказал: народ странствовал сорок лет, доколе не умер род человеческий".
   Зеро нахмурился так сильно, что головная боль от напряжения грозила бунтовать в его черепе. Это звучало как цитата - нет, это звучало как стих , конкретно относящийся к израильтянам, блуждающим по пустыне.
   Сорок лет.
   Тем временем обратный отсчет шел своим чередом. 14:21:12...
   14:21:11...
   14:21:10...
   Числа. Бесконечные числа.
   Это все игра чисел .
   Так сказал Шейд. В тот момент показалось странным, что он сделал такой акцент на слове "числа". И это все еще было.
   Числа.
   "Сукин сын." Шейд сыграл их. Он знал, куда идут люди, где они держат президента. И все же он притворился испуганным, даже обмочился, чтобы избежать мучительной тактики допроса. Точно так же, как он оделся как официант и изобразил французский акцент. Этот человек был искусным манипулятором, и он манипулировал ими.
   Но теперь ему не нужен был Шейд. Мужчина увяз в собственной игре и дал им необходимую подсказку.
   Числа.
   Телефон был у его уха в одно мгновение.
   - Иди за Пенни, - ответила она.
   "Есть библейский стих из книги Чисел, в котором упоминается Синай и израильтяне", - быстро сказал он, включив для нее громкую связь. - Мне нужно, чтобы ты посмотрел его. Дословно".
   - Извините, что ?
   - Пенни, пожалуйста...
   - Хорошо, дай мне минутку. Он услышал, как на заднем плане быстро стучат пальцы по клавишам, и через семь секунд она сказала ему: "Понятно. В Числах 10:12 говорится: " И вышли израильтяне из Синайской пустыни и странствовали с места на место, пока облако не остановилось в пустыне Фаран".
   И скитались они сорок лет, пока не умерло целое поколение людей.
   Сердце Зеро колотилось, несмотря на то, что он стоял неподвижно.
   "Считается, что библейская "Синайская пустыня" - это Синайский полуостров, - предположила Мария. - А это значит, что у нас есть правильное место. Не так ли?
   - Я так не думаю. Синай был слишком легким. Он просто чувствовал это. - Я думаю, они в пустыне Паран.
   - ... Который тоже в Египте, - указала Талия.
   "Где, черт возьми, вы все ходили в воскресную школу?" - недоверчиво спросил Фоксворт.
   Зеро проигнорировал его и повернулся к Менделю. "Да - в христианской и иудейской конфессиях". И в этом заключалась проблема.
   Синай. Ненависть. Проклятый.
   Они не могли подойти к этому с христианской или иудейской точки зрения, потому что их преступники не были бы таковыми.
   "В исламе, - сказал им Зеро, - считается, что пустыня Паран находится в Ливии". Это была погоня за дикими гусями, предназначенная для того, чтобы сбить их с толку на каждом шагу - до тех пор, пока они думали, как они сами, а не как люди, за которыми они охотились.
   Но это все. Я понял это. Это должно было быть. Это имело смысл, особенно по большей причине, о которой он еще не говорил.
   Пенни сказала это вслух через динамик телефона. - Ты думаешь, они в пустыне Сахара.
   - Да, - подтвердил он. Но это был не его призыв.
   Мария встретила его взгляд и задержала его на долгое мгновение. Он надеялся, что она увидела в этом убеждение, а не сомнения, которые он начал чувствовать с тех пор, как произнес это вслух.
   - Пенни, - сказала она наконец. "Включите в поиск все доступные ресурсы. Если Зеро прав, им нужен был сигнал для загрузки этого видео. Давайте найдем это. Чип, включи струю. Мы едем в Ливию".
   Он кивнул ей, когда остальные быстро поднялись на борт "Гольфстрима". Если он прав, они окажутся на правильном пути впервые после взрыва туннеля.
   Но если он ошибался, они брали ресурсы из того места, которое казалось более вероятным, для поиска в совершенно не той части мира.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  
   Саре было нетрудно найти его.
   У новой девушки из Common Bonds, Стефани, было впечатляющее присутствие в социальных сетях. Все ее сообщения были положительными, изобиловали хэштегами и говорили о том, чтобы "жить своей лучшей жизнью", что бы это ни значило. Саре пришлось пролистать страницу около минуты, прежде чем она нашла пост с пометкой "бывший". Она перепрыгнула на его профиль, который был гораздо менее активным и, казалось, использовался только для празднования вех. Смена карьеры, новая машина... Она прокрутила страницу назад, почти на два года, и нашла пост, на котором он позирует перед большим домом, который только что купил.
   Поиск по обратному изображению дома дал ей список на сайте рынка недвижимости, и вуаля. У нее был адрес. Это было недалеко, и в ее распоряжении была машина отца.
   Было не очень поздно, но уже давно стемнело. Сара на цыпочках подошла к двери Миши и заглянула внутрь. Девушка лежала на спине, на кровати, с закрытыми глазами, держась указательным пальцем за место в учебнике истории, который она почти закончила.
   Сара могла бы рассмеяться вслух. Девушка прочитала себя до изнеможения. Она выключила свет и прошла в фойе.
   Да, она пообещала отцу, что не оставит Мишу одного. Но девушка крепко спала. И даже если она проснется, что она будет делать? Вероятно, она решит, что Сара спит в своей подвальной комнате, и сразу же вернется в постель. Она не собиралась выходить из дома и бродить по окрестностям среди ночи.
   К тому же, несмотря на свою молодость, Миша была права. Насильники не проснутся однажды утром и не решат больше не насиловать. Их нужно было уговорить. И Сара должна была это сделать.
   Она как можно тише надела туфли и куртку. Она схватила телефон, ключи и молоток и как можно украдкой открыла входную дверь. Она вздрогнула, когда будильник дважды пропищал в режиме ожидания. Но, не услышав ни движения, ни звука из комнаты Миши, Сара снова заперла за собой дверь и поспешила к машине.
   Это будет быстро, сказала она себе. Иди туда, напугай парня до чертиков и возвращайся домой. Сама поездка туда вызвала у нее покалывание страха, смешанного с волнением, точно так же, как в прошлый раз, когда она выскочила к чертям из красного Мустанга. Что будет на этот раз? Он был похож на человека, который держит свои машины в гараже. Так может тогда окна его дома?
   Пятнадцать минут спустя она припарковала внедорожник в двух кварталах от адреса. Пока она шла, держа головку молотка в руке и засунув руки в карманы пальто, она пыталась наметить альтернативный путь обратно к машине, выискивая дворы без заборов или те, которые легко перепрыгнуть, если ей нужен более быстрый и прямой путь. уходи.
   А потом, вот оно. Дом был не таким уж впечатляющим, учитывая все обстоятельства. Он был большим, больше, чем нужно одному человеку. Три этажа высотой с каменным фасадом и высокой входной дверью, не менее восьми футов. Сара вспомнила, как во время своего долгого периода недомогания после реабилитации видела одно из тех глупых шоу о ремонте дома, в котором говорилось, что хорошая входная дверь добавляет дому большую ценность.
   Может, мне сломать? Она не была уверена, что сможет с помощью простого молотка.
   Ее общий план состоял в том, чтобы поднять шум, сломать что-нибудь, вытащить его наружу. Тогда угрожайте. А потом бегите за ним. Как и в прошлый раз. Легкий.
   Она обошла дом с правой стороны. Не было забора; Это было хорошо. Внутри не горел свет; также хорошо. На той стороне дома она заметила два высоких узких окна в рамах, обрезанных под углом, параллельным скату крыши.
   Пользовательские окна. Их было дорого заменить.
   Вот так. Наэлектризованный трепет заставил ее слегка похолодеть, когда она отпрянула назад с молотом, а затем взмахнула им вперед.
   Звук разбитого стекла был для нее таким же благозвучным, как если бы кто-то провел пальцем по фортепиано. Она могла бы рассмеяться вслух, но ей нужно было работать. Она поспешила к следующему окну и ударила молотком и в него.
   Затем она побежала, бросилась к задней части дома, где спряталась и ждала, пока парень в пижаме, спотыкаясь, выйдет, моргая сквозь туман сна и замешательства...
   Внезапно вспыхнул яркий свет, такой яркий, что на мгновение ослепил ее. Сара закрыла глаза одной рукой, чтобы прикрыть лицо, но перед глазами уже появились пятна.
   Датчик движения. Сукин сын! Ей пришлось спрятаться. Она стояла на видном месте в заднем дворике парня. Но она ничего не видела и, сделав шаг вперед, споткнулась о стул, спутала ноги и упала на четвереньки.
   Дверь открылась. Ноги застучали по патио.
   - Кто ты, черт возьми? - спросил мужской голос.
   Молот. Где был молоток? Он был там, упал всего в нескольких футах, но вне досягаемости. Сара перевернулась на локтях лицом к парню. И электрическое покалывание восторга тут же сменилось ужасом.
   Лицо парня было закрыто тенью яркого прожектора позади него, но его рука была протянута к ней, а револьвер в руке был прост как день, блестя так, словно злорадствовал над ней.
   - Ну-ну, - сказал парень с явным удовольствием в голосе. "Что это? Просто девчонка. Ты пришел один?
   Он быстро посмотрел налево и направо во внутреннем дворике, пистолет отслеживал его движения. Как только дуло было снято с ее рук, Сара попыталась отползти назад, чтобы увеличить дистанцию между ними, но он резко развернулся с револьвером на ней.
   - Нет, нет, - сказал он. - Ты оставайся там. Теперь, почему ты ходишь и разбиваешь мои окна? Вы знаете, сколько они стоят? Что это было, вызов?
   Сара ничего не сказала. В горле пересохло. Все, что она могла видеть, это пистолет, его ствол, похожий на темный рот, уставившийся на нее. Это был не первый ее раз, когда она оказывалась лицом к лицу с оружием. Но она поступила глупо, позволив ему стать последним.
   - О, - медленно сказал парень. Его губы изогнулись в волчьей ухмылке. - О, кажется, я знаю, что это такое. Ты один из новых друзей Стеф, не так ли? Ты выглядишь как тип. Одна из тех либеральных сучек из колледжа, которые убедили ее, что я плохой парень. Он склонился над ней. "Скажи мне что-нибудь. Стеф когда-нибудь говорила тебе, чем я занимаюсь?
   Сара по-прежнему ничего не говорила, просто смотрела в ответ, ее сердце колотилось в груди.
   Ты был глуп, что пришел сюда. Ты стал неаккуратным.
   - Видите ли, я юрист, - сказал мужчина. - И позволь мне сказать тебе, это выглядит не очень хорошо, ты шляешься вокруг моего дома, разбиваешь мои окна и... - Он указал на молоток, лежавший на земле позади Сары. "Возможно, пытается напасть на меня. Итак, что вам сказать. Почему бы тебе не зайти в дом, и, может быть, мы сможем решить это. Только между нами.
   Ужас, смешанный с паникой при этой мысли. Она ни за что не войдет в его дом. Она окажется в ловушке еще хуже, чем сейчас.
   Наконец она заговорила. "Нет."
   "Нет?" Он усмехнулся. "Хорошо. Это нормально. Как я понимаю, я могу так же легко пристрелить тебя сейчас. Видишь ли, кто-то вторгся на мою территорию, разбив окна. Я вышел на улицу, чтобы проверить это. Было темно. Я увидел только человека с молотком. Что делать парню? Это будет самооборона, дорогой. Поверь мне в этом".
   Сара закрыла глаза. Она хотела, чтобы ее отец был там. Или Майя. Кто угодно вообще.
   - Так что, если вы не дадите мне чертовски вескую причину не делать этого, я не понимаю, почему я не должен...
   Затем раздался звук, плоский шлепающий звук, словно пыль выбивали из подушки.
   " Уф! " она услышала.
   Она открыла глаза и увидела, что мужчина согнулся пополам. Пистолет был направлен в землю. Какая-то фигура, маленькая тень, быстро кружила вокруг него, как хищное животное. Однако не животное; подошла нога, отбросила пистолет. Он несся через внутренний дворик.
   Что за черт?
   Яркий свет прожектора осветил лицо тени, и рот Сары открылся.
   Это был Миша.
   Девушка прыгнула выше, чем это было возможно, и обхватила мужчину за шею обеими ногами. Ее тело изогнулось в воздухе, а затем она оказалась вверх ногами, ее ладони касались земли, как будто она делала стойку на руках. Она сложилась, ноги опустились на землю, а вместе с ними и голова мужчины. Его тело оторвалось от земли, кувыркаясь из стороны в сторону, и приземлилось с поразительным стуком.
   Миша схватила одну из его рук и заставила ее выпрямиться, выгибая спину, а ее ноги все еще были крепко обвиты вокруг его шеи, скручивая его в болезненный на вид замок.
   Сара просто сидела в ошеломленной тишине, неуверенная в том, что то, что она видела, действительно происходило. Но это было; маленькая девочка держала мужчину, его шея и конечности были сцеплены, с пассивным выражением лица, которое предполагало, что ей нужно было очень мало усилий, чтобы удержать его.
   Внезапно Сара вскочила на ноги, и молоток оказался у нее в руке. Она даже не поняла, что схватила его, но была рада, что сделала это, ей нужно было чувствовать себя в безопасности в этой безумной ситуации.
   - Давай, - сказал ей Миша. Мужчина пытался что-то сказать, но только бормотал, его лицо покраснело. - Делай то, зачем пришел сюда.
   У нее в голове была тысяча вопросов. Но только один имел смысл в данный момент.
   Что я пришел сюда делать?
   Разбить окна? Угрожать? Нет. Более того. Положи конец этому, ему и его путям. Она посмотрела на молоток в своей руке. Это было не так.
   "У меня есть идея получше", - сказала она вслух, вытаскивая из кармана телефон.
   Миша крепче сжала шею мужчины между своими бедрами. Его голова опустилась, и он потерял сознание, когда Сара набрала 9-1-1.
  
   *
  
   Когда прибыла полиция, они обнаружили мужчину без сознания, заряженный револьвер и двух перепуганных девушек на лужайке перед домом. Сара была так же впечатлена актерскими способностями Миши, как и тем, как она справилась с парнем; каким-то образом девушка сумела мгновенно вызвать густые, полные слезы, струившиеся по обеим щекам, и для пущей меры подбежала к первому ответившему офицеру и обняла его за талию.
   В их отчете говорилось, что две сводные сестры возвращались к своей машине из дома друга, когда услышали крик о помощи. Думая, что у кого-то проблемы, они исследовали внутренний дворик и нашли человека, ожидающего их с ружьем. Он попытался заманить их внутрь. Но Сара нашла молоток и отбивалась, лишив мужчину сознания, и вызвала полицию.
   Мужчина хрипло кашлянул, когда пришел в себя, и обнаружил, что на нем наручники. - Подожди одну чертову минуту! он пытался протестовать. "Эта девушка разбила мне окна! А малышка, малышка, она...
   - Что она? - бросила вызов производившему арест офицеру женщина сурового вида.
   -- Ну, она... она меня избила, -- сказал он сбивчиво и снова закашлялся.
   "Ага. Вы можете рассказать нам об этом подробнее на станции. Она оттолкнула его за локоть, хотя он сопротивлялся и ругался на нее.
   - Вас двоих нужно отвезти домой? - спросил офицер-мужчина на месте происшествия.
   Сара вытерла со щек свои крокодиловы слезы. "Нет. Спасибо. Наша машина припаркована в двух кварталах от нас. Мы будем в порядке. Спасибо, - снова сказала она. "Я не знаю, что было бы, если бы... если бы..."
   "Привет. Все в порядке. Этого не произошло, и вы двое в безопасности. Он покачал головой. "Это не первый раз, когда мы получаем отчет об этом парне. Вы двое только что поймали его на месте преступления. Хотите верьте, хотите нет, но в долгосрочной перспективе это хорошо. Мы позаботимся о том, чтобы он не причинил тебе вреда. Но мне нужен ваш номер телефона и адрес, так что мы можем связаться завтра. Хорошо?"
   "Хорошо. Спасибо, сэр." Сара всхлипнула, сообщила ему свою информацию, мысленно отметив, что ей предстоит серьезное объяснение, когда ее отец вернется домой, а затем обняла Мишу, когда они шли обратно к машине.
   Они молчали, пока оба не сели в внедорожник. Но Сара еще не начинала. У нее в голове была тысяча вопросов. Но только один имел смысл в данный момент.
   - Ладно, кто ты, черт возьми , такой? - спросила она.
   - Я не должен говорить, - просто ответил Миша.
   - Как ты узнал, где меня найти?
   - Я спрятался в багажнике.
   "Ты что ? Как? Ты спал...
   - Я притворялся, что сплю, когда ты меня проверял, - спокойно объяснил Миша. "У меня было подозрение, что вы попытаетесь кое-что сегодня вечером. Пока ты надевал туфли и куртку, я выскользнул через заднюю дверь и спустился на балкон. Раньше ты оставил машину незапертой, но я ничего не сказал, чтобы прокрасться в багажник до того, как ты туда доберешься.
   - Господи, - пробормотала Сара. Как она могла быть такой быстрой? Такая тишина? И эти движения... "Итак, это возвращает меня к моему первоначальному вопросу: кто ты? И не говорите мне это дерьмо "я не могу сказать". Мы будем сестрами. Семья доверяет друг другу".
   Она прекрасно понимала, как лицемерно это звучало, учитывая, сколько секретов они скрывали друг от друга на протяжении многих лет. Но Миша просто смотрел вперед.
   - Семья, - повторила она. "Отлично. Я скажу тебе. Но только если ты расскажешь мне о себе и о том, почему ты ходишь на эти собрания. Почему ты хотел навредить этому человеку.
   Сара кивнула. "Иметь дело."
   "Я не знаю, где я родилась", - сказала девушка. "Я не знаю, кем была моя мать и даже из какой я страны. Меня вырастил и обучил бывший русский шпион, перешедший на сторону китайцев. Вместе мы контрабандой провезли в США ультразвуковое оружие и попытались расплавить ядерный реактор Калверт-Клиффс. Твой отец и Мария остановили нас. ЦРУ удерживало меня три месяца, пока Мария меня официально не усыновила".
   Сара моргнула. Пришлось многое переварить, и девушка сказала это прямо, словно декламировала хорошо отрепетированное стихотворение.
   - Хорошо, - только и смогла она. "Ух ты."
   Большинство семей просто принесли домой бездомную собаку или кошку. Предоставьте мне привести домой смертоносного ребенка-шпиона.
   Миша посмотрел на нее. - Я пойму, если ты больше не захочешь быть сестрами.
   Сара хихикнула. Несмотря на себя и несмотря на жалкое безумие ситуации, она рассмеялась. "Миша, твоя история дикая, но поверь мне, когда я говорю, что в этой семье это верхушка айсберга странностей". Потом она замолчала; она заключила сделку, и хотя ей не очень нравилось об этом говорить, она не собиралась отказываться от своего слова.
   "Меня забрали", - сказала она Мише. "Пару лет назад. Прежде чем я узнал, кем был мой отец - кем он был. Пришел парень, который преследовал его, и похитил меня и Майю. Он... продал нас торговцам людьми. Чтобы отомстить моему отцу. Были и другие девушки. Они убили одного из них прямо у нас на глазах. Нас посадили в поезд, где были мужчины, которые платили..."
   Нет . Не та часть.
   "Тем не мение. Мой папа приехал за нами. Он вернул нас. И были другие вещи, после этого, но это был большой момент, изменивший жизнь. Ему потребовалось что-то ужасное, чтобы признаться нам в том, что он делал, в чем заключалась его работа". Сара вздохнула. "Я не хожу на эти собрания, чтобы говорить об этом, потому что мне не нравится об этом говорить. Я хожу на эти встречи, потому что не могу отомстить этим торговцам людьми. Я ничего не могу им сделать. Но есть и другие, и... я не знаю. Может быть, я смогу изменить ситуацию другими способами".
   - Мне... жаль, что с тобой случилось, - тихо сказал Миша.
   "Ага. Я тоже." Она завела машину. "Тем не мение. Пойдем домой и разберемся в нашей истории". Но она еще не отстранилась. "Привет. Еще один вопрос. Ты можешь научить меня так драться?
   - Нет, - сказал Миша. "Я начал учиться, когда мне было два года. Обучение, укоренившееся во мне, существовало еще до моих самых ранних воспоминаний".
   "Ой..."
   - Но я могу научить тебя кое-чему. Чтобы такой ситуации больше не повторилось". Она сделала паузу на мгновение, прежде чем добавить: "Я предполагаю, что вы снова можете оказаться в такой ситуации".
   - Ага, - тихо согласилась Сара, заводя машину. - Я думаю, что мог бы.
   Ей еще предстояла работа.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  
   Майя почувствовала, что дрейфует. Ее веки казались такими тяжелыми, как будто их опустили, как тень. Как только они были закрыты, стало очень хорошо. Настолько хорошо, что она не могла открыть их снова, независимо от того, сколько раз ее мозг говорил ей об этом.
   Прошли часы с тех пор, как она покинула дом Басбоя и пустое обещание, что он увидит, если фальсификатор встретится с ней лично. Она нашла дешевый мотель менее чем в десяти минутах езды от квартиры парня и взяла там такси.
   Это было так давно, что можно было бы считать это вчерашним днем. Хотя на улице было еще темно, примерно через час расцветало утро, плюс-минус. Майя настояла на том, чтобы не спать на случай, если позвонит Басбой, опасаясь, что ее рингтон не разбудит ее.
   Но он не позвонил, и теперь она сидела на желтом покрывале перед старым квадратным телевизором, который не работал, в номере мотеля, который стоил тридцать девять долларов за ночь и пах плесенью. С приближением рассвета ей пришло в голову, что он никогда не говорил, что это будет той ночью. Или даже завтра. Просто расплывчатое обещание "скоро", если вообще когда-либо.
   Она разочарованно вздохнула. В данный момент ей ничего не нравилось больше, чем заснуть. Через день и до вечера. Но если бы она это сделала, ее бы исключили к тому времени, когда она проснется. Ожидалось, что Дин Хант примет решение о ее будущем сегодня, и она уже ясно дала понять, что без колебаний вышвырнет Майю из академии, если она не справится с этой задачей, и все во имя сохранения лица...
   У нее зазвонил телефон. Она прыгнула. Ее глаза распахнулись, и волна раздражения захлестнула ее, прежде чем она схватила устройство. Номер был указан как "неизвестный", но на самом деле это было не так, когда она ждала звонка.
   - Да, - ответила она.
   - Ты проснулся, - сказал Басбой, как бы удивленный. - Я не был уверен.
   "Я. А также?"
   - И... он согласился. Он встретится.
   "Когда?"
   "В настоящее время. Если вы можете."
   "Я могу." Майя встала с кровати. "Где?"
   "Адрес - Коттонтейл Драйв, 23. Не записывай".
   - Я это запомню, - заверила она его. - Скажи ему, что я скоро буду. Она повесила трубку, открыла GPS и посмотрела. Адрес находился примерно в получасе езды на север, на краю того, что считалось городской чертой Покипси, но в явно более сельской местности.
   Что вы ожидали? Что профессиональный фальсификатор будет жить на чердаке в центре города или что-то в этом роде? Нет. Было логично, что кто-то вроде этого хотел бы быть хотя бы немного в стороне от проторенной дорожки, в тупике.
   Она называла себя Uber - нелегкий подвиг в это время ночи или утра, в зависимости от того, как на это посмотреть. Это должно было стоить ей премии, но ей было все равно. На кредитную карту это пошло. Затем она собрала свои вещи в рюкзак и стала ждать снаружи, пока подъедет машина. Она заплатила вперед за одну ночь и не вернется.
  
   *
  
   Тридцать шесть минут спустя Майя стояла рядом с грязно-белым почтовым ящиком, не в порядке на своей стойке, в конце длинной темной дороги, окруженной деревьями. Она подождала, пока машина, которая ее доставила, не уехала, а затем подождала еще немного. На улице было еще темно, и казалось еще темнее, потому что здесь не было уличных фонарей, освещающих дорогу.
   Наконец ее глаза привыкли достаточно, чтобы различать очертания, и она двинулась по подъездной дорожке к маленькому дому и единственному свету, который горел внутри, направляя ее, как маяк.
   Она осмотрела свое окружение, когда подошла. Похоже, это место было на приличном участке земли, в основном деревья. Подъездная дорожка была просто утоптана в грязи под ногами. Дом, когда она подошла поближе, оказался немногим больше, чем одноэтажный модульный дом в стиле ранчо, как будто кто-то купил участок и построил на нем дом.
   Это казалось... ну, нормальным, если она была честна, но что-то ей не нравилось. Возможно, это произошло посреди леса так поздно ночью. Может быть, это был преступник, с которым она собиралась столкнуться. В конце концов, чего она ожидала - что фальсификатор будет жить на чердаке в центре города или что-то в этом роде? Нет, быть здесь, в глуши, имело больше смысла.
   Жалюзи на окнах были закрыты, но за одним из них горел тусклый свет. Она затаила дыхание, не имея другого выбора, кроме как постучать в дверь, и надеялась, что это было правильное место.
   "Привет? Это Майя Лоусон. У нас... встреча.
   Пауза. Она подняла кулак, чтобы снова постучать, когда изнутри раздался хриплый голос: "Открыто".
   Вот оно. Она повернула ручку и вошла в маленький домик, оказавшись в темной гостиной. Единственный свет исходил из коридора, к задней части дома.
   "Привет?" - позвала она.
   - Секунду, - отозвался хриплый голос.
   Место выглядело деревенским, даже уютным, и приятно пахло лавандовым попурри.
   Но было еще кое-что. Другой аромат, например... одеколон?
   Внезапно руки обвили ее сзади, крепко удерживая. Ее первым побуждением было бороться с ними, но нападавший был выше и сильнее ее.
   - Привет, Лоусон, - прошипел ей на ухо голос.
   Еще одна фигура двинулась к ней в темноте. Она обмякла, позволив рукам удержать ее, и оттолкнулась обеими ногами. Она поймала мальчика в грудь и заставила его растянуться. Затем она уперлась ногами и запрокинула голову назад. Задняя часть ее черепа соприкоснулась, и раздался крик боли, когда хватка вокруг нее ослабла.
   Она обернулась.
   Это был Чад Какой-то там, мальчик, которому она сломала нос своим учебником по физике. Судя по всему, она только что снова его сломала.
   Это была подстава.
   Еще руки на нее сзади. Пара схватила за руку. Другая пара схватила ее другую руку и вывернула ее вверх под углом.
   "Сделай ход, и я сломаю его!" - сказал ей резкий голос.
   Майя знала этот голос и поверила ему. Она перестала сопротивляться, тяжело дыша через нос, глядя на лицо мальчика, держащего ее. Это был Грег Кэллоуэй, ее что-то вроде бывшего, которого она превзошла в учебе и физически и выставила дураком перед всем студенчеством Вест-Пойнта.
   Грег. Чад. И, судя по всему, здесь ее ждали еще трое Первенцев.
   Шестой мальчик вышел из задней комнаты. Он включил свет в гостиной. Грубый голос был уловкой. Все это было уловкой.
   - Ты , задница , - прошипела она Басбою. "Ты обманул меня..."
   - Я обманул тебя ? - усмехнулся он. - Я знал, что с тобой что-то не так. Требовать встречи с ним вот так. Забавно, он был прямо у тебя под носом... - рассмеялся Басбой.
   Прямо под моим...?
   Сукин сын.
   Она знала, кто фальсификатор. Но сейчас она мало что могла с этим поделать.
   - Видишь ли, я позвонил нашему общему другу Джимми и спросил о тебе. Басбой ухмыльнулся. - Он связал меня с этими парнями, и оказалось, что они были готовы заплатить за то, чтобы вы были наедине, гораздо больше, чем я собирался просить у вас. Поэтому я согласился на лучшую сделку". Он взглянул на Чада и покачал головой. "Давай, мужик. Мои родители убьют меня, если найдут кровь на ковре в следующий раз, когда окажутся здесь.
   "Она снова сломала мне чертов нос!" Чад сказал гнусаво сквозь слезы. Он побрел на кухню, кровь капала с его ладони, когда он поднес ее к лицу.
   Так что теперь пять . Она не могла выиграть этот бой, не с Грегом, выкручивающим ей руку.
   "Чего ты хочешь от меня?" - спросила она.
   - Ну, - усмехнулся Грег, - для начала, мы хотим, чтобы ты ушел. И маленькая птичка сказала мне, что Хант вынужден сегодня исключить тебя. Мы все знаем, что ты ее маленький питомец, поэтому мы не хотим, чтобы у тебя была возможность подать апелляцию.
   - Что подводит меня ко второму пункту: мы просто хотим навредить тебе. Он наклонился достаточно близко, чтобы его кислое дыхание проникло в ее ноздри. "Помнишь Рэндольфа? Дуг? Тим? Те трое, которых ты положил в больницу? Наших друзей, которых исключили из-за тебя? Он цокнул языком. "Я слышал, что у Тима необратимое повреждение руки, которую ты сломал. Не может даже правильно держать ручку.
   Майя с отвращением покачала головой при упоминании их имен. "Они напали на меня в раздевалке. Они заслужили все, что получили, и даже больше - ой! "
   Она вскрикнула, когда Грег сильнее скрутил ее руку, мышцы закричали от боли. Еще дюйм, и он сломается.
   - Как ты думаешь, Майя? Рука за руку?
   - Нет, - сказал один из других мальчиков. - Мы не хотим, чтобы она вернулась в кампус. Мы должны сломать ногу.
   - Обе ноги, - сказал другой мальчик, которого она не узнала.
   "Ты." Грег щелкнул пальцами и указал на Басбоя. - Что у вас здесь есть такого, что поможет?
   "Гм... есть лопата сзади. Может, лом?
   "Хороший. Принесите оба".
   Официант бросился прочь, а в груди Майи сгустилась паника. Они действительно собирались это сделать. Они собирались сломать ей ноги и бросить здесь, в этой хижине в лесу, где никого нет, телефон без сигнала, и все для того, чтобы ее выгнали из их жизни. Она даже не знала двоих из них. Они действительно знали ее? Или эти жалкие хрупкие мальчишки беспрекословно следовали за своим лидером? Полагая, что это то, что они должны были сделать, чтобы сохранить свою фарфоровую мужественность?
   Но теперь Басбой ушел за своим инвентарем. Чад лечил свой нос.
   А потом было четверо.
   - Возьми ее телефон, - потребовал Грег. Один из парней швырнул ее рюкзак на пол.
   Все еще слишком много, чтобы отбиваться. Один лишь Грег был достаточно крут, чтобы обеспокоить ее.
   Мальчик нашел телефон и топнул ногой.
   Она быстро огляделась. На стене висел телевизор. Диван и кресло. Журнальный столик, на котором, как она и догадалась, стояла чаша с лавандовым попурри. Торшер в углу, его лампочка - единственный источник света в комнате.
   У нее была идея. Сумасшедший, но единственный способ, которым она могла видеть из этого.
   Майя слегка повернулась, ровно настолько, чтобы оказаться лицом к лицу с Грегом. Квадратная челюсть, взгляд кинозвезды. Ни волоска лишнего. И она рассмеялась прямо ему в лицо.
   Это был фальшивый смех, натянутый, натянутый. Но этого было достаточно, чтобы его, по общему признанию, красивые черты лица исказились до уродливого хмурого взгляда.
   - Во всем этом есть что-то смешное, Лоусон?
   - Да, - сказала она. "Есть. Я имею в виду, вы, ребята, делаете это только потому, что я вас побил. Я так сильно избил тебя, во всех смыслах...
   - Заткнись, - предупредил он ее сквозь стиснутые зубы.
   - И ты так привык быть золотым мальчиком, со своими богатыми родителями и своим маленьким защищенным существованием, что не знаешь, как пережить побои девушки...
   - Я сказал, заткнись! Грег отпрянул назад и ударил ее кулаком в живот.
   Дыхание вырвалось из ее легких. Долгое время она не могла дышать, так как боль паутиной тянулась от места удара и наружу, распространяясь, обжигая.
   Но... он отпустил бы ее руку, чтобы ударить ее.
   Она стояла там, согнувшись пополам, и кашляла, когда Грег тоже наклонился. - Назови мне другую причину, - прошептал он. - В следующий раз это будет твое лицо...
   Майя быстро выпрямилась и при этом подняла освободившийся кулак вверх, прямо вверх, и соединила его прямо под подбородком Грега. Его зубы щелкнули друг о друга, как у щелкунчика. Его голова откинулась назад.
   Мальчик, державший ее за другую руку, потянулся к ней, и вместо того, чтобы бороться с ним, она шагнула к нему, скрестив руку, и ее локоть врезался ему в дыхательное горло. Она прижала его к стене, и из его горла вырвался влажный сдавленный звук.
   Два других мальчика прыгнули к ней, но Майя уже перепрыгнула через кофейный столик, вставив его между ними. Она схватила его за край и перевернула, рассыпав попурри по полу.
   "Нашел лопату!" Официант позвал из задней части дома. "Надеюсь, это сработает".
   Майя схватила торшер и отбила абажур, размахивая им перед собой, как копьем, лампочкой вперед, когда мальчики сплотились. Грег уткнулся в подбородок, сердито глядя на нее. Мальчик в углу схватился за горло. Двое других держались на расстоянии, выискивая лазейку. Официант вышел из-за угла и застыл, сбитый с толку.
   В настоящее время. Сделай это сейчас.
   - Просто хватай ее! - крикнул Грег.
   Майя взмахнула торшером. Два мальчика отпрыгнули назад. Затем она опустила его, разбив лампочку о ковер.
   Лампочка сломалась. Нить лопнула и зашипела ослепительной белой вспышкой.
   И пропитанные лавандовым маслом чипсы, разбросанные по полу, загорелись.
   "Дерьмо!" Басбой завизжал. Лопата выпала из его рук. "Положить его!"
   Майя бросилась вперед, столкнув мальчика с Грегом, встала на колени и подобрала нож, выпавший из ее рюкзака. Она резко открыла ее и поставила спиной к двери.
   Двое мальчишек побежали к задней двери. Она услышала голос Чада, который кричал им, чтобы они подождали, пока он следовал за ними. Официант бросился к дивану и схватил вязаное одеяло. Он бросил его на горящее попурри, и оно мгновенно загорелось. Он вскрикнул и отпрыгнул назад.
   "Ребята, помогите мне это выложить!" - взмолился он.
   Грег проигнорировал огонь и Басбоя, переводя взгляд с нее на нож. Страх мелькнул в его глазах, пока он размышлял.
   - Попробуй, - пригрозила она. - Ты знаешь, что я это сделаю.
   Он сделал шаг назад. "Это еще не конец!" Затем он тоже повернулся и побежал к задней двери, его последний дружок бежал за ним по пятам.
   "Помоги мне, пожалуйста!" Басбой умолял ее. Он выглядел так, словно вот-вот расплачется. "Здесь нет сигнала, я не могу никому позвонить!"
   "Дайте мне ваши ключи! Я пойду за помощью!" Майя сказала ему.
   Этот идиот полез в карман и бросил ей ключи от машины.
   - Где ты припарковался?
   "Налево в конце подъездной дорожки!" - сказал он ей, пытаясь потушить пламя кроссовками. "Быстрее... эй! Подожди секунду!"
   Но Майя уже вышла за дверь. Она помчалась по подъездной дорожке, все еще держа нож в кулаке на случай, если кто-нибудь поджидает ее в темноте.
   "Не оставляй меня здесь!" - крикнул официант позади нее. "Ждать..."
   Она нашла машину, старое потрепанное купе, и села за руль. Двигатель перевернулся, когда Басбой догнал ее, хлопнув по окну со стороны пассажира.
   "Впусти меня! Пожалуйста?"
   Она показала ему палец, а затем нажала на педаль газа, оставив его разбираться с горящим домом.
  
   *
  
   Наступил рассвет, когда Майя поехала обратно в центр Покипси. Она проехала мимо пиццерии, проехала еще два квартала и дважды припарковалась у дома 817 по Батлер-стрит.
   Квартира наверху, 817В, была домом Басбоя. Но она собиралась не туда.
   Она подошла к двери 817А и изо всех сил ударила в нее кулаком и не останавливалась, пока пожилая женщина не открыла дверь, одетая в халат, выглядя усталой и очень злой.
   "Что это?" - отрезала она. "Кто ты?"
   Майя протиснулась мимо нее в квартиру.
   "Извините меня!" - выпалила женщина. "Кто ты, по-твоему, такой?!"
   Майя проигнорировала ее и прошла через гостиную. Старик, тот самый, которого она видела прошлой ночью готовящим попкорн, вышел из спальни, затягивая узел на синем халате. Он замер в дверях, когда увидел ее.
   - Мы можем вам помочь? - осторожно спросил он.
   Он был прямо у тебя под носом.
   - Вы фальсификатор? - спросила она.
   "Извиняюсь? Какая?" Он изобразил замешательство. Но его глаза скользнули немного влево, когда он сказал это.
   - Фальсификатор, - повторила Майя. Она показала ему нож. Она не держала его, не махала им и вообще не делала никаких угрожающих жестов. Она просто показала это ему.
   Его глаза расширились, и он поднял руки. - А теперь подожди, нам не нужны неприятности...
   "Я звоню в полицию!" - взвизгнула женщина позади нее.
   - Марта, подожди. Мужчина глубоко вздохнул. "Да. Я, - сказал он Майе. "Вам что-то нужно? Мы можем договориться... эй!
   Майя схватила его за воротник халата и дернула. Она наполовину потащила мужчину к двери, оттолкнула с дороги визжащую женщину, слова которой стали неразборчивы. Или, может быть, Майя просто не слушала в тот момент. Она собиралась посадить его в машину, отвезти прямо в Вест-Пойнт и затащить в кабинет декана...
   На тротуаре женщина продолжала кричать позади нее, даже когда подъехали машины. Сначала за машиной Басбоя остановился черный седан. Потом внедорожник, который загнал ее внутрь.
   Из внедорожника вылезли двое мужчин в черных костюмах. Майя замерла.
   Федералы?
   "РС. Лоусон, - сказал один из них. - Пожалуйста, убери нож.
   У них не было оружия. Или, по крайней мере, они не убрали их, если они это сделали.
   "Мы возьмем его отсюда", сказал другой.
   Майя отпустила фальсификатора, который просто стоял, подняв руки и дрожа. Один из агентов взял его за руку, а другой надел на него наручники.
   Что, черт возьми, происходит?
   Никто не вышел из черного седана. Но заднее стекло опустилось, и знакомое лицо за ним сказало: "Садись, Лоусон".
   Майя устала. Слишком устал, чтобы протестовать. Пока агенты ФБР увозили фальсификатора, Майя села в машину рядом с Дином Хантом.
   "Отлично сделано", - сказал декан, когда машина отъехала от дома.
   "Ты знал. Вы знали, кто он такой.
   "По общему признанию, нет. Мы следили за вами. Мы потеряли тебя там ненадолго, но у нас было предчувствие, что ты вернешься сюда.
   - Мы, - повторила Майя. "Кто мы?"
   Но Дин Хант проигнорировал ее вопрос. - В тридцати минутах езды к северу отсюда горит дом. Мы послали пожарных".
   - Великолепно, - категорически сказала Майя, отбрасывая на ветер почтительные обращения и вежливость. - Послушайте, вы не представляете, через что я прошел сегодня вечером. Я действительно хотел бы немного поспать. Итак, мы закончили? Могу ли я вернуться к работе?"
   - Нет, - сказал Дин Хант. - Боюсь, ваше время в Вест-Пойнте подошло к концу, мисс Лоусон. Вступает в силу немедленно."
   Майя уставилась на нее, открыв рот. Она не могла поверить, что только что правильно расслышала слова декана. "Я сделал то, что вы просили. Я нашел фальсификатора. Менее чем через двадцать четыре часа. Ты сказал мне, что у меня есть время. Ты сказал мне-"
   - Я знаю, что говорил тебе, - резко сказал декан. - Но дело в том, что Вест-Пойнт - это место, где мы готовим офицеров. Проще говоря, ты не офицер, Лоусон.
   Майя громко усмехнулась. Все, через что она прошла, все, что она сделала, не только для того, чтобы поймать фальсификатора, но и для того, чтобы догнать ее, когда она отставала, чтобы преуспеть при этом, все было напрасно. Ее будущее катилось по спирали, и все из-за того, что она не была "офицерским материалом"?
   - Ты - материал для агента, - сказал Дин Хант.
   Майя открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его. Правильно ли она расслышала декана? Что это значит? Лицо Хант было бесстрастным, но, казалось, в ее глазах был лишь намек на улыбку. "Извини, что?"
   "Ваша стенограмма покажет, что вы выполнили работу, которую пропустили, и смогли сдать экзамен после четвертого года обучения в Вест-Пойнте", - сказал ей Дин Хант.
   Майя покачала головой. "Я не знал, что это вариант..."
   "Это не. Ты будешь первым, и только на бумаге. Не то, чтобы кому-то когда-нибудь понадобится это увидеть. Вам просто нет смысла продолжать свое образование в академии, если навыки, которые вы приобретаете, не соответствуют вашим способностям. DNI Barren и я начинаем новую программу. Программа для младших агентов. Ты будешь одним из наших первых новобранцев.
   Майя в шоке моргнула. - Программа для младших агентов? Вы имеете в виду с..."
   - Да, мисс Лоусон. С ЦРУ".
   - Итак... это был тест. Все тест. И она прошла. - Значит, я в деле?
   "В агентстве? Господи, нет". Хант усмехнулся. "Это обучающая программа. Пройди его, и ты будешь внутри".
   Все это было испытанием. Она плюнула в лицо лейтенанту, чуть не добилась исключения, чуть не сломала себе конечности и подожгла дом.
   Стоило ли?
   Конечно, это было.
   Младший агент. Вот и все, это был ее шанс воплотить мечту в реальность. На шаг ближе.
   - Не могу не заметить, - сказал Хант, - что вы ни словом не обмолвились о Греге Кэллоуэе и его друзьях, тайком покидающих территорию академии.
   - О, неужели? - небрежно спросила Майя.
   - Мм, - подтвердил Хант. "Я думаю, сегодня пожарные найдут доказательства поджога в этом доме. Начальник пожарной охраны проведет расследование, и я уверен, что он найдет доказательства их присутствия там.
   "Что ж. Ты же знаешь, какие мальчики. Они просто любят играть с огнем". Внезапно Майя вспомнила новость, которую видела прошлой ночью, и резко выпрямилась. "Подождите, президент. Он все еще... Они...?
   Дин Хант покачала головой. "Считается, что он жив. Но нет, он еще не вылечился".
   Майя покачала головой. - Мы знаем, кто там? Ищешь его?
   - Много людей, - загадочно сказал Хант. "Много организаций. Много авторитетов". Декан знал, о чем спрашивала Майя, и намеренно вел себя скромно. - Знаешь, когда я потерял тебя там ненадолго, я не особо волновался. У меня было предчувствие, что ты снова появишься, и когда ты это сделаешь, у тебя будет решение. И ты прошел. Она взглянула на Майю. "Я полагаю, что теперь нам всем нужно верить, что это передается по наследству".
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
  
  
   "Черт побери!" Зеро швырнул ручку в дальнюю стену разваливающегося строения. Он быстро терял веру.
   Не в его теории; нет, это доказало свою надежность. Рейдиггер прибыл на H-6 с мистером Шейдом на буксире и быстро применил несколько творческих приемов допроса. Как и было обещано, Шейд запел как птица; он знал, что план состоял в том, чтобы доставить Ратледжа в Ливийскую пустыню, но конкретное место не было определено. Подобно израильтянам, Дауд и его группа бродили там, бесцельно, если не считать своей веры, и обосновались где-то в стране площадью почти семьсот тысяч квадратных миль.
   Теория была здравая. Но найти их было все равно, что иголку в кукурузном поле.
   "Нам нужно сохранять позитивный настрой", - сказала Мария, но ее голос был напряженным. Она повторила эту фразу не меньше дюжины раз за ночь и явно изо всех сил старалась ее соблюдать.
   - Мы теряем время, - возразил Зеро.
   - Не будет напрасно, если мы его найдем...
   "И полная потеря, если мы этого не сделаем!" Зеро решительно встал и зашагал. Он устал, у него болели глаза, болело тело. Он был раздражителен, тем более, что знал, что остальные члены команды тоже, и не показывал этого таким, каким был он.
   Накануне вечером они пересекли границу из Египта, в самолете были выключены огни, чтобы не попасть под обстрел ливийского правительства. Чип посадил "Гольфстрим" на заброшенной взлетно-посадочной полосе, которая не использовалась со времен гражданской войны в Ливии в 2011 году. Они открыли магазин в старом здании рядом с взлетно-посадочной полосой, однокомнатной квадратной постройке, в которой все еще стояло несколько ржавых столов и скрипучих стульев. , все это покрыто тонким слоем песка, занесенного ветром через разбитые окна.
   Они немедленно приступили к работе. Пенни разделил участки Ливийской пустыни на части в цифровом виде и тщательно просканировал живые спутниковые снимки в поисках признаков жизни. Были десятки попаданий, будь то существа, кочевники или даже живущие там люди, каждое из которых тщательно просматривалось Марией и Стриклендом через планшет. Зеро отметил сетки на физической карте ручкой, которая теперь в его отчаянии была через комнату.
   Было утро. Рассвет пришел и ушел. Минуты шли.
   05:41:17...
   05:41:16...
   05:41:15...
   Возможно, единственное их спасение, единственная вещь, которая поддерживала их, заключалась в том, что их поиск не был полностью случайным. Во-первых, они знали, что это место будет находиться в пределах того, что считалось легендарной пустыней Паран в исламской вере, которая граничила с египетской границей. Они также знали, что второе видео было загружено менее чем через девять часов после поимки Ратледжа. Включая необходимое время в пути, они могли предположить, что это место находилось не более чем в семи часах езды на автомобиле от взлетно-посадочной полосы.
   Оставалось еще десятки тысяч квадратных миль для кропотливой и ручной проверки.
   Иголка в кукурузном поле.
   Американский президент все еще жив . Это то, что Дауд сказал на втором видео. Но он умрет, когда до нуля дойдет .
   Зеро просмотрел видео еще по крайней мере пять раз, пытаясь найти какую-нибудь дополнительную подсказку, которую Пенни упустила, и ничего не нашла. Теперь на часах оставалось меньше шести часов, и не было абсолютно никакой уверенности, что даже если они найдут его, то смогут добраться до него вовремя.
   Что еще хуже, Фоксворт и Мендель еще не вернулись. Они вдвоем отправились пешком в город-оазис примерно в пятнадцати милях к северо-востоку, чтобы раздобыть машину. Означало ли это воровство, обмен или оплату, Зеро не знал и не спрашивал. Все, что он знал, это то, что даже если они обнаружат место, где держат Ратледжа, у них не будет возможности туда добраться.
   Безнадежно , подумал он. Это безнадежно.
   Как и ожидалось, во Франции команда секретной службы во главе с агентом Чаббом зашла в очередной тупик. Больше видео не публиковалось. Нет сигналов из пустыни для отслеживания. Они были приговорены к спутниковым снимкам, программному обеспечению Пенни для обнаружения движения и туманным невооруженным глазам.
   "Послушайте, ребята, - сказала Пенни по спутниковому телефону. Батарея умирала; она не спала с ними всю ночь, периодически проверяя, как отправляла им посылки с пустынью и обновлениями. "Я знаю, что ты не хочешь это слышать, но, может быть, пришло время сообщить кому-нибудь то, что известно нам. Привлеките к этому других".
   Зеро покачал головой. Он и раньше думал так же, в других операциях, только чтобы все полетело к чертям, когда какой-нибудь горячий головорез вроде Чабба решил попытаться взять на себя ответственность или сделать что-нибудь глупое.
   - Мы не можем этого сделать, - сказал он, стараясь, чтобы в его голосе не было раздражения и усталости. "Любые официальные каналы, через которые мы пройдем, предупредят ливийское правительство. Так или иначе, они захотят вмешаться, а это прямой путь к катастрофе. Наши люди захотят запустить в воздух дроны, если не вертолеты или самолеты. Они пришлют кого смогут. И при первых признаках неприятностей этот обратный отсчет... ну, он ничего не будет значить.
   Он почти не сомневался, что люди, стоящие за этим, сдержат свое слово и покончат с жизнью Ратледжа до того, как она достигнет нуля, если посчитают, что их план может быть сорван.
   - Полагаю, ты прав, - тихо сказала Пенни. "Поступает еще одно обнаружение движения".
   "Полученный." Мария потерла покрасневшие глаза.
   Я ошибаюсь? - удивился Зеро. Утаивали ли они информацию, которая может оказаться жизненно важной для спасения президента? Или они охраняли его от тех, кто подверг бы жизнь Ратледжа ненужному риску?
   - Луч надежды, - сказал Пенни. "Похоже, Баркли успешно договорился с израильтянами об отсрочке ракетного удара до окончания обратного отсчета".
   - Значит, это будет возмездие за двух мертвых вождей, - пробормотала Мария.
   Зеро и Стрикленд потрясенно посмотрели на нее.
   "Прости, прости". Она ущипнула переносицу. "Это было неуместно. Я просто бегу на пустом месте". Она передала табличку Стрикленду. "Проверьте это. Я не могу больше смотреть на это прямо сейчас".
   Тут Зеро услышал звук, урчание, которое становилось все громче. Он перестал расхаживать и наблюдал через разбитое окно, как снаружи с визгом остановился наполовину ржавый, грохочущий джип.
   - Ты, должно быть, шутишь. Он вышел им навстречу, когда Чип и Талия вылезли наружу. - Это было лучшее, что ты мог получить?
   Фоксворт поднял руку. На виске у него была тонкая струйка крови. На лице Мендель были полосы сажи.
   - Вы не представляете, что нам пришлось сделать, чтобы получить это, - коротко сказал он.
   "При удаче?" - спросил Мендель. Она вздрагивала при каждом шаге, отдавая предпочтение левому бедру.
   Зеро покачал головой, когда они втроем направились обратно внутрь.
   Безнадежный. Это безнадежно.
   По крайней мере, они не могли сказать, что не старались изо всех сил. Кипр, Болгария, Египет, Ливия; они пробежали сотни миль, чтобы добраться так далеко, и даже если это было недостаточно далеко, они все равно могли спасти этих жертв торговли людьми от Шейда. Они еще могут прекратить финансирование дюжины повстанческих группировок. Они понятия не имели, жив ли Ратледж вообще сейчас...
   О Господи. Я уже увольняюсь. На часах еще есть время, и я выбросил полотенце.
   Его лицо потеплело от стыда при этой мысли.
   Стрикленд уронил планшет на изрытый рабочий стол. "Это ничто. Просто еще один участок песка и камней.
   Зеро поднял его и рассмотрел изображение. Тодд был прав; это было похоже на еще один бесплодный участок пустыни. Он приложил два пальца к экрану и растопырил их, увеличивая изображение, но так и не увидел ничего примечательного.
   "Пенни, что это за зона?" Он не мог сдаться. На часах еще было время. - Я отмечу.
   "Это будет... E-17 на карте".
   Он сверился с картой, которую распечатал на "Гольфстриме", на которой был показан самый восточный участок Ливийской пустыни. Затем он нахмурился. "Е-17 уже отмечена".
   "Должно быть, это снова сработало обнаружение движения", - ответила Пенни по телефону, зевая.
   - Может быть, это территория какого-нибудь животного, - предположил Стрикленд. "Я ничего не вижу. Ни машин, ни людей, ни оборудования".
   - Я тоже, - пробормотал Зеро. "Пенни, проверь, когда E-17 запускался раньше, хорошо?"
   "Конечно. Один момент." Она сделала паузу, а затем сказала: "На самом деле, это было уже дважды. Однажды ночью. Три семнадцать утра по ливийскому времени. Затем снова сразу после рассвета. Но ничего замечено не было. Ни огней ночью, ни форм днем".
   "Наверное, животное", - согласился Фоксворт.
   Но какое животное? Что-то ночное сейчас не будет активным. Что-то не ночное не могло быть активным ночью. "Пенни, можешь точно определить, где было запечатлено движение?"
   "Конечно, может. Прибытие... сейчас. На экране планшета открылся новый диалог. Зеро щелкнул по нему, и появилось то же изображение, теперь с маленьким красным кружком, показывающим точку движения.
   Зеро увеличил его настолько, насколько мог. Там что-то было? Трудно было сказать; изображение теряло разрешение по мере увеличения. Но он мог бы поклясться, что видел там что-то. Это просто не могло быть тем, что он думал...
   Затем Талия оказалась рядом с ним, положив руку ему на плечо, когда она тоже наклонилась и рассмотрела изображение. "Это может показаться безумием", - сказала она. - Но мне кажется, что это голова лошади.
   - Да, - согласился Зеро. "Я тоже."
   Внезапно все пятеро столпились вокруг стола, уставившись на увеличенное изображение, серую продолговатую массу, удивительно похожую на голову на длинной шее.
   Как лошадь. Вытягивает шею, чтобы поесть...
   - Из-под навеса, - пробормотал он вслух. "Сукин сын. Они под навесом! Они установили навес песочного цвета!"
   Тогда это было видно, как головоломка Magic Eye, складывающаяся в трехмерное изображение. Примерно квадратный участок, всего в нескольких тенях от окружающей пустыни. Лошадь под ним дала им последнюю подсказку, пытаясь добраться до завтрака.
   "Пенни!" Зеро уже потянулся к ближайшей сумке с снаряжением. "Где это?"
   - E-17, - быстро сказала она, - находится в пятидесяти семи милях к юго-востоку от вас!
   - Чип, лучше бы в этом ведре был бензин, - сказал он, задыхаясь.
   - Больше беспокоит то, что он преодолевает пятьдесят семь миль, - признал Чип.
   "Возьмите снаряжение. Пойдем!"
   Все пятеро выскочили из полуразрушенной старой взлетно-посадочной полосы и залезли в джип. Он ожил с Чипом за рулем, подбрасывая песок и мелкие камни на ходу.
   Они были у них.
   Они были у них.
   Теперь им просто нужно было добраться туда вовремя, составить план и уничтожить их, и все это без какого-либо вреда для Ратледжа.
   Если бы он был еще жив.
   05:31:57...
   05:31:56...
   05:31:55...
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  
  
   Амортизаторы старого джипа протестовали против каждой колеи на песке. Каждый маленький камень заставлял их подпрыгивать на своих местах. Загрохотал двигатель; тормоза ужасно визжали при каждом легком прикосновении.
   С каждой проходящей минутой Зеро беспокоился, что джип не успеет. А так Чип едва мог разогнаться до сорока пяти миль в час, чтобы машина ужасно не тряслась, грозя развалиться по швам.
   С каждой колеей в пустыне он боялся, что не успеет, его тело протестующе болело. Он порылся в кармане в поисках пластикового мешочка. Второй трамадол выстрелили из машины скорой помощи в Иерусалиме. Нет времени лучше настоящего . Он ткнул себя им в бедро.
   Им нужно было ехать быстрее. Но быстрее могло означать поломку, а они не могли себе этого позволить. У них не было воды. Солнце опасно палило над головой. Они застряли бы в пустыне, и им предстояло пройти много миль и вернуться еще больше.
   04:09:15...
   Зеро сидел на пассажирском сиденье, держась за дугу безопасности, так как не было ремня безопасности. Позади него Стрикленд был зажат между Марией и Менделем, последний проверял оружие. Он даже не был уверен, что у них есть в наличии, но, взглянув через плечо, он понял, что Мендель взяла с собой разборную винтовку, которую она сейчас собирала.
   "Пенни!" - сказал он в спутниковый телефон, практически перекрикивая ветер пустыни, который хлестал по ветровому стеклу. "Когда мы прибудем, я хочу, чтобы вы дали нам десять минут на подготовку, а затем позвонили!"
   "Кому?"
   "В Баркли. Прямо к Баркли. Никто другой!"
   "Понятно. Вы всего в двух милях...
   Голос Пенни пропал. "Привет? Пенни? Спутниковый телефон был мертв в его руке. "Блин! Я ее потерял. Мы темные. Но она сказала, около двух миль...
   Раздался выстрел, и Зеро инстинктивно прикрыл голову. Он почувствовал, как джип замедляется, когда Чип громко выругался.
   Это был не выстрел. Белый дым валил из-под капота джипа.
   "Насколько мне известно, это была наша прокладка головки блока цилиндров", - сказал Фоксворт.
   - Ты все еще можешь водить его? - спросила Мария из-за них.
   "Технически? Да, но в двигатель не поступает охлаждающая жидкость. А учитывая, что мы находимся в чертовой пустыне, то, вероятно, пройдет около минуты, прежде чем двигатель полностью перегреется. Чип сдвинулся и ослабил педаль газа. "Давай детка. Еще немного..."
   Но он был прав. Не прошло и минуты, в лучшем случае еще полмили, как джип замедлился до ползания, а затем остановился, отказываясь ехать дальше.
   "Это отлично." Выскочил Зеро. - Мы все равно не хотим подходить слишком близко. Насколько нам известно, они слышали этот хлопок". Звуки путешествовали по такому месту, примерно так же, как в сухую жару видимость была гораздо яснее, чем во влажную. В некоторых из самых плоских мест можно было видеть невооруженным глазом десять миль, хотя на самом деле разобрать детали было бы невозможно.
   - Талия, - сказал Зеро. "Винтовка". Она передала его.
   "Что делаешь?" - встревоженно спросила Мария.
   Он постучал по прицелу, который Мендель прикрепил к крышке. "Просто присматриваюсь. Оставайся здесь." Он взобрался на вершину ближайшей песчаной насыпи, едва ли достаточно высокой, чтобы ее можно было считать дюной, и лег на живот, медленно поднося винтовку к плечу и прицел к глазу. Если там были наблюдатели, а они обязательно будут, он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел потенциального снайпера на расстоянии - даже если выстрел с полутора миль был для него абсолютно невозможен.
   Зеро медленно сканировал слева направо. Ливийская пустыня Сахара представляла собой обширные полосы песка, в основном плоские, но тут и там поднимающиеся и опускающиеся в виде небольших холмов и дюн, сформированные ветрами и усеянные небольшими каменистыми коричневыми плато.
   Он заметил движение.
   Вот ты где.
   Формы было нелегко различить из-за ряби в воздухе и пота на глазах, но он определенно видел движение. Там - он разглядел фигуру. Потом два. Минимум три всего. Один из них сидит...
   Ратледж.
   Он увидел лошадь. Однозначно лошадь. Нет, двое из них. И что-то толстое и куполообразное. Палатка? Чем дольше он смотрел, тем больше мог разобрать. Один из мужчин стоял рядом с Ратледжем. Форма его рук безошибочно напоминала винтовку. А другой, поднеся что-то к лицу, медленно поворачивается, как Зеро...
   Бинокль.
   Он быстро упал на песок, крепко прижимая винтовку.
   Он видел меня?
   Нет. Он не мог. Потому что если бы он это сделал, все бы закончилось, не успев начаться.
   Зеро соскользнул с песчаной насыпи и присоединился к своей команде. "Я их видел. Они там. Есть по крайней мере один разведчик с биноклем. Трое вооруженных, которых я видел".
   - Дауд? - спросила Мария.
   "Я его не видел. Но там была палатка.
   "Итак, как мы будем играть в это?" - спросил Фоксворт.
   Мария кивнула Зеро, подчиняясь ему. - Хорошо, - сказал он, опускаясь на одно колено. Он нарисовал на песке небольшой круг. "Вот они. Вот мы. Рутледж там, смотрит в этом направлении. Кто здесь лучший стрелок?"
   - Да, - одновременно ответили Стрикленд и Мендель.
   - Это плато, - указал Зеро, - должно поставить кого-то в пределах четырехсот пятидесяти-пятисот ярдов от целей. И под углом, который может или не может быть слегка затенен их навесом".
   Стрикленд поднял руки, сдаваясь. - Тогда это все ты. Я не могу сделать этот выстрел".
   Зеро передал винтовку Талии, хотя та тоже выглядела сомневающейся. "Занять позицию на плато. Вы трое - берите остальные пушки и рассыпайтесь веером. Он чертил на песке направления, широкие полукруги вокруг лагеря. "Используйте дюны и плато в качестве укрытия. Оставайтесь на низком уровне, но двигайтесь быстро. Найдите позицию как можно ближе и будьте готовы".
   "А что ты будешь делать?" - с тревогой спросила Мария.
   Он не хотел говорить ей. Он хотел, чтобы они просто пошли, заняли позиции, были готовы.
   Но этого не произошло. Поэтому он вытащил Глок 19 и протянул ей. "Я собираюсь войти в их лагерь безоружным и надеяться, что они просто не пристрелят меня".
   - Или президент, - добавил Стрикленд.
   "Это полное безумие, - заметил Мендель.
   - Не бывает, - согласилась Мария.
   Зеро в раздражении развел руками. - Какой у нас есть выбор?
   - На часах чуть меньше четырех часов, - сказала Мария. - Пенни сказали дать нам десять минут, а затем вызвать кавалерию...
   - Верно, - возразил Зеро. - И что, по-твоему, они сделают? Сколько времени им понадобится, чтобы спланировать и добраться сюда? Может быть , они придут сюда вовремя. Может быть , они пришлют нужных людей, кто бы это ни был, это не мы. Может быть , они не будут посылать беспилотники, вертолеты и самолеты. Черт, может быть , мы даже получим один или два отличных выстрела, которые легко поразят цель на пятьсот ярдов. Вы хотите сидеть и ждать, и рискнуть? Мы здесь, прямо сейчас...
   "Это лучше, чем рисковать, что они застрелят тебя, а потом и его!" - возразила Мария.
   Он взял ее руку обеими своими. "Они не будут".
   - Откуда ты знаешь ?
   "Потому что... я думаю, им нужна аудитория. Подумай об этом. Вы действительно думаете, что они проделали весь этот путь только для того, чтобы дождаться нулевого дня, вытащить президента, а затем собрать вещи и отправиться домой? Нет. Нам дали время не просто так. Чтобы понять это. Чтобы попасть сюда.
   - Прислать кучу пушек, - сказал Стрикленд, подхватывая то, что предлагал Зеро. "Чтобы это выглядело так, как будто мы навязали им руку".
   - Как будто мирного решения быть не может, - кивнул Мендель.
   "В яблочко. И вот один парень выходит из пустыни, безоружный, с поднятыми руками? Зеро покачал головой. "Это не то, чего они хотят. Если повезет, это чертовски их запутает. Я подойду как можно ближе к Ратледжу. А пока я их отвлеку, вы четверо - найдёте место и найдёте способ.
   - Мне это не нравится, - тихо сказала Мария.
   "Это никогда не было требованием работы".
   Она усмехнулась. Затем она схватила его за шею и поцеловала. Когда она отстранилась, выражение ее лица было напряженным, и ему показалось, что он заметил легчайший блеск в ее глазах. - Ты вернешься, - сказала она ему. Не просьба, а требование, ее голос срывался.
   - Скоро увидимся, - сказал он ей. "Обещать." Остальным членам команды он сказал: "Я пойду медленно. Ты двигаешься быстро.
   Он повернулся и начал взбираться по песчаной насыпи позади них.
   Это безумие. Это абсолютно безумие.
   Но теперь было слишком поздно поворачивать назад. Он достиг вершины кургана и встал в полный рост, слегка подняв руки на уровне локтей, на случай, если разведчик с биноклем наблюдает.
   Он сделал шаг вперед...
   И так сделал кто-то еще.
   "Фоксворт! Что, черт возьми, ты делаешь?"
   Чип стоял рядом с ним, тоже слегка приподняв руки, и смотрел на лагерь вдалеке. - Не позволю тебе войти туда одному, вот что я делаю.
   Зеро фыркнул. "Сейчас не время быть благородным..."
   "Да, ну, если они могут видеть тебя, они могут видеть и меня. Слишком поздно."
   "Сукин сын..." Упрямая техасская ошибка наемного работника. "Что ж. Давай же."
   Они двинулись вперед, держа руки вверх. - Эй, смотри, - сказал Чип. - С одним из нас они узнают, что ты пришел не один. Но если нас двое, они могут подумать, что здесь только ты и я.
   "Они так не подумают".
   "Тогда мы можем направить их внимание в двух направлениях..."
   - Мы стоим рядом друг с другом, - возразил Зеро.
   "Хорошо. Тогда, если они нас расстреляют, ты не умрешь в одиночестве.
   Зеро вздохнул. "Ага. Я думаю, что это так".
   Они шли молча, их шаг был медленным, пот капал им в глаза, лагерь становился все больше по мере их приближения.
   Если они застрелили его до того, как он успел что-то сделать, по крайней мере, он их нашел. В этом было небольшое утешение. С ним была его команда. Его мозг в любом случае собирался убить его в конце концов; смерть в бою казалась странным образом предпочтительнее, чем медленная смерть от атрофии.
   Но что, если моя память снова подведет? Внезапно он обрадовался, что Чип рядом с ним. Его резервная копия. Фоксворт не заслуживал такого конца, если уж на то пошло, но он знал, на что подписывался, когда делал первый шаг.
   Кроме. Разве вы не поступили бы так же, будь вы на его месте?
   Вскоре они увидели, что человек с биноклем наблюдает за ними, время от времени осматривая то влево, то вправо. Двое других держали штурмовые винтовки, подняв приклад к плечу и прицелившись.
   Мы в их диапазоне. В любой момент они могут нажать на спусковой крючок и мгновенно оборвать две жизни. Он никогда не увидит свою свадьбу с Марией. Он никогда не увидит, как ни одна из его дочерей расцветет во взрослую жизнь, когда-нибудь у них будет собственная свадьба. Но он снова мог видеть ее . Каким-то образом он просто знал, кто его ждет, чтобы привести его на другую сторону. Терпеливо ждут, всегда рядом.
   - Знаешь, - сказал Чип, - я начинаю думать, что это была плохая идея. Его воротник и подмышки промокли.
   Теперь Зеро почти не чувствовал жара, его сердце колотилось в груди. Позади вооруженных людей был Ратледж, в кресле на бежевом фоне, заложив руки за спину. Голова свесилась, подбородок прижат к груди.
   Он не выглядел живым.
   Он жив. Он должен быть.
   Не было никаких признаков Дауда.
   "Останавливаться!" - крикнул один из мужчин по-арабски. Так и случилось, примерно в двадцати ярдах от края лагеря. Достаточно близко, чтобы распознать в мужчинах фальшивых президентских гвардейцев с момента подписания договора. Достаточно близко, чтобы увидеть видеокамеру на штативе и компьютерный массив рядом с ней на двух опрокинутых ящиках.
   Двое мужчин с автоматами нацелились на них. Два агента стояли с поднятыми руками. Восточный ветер мягко дул. Человек с биноклем долго осматривал горизонт. Затем он сказал что-то через плечо, чего Зеро не мог разобрать.
   Зашумела куполообразная бежевая палатка. Его створка открылась, и наружу вышел суррогатный Ашраф Дауд. Он позаботился о том, чтобы его тело было скрыто за двумя вооруженными охранниками. Но это было прекрасно; на данный момент у Ратледжа не было оружия.
   Дауд широко улыбнулся. - Джентльмены, - сказал он по-английски. "Добро пожаловать. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне в тени.
  
  
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
  
  
   Мария держалась низко, приседая на бегу, радуясь сотне приседаний в день. Она бросилась за небольшую скалу, примерно в два раза выше ее и достаточно широкую, чтобы скрыть ее, и удерживала позицию на счет три.
   Затем она выглянула из-за него.
   Она была примерно в сотне ярдов от лагеря. Может быть, немного больше. И, судя по всему, укрытия больше не было. Между ней и ними был открытый песок. Тела были слишком близко друг к другу, чтобы стрелять без разбора, и даже тщательное прицеливание из "Глока" или "Зиг-Зауэра" могло привести к дружественному огню.
   Ей придется подойти поближе. И она не могла этого сделать, пока не появилась возможность совершить безумный рывок вперед.
   Будь готов. Это то, что Зеро сказал ей. Так она сидела, и она ждала, и она будет.
  
   *
  
   Тупое плато. Талия Мендель подтянулась на плоскую скалистую вершину, перекинув винтовку через плечо. Почему я настоял на своем добровольном участии в этом?
   Ее бедро все еще ужасно болело после короткой схватки с ливийскими кочевниками, которые сначала согласились продать им джип, а затем попытались ограбить ее и Фоксворта. Он показал себя полезным в бою. Привлекательный даже. По крайней мере, в большей степени после той совместной встречи. Она надеялась, что он не умер сегодня.
   Сосредоточься, Мендель.
   Она легла на живот и медленно и осторожно переместилась на край каменной столешницы лицом к лагерю. Потом вытерла пот из-под глаз, поднесла винтовку к плечу и посмотрела в прицел.
   Зеро и Фоксворт добрались до лагеря. Их вели вперед, под навес. Жара сотрясала воздух; формы стали туманными. У нее был не такой хороший угол обзора, как думал Зеро. Она даже не могла видеть оттуда американского президента.
   Выстрел, казалось, будет невозможным.
  
   *
  
   - Вы не Ашраф Дауд, - холодно сказал Зеро, когда человек в бинокль ощупал их под навесом. Двое других держали свои винтовки наведенными на головы, в упор. "Он умер?"
   Не-Дауд снова улыбнулся. Зеро отметил, что на нем все еще был костюм, в котором он был на мирном договоре, хотя теперь он был грязным и помятым. - Мертв, - сказал мужчина. "Или переродиться. Это имеет значение?"
   Почему-то они еще не умерли. Зеро был прав; им нужна была аудитория.
   - Вы, должно быть, приложили немало усилий, чтобы найти нас, - сказал Нот-Дауд. - Скажи, мы окружены? Он рассмеялся тогда.
   - Да, - солгал Зеро. Было ли это ложью? Нет, если три человека могут окружать четырех других. "У нас на плато есть снайперы, способные стрелять на тысячу ярдов. Ты и твои люди могли бы умереть в мгновение ока.
   Дауд, казалось, наслаждался этим. "Конечно, вы делаете! И если бы это было так и у вас была бы такая возможность, вы, конечно, не воспользовались бы ею сейчас, а вместо этого отправили двух человек... делать что? Чтобы приятно поболтать?"
   - Верно, - сказал Зеро. "Разговор о мирном урегулировании".
   "Ни одного не будет!" Дауд вдруг зарычал. "Не для Израиля, не для вашего президента и не для вас обоих!" Мужчина успокаивающе вздохнул и снова улыбнулся. "В настоящее время. У меня есть догадка, почему ты здесь. Я думаю, что вы здесь, потому что ноль достиг. Хм? Я прав?"
   Зеро и Фоксворт обменялись взглядами. - Нет, - сказал Чип. - Нет, на обратном отсчете еще как минимум три часа.
   Он даже не обращал внимания на свой обратный отсчет? - удивился Зеро. Было ли это все уловкой? Если да, то с какой целью?
   - О, - сказал Дауд, медленно идя позади своих двух охранников. "Я понимаю. Ты не понимаешь. Позвольте мне объяснить: я и мои люди, мы обращали внимание. Президент Рутледж представляет собой угрозу, но многие считают ее предвестником мира. Чего они не видят, так это того, что путь к его цели вымощен кровью. Саудовцы это знают. Русские это знают. Фракции ХАМАС на Западном берегу знают об этом. Они шепчут имя. Они говорят это в свои последние минуты. Предвестник смерти. Как бы вы сказали? Инь к ян Ратледжа. Тот, кто тихо устраняет тех, кто выступает против его предложений "мира".
   Ой.
   Нет.
   Он слишком поздно понял, что попал в ловушку.
   "Мы оставили все улики..."
   Он думал, что разобрался. Но это была еще одна ловушка.
   "Надеясь, что никто, кроме него, не найдет панировочные сухари".
   Для него придумали ловушку .
   Американский президент все еще жив . Это то, что Дауд сказал в видео. Но он умрет, когда до нуля дойдет .
   Не ноль. Не тогда, когда обратный отсчет закончился. Когда Зеро достигает.
   Обратный отсчет отвлекал. Заставить его спешить, вызвать панику, доставить его туда быстрее, чем кто-либо другой.
   "Я прав?" - радостно спросил Дауд. "Если так, пожалуйста, скажите мне. Кто из вас великий Агент Зеро?"
   Неужели он что-то понял? Знали ли они, что его собственное высокомерие будет держать других в стороне, препятствовать приходу помощи, вдохновлять его быть тем, кто бросится сюда, безоружным и предполагая, что он знает счет?
   "Я."
   Прежде чем Зеро понял, что происходит, Фоксворт шагнул вперед с дерзкой ухмылкой на лице. - Я агент Зеро.
   - Чип, какого черта ты...
   - Этот парень, - громко сказал он, указывая на Зеро, - всего лишь напарник. Старик едва успевал. Но я последовал твоим подсказкам. Я понял тебя. Я агент Зеро, я здесь, и теперь я собираюсь надрать вашему двойнику задницу до самого...
   Дауд небрежно поднял руку. Слишком поздно Зеро увидел серебряную вспышку. Слишком поздно он узнал крепкий пистолет в своей руке. Тот самый, что убил Ницани.
   И быстрым нажатием на курок он пустил пулю в голову Чипа Фоксворта.
  
  
   ГЛАВА СОРОК
  
  
   В фильмах есть то, что обычно называют "реакцией", момент после большого события, который, кажется, замирает во времени, чтобы дать актерам возможность проявить эмоции, показать свой ужас, потрясение или решимость. На самом деле такой момент редко существовал. Ужас подпитывал адреналином, и мало что вызывало неподдельный, дрожащий от страха ужас, как невероятно громкий звук выстрела в ближнем бою. Это как смотреть, как человек умирает у тебя на глазах.
   Но на самом деле, как бы редко это ни было, иногда этот момент действительно существовал. Он существовал сейчас, когда Зеро застыл в шоке, наблюдая, как тело Чипа Фоксворта падает назад. Мгновенно мертв. Кровь окрашивает песок.
   Для меня. Из-за меня. Утверждая, что я.
   Он не мог дышать, не мог двигаться.
   Но это был не фильм. Те, кто относился к этому так, как будто это было так, часто оказывались в лучшем случае жестоко разочарованными, а в худшем - мертвыми.
   Он хотел броситься на фальшивого президента. Медленно задушить в нем жизнь и смотреть, как гаснет свет в его глазах.
   "Убей того, - услышал он слова Дауда по-арабски, - а потом включи камеру..."
   Воздух рассек винтовочный треск. У ног Дауда взорвался шлейф песка.
   Двое охранников схватились за винтовки и выстрелили очередями в сторону плато, когда Зеро упал на палубу с песком во рту. Теперь снова выстрелы слева от него, когда Мария бежала по открытой пустыне с пистолетом в каждой руке.
   Два ее выстрела попали в спину одному из охранников. Он застонал и упал вперед.
   Но он в жилете.
   Мужчина застонал, снова поднимаясь на ноги. Зеро прыгнул на него, навалившись на него всем своим телом. Они упали обратно на песок, когда раздался еще один громкий одиночный треск.
   Песчаный перья; Дауд вскрикнул и упал. Рикошет в ногу.
   Зеро попытался вырвать автомат у охранника, но тот дернулся и отшвырнул его. Зеро ударился спиной о песок.
   Издалека грянула автоматная стрельба. Где-то Стрикленд с Тавором. Он мгновенно разорвал охрану.
   Дауд лежал на боку в песке, серебряный пистолет стрелял в Марию. Она бросилась вниз. Двое оставшихся охранников во что-то стреляли, а "Тавор" молчал.
   На локтях и коленях Зеро пробрался к Давуду. Фальшивый президент попытался направить на него пистолет, но Зеро добрался до него первым. Он поймал руку, отпрянул назад и ударил его по лицу кулаком. А потом снова.
   Он выдернул серебряный пистолет и направил его на себя, прижав к голове.
   " Я агент Зеро, - сказал он, - и вы только что убили моего друга".
   Он нажал на курок.
   Нажмите.
   Пистолет был пуст.
   Еще одна металлическая вспышка. Жгучая боль. Давуд держал нож и полоснул Зеро по руке. Он поморщился и отступил, а Давуд ковылял к Ратледжу.
   Нет . Он зашел так далеко не для того, чтобы потерпеть неудачу. Он проигнорировал свою кровоточащую руку, своих друзей, о которых он не знал, были ли они на ногах или упали, и рванулся к Давуду. Он схватил ногу, штанина была порвана и кровоточила там, где рикошет Талии попал в него.
   Он вытащил. Дауд взвыл. Он снова взмахнул ножом, но Зеро соскользнул в песок. Треснула винтовка. Загремело автоматическое оружие. Зеро пригнулся и боролся с Даудом за нож, выворачивая его из рук.
   Он услышал крик боли. Мария.
   Он повернулся посмотреть. Всего на секунду. Она лежала на песке, на боку, все еще стреляя из одного пистолета.
   Давуд повернул голову вперед и жестоким ударом головой ударил Зеро по лбу.
   Он пошатнулся. Яркие звезды плыли в его глазах. Он видел двойника, Дауда и идентичного Дауда. Еще один, второй. Двойной.
   Зеро увидел две руки, каждая с ножом. Два ножа, сверкающие на солнце. Его качало от головокружения. Он не знал, какую из них попытаться остановить, если бы он мог остановить хотя бы одну.
   Плюх!
   Странный звук. Резкий вопль боли от Дауда.
   Зеро стряхнул туман с головы, как только мог, когда звук повторился.
   Плюх!
   Один из охранников упал. Оставшийся стрелял вверх, под углом...
   К небу?
   Зеро взглянул вверх и увидел маленькую темную фигуру, порхавшую, как колибри, на фоне голубого неба.
   Дрон. Дрон Пенни. Должно быть, Мария развернула его из джипа.
   Доктор Пенелопа Леон в настоящее время находилась в пяти тысячах двухстах двадцати восьми милях от их текущего местоположения, но с ними не только духом.
   Плюх! Маленькая электронная пушка на нижней стороне дрона выстрелила, и охранник закрыл лицо, когда от промаха посыпался песок. Затем он прицелился и разрядил магазин в воздух.
   По крайней мере, один снаряд попал в один из пропеллеров дрона. Он раскачивался в воздухе, лениво летая по кругу, пушка пыталась отследить цель.
   Охранник повернулся и бросил автомат на землю. Зеро стоял на коленях. Голова пульсировала. Его конечности не хотели отвечать.
   Вставай, старик.
   Охранник вытащил изогнутый нож из-за пояса и сделал шаг к нему.
   Вставать.
   Вы зашли слишком далеко, чтобы это закончилось сейчас.
   Одна нога упирается в песок. Со стоном он встал. Охранник отпрянул с ножом.
   Винтовка треснула. Голова охранника дернулась, и его тело боком упало в песок.
   Зеро позволил себе упасть на четвереньки. - Спасибо, Талия, - пробормотал он. Она сделала выстрел.
   На долгое время он закрыл глаза и просто дышал. Ему нужно было проверить Марию. Ему нужно было проверить Ратледжа и Стрикленда. И набери чертовой воды.
   Но это было сделано. Охранники были мертвы. Пенни убила Дауда с помощью дрона.
   Он открыл глаза и нахмурился. Там что-то было в песке. Он потянулся за ним; крошечный, идеально круглый стальной шарик. Как шариковый подшипник или мрамор.
   Справа - снаряды, выпущенные дроном. Он вспомнил, как Пенни показывала ему свою лабораторию перед Иерусалимом.
   Нелетальный? - спросил он ее.
   Зависит от того, насколько близко. И куда попадает .
   Он резко обернулся. Этот снаряд отскочил от чего-то. Или кто-то.
   Стул Рутледжа был пуст.
   Зеро, пошатываясь, вскочил на ноги и рванулся вперед, едва не упав снова. Он обогнул куполообразную палатку и увидел Дауда, тяжело дышащего, но все еще стоящего на ногах, кряхтя от усилий, пытаясь взобраться на одну из лошадей.
   Он жив.
   Он перекинул обмякшего президента в наручниках через спину лошади, когда тот сел позади Ратледжа. Зеро бросился вперед, раскинув руки.
   " Адхаб! - закричал Дауд, и лошадь рванулась вперед.
   Зеро споткнулся и упал в песок, где только что были лошадь и два президента.
   Вставать.
   Он вскочил на ноги и с немалым усилием перекинул ногу через спину ближайшей лошади, серо-черно-тигрового жеребца с черной гривой.
   У него не было седла. Зеро никогда не ездил без седла - он вообще не помнил, когда в последний раз ездил верхом на лошади, - но все же схватил две горсти гривы и вонзил пятку ей в бок.
   "Да!"
   Лошадь не двигалась.
   "Идти! Бежать! Легкомысленный до!"
   Зверь фыркнул на него. Дауд продвигался вперед по песку.
   Арабская лошадь , напомнил он себе.
   " Адхаб! - крикнул он, снова ударив его ногой в бок. Лошадь рванулась вперед с арабской командой идти, и Зеро на мгновение ненадежно пошатнулся, прежде чем бросить вес своего тела вперед, почти лежа на спине.
   Он опасно подпрыгивал, каждый шаг грозил сбросить его с ног, но он крепко держался бедрами и лодыжками и крепко сжимал гриву обеими руками.
   На его коне было меньше веса. Он набирал. Но он понятия не имел, что делать, когда его догнали.
   " Адхаб! - закричал он снова, и лошадь пустилась во весь опор.
   Зеро прыгал с вертолетов на движущиеся поезда. Он прыгал с мостов в реки. Он нырял с головой в перестрелки, осиные гнезда и львиные логова, но ничто не было так ужасающе, как езда на лошади без седла на полной скорости. Его костяшки пальцев побелели на фоне черной гривы лошади, а дыхание стало частым и судорожным.
   Давуд был всего в нескольких ярдах впереди, и расстояние сокращалось, когда две лошади мчались через открытую пустыню к тени высокого шпиля плато.
   Куда он идет? Куда бы он повел Ратледжа, если мог просто быстро убить его?
   Никуда он его не уведет , понял Зеро. Он увлекает меня. План Дауда состоял не только в том, чтобы устранить Ратледжа, но и в нем самом. И, похоже, он все еще намеревался это сделать.
   Тогда голова его лошади оказалась на уровне бока другой лошади. Еще несколько футов, и он сможет протянуть руку, схватить Дауда и дернуть его...
   Блеснуло что-то серебристое. Не пистолет; У Дауда все еще был нож. Он ударил, не достаточно близко для Зеро. Стремление к лошади.
   Зверь отшатнулся, и лезвие промахнулось в нескольких дюймах.
   Зеро дернул гриву, пытаясь заставить лошадь снова приблизиться. Давуд держал нож в одной руке, а гриву в другой, снова подталкивая их ближе, пока Рутледж подпрыгивал, все еще не выглядя в сознании.
   "Ну давай же!" - спросил Зеро, словно лошадь хотела выслушать разочарование.
   Он услышал позади себя пронзительный гул и рискнул оглянуться через плечо. Это был дрон, летевший неровно с тремя пропеллерами и изо всех сил пытавшийся не отставать.
   Плюх!
   За спиной лошади Дауда взвился шлейф песка.
   Плюх!
   Еще один промах, с большим отрывом. Поврежденный пропеллер сбивал Пенни с цели.
   Затем дрон пролетел широко, но не позади них, а под углом.
   У нее закончились патроны? Она отслаивается?
   Он должен был подойти ближе. Остановите Дауда и уберите нож. Если он ударит лошадь, и Зеро будет брошен, это все, что ему нужно, чтобы быстро убить их обоих.
   " Адхаб! - скомандовал он, упираясь правой пяткой. Лошадь, казалось, поняла и приблизилась к Давуду, когда они бежали почти бок о бок.
   Он зарычал на Зеро. Нож был готов. Зеро не был уверен, что сможет отпустить хотя бы одну руку и остаться на спине животного. Но у него не было выбора...
   Тень пробежала по лицу Дауда. Зеро посмотрел вверх и увидел, как дрон летит по дуге, летя под углом с востока. Слишком далеко для эффективного выстрела. Он качнулся один раз, а потом...
   Плюх!
   Песок засыпал, когда копыта лошади Дауда заскользили. Зверь заржал от боли и покачал огромной головой, когда стальной шар отскочил от его шеи.
   Нелетально на таком расстоянии.
   Его передние ноги слегка приподнялись, а затем он взбрыкнул, высоко подняв задние конечности.
   Дауд прыгнул вперед прямо над головой лошади, кувыркаясь в воздухе. Рутледж, обмякнув, несколько раз перекатился на песок.
   "Останавливаться!" Зеро дернул коня за гриву. "Останавливаться! Каф! "
   Лошадь быстро замедлила ход, и Зеро спрыгнул. Его ноги были как желе и отказали, отправив его на колени в тени высокого плато.
   Вставать.
   Он пошатнулся на ногах, но остался стоять прямо, пока качался в сторону Ратледжа.
   Пожалуйста, живи.
   Рядом жужжал шаткий дрон, пушка безвольно висела у него под боком. Закончились боеприпасы, предположил он. По крайней мере, последний выстрел был засчитан.
   Но потом он увидел его. Давуд поднялся из пустыни, как зверь из моря, всего в двадцати ярдах от Зеро, между ними лежал бесчувственный Ратледж. Песок прилип к крови на лице Двойника, и одна рука свободно свисала с его бока.
   Но другой все еще держал нож.
   Давуд, пошатываясь, двинулся вперед, к Ратледжу, так же шатаясь на ногах, как и Зеро. Он споткнулся, упал на колени и пополз так быстро, как только мог с одной здоровой рукой.
   Зеро попытался бежать, но его нога наткнулась на мягкую песчаную насыпь и провалилась под его весом. У него не было сцепления даже в этих ботинках.
   Эти сапоги.
   Ему не нужно было бежать. Ему оставалось только прицелиться.
   Зеро поднял левую пятку и ударил ее тыльной стороной ладони. Лезвие выскользнуло из пальца. Последний из трех, которые загрузила Пенни.
   Давуд подполз ближе, прыгая и бесполезно размахивая рукой.
   Указав ногой на фальшивого президента, Зеро поднял ботинок, а затем топнул им.
   Ничего не произошло. Лезвие осталось там, выступая из пальца ноги. Песок был слишком мягким.
   Он попытался снова, наступая сильнее, но песок рассыпался, поверхностное натяжение исчезло. Его колено подкосилось, и он упал на бок.
   Давуд находился всего в нескольких футах от Ратледжа, его лицо представляло собой окровавленную, окровавленную, ухмыляющуюся маску безумия.
   Зеро сорвал с ноги ботинок. Он повертел его в руке пяткой вверх. Он целился, как из пистолета.
   Дауд подошел к распростертому президенту США и склонился над ним. Но он смотрел вперед, прямо на Зеро, его глаза были полны ярости, но рот скривился в ухмылке.
   Он поднял нож.
   Зеро изо всех сил ударил кулаком по пятке.
   Баллистический нож выстрелил и попал Давуду в горло, примерно на дюйм выше грудной вырезки, и застрял там. Его рот открылся, но из него не вырвалось ни звука. Кровь струилась по песку. Затем Двойник упал навзничь, все еще держа нож в здоровой руке.
   Зеро отбросил ботинок и прополз оставшуюся часть пути до Ратледжа. Он перевернул президента на спину. Его глаза были закрыты, лицо покраснело от теплового удара, кожа опухла от обезвоживания.
   Но у него был пульс. Оно было слабым, но оно было там и постоянно.
   "Г-н. Президент? Со стоном Зеро усадил его прямо и удержал. - Джон?
   Его веки распахнулись. Он дважды кашлянул.
   "Нуль?" Это был не более чем каркающий шепот.
   "Ага. Это я."
   Ратледж оглядывался по сторонам, его глаза были остекленевшими и налитыми кровью. - Это настоящее? он справился.
   Зеро ухмыльнулся, несмотря ни на что. "Да. Это реально. Ты жив."
   "Никогда..." Ратледж закашлялся, глубоко, с хрипом в легких. "Никогда не сомневался. На секунду."
   Затем послышался знакомый звук вдалеке, становившийся все громче. Зеро встал и прикрыл глаза от горизонта, чтобы увидеть фигуры - сначала две, затем четыре, а затем десять точек, усеивающих небо, когда они строем летели над пустыней.
   Вертолеты.
   Кавалерия была здесь.
   И каким-то образом он просто знал, что они пришлют вертолеты.
  
  
   ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
  
  
   Джонатан Ратледж никогда не был счастлив снова ступить на американскую землю.
   Агент Чабб помог ему спуститься по лестнице, а внизу он помахал и улыбнулся толпе, собравшейся за баррикадами, чтобы увидеть, как американский президент благополучно вернулся на объединенную базу Эндрюс.
   Он не пытался скрыть бинты на запястьях от вгрызшихся в кожу наручников. Его лицо и шея все еще были довольно красными, несмотря на то, что ему вводили жидкости внутривенно и лечили от теплового удара на Air Force One.
   Он был измотан, болел, болел, и его эго приняло на себя сильный удар. Но он был жив.
   И EOT заслуживает адского повышения.
   Ратледж не остановился ни на каких комментариях, несмотря на количество присутствующей прессы. Говорить по-прежнему было несколько трудно, и он не был уверен, что хочет, чтобы такие звуковые фрагменты циркулировали в средствах массовой информации.
   Вертолеты доставили его и EOT обратно в Египет, а оттуда в Иерусалим, где их ждал Air Force One. Он предложил подвезти Зеро и его команду до дома, но, видимо, у них был свой собственный самолет, который они просто не могли не вернуть.
   К сожалению, им пришлось нанять пилота из-за потери команды в пустыне. Чарльзу Джону Фоксворту предстояло посмертное награждение, и Ратледж поклялся лично позаботиться о том, чтобы о его близких позаботились.
   Он еще раз помахал толпе, когда секретная служба проводила его в кузов укрепленного внедорожника кортежем. Он был рад, но не слишком удивлен, увидев, кто ждет его внутри.
   "Г-н. Президент". Джоанна Баркли улыбнулась, когда он сел напротив нее на сиденье, обращенное назад. "Прости меня, если это будет не к лицу, но я хотел бы тебя обнять".
   "Просто будь нежным". Она быстро обняла его, подчеркнув это легким пожатием, а затем откинулась на спинку сиденья и разгладила лацканы. - Я понимаю... - Он прочистил горло, его голос все еще был хриплым. "Я так понимаю, тебе должно понравиться... быть президентом всего один день".
   "Наслаждайтесь" может быть сильно сказано, - призналась она. "Возможно, когда-нибудь. Может через несколько лет. А до тех пор мы будем признательны, если вы останетесь здесь.
   Он улыбнулся. Джоанна заслуживала гораздо большей похвалы, чем эта, и в конце концов она ее получит - когда он сможет ее дать. Он был полностью проинформирован о полете обратно в округ Колумбия, и он знал, что она в одиночку отговорила Израиль от ракетного удара, который, несомненно, спровоцировал бы новую войну. Она игнорировала средства массовой информации, сохраняла хладнокровие под давлением, противостояла Крессли и другим, кто поддерживал конфликт, и руководствовалась своей моралью.
   Однажды она станет великим президентом. Он просто был очень рад, что это было не сегодня.
   - Так скажи мне, - сказал он.
   Она кивнула. "Прежде всего, ДНК и анализ крови окончательно определили, что человек, взявший вас в заложники, не был Ашрафом Даудом. В настоящее время в Палестине ведется крупномасштабная охота на настоящего Дауда, но, к сожалению, он считается мертвым. Еще тринадцать близких ему людей, в том числе шофер и пилот, также были убиты, и существует версия, что двойник убил всех, кто знал о нем".
   Ратледж кивнул. Ходили слухи о паранойе Дауда, но он понятия не имел, что они были такими обширными. Иметь двойника, который выглядит, говорит и ведет себя точно так же, как он, было немыслимо.
   "Никто из ответственной группы не был идентифицирован, кроме тех, кто был убит в ходе операции", - продолжил Баркли. "Если они там, они прячутся".
   - Совершенно верно, - сказал Ратледж. - Теперь они знают... - Он приложил руку ко рту и закашлялся. Теперь они знают, подумал он, что, на что бы они ни были готовы пойти, пытаясь помешать миру, были другие, готовые пойти еще дальше, чтобы помешать им .
   "Назначенный премьер-министр Леви заверил меня, что Израиль отступил, зная о двойнике", - сказала ему Джоанна. "И он готов продолжить обсуждение договора..."
   "В Вашингтоне, округ Колумбия"
   Она улыбнулась. - Верно, сэр. И с этой целью палестинский парламент выдвинул предложение. Совместная оперативная группа трех стран с конкретной целью найти и уничтожить воинствующие группировки, угрожающие миру".
   Ратледж кивнул. И у него уже был на примете тот, кто возглавит его - некий агент Моссада, оказавшийся бесценным для EOT.
   Мир нельзя установить силой; это может быть достигнуто только пониманием . Теперь он понял, что неправильно понял цитату Эйнштейна в своем адресе. Эйнштейн сказал: "Мир нельзя сохранить силой".
   Хотя, возможно, он не так уж и ошибался. Одной силой мира не добиться. Но иногда сила была единственным, что некоторые люди могли понять, и применение силы против силы сопротивления показывало силу.
   И он должен быть сильнее.
  
   *
  
   У человека не было имени. Однажды он это сделал, но отказался от этого ради дела.
   Была ли еще причина? Можно было бы утверждать, что был. Пока надежда на истинную, чистую арабскую нацию бьется в сердце одного человека, она остается делом.
   Но что хорошего в том, что у этого человека не было имени? У его группы тоже не было названия. Имена сделали их реальными. Имена придавали им значение в глазах окружающих. Имена превратились в шепот и слухи, а затем и в мишени.
   Но что такое группа из одного человека? Он не знал, выжили ли другие. Он знал только, что Двойник и остальные, причастные к поимке президента США, мертвы. Он знал, что жив. Он знал, что находится в международном аэропорту Каира с поддельными документами и собирается сесть на самолет в Анкару, в Турции, где они создали убежище для таких ситуаций.
   Ему придется уйти в подполье. На сколько долго? Пока он не убедился , что не ищет его. Фантом. Ищейка. Тот, кого они называли Зеро.
   Двойник переусердствовал. Он мог бы убить американского президента и войти в историю. Он мог бы разрушить надежды и пустые обещания ложного мира перед всем миром. Но нет; Двойник хотел и палача президента. Он заманил хладнокровного, тихого убийцу и был за это убит.
   При одной мысли об этом мужчина оглянулся через плечо. Высокий белый мужчина в деловом костюме, потягивающий кофе, вполне мог быть агентом Зеро. Слишком загорелый мужчина, сидевший через три места у выхода на посадку, вполне мог быть Зеро.
   А может быть, он вообще никогда не увидит Зеро, и ему во сне перережут горло...
   Мужчина немного вздрогнул от внезапного звонка телефона. Он раздраженно нахмурился из-за того, что тот, кому он принадлежал, не отвечает, а потом понял, что это его телефон, звонящий из сумки.
   Горелка? Он только когда-либо звонил с него, ни одного не получил. Кто это мог быть? Возможно, выживший. Другой, кто мог бы присоединиться к нему и перестроиться.
   - Ало , - осторожно ответил он.
   "Английский?" - спросил мужчина. "Ничего личного, я просто предпочитаю это".
   Он глубоко нахмурился, в его груди сгустилась паника от того, как был получен этот номер. Но он все равно перешел на английский. "Это кто?"
   - Я мог бы задать тот же вопрос, - сказал мужчина. Его акцент был европейским. Немецкий, кажется. - И ты бы сказал мне "никто". Хотя в прошлой жизни ты был Аль-Наджаром, не так ли?"
   Повесить трубку. Завершите вызов. Ничего хорошего из этого не выйдет.
   Но его любопытство победило его панику. "Что ты хочешь?"
   - Деньги, - просто сказал немец. "Я знаю, что вашу организацию финансировал бизнесмен, называвший себя мистером Шейдом. Мои источники говорят о том, что Шейд сейчас находится в заключении - это мягко сказано. Но я также знаю, что у вас все еще есть доступ к средствам, которые он выделил вам и вашим... бывшим партнерам. Пусть они покоятся с миром."
   Человек, который раньше был Аль-Наджаром, колебался. Откуда этот европеец узнал о Шейде или о деньгах?
   - Ты все еще здесь, урожденная Аль Наджар?
   "Я. Продолжать."
   "Я хочу двадцать пять миллионов евро", - сказал немец. "И за эту цену я убью для вас агента Зеро".
   Аль Наджар рассмеялся. Он не мог помочь себе; сама идея была жалким безумием, и серьезность, с которой немец ее изложил, только делала ее еще более смешной.
   - Вы смеетесь, - заметил немец.
   "Ты безумец. И я вешаю трубку...
   - Краусс, - быстро сказал он. - Вы слышали это имя?
   Мужчина сделал паузу. - ...У меня есть, - признался он.
   - Я - это он, - сказал немец.
   Краусс. Он слышал, как это имя упоминалось в некоторых кругах в связи с некоторыми случаями смерти, которые оставались нераскрытыми с точки зрения каких-либо правительств или властей. Смерти, которые свергли режимы и построили империи.
   Но он предполагал, что Краусс - это название организации, а не отдельного человека.
   - Откуда мне знать, что ты говоришь правду? - спросил он у немца.
   - У тебя есть только мое слово. Но у меня есть твой номер телефона, не так ли? Ваше прежнее имя. Имя вашего финансиста. Его местоположение. Имена, от которых он отказался. И... я знаю имя, которое преследует вас по ночам.
   Мужчина покачал головой. "Ничего из этого не имеет значения. Даже если бы я вам поверил, у меня нет двадцати пяти миллионов. Далеко не до этого".
   "Нет, ты не. Но, как я уже сказал, у меня есть имена. Мистер Шейд финансировал несколько групп, подобных вашей. И, как и ваши, они тоже боятся американского пугала. Найти их. Объедините свои ресурсы".
   "Как?"
   "Езжай в Бейрут. Там есть киви по имени Голландец...
   - Киви?
   - Новозеландец, - сказал немец. "По имени Голландец. Он поставит вас на путь. Я буду на связи. И когда вы получите мои двадцать пять миллионов, я выследю и убью Агента Зеро. Удачи".
   Немец закончил разговор.
   Человек, который когда-то был Аль-Наджаром, долго сидел там, все еще держа телефон в руках. Он знал, что должен проигнорировать это, забыть о звонке. Продолжайте движение в Анкару. Скрывать.
   Но что, если клерком в дьюти-фри был агент Зеро? Что, если пассажир позади него в самолете был Зеро? Что, если он уже там, в Анкаре, поджидает?
   Ему было не стыдно чувствовать страх, а очень стыдно жить в страхе. Так что он встал и направился к билетной кассе, чтобы пересесть на рейс в Бейрут.
  
  
   ЭПИЛОГ
  
  
   "Что ж. Это просто грустно, - вздохнула Мария.
   "Это что?" - спросил Зеро, но не поднял глаз от кухонного стола. Он тщательно фаршировал болгарский перец смесью томатного соуса и колбасы, намереваясь на этот раз сделать правильный рецепт. В прошлый раз он просто использовал говяжий фарш, и он получился слишком пресным. Он решил, что итальянская колбаса - лучший вариант.
   Он взял на себя большую часть готовки, с периодической помощью Сары, так как левая рука Марии была на перевязи, где пуля попала в нее три дня назад в Ливийской пустыне.
   Воспоминание об этом было уже похоже на сон. Ратледж был дома и в безопасности; заговор был сорван. Война была предотвращена. И они сразу же вернулись к домашней жизни так же легко, как переодеться. Странно, как просто. Хотя очень помогло то, что у него была и Мария, и Сара, и даже Миша, к которому можно было вернуться домой.
   "Наш список гостей". Мария сидела на острове с блокнотом перед ней и ручкой, касающейся нижней губы. Поскольку она была ограничена физически, она тем временем занялась планированием свадьбы. "Это восемнадцать человек, и мне трудно думать о ком-то еще".
   Зеро пожал плечами. "Восемнадцать звучит красиво. Маленький и уютный."
   - Это включая плюсы.
   Он смеялся. "Хорошо. Может быть, это немного грустно. Вы уложили тетю Линду девочек?
   Глухой треск снизу прервал его. Зеро вздохнул, распахнул дверь в подвал и крикнул вниз по лестнице. - Что там происходит?
   - Мы рисуем, - отозвалась Сара.
   - Да, - согласился Миша. "Картина."
   - Тогда что это было за крушение только что? он спросил.
   - ...Мы агрессивно рисуем, - ответила Сара, явно сдерживая смех.
   Он снова закрыл дверь. "Знаешь что? Я не хочу знать. Казалось, что эти двое сдружились за время, проведенное наедине. Он не собирался спрашивать об этом, если только один из них не пострадал.
   - Остается большой вопрос, где, - сказала Мария.
   - Пляж на Багамах, - сразу сказал Зеро.
   Она смеялась над ним. "Мы не можем пожениться на пляже на Багамах".
   "Почему бы и нет?"
   - Потому что... - Она снова постучала ручкой по губе. - Знаешь, я на самом деле не знаю, почему бы и нет.
   Тут зазвонил его сотовый телефон, и на нем появилось имя его старшей дочери. - Одну минуту, - сказал он Марии. "Эй сладкая. Как дела?"
   - Я в порядке, - ответила Майя, ее голос звучал более бодро, чем обычно.
   "Как школа?"
   "Школа... отличная. Эй, пап, тебе звонил декан?
   Он нахмурился. "Нет. Почему? Должна ли она? Все нормально?"
   "Ах, да. Все отлично. Просто... гм, была возможность, - сказала она ему. "Помнишь, когда я смог сдать экзамен в старшем классе старшей школы? Ну, они предложили мне такой же шанс сделать это здесь. В академии. И я сделал... и я прошел".
   Зеро нахмурился. У него начали появляться морщины вокруг глаз. "Ты хочешь сказать, что прошел тестирование после последнего года обучения в Вест-Пойнте?" С острова Мария слегка ухмыльнулась и покачала головой. "Я не знал, что это разрешено".
   - Это совершенно новый, - сказала Майя. "Они только начали. Но так или иначе, у нас с Дином Хантом была встреча, и у нее была еще одна возможность для меня. Повышение квалификации, в округе Колумбия. Так что... я вернусь домой уже на следующей неделе.
   Зеро моргнул. - Повышение квалификации, - повторил он. "Ага."
   Он не поверил ни на секунду.
   Но вы знаете, что? Пока никто не пострадал, мне не нужно знать.
   - Так тебе нужно, чтобы я приехал за тобой? он спросил.
   "Неа. Обо всем позаботятся. Я позвоню тебе, когда буду возвращаться...
   - Всего один быстрый вопрос, - вставил он. "Это как-то связано с тем, что вы взяли аванс в две тысячи долларов наличными на свою кредитную карту?"
   - ... Плата за тестирование, - сказала она ему.
   "Сборы за тестирование".
   Неа. Не хочу знать.
   "Тогда ладно. Увидимся на следующей неделе".
   "Люблю тебя, пока!" Майя положила трубку.
   Зеро хмуро посмотрел на телефон.
   "Секреты?" - спросила Мария.
   - Секреты, - подтвердил он. - Кстати говоря, у меня завтра обеденное свидание.
   Мария подняла бровь. - Тот, о котором мне не разрешено знать?
   Он улыбнулся. "Просто в гостях у друга". Это не было ложью. Он дал обещание и намеревался сдержать его.
   "Хорошо. Только не забудь, у нас есть... - Мария замолчала. - Другое дело, завтра днем.
   "Я не забуду".
   Они оба замолчали. Похороны Чипа были завтра.
   Его тело было извлечено с места происшествия, кремировано и отправлено его сестре и племяннику в Остин. Насколько им известно, Чип погиб в авиакатастрофе. Неисправность двигателя в небольшом пригородном самолете. Он был единственным на борту. Производитель урегулировал с семьей изрядную сумму, которая, как знал Зеро, на самом деле поступила не от какого-либо производителя самолетов, а от федерального правительства.
   - Я должен... - Он указал на недоеденный поднос с фаршированными перцами позади себя.
   Мгновение спустя он почувствовал, как здоровая рука Марии обвилась вокруг его талии, а ее голова легла ему на спину. - Знаешь, - сказала она ему, - это был не твой...
   "Не." Он сказал это тихо, без принуждения, но все же не хотел этого слышать. "Пожалуйста. Не говори этого.
   Она уже говорила ему, что это не его вина, наверное, раз десять. Это сказал Стрикленд. Рейдиггер сказал это. Это даже президент сказал.
   И он знал, что это не так. В тот день он не просил Чипа пойти с ним. Он не просил его выйти вперед и выдать себя за агента Зеро.
   Но простой факт заключался в том, что Зеро был жив, а Чип - нет. Это была не его вина, не напрямую, но это было из -за него.
   И ему с этим жить.
  
   *
  
   На следующий день Зеро оделся в темный костюм и засунул галстук в карман, чтобы потом сразу отправиться на похороны. Это будет символическая церемония в церкви, но без гроба или тела. Люди, знавшие его, говорили о нем хорошие вещи. Ноль не будет. Мария не хотела. Тодд и Алан этого не сделали, потому что, насколько всем было известно, они не участвовали вместе в тайной операции по спасению президента Соединенных Штатов.
   Если кто-нибудь спросит, откуда они познакомились с Чипом, он несколько раз был их пилотом. Очаровательный парень. Всегда приятно. Всегда шутит. Делать отличные впечатления и сочинять дикие истории.
   Но сначала у него было обещание, которое он сдержал.
   Ему потребовалось двадцать восемь минут, чтобы добраться до тупика и двухэтажного колониального дома, где Сет Коннорс остановился - или, скорее, содержался под стражей. Вчера утром Зеро написал сообщение о визите, и Сет ответил простым сообщением: "С нетерпением жду этого".
   Он постучал в дверь и стал ждать.
   Он постучал во второй раз.
   После третьего стука без ответа он подергал ручку и обнаружил, что она заперта, так что он обошел заднюю часть, во внутренний дворик, где они однажды разговаривали. И не там.
   Он дернул раздвижную дверь внутреннего дворика и обнаружил, что она легко открывается.
   Может быть, он в душе или что-то в этом роде , подумал Зеро, уже зная, что это неправда.
   Он нашел Коннорса в гостиной. Он не был уверен, откуда у него пистолет, но по роду своей деятельности оружие было нетрудно достать. На конце был глушитель, чтобы заглушить звук. Единственный выстрел в собственный висок. Сет положил пластик на пол и на диван, где он упал так, что мог бы бездельничать, если бы его глаза не были все еще открыты.
   Зеро вздохнул и покачал головой. Никто не мог так уйти, хотя он не мог полностью понять, насколько Сета преследовали фрагментарные воспоминания о прошлой жизни, о которой он почти ничего не знал.
   - Прости, - прошептал Зеро. "Я знаю, что это было тяжело".
   Он знал, что должен сообщить об этом, но он не хотел быть здесь, когда он это сделает. Немного выше по дороге был мини-маркет с работающим телефоном-автоматом; он может быть анонимным оттуда ...
   Он сделал паузу. На кофейном столике лежала записка, просто маленький желтый квадратик, прилипший к стеклу.
   Это было коротко.
   Мне жаль.
   Вернулось больше. Больше не мог.
   Спасибо, что были рядом, когда могли. Диллард.
  
   Он прочитал его еще раз, а затем в третий раз. Казалось, что это было предназначено для него, но последнее слово "Диллард" было незнакомо. Это было похоже на расписку. Псевдоним ЦРУ, который пришел ему на ум? Неужели Коннорс был слишком сбит с толку, чтобы вспомнить, кто он такой? Или был ли предполагаемый получатель, кроме Зеро?
   Он не был уверен. Он сунул записку в карман и осторожно закрыл глаза Сета двумя пальцами. Он стер дверные ручки со своих отпечатков, а затем вернулся в свою машину. Какое-то время он просто сидел там. Ему пришлось сообщить о самоубийстве и отправиться на похороны.
   Он был жив.
   Сет не был.
   Чипа не было.
   Он ударил кулаком по рулю. Потом еще и еще, пока костяшка его среднего пальца не треснула. Он схватился за руль обеими руками и, с поднятыми окнами, кричал так долго и громко, как только мог, ни на кого и ни на что, кроме всего. Он рухнул в пустоту, его крик, как и все остальное, что он когда-либо делал, ничего не значило, пока вокруг него продолжали умирать жизни.
   Затем он сделал глубокий вдох, вдох через рот и выдох через нос. Он вытер сустав салфеткой из бардачка. Он достал из кармана скомканную записку и еще раз перечитал ее.
   Спасибо, что были рядом, когда могли.
   Диллард.
   Имя ничего для него не значило.
   Но... может, в этом и был смысл.
   Вспомнил ли Сет Коннорс что-то еще, что-то, что могло бы помочь Зеро? Был ли это его способ оставить подсказку, но загадочно, на тот случай, если кто-то, кроме Зеро, найдет его первым?
   Зеро был жив.
   Сет не был.
   Чипа не было. Был Диллард? Он не знал. Но, заводя машину и отъезжая от колониального дома на тупике, он поклялся выяснить это.
Оценка: 5.66*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"