На Утриш приезжают самые разные люди, люди разных возрастов и разных интересов. Одни едут сюда ради общения, в надежде найти новых друзей, новые интимные связи, покурить травки в кругу единомышленников, попеть песни и посидеть ночью у костра под барабанный бой. Другие, наоборот, хотят отдохнуть от суеты и насладиться тишиной и покоем.
Очень разные люди, такие непохожие друг на друга неформалы и обычные отдыхающие, умудряются более-менее мирно уживаться между собой. Всеобщее ощущение свободы и особая энергетика здешних мест не дают разгораться серьёзным конфликтам.
Конечно, и здесь иногда возникают недоразумения, но их не так много.
Ушёл я как-то домой. Прихожу через несколько дней. Слава, мой знакомый, рассказывает, что всю прошлую ночь наркоманы и примкнувшие к ним алкаши мешали спать. Устроили тусовку на пляже напротив наших палаток, жгли костёр, барабанили, орали матом. Кто-то из отдыхающих выскакивал даже, пытался отнять барабан.
Я видел наркоманские тусовки и раньше. Они собирались в районе четвёртой щели и иногда у нас на пляже, но в стороне от моей палатки и, по большому счёту, мне не мешали.
Не придав значения разговору, вечером, как обычно, я лёг спать.
Проснулся, наверное, около часа ночи от громкой барабанной дроби и восторженных криков.
На берегу, прямо напротив моей палатки у большого костра собралось человек тридцать молодых людей. Полуголая девушка умело крутила факела. Ей пытались создать музыкальный фон несколько барабанщиков.
Я присел посмотреть на огненное шоу, но девушка быстро закончила. Ей на смену вышел явно пьяный, плохо координированный мужичок и неприятным, но очень громким голосом стал орать матом песню из скандального репертуара группы "Ленинград". Барабанщики забарабанили во всю прыть, пытаясь заглушить ночную тишину и пьяные вопли своего товарища.
Ко мне подошёл Слава и стал негромко, так, чтобы тусовщики не услышали его, возмущаться. Славина палатка стояла чуть в стороне от костра, метрах в десяти, но и он не мог уснуть.
"Давай подойдём, попросим утихомириться", - предложил я.
"Что ты, - испугался Слава, - посмотри на их рожи. Они обкуренные, невменяемые совсем. Сам не пойду и тебя не пущу".
Воздух и в самом деле был пропитан специфическим запахом марихуаны, а блики костра на лицах тусовщиков придавали им особую воинственность.
Часам к двум ночи половина тусовщиков разошлась, но барабанщики не унимались до рассвета. Иногда их заглушали матюгальные "песни" пьяного мужичка и наркоманские вопли.
Выспаться я так и не смог.
Вечером следующего дня сижу я у палатки, смотрю: вчерашний "певец", длиннорукий, похожий на гориллу мужичок, которого прозвали здесь Дулей, тащит сучки для костра.
Подошёл я к нему, вежливо попросил отойти в другое место, туда, где мало народу, где их песни не будут никому мешать. Дуля измерил меня оценивающим недружелюбным взглядом, но, ничего не говоря, побросал сучки и удалился.
Я ждал его возвращение чуть ли не час, и, не дождавшись, пошёл спать.
Но вскоре был разбужен воплями и шумом барабанов: на берегу опять горел костёр, веселье было в разгаре.
Не спать ночами, а днём ходить с больной головой мне вовсе не хотелось. Я лежал и думал, как лучше подступиться к тусовщикам, как убедить их удалиться. Средств защиты или воздействия у меня с собой не было.
Часов до трёх ночи я мучался, потом не выдержал, взял попавшийся под руку велосипедный насос и вышел к костру.
Мне не было страшно, скорее было интересно, хотелось узнать, что у меня получится.
Подождав небольшого затишья, соблюдая дистанцию, я громко сказал:
- Так! Хочу с вами поговорить, только во избежание недоразумений не приближайтесь ко мне на расстоянии вытянутой руки!
В темноте чёрной ночи мой чёрный насос можно было принять за милицейскую дубинку или даже за электрошокер.
- Что ты стучишь всю ночь напролёт? - обратился я к ближайшему барабанщику.
Он приподнялся, бережно обнимая свой барабан одной рукой и потирая лоб другой. Казалось, он напряжённо раздумывает, пытается понять, что хочет этот ненормальный мужик, чем они помешали ему и не будет ли он сейчас махать своей дубинкой.
- Меня просят, я играю, - наконец промолвил барабанщик.
- Нет, я конечно понимаю, как хорошо посидеть ночью у моря под звёздным небом, попеть песен под звук барабанов, - пытаясь говорить дружелюбно сказал я. - Но не нужно мешать спать другим.
Ко мне подскочили недавно родившая здесь Маша со своим грудным ребёнком и её парень Саша.
- Это кому мы мешаем спать? Вам?- удивилась Маша, тряся новорождённым ребёнком. - Посмотрите, мой ребёнок прекрасно спит, а вы уснуть не можете!
- Не нравится - ступайте на вторую лагуну! - злобно гаркнул Саша. - Вы один вышли, а нас здесь много, у нас здесь сейшен, а те, кому не нравится, пусть уходят на вторую лагуну.
- Правильно, - спокойно сказал я, - многие уходят, но при этом жалуются в прокуратуру, что наркоманы мешают им спать. Теперь вот зачистки начались.
На Утрише и в самом деле Госнаркоконтроль провёл несколько дней назад проверку.
От меня веяло спокойствием. Замаскировав естественное волнение, я настойчиво убеждал собравшихся наркоманов уйти к озеру, потому что там им будет спокойней, там они никому не будут мешать, там место открытое. У озера стоит молодёжь, которая будит им только рада. А здесь традиционно останавливаются солидные люди, которые просто не понимают их музыку и песни. Но не подходят, не делают замечаний, потому что боятся. Зато жалуются в правоохранительные органы. И если будет много жалоб - Утриш могут вообще закрыть для посетителей.
Мне пытались слабо возражать, но я, похоже, был убедителен. Моя вежливость и спокойствие возымели действие. Тусовка поднялась и двинулась к озеру.
Утром у кострища я обнаружил забытый кем-то нож, женские трусики и пару зажигалок.
Несколько дней барабанщики собирались на озере. Я спал спокойно.
Однако как-то вечером смотрю: Дуля опять притащил сучки и брёвна и готовится разводить костёр у моей палатки.
Подошёл к нему, говорю:
- Иди к озеру, здесь костёр разводить не надо.
- Маше на озеро далеко ходить, - недовольно ответил Дуля и попытался было запалить костёр.
Но я стал раскидывать принесённые Дулей брёвна. Дуля вскочил, заорал на меня матом. Я ответил ему.
Стоим мы друг против друга, орём. Вижу: Дуля почти трясётся, значит, боится меня. Подошёл хоть бы Слава, сказал бы Дуле пару неласковых слов и он капитулировал бы окончательно. Но Слава сидел в кустах у своей палатки и не вмешивался, лишь наблюдая за нашей ссорой.
Но тут на помощь Дуле прибежали три здоровенных пацана. При их приближении Слава поспешил удалиться в лес: не хотел, похоже, расстраиваться, наблюдая как меня будут бить.
Но мордобоя не произошло.
Мы покричали немного и, понимая, что силы не равны, я решил отступить.
"Ладно, ребята, - сказал я примирительно, - если вы считаете, что только мне тут не нравится ваша музыка, не буду вам мешать, перенесите только хотя бы костёр метров на десять, чтобы дым не шёл мне в палатку и постарайтесь поменьше шуметь".
Дуля, обрадованный такой развязкой, сердечно пожал мне руку. Затем ребята перетащили брёвна и устроили костёр как раз напротив палатки Славы.
Теперь уже Славик мучился всю ночь.
Вечером следующего дня возбуждённый Слава подходит ко мне.
- Опять, - говорит, - разводят костёр у моей палатки. Пойдём, попросим, чтобы отошли правее, за мусорную свалку.
Слава решительно направился к костру. Я последовал за ним. Народ только собирался. Подошли пара барабанщиков и несколько наркоманов. У костра колдовал Дуля.
- Костёр здесь не разводить! - грозно потребовал Слава. - Идете туда.
Слава махнул рукой в сторону четвёртой лагуны. В возбуждении, он даже забыл сказать, что просит всего лишь перенести костёр на край лагуны и только махнул рукой.
Слава хоть и трусоват, но выглядит мощно. Он занимается тяжёлой атлетикой в Москве и накачал себе внушительные мышцы.
Я стоял рядом с вызывающим видом самого главного хозяина: сложив руки на груди в позе, не терпящей возражений.
Дуля затрясся. Его почему-то начинало трясти при одном только моём появлении.
- Не нравится, идите на вторую лагуну, - по привычке сказал кто-то из барабанщиков.
- Что?! - заорал возбуждённый Слава. - Сказано: иди туда, а здесь будешь барабанить, барабан на ж... натяну. Завтра друзей приглашу, духу вашего тут не будет!
Слава развернулся и пошёл, я, ничего не говоря, последовал за ним.
Тусовщики неохотно поднялись и потянулись в сторону четвёртой лагуны.
Мы развели костёр у моей палатки и пили чай, радуясь наступившей тишине.
Вскоре к нашему скромному костру подошёл молодой наркоман, которого все знали здесь под кличкой Немец. Он постоянно жил на Утрише уже больше года, со всеми перезнакомился и считал себя основным в кругу наркоманов.
- Кто послал нас на четвёртую лагуну? - напряжённо спросил Немец.
- Ну я, - после небольшой паузы неохотно ответил Слава.
- Нам там не понравилось. Завтра собираемся здесь. Приведу сюда тридцать три барабанщика, будем в отместку вам всю ночь гулять, палатки резать. А казаки придут, уйдём в лес, нас не поймают.
Доложили, значит, главному наркоману ситуацию в вольном изложении.
Посмотрел я на Славу: крепкий длинноволосый мужик и в самом деле был похож на казака.
Смотрю, приуныл мой приятель, который совсем недавно чувствовал себя героем. Припугнул его Немец.
Вечером следующего дня народ стал собираться на краю лагуны, за мусорной свалкой, там, куда Слава хотел попросить перейти тусовщиков прошлый раз.
Собралось немного, человек десять. Пришли несколько барабанщиков и ребята, которые крутили факела. Получилось вполне приличное представление. Не было никаких воплей, мата или скандалов. А часов в двенадцать все уже разошлись.
Утром удивлённый Славик спрашивает меня:
- Что это было вчера вечером?
- Да вот, - говорю, - посидели, тихонько побарабанили и разошлись, чтобы Славику не мешать, а то выскочит, барабаны на одно место натянет, а затем друзей пригласит, будут всех по горам гонять".
Посмеялся, немножко, мой приятель. А днём зашёл к нему Немец, предложил выкурить "трубку мира", поинтересовался, не мешали ли они нам вчера.
Обрадованный Слава сказал, что ему очень даже понравилось вечернее представление. Но Немец пообещал, что больше здесь они барабанить не будут, потому что нашли другое удобное место. Правильно рассудил: лучше со всеми жить мирно, чем бегать по лесу, спасаясь от казаков.
По ночам у нас стало тихо. Барабанщики и наркоманы с вечера собирались и уходили в сторону четвёртой лагуны, их не было слышно. Лишь изредка ночную тишину могли нарушить отдельные крики отдыхающих, да проходящий мимо Дуля мог поорать свои песни.
Лежу я как-то в палатке. Около трёх часов ночи, но мне почему-то не спится. Слышу, идёт по пляжу Дуля и громко орёт: "Не стоит про! Не стоит про! Не стоит про!.."
Даже если у него проблемы зачем же кричать об этом во всё горло глубокой ночью, народ будить. Вылез я из палатки.
- Чего ты орешь? - спрашиваю пьяного Дулю. - У тебя что, проблемы с эрекцией?
Дуля остановился, слабо шатаясь, и недоумённо уставился на меня:
- Шо?! Ты шо "Машину времени" не любишь? Ты шо Макаревича не уважаешь?
Я не сразу понял, причём тут Макаревич. Только потом до меня дошло, что пьяный Дуля пел припев знаменитой песни: "Не стоит прогибаться под изменчивый мир". Но третье, очень сложное для Дули слово, он никак не мог прокричать - его просто заклинивало на букве "г".
По мнению Дули, я был беспредельщиком, самым злобным негодяем в районе третьей лагуны, потому что мешал отдыхать нормальным ребятам. Но мне удалось добиться тишины. Прекратились у нас и кражи.
Серия краж прокатилась на наших стоянках как раз в начале августа, когда на пляже собирались наиболее шумные, многочисленные тусовки. Тогда в течение недели со стоянок несли всё подряд.
У доброй колдуньи пропал коврик и сумка с продуктами. У меня унесли кепку и полотенце, сушившееся ночью на верёвке.
Больше всего не повезло молодой паре из Сочи. Ночью они сидели с тусовщиками на берегу, в их отсутствие забрались в палатку, украли и деньги, и документы, и тёплые вещи.
На соседних стоянках было украдено несколько мобильных телефонов и кошельков с деньгами, кто-то лишился привезённого с собой ноутбука.
Тусовщики ушли и кражи прекратились.
И на следующий год я ни разу не слышал, чтобы у нас на стоянках что-нибудь украли. Отдельные случаи воровства были в районе озера и на второй щели. У нас же всё было спокойно.
Не мешал нам и Дуля. После того как маленький Даня повредил Дуле зад, а его мать разбила об голову кипящий чайник, Дуля решил покинуть третью лагуну.
В начале второго моего сезона на Утрише появились сектанты, которые привезли с собой пару барабанов и стали устраивать небольшие тусовки на пляже. Они шумели не так сильно, как в прошлом году. Под аккомпанемент барабанов покрутят часок другой факела, покурят травку и разойдутся к полуночи. Я им не мешал, наоборот, иногда подходил посмотреть на своеобразное огненное шоу.
В начале июля приехал Слава. А тут как раз кто-то из сектантов справлял день Рождения и вечернее веселье было более шумным, чем обычно.
Подходит ко мне Слава. "Пойдём, - говорит, - разгоним барабанщиков".
Было ещё рано, и я отказался: "Пускай пока поиграют, подходи ночью, если будут шуметь".
Слава решил вмешаться сам. Он что-то пытался втолковать Кириллу, мужу сектантки Алеси. В отсутствие Дули и Немца Кирилл, собственно, и организовывал здесь тусовки. Но Слава был неубедителен и его послали.
Ночью веселье не прекращалось, Слава подошёл ко мне опять. Мы пошли к тусовщикам, стали ходить между ними, фонарикам освещая их.
- Смотри, Лёша, педофилия в действии, - говорил Слава, показывая на лежащих в обнимку девочку Алану и молодую наркоманку Юлю.
- Покажи мне их главаря, - громко сказал я.
Слава осветил фонариком Кирилла:
- Вот он, обкололся весь и сидит, барабанит.
У Кирилла аж челюсть отвисла, он даже ничего ответить не смог. Зато я Славе сказал:
- Иди, попробуй уснуть. А с этими завтра разбираться будем. Дулю удалили, Немца удалили и этих удалим.
Мы повернулись и ушли, несмотря на то, что нам пытались что-то возразить.
Слава забрался к себе в палатку, а я сидел, спокойно наблюдая за тусовщиками. Они оживленно обсуждала наш визит. Но обсуждение сводилось к тому, стоит ли сыграть "прощальную песню". Решили, что лучше не связываться и разошлись.
Весь следующий день Кирилла не было видно. Слава даже поинтересовался у меня, куда делся Кирилл.
Я пошутил, сказал приятелю, что Кирилл, прячется, боится, что мы придём, удалять его отсюда будем. Не знаю, боялся ли на самом деле "главарь тусовщиков" разборок или просто ходил за продуктами, но вечером барабанщики дружно потянулись к четвёртой щели.
Ну и правильно, там им будет спокойней.
До конца сезона у нас никто не барабанил и не шумел по ночам.
Вновь приезжающие отдыхающие удивлялись ночной тишине. Слава быстро сообразил, что на этом можно неплохо сыграть. Он рассказывал всем, что это он разогнал наркоманов. Его щедро угощали, поили вином.
Оказалось, многие отдыхающие из-за ночного шума в прошлые годы меняли место стоянки, уходили отсюда во вторую лагуну или уезжали раньше времени домой.
Только мне не понятно, почему не вмешивались, не пытались прекратить весь этот шум. Боялись, наверное, связываться с наркоманами.
Несмотря на то, что, по мнению многих местных добропорядочных граждан, на Утриш съезжаются самые разные беспутные люди, "всякий сброд", криминальные разборки случаются здесь очень редко.
За пару лет можно припомнить драку двух наркоманов, когда одного из них прошлось отправить в больницу, да глупую историю с участием Саши-рыбака из Анапы.
Почти всё лето Саша жил на Утрише, а зимой приходил сюда иногда, чтобы выпить с постоянными жителями Утриша да порыбачить.
Рыбалка была страстью Саши. Зимой он с мужиками ставил сети, а летом его особенно привлекала подводная охота. Саша имел специальное снаряжение и ружье с гарпуном для охоты на крупную рыбу.
Ружьё было гордостью Александра. Он с удовольствием всем показывал его.
В июле около стоянки Саши-рыбака остановились братья из Питера. Выпивал как-то Саша с одним из братьев и, как обычно, принёс своё ружьё, стал хвастаться им.
- Нет, ты посмотри, - требовал Саша, тряся ружьем перед ленинградцем, - один гарпун чего стоит. Такой мощи ты ещё не видел.
- И ружьё ерунда, и гарпун ерунда.
Тогда оскорблённый Саша зачем-то направил ружьё на собутыльника и почему-то нажал на спусковой курок. Гарпун вылетел и вонзился в щёку спорщика, проткнул её, застряв в головном мозгу.
Так Саша показал мощь своего оружия, но чего он добился этим?
Пострадавшего отвезли на катере в больницу в Анапу. Непримиримый спорщик чудом остался жив, ему потребовалась дорогостоящая нейрохирургическая операция и длительный восстановительный курс.
После кровавой охоты на соседа Сашу-рыбака я на Утрише больше не видел: кто-то говорил, что он собирает деньги на операцию, кто-то - что Саша скрывается от правосудия и мести брата пострадавшего человека.
А в конце августа у нас появилась группа сатанистов. Их можно было распознать по расписанной одежде с символом трех шестёрок.
Но вели они себя тихо, обособленно. Правда, ночью таскали какие-то баклажки и что-то жгли, вероятно, проводили ритуал. Впрочем, это никому не мешало, никто не пострадал, никто на них не жаловался.
Пробыв несколько дней на Утрише, сатанисты незаметно покинули нас.
Но оказалось, что их присутствие способно оставить след и в моём подсознании.
В ночь их исчезновения мне приснился жуткий цветной сон.
Поймали будто сатанисты девушку-нудистку на пляже, отвели в лес, привязали за руки и за ноги к деревьям и под ритуальную барабанную дробь принялись сдирать с неё кожу.
Я обычно не помню своих снов, цветные сны мне почти не снятся, но в этот раз всё проплывало передо мной отчетливо, в ярких красках. Словно наяву я видел мучения жертвы, кровь, содранную кожу, которую сатанисты повесили на дереве сушиться. Весь процесс происходил перед моими глазами, я видел, как сатанисты копались во внутренних органах полуживой девушки, но почему-то не мог вмешаться, помочь симпатичной нудистке. Я видел, как умирает человек, видел агонию жертвы.
Проснувшись в холодном поту, я ещё долго не мог прийти в себя.
И всё же на Утриш меня тянет. Есть на свете места, обладающие удивительной притягательной силой. Объехав всё черноморское побережье, я не нашёл другого, более близкого, интересного для себя места. Кто-то в поисках свободы и душевного комфорта идёт в секту, кто-то - в лес, кто-то - в горы, а меня тянет на юг, на море. Сижу, пишу эту книжку и думаю об Утрише, хочу побывать там снова.
Я понимаю его постоянных жителей с их глубочайшей потребностью быть полностью свободными, но сам никогда не стану отшельником или сектантом.
Была представлена глава из книги Алексея Большакова "Формула свободы. Утриш"
Полностью книгу можно почитать по ссылке: Рабочая ссылка есть в конце странички