Русский Владимир : другие произведения.

Не пожелай ни дождика ни снега

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
   Владимир Русский
  
  
  
  
  
  
  
   Не пожелай
  
   ни дождика, ни снега
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание
  
   Часть 1. Не пожелай ни дождика, ни снега...............................................................3
  
   Часть 2. На крутых виражах......................................................................................................75
  
   Часть 3. Паутина.................................................................................................................................205
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть 1
   Не пожелай ни дождика, ни снега
  

Начато в апреле 2005 года.

Друзьям моим, всем, кто был и сейчас

связан с небом, чья профессия незаслуженно

забыта, кто преданно служил Родине и был

брошен ею под жернова истории.

Лес рубят - щепки летят.

  
   Лешка бежал все быстрее и быстрее по деревянной лестнице, круто спускающейся вниз с горного склона. В какой-то момент он сильно оттолкнулся от ступеньки и взлетел над землей. Дыхание перехватило­ от сильного ветра. Все тело охватила необычайная легкость, дикий восторг разрывал грудную клетку и вырывался наружу радостным криком. Я лечу!!! Он взмахнул руками и поднялся еще выше. Ему хотелось, чтобы все видели, что он летит. Он, Лешка Понамарев, незаметный парень из рабочего поселка, умеет летать. Но, посмотрев вниз, он обнаружил, что людей на земле нет. Ну почему никого нет, люди, где вы? Посмотрите, как я летаю. Очередной взмах руками, и он поднялся еще выше, еще взмах - еще выше. Ему хотелось, чтобы его радость разделили друзья, чтобы на следующий день весь поселок бурлил от фантастической новости: Лешка летал. С высоты птичьего полета он видел весь поселок. Школа, клуб, автопарк, где работал его отец, дом, где он жил - все это было так знакомо и обычно, как будто Лешка летал каждый день. И чувство невесомости, и необычайную радость полета запомнит он на всю жизнь и, вспоминая каждый раз, будет испытывать громадное блаженство. Он чувствовал, как ветер дует ему в лицо, мешая смотреть, как учащенно бьется сердце в груди. Но самое главное - это чувство полета, которое невозможно описать, о котором нельзя рассказать, но которое сводит с ума. Нет, это не те ощущения, когда сидишь в кресле пассажирского лайнера. Когда многотонная машина, оторвавшись от полосы, лишь дрожанием своего корпуса и мелкой болтанкой дает понять, что ты летишь. Для того чтобы по-настоящему почувствовать свободный полет, необходимо слиться в единое целое с самолетом. Управлять им так, чтобы казалось, что управляешь мыслью, а не ручкой управления. И тогда почувствуешь, что ты не в самолете, а, раскинув руки, летишь навстречу облакам. И все кругом подчинено тебе. Ты Бог, ты Создатель, ты Властелин земли. Нет большего счастья и большей власти, чем быть свободным от притяжения земли.
   Вдруг яркая вспышка, и Лешка открыл глаза. Он лежал на теплой, прогретой весенним солнцем, земле. Недокопанный огород и воткнутая в землю лопата вернули его к действительности. Как странно, он проснулся, а ощущение полета осталось и сладостной негой разливалось по всему телу. Он мог представить приснившийся полет в мельчайших подробностях. Как обидно! Казалось, все это происходило наяву. Неожиданно его внимание привлек крутивший высоко в небе виражи и петли маленький учебно-тренировочный самолет Л-29. Вот он, виновник его неожиданного сна. Волею судьбы Лешкин огород был расположен в центре пилотажной зоны одного из аэродромов авиационного училища летчиков. Обычно самолеты появлялись над Лешкиным огородом в марте и не давали ему спокойно жить до прихода моросящих туманов в октябре. Все это время любимым его занятием было наблюдать за самолетами, выполнявшими в небе непонятные ему фигуры пилотажа. Он мог любоваться этим фантастическим зрелищем на уроке из окна класса, во время торжественного сбора на школьной линейке, за занятиями музыкой в музыкальной школе. И все-таки любимым местом наблюдения был огород. Только здесь он мог в полной тишине наслаждаться полетом этого маленького, размером с пчелу, самолета. И в это время он был тем самым самолетом. Он переносился в пространстве за облака и подчинялся командам пилотов. Вот выполнялся неглубокий вираж. Маленький крен, и самолет выписывает в небе ровный круг. Затем пикирование, и ты несешься к земле с набором скорости, и встречный ветер все сильнее давит на грудь, не давая дышать. Вывод из пикирования, и перегрузка многократно увеличивает твой вес, превращая каждое движение тела в мучительное усилие. Все эти ощущения продолжаются с вводом самолета в петлю Нестерова. И вот ты уже несешься вертикально вверх, плавно ложишься на спину, в это время перегрузка уменьшается до нуля, и ты перестаешь чувствовать свой вес вовсе. В тот момент от невероятной легкости перехватывает дыхание и теряется ощущение пространства. Верхняя точка пройдена, и опять плавно нарастающая перегрузка, и опять ты несешься к земле, и опять растет твой вес, и мешает дышать ветер. Лешка никогда в своей короткой шестнадцатилетней жизни не летал на самолете. Но любое движение самолета он ощущал каждой клеткой своего тела. Переворот, у Лешки перехватило дыхание от отрицательной перегрузки. Затем глубокое пикирование, и все тело сжимает от увеличивающегося веса. Наконец пилотаж закончен, и самолет улетает на базу. А Лешка лежал на земле и смотрел в опустевшее небо. Он получил такую эмоциональную нагрузку, что некоторое время от усталости не мог подняться с земли. Оставались ощущения легкости, усталости и мечты. И не было у Лешки большего блаженства и большей радости в жизни, чем то, когда он лежал на земле после выполненного пилотажа и смотрел в опустевшее небо. Как будто вместе с тем улетевшим самолетом улетела Лешкина душа. А он остался только телом человека, лежащего на земле. Вдруг, как гром среди ясного неба, скрипнула калитка. Это пришла мама. Увидев недокопанный огород, одиноко воткнутую в землю лопату и развалившегося среди огорода Лешку, она пришла в ярость.
   - Ах, ты, биссова кровь, да як жешь ты можешь лежать, когда пол-огорода не копано? На двори уже лито, а у нас еще огород не докопан. Да в кого ты такой лентяй уродился? Ну, весь в отца. И что же я при трех мужиках буду одна горбатиться на этом проклятом огороде?
   У Лешки был младший брат пятиклассник Колька. Мама ругалась незло, но Лешку в этот момент начинала мучить совесть. Он схватил лопату и начал быстро перекапывать оставшуюся часть огорода. Видя такое усердие, мама успокоилась и принялась за свою, знакомую с раннего детства, огородную работу. Лешка жил в рабочем поселке, а мама работала в единственной на всю округу библиотеке. Она пользовалась большим уважением среди односельчан за трудолюбие и знание своего дела. Она знала весь перечень книг на память. Кроме того, к ней приходили за последними новостями в мире, области, районе и поселке. Мама прослыла эрудитом во всех областях. К ней шли за советом школьники, сдающие экзамены, старики, чтобы им объяснили последние постановления КПСС, женщины со своими женскими бедами, мужчины с проблемами на работе. Сейчас это можно было бы назвать общественной приемной народного депутата.
   В поселке, который находился в Чечне, в горах, проживали представители разных национальностей. Казалось, здесь собрались люди после великого потопа. Это были осетины, кумыки, русские, дагестанцы, армяне, украинцы, кабардинцы, ингуши, грузины, чеченцы, аварцы и еще много-много других маленьких и больших народностей. Когда Лешка был совсем маленький, чеченов в их поселке не было вовсе. И когда стали появляться первые переселенцы, русские в поселке заговорили о переезде. Было непонятно, почему эти люди начали так агрессивно заявлять свои права на эту землю и почему они не любили русских. Почему-то было не принято обсуждать, за что чечены были высланы. Многое в этой темной истории Лешке стало понятно после того, как он стал свидетелем пьяного разговора отца со своими приятелями. Отец рассказывал, как выселяли чеченов из горного аула. В то далекое время он, двенадцатилетний пацан, вместе со своим отцом плотничал по деревням и аулам. Работы было мало, поэтому они рисковали, забираясь в самые отдаленные чеченские селения. Местные жители не отличались гостеприимством, и поэтому ночевали работники зачастую прямо под открытым небом. Так было и в ту роковую ночь. Он со своим отцом заночевал недалеко от дороги, которая вела к чеченскому аулу. Вдруг среди ночи их разбудил рокот машин. По горной дороге, ведущей в аул, двигалась колонна военных грузовиков. С места ночевки было хорошо видно, как перед аулом машины остановились и из них стали спешно выпрыгивать военные. Что происходило дальше, отец рассказывал со слезами. Аул оцепили, и из саманных домов стали выгонять всех подряд. То, с какой жестокостью происходило выселение, напоминало карательную операцию. Не подчинявшихся мужчин жестоко избивали на месте. Женщин и детей прикладами загоняли в машины. С собой можно было взять только узелок с вещами. Повсюду были слышны крики мужчин и женщин, плач детей. Срывавшихся с цепей собак расстреливали. То тут, то там были раздавались крики о помощи. Весь этот кошмар продолжался не более часа. Военные, погрузив местное население в грузовики и оставив оцепление вокруг аула, уехали. Наступила тишина. Происходило это во время Великой Отечественной войны, и они вначале подумали, что это гитлеровцы, переодетые в форму НКВД. Идти куда-то ночью было опасно, и поэтому они остались на месте ждать утра. С наступлением утра увидели, что аул остался совершенно не тронутым. За изгородью стояла скотина, сапетки, полные кукурузы, куры и гуси неспешно кормились в огородах. Казалось, что сейчас из домов начнут выходить люди и займутся своей привычной работой. Но в ауле не было ни души.
   Вдруг опять раздался гул. Из-за поворота показалась та самая колонна грузовиков, которая ночью увезла местных жителей. Притаившись в кустах, невольные свидетели со страхом наблюдали за происходящими событиями. Въехав в аул, колонна остановилась, и из грузовиков стали выбираться люди. По доносившемуся разговору стало понятно, что это переселенцы из Украины. Людей стали распределять по свободным домам. Время близилось к обеду, и поэтому наши путники поспешили в соседний аул, в надежде хоть что-нибудь заработать. Но, подойдя к соседнему аулу, увидели ту же картину. Домой они вернулись без денег, и только там узнали: за то, что чеченцы принимали немецких десантников, Сталин объявил их врагами народа и приказал выслать в Казахстан. Поговаривали, что добрались до места далеко не все.
   Возвращались обратно они в конце 60-х годов. Первые переселенцы вели себя довольно тихо. Как правило, многодетные, они все время проводили за работой. Но чем больше чеченцев возвращалось из Казахстана, тем агрессивней они вели себя по отношению к другим народам.
   Закончив работу, Лешка направился погонять футбол с местной ребятней. Спустившись вниз, на большое поле, он увидел своих друзей. Сразу включившись в игру, он принялся яростно носиться по полю, громко ругаясь, пинаясь и толкаясь. Это была его стихия. После очередного паса мяч вылетел за пределы поля. Лешка побежал за ним, но его опередил наблюдавший за игрой Мусса. Он уже окончил школу и работал рабочим на буровой. Медленно взяв мяч в руки, он исподлобья посмотрел на Лешку.
   - Что-то разыгрались вы не на шутку, - важно сказал Мусса. - Теперь поиграем в другие игры.
   Все уже поняли, какие это будут игры и нехотя выстроились в круг. Мусса взглянул на Витьку и Лечу.
   - Вы двое.
   Мальчишки стали друг против друга.
   - Бей, - приказал Мусса. Витька неохотно толкнул Лечу.
   - Теперь ты, - посмотрел он на Лечу.
   Тот отвесил оплеуху. Витька схватил Лечу за грудки, и они покатились по траве. Бились до первой крови. И как только у Витьки из носа потекла кровь, Мусса прекратил драку. Молча за шкирку он поднял драчунов, Витьку оттолкнул в сторону и, посмотрев на Лечу, торжественно сказал:
   - Вот герой! Кто следующий? Драться не хотелось никому, и все молча уставились на траву.
   - Ты, - коротко бросил Мусса, повелительно показывая пальцем на Лешку.
   Если Леча и Витька были ровесниками, то Лешка был старше на год. Как только Лешка подошел, воодушевленный победой Леча набросился на него. Лешке вовсе не хотелось драться, ему было жалко Лечу и поэтому он старался не бить, а отталкивать противника. Но Леча, напротив, почувствовав запах крови, начал изо всех сил наносить удары то в лицо, то в пах, стараясь свалить Лешку на землю. Лешка уварачивался, как только мог, но когда Леча попал ему в челюсть, им охватила ярость. Дело в том, что Лешка давно готовился поступать в летное училище, и физическая подготовка была у него на первом плане. Ежедневные утренние пробежки, занятия на перекладине и брусьях сделали его физически крепким и выносливым. И когда противник причинил ему боль, он дал волю кулакам. Удары посыпались на Лечу один за другим. Ловкая подсечка и вот он уже на земле. Но святое правило: лежачего не бить, и Лешка отскакивает в сторону, ожидая, пока противник поднимется. Леча вскакивает мгновенно и вновь набрасывается на противника. Лешку охватывает азарт. Делая обманное движение, он с силой наносит удар Лече прямо в бровь. Удар достигает цели, и кровь брызнула Лешке на рубашку. Леча упал на землю и, размазывая кровь и слезы по лицу, заплакал навзрыд. Неожиданно кто-то скрутил Лешке руки за спиной, и он услышал крик Муссы:
   - Бей, отомсти за свою кровь.
   Леча не заставил себя уговаривать, вскочив на ноги, он принялся избивать беззащитного Лешку. Прямое попадание под дых, и Лешка падает на землю. Удар ногой в лицо, и из носа хлынула кровь.
   - Все, хватит, - приказал Мусса и оттащил Лечу от лежащего на земле Лешки.
   Удовлетворенный победой, Леча принялся смывать кровь в протекающем рядом ручье. Мусса со своими взрослыми друзьями пошел дальше, а к Лешке подбежали Ахмед с Витькой и помогли ему подняться.
   - Вот зверь, - возмутился Ахмед, глядя вслед уходящему Муссе, - скажу старшему брату, чтобы разобрался с ним.
   Лешка сплюнул кровавую слюну на траву и сквозь зубы сказал:
   - Ты чечен, Мусса чечен, а я русский.
   И, конечно же, Ахмед понял, что его брат не пойдет разбираться за русского. Он вспомнил, как дома дедушка говорил, что русские отобрали землю предков и что долг каждого мужчины сделать так, чтобы на их земле не было ни одного неверного. Но не мог понять Ахмед, почему он должен прогнать прочь Лешку. Они родились в одном роддоме с разницей в три дня, сколько себя помнит, они были всегда вместе, ели из одной тарелки, спали то у Ахмеда, то у Лешки, даже родители называли их сиамскими близнецами. Они могли поменяться рубашками, порученную родителями работу делали вместе, сидели в школе за одной партой. И не было у них друг от друга ни секретов, ни тайн. Лешка - русский, Ахмед - чечен. Кто поделил людей на разные языки, цвет кожи и волос? Зачем? Нет у Ахмеда никого ближе, чем Лешка. Он ему брат, друг, родная душа. Но закон гор гласит: слово старшего - закон. И поэтому Ахмед предпочел сменить тему и заговорчески прошептал:
   - Вчера пацаны на передовой откопали две мины. Говорят, что там еще много осталось. Лопата у меня с собой.
   Витька подскочил с земли:
   - Айда, пацаны.
   И они втроем пошли в Крутую балку, где в годы Великой Отечественной войны проходила передовая линии фронта. Старики говорили, что на этом месте наши остановили немцев и что бои здесь шли три месяца. Сопки переходили то к немцам, то к нашим. Бои были особенно жестокие. Потом две недели подводами вывозили трупы, хороня отдельно немцев и наших. Земля оказалась буквально усыпана неразорвавшимися снарядами и минами. Любимым занятием детворы было взрывать лимонки за огородом. Много детей покалечило. Сразу после войны саперы больше месяца вывозили этот страшный груз и взрывали его в лесу. И хотя после победы прошло много лет, время от времени смертельные находки напоминали о себе оторванными руками-ногами, а то и вовсе смертью совсем молодых пацанов.
   Крутая балка полностью соответствовала своему названию. Края обрывисто уходили вниз, где, весело перекатываясь по валунам, журчал чистый горный ручей. Она вся заросла высокой травой, шиповником и боярышником. Среди этой сочной зелени водилось много живности: кролики, зайцы, волки, лисы, косули, появлялись кабаны, а змей было вообще несметное множество.
   Казалось, все они мирно соседствуют в этом райском уголке. Но каждому в этом мире уготована своя роль и свое предназначение.
   Веселая троица старалась шуметь как можно громче, чтобы распугать змей, которые солнечным апрельским днем грелись на тропинках. И все равно несколько раз на их пути попадались то мелкие гадюки, то ужи, а то и более грозные ползучие твари. И среди всего этого ползучего и шипящего царства Лешка чувствовал себя как рыба в воде. Он вырос среди змей и всегда помнил слова отца: змея нападает на человека, только когда он на нее наступит. Он всегда помнил первую заповедь, хоть в лесу, хоть в поле - смотри под ноги. С раннего детства он мог взять ядовитую змею за хвост и пугать ею девчонок, ужи вообще не переводились у него в портфеле, а любимым занятием было выуживать опасных тарантулов из норки. Для этого тщательно пережевывался кусочек смолы в круглый шарик, затем цеплялся за нитку и потихонечку опускается в норку тарантула, пока не почувствуешь сильный рывок. Это ядовитый паук, защищая свое жилище, набрасывался на кусочек смолы и обхватывал его своими лапками. Поле этого он аккуратно извлекался за нитку из своей норки и помещался в спичечный коробок. Особо опасная операция - это тонкими иголками распластать паука на картонке для дальнейшего высушивания. После того, как он высыхал на солнце, его заливали в специальной формочке эпоксидной смолой. И когда эта конструкция высыхала, получался кусочек, напоминающий янтарь, с тарантулом внутри. Обычно эти украшения дарили любимым девчонкам.
   Наконец, поднявшись на гору, они оказались на обрывистом краю Крутой балки. Именно здесь все изрыто окопами и ямами от блиндажей. Недолго советуясь, друзья принялись саперной лопаткой копать землю в заросшей травой воронке. Занимались они этим не первый раз и поэтому скоро поняли, что она пуста. Перебравшись в соседнюю яму, они принялись снова копать. И только в третьей воронке им повезло: саперная лопатка лязгнула о металл. Дальше раскапывали руками. Осторожно, сантиметр за сантиметром, убирали они землю из образовавшегося углубления. Наконец появилось оперение 75-миллиметровой мины. Действуя как профессиональные саперы, пацаны осторожно извлекли опасную находку из земли и уложили ее на Витькину куртку. После часа упорного труда четыре мины лежали на куртке. Довольные своей находкой, друзья принялись обсуждать дальнейший план действий. В ход пошли разные идеи: от предложения подорвать ненавистного Муссу до добровольной сдачи в школьный музей. Наконец договорились подорвать мины на месте. Соорудили небольшой костер из хвороста, уложили боеприпасы на него сверху и, подпалив все это сооружение, побежали прятаться за бугор. Развалившись на траве, пацаны принялись ждать, когда раздастся взрыв. Разговаривали почему-то шепотом. Все были взволнованы, но больше всех нервничал Витька. Он первый раз участвовал в таком деле, и поэтому то и дело выглядывал из-за бугра.
   - Да не дергайся ты, - сказал Ахмед, - пока костер разгорится, пока нагреются, минут двадцать пройдет. - Да, не меньше, - поддержал его Лешка. - Прошлый раз долго ждали. Тогда еще старую покрышку поджигали, она хорошо горит, - вспомнил Ахмед.
   - Да-а-а, протянул Лешка, хватит ли хвороста? Решив проверить, как горит костер, он выглянул из-за бугра. То, что увидел Лешка, привело его в оцепенение. - Корова, - медленно и тихо проговорил он.
   Витька с Ахмедом как по команде вскочили на ноги и уставились в сторону костра. В десяти метрах от костра мирно пощипывала траву буренка. Видимо, из-за густой травы ее не заметили, и она оказалась, неожиданно для приятелей, в опасной близости от предполагаемого взрыва. Через секунду Витька дернулся было бежать отгонять корову, но его схватил за рукав Ахмед.
   - Куда? Ложись! Сейчас рванет.
   Мальчишки опять плюхнулись на землю, и сразу раздался глухой хлопок. Пацаны прижались к земле, ожидая свиста осколков и падения поднятой взрывом земли. Но ничего этого не произошло, и когда они подняли головы, то увидели лишь облако черного дыма над местом взрыва, медленно поднимающегося вверх. Мгновенно вскочив на ноги, они побежали вперед. Подбежав, друзья увидели небольшую воронку на месте взрыва, разбросанный недогоревший хворост и бездыханную корову. На ней не было ни царапины, но она была мертва. По букве "К" на боку, они поняли, что корова принадлежит семье ненавистного Муссы.
   - Так, - медленно сказал Лешка, - попали. Теперь он нас точно убьет.
   - Да не дрейфь ты, - ответил Ахмед. - Он еще не узнает.
   - Мусса узнает все, - не согласился Лешка.
   И они принялись обсуждать, как быть дальше. Один лишь Витька стоял и отрешенно смотрел на корову. Он думал, что всего лишь минуту назад эта корова была жива, а сейчас лежит мертвым телом. От этих мыслей у него накатились слезы на глаза, он присел рядом с коровой и принялся гладить ее по голове, приговаривая одно лишь слово: - Бедная, бедная, бедная.
   Тут он решил посмотреть на зрачок, может корова еще жива? Витька брезгливо начал раздвигать веки коровы, как вдруг та открыла глаза. Видимо от взрыва корова просто лишилась чувств, и теперь придя в себя, уставилась на Витьку, который от неожиданности завопил как резаный:
   - А-а-а-а!
   Корова, то ли от Витькиного крика, то ли от пережитого взрыва, бешено замычала, вскочила на ноги и понеслась прочь. Причем в течение всего этого времени она так испражнялась поносом, что забрызгала стоявших сзади Лешку и Ахмеда. Пацаны, перегоняя друг друга, тоже рванули в другую сторону от ужасного места. Лишь только отбежав на приличное расстояние, они остановились перевести дух. Когда Лешка с Ахмедом поняли, что они с головы до ног в коровьем дерьме, их заколотило истерическим смехом. Повалившись на траву, они хохотали, дрыгали в воздухе ногами, катались по траве, как ненормальные. Витька же, еще не отошедший от пережитого, сначала тупо уставился на друзей, затем тоже повалился на траву и начал смеяться, кататься по траве и дрыгать в воздухе ногами скорее не от эмоций, а за компанию. Вдоволь насмеявшись, мальчишки отправились на пруд отстирывать следы недавних приключений.
  
  

***

   Вставал Лешка утром рано. В половине седьмого он просыпался и энергично вскакивал с постели. Готовясь поступать в военное училище, он приучал себя к армейской жизни. Понимая, что там ему никто не позволит нежиться в постели, он уже сейчас отучил себя от медленного пробуждения. Надев спортивное трико, кеды, понесся наматывать свои привычные километры. После кросса занятия на перекладине, штанга, качание пресса - все это было необходимо для поступления в летное училище. Когда он решил стать летчиком, Лешка не помнит. Обычно дети часто меняют свои будущие профессии, но Лешка всегда хотел быть летчиком. Наверное, это все-таки отец привил Лешке любовь к этой профессии. Сам он в молодости поступал в летное училище, но по какой-то причине не был принят. Сколько себя помнил Лешка, отец всегда твердил ему - ты будешь летчиком. И поэтому у Лешки с годами выработалась такая уверенность, что он будет только летчиком.
   Прибежав с зарядки, Лешка встретился у дома с матерью, которая уже пришла с огорода. Вообще она по жизни была трудоголигом. Вставая в пять утра, она еще до работы шла на огород, кормила кур, поросенка. После этого бежала в школу готовить какие-то мероприятия, посвященные многочисленным партийным датам. Затем работа в библиотеке, клубе, опять огород и домашнее хозяйство. Такой жизнью жило большинство Лешкиных односельчан, не зная ни выходных, ни отпусков. Всех кормила земля. Отец говорил:
   - В нашу землю плюнешь - дерево вырастет.
   И действительно, какие здесь сады! Яблони, груши, черешня, вишня, абрикос, персик, вообще всего не перечесть. Но вся эта прелесть требовала ухода с раннего утра до позднего вечера.
   - Леш, ты бы лучше к экзаменам готовился, ведь сдавать будешь не только физкультуру. - Мамуль, прорвемся, - Лешка ласково обнял мать за плечи, забрав у нее ведро и лопату. - Ладно, пойдем, кормить тебя буду, горе ты мое луковое. Так они и направились в дом, занятые каждый своими мыслями.
   В школу Лешка приходил за минуту до звонка. Она была для Лешки родным домом. Здесь он учится вот уже долгие десять лет. Каждый квадратик школьного двора, все укромные местечки, потайные секреты - все было ведомо выпускнику Алексею Николаевичу Понамареву. Авторитетом он пользовался в школе большим, учился хорошо, но вот только одна беда - поведение. Дело не в том, что Лешка был хулиган по сути. Все дело было в его неуемной энергии, которая перла из него неиссякаемым фонтаном и порой выходила из берегов. Совладать с Лешкой не мог никто. Учителя многое прощали ему благодаря знакомству с его матерью. В школе не проходило и дня без Лешкиной самодеятельности. Вот только не все понимали его, уже порой недетские, шалости. И поэтому стоял у него хронический "неуд" по поведению.
   Войдя в школу, Лешка столкнулся лоб в лоб со Светкой Капустиной. - О, привет, кнопка, уступай дорогу старшим, а то перееду и не замечу. Светка была младше на три года. Но в ней уже угадывалась будущая девушка. Невысокого роста, хрупкая, она подняла огромные глазища на Лешку и ничего не сказала. Как много непонятного было в этих глазах. И от этого взгляда его как будто прострелило током высокой частоты и побежали мурашки по коже. Будь Лешка немного повзрослей, он, наверное, понял значение этого взгляда, но дело в том, что Светка была для него пацанкой, и поэтому сейчас, не придав значения произошедшему, он побежал в свой класс. Но придет время, и он вспомнит этот взгляд, и огромные, бездонные глаза, и немой вопрос в этих глазах.
   В класс он вбежал одновременно со звонком. Быстрым шагом направился на свое законное место на последнюю парту, не забыв дернуть за косу отличницу Маринку и ущипнуть первую красавицу в классе Наташку. Обе, конечно же, отблагодарили его, одна словом идиот, а вторая выразила свои чувства словом придурок. С чувством исполненного долга Лешка плюхнулся на свое место, рядом с Ахмедом. В класс вошел учитель, все встали и дружно поприветствовали его:
   - Здравствуйте!
   Начался урок, преподаватель стал неспешно объяснять новый материал. - Вчера тетя Зарема, мать Муссы, приходила, - сказал Ахмед, - жаловалась, что корова доиться перестала.
   Лешка громко хмыкнул.
   - Понамарев, Шарипов, выгоню из класса, - последовал окрик учителя. Мальчишки на время притихли, но потом вновь принялись шепотом переговариваться, успевая одновременно слушать учителя и рисовать самолетиков в тетрадках. Ахмед во всем подражал Лешке и, естественно, тоже хотел стать летчиком.
   Но родители его были против, и лишь дед Ахмеда, Герой Советского Союза, решил вопрос в пользу внука. Друзья уже прошли городскую медицинскую комиссию и теперь готовились ехать в Грозный, на областную. Впереди их ожидали выпускные экзамены, а также вступительные экзамены в летное училище. Поэтому приходилось много заниматься, чтобы наверстать недоученное за долгие десять лет.
   После школы Лешка направился к матери в библиотеку, чтобы готовиться к сочинению. Библиотека находилась в десяти минутах ходьбы от школы в здании поселкового клуба. Клуб представлял собой монументальное здание 1955 года постройки. Высокие колонны, громадные окна, богатая архитектура - все это характеризовало эпоху, основной лозунг которой был: быстрее всех, дальше всех, выше всех.
   Войдя в библиотеку, он, стараясь идти как можно тише, подошел к матери. За тишиной в библиотеке следили строго. Дело в том, что читальный зал, стеллажи с книгами, рабочие места библиотекарей - все это находилось в одном большом зале. И поэтому, чтобы не мешать друг другу, все ходили как можно тише, а разговаривали шепотом. Необходимый материал был подготовлен заранее, и поэтому, молча взяв его, Лешка направился искать свободное место в читальном зале. Оглядевшись, он увидел в дальнем углу Таньку Мужухоеву, девчонку из соседнего поселка, которая тоже готовилась к выпускным экзаменам. Высокая, с русой косой и уже с красивой фигурой, она нравилась Лешке, и он не упустил возможность приударить за ней. Сев рядом с ней, Лешка тихо спросил: - К сочинению готовишься?
   - Готовлюсь, пропади все пропадом, - ответила она.
   Танька была уверена, что она устроит свое будущее не с помощью образования, а красивой фигурой, русой косой и зелеными глазами. И поэтому подготовка к экзаменам шла тяжело. Но аттестат был необходим, и Танька прилагала все свои усилия, чтобы хоть как-то подготовиться к экзаменам.
   - Скорее бы закончился весь этот кошмар, и уехать из поселка, - продолжила Танька. Дело в том, что вся молодежь из близлежащих поселков мечтала уехать. С возвращением из Казахстана чеченцы сыграли отрицательную роль в жизни поселка. Красивые деревянные тротуары стали разбираться на дрова, автобусные остановки - на кирпичи, дороги, продовольственное обеспечение, культура - все это было в гораздо худшем положении, чем в соседней Осетии или Кабарде. К тому же национальная неприязнь и обвинение русским в их депортации делали жизнь в Чечне для русской молодежи невыносимой.
   И хотя Танька была наполовину чеченка (ее отец, чеченец по национальности, офицер-танкист, погибший на учениях, женился на русской девушке из Ленинградской области, и после его трагической гибели родители забрали жену и ребенка к себе), напоминание, что ее мать русская, делало Таньку чужой в чеченском поселке.
   Лешка понял, что сегодня подготовка к экзаменам пойдет побоку, и продолжал пользоваться моментом.
   - Куда поступаешь? - спросил он. - Поеду в торговый техникум пробовать, не получится - пойду на парикмахера. А вообще не знаю. Может, сразу замуж? - она игриво посмотрела на Лешку.
   - Нет, - смутился Лешка, - сначала надо образование получить, а затем уже думать о семье, - по-взрослому ответил он.
   И не знал Алексей, почему надо идти учиться дальше. Просто так говорили все, и он думал, что это единственный правильный путь. Хотя для Таньки правильней было бы выскочить замуж за хорошего мужика, нарожать ему детей. И была бы она за ним как за каменной стеной, и все были бы счастливы.
   - Ну не хочу я учиться, - выдавила из себя Танька и громко захлопнула книгу. - Не лезет мне в голову наука. Наверное, вся сила в косу ушла, а на ум не хватило.
   - Да, Танька, коса у тебя высший класс, за нее можно и на дуэль. - Да ну, ты что же, за меня мог бы и на дуэль? - она лукаво посмотрела на Лешку.
   - Почему за тебя, я же сказал за косу, - схитрил он, но легкий румянец выдал его.
   Они так и проболтали до закрытия библиотеки. Лешка собрал свои и Танькины книги и пошел сдавать их. Подойдя к матери, он застенчиво спросил:
   - Мам, я это, Таньку провожу домой, у нее есть прошлогодние сочинения. Мать понимала, что дело не в сочинениях, но удерживать Лешку не стала. - Так, только туда и обратно, смотри, чтобы местные не накостыляли, - сказала она строго. Дело в том, что в совхозе, где жила Танька, жили одни чеченцы. Появление русского парня, провожавшего девушку, грозило как минимум парой синяков и разбитым носом. Но соблазн остаться один на один с Танькой взял вверх.
   Выйдя из библиотеки, они не стали дожидаться автобуса и медленно пошли в направлении совхоза, до которого было восемь километров. Лешка старался держаться важно, нарочито понизив голос до взрослых басов. Перебросив Танькину сумку через плечо, он шагал неестественно широкой походкой. Таньке же от этой важности стало смешно, и она тихонько хмыкнула в ладошку. Смутившись, девушка спросила:
   - Куда поступаешь, Леш?
   - В летное училище пойду, - ответил он, - в районной больнице уже медкомиссию прошел, завтра в Грозный на республиканскую.
   - Тяжело будет поступать, - сказала Танька, - я слышала, туда большой конкурс.
   - Ерунда, буду поступать до победного. Не поступлю в этом году, пойду в армию. Оттуда легче будет.
   - А знакомых у тебя там нет? Я слышала, что без блата туда никто не поступает.
   - Блат у меня только в библиотеке и в автопарке. На шофера могу без конкурса, - засмеялся Лешка.
   Таньке давно нравились пацаны постарше, но с Лешкой было интересно. От его еще детской наивности и мечты веяло романтикой и целеустремленностью. В глубине души она не верила, что Лешка поступит в летное училище. В ее округе еще никто не поступал туда, и вообще считалось, что эта профессия для избранных. Но то, что он пытается взять эту жизненную планку, вызывало уважение.
   За Лешкиными рассказами о самолетах они незаметно спустились в балку, и теперь их дорога лежала в вверх. Танька взяла Лешку под руку, чтобы было легче идти. От этого он запнулся на полуслове.
   "Какая теплая рука", - подумал он.
   Нежное прикосновение заставило Лешкино сердце бешено заколотиться, и закружилась голова.
   - А еще там шоколад дают, - промямлил он и окончательно смутился.
   Танька же почувствовала Лешкино замешательство, ей стала приятна власть над этим симпатичным пареньком. Она прижалась ближе к Лешке, от чего тот окончательно лишился дара речи. Дело в том, что в свои неполные семнадцать лет Лешка никогда не провожал девушку домой. И незнакомые ему чувства заставляли его ужасно волноваться. Ему стало стыдно за свою неловкость, и, стараясь казаться невозмутимым, он положил руку на голое Танькино плечо.
   Таньке это понравилось, и она в ответ обняла Лешку за талию. В такой позе они некоторое время молча поднимались в гору. Идти было неудобно, но приятно.
   Лешкино сердце билось как птица в клетке, и в какой-то момент казалось, что оно выскочит из груди и покатится впереди них. Язык стал ватным, и он почувствовал такое сильное влечение к девушке, от которого кружилась голова. Хотелось обнять Таньку, поцеловать, но неловкость и смущение привели его в состояние полного оцепенения. Так они еще некоторое время поднимались в гору, пока Лешка приходил в себя от новых чувств. Неожиданно он остановился, резко обнял Таньку за талию и ткнулся губами ей в рот. Это было меньше всего похоже на поцелуй. Видя Лешкину неловкость, девушка решила взять инициативу в свои руки. Она прикоснулась ладошками к его щекам и стала нежно целовать губы.
   Танька уже не раз целовалась с другими парнями, и ей нравилась Лешкина неопытность.
   Видя Танькину доступность, Лешка прижался к ней еще сильней. Упругая девичья грудь жгла желанием прикоснуться к ней руками. Становясь все смелее и смелее, он ласкал шею, плечи, подбираясь все ближе к заветной Танькиной груди. Что им руководило в тот миг? Кто учил высокому чувству - любви? В какой-то момент ему показалось, что он получил полную власть над девушкой. Медленно его рука легла на Танькину грудь, и через лифчик он почувствовал ее упругость. Лаская девушку, он медленно расстегнул ее кофточку и вот его рука уже трогает обнаженную грудь, ласкает сосок, от чего Танька тихонько застонала. В какой то момент ему показалось, что девушка находится в его власти и готова ему отдаться. Окончательно теряя голову, Лешка попытался повалить девушку на траву.
   Вдруг Танька резко оттолкнула Лешка, от чего тот чуть не упал.
   - Ты чего? - недоуменно спросил он.
   - Ишь, какой прыткий, - Танька отвернулась, застегивая кофточку, - все вы мужики одинаковые, чуть что - сразу на траву.
   - Да ты что, Тань, я же тебя люблю.
   Как это выскочило, Лешка не понял, но он почувствовал, что на самом деле любит ее. Он сказал это машинально, но его сердце разрывалось от переполнявшего чувства.
   - Ладно, любовник, пойдем дальше, а то уже темнеет, назад как пойдешь?
   Как пойдет назад, Лешка не думал. Его переполняли эмоции от новых чувств. Руки еще помнили нежную Танькину грудь, упругий сосок, истомный стон. Первое желание и первый опыт пробудили первую влюбленность. Ему казалось, что новое чувство - это настоящая любовь, и что Танька его избранница на всю оставшуюся жизнь.
   Так, думая каждый о своем, они подошли к совхозу, где жила девушка.
   - Все, Леш, дальше я сама. - Танька протянула руку для прощания. - Дальше тебе нельзя, наши пацаны всех чужаков бьют.
   - Нет, я провожу до дома, - Лешка уверенно обнял Таньку за талию. Девушка удивленно хмыкнула, и они зашагали дальше.
   В ночном совхозе было безлюдно и темно. Подойдя к Танькиному дому, Лешка принялся опять целовать девушку, но уже намного уверенней.
   Неожиданно в темноте показались силуэты приближающихся парней. Гортанная речь говорила о том, что это местные чеченцы. Таня освободилась от Лешкиных объятий, зашла за калитку и спокойно и тихо сказала: - А теперь, Леша, беги.
   Он и сам почувствовал опасность и, ускоряя шаг, пошел прочь от заметивших его парней.
   - Ей, закурить есть? - по-русски, с заметным акцентом спросили местные, видимо, желая узнать в Лешке знакомого.
   "Все, - подумал Лешка, - пора". И он рванул.
   Бегал он хорошо. Ноги отрывали тело от земли и несли его прочь от опасности.
   В голове пронеслось: завтра медкомиссия в Грозном, если догонят - побьют так, что училища не видать. Ах вы, ноги, мои ноги, и Лешка припустил, что было мочи.
   Преследователи, почувствовав впереди добычу, тоже рванули во всю мочь.
   Добежав до узкоколейной железной дороги, Лешка увидел приближающийся мастный рабочий поезд, который развозил рабочих с нефтяных промыслов. Двигаясь медленно по извилистой дороге, он был единственным транспортным средством в районе. "Так, - подумал Лешка, - я прыгну на ходу, но они тоже догонят поезд, тогда мне несдобровать". Поэтому он перед самым поездом перепрыгнул железнодорожную насыпь на другую сторону и замер. Поезд проехал мимо, и через минуту за ним пробежали преследователи, на ходу запрыгивая в последний вагон.
   Для уверенности Лешка посидел минуту без движения, а затем встал и огляделся. Поезд вдалеке мигал красными огоньками, и освещенная лунным светом железнодорожная насыпь была пуста. Видимо, преследователи сейчас обыскивали поезд, в надежде отыскать беглеца. Если бы Лешка прыгнул в поезд, то чечены наверняка нашли бы его и жестоко избили. Обычно в это время вагоны были пустыми, и вступиться за Лешку наверняка было бы некому. Если бы он не убегал от преследователей, то наверняка отделался разбитым носом, опустошенными карманами и парой синяков. Но бегство расценивалось как сопротивление и, кроме того, погоня только обозлила и без того недоброжелательных чеченцев.
   Идти по железнодорожной насыпи было глупо, можно встретить возвращающихся преследователей, поэтому Лешка решил возвращаться, как и пришел, через балку. Без труда отыскав знакомую тропинку, ведущую вниз балки, Лешка вначале быстрым шагом, а затем и бегом припустил домой. Ощущение опасности сменило волнение первого поцелуя и трепета девичьего тела. Он снова вспомнил теплоту Танькиных губ, нежную кожу, истомленный стон.
   Незаметно для себя он бежал все быстрее и быстрее, как будто тело его становилось все легче и легче. Он вспомнил, как уверенно целовал Таньку возле ее дома и как она отвечала ему на ласки. Как ее руки обхватывали его голову и как растрепавшиеся Танькины волосы лезли ему в глаза и рот. Он уже уверенно трогал ее грудь, и она не сопротивлялась, наоборот, горячими объятьями показывала, что ей это приятно.
   Все эти воспоминания окрыляли Лешку, и он продолжал ускорять бег. Его уже не пугала ночь, вой шакалов, крики ночных птиц. Было такое ощущение, что он еще продолжает ласкать и обнимать Таньку. Как будто было два мира: в одном он остался с Танькой, а в другом бежал по ночной тропинке. Неожиданно он вспомнил сон, когда бежал по лестнице, как оторвался от земли и полетел. Ему вдруг показалось, что тогда он летал наяву. Нет, он действительно летал! И он стал с силой отталкиваться от земли. Раз, два, три... Казалось еще один сильный толчок, и он взлетит в ночное небо. Шаги становились все шире и шире. Вот он еще раз отталкивается от земли, но в это время под ногой оказывается толстый корень какого-то дерева, и Лешка кубарем полетел вниз. И пока он своим телом пробивал просеку в густой траве, в голове промелькнуло: завтра медкомиссия... все... это конец.
   Пролетев несколько метров вниз и совершив несколько головокружительных кульбитов через голову, Лешка распластался на траве.
   Он боялся пошевелиться, ожидая резкой боли. Некоторое время он лежал на спине, тупо уставившись вверх. Постепенно стал приходить в себя. Низкое, темное ночное небо нависло над Лешкой. Густо рассыпанные звезды переливались красно-голубым сиянием. Что там, за этими звездами? Ну ладно, допустим очередная галактика. А за ней? Еще одна? А за ней? И так до бесконечности? Но ведь у всего есть предел, конец. Лешка старательно вглядывался в ночное небо, стараясь найти признаки чего-то нового. Наверняка там, вдалеке, есть разумные цивилизации. Придет время, и к ним полетят космические корабли. Может, один из них будет пилотировать Лешка? На минуту он представил, как поднимается по лестнице в космический корабль, а тысячи людей провожают его. Они машут ему руками, букетами цветов и красными флагами. Вот в толпе он разглядел Таньку, которая вся зареванная махала ему, вот мама с отцом, оба взволнованные и растерянные. Внизу остался Ахмед, который был его дублером, но он полетит обязательно в следующий раз. И он, Лешка, готов умереть в этой борьбе за освоение космоса. Ведь он комсомолец, и должен без раздумий и промедленья отдать жизнь за родину. Неожиданный росчерк падающего метеорита вернул Лешку на землю. Ну, ладно, пора вставать. Осторожно поднявшись, он не обнаружил серьезных повреждений, кроме сбитых коленей да ссадины на правом плече. И еще пощипывала разодранная щека. "Еще хорошо отделался", - подумал Лешка и уже не так быстро заковылял домой.
   Наутро он вместе с Ахмедом прибыл в Грозненский военкомат для прохождения медкомиссии. Взяв медицинские карты и получив короткий инструктаж, кандидаты в летчики принялись проходить разных врачей. Особенно тяжело приходилось Лешке. Не цеплялся к его ссадинам разве что окулист. Хирург вообще озверел, стараясь каждый синяк проверить на целостность кости.
   Наконец индивидуальный осмотр закончен, и все врачи во главе с военкомом собрались обсуждать судьбу каждого кандидата. Когда подошла Лешкина очередь, он решительным шагом прошел на середину большой комнаты и громко отрапортовал: кандидат Понамарев. Военком, у которого были авиационные петлички в погонах и значок летчика первого класса на кителе, взял в руки Лешкину медкарту и стал изучать заключения врачей. Все медики дали положительное заключение, за исключением невропатолога. Увидев незаполненную графу "диагноз", военком вопросительно посмотрел на врача.
   - Видите ли, товарищ полковник, юноша практически здоров, но он прибыл на медкомиссию весь побитый. Неизвестно, какой образ жизни он ведет. Нам же в авиации хулиганы не нужны?
   От этих слов Лешка мгновенно покраснел, как рак, и начал быстро и сбивчиво говорить.
   - Товарищ полковник, нормальное у меня поведение, просто мне сон приснился, как будто я летаю. Вчера я бежал с крутой горы, и мне показалось, что я смогу полететь. Но я споткнулся и упал. Я очень хочу стать летчиком, для меня другой профессии не существует. Даже если вы меня сейчас не допустите, я все равно на следующий год поступлю. Я все равно буду летать.
   При этом у Лешки навернулись слезы на глаза, голос предательски задрожал и он преданно посмотрел в глаза военкому, от решения которого зависела Лешкина судьба. Его речь была настолько искренней и пылкой, что военком невольно улыбнулся. Но затем, совладав с собой, он негромко сказал невропатологу:
   - А ну, медицина, пойдем, пошепчемся.
   Выйдя из кабинета, он подвел врача к открытому окну, достал пачку "Беломорканала" и густо задымил. Грустно посмотрев вдаль, он сказал:
   - Знаешь, медицина, я двадцать лет инструкторил, и таких пацанов насквозь вижу. Из него получится классный летчик. Это фанат. Ты посмотри, как горят его глаза. Я таких парней нутром чувствую.
   - Товарищ полковник, я не могу взять на себя такую ответственность. По приказу я могу дать положительное заключение, если только буду уверен в психически здоровом кандидате.
   - Капитан, вся наша жизнь состоит из того, что надо уметь брать на себя ответственность.
   - А если он, как Беленко, улетит к японцам, отвечать будете вы?
   - Беленко как раз был совсем другим, и если бы он был у меня, то я бы его обязательно списал с летной работы. Ладно, я предлагаю тебе компромисс. Подпись поставлю я, а твое дело молчать.
   Невропатолог кивнул. В кабинет входили молча. Полковник расписался за врача, затем, подняв голову, пристально посмотрев в глаза Лешке, сказал:
   - Летай, сынок.
   На секунду Лешка поймал взгляд полковника и увидел какую-то непонятную грусть, нет, скорее боль, в глазах. Это были и боль, и отчаяние. Не мог тогда он понять, что полковник дико завидовал Лешке. Он вспомнил себя, еще юным, в голодное послевоенное время. Вспомнил, как поступал в летное училище, первый самостоятельный вылет, затем службу в учебной части инструктором. Казалось, еще вчера он, молодой лейтенант, гордый своей профессией и живший только небом, поднимается все выше и выше по ступеням летного мастерства. А сейчас он выброшен историей прочь. Жестокие правила медицины лишили его права летать. И сейчас он и есть сама история. И что удивительно, самое большое волнение у него до сих пор вызывал запах аэродрома. После списания с летной работы он еще долго приходил на аэродром, чтобы подышать этим воздухом. Именно знакомый запах перегоревшего керосина вызывал приятные воспоминания полетов. Даже по прошествии нескольких лет, полковник не понимал, почему именно запах, а не небо, самолеты или другие явления вызывали у него такие эмоции. Все это пролетело за какой-то миг и нахлынуло тоской. Сдавило горло воспоминаниями. Все это в прошлом, и уже никогда полковник не поднимет в воздух реактивный сверхзвуковой истребитель, а у этого парня все впереди. Многое бы отдал полковник, чтобы оказаться на месте этого пацана. Но сейчас он испытывал состояние безвозвратной потери, и эта боль преследует его ноющей раной и кошмарными снами, в которых он сажает горящий самолет, или отворачивает падающий истребитель от города, или собирает разбросанные останки товарищей после катастрофы. И всю жизнь ему будут сниться эти сны. Такова доля неналетавшегося летчика.
   Из кабинета военкома Лешка не вышел, а вылетел на крыльях. Очередной этап к заветной цели пройден. В коридоре его ждал радостный Ахмед. Он тоже успешно прошел медицинскую комиссию и был на седьмом небе.
   - Ну что, прошел? - спросил он подходившего Лешку, хотя на его лице было все написано.
   - Все, братан, порядок. Слушай, мне кажется, что меня этот полковник спас. Невропатолог придрался к синякам. Зачем-то он с полковником выходил в коридор.
   - Не бери в голову, все, теперь последний этап - вступительные экзамены, - весело сказал Ахмед.
   Счастливые, делясь впечатлениями от пережитого, они отправились на автовокзал. Домой приехали к вечеру. Подойдя к дому, Лешка увидел стоящего около забора отца. Тот стоял, опершись на калитку, и вопросительным взглядом смотрел на сына.
   - Ну что, как медкомиссия? - в его голосе слышалось беспокойство.
   - Все нормально, пап, прошел, теперь буду готовиться к вступительным экзаменам.
   Отец облегченно выдохнул и, обняв Лешку за плечи, повел его в дом. Он был немногословен. Вопросы задавал коротко, не отличался сентиментальностью. Но сейчас было видно, что он очень рад за сына. Стараясь скрыть улыбку, отец спросил:
   - Проблемы были?
   - Нет, все прошло гладко. Был момент, невропатолог прицепился, но все обошлось. Направление дали в истребительное училище. Поступать поеду сразу после выпускных экзаменов.
   Несмотря на суровый нрав, отец относился к Лешке тепло. Сколько себя помнил, Лешка все свободное время проводил в гараже или в машине отца, который работал водителем такси. Благодаря этому, к шестнадцати годам он в совершенстве знал конструкцию автомобиля и мог им управлять, как профессиональный водитель.
   Дома, наскоро поужинав, Лешка завалился спать, сам не веря в то, что он уже вплотную подошел к своей заветной мечте.
   В школе Лешку ждал сюрприз. Как всегда, на последней минут он хотел вбежать в класс. Но вдруг у самой двери столкнулся с незнакомым пацаном, явно чеченцем.
   - Ты что, новенький? - весело спросил он. И тут же представился, протягивая руку, - Лешка.
   Незнакомец хмуро ответил:
   - Мурат.
   - У нас правило, - Лешка брал инициативу в свои руки, - последний в класс входит учитель, а перед ним я.
   - В Чечне порядки устанавливают чеченцы, - хмуро ответил Мурат и направился в класс.
   Не ожидавший такого ответа Лешка замер у двери.
   - Понамарев, так и будем стоять? - услышал он сзади голос учителя.
   Через секунду Лешка сидел рядом с Ахмедом
   - Новенький с прибабахом, - сказал Лешка, - какой-то националист. Я с ним знакомиться, а он хрень понес: в Чечне порядки устанавливают чеченцы.
   - Я его знаю, он из Вешен-юрта, а там все националисты, они еще со времен Шамиля ненавидят русских.
   "Странно, - подумал Лешка, - Ахмед мне как брат, а для этого я враг, и оба они чеченцы".
   - А что это его к нам перевели перед экзаменами?
   - У него здесь в школе тетка завхоз, будут делать хороший аттестат, - ответил Ахмед.
   На переменках новенький держался поодаль ото всех, ни с кем не общался, казалось, присматривался к новому окружению.
   Сегодня два последних урока - автодело, любимое занятие в школе. По этому предмету Лешка был ас. Первым уроком было изучение Правил дорожного движения, а на втором собирали подаренный подшефным совхозом полуразграбленный ГАЗ-51. И в этом Лешке не было равных. Иной раз даже учитель труда, Магомет Исаевич, советовался, как устроен тот или иной агрегат.
   - Понамарев, скоро будем заводить, только вот генератора нет, я уже ко всем обращался, не дают. Поговори с отцом, может, он поможет?
   - Ага, последний раз трамблер он с матерками отдавал, - возмутился Лешка.
   - Ну ладно, скоро зарплата, я сам куплю, - Магомет Исаевич опустил глаза.
   - Да вашей зарплаты только на трамблер и хватит.
   Магомет Исаевич был тихий и скромный учитель труда. Он никогда не повышал голоса, но на его уроках всегда царила железная дисциплина. Урок он всегда вел так интересно и увлеченно, что сорок пять минут пролетали как переменка. Он пользовался уважением не только у учителей и учеников, но и родителей. Про него можно сказать - учитель от бога.
   После уроков Лешка подошел к Ахмеду и заговорчески сказал: - Генератора у отца нет, я точно знаю, если не достанем - Магомет Исаевич со своей зарплаты купит. Предлагаю сегодня залезть в автопарк.
   - Ты что, а если засекут. Мало тебе приключений с невропатологом, хочешь еще с милицией познакомиться?
   - Не дрейфь, старина, прорвемся, ровно в двенадцать ночи жду тебя около нашего места.
   Наше место - это тыльные ворота автопарка. Сделанные из стального прута, они служили для аварийного вывода автотехники из парка в случае пожара и были закрыты практически всегда. Лешку в автопарк через проходную не пускали, и однажды, выбив прут из посадочного места так, чтобы его можно поставить обратно, он решил проблему с проходом в автопарк.
   Ровно в двенадцать пацаны стояли у знакомого прохода.
   - Так, смотри, сторож делает обход каждый час, поэтому у нас уйма времени, - сказал шепотом Лешка Ахмеду.
   - Дождемся, когда пройдет сторож, и вперед.
   Ждать пришлось минут двадцать. Знакомый сторож дядя Степан, с берданкой на перевес, обходил территорию автопарка. Как только его силуэт исчез в темноте, мальчишки пробрались сквозь прутья и подкрались к первой стоящей машине. Это был хлебный фургон дяди Вани Кротова, и Лешка понимал, что поступает подло: дядя Ваня был хорошим знакомым отца, но другого выхода не было.
   Привычным движением открыв капот машины, Лешка велел Ахмеду светить фонариком. Гайки поддавались легко, и работа спорилась. Неожиданно где-то рядом, за соседней машиной, раздался негромкий и частый звук: тук-тук-тук. Как будто кто-то ладошкой бьет по двери автомобиля.
   Ахмед выключил фонарь, и мальчишки затаились. Звук был так близко, что они не решались заговорить друг с другом. Просидев в тишине минут пять, Лешка шепотом спросил: - Что это было?
   - Кто-то нас выпас. Надо дергать, - прошептал Ахмед.
   Подождав еще минут десять, Лешка велел зажечь фонарик. Стараясь работать как можно тише, он продолжал снимать генератор. Когда уже было все откручено и осталось только вынуть болт, на котором держался генератор, стук повторился: тук-тук-тук. Ахмед погасил фонарик, и мальчишки вновь затаились.
   - Издевается кто-то, - прошептал Лешка.
   Просидев без движения еще некоторое время, он велел Ахмеду следовать за ним.
   - Мы сейчас выпасем эту суку, - сквозь зубы прошептал Лешка.
   Подкравшись к автомобилю, из-за которого раздавался стук, мальчишки принялись искать источник звука. Крадучись, они обошли автомобиль, залезли под него, заглянули в кабину - никого.
   Посмотрели в кузов - никого. Присев на подножку, мальчишки перевили дух.
   - Да, загадка, ладно, пойдем снимать генератор, - Лешка хотел было подняться, как тут над самой головой раздался звук: тук-тук-тук. Пацаны чуть-чуть не наделали в штаны. Присев от страха на корточки, они подняли головы вверх и обнаружили источник звука.
   Дверью была прижата каким-то образом попавшая туда плотная бумага. И при дуновении ветра она начинала колотиться по кабине, издавая громкий звук. Облегченно выдохнув, пацаны захихикали. Но в это время послышались шаги дяди Степана. Сторож шел, уставившись под ноги, как будто спал на ходу. На спине болталась старая берданка. Рядом с ним семенили сука Гайка и пес Кардан. Учуяв посторонних, собаки подбежали к пацанам. Ахмед сидел ни живой, ни мертвый от страха. Но Лешка знал собак еще щенками, сколько хлеба было скормлено им. Увидев знакомого, собаки завиляли хвостами. Постояв немного и поняв, что сегодня угощения не видать, они побежали дальше охранять сторожа.
   Дождавшись, когда сторож зайдет в сторожку, мальчишки сняли генератор и бегом, на цыпочках припустили из автопарка.
   - Слышишь ты, аферист, я чуть не умер от страха, - Ахмед не на шутку налетел на Лешку.
   - Скажи спасибо, что он поднятый капот не увидел, а то бы сейчас объяснительные у ментов писали, - парировал Лешка, - ладно, не скули, айда ко мне ночевать. - И он по-дружески обнял Ахмеда.
   На следующий день Магомед Исаевич горячо благодарил Лешку, как будто ему лично была оказана очень большая услуга, он даже пообещал написать заметку в районную газету о бескорыстной помощи Лешкиного отца.
   Вечером Лешка снова встретил в библиотеке Таньку. Опять подготовка к экзаменам пошла побоку. Они сидели и шептались, как старые друзья.
   - Все, Тань, медкомиссию прошел, теперь прямая дорога в училище. Мне уже направление дали. После экзаменов сразу поеду.
   - Леш, я, честно говоря, не верю, что ты поступишь. Ведь туда нужны связи, а ты крестьянский сын.
   - Ну, во-первых, не крестьянский, а из рабочей семьи, а во-вторых, другой дороги у меня нет, - уверенно сказал Лешка.
   - Ты как прошлый раз добрался?
   - Нормально, я ведь бегаю хорошо.
   - За тобой тогда погнался Хаджимурад с братьями, если бы догнали...
   - Тань, ну я ведь сегодня тебя провожу?
   - Только до остановки, - твердо сказала Таня, - если не убежишь в следующий раз, с летным училищем можешь попрощаться.
   Лешка понимал это и спорить не стал.
   В это время в библиотеку вошел старик Абдула. Он был представителем одного сильного чеченского тейпа. Он подошел к Лешкиной матери и тихо сказал:
   - Надежда, пойдем, поговорить надо.
   Зайдя за стеллажи с книгами, он негромко сказал:
   - Надежда, твой Николай попал в неприятную историю. Мы узнали, что он участвовал в похищении моей внучки Фатимы, и на совете тейпа мы решили всех убить.
   Мать дрогнувшим голосом прошептала:
   - Ведь он таксист, куда ему велят ехать заказчики, туда он едет.
   - Он взрослый человек и должен понимать, что делает. Я предупредил тебя потому, что уважаю вашу семью. Но теперь Николай наш кровник. Ему надо бежать.
   - Спасибо тебе, Абдула, что предупредил.
   Мать вышла из-за стеллажа и стала быстро собираться. Сидевший рядом Лешка все слышал и, как только мать вышла из библиотеки, коротко бросил Таньке:
   - Увидимся, - выскочил следом.
   Он не стал догонять мать, а только шел за ней следом. Войдя в дом, он услышал, как мать плача выговаривала отцу:
   - Как ты мог, ведь у тебя дети, разве можно с ними играть в такие игры? Придумал воровать невест. Теперь они всех, кто причастен к похищению Фатимы, убьют.
   Отец приехал утром с рейса и только что проснулся. Не обращая на слезы жены, он подошел к пиджаку, достал сигарету "Прима" и закурил. Сделав две глубокие затяжки, он спокойным голосом сказал:
   - Надь, ты что пургу подняла, в этом городе мне бояться некого.
   - Да как ты можешь, ко мне уже старик Абдула приходил, они на совете тейпа всех, кто похищал Фатиму, приговорили к смерти.
   - Меня их дела не касаются, - сказал отец и, поставив стул, влез на него. Затем, достав из-за картины пачку каких-то листочков, взял один из них, оделся и вышел из комнаты, на ходу бросив жене:
   - Я скоро.
   Лешка подошел к матери и, взяв ее за руку, сказал:
   - Мам, отец все решит, ты только не волнуйся.
   Мать села на стул и стала рассматривать свои руки, при этом слезы капали из ее глаз. Она выглядела так беспомощно, что у Лешки сдавило сердце. Он налил стакан воды и подал матери, понимая, что успокоить ее сможет только отец.
   - Мам, ты не переживай, у папки вон сколько чеченцев знакомых, есть кому заступиться.
   - Как не переживать, сынок, ты же знаешь, что такое кровная месть. Они же ни перед чем не остановятся.
   Лешка погладил мать по голове. В глубине души он понимал: положение серьезное. Если чеченцы объявили кровную месть, не поможет никакая милиция.
   Через час под окном раздался звук подъехавшей отцовской машины.
   Уже через минуту отец, обняв за плечи жену, спокойным голосом говорил: - Вопрос решен. Я только приехал от Абдулы. Те листки, что лежат за картиной, это расписки невест, которых я отвозил или, как они говорят, - воровал. Ты же понимаешь, что жених сам договаривается с невестой, и это воровство - чистая формальность. Единственная проблема, что они это делают без воли родителей. На этот случай я беру расписку у невесты, что она села в машину добровольно. Эту расписку я показал Абдуле. Теперь ко мне вопросов нет. А между собой пусть сами разбираются.
   Через неделю Лешка услышал, что похитителей Фатимы нашли с перерезанными глотками в старом лесу, а саму Фатиму ее отец облил бензином и поджег.
  
  

***

   На уроке труда наступил торжественный момент - заводили старенький, только что собранный ГАЗ-51. Магомед Исаевич по этому поводу пришел в парадном пиджаке и в галстуке. Газик, сияющий свежей краской, стоял в тесном школьном гараже. Мальчишки двух параллельных десятых классов окружили его со всех сторон. Наступил момент запуска двигателя и первого выезда автомобиля. Все ожидали, что сам Магомед Исаевич сядет за руль, но он подошел к Лешке и протянул ему ключ зажигания от машины.
   - Понамарев, ты заслужил это, - сказал он Лешке.
   Лешка, не ожидавший такой чести, покрылся красной краской с головы до ног.
   - Магомед Исаевич, можно со мной в кабину Ахмед сядет?
   - Хорошо, Понамарев, в добрый путь.
   От волнения у Лешки задрожали колени. Ничего особенного, с его опытом вождения можно было не волноваться. Но под напряженными взглядами одноклассников он боялся оплошать. Выжав сцепление, он включил нейтральную передачу и нажал ногой на педаль стартера. Двигатель сделал несколько оборотов, но заводиться не хотел. Все напряженно смотрели на Лешку. Магомед Исаевич жестом показал Лешке - подсос. Вытянув подсос, Лешка повторил операцию. Двигатель заурчал на повышенных оборотах. Вытерев пот со лба, он подождал некоторое время, чтобы двигатель прогрелся. Затем, выжав сцепление, включил первую передачу. Автомобиль медленно тронулся, и все стоящие рядом захлопали.
   Лешка медленно вывел автомобиль из гаража и сделал круг почета по школьному двору. Подъехав к гаражу, он выключил двигатель и вышел из кабины.
   - Качать героя, - крикнул кто-то из толпы, и Лешку, подхватив на руки, подкинули несколько раз вверх.
   Он чувствовал себя как минимум Юрием Гагариным. Это был момент славы. Освободившись от одноклассников, Лешка подошел к Магомеду Исаевичу и, протянув ему ключи, важно сказал:
   - Сцепление ведет немного, а в остальном порядок.
   На шум выбежал директор школы Иван Андреевич. Он подбежал к Магомеду Исаевичу, схватил его руку и стал яростно трясти:
   - Ну спасибо, теперь хоть у шефов клянчить транспорт не будем.
   Обойдя вокруг машины, он вдруг скомандовал:
   - Ну-ка, все в кузов.
   И все ученики полезли в кузов автомобиля. За руль сел Магомед Исаевич, а Иван Андреевич встал на подножку. Автомобиль медленно поехал по школьному двору.
   - Ура-а-а-а, - разнеслось по школьному двору. Из окон повысовывались школьники и учителя. Увидев школьный автомобиль, разъезжающий по двору, они замахали руками и тоже закричали "ура". Урок явно был сорван, но об этом никто не сожалел, ни школьники, ни учителя. Кто-то запел:
   - Наш паровоз вперед летит.... - и все подхватили: - В коммуне остановка. Это был незапланированный праздник для всех, момент торжества и гордости за свою школу, свой поселок, свою страну.
   На следующем уроке учителям с трудом удалось успокоить учеников и вести урок в привычной деловой обстановке. Дождавшись окончания уроков, Лешка и Ахмед возбужденные выходили из школы.
   - Теперь домой, бате расскажу, пусть порадуется, - сказал Лешка.
   - Да, он точно будет рад, особенно если узнает, что ты первый почетный круг на машине проехал.
   - Как только восемнадцать лет исполнится, сразу на права пойду учиться.
   - Тебе, наверное, надо на шофера идти учиться, - Ахмед открыл дверь, пропуская Лешку вперед.
   - Нет, я только в авиацию, - сказал Лешка и вдруг, спотыкнувшись о подставленную подножку, полетел кубарем со школьных ступенек.
   Поднявшись, он увидел стоящего наверху, зло улыбающегося Мурата. Ярость охватила Лешку, и он кинулся на обидчика. С ходу ударив его ногой в пах, Лешка хотел было нанести несколько ударов рукой, как кто-то схватил его за ворот куртки.
   - Понамарев, нехорошо обижать новеньких, - сзади стоял Иван Андреевич, - скажешь матери, чтобы позвонила мне.
   - Он первый, я не виноват.
   - А ты, Темирханов, давай домой, - строго сказал Иван Андреевич Мурату.
   Тот, сплюнув, пошел в сторону дома. Проходя мимо Лешки, сквозь зубы сказал:
   - Ты покойник.
   Праздничное настроение было испорчено. Лешка зашел в школьный туалет, вымыл руки и умылся. На улице его ждал Ахмед.
   - Вот сука, я же ему ничего плохого не сделал, - возмутился Лешка.
   - Может, он хотел пошутить.
   - Шутки у него дебильные, лечиться ему надо.
   Друзья вышли со школьного двора, как из-за дерева показался Мурат.
   - Один на один, - в форме ультиматума он обратился к Лешке.
   - Слушай, Мурат, погорячились, и хватит, - вступился Ахмед.
   Мурат пошел на Ахмеда, что-то яростно говоря ему по-чеченски. Ахмед почему-то ничего не ответил, а только опустил глаза.
   Лешка бросил портфель и крикнул:
   - Слышь, ты, чучело, я здесь.
   Мурат кинулся на Лешку, который, увернувшись, подставил подножку, противник кубарем полетел в кусты.
   Когда Мурат выбрался из кустов, он был взбешен. Он яростно бросился на противника, но Лешка увернулся, чувствуя за собой явное преимущество. Он не хотел бить Мурата, но неожиданно получил ногой в колено. Резкая боль разозлила его, и Лешка, изловчившись, схватил Мурата за длинный чуб одной рукой, наклонил голову вниз, а второй рукой начал изо всех сил наносить удары в лицо.
   Он почувствовал, как рука стала липкой от крови, как вдруг кто-то схватил его руки и искрутил их сзади. Освободившийся Мурат налетел на Лешку и стал наносить один удар за другим.
   - Пусти, сука, убью, - заорал Лешка.
   В это время Мурат ударил его ногой в пах, у Лешки потемнело в глазах, и он упал. Тут подбежали взрослые, Лешка услышал:
   - Вы что, вдвоем на одного.
   Он медленно поднялся. Из разбитого носа сочилась кровь. Он поднял голову и увидел в стороне ухмыляющегося Мурата и стоящего с опущенной головой Ахмеда. И тогда он понял, что его сзади держал Ахмед.
   Лешка опешил. Все стали потихоньку расходиться, ушел и Мурат, а друзья остались стоять друг против друга.
   - Леш, прости, - выдавил Ахмед.
   Лешка вспылил:
   - Ты, мудило, ты понял, что ты сделал? Я тебя теперь знать не знаю, ты мне теперь никто, - орал он на Ахмеда.
   - Постой, Леш, не горячись. Он чечен, если бы я не остановил тебя, у меня были бы проблемы дома, ты же ведь знаешь наши законы.
   - Да пошел ты! - Лешка, подняв портфель, пошел прочь.
   Первый раз за все время друзья пошли домой разными дорогами.
   Лешка шел домой со слезами на глазах. Он плакал не от боли, а от обиды за друга.
   Другой дорогой шел Ахмед и тоже плакал. Он не мог понять, почему он должен был поступить против совести, если бы он не остановил Лешку, то наверняка старики Мурата обо всем рассказали родителям Ахмеда, и тогда у него были бы большие неприятности. Он чувствовал себя подлецом, и ярость и обида от этого дурацкого состояния охватывали им все больше и больше. Ахмед ненавидел Темирханова и готов был его убить. Когда подошел к дому, он увидел улыбающегося Мурата.
   - Ты поступил как настоящий мусульманин, - сказал Мурат по-чеченски. - Мы с тобой одной веры и должны быть вместе против неверных, так учит Коран.
   - Уйди с дороги, - тихо сказал Ахмед и вошел в дом.
  
  
   ***
   Лешка зубрил ненавистную физику, когда в дверь постучали. Решив, что это пришел младший брат Колька, он в одних трусах отправился открывать дверь. На пороге стояла Танька. У Лешки от удивления открылся рот.
   - Ты ко мне? - спросил он, забыв, что стоит в одних трусах.
   - К тебе, жених, только у вас что, принято встречать в трусах?
   Прикрывшись книгой, он кинулся в комнату, на ходу крикнув: - Заходи, я сейчас.
   Через минуту Лешка вышел из комнаты, одетый в спортивный костюм.
   - Вот, ты прошлый раз забыл, - Таня протянула парню ручку. - Я решила занести.
   - Спасибо, это подарок отца в день шестнадцатилетия. Я уже и не надеялся ее найти.
   Таня подошла к полке, на которой стояли вырезанные из дерева самолетики.
   - Твоя работа? - спросила она.
   - Да так, балуюсь в свободное время.
   Танька стояла в обтягивающей кофточке, казалось, что пуговицы отлетят при глубоком вдохе. "Какая она красивая", - подумал Лешка. Неизменный атрибут - косынка на голове, подчеркивала круглый овал ее лица; нос, с небольшой горбинкой, пухлые губы, черные брови и русая коса; казалось, природа взяла все самое лучшее у отца-чеченца и русской матери. Не нравится она не могла, и Таня это понимала. В ней уже просыпалась женщина, и она начинала чувствовать, какой властью может обладать над мужчиной. Игриво поправляя косу, она взяла в руки один самолетик и спросила: - Что это за модель?
   - Это Миг-15, первый реактивный самолет. Сейчас он уже снят с вооружения. Вот на чем сейчас летают, - Лешка взял в руки другую модель, - это Миг-21 - самый современный истребитель. Знаешь, как наши асы в Египте на них американские "фантомы" сбивали?
   И Лешка принялся, жестикулируя самолетиком, объяснять Таньке как выполняется петля Нестерова, вираж, что такое бочка и как срабатывает катапульта на самолете. "Какой он еще мальчишка", - подумала Таня и провела тыльной стороной ладони по Лешкиной щеке. От этого жеста его сразу бросило в краску, и он, обхватив девушку за талию, принялся пылко, по-юношески, ее целовать. Таня не сопротивлялась, а наоборот, сама нежно гладила Лешкины волосы, прижималась к нему горячей грудью. Постепенно Лешка справлялся с робостью и действовал все смелее. Бросив на стол мешавший ему самолетик, он осторожно расстегнул верхнюю пуговицу Танькиной кофточки и, просунув руку вглубь лифчика, начал осторожно поглаживать грудь. От этого Таня истомно застонала, и казалось, все ее тело трепещет. Не имея никакого опыта, юноша действовал интуитивно, и каждое его движение доставляло девушке огромное наслаждение. Не понимая до конца, что он делает, Лешка расстегнул еще несколько пуговиц на Танькиной кофточке. Нащупав защелку бюстгальтера, расстегнул его.
   От того, что бюстгальтер ослаб, Танька вздрогнула. Что есть силы она оттолкнула Лешку от себя, тот упал на стоящий рядом диван. Увидев расстегнутый лифчик и кофточку, Таня отвернулась и принялась быстро застегивать все пуговицы. Лешка, опомнившись, вскочил с дивана и обнял Таню сзади. Повернув девушку к себе, он увидел слезы в ее глазах.
   - Танюш, ты что, я не хотел обидеть тебя. Я же думал, что тебе приятно.
   - Ты же мужчина, должен понимать, что этим можешь обидеть девушку.
   - У меня это вообще первый раз, - тихо сказал Лешка и затем добавил: - Извини меня, я не хотел тебя обидеть.
   Таня, застегнув кофточку, прижалась к Лешке, и они стояли так, прижавшись друг к другу, и казалось, что никакая сила не сможет разлучить их.
   Неожиданно в дверь постучали, Таня отскочила от Лешки. Это пришел младший брат Колька. Сняв в прихожей обувь, он прошел в комнату. Увидев постороннюю девушку, он замер посредине комнаты.
   - Давай знакомиться, меня зовут Таня, - она протянула руку Кольке.
   - Колян, - буркнул себе под нос Колька и, справившись со стеснением, обратился к Лешке: - Леш, опять я двойку по арифметике получил, помоги мне уроки сделать.
   - Ну, я пойду, - Таня сразу засобиралась, - а ты помоги брату.
   - Тань, может, побудешь еще? - Лешка с мольбой обратился к Тане.
   - Нет, пойду, не провожай меня.
   Таня скрылась за дверью, а Лешка занялся Колькой.
  
  
   ***
   На одной из перемен Мурат подошел к Ахмеду и сказал:
   - Я принес книгу, на, почитай.
   Ахмед взял толстый переплет, на обложке которого было написано: "Долг мусульманина".
   - Я антисоветчину не читаю, - сказал он, возвращая книгу.
   - Зря не читаешь, придет время ислама на нашу землю, и ты пожалеешь, что не был с нами.
   - Я комсомолец, и проповедую другую религию - коммунизм.
   - У мусульманина одна религия - ислам, один закон - шариат, - сказал Мурат, перебирая четки в руках.
   - Я, между прочим, тоже обрезанный, но я предпочитаю науку, культуру, прогресс фанатичному национализму.
   - Наука одна - ислам, культура - шариат, наш коммунизм наступит, когда мы прогоним всех неверных с нашей земли, - упорно твердил Мурат.
   - Древний ты человек, - повернувшись, сказал Ахмед, не желая продолжать разговор.
   Прозвенел звонок, и Ахмед пошел к своей парте. Лешка сидел вместе с Фатимой и принципиально отвернулся от друга. Они уже две недели не разговаривали. Ахмед понимал, что потупил подло, и пытался заговорить с Лешкой, но тот грубо оборвал Ахмеда. После этого он перестал делать попытки помириться, решив, что время все поставит на свои места.
   С Муратом Лешка враждовал по поводу и без. Несколько раз они пытались подраться прямо на уроке. И лишь после того, как в школу были приглашены родители, мальчишки перестали драться, но уступать в этой войне не хотел никто.
   Лешка настойчиво готовился к поступлению в летное училище. Зная, что один из предметов, который надо сдавать, будет математика, его мать попросила Тамару Федоровну, учителя математики, позаниматься с сыном. Та охотно согласилась, и Лешка направился к ней домой повышать свой математический интеллект. Позвонив, Лешка приготовился извиняться за получасовое опоздание и уже набрал полные легкие воздуха, как дверь открылась. На пороге стояла Светка Капустина, дочь Тамары Федоровны.
   - Мама велела подождать, у нее педсовет, - важно сказала она, пропуская Лешку вперед.
   - Та-а-к, - протянул Лешка, - букварь уж как закончили изучать и сразу важничаем.
   Светка, не обращая на него внимания, спросила: - Чай будешь с вишневым или малиновым вареньем?
   - Все равно, - сказал Лешка и уселся на стул.
   Его страшно обрадовало то, что вместо нудной математики он поболтает со Светкой.
   - Вчера в кино девчонок из твоего класса видел, а ты почему не пошла?
   - Мне можно только в субботу, - тихо сказала Светка.
   - Ты что такая дикая? Твои одноклассницы уже целуются давно, а ты в кино только по субботам и на дневной сеанс.
   - А мне не хочется одной, вот если ты пригласишь?
   - Я с малолетками в кино не хожу, и вообще мне сейчас не до кино, через неделю экзамены начнутся, а потом ехать в училище поступать.
   - Мама говорила, что ты летчиком хочешь стать?
   - Готовлюсь, кнопка. Вот выучусь, а ты школу к этому времени закончишь, и возьму тебя замуж.
   Светка залилась красной краской.
   - Мне до этого еще тебя полюбить надо.
   - А куда ты денешься, вот приеду, ослеплю тебя погонами золотыми, и влюбишься ты в меня сразу.
   Светка подошла к Лешке, налила чай и сказала:
   - Если я полюблю, то не за погоны.
   В это время дверь открылась и в комнату вошла Тамара Федоровна.
   - Пируете, - сказала она, раздеваясь в прихожей.
   Светка подбежала к матери и взяла у нее сумки с тетрадками.
   - Мам, чаю выпьешь?
   - Да, дочка, налей, посижу минутку, а то на педсовете совсем голова кругом пошла. Леша, трудно тебе будет поступать, там конкурс сумасшедший, может, пока не поздно, в нефтяной институт в Грозный?
   - Тамара Федоровна, я поступлю обязательно, не в этом году, так в следующем.
   Закончив пить чай, она с Лешкой принялась восполнять пробелы в математических познаниях.
  
   ***
   Лешка с Ахмедом уезжали на второй день после выпускного бала. Провожали всем классом. Девочки в нарядных платьицах, мальчики во взрослых костюмах, дружной и шумной компанией ввалилась в здание автовокзала. Было раннее утро, и на вокзале почти не было пассажиров. Лешка с Ахмедом, еще не отрезвевшие от бурной ночи, были в центре внимания. Все старались дать им совет, как добираться, как вести себя в незнакомом городе.
   - Самое главное, Ахмед, учи хохлятский язык, а то тебя там никто не поймет, - орал подвыпивший Колька Семенов.
   - Я лучше их заставлю чеченский учить, - весело ответил Ахмед.
   Лешка шел под руку с Танькой.
   - Леш, ты мне писать будешь?
   - Письмо будет, если поступлю. Если не поступлю, приеду, зачем писать, - по-взрослому ответил Лешка.
   - Леш, ты мне пиши обязательно, я буду тебя ждать, - Таня прижалась к его плечу, - и вообще, как я буду без тебя? - в ее голосе слышалась дрожь.
   Лешка взял в руки гитару и запел:
   Когда уйдем со школьного двора
   Под звуки нестареющего вальса,
   Все дружно подхватили:
   Учитель нас проводит до угла...
  
   Девчонки пустились танцевать вальс, а мальчишки принялись хлестать из горла неизвестно откуда взявшийся портвейн.
   Автобус появился незаметно, и дружная компания вывалилась на улицу.
   Лешка с Ахмедом принялись целовать девчонок и пожимать руки парням. В автобусе они сели на разные сиденья. Посигналив, машина плавно отъезжала от перрона, и веселая компания визжала, махала, кричала на прощание одноклассникам. Сидящий у окна Лешка подумал: "Все, детство осталось на вокзале, да здравствует взрослая жизнь". И ему стало немного грустно. Через пять минут он и Ахмед спали, а автобус увозил их далеко от родных мест.
   В аэропорт Минеральные Воды прибыли как раз к регистрации рейса на самолет. Не обращая внимания друг на друга, Лешка и Ахмед поодиночке постигали премудрости авиационного перелета. Наконец они оказались внутри самолета. Волнение, страх, радость и еще много разных чувств испытывали парни. Оба первый раз готовились подняться в воздух. Как их примет небо? Преодолеют ли они страх, как справится организм с воздушными перегрузками? Все это тревожило начинающих авиаторов.
   Заняв места на противоположных бортах самолета, они украдкой наблюдали друг за другом. Теоретически Лешка знал, как будут развиваться события. Вот отъехал трап, загудела сначала одна турбина, затем вторая. Тактико-технические данные самолета Ту-134 Лешка знал хорошо и сейчас понимал, как действуют летчики. Вот двигатели вышли на режим, затем самолет вырулил на взлетную полосу, и наконец долгожданный взлет. Турбины взревели, самолет вздрогнул всей своей многотонной махиной и плавно начал разбег. Лешка украдкой посмотрел на Ахмеда. Тот сидел, напряженно смотря вперед, руки сжимали подлокотники сиденья. На лбу у него выступили капли пота. "Волнуется, - подумал Лешка, - хорошо, если бы мы вместе сидели". Он уже почти не сердился на Ахмеда, но гордость не позволяла ему первому сделать шаг навстречу.
   Самолет тем временем набирал скорость. Вот поднято носовое колесо, и наконец он оторвался от земли.
   Лешкой овладел буйный восторг. Он смотрел по сторонам и улыбался, как идиот. Рядом абсолютно равнодушные люди занимались своими делами. Лешка смотрел то на них, то в иллюминатор самолета и не мог понять, как можно оставаться равнодушным в такой момент. Состояние непонятной радости, праздника, неудержимого восторга разрывали грудь на части. Уставившись в иллюминатор, Лешка наблюдал, как самолет набирает высоту. Он то смотрел в иллюминатор, то на Ахмеда, то на пассажиров, пока наконец сидящий рядом тучный мужчина не сказал:
   - Молодой человек, вы хоть минуту можете посидеть на месте, такое впечатление, что у вас шило в одном месте.
   "Убогий ты человек, - подумал Лешка, - как можно сидеть спокойно, когда ты летишь". Уставившись в иллюминатор, он стал наблюдать за облаками. Облака были разной формы, и Лешка начал придумывать им название. Вот облако, похожее на грузовик, а вот облако - верблюд. Вот облако - труба, а это лицо старика. Внизу проплывали леса, реки. Горы сменяли равнины, а города и поселки были разбросаны бесчисленным множеством.
   Незаметно полет подошел к концу. Самолет приземлился в аэропорту. Узнав в справочном, что до города нужно ехать на автобусе, Лешка и Ахмед отправились на автовокзал. Без труда взяв билеты, они стали ожидать автобус, который должен отправиться через полчаса.
   Ахмед купил пирожок с повидлом и с равнодушным видом жевал около колонны. Лешка сидел на чемодане в стороне и наслаждался любимым шоколадным мороженым в вафельном стаканчике. На улице стояла жара, и люди старались укрыться в тени деревьев. Лешка хотел было перебраться под дерево на другой стороне перрона, но увидел, как к Ахмеду подошли два парня.
   - Здоровеньки буллы, хлопец, звыдкиля будешь? - спросил долговязый.
   Ахмед, не поняв, что от него хотят, протянул руку и представился: - Ахмед.
   - То-то я бачу, шо ты не здешний, - вступил в разговор второй.
   - Я еду поступать в летное училище, - добродушно ответил Ахмед.
   - Послухай, хлопец, у меня за углом машина стоит, аккумулятор совсем сел, не поможешь толкнуть?
   - Конечно, помогу, какой разговор, - Ахмед поставил вещи поближе к сидящей бабушке: - Присмотрите, пожалуйста.
   И они втроем отправились за угол автовокзала. Когда они зашли за угол, к ним подошли еще трое парней. Все они плотным кольцом окружили Ахмеда.
   - Что, черномазенький, денег много везешь собой?
   - Вы что, ребята, не валяйте дурака, я сейчас позову милицию.
   - А вот этого делать не надо, - долговязый достал финку и ткнул ею Ахмеду в бок.
   Двое парней взяли Ахмеда под руки, а третий принялся обыскивать его карманы.
   Лешка видел, как Ахмед пошел с парнями за угол и, почувствовав неладное, тоже отправился следом. За углом он увидел, как обыскивали Ахмеда. Заметив нож, Лешка без промедления бросился на бандитов. Подбежав к долговязому, он схватил его руку, в которой был нож, и с силой ударил второй рукой ему прямо в лицо. Долговязый упал, и Лешка, завернув руку другому хулигану, коленом ударил под дых. Тот тоже оказался на земле. Ахмед, тем временем, пяткой сильно ударил по ступне держащего его парня так, что тот взвыл и запрыгал, корчась от боли. Двое других, видя такой расклад, бросились бежать. Не дожидаясь, пока придут в себя нападавшие, Лешка и Ахмед быстро вернулись на перрон. На их счастье к перрону подошел автобус. Прихватив свои вещи, друзья заняли места рядом друг с другом. Совсем скоро автобус увозил их от опасного места.
   - Спасибо, брат, - Ахмед протянул Лешке руку.
   - Заметано, - Лешка пожал протянутую руку.
   Ахмед полез в карман.
   - Бумажник все-таки вытащил, сука, - зло сказал он.
   Лешка достал свой, пересчитал, оказалось тридцать рублей. Отсчитав пятнадцать, он протянул деньги Ахмеду.
   - В училище не помрем, а вот на обратную дорогу не хватит, придется поступать.
   - Спасибо, Леш, я тебе этого никогда не забуду.
   Дальше дорога оказалась веселей. Друзья наперебой делились впечатлениями от полета, вспоминали оставшихся одноклассников. Незаметно автобус прибыл в город.
   Троллейбус второго маршрута доставил их к проходной летного училища. Подойдя к воротам, они увидели в курилке абитуриента.
   - Привет, что сидишь, не берут? - спросил Лешка.
   - Сейчас тринадцатую группу набирают, надо переждать.
   - Какая разница, раньше сядешь, раньше выйдешь, - пошутил Ахмед.
   - Тринадцатое число в авиации несчастливое, колхоз! Такие вещи знать надо, -ответил незнакомец.
   - Это другое дело, я Лешка, а он Ахмед, мы из Чечни, - представился Лешка.
   - Михаил Мишин, сын полей.
   - Это как? - не понял Ахмед.
   - Отец военный, мотаемся по стране, за десять лет одиннадцать школ.
   В это время мимо них прошел военный, ведя за руку мальчишку, как они.
   - Детский сад, - сказал Лешка, - хотя уже, наверное, курсант.
   Подождав еще с полчаса, Мишка ушел на разведку.
   - Все, пора, четырнадцатая пошла.
   И друзья отправились через проходную.
  
  
   ***
   - Рота, сорок пять секунд, подъем.
   Резкая команда подбросила Лешку с постели. Быстро соскочив, на ходу одевая спортивные штаны и спортивные тапочки, он старался первым встать в строй. Рослый сержант ходил вдоль кроватей, подгоняя неуклюжих абитуриентов. Проведя короткий инструктаж, сержант повел роту на зарядку.
   Началась новая жизнь с непонятными законами и порядками.
   - Я вчера расписание видел, сегодня начинаем медкомиссию проходить, - сказал Мишка.
   - Говорят, режут здесь по-черному, - вздохнул Ахмед.
   - Самое главное не дрейфь, тогда все получится, - поддержал разговор Лешка.
   Ровно в девять они уже стояли в госпитале, раздетые по пояс.
   Начался обыкновенный поход по кабинетам. Тучный парень, судя по говору, белорус, волнуясь, лез ко всем с расспросами, где какой врач и что делают в кабинете.
   - Слышь, друг, сейчас очереди нет к окулисту, - парень в тельняшке обратился к белорусу. - Перед тем, как туда войти, разденешься до трусов, а как войдешь в кабинет, сразу снимай трусы, наклонись и раздвинь ягодицы, будут проверять геморрой.
   Доверчивый парень разделся и вошел в кабинет окулиста. Через минуту раздался крик врача:
   - Наберут в армию извращенцев!
   Из кабинета пулей вылетел белорус, на ходу натягивая трусы. Следом вышла врач, девушка лет двадцати пяти.
   - Последний раз говорю, - строго обратилась она к абитуриентам, - ко мне раздеваться не надо, я проверяю зрение.
   Бедный абитуриент, красный как вареный рак, спешно натягивал непослушные брюки. Находящиеся рядом мальчишки умирали от хохота. А через минуту вместе со всеми смеялся и разыгранный белорус.
   - Ну сколько можно проверять, - возмутился Ахмед, - дома проверяли, в Грозном проверяли, сейчас еще и здесь проверяют.
   - Хотя и дома проверяли, но многих срежут здесь, - ответил с вздохом Мишка, дожидаясь своей очереди.
   Врачи придирались к любым мелочам, казалось, здесь набирали не в авиацию, а в космонавты. Отбор был очень пристрастным, и Лешка видел, как со слезами на глазах многие абитуриенты покидали стены заветного училища. Два дня сильного волнения, и счастливые Мишка, Лешка и Ахмед, прошедшие медкомиссию, делились впечатлениями.
   - Клянусь мамой, - горячо говорил Ахмед, - никогда в жизни я так не волновался.
   - Ты только не переволнуйся раньше времени, впереди еще профессиональный отбор и экзамены, - сказал Мишка.
   - Что еще за профессиональный отбор, нам про него ничего не говорили, - спросил Лешка.
   - Нас будут проверять на пригодность в авиации, короче говоря, сможем мы летать или нет. Всего четыре группы профессионального отбора, первая - это, считай, ты поступил, вторая - надо сдать хорошо вступительные экзамены, третья - надо иметь хорошую волосатую лапу, ну а четвертая - это только в технари.
   - Слушай, ну а как подготовиться к этому профотбору?
   - А никак не подготовишься, тесты постоянно меняют, да и держат в секрете.
   - Слушай, Мишка, откуда ты все знаешь? - спросил Ахмед.
   - Ребята, я вырос в авиационном гарнизоне, среди летчиков, и отец у меня сейчас командир полка.
   - Что же ты молчал, дурилка ты картонная, выходит, ты из блатных?
   - Тебе бы такой блат, батя позвонил знакомому преподавателю и сказал, если буду бульбы пускать, чтобы гнали меня в три шеи.
   - Ладно, пацаны, давайте спать, завтра тяжелый дань, надо выспаться, - Лешка укрылся с головой, и через минуту дружная троица мирно сопела под одеялами.
   Следующая неделя выдалась действительно очень тяжелой. Бесконечные тесты на сообразительность, умение действовать в экстремальной ситуации, проверки на честность и многое другое вымотало ребят так, что когда профессиональный отбор был пройден, казалось, сил на экзамены уже нет.
   В конце недели друзья сидели в актовом зале и ждали результатов профотбора.
   Все были взволнованы, потому что результаты профотбора имели решающее значение при поступлении. Наконец вышел седой полковник и, раскрыв журнал, сухим голосом начал сообщать результаты профотбора. Первой была фамилия Мишки, он прошел по второй группе, большая радость ждала Лешку - первая группа, и когда дошла очередь до Ахмеда - третья группа.
   - Не дрейфь, Ахмед, с третьей группой тоже поступают, надо хорошо сдать экзамены, - успокаивал друга Мишка.
   - Нет, ребята, все, мне надо собирать чемодан, - тихим голосом ответил Ахмед.
   - Ты что раскис раньше времени, - взорвался Лешка, - еще не вечер, мы еще поборемся.
   - Хорошо тебе, ты уже, считай, в училище, - со слезами на глазах сказал Ахмед.
   - Ладно, не умирай раньше срока, пошли лучше на ужин, - Мишка обнял Ахмеда за плечи, и все трое направились в летную столовую.
   На следующий день сдавали физическую подготовку. Для троих друзей это было несложно. Получив законные пятерки, мальчишки начали готовиться к теоретическим экзаменам.
   - Слушай, Ахмед, ты что по ночам делаешь? - спросил Мишка, жуя котлету в столовой.
   - К экзаменам он готовится, ему отступать некуда, - ответил за него Лешка.
   - Я дал слово, что сдам все на пятерки, - хмуро сказал Ахмед.
   - Сегодня я списки смотрел, в каждой группе осталось по пять-шесть человек, - сказал Мишка.
   - Получается, что уже почти тысяча человек отсеялась, - подсчитал Лешка.
   Они вышли на улицу и сели в курилку. Мишка достал пачку "Стюардессы" и протянул мальчишкам. Лешка взял сигарету и по-взрослому закурил. Закашлявшись, он сплюнул и выбросил сигарету в урну.
   - Гадость, как ты ее сосешь? - посмотрел он на Мишку.
   - С восьмого класса сосу, надоела эта дрянь, а бросить уже не могу.
   Мимо прошел генерал с абитуриентом.
   - Вот таких наберут, - зло сказал Ахмед.
   - Полеты начнутся, такие сами уйдут, - ответил Мишка.
   - Ладно, пойдем на построение, не хватало еще проблем с сержантом, - сказал Лешка.
   На следующий день сдавали физику устно. Лешка вошел в числе первых, надеясь вытащить удачный билет. Войдя в кабинет, он доложил:
   - Абитуриент Понамарев прибыл для сдачи экзамена.
   За столом сидели три важных преподавателя: два мужчины лет по шестьдесят и молоденькая женщина двадцати пяти лет. Судя по животу, она была как минимум на восьмом месяце беременности.
   Лешка взял билет и обмер: ни один из вопросов он не знал. Медленно он прошел к свободному столу, сел на стул и тупо уставился в билет.
   "Все, это конец, - подумал Лешка, - как глупо прокололся". Первая группа профотбора вскружила голову, и к физике он подготовил только первые десять билетов, надеясь, что хотя бы один вопрос ответит, и тройка ему обеспечена. Но закон подлости сработал, и над Лешкой нависла реальная угроза уехать домой. Сердце отдавало каждым ударом в висок. В глазах стояла пелена. Ни о какой собранности не могло быть и речи. На глаза навернулись слезы. Лешка попытался взять себя в руки. Так, надо вспомнить, мы же это проходили в школе. Но мысли окончательно разбежались. Подошло время отвечать, а Лешка все еще сидел на месте. Тут с места поднялась женщина и потихоньку подошла к Лешке.
   - Ну что, Понамарев, пора идти отвечать, - сказала она тихо.
   - Я забыл, - сумел выдавить Лешка из себя, - мне надо обязательно поступить, помогите мне, пожалуйста.
   - Так, давай, дружок, вспоминай восьмой класс, там еще есть такая формула, - и преподаватель написала в Лешкиной тетради две формулы.
   У него сразу наступило просветление, и он вспомнил ответ на билет.
   Две-три наводящие подсказки, и Лешка вспомнил ответ и на второй вопрос.
   - Давай, Пономарев, иди отвечать.
   Изо всех сил Лешка пыжился выжать из себя как можно больше слов по теме. Но, видимо, даже подсказка преподавателя немного дала ему. Когда Лешка отвечал, он услышал тихий вопрос одного из мужчин, обращенный к молодой женщине:
   - Это ваш знакомый?
   - Да, - коротко ответила она, и этот ответ обеспечил Лешке тройку.
   Когда Лешке объявили отметку, от радости он подпрыгнул и с такой благодарностью посмотрел на свою спасительницу, что та невольно улыбнулась. Больше он не видел эту женщину никогда, и для него на всю жизнь осталась загадкой - почему она ему помогла. Незнакомая женщина фактически решила его судьбу.
   Из кабинета Лешка выбежал вприпрыжку, друзья решили, что он получил пятерку, но когда узнали, то Ахмед спросил:
   - Не понимаю твоей радости, получил тройку, а радуется, как будто докторскую диссертацию защитил.
   - Пацаны, я был на грани смерти, я чудом сдал этот экзамен, если бы не беременная женщина, то я бы сейчас уже собирал чемодан домой.
   - Ладно, поздравляем, - сказал Мишка, - пойдем, Ахмед, у нас еще все впереди.
   И они отправились сдавать физику. Мишка получил четверку, а Ахмед - пять.
   Следующие экзамены сдали без приключений, и только на последнем, сочинении, Ахмед получил тройку. Для него это было настоящей трагедией.
   - Надо что-то делать, - сказал Мишка, - при третьей группе профотбора это билет домой.
   - Мишка, давай к твоим связям обратимся, авось помогут, - предложил Лешка.
   - Ладно, пошли, за себя бы не попросил, а за друга - сам Бог велел.
   И они втроем отправились в учебный корпус искать Мишкиного знакомого. Знакомый отыскался очень быстро, им оказался сослуживец отца по Западной группе войск, дядя Коля.
   Увидев Мишку, он страшно обрадовался.
   - Миша, а я все жду, когда ты пожалуешь?
   - Дядь Коль, я вообще хотел после поступления зайти к вам в гости, но нужда заставила сделать это раньше. Мой друг сдал профотбор по третьей группе и вчера получил тройку, хотя по остальным предметам пятерки, а это верное отчисление. Подскажите, что делать.
   - Да, задача сложная. Была бы двойка и первая группа, было бы проще. А сейчас вам надо обращаться к начальнику училища, чтобы он разрешил пересдачу с другой группой.
   - Да как к нему попасть, сейчас вступительные экзамены, и он от всех скрывается, все к нему со своими проблемами идут, - сказал Мишка.
   - Я вижу только этот путь, - сказал Мишкин знакомый, давая понять, что разговор закончен.
   После отбоя друзья обсуждали план действий.
   - Пацаны, у меня есть идея, - заговорчески прошептал Лешка, - завтра ты, Ахмед, обратишься к генералу прямо на улице.
   - Это как? - не понял Ахмед
   - А так, генерал пойдет на обед, мы его подкараулим около летной столовой, и ты убедительно попросишь разрешить пересдачу.
   - Бредовая идея, - сказал из-под одеяла Мишка, - он тебя пошлет куда подальше.
   - У тебя другие варианты есть? - спросил Лешка.
   - Вариант один - приезжать на следующий год.
   - Иди ты со своим советом, - почти крикнул Мишке Ахмед, - я пойду завтра к генералу.
   - Мужики, имейте совесть, нам завтра экзамены сдавать, - зашумели с соседних коек.
   - Ладно, спим, утро вечера мудренее, - мудро сказал Мишка, и друзья заснули.
  
  
   ***
   На следующий день в семь часов утра друзья сидели в кустах около летной столовой.
   - Ахмед, ты только по-военному, строевым шагом, генерал это любит, - шепотом советовал Мишка,
   - Ты обязательно скажи, что у тебя дед Герой Советского Союза, - подсказал Лешка.
   Долго ждать не пришлось. Ровно в семь пятнадцать генерал подъехал на машине к летной столовой. Ахмед рванулся было к генералу, но Лешка его остановил.
   - Подожди, пусть поест, после обеда человек добрее.
   Ждать пришлось недолго. Начальник училища вышел из летной столовой и направился к машине.
   Тут из кустов пулей вылетел взволнованный Ахмед и, громко стуча туфлями по асфальту, изображая строевой шаг, направился к генералу. От неожиданности генерал опешил. Адъютант бросился наперерез Ахмеду, но быстро пришедший в себя генерал жестом остановил его.
   - Товарищ генерал, разрешите обратиться, абитуриент Шарипов, - громко отчеканил Ахмед.
   Начальник училища, видимо, и правда подобрел после завтрака. - Обращайся, - сказал он.
   - Товарищ генерал, я сдал профотбор по третьей группе, все экзамены на пятерки, а вот сочинение написал на тройку. Если я не поступлю, меня дед домой не пустит, он у меня Герой Советского Союза, - отчеканил скороговоркой Ахмед.
   Генерал подумал и через некоторое время спросил: - Как, говоришь, твоя фамилия?
   - Шарипов, - громко ответил Ахмед.
   - Садись в машину, поедешь со мной, - коротко сказал генерал.
   Дверь машины захлопнулась, и машина резко тронула с места.
   Все произошло так быстро, что Мишка с Лешкой еще некоторое время сидели молча, не понимая, что произошло.
   Первым пришел в себя Мишка.
   - Ты знаешь, мне кажется, Ахмед первым из нас станет курсантом.
   - Это еще почему?
   - Дурилка ты картонная, у него же туз козырный в колоде - дед Герой Советского Союза. С такой биографией возьмут без экзаменов.
   Ахмед появился через час. Лешка с Мишкой сидели в казарме, ожидая результатов мандатной комиссии, которая должна быть только через день. Они разом подскочили и одновременно спросили: - Ну что?
   Ахмед расцвел улыбкой и громко заорал: - Поступил!!!
   Друзья бросились к нему и стали наперебой спрашивать, что было дальше.
   Успокоившись, Ахмед стал важно рассказывать.
   - Приехали в штаб училища, зашли в кабинет. Генерал вызвал какого-то полковника и как начал его драть за то, что он не знает, что в училище поступает внук Героя Советского Союза. Минут десять полковник стоял по стойке смирно, пока его отчитывал генерал. Вышли из кабинета, полковник еще пять минут пот со лба вытирал. Затем привели меня в какой-то кабинет, нашли мое личное дело и сказали, что я зачислен.
   - Ну, ты везун, - сказал Мишка, - благодари своего деда.
   Друзья еще долго обсуждали поступление Ахмеда, искренне радуясь за товарища.
  
  
   ***
   Наконец настал день мандатной комиссии. Хотя у Лешки и Мишки были все шансы для поступления, они очень волновались. Всех абитуриентов построили на плацу и ждали начальника училища со списками поступивших. Минут через десять появился начальник училища вместе с помощниками. Приняв доклад старшего офицера, он коротко приказал помощнику:
   - Зачитайте списки поступивших.
   Выйдя на середину, помощник начал читать фамилии счастливчиков. Мишка стоял спокойно, а Лешка вертелся от нетерпения.
   - Леш, ты стой спокойно, а то пропустишь свою фамилию, - сказал Мишка.
   В это время офицер назвал Мишкину фамилию. Лешка застыл как струна. Казалось, все звуки вокруг пропали, и остался только голос офицера, читающего приказ.
   И, наконец, ...Понамарев... Слезы радости мешали Лешке смотреть. Ему стыдно было вытереть слезы, а они как назло текли по его щекам.
   - Возьмите себя в руки, товарищ курсант, - сказал Мишка, а у самого рот до ушей.
   Офицер закончил читать, и наконец прозвучала долгожданная команда - разойдись. Счастливые парни кинулись обнимать друг друга. Впереди их ждала новая, взрослая жизнь, полная приключений. Впереди трудная работа, победы и поражения, боль расставаний и радость встреч. Но это впереди, а сейчас безграничная радость и ликование. И название всему этому - счастье, когда все другое отодвигается на второй план и теряет свое значение, когда земля уплывает из-под ног, к горлу подкатывает комок и слезы на глазах. Это победа, к которой долгий и трудный путь, тяжелый труд и волнения. Это была первая Лешкина победа в жизни. В этот момент он понял, что вся его жизнь будет состоять из стремления к победам, и ради таких побед стоит проходить трудный путь. Он понял, что смысл жизни в стремлении к поставленной цели, достигая которую ты ставишь себе новую цель, и так до тех пор, пока река времени не остановит свой ход.
  
  
   ***
   Рота курсантов строевым шагом с песней подошла к казарме.
   - Равняйсь, смирно, - прозвучала команда старшины, - Понамарев, Шарипов и Мишин - на кухню чистить картошку, остальным подшивать воротнички. Вольно, разойдись.
   Мальчишки уже почти месяц постигали трудную науку армейской жизни. С утра до вечера они изучали устав, ходили строевым шагом и пели строевые песни. Все это называется курс молодого бойца. Через два дня, в воскресенье, молодые курсанты будут принимать присягу. К этому торжественному событию готовились все: курсанты, преподаватели, командиры.
   - Мишка, а когда ты решил стать летчиком? - спросил Ахмед, шагая с парнями в столовую чистить картошку.
   - Никогда, я им всегда хотел быть. Разве может сын летчика хотеть быть танкистом? Когда живешь в авиационном гарнизоне и видишь, как вся жизнь подчинена только одному - полетам, тогда других профессий просто не существует.
   - Счастливый ты, Миха, - сказал Лешка, - вся жизнь среди самолетов. А я первый раз живьем самолет увидел, когда ездили траву убирать на аэродроме.
   - Еще насмотришься, - ответил Мишка.
   Подойдя к столовой, мальчишки увидели прапорщика Коцюбу, заведующего солдатской столовой. Он был такой круглый, что китель не застегивался у него на груди. Стоя на крылечке солдатской столовой, он объедал остатки мяса с большой кости. Дело в том, что любимым занятием прапорщика Коцюбы было выловить из чана, где готовилось первое блюдо, большую кость и поедать остатки мяса на ней. За это курсанты прозвали его "прапорщик Мосол". Он стоял спиной к подходившим курсантам и так был увлечен поеданием мяса, что не заметил подошедших.
   - Товарищ прапорщик, курсанты Понамарев, Шарипов и Мишин прибыли в ваше распоряжение, - громко доложил Мишка.
   От неожиданности прапорщик выронил кость из рук.
   - Ну что ж ты так кричишь, видишь, что натворил, - сказал он, поднимая запачкавшуюся кость, - не надо так кричать, - тихим, спокойным, голосом выговаривал он Мишке. - Идите чистить картошку, знаете где, - сказал он, обтер рукой прилипший песок к кости и принялся продолжать свое любимое занятие дальше.
   Мальчишки уже не раз были здесь и сразу же принялись за дело, надеясь закончить пораньше. Им предстояло втроем начистить полную ванну картошки. Обычно они управлялись часам к двум ночи. Болтая о жизни, рассказывая всякие байки, они продолжали наполнять ванну картошкой.
   Когда она была наполнена наполовину, вдруг зашел дневальный из казармы и сказал, обращаясь к Лешке:
   - Понамарев, к тебе мать приехала, на КПП ждет.
   От неожиданности Лешка подпрыгнул на месте. Эта новость прозвучала как гром среди ясного неба, как выстрел дальнобойного орудия, она на время оглушила Лешку, даже слегка контузила его.
   - Как приехала, она ведь ничего не писала, - растерянно промямлил он.
   - Ты что глупые вопросы задаешь, дуй на КПП, а я с Мишкой дочищу картошку, - сказал Ахмед.
   Лешка бросил нож и побежал на КПП. Он бежал, и тяжелые сапоги громко стучали по асфальту. Ремень ерзал по худому телу, а пилотка по лысой голове. Кормили в столовой неплохо, но после домашних харчей Лешка сбросил несколько килограммов и сейчас был немного похож на узника концлагеря. Подбежав к КПП, он увидел в курилке мать, которая сразу поднялась ему навстречу. Лешка был такой худой и лысый, что Надежда невольно расплакалась.
   - Мам, ну ты что, перестань, у меня все нормально.
   - Какой же ты худой, сынок, - проговорила она сквозь слезы.
   - Мам, это от режима, сначала мы худеем, а потом будем набирать вес.
   Они сели на лавку, и мать стала доставать из сумки гостинцы. Это были груши, сливы, яблоки из своего сада, домашняя курица, обильно пахнувшая чесноком, пирожки с повидлом.
   У Лешки от вида и запаха домашней еды наступило легкое головокружение и засосало под ложечкой. Он хватал все подряд, грушу, сливу, курицу, пирожок и запихивал себе в рот. Видя, с какой жадностью ест ее сын, женщина не могла сдержать слез.
   - Сынок, не торопись, подавишься, - сказала она.
   - Мам, я чистил картошку, а мне говорят, что ты приехала. Почему не предупредила? - с полным ртом пытался говорить Лешка.
   - Сынок, я все бегом, бегом, даже телеграмму дать не успела.
   - Мам, а мы уже на аэродроме были, самолеты видели, там курсанты четвертого курса на них летают. А сразу после присяги у нас парашютные прыжки будут, мы уже наземную подготовку проходим. А еще после присяги в караул начнем ходить, мы уже устав учим.
   Лешка говорил взахлеб, одновременно набивая себе рот едой. Мать смотрела на него, и слезы катились у нее по щекам. Ей никак не верилось, что ее мальчик, ее Лешенька уже взрослый, что скоро ему доверят автомат, и он будет прыгать с парашютом. Ей казалось все это ужасно опасным, и она даже пожалела, что не отговорила сына от этого училища. Но в глубине души она гордилась, что ее Лешка поступил и скоро будет летчиком. Она вспомнила, как знакомая почтальонша позвонила ей в библиотеку и заорала в трубку: - Надя, Надя, твой телеграмму прислал, поступил он, представляешь, летчиком будет. А ведь из нашего поселка еще никто не поступал. Радость-то какая, мне из Грозного диктуют телеграмму, а я не пойму, какая фамилия, а когда текст прочитала, что в летное училище поступил, сразу поняла - твой.
   Она еще что-то говорила, но Надежда ее не слышала. Огромное напряжение, которое давило на нее весь месяц, отступило, и ей стало так легко, так радостно на душе, что она встала из-за стола, расправила платок на плечах, и тихо напевая мелодию кадрили, пошла в пляс по библиотеке. Единственная посетительница, учительница литературы Зоя Петровна, ошалело зашептала:
   - Надя, что с тобой, Надя, тебе нехорошо?
   - Потупил, поступил, - нараспев затянула Надежда, притоптывая каблуком.
   - Кто? Лешка поступил?
   Она соскочила с места и принялась поздравлять Надежду, говоря, какая приятная новость и честь для школы.
   Вспоминая это, Надежда невольно улыбнулась, подкладывая сыну очередную вкуснятину. Скоро Лешка насытился и вспомнил своих друзей.
   - Мам, ты мне дай немного курицы да фруктов, я пацанам отнесу, они там за меня картошку чистят.
   Они еще посидели немножко, и вскоре сын заторопился к товарищам. Взяв сумку с гостинцами для друзей, Лешка пошел в столовую, а Надежда отправилась в гостиницу.
  
  
   ***
   В воскресенье весь первый курс, переодетый в парадную форму, стоял на плацу. Ровно в десять часов подошел начальник училища, и командир батальона скомандовал:
   - Батальон, равняйсь, смирно. И, красиво чеканя шаг, подошел к начальнику училища.
   - Товарищ генерал, курсанты первого курса для принятия присяги построены. Командир батальона полковник Балашов.
   Начальник училища повернулся к курсантам и поприветствовал их:
   - Здравствуйте, товарищи курсанты!
   Лешка стоял, вытянувшись, как струна. Ему казалось, что все смотрят только на него.
   - Здравия желаем, товарищ генерал, - прогремел строй.
   Начальник училища выступил с короткой речью, после чего прозвучала команда приступить к принятию присяги.
   Лека стоял в строю ни жив, ни мертв. Все тело было напряжено. Больше всего он боялся забыть слова присяги. Наконец прозвучала команда:
   - Курсант Понамарев, выйти из строя для принятия присяги.
   Лешка строевым шагом вышел на середину строя.
   - Я, гражданин Советского Союза...
   Казалось, знакомые слова зазвучали по-другому. Лешка вдруг почувствовал себя взрослым. Вдруг понял, что автомат в его руках настоящий, что священные слова военной присяги обязывают его отдать жизнь за свой народ, за свою мать, отца, брата Кольку. И от всего этого его голос становился тверже, слова резче. Закончив чтение присяги, Лешка встал в строй.
   - Ну, ты герой, как по телеку диктор выступал, - шепнул стоящий сзади Ахмед.
   Он пропустил слова Ахмеда мимо ушей, стараясь отыскать в толпе мать.
   Наконец он увидел ее. Мать стояла такая одинокая, маленькая, что казалось, толпа раздавит ее.
   Наконец прозвучала долгожданная команда: разойдись, и Лешка бросился к матери.
   Получив положенные поздравления, курсанты с родителями направились через проходную в город. Лешка и Ахмед, радостные, шли рядом с Надеждой, козыряя налево и направо проходящим офицерам.
   - Лешенька, а у меня через час автобус, - дрогнувшим голосом сказала мать.
   - Как автобус? Почему так скоро? - удивленно спросил Лешка?
   - Ребята, пойдемте, присядем, - Надежда свернула в сквер.
   Увидев свободную скамейку, она села.
   - Сядьте, ребята, - каким-то глухим голосом сказала мать. - Леш, две недели назад умер папа.
   Лешка тупо уставился на мать, горло перехватил спазм, на глазах навернулись слезы.
   - Что случилось, почему так неожиданно, почему похоронили без меня? - почти прокричал Лешка.
   - Лешенька, у него случился инсульт, умер он сразу. Как я могла сказать тебе, ведь ты сдавал экзамены, - ответила Надежда, вытирая платком слезы.
   Ахмед обнял Лешку за плечи, и мальчишки заплакали. Надежда не стала им мешать. Успокоившись, Лешка сказал: - Мам, надо идти, а то не успеем на автобус.
   - Какая несправедливость, ведь он так мечтал о том времени, когда Лешка станет курсантом, - тихо сказал Ахмед.
   - Я верю, он знает об этом, - ответила Надежда.
   Подавленные, они пришли на вокзал, который находился недалеко от училища. Автобус уже стоял на перроне.
   - Ладно, ребята, давайте прощаться, - Надежда расцеловала обоих и села в автобус.
   В автобусе она молча смотрела в одну точку, и по ее щекам текли слезы.
   - Вам нехорошо? - спросила сидящая рядом украинка.
   - Сейчас все пройдет, - отрешенно сказала Надежда и незаметно для себя рассказала посторонней женщине все, что наболело в ее душе. И, как часто бывает, соседка поделилась своим. В общем, когда подъезжали к городу, они болтали как старые подруги. От этого разговора им обеим стало легче. Совсем немного бывает нужно иногда человеку - только чтобы его выслушали. И зачастую хороший собеседник бывает лучше доктора.
  
  
   *** После принятия присяги у курсантов начались трудные и напряженные дни. Каждый день подъем в шесть тридцать, утренняя зарядка, занятия в учебно-летном корпусе, строевая подготовка и еще много нового и интересного. Конечно, самым ярким событием были прыжки с парашютом.
   Позади наземная подготовка и вот наконец долгожданная команда: - Рота, подъем, через тридцать минут отъезд на аэродром.
   Мальчишки соскочили с кроватей, как будто не спали.
   - Миха, в общем, мы договорились, первый будешь прыгать ты, затем Ахмед и потом я, - сказал Лешка, наматывая портянку на ногу.
   - Ребята, если хотите, я первым пойду, - Ахмед вопросительно посмотрел на Мишку.
   - Не кипятись, - важно ответил Мишка, - у меня уже есть три прыжка, а вы еще салаги необкатанные.
   Дело в том, что Мишка еще в десятом классе занимался в парашютной секции и успел сделать три прыжка с парашютом. И поэтому он немного важничал.
   - Миш, ты только не забудь, когда приземлишься, кричи, чтобы я ноги вместе перед приземлением держал, - попросил Лешка.
   - Ага, пацаны, а вы потом мне кричите, - добавил Ахмед.
   Курсанты организованно выходили из казармы и садились в военные грузовики.
   Аэродром находился недалеко, и уже через сорок минут начинающих парашютистов инструктировал майор парашютно-десантной службы.
   - Товарищи курсанты, предупреждаю, кто не прыгнет, автоматически отчисляется из училища. Я прошу вас запомнить три вещи: первое - при выходе из самолета руки держать на запасном парашюте; второе - после открытия купола осмотреть его на отсутствие перехлеста строп; третье - при приземлении держать ноги вместе, чтобы приземление происходило на две ноги.
   Чем ближе было начало прыжков, тем больше чувствовалась напряженность у курсантов. Даже Мишка, который уже прыгал с парашютом, нервно похрустывал костяшками пальцев.
   - Леха, если я остановлюсь перед дверью, ты меня пни посильнее, - шепотом попросил Ахмед.
   - Ты, главное, руки на запаске держи, тогда нечем будет за проем двери хвататься, - ответил Лешка.
   Наконец инструктаж закончился, и курсанты надели парашюты.
   Друзья попали в первую группу. Построившись по двое, курсанты побежали к самолету, который стоял с работающим двигателем.
   Лешка бежал, согнувшись под тяжестью парашюта, подчиняясь стадному чувству. Волнение достигло предела, и мысли перепутались в голове. Он старался не забыть порядок действий.
   "Так, первое, руки на запаске, затем купол", - думал он.
   Группа добежала до самолета и по команде инструктора стала занимать места по весу, вначале тяжелые, затем более легкие. Мальчишки заняли свои места и пристегнули карабинчики парашюта к тросу самолета. Самолет, ревя двигателем, стал выруливать на взлетную полосу.
   Напряжение достигло апогея. Мишка наклонился к Ахмеду и что-то сказал. Но из-за гула двигателя он ничего не услышал. Лешка тоже что-то прокричал Мишке, хотя не было слышно даже своего голоса.
   Наконец короткий взлет, и "Аннушка" стала медленно набирать высоту. Друзья продолжали что-то кричать друг другу, отвлекая себя от предстоящего прыжка. Самолет сделал два круга над аэродромом, выбирая место для начала десантирования. Вдруг загорелась красная лампочка "приготовиться". Инструктор открыл дверь. Кабина наполнилась ветром. Лешка украдкой взглянул в открытый проем. Сердце заколотилось, рука вцепилась в сиденье.
   В проеме двери все казалось неестественно нарисованным. Какие-то лоскутки разноцветные полей и лесов, домики, как спичечные коробки, голубая лента реки. Инструктор кивнул помощнику, и тот выбросил в открытый проем двери Ивана Ивановича (мешок с песком для пристрелки). Майор высунулся в открытый проем почти на полкорпуса, и от этого у Лешки от страха засосало под ложечкой. Наконец самолет лег на нужный курс, и загорелась зеленая лампочка.
   Инструктор жестом скомандовал всем встать. Лешка с трудом стоял на ногах, то ли от страха, то ли от болтанки. Майор нарочно загородил собой проем двери, чтобы хоть как-то успокоить курсантов. И вот он делает шаг в сторону. Первый стоит Мишка. Инструктор положил ему руку на плечо и кивком дал команду прыгать, а сам сильным толчком практически вытолкнул его. Следующим к двери подошел Ахмед, и вот мгновение, и он скрылся в проеме. Лешка подошел, стараясь не смотреть вниз. Он ничего не успел сообразить, как сильная рука инструктора вытолкнула его из самолета. Лешка зажмурил глаза, мысль была парализована, руки вцепились в запасной парашют.
   И неожиданно резкий рывок за шиворот. Лешка открыл глаза, и первое, что он увидел, были его сапоги. От рывка ноги так высоко подлетели, что оказались перед глазами. Первое время он спускался на парашюте, вцепившись в запаску, боясь расцепить руки. Наконец самообладание начало потихоньку возвращаться к нему, и он начал осматриваться.
   Господи, как страшно, была его первая мысль, ему даже показалось, что от страха застучали зубы. Мало-помалу он начал осматриваться.
   Вдруг он услышал голос Ахмеда: - Мамочка, я лечу! Он орал, как бешеный. Но это был уже крик восторга. Ахмед опускался метрах в ста.
   - Эй, посмотри, я рядом, - заорал Лешка.
   - Леха, Леха, это же кайф, - услышал он от Ахмеда.
   Лешка отпустил запасной парашют и поудобней уселся в подвесной системе парашюта. Он начал потихоньку осваиваться. Осмотрев купол и убедившись, что с ним все в порядке, Лешка для уверенности попрыгал в подвесной системе. Страх исчез окончательно. Лешка осмотрелся вокруг. Господи, какая красота. И он запел. Ахмед услышал и стал ему подпевать. Они скорее орали, а не пели. Тут Лешка вспомнил, что надо готовиться к приземлению.
   - Ахмед, развернись против ветра, - прокричал он другу и сам тоже стал разворачиваться.
   - Леха, не забудь: ноги вместе, - услышал он в ответ.
   Земля приближалась, и мальчишки сосредоточились, готовясь к приземлению.
   Лешка приподнялся в подвесной системе, ноги вместе, взгляд вперед.
   Вот уже верхушки деревьев, через мгновение удар о землю, и Лешка повалился на бок.
   Купол медленно обмяк и накрыл собой парашютиста. Мгновенно вскочив на ноги, Лешка выбрался из-под купола и огляделся вокруг.
   Мишка уже заканчивал собирать купол парашюта, Ахмед тоже. Лешка принялся укладывать парашют в парашютную сумку. Уже через несколько минут мальчишки волокли сумки с парашютами на старт, весело делясь впечатлениями от прыжков.
   - Клянусь мамой, я в жизни ни чего подобного не испытывал, - увлеченно говорил Ахмед.
   - А я вначале чуть в штаны не наложил, а потом прошло, - признался Лешка.
   Один лишь Мишка молчал, улыбаясь себе под нос.
   - Я завтра письмо домой напишу, - гордо сказал Ахмед.
   - Ага, и, конечно, напиши, как без парашюта приземлился и как двоих в воздухе спас, - съязвил Мишка.
   - Слушай, не надо мне это поганое письмо вспоминать, ну соврал я тогда в письме, что за хорошую стрельбу грамоту от начальника училища получил, вы мне теперь до конца моих дней будете помнить? - вспылил Ахмед.
   - Ты в следующий раз, когда будешь сочинения писать домой, меня предупреждай, а то опять мать мне будет глупые вопросы задавать, - ответил Лешка.
   Вскоре прыжки закончились, и курсанты отправились в столовую на завтрак.
   Проходя мимо КПП, Ахмед обратил внимание, что в курилке сидит девушка. Присмотревшись, он узнал в ней Таньку Мужухоеву.
   - Леха, Танька приехала, - дернул за рукав идущего впереди в строю Лешку.
   Лешка споткнулся, так, что вся колонна пошла не в ногу. - Какая Танька?
   - Мужухоева Танька, которая тебя провожала в училище.
   - Стас, я на минутку, - крикнул Лешка старшине и, выскочив из строя, побежал на КПП. Подбежав поближе, он действительно увидел в курилке Таню.
   - Танька, - радостно закричал он.
   Таня приподнялась, всматриваясь в подходящего Лешку, который был в стареньком летном комбинезоне.
   - Лешка, - она бросилась ему на шею, - я с семи утра здесь, мне сказали, что вы на прыжках.
   - Да, вот только что приехали, - важно ответил Лешка, - а ты как здесь оказалась?
   - Леш, я в Киеве в торговый техникум поступила, сейчас приехала к тебе, - ответила Таня.
   - Ну, ты молодец, будем друг другу в гости ездить.
   Они сели на скамейку.
   - Леш, а ты почему мне не писал?
   - Тань, ты не обижайся, столько всякого навалилось, что не до писем.
   - Ну ведь маме ты пишешь? - с упреком спросила Таня.
   Лешка в самом деле не знал, почему он до сих пор не написал Таньке. И сейчас, честно говоря, у него уже не было той страсти и любви. Наверное, это первое чувство так же быстро угасло, как и возникло. Стараясь разрядить обстановку, он начал рассказывать про сегодняшние прыжки, про учебу, стрельбы. Так они проговорили, пока Лешка не увидел возвращавшихся со столовой курсантов.
   - Ну ладно, Тань, завтра увольнительная у меня, приходи к четырем на КПП, погуляем.
   Поцеловав Таню в щеку, Лешка побежал догонять строй.
  
  
   ***
   На следующий день, в субботу, Ахмед, Мишка и Лешка готовились в свое первое увольнение. Целых два месяца они не покидали стен училища, и вот сегодня наступил долгожданный день первого увольнения. Надраены до блеска все пуговицы на кителе, бляха на ремне как будто сделана из чистого золота, ботинки без единой пылинки. Но самое главное - это ощущение чего-то необыкновенного, праздничного. Наконец-то можно пройти по улице в форме, и все вокруг будут видеть, что это идет курсант-летчик. От этого чувства плечи расправляются, и ты делаешься даже выше ростом.
   - Мишка, а у тебя девушка есть? - спросил Ахмед, укладывая мокрой расческой непослушные волосы.
   - Да так, была в школе одна, вместе уроки делали да контрольные решали.
   - А у меня еще никого не было, - мечтательно протянул Ахмед, - я даже не целовался.
   - Сейчас выйдешь на улицу, сразу местные девчонки научат, - язвительно бросил Лешка.
   - Тебе хорошо, у тебя уже есть девушка, а я боюсь даже разговаривать с ними, - ответил Ахмед.
   - Нет у нас ничего серьезного, так, пару раз в библиотеке виделись, - неожиданно для себя выдал Лешка.
   - Хорош трепаться, пошли за увольнительными, - как всегда серьезно сказал Мишка.
   Ровно в шестнадцать часов друзья подошли к КПП. Таня стояла чуть поодаль, и напряженно вглядывалась в проходящих мимо курсантов. Когда она увидела Лешку с друзьями, пошла им навстречу.
   - Какие вы все одинаковые, - сказала она подходящим мальчишкам.
   - Познакомься, Таня, это мои друзья, Мишка и Ахмед.
   Ребята медленно пошли по дорожке, увлеченно разговаривая.
   - Ахмеда я знаю, - улыбнулась Таня, - Миш, а ты откуда родом?
   - Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз, - пошутил Мишка.
   - У него отец командир полка, он, пока учился, одиннадцать школ сменил, - ответил за Мишку Ахмед.
   - Тань, а ты где остановилась? - спросил Лешка.
   - А со мной подруга учится, она живет в этом городе, так я у нее остановилась.
   - Ну, тогда пошли с подругой знакомиться, - сказал Мишка.
   Компания подошла к автобусной остановке.
   - Я даже не знаю, она такая дикая, я предлагала ей со мной ехать, так она отказалась.
   - Это хорошо, мне нравятся такие, - сказал Мишка, - поехали за ней.
   Подъехал нужный троллейбус, и все отправились за Танькиной подругой.
   Жила она через две остановки. Подойдя к дому, Танька велела мальчишкам ждать, а сама скрылась в подъезде дома.
   - Чего сюда приперлись, надо было в парк идти знакомиться, - недовольно пробурчал Лешка.
   - Тебя там очень ждут, а здесь уже почти готовая компания, - ответил Мишка.
   - Пацаны, нам же еще третья подруга нужна, - озабоченно сказал Ахмед.
   - А тебя разве в горах невеста не ждет? - шутливо ответил Мишка.
   - Иди ты со своими шутками, - огрызнулся Ахмед.
   Мишка достал сигареты и важно задымил.
   - Ну-ка, дай я попробую, - попросил Ахмед.
   Затянувшись, он с непривычки закашлялся.
   - Крепкие, зараза.
   - Ты не пробовал "Беломорканал", я как-то у отца спер, ядреная вещь, - сказал Мишка.
   Сделав еще две-три затяжки, Ахмед сделал вид, что курит всю жизнь. Из подъезда вышла Таня, ведя за руку свою подругу.
   - Знакомьтесь, это Оля.
   Оля была небольшого роста, с черными кудрявыми волосами, черными бровями и симпатичными ямочками на щеках.
   - Здравствуйте, - с явным украинским акцентом поздоровалась девушка.
   - Салам алейкум, - протянул руку Ахмед.
   - Что это? - Ольга испуганно посмотрела на Таню.
   - Оленька, вы его не пугайтесь, он хотя и только вчера спустился с гор, но уже знает пару русских слов, - Мишка нежно взял Ольгу под руку и повел ее по дорожке.
   - Я тебя за такие слова зарежу, - с сильным кавказским акцентом сказал Ахмед, - где мой кинжал? - посмотрел он на Лешку.
   - Вы, идиоты, сейчас напугаете ребенка, - остановил друзей Алексей.
   - Оля, не бойся, они ручные мальчики, правда немного одичали в казарме, - успокоила подругу Таня.
   - Да ну вас, шутники, - Оля освободила свою руку от Мишки и взяла под руку Таню.
   - Теперь, Оля, можете в этом городе никого не бояться, всем говорите, что у вас есть друг абрек и если что, он всех зарежет.
   - А я никого не боюсь, а вас как зовут?
   - Я - Ахмед, а это мои друзья, Миша и Леша.
   - Куда пойдем? - спросил Лешка.
   - Оленька у нас местная, будет у нас экскурсоводом, - предложил Мишка.
   - Ой, ребята, я не знаю, куда вас вести, может, в кино?
   - Никакого кино, я два месяца не дышал воздухом свободы, только на свежем воздухе, - с пафосом сказал Лешка.
   - Ну, тогда в парк, - предложила Оля, и дружная компания направилась в городской парк.
   Осень выдалась теплой, и в парке было много народа.
   - Ребята, айда на карусель, - весело предложил Ахмед.
   Все направились к карусели, у которой сиденья держались на больших цепях. Когда карусель начинала крутиться, то сиденья с людьми поднимались высоко над землей.
   Дождавшись своей очереди, друзья расселись в кресла. Включился мотор, и вращающаяся карусель стала крутиться все быстрее и быстрее. Девчонки запищали от восторга, парни стали доставать друг друга руками, подтягивая впереди сидящего к себе и затем отпуская, от чего переднее кресло начинало дико вращаться. Но чем сильнее вращалась карусель, тем выше над землей поднимались кресла и расходились друг от друга. Было очень весело, все смеялись, визжали, перекрикивались друг с другом. Карусель крутилась все быстрее, и в какой-то момент Ахмеду помешала страховочная планка достать впереди сидящую Ольгу. Он отстегнул ее и потянулся к девушке. Он уже ухватился за Ольгино кресло, как по инерции оно стало отходить вперед и буквально стянуло Ахмеда. Он повис, держась за Ольгино кресло руками.
   Карусель продолжала бешено крутиться, и стоящие внизу люди закричали. Бабушка-контролер, увидев кружащегося вместе с каруселью Ахмеда, побежала в кабинку отключать рубильник.
   Как только она зашла в кабинку, пролетающий Ахмед ногами ударил по крыше кабинки и свалил ее на бок вместе с бабушкой. Люди кинулись поднимать кабинку с бабушкой, а карусель продолжала крутиться вместе с Ахмедом. Наконец кабинку подняли, и кто-то выключил рубильник.
   Карусель стала плавно замедлять ход, но уставший Ахмед разжал руки и полетел в заросли сирени.
   Народ ахнул. Все побежали к месту приземления Ахмеда. Каково же было удивление, когда из кустов выбрался ободранный Ахмед. Парадная форма напоминала жалкое зрелище, но сам герой был невредим.
   В это время остановилась карусель, и к Ахмеду побежали друзья, которые были не на шутку напуганы.
   - Ахмед, цел? - спросил подбежавший Мишка.
   - Смотрите, у него кровь на щеке, - испуганно сказала Оля.
   В это время они услышали ругань приближающейся бабушки-контролера.
   - Бежим, - крикнул Лешка, и дружная компания рванула по дорожке вглубь парка.
   Остановились только тогда, когда показался противоположный выход из парка.
   - Леха, дай платок, - скомандовал Мишка.
   - Откуда у меня платок? - Лешка попытался рукавом рубашки вытереть кровь с лица Ахмеда.
   - Постой, - остановила его Таня и, достав платочек, принялась вытирать раненую щеку.
   - Слушай, как приятно, я теперь буду каждый раз себе что-нибудь царапать, чтобы Таня вытирала, - истомно проговорил Ахмед.
   - Давай обойдемся без членовредительства, - сказала Таня, пряча платок.
   - Слушай, герой, как ты в казарму явишься в таком виде? - спросил Мишка.
   - Да, в таком виде только до первого патруля, - вставил Лешка.
   - Знаете что, ребята, поехали ко мне. У меня мама отлично шьет, и я думаю, что она приведет твою форму в порядок, - предложила Оля.
   - Решено, я иду ловить такси, а вы сидите в кустах и не высовывайтесь, - приказал Мишка и пошел на выход из парка.
   Через полчаса дружная компания сидела у Ольги дома, пила чай с малиновым вареньем и дружно смеялась, вспоминая полет Ахмеда.
   Ахмед, в женском халате, чувствовал себя героем.
   - Я бы мог еще три круга провисеть, но у меня зачесалось левое ухо, и на одной руке я не удержался, - гордо сказал Ахмед.
   - Ты себе завтра еще один прыжок запиши в летную книжку, только без парашюта, - пошутил Лешка, и все дружно засмеялись.
   В комнату вошла Олина мама тетя Катя и принесла свежеиспеченные пирожки с капустой.
   - Кушайте, космонавты, после полетов надо подкрепиться, - ласково сказала она.
   - Теть Кать, этот полет еще войдет в историю, - гордо ответил Ахмед.
   - Полет-то может и войдет в историю, но брюки тебе придется покупать новые. До казармы ты в них доедешь, а вот с девчонками уже ходить будет стыдно.
   Незаметно пролетело время увольнения, ребята попрощались с девчонками и пошли в сторону КПП. Недалеко от проходной к ним вдруг, как из-под земли, подбежала старая, вся в морщинах и с горбатым носом, цыганка.
   - Ой, касатики, давай погадаю, всего рубль, всю правду скажу, - она затараторила вслед мальчишкам.
   - Пацаны, а что, пусть погадает, - предложил Ахмед.
   - Да иди ты, рубль только тратить, - возмутился Мишка.
   - На, гадай, - Ахмед вытащил рубль и отдал цыганке.
   Ты взяла рубль, посмотрела сначала на руку Ахмеда, затем отбросила ее, взяла Мишкину руку и так же резко ее отбросила, наконец дошла очередь и до Лешки. Его руку она также отбросила в сторону. Она выхватила рубль из кошелька и отдала Ахмеду.
   - Рано во тьме будете, все трое рано. Недаром судьбы вас вместе связала, - шептала она и попятилась назад.
   - Тьфу ты, - сплюнул Мишка, - дурью маетесь. Еще в церковь сходите, - он потянул Ахмеда за собой. Лешка поплелся следом.
   Ночью, после отбоя, мальчишки еще долго шептались, вспоминая подробности прошедшего дня.
  
  
   ***
   Дни в училище пролетали очень быстро. Стрельбы, прыжки с парашютом, практические занятия, постоянные выезды на аэродром делали учебу увлекательной и интересной. К новому году мальчишки полностью освоились с военным образом жизни. Строгий распорядок дня уже не тяготил, коротких увольнений хватало отдохнуть, и вообще жизнь казалась такой удивительной и интересной. Мальчишки уже летали на тренажере, а их речь стала приобретать летный жаргон.
   После первой встречи веселая компания все увольнения проводила вместе. Девчонки приезжали каждый раз, когда у ребят был день увольнения. Мишка сразу начал ухаживать за Ольгой. Похоже, что и он понравился ей. Напротив, Лешка потерял интерес к Тане, и этим не замедлил воспользоваться Ахмед.
   Как-то раз Лешка и Таня остались одни. Мишка, Ахмед и Оля стояли в очереди за билетами в кино. Таня подошла близко к Алексею и прошептала: - Леш, ты какой-то странный. Я тебе уже не нравлюсь? После моего приезда, мы с тобой даже ни разу не поцеловались.
   - Понимаешь, сейчас совсем нет времени ни на что, в голове только учеба, - соврал Лешка.
   - Леш, ты меня не обманывай, я все чувствую. Только ты знай, у меня ничего не прошло. Я по-прежнему люблю тебя.
   - Тань, не усложняй, жизнь сама все поставит на свои места.
   В это время подбежал радостный Ахмед, размахивая в воздухе билетами:
   - Еле выдержал битву, такая давка была. Мишка с Ольгой уже пошли. Я за вами.
   - Вот и хорошо, - сказала Таня, взяла под руку Ахмеда и бросила уничтожающий взгляд на Лешку, - пошли их догонять.
   В кинозале Лешка слышал, как Таня шепталась с Ахмедом, но это не вызывало у него никакого чувства ревности. В этот момент он окончательно понял, что Таня стала ему безразлична.
   После фильма Таня с Ахмедом уже вовсю болтали и смеялись, идя поодаль от компании. А Лешке почему-то стало радостно за них. "Ну, вот и хорошо, что так получилось", - подумал Лешка.
   Наступившая сессия прервала встречи веселой компании. Мальчишки целыми днями, а то и ночами готовились к сдаче экзаменов. Они старались изо всех сил, еще бы, после сессии первый отпуск, а затем полеты. Сессия пролетела, как одно мгновение. Экзамен, два-три дня на подготовку, следующий экзамен. Усердие мальчишек в учебе не осталось без награды - в числе первых они получили отпускные билеты.
   - Ахмед, я приготовил брюки расклешенные, они у Ольги дома. Завтра, по пути на автовокзал, надо будет зайти забрать, - сказал Лешка, собирая чемодан.
   - Леш, я хочу на пару дней в Киеве задержаться. Таня попросила, - виновато опустив глаза, ответил Ахмед.
   - Здрасьте, приехали, - Лешка уставился на Ахмеда, - мы ведь договорились, сразу домой.
   - Может, ты тоже со мной? - Ахмед вопросительно посмотрел на Лешку.
   - Не-е-е, - протянул Лешка, - я прямиком домой, к мамке. Да надо на могилу к отцу сходить.
   - Леш, ты дома скажи, что меня на пару дней оставили на пересдачу.
   - Как хочешь, мне нетрудно, - ответил Лешка нахмурившись.
   Он много раз представлял, как они вдвоем с Ахмедом приедут домой, как будут вместе гулять в форме по поселку, пойдут в школу. А сейчас все изменилось. "Блин, на юбку запал, - зло подумал Лешка. - Ладно, поеду один".
   На следующий день друзья в парадной форме, с отпускными билетами, направились на автовокзал. Взяв билеты до Киева, они расположились на заднем сиденье автобуса. Счастливые, что целых две недели они проведут вне училища, впервые в форме появятся дома, выспятся до отвала, они не заметили, как приехали в Киев.
   Мишка с Ахмедом решили пару дней провести с девчонками, а Лешка сразу поехал в аэропорт.
   Перелет до Минеральных Вод занял три часа, и уже к вечеру Лешка спускался от остановки к дому по деревянным ступенькам. В военной форме, с чемоданом в руках он важно шагал по знакомой дороге.
   - Стой, стрелять буду, - вдруг услышал Лешка за спиной.
   Резко обернувшись, он увидел улыбающегося Витьку.
   - Здорово, дружище, - кинулся тот обнимать друга.
   - Привет, - Лешка бросил чемодан на землю и принялся тискать Витьку.
   - Пусти, слон, задавишь, чем вас там кормят. Смотри, какую физиономию отъел, - Витька уставился на Лешку.
   - Летный паек, сам понимаешь, кормят как положено, первое, второе и компот. А еще, я тебе как другу по секрету скажу, - Лешка перешел на шепот, - даже шоколад дают.
   - Да, теперь я понимаю, чего ты туда поступил, ты же ведь с детства сладкоежка.
   Ребята пошли по дороге к Лешкиному дому. Навстречу им стали попадаться знакомые односельчане.
   Лешка важно здоровался со всеми. Военная форма делала его взрослее и он, понимая это, старался говорить по-взрослому медленно, басом.
   Но больше самого Лешки радовался Витька. Он, завидев очередного знакомого, кричал издалека:
   - Лешка Понамарев, мой друг, приехал. Скоро летчиком будет. В отпуск, на две недели.
   Лешке он не давал даже слова сказать.
   Наконец они подошли к дому.
   - Ну, ладно, Витек, бывай здоров, завтра увидимся.
   Друзья простились, и Лешка пошел в дом. Сердце его учащенно забилось. Сейчас он увидит маму. А отца уже нет. Комок подобрался к горлу. Подойдя к двери, он увидел, что она заперта. Ключ лежал на знакомом месте, под ковриком, и Лешка, отперев дверь, вошел в дом.
   Грудь защемило. Он поставил чемодан на пол, снял ботинки и прошел в комнату. Ничего не изменилось. Все, как прежде, только портрет отца с черной лентой. Лешка подошел к портрету и посмотрел на фотографию. В памяти почему-то вспомнилась фигура отца, когда Лешка приехал из Грозного, после медицинской комиссии. Усталый, он стоял у калитки, тревожные глаза, напряженный взгляд. Теперь Лешка понял, что отец переживал больше него самого. Он представил, как бы сейчас радовался отец его приезду.
   Лешка продолжал стоять у фотографии, и слезы медленно катились из его глаз. Как порой бывает несправедливо в жизни. Почему мы осознаем, как любим близких, только когда они уходят от нас. Ему хотелось сказать: "Прости, отец". А еще он хотел сказать, что выполнил его желание - поступил в летное училище. Лешка стоял у портрета отца, а в памяти всплывали разные истории, то как они с отцом собирали по болтикам разбитый кем-то автобус, как у отца забрали водительские права, потому что за рулем ехал тогда еще восьмиклассник Лешка, какой отец был общительный и как его уважали друзья разных национальностей.
   Неожиданно дверь открылась, и за спиной раздался голос матери:
   - Лешенька, сынок, приехал. А я в библиотеке задержалась. Мне Зарема Дзарохова сказала, что ты приехал. Так я все бросила и домой.
   Мать обняла Лешку и расцеловала, а затем отошла на шаг, пристально вглядываясь в него.
   - Господи, как повзрослел, как повзрослел. Ты смотри, ну впрямь мужик. Лешенька, как форма-то на тебе ладно сидит, отец-то не дожил, а как бы радовался.
   Мама вытерла платком набежавшие слезы.
   - Ну ладно, мам, будет, ты лучше борща согрей, я, наверное, его сейчас кастрюлю съем.
   Мать начала суетиться на кухне, когда пришел Колька. Увидев брата, он с разбегу бросился к нему.
   - Лешка приехал.
   - Да погоди, дурачина, обувь сними.
   Алексей поцеловал брата в щеку и достал из сумки солдатский ремень.
   - На, носи, солдат.
   - Ух ты, - обрадовался Колька, - ну теперь я погоняю девчонок бляхой по задницам.
   - Я тебе погоняю, - мать выхватила у Кольки ремень, - нашел какой подарок дарить. Он и так всем прохода не дает в школе. Теперь еще этот ремень.
   Она принялась накрывать на стол, одновременно то слушая сына, то задавая ему вопросы, то рассказывая местные новости. Видно было, как она счастлива.
   Долго сидели они за столом. Далеко за полночь Лешка лег в свою постель. "Как хорошо, - подумал он, - как все пахнет домом". Больше ничего подумать он не успел, потому что заснул самым крепким сном, каким спят абсолютно счастливые люди.
   Наутро Лешка проснулся от настойчивого стука в дверь.
   - Ну кого еще нелегкая принесла, - пробурчал Лешка, подходя к двери.
   Открыв дверь, он увидел Витьку и Магомеда.
   - Я не понял, вас во сколько в армии поднимают, - возмущенно набросился на него Магомед. - Его уже все ждут, а он спит.
   - Пацаны, имейте совесть, я хочу выспаться за полгода.
   - Потом выспишься, пойдем, тебя уже все наши ждут, - повелительно сказал Витька.
   - А как занятия? - спросил Лешка.
   - Чудак человек, ты на часы посмотри, мы уже отучились.
   Лешка глянул на часы и обомлел: два часа дня. Ничего себе, отоспался.
   - Так, пацаны, пять минут, я быстро.
   По-военному быстро одевшись, Лешка с друзьями пошел к школьному двору, где обычно собиралась их тусовка. Подойдя, он увидел одноклассника Ису, который никуда не поступил, а так же учившихся на год младше него Юрку и Ибрагима.
   - Леха, тебя не узнать, как будто два года не было.
   - Привет, братуха, - мальчишки по-кавказски обнялись.
   - Ну, давай, рассказывай, как на истребителях летал, - Иса достал из пакета трехлитровую банку с вином.
   Мальчишки расположились, как обычно, на бревнах, за школьным сараем. На большом пне расстелили газету, поставили стаканы, и уже через десять минут разгоряченная молодым вином компания наперебой задавала Лешке вопросы.
   - Леха, а правда, что вы с Ахмедом уже с парашютом прыгали?
   - Ну да, у нас уже по десять прыжков.
   - А на самолетах летали?
   - Нет, пока только на тренажере.
   - А это как?
   - Это кабина самолета, стоит в ангаре, впереди экран, на котором снято как самолет летит. Ты сидишь в кабине, выполняешь все действия, как в настоящем полете.
   - И что, ты уже знаешь, как летает самолет?
   - Да мы уже через месяц выезжаем на полеты, - разгоряченный спиртным Лешка начал все больше и больше рассказывать о курсантской жизни, привирая по мере выпитого. Мальчишки же слушали его как завороженные, и уже три раза пили тост за военного летчика Понамарева Лешку. Вино закончилось, и друзья предложили Лешке зайти в школу.
   - Мы тебя здесь подождем, от греха подальше, - пошатываясь, сказал Юрка, - сам понимаешь, мы еще ученики, а ты уже защитник.
   Уже стемнело, и друзья, проводив Лешку до двери школы, остались в темноте.
   У дверей школы стояла большая бадья с водой для мытья обуви. Лешка тщательно вымыл обувь и зашел в помещение. Навстречу ему быстрым шагом, глядя в какую-то книгу, шла Светка Капустина. Она сильно повзрослела за полгода. Стала стройнее, еще красивее.
   - Привет, кнопка, - крикнул он.
   - Ой, привет. Ты на каникулы? - радостно сказала Света, увидев Лешку.
   - Детсад, у нас отпуск, - Лешка по-взрослому глянул на девчонку, вернее, хотел посмотреть, но у него не получилось. На него смотрели Светкины глазища. Лешка почему-то растерялся.
   - Ты куда, Свет, постой!
   - Леш, я побежала, уже звонок был, у нас еще один урок.
   Лешка стоял, смотря в спину уходящей Светки, и подумал, как она повзрослела за полгода.
   Он стоял на месте, забыв, что на нем форма, что он герой-курсант. Как под гипнозом стоял он завороженный Светкиным взглядом.
   - Так, что за солдат у нас в гостях? - услышал Лешка за спиной голос директора школы.
   - Курсант Понамарев прибыл в очередной отпуск, - отчеканил он по военному, -
   здравствуйте, Иван Андреевич, - Лешкин рот расплылся в улыбке.
   - Ну, здравствуй, курсант Понамарев, рад тебя видеть, - Иван Андреевич протянул Лешке руку.
   - Я тоже рад Вас видеть, спасибо Вам за науку, только благодаря Вам я поступил, - сказал Лешка.
   - Благодаря всем: и учителям, и родителям, и тебе. Это совместная победа. Так, в субботу выступишь на линейке, ты у нас теперь знаменитость.
   - Иван Андреевич, ну какая я знаменитость, что я буду говорить?
   - Расскажешь, как поступал и как надо учиться, чтобы выдержать такой конкурс.
   Неожиданно директора позвали к телефону, и Лешка опять остался один. Он медленно побрел по школьному коридору, заглядывая в щелки дверей, за которыми шли школьные уроки. Как это все знакомо, и запахи, и звуки. Казалось, что Лешка очередной раз опоздал на урок и, открыв дверь, войдет в свой класс. Прозвенел звонок, из школьных кабинетов стали выбегать ученики. Кто-то узнавал Лешку и здоровался с ним, кто-то проходил молча, с интересом разглядывая его.
   А он стоял у выхода, ожидая появления Светки. Какая-то сила удерживала его непонятным желанием еще раз увидеть ее взгляд. Вот появились ученики Светкиного класса. Мальчишки уважительно здоровались, девчонки, перешептываясь, проходили мимо Лешки, бросая на него игривые взгляды.
   Вот уже все прошли, а Светки все не было. Неловкость мешала ему спросить у Светкиных одноклассников, где она. И поэтому Лешка пошел по школе, заглядывая в классы. Найдя кабинет с табличкой "8а", он заглянул внутрь. Светка стояла у окна. Короткая стрижка, школьная форма с удивительно белым фартуком, стройная фигура - все это волновало Лешку, сковывая и мысли и поступки.
   - Свет, ты что домой не идешь? - спросил он, боясь испугать девчонку.
   Света повернулась и тихо сказала: - Я боюсь.
   Она хотела сказать, я боюсь тебя, но почему-то не смогла продолжить фразу. Если бы она была взрослее, она бы бросилась на шею Лешке и призналась, что он давно не дает ей покоя, что она засыпает с его именем, что для нее это все серьезно и на всю жизнь. Но она была еще ребенком, и все эти взрослые чувства, которые просыпались в ее сердце, были ей непонятны, и она совершенно не знала, как себя вести.
   - Свет, ну ты бы с подружками домой ходила, что же ты осталась? - Лешка подошел к Светке. Сердце его бешено колотилось. Если бы Светка была взрослее, он бы, наверное, обнял ее и признался, что она ему нравится, что ее взгляд заставляет замирать его сердце и что он совершенно потерял голову из-за нее. Но Светка была еще ребенком, и Лешка, вздохнув, сказал:
   - Ладно, придется проводить тебя домой.
   Он помог собрать Светке учебники с парты, и они направились на выход из школы.
   - Леш, а от тебя спиртным пахнет, - сказала удивленно Светка.
   - Это мы с пацанами мой приезд отметили, - Лешка уже пришел в себя и уверенно шагал рядом со Светкой, неся ее портфель.
   - А я еще утром узнала, что ты приехал.
   - Маленький поселок, все новости разносятся быстро.
   - А правда говорят, что у вас при поступлении были какие-то сложные испытания?
   - Да всякого пришлось хлебнуть, - Лешка окончательно осмелел и уже говорил уверенно.
   - А расскажи, как это было.
   - Ну, например, было такое испытание, когда тебя садят на тренажер, ты летишь, а в это время тебе прокалывают вену и начинают скачивать с тебя кровь, пока ты не потеряешь сознание и не отпустишь штурвал.
   Светкино лицо приняло выражение, как будто это с нее скачивали кровь.
   - С одного так всю кровь скачали, а он все летел.
   - Как это летел? Он же без крови должен умереть? - Светка удивленно подняла на Лешку глаза.
   - Сила воли, - уверенно соврал Лешка.
   - А что потом с ним делали?
   - А потом кровь снова закачали и отправили на новое испытание, - Лешка почувствовал себя бароном Врунгелем.
   - Да ну тебя, - Светка наконец поняла, что ее разыгрывают, - так не бывает.
   - Точно, признаюсь, приврал, а если серьезно, тяжело было. Сейчас даже сам не знаю, как все прошел, - ответил Лешка серьезно.
   Незаметно они подошли к Светкиному дому.
   - Ну вот мы и пришли, может, зайдешь?
   - Нет, в другой раз, боюсь на глаза Тамаре Федоровне показаться с запахом, - ответил Лешка.
   - Тогда пока, - Света зашла за калитку.
   - До завтра, - сказал Лешка, и они расстались.
   Только Лешка отошел от Светкиного дома, как услышал из темноты:
   - Леха, ну ты даешь, мы будем продолжать отмечать твой приезд?
   Оказывается, мальчишки шли все это время за счастливой парочкой. Обрадовавшись, что Лешка наконец освободился, они направились опять пить вино.
   В эту ночь Лешка впервые в жизни пришел домой изрядно выпивши. Надежда слышала, как вошел сын, по качающейся походке и опрокинутой вешалке поняла, что он навеселе, но сделала вид, что спит. Про себя улыбнулась - мальчик уже стал взрослым.
   Дни отпуска полетели так стремительно, что Лешка потерял им счет. Через два дня приехал Ахмед, и они загуляли на всю катушку. Встречи с друзьями, вечерние посиделки с красным вином, выступление на школьной линейке, в общем, когда наступил день отъезда, они не поверили календарю.
   Все это время Лешка хотел встретиться со Светкой. Но как только он собирался к ней, всегда находилась какая-то причина, разрушавшая его планы. В результате они так и не встретились. Рано утром друзья сели на автобус, увозивший их в Минеральные Воды. Как жаль, что все хорошее так быстро заканчивается.
  
  

***

   После приезда в училище курсанты приступили к наземной подготовке. Ежедневные тренировки на тренажере, практические занятия на аэродроме - все это говорило о приближении полетов. Все жили одной мыслью - скорее на полевой аэродром.
   Наконец настал день отъезда. Еще с утра все были заняты получением летной формы. Комбинезоны выдавали старенькие, но это были настоящие летные комбезы, выдержавшие ни один выпуск курсантов. Счастливые мальчишки примеряли шлемофоны, кислородные маски, летные ботинки. Все это пахло удивительным запахом неба и самолетов.
   - Леха, неси фотоаппарат, сними меня, я родителям пошлю, - Ахмед гордый ходил в полной летной экипировке.
   - Еще успеешь, ты лучше вещи упаковывай, через час отъезжаем на вокзал, - сказал рассудительный Мишка.
   - У меня уже все на два раза собрано, дорогой. Я всегда в полной боевой готовности.
   - Пацаны, самое главное, чтобы нас в группу к одному инструктору взяли, - сказал Лешка.
   В казарму вошел командир роты капитан Варан.
   - Рота, смирно, - скомандовал дневальный.
   - Приготовиться к отъезду, через тридцать минут подадут машины, - приказал командир.
   Курсанты стали собирать чемоданы с вещами, летное снаряжение и выносить все это на плац перед казармой. В назначенное время пошли машины, и все поехали на железнодорожный вокзал.
   В поезде друзья сели в одно купе. Мишка достал из чехла привезенную из отпуска гитару и начал перебирать струны.
   - Ты, оказывается, на гитаре играешь? - удивленно спросил Ахмед.
   - А еще на пианино, я семь лет в музыкальную школу ходил, - ответил Мишка, продолжая что- то напевать себе под нос.
   - Тихо, пацаны, Миха поет, - крикнул Лешка.
   Мишка тронул струны гитары и негромко запел:
   Не пожелай ни дождика, ни снега,
   А пожелай, чтоб было нам светло,
   Полглобуса локаторное небо,
   Полмира проплывает под крылом...
   Мишка пел песню про подвиг летчика, и все слушали его, затаив дыхание. Прозвучали последние аккорды, и наступила тишина.
   - Сильная вещь, - первым сказал старшина курса Тремов, - кто написал?
   - Музыка народная, слова народные, - ответил Мишка.
   Он опять тронул струны и запел очередную песню.
   Через три часа поезд прибыл на станцию Добрянка. Дальше с вещами курсанты пошли пешком и уже к вечеру обустраивались в бараке. Полевой аэродром располагался на границе соснового бора.
   Ближайшая деревня в трех километрах. Вокруг только леса и поля. На следующий день курсантов начали распределять по экипажам и звеньям. Мальчишкам удалось упросить старшину включить их в один экипаж.
   Старшина стоял перед строем и сначала выкрикивал фамилии курсантов, а затем называл фамилию инструктора. Наконец назвали их фамилии:
   - Понамарев, Мишин, Шарипов - инструктор старший лейтенант Карцев.
   После построения курсанты построились по экипажам и стали знакомиться с инструкторами. Карцев подошел к подчиненным:
   - Старший лейтенант Карцев, военный летчик, инструктор второго класса. Буду обучать вас на самолете Л-39. Обещаю всех выпустить самостоятельно при условии крепкой дисциплины и большом трудолюбии. Все выбросить из головы. Никакой личной жизни. Сейчас только одна цель - полеты. Ничто не должно отвлекать вас от полетов. Обращаю внимание на соблюдение режима. За любое нарушение буду отстранять от полетов.
   Инструктор был старше мальчишек лет на шесть. Но для них он был сейчас богом. Они смотрели ему в рот, боясь пропустить малейшую деталь его указаний, как будто от этого зависела их летная судьба.
   - Вопросы есть? - строго спросил офицер.
   - Никак нет, - громко ответил Ахмед.
   - Вот ты и будешь старшим в экипаже, - сказал Карцев.
   От этого назначения у Ахмеда как будто крылья выросли.
   - Есть, - радостно ответил Ахмед.
   - Ну, а теперь давайте знакомиться.
   Инструктор со своими подчиненными расположился в курилке и стал по очереди внимательно слушать каждого из своих курсантов. Когда он выслушал всех ребят уже более мягким голосом сказал:
   - Я не привык плестись в хвосте, поэтому наша задача не просто вылететь самостоятельно, но и сделать это в числе первых. Я хочу научить вас быть первыми.
   Лешка смотрел на своего инструктора завороженными глазами. Для него этот совсем молодой парень был богом, примером во всем, образцом мужества, гордости, чести. Этот незнакомый человек сразу стал старшим братом, другом, начальником, наставником. Можно применить еще тысячу эпитетов, но не выразить того чувства, которое испытывает курсант к своему первому инструктору. Лешка еще не знал, что пройдет много лет, и он пронесет все эти чувства к своему первому инструктору с собой. И всегда будет произносить его имя с гордостью и уважением.
   В казарме вечером царило оживление. Все курсанты делились впечатлениями от знакомства с инструкторами.
   - Нет, ты видел, видел, какой нам достался шеф, - Ахмед взахлеб обратился к Лешке и Мишке. - Ты видел, какой у него строгий взгляд? Точно, есть аллах на свете, нам достался самый лучший инструктор.
   - Ты что распетушился, - ответил Мишка, - посмотрим, как он сам летает и как нас выпустит самостоятельно.
   - Миха, ты хоть и среди летчиков вырос, а в людях ни черта не понимаешь. Ты посмотри, какой он, такой, такой...
   - Слышь, ты что заладил, такой, такой. Нормальный мужик, как все. То, что он для нас царь и бог, это понятно, только не от него все зависит. Сейчас надо все бросить и готовиться к первому самостоятельному вылету. На первом курсе главное вылететь самостоятельно, - ответил Мишка.
   - Мих, мне он, честно говоря, тоже понравился, - сказал Лешка. - А то, что готовиться надо, это понятно. Короче, мужики, один за всех и все за одного. Вместе учим, вместе летаем.
   Среди курсантов то тут, то там возникали споры, чей инструктор лучше. Каждый из них принял своего учителя, как лучшего, и полюбил. Иначе быть не могло. Инструктор среди летчиков - учитель, своего рода святой. Какой бы он не был внешне, он самый лучший. Инструктор остается на всю жизнь для летчика уважаемым человеком и, несмотря на то, как сложится летная карьера, какого он достигнет звания, своего инструктора летчик всегда будет называть по имени отчеству и на Вы.
  
  

***

   Началась наземная подготовка. Каждый день выезды на аэродром. Инструктора обучали курсантов, как надо запускать двигатель, затем порядок руления по рулежной дорожке и полосе, и наконец наступил день первых полетов. В пять утра подъем, завтрак и отъезд на аэродром. Все ужасно волновались. Пугали друг друга разными случаями, неизвестно кем рассказанными, о том, что в первом полете обязательно стошнит, что становится так плохо, что не можешь выбраться из кабины.
   - Так, пацаны, выбросить из головы всю эту хрень Будете себя настраивать, точно обрыгаетесь, - поучал ребят рассудительный Мишка. - Главное, сосредоточиться на полете. Делать все, как на тренажере.
   - Легко тебе говорить, а у меня со вчерашнего вечера коленки трясутся, - испуганно проговорил Ахмед.
   - Да я тоже плохо спал, - признался Лешка.
   - Вы что носы повесили? Мы ведь на полеты едем. Подумайте, мы ведь полгода пахали, чтобы оказаться здесь. Ведь это праздник, - восторженно проговорил Мишка.
   "Да уж. Полгода. Я всю жизнь к этому готовился", - подумал Лешка.
   На аэродроме день начался с разведки погоды и тренажей.
   Пока разведчик погоды уточнял погоду по маршруту и в зонах, курсанты с инструкторами около самолетов повторяли порядок действий в полете.
   - Предупреждаю, - строго говорил инструктор, - в первом полете за ручку управления держаться мягко. Ваша задача - контролировать режим полета, знакомиться с районом полетов. Первым, согласно плановой таблица, полетит со мной Понамарев, затем Шарипов и крайним - Мишин.
   После разведки погоды командир полка подполковник Кравченко приступил к предполетным указаниям. Разведчик погоды доложил погоду в районе полетов, начальник метеослужбы - прогноз погоды на период полетов, и так, по заведенному со времен фанерных И-16 порядку, летчикам давали предполетные указания. Торжественность первых полетов отошла на второй план. Весь летный состав внимательно слушал указания начальников всех обеспечивающих служб. Началась обычная работа летчика, которая требует большого внимания и сосредоточенности. А места романтике, волнению и прочим сентиментальностям в ней, летной работе, как правило, не остается. Все это приходит позже, после полетов, когда сидишь в курилке, глубоко затягиваясь "Беломорканалом", когда все тело ломит от перенесенных перегрузок, когда с улыбкой вспоминаешь, как на вираже ты "держал" на ручке многотонную махину, и всю мощь форсажей давил перегрузкой, от которой темнело в глазах. И ты очередной раз с силой напрягаешь пресс, чтобы сохранить контроль над зрением. Это борьба человека и самолета. И не удержи эту громадину в режиме, мгновенное нарастание скорости, и ты вынужден отключить форсаж. Все, ты проиграл. Но когда вся власть над машиной в твоей руке, когда мощи форсажей не хватает, чтобы вырваться, ты чувствуешь себя победителем, наездником на необъезженном жеребце, крутой нрав которого у тебя в туго натянутом поводке. Это уже потом вспоминаешь красоту лесов и полей, яркость заоблачного солнца, причудливые формы облаков, ночное небо и россыпь звезд. А полеты - это прежде всего работа. Это когда пот ручьем и кровь из носа, когда мысль работает на опережение действия, а действия отточены до автоматизма. Когда в условиях предельных перегрузок ты решаешь сложные логические задачи, не обращая внимания ни на отливающую от головы кровь, ни на свинцовость рук и ног.
   - Вопросы есть? - строго спросил командир полка, - если вопросов нет - по самолетам.
   Летчики направились к своим шкафчикам с летным снаряжением.
   - Ты, главное, делай все как на тренажере, - поучал Лешку Ахмед, - не волнуйся, представь, что ты на пассажирском самолете.
   - Ладно, хватит пугать, - сказал подошедший Мишка, - беги к самолету, а то шеф уже там.
   Лешка поправил ЗШ и побежал на стоянку самолетов.
   Инструктора стояли недалеко и о чем-то переговаривались друг с другом. Старший лейтенант Карцев выделялся среди своих товарищей высоким ростом и строевой выправкой. Наутюженный комбинезон сидел на нем безупречно, короткая военная стрижка и голубые глаза - благодаря этому он имел большой успех среди женщин. Среди командования он тоже пользовался авторитетом за хорошие летные данные и инструкторский талант. Его курсанты вылетали самостоятельно в числе первых, уверенно продвигались вперед по летной программе и. как правило, без предпосылок к летным происшествиям. Проходя мимо инструкторов Лешка лихо козырнул и отметил про себя: "Да, наш и вправду лучше всех!"
   Когда Лешка подходил к самолету, навстречу к нему вышел техник самолета и доложил:
   - Товарищ курсант, самолет к полету готов. Техник самолета прапорщик Загорулько.
   Лешка важно принял доклад и направился осматривать самолет. Техник шел рядом с ним. Он был намного старше и годился Лешке в отцы. Идя за ним, он тихо подсказывал:
   - Сынок, здесь обрати внимание на давление воздуха в системе, а на пневматике следи за износом, посмотри, чтобы кран кислородный был открыт.
   Следуя за Лешкой, он старался не мешать, одновременно акцентировал внимание на главном.
   Закончив осмотр самолета, Лешка расписался в журнале приемки и принялся еще раз продумывать полет. Он водил ладонью в воздухе, бормоча про себя порядок действий в полете. Со стороны он выглядел смешно, но это был важный ритуал перед полетом. Заметив подходящего инструктора, Лешка строевым шагом направился навстречу.
   - Товарищ старший лейтенант, курсант Понамарев к полету готов.
   - Так, тебе все понятно?
   - Так точно.
   - Ну, тогда полетели.
   Лешка отработанным движением стал садиться в кабину.
   - Стой! - вдруг остановил его прапорщик. Взяв обувную щетку, он аккуратно вытер песок с Лешкиных ботинок.
   - У меня в кабине как в операционной - стерильно, - сказал он и затем чуть тише добавил: - Ты, сынок, главное, не волнуйся, учитель у тебя хороший, летать научит.
   - Спасибо, - смущенно ответил Лешка и почувствовал, как заботливо техник самолета поправлял подвесную систему на нем.
   Закончив помогать курсанту, прапорщик перешел ко второй кабине и стал помогать инструктору.
   - Семеныч, я тебя знаю уже пять лет, и все курсанты называют тебя "батя". Поделись секретом, за что они тебя любят?
   - Секрет простой, Витя, дети они для меня. Мой-то Петька обязательно летал бы. Вот только не судьба, - Семеныч нахмурился, снимая чеки с катапультного кресла: - Убили моего Петьку пьяные подонки. За семьдесят копеек убили. Шел с тренировки вечером, боксом он у меня занимался, в подворотне пьяная шелупонь стала деньги требовать. Ну, он двоих положил, а третий ножом в бок. Так и пришел с ножом в боку. Пока врачей вызывали, истек кровью он. Жена шестой год лежит, а я вот с ними душу отвожу.
   - Извини, Семеныч, не знал.
   - Ничего, Витя, давай, с Богом.
   - Запускаем, - скомандовал Лешка и приступил к запуску двигателя.
   Волнение практически исчезло.
   - Воронок-старт, 34-му запуск, - запросил он командный пункт.
   - 34-й, запускайте.
   Лешка уверенно выполнял необходимые действия, и скоро двигатель начал набирать обороты. Когда установился режим малого газа, техник самолета закрыл фонарь кабины и принялся жестами показывать летчику о готовности систем.
   - 34-му вырулить.
   - Выруливайте, 34-й, - дал разрешение РП.
   Лешка увеличил обороты двигателя, и самолет медленно покатился по рулежной дорожке.
   - 34-му разрешите на полосу.
   - 34-й, на взлетную, - ответил руководитель полетов.
   Вырулив на взлетную, Лешка услышал спокойный голос инструктора.
   - Плавно за ручку держись, в полете я дам тебе порулить.
   - 34-му взлет.
   - 34-й, взлет разрешаю.
   Лешка почувствовал, как под рукой плавно стал перемещаться РУД (рычаг управления двигателем) и самолет задрожал, удерживаемый тормозами.
   - Ну, поехали, - сказал инструктор и отпустил тормоза, - в первой половине держим направление, смотрим скорость.
   Самолет так быстро набирал скорость, что Лешка не успевал отслеживать действия инструктора.
   Через несколько секунд самолет оторвался от земли и стал набирать высоту.
   - Убираем шасси, так, хорошо, теперь закрылки, молодец, прибираем оборотики. Все, взлетели. Взлет опасен, полет прекрасен, посадка трудна, запомни, Понамарев, - инструктор уверенно пилотировал самолет, одновременно давая указания курсанту.
   - Берем курс в зону пилотирования и плавно набираем высоту, - продолжал Карцев.
   Лешка был в полнейшем цейтноте. Он старался следить за режимом, одновременно рассматривал наземные ориентиры, контролировал работу двигателя и систем самолета, но он явно не успевал.
   Через пять минут полета первые капли пота потекли из-под защитного шлема. Он судорожно бросал взгляд то на приборы положения самолета, то на приборы контроля двигателя, в это время инструктор показывал ему характерные ориентиры на земле. В общем, Лешка хронически не успевал.
   Он не успел заметить, как они набрали высоту 4000 метров и заняли зону пилотирования.
   - 34-й зону занял, задание, - запросил вместо Лешки Карцев.
   - 34-й, задание разрешаю, - ответил РП.
   - Смотри, Понамарев, вираж, плавно вводим, ножкой скольжение убираем, добавляем обороты, запоминаем курс ввода. Плавно выводим и теперь пикируем. Самолет устремился к земле. Скорость нарастала, а высота стремительно уменьшалась.
   На заданной высоте инструктор взял ручку на себя, и самолет стал плавно выходить из пикирования. Лешка почувствовал, как перегрузка сдавила все тело и в глазах стало темнеть.
   - Прессом работай, напрягай мышцы живота, - услышал он от инструктора, как будто тот мог знать, что чувствует Лешка.
   Он напряг живот, и зрение восстановилось.
   - Переводим в набор, горка, - комментировал полет инструктор.
   Лешка почувствовал, как самолет понесся к солнцу. И в этот момент он вспомнил, как лежал на теплой земле, а в воздухе маленькой мушкой самолетик выписывал виражи.
   "Неужели это я?" - восторженно подумал он.
   Он почувствовал те же ощущения, что тогда, на земле. Он опять стал самолетом. Он слился с ним в одно целое. Незаметно для себя он пытаться пилотировать самолет.
   - Не спеши, сейчас выйдем в горизонт, я дам тебе управление, - услышал он в наушниках, - вот горизонтальный полет, бери управление.
   Лешка взял ручку управления и сразу почувствовал, что инструктор не держит управление. Самолет стал плавно увеличивать крен. Лешка убрал крен, но в это время увеличивается угол пикирования. Дернув ручку управления на себя, курсант перевел машину в набор.
   - Понамарев, скорость, - беспокойным голосом сказал инструктор.
   Бросив взгляд на скорость, Лешка ахнул, она отличалась от расчетной на сто километров в час. Он резко увеличил обороты двигателя, и самолет начал разгоняться. В это время Лешка заметил, что опять заваливается крен и тангаж самолета. Начав выравнивать самолет, он не заметил, как скорость увеличилась выше расчетной. В этот момент курсант почувствовал, как инструктор взял управление на себя. Казалось, самолет моментально застыл на месте. Как молодой скакун, почувствовав руку хозяина, перестает показывать свой норовистый характер, самолет вмиг стал покладистым и послушным. И, кажется, чего сложного, ручка застыла на месте, и самолет застыл в воздухе без движения. Но нет, это не движения рулей, это силой мысли летчик подчинил крылатую машину.
   - Ну, на первый раз достаточно, идем домой, доложи об окончании задания, - сказал инструктор.
   - 34-й задание в первой зоне закончил, - доложил Лешка
   - 34-й, вам к четвертому развороту, высота пятьсот метров, - ответил руководитель полетов.
   Инструктор пилотировал самолет и спокойно объяснял Лешке свои действия.
   Они снизились на высоту пятьсот метров и вышли к четвертому развороту.
   - Смотри, Понамарев, аэродром под нами.
   Лешка посмотрел вправо под крыло и увидел летное поле. Аэродром с высоты пятьсот метров был как на ладони. Маленькие самолетики рулили по рулежным дорожкам. Машины, размером со спичечный коробок, ползли как букашки. Все было как в кино.
   Не успел Лешка полюбоваться этим зрелищем, как услышал команду руководителя полетов:
   - 34-й, выполняйте первый.
   Выполнив разворот на сто восемьдесят градусов, инструктор сказал:
   - Ну а теперь самый сложный элемент - посадка. Взлет опасен, полет прекрасен, посадка трудна - запомни это на всю жизнь.
   Лешка запомнил. На всю жизнь.
   - Выпускай шасси, - Лешка перевел кран выпуска шасси вниз, - так, молодец, - похвалил его инструктор, - теперь закрылочки, хорошо, поддержим скорость увеличением оборотов. Докладывай, мы на третьем.
   - 34-й на третьем шасси выпустил, - доложил Лешка.
   - Выполняйте третий, - ответил руководитель полетов.
   - После третьего разворота переводим самолет на снижение и плавно уменьшаем обороты.
   Самолет четко следовал командам инструктора. Казалось, он его понимает и выполняет команды сам.
   - Четвертый разворот выполняем со снижением, докладывай.
   - 34-й, дальний, к посадке готов, - доложил курсант.
   - 34-й, посадку разрешаю.
   По мере приближения к земле скорость самолета стала ощущаться все больше и больше.
   - Переводим взгляд влево, плавненько "подбираем" все, касание, - комментировал свои действия инструктор.
   Самолет затрясло по металлической полосе. Уже через пять минут они были на стоянке. Семеныч помогал Карцеву освобождаться от подвесной системы.
   - Как клиент? - спросил он тихо.
   - Клиент в шоке, - улыбнувшись, ответил инструктор.
   Освободив инструктора, техник самолета стал помогать курсанту.
   - Как самочувствие, сынок?
   Лешка сидел в кабине без движений. Все тело ломило от усталости. В голове стоял шум. Пот предательски струился из-под шлемофона.
   Внутри ощущение полнейшего поражения.
   - Я полное дерьмо. Я не когда не смогу летать, - с дрожью в голосе ответил Лешка.
   - Не спеши, Москва не сразу строилась, если весь мокрый прилетел, значит, работал. Будет из тебя толк, - уверенно ответил Семеныч.
   Выбравшись из кабины, Лешка подошел к инструктору.
   - Товарищ старший лейтенант, разрешите получить замечания.
   - Сейчас возьмешь тетрадь и нарисуешь весь полет, что запомнил. На разборе полетов покажешь, - сказал инструктор и пошел в столовую, на ходу закуривая "Беломор".
   - Леха, ну как? - услышал он за спиной радостный возглас Ахмеда.
   - У меня ничего не получилось, - обреченно промычал Лешка, - я почти ничего не понял.
   - Так, короче, не паникуй. Лучше расскажи, на что внимание обращать?
   - Повтори еще раз порядок действий с арматурой в кабине и особенно параметры полета.
   Ахмед стал водить рукой в воздухе, имитируя полет, а Лешка направился в курилку.
   Стрельнув беломорину у курсанта, он, задумавшись, закурил, вспоминая детали полета.
   Лешка не понимал, что он начал тяжелый путь летного обучения, который будет продолжаться ровно столько, сколько он будет связан с небом. Тогда он еще не знал, что "садится на иглу", которая называется любовь к небу. Что летная работа станет главным в его жизни. Что засыпать он будет, проигрывая завтрашний полет, а просыпаясь, будет мчаться на аэродром в предвкушении свидания с любимым делом - полетом. Все это называется "заболеть небом". И у Лешки началась эта болезнь. Которая не проходит с годами, а остается с тобой на всю жизнь.
  
  

***

   Вечером после ужина в казарме стоял гвалт, как на птичьем базаре. Курсанты обсуждали первый день полетов. Боря Птицын стоял в центре круга и громко рассказывал, как он сегодня пилотировал Л-39. Ему посчастливилось выполнить два полета, и поэтому он чувствовал себя на голову выше всех.
   - Я тебе еще раз говорю, - обращался он к Артуру Чевадзе, - вираж я уже сам делал, можешь завтра у шефа спросить.
   - Ладно заливать, Боря, тебе, наверное, это все показалось. Второй раз в жизни за ручку управления держится, и уже сам пилотирует. Может, ты уже и посадку освоил? - с кавказским акцентом подзадоривал Артур.
   - Короче, не веришь, и не надо. А я точно говорю, вираж и пикирование я сам сделал, - не унимался Борис.
   - Ай-я-я-й, что ты натворил, завтра ЦРУ узнает, что в нашем училище есть такие одаренные летчики, и обязательно тебя выкрадет для участия в программе полетов на Марс, - заговорчески сказал Тимур, брат-близнец Артура.
   - Да ну вас, - отмахнулся он от братьев и, подойдя к Пете Пятницкому, который еще не летал, начал увлеченно делиться своим летным опытом.
   Мишка, Ахмед и Лешка сидели на кровати и, развернув карту, изучали район полетов.
   - Мне больше всего пикирование понравилось, когда ручку от себя отдаешь на вводе, перегрузка уменьшается до нуля, такой кайф, как в космосе невесомость, - мечтательно сказал Ахмед, уставившись в карту.
   - Ты неправильно вводишь в пикирование, надо чтобы самолет сам опускал нос за счет крена, а нулевая перегрузка на вводе - это ошибка, - ответил рассудительный Мишка.
   - Да ну тебя, Миха, ты такой правильный, а где твоя романтика, ведь от полета надо получать удовольствие, а ты все как по инструкции живешь, - сказал Лешка.
   - Ты знаешь, что мне отец сказал, когда я уезжал? Летная работа - это профессия строгих правил, любое отступление от них приводит к печальным последствиям не сегодня, так завтра, - ответил Мишка.
   - Хорошо, тебе, Миха, тебя отец уже многому научил, наверное, здорово быть сыном командира авиационного полка? - спросил Ахмед.
   - Ну, во-первых, он меня мало чему учил, потому что я его почти не видел, уходил он на работу, я еще спал, а приходил, я уже спал, а вот мать постоянно на мозги капала, то нельзя, это нельзя, на тебя все смотрят, ты сын командира и так далее и тому подобное.
   В это время в казарму вошел дежурный по роте и крикнул:
   - Мужики, почта!
   Он начал выкрикивать фамилии тех курсантов, кому пришли письма. Счастливчики, получив заветное письмо, сразу вскрывали конверт и принимались читать. Еще не улеглась тоска по дому, родным и друзьям. И любая весточка из дома была маленьким праздником.
   Писем было очень много, почти каждый курсант получал по одному, а то и по нескольку писем.
   Мишка, Лешка и Ахмед получили по два письма. Мишка получил письмо из дома и от Ольги, Ахмед от Тани и тоже из дома. Лешка первое письмо сразу узнал - от мамы, а вот почерк на втором письме был незнаком. Обратного адреса тоже не было, но по почтовому штемпелю он понял, что оно из родного поселка. Отложив его в сторону, он принялся читать письмо от мамы.
   Она писала, что скучает, что Колька не слушается, что уже посадила картошку. Лешка читал и мысленно переносился в родной дом. Как хорошо было дома, своя комната, теплая и светлая, вкусный мамин борщ, вода, воздух, односельчане, по всему этому Лешка очень скучал. Читая письмо, он мысленно переносился в родной поселок. Мама писала, какие новости в поселке, и Лешке казалось, что он на кухне слушает маму. Читая письмо, Лешка представлял, что он на минутку оказался там, рядом с мамой, что дослушает ее рассказ и пойдет в свою комнату, даст Кольке подзатыльник и примется за уроки. Он читал, и блаженная улыбка не сходила с его лица. Прочитав его два раза, Лешка отложил письмо в сторону и задумался. Тут его взгляд упал на второе письмо, про которое он уже забыл.
   Открыв конверт, он начал читать письмо, написанное ровным, красивым почерком:
   "Здравствуй, Леша! Пишет тебе Света Капустина.
   Наверное, ты удивишься, прочитав мое письмо, ведь девушке неприлично первой писать, но я все-таки решилась. Вчера я встретила Колю и попросила твой адрес. Адрес он твой принес, но разболтал всем мальчишкам, что я в тебя влюбилась, и теперь они все смеются. Но я все равно пишу тебе, потому что знаю, ты скучаешь по нашему поселку и нашей школе, и тебе будет приятно узнать, какие у нас новости. Мы готовимся к Первомаю и к Дню Победы. Второго мая будет смотр художественной самодеятельности в районе, а девятого мая - в Грозном. Я выступаю в хоре. Мы будем исполнять "Реквием". Почему-то, когда мы поем, у меня всегда в конце слезы наворачиваются. Это, наверное, потому, что я представляю, как девочки, такие как мы, провожали своих мальчиков на войну. Это было так давно, но все равно это ведь было, и они, такие как мы, погибали, не узнав, что такое любовь. А вчера на трудах мальчишки катались на грузовике. Иван Андреевич называет эту машину "Автомобиль имени Леши Понамарева". Он часто на линейке вспоминает, как ты помогал Магомеду Исаевичу собирать этот автомобиль. Нам он сказал, что ваш класс был лучшим и что вы дружили между собой.
   Я готовлюсь поступать в медицинский. Налегаю на биологию и химию. Хочу стать врачом.
   Погода у нас хорошая, уже совсем тепло.
   Ну, вот и все мои новости.
   Посылаю тебе свой адрес. Если хочешь, ответь, а если нет, я не обижусь.
   Капустина Света".
  
   Закончив читать, Лешка некоторое время сидел без движений. Какая-то странная теплота разлилась в груди. Лешка почему-то понюхал письмо. От него пахло сиренью.
   "Ишь ты, уже девушка", - подумал он про Светку. Он вспомнил последнюю их встречу. Как повзрослела Светка, какие у нее глазища. Ему почему-то сразу захотелось ответить.
   Открыв тумбочку, он достал тетрадь и ручку.
   "Здравствуй, Света!
   Большое спасибо тебе за письмо. Я должен был первый написать тебе, но, честно говоря, я побоялся, что ты не ответишь. Я действительно очень скучаю по дому, и мне очень интересно знать, что происходит в школе. Хотя у нас напряженный распорядок дня, в свободную минуту вспоминаю наш поселок. Знаешь, что мне больше всего хочется? На велосипеде погонять по укатанной после дождя грунтовой дороге. Разогнаться и мчаться по дороге вниз с бешеной скоростью, чтобы ветер в ушах.
   Здесь очень интересно. Мы уже начали летать. Сегодня были первые полеты. Я прилетел очень расстроенный. У меня ничего не получилось. Конечно, полет - это очень здорово, но мне почему-то кажется, что я сам не смогу летать. Все происходит так скоротечно, что я не успеваю реагировать. Ахмед Шарипов тоже начал летать. А еще у меня появился новый друг - Мишка Мишин. У него отец командир полка, но Миха не задается, а, наоборот, даже скрывает это.
   Ну, вот пока все. Буду с нетерпением ждать от тебя письмо.
   Понамарев Алексей".
  
   Лешка дописал письмо и собирался вложить его в конверт, как услышал за спиной.
   - Лешка, мне Таня такое письмо прислала, такое письмо. Я, наверное, влюбился в нее. Слушай, получилось, как будто я отбил ее у тебя? - спросил взволнованно Ахмед.
   - Успокойся, брат, мы с ней были просто друзья, - сказал спокойно Лешка.
   - Слушай, а я переживал. Ты знаешь, я просто с ума схожу без нее. Наверное, это и есть настоящая любовь?
   - Ладно, любовник, давай еще раз район полетов повторим.
   И они принялись зубрить нехитрые названия украинских деревень и речек.
  
  
   ***
   Полеты были каждый день. Утром предварительная подготовка, затем обед, два часа сна и полеты. Летали по два, а то и по три полета в день. Инструкторам особенно тяжело давалась такая нагрузка.
   Но Карцев упорно работал со своими курсантами, и его труд начал давать плоды. Все трое, Понамарев, Мишин и Шарипов стали потихоньку "становиться на крыло".
   Первая неделя полетов пролетела быстро, и в субботу, проведя разбор полетов, инструктора уехали домой. Ответственным остался Карцев.
   Собрав после обеда курсантов на построение, он сказал:
   - Предупреждаю, ваша судьба в ваших руках. Многие из хороших летчиков остались без полетов из-за плохой дисциплины. Предупреждаю, после танцев, в 23.00, вечерняя поверка. Кто опоздает, проведет выходные в наряде.
   Курсанты направились готовиться к предстоящим танцам.
   Солдатский клуб находился в сосновом бору. Рядом была и танцплощадка. Девчата из окрестных деревень знали о том, что здесь летают молодые курсанты, и как только полевой аэродром оживал гулом учебных самолетов, на выходные, под вечер, они собирались на танцевальной площадке.
   Ровно в восемь зазвучала музыка. Курсанты в начищенных сапогах, пилотки лихо сдвинуты набок, бляхи ремней сверкают, как золотые, важно сходились на танцплощадку. Еще бы, будущие летчики - они знали себе цену. Началось таинство первого знакомства. Музыка уже звучала несколько минут, а никто из курсантов не решался пригласить на танец девушку. Наконец самый смелый, Боря Птицын, направился к группе девушек и пригласил одну из них. После этого курсанты один за другим стали приглашать девушек на танец, и уже скоро танцплощадка была заполнена танцующими парами.
   Лешка долго не решался пригласить девушку. Наконец он увидел стоящую поодаль пышногрудую хохлушку. С первыми аккордами он направился к ней.
   - Разрешите пригласить вас на танец? - важно обратился он к ней.
   - Разрешаю, - не менее важно ответила девушка.
   Лешка закружил девушку в медленном танце.
   - Меня зовут Алексей, - представился он.
   - Любаша, - коротко ответила девушка.
   - Любаша, а вы из какой деревни?
   - Леш, давай на "ты", - обратилась она ласково, - а то мы как на торжественном приеме у председателя колхоза.
   - Хорошо, согласен, - стараясь не выдавать волнения, ответил Лешка, хотя сердце колотилось, как бешеное.
   - Из Грушовки я, что восемь километров отсюда.
   - Слушай, а как ты пришла сюда на каблуках?
   "Замуж захочешь, на четвереньках приползешь", - подумала Любаша, но игриво посмотрев на Лешку, сказала: - Босиком, Лешенька, босиком.
   Любаша обняла Лешку за шею и прижалась к нему всем своим мощным бюстом. Глубокий вырез платья кружил Лешке голову. Он танцевал танец за танцем с Любашей, и в один из перерывов предложил прогуляться. Любаша сразу согласилась. Отойдя в глубь леса, Любаша вдруг остановилась, обняла Лешку за шею и обожгла его страстным поцелуем. Кровь ударила Лешке в голову. Прижимая Любашу к себе, стал осыпать ее поцелуями. Он страстно целовал ее губы, шею, плечи. Постепенно его рука нащупала пышную грудь. Любаша глубоко задышала. Лешка стал действовать все смелее. Он нащупал застежку лифчика на спине у Любаши и расстегнул ее.
   Освободившаяся от бюстгальтера грудь трепетала в Лешкиных руках. Любаша медленно стала расстегивать ширинку Лешкиных брюк. Лешка застонал. Им овладело яростное желание близости с Любашей. Казалось, что Любаша сейчас готова отдаться Лешке, но как только зазвучала музыка, она вдруг резко отпрянула от Лешки.
   - Какой резвый хлопец, - сказала она, отвернувшись от Лешки и застегивая лифчик.
   Лешка тоже быстро застегнул ширинку брюк.
   - Любаш, ты извини, если что не так, - промямлил он.
   - Да все так, пойдем танцевать, - хохоча, она потащила Лешку на танцплощадку.
   Танцевали они уже в обнимку, как старые друзья.
   - Леш, а ты меня проводишь? - спросила она.
   - Любаш, у нас же поверка, мне надо быть в казарме.
   - А я тебя подожду. Ты иди на поверку, а когда все улягутся, в окошко и ко мне.
   У Лешки еще стучало в висках от Любашиной близости. Возможность провести с ней ночь вскружила ему голову.
   - Ладно, жди меня у шлагбаума, я после поверки буду.
   На поверке Лешка тихо сказал Ахмеду:
   - Братан, я сегодня в самоход иду, прикрой, если что.
   - Ты что, с дуба упал, поймают, на губу пойдешь.
   - Не поймают, сегодня наш шеф ответственный, он не сдаст.
   - Ну ладно, как знаешь.
   После ухода Лешки Любаша стояла у березы, теребя кончики платка накинутого на плечи.
   - Привет, солнце мое, - услышала она за спиной.
   Обернувшись, девушка увидела Карцева.
   - А, привет, Витяня, опять ответственный?
   - Опять, Любань, опять. Я, надеюсь, ты разделишь мое одиночество?
   - Нет, Витенька, сегодня без меня. Сегодня у меня свидание.
   - Опять в поиске?
   - Ну не век же мне гулять. Отгуляла я свое, замуж хочу.
   - Так не здесь тебе надо мужа искать, а в городе, там четвертый курс летает, а этот вес уже не твой, они же младше тебя на три года.
   - Витенька, ты же знаешь, я кого прижму крепко, из своих рук не выпущу.
   "Да уж, это ты умеешь", - подумал Карцев.
   - Ну что, счастливой охоты, Любань?
   - Вить, ты сегодня после отбоя не свирепствуй, дай мальчишкам отдохнуть.
   - Только ради тебя.
   Карцев пошел в офицерское общежитие, а Любаша осталась ждать.
   Лешка после отбоя, дождавшись, когда курсанты угомоняться, свернув летный комбинезон и взяв в руки ботинки, на цыпочках подошел к открытому окну. Посмотрев наружу и убедившись, что там никого нет, он выбрался на улицу. Там он оделся и, пригнувшись, побежал к шлагбауму. Еще издали заметил Любашу. Подойдя к ней, он шепотом, тяжело дыша, сказал:
   - Ну что, потопали?
   - Лешенька, а что так дышишь, боишься?
   - Так первый самоход, страшно, - честно признался Лешка.
   - Ох, сколько их еще у тебя будет, - засмеялась Любаша.
   И они лесом зашагали в деревню. Шли быстрым шагом, и уже через час показались огоньки.
   - Леш, ты только имей в виду, деревенские вас не любят, бьют сразу. Поэтому если повстречаем пацанов, ты ховайся.
   "Ну вот, опять началось, - подумал Лешка, - там чечены били, здесь местные, какие жертвы ради женской задницы, се ля ви".
   Но судьба была благосклонна к ним, и уже скоро они добрались до Любашиного дома.
   Дом был старенький, покрыт потрескавшимся рубероидом. Покосившийся забор и заросший двор говорили о том, что мужчины в доме нет.
   - Вдвоем с бабушкой живем, потише, она сейчас спит, - шепотом сказала Любаша.
   Открыв покосившуюся и скрипучую дверь, Лешка оказался в доме, пахнувшим молоком и свежеиспеченным хлебом. Любаша зажгла керосиновую лампу и стала накрывать на стол.
   Через некоторое время на столе были вареная картошка, хлеб, сало и соленые огурцы. Открыв верхний шкафчик, Любаша достала какой-то бутыль с мутной жидкостью.
   - Ну, для храбрости, - сказала Любаша, наливая по пол граненого стакана себе и Лешке.
   Лешка поднес стакан ко рту, и его чуть не стошнило. Из стакана исходил резкий запах самогона.
   Видя, как передернулся Лешка, Любаша спросила:
   - Может, не будешь?
   - Летчики пьют все, что горит, - гордо сказал Лешка, а сам подумал: "Ну, маманя, прощайте".
   И залпом вылил содержимое стакана себе в рот. Проглотив дурно пахнущую жидкость, Лешке показалось, что в этот миг все его внутренности окажутся наружи, вместе с порцией самогона. С трудом подавив в себе рвотный рефлекс, он принялся яростно закусывать огурцом и салом. Любаша с иронией посмотрела на парня и медленно, как дама из высшего общества пьет дорогое французское вино, принялась за свою порцию самогона. Она пила маленькими глотками, как будто это было "Советское шампанское" или, как минимум, десертное вино. От этого зрелища Лешку чуть не стошнило второй раз. Допив содержимое стакана, Любаша вытерла рот тыльной стороной руки и томно спросила:
   - Покурим?
   - У меня только "Беломор".
   - Пойдет, - ответила она.
   Закурив папиросу, Лешка вдруг услышал кряхтение на печке за занавеской.
   - Любань, ты чи хто? - раздался старческий голос.
   - Я, бабуля, спите уже.
   Через минуту из-за занавески показались сначала ноги, а затем с печки сползла страшная старуха с нечесаными, седыми волосами и в грязной рубахе.
   Лешке стало жутко от ее вида, и он почему-то подумал, что так, наверное, выглядит смерть.
   - Налей-ка, што ли? - прошепелявила старуха беззубым ртом.
   Любаша налила самогон в свой стакан и протянула бабке. Та залпом выпила и, непонятно каким образом жуя беззубым ртом огурец, полезла на печку.
   - Не обращай внимания, она сейчас заснет.
   И действительно, через минуту за занавеской раздался забористый храп.
   От выпитого самогона и выкуренного "Беломора" Лешке стало хорошо, и он начал рассказывать Любаше анекдоты и смешные истории. Любаша раскраснелась, она смеялась от Лешкиных историй, одновременно жуя сало с соленым огурцом. Кофточка у Любаши расстегнулась, и ее грудь почти вся открылась. Лешка подвинулся поближе к девушке, что-то рассказывая и одновременно поглаживая ее коленки. Затем он почувствовал, как в висках застучало. Ему стало жарко, на лбу выступил пот.
   Любаша нежно вытерла Лешкино лицо и начала страстно его целовать. Лешка стал отвечать на ласки, но уже не так охотно.
   - Ну, давай по одной, - предложила девушка.
   Лешка молча кивнул.
   Когда Лешка еще полстакана, ему вдруг стало совсем плохо. Он встал и молча, пошатываясь, пошел на свежий воздух.
   - Туалет в огороде, налево, - вдогонку крикнула Любаша, - я пока постелю постель.
   Лешка вышел из дома. Его мутило, и он пошел со двора на улицу. Едва оказался за забором, как его начало тошнить. Рвота была сильной, содержимое желудка фонтаном выходило наружу, мешая Лешке дышать, забивалось в нос. Он задыхался, сплевывая рвотную массу, высмаркивался и вытирая слезы. Спазмы желудка продолжались две-три минуты.
   После того, как этот кошмар прекратился, Лешка вытер рот рукой и постоял некоторое время, держась за забор. Все плыло у него перед глазами. Не понимая, зачем он здесь, пошатываясь, Лешка пошел вдоль забора. Через некоторое время он услышал разговор парней и смех девчонок.
   - Так, опасность, - пронеслось в пьяной голове и, свернув на другую улицу, он побежал. Деревенские собаки лаяли ему в след. Скоро он выбежал из деревни и оказался на проселочной дороге. Пробежав еще несколько метров, Лешка почувствовал усталость и безразличие. Он сел на землю, под громадной сосной и на минуту закрыл глаза. В этот момент память покинула Лешку.
   Пришел в себя он от холода. Несчастный любовник лежал на земле, под сосной. Он был весь мокрый от утренней росы и его колотил озноб. Поднявшись, Лешка отряхнул одежду и огляделся. Кругом был лес. Светало. Голова раскалывалась от боли, во рту деревянный язык. С трудом вспоминая, что с ним произошло, Лешка стал понемногу определять место нахождения. Оказывается, он вышел из деревни в правильном направлении. Выйдя на дорогу, побежал что есть силы в сторону казармы. Через полчаса Лешка спал в казарме, бросив грязный комбинезон и ботинки под кровать.
  
  

***

   Парко-хозяйственный день начинался с построения перед самолетами. Командир полка подполковник Кравченко резким и громким голосом давал указания.
   - Всем курсантам ответственно отнестись к проведению парко-хозяйственного дня. К 18.00 все самолеты должны блестеть, как у кота яйца. Места стоянки самолетов убрать от лишнего мусора. За отбойниками все вылизать. Увижу, кто сачкует, помножу на ноль и выверну наизнанку.
   После указаний Лешка, Мишка и Ахмед подошли к своему самолету.
   Прапорщик Загорулько, несмотря на большой живот, лихо лазил по самолету, открывая какие-то лючки. Мальчишки решили не мешать ему и расположились на траве, за отбойником.
   - Эх, пацаны, сейчас бы на денек домой, уже клубники валом, редиска, огурчики, - мечтательно сказал Ахмед.
   - А я бы борща поел мамкиного, а еще яблок моченных, бочками в погребе стоят, - Лешка сглотнул слюну.
   - Не, хлопцы, вы не пробовали драники. Готовил их отец. Помню, в воскресенье поспать хочется, а тут он заходит: рота, подъем, драники остывают. Мы с сестрой Машкой пулей неслись на кухню, - сказал Мишка.
   - Так, бездельники, загораем? Растудыт вас через водило, я научу вас любить авиационную технику. Что развалились, как списанные пневматики. Ну-ка, быстро взяли ветошь и ведра, марш драить самолет, - услышали они голос прапорщика Загорулько. Он стоял рядом, для устрашения держа в руках кусок резинового шланга. Курсанты пулей вскочили на ноги, застегивая куртки комбинезонов.
   - Что вытаращились, жертвы аборта, ты, - прапорщик показал на Мишку, - начинаешь с хвоста, а ты, - кивнул на Лешку, - с носа. А тебе, курносый, - обратился он к Ахмеду, у которого был характерный, с горбинкой, кавказский нос, - сверху.
   Мальчишки, не ожидавшие от добряка Семеныча такой строгости, бросились к самолету. Им и в голову не могло прийти, что Семеныч может так ругаться.
   Ахмед взял ведро с мыльным раствором и быстро полез на самолет. Он не успел забрался на крыло, как услышал грозный окрик:
   - Ну, куда тебя, лешего, понесло? Куда ты в сапогах поперся на самолет? Босиком надо, в сапогах на девку свою полезешь, а это - самолет. Как ты его будешь любить, так и он тебя.
   Ахмед стал разуваться, а Загорулько продолжал уже более спокойно, поглаживая самолет по алюминиевому боку.
   - С ним надо нежно, с любовью. Как с любимой девушкой. Как ты к нему, так и он к тебе. Будешь лелеять его, холить, и он тебя не подведет, правда, Григорий? - обратился он к самолету по имени.
   - Товарищ прапорщик, а почему Григорий? - спросил забравшийся наверх самолета Ахмед, намывая плоскости.
   - Потому что звать его - Григорий. Это я его так назвал. Почему, не знаю. Григорий он и все тут.
   - Семен Семенович, а вы давно в авиации? - спросил Мишка из-за самолета.
   - Так, почитай, уже двадцать шестой год пошел. Начинал еще на Як-18, затем Л-29, а сейчас вот "Альбатрос".
   - А сколько же вы курсантов выпустили? - спросил Лешка.
   - Да пару полков наберется, - ухмыльнулся Семеныч.
   - А вы всех своих курсантов помните?
   - Конечно, мы же все в одной каше варимся. Слухами передается кто где. А когда перелетами здесь садятся, обязательно меня навещают. Командующий авиацией в Чехословакии, генерал Пронин Вовка, вон месяц назад на пролетающем Ан-26 ящик пива чешского передал. Помнит, как я его по аэродрому гонял шлангом резиновым, - ухмыльнулся Семеныч. - А месяц назад летчик-испытатель Федоров пролетом был. Так пригласил в столовую, обедали вместе, я, он и командир полка, - закончил гордо Загорулько.
   Курсанты под руководством строгого Семеныча старательно вымыли самолет так, что тот засиял.
   - А правда наш Григорий красивее всех? - спросил Ахмед, отойдя от самолета и любуясь им.
   - Красивее или нет, не знаю, но то, что лучший в полку, за это отвечаю, - сказал Семеныч. - Это сейчас у вас пикирования да горки. А пойдет пилотаж - там он свой норов покажет. Так что любите его, - и, немного помолчав, добавил: - И уважайте. Ну, орлы, пойдем, перекусим.
   Зайдя за самолет, Семеныч аккуратно расстелил газету и стал выкладывать из сумки продукты. Это были домашней выпечки хлеб, вареные яйца, домашняя колбаса, сало, пирожки с печенкой и яйцом, крынка с квасом. При виде всего этого, у мальчишек побежали слюнки.
   Разложив припасы на газете, прапорщик кивнул мальчишкам: - Что стоим, налетай.
   Ребята не заставили себя долго уговаривать и уже через минуту, довольные, трескали за обе щеки.
   Перекусив, Семеныч пошел на инженерный пункт управления заполнять формуляр самолета, а мальчишки остались собирать инвентарь.
   - Миха, ну-ка садись, - Ахмед взял водило самолета, - Леха, помогай.
   Мишка уселся верхом на водило, а Ахмед с Лешкой покатили его по рулежной дорожке, при этом посвистывая и покрикивая. Мишка, сидя лицом к мальчишкам корчил им рожицы, изображая наездника, а Ахмед с Лешкой, опустив головы вниз, упираясь, катили его, что есть силы.
   Неожиданно водило уперлось в чей то ботинок. От резкой остановки Мишка кубарем свалился на землю. Подняв голову, курсанты обомлели: перед ними стоял командир полка Кравченко. Лешка, Ахмед и Мишка вытянулись по стойке смирно
   - Так, гавнюки, играем, делать вам нечего. Вы что сюда, на курорт приехали, все пашут, а вы развлекаетесь? Где техник самолета? - его слова звучали как раскаты грома.
   - Я здесь, товарищ командир, я на минутку на ИПУ, формуляр заполнить, - подбежал запыхавшийся Загорулько.
   - Какой на хрен формуляр, с этих недоносков глаз нельзя спускать, они к девкам на свидание на самолете укатят, ты и не заметишь, - продолжал ругаться командир полка.
   Загорулько молча опустил голову, а мальчишки стояли вообще в полуобморочном состоянии.
   - Так, этих в лес, и до отбоя копать яму два на три метра и в глубину два. Бегом марш, после выполнения доложить, - строго закончил командир.
   Курсанты побежали в казарму за лопатами.
   - Так вот что значить на ноль помножить. Я уже хотел сказать, мама, роди меня обратно, - на бегу испуганно говорил Ахмед.
   - Теперь и шефу достанется, зря мы детством занялись, - ответил Мишка.
   Копание ямы оказалось делом трудным и утомительным. К отбою мальчишки не успели докапать сантиметров двадцать, и командир полка усилил им наказание, приказав на следующий день, в воскресенье, эту яму закапывать.
   На следующий день, уже вечером, злые и усталые, они сидели к ленинской комнате и писали письма. Завтра новый день. Опять подготовка к полетам, полеты, разбор полетов и опять полеты.
   Мальчишки не заметили, как летная работа стала главным для них. Она занимала все время, заставляла трудиться с раннего утра до позднего вечера. Но это был приятный труд, и благодарный. И стали они так относиться к своему делу благодаря совершенной методики подготовки летчиков, которая была сильнейшей в мире.
   Из них, шаг за шагом, делали не только профессиональных летчиков-истребителей, но и советских офицеров, благородных, честных. Способными отдать жизнь за свою Родину и свой народ. Труд сотен людей, начиная со старшины роты и заканчивая начальником училища был направлен на это. Пройдет много времени, и Лешка поймет это. И ему захочется сказать - глубокий поклон Вам, офицеры и прапорщики, инструктора и преподаватели. Нет на Вас обиды за строгость, есть только чувство глубокой благодарности и уважения.
  
  

***

   Подходил к концу второй месяц летного обучения. Курсанты уже уверенно управляли самолетом. Некоторые из них заканчивали "вывозную программу" и готовились к самостоятельному вылету.
   Лешка, Ахмед и Мишка одновременно проходили программу летного обучения. С одинаковым упорством они постигали азы летного мастерства. И Карцеву тяжело было выделить среди них лидера. Сегодня был ответственный день - его курсанты готовились к контрольному полету с командиром звена капитаном Тихомировым.
   После предполетных указаний инструктора в курилке обсуждали очередную игру Динамо-Киев со Спартаком-Москва.
   К Карцеву подошел старший лейтенант Антошкин и попросил закурить.
   - Твои сегодня с Тихомировым летят? - спросил он затягиваясь.
   - Хорошие ребята, ровно идут по программе. Но сегодняшний день покажет, как они с проверяющим слетают. Сам понимаешь, мандраж - штука коварная. Могут разволноваться, и тогда дополнительные полеты.
   - А у меня двое неплохо летают, только вот с Птицыным проблемы, я ему уже пять полетов добавил, сегодня день покажет, что с ним делать.
   - Да он, вроде бы, парень неплохой, летать рвется.
   - Парень-то неплохой, только вот гонористый, высокого мнения о себе. Все знает и умеет, а как ручку управления отдашь, так ляпсус за ляпсусом.
   - Ну, я пошел, вон Тихомиров идет к самолету, надо представить Понамарева, - сказал Карцев и побежал к самолету, возле которого уже "пилотировал" руками Лешка.
   За десять минут до начала полетов летчики стали запрашивать разрешение на запуск двигателя. Не участвующие в этом залете курсанты собрались в курилке.
   - Леха волнуется, наверное, - сочувствующе вздохнул Ахмед.
   - Что ему волноваться, он лучший среди нас, поэтому Карцев его первым выпускает, - ответил Мишка.
   - Пацаны, вы слышали, Борька Птицын пять полетов дополнительных получил, - подошел к мальчишкам Артур Чевадзе.
   - Он мне вчера говорил, что его инструктор плохо учит, будет просить командира эскадрильи поменять инструктора, - присоединился к ним Тимур.
   - Мне кажется, он о себе высокого мнения, ему надо "крылья подрезать", - сказал Мишка.
   В это время взлетела зеленая ракета, предупреждающая о начале полетов, и первые самолеты стали подниматься в воздух. На аэродроме закипела привычная работа, где каждый был занят своим делом.
   Неожиданно мальчишки заметили, как к командному пункту, на котором был установлен громкоговоритель, транслирующий радиообмен, побежали техники самолетов. Мальчишки незамедлительно рванули туда же. Подбежав, они услышали, что у 32-го остановился двигатель в зоне при выполнении штопора.
   - 32-й, из штопора вышли? - услышали они голос руководителя полетов.
   - 32-й из штопора вышел, запускаю двигатель, - узнали курсанты голос Антошкина.
   - 32-й, ваша высота, - запросил РП.
   - Высота 1500 метров, - спокойным голосом ответил Антошкин.
   - Двигатель запустился? - беспокойным голосом запросил РП.
   - Нет, первая попытка не удалась, обороты зависают, делаю вторую попытку, - ответил Антошкин.
   - 32-й, высота.
   - Высота 1000 метров, обороты опять зависли, - ответил Антошкин.
   - 32-й, прекратить запуск, катапультироваться, - приказал РП.
   Все стояли, молча уставившись в громкоговоритель, как будто от него зависел исход дела.
   В это время к КП на большой скорости подъехал газик командира полка. Кравченко бегом стал подниматься по лестнице на КП.
   - 32, как поняли, катапультироваться, - повторил команду РП.
   - 32-й понял, катапультируемся, - услышали спокойный голос Антошкина.
   - Коля, переднего как следует проконтролируй, - услышали в эфире голос командира полка.
   - 101-й, вас понял, все сделали, катапультируемся, - ответил Антошкин, и наступила тишина, которая продолжалась минуту, но всем показалось, что прошла вечность.
   - Я 101-й, всем на посадку, - раздалось из громкоговорителя.
   В это время засвистели винты поисково-спасательного Ми-8. Через пару минут он, оторвавшись от земли, взял курс в сторону 2-й зоны, где катапультировались Антошкин и Боря Птицын.
   Из КП выбежал взволнованный инженер полка и закричал: - Техник 12-го самолета, с документацией срочно на КП.
   На стоянке самолетов все были встревожены происшедшим. Инструктора, собравшись около КП, курили, негромко переговариваясь. Все смотрели на громкоговоритель, в надежде услышать голос командира экипажа поисково-спасательного вертолета. Но, к сожалению, из громкоговорителя были слышны только голоса заходящих на посадку летчиков. Неожиданно в эфире раздался голос командира полка:
   - 301-й, ваше место?
   - 301-й освобождаю первую зону, иду на точку.
   - 301-й, вам выйти в район второй зоны и попытаться отыскать парашюты на земле. При необходимости скорректируете поисково-спасательный вертолет.
   - 301-й вас понял, беру курс в зону N 2.
   - Комэска Серегин пошел во вторую, - зашептали инструктора.
   Все, и курсанты и инструктора были сильно взволнованы и много курили. Курсанты, для которых это было первым в жизни ЧП, старались уловить каждое слово инструкторов и очень переживали за судьбу катапультировавшихся летчиков.
   Наконец в эфире раздалось:
   - 301-й во второй, приступил к поиску.
   - 301-й, вас понял, ниже 500 метров не снижаться, под вами вертушка, - услышали все голос командира полка.
   У КП наступила гнетущая тишина, и только гул и потрескивание громкоговорителя нарушали ее. Все молчали, боясь пропустить информацию от Серегина.
   - 301-й, наблюдаю один купол на земле, второго рядом нет.
   - 301-й, смотри внимательно, может, его ветром дальше отнесло?
   - Воронок-старт, здесь поле большое, все как на ладони, второго купола точно нет.
   И опять тишина.
   - Куда он мог деться, товарищ лейтенант? - обратился Артур Чевадзе к инструктору Чигину.
   - Тише ты, - зашушукали на него инструктора. Опять наступила тишина.
   - Воронок-старт, вижу самолет, лежит в кукурузном поле, сверху повреждений не вижу.
   - 301-й, на первом канале свяжитесь с поисково-спасательным вертолетом, дайте ему координаты самолета и следуйте домой, - дал команду командир полка.
   Через десять минут сел самолет, пилотируемый командиром эскадрильи майором Серегиным. Выбравшись из самолета, он бегом побежал на КП. Скоро с КП стали спускаться командир полка и другие старшие офицеры. По аэродрому разнеслась весть: вертушка везет обоих пилотов, живых и невредимых.
   К курсантам, которые в стороне обсуждали случившееся, подбежал Петя Пятницкий, который был в это время на КП наблюдающим за заходящими на посадку самолетами.
   - Пацаны, вы не поверите, Боря Птицын посадил самолет на вынужденную, - с ходу выпалил он.
   - Как посадил, он разве не катапультировался? - спросил Мишка.
   - Короче, командир вертушки доложил, что Антошкина подобрали на земле, в нескольких километрах от самолета, а Боря сидел в самолете, правда, в глубоком шоке. Самолет он посадил на кукурузное поле, без шасси.
   Курсанты стояли в замешательстве, Боря Птицын, которого хотели отстранить от полетов, посадил на вынужденную самолет без двигателя!
   Неожиданно послышался гул приближающейся вертушки. После посадки из нее вышли поисковики, Антошкин, неся парашют, и на носилках вынесли Борю, которого сразу же забрала "санитарка".
   Антошкина посадил к себе в газик командир полка и увез в штаб. Вверх взвилась красная ракета, сигнализирующая об окончании полетов. Техники самолетов заторопились зачехлять самолеты, и лишь место 12-го борта зияло черной дырой между самолетами. Аккуратно разложенный инвентарь, водило, готовое к буксировке - все это говорило о том, что 12-й борт вот-вот вернется из полета. А техник самолета молодой прапорщик Симаков растерянно стоял, теребя в руках чеки от катапультного кресла, старательно скрывая набежавшие слезы.
  
  

***

   На следующий день все ждали комиссию из Москвы. По слухам, Антошкин дал команду на катапультирование и приказал Боре тянуть ручки катапультного кресла одновременно с ним. Согласно схеме катапультирования первым уходит кресло инструктора, а затем катапультируется курсант. В момент катапультирования Антошкина, Боря Птицын просто выронил ручки катапультного кресла, и по этой причине его кресло осталось в самолете. В дальнейшем у Бори от испуга наступил шок, в результате которого он сидел без движения. И самолет сам, благодаря хорошей устойчивости по скорости, спланировал на кукурузное поле. Высокие кукурузные стебли смягчили приземление и благодаря этому и самолет, и Боря Птицын оказались целыми и невредимыми. Материалы объективного контроля косвенно подтверждали это, но окончательно картину происходящего мог объяснить только сам Боря Птицын, который все еще находился в госпитале.
   Ровно в 12.00 на полосу приземлился Ан-26 с комиссией из Москвы. Из него вышли шесть полковников во главе с генералом.
   - Плохо дело, штабного прислали, - сказал Серегин командиру полка, - такие больше стрелочника ищут, чем разбираются в причинах.
   - А зачем ему в причинах разбираться, его работа больше дерьма наковырять и по головам к следующей должности. Он же в летной работе понимает ровно столько, сколько я в гинекологии. Такие начинают службу в Москве и заканчивают в Москве. Ну ладно, я пошел, - ответил Кравченко.
   Командир полка строевым шагом подошел к генералу и представился:
   - Товарищ генерал, подполковник Кравченко, командир учебного полка.
   - Ну, здравствуй командир, - генерал протянул руку, - материалы объективного контроля и личный состав готовы к заслушиванию?
   - Так точно, товарищ генерал, все собраны в классе предполетных указаний, курсанта Птицына сейчас привезут из госпиталя. По словам врачей он пришел в себя и может давать показания.
   - Ну, тогда не будем медлить, через полчаса приступаем к работе.
   Московская комиссия, группа руководством полетом, Антошкин и офицеры управления полка собрались в классе предполетных указаний. Генерал начал заслушивание с доклада Антошкина.
   Через час после начала работы комиссии на "санитарке" привезли Борю Птицына. Он в сопровождении доктора сразу же зашел в класс предполетных указаний.
   Курсанты присели под окнами, в надежде услышать что-либо. Из класса доносился тонкий голос генерала:
   - Товарищ курсант, если вы вспомните, что приняли решение спасти дорогостоящую машину и самостоятельно посадили самолет, я лично буду ходатайствовать о представлении вас к правительственной награде.
   - Товарищ генерал, вы ему еще скажите, что если он эту чушь вспомнит, то его инструктора как минимум выгонят из авиации, - раздался голос командира эскадрильи Серегина.
   - Товарищ майор, вашего мнения пока не спрашиваем, вы бы лучше о моральной подготовке своих инструкторов позаботились, чтобы они первыми самолет не покидали. Вы еще ответите за это ЧП как коммунист. Ведь это вы давали партийную рекомендацию Антошкину? - резко оборвал его генерал.
   - Товарищ генерал, если первым будет катапультироваться курсант, то горящая струя от его кресла, пролетая над инструктором, сожжет его. Антошкин действовал согласно инструкции, - хмуро заметил инженер полка майор Гром.
   - Надо иметь высокую морально-психологическую подготовку, и тогда никакие горящие струи не страшны. Николай Гастелло тоже должен был покинуть самолет, а он его в горящий эшелон направил, - пафосно заметил генерал.
   - Слушай, они там, в Москве, вообще охренели, политработника председателем комиссии прислали. Он ведь кроме "Малой земли" Брежнева ничего не знает, - шепотом сказал Карцев.
   - Так что вы вспомнили, товарищ курсант? - обратился генерал к Боре.
   - Ну, я, кажется, управлял самолетом. Помню, как земля приближалась, как пыль поднялась, - мямлил Боря.
   - Ну вот, я что говорил, здесь налицо геройский подвиг курсанта Птицына и позор его инструктора, - радостно сказал генерал.
   - Товарищ генерал, я не согласен с вашим выводом, материалы объективного контроля показывают, что летчик в передней кабине не управлял самолетом, здесь явно видно, что Птицын попросту выронил ручки катапультного кресла, а самолет приземлился сам, без его участия, - старался держать себя в руках Кравченко.
   - Не выгораживайте своих подчиненных, а лучше позаботьтесь о морально-политическом состоянии своих инструкторов. Антошкина завтра же на партийное бюро, - строго ответил генерал.
   - Товарищ генерал, я не понимаю, как можно делать заключение о летном происшествии, не анализируя средства объективного контроля, - на скулах у Серегина заиграли желваки, голос был предельно резок, казалось, он вот-вот сорвется, - я, как летчик с пятнадцатилетним стажем, ответственно заявляю: Антошкин невиновен, и в том, что самолет сел сам, заслуги курсанта Птицына нет.
   - А вы, товарищ майор, подумайте о своей судьбе, и не защищайте Антошкина, - и, повернувшись к командиру полка, сказал: - Приказ о наказании виновных будет в понедельник, а пока полеты запрещаю. Членов комиссии прошу в самолет, через двадцать минут вылетаем в Москву.
   Генерал надел на голову фуражку и, как-то сгорбившись, быстро вышел из класса предполетных указаний. Врач подошел к Птицыну и, о чем-то спросив его, обратился к командиру:
   - Командир, Птицыну плохо, я заберу его в госпиталь.
   Командир молча кивнул.
   - Сука, мразь, падаль, - Серегин изо всех сил ударил кулаком об доску предполетных указаний, его трясло от возмущения, - командир, таких тварей надо стрелять, кто их только присылает из Москвы, - голос его сорвался на крик.
   - Петрович, держи себя в руках, - тихим голосом сказал Кравченко, - я Антошкина в обиду не дам.
   - Викторович, Антошкину подписан приговор, ты сам это понимаешь. В понедельник эта сука накатает приказ на три листа о слабой морально-психологической подготовке, а истинная причина не установлена, - не унимался Серегин.
   Все, кто находился в классе предполетных указаний, стали быстро выходить на улицу, боясь попасть под горячую руку командира полка. Остались Кравченко, Серегин и Антошкин.
   - Коля, ты, это, не паникуй, я за тебя горой, - невнятно сказал Кравченко.
   - Спасибо вам, товарищ командир, я понимаю, что моя судьба решена, обидно, что так несправедливо, - голос Антошкина дрожал.
   - Так, ты пока езжай домой, а я завтра к начальнику училища. Серегин, полетов до понедельника не будет, всем учить матчасть, - сказал Кравченко и побежал догонять московскую комиссию.
   Боря Птицын так больше и не появился на полетах. Его списали по какой-то странной болезни, и он дослуживал в роте охраны. Старшего лейтенанта Антошкина уволили из Вооруженных Сил за слабую морально-психологическую подготовку. Пройдет время, и он восстановится на летной работе, но коммунистом уже не станет никогда, как не прессовали его партийные работники. А генерал-политработник свое слово сдержал, Борю Птицына наградили все-таки какой-то дешевой медалью.
  
  

***

   "Здравствуй, дорогая Света!"
   Лешка первый раз писал это слово - дорогая. И ему очень хотелось так написать. Во время переписки со Светкой у него рождалось непонятное чувство к ней. И однажды он сделал открытие - а ведь это, наверное, любовь. С каждым Светкиным письмом у него щемило в груди, а когда он ей писал, почему-то все нужные слова забывались.
   "Света, как много слов мне нужно сказать тебе. Как не хватает мне тебя. За время нашей переписки ты стала для меня родным и близким человеком. Мне нужно сказать тебе важную вещь, но я скажу ее тебе только при встрече. Свет, я часто смотрю на твою фотографию. Какая ты стала красивая и взрослая. Я жду отпуска, как глотка воды в пустыне. Я многое скажу тебе при встрече, но сейчас ты знай, у меня все серьезно".
   Дальше Лешка писал о казарменных новостях, о том, что в понедельник вылетает самостоятельно и что свой первый полет посвящает маме.
   Закончив писать письмо, он начистил до блеска сапоги и направился на танцы. Дело в том, что приехали Танька Мужухоева и Оля Петренко и привезли собой пять подружек из Киева. Все они были, естественно, нарасхват. Подойдя к танцплощадке, Лешка увидел Любашу с Петей Пятницким.
   - А, Лешенька, привет. Как домой добрался? Не обидел ли кто по дороге?
   - Привет, Любань, как видишь, живой. Только от твоего самогона до сих пор голова болит.
   - Так это с непривычки, Петенька мой уже привык.
   "Ничего себе, уже Петенька мой", - подумал Лешка.
   В противоположном углу танцплощадки Лешка увидел знакомую компанию.
   - Приветик, каким ветром у нас? - обратился он к Таньке и Ольге.
   - О, приветик, Лешенька, - Таня поцеловала его в щеку, - так девочки, на аукцион выставляется новый лот - Леша Понамарев, рост, вес, здоровье, все в норме. Прошу любить и жаловать, - она по-театральному вывела Лешку на середину круга.
   Лешка смутился.
   - Я что, жеребец, я, Танечка, не продаюсь, - отшутился он.
   Девчонки бросали на Лешку заинтересованные взгляды.
   - Да ну тебя, Танька, вечно у тебя шуточки. Пойдемте лучше танцевать, - сказал Ахмед.
   В это время зазвучала медленная музыка.
   - Правильно, пойдемте танцевать. Ахмедик, пригласи Мариночку, она у нас самая скромная, - сказала Таня, а сама подошла к Лешке: - Пригласи меня, Леш?
   Лешка кивнул, и они закружились в медленном танце. Таня прижалась к Лешке и положила свою голову ему на плечо.
   - Ах, Леша, Леша, не видишь ты своего счастья, - сказала Таня тихо.
   - Перестань, я сказал Ахмеду, что у нас ничего не было, - ответил Лешка.
   - Ах, Ахмедик, он любит меня, и я ему за это благодарна.
   - Ну вот и держись за него.
   - А как же любовь, Лешенька?
   - Слюбится, - коротко бросил Лешка, давая знать, что разговор закончен.
   Таня отпрянула от него и как-то зло посмотрела. К счастью, танец закончился, и Лешка сославшись на то, что завтра первый самостоятельный вылет и еще надо подготовиться, ушел в казарму.
   Утро началось как обычно. В пять часов подъем, и все по отработанному распорядку. После завтрака медосмотр у врача. Лешка старался не нервничать. Он пошел на осмотр первым.
   - А, Понамарев, - увидев его, радостно сказал доктор, - сегодня первый раз сам летишь? Открою тебе формулу успеха, - говорил он, а сам замерял у Лешки давлении, - главное, Понамарев, не бздеть.
   Матершинник и грубиян по натуре, он пользовался большим уважением у курсантов. Неожиданно прилетевший триппер или полученный синяк в драке с сельскими с его помощью курсанты успешно скрывали.
   - Все, как всегда, в норме. Как слетаешь сам, придешь, я еще давление померяю.
   Распорядок летного дня проходил как всегда. Но все же торжественность ощущалась во всем. Сегодня пять курсантов вылетают самостоятельно. На предполетных указаниях Кравченко каждому курсанту, вылетающему самостоятельно, уделил одну-две минуты. После предполетных указаний Лешка направился к самолету. Проверяющий, комэска Серегин, подошел следом.
   - Курсант Понамарев к полету готов, - стараясь не выдать волнение доложил Лешка. - Меня в кабине нет, все делаешь сам, - коротко ответил Серегин, и они стали садиться в кабину самолета.
   Контрольный полет с проверяющим прошел на удивление гладко. После полета Серегин сказал, что разрешает Лешке лететь самому. До этого момента Лешка боялся, что может еще какая-то нечистая сила помешать его счастью, но когда комэска дал добро и он остался один с техником и самолетом, у него перехватило дыхание. Именно в этот момент он заволновался. Он боялся не высоты, не ЧП, не даже самой смерти. Он боялся плохо посадить самолет. Ведь сейчас весь полк выйдет смотреть, как Лешка Пономарев будет первый раз в своей жизни самостоятельно взлетать и садиться. Чувство гордости и ответственности переполняли его.
   Стараясь не поддаваться эмоциям, он, как положено, осмотрел самолет и сел в кабину.
   - Сынок, за технику не переживай, все проверил на три раза, - шептал на ухо Семеныч, снимая чеки с катапультного кресла. - Давай с Богом. Мой Григорий тебя не подведет.
   Когда Лешка стал запускать двигатель, волнение улеглось. Вырулив на взлетную полосу, он уверенно начал взлет. Работая с арматурой в кабине, он потерял ощущение того, что летит один. И лишь только когда на прямой от второго к третьему развороту появилось время отдышаться, он повернул голову назад. Задняя кабина была пуста. Но ему казалось, что в ней все равно кто-то есть. Он вспомнил байки, когда инструктора тайком забираются в заднюю кабину к тем курсантам, кому не доверяют. Для уверенности Лешка расстегнул привязную систему и вытянувшись во весь рост заглянул назад. Вся задняя кабина оказалась перед ним, и она была пуста. Лешка быстро уселся в кресло и спешно пристегнулся. Волнение усилилось. Посмотрев вниз, он почему-то испугался высоты. Но эти секунды страха моментально прошли. Он взял себя в руки. Именно сейчас к нему пришло чувство первой ответственности за благополучный исход полета. Именно сейчас он понял, что не может подвести ни своего инструктора, ни Семеныча. Выполнив полет по кругу, он сел на твердую четверку. И только зажав тормоза на ручке управления, заканчивая пробег по ВПП, он почувствовал восторг и радость победителя. Крик вырывался наружу, захотелось петь. И Лешка заорал:
   - Широка страна моя родная, много в ней лесов полей и рек...
   В это время он случайно нажал кнопку передающего устройства, и его вопль заглушил весь радиообмен на стартовом канале. Лешка рулил на самолете и орал свою песню, держа кнопку передатчика. Заруливая на стоянку, Лешка увидел встречающих его курсантов и Семеныча. Чуть поодаль стоял Карцев. Из динамика на КП на весь аэродром раздавался Лешкин вопль, и курсанты прыгали на месте, махали руками, показывали Лешке то на динамик, то на наушники. Наконец Лешка понял, что держит кнопку передатчика нажатой, и холодный пот сразу же прошиб его. Отпустив кнопку, он резко зажал тормоза. Самолет остановился как вкопанный. В эфире на минуту воцарилась тишина.
   - Ну что, напелся, солист? - услышал он голос Кравченко в наушниках, - заруливай на место, летаешь ты лучше, чем поешь.
   С тех пор Лешку все стали звать Солист.
   Первый Лешку поздравил Семеныч. Он отработанными сотни раз движениями вставлял чеки в катапультное кресло и тихим голосом сказал:
   - Наблюдал. Сел красиво. Наша школа. Шеф будет драть за радиообмен, не перечь, скажи, что виноват, больше не повторится.
   Радость и восторг куда-то пропали, и Лешка с чувством провинившегося первоклассника подошел к Карцеву.
   - Курсант Понамарев первый самостоятельный вылет совершил, - доложил он инструктору.
   - Совершают подвиг, чучело, а ты выполнил полет, да к тому же и обосрался, теперь весь полк будет тебя солистом, а меня дирижером звать.
   - Виноват, машинально нажал, больше не повторится, - промямлил Лешка.
   - Да ты в следующий раз ядерную бомбу машинально на голову родному колхозу сбросишь, - свирепствовал Карцев.
   - Ну, до ядерной бомбы ему еще далеко. Поздравляю, сел неплохо, - услышали они голос незаметно подошедшего комэски, - да и песню он пел неплохую, патриотическую, - сказал он Карцеву, улыбаясь. - Ладно, беги "вылетными" сигаретами угощай всех. Пойдем, следующего показывай, - обратился он к Карцеву.
   Лешка взял блок "Родопи" и по старой авиационной привычке побежал угощать "вылетными" сигаретами.
   - Хороший парнишка, толк с него будет. Зря ты его так, - сказал Серегин.
   - Ничего, на пользу, - ответил улыбающийся Карцев, ему самому Лешка Понамарев тоже нравился.
   Они шли, о чем-то разговаривая, а стоящие неподалеку курсанты провожали их восторженными взглядами. Для них это были боги, сверхчеловеки. Быть такими, как они, - вот высшая цель. Но пока она казалась недостижимой.
  

***

   В воскресенье из Киева приехали девчонки. Они уже знали, что Мишка, Лешка и Ахмед вылетели самостоятельно, и решили устроить мальчишкам по этому поводу праздник. Сразу после завтрака они встретились с ребятами и направились в ближайший лес. Девчонки привезли собой мяса на шашлык, домашних разносолов и, самое главное, шампанское и две бутылки коньяка. Приметив хорошую полянку, друзья расположились на ней. Таня с Ольгой принялись накрывать стол, а мальчишки стали колдовать над костром. Неожиданно всех позвал Мишка, собирающий дрова неподалеку.
   Когда к нему подбежали, он заговорчески зашептал:
   - Слышите, жужжат, это земляные пчелы. Мы сейчас их травкой обкурим, а затем откопаем их соты с медом.
   - Ребята, может, не надо, - жалобно прошептала Ольга, - я до смерти пчел боюсь.
   - Чего их бояться, их только дымом хорошо надо обработать, так они сами разлетятся, - геройски сказал Ахмед.
   И мальчишки принялись жечь сухую траву, отгоняя пчел, которые действительно стали разлетаться. Девчонки стояли чуть поодаль, а мальчишки начали саперными лопатками раскапывать пчелиное гнездо.
   - Осторожно, соты не повреди, - сказал Мишка орудующему лопатой Ахмеду, - А ты, Лешка, побольше дыма, а то смотри, рой-то над нами, как только дыма не будет, они сразу в атаку пойдут.
   - Пробуйте, - Ахмед протянул первые соты, которые действительно были полны меда.
   Лешка сложил соты в приготовленный пакет. Обстановка накалялась. Пчелы, видимо, поняли, что их грабят, и стали жужжать сильнее. Лешка, видя как с опаской действуют Мишка и Ахмед, решил пошутить. Он сорвал сухую травинку и, подкравшись к Ахмеду, потихоньку провел ею по шее.
   Эффект был ошеломляющий. Вначале Ахмед подпрыгнул, одновременно швырнул прочь саперную лопатку, затем сорвал с головы пилотку и начал яростно хлестать себя по шее. Он быстро передвигался на корточках, помогая свободной рукой, при этом орал, как бешеный:
   - Уйди, шайтан, уйди-и-и, - и продолжал лупить себя пилоткой по шее.
   Наблюдающие такой концерт девчонки и мальчишки, хохоча, повалились на траву. От смеха побежали слезы. Они не могли понять в чем дело, ведь пчелы и не думали нападать, а жужжали где-то высоко. Ахмед же с испугу застрял в расщелине между двух берез. Лешка кинулся ему помогать. Поняв, наконец, что его никто не атакует, Ахмед с удивлением посмотрел вокруг. Все еще ржали, как сумасшедшие, сам Ахмед тоже рассмеялся.
   - Послушайте, а кто же тогда кусал меня за шею? - раздосадованно спросил он.
   - Дай пилотку, - сказал сообразительный Мишка. Раскрыв пилотку, он показал всем иголку с ниткой, которую обязательно должны иметь все курсанты. Оказывается, когда Ахмед бил себя пилоткой по шее, его жалила иголка, и ему казалось, что его атакуют пчелы.
   - Я уже с жизнью распрощался, - смеялся Ахмед, облегченно вздохнув. - Ну, а ты у меня берегись, я тебе шашлык с пургеном приготовлю.
   - Ладно, герой, пойдем, а то пчелы и впрямь сейчас нападут, - сказала Таня, беря Ахмеда за руку.
   Скоро шашлык был готов, и Ахмед поднял первый стакан с коньяком.
   - Свой первый самостоятельный вылет я посвящаю своему деду - Герою Советского Союза. Ребята, я впервые чувствую себя мужчиной. Я счастлив и горд. И этот первый тост я хочу поднять за того человека, который научил нас летать - за нашего шефа, за старшего лейтенанта Карцева.
   - Гиб-гиб, ура, - подхватил Мишка.
   - Ура, ура, ура! - закричали все остальные.
   - Мальчики, я так рада за вас, так рада, и я вас всех очень люблю, - сказала раскрасневшаяся Ольга.
   - Не понял, всех? - шутливо взорвался Мишка.
   - Конечно, тебя больше всех, косолапый ты мой, - обняла его Ольга.
   - А теперь я скажу, - встал Лешка, - за нашего батю, за Семеныча!
   - Гиб-гиб, ура! Ура! Ура! - заорали все.
   Когда все выпили, Таня спросила:
   - А почему Семеныч - батя?
   - Потому, что... - Ахмед не находил слов, - потому, что он наш батя, и все тут! - радостно закончил он.
   - Ну, а теперь давайте третий тост, за тех, кто не вернулся из полета, - предложил серьезный Мишка.
   - Слушай, как не вернулся из полета, мы все здесь, за столом, что за тост грустный у тебя. Ведь у нас праздник, - возразил веселый Ахмед.
   - Ты понимаешь, в авиации есть традиция, третий тост поднимать за тех, кто не вернулся из полета, за погибших летчиков, - ответил Мишка.
   - Придет время, и среди нас будут не вернувшиеся. Поэтому предлагаю до дна, - Лешка поднялся и залпом выпил коньяк.
   - Мальчишки, ну вас, Леш, спой, - Ольга протянула Лешке гитару.
   Не пожелай ни дождика, ни снега.
   А пожелай, чтоб было нам светло...
   Лешка допел песню, и Ахмед включил на полную громкость транзистор.
   - Айда танцевать, - предложил он и пригласил Таню.
   Мишка пошел танцевать с Ольгой, а Лешка остался у костра.
   Милая Светка, как не хватает тебя сейчас. Чем дольше продолжалась их переписка, тем больше Лешка понимал, что любит ее. В глубине души он мечтал, как состоится их первая встреча, как он первый раз поцелует ее губы, обнимет ее за плечи. А может, еще рано, подумал он, ведь она еще ребенок. Но ведь осенью ей будет шестнадцать лет. А вдруг я ее оттолкну этим, испугался он. Наверное, надо подождать, пусть повзрослеет, подумал он.
   Стемнело неожиданно.
   - Как неохота в казарму, - сказал Ахмед.
   - Ладно, провожайте своих невест, а я пока отнесу посуду в столовую, - ответил Лешка и, взяв пакеты с посудой, пошел в казарму.
   - У него правда никого нет? - удивленно спросила Таня.
   - Не знаю серьезно или нет, но пишет письма Светке Капустиной, она сейчас в девятом классе учится, - ответил Ахмед. Таня многозначительно задумалась.
   Ребята побрели в сторону села провожать девчонок, у которых рано утром автобус на Киев.
   Мальчишки шли усталые, но счастливые. Теперь они по праву могли называть себя летчиками. Достигнута первая вершина в летном мастерстве. И вся жизнь летчика будет состоять из таких вершин. И нет им конца, как нет предела летному совершенству. Достигнув один уровень, впереди покажется новая вершина, и ты идешь к ней. Покорив ее, ты пойдешь дальше. И так всю жизнь. И когда ты устанешь покорять эти вершины, когда идти вперед станет неинтересно - все, ты умер как летчик, тебе надо уходить из авиации. Небо не прощает равнодушия. Небо не принимает равнодушных. Оно от них избавляется.
  
  

***

   Лешка сидел в классе предполетных указаний и писал письмо Светику. У него был перерыв между полетами, вот он и решил написать письмо. Они договорились со Светой писать по три письма в неделю. Лешка, конечно, не успевал. Подходило к концу лето, а с ним и программа летного обучения первого курса. Через две недели в отпуск. Наконец он увидит Свету. За Светкиными письмами он совсем забыл писать маме. Хорошо хоть Света звонила ей каждый раз, когда получала письмо от Лешки. "Интересно, что думает мама об их отношениях?" - подумал Лешка.
   Вдруг его мысли оборвал рев пожарной машины. Выбежав на улицу, Лешка увидел горящий самолет на полосе. К нему неслись пожарная машина и бежали люди. Лешка бросился вперед. Догнав техников, он на бегу спросил:
   - Позывной не слышали?
   - Кажется, 35-й, - ответил техник.
   Лешка на минуту замер. Как 35-й? Ведь это Ахмед, и рванул к горящему самолету, что было сил.
   В голове стучало, Ахмед, брат, только был бы живой, слезы навернулись на глаза, комок в горле мешал дышать. Ему казалось, что он бежит совсем медленно, но на самом деле его ноги едва касались земли. Добежав до самолета, он увидел, как на носилки уложили Ахмеда, и "санитарка" умчала его с аэродрома. Самолет быстро потушили и спешно стягивали тягачом в сторону, освобождая полосу для посадки оставшихся в воздухе самолетов.
   - Кто видел, что произошло? - спросил Лешка у собравшихся в стороне курсантов.
   - Я видел, все на моих глазах было, - затараторил с сильным грузинским акцентом Артур Чевадзе. - Короче, он подошел на повышенной скорости и сделал на посадке козла. Первый раз отскочил на полметра, второй раз на два, а третий раз метра на четыре и как рухнет на полосу. Носовая стойка подломилась, и самолет сразу загорелся. Хорошо, пожарники быстро подъехали. А Ахмеда вытащили без сознания. Говорят, катапульта едва не сработала, уже ограничители разброса рук вышли.
   Лешка отошел в сторону и закурил. Руки его тряслись.
   "Значит, живой, конечно, живой, если бы был мертвый, сразу бы сказали", - думал он, делая затяжку за затяжкой. В это время на посадку заходили оставшиеся в воздухе самолеты. Когда сел крайний, в воздух взвилась красная ракета. Конец полетов, все на разбор. Кравченко подъехал, когда уже все собрались.
   - Карцев, бери газик и дуй в районную больницу, его туда повезли, - бросил он на ходу, а сам побежал к телефону докладывать о ЧП.
   - Товарищ старший лейтенант, можно мы с вами, - попросились Лешка с Мишкой.
   - Только быстро, - и они втроем помчались в районную больницу, которая находилась в тридцати километрах.
   Через час они уже были в больнице. Ахмед находился в реанимации, и врачи еще не выходили. Карцев сидел на стуле, закрыв глаза и откинув голову назад. Мишка с Лешкой нервно ходили по коридору. В больнице уже пронеслась весть, что привезли летчика после аварии, и все сочувственно поглядывали на военных. Наконец вышел врач. Он сразу подошел к Карцеву и с ходу сказал:
   - Летчик пришел в себя. Серьезного ничего нет. Сделали снимок позвоночника - есть трещина, но это ерунда после такой аварии. В рубашке родился ваш коллега, не суждено, видно, ему сгореть.
   Обратно ехали молча. Прибыв на аэродром, Карцев отправился докладывать Кравченко, а Мишку с Лешкой обступили курсанты.
   - Ну, что видели? Как он там? - посыпались вопросы
   - В сознание пришел, жить будет, а вот летать вряд ли, - хмуро ответил Мишка и побрел к своей койке.
   Лешка сел на свою кровать. В голове переплетались тревожные мысли: "Как он теперь не будет летать, ведь столько трудностей пройдено. Но, с другой стороны, хорошо, что живой остался, ведь мог сгореть заживо".
   Лешка закрыл глаза руками.
   - Только слюни не распускай, такого еще насмотришься за свою жизнь, - услышал он за спиной голос Мишки, - пойдем лучше Семеныча проведаем, говорят, он у Григория.
   Подойдя к полосе, мальчишки увидели на грунте искореженный и обгоревший самолет. Рядом, опершись о водило, стоял Семеныч. - Ты не обижайся, Григорий, пацаны они еще, - услышали мальчишки, как Семеныч разговаривал с самолетом. - Ты славно поработал. Три года мы с тобой вместе. Не обижайся, если что не так. Теперь тебя на свалку. Рано или поздно все мы на свалке будем. Скоро и мне на пенсию. Думал, с тобой доработаю. Не вышло. Жаль. Вместо тебя другую машину дадут. Только ты не думай, я ее по-другому назову, Григорием только ты будешь. Пневматики вот выхлопотал тебе, не успел переобуть... Жинка моя тоже расстроится, я ей про тебя столько рассказывал...
   Семеныч разговаривал с самолетом так, как прощаются с дорогим другом. Он стоял сгорбившись, смотря себе под ноги. Голос его дрожал.
   Мишка молча дернул Лешку за рукав: - Пойдем, не будем мешать.
   И мальчишки побрели прочь, а Семеныч еще долго стоял под мелко моросящим дождем и что-то говорил обгоревшему самолету, и по его лицу тонкими струями стекали капельки дождя, перемешанные со слезами. Казалось, что и небо плачет вместе с ним.
  
  

***

   Лешка подъезжал к родному поселку. За окном автобуса красовался знакомый горный пейзаж.
   Успешно закончив летную программу первого курса, он уехал в законный отпуск. Заехав по пути в Киев, в госпиталь к Ахмеду, которого уже вот-вот должны выписать, он, нигде не задерживаясь, помчался домой. Ему не терпелось увидеть Светку. Конечно, он соскучился и по маме, и по Кольке, но Светка... Как странно бывает, когда в твою жизнь входит любимый человек. И любовь к этому человеку заслоняет собой других близких людей. Так случилось и с Лешкой. Всю дорогу он представлял встречу с ней. Как это бывает в кино, они бросятся в объятия друг друга. Светка еще ребенок. Но какие она писала письма! Ведь это уже рассуждения взрослой женщины. И Лешка был уверен, что она любит его. Нельзя без искреннего чувства писать такие письма.
   Выйдя на остановке, Лешка заколебался: куда идти? Здравый смысл подсказывал ему, что надо идти домой, помыться с дороги, поставить чемодан. Но дорога домой будет проходить около школы, а там Светка. Как пройти мимо? Спускаясь с крутой горы, Лешка здоровался с односельчанами. Многие его не узнавали, он сильно возмужал за этот год. А кто узнавал, бросали вслед:
   - Лешка! Понамарев! Ну повзрослел, ну молодец! Наконец показалась знакомая школа. Интересно, в каком она кабинете? Было уже темно, и Лешка, поставив чемодан, стал заглядывать в окна первого этажа. Он смотрел в окна то в один класс, то в другой, пытаясь найти Светку, но там были незнакомые ученики. Неожиданно прозвенел звонок. Лешка посмотрел на часы, это был последний урок. И он решил подкараулить Светку по дороге домой.
   Ждать ему пришлось недолго. Светка появилась в компании подружек. Они шли, о чем-то весело переговариваясь. Лешка стоял под фонарем, и когда девчонки приблизились к Лешке, Света узнала его и замедлила шаг. Подружки прошли мимо, с интересом разглядывая военного.
   - Леша, как я рада тебя видеть, - тихо и протяжно, с нескрываемой радостью сказала Света, медленно подходя к нему, - девчонки, не ждите меня, - крикнула она подружкам.
   Она подошла к Лешке, и вдруг из ее рук выпал портфель. Они вместе кинулись поднимать его, их руки встретились на ручке портфеля. Лешка держал за руку Свету и посмотрел ей в глаза. Большие Светкины ресницы дрожали, на него смотрели огромные глаза.
   "Господи, какие у нее глазища", - подумал Лешка.
   - Света, - Лешка не находил слов, - я тоже рад тебя видеть.
   - Я знала, что ты сегодня приедешь, я посчитала, - Света говорила также тихо и радостно, смотря ему прямо в глаза.
   - А я хотел сначала домой, а потом стал в окна заглядывать, думал, тебя найду.
   - Глупенький, ведь на первом этаже младшие классы, забыл уже?
   - Забыл, - закивал головой Лешка, глупо улыбаясь.
   Они так и стояли, держа то ли руки друг друга, то ли портфель.
   Лешке хотелось сказать: - Света, я люблю тебя, я не могу без тебя жить! Ему хотелось обнять ее и прижать к себе крепко-крепко. Но вместо этого он мямлил:
   - Так поздно возвращаешься, не страшно?
   - Нет, Леша, не страшно. Я же одна не хожу, всегда с подружками.
   - Как же я рад тебя видеть, - сказал Лешка и неожиданно для себя отпустил портфель и обнял девушку. Он дышал запахом ее волос, и от этого кружилась голова. Света тоже обняла Лешку и крепко прижалась к нему. Портфель очередной раз упал на землю. Они бы стояли так до утра, но со стороны школы послышались шаги. Света отпрянула от Лешки и подняла портфель. Оказалось, что это шла Светкина мама, Тамара Федоровна.
   - Здравствуйте, Тамара Федоровна, - поздоровался Лешка.
   - Здравствуй, Понамарев, ну, тебя впрямь не узнать, повзрослел. Надолго в наши края?
   - Целый месяц, Тамара Федоровна, заслуженный отпуск после успешно освоенного самолета Л-39, - похвастался он.
   - Как, ты уже сам летаешь? - удивилась учительница.
   - Так точно, - геройски ответил Лешка.
   - Ну, молодец, обязательно приходи в школу, расскажешь ученикам, им будет интересно послушать. Света, пойдем домой, вечера уже холодные, а ты вон как легко одета, - она взяла Свету под руку, и они пошли домой.
   - Приходи завтра, - шепнула на прощанье Светка.
   В ответ Лешка кивнул головой.
   Придя домой, Лешка увидел уже накрытый стол и ожидавших его маму и Кольку.
   - Сынок, ну что же ты так долго, мне еще час назад позвонили, что ты идешь с остановки, - обнимая сына, взволнованно сказала мама.
   - А он со Светкой Капустиной возле школы обнимался, - усмехнулся Колька.
   Лешка отвесил брату легкий подзатыльник:
   - А ты, шпион, не выдавай государственную тайну.
   - Света хорошая девочка, она мне каждый раз звонила, когда от тебя письмо получала, - спокойным голосом сказала мама.
   Оказавшись дома, Лешка почувствовал себя окончательно счастливым. Лежа в постели, он вспоминал запах Светкиных волос, ее объятья. И какие глаза, бездонные и зеленые.
   Каждый день Лешка прямо с утра помчался к Светке домой. В обед, проводив ее до школы, он обязательно встречал ее после уроков. Лешка никуда не ездил, ни с кем не встречался. Все свое время он проводил с любимой девушкой. Он окончательно понял, что любит Свету, и она была на седьмом небе от счастья. Так пролетел месяц отпуска. Лешка лежал в постели с открытыми глазами. Как хорошо, не надо соскакивать с постели и, как угорелому, нестись на физическую зарядку. Можно поваляться в постели и, когда надоест, не спеша позавтракать и к Светке, любимой Светке. Он улыбнулся, вспоминая, как вчера вечером они целовались у Светкиной калитки и их застукала Тамара Федоровна. На следующий день Лешке надо уезжать. Сегодня последний вечер со Светкой. Как жаль, так быстро пролетело время отпуска.
   Вдруг входная дверь с шумом открылась, и Лешка услышал голос Ахмеда: - Где этот бездельник, время бежать на утреннюю зарядку, а он еще не вставал. Рота, подъем!
   Лешка пулей выскочил в прихожую, там стояли Ахмед и Таня. Лешка бросился их обнимать.
   - Ты только трусы от радости не потеряй, - спокойно сказала Таня.
   - Ребята, я так рад вас видеть. Ахмед, как здоровье?
   - Все отлично, списан на землю, подал документы в юридический институт, - шутливо ответил Ахмед.
   Ребята прошли в комнату и расположились на диване.
   Лешка быстро оделся и вышел к друзьям.
   - Рассказывай, когда приехал, какие планы?
   - Леха, ничего рассказывать не буду, надо срочно бежать, меня старики ждут. Я забежал только поздороваться, - спешно сказал Ахмед.
   - Ну, ладно, потом расскажешь, ребята, я ведь завтра утром уезжаю, давайте сегодня устроим вечеринку. Ровно в восемь все у меня, - сказал радостный Лешка.
   Вечером собралась большая и шумная компания. Это были одноклассники и друзья Ахмеда и Лешки. Было очень весело, все радовались встречи и наперебой рассказывали о своей новой жизни. Мальчишки уже изрядно приняли на грудь. Лешка встал и, покачиваясь, поднял бокал с вином:
   - Я поднимаю этот бокал за моего друга - героя Ахмеда.
   - Какой я герой, самолет разложил на полосе, - с трудом говоря от выпитого вина ответил Ахмед.
   - Нет, ты герой, потому что ты не сгорел. За Ахмеда, - закричал Лешка.
   - За героя Ахмеда, - подхватили все.
   Светка не сидела на месте. Она то меняла тарелки, то подкладывала горячее. В общем, носилась, как юла. В очередной раз, когда она резала хлеб, на кухню вошла Таня.
   - Как хорошо дома, - потянулась она, - а тебе еще долго на родительских хлебах? - спросила она у Светы.
   - Еще два года, а потом в медицинский.
   - Если что, приезжай к нам в Киев поступать, хороший город.
   - Я подумаю, - улыбнувшись ответила Света.
   - Бедный Лешка, - неожиданно сказала Таня, - наверное, последние холостяцкие деньки догуливает.
   - Почему последние? - спросила Света.
   - Так у него девчонка в Чернигове осталась, Олеська, беременная она, на пятом месяце. Как Лешка приедет, сразу в загс и конец его разгульной холостяцкой жизни.
   Нож соскочил с хлеба и порезал Светке палец. Она тихо ойкнула и зажала его ладонью.
   - Я побегу домой, перевяжу палец, - сказала она, покраснев, и выскочила на улицу.
   Света бежала по улице. Слезы ручьем текли по ее лицу, обида сдавливала горло. Она спешила к себе домой, не разбирая дороги и не чувствуя ног. Как он мог! За что такой подлый обман? Ведь она любит его больше своей жизни. И он! Какой подлец! Столько слов ласковых говорил. Видно, что большой опыт в любовных делах. Вбежав в дом, она с рыданиями бросилась на шею маме.
   - Ну что ты, доченька, - увидев порезанный палец, стала успокаивать дочь Тамара Федоровна.
   Перевязав палец, она уложила Свету в постель и укрыла теплым пледом. Закрыв дверь в спальню дочери, она недоуменно пожала плечами: из-за порезанного пальца такие слезы? Как же она в медицинский будет поступать?
   Лешка, покачиваясь, вышел на кухню. Там Таня дорезала хлеб.
   - А где Света? - спросил он пьяным голосом.
   - Слушай, тут такое было. Оказывается, Света с парнем встречается, ветеринар, после института приехал, а она видно на твои погоны запала. Так он сейчас пришел, устроил скандал и забрал ее с собой. Странные они какие-то. Тут ругались, а вышли на улицу - давай целоваться, - наигранно ответила Таня.
   - Подожди, какой ветеринар, ты что несешь, где Светка? - покачиваясь, закричал пьяный Лешка.
   - Тю-тю, твоя Света, - громко и властно сказала Таня, - ладно, пошли за стол, - и силой поволокла пьяного Лешку за стол.
   - Героям-летчикам по полной, - закричала Танька, войдя в комнату и волоча за собой Лешку.
   - По полной, - отозвалась компания.
   Лешке поднесли полный бокал вина, и он под крик гостей с трудом допил его до конца. Дальше он ничего не помнил.
   Утром, сидя в автобусе, увозящем его в аэропорт, он смотрел на горный пейзаж.
   "Как подло, - думал он, - как низко. Это предательство. Писать такие письма и встречаться еще с кем-то. А я, как последний дурак, поверил. Девочке просто погоны головку вскружили. Но как она играла с ним, как изображала влюбленную. Так вот какие они - женщины".
   Всю дорогу он искал ответ на мучивший его вопрос - почему можно так легко предать. Нет, наверное, рано мне еще с женщинами романы крутить, ну их прочь, лучше любить небо - оно никогда не предаст. Оно всегда будет с ним и всегда будет для него дороже все

Конец первой книги.

22 ноября 2005 г.,

г. Алма-Ата.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть 2
   На крутых виражах
  
   - Батальон, равняйсь, смирно. Равнение на середину! - громко скомандовал полковник Балашов. Строй молодых лейтенантов замер, четко выполняя команды командира батальона.
   Красиво чеканя шаг, Балашов подошел к начальнику училища:
   - Товарищ генерал, выпускники Высшего военного авиационного училища летчиков по случаю окончания училища и присвоения им воинского звания лейтенант построены. Командир батальона полковник Балашов.
   Лешка стоял в первой шеренге выпускников. Новенькая форма сидела на нем с иголочки. На погонах сияли лейтенантские звездочки. От волнения сдавило грудь. Наконец долгожданный выпуск. Четыре тяжелых года остались позади.
   Начальник училища длинной речью давал напутствия бывшим курсантам. За время учебы вчерашние мальчишки стали совсем другими. Совсем недавно они, беззаботные юнцы, принимали на этом плацу присягу на верность Родине. А сейчас это стройные, подтянутые, красивые офицеры.
   Стоя в строю, Лешка старался в огромной толпе гостей отыскать знакомых. Сначала он увидел маму. Она терялась среди людей и казалась такой маленькой и беззащитной, что Лешке захотелось выйти из строя и защитить ее от толпы. Рядом стоял Ахмед с Таней, у которой был большой живот. Они ждали ребенка. Весной у них была свадьба, но Лешка в это время был на полевом аэродроме и поэтому приехать не смог. Ахмед поступил в юридический институт. Ему еще три года учиться. Он часто приезжал в училище, но вольная студенческая жизнь взяла свое, и боль расставания с небом постепенно прошла. Тут же стояла Ольга со своими и Мишкиными родителями. Мишкина мама, Нинель Ивановна, скромная и миловидная женщина, о чем-то шепталась с мамой Ольги. А отец, уже генерал, стоял рядом, важно наблюдая за церемонией прощания с училищем. Послезавтра свадьба у Мишки с Ольгой, и их родители с утра до вечера были заняты хлопотами.
   Чуть дальше стояла Любаша с коляской. Она уже родила ребенка и гордо носила фамилию Пятницкая. Добившись своей цели, она была счастлива, да и Петя был на седьмом небе от Любаши. Заботливая, хозяйственная, она была для Пети и мамой, и женой.
   Наконец генерал закончил свою длинную речь, и прозвучала команда прощаться со знаменем училища. Когда подошла Лешкина очередь, комок подступил к горлу. Прикоснувшись губами к знамени, он почувствовал знакомый запах. В голове пронеслись воспоминания, когда он стоял в карауле у знамени училища. Это было много раз и происходило как-то обыденно.
   Но сейчас, именно в этот момент Лешка понял, что прощается с училищем, и для него начинается новая жизнь. Почему-то не тогда, когда пили в казарме отвальную, не тогда, когда впервые надел офицерскую форму, а сейчас, в момент прощания со знаменем он понял, что покидает родное училище. Сделав шаг назад, он вытянулся по стойке смирно, а знамя понесли дальше вдоль строя. Предательская слеза скатилась по щеке. "Так, еще этого не хватает, - подумал Лешка, - хорошо хоть гостевая трибуна далеко".
   Прозвучала команда "К торжественному маршу", и выпускники последний раз строем, чеканя шаг, прошли плечом к плечу с товарищами, с кем долгие четыре года жили одной семьей. На краю плаца строй остановился, и вот долгожданная команда "разойдись". За ним раздалось громкое "УРА!!!", и вверх полетели офицерские фуражки.
   - Миха, все, да здравствует свобода! Да здравствует новая жизнь!
   - Товарищ лейтенант, ведите себя скромнее, - стараясь быть серьезным, сказал Мишка.
   - Миха, пошел ты куда подальше, я как во сне, мне кажется, что все не со мной. Я летчик-истребитель, лейтенант, Миха, я счастлив, - не унимался Лешка.
   Офицеры прыгали от радости, обнимали друг друга. Сегодня выпускной офицерский бал, и завтра они пойдут каждый своей дорогой. Они не понимали, что впереди у каждого из них свой путь, трудный и опасный. Что совсем скоро они придут в часть и встанут в строй людей, которые несут великую миссию - охраняют свою Родину. Что кто-то отдаст свою жизнь, кто-то подорвет здоровье, кого-то сломают тяжелые условия тайги, пустыни или болот. Но сегодня был праздник маленькой победы в жизни - получение первого офицерского звания. Сегодня все они - победители.
   - Мужики, не забывайте, в пятницу, в три в загсе, - крикнул Мишка.
   К молодым офицерам стали подходить родственники и знакомые.
   Увидев подходящего Мишкиного отца, Лешка строевым шагом пошел навстречу к нему.
   - Товарищ генерал. Курсант, тьфу ты, лейтенант Понамарев представляется по случаю присвоения первого офицерского звания, - доложил он Мишину-старшему.
   - Поздравляю, Понамарев, - генерал по-отечески обнял Лешку.
   - Спасибо, Егор Иванович, - поблагодарил Лешка.
   - Лешенька, поздравляю, - поцеловала Лешку Нинель Ивановна.
   Лешка два отпуска провел у Мишки дома, и поэтому хорошо знал Мишкиных родителей.
   - Сынок, поздравляю, - к Лешке подошла мама.
   - Это я тебя поздравляю, гордись, ты мать летчика-истребителя, - Лешка по-детски поднял нос к верху.
   Мама стеснялась такого количества людей. Вокруг ходило много полковников и генералов, каких-то важных штатских начальников. И было видно, что она чувствует себя неловко.
   - Лешенька, проводи меня в гостиницу, что-то я устала от этой суматохи, - попросила она сына.
   Лешка взял маму под руку и собрался идти с ней на выход из училища.
   - Так, спасаешься бегством от невест, холостяк, - услышали они голос Ахмеда.
   Друзья обнялись и расцеловались.
   - Поздравляю, Леша, - Таня чмокнула Лешку в щеку. Она была на последнем месяце беременности и ходила, как утка, вразвалочку.
   - Ребята, я маму в гостиницу провожу, - сказал Лешка.
   - Ахмед, мы, наверное, тоже пойдем, а то я прямо здесь рожу, - Таня повелительно посмотрела на Ахмеда.
   И они направились к проходной.
   - Тетя Надя, посмотрите, сколько невест вокруг, а ваш Лешка уезжает холостяком, - Ахмед с хитринкой посмотрел на Лешку.
   - Ахмедушка, а я разве против, мне уже внуков хочется.
   - Ага, разогнались, я пока летчиком-испытателем не стану, никаких невест и внуков, - ответил категорично Лешка.
   - Ну, тогда, теть Надь, еще лет пять-шесть набирайтесь терпения, - сказал Ахмед.
   - Ну что же, будем ждать, такая наша материнская доля, - с улыбкой сказала Надежда.
   В гостинице Лешка стал готовиться к первому в своей жизни офицерскому балу.
   Тщательно наутюжил брюки, надраил до блеска туфли. Надежда пыталась остановить сына, но он, привыкший в училище все делать сам, велел ей лечь поспать. Устав от праздничной суматохи и долгого стояния на плацу, Надежда сразу уснула. Снилось ей, как она идет вверх по горе с мешком семечек на плече, а навстречу идет соседка, Нина Ивановна.
   - Что, Надежда, горбатишься, а был бы Лешка рядом, помог бы, - язвительно сказала она.
   - Ничего, мешки таскать дело привычное, зато мой Лешенька летчиком стал, офицер.
   - Да никакой он не офицер, пьяница он, небось, бутылки собирает где-то, - продолжала соседка.
   - Как же, я вот с выпуска Лешиного еду, Лешенька мой форму офицерскую получил.
   - С какого выпуска, ты же с огорода идешь.
   - И вправду, я же с огорода иду, мешок вон несу, а где же Лешка?
   - Леша, сынок, ты где? - закричала Надежда, растерянно озираясь вокруг.
   - Мама, ты что? - Лешка потряс мать за плечо.
   Надежда открыла глаза. Лешка стоял в парадной форме, готовый уходить.
   - Мам, ты что так кричишь? - спросил Лешка.
   - Приснилось, сынок, - неопределенно ответила Надежда.
   Лешка весь сиял. Стройный, красивый, в новой офицерской форме. Он, улыбаясь, смотрел на мать.
   "Нет, не зря мешки таскала", - подумала Надежда, и одинокая слеза скатилась у нее по щеке.
   - Ну, что ты, мам? - спросил Лешка, поглаживая ее по плечу.
   - Ничего, сынок, это я так, а ты иди, а то опоздаешь на свой первый офицерский бал.
   Сын ушел, а Надежда улыбалась ему вслед, радуясь своему материнскому счастью.
   В доме офицеров играл духовой оркестр. Его звуки были слышны еще задолго до училища. Когда Лешка проходил через КПП мимо дежурящего курсанта, тот отдал ему честь. Лешка лихо ответил, скрывая улыбку, еще бы, ему уже отдают честь. Подходя к дому офицеров, он обратил внимание на курсанта первого курса, который мел тротуар. Лешка невольно остановился. Курсант был худой, пилотка съехала на бок на лысой голове, ремень болтался, ноги, как две палки торчали из сапог. И тут Лешка вспомнил себя четыре года назад. Как он мел дорожки, красил бордюры, подстригал кусты, такой же худой и нескладный. В общем, выполнял работу, которая знакома всем курсантам военных училищ. Как быстро пролетело время! Как будто вчера он пришел на КПП с Ахмедом, познакомился с Мишкой Мишиным, а сегодня он уже прощается с родным училищем. Ему почему-то стало жаль расставаться с ним и с курсантскими погонами. Какая все-таки была увлекательная жизнь в училище, сколько интересного. Какие классные ребята его однокурсники, как он привязался к инструкторам и преподавателям. Даже строгий старшина, и тот стал родным человеком.
   Заметив, что за ним наблюдает офицер, курсант вытянулся и громко отрапортовал:
   - Курсант Степанов, отрабатываю наряд вне очереди.
   - За что наряд вне очереди? - поинтересовался Лешка.
   - Списывал на контрольной, - сказал курсант и шмыгнул носом.
   - Ну, за это сам Бог велел, - по-взрослому сказал Лешка.
   - Наши в увольнение пошли, - грустно сказал Степанов, - товарищ лейтенант, а вы выпускник?
   - Выпускник, - коротко ответил Лешка.
   - Везет вам, а мне еще четыре года, - с завистью сказал курсант.
   Лешка подошел к курсанту, взял его за плечи и сказал:
   - Запомни, Степанов, сейчас у тебя лучшие годы. Пройдет время, и ты поймешь это. Ты не представляешь, сколько интересного ждет тебя впереди, поверь мне, я бы многое отдал, чтобы вернуть курсантские годы.
   Затем он снял с себя маленький самолетик на цепочке, когда-то вылитый из олова. Лешка носил его как талисман. Он вложил этот самолетик в руку курсанту и сказал:
   - Носи Степанов, он мне приносил счастье. Когда будешь выпускаться, передашь его первокурснику.
   - Спасибо, товарищ лейтенант, - курсант с благодарностью затряс Лешкину руку, - обязательно передам.
   Войдя в дом офицеров, Лешка сразу оказался среди друзей. Многие пришли с женами, просто с подругами. И только Лешка и братья Чевадзе, Артур и Тимур, оказались без девушек. На балу было очень весело. Произносили тосты, пожелания, вчерашние курсанты благодарили инструкторов и преподавателей. Звучала музыка, и счастливые пары кружили по залу.
   Лешка взял два бокала с шампанским и подошел к Карцеву.
   - Товарищ капитан, разрешите обратиться?
   - А, Понамарев. Леша, конечно, можно, я рад буду тебя послушать, - ответил Карцев, улыбаясь.
   - Виктор Константинович, я хочу сказать, что всю свою жизнь я буду благодарен вам, за то, что вы меня научили летать, - Лешка протянул ему бокал с шампанским. - Я хочу выпить с вами за ваше здоровье.
   - Спасибо, Леша. Катенька, иди сюда, - крикнул он красивой молодой женщине. - Познакомься. Это Алексей Понамарев, мой любимый курсант.
   От этих слов у Лешки покраснели щеки.
   - Здравствуйте, курсант Понамарев, наслышана о вас. Дома только и слышно: Понамарев по кругу вылетел, Понамарев на пилотаж полетел. Я уже стала ревновать вас.
   - Катя, я хочу сказать вам, какой у вас замечательный муж. Я буду вечно благодарен ему. Он самый лучший, - горячо говорил Лешка.
   - Да, Леша, он у меня самый лучший, только дома бывает редко, - со вздохом ответила Катя.
   Затем они долго еще говорили о полетах, о жизни военного летчика, пили шампанское, и Лешка даже решился один раз пригласить Катю на танец.
   Когда вечер подходил к концу, к Лешке подошли братья Чевадзе.
   - Товарищ лейтенант, вы не представляете, сколько девушек хотели бы с вами потанцевать, - сказал Артур.
   - Предлагаю продолжить наш праздник в ресторане, тем более, что мы имеем на это полное право, - дополнил его Тимур.
   Лешка согласился, и лейтенанты отправились на остановку ловить такси. Таксист быстро домчал их в центр города и, расплатившись, подвыпившие друзья пошли к ресторану.
   Ресторан "Полесье" находился рядом с общежитием медицинского института.
   Проходя мимо, лейтенанты обратили внимание на открытое окно на третьем этаже, из которого доносилась громкая музыка и смех девушек.
   - Так, пацаны, стоять, - заговорчески сказал Тимур, - по-моему, там будет интересней, чем ресторане.
   - А вот и лифт, - Лешка кивнул на пожарную лестницу, которая проходила как раз мимо открытого окна.
   И друзья полезли по лестнице. Первым достиг цели Артур. Он по широкому парапету добрался к окну и заглянул в него. В комнате, посередине, стоял празднично накрытый стол, вокруг которого сидели молоденькие студентки.
   Они весело болтали, не догадываясь о том, что за ними подсматривают
   - Девчонки, а вы знаете, Людка пригласительный достала на офицерский бал, - сказала одна из них.
   - Да у нее там тетка работает, вот она и принесла ей пригласительный.
   - Девочки, я тоже хотела бы попасть на офицерский бал, - мечтательно сказала курносая девушка, - я бы встретила там своего принца.
   - Все они, летчики, обманщики. Да и рано тебе еще о женихах думать, еще три года учиться. Лучше, Верочка, выпьем за твой день рождение.
   - Ну, давайте за мой день рождение, - поддержала ее курносая.
   И девчонки дружно чокнулись бокалами.
   - Ну, что там? - нетерпеливо прошептал Лешка.
   - Тихо, еще не время, - прошептал Артур.
   - А где наш праздничный торт со свечками? - спросил кто-то из девчонок.
   - Девчонки, тушите свет, Маринка, неси торт.
   В окне погас свет, и вскоре в комнату вошла девушка, которая несла торт с зажженными сечами. Девчонки захлопали в ладоши.
   - Вера, обязательно загадай желание, прежде чем тушить свечи, - сказала Маринка.
   - Так, хочу принца, высокого и красивого, - сказала весело Вера.
   - Дура, кто вслух загадывает, не сбудется, - сказала Маринка.
   - У меня сбудется, - ответила Вера и набрала полную грудь воздуха, чтобы задуть свечи.
   В это время Артур, высунувшись на полкорпуса в окно, громко сказал с кавказским акцентом:
   - Принца заказывали?
   В комнате раздался страшный визг. Испуганные девчонки пулей вылетели из комнаты.
   Артур спрятался за окном, а его друзья продолжали висеть на лестнице.
   - Ну, что там? - нетерпеливо спросил Тимур.
   - Тихо, сейчас сработает, - заговорчески ответил Артур.
   - Сейчас коменданта вызовут, и остаток ночи проведем в отделении милиции, - прошептал Лешка.
   В это время дверь в комнату приоткрылась, и в проеме показалась голова Маринки.
   - Девчонки, никого, - почему-то шепотом сказала она и, открыв дверь, нерешительно вошла в комнату. За ней потянулись остальные.
   - Ты в окно посмотри, - испуганно сказала Вера.
   - Смотри сама, если ты такая смелая, ты принца заказывала, - ответила Маринка.
   Вера включила свет и, подойдя к окну, осторожно выглянула из него.
   За окном, на парапете, стоял Артур, а на лестнице висели Лешка с Тимуром.
   - Здрасьте, - скромно поздоровался Артур.
   Вера расхохоталась и пропала в комнате. Через минуту из окна выглянули остальные девчонки.
   - Девочки, или вы к нам, или мы к вам, - предложил Лешка.
   - Залазьте, пока комендант не заметил, - зашептали девчонки.
   Скоро дружная компания разместилась за тесным столом.
   Девчонок звали Марина, Вера и Люда. Они отмечали день рождения Веры.
   Артур сразу сел рядом с именинницей и, подняв бокал с шампанским, пафосно сказал:
   - Дорогие друзья, находясь на ответственном государственном задании, я услышал внутренний голос: "Артур, тебя ждет твоя любовь". На крыльях любви я оказался на третьем этаже. И кто теперь смеет сказать, что Вера не моя суженая? Я предлагаю тост за исполнение желаний и за мою невесту.
   - Да, Артурчик, теперь тебе придется жениться на мне, ведь это был голос с небес? - спросила Вера.
   - Конечно, дорогая, завтра. Ровно в двенадцать мы идем подавать заявления в загс.
   - За исполнение желаний, - все дружно выпили за произнесенный тост.
   Лешка выпил шампанское до дна и, поставив стакан на стол, медленно сказал:
   - Ну, раз такое дело, тогда - горько.
   - Горько, горько! - закричали остальные.
   Артур попытался заключить в своих объятьях Веру, но она решительно отстранилась и сказала:
   - Стоп, я с первым встречным не целуюсь.
   - Вера, я же посланник свыше, тебе сам бог велел со мной целоваться, - возразил Артур.
   - Артурчик, она еще вообще ни с кем ни целовалась, - сказала Люда.
   - Ну, раз такое дело, оставим это занятие на потом, да любимая? - наигранно сказал Артур.
   - Да, дорогой, - подыграла ему Вера.
   - Так, во сколько мы завтра встречаемся, или товарищ лейтенант уже передумал? - заговорчески сказала Маринка.
   - Товарищ Марина, я хотел бы вам сказать, что советские летчики слов на ветер не бросают. Завтра, ровно в двенадцать, в кафе "Елочка", что у загса, - гордо сказал Артур.
   До самого утра молодые люди веселились, пили шампанское и танцевали.
   Артур не отходил от Веры, и когда пришло время расставаться, они общались как старые друзья.
   - Дорогая, я ухожу, не забудь завтра паспорт, - и Артур все-таки чмокнул Веру в щеку.
   Через окно лейтенанты выбрались обратно, и скоро такси отвозило их в казарму.
   - Пацаны, завтра обязательно пойдем на встречу, такие прикольные девчонки, - сказал Тимур.
   - Не знаю как вы, а я точно пойду, ведь я дал слово, - тихо ответил Артур.
  
  

***

   На следующий день ровно в одиннадцать в дверь номера громко постучали. Лешка уже встал и брился в ванной. Дверь открыла Надежда.
   - Надежда Сергеевна, может, вы скажете, куда у этого молодого человека совесть подевалась? - с кавказским акцентом начал Тимур. - У моего брата сегодня судьба решается, а этот несознательный элемент еще в номере.
   Лешка вылетел из ванной комнаты с зубной щеткой в зубах.
   - Или ты через пять минут стоишь в парадной форме, или завтра тебе нечего будет чистить, - угрожающе поднял свой огромный кулак Артур.
   Лешка понятливо кивнул и исчез за дверью.
   - Мальчики, может, вам чаю согреть, - побеспокоилась Надежда.
   - Тетя Надя, с удовольствием, но сегодня у нас очень важное мероприятие, - сказал Тимур.
   Без десяти минут двенадцать лейтенанты сидели за столиком в кафе.
   - У них с юмором все в порядке, не придут они ни фига, - сказал Лешка, изучая меню.
   - Ко мне не придут? Думай, что говоришь. Ты на меня посмотри, какая дэвушка сможет устоять, - ответил Артур с грузинским акцентом.
   - Слышь, ты, павлин, хвост высоко не задирай, вечер посидел с девчонкой и сразу в загс? Не фантазируй, не придут они, давай лучше пивка по кружечке пропустим, - сказал Тимур, затягиваясь "Беломором".
   - Пацаны, стыдно сознаться, хочу, чтобы пришла. Всю ночь не спал. Голос ее слышу. А когда поцеловал ее вчера, как будто током ударило, - серьезно ответил Артур, теребя букет с цветами.
   - Артурчик, ты не переживай, на крайний случай окно их мы всегда найдем, - Лешка дружески положил руку на плечо Артуру.
   В это время в дверях кафе показались их вчерашние знакомые. Артур вскочил со стула и замахал руками:
   - Девчонки, мы здесь!
   Первой подошла Маринка.
   - Привет, космонавты, а мы думали, что вы нас разыграли. Верка даже идти не хотела.
   - Привет, мальчишки, - поздоровалась Вера.
   - Здрасьте, - скромно подошла Люда.
   - Я не понял, кто-то пошел на попятную? - спросил Артур, глядя на Веру.
   - Я? - игриво спросила Вера. - Нет, дорогой, что ты, у меня планы не изменились.
   Девчонки расселись за столом. Заказали шампанское и шоколад.
   - А вы-то сами, товарищ лейтенант, не передумали? - заулыбалась Люда.
   - Я два раза не повторяю. Сейчас допиваем шампанское и идем в загс. Или кто-то испугался?
   - Не надо на меня так смотреть, - бросила в сторону Артура Вера, - я хоть сейчас готова.
   - Ставлю ящик шампанского, что не подадите заявление, - крикнул Лешка.
   - Принято, паспорт с собой? - Артур решительно взглянул на Веру.
   - С собой, - неуверенно ответила она.
   - Ну, тогда вперед, - Артур встал и взял Веру за руку. - Вера, ящик шампанского на халяву, - шепнул он ей.
   - А, была не была, все равно это лишь заявление, - ответила Вера.
   Через полчаса Артур и Вера вышли из дверей загса. Вера растерянно улыбалась, а Артур широко развел руки в стороны и театрально сказал:
   - Друзья, свершилось, я встретил свою любовь.
   Неожиданно он подхватил Веру на руки и побежал к ребятам. Вера, боясь упасть, обхватила его шею руками и испуганно прижалась. Артур остановился на ступеньках и замер. Не понимая в чем дело, компания пошла к ним на встречу.
   - Тебя что, заклинило? - Лешка подошел первый.
   - Тихо, ребята, вот оно, счастье. Вера, можно я понесу тебя до общежития?
   - Пусти, сумасшедший, - тихо ответила она.
   Артур осторожно поставил Веру на землю.
   - Ну что, шампанское проиграно, предлагаю продолжить в кафе, - грустно сказал Лешка.
   - Мальчики, знаете что, пойдемте к нам в комнату. У нас после вчерашнего дня рождения салаты остались, - предложила Вера.
   - Согласны. Тем более, что мы знаем, где вход, - согласился Тимур.
   - До двадцати двух у нас вход свободный, можно войти через парадную, -сказала Люда, и компания отправилась в общежитие.
   В комнате было весело. Девчонки принесли гитару, и Лешка на бис несколько раз играл "Не пожелай ни дождика, ни снега". И лишь только Артур и Вера весь вечер просидели вместе. Весельчак и балагур Артур весь вечер молча держал Веру за руку, как будто, если он ее отпустит, то не увидит больше никогда. Вера чувствовала себя рядом с Артуром так хорошо, как никогда в жизни. Она прислонилась к его плечу и боялась, что если он встанет и уйдет, с его уходом пройдет внезапно возникшее чувство. И все вокруг поняли - это любовь. Девчонки заговорчески переглядывались, Лешка подмигивал Тимуру, но Артур и Вера продолжали наслаждаться новым чувством, как будто были одни. А когда пришло время уходить, Вера тревожно посмотрела в глаза Артура.
   "Ты ведь вернешься, любимый?" - было в ее глазах.
   "Я не могу без тебя жить, моя любовь", - ответил он взглядом.
   Но когда они прощались у двери, то Артур бросил лишь сухое:
   - Пока.
   Вера молча помахала рукой.
   Через три дня, в пятницу, играли свадьбу. Счастливые Мишка и Оля сидели в начале стола и принимали поздравления. Тимур, незаменимый тамада, несмотря на присутствие важных гостей, хорошо справлялся со своими обязанностями. Тосты звучали один за другим, игры, шутки, розыгрыши, все это так раззадорило гостей, что лейтенанты не робели перед полковниками. Среди приглашенных было много преподавателей и инструкторов. В разгар веселья Артур подошел к микрофону, перед всем залом признался в любви Вере и предложил стать его женой. Вера согласилась. Так закончилась эта история.
  
  

***

   Двадцать молодых лейтенантов стояли у штаба армии в ожидании распределения по полкам. Еще вчера они приехали из отпуска после окончания училища. Поселившись в гостинице, они провели бурную ночь, и сегодня многие из них выглядели слегка помятыми.
   - Мишка, ты с отцом говорил насчет Афганистана? - спросил Лешка, затягиваясь "Беломором".
   - Говорил. Он сказал, что выпускника летного училища никакой дурак в Афган не отправит. Как минимум, надо второй класс получить, - ответил Мишка, разглядывая свадебные фотографии Артура и Веры, которую они сыграли в Грузии.
   - Пацаны, не забудьте, все просимся в гарнизон Ребровка. Мне в отделе кадров знакомый грузин сказал, что это лучший авиационный полк, да к тому же там дом сдают, так что есть шанс получить отдельную квартиру, - заговорчески прошептал Артур.
   - Ну, все. Меня засосала семейная трясина. Пеленки, распашонки. Ты о полетах думаешь? - иронично сказал Лешка.
   - Ты, Понамарев, неверно мыслишь. Летчику нужен крепкий тыл. Чтобы ты не на задницу официантки смотрел с летной столовой, а проигрывал предстоящий полет, - заметил Мишка.
   - Мне хоть две жены, я все равно буду на задницу официантки смотреть, - со вздохом сказал Тимур.
   - Нет, пацаны, пока в школу летчиков-испытателей не поступлю, девочкам придется подождать, - Лешка мечтательно закатил глаза. И тут он почему-то вспомнил Светку. Ее огромные глазища и улыбка, от которой Лешка терял речь.
   Нет. Прочь эти мысли. Его предали. Он даже в отпуске не встречался с ней. Но в груди по-прежнему давило, и в глубине души он понимал, что все еще любит Свету.
   Из штаба вышел дежурный по штабу и громко крикнул:
   - Лейтенанты, всем в актовый зал. Командующий армии будет беседовать с вами.
   Молодые летчики спешно двинулись в штаб. Актовый зал выглядел торжественно. Партийные лозунги и флаги СССР и авиации украшали его. На сцену вышел командующий воздушной армией высокий седой генерал, со значком летчик-снайпер, член военного совета и маленький, с большой лысиной на голове, полковник, начальник отдела кадров.
   Кадровик подавал генералу личное дело, тот коротко знакомился с ним и затем называл фамилию. Лейтенант вставал по стойке смирно и отвечал на несколько вопросов генерала. Когда все были опрошены, генерал вышел к трибуне.
   - Ваше училище всегда отличалось хорошими летчиками. Я надеюсь, что и вы продолжите те славные традиции, которыми отличаются ваши предшественники. Сейчас начальник отдела кадров распределит вас по полкам. Желаю удачи. Вопросы есть?
   - Товарищ генерал, разрешите обратиться, - Мишка встал по стойке смирно.
   Командующий кивнул .
   - Мы хотели бы попасть в гарнизон Ребровка, я, Понамарев и братья Чевадзе.
   - Товарищ генерал, я уже распределил их по полкам, - обратился к командующему начальник отдела кадров.
   - Василий Иванович, я считаю, что необходимо учесть пожелания лейтенантов. Крепкая дружба сплачивает, - тихим, но твердым голосом сказал член военного совета.
   - Хорошо. Николай Петрович, перераспределите лейтенантов с учетом их пожеланий, - сказал генерал и решительным шагом ушел со сцены.
   Вскоре Лешка, Мишка и братья Чевадзе радостные выходили из штаба армии.
   Они направлялись для прохождения службы в гарнизон Ребровка.
  
  

***

   Вертолет Ми-8, перелетая от аэродрома к аэродрому, доставлял лейтенантов к месту службы. Следующий пункт посадки - аэродром Ребровка. После посадки, не выключая двигателя, борттехник открыл дверь и громко, стараясь перекричать шум, крикнул:
   - Ребровка.
   Артур, Лешка, Тимур и Мишка вышли из вертолета и, пригибаясь, побежали прочь, волоча свои вещи. В следующую минуту вертолет, набрав обороты, оторвался от земли, взяв курс на другой аэродром. Пока лейтенанты составляли в ряд коробки с летным обмундированием, к ним подошли два офицера в летных комбинезонах.
   - Командир эскадрильи майор Буйновский, - представился первый.
   - Заместитель командира эскадрильи по политической части майор Москаленко, - коротко сказал второй.
   Лейтенанты по очереди представились.
   - Так, Роман Анатольевич, да у них все летное снаряжение с собой, - сказал комэска, - дуй-ка ты за уазиком, а то они до вечера будут их перетаскивать в гостиницу. А вы, молодежь, пока подождите у ангара.
   Тут к нему подбежал дежурный офицер и дал какие-то бумаги на подпись. Молодые летчики перетащили свои вещи поближе к ангару и стали дожидаться машину. Неожиданно их внимание привлекли открытые двери ангара. Подойдя поближе, они увидели, нарисованный мелом, в полную величину, силуэт самолета, и разложенные по этому силуэту обгорелые обломки искореженного железа.
   - Ни фига себе, - Тимур сдвинул фуражку на затылок.
   - Не приходилось видеть такую картину? - услышали они сзади голос комэски.
   - Никак нет, товарищ майор, первый раз видим. А летчик жив? - спросил Лешка.
   - Еще как жив. Побежал вам за транспортом, - ответил майор.
   - Так этот самолет пилотировал Москаленко? Товарищ майор, расскажите, что случилось? - попросил Мишка.
   - На взлете оборвало лопатку двигателя, пожар, самолет начало вращать вокруг оси. В положении вверх колесами отказало управление. Москаленко ногами, с помощью руля направления, довращал самолет фонарем вверх и катапультировался. Если бы катапультировался сразу, как его перевернуло вверх колесами, сейчас за уазиком побежал бы другой замполит, - коротко рассказал комэска.
   - Вот это герой, - восторженно сказал Артур.
   - Товарищ лейтенант, это - ваша работа. Если вы приехали совершать геройские поступки, вам лучше написать рапорт на увольнение, - резко оборвал его Буйновский.
   В это время из за угла выехал уазик с замполитом. Загрузив вещи и с трудом усевшись впятером на заднем сиденье, летчики поехали в офицерское общежитие. Взяв у дежурной ключ от комнаты, комэска подвел лейтенантов к облупившейся двери и, открыв ее, сказал:
   - Прошу, теперь это будет ваш дом.
   - Товарищ майор, а женатым жилье будут давать? - спросил Мишка.
   - По мере освобождения квартир, сейчас пока жилья нет, придется подождать, - коротко ответил комэска.
   - Товарищи лейтенанты, сегодня суббота, завтра выходной день. Устраивайтесь, а в понедельник, на построении, командир полка представит вас личному составу, - сказал Москаленко, повернулся и вышел вслед за командиром эскадрильи.
   - С новосельем, братва, чур, моя койка у окна, - Тимур плюхнулся на кровать.
   - Так, договоримся сразу, убираем по очереди, и никакого бардака, - строго сказал Мишка.
   - Пацаны, предлагаю сегодня отметить новоселье, - заговорчески сказал Артур и похлопал по крышке чемодана, - мама положила с собой немного араки.
   - Я предлагаю для начала устроиться, а потом отмечать. Пошли к дежурной, - Лешка бросил шинель на кровать.
   Дежурной оказалась милая женщина пенсионного возраста. Увидев Лешку и Тимура, она, улыбнувшись, сказала:
   - А, новенькие. Давайте знакомиться. Меня зовут Клавдия Петровна, а вы летчики или техники?
   - Мы, тетя Клава, летчики. Можно я буду вас так называть? - спросил Тимур с кавказским акцентом.
   - Конечно, можно, сынок. А холостяки среди вас есть?
   - Мы и есть холостяки, а те двое женатики, - ответил Лешка.
   - Понятно, сегодня запущу на вас ориентировку в гарнизоне, - улыбнувшись, сказала тетя Клава.
   - А вот женитьба в наши планы не входит, по крайней мере, в ближайшее время, - серьезно сказал Лешка.
   - Ладно, время может нарушить ваши планы. Давайте оформим вам в прокат телевизор и холодильник.
   Скоро Артур настраивал телевизор, а Мишка подключал холодильник.
   - Так, пацаны, на довольствии не стоим, поэтому надо закупиться в магазине. Время уже шесть часов, скоро военторг закроют. Леха, дуй с Артуром за продуктами, - дал распоряжение Мишка.
   Через два часа друзья разливали по стаканам араку.
   - С новосельем, - предложил первый тост Тимур.
   Все дружно чокнулись и выпили. В ход пошли консервы, колбаса и консервированные огурцы. Скоро бутылка опустела.
   - Мужики, предлагаю на этом закончить. Не хватало нам напиться в первый вечер, - сказал Мишка.
   - Да, пожалуй, на сегодня хватит, - согласился Лешка, - давайте лучше телек посмотрим.
   Друзья улеглись на кровати и стали смотреть программу "Время". Ближе к ночи на этаже то тут, то там стали раздаваться шум, песни, а то и ругань.
   - Общежитие оживает, - прокомментировал Лешка.
   - Может, в гости сходим. Вон в соседней комнате женские голоса.
   - Да, тебя там только не хватает, - сказал Мишка, вставая с кровати.
   - Ты куда? - удивленно спросил Тимур.
   - Да в туалет я!
   Мишка вышел в длинный коридор. Из некоторых комнат раздавались голоса шумных компаний. Кое-где под гитару пели песни. "Весело", - подумал он. Неожиданно дверь соседней комнаты резко открылась, ударив Мишку в лоб.
   - Осторожней, - раздраженно крикнул он.
   Из комнаты вышла молодая девушка в сапогах и шинели.
   - О, новенький! Как зовут? - спросила она Мишку, буквально повиснув на нем и дыша сильным перегаром в лицо. Шинель распахнулась, и Мишка увидел голое тело девушки.
   - Я, это, спешу, я в туалет, - смущенно пробормотал он, вырываясь.
   - Ой, какие мы стеснительные! Обними меня, - томно проговорила девушка, силой удерживая Мишку.
   - Людка, сука, ты где? - раздалось из комнаты.
   - Ну, вот, проснулся, - разочарованно сказала девушка, - но я не прощаюсь, ты в какой комнате?
   - Я вообще-то тут в гостях, - скороговоркой проговорил Мишка и быстро пошел в сторону туалета.
   - А жаль, такой хорошенький, - с сожалением сказала она вслед Мишке заплетающимся языком, - да иду, иду, - крикнула раздраженно в комнату и скрылась за дверью.
   Назад Мишка в свою комнату возвращался бегом.
   - Пацаны, что я видел! Секс бесплатный, - глаза его горели.- Короче, из комнаты, прямо мне на шею, голая девица. Еще номер нашей комнаты спрашивала, - тяжело дыша сказал Мишка.
   - Она что, к нам придет? - Тимур подскочил на койке.
   - Ага, еще не хватает, чтобы к нам в первый день шлюхи пришли. Пацаны, дверь на замок и никому не открываем, - сказал Мишка.
   - Слушай, ну почему ты такой, раз сам женат, значит, и мы должны мучиться, - возмущенно сказал Тимур.
   - Мужики, давайте первую ночь без приключений проведем, - Лешка сделал звук телевизора громче.
   - Предлагаю жить по училищному распорядку. Завтра в семь ноль-ноль подъем и на зарядку, - сказал Мишка, заводя огромный будильник, который он привез из дома.
   - Мишка, таким будильником только жмуриков в морге будить, - сказал, улыбаясь, Тимур.
   - Зато гарантия, что не проспим, - ответил довольный Мишка.
   К соседней комнате кто-то подошел и, громко постучав в дверь, крикнул:
   - Потап, открывай!
   - У меня тихий час, - раздался пьяный голос за дверью.
   - Ну, раз гора не идет к Магомеду, значит, Магомед пойдет к горе. Эй, Светка, зови всех к Потапу, сегодня у него гуляем.
   Через несколько минут шумная компания ввалилась в соседнюю комнату, и до самого утра из нее раздавался пьяный гвалт и женские визги. Лейтенанты ворочались всю ночь, и только под утро, когда компания угомонилась, уснули.
   Будильник зазвонил ровно в семь утра. Его звонкая трель была сравнима с трамвайным сигналом. Утомленные бессонной ночью, лейтенанты ждали, кто первый вылезет из-под одеяла и выключит разрывающийся будильник. Так продолжалось минуты три. Неожиданно в дверь кто-то сильно ударил, и она с шумом открылась. В комнату вошел пьяный мужик, лет тридцати, с охотничьим ружьем. Подойдя к столу, он взял будильник, поставил его в угол комнаты и, отойдя на три метра, выстрелил в него. В комнате сразу завоняло дымом, и наступила тишина.
   Пьяный гость пошел на выход, в дверях повернулся, приложив палец к губам, сказал:
   - Тс-с-с, - и исчез в своей комнате.
   - Мужики, мне это не снится? - первый опомнился Артур.
   - Ни хрена себе, порядки, - отозвался испуганный Мишка.
   Через минуту они услышали приближающиеся шаги. В комнату влетела дежурная.
   - Кто стрелял? Все живы? - спросила она тяжело дыша.
   Мишка молча показал большим пальцем в сторону соседней комнаты. Скоро из нее раздалась громкая брань.
   - Ах ты, паршивец, вот пожалуюсь на тебя командиру. И за что он тебя только терпит, Потапов? Другого давно бы уже выгнали. Устроил у себя притон.
   Она вышла из комнаты, неся в руках ружье.
   - Так, парни, на сегодня зарядка отменяется, - сказал Лешка и, натянув на голову одеяло, повернулся к стене.
  
  

***

   В понедельник в 9.00 Лешку, Тимура, Мишку и Артура представили личному составу полка. После коротких указаний командир полка полковник Звягинцев приказал всем летчикам собраться в классе предполетных указаний.
   - Потапов, что за стрельбу ты устроил в общежитии? Мне звонила Клавдия Петровна, опять на тебя жаловалась, - строго спросил командир полка.
   - Товарищ командир, вы же знаете, она хочет свою племянницу Вальку за меня замуж отдать, а я убежденный холостяк. Вот она и прессует меня, - уверенно соврал Потапов.
   - Ну, а кто стрелял?
   - Да то я ружье перезаряжал. Хотел с утречка на охоту сбегать. Непроизвольный выстрел, товарищ командир.
   - Так, Потапов, последнее предупреждение. А сейчас принимай к себе в звено четырех лейтенантов. В дивизию пришло двадцать выпускников. Если твои сдадут на третий класс первыми, восстановлю в должности зам. комэски, - командир полка закрыл рабочую тетрадь и вышел из класса.
   - Ну, мужики, вы попали, - сказал старший лейтенант с соседней парты, - Потапов холостяк, и поэтому будет иметь вас и днем, и ночью.
   Буйновский подошел к Потапову:
   - Витя, сегодня начинай наземную подготовку.
   Собрав лейтенантов в классе подготовки к полетам, Потапов сказал:
   - О том, что было вчера, забыть. Заниматься будем и днем, и ночью. Я обещаю, что вы первые в дивизии получите третий класс. И не потому, что хочу восстановить прежнюю должность, зам. комэской я через год и так стану, а потому, что люблю быть первым. Вопросы есть?
   - Вопросов нет, - ответил Мишка.
   - Мишин, а я тебя помню пацаном. Я к твоему отцу в полк пришел лейтенантом. Но ты имей ввиду: поблажек тебе не будет. Драть буду наравне. Папа не поможет, - сказал, улыбнувшись, Потапов.
   - Я на поблажки не рассчитываю, - нахмурившись, ответил Мишка.
   После краткого знакомства командир звена довел план наземной подготовки.
   Потапов занимался с лейтенантами буквально и днем, и ночью. Утром, после построения, он начинал занятия и заканчивал уже в гостинице, в комнате лейтенантов. Благодаря такой интенсивной подготовке, уже через две недели лейтенанты сдали зачеты и были допущены к полетам.
   Настал день первых полетов в боевом полку. Погода была ненастная. Сыпал мелкий дождь, иногда переходя в снег. Разведчик погоды доложил, что нижний край облачности 500 метров, верхний 10 километров. Условия полетов в облаках спокойные и можно начинать полеты по варианту сложных метеоусловий.
   - Потапов, ты в первом залете с Чевадзе сходишь в район первой зоны, посмотришь, как там погода. У меня на локаторе засветки. Внимательно слушай руководителя ближней зоны, к засветкам близко не подходи. И смотри у меня, без самодеятельности, - командир полка строго посмотрел на Потапова.
   - Товарищ командир, будет сделано в лучшем виде, - улыбнувшись, ответил он.
   Потапов с Артуром пошли на стоянку самолетов, а летчики собрались у динамика, через который транслировался радиообмен, в ожидании доклада доразведчика погоды.
   Через пять минут спарка взлетела, взяв курс в район первой зоны.
   - Траектория-старт, я 663-й, полет в облаках спокойный, - доложил Потапов.
   - 663-й, пройди курсом 45 градусов, выйти за облака, - дал команду руководитель полетов.
   - Понял, выполняю, - ответил Потапов, и через секунду тревожно: - 663-й, был резкий хлопок, отказали приборы контроля скорости и высоты.
   - Вас понял, 663-й, авиагоризонт работает?
   - Так точно, обороты двигателя и авиагоризонт работают, - ответил Потапов.
   Через некоторое время в эфире раздался голос командира полка:
   - 663-й, погода ухудшилась, нижний край над точкой 200 метров, видимость 1,5-2 километра... В таких условиях тебе на посадку не зайти. Готовьтесь к катапультированию.
   - Траектория-старт, давай попробуем, если с первого захода не попаду на полосу, тогда будем катапультироваться, - услышали все спокойный голос Потапова.
   - 663-й, ты не забыл, что ты в задней кабине, а в передней "чайник"?
   - Командир, прошу разрешить всего один заход, - настойчиво запросил Потапов.
   - Хорошо, заход на посадку разрешаю, тангаж пять градусов, обороты 70 процентов. Снижайся до 1500 метров, а далее высоту по радиовысотомеру контролируй.
   Летчики тревожно слушали радиообмен.
   - Мужики, да это же Потап, он на одной трубе сядет, - сказал старший лейтенант Виноградов.
   - Не каркай, - оборвал его замполит Москаленко.
   По радиообмену летчики знали, на каком удалении самолет, и когда руководитель зоны посадки доложил: пять километров, все побежали на капонир смотреть, как будет садиться Потапов. Сначала все увидели свет фар, а затем силуэт самолета. Он летел точно по заданной глиссаде и строго в створе полосы.
   - Мужики, у самолета носа нет! - первым заметил Виноградов.
   И действительно, у самолета напрочь отсутствовал кок (передняя часть).
   Подойдя к полосе строго по глиссаде, самолет плавно приземлился. Тормозной парашют вышел в строго установленном месте, и через несколько секунд самолет остановился на полосе.
   Первым подъехал командир на газике.
   - Ну, Потап, ну мастер. Ты смотри, прошел по глиссаде как по канату, - командир подбежал к Потапову и обнял его. - Начальник штаба. Будем оформлять на орден, - обратился он к начальнику штаба Самсонову.
   - Товарищ командир, вы же знаете, пока Дровань на должности, он на Потапова ни одной бумаги не пропустит, - тихо сказал начштаба командиру.
   - А, ну тебя, - махнул рукой командир полка, - Потапов, бери своего лейтенанта и айда в уазик.
   - Похоже, удар статического электричества, - подошел к командиру инженер полка.
   - Так, все. На сегодня полетам отбой. Будем разбираться с ЧП, - командир пошел к уазику. Подъехав к высотному домику, где располагались летчики, командир крикнул вышедшему навстречу доктору:
   - Медицина, реанимируй пилотов, - и умчался на КП докладывать вышестоящему начальству.
   Потапов и Чевадзе пошли за доктором в комнату предполетного медицинского осмотра. На ходу Артур успел бросить Лешке и Тимуру, которые стояли у дверей:
   - Мужики, я чуть в штаны не наделал, а Потап - герой.
   Зайдя в комнату, доктор достал спирт и стал разливать его по стаканам.
   - Чевадзе, ты чистый спирт пил? - спросил доктор.
   - Никак нет, товарищ капитан, - по-военному ответил Чевадзе.
   - Ты, главное, не дыши, когда выпьешь, - сказал Потапов, разламывая плитку шоколада.
   - Ты как себя чувствуешь, мандраж есть? - спросил доктор.
   - Я, честно говоря, ничего не понял, - ответил Артур.
   - Повезло тебе на шефа, - кивнул в сторону Потапова доктор.
   - Короче, за то, чтобы количество взлетов равнялось количеству посадок, - сказал Потапов. Артур выпил залпом. В следующее мгновение дыхание перехватил спазм, из глаз потекли слезы.
   - Водички ему, медицина, - сказал Потапов.
   Сделав два больших глотка, Артур, наконец, задышал.
   - Сильная вещь, - с трудом выдави он.
   Потапов выпил спирт, задержал дыхание, понюхал кусочек шоколадки и положив ее на стол, сказал:
   - Привыкнешь.
   Для Артура он сейчас был олицетворением божества. Если бы у него сейчас спросили, как выглядит Христос, он описал бы его, как Потапова.
   Скоро он ощутил тепло от выпитого спирта, и ему стало как-то легко. Они выпили еще по одной, и доктор сказал:
   - Ну, мужики, а теперь отдыхать, автобус уже подъехал.
   Когда автобус подъехал к офицерскому общежитию, Потапов, обернувшись с переднего сиденья, сказал:
   - Мишин, после душа все ко мне в комнату.
   Мишка молча кивнул.
   Через полчаса лейтенанты зашли в комнату командира звена. Там уже был накрыт импровизированный стол: тушенка, банка огурцов, колбаса и бутылка спирта.
   - Занимайте места, орлы, - пригласил Потапов. В комнате, кроме него, были еще два офицера, капитан Семин и капитан Волгин.
   - Ну, за удачу, - коротко сказал Потапов.
   После двух-трех выпитых стаканов лейтенанты осмелели. И когда Потапов вышел в туалет, Артур спросил у капитана Семина:
   - Товарищ капитан, я слышал, как начштаба сказал командиру, что какой-то Дровань не пропустит документы Потапова на орден, это почему? - осмелев, спросил Артур.
   - Не какой-то Дровань, а начальник отдела кадров армии полковник Дровань, - ответил с улыбкой капитан Семин, - случилось это два года назад, когда Потапа должны были зам. комэской поставить. Приехал он на собеседование по случаю назначения на должность зам. комэски в Сергеевск, там штаб армии. Устроился в офицерской общаге и вечером в ресторан. А там друзья из соседнего полка. Ну, естественно, вмазали по пол-литра на брата. Захотелось Потапу потанцевать. В углу, за столиком, дама с кавалером. Ну, Потап как джентльмен, разрешите вашу даму на танец, а мужик ему - пшел вон, пьянь. Потап, естественно, по роже. В общем, патруль, милиция. Но Потап удрал. А утром входит он на представление к начальнику отдела кадров, а там этот мужик. Естественно, с должностью и званием Потапа прокатили, хотя лучшего летчика в нашей дивизии нет.
   В комнату вошел Потапов.
   - Так, мужики, банкет закончен. Завтра рабочий день. Всем спать, - сказал он категоричным голосом.
   В своей комнате лейтенанты еще долго обсуждали ЧП на полетах. А командир звена капитан Потапов стал для них образцом для подражания во всем.
  
  

***

   Командир полка полковник Звягинцев заканчивал разбор полетов. Основным событием на полетах была сдача на третий класс молодыми летчиками. Потапов сдержал свое слово, его лейтенанты первыми в дивизии достигли этого уровня.
   - Понамарев, братья Чевадзе, Мишин. Я поздравляю вас со сдачей на третий класс. По этому поводу назначаю офицерское собрание завтра, в субботу, в пятнадцать ноль-ноль, на полковом месте. Прошу всех офицеров быть без опозданий, - командир закрыл тетрадь разбора полетов и вышел из класса.
   - Молодец, Потапов, за восемь месяцев подготовил летчиков. Готовь майорские погоны, - похлопал по плечу Потапова Буйновский.
   - Они у меня еще с прошлого года пылятся, - отшутился Потапов.
   - Товарищ капитан, мы приглашаем вас ко мне домой. Сегодня приезжает Оля и Вера. Они сдали сессию, и мы хотели отметить их приезд и наш третий клас, - сказал Мишка командиру звена.
   - Обязательно буду, - коротко ответил Потапов.
   Девчонки приезжали последним автобусом, в семь вечера. Мишка и Артур пошли их встречать, а Лешка и Тимур остались готовить праздничный ужин.
   Автобус задерживался, и Мишка с Артуром уже полчаса прогуливались по перрону. Летняя жара спала, и было уже не так душно.
   - Послушай, Артурчик, у тебя с Верой все так быстро получилось, скажи, только честно, ты не охладел к ней? - Мишка посмотрел на товарища.
   - Миха, ты понимаешь, если бы я в училище был недотрогой, можно было бы предположить, что я могу увлечься хорошенькой девочкой. Но ты же знаешь, я курсантом был первым бабником. А с Верой, как гипноз, полный тормоз. Ни сказать, ни вздохнуть. Нет, Миш, это любовь. Я только переживаю, как бы Вера в своих чувствах не ошиблась. Вон, посмотри, автобус, - Артур показал на выезжающий из-за поворота автобус. Пассажиры медленно выходили из автобуса, вдыхая свежий летний воздух. Первой показалась Оля. Она была в широком платье, из-под которого выделялся большой живот. Следом за ней вышла Вера, тоже в таком же платье и с таким же большим животом.
   Парни кинулись к своим женам.
   - Вера, ты беременна? Почему ты ничего не писала? - Артур смотрел большими глазами то на Веру, то на ее большой живот.
   - Солнце мое, у нас будет ребенок? Я сейчас умру от радости! Люди, у меня будет ребенок! - Артур закричал и встал на колени перед Верой, обнял ее ноги и стал целовать платье.
   - Пусти, дурачок, люди смотрят, - Вера старалась поднять Артура, по ее лицу текли слезы радости.
   Артур вскочил на ноги и стал страстно целовать Веру.
   Мишка подошел к ним, обнимая Олю.
   - Хватит, а то она у тебя прямо здесь родит, - сказал он, улыбаясь.
   - Ну, вы и артистки. Так же можно инфаркт получить, - сказал Артур, обращаясь к Ольге, он все еще не мог прийти в себя от радости.
   - Это мы решили вам сюрприз сделать, - улыбнулась Вера.
   - Все, мальчики, мы отучились. Теперь взяли академ. Родим, тогда будем дальше учиться, - Ольга ласково потрепала Мишку за волосы.
   - Артурчик, я приехала с Тоней, моей двоюродной сестрой. Мама меня одну не отпустила, боится, как я буду одна после родов, - Вера подвела к мальчишкам, скромно стоящую стороне, симпатичную девушку. - Она закончила десятый класс, и уже поступила в медучилище.
   - Все хорошо, родная, у нас двухкомнатная квартира, места всем хватит, - ответил Артур.
   Дружная компания уселась в гарнизонный автобус, и через двадцать минут все были у Артура в квартире. Мишка жил напротив. Поэтому скоро все расселись за столом, ожидая прихода Потапова.
   - А когда придет ваш командир звена? - спросила Оля.
   - Через пять минут будет, он никогда не опаздывает, - ответил Мишка.
   - Ребята, мне Артурчик столько про него писал, что мне кажется, что он просто влюблен в него, - с улыбкой сказала Вера.
   - Мы все влюблены в него, как влюблен сын в отца, - ответил Мишка, - для нас он бог.
   - Мальчики, а у него жена есть? - спросила Оля.
   - Ну, это отдельная история, - сказал Лешка, - ладно, пока его нет, расскажу. Потап когда еще учился в училище, показал себя хорошим летчиком с большим будущим. Женили его в училище на генеральской дочке как перспективного. Как, история об этом умалчивает. Но в этот полк Потап приехал на черной "волге" и с молодой женой. А через месяц застукал ее с техником у себя в квартире. Техник "вышел" через окно, хорошо, второй этаж, не убился. А молодая жена в одной ночной рубашке бегала по подъезду и орала, что ее папа сотрет его в порошок. Прессовали еще долго Потапа и по партийной, и по командной линиям. Теща приезжала. Тесть по телефону угрожал. А Потап собрал вещи и ушел в общагу. Так и живет один. Пить, правда, после этого много стал, дебоширит. Ему бы в академии уже давно учиться, а он все никак не угомонится.
   В это время в дверь постучали. В комнату вошел Потапов. Мальчишки удивленно переглянулись. Они никогда не видели его таким.
   Строгий черный костюм, галстук, гладко выбритый. Потапов казался совсем другим. В гостинице он выглядел неопрятно, по выходным всегда пьяный, не бритый. В обществе девиц легкого поведения, которым его внешний вид был не особенно дорог. А сейчас это был красивый, элегантный мужчина в дорогом костюме и стильном галстуке. Он подошел к столу, и представившись:
   - Виктор, - вручил по букету цветов Вере и Ольге. Наступила неловкая пауза.
   - Это наши жены, Вера и Оля, - спохватился Мишка, - Петрович, да ты присаживайся.
   - Я, пожалуй, сполосну руки, - смущенно сказал Потапов и направился в ванную комнату.
   В это время из кухни с подносом только что испеченного печенья вышла Тоня. Они столкнулись, и печенье посыпалось на пол. Потапов и Тоня наклонились его собирать, бросая неловкие взгляды друг на друга. Когда печенье было собрано, они минуту стояли друг против друга, не зная, что сказать. Потапов стоял оцепенев, загородив девушке проход, и молча смотрел ей в глаза. Тоня испуганно спросила:
   - Можно пройти?
   - Да, да, конечно, - пришел в себя Потапов и пропустил Тоню.
   Когда он вышел из ванной комнаты, Артур представил ему Тоню:
   - Петрович, а это группа поддержки, помощница наша на случай родов.
   - Я, кажется, успел напугать вашу группу поддержки, - с улыбкой сказал Потапов.
   - Ну, теперь будете заглаживать свою вину, садитесь рядом, - шутливо предложила Оля.
   - Петрович, ты все знаешь про наших девчонок, а они все знают про тебя, поэтому первый тост будет не за знакомство, а за встречу, - с наигранным кавказским акцентом сказал Тимур, и все дружно его поддержали.
   После нескольких тостов включили музыку и стали танцевать. Лешка успел заметить, что Потапов глаз не сводит с Тони. Было видно, что ему ужасно хочется пригласить ее, но он не решается из-за большой разницы в возрасте. И, когда Артур с Мишкой пригласили своих жен на танец, он под столом наступил на ногу Тимуру и дал знак, чтобы сидел на месте. За столом наступила неловкая тишина. Тоня почему-то покраснела и собралась подняться, как вдруг Лешка соскочил и, схватив Тимура за руку, быстро сказал:
   - Мы, это, с Тимурчиком на кухню, чайник поставить. Петрович, не давайте скучать Тоне, пригласите ее на танец, - и потащил Тимура на кухню.
   Потапов как послушный первоклассник кивнул головой и негромко ответил:
   - Да, да, конечно, Тоня, я вас приглашаю.
   Тоня покраснела еще больше и пошла танцевать с Потаповым.
   - Слушай, из тебя сваха хорошая получится, - тихо сказал Тимур, когда они вышли на кухню.
   - Ты что, не видишь, как они смотрят друг на друга. Это, брат, называется любовь с первого взгляда.
   Вечер прошел весело и интересно. Шутки, смешные истории, анекдоты следовали один за другим. Ольга и Вера держались за большие животы и уже не раз предупреждали о возможности преждевременных родов. Затем начались танцы. Потапов целый вечер не отходил от Тони. Его смущала большая разница в возрасте, но было видно, что Тоня понравилась ему. Когда пришло время прощаться, он поцеловал ей руку. Тоня одернула руку и покраснела, а Мишка с Лешкой заговорчески переглянулись. Всем было очень хорошо. Может, это и есть счастье?
  
  
   ***
   На следующий день ровно в пятнадцать ноль-ноль командир полка встал с наполненной рюмкой. Полковом место - это лесная поляна с длинными столами неподалеку от гарнизона. Здесь собрались летчики чествовать своих товарищей, достигнувших уровня третьего класса. Перед приходом летчиков уже похлопотали официантки из летной столовой, и столы буквально ломились от закуски.
   - Товарищи летчики, - начал торжественно командир полка полковник Звягинцев. В это время из кустов выскочил опоздавший капитан Языков.
   - Разрешите присутствовать, - смущенно откозырял он.
   - Языков, на моих часах пятнадцать ноль-две, вы опоздали на две минуты, - строго сказал командир полка.
   - Товарищ командир, да меня, это, жена подпрягла, в магазин бегал, - попытался оправдаться Языков.
   - Товарищ капитан, вы опоздали не на пьянку, а на офицерское собрание, попрошу выйти вон, - строго сказал командир.
   Языков, опустив голову, скрылся в кустах.
   - Я с радостью докладываю, что наши лейтенанты первыми из прошлого выпуска в Военно-Воздушных силах достигли уровня третьего класса, - продолжил командир, - нет, вы не ослышались, первыми в ВВС. Несомненно, решающую роль здесь сыграл капитан Потапов.
   Потапов встал.
   - Я рад сообщить, что капитан Потапов представлен к присвоению воинского звания майор.
   Летчики радостно зашушукались.
   - Я поздравляю всех с очередной победой нашего полка и предлагаю тост за юбиляров, - командир выпил рюмку до дна и поставил ее на стол.
   - Ну, Потап, берегись, теперь на неделю загуляем, - крикнул капитан Семин с другого конца стола.
   - Вы сначала звание дождитесь, а то, как всегда, залетите до прихода приказа, - сказал строго Буйновский.
   Следующим тост говорил замполит полка.
   - Товарищи офицеры, несомненно, это победа всего полка. Я предлагаю тост за техников, офицеров боевого управления, связистов, коммунистов и комсомольцев - всех, чьим трудом обеспечивалась эта победа.
   Дружно зазвенели стаканы. После короткого перерыва встал заместитель командира полка по летной подготовке подполковник Татаринов. Подняв рюмку, он коротко сказал:
   - Третий тост за тех, кто не вернулся из полета.
   Летчики встали и молча выпили.
   После этого командир объявил перекур. К лейтенантам подошел замполит эскадрильи майор Москаленко.
   - Так, хлопцы, у нас традиция, молодые лейтенанты обеспечивают отход. Это значит, вы уходите последние, и если кто-либо из офицеров не рассчитает свои силы, ваша задача доставить его домой.
   - Задачу поняли, - за всех ответил Лешка.
   Дальше офицерское собрание проходило по не раз уже отработанному сценарию. Тосты следовали по порядку, выступающие старались быть по-военному краткими. Постепенно летчики "полетели", начались байки о полетах. Лейтенанты после инструктажа замполита старались не пить и, развесив уши, слушали воспоминания бывалых пилотов.
   - Николай Иванович, расскажи, как ты на Ближнем Востоке воевал и как тебя сбили, - попросил Семин.
   - Как сбили? Да просто. Дольше положенного зазевался на подскоке, меня тут же евреи и выпасли. Молодой был, старший лейтенант. Только хлопок услышал, когда ракета попала, сразу по ручкам и на выход. Хорошая катапульта на Миг-21. Помню, только парашют раскрылся, уже земля, вот она, родимая. Упал на песок, лежу, соображаю, что делать. Знаю, что территорию израильтяне контролируют, значит, минут через пятнадцать поисковики их появятся. Что делать? Когда приземлялся, успел заметить, что дорога рядом проходит.
   Летчики подошли поближе к рассказчику, а молодые лейтенанты вовсе раскрыли рты.
   - Собрал парашют и бегом на дорогу, - продолжал Татаринов, - а жара, под пятьдесят. Выбежал на дорогу и побежал, нарочно песку побольше на дорогу, чтобы, значит, видно было, в какую сторону побежал. Через сто метров парашют бросил, а еще через сто снял ботинки и побежал в обратную сторону. Но уже без следов. Пробежал с километр и на обочине зарылся в песок, только нос оставил дышать. Смотрю, летят, братья иудеи. Села вертушка, забегали они. Через некоторое время машины подъехали. Собрали они мой парашют, и в другую сторону все ломанулись. А я выбрался из песка и пошел обратно. Иду, а сам думаю, как линию фронта переходить? Она в то время по каналу проходила. В общем, к вечеру добрел до линии фронта. А по каналу прожектора, как на Красной площади. Светлее, чем днем. И периодически постреливают. Сел на берегу, ноги руками обхватил и думаю, прощай, моя Галка, и мамка с папкой прощайте. В общем, струхнул, честно скажу. Час просидел, а тут вижу, ящик по реке плывет, мимо меня. И тут меня осенило. Схватил я его, сам залез в воду, голову просунул в ящик и поплыл по течению, постепенно подгребая к нашим. Вроде, плывет ящик, и все тут. Все время бога молил, чтобы очередью не полосонули по ящику шальные евреи. В общем, доплыл. На берег выбрался, ползу потихоньку, только голову приподнял, как прикладом по башке и схлопотал сразу. Хорошо, ругнуться матом успел. Пехота наша в охранении была. Они и заметили. Подумали, что враг. Когда ругнулся, поняли, свой. Спиртом отпоили. А через сутки в полку был. В госпитале месяц провалялся и домой. В Союз. А шрам на голове от приклада до сих пор. Не зарастает.
   - Да, Ближний Восток - дело серьезное, - сказал начальник боевой и тактической подготовки Владимир Карлович, которого за почтенный возраст, ему в этом году исполнялось сорок пять лет, пилоты звали "папа Карло".
   - Полетели мы на учения в Туркмению. Неделю поработали там, завалили три мишени Ла-17, по "земле" отстрелялись, маневренные бои покрутили, получили заслуженную пятерку и перед отлетом домой, чисто символически, решили отметить победу. Собрались эскадрильей в комнате комэски, по сто грамм выпили, сидим, разговариваем. Че-то коснулись, кто, где заначку от жены прячет.
   Был у нас замполит эскадрильи. Из молодых да ранних, Колька Семенов. Правильный весь такой. Говорит, я заначек от жены не делаю. Сколько надо денег держу открыто, никто у меня по карманам не шарит. Ну, пацаны посмеялись. А ночью, когда он спал, в нагрудный карман, куда мы сроду не лазаем, положили пару презервативов. Прилетаем, значит, домой. Как положено, праздничный ужин в семье, ну и все такое (Карлович заговорчески подмигнул). А когда Колян, значит, заснул после тяжелой командировки, жена решила постирать летный комбинезон к завтрашним полетам. И, как положено добропорядочной супруге, "пробежала" по карманам. И как же она удивилась, когда в одном кармане - презервативы. Естественно, ее оскорбленное самолюбие не позволило терпеть до утра, и она этими презервативами - в спящего Кольку. Признавайся, подлец, что это такое? Колька сразу смекнул, в чем дело, и говорит, мол, это нам всем врач в командировку выдает. Ну, я вот не использовал, привез домой. Успокоилась его баба, и на следующий день по гарнизону, так, мол и так, врач всем выдал по два презерватива, мой привез, а ваши? В общем, разборки были серьезными. Кое-кто побитый пришел на построение. Ну, а Кольке, какие претензии, шутка, она и в Африке шутка.
   Летчики дружно рассмеялись. Мишка, Лешка, Тимур и Артур слушали рассказы старых пилотов, как завороженные. Вскоре, после очередной рюмки, некоторые летчики стали "терять равновесие". Видя это, командир, который казался абсолютно трезвым, несмотря на то, что пил наравне со всеми, подал команду:
   - Ну, пилоты, на посошок и нашу, полковую.
   Летчики выпили и дружно грянули:
   Мы, друзья, перелетные птицы...
   Песня разнеслась далеко и была слышна даже в гарнизоне. Это был своеобразный знак женам: надо встречать своих мужей. Допев песню, командир громко скомандовал:
   - Товарищи офицеры!
   Летчики встали по стойке смирно.
   - Всем по домам!
   Пилоты потянулись в сторону гарнизона. Москаленко подошел к лейтенантам и сказал:
   - А теперь ваш выход, хлопцы, берете шефство над самыми "уставшими" и обеспечиваете их благополучное прибытие домой.
   - Будет выполнено, - лихо отдал честь Тимур.
   Москаленко пошел догонять комэску, а лейтенанты стали договариваться, кому помочь добраться до дома. В это время к ним подошел Потапов. Он был абсолютно трезв. Даже лейтенанты позволили себе немного выпить, а Потапов, балагур и выпивоха, трезв - это была сенсация. Лейтенанты недоуменно переглянулись.
   - Ребята, неудобно напрашиваться в гости, но я предлагаю продолжить наш праздник. Я бы вас к себе в общагу пригласил, но боюсь, что ваши девчонки будут чувствовать себя там неуютно, - сказал Потапов.
   - Конечно, мы с радостью, - с улыбкой согласился Тимур, - вот только развод закончим, я думаю, через полчаса можно собираться.
   - Прошлый раз у Артура собирались, а сейчас я приглашаю всех ко мне, - сказал Мишка.
   Вскоре все собрались за столом у Мишки дома. Не пришла только Тоня.
   Потапов тихо спросил у Артура:
   - А где Антонина?
   - Не пошла, стесняется. Она ведь еще ребенок. Ее ведь еще даже на танцы родители не отпускали, - шепотом ответила за Артура Вера.
   - А можно я попытаюсь ее уговорить? - прошептал Потапов.
   - Попробуйте, - улыбнулась Вера.
   Потапов встал и направился в квартиру Артура, которая находилась напротив. Постучав в дверь, он открыл ее.
   - Разрешите? - сказал он входя.
   Навстречу выбежала Тоня, в домашнем халате, совсем еще ребенок.
   - Ой, - испугалась она, увидев Потапова, - а дома никого нет.
   - Я знаю, что никого нет, - грозно сказал Потапов, - руки вверх, это ограбление.
   - А я вас помню, вы Потапов, самый лучший в мире летчик, - улыбнулась Тоня.
   Потапов покраснел.
   - Это кто же придумал такое? - спросил он, смутившись.
   - Да нам с Верой Артурчик уже второй день все уши прожужжал, - Тоня по-прежнему улыбалась, и от этой улыбки Потапов растерялся, как пацан.
   - Тоня, может, вы посидите с нами? - промямлил он.
   - Да мне как-то неудобно, вы все взрослые.
   - А если вас попросит самый лучший в мире летчик? - улыбнулся Потапов.
   Тоня подняла на него глаза и с улыбкой ответила:
   - Самому лучшему в мире летчику я отказать не могу, только переоденусь.
   Потапов вышел на лестницу и, достав сигарету, закурил. В его душе творилось невероятное. Сердце колотилось, мысли сбивались, сигарета подрагивала в руках. Затянувшись, он улыбнулся.
   - Засмеют ведь, когда узнают. Потап влюбился в десятиклассницу.
   Но странное чувство переполняло его. На душе было как-то торжественно и радостно, как будто случилось что-то очень приятное. Это было совсем другое, не то, что он испытывал к своей бывшей жене. Как только он увидел Тоню, весь мир как бы перевернулся. Когда он, Потап, краснел перед женщинами, сколько их перебывало в холостяцкой комнате? А тут засада, заикаться стал. Сегодня на офицерском собрании его поздравляют, а он о ней думает. Даже пить не стал. В гости напросился, чтобы ее увидеть. Он снова улыбнулся и глубоко затянулся. В это время из квартиры вышла Тоня. Она была в короткой юбке и в обтягивающей кофточке, и от этого казалась еще стройнее.
   " Все, попал окончательно, - подумал Потапов, - в глубоком штопоре".
   - Ну, что, пойдем, а то нас уже заждались?
   Когда они вошли в комнату, на столе стояли только что сваренные пельмени.
   - Виктор Петрович, вы вовремя, давайте вашу тарелку, я вам пельмешек положу, - сказала Оля.
   - Обожаю пельмени, - радостно ответил Потапов, протягивая тарелку.
   Весь вечер Потапов шутил, рассказывал смешные истории, смеялся, как мальчишка. Вот только рюмка его оставалась пустой. Мишка и Лешка заговорчески переглянулись. Таким командира звена они не видели никогда.
  
  

***

   Получив третий класс, лейтенанты разъехались в отпуск. Лешка заехал на пару дней к матери и затем улетел к морю. Почти два месяца он грел пузо на солнце и бездельничал. Отпуск пролетел незаметно, и вот он подъезжает к гарнизону на полковом автобусе. Первым делом, конечно же, к Мишке и Артуру. Они уже должны стать отцами. Подойдя к Мишкиной двери, он постучал и, открыв дверь, вошел в комнату. В коридоре, на веревках, висели пеленки. У Лешки радостно заколотилось сердце.
   "Так, кто родился?" - подумал он про себя.
   Из комнаты вышла Ольга, качая на руках ребенка. Увидав Лешку, она радостно улыбнулась.
   - Катюшка, - показала она взглядом на ребенка. - Нам уже месяц.
   Лешка обрадовался так, как будто это его ребенок. Подойдя к Ольге, он поцеловал ее.
   - Оленька, поздравляю, как ты, как ребенок?
   - Все нормально, Лешенька, вот мы какие красавишны, - заулыбалась, показывая дочь, которая во сне чмокала губами, - а Вера мальчика родила.
   - Какие вы молодцы, как я вам завидую, а где Мишка?
   - А он с Артуром уже на полетах, вчера Тимурчик приехал, так его тоже вызвали на работу, говорят, полк на какие-то учения готовится.
   - Ну, я тогда в штаб, узнаю обстановку.
   Забежав в общагу, он наскоро переоделся и почти бегом направился в штаб полка. В курилке, у штаба, он увидел Мишку и Артура.
   - Привет, мужики. Что тут творится, вас раньше на службу вызвали? - спросил он с ходу.
   - Нет, ты видишь, эта жертва аборта не желает нас поздравить с почетным званием отца и задает какие-то глупые вопросы, - Мишка сказал это нарочно с кавказским акцентом и возмущенно уставился на Лешку.
   - Извините, пацаны. Я вас горячо поздравляю. У тебя я уже был дома, Миха. Видел твою дочь. Пацаны, я вам завидую, - Лешка по очереди обнял Мишку и Артура.
   - Зачем завидовать, смотри, сколько девушек, выбирай любую, тебе никто не откажет, - сказал Артур.
   - Мужики, вы издеваетесь, - Лешка решительно уставился на друзей, - что за учения?
   - Ладно, не гони волну. Через два месяца полк проверяется на авиабазе Мары. Проверка Министерства обороны. Летим составом полка. Нас должны подготовить за оставшееся время к перелету в составе пары, - коротко объяснил Мишка.
   Лешка от радости подпрыгнул на месте.
   - Здорово, неужели и мы полетим. Ведь это две промежуточные посадки! - у Лешки от радости заблестели глаза.
   - Да, дорогой. Ведь это почти через всю страну, - сказал Артур.
   - А где Тимур? - спросил Лешка.
   - А Тимура перевели во вторую эскадрилью. Мы теперь будем летать вчетвером. Ведущий звена - Потап. У него ведомый Артур. Ведущий второй пары я, ты у меня ведомый, - Мишка посмотрел на Лешку.
   - Ты мой ведущий, - Лешка обрадовался, - да мы будем самой лучшей парой!
   - Тебе хорошо, а я еще сам строем не научился летать, а меня сразу ведущим.
   - Не дрейфь, Потап научит, - сказал Лешка, - да, кстати, а где он?
   - Он на неделю отпросился. Поехал знакомиться с Тониными родителями.
   - Не понял, зачем знакомиться?
   - А пока ты отдыхал на море, он сделал ей предложение, - заговорчески подмигнул Мишка.
   - Ни фига себе. Кто бы мог подумать. Потап и Тоня? - Лешка почесал лоб.
   - Ты пока отдыхай. А завтра на построение, как всегда в девять ноль-ноль, - сказал Артур.
   Лешка побрел в общагу. А его голове кружился рой мыслей. Учения. Потап и Тоня. Рождение детей у Мишки и Артура. Он остановился и посмотрел на небо. Стояла поздняя осень, но небо было безоблачным и темно-синим. Высоко-высоко над ним белый след от пролетающего самолета. Неожиданно у Лешки засосало под ложечкой. Как мог он столько времени обходиться без полетов? Ему вдруг захотелось сесть в кабину и вперед, туда, в синеву. Скорее бы в кабину самолета, сжать покрепче ручку управления, рычаг управления двигателем на полный форсаж и положить машину в глубокий вираж. Чтобы тело вдавило перегрузкой в катапультное кресло, налилось свинцовой тяжестью. Он снял фуражку, подбросил ее высоко и, поймав, бегом помчался в офицерское общежитие.
  
  

***

   Первый полет парой Лешке напомнил его первый полет на Л-39. После того, как Потап, сидящий в задней кабине Миг-23, показал ему, как надо держать строй, Лешка взял управление. Он лихорадочно работал ручкой управления и РУДом (рычаг управления двигателем), но самолет никак не хотел занимать свое место в строю. Он то наползал на ведущего, то проваливался вниз или уходил выше.
   - Алексей, не надо так резко дергать ручкой. Движения должны быть плавными, но энергичными. РУДом тоже работай плавней. Вот, смотри, брось управление, - сказал Потапов.
   Лешка отпустил ручку управления, и самолет сразу замер как вкопанный. Потапов медленно подвел его к ведущему на такое маленькое расстояние, что Лешке показалось, что он разглядел заклепки на хосте впереди летящего самолета.
   - 645-й, держи строй, - услышали в наушниках голос комэски, который был ведущим.
   - Нормально, командир, показываю плотный строй, - отозвался Потапов.
   - Ну, тогда слушай мою команду - полный форсаж, - дал команду Буйновский.
   Лешка увидел, как из сопла впереди летящего самолета вырвалось желто-красное пламя.
   - 601-й, вираж влево.
   - 645-й справа на месте, - ответил Потапов.
   Самолет ведущего энергично пошел в вираж. Потапов четко держал строй. Они летели так близко, что Лешке казалось, одно неосторожное движение, и самолеты коснутся крыльями. Но Потапов управлял так ювелирно, что, казалось, самолет замер на месте.
   - 601-й, петля, - дал команду ведущий
   - 645-й справа на месте, - спокойно ответил Потапов.
   Самолеты полетели с небольшим снижением, набирая заданную скорость. Лешка успел заметить скорость 1000 километров в час. И на такой бешеной скорости самолеты стояли в строю, как привязанные. Ведущий плавно перевел машину в набор высоты. Лешка увидел перегрузку - 6 единиц. Он напрягся, чтобы сохранить зрение. Самолеты стали плавно выписывать в небе петлю Нестерова. В положении вверх колесами Лешка потерял пространственное положение. Он перестал понимать, где земля, а где небо. Но самолет стоял в строю на заданном расстоянии. Лешка видел самолет ведущего, который находился в неестественно перевернутом положении. Только когда была пройдена верхняя точка, и самолеты понеслись к земле, Лешка понял, в каком пространственном положении находится.
   - 601-й, еще одну? - голос комэски был вызывающим.
   - 645-й, справа на месте, - невозмутимо ответил Потапов.
   Фигуру повторили. И вновь самолеты летели как "привязанные".
   - Через месяц молодежь так должна летать строем, - в эфир сказал Буйновский.
   - Научим, - весело ответил Потапов.
   Когда Лешка вышел из самолета, его глаза светились и на лице был восторг ребенка.
   - Товарищ капитан, неужели и мы так будем летать строем? - спросил он Потапова.
   - Будете. Но не сразу, - ответил он спокойно. И пошел к самолету комэски.
   Лешка зашел в высотный домик и с ходу к Мишке.
   - Миха, Потап бог. Что он сейчас в паре с комэской творил. Я в шоке, - выпалил он.
   - Я с батей разговаривал насчет него. Так отец сказал, что Потап еще лейтенантом на показуху в составе звена летал. Повезло нам с шефом.
   В этот день Лешка слетал еще два раза. Ему удалось укротить крутой нрав самолета, и уровень Потапова ему уже не казался таким недостижимым.
   После разбора полетов Лешка пошел в сауну. Через десять минут туда вошел Мишка.
   - Сейчас моя Оленька звонила, сказала, чтобы ты на ужин приходил, - сказал он, раздеваясь.
   - Миш, какой ужин, я после четырех заправок еле ноги волоку, - ответил Лешка, откинувшись на кушетке после парной.
   - Леш, у нее какой-то сюрприз для нас, просила, чтобы обязательно были, - сказал Мишка заговорчески.
   В это время в сауну вошел командир полка. Быстро раздевшись, он пошел в парную. Мишка зашел следом.
   - Разрешите, товарищ командир, - обратился он по уставу.
   - Мишин, в бане генералов нет, - коротко ответил Никитин. - Как с Потаповым летается?
   - Хорошо летается, даже очень хорошо, товарищ командир, - Мишка поддал воды на каменку.
   - Хороший летчик, Потапов, жалко по жизни раздолбай, а то давно бы комэской ходил, - сказал Никитин, улегшись на полке, - ну-ка, Мишин, возьми веничек, попарь командира.
   Мишка взял запаренный веник и принялся хлестать им командира, который довольно кряхтел. Из бани Мишка и Лешка вышли довольные. Усталость прошла, и они пешком отправились в гарнизон, до которого было полчаса ходу.
   Подойдя к дому, они увидели у подъезда Ахмеда и Таню, которая держала на руках ребенка. Мишка и Лешка бросились обнимать гостей.
   - Вот это правда сюрприз, - обрадованный Лешка взял на руки ребенка, который сразу заплакал.
   - Это не сюрприз, а Магомед, - Таня забрала ребенка у Лешки.
   - Вы каким ветром здесь? - спросил Мишка.
   - Еду на практику к морю. А семью взял с собой. Если понравится город, после окончания института поедем туда работать, - гордо сказал Ахмед.
   - Не понял, тебе что, в Чечне места мало? - удивленно спросил Лешка.
   - Какая там работа. После перестройки все разваливается, работы никакой. Специалисты разбегаются. Вот мы и решили с Танюхой: к океану, - Ахмед улыбнулся во весь рот.
   - Так, хватит ребенка морозить, пошли к нам, сейчас мы Ахмеда будем учить чистый спирт пить, - Мишка взял под руку Таню.
   Дома у Мишки наскоро накрыли стол. Веселье нарастало по мере выпитого. Назавтра полетов не было, поэтому друзья "отпустили тормоза". Лешка вышел на кухню и, открыв форточку, закурил. Следом пришла Таня.
   - Лешка, как я по тебе соскучилась, - она провела рукой по Лешкиным волосам.
   - Я тоже по вам соскучился, - Лешка улыбнулся, - вы молодцы, что приехали.
   - Как ты, жениться не собираешься?
   - Нет достойных, - Лешка глубоко затянулся.
   - Не жалеешь, что мы расстались?
   - Не надо, Тань, дело прошлое.
   Таня прижалась к Лешке.
   - Лешенька, мне кажется, что я сделала большую ошибку.
   Алексей отстранился от Тани.
   - Не надо, у тебя хорошая семья. Этим надо дорожить. Тем более, что Ахмед мой друг.
   У Тани показались слезы на глазах.
   - Леша, ты только скажи. Я все брошу.
   - Нет. Даже если бы я тебя любил, Ахмед мне больше, чем брат. Ради его счастья я готов пожертвовать многим, - Лешка выкинул сигарету в форточку и собрался уйти.
   - Конечно, тебе наплевать на меня. Ты испортил мне жизнь. Из-за тебя я несчастлива, - Таня разрыдалась.
   - Тань, ты что несешь? Почему я испортил тебе жизнь? - Лешка старался быть спокойным.
   - Потому, что я вышла за Ахмеда назло тебе, - почти крикнула Таня.
   - Дура ты, Таня. Тебе такой муж достался, радоваться надо, а ты истерики устраиваешь, - Лешка повернулся и собрался выходить в комнату, где веселились друзья.
   - Это я придумала про ветеринара, а Светке сказала, что у тебя ребенок скоро родится, - услышал Лешка сзади. Эти слова прозвучали, как выстрел.
   Он медленно обернулся. Заплаканная Таня стояла у окна с высоко поднятой головой и вызывающе смотрела на Лешку.
   - Зачем? - едва смог он выдавить из себя.
   Таня молча, со злой ухмылкой, продолжала смотреть на Лешку. Он опустил глаза и вышел из комнаты к друзьям.
   - Брат, ты куда пропал? Давай по полной, помнишь, как тогда, за удачу, - Ахмед протянул ему полный стакан водки.
   - За удачу, - тихо сказал Лешка и залпом выпил. В его душе было пустота.
   Он ничего не понимал. Все происходило, как во сне. Почти до утра продолжалось веселье. Поспав около двух часов, Мишка и Лешка пришли на построение. Увидев помятый вид подчиненных, Потапов отпустил их домой. Когда друзья пришли домой, то увидели собирающихся в дорогу Ахмеда и Таню.
   - Я не понял, вы куда собираетесь? - недоуменно спросил Мишка.
   - Вот, я сам не пойму, хотели пару дней погостить, а Татьяна засобиралась в путь.
   - Я за ребенка волнуюсь. Он начал капризничать. Я боюсь, что он разболеется, - Таня держала маленького Магомеда на руках.
   - Ну, наверное, матери видней, а когда поезд?
   - Леш, ты организуй машину на вокзал, поезд через час, - сказал Ахмед.
   Лешка позвонил оперативному дежурному, и через пять минут дежурный уазик стоял у подъезда дома. Приехав на вокзал, Ахмед взял билеты.
   - Поезд через десять минут, - сказал он, подойдя к друзьям
   - Ахмед, как устроишься, обязательно напиши. Может, будем в твоих краях, зайдем в гости, - сказал Лешка.
   - Ребята, я безумно рад вас видеть. Хотел на полетах побывать, но маленький ребенок, сами понимаете, - Ахмед показал взглядом на сына, которого держал на руках.
   Вдалеке показался поезд.
   - Ну, пора прощаться, - сказала Таня и поцеловала всех по очереди. Она выглядела расстроенной и подавленной.
   - Танюша, ты пиши обязательно, - Оля вытерла внезапно навернувшуюся слезу.
   Ахмед и Таня вошли в вагон. Таня тоже расплакалась, и Ахмед успокаивал ее.
   Поезд увозил их к новой жизни. Впереди новый город, другие люди, интересная работа. Жизнь разлучила Лешку и Ахмеда. Друзья тяжело переживали разлуку, особенно Ахмед, который не смог осуществить свою мечту - стать летчиком.
   Мишка и Лешка возвращались в гарнизон молча. Оля тоже не разговаривала. Все были обескуражены внезапным отъездом Ахмеда и Тани.
   У Лешки в голове кружился рой мыслей.
   Как он мог тогда уехать, не объяснившись со Светой. Как глупо все получилось. Конечно, когда Танька сказала, что у него скоро родится ребенок, Света посчитала его просто подонком. Нет, надо срочно ехать. Сейчас же к Потапову, он поймет.
   Лешка почти бегом примчался в штаб. Потапов сидел в классе и что-то рисовал на полетных картах.
   - Командир, у меня проблема, - Лешка сбивчиво начал рассказывать свою историю со Светой и обман Тани. Потапов молча слушал, и когда Лешка закончил, он тихо спросил:
   - Леш, через месяц проверка Министерства обороны, кто полетит вместо тебя?
   Лешка молчал.
   - Я обещаю, что, как только прилетим с учений, я сразу пробью тебе отпуск, - также тихо сказал командир звена.
   Лешка вышел из штаба и медленно побрел домой.
   "Написать письмо, нет, позвонить! А что он ей скажет? Да и она не захочет с ним разговаривать. Нет, после учений он сразу возьмет отпуск и домой, к Светке".
   Прежние чувства нахлынули на него с новой, еще большей силой.
  
  

***

   Лешка и Мишка готовились к полету парой. Они ходили друг за другом, вытянув ладони вперед, изображая полет. Со стороны это выглядело смешно, и было похоже на детскую игру. Но это один из важных элементов предполетной подготовки, и назывался он отработкой задания ""пеший-по-летному"".
   - Миха, ты когда в пикирование вводишь, энергичней ручку на себя бери, а то я зависаю над тобой так, что пыль в кабине от отрицательной перегрузки, - сказал Лешка.
   - Понял, ведомый, - по-театральному ответил Мишка.
   - Так, подходим к аэродрому, заходим на роспуск, - Мишка изобразил ладонью полет над аэродромом.
   - Миха, ты постарайся на прямой, перед роспуском обороты не дергать, я подойду поближе, - Лешка подвел свою ладонь вплотную к Мишкиной ладони.
   - Пройдем по-Потаповски, в плотом строю? - улыбнулся Мишка.
   Лешка одобрительно кивнул.
   Закончив подготовку к полету, летчики направились к своим самолетам.
   - Товарищ лейтенант, самолет к полету готов, техник самолета старший лейтенант Самойлов, - доложил техник самолета Лешке. Осмотрев самолет, Лешка сел в кабину. Все действия были привычными. Сосредоточившись на полете, он отработанными движениями запустил двигатель и вырулил вслед за ведущим. Взлет парой, пилотаж в зоне прошел гладко, как по нотам. Лешка был доволен собой, еще бы, он весь пилотаж стоял на месте, как вкопанный. Предстоял роспуск над аэродромом, и Лешка решил подойти к ведущему поближе, чтобы показать свое мастерство.
   - 348-й, на четвертом парой. Разрешите роспуск над точкой, - запросил Мишка у руководителя полетов.
   - 348-му роспуск над точкой разрешаю, - подтвердил РП.
   Подлетая к дальнему приводу, Лешка подошел к ведущему вплотную. От напряжения он вспотел. Ручкой управления и тягой двигателя он старался удержать самолет на постоянной дистанции. Еще бы. Ведь за роспуском будут наблюдать летчики с земли, и здесь нельзя оплошать. В таком напряжении предстояло лететь секунд тридцать-сорок, но Лешке они казались вечностью.
   Наконец долгожданная команда:
   - Роспуск.
   Мишка с креном ушел влево, и Лешка, выждав положенную задержку, полетел за ним. На земле, после выключения двигателя, Лешка открыл фонарь самолета, и с жадностью глотнул свежего воздуха.
   - Достойно прошли над точкой, - одобрительно сказал техник самолета Самойлов, вставляя чеки в катапультное кресло.
   Лешка от смущения покраснел.
   - Как учили, - ответил он.
   - Полковник Мутных, зам. командира дивизии, тоже наблюдал. Видать, ему не понравилось, что вы близко стояли. Комэску он вашего уже отодрал у ИПУ, похоже, сейчас ваша очередь, - тихо сказал он, помогая летчику освободиться от подвесной системы.
   - Как, Мутных здесь? - Лешка опешил. - Ведь его в плановой таблице нет.
   - А зачем ему твоя плановая, у него свои планы, время есть, вот он и приехал подлетнуть.
   "Так, похоже, нарвались на неприятности" , - пронеслось у Лешки в голове.
   - Миха, Мутных здесь. Видел наш проход. Комэска уже получил на пироги, - сказал Лешка, подойдя к Мишке.
   - Ладно, отбрешемся, пошли в высотный домик, - Мишка сложил летный шлем в специальный мешок.
   Подойдя к высотному домику, летчики увидели комэску, который нервно курил сигарету, и полковника Мутных.
   - Так, щеглы. Идите сюда, - позвал он пилотов.
   - Лейтенант Мишин и Понамарев, - доложил Мишка.
   - У вас что, перья из задницы полезли. Ты какого хера подошел к ведущему так близко? Тебя что, не научили заданную дистанцию держать? - накинулся он на молодых летчиков.
   - Товарищ полковник, это я виноват. При подлете к аэродрому я увидел, что скорость выше заданной и резко прибрал обороты двигателя. Ведомый не успел среагировать, - спокойно ответил Мишка.
   - Ты кого хочешь запутать, сынок, - уже более спокойно ответил Мутных. - Я вашего брата насквозь вижу. Оперились, удаль свою показать надо? Так вот запомни, лейтенант, удаль показывать будешь подружке своей на танцплощадке. А небо - дама серьезная, только подымешь планку выше положенного, так оно тебя сразу на место поставит: либо пешком придешь с парашютом в руках, либо понесут вперед ногами в цинковом костюме. Буйновский, я хочу посмотреть эту парочку в воздухе, они сегодня еще летают?
   - Парой нет, только ночью, перехват на потолке, - ответил комэска.
   - Ну и ладненько, я им за цель "схожу", у меня как раз сроки на потолке подходят.
   Мишка и Лешка зашли в высотный домик. До наступления ночи оставалось еще полчаса, да и вылет у них был в крайнем залете. Они разложили полетные карты, тетради подготовки к полетам и стали готовиться к перехвату воздушной цели на потолке, то есть на предельной высоте, самолета.
   - Да, нарвались на неприятности, - Лешка рисовал по памяти прицел самолета.
   - А в сущности, он прав, - ответил серьезно Мишка, - мне и отец тоже говорил, учиться надо на чужих ошибках. Короче, Леха, никакого хулиганства в воздухе.
   - Заметано, - Лешка принялся рисовать новую картинку прицела, давая знать, что разговор закончен.
   Ночь выдалась темная, без облаков, с густой россыпью звезд. Нарождающийся месяц серпом светился в вышине. В общем, красота неописуемая, условия для полета на потолок идеальные. Первым взлетел полковник Мутных, а за ним по очереди Лешка и Мишка. Набрав заданную высоту 11 000 метров, они перешли на 6-й канал, на котором происходило наведение на цель. На канале боевого управления Лешка сразу услышал голос полковника:
   - 002-й, поворотный, высота 11 600 метров.
   - 002-й, выполняйте поворотный, на курсе форсаж, разгон скорости и набор высоты 16 000 метров, - подтвердил офицер боевого управления.
   - Форсаж включил, остаток топлива 3200 литров, - раздался в эфире голос полковника.
   В это время Мишка тоже вышел на рубеж разгона, и Лешка услышал его голос:
   - 348-й, поворотный, разворот на курс 45 градусов.
   - Подтверждаю после поворотного форсаж и разгон заданной скорости, - разрешил офицер боевого управления.
   - 002-й, перевожу в набор, - коротко доложил Мутных.
   Через минуту Лешка тоже подошел к поворотному пункту и с разрешения КП стал разворачиваться на боевой курс. В это время полковник доложил о занятии заданного эшелона 16 000 метров. Мишку стали наводить на цель.
   - 348-й, вам курс 50 градусов. Высота 12 000 метров, - КП четко выполнял свою работу.
   - Цель наблюдаю, высоту 12 000 метров занял, - Мишкин голос был спокоен. - Цель наблюдаю, - и через секунду: - Цель в захвате.
   - 348-й, цель энергично маневрирует вправо, вам курс 60 градусов, - тревожно дал команду КП, - 348-й, вам курс 45 градусов, цель маневрирует влево.
   - Срыв захвата, выхожу из атаки, - услышал Лешка расстроенный голос друга.
   Он понял, что зам. комдива энергичным маневром сорвал атаку. Тут он услышал:
   - 349-й, цель маневрирующая. Включить форсаж, разгон скорости. Набор 12 000 метров.
   Выполнив команды КП, Лешка включил прицел на излучение. Почти сразу он увидел жирную метку от самолета полковника.
   - 349-й, вам курс 45 градусов, - скомандовал КП.
   Мысль лихорадочно работала. Лешка понимал, как только он произведет захват цели, Мутных начнет маневрировать и, скорее всего, сорвет атаку.
   - Цель не наблюдаю, - соврал он, решив блефануть.
   - Уточняю, курс 40 градусов, до цели 45 километров, - продолжал наведение офицер боевого управления.
   - Цель не наблюдаю, - опять соврал Лешка, ожидая, пока метка цели войдет в разрешенную дальность пуска ракет, одновременно прицеливаясь по курсу.
   Как только цель подошла на дальность разрешенного пуска, он нажал кнопку захват. На экране прицела высветилась картинка, идеальная для пуска ракет. Лешка сразу нажал боевую кнопку.
   - Цель в захвате, пуск, - радостно сказал он.
   - Цель маневрирует, - КП продолжал наведение.
   - Пусть маневрирует, пуск уже произвел, - ответил довольный Лешка.
   - Всем разворот на точку, занять заданные эшелоны, - дал команду КП.
   Лешка от радости "завалил крен" и энергично потянул ручку на себя. Перегрузкой прижало к креслу, самолет стал быстро разворачивался на заданный курс.
   - Красиво сработал, - похвалил он сам себя, - обманул полковника.
   Полет до аэродрома занимал минут 15. Лешка, заняв 8600 метров, включил систему автоматического управления и, расслабившись в кресле, стал разглядывать звезды. Они были большими и яркими. На небе не было ни облачка. Звездная россыпь, как бы окутывая землю, уходила далеко за горизонт.
   "Какая красота, - подумал Лешка, - вот она, бесконечность. Что там, за звездами, новая жизнь, другие цивилизации?" Он вспомнил, как лежал на земле, когда возвращался от Таньки, и смотрел на звезды. Какие они разные, когда на них смотришь на земле и на высоте восемь километров. Вдалеке вспыхнула падающая звезда.
   - Тьфу ты, не успел загадать желание, - выругался он.
   А какое желание у него? Конечно, поступить в школу летчиков-испытателей. Лешка потянулся в кресле. Еще годик полетает, и пора подавать документы. Эфир молчал, и, совсем заскучав, он решил послушать, что творится на стартовом, 7-м, канале. Привычным движение он переключил 7-й канал и сразу услышал почти крик руководителя полетов.
   - Задержи ручку на месте, не взмывай.
   Затем минута тишины и:
   - Пожарная машина, на полосу, - перепутав микрофоны, закричал руководитель полетов.
   Лешка почему-то сразу перешел на 6-й канал. Он испугался, что его накажут за самостоятельный переход с канала на канал, и поэтому не стал говорить в эфир о случившемся. На всякий случай он установил экономичный режим.
   - 002-й, 348-й и 349-й, доложите остатки топлива, - запросил КП.
   - 002-й, остаток 2500 литров.
   - 348-й, остаток 2200 литров.
   - 349-й, остаток 1800 литров.
   Лешка улетел дальше всех, да и на форсаже он работал дольше, поэтому остаток топлива у него был меньше. Он ожидал, что их сейчас отправят на запасной аэродром, но КП молчал. Через минуту летчиков перевели на 7й канал. Руководитель ближней зоны спокойным голосом дал Лешке, которого вывели первым для захода на посадку, команду перейти на снижение.
   "Что они там, охренели, он же ясно слышал, что на полосе загорелся самолет", - подумал он, и на всякий случай не стал выпускать на большом расстоянии выпускать шасси, экономя топлива. И так топлива только на два захода.
   - Траектория-старт, рассчитывать с посадкой? - на всякий случай запросил он.
   - С посадкой, - ответил РП.
   "С какой посадкой, самолет два дня с полосы убирать, а у меня остаток последнее ведро", - подумал он возмущенно.
   Снизившись на высоту 600 метров, опять запросил:
   - 349-му с посадкой.
   Мишка летел за ним и замыкал группу Мутных.
   - Вам пока снижении до дальнего привода, - услышал он РП,
   - Да уж, снижение, хрен вам, - Лешка перевел самолет в горизонтальный полет.
   Подойдя к дальнему приводу, Лешке дали команду на повторный заход.
   - N 48-й, топливо экономим, - тихо сказал он в эфир.
   - Траектория, что у вас на земле? - спросил полковник.
   - После посадки объясним, вам на повторный заход, - РП говорил явно взволнованным голосом.
   Лешка выполнял третий разворот.
   - 349-й на третьем, рассчитывать с посадкой?
   РП молчал. Лешка опять повторил, и опять молчание. Он перевел самолет в горизонтальный полет. Остаток топлива 650 литров.
   "Так, шутки кончились, есть возможность прийти домой пешком, с парашютом в руках", - подумал он и решительно доложил:
   - 349-й, остаток 600 литров, принимаю решение уходить на запасной аэродром.
   - Я 002-й, всем посадка на "Вертикали", - подтвердил Мутных.
   Аэродром с позывным "Вертикаль" находился в сорока километрах от группы, и поэтому Лешка сразу взял курс 210 градусов. Он стал быстро переключать навигационную систему, систему посадки на каналы "Вертикали". Первым включился указатель дальности. Он показывал 12 километров, и Лешка перевел самолет на снижение, продолжая настраивать оборудование. Неожиданно он посмотрел влево и увидел верхушки деревьев. Рука машинально разогнулась в локте, включив полный форсаж. Лешка дернул ручку управления на себя, самолет взмыл в верх. Тут он вспомнил, что аэродром "Вертикаль" расположен с превышением 220 метров. Бросив взгляд вперед, увидел светящийся аэродром. Резко отключил форсаж, выпустил тормозной щиток, погасил скорость до заданной и выпустил шасси и закрылки почти одновременно. Перешел на 1-й канал уже перед ближним приводом, заметив, как впереди самолет уходит на второй круг. Уже перед посадкой он запросил:
   - 349-й, "Вертикаль", разрешите посадку.
   - Уже сидишь, - услышал он голос РП аэродрома "Вертикаль", - выпускай тормозной парашют.
   Лешка нажал кнопку выпуска тормозного парашюта и на рукоятку тормозов. Зарулив на ближайшую рулежную дорожку, он остановился, чтобы осмотреться. И сразу же услышал Мишкин голос:
   - "Вертикаль", я 348-й, высота 600 метров, аэродром не наблюдаю, стою в правом вираже.
   - 348-й, навигацию переключил на наш канал? - запросил РП.
   - На вашем канале, дальность 0, курсовая стрелка вращается.
   - Не забудь превышение аэродрома, - подсказал Лешка.
   - 348-й, включите сигнал бедствия, - дал команду РП.
   - 348-й, выполнил, - доложил Мишка.
   В это время Мутных запросил посадку.
   - 002-й, посадку разрешил, - коротко ответил РП.
   - 348-й, проверьте включение бедствия, - опять запросил РП.
   - Да включено бедствие, лампочка горит, - взволнованным голосом доложил Мишка.
   - Не наблюдаю я вашего бедствия, - нервно ответил РП.
   - Ваш остаток? - запросил Мутных, который уже сел и в это время освобождал полосу.
   - Горит лампочка "аварийный остаток", - ответил Мишка, по его голосу было слышно, что он начал волноваться.
   - 348-й, готовьтесь к катапультированию, - дал команду замкомдива.
   И тут Лешка понял, Мишка стоит в вираже строго над аэродромом, поэтому и не видит его.
   - 348-й, переложи в левый вираж, - почти крикнул он в эфир.
   Через несколько секунд радостный Мишка заорал:
   - Я 348-й, аэродром наблюдаю, захожу на посадку.
   Скоро Мишка освободил полосу и остановился на рулежной дорожке.
   - Рулите по пятой рулежке, - сказал РП.
   - Все, - почти выдохнул Мишка, - не на чем рулить, двигатель остановился из-за полной выработки топлива, высылайте аварийный тягач.
   Лешка зарулил на стоянку и выключил двигатель. Только сейчас он почувствовал усталость. Пот маленькими струйками бежал по вискам. Он открыл фонарь. Свежий воздух немного отрезвил его.
   "Слава богу, все обошлось", - подумал он.
   В это время по стремянке быстро поднялся техник самолета.
   - Все нормально, командир? - спросил он Лешку.
   - Нормально, - устало ответил Лешка.
   - Ну, и переполох вы устроили, - быстро заговорил техник самолета, вставляя чеки в катапультное кресло, - у нас полеты, как вдруг чужие самолеты стали "падать" на полосу. А наших стали разгонять кого куда. Жуть.
   Лешка почти не слышал его. Тяжело спустился по стремянке, отошел за отбойник и закурил. Мыслей не было никаких. Только усталость. К самолету, скрепя тормозами, подъехал уазик командира.
   - Где летчик? - спросил подъехавший офицер у техника.
   - Где, где, за отбойником, отходит, - с украинским акцентом ответил техник, осматривая самолет.
   - Зам. комэска майор Кочнев, - представился он, - тебя ждет Мутных, твой друг уже там.
   - Поехали, - сказал Лешка, затушив сигарету.
   Подъехав к высотному домику, Лешка вышел из уазика и сразу направился к полковнику Мутных, который разговаривал с командиром местного полка.
   - Товарищ полковник, - начал доклад Лешка.
   - Все нормально, лейтенант? - перебил он Лешку.
   - Так точно. Все в порядке.
   - Тогда дуй в парную. Там тебя твой крестник ждет. Кочнев, проводи лейтенанта.
   Лешка пошел вместе с Кочневым в летную сауну, которая располагалась неподалеку.
   - Не понял, а почему он меня Мишкиным крестником назвал? - недоуменно спросил Лешка.
   - Мутных сказал, что если бы ты не дал команду переложить в левый вираж, то скорее всего твой друг сейчас висел бы где-то в лесу на стропах, - ответил Кочнев.
   Войдя в сауну, Лешка увидел Мишку, который сидел в кресле с закрытыми глазами.
   - Ну, парни, отдыхайте, скоро вам поесть привезут. А это от командира. Медицинский, - он протянул Лешке бутылку спирта.
   - Ты как, Миха? - спросил Лешка, проходя в комнату отдыха.
   - Все нормально. Я теперь твой должник, - ответил Мишка, не открывая глаза.
   - Испугался? - спросил Лешка.
   - Есть немного, - так же с закрытыми глазами ответил Мишка.
   - Ладно, давай по одной, - Лешка достал из шкафчика два стакана.
   Налив спирта, он спросил:
   - Разбавлять?
   - Не порть напиток, - Мишка поднялся, взял стакан и залпом выпил.
   - Ну, за то, что пронесло, - тихо сказал Лешка и тоже залпом выпил.
   Они разделись и пошли париться. Выйдя из парилки. Они увидели, что стол накрывает приехавшая официантка. Увидев летчиков, она быстро заговорила:
   - Я сейчас, я быстро. Командир приказал вас по первому разряду накормить.
   Она закончила накрывать стол, поправила скатерть и довольная своей работой сказала:
   - Отдыхайте, мальчики, - и тихо выскользнула в дверь.
   - Королевский прием, - Мишка взял рукой кусочек сала и стал жевать его с блаженной улыбкой.
   - Так, короче, ты не порть продукт. Садись, - Лешка опять разлил по стаканам спирт.
   В это время дверь в сауну открылась, и вошел Мутных с командиром полка.
   Лешка замер с бутылкой спирта.
   - Наливай еще два стакана , - коротко сказал полковник.
   У Лешки отлегло. Он быстро достал из шкафчика два стакана и налил в них спирт.
   - Разбавить? - услужливо спросил он у зам. комдива.
   Тот пренебрежительно посмотрел на Лешку так, как будто тот спросил что то неприличное.
   - За то, чтобы количество взлетов равнялось количеству посадок, - сказал полковник и выпил спирт.
   - Ну, что ты сел здесь, это нормально. Но как ты умудрился меня перехватить? - спросил он у Лешки, лукаво посмотрев на него.
   - Военная хитрость, товарищ полковник, - ответил Лешка, пережевывая кусок курицы.
   - Ты смотри, засранец, на потолке сшиб меня, - сказал командиру полка зам. комдив, кивнув на Лешку.
   - Старших надо уважать, дорогу уступать, - лукаво сказал командир полка.
   - В бане - пожалуйста, в бою - никогда, - ответил разгоряченный Лешка.
   - Ну, Семеныч, все, пора нам на пенсию, раз такая смена растет, - с улыбкой ответил Мутных, - давай еще по одной.
   - Слушай, Андрей. А как время бежит, - сказал командир полка, обращаясь к зам. комдиву, - вроде бы недавно мы с тобой из училища выпустились, а уже пора о пенсии думать.
   - Давай, наливай, - сказал Мутных, - заладил, пенсия, пенсия. Я еще задницу любому асу не раз надеру.
   - Давай, Андрюша, помянем пацанов наших третьим тостом. Земля им пухом. - Третий тост за тех, кто не вернулся из полета, - поднял свой стакан Мутных.
   Летчики встали и молча выпили. Лейтенанты пошли опять париться, а полковники остались в комнате отдыха.
   Когда они снова зашли в комнату отдыха, старые пилоты тихо разговаривали.
   Стараясь им не мешать, Лешка и Мишка устроились на кушетках в дальнем углу.
   - Андрей, может, ты мне объяснишь, что за времена наступили. Ты поближе к Москве. Что происходит в армии? Какой идиот так выводит войска из Германии, Польши и из стран прочих бывших союзников? Военные городки, оборудованные по последнему слову техники, бросают, людей выводят в Союз прямо в степь. Технику воруют эшелонами. Новейшие самолеты Миг-29 оставили вероятному противнику. Климов Вовка рассказывал, уже приказ о выводе войск был, а у них на аэродроме реконструкцию полосы делают. Это как называется? Армией вообще кто-нибудь управляет? - почти выкрикивал командир полка. Они уже выпили достаточно для откровенной беседы.
   - Управляют, - кивнул Мутных, - генералы, которые пришли в Москву лейтенантами и дальше кольцевой дороги не выезжали. Сам понимаешь, какое у них понятие об армии. Ты думаешь, у меня душа не болит. Ты знаешь, что на следующий год лимиты по топливу в два раза урезали? На тренажерах, говорят, летайте, суки. Перестройка, мы теперь открытая страна. У нас нет врагов. Забыли, бляди, кто не хочет кормить свою армию, тот кормит армию врага. Давай еще по одной.
   Друзья выпили еще и продолжали свой пьяный и откровенный разговор. Мишка и Лешка сидели, затаив дыхание.
   - Слушай, а может это они, в столице, специально затеяли страну развалить? - спросил командир полка.
   - Нет, Коля, тут сложнее. Знаешь, как на охоте зверя загоняют. Выставят загон и гонят его по узкому коридору, и некуда ему бежать, кроме узкого коридора, а в конце стоят "номера", которые зверя добивают. Вот так и с нашей страной. Гонят нас по коридору, а в конце пропасть. А ума у наших царей не хватает, чтобы вырваться из этого загона. А самим уйти от власти гордость не позволяет. Скорее не гордость, а страх. Ведь если придут к управлению нормальные люди, царей наших нынешних на площади за яйца вешать надо за грехи. Вот они и бьются за власть до последнего. А страной управлять некому, вот и грабят ее со всех сторон. А мы так и будем бежать, пока не выйдем на номера, и нас как волков постреляют.
   - Неужели все так серьезно и ничего нельзя сделать?
   - Серьезно, Коля, а что делать, я не знаю. Я солдат. Как организовать воздушную операцию, я знаю. Как на самолете летать, я знаю, а политика не мое дело. В бою все просто: ты здесь, враг там. А в политике все на говне и крови, не поймешь, откуда стрельнут, а откуда обосрут. Карабах, Тбилиси, Фергана, Ош, Душанбе. В Чечне непонятно, что происходит. А ведь милиция везде есть, КГБ не ликвидировали. Такое ощущение, что Кремль просто наблюдает за происходящим. Конечно, царь наш им, капиталистам, нравится, такую страну разваливает. Это же такое бельмо у них на глазу. А нас свалят, все им, мировое господство, ядрена вошь. А это деньги. Большие деньги. Все ради денег.
   - Ладно, объясни мне, тогда зачем самолеты из полков, которые сокращались, на металлолом резали. Мы из Польши перегоняли их на базу хранения, думали, что на консервацию, а их, еще теплых, под гильотину. А ресурса на них, родимых, на пять лет полетов. Вы что, не могли повлиять на ситуацию, так ведь скоро летать будем только на тренажерах, если и их на металлолом не сдадим.
   - Повлиять, говоришь? На кого влиять? Кто должен влиять, тот их и режет на металлолом, а потом его, металлолом этот, продает коммерсантам по цене канализационных труб, а реальную стоимость себе в карман. Коля, там такие деньги, такие деньги! - Мутных перешел на шепот.
   - А куда смотрят силовики? Они же должны контролировать ситуацию, - спросил командир полка.
   - Ты когда мимо их управления будешь проходить, посмотри, на каких машинах они на работу ездят, тогда поймешь, как они все это контролируют.
   - Ладно, Андрей, поехали ко мне, Галка заждалась. Как узнала, что ты у нас сел, твои любимые пельмени принялась стряпать.
   Полковник встал и, посмотрев на притихших лейтенантов, сказал:
   - Много не пейте, завтра отдохнете, а послезавтра погоним технику обратно.
   Когда начальство удалилось, Мишка встал с кушетки.
   - Пойдем спать, устал. Пить больше неохота, - сказал он устало.
   - Ну, спать, так спать, - с сожалением ответил Лешка, который был не прочь выпить еще.
   Тяжелый день закончился.
  
  

***

   Сигнал тревоги прозвучал, как всегда, "неожиданно", ровно в пять утра. Лешка знал о предстоящей "неожиданной" тревоге, поэтому поставил будильник на полпятого. И когда прогремел ревун в гостинице, он уже был одет, побрит и даже выпил чашечку кофе. Взяв тревожный чемоданчик, он, не спеша, вышел на место отъезда летного состава на аэродром. На место сбора уже пришел Мишка.
   - Ну что, с богом, - Лешка достал сигарету.
   - Началось, - коротко ответил Мишка.
   Этим он хотел сказать, что началась проверка полка комиссией Министерства обороны с перебазированием на аэродром Мары. Комиссия приехала заблаговременно, проверила летную документацию, попила водки, погуляла с местными официантками и дала заключение: полк к учениям готов. Началась ответственная, практическая часть учений. Все летчики и техники уже давно были морально готовы к проведению учений и давно рвались в бой. Потапов подготовил звено в назначенный срок. Хотя молодые летчики по уровню подготовки были готовы к выполнению поставленных задач, но как они сильны морально, покажет перелет.
   Приехав на аэродром, все началось, как на обычных полетах. Разведка погоды, предполетные указания и, наконец, получено "добро" на перелет. Самолеты звеньями выруливали на полосу. Сложный механизм учений заработал. И его безотказная работа зависела от каждого человека, задействованного в полетах. Проверить слаженность действий каждого - цель учений. Аэродром в один миг превратился в большой жужжащий улей. Самолеты один за другим запускали двигатели и выруливали на полосу. Форсажи взлетающих самолетов резким ревом разрывали воздух, заставляя прикрывать уши руками. Вся суматоха началась внезапно, как по взмаху невидимого дирижера. И также неожиданно закончилась со взлетом крайнего самолета. Аэродром сиротливо опустел. Теперь уже гнетущая тишина давила на голову, тревожа душу до возвращения полка.
   Звено Потапова взлетало крайним, когда уже весь полк улетел. Привычно собравшись в воздухе, летчики приступили к набору высоты. Задание пустяковое - взлет, полет по маршруту, посадка. Сложность в том, что с каждой минутой полета расстояние до своего аэродрома увеличивается, и в определенный момент, называемый точкой возврата, на него вернуться уже нельзя. Все, рубеж возврата пройден. Впереди незнакомый аэродром с его неизвестными ориентирами, незнакомым рельефом, чужой полосой. На своем аэродроме что, только взглядом зацепился за какой-нибудь ориентир, ясно, где находишься. Чужой аэродром - это все чужое. И высокая моральная подготовка при первом перелете очень важна.
   Полк самолетов был в воздухе, больше сорока самолетов, но в эфире царил строгий порядок. Лешка думал, что при перелете в эфире будет страшный гвалт, а на самом деле команды передавались четко и коротко. При наборе высоты 11 000 метров за самолетами потянулся инверсионный след. Лешка летел четвертым в группе и поэтому мог любоваться прекрасным зрелищем. От двигателей всех трех самолетов, летящих впереди, тянулись белые струи пара. По мощной турбулентности можно было судить о силе процессов, происходящих внутри двигателя. Лешка слышал, как опытные пилоты рассказывали, что при попадании в спутный след от впереди летящего самолета вращает, как спичку в водовороте. Нередки случаи, когда заканчивалось помпажем двигателя, а то и вовсе - катапультированием.
   Первый этап перелета прошел гладко, как по маслу. Ровно через час и десять минут полета звено Потапова заруливало на стоянку. Лешка выключил двигатель и, открыв фонарь самолета, облегченно вздохнул.
   "Ну и ничего страшного, больше пугали перелетом", - подумал он.
   - Чего расселся, помогай технику готовить самолет, - крикнул Мишка, который уже заправлял свой самолет воздухом, - видишь, первое звено уже на взлетную полосу выруливает, второй этап перелета уже начался.
   Лешка быстро вылез из кабины и тоже стал помогать технику самолета.
   - Летчикам третьей эскадрильи собраться у инженерного домика, - по громкоговорителю дал команду командир эскадрильи Буйновский.
   Летчики собрались быстро, и Буйновский начал инструктаж.
   - Начинаем второй этап перелета, - говорил он громко, стараясь перекричать шум двигателей от выруливающих самолетов, - все согласно плану перелета. Особенность одна - взлет с курсом 110 градусов, а с этим курсом на расстоянии 80 километров воздушная трасса гражданских самолетов. Поэтому набор высоты на полном форсаже. Вопросы есть? По самолетам.
   - Замечаний по первому этапу нет, но прошу не расслабляться, впереди еще две посадки, - Потапов оглядел своих летчиков строгим взглядом, - по самолетам.
   Пока летчики третьей эскадрильи получали инструктаж, самолеты первой и второй эскадрильи звеньями уходили на второй этап перелета. Поэтому летчики третьей эскадрильи сразу после инструктажа побежали к своим самолетам.
   Привычная команда на запуск двигателя, выруливание, взлет на полном форсаже. Лешке никогда не доводилось прежде набирать высоту звеном на полном форсаже, и поэтому он немного волновался. Вот убраны шасси, затем закрылки, и самолеты с неестественно большим углом набирают высоту. Лешка невольно залюбовался картиной, три истребителя с длинными ярко-желтыми струями огня устремились к солнцу. И от этого на душе стало как-то радостно и торжественно. Лешку охватила гордость оттого, что он также летит к солнцу.
   - 346-й, выключаем форсаж, на эшелоне, - услышал он голос Потапа в эфире и привычным движением руки отключил форсаж. Вдруг сразу же его самолет стал резко наползать на самолет Мишки.
   - Что он творит, идиот, - выругался про себя Лешка, он резко убрал обороты на малый газ и выпустил тормозной щиток. Его самолет по инерции сравнялся с самолетом Мишки, но затем отстал и занял свое место в строю. Пара командира звена стала удаляться. Лешка только хотел запросить Мишку, что случилось, как услышал его взволнованный голос в эфире:
   - 348-й, большая вибрация двигателя, обороты убрал на малый газ, тряска и вибрация прекратилась.
   Мишка перевел самолет на снижение, чтобы не потерять скорость. Лешка следовал за ним.
   - 348-й, проверь показания приборов контроля двигателя, - дал команду комэска.
   - Приборы в порядке, двигатель на малом газу, - ответил Мишка.
   - Пара 348-го, возврат на аэродром взлета, 348-й, рассчитывать посадку на малом газу, - прозвучал голос Буйновского.
   Мишка планировал на малом газу, Лешка следовал за ним. Они развернулись на сто восемьдесят градусов в сторону аэродрома взлета.
   - "Симфония", я 348-й, иду на точку с отказом двигателя, прошу разрешения на пересечение воздушной трассы, - запросил Мишка у диспетчера.
   - Я "Симфония", разрешаю пересечение трассы на эшелоне 9600 метров.
   - 348-й, я не могу пересечь трассу на 9600 метров, у меня отказ двигателя, - еще раз доложил Мишка.
   - "Симфония", ты можешь понять, мы сейчас не летим, а падаем, - с раздражением сказал Лешка.
   - Я вас понял, сынки. Но у меня три борта на трассе справа от вас. И два слева на разных эшелонах. Поэтому хоть на святом духе, но трассу надо пройти на фиксированном эшелоне, - ответил диспетчер просящим голосом.
   - Вас понял, "Симфония", только одна просьба, через два километра давайте расстояние до трассы, пересечение трассы прошу на эшелоне 7600, - попросил Мишка.
   - 348-го понял, пересечение трассы разрешил на эшелоне 7100, - дал команду диспетчер.
   Мишка перевел самолет на пикирование, чтобы к пересечению трассы разогнать скорость. Диспетчер ровно через два километра давал расстояние до трассы.
   Когда диспетчер дал расстояние два километра, летчики занял высоту 7100 метров, скорость они разогнали 1000 километров в час.
   - На эшелоне, - доложил он диспетчеру.
   - Вас понял, снизу справа гражданский борт и сверху слева от вас, - дал команду диспетчер.
   Лешка увидел, как два Ту-154, один сверху, а второй снизу летели по трассе с противоположными курсами. Он с Мишкой летели в горизонтальном полете. Скорость уменьшалась, и Лешка напряженно следил за ведущим. Диспетчер через два километра давал уже расстояние до окончания трассы. Скорость предательски уменьшалась, 450 километров в час, 400, все, это минимально допустимая скорость. Мишка держал машину в горизонте. Лешка видел, как его самолет летел на больших углах атаки. Одно неверное движение, и самолет может свалиться в штопор. Лешка старался пилотировать плавно, без резких эволюций. Наконец диспетчер дал команду:
   - 348-й, трассу прошли, вам снижение.
   Лешка глянул на прибор скорости - 370 километров в час, ниже минимума.
   Наконец Мишка плавно перевел самолет на снижение. Он связался с аэродромом посадки и запросил аварийную посадку. Лешка все время летел рядом, чуть в стороне. Он удивился, как точно выдержал Мишка режим полета, маневрируя высотой. Лешка кое-где "подрабатывал" двигателем, а его ведущий мог регулировать скорость только высотой. И когда Мишка сел, он, наконец, выдохнул и стал заходить на посадку.
   Когда Лешка приземлился, вокруг Мишкиного самолета уже "колдовали" техники. Лешка подбежал к Мишке, который за отбойником курил сигарету.
   - Миха, ты молоток, грамотно все сделал, - радостно сказал Лешка, тоже закуривая.
   - Я боялся, что ты первый свалишься в штопор, - улыбнулся Мишка.
   Докурив сигареты, летчики направились в высотный домик, возле которого они встретили командира полка.
   - Наши техники за ночь вам подготовят самолеты, и завтра в 7.00 вылет, надо догнать основную группу, - сказал он летчикам, - а сейчас устраивайтесь в гостиницу.
   Лешка и Мишка направились в гарнизонную гостиницу. Они шли счастливые, что удачно выбрались из сложной ситуации, и весело переговаривались между собой. По сути, это было их первое испытание в составе пары, и это испытание еще больше сблизило их.
   - Миха, давай заглянем в магазин, купим сигарет. По уму, надо бы отметить это событие, - Лешка с сожалением почесал затылок.
   - Дома отметим, - улыбнулся Мишка.
   Подойдя к магазину, Лешка открыл дверь, навстречу женщина катила из магазина коляску с ребенком. Лешка услужливо открыл дверь пошире, чтобы коляска свободно проехала в узкий проем двери.
   - Не спешите, мамаша, я подержу дверь, - Лешка посмотрел на малыша, который в ответ ему улыбнулся.
   - Лешка, - услышал он радостный крик.
   Подняв глаза, Лешка увидел Любашу. Встреча была настолько неожиданна, что Лешка на секунду опешил.
   - Привет, радость моя, - первым отозвался Мишка, обнимая Любашу.
   - Любаша, ты как здесь? - Лешка задушил ее в объятьях.
   - Пустите, черти, раздавите, - Любаша освободилась от парней, - я здесь с Петей служу, а вы каким ветром?
   - Мы на учения, отстали, вот, от группы, завтра будем догонять, - Мишка с удивлением разглядывал малыша.
   - Вот здорово, мальчики. Значит, так, устраивайтесь в гостинице и сразу к нам. Мы живем рядом, дом 10, квартира 52. Я Петушку позвоню, он придет пораньше, - Любаша радостно улыбалась.
   Устроившись в гарнизонной гостинице, Мишка и Лешка направились к Пете Пятницкому домой. Без труда отыскав нужную квартиру, они скоро сидели за шикарно накрытым столом вместе с друзьями.
   - Жаль, что завтра улетаете, а то бы по сто грамм пропустили, - с сожалением сказал Петя.
   - Ладно, без этого обойдемся. Ты лучше про себя расскажи, - Лешка с удовольствием уплетал пирог с рыбой.
   - Да что рассказывать. Попали мы с Любашей в бомберы, пришлось вот на Су-24 переучиться, сейчас в кабине вдвоем, хоть не скучно, - Петя обнимал Любашу.
   - Судя по накрытому столу, тебе с Любашей повезло, - Мишка говорил с полным ртом.
   - Да, ребята, с Любашей мне повезло. Она настоящая боевая подруга. Вы не представляете, как она заботится обо мне. Если полеты, я от всех дел освобожден, ребенка не вижу и не слышу. Она о моем режиме заботится лучше, чем полковой доктор, - Петя поцеловал жену, - она у меня самая лучшая.
   - Ребята, я же выросла рядом с аэродромом. В детстве все ревела, что не мальчишкой родилась, хотела летчиком стать. А потом решила свою жизнь только с летчиком связать, и сейчас очень счастлива. И будем мы вместе с Петушком и служить, и летать, и должности со званиями получать, - она ласково провела рукой по голове мужа.
   Лешка трескал пироги, запивал их чаем и думал, как в жизни все меняется. Он думал, что Любаша ветреная и легкомысленная девушка, а оказалась заботливой женой. И как ему было хорошо в этом уютном доме, с горячим чаем и пирогами. Он откинулся на спинку дивана и слушал, как Любаша рассказывала о жизни в гарнизоне. А сам невольно поймал себя на мысли, что тоже хотел бы иметь такой же дом, жену, сына. В это время дверь открылась и в комнату вошла высокая блондинка лет двадцати пяти.
   - Здрасьте, - поздоровалась она, - Любаш, дай спички, а то у меня всегда все не вовремя кончается, - она с любопытством разглядывала незнакомцев.
   - Это наши однокашники, сегодня полк перелетал, так они отстали. Это Миша и Леша, - коротко представила она друзей. - Ты Вовку уложила?
   - Спит, как сурок.
   - Ну, тогда садись, чаю с нами попей. Ребята, это подруга моя, Катька, живет в соседней квартире, - Любаша наливала чай. - Не замужем, классная баба, на втором месте после меня, - она подмигнула Лешке, - а какие пироги печет!
   - Ну, если пироги, тогда садись ко мне поближе, за пироги я все отдам, - Лешка подвинулся, освобождая место Кате.
   - А теперь у нас компания, Петь, достань хоть вина, что ли, - Лешка вопросительно посмотрел на Мишку.
   - Эх, гулять, так гулять, - Мишка потерт руки.
   Скоро компания весело болтала, смеялась, Лешка даже пригласил Катю на танец. Он вовсю ухаживал за ней. В десять часов Мишка посмотрел на часы и сказал:
   - Ну, время баиньки, завтра рано на полеты.
   Он и Лешка начали собираться.
   - Мальчики, как здорово, что мы встретились, - у Любаши появились слезы.
   - Теперь ваша очередь к нам. Будем рады, - Мишка по-театральному раскланялся.
   Друзья простились и направились в гостиницу. Лешка не мог забыть Катю. Он еще чувствовал ее теплые руки, стройную фигуру, милый голос. Он шел и думал: "Вот завтра мы улетим, и я больше никогда не увижу ее. А может, это судьба?"
   Перед самой гостиницей он вдруг остановился.
   - Миха, я на минутку, мне надо увидеть Катю, - и, повернувшись, пошел обратно.
   - Завтра в шесть утра отъезд, Дон Жуан хренов. Смотри не опоздай, - крикнул ему вслед Мишка.
   Лешка почти бежал. Он не представлял, как может войти к Кате. Она, скорее всего, прогонит его, и будет ужасно стыдно перед Любашей и Петей. Но какая-то странная сила влекла его к Кате. Подойдя к двери, он на секунду остановился. Что он скажет: здравствуйте, я ваша тетя? Рука машинально нажала звонок.
   Дверь открыла Катя в домашнем халате.
   - Я знала, что ты придешь, - сказала она тихо, пропуская Лешку вперед. - Свет не включаю, Вовка спит, - сказала она шепотом.
   Лешка закрыл за собой дверь и сразу же обнял Катю. Он принялся страстно целовать ее, обнимая изо всех сил. Он весь сгорал от желания овладеть ею. Катя не ожидала такого напора и не сопротивлялась. Постепенно Лешкина страсть передалась и ей. Она начала так же страстно отвечать на Лешкины поцелуи, лаская его волосы и шею. Расстегнув халат, Лешка видел, что под ним ничего нет. Он поднял Катя на руки, которая уже была в его власти, и понес ее в комнату.
   Кровать уже была приготовлена ко сну, и, подойдя к ней, Лешка положил почти обнаженную Катю на кровать. Быстро раздевшись, он лег рядом.
   Что происходило дальше, напоминало какой-то ураган. Они предавались любви раз за разом, едва успев отдохнуть. Это было какое-то сумасшествие, Катя истомлено стонала, Лешка, воодушевленный такой реакцией любовницы, испытывал огромное блаженство от секса. Наконец, уставшие, они лежали некоторое время молча.
   - Катя, что это было? - первым пришел в себя Лешка. Он повернулся к Кате и посмотрел ей в глаза. В комнате было темно. И он видел только силуэт ее лица.
   - Я не знаю, - тихо ответила она, - со мной никогда такого не было.
   Лешка провел рукой по Катиному лицу, по ее щекам бежали слезы.
   - Ты что, милая, я тебя обидел? - удивленно спросил он.
   - Это я от счастья, мне давно не было так хорошо, - она встала с кровати, - пойду, Вовку посмотрю.
   Катя подошла к детской кроватке, которая стояла в противоположном углу и, включив ночник, начала поправлять одеяльце на ребенке.
   Лешка осмотрелся по сторонам. Прямо на него со стены смотрел портрет молодого летчика в защитном шлеме. Портрет был с черной траурной лентой.
   - Это Вовка мой, два года назад разбился при заходе на посадку, - Катя легла рядом. - Полк тогда готовился в Афган, и они отрабатывали заход на посадку с крутой глиссады. Вовку солнце ослепило, и он крылом зацепил за сосну после ближнего привода. Я беременная была, на девятом месяце. Когда по громкой связи объявили, чтобы команда наземной поисково-спасательной службы срочно прибыла на аэродром, я еще ничего не поняла. Ну, вернее, поняла, что что-то случилось, но не думала, что это серьезно. Помню, в окно выглянула, а там жены летчиков уже кучковались. Ты знаешь, странное зрелище. Я смотрю из окна, а они, как заведенные, на месте не стоят. Как будто вокруг них кто-то круг нарисовал, и они не могут из этого круга выйти, все ходят, ходят внутри. И еще помню их лица. Какие-то чужие лица, отрешенные, испуганные. Мне даже смешно стало, как пингвины на Северном полюсе. А они-то уже опытные были. Знали, что если самолеты гудеть престали и вызвали команду наземной поисково-спасательной службы, значит, либо авария, либо катастрофа. И каждая из них думала, только бы не мой. Потом уазик командира полка подъехал. Командир вышел и сразу к бабам. Он им что-то сказал, и они сразу все на мое окно уставились. Я тогда почему-то за занавеску спряталась. А когда через несколько минут "санитарка" подъехала, и командир полка вместе с доктором, который медицинский чемоданчик нес, пошел в наш подъезд, я поняла - ко мне. Сил хватило только дверь открыть. Дальше ничего не помню. Привезли меня в больницу без сознания. Кесорили. Вовка здоровенький родился. А я месяц в больнице провалялась. Мужа похоронили без меня. Выписалась и бегом на кладбище. Могилку сразу нашла, на ней поставили кусок хвоста от Вовкиного самолета, далеко видно. Пришла, а там все чужое, как будто не лежит он в могиле. Не видела я его мертвым. Он для меня как будто улетел и не вернулся. Все жду, дверь откроется и он войдет.
   Лешка лежал неподвижно, боясь шевельнуться. Катин рассказ шокировал его.
   Он молча взял Катю за руку и крепко сжал ее.
   - Кать, ты извини меня, если я тебя обидел, - промямлил он.
   Катя молчала. Лешка приподнялся и заглянул ей в лицо. Она лежала на спине и смотрела в потолок. Слезы двумя маленькими ручейками стекали по вискам.
   - Кать, ну перестань, не надо, - Лешка бережно вытирал слезки.
   - Ничего, Леш, все нормально. Я никому это не рассказывала. А ты хороший, мне хорошо с тобой, - Катя привстала и поцеловала Лешку.
   - Кать, ты это, адрес мне дай свой, я тебе обязательно напишу. Ты не думай, что если у тебя ребенок, значит, ты никому не нужна. Ты мне очень понравилась.
   - Нет, Леш, ты меня неправильно понял. Это мне никто не нужен. Я своего Вовку люблю, и большого, и маленького. Я же ведь своего любимого недолюбила, и значит, теперь буду всю жизнь любить. Это ведь когда налюбишься с кем-то, то можно и разлюбить. А я своего недолюбила, а значит, никогда не разлюблю. А еще у меня Вовка маленький есть, как две капли похож на своего отца, негодяй, - Катя улыбнулась. - Только вот не знаю, что с днем рождения его делать, он же в один день с днем смерти отца, - она опять помрачнела.- Ладно, Леш, давай спать, уже три часа ночи.
   Лешка лежал молча, а в его голове путались мысли. Он пытался распутать этот клубок, но ничего не получалось. Незаметно Лешка уснул. Проснулся он от того, что кто-то ласково тряс его за плечо.
   - Вставай, проспишь. Улетят без тебя.
   Катя склонилась над ним, теребя за плечо.
   - Как мертвый спал, даже ничего не приснилось, - сказал он спросонья.
   - А я так и не легла, всю ночь простояла у окна, я ведь первый раз Вовке изменила.
   - Кать, мертвым не изменяют, - Лешка поднялся и начал одеваться.
   - Ладно. Пошли чай пить, - Катя пошла на кухню
   Наскоро попив чай, Лешка побежал к гостинице. Еще издали он увидел Мишку, который нервно курил.
   - Ты, Дон Жуан хренов. Командир полка уже уехал на аэродром. Конец никак не мог вытащить? - с ходу накинулся он на Лешку.
   - Ладно, не скули, - огрызнулся Лешка и с ходу заскочил в автобус.
   На аэродроме все было, как обычно: короткие указания, летчики, улетели догонять свою группу.
   Приземлившись на аэродроме недалеко от Баку, они увидели, что полк уже улетел. Быстро подготовив самолеты, они взлетели в направлении аэродрома Мары, и уже через полтора часа делились впечатлениями с летчиками основной группы.
  

***

   Командир полка полковник Звягинцев собрал летный состав для постановки задачи на учения. Невысокого роста, коренастый, гладко выбрит и коротко подстрижен, он старался своим видом не выдавать волнения. Говорил четко, выделяя каждое слово. Но волнение было у всех. - Полк в условиях, приближенным к боевым, будет выполнять поставленные задачи. Каждый человек, задействованный в этом сложном механизме учений, является его частью, и от действий каждого зависит конечный результат. Все это понимали и поэтому предельно внимательно слушали командира.
   - Полеты будут два дня, - четко говорил Звягинцев, - первая эскадрилья пойдет на уничтожение пяти воздушных беспилотных мишеней Ла-17. Вторая эскадрилья будет уничтожать воздушные цели на земле. Третья эскадрилья отражает налет противника на средней высоте. Выполняем задачу раздельно, первой взлетает первая эскадрилья, после посадки первой - вторая, и после посадки второй - работает третья эскадрилья. Затем будем в составе полка преодолевать ПВО противника. Против нас будет работать местный полк зенитно-ракетных войск. Сами понимаете, у них здесь все пристреляно, и как мне сказал командир этого полка, они условно собьют наших столько, сколько спирта мы им привезем. То есть, больше спирта, меньше сбитых. Что будем делать, летчики?
   - Командир, спирта не жалко, но получается, что мы сами под них ложимся да еще ноги раздвигаем? - с задних рядов сказал Потапов.
   - Ты, Потап, не горячись. Они все продумали. Маршрут преодоления ПВО проходит через трассу местных воздушных линий, по которым "Аннушки" ходят, а пересекать ее нам можно либо на высоте выше 500 метров, либо ниже 200 метров, - сказал начальник огневой подготовки подполковник Кирилюк, - а у нас нижний допуск у летчиков - 200 метров. Получается, на высоте 500 метров они нас как куропаток на охоте будут щелкать.
   - Командир, на оценку хорошо они должны уничтожить четыре цели, я предлагаю всем полком преодолевать трассу на высоте 150 метров, летчики у нас подготовленные, справятся. Звено молодых пойдет на 500 метров за куропаток, - сказал комэска первой эскадрильи.
   - Товарищ командир, мои тоже готовы к такой высоте. Прошу разрешения пересекать трассу на 150 метрах, - возмущенно сказал вскочивший Потапов.
   - Потап, ты не горячись, если они ни одного не перехватят, командира полка ракетчиков на кол посадят. Поэтому смирись, Гастелло, - с усмешкой сказал заместитель командира полка Татаринов.
   - Ну, так и решили. Комэски, рассказать летчикам особенности полета на малой высоте. Через сорок минут начинаем, - командир, взяв документы, уехал на уазике на командный пункт полка.
   Летчики стали выходить на улицу, где комэски должны были уточнять задание.
   - Потап, задницу помассажируй, прежде чем ПВОшникам будешь подставляться, - ехидно сказал капитан Семин, проходя мимо третьей эскадрильи.
   - Проходи, парнокопытный, я посмотрю, как ты сегодня "Лашки" будешь валить, - огрызнулся Потапов.
   - Потапов, ты не нервничай, кому-то надо и за подсадную утку сработать, не всегда тебе мишени валить. У тебя их на счету, наверное, больше всех в полку? - спросил Буйновский.
   - У Татаринова больше, - хмуро ответил Потапов.
   - Ну, это за счет двух сбитых на Ближнем Востоке "фантомов", - уточнил Москаленко.
   Коротко дав указания, комэска побежал к техникам проверять, как идет подготовка самолетов.
   - Так, слушать меня внимательно. Пойдем на высоте 150 метров, хрен им лысый. Захотели из Потапа подставу сделать. Вам держать строй. Всем стоять с превышением. Самое главное - не бздеть, я вас поведу под трассой, как по канату, - сказал он своим летчикам, когда все разошлись.
   - Командир, мы не подведем, - воодушевленно сказал Артур.
   - Ну а теперь пошли войну по громкоговорителю слушать, - Потапов пошел в высотный домик, где из динамиков транслировался радиообмен.
   Летчики первой эскадрильи заняли готовность N 1, и ждали сигнала о условном нападении противника. В роли противника были радиоуправляемые мишени Ла-17, или в простонародье - "Лашки". Летчикам предстояло реальное уничтожение мишеней ракетами водух-воздух или огнем из пушки. Это был самый ответственный этап учений, и поэтому его выполнение доверили опытным летчикам. Летчики второй и третьей эскадрильи собрались возле громкоговорителя. В эфире, да и в высотном домике, стояла гнетущая тишина. Все были в напряжении, особенно летчики первой эскадрильи (готовность N1) и офицеры командного пункта. Волнение было столь велико, что летчики в высотке переговаривались шепотом. В эфире раздавались периодическое щелканье кнопок передатчиков летным составом, находящихся в кабинах самолетов. Это был признак нервозности. Все знали, что вот-вот "Лашки" поднимутся в воздух и начнется работа, которая снимет напряжение и волнение. Каждый займется своим привычным делом, но ждать этого сигнала - трудное испытание. Техники стояли возле самолетов, автомобильная техника была сосредоточена на специальной стоянке, по аэродрому не было никакого движения. Казалось, вся эта военная машина замерла перед решительным броском.
   И вот, наконец, громкая, короткая, как выстрел, команда в эфире:
   - Звену 101-го, воздух.
   Вот он, момент истины. Все мгновенно пришло в движение. Трудно передать эмоции летчика, сидевшего в кабине истребителя. После часа ожидания, когда каждый нерв твоего тела натянут до предела, когда от напряжения немеют руки и тело затекло от неподвижности, когда материшь всех на свете и особенно этих неповоротливых технарей, которые запускают Ла-17, наконец команда "воздух". Все, вперед. И ты, как пес, которого охотник пустил на свою жертву. Всплеск радости, адреналина, еще черт знает чего. Все тело наполняется энергией, мозг захватывает азарт. Вот он, момент истины, к которому ты готовился долгие годы. И от того, как ты выполнишь поставленную задачу, будет зависеть в первую очередь самооценка. Ты произвел пуск, видишь падающую мишень или слышишь в эфире команду "цель поражена, выход из атаки", тогда ты победитель, ты Геракл, ты воин, и скорей на аэродром, где не спеша, не выдавая громадной радости, ты вылезешь из кабины и, закурив беломорину, на вопросительный взгляд техника самолета, слегка улыбнувшись, негромко скажешь: "Завалил". И тогда радость в глазах техника, он ведь тоже ее "завалил", это ведь с его самолета пустили ракету точно в цель. А здесь уже вооружейник:
   - Командир, как ракеты?
   - Порядок, завалил с первой ракеты.
   И опять рот до ушей, его ракета - он готовил.
   - Командир, как прицел?
   - Командир, а связь?
   - Мужики, все сработали на отлично, всем спасибо.
   Вокруг короткий праздник, на несколько минут, пока садится следующий истребитель. И как только он зарулил на стоянку, опять волнение технарей: как отработал?
   Но если в процессе атаки срыв захвата, или не смог правильно прицелится, или цель, энергично сманеврировав, вышла из зоны видимости прицела, или еще тысячи других причин, не позволивших произвести пуск ракет, тогда катастрофа. Сначала ты утешаешь себя - много помех, или прицел барахлит, или офицер боевого управления навел под большим углом, или..... Но потом понимаешь, что ты должен был ее завалить, должен был, но не смог. И все эти "или не утешают тебя. И тогда слезы, искусанные в кровь губы, тогда ты ненавидишь себя и не хочешь возвращаться на аэродром. И встретивший тебя техник самолета тревожно спросит, показав взглядом на ракеты под крылом самолета:
   - Командир, почему не пускал, техника подвела?
   - Да нет, помех было много, навели под большим углом, в общем, срыв захвата, - скажешь ты невнятно, опустив глаза.
   И всем подходившим специалистам уже техник самолета будет тихо говорить:
   - Срыв захвата, ОБУшники подвели.
   И все будут сочувственно качать головой, и что-то говорить в утешение, но ты будешь продолжать ненавидеть себя.
   Тишину аэродрома разбудил рев запускающихся двигателей, все пришло в движение. Через пять минут первое звено взлетело. В высотном домике летчики столпились вокруг громкоговорителя.
   - 101-й, после взлета курс 90, высота 5500, - прозвучала команда с КП.
   - Комэска первой эскадрильи пошел на перехват, - тихо сказал Тимур, - эти воздушные волки кого хочешь завалят.
   - Не каркай, и на старуху находится проруха, - бросив грозный взгляд, сказал Москаленко.
   - Звену 105-го, воздух, - прозвучала команда с КП.
   - Ну, все, закрутилось, - тихо сказал Буйновский.
   И через минуту опять:
   - Звену 109-го, воздух.
   На аэродроме стоял грохот от взлетающих самолетов. В эфире одна за другой следовали команды взлетевшим истребителям.
   Наконец первая команда наведения:
   - 101-й, цель по курсу, высота 8000 метров.
   - 101-й, цель резко маневрирует вправо, цель снижается, - тревожный голос офицера боевого управления.
   И в ответ спокойный голос комэски первой:
   - Цель наблюдаю, включить оружие.
   В эфире одна за другой следуют команды наведения. В ответ четкие ответы летчиков. Как учебный перехват. Нет ни волнения, ни лишней суеты. Спокойный голос комэски первой успокоил даже разволновавшегося офицера боевого управления. Наконец долгожданная команда летчика:
   - Пуск произвел, вышел из атаки.
   - Подтверждаю, цель уничтожена, - радостный голос с КП.
   В высотном домике все облегченно вздохнули.
   - Ну, с почином, - сказал улыбающийся Москаленко.
   В это время стали наводить второе звено, и опять все у громкоговорителя.
   Через полчаса все было кончено, первый залет отработан. Все цели поражены. Летчиков первой эскадрильи встречают как героев. Вторая эскадрилья отработала по земле, третья перехватывала условного противника на средних высотах.
   После короткого отдыха полк занимает готовность для преодоления ПВО "противника". Потапов несколько раз рассказал молодым летчикам, как необходимо выдерживать строй на малой высоте.
   - Предупреждаю, кому будет трудно, набирать высоту 500 метров и продолжать полет самостоятельно, - сказал Потапов и пошел к самолету.
   Взлет как обычно. Самолеты звеньями уходили на маршрут. Потапов с молодыми летчиками взлетел крайним. Подойдя к условной линии фронта, он занял высоту 300 метров. Ведомые летчики находились на установленном расстоянии. В эфире стояла гробовая тишина. ПВО преодолевали в режиме радиомолчания. Лешка летел четвертым. Он видел всех в группе. Земля мелькала песчаными барханами и автодорогами со скудной зеленью. Напряжение было столь велико, что пот застилал глаза. Наконец подошли к злосчастной трассе, и Потапов пошел на снижение. Земля была совсем рядом. Лешка заметил, как спутная струя от самолета Потапова подняла пыль на земле. Он краем глаза глянул на радиовысотомер - он показывал 50 метров, Потапов был значительно ниже. У Лешки захватило дух, еще бы, когда он увидит такое зрелище.
   Полет продолжался на предельно малой высоте недолго, пролетев трассу, звено Потапова заняло высоту 300 метров и благополучно следовало по установленному маршруту. Когда условная линия фронта была преодолена, летчики стали запрашивать аэродром посадки. В эфире поднялся гвалт. Группа руководства полетами стала заводить экипажи для захода на посадку. Скоро все приземлились на аэродроме, и летчиков собрал командир полка, чтобы довести итоги преодоления ПВО противника. По улыбке, которую он старательно старался спрятать, все поняли - прошли ПВО удачно.
   - Потап, японский бог, я же тебя как человека просил, теперь из-за тебя ракетчиков поставят в позу лотоса. Нам же с ними еще придется встретиться через год. Ну чего ты со своими поперся под трассу? - начал он незло распекать Потапова.
   - Товарищ командир, а чего Семин обзывается, это он меня спровоцировал, - оправдывался Потапов.
   - Правда, что ли, Семин? - вопросительно он посмотрел на Семина, который постарался спрятаться за спину комэски.
   - Я вообще-то пошутил, - скромно ответил Семин.
   - Ну, чтобы ты больше не шутил, после прилета готовься принимать звено молодых летчиков, - командир полка вызывающе посмотрел на Семина.
   Летчики дружно засмеялись.
   - Отработали хорошо, ни одного сбитого. Когда ракетчики поняли, что мы пошли низами, они всех подняли, но было уже поздно. В общем, молодцы, всем спасибо. Завтра в 6.00 постановка задачи на полеты. А сейчас отдыхать, - командир вышел из класса.
   Летчики пошли следом, воодушевленные удачным днем. Все обсуждали прошедшие события. И, конечно, главным было уничтожение Ла-17.
   Летчики первой эскадрильи важно, без суеты делились воспоминаниями прошедшего воздушного боя. Лешка смотрел на них с восхищением. Он слушал, как они спокойно рассказывали об эпизодах воздушного боя, который проходил на критических режимах, и все это вызывало в нем желание больше летать, быть таким, как эти асы.
   Ночью, лежа в постели, Лешка пытался разобраться в своих чувствах. Еще были свежи воспоминания ночи, проведенной с Катей. Ее горячие губы, нежные руки, та страсть, с которой прошла ночь - все это вызывало прилив нежных чувств к ней. Но была ли это любовь? А как же Света? Ведь после того как Таня открыла ему правду, прежние чувства к Светке нахлынули с новой силой. Все так запуталось, что Лешка, несмотря на усталость, не мог уснуть. Обязательно найти Светку - твердо решил он. После учений - сразу в отпуск.
  
  

***

   Ровно в шесть утра командир полка вошел в класс предполетных указаний.
   - Летчики, вчерашние победы забыть. Сегодня в первом залете проводим летно-тактическое учение. Взлетаем полком в минимальное время. Сорок самолетов. Одновременно с запасной полосы будут взлетать летчики местного полка, их будет тридцать. Они будут работать за противника. В воздухе будет семьдесят самолетов. Первая эскадрилья работает на уничтожение противника в маневренных воздушных боях. Вторая работает на потолке и малой высоте, третья уничтожает противника на средних высотах. Предупреждаю, всем контролировать остаток топлива. Действовать согласно плану учения. Заход на посадку будет сложным. Первыми заходят на посадку летчики первой эскадрильи, они будут идти после маневренных воздушных боев с минимальными остатками. Затем после потолков летчики второй эскадрильи. И крайними будут садиться летчики третьей. Буйновский, твоим будет труднее всех. Поэтому экономить каждую каплю горючего. Садиться будем на две полосы. Радиообмен вести кратко. Кто будет болтать лишнее - выдеру, как сидорова козла. Во втором залете работаем по воздушной мишени М-6. Я думаю, что здесь вопросов не будет, упражнение для летчика первого года службы. И еще. Командир базы генерал Здор решил сам проверять технику пилотирования. Я принял решение: на проверку полетят лейтенант Понамарев, командир звена Потапов, комэска первой Комов и я. Задание на полет уточнит перед полетом проверяющий. Всем все ясно? Тогда по самолетам.
   - Ну, Леха, держись, не подведи полк, - Артур подмигнул Лешке.
   - Тебе легко говорить. Не подведи, у меня уже коленки дрожат, - Лешка сделал страдальческое лицо.
   - Я не понял, Понамарев, может, тебя заменить? - Буйновский посмотрел на Лешку вопросительно.
   - Никак нет, товарищ командир, не подведу, - Лешка вытянулся по стойке смирно.
   - Вот и я думаю, что не подведешь, - Буйновский махнул рукой, показывая, что ему надо сесть. Коротко дав указания летчикам, он побежал проверять подготовку техники.
   - Перехват будет пустяковым, на средней высоте, главное, экономить топливо, заходить будем крайними. После перехвата обороты двигателя на малый газ, и плавно снижаемся. Дистанцию в строю держать побольше, чтобы лишний раз не дергать оборотами. И не болтать, самолетов будет много, - Потапов, как всегда, говорил тихо и спокойно, как будто это было рядовое задание.
   Взлет в составе полка отрабатывался не раз, и поэтому ничего особенного не произошло. Самолеты взлетали звеньями, выдерживая установленные параметры.
   После взлета звено Потапова вышло в заданный район и на установленном рубеже перехватило условного противника. После перехвата Потапов перевел звено на снижение, установив обороты двигателя на малый газ.
   Лешка летел крайним в группе и видел, как группа как бы зависла в воздухе. Командир звена вел группу в экономичном режиме, рассчитывая привести ее к аэродрому в назначенное время.
   Лешка все чаще посматривал на топливомер. Ему казалось, что его стрелка движется быстрее обычного. Запросить ведущего? Но эфир и так забит до предела. Потапов снижался по коробочке, не приближаясь к посадочному курсу раньше положенного времени, ведь там в это время заходили на посадку летчики первой и второй эскадрильи с пустыми баками. Остаток 1000 литров. Лешку начал бить легкий мандраж.
   - Траектория-подход, пора на посадку, остаток 1000 литров, - Потапов старался быть спокойным.
   - Повиси еще немного, на посадочном черт ногу сломит, - услышали летчики голос командира полка.
   - Вас понял, - Потапов перевел самолеты на очередной галс.
   Остаток 800 литров, Лешка вытер пот со лба: топлива только на один заход, на второй круг уже не уйти. И, наконец, долгожданная команда:
   - Звену 346-го, заход на посадку, переход на стартовый канал.
   Лешка радостно выдохнул. Когда он перешел на канал захода на посадку, его оглушил непрерывный радиообмен. Кто-то запрашивал посадку, кто-то уговаривал пропустить вперед из-за малого остатка. Все было как на войне. Неожиданно загорелась красная лампочка аварийного остатка. И, как будто чувствуя его беспокойство, Потапов спокойно сказал в эфир:
   - Аварийный остаток, спокойно идем на посадку, распускаемся на посадочном курсе, садимся на разный полосы.
   Лешка стал отставать от группы, готовясь к посадке. Они шли крайним звеном. Впереди он видел самолеты, заходящие друг за другом на посадку. Они летели в нарушение всех инструкций на очень маленьких дистанциях, и только после ближнего привода руководитель полетов уточнял, кому на какую полосу садиться. Мишка летел рядом, на расстоянии метров триста. Над дальним приводом остаток 200 литров. Пот предательски застилал глаза. Лешка старался вести самолет строго по глиссаде, ошибиться с заходом на посадку было нельзя - топлива для захода на повторный круг не было.
   - 348-й, вам правая полоса, 349-й, вам левая, - дал команду руководитель полетов.
   Наконец долгожданная бетонка. Лешка убирает обороты и плавно садится. Выпускает тормозной парашют, и вдруг его взгляд падает на аварийное табло, лампочки загораются одна за другой. Сначала он не понял, что происходит. Но когда он увидел, что обороты двигателя на нуле, он понял, топливо закончилось и двигатель остановился.
   - 349-й, аварийный тягач, двигатель остановился, - доложил он руководителю полетов.
   - Молодец, сынок, дотянул, - услышал он голос командира полка, - сейчас пришлем помощь.
   Лешка по инерции срулил с полосы и открыл фонарь кабины. Жаркий воздух ворвался в кабину, не принеся прохлады. Вытерев пот, он улыбнулся. Смог, выдержал, справился. От этого стало радостно на душе. И, несмотря на то, что он мог недолететь до полосы, он не чувствовал волнения. Скоро подъехал аварийный тягач и отбуксировал его на стоянку.
   - Я тоже на последних каплях приехал, - встретил его улыбающийся Мишка.
   - Маленько струхнул, - улыбнулся Лешка.
   - Ладно, пошли в класс предполетных указаний, через час по мишени начнем работать, и тебе еще Здора на пилотаж прокатить, - Мишка взял защитный шлем и направился в сторону высотного домика. Лешка побрел за ним.
   - Понамарев, через двадцать минут у тебя вылет с генералом на пилотаж, ты готов? - у входа в класс предполетных Лешку встретил Потапов.
   - Готов, сейчас вот только тренаж ""пеший-по-летному"" пройду, - Лешка взял модель самолета и начал водить им в воздухе, мысленно проигрывая предстоящий полет. Через пять минут он подошел к командиру звена и доложил:
   - К полету готов.
   - Ты, Леха, главное, ничего не выдумывай, делай все, как в обычном полете, - напутствовал его Потапов по пути к самолету.
   На стоянке Лешка по отработанной схеме принял доклад техника и начал осматривать самолет. Вдалеке показался генерал Здор. Когда он подошел к самолету, Потапов доложил:
   - Товарищ генерал, лейтенант Понамарев представляется по случаю проверки на сложный пилотаж. Командир звена капитан Потапов.
   Лешка, лихо отдав честь, отрапортовал следом:
   - Лейтенант Понамарев к полету готов.
   - В полете все делать так, как будто меня в кабине нет. Пилотажный комплекс стандартный. Вопросы есть? - он вопросительно посмотрел на Лешку.
   - Никак нет, все ясно, - ответил Лешка.
   Запуск двигателя, взлет, выход в зону пилотирования ничего сложного не представлял. И уже через пять минут после взлета Лешка доложил:
   - 349-й, первую зону занял, высота четыре тысячи метров, разрешите задание.
   - 349-й, задание в первой разрешаю, - ответил руководитель полетов.
   Включив форсаж, Лешка приступил к выполнению пилотажного комплекса.
   Вираж, переворот, петля, полупетля. Затем полупереворот, косая петля, боевой разворот. Самолет легко слушался рулей, параметры фигур пилотажа были строго по инструкции. Лешка на минуту даже забыл, что в задней кабине генерал. Он приготовился повторить комплекс, как вдруг из задней кабины генерал спросил:
   - Сынок, на средней высоте ты пилотируешь самолет неплохо, а на малой высоте у тебя допуск есть?
   - Никак нет, - Лешка перевел самолет в горизонтальный полет.
   - Так, давай комплекс - высота двести метров, вираж на форсаже, горка с углом 60 градусов, переворот на горке, петля, полупетля. В нижней точке высота 200 метров.
   Лешка перевел самолет на пикирование до 200 метров. В голове лихорадочно работала мысль: "Маленькая высота, значит, тяга двигателя больше, необходимо перегрузку увеличить, скорости ввода в вертикальные фигуры можно уменьшить. Так, что еще?"
   Заняв высоту 200 метров, Лешка включил форсаж и одновременно ввел самолет в крен, увеличивая перегрузку. Привычная перегрузка пять единиц оказалась недостаточной, скорость начала расти. И Лешка увеличил ее до шести. Кровь отливала от головы, и, чтобы не потерять зрение, он сильно напряг мышцы живота. Самолет выписывал ровный круг.
   "Хорошо, родимый", - про себя похвалил Лешка самолет.
   Выведя из виража, он, не выключая форсаж, перевел самолет в горку. Перегрузка на мгновение уменьшилась, но затем вновь увеличилась на вводе в вертикаль. Лешка и в этот раз оказался на высоте, пилотаж на малой высоте прошел на пятерку. Он выполнил весь пилотаж на перегрузке, уменьшая ее лишь при смене фигур. Закончив задание, он выполнил заход на посадку с малого круга. Приземлившись строго у посадочного "т", Лешка радостно улыбнулся.
   "Вроде получилось", - подумал он про себя.
   Зарулив на стоянку, он выключил двигатель и открыл фонарь кабины. Техник самолета вначале помог выйти из кабины генералу. К нему, чеканя шаг, подошел командир полка Звягинцев.
   - Товарищ генерал, разрешите получить замечания за лейтенанта Понамарева?
   Здор снял защитный шлем.
   - Игорь, отдай мне этого пацана? - обратился он к Звягинцеву.
   - Михал Михалыч, для тебя все, что хочешь. Я ведь помню, как ты меня в академию отпустил, когда наш полк проверяла московская комиссия. У тебя тогда каждый летчик был на счету.
   Лешка сошел со стремянки и, чеканя шаг, подошел к генералу:
   - Товарищ генерал, разрешите получить замечания?
   - Тебя кто провозил на малой высоте на пилотаж, признайся честно? - спросил генерал улыбаясь.
   - Никто, - недоуменно ответил Лешка, - я первый раз.
   - Ну, тогда молодец, распишешь допуск в летной книжке на пилотаж на малой высоте. Я подпишу. А вообще, лейтенант, давай ко мне, у нас лидерный полк, налет, уровень подготовки, все дадим по первому классу. Через два года командиром звена сделаю, а там, через годик-другой, зам. комэской и вперед в академию, - генерал вопросительно посмотрел на Лешку.
   - Товарищ генерал, я это, летчиком-испытателем хочу стать. У меня командир звена классный летчик, он меня научит летать как следует, - смутившись от такого предложения, оттараторил Лешка.
   - Ну, как знаешь, - сказал генерал и пошел с командиром полка к уазику.
   - А кто у него командир звена? - спросил он.
   - Капитан Потапов.
   - А, тот знаменитый Потап, который "Лашку" два года назад между грозовых облаков из пушки завалил?
   - Тот самый.
   - А почему он у тебя до сих пор не в академии?
   - На стакане любит сидеть часто, - ответил Звягинцев.
   - Молод он еще на стакан садиться.
   - Это у него после неудачной женитьбы на дочери Петрова.
   - Того Петрова, который сейчас в генштабе?
   - Так точно, парня тогда чуть не съели, чудом отстоял от тещи. А Потап после этого на стакан присел. А перед учениями, представляешь, познакомился с девчонкой десятиклассницей и завязал. Я за ним на одной полковой пьянке наблюдаю, не пьет, на второй - не пьет. Дал своей Галке задание, она приносит новость - влюбился наш Потап в девочку, которая только школу закончила. Вот такие дела.
   - Да, дела, - генерал задумчиво посмотрел в сторону приближающегося грозового фронта, - Игорь, поторопись, грозовой фронт подходит, сегодня надо отработать по М-6, завтра разбор учений и после обеда уйдете домой, у меня послезавтра другой полк сядет.
   - Понял, Михалыч, я думаю, успеем, - командир полка резко повернулся и быстро пошел в сторону высотного домика.
   Мишка встретил Лешку, когда тот сдавал пленку бортового самописца на дешифровку.
   - Ну, как? - спросил он с ходу.
   - Представляешь, он мне допуск на малой высоте на сложный пилотаж дал. А еще к себе в полк звал.
   - А ты.?
   - А я сказал, что хочу в школу испытателей поступить.
   - Дурак, - у Мишки загорелись глаза, - ты знаешь, что летчики годами добиваются, чтобы к Здору попасть.
   - А я пойду в испытатели, - сказал Лешка тихо и пошел устало в высотный домик.
   Через несколько минут на стоянке один за другим стали выруливать самолеты. Началась заключительная фаза учений, в которой каждый летчик полка должен пустить ракету по воздушной мишени. На учебно-боевых самолетах сбрасывались мишени М-6, которые медленно опускались на парашютах. А летный состав отрабатывал по ним пуски ракет. На аэродроме царила напряженная работа. Все старались успеть до подхода грозового фронта, и как только крайний самолет приземлился на полосу, забарабанили первые капли дождя. В высотном домике царил невообразимый гвалт. Все делились своими впечатлениями. Летчики постарше - степенно, молодые - с блеском в глазах.
   - Представляешь, картинка прицела, как в инструкции, все чисто, без помех. Еле дождался. Когда в разрешенную зону метка вошла, боевую кнопку нажал, а ракета как бешеная сошла, болтануло капитально, - Тимур затягивался "Беломором", глаза его горели от счастья.
   - Тебе повезло, а я в крайнем залете был, так приходилось от помех отстраиваться. Грозовых облаков, как конь навалял. В первом заходе так и не пустил. Со второго захода еле-еле от помех отстроился, но ракету пустил, - Мишка аккуратно складывал полетную карту в планшет.
   - Представляете, этот придурок, - он кивнул на Лешку, - отказался к Здору переходить. Он ему сам предложил.
   - Тебе Здор предложил у него летать, и ты отказался? - Артур удивленно посмотрел на Лешку.
   - И правильно сделал, мы и дома неплохо научимся летать, правда, Понамарев? - услышали они сзади голос Потапова.
   - Так точно, товарищ капитан, - Лешка довольный расплылся в улыбке.
   - Так, братва, не расслабляться. Еще домой прилететь надо. Там будем праздновать, завтра на 14.00 в плане домой.
   - Товарищ капитан, а где первая посадка? - спросил Лешка.
   - Как прилетели, так и назад пойдем, - сказал Потапов.
   Лешка задумался, ему безумно хотелось еще раз увидеть Катю.
   - Миха, а как Петрухе Пятницкому можно дозвониться по служебной связи? - спросил он.
   - Как? Обычно. Попроси начальника связи, он дозвонится.
   Лешка подошел к начальнику связи полка майору Петренко.
   - Товарищ майор, у меня друг на аэродроме "Каретный", мы послезавтра назад пойдем через него. Не поможете до него дозвониться?
   - Конечно, помогу, - Петренко взял Лешку под руку и повел его к телефону.
   Через несколько минут Лешка, старясь перекричать треск и шум военной связи, разговаривал с Петей Пятницким.
   - Петруха, мы завтра на Баку уходим. Там ночуем и послезавтра будем у вас. Предупреди, пожалуйста, Катю, чтобы пришла на аэродром.
   - Предупрежу. Как отработали? - на обратном конце Петя тоже боролся с помехами.
   - Все нормально. Привет Любаше. - Лешка положил трубку, - спасибо, товарищ майор, - он приложил руку к козырьку фуражки.
   Подпрыгнув на месте от радости, Лешка побежал к друзьям. Петренко недоуменно пожал плечами.
  
  

***

   Подведение итогов учения было недолгим. Генерал Здор коротко остановился на каждом этапе отдельно, затем в конце доклада объявил предварительную оценку полку - твердая четверка. Окончательно оценка будет выставлена по прилету полка на аэродром базирования. Пожелав удачного возвращения домой, он вышел из класса предполетных указаний. Летчики сразу же радостно загалдели. Еще бы, получить четверку на таких учениях - большая удача. Тем более, когда проверял сам генерал Здор, принципиальный и придирчивый до любых мелочей, не прощающий ошибок даже близким друзьям. Классный пилотажник, он оценивал качество пилотирования с высот своего мастерства. И когда он огласил оценки за технику пилотирования, четверка у командира полка, у Лешки пятерка, а у остальных тройки, все были удивлены.
   Командир вышел к трибуне и негромко сказал:
   - Так, пилоты, праздновать дома будем. На четырнадцать ноль-ноль вылет. Назад пойдем тем же маршрутом, что и сюда. Вылетаем прежним боевым порядком. Высоты прежние. В общем, все как сюда, только наоборот. Вопросы есть? Штурман, доложите особенности перелета.
   Начались предполетные указания на перелет с обязательной ритуальной последовательностью. За час до взлета предполетные указания закончились, и летчики вышли из высотного домика. Задымили сигареты, и пилоты стали делиться впечатлениями о разборе учений.
   - Леха, ну ты просто молодец, не ожидал, что среди нас такие асы появятся, - радостно пожал руку Лешке Тимур.
   - Да я ничего особенного не сделал. Я просто вспомнил, как Потап рассказывал про пилотаж на малой высоте и постарался. Вот и все, - Лешка все еще краснел от смущения.
   - Понамарев, ты нос-то не задирай, случайно это у тебя такой пилотаж получился, надо еще дома тебя проверить как следует, - бросил проходящий мимо капитан Семин.
   - Случайно можно в коровье дерьмо наступить, а если человек летает нормально ему по барабану, кто в задней кабине - пусть хоть сам министр обороны, - сказал уходящему Семину подошедший Потапов.
   - Ну да, мы же все великие, нас же сам Потап учит, - Семин ушел, не желая продолжать разговор.
   - Миша, дай сигарету, - Потапов глубоко затянулся, - мужики, не расслабляться, технику потрепали на учениях, могут быть отказы. Поэтому ухо держать востро, сейчас еще раз повторить действия в особых случаях. Обращаю внимание - на аэродром заходим по приборам, даже если простые метеоусловия.
   Визуально контролируем, а пилотируем по приборам. Я смотрел карту погоды, навстречу идет фронт облачности, поэтому еще раз отработать на земле "пеший-по-летному" заход на посадку по приборам.
   В это время раздался рев форсажей. На взлет пошла спарка Су-27. Из-за рева двигателей ничего не было слышно, и все взглядом провожали взлетающий истребитель. Через минуту рев стих, и Потапов вернулся к инструктажу. Он достал карту и хотел что-то показать летчикам, как Тимур удивленно спросил:
   - Командир, что это?
   За самолетом вместо двух струй от двигателей тянулась только одна. Потапов не успел ответить, как из динамика на высотном домике раздался взволнованный голос пилотов:
   - 005-й, заброс температура правого двигателя, двигатель отключил, иду на левом. Прошу экстренную посадку.
   Летчики молча уставились на выполнявший первый разворот самолет.
   - 005-й, после второго разворота сливайте топливо и на посадку, - спокойно ответил руководитель полетов, - как левый двигатель?
   - Левый в порядке, приступаю к сливу топлива.
   - Инспектора из Москвы приехали подлетнуть, - услышал Лешка, как Буйновский переговаривался с Москаленко.
   За самолетом потянулся длинный белый шлейф сливаемого топлива. Через секунду он превратился в огненный.
   - 005-й, пожар на борту, катапультируюсь, - доложил летчик.
   - 005-му катапультироваться, - сразу же последовала команда РП.
   Все происходило совсем рядом, до самолета было не больше трех километров. Казалось, все происходит, как в кино. Сначала улетели фонари самолета, затем хлопки, и в воздухе раскрылись два купола парашюта. Самолет как будто завис в воздухе и, свалившись в плоский штопор, сухим листом упал на землю. Раздался взрыв, и черный дым взвился в небо. Через летное поле, ревя сиренами, понеслись пожарные машины и "санитарка".
   - Ничего себе, шоу, кранты сегодняшнему перелету. Теперь пока разбор аварии не закончат, нам здесь торчать придется, - почесал затылок Мишка.
   - Да, неделю точно просидим, - Тимур прикрыл глаза ладонью, стараясь рассмотреть, что происходило на месте пожара.
   Вдали показалась "санитарка", которая везла катапультировавшихся летчиков. Она на большой скорости понеслась к командному пункту.
   Летчики обменивались впечатлениями от увиденной аварии. Все разделились на группы и занялись своим делом. Кто-то принялся расписывать преферанс, кто-то лег дремать на траве. В общем, было понятно, перелет отменят и торчать здесь до вывода комиссии по аварии.
   Через час после показательного катапультирования из динамика раздался голос Звягинцева:
   - Летному составу срочно собраться в классе предполетных указаний.
   Летчики лениво пошли в класс предполетных в ожидании того, что им объявят от отмене перелета и доведут план учебных занятий.
   Командир полка почти бегом залетел в класс и с ходу начал:
   - Уходим через полчаса. Главком ВВС лично разрешил перелет. Вкратце довожу предварительные результаты по аварии. После взлета попала птица в правый двигатель. Летчики продолжали полет на левом двигателе, как вы знаете, для Су-27 это не проблема. Когда пилоты приступили к сливу топлива, они не убрали обороты, как положено по инструкции, и поэтому оно воспламенилось от работающего двигателя. Пожара на самолете не было, это горело топливо за самолетом. Летчикам стоило прекратить слив, как пламя прекратилось бы. В результате брошена исправная машина. Вопросы есть? По самолетам.
   Пилоты, обрадованные тем, что улетают домой, заторопились к самолетам.
   На стоянке царило оживление. Техники готовили самолеты к вылету. Лешка подошел к самолету, осмотрел его и сел в кабину, ожидая своей очереди на вылет. Столько впечатлений! Ладно, все прочь из головы. Сейчас только перелет.
   - Группе 346-го, запуск, - прозвучала команда РП.
   "Ну, поехали", - подумал про себя Лешка и приступил к запуску двигателя.
  
  

***

   Баку встретил прилетевший полк моросящим дождем и низкой облачностью. Пробив облака на высоте 400 метров, Лешка увидел море. Казалось, волны совсем рядом. Он бросил взгляд на высотомер, тот показывал 400 метров, для контроля проверил еще и по радиовысотомеру - все в порядке, но близость воды заставляла волноваться. Выдерживая планки посадочной системы в нулевом кольце, Лешка старался вести самолет по глиссаде как можно строже. Наконец долгожданная полоса, которая одним концом упиралась прямо в море.
   Зарулив на стоянку, Лешка выключил двигатель. От всего пережитого чувствовалась усталость. Только сейчас, расслабившись, он почувствовал, как ломит все тело и раскалывается голова.
   Выйдя из самолета, он расписался в журнале замечаний.
   - Командир, все в порядке? - спросил техник самолета старший лейтенант Павленко.
   - Нормально, голова побаливает, наверное, от переутомления, - Лешка сложил защитный шлем в матерчатый мешок и, закинув его через плечо, направился в высотный домик.
   В высотном домике уже не было сутолоки и галдежа. Чувствовалась общая усталость. Наскоро поужинав, летчики отправились в местную гостиницу.
   В номере, почти не разговаривая, все сразу уснули.
   Утром Лешка проснулся как новенький. Усталость прошла, впереди ожидал аэродром "Каретный" и встреча с Катей. Мысли роем кружили голову. Он хотел увидеть Катю, но Светкины глаза он тоже не мог забыть. Путаясь в своих чувствах, он решил плыть по течению. Время все расставит на свои места.
   Перелет уже не вызывал волнения, пришла какая-то обыденность и спокойствие. После взлета, собравшись в группе, Лешка включил автоматический режим управления. Впереди летели Потапов, Артур и Мишка. Толстый слой облаков скрывал землю. Яркое солнце светило сверху. Казалось, что в небе никого, кроме них, нет.
   "Как красиво, - подумал Лешка, - неужели и я, так как они пилотирую такой красавец?"
   Для уверенности он посмотрел в зеркало заднего вида, направив его на себя.
   - Точно я, - ухмыльнулся он, - красавец, - подмигнул он себе.
   В эфире летчики переговаривались с наземными пунктами управления, передавая и принимая управление с земли. Наконец вошли в зону управления "Симфонии".
   - 346-й, управление принял, под моим контролем, - услышал Лешка знакомый голос, - 348-й парой с вами?
   - Здесь мы, "Симфония", как здоровье? - Мишка ответил бодрым голосом.
   - Молодцы, сынки, не подкачали, я после того случая ведро валерьянки выпил.
   - Мы тоже выпили ведро, но только не валерьянки, - вступил в разговор Лешка.
   - Ребята, я написал рапорт по команде, чтобы вас к награде представили.
   - Ты нам лучше сала пришли, нам медалей не надо, - ответил Мишка.
   - Хватит галдеть, - строго одернул всех Потапов.
   Лешка вспомнил, как они с Мишкой пересекали эти трассы, но почему-то не чувствовал себя героем. А вот спирта с этим диспетчером он бы выпил с удовольствием.
   "Странно, - подумал он, - ни разу человека не видел, а хочется с ним встретиться".
   Посадка на аэродроме "Каретный" была посложнее, чем прежде. Встречный ветер и видимость 2-3 километра были настоящим испытанием для новичков.
   Приземлившись строго по центру полосы, Лешка опустил носовое колесо и выпустил тормозной парашют. От встречного ветра самолет почти сразу остановился. Зарулив в ближайшую рулежную дорожку, Лешка вытер пот с лица.
   "Да, недаром Потап говорил, что праздновать дома будем", - подумал он.
   Подруливая к стоянке, он стал взглядом искать Катю. Видимо ветер и моросящий дождь помешали ей прийти на стоянку, и она ждет его в высотном домике. Выйдя из кабины, он почти бегом побежал к высотному домику.
   - Леха, ты куда? - услышал он Мишкин крик, - самолет кто будет заправлять?
   - Миха, помоги, я скоро.
   - Тьфу ты, Дон Жуан хренов, - выругался Мишка и пошел заправлять Лешкин самолет воздухом.
   Лешка прибежал в высотный домик, но Кати там не оказалось. Он набрал номер ее домашнего телефона, в ответ были только длинные гудки. Тут вошел Петя Пятницкий.
   - Привет, победители, - он обнял Лешку, - наслышаны, как вы ПВО преодолевали. Да и ты, говорят, отличился?
   - Отличился, отличился, - быстро проговорил Лешка, - ты Катю не видел?
   - Да она возле стоянки была, я ее перед вашим прилетом видел, - Петя недоуменно пожал плечами.
   Лешка рванул на стоянку. Первые самолеты уже запускали двигатели, было получено добро на последний этап перелета. Лешка пробежал вдоль стоянки. Кати нигде не было.
   - Понамарев, ты что, как ужаленный бегаешь, занимай готовность, Буйновский уже на полосу выруливает, - услышал он голос инженера полка подполковника Гром.
   Лешка еще раз, в надежде увидеть Катю, оглядел окрестности стоянки и побежал к самолету. Сидящий в кабине соседнего самолета Мишка погрозил ему кулаком.
   Катя в это время стояла в березовом леску, который примыкал к стоянке самолетов. Ветер растрепал ее волосы, и по лицу стекали слезы вперемешку с каплями дождя.
   "Ну почему это со мной? - думала она, - почему все так хорошо начиналось, как они были счастливы с Вовкой, как любили друг друга. Но почему он погиб?" Ей хотелось крикнуть: "Вовка, за что ты так со мной поступил, почему оставил, недолюбив, за что ей, молодой, такие испытания. И сейчас, своей любовью, не отпускаешь".
   Она знала бортовой номер Лешкиного самолета и видела, как он зарулил на стоянку. Как вышел из самолета, как метался по стоянке в ее поисках, но так и не вышла к нему. Когда она шла на аэродром, то думала, что, может быть, у них с Лешкой что-нибудь получится, что маленькому сыну нужен отец, что и она еще молодая и красивая.
   Но стоя в лесу, обнимая одной рукой березку и прижавшись к ней щекой, она вдруг поняла, что мертвый Вовка всегда будет между ними, и что, лаская Лешку, она будет представлять, что это ее Вовка. И всю жизнь будет ждать, когда дверь откроется и в комнату войдет он. Рано или поздно Лешка поймет это, и от этого он тоже будет несчастлив. Когда Лешка сел в кабину самолета и закрыл фонарь, Катя поняла, что он улетает навсегда. Она подняла голову к небу и тихо, по-бабьи, завыла. Капли дождя падали ей прямо в глаза, и она не чувствовала их. Высоко над головой шумела листьями береза, как бы рыдая вместе с Катей. Женщина уже кричала в голос, но рев взлетающих и рулящих самолетов заглушал ее. Сильный ветер трепал волосы, и дождь мелкими струями стекал по лицу и шее. Она была почти вся мокрая. Обессилев, упала на колени и, наклонив голову, беззвучно заплакала.
   Рев самолетов смолк так же резко, как и начался. А Катя все стояла на коленях, обнимая березу. Сил не было ни кричать, ни плакать.
   "Улетели", - подумала она.
   - Ну, что, подруга, все, пора домой, - сказала она осипшим голосом березе.
   На душе была пустота. Тяжело поднявшись, она поправила берет на голове и медленно побрела домой. Она будет часто приходить к этой березе, как к лучшей подруге, делясь с ней горькой долей молодой вдовы.
  
  

***

   После взлета группа Потапова пробивала облака по одному. Чем ближе был свой аэродром, тем толще становились облака. Расстояние между самолетами было примерно тысяча метров. В облаках для наблюдением за самолетами группы Лешка включил прицел. На экране четко обозначились три метки от впереди летящих самолетов.
   "Так, спокойней", - подумал он.
   - 346-й, за облаками, высота 10 600. Лечу по верхней кромке облаков, - доложил Потапов.
   - 347-й, за облаками, ведущего не наблюдаю, - доложил Артур.
   - Займи превышение 300 метров, выдерживай курс и скорость, - спокойно доложил Потапов.
   - 348-й, за облаками, ведущего вижу, пристраиваюсь, - сказал Мишка.
   Лешка видел на экране прицела, как одна метка стала уклоняться от группы влево, но пока не стал вмешиваться, дожидаясь выхода за облака.
   - 48-й, 47-го видишь? - спросил Потапов Мишку.
   - Наблюдаю только один самолет, - ответил тот.
   - Хорошо, пристраивайся.
   Лешка выскочил за облака неожиданно. Яркое солнце резануло по глазам. Посмотрев вперед, он увидел самолеты Мишки и Потапова.
   - 349-й, наблюдаю группу, пристраиваюсь, - доложил он Потапову.
   - 49-й, ищи 47-го, - дал команду Потапов.
   - Я его вижу по прицелу, он уклонился влево. 47-й, посмотри вправо, там ведущий, - дал команду Лешка.
   - Он справа не увидит, солнце мешает. 47-й, возьми вправо плюс тридцать градусов. 49-й, как он пересечет мой курс и окажется справа от группы, подскажешь, - вмешался Потапов.
   - 47-й, понял, курс плюс тридцать.
   Лешка видел, как метка на экране стала плавно перемещаться вправо и вскоре пересекла курс ведущего.
   - 47-й пересек курс ведущего, - доложил Лешка.
   - 47-й, прежний курс, - скомандовал Потапов.
   - 47-й на курсе.
   - Смотри слева снизу. Я тебя вижу, - сказал Мишка.
   - Наблюдаю, - радостно ответил Тимур.
   Все облегченно выдохнули. Когда группа собралась, Лешка включил систему автоматического управления и стал наслаждаться красотой полета за облаками. Самолеты летели по верхней кромке облаков. От яркого солнца, под ними, на облаках, летели четыре тени от самолетов.
   "Классно, вот бы сфотографировать", - подумал Лешка.
   Неожиданно опять взволнованный голос Артура:
   - 347-й, нет выработки подвесного топливного бака.
   - Проверь, лампочка исправна? - спросил Потапов.
   - Тьфу ты, лампочка перегорела, - радостно ответил Артур.
   - 47-й, сегодня не твой день, - сострил Мишка.
   - Не каркай, - огрызнулся Артур.
   - Разговоры отставить, выдерживать строй. Через десять минут снижаемся, погода на посадке сложная. Всем быть внимательными, строго выдерживать режим, - голос Потапова был как никогда строг.
   Через десять минут прозвучала команда "Роспуск", и самолеты по одному приступили к снижению.
   Лешка установил скорость 400 километров в час, как было отработано на земле, и перевел самолет на снижение. Сразу же вошел в плотные облака. Самолет затрясло.
   - Так, Григорий, не дрейфь, прорвемся, - почему-то обратился он к самолету как тогда, еще в училище. Установив режим снижения, он старался строго выполнять команды офицера боевого управления. Самолет трясло и болтало. Лешка крепко сжимал речку управления, как будто от этого самолет будет лететь спокойней.
   Непонятное творилось с Артуром. Ему все время давали команды, выводя на верный курс.
   "Да, видимо, переволновался", - подумал Лешка.
   Тряска усиливалась по мере снижения. Лешка старался пилотировать самолет мелкими и точными движениями, не допуская раскачки. На посадочном курсе вся группа руководством полетами управляла Артуром. Он уже плохо выполнял команды и отвечал взволнованным голосом. В итоге он не попал на полосу с первого раза, и его отправили на второй круг.
   Лешка шел строго по глиссаде. Скорость была в порядке. Четко выполняя команды руководителя зоны посадки, он был собранным и воодушевленным.
   Им охватила какая-то злость.
   - Врешь, не пройдешь, коммунисты не сдаются, - сказал он какую-то фразу из фильма. Он почему-то стал разговаривать вслух, когда в полете возникали сложные ситуации.
   Чем ближе он приближался к земле, тем учащенней билось сердце. Высота 300 метров, еще в облаках, 250 - пройден разрешенный минимум, а земли все нет. По инструкции надо уходить на запасной аэродром. 180 - метров и наконец впереди показались огни прожектора, направленного навстречу самолетам, заходящим на посадку. Лешка уточнил глиссаду.
   - 349-й, полосу наблюдаю, - облегченно сказал он.
   - 349-й, посадку разрешаю ответил РП.
   Лешка остановился в конце полосы и быстро порулил по рулежке на стоянку.
   Артура продолжали заводить на посадку.
   Зарулив на стоянку, он увидел встречающие семьи, флаги и транспаранты с поздравлениями. Пасмурная погода не помешала женам с детьми прийти на аэродром встречать мужей. Выбравшись из кабины, он сразу же помчался к инженерному домику, где стояли Вера с ребенком на руках и Мишка с Ольгой.
   Из динамика радостным голосом инженер сообщил:
   - На посадку заходит летчик третьего класса лейтенант Чевадзе.
   - Вер, ты не волнуйся, погода сложная. Он справится, - выпалил подошедший Лешка.
   Все напряженно смотрели в сторону посадочного курса, в ожидании самолета Артура. Из громкоговорителя раздавались команды руководителя зоны посадки. Артур отвечал взволнованным и сбивчивым голосом. Команды шли одна за другой. Он уклонялся то влево, то вправо от посадочного курса. В итоге самолет вышел из облаков гораздо правее полосы и повторно ушел на второй круг.
   - Он опять не сел, - сказала Вера. На ее глазах появились слезы.
   - Так, какой мудак привел жен на аэродром? - шепотом сказал Лешка на ухо Мишке.
   - Вер, давай я малыша подержу, - Мишка попытался взять ребенка у Веры.
   - Нет, я сама, - негромко сказала Вера, напряженно вглядываясь в сторону посадочного курса.
   - 347-й, сынок, ты меня хорошо слышишь, я полковник Мутных, - в эфире прозвучал голос зам. командира дивизии полковника Мутных.
   - Слышу хорошо, остаток 350 литров, - взволнованно ответил Артур.
   - Сынок, я тебя заведу на посадку, только работаем вместе, ты и я, договорились? - голос полковника был спокоен.
   - Вас понял, товарищ полковник.
   - 47-й, возьми десять градусов влево.
   - Понял, - голос Артура звучал уверенней.
   - Ну вот, молодец, сейчас мы с тобой подальше уйдем и спокойно зайдем на посадку и сядем, - голос полковника был спокойным, как будто он уговаривал разбушевавшегося ребенка.
   - Так, молодец, хорошо вижу тебя на локаторе, хорошо идешь.
   - Товарищ полковник, остаток 200 литров.
   - Сынок, топлива тебе хватит на заход, я тебе гарантирую, ты сосредоточься на посадке. Ты мне доверяешь?
   - Так точно, доверяю, товарищ полковник.
   - Сынок, выполняй заход на посадку, крен тридцать градусов.
   - Понял, тридцать градусов.
   Шаг за шагом полковник вел лейтенанта на посадочном курсе. Что сыграло свою роль, спокойный голос полковника, то, что он назвал Артура сынок, неизвестно, но самолет вышел из облаков строго по курсу и глиссаде. Когда из облаков показался самолет, все облегченно вздохнули.
   - Так, сынок, все нормально, уточни точку снижения, проверь скорость. Снижайся в точку выравнивания.
   Из динамика опять раздался идиотский голос дежурного инженера:
   - На посадку заходит летчик Чевадзе.
   - Да заткнет его кто-нибудь, - Лешка гневно посмотрел в сторону инженерного поста.
   К Вере подошел полковой врач.
   - Вам плохо? Может, пройдете в кабинет, - тихо спросил он.
   - Нет, я дождусь посадки, - ответила чуть слышно Вера.
   Самолет подходил к полосе и все ждали, что он вот-вот приземлится. Но неожиданно он стал резко снижаться, послышался звук остановившегося двигателя. Артур ничего не успел сказать, как самолет грубо приземлился до полосы.
   - Подбирай, подбирай, - кричал полковник, но было уже поздно. Самолет грубо приземлился и под углом покатился мимо полосы.
   - Сынок, держи направление, направление, - кричал в эфир полковник, но летчик не реагировал на команды. Самолет мчался в сторону леса. На его пути был небольшой овраг. Попав в него, он клюнул носом, носовая стойка подломилась, и самолет ударился о край оврага. От удара передняя часть отломилась и покатилась в сторону. Раздался сильный взрыв.
   Вера медленно опустилась, не выпуская ребенка из рук. Мишка едва успел подхватить ее вместе с ребенком. Врач кинулся к Вере. Лешка увидел, как Потапов побежал к стоящей рядом санитарной машине. Он рванул за ним. В машину ввалился почти на ходу.
   - Гони к оврагу, - закричал Потапов водителю.
   Перепуганный водитель давил на газ, что было силы. "Санитарка" прыгала по ухабам и рытвинам. Через несколько минут они подъехали к горящим обломкам. К счастью, передняя часть отломилась вместе с кабиной летчика и откатилась в сторону. Горела основная часть самолета.
   Потапов с Лешкой подбежали к кабине. Она лежала на боку. Сработала система катапультирования. Фонарь улетел, вышли ограничители разброса рук, но кресло вместе с летчиком было еще в кабине.
   Лешка дернулся к сидящему в кресле Артуру, который был без сознания.
   - Куда?! - Потапов едва успел поймать его за куртку, - сейчас кресло может пойти, тогда и ему, и нам кранты.
   Он осторожно подошел к кабине, расстегнул замок подвесной системы и крикнул Лешке:
   - Помогай, только не дергай.
   Они стали потихоньку вытаскивать Артура из кабины. Через минуту они оттащили его прочь от самолета и уложили на землю. Артур стонал.
   В это время подъехал командир полка на уазике с доктором, который сразу же принялся оказывать первую помощь летчику. Потапов и Лешка отошли в сторону.
   - Товарищ капитан, закурите? - Лешка протянул Потапову сигареты.
   - Давай, - как-то отрешенно сказал Потапов.
   Вскоре подъехали пожарные машины, техники и летчики, которые тоже помогали тушить пожар. Артура увезли на санитарной машине.
   Потапов был каким-то странным. Он стоял, опустив голову и смотрел себе под ноги. Сигарета мелко дрожала между пальцев. Она уже догорела до середины, а он так и не сделал ни одной затяжки.
   - Это я виноват, - вдруг сказал он негромко сам себе, резко бросил окурок под ноги и широкими шагами пошел прямо через полосу в сторону гарнизона.
   Лешка побежал за ним и крикнул:
   - Товарищ капитан, вы куда?
   Потапов резко повернулся и как то громко и хрипло закричал:
   - Не ходи за мной!
   Лешка остановился, не зная, что делать. Таким Потапа он никогда не видел.
   Некоторое время он продолжал стоять, наблюдая за тем, как командир звена уходит по полосе. Затем он вернулся к обломкам самолета. Пожар был уже потушен. Самолет сгорел почти полностью, осталась только кабина с носовой частью, которая отломилась и откатилась в сторону. Это и спасло Артура.
   - Понамарев, давай дуй в городскую больницу, там жена Чевадзе и Мишин. Поможешь им. Да, и сразу позвони оперативному дежурному, как состояние Артура. Возьми уазик комэски, - услышал Лешка подошедшего сзади Москаленко.
   - Понял, товарищ майор, - ответил Лешка и побежал к стоящему неподалеку уазику.
   До городской больницы они доехали за пятнадцать минут. Лешка бегом поднялся по ступенькам и влетел в приемное отделение. Там он сразу увидел сидящую на скамейке Веру и Ольгу, которая сидела на корточках, держала Верины руки в своих руках и что-то тихо говорила ей. Мишка и Тимур стояли рядом. Увидев Лешку, Мишка взял его за локоть и повел на выход. На улице он достал сигарету, закурил и негромко сказал:
   - Довезли живого, что дальше - не знаю, сейчас он в реанимации, наш врач тоже там. Верка вообще никакая, я, честно говоря, за нее больше переживаю, как бы не тронулась баба.
   - А где ваши дети?
   - Их еще на аэродроме жены Буйновского и Москаленко забрали, сказали, что пока они будут у них.
   Тимур стоял рядом и молча смотрел в сторону. Из его глаз катились слезы.
   - Тимур, ты возьми себя в руки, все будет хорошо, - негромко сказал Лешка, глубоко затянувшись.
   - Тебе хорошо говорить, возьми себя в руки, - вдруг громко закричал Тимур, - а он мне не просто брат, он близнец, мы с ним одно целое, если он умрет, мне тоже не жить.
   Он закрыл лицо руками и зарыдал.
   - Ты сопли-то не распускай, сейчас Вера выйдет, не дай бог, тогда ее точно в реанимацию увезут, - тихо сказал Мишка.
   - Извини, Миха, сорвался, - Тимур вытер слезы и закурил сигарету.
   На улице уже стемнело, и одинокий фонарь на крыльце приемного отделения раскачивался из стороны в сторону, мерзко поскрипывая. И от этого скрипа и ожидания было тошно на душе. Лешка поднял глаза к небу и про себя подумал:
   "Только бы не умер, пусть не будет летать, но главное, чтобы жил". Тут он вспомнил Катю. Неужели и Вере уготована такая же судьба? Нет, надо что-то делать! Может быть, ему нужна кровь? Нельзя бездействовать.
   Он резко повернулся и направился в приемное отделение. Мишка и Тимур пошли следом. Подойдя к дежурной сестре, он тихо спросил:
   - Вы не знаете, может быть, нужна кровь или лекарства какие?
   - Молодой человек, у нас все есть. Вам остается только ждать, врачи сделают все возможное, - тихо ответила медсестра.
   - Хорошо сказать, ждать, - Лешка повернулся и хотел идти к Вере, как из-за угла коридора вышел полковой врач.
   Все сразу кинулись к нему.
   Он подошел к Вере, взял ее за руку, посадил на скамейку и тихо сказал:
   - В рубашке родился ваш муж. Ничего страшного, только сильное сотрясение мозга. Он уже в сознании. Пойдемте, я провожу вас к ему.
   Вера от радости заулыбалась:
   - Конечно, пойдемте, доктор.
   Они пошли по коридору, а друзья радостно загалдели.
   - Видит бог, завтра барана зарежу, будем гулять, - весело сказал Тимур. На его глазах опять появились слезы.
   - Слава богу, я чуть не умерла, - Оля прижалась к Мишке, как будто хотела сказать: - Я тебя никуда от себя не отпущу!
   - Я пойду оперативному дежурному позвоню, - сказал Лешка и пошел к медсестре, на столе которой был городской телефон.
   Он дозвонился до оперативного дежурного и передал информацию о состоянии Артура.
   Вскоре подошел полковой врач.
   - Ребята, Вера осталась с Артуром, а вы идите домой, кризис миновал, - сказал он и опять пошел к раненому летчику.
   - Миха, ты забери Тимура к себе, а я пойду Потапа найду, что-то он мне не нравится, - сказал Лешка и пошел к ожидавшему его уазику.
   Приехав в гарнизон, он сразу пошел в офицерское общежитие. В дежурной комнате сидела Клавдия Петровна.
   - Потап у себя? - спросил Лешка.
   - Опять пьет, - коротко ответила она, - к себе никого не пускает.
   Лешка поднялся на второй этаж и постучал в дверь.
   - Товарищ капитан, откройте, это я, Понамарев, - громко закричал он.
   В замке лязгнул ключ, и дверь открылась. Лешка вошел. Потап, качающейся походкой, подошел к форточке и закурил "Беломор". Он был сильно пьян.
   - Жив? - спросил он затянувшись.
   - Да, только сотрясение мозга сильное. Сейчас он в сознании, - ответил Лешка.
   Потапов налил водку в два стакана. Один протянул Лешке.
   - На, выпей.
   Лешка молча выпил и, не закусывая, закурил.
   Потапов залпом проглотил содержимое стакана, на минуту зажмурился и сказал:
   - На мне этот грех, недоучил, - и тяжело сел на стул.
   - Вы нас одинаково учили. Мы же с Мишиным сели, - возразил Лешка.
   - Э-э-э, нет. Понамарев. Я должен был его научить, а если не научил, грош мне цена. Не место мне в заднем кабинете.
   - Товарищ капитан, вы нас лучше всех учили, и сами вы летаете лучше всех, - горячо заговорил Лешка.
   - Успокаиваешь, - ухмыльнулся Потапов, - давай выпьем, - он налил еще раз.
   Но затем уронил голову на стол и заснул. Лешка посидел несколько минут, затем осторожно перенес Потапова на койку и пошел к себе, захватив недопитую бутылку водки. В комнате он еще долго сидел за столом, выпивая без закуски и куря одну сигарету за ругой. Когда опустела бутылка водки и кончились сигареты, он, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. И сразу уснул.
  
  

***

   Лешка ехал на автобусе "Минеральные Воды-Моздок", любуясь из окна знакомыми кавказскими пейзажами. Уже почти шесть лет, как он уехал из родных мест, а тоска по ним не унималась. Какое здесь все родное и близкое! А какой воздух! Лешке казалось, что его с закрытыми глазами привези сюда и дай вдохнуть этот воздух, он сразу угадает родные места. Лешка ехал домой. Потапов, как и обещал, "пробил" ему отпуск раньше графика. В связи с аварией полетов пока не было, в полку работала комиссия по расследованию летного происшествия. Поэтому Лешка был рад, что уехал в отпуск. Артура перевели в госпиталь, он пошел на поправку, Вера успокоилась и была очень счастливой. Еще бы, после того, как на ее глазах произошла трагедия, ее муж отделался лишь сотрясением мозга и переломом ключицы. Среди начальства так и не нашли виноватого, кто додумался пригласить жен с детьми на аэродром. Но телеграмму прислали, в которой категорически запретили членам семей присутствовать на полетах.
   Лешка подъезжал к Моздоку и все чаще думал, как произойдет их встреча со Светой. Как она встретит его, любит ли она его или чувство обиды взяло вверх?
   На автовокзале Моздока Лешка не нашел в расписании родного поселка. Подойдя к окошку кассира, он спросил:
   - Скажите, пожалуйста, как проехать в станицу Вознесенье?
   - Не проехать, а пройти. Это же Чечня, туда автобусы не ходят, - ответила ему толстая тетка-кассир.
   - Как не ходят, раньше же всегда ходили?
   - То раньше. А сейчас там Дудаев к власти пришел, всех уголовников из тюрем отпустил. Так что, сынок, лучше бы ты туда не совался, не ровен час в плен возьмут, тогда выкуп всей родней будете собирать.
   - Какой выкуп? Ты что мелешь? Там что, нет Советской власти?
   - Ни Советской, ни какой другой. Беспредел там. Одним словом - бандитизм, - тетка захлопнула перед Лешкиным носом окно.
   Лешка вышел на привокзальную площадь. Таксисты расположились в тени ветвистой акации. Он подошел к ним и задиристо спросил:
   - Здорово дневали, казаки?
   - Здорово, - ответил усатый дядька, - куда ехать?
   - В Вознесенье мне, только чтобы недорого.
   - В Вознесенье, друг, даже задорого не поедем, - ответил молодой парень, похожий на кумыка.
   - А что ж так?
   - Ты что, парень, с луны свалился? Война там.
   Лешка поставил чемодан на землю.
   - Какая война? Мужики, объясните мне, я год дома не был.
   - Дудаев там к власти пришел, Верховный Совет Чечни разогнал. Они там сейчас между собой власть делят, - ответил ему усатый дядька.
   - Мужики, у меня мать там, мне край, как надо туда попасть.
   - Ну, раз надо, довезу я тебя до Степного поселка, это Осетия, а дальше километров пять в гору пешком и попадешь на перевал. Это уже Чечня, - ответил усатый. Сговорились на двадцати рублях, и уже через час Лешка поднимался по тропинке, ведущей в горы. Он хорошо знал эти места и раньше мог хоть днем, хоть ночью бывать здесь без опаски. Но сейчас, после рассказа таксистов, на душе было неспокойно. Ему надо было подняться на перевал, там проходила железная узкоколейка. На рабочем поездочке Лешка рассчитывал добраться домой.
   - Стой! Поставь чемодан на землю. Руки подними вверх, - окрик прозвучал так неожиданно, что Лешка вздрогнул.
   Он плавно поставил чемодан на траву и поднял обе руки вверх.
   - Теперь сделай два шага вперед и повернись.
   Лешка выполнил команду. Повернувшись, он увидел двух молодых парней с автоматами Калашникова в руках. Один из них был Леча.
   - Леха! Привет, - он по-кавказски обнялся с Лешкой.
   - Это мой друг, - повернувшись, сказал он напарнику.
   - Какой друг? Баран сам идет в пасть к волку. За него можно такой выкуп взять, - по-чеченски сказал напарник, но Лешка его понял. Ему стало не по себе.
   - Я тебе сказал, это мой друг, - грозно сказал Леча, - мы с ним выросли вместе. У тебя вообще ничего святого не осталось. Не дай Бог, если с него хоть волос упадет, я порву тебя на куски.
   - Делай, как знаешь, - напарник удалился в укрытие.
   - Домой, к матери? - спросил Леча.
   - Да, в отпуск. Слушай, а что у вас происходит? - спросил Лешка, закурив сигарету.
   - Мы теперь, Леша, свободный народ. Генерал Дудаев - наш президент. Леша, через пять лет у нас будет жизнь, как в Эмиратах, - Леча говорил горячо, держа автомат в руках.
   - Автоматы можно свободно носить? - Лешка искоса глянул на оружие.
   - Да, чеченец с детства должен носит оружие в руках, у нас в республике можно носить оружие свободно.
   - Ты знаешь, в центральных газетах об этом вообще не пишут.
   - А зачем им писать? Чтобы другие республики по нашему примеру стали отделяться от Советского Союза? Леш, наш народ впервые за многие годы стал свободным. Вот увидишь, у нас есть нефть. Мы будем богатым народом. Дудаев сказал, что откроет границу и мы будем свободно перемещаться по миру, свободно торговать. Ладно, хватит митинговать, пойдем лучше я тебя провожу, а то у нас неспокойно.
   Лешка шел с Лечей, который продолжал ему воодушевленно рассказывать о том, как они заживут в скором времени.
   Выйдя на дорогу, они остановили рабочий автобус и через пятнадцать минут были в станице Вознесенье. Простившись с Лечей, Лешка пошел домой. Темнело. Проходя мимо школы, он обратил внимание, что в окнах нет света, значит, занятий не было. Да и людей на улице он не встретил.
   Наконец родной дом, в окнах свет, значит, мама дома. Колька поступил в медицинский институт, и поэтому мама осталась одна. Подойдя к двери, Лешка по привычке, что двери не запирались, дернул ее от себя. Дверь оказалась запертой. Он громко постучал.
   - Кто там? - услышал он голос матери за дверью.
   - Мам, открой, это я.
   Лязгнул ключ и, отворив дверь, мама бросилась ему на шею.
   - Сынок, родной, да шош ты мне не позвонил, - с украинским акцентом она спросила у Лешки, беря у него чемодан.
   - Мам, а что звонить, я не девица, чтобы меня встречать. Мам, а что, двери сейчас закрываете? - спросил он.
   - Закрываем, да и это не помогает. Тут, Леша, у нас такое происходит. Русских выживают, грабят и днем, и ночью. Дудаев, генерал ихний, президентом стал, уголовников всех из тюрем повыпускал. Так они бандитствуют вовсю. Машины просто так из дворов выкатывают, говорят, что все это ихнее. А кто вступится за свое добро, так они прямо во дворе стреляют. Панькина дядь Колю за старенький "запорожец" прямо во дворе убили из автомата. А к Иванцовым старикам, им же обоим под девяносто, пришли ночью, пытали, чтобы те деньги отдали. А у них-то всего тридцать рублей на похороны было спрятано. Теть Даше грудь утюгом спалили, а дядь Ване пальцы на руках поотрубали, - мать тихонько заплакала, утирая нос платком.
   - Мам, а как же Николай Петрович, участковый, он что, не смотрит за порядком? - спросил Лешка, умываясь.
   - Николая Петровича расстреляли прямо со всей семьей. Как только началось это, к нему первому пришли и никого, даже трехлетнюю Клавочку, не пожалели. Бегут все русские, продают за копейки и бегут, кто куда.
   - Мам, а в школе почему нет занятий?
   - Почему нет, есть, только учить некому, все уезжают.
   - А Капустины? - Лешка выронил мыло в раковину.
   - А Капустины уехали, когда еще не началось, Тамаре Федоровне предложили работу где-то, и они уехали.
   - А Светка?
   - И Светка с ними, она куда-то поступила учиться, даже не знаю.
   Лешка домыл руки и сел ужинать. Мысли путались в голове от избытка информации. Где искать Свету, как быть с мамой, ее нельзя оставлять здесь.
   - Мам, надо уезжать отсюда. Я в общаге живу, но можно будет комнату где-нибудь снять, а там видно будет.
   - Сынок, да я уже сама собралась, только к тебе не поеду. Надо Кольку доучить. Поеду к Тоне Калмыковой, сестра моя двоюродная. Она одна в большом доме живет. Сказала, что и мне, и Кольке место найдется.
   - Мам, я завтра дозвонюсь до командира части, он пришлет грузовой КамАЗ, и я помогу тебе переехать.
   - Вот хорошо бы, сынок, а то у нас найти машину - целая проблема.
   Утром Лешка заказал по междугородней связи коммутатор своей части. Минут через сорок раздался звонок.
   - Девушка, миленькая, дайте мне срочно кабинет командира полка, это лейтенант Понамарев, мне срочно нужен командир, - кричал Лешка в трубку.
   - Хорошо, соединяю, только не надо так кричать, я слышу хорошо, - ответил холодный голос телефонистки.
   В трубке раздавались длинные гудки.
   - Але, але, - кричал Лешка.
   - Да не кричите вы так, - вмешалась телефонистка.
   - Девушка, миленькая, поищите командира. Я вам из Чечни звоню. Мне срочно командир нужен.
   - Хорошо, он должен сейчас в летной столовой быть.
   В трубке что-то заскрипело, и через минуту командир ответил на том конце трубки:
   - Полковник Звягинцев.
   - Товарищ полковник, это лейтенант Понамарев. Я сейчас в Чечне. Здесь такое творится, я после приезда расскажу. Мне мать надо отсюда вывезти, а с машиной проблема. Пришлите, пожалуйста, КамАЗ, чтобы я мог вещи перевезти.
   - Я не понял, где ты?
   - Товарищ полковник, я в Чечне, мне надо срочно маму вывезти отсюда, иначе ее здесь могут убить.
   - Ты что несешь, Понамарев, ты трезвый?
   - Товарищ полковник, здесь идет война, просто про нее никто не знает. Я вам все расскажу, когда приеду, пожалуйста, пришлите мне КамАЗ, чтобы я мог маму вывезти из этого ада.
   - Хорошо, оставь мне номер своего телефона, я тебе через час перезвоню.
   Лешка продиктовал командиру номер телефона, после чего командир отключился. Некоторое время он сидел без движений. В комнату вошла мама.
   - Сынок, пойдем покушаешь, я приготовила твои любимые драники.
   Лешка с удовольствием уплетал драники, расспрашивая мать о происходящем в Чечне.
   - Мам, а когда все началось, ну, я имею ввиду бандитизм этот?
   - А как к власти Дудаев пришел, так и началось. Он для начала всех уголовников из тюрем отпустил. Я, помню, иду с работы, а навстречу мне Мамед Барахоев, которого год назад за убийство посадили. Я ему - Мамед, ты что, сбежал? А он - меня Дудаев отпустил. Я теперь в отряде борцов за ислам. Мы теперь на базе подготовки боевиков тренируемся.
   Для Лешки весь этот рассказ напоминал какую-то фантазию. Какие боевики, ведь и милиция, и КГБ, все на месте, почему какие-то бандиты создают свои базы?
   Неожиданно раздался звонок.
   - Понамарев, это Буйновский, рассказывай, что у тебя случилось.
   - Товарищ подполковник, я в Чечне. Здесь к власти пришел Дудаев. Отпустил из тюрем уголовников, в республике беспредел. Мне надо срочно вывезти маму отсюда, иначе ее могут просто убить.
   - Что, все так серьезно?
   - Да, очень серьезно.
   - Хорошо, завтра прапорщик Петров выезжает, ему езды двое суток. На погрузку не больше суток. Затем сразу выезжаешь в часть. Ясно?
   - Так точно, спасибо, товарищ подполковник.
   - Не мне спасибо, Звягинцева благодари.
   В трубке раздались короткие гудки. Лешка подпрыгнул на месте от радости.
   - Мам, собираем вещи, через два дня будет машина.
   - Как, уже? - мама села на табурет, - сынок, я же ведь всю жизнь здесь прожила. Как бросать все, а могила отца, кто будет смотреть за ней? - мама заплакала, закрыв глаза ладонями.
   - Мам, не время сейчас слезы лить. На могилу будем приезжать, когда все успокоится, а то и жить назад приедем, не всегда же этот бардак будет продолжаться, - Лешка обнял мать за плечи.
   - Сынок, ко мне уже чечены приходили насчет продажи квартиры. На тумбочке номер телефона оставили.
   Лешка быстро нашел бумажку с записью и набрал номер телефона.
   Договорившись о встрече, он начал упаковывать вещи и мебель.
   Два дня Лешка почти не выходил из дома. Мама заранее приготовила коробки для вещей, так что Лешке не пришлось бегать в поисках упаковки. К концу второго дня в дверь постучали.
   - Кто там? - спросил Лешка, подойдя к двери.
   - По квартире, - раздалось из-за двери.
   Открыв дверь, Лешка увидел двух рослых чеченцев.
   - Квартиру продаете? - спросил один, бесцеремонно войдя в квартиру.
   - Да, продаю, - Лешка старался быть доброжелательным.
   - Сколько хотите денег? - спросил второй, разглядывая квартиру.
   - Ребята, я не успел прицениться, назовите свою цену, а я вам завтра позвоню, - сказал он таким же дружелюбным голосом.
   - 10 000 рублей, - как бы делая одолжение, сказал один из них.
   - Брат, ты наверное шутишь, у меня зарплата больше, - Лешка от такой цены слегка опешил.
   - Вот телефон, завтра не позвонишь, отдашь без денег, - грубо ответил второй.
   Повернувшись, гости ушли. А Лешка остался стоять посреди комнаты с бумажкой в руке.
   - Надо продавать, Столяровы отказались, так им квартиру сожгли. Лучше давай хоть десять тысяч получим, может, на переезд хватит, - мать теребила конец платка.
   - Так это грабеж средь бела дня, - Лешка возмущенно глянул на дверь, за которой скрылись чечены.
   - Сынок, надо бежать отсюда, иначе будет хуже, я здесь такого насмотрелась, - мама с надеждой посмотрела на Лешку.
   - Ладно, утро вечера мудренее. Ложимся спать.
  
  

***

   Прапорщик Петров приехал ночью. Лешка проснулся от того, что мама теребила его за плечо.
   - Леша, вставай, какая-то машина военная под окнами.
   Выглянув в окно, Лешка увидел знакомый КамАЗ из воинской части. Быстро одевшись, он выскочил из дома.
   - Степаныч, ты что на улице ночуешь? У меня места на роту солдат хватит, - радостно крикнул Лешка, открыв дверь машины.
   - Да я вообще-то не на улице, а в своей квартире, - показал Степаныч на кабину КамАЗа, - к тому же сынишка со мной, - он кивнул на парнишку лет десяти, спавшего на верхнем спальнике.
   - Ну, давай, вылезайте из своей берлоги, пойдем мыться и завтракать.
   Не торопясь, Степаныч с сыном вышли из машины.
   - Леш, что у тебя случилось, командир приказал мне на всех парах нестись, говорит, что здесь какие-то бандиты беспредельничают?
   - Потом, Степаныч, потом, - Лешка огляделся вокруг, - с сыном только ты зря приехал.
   Дома гостей ожидал накрытый стол.
   - Проходите, гости дорогие, - мама старалась угодить гостям.
   Наскоро перекусив, Степаныч с деловым видом оглядел собранные вещи.
   - Ну, тут вещей-то, за час управимся.
   Грузили вещи Лешка и Степаныч, мама и сын Степаныча, Сашка, помогали.
   Увидев, что Понамаревы грузят вещи, на улицу стали выходить соседи.
   - Надя, как тебе не стыдно, почему не сказала, что сегодня будешь грузить, - подошел Магомед Дзерахов. Он сразу взял тяжелый тюк и понес его к машине.
   Скоро все соседи помогали.
   Надежда суетилась возле вещей, беспокоясь, как бы ничего не повредили.
   Неожиданно Сашка подошел к Надежде и, поставив рядом с ней стул, громко сказал:
   - Все, теть Надь, дома пусто, это последний.
   - Как, уже? - Надежда медленно опустилась на стул. Положив руки на колени, она растерянно посмотрела по сторонам: - Когда увидимся еще?
   Вокруг наступила тишина. Женщины зашмыгали носами, украдкой вытирая нахлынувшие слезы
   - Зарема, курочки у меня в катухе остались, заберешь да за Пушком присмотри, умный пес, жалко на улицу выгонять.
   Зарема неожиданно упала на колени перед Надеждой, обняла ее за плечи и заголосила.
   - Как же я буду без тебя, мы же тридцать лет вместе прожили, ты же мне как сестра, - она плакала, уткнувшись Надежде в плечо.
   - Надя, ты как приедешь, обязательно напиши, - сказала Фатима Барахоева, - возьми, это земля наша, - она дала Надежде пакет с землей, по ее лицу тоже бежали слезы.
   - Ну, бабы, разревелись, вот все успокоится, и Надежда еще вернется сюда, - Магомед сам с трудом сдерживал слезы.
   - Будь проклята эта перестройка, жили спокойно без нее, людям только судьбы калечит, - возмутилась Айсет, старшая дочь Заремы.
   - Мам, ну-ка, вставай, - Лешка взял стул, на котором сидела мама, и протянул его Зареме, - теть Зарема, возьми на память от нас.
   - Правильно, Лешенька, Саш, прыгай в кузов, там в шкафу часы старинные.
   Сашка пулей оказался в кузове и скоро протягивал часы.
   - Магомед, это твоей семье, помните, как нам было хорошо вместе, - Надежда протянула часы Магомеду.
   - Видит аллах, дружно жили, светлая память мужу твоему, Николаю, как родные жили, - по лицу Магомеда пробежала предательская слеза.
   - Фатима, возьми картину, на память.
   Фатима молча обняла Надежду и поцеловала ее.
   - Прощайте, соседи, - Надежда глубоко, в пояс, поклонилась всем.
   Они вчетвером сели в кабину КамАЗа, и машина тяжело поехала по неровной дороге. Выехав на трассу, Лешка с Надеждой вышли из машины.
   - Степаныч, мы дождемся попутку, а ты на перевале никому не останавливайся, неспокойно здесь, - Лешка пожал руку водителю.
   - Не дрейфь, командир, прорвемся, в Афгане по перевалам не один километр проехал, - ответил бодро Степаныч.
   - Леш, может, деньги ему отдать, - зашептала Надежда.
   - Степаныч, у тебя надежней будет, возьми деньги, что за квартиру получили? - Лешка протянул деньги, завернутые в газету.
   - Увидимся в части, - улыбнулся Степаныч. Вскоре машина скрылась за поворотом.
   - Кто же за могилой отца присмотрит? - Надежда все еще вытирала слезы.
   - Сами будем приезжать, - Лешка посмотрел вдаль, в надежде увидеть какой-нибудь транспорт.
   - Сейчас вахтовиков повезут, с ними доедем до кирпичного завода, а там вниз, километров пять и в Осетии. К вечеру будем в Моздоке, - Надежда села на лавочку.
   Вдруг совсем недалеко раздалась автоматная очередь.
   - Пацаны шкодят в лесу, - тревожно сказала Надежда.
   - У вас здесь хуже, чем в Техасе, - Лешка закурил сигарету.
   Они стояли молча еще минут пять, как вдруг из-за поворота выбежал Сашка.
   Он бежал в домашних тапочках, сильно прихрамывая на одну ногу. Лешка рванул навстречу.
   - Сашка, что случилось? - крикнул он, подбежав к мальчишке.
   - Отца убили, КамАЗ забрали и уехали, - сквозь плач сказал Сашка.
   Из носа у мальчишки бежала кровь.
   - Мам, присмотри, - крикнул он на ходу, а сам побежал вниз по дороге.
   - Сынок, куда, они же с автоматами, - крикнула ему в след Надежда, но Лешка скрылся за поворотом. Она принялась успокаивать Сашку.
   - Мы только отъехали, как за поворотом уазик поперек дороги. Отец остановился, а тут дверь кто-то открыл, отца вытащили из машины и из автомата в упор. Меня вышвырнули из кабины и больно ударили в лицо. Когда я поднялся, они уже уехали. А я сразу побежал, - захлебываясь слезами, рассказывал Сашка.
   Лешка бежал вниз по горной дороге. Степаныча он увидел далеко. Тот лежал посреди дороги, широко раскинув руки. Подбежав к нему, Лешка опустился на колени.
   - Степаныч, миленький, открой глаза, - он пытался привести его в чувство, но все было напрасно. Степаныч был мертв.
   - Суки, сволочи, твари, - вскочив, закричал он куда-то в лесную чащу.
   Горло сдавила обида и беспомощность. Лешка закрыл глаза Степанычу.
   - Прости, из-за меня. Я отомщу, - тихо сказал он.
   И тут Лешка ужаснулся этой мысли. Кто теперь его враги? Эти люди, с которыми он вырос, с которыми вместе пил, ел, плакал и веселился? Которых считал родными? С кем сидел за одной партой, гонял в футбол и дрался спина к спине с чужаками? Кто сделал их врагами? Ведь Степаныча убил кто то из местных. Как быстро они, почти родные люди, стали врагами. Кто за это все ответит? В голове путались мысли. Лешка не понимал, что сейчас его втравили в бойню, как двух бойцовских псов в вольере, и что чувство мести заслонило собой способность трезво мыслить и оценивать происходящее. Ему хотелось крови и отмщения за нелепую смерть Степаныча. Сейчас он не понимал, что вина за смерть Степаныча лежит не на людях, угнавших КамАЗ с домашними вещами, а на тех, кто своим бездарным руководством разжег костер межнациональной войны. Но ему нужен был автомат, чтобы стрелять в первого встречного чеченца. Он не понимал, что чеченцами движет такое же чувство мести и ненависти, заставляя убивать ни в чем неповинных русских людей. Тогда он не знал, что эта начинавшаяся война нужна в первую очередь "режиссерам" из Москвы и Грозного, чтобы в огне межнациональной розни "погреть" свои, по локоть в крови, руки. Но сейчас только месть могла его успокоить, месть к людям, которые еще недавно были для него родными.
  
  

***

   Лешка "не вылезал" из боевого дежурства. Два дня подряд, затем перерыв сутки и две ночи, и так уже вторую неделю. За это время всего три вылета по нарушителям государственной границе. Скукотища непросветная. Летали все меньше и меньше. Боевая подготовка сворачивалась, и в основном летали на продление сроков по видам подготовки. Лимиты топлива постоянно снижали, запасные части к самолетам поставлять перестали вообще. Из положения выходили тем, что ставили под "разборку" боевой истребитель. Все надеялись, что скоро этот бардак в стране закончится, и боевая подготовка вернется на прежний уровень.
   - Товарищ старший лейтенант, тьфу ты, капитан, никак не могу привыкнуть, - Тимур сделал это демонстративно (Лешке и ему на днях присвоили капитана), - ваш ход.
   - Тимур, пацаном ты был, пацаном и остался, - Лешка держал паузу, - ну, чтоб вам жизнь медом не казалась, мизер, господа офицеры.
   - Да ну! - встревожился Тимур, - Витька, вскрываемся, - обратился он к партнеру по игре, ответственному по приему и выпуску самолетов, лейтенанту Семакину.
   - Может, в темную? - спросил тот неуверенно.
   - Ты что, хочешь гвардии капитана Понамарева поймать на мизере в темную? Ви глубоко заблуждаетесь, - перешел он на грузинский акцент.
   - Да, не хватает здесь Артурчика, он бы тебя вмиг словил бы на мизере, - Тимур внимательно изучал карты.
   - А ты возьми и позвони ему, он сейчас на КП дежурит, - Лешка сидел с видом заговорщика.
   - Да, неплохо бы, чтоб он с нами был, но судьба занесла его на КП офицером боевого управления, - Тимур от напряжения зачесал затылок.
   - Это его после аварии списали? - спросил Семакин.
   - Скорее он сам не смог летать, так кувыркаться в кабине, - Лешка закурил.
   - А правду говорят, что ему жена не разрешила летать, ведь все на ее глазах произошло, - не унимался Семакин.
   - Много будешь знать, плохо будешь спать, - Тимур шутя щелкнул ему по уху, - ну, проверим тебя так, - и сделал ход. Лешка сделал ответный ход.
   - Так и знал, не поймаем, - Тимур в ярости сгреб карты.
   В это время захрапел сидящий на прикупе четвертый игрок, старший техник дежурного звена капитан Бабаев.
   - Так, тихо, мужики, - зашептал Тимур, - Витя, туши свет и потихоньку садись на свое место
   Витя потушил свет. После этого Тимур громко сказал:
   - Антоныч, ходи. Сколько можно ждать? - и для верности толкнул его плечом.
   - А, что, бля, почему темно? - тот яростно начал тереть глаза.
   - Антоныч, не выделывайся, ходи, - невозмутимо продолжил Тимур, - нам что, ждать, пока ты выспишься?
   - Мужики, темно, ничего не вижу, - техник вскочил и продолжал тереть глаза.
   - Ну, вот, Антоныч, допился, тебе же Наталья Михайловна говорила, что допьешься, вот и пожалуйста, - продолжал разыгрывать Тимур. Лешка и Витька сидели тихо, ожидая развязки.
   Неожиданно Антоныч рванулся через Лешку к двери бешено крича:
   - Ослеп!!!
   Лешка полетел со стула, толкнув Витьку, который в свою очередь свалил Тимура. Антоныч открыл дверь, и яркий свет заставил его остановиться. Поняв, что его разыграли, он медленно повернулся и угрожающе сказал:
   - Так, Чевадзе, сейчас мы с тобой пойдем бороться, - и так же медленно пошел на Тимура. Дале в том, что Антоныч был в молодости борцом. Обладая недюжинной силой, он на спор гнул стальной прут, толщиной в палец.
   - Антоныч, миленький, пошутил, лежачего не бьют, - Тимур демонстративно поднял руки вверх.
   В это время заревел ревун и по громко-говорящей связи Артур дал команду:
   - 235-му, воздух!
   Лешка быстро надел защитный шлем и бегом побежал к самолету, возле которого уже были техники.
   Заняв место в кабине, Лешка привычными движениями приступил к запуску двигателя. Уже через две минуты он выруливал на взлетную полосу.
   - 235-му, взлет.
   - 235-му взлет разрешаю, после взлета курс 45, работаете по нарушителю на малой высоте, - скомандовал Семакин, который был уже на стартовом командном пункте.
   Включив полный форсаж, Лешка мельком осмотрел приборы, отпустив тормоза, он начал разбег. Уже через минуту его самолет скрылся в облаках.
   - 235-й, скорость максимальная, цель реальная. По ней уже работает "Ключица", кстати, 368-й в воздухе, - в эфир скомандовал Артур, он назвал старый Мишкин позывной, которого еще год назад перевели командиром звена на соседний аэродром.
   "Классно, - подумал Лешка, - хоть в эфире пообщаемся".
   Он пробил облака на высоте 4000 метров и установил скорость 1000 километров в час. Через пятнадцать минут он был в зоне действия аэродрома "Ключица.
   - 235-й, под ваше управление, - Лешка перешел под управление КП "Ключица".
   - 235-й, цель летит с переменным профилем, не забудь, у нас превышение 650 метров, ниже 850 метров нельзя, - Лешка услышал голос Мишки.
   - 368-й, привет.
   - Я теперь 361-й, - уточнил Мишка.
   - 361-й, остаток, - запросил КП.
   - Остаток 1800 литров, - ответил Мишка.
   - Вам на точку, 235-й, в зоне ожидания на высоте1200 метров.
   - Вас понял, 61-й, привет домашним, - Лешка рад был услышать друга, которого не видел почти полгода.
   - 235-й, даю информацию, цель идет со стороны нейтральных вод. Как только мы начинаем перехват, она опять уходит обратно. Наша задача не допустить нарушение государственной границы, - Лешка услышал голос командира дивизии генерала Мутных, который руководил перехватом на КП "Ключица".
   - Вас понял, 1200 занял.
   Несколько минут Лешка барражировал на экономичном режиме, ожидая указаний с КП.
   - 235-й, курс 50, цель на высоте 900 метров, - внезапно прозвучала команда.
   Началось наведение на цель. Лешка четко выполнял команды, уже скоро он увидел цель на экране своего локатора.
   - Цель наблюдаю, сближаюсь, - спокойным голосом сказал он.
   Он уверенно управлял самолетом, одновременно работая с прицелом. Неожиданно ему показалось, что самолет летит вверх колесами. Бросив взгляд на приборы, он определил, что летит в нормальном положении. Но внутренние ощущения были такими, как будто он летит в перевернутом положении.
   "Так, этого еще не хватает, галлюцинации".
   Он яростно боролся с внутренними ощущениями, которые отличались от реального полета. Посмотрев быстро влево, затем вправо он попытался вернуть нормальное ощущение пространства. Это не помогло.
   - 235-й, курс 55, до цели 45 километров, - КП продолжал наводить его на цель.
   Каждое движение давалось с неимоверными усилиями. Он так и продолжал пилотировать самолет с ощущениями, что летит вверх колесами, хотя приборы показывали правильное положение. Пот застилал глаза. Борьба с самим собой была настоящей пыткой. Пилотируя по приборам самолет в горизонтальном положении, ему казалось, что он летит вверх ногами. В какой-то момент он даже хотел прекратить задание. Но в этот время прозвучала команда КП:
   - 235-й, атаку прекратить, цель уходит.
   Лешка сразу же перевел самолет в набор высоты, чтобы поскорее выйти за облака. На высоте четыре километра самолет вышел за облака. И сразу же галлюцинации прошли. Появилась уверенность пилотирования. Лешка включил автопилот и откинулся на спинку сиденья. Появилась ужасная усталость. Сняв перчатку, он вытер пот с лица, которое было мокрым, как будто на него вылили ведро воды.
   - 235-й, остаток.
   - Остаток 2500 литров, - ответил Лешка.
   - Вам на точку, курс 220.
   Лешка отключил автопилот и взял курс на аэродром. При заходе на посадку он старался не отвлекать взгляд от приборной доски, чтобы снова не повторились галлюцинации.
   После посадки он зашел в спальную комнату и снял мокрое белье.
   - Леха, ты что так вымок? - удивленно спросил вошедший Тимур.
   - Глюков нахватался, хотел даже перехват прекращать, - зло ответил Лешка, раскладывая мокрые вещи на батарее.
   - Да, блин, с такими перерывами летаем, скоро будем бояться в кабину садиться, - задумчиво ответил Тимур.
   - Когда уже этот бардак закончится, доперестраивались, суки, в Чечне война, зарплату через раз дают, летать скоро только на тренажере будем, - Лешка плюхнулся на кровать и зарыл глаза.
   - Леха, у меня есть идея. Начальник автослужбы батальона себе новую "Волгу" пригнал, а свой старенький жигуленок недорого продает. Давай в складчину купим и будем таксовать после полетов, хоть какой-то кусок хлеба, - заговорчески прошептал Тимур.
   - Откуда у начальника автослужбы батальона деньги на новую "Волгу"? - сонно спросил Лешка.
   - Ты что, слепой? Автопарк НЗ уже почти весь распродали. А вчера сосед рассказывал, что двигатель от самолета коммерсантам продали. Он сам помогал грузить его.
   - На хрена им двигатель от истребителя? - удивленно спросил Лешка.
   - А они его на тепловой машины ставят и полосы от снега чистят.
   - А-а-а? - удовлетворенно протянул Лешка уже во сне.
  
  

***

   Утром Лешка и Тимур возвращались с боевого дежурства на дежурном "Урале". В кабине ехала официантка с летной столовой, которая кормила завтраком дежуривших летчиков, а они тряслись в кузове среди бачков из-под пищи.
   - Говорю тебе, стоящее дело, у меня есть мотоцикл "Урал", продадим, немного добавим, и хоть на полеты да на дежурство будет на чем ездить, - продолжал он уговаривать Лешку.
   - Ладно, поехали к батальону обслуживания, - согласился Лешка.
   К батальону отдельного аэродромно-технического обслуживания они подъехали, когда проводилось построение. Лешка с Тимуром сели неподалеку в курилку.
   - Ты глянь, почти все в новеньких летных комбинезонах стоят, а я в своем уже второй срок хожу, - завистливо сказал Тимур.
   - Так в твоем комбинезоне кто-то стоит там, - Лешка улыбнулся, кивнув в сторону строя.
   - Слушай, посмотри на стоянку возле штаба батальона, сколько новых машин? Зарплату не платят, а они машины покупают? - Тимур завистливо посмотрел на стоянку личного транспорта у штаба батальона обслуживания.
   - Зачем им зарплата, они на полном государственном обеспечении, - съязвил Лешка.
   - Слушай, вот знать бы, что такие времена наступят, я бы прапорщиком в батальон пошел, уже бы на "Волге" ездил.
   В это время построение закончилось, и летчики поспешили к начальнику автослужбы батальона майору Гриценко.
   - Товарищ майор, разрешите обратиться, капитан Чевадзе, - Тимур лихо отдал честь.
   - А, пилоты, привет, - тот протянул руку.
   - Григорич, народ говорит, что ты машину продаешь, - спросил Лешка.
   - Продаю, - коротко ответил майор.
   - Посмотреть бы, - скромно спросил Тимур.
   - Можно и посмотреть, садитесь в мой уазик, поедем в гараж.
   Гараж был большой, на две машины. Рядом с новой "Волгой" скромно стоял десятилетний жигуленок. Тимур заговорчески подмигнул Лешке, показывая взглядом на новую машину.
   Выехав на жигуленке из гаража, Гриценко открыл капот и стал показывать состояние автомобиля, который был как новый.
   - Да, - удовлетворенно протянул Тимур, - у начальника автослужбы должен быть образцовый автомобиль.
   - Ребята, здесь почти все новое, да и отдаю недорого, - Гриценко назвал сумму.
   - Леха, мой мотоцикл половину стоит, остальные займем, надо брать, - глаза Тимура светились.
   - Григорич, половину сразу, остальные в течение месяца, - с ходу брякнул Лешка.
   - Договорились, - неожиданно ответил Гриценко, - не люблю бардак в гараже, а тут такая теснота с двумя машинами.
   - Ладно, договорились, когда оформлять?
   - А что тянуть, поехали сейчас, а деньги отдадите, как договорились.
   Ровно через час Лешка и Тимур подъехали на купленном жигуленке к штабу полка. Удивленные летчики разглядывали покупку.
   - Ну все, Тимур, теперь все девчонки наши, - заговорчески сказал Семакин.
   - Никак нет, товарищ капитан, - по уставному ответил Тимур, - только холостяки имеют право налево.
   - Вот так надо жить, зарплату не дают, а народ машины покупает, - сказал подошедший Буйновский, - Понамарев, зайди к командиру, он тебя ждет.
   Лешка побежал в штаб. Открыв дверь в кабинете командира полка, он громко спросил:
   - Разрешите войти?
   - Заходи, Понамарев, - командир выглядел усталым. - Ты у нас родом из Чечни?
   - Так точно, станица Вознесенье.
   - Не понял, почему русское название? - удивился командир полка.
   - Так раньше это Ставропольский край был, там раньше терские казаки жили. Это все реформатор Хрущев, хрен ему в дышло. Подарок чеченам сделал.
   Командир сокрушенно покачал головой.
   - Да, предки столетиями завоевывали, а эти хреновы реформаторы все просрали. Крым хохлам подарили, Ставропольский край - чеченам, Омскую область - казахам. Да, времена, - он затянулся "Беломором". - Слушай, Понамарев, надо провести аэрофотосъемку родных мест, ты там все знаешь, да и влетанность у тебя сейчас лучше других. Завтра тебе надо быть в штабе армии, начальник разведки поставит задачу. Только об этом никому ни слова. Большая утечка информации из штаба.
   - Понял, товарищ командир. Разрешите идти, поезд через час.
   - Да, Понамарев, поторопись и возьми мою машину, а то еще опоздаешь.
   - Спасибо, я сегодня машину купил. На двоих с Тимуром, - Лешка заулыбался.
   - Тьфу ты, ну и времена, денег по три месяца не платят, а народ машины покупает, ничего не понимаю.
   - Товарищ полковник, да это нам начальник автослужбы батальона майор Гриценко машину в рассрочку отдал, говорит, деньги ему сейчас не нужны, отдадим попозже, - улыбался счастливый Лешка.
   - Да, зачем ему деньги, он автопарк НЗ уже почти весь продал. Вор на воре. Лучше бы не дожил до такого позора, - как бы про себя тихо сказал седой полковник, - ладно, иди, Понамарев.
   Лешка пулей вылетел из штаба и побежал к машине, возле которой важно стоял Тимур. Увидев бежавшего Лешку, он тревожно спросил:
   - Что случилось, Леха?
   - Заводи, сначала в общагу, а затем на вокзал, надо успеть на поезд.
   - Что случилось, почему так срочно? - Тимур быстро сел в машину и запустил двигатель.
   - Не знаю, батя в командировку отправил, завтра в штабе армии надо быть, - неопределенно ответил Лешка.
   Собрав сумку с вещами в общежитии, Лешка вовремя успел к поезду. Взяв в кассе билет, он сел в вагон уже перед самым отправлением. Помахав провожавшему Тимуру, Лешка развалился на полке в пустом купе и скоро заснул. Почти сутки отсыпался в купе. На перрон вокзала он вышел, как всегда, выбрит и подтянут. Лихо оглядевшись вокруг, он сразу пошел на остановку трамвая. Лешка давно не был в Ленинграде. Чувствуя себя счастливым от пребывания в любимом городе, он беспричинно улыбался. Дождавшись нужного трамвая, Лешка вошел на заднюю площадку. В трамвае кондуктор громко кричала пассажирам:
   - Билеты, берем билеты, штраф всем зайцам. Билеты, берем билеты.
   - Что творится, за месяц второй раз цену на билеты поднимают, - жаловалась стоящая рядом старушка.
   - Да, - вторила ей соседка.
   Кондуктор подошла к ним:
   - Билеты, девушки.
   - Ох, скоро будем пешком ходить, пенсию-то не успевают повышать за вашими билетами.
   - А как не повышать, вот таких дармоедов только и возим, - она кивнула в сторону Лешки, - вон, вчера по телевизору смотрела, заплаты у них вон какие, проезд бесплатный, питание бесплатно, а старухи за них проезд оплачивают.
   Лешка невольно поежился и отвернулся к окну.
   - Да, да, я тоже вот недавно смотрела одну программу, так там говорили, сейчас в армии одно пьянство, всех их надо разогнать. Ни к чему нам такая армия, - отозвалась стоящая рядом толстая тетка.
   - Да эти офицеры всегда водку жрали, только раньше про это не говорили, а сейчас перестройка, гласность, - сказал стоящий рядом с Лешкой мужик в грязном ватнике, от которого разило перегаром.
   С трудом себя сдерживая, Лешка молчал. Он не понимал, ведь всего год назад он ехал в таком же трамвае, и его встречали улыбающиеся старушки, уважительно показывая на него своим внукам. А сейчас было впечатление, что он оккупант в чужом городе. Доехав до нужной остановки, он с облегчением вздохнул, выйдя из трамвая. Быстрым шагом пошел в сторону штаба воздушной армии. Ему оставалось пройти двести метров до двери штаба, как он услышал за спиной:
   - Вон еще один орел.
   И сразу шум шагов, как будто за ним гнались. Лешка не успел ничего сообразить, как удар сзади свалил его на землю. Били ногами. Лешка сгруппировался, чтобы не попало по голове.
   - Назад, суки, - услышал он спасительное.
   Удары прекратились, и Лешка вскочил на ноги. Он увидел убегающих парней в тяжелых кованых ботинках. К нему подбежал прапорщик с двумя солдатами.
   - Как вы, товарищ капитан?
   - Да вроде ничего, цел. Вовремя вы подоспели, - Лешка отряхивал куртку.
   - Повезло вам, на прошлой неделе офицера до смерти запинали, подонки, - прапорщик помог Лешке привести себя в порядок.
   - Спасибо, я пойду, - Лешка отдал честь.
   - Не ходите проулками, - крикнул ему вслед прапорщик.
   Уже скоро Лешка был в кабинете начальника разведки армии полковника Троекурова.
   - Леш, что с тобой? - удивился полковник, оглядывая Лешку.
   - Сергей Михайлович, что творится в городе? Я пока ехал в трамвае, меня поливали дерьмом старики да старухи, а в проулке рядом со штабом напали молодые подонки, хорошо, прапорщик шел, помог, а то бы запинали.
   - Слушай, это я виноват, забыл тебя предупредить, чтобы ты в гражданке приехал. Сейчас в городе целая охота на офицеров развернута, избивают, есть даже смертельные случаи, - полковник закурил.
   - Михалыч, я плохо понимаю. Ну, понятно, в Прибалтике, нас там никогда не любили. Но здесь? Это же наша Родина?
   - Я и сам плохо понимаю, что происходит. По телевизору, радио один сплошной компромат на армию, все в один голос - офицерье спилось, всех надо гнать в шею.
   - Это, наверное, происки американцев, - наивно ответил Лешка.
   - Каких американцев! Я в почетном карауле стоял, на возложении венков к могиле Неизвестному солдату. А они, отцы города, между собой переговариваются. Один другому говорит, надо срочно город от этих серых шинелей освобождать, а то они себя здесь хозяевами чувствуют. А второй отвечает, подожди, придет время, все рычаги уже запущены. Мы их всех поднимать сельское хозяйство отправим. Пусть быкам хвосты крутят. И это про нас так говорит власть.
   - Выходит, мы чужие в своей стране? - Лешка удивленно посмотрел на полковника.
   - Ладно, Понамарев. Давай о деле. Поступил срочный приказ из генштаба, сделать аэрофотосъемку Аргунского ущелья. Принято решение подготовить один экипаж на Миг-23. На самолет подвесят фотоаппаратуру и нужно отснять детально все ущелье. Принято решении послать тебя, так как ты родом из тех мест, да и уровень подготовки у тебя достойный.
   - Когда вылетать? - Лешка посмотрел на Троекурова.
   - Вылет завтра, с аэродрома Горелово. Сейчас выезжаем туда. Нас ждет штурман армии Князев. Проведем на месте предварительную подготовку.
   До аэродрома Горелова ехали два часа. Там их встретил Князев и инженер армии полковник Комаров. Чувствовалась важность задания.
   - Леш, ты сам понимаешь, там сейчас идет война, у боевиков полно "стингеров", поэтому твоя задача минимальное время находиться на малой высоте, - инструктировал его штурман. - Но ущелье надо отснять как положено. Это приказ генштаба. Завтра в семь ноль-ноль вылет на Моздок. Там подготовка и в этот же день вылет на боевое задание.
   До позднего вечера Лешка готовился к сложному заданию. Подготовив полетные карты, еще раз досконально отработав маршрут полета в зоне боевых действий, он лег спать в высотном домике.
   Проснувшись в пять утра, он, по привычке сделал короткую разминку и в шесть ноль-ноль был на постановке задачи в классе предполетных указаний.
   - Леш, задание секретное, поэтому до Моздока пойдешь в режиме полного радиомолчания. Там полчаса на подготовку, чтобы не успели информацию боевикам слить, - Троекуров еще раз уточнял задание.
   - Товарищ полковник, я все понял, - Лешка улыбался.
   - Понамарев, а ты почему все время улыбаешься? - спросил Комаров.
   - А для меня полеты - праздник, - Лешка надел на голову защитный шлем.
   Полет до Моздока был утомительным. Два с лишним часа Лешка летел за облаками, не имея возможности даже с кем-нибудь поговорить. Наконец заход на посадку. Приземлился с аварийным остатком. Зарулив на стоянку, он открыл фонарь кабины. Запахло родным воздухом. Если бы Лешку с закрытыми глазами привезли сюда и дали вдохнуть родного воздуха, он без ошибки определил, что находится на родине. Рассказать, чем он пахнет, Лешка бы не смог, но помнить этот запах он будет всю жизнь. По стремянке поднялся офицер технической службы.
   - Подполковник Кравцов, инженер полка, - представился он, - как долетели, товарищ капитан?
   "Ничего себе, встреча, - подумал Лешка, - инженер полка встречает".
   - Все нормально, товарищ подполковник, матчасть в норме.
   - У вас двадцать пять минут на отдых, за это время мы подвесим фотоаппаратуру и заправим самолет.
   - Вас понял, - коротко ответил Лешка и стал выходить из кабины.
   В это время к самолету на большой скорости подъехал уазик. Водительская дверь открылась, и из машины выбежал офицер в летном комбинезоне без знаков отличия. Он подбежал к Лешке и с ходу обнял его. Только тогда Лешка понял, что это Потап.
   - Привет, Лешка, ужасно рад тебя видеть, - Потапов продолжал тискать Лешку в своих объятьях.
   - Петрович, - радостно воскликнул Лешка, - ты здесь каким ветром?
   - Леш, времени мало, поехали в высотку. По дороге расскажу
   Лешка сел в машину, и они помчались к высотному домику. Потапов был за рулем.
   - Я тебя по посадке узнал, один ты, чертяка, на посадке перед касанием парашют выпускаешь.
   - Как научили, товарищ...?
   - Подполковник, перед выпуском из академии присвоили. Я здесь недавно, эскадрильей командую. Мы с Тонечкой уже полгода здесь. Да! Можешь поздравить, у нас сын родился. Так что я теперь счастливый отец.
   Лешка слушал Потапа, и ему казалось, что он встретил родного человека. Как будто это был или старший брат, или отец. Ему почему-то хотелось обнять его и сказать, что ближе его у него нет человека на свете, что он для него образец для подражания, кумир летного мастерства. Но он только улыбался и слушал Потапова, который понимал, что на общение у них есть время до высотки.
   - Я только перед твоим прилетом узнал, что какое-то задание секретное готовится. У нас тут утечка информации страшная. Сегодня спланируем операцию в Чечне, боевики завтра уже знают. Купили, суки, штабистов с потрохами. Поэтому и с тобой такая секретность и спешка.
   Они подъехали к высотке и поспешили в класс предполетных указаний. Лешка вошел в класс и сразу увидел генерала Здора.
   - Товарищ генерал, капитан Понамарев, - представился он.
   - А, узнаю, Понамарев, в школу летчиков-испытателей почему не поступил?
   - Перестройка помогла, Михаил Михайлович, набор сократили, кому они сейчас нужны, летчики-испытатели, сейчас больше телохранители из бывших КГБшников в почете.
   - Ладно, давай о деле. Тебе необходимо отснять Аргунское ущелье с разных направлений. Такая срочность потому, что в войсках большая утечка информации. Вся информация продается боевикам. Поэтому я спланировал операцию с привлечением летчика из другого округа. Вылет через двадцать минут. С погодой не повезло. Нижний край облачности в районе съемки три километра, а у боевиков полно наших "стрел" и американских "стингеров". Поэтому нахождение на высоте менее трех километров минимальное. Выход в район съемки на предельно малой высоте, а дальше пару проходов на высоте 1500 метров под разными курсами и домой. Сразу же применяй тепловые помехи для увода ракет. Ну, ты, наверняка, все знаешь без меня. С богом, сынок.
   Генерал по-отечески обнял Лешку.
   - Задачу понял, - Лешка, как всегда, заулыбался.
   - Я отвезу Понамарева к самолету, - Потапов взял Лешку под руку.
   Через несколько минут Лешка запускал двигатель. Опять в режиме полного радиомолчания. Вырулив на полосу, он включил полный форсаж и отпустил тормоза.
   После взлета на высоте 150 метров он полетел в направлении Терского хребта, огибая рельеф местности. Полет был очень сложным. На скорости 800 километров в час он летел порой над самыми верхушками деревьев. Малейшая неточность в выдерживании высоты могла привести к столкновению с горами. Пролетев над Терским хребтом, Лешка краем глаза увидел вдалеке родную станицу. В груди на миг защемило. Но это был какой-то миг, впереди сложное задание, которое требует предельной сосредоточенности. Наконец показалось Аргунское ущелье. Пора, решил он и перевел самолет в набор высоты. По заданию нужно было производить съемку на высоте 4000 метров, здесь ракеты, пущенные с земли не достанут его, но нижний край облачности был 2500 метров. Поэтому ему пришлось занять высоту два километра. Включив аппаратуру аэрофотосъемки, он нажал кнопку отстрела тепловых помех, которые в случае пуска боевиками ракеты уведут ее в сторону от самолета. Но в перископе не было характерных ярко-красных вспышек.
   "Черт, что такое, - подумал он, - неужели нет отстрела тепловых ловушек?"
   Нажав кнопку еже раз, он окончательно убедился, что аппарат отстрела не работает.
   "Хуже нет, когда летишь на чужом самолете, который готовил чужой техник", - подумал Лешка, но задание надо выполнить, и он сосредоточился на выдерживании параметров полета и периодически наблюдал за возможным пуском ракеты с земли. Он пролетел одним курсом, затем развернулся на другой.
   Выдержав заданные параметры полета, он с удовлетворением выдохнул, ну все, сейчас полный форсаж, и за облака, там можно расслабиться. Только он собрался вывести рычаг управления двигателем на полный форсаж, как самолет сильно тряхнуло. Лешка ничего не успел подумать, глаза резанула лампочка "Пожар", на аварийном табло начали загораться одна за другой красные лампочки. Дальше он действовал автоматически, как на тренировках по учебному катапультированию. Весь прижался к спинке кресла и потянул ручки катапультирования на себя. Все происходило, как в замедленном кино. Сначала сработала система притяга.. При этом Лешка видел, как падали обороты двигателя, высветились лампочки отказа гидросистем, затем стало темно и сильный шум ударил по ушам.
   "Ага, светофильтр сработал и отстрелился фонарь кабины", - подумал он.
   Затем сильный удар, и кресло вместе с летчиком вылетело из самолета. Когда раскрылся парашют, первое, что увидел Лешка - это падающий в штопоре горящий самолет.
   "Хреново, не успел подать сигнал бедствия, теперь наши хватятся только после выхода расчетного времени посадки", - подумал он и машинально нащупал в кармане комбинезона пистолет.
   "Если попаду к боевикам, будет хоть из чего застрелиться", - неожиданно пронеслось в голове. Земля быстро приближалась. Усевшись поудобней в подвесной системе, он стал выбирать место приземления. Внизу острыми пиками ощетинились верхушки гор.
   - Да, недружелюбно встречаешь, родина, - Лешка еще пытался шутить.
   Увидев пригодную для приземления площадку, он развернул купол парашюта. Земля быстро перемещалась, это говорило о том, что ветер у земли очень сильный. Расчет оказался неверным, Лешка пролетел над ровной площадкой и на высоте 6-7 метров ударился о вертикальную скалу. Парашют обмяк, и он рухнул на землю. Последнее, что он чувствовал, как с треском сломались обе ноги, от ужасной боли потемнело в глазах.
  
  

***

   Очнулся Лешка от сильной тряски. Он лежал в кузове грузовика, который ехал по горной дороге. В голове шумело, ужасно болела спина. Еще с закрытыми глазами он услышал чеченскую речь:
   - Магомед, еще никогда в наши руки не попадала такая добыча. Интересно, сколько денег за него дадут федералы?
   - Зачем нам федералы, мы его дороже за бугор продадим. Ты помнишь, как нам гости говорили - это носитель информации.
   - Видит аллах, я теперь Зауру в Киев на учебу деньги отправлю, да и Фатиме на калым останется.
   - Вы еще этого барана не продали, а уже делите деньги.
   - Иса, посмотри, он живой?
   Кто-то сильно ударил Лешку в бок. Тот застонал от резкой боли и открыл глаза. На лавках сидели четверо чеченцев с автоматами в руках. Они были молодые, не больше двадцати лет. Один из них держал защитный шлем в руках и по слогам по-русски прочитал надпись на нем:
   - По-на-ма-рев. Что лежишь молча, летчик Понамарев? Теперь тебе надо блеять, вот так - бе-е-е, - заблеял он, - был ты орел Понамарев, а теперь ты баран, резать мы тебя везем, - со злостью сказал он.
   Все дружно засмеялись.
   - Мы тебя уже неделю караулим. Тебе надо не Чечню бомбить, а штаб в Москве, после этого наберете туда молодых, неподкупных офицеров и за неделю войну закончите. Это тебе перед смертью совет, - сказал сидящий напротив бородач.
   - Да, Чабан будет доволен, - уже по-чеченски сказал самый молодой, с редкой бородкой боевик, - не меньше миллиона зеленых запросит. И кто первый даст деньги, тому этот баран и достается.
   Каждая кочка, на которой прыгал грузовик, отдавалась резкой болью в спине. Губы распухли, хотелось нестерпимо пить. От сильного жара по щекам струился пот. Все плыло перед глазами. Лешка попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Ног он не чувствовал вовсе. Автомобиль очередной раз сильно тряхнуло, и Лешка опять потерял сознание.
   Очнулся он, когда на него вылили ведро воды. С трудом открыв глаза, Лешка увидел, что лежит в центре большой комнаты, в которой стоял стол и несколько старых стульев. На одном из них сидел непонятного возраста боевик, а вокруг стояли доставившие его сюда молодые парни. Сидящий на стуле с интересом рассматривал Лешкин защитный шлем.
   - Да, вот так встреча, летчик Понамарев, даже не знаю, радоваться или нет, - по-чеченски сказал старший.
   - Чабан, он тебя не понимает, - сказал молодой боевик, - говори по-русски.
   - Этот летчик меня понимает, да, Лешка? - он говорил по-чеченски, с улыбкой смотря на лежащего пилота. - Мурата помнишь, должок еще за тобой после той драки, не забыл?
   Только теперь Лешка по голосу узнал одноклассника Мурата. Но что-то сказать он не мог. Язык во рту распух, губы не слушались. В голове по-прежнему стоял шум. В глазах все плыло.
   - В школе мы с ним учились, в станице Вознесенье. Врагами еще тогда были. А сейчас такой подарок. Не знаю, как аллаха благодарить. Ладно, сейчас с ним разговаривать бесполезно, отнесите его под навес, к солдату, - Мурат говорил уже по-русски.
   - Чабан, этого привязать, - молодой боевик посмотрел на старшего.
   - Зачем? Ты посмотри на его ноги, кости торчат после перелома. Куда он убежит?
   Лешку подхватили под руки и потащили из дома. От боли он снова потерял сознание. Очнулся он от того, что кто-то пытался его напоить. Почувствовав воду, Лешка сделал несколько глотков. Рядом с ним сидел на корточках солдат в рваной форме. Вокруг его пояса была намотана цепь. Второй конец цепи был приварен к рельсе, вкопанной в землю. Лицо распухло от побоев. Вместо правого уха была рваная рана. На перемотанных грязными тряпками руках отсутствовало несколько пальцев.
   - Попейте маленько, вам легче станет. Вот хорошо, - говорил он, сильно шепелявя, передних зубов не было, губы в гнойных ранах. Он одной рукой бережно поддерживал Лешку, а второй держал грязную кастрюлю, из которой поил летчика. После того, как Лешка сделал несколько глотков воды, солдат бережно уложил его на солому и накрыл рваным одеялом.
   - Поспите, завтра вам полегче будет.
   Лешка закрыл глаза и от усталости сразу уснул.
   Проснулся он от холода. Было раннее утро, и осенние туманы пронизывали холодом до костей. Рядом, укрывшись каким-то рваньем, спал солдат. Над ними был навес из досок, накрытый шифером. Спали они на куче соломы, а за плетенным заборчиком мирно чавкал теленок. Лешке казалось, что он спит и ему снится какой-то нелепый сон. Вот сейчас он ущипнет себя и проснется. Он сделал движение рукой, и спину пронзила сильная боль.
   "Не сплю", - с сожалением подумал он. Сразу вспомнил, как его самолет вчера подбили. "Расслабился, - подумал он, - на секунду раньше бы ушел за облака, и ракета бы не достала. Интересно, почему не сработали тепловые ловушки? Неужели меня "пасли" еще с Питера?"
   Мысли роем кружились в его голове. Как изменился Мурат. Настоящий вахобит. Такой не отпустит. Но его наверняка ищут. Надо немного продержаться, и его освободят наши. В это время зашевелился солдат.
   - Проснулись? - он потер глаза здоровой рукой, - меня Петей Синицыным звать.
   - А ты как здесь? - сухим языком полушепотом спросил Лешка.
   - Дембеля в Грозном за водкой послали. Только за угол зашел, по башке дали и в горы. Сейчас выкуп у мамки требуют, - солдат говорил, сильно шепелявя почти детским голосом. И от этого он казался почти ребенком. Худой, в оборванной одежде, синий от побоев, он был похож на беспризорника.
   - Ну, а она?
   - А что она. Нас пятеро у нее. Отец два года назад в Волге по пьяни утонул. Денег только только на жратву. Сначала пальцы резали, потом ухо. Все матери по почте посылали. Выкуп был пятьсот тысяч долларов, потом двести. Сейчас сказали, если сто тысяч не соберем, голову в посылке домой отправят.
   - А из части вестей нет?
   - Как же! Мамка ездила. Так ее сказали, что я дезертировал, еще когда нас со сборного пункта из Астрахани везли. А за дезертира армия не отвечает и не помогает. Так что кердык мне скоро, зарежут, - он говорил это так спокойно, будто рассказывал про другого человека. При этом все время чесался.
   - И давно ты здесь?
   - Не помню, может, месяц, может, два.
   - Бежать не пробовал?
   - Ага, убежишь. Тут со мной прапорщик из десантуры был. Его когда повели к Чабану, он охранника его же ножом зарезал и в горы. Так его на выходе из аула подстрелили и уже с мертвого, на моих глазах, отрезали голову. Неделю лежал в овраге. Вон там, - солдат показал за забор, - днем собаки ели, ночью шакалы. Я когда воду носил мимо, все видел. Чисто его объели, один скелет остался. Просил похоронить его, не дали. Говорят, пусть видят все, кто сбежать захочет.
   - За что бьют? - спросил Лешка.
   - А просто так, развлекаются. Это все пацаны. Приемы каратэ отрабатывают на мне. И все, гады, стараются зуб выбить. Я уже приноровился. Как ударят сильно, что зуб шататься начинает, так я его языком выдавливаю, чтобы больше не били. Смеются, шакалы. Если живой останусь, до конца дней мстить буду. Любого чечена, хоть старика, хоть малолетку. Головы буду резать. Как они нам, - неожиданно голос его начал дрожать и на глазах появились слезы. - А сначала зубы буду выбивать, по одному, - говорил он это с ненавистью, голос дрожал, по щекам текли слезы. Он начал бить кулаком по плетенному забору, с ненавистью шепотом крича: - Вот так, по зубам, по зубам.
   Лешка понял, что у мальчишки истерика. Он взял в руку валявшийся рядом прут и что было силы ударил солдата. От удара тот свалился на бок и тихо заплакал-заскулил.
   - У-у-у, не могу больше, скорее бы голову отрезали, - по-детски плакал он.
   У Лешки потемнело в глазах от резкого движения. Откинувшись на спину, он тяжело задышал.
   - Не скули. Меня скоро выкупят, я о тебе расскажу в комитете солдатских матерей. Они найдут способ вытащить тебя отсюда, - с трудом сказал он.
   - Правда, вы скажете, пусть меня выкупят, я потом отработаю, я отдам, вы скажите им, я не хочу, чтобы мне отрезали голову, - солдат по-детски преданно смотрел Лешке в глаза и шептал эти слова, как молитву.
   - Упокойся, все скажу. Они никого в беде не оставляют. Ты только духом не падай.
   Скрипнула дверь, и из дома вышел старый чеченец. Он пошел в сторону туалета, находящегося в конце двора, неся в руке кувшин.
   - Чудно они в туалет ходят. С кувшином. Я сколько здесь, без кувшина никого не видел, - солдат по-детски захихикал.
   - Мусульманский закон, над этим нельзя смеяться. Это, брат, убеждения, религия. Ты вот знаком с исламом, глядя, как боевики головы режут, так ведь это не ислам, это бандитизм, прикрытый исламом. Ислам - это одна из мудрейших религий, которая несет в себе добро и справедливость. Вот выберешься отсюда, обязательно почитай Коран, мудрая книга, - Лешка приподнялся на одной руке и оперся на локоть.
   - А вы откуда знаете про ислам? - солдат с любопытством посмотрел на Лешку.
   - Родился я и вырос в этих местах, среди этих людей. И далеко не все они бандиты. Просто некоторые подлецы наврали им про свободу, а сами втянули в войну, которая губит их народ.
   Аул оживал. То тут, то там захлопали двери, замычали коровы, заблеяли бараны. Послышалась гортанная чеченская речь. Из дома вышла молоденькая девушка и принесла пленникам кастрюлю с едой. Молча поставив ее на солому, налив из кувшина воду в чашку, она ушла в дом. Солдат быстро подполз к кастрюле и открыв крышку понюхал содержимое.
   - Ничего. Съедобное, - он уселся рядом с Лешкой и, взяв из кастрюли какой-то кусок, протянул Лешке. - Это объедки с вечера. Ничего, привыкните. Я тоже сначала брезговал. А потом ничего, привык. Бывает даже очень вкусно.
   Лешка заглянул в кастрюлю и брезгливо передернулся.
   - Нет, я не буду, ты сам.
   - Ладно, завтра проголодаетесь, тоже есть будете.
   Скоро из дома вышел подросток с автоматом и, подойдя к солдату открыл замок, которым была замкнута цепь у него на поясе.
   - Давай, давай, вода, вода, - он пару раз ткнул солдата стволом автомата.
   - Ну, я на работу, воду таскать. Целый день из ручья ношу воду, уже привык - он поднялся и, прихрамывая на одну ногу, пошел впереди подростка.
   Лешка остался один. Он молча наблюдал за боевиками, которые то выходили из дома, то спускались в погреб, вынося оттуда оружие. Видимо, они готовились к очередной вылазке. Из дома вышел Мурат и, подойдя к "джипу", стоящему в глубине двора, молча сел в него и уехал. Лешка целый день провалялся на соломе. Он чувствовал себя очень плохо. Не проходила температура, болела спина, ног по-прежнему он не чувствовал. Он то засыпал, то просыпался, переворачиваясь с одного бока на другой. Незаметно стало темнеть. Во двор, с трудом волоча ноги, вошел солдат в сопровождении конвойного. Он с ходу плюхнулся рядом с Лешкой. Молодой чеченец молча защелкнул замок на цепи и ушел в дом.
   - Уработался. Сегодня не били, - с улыбкой сказал солдат.
   Из дома вышла та же молодая чеченка и опять принесла еду и воду. Лешка снова не смог есть. Солдат быстро опустошил кастрюлю и, сказав что-то невнятное, лег на бок и сразу уснул.
   Лешка смотрел на темное южное небо и думал о своей судьбе и судьбе солдата. Наверняка его не оставят здесь и привезут боевикам выкуп. А вот с солдатом хуже. Он слышал, когда похищенного солдата задним числом оформляют в дезертиры, чтобы не портить показатели. Тогда спасение утопающих дело рук самих утопающих. В тишине послышался гул машины, и через минуту во двор въехал "джип". Из него вышел Мурат. К нему сразу же подошел боевик.
   - Как съездил? - спросил он у Чабана по-чеченски.
   - Ничего, слава аллаху. Я думаю, до конца недели за летчика лимон баксов мы получим. А вот солдата надо кончать. Не хотят за него платить. Завтра соберешь народ на шариатский суд, - устало сказал Мурат и пошел в дом.
   Лешка с жалостью посмотрел на спящего солдата, сердце защемило от невозможности помочь. Всю ночь он не мог заснуть, ворочаясь с бока на бок. Рассвело незаметно. Аул очередной раз зашумел обычной жизнью. Солдат проснулся и сел на солому.
   - Что-то долго жрать не несут, - сказал он, потирая глаза.
   Из дома выбежал подросток и побежал по аулу. Через некоторое время во дворе стали собираться чеченцы. Это были и мужчины, и женщины, и дети. Солдат беспокойно заерзал.
   - Чего они собираются, - зашепелявил он, - чего они говорят? - с тревогой посмотрел он на Лешку.
   - Не знаю, наверное какой-нибудь указ доведут, - Лешка старался быть спокойным, хотя грудь раздирал вопль.
   - Когда прапорщику голову резали, тоже так собирались, - испуганно сказал солдат.
   Из дома вышел Мурат и его боевики. Двое подошли к солдату, отстегнули замок и, подняв его на ноги, потащили молча в центр двора.
   - Дяденька, не надо, за меня заплатят, я знаю где деньги взять, не надо, не надо, - солдат жалобно скулил, падая на колени перед Муратом.
   - За кровь наших братьев и сестер, за осквернение могил предков суд шариата приговаривает этого неверного к смерти, - громко крикнул Чабан.
   Он кивнул боевикам:
   - Иса, твоя очередь отомстить за смерть отца.
   Рослый боевик вышел вперед и достал из-за пояса огромный нож. Другой схватил солдата за ноги, который упал на землю и громко завизжал. Именно завизжал, а не закричал. Иса резко схватил солдата за голову и взмахнул ножом.
   Лешка закрыл глаза. Визг солдата сменился хрипом.
   - Алла Акбар, Алла Акбар, - закричала толпа.
   Лешка слышал в этом многоголосие каждый голос отдельно. Голос старух, стариков, молодых парней и девушек, самого Чабана. Ему показалось, что у него расколется голова от этого крика. "Звери", - подумал Лешка и открыл глаза.
   Солдат лежал посреди двора в луже крови. Его ноги еще дергались в конвульсиях. Голова валялась рядом. Люди подходили и плевали на лежащего в луже крови солдата Петю Синицына. Постепенно толпа стала расходиться. Два подростка взяли труп за ноги, третий поднял голову за волосы и потащили его в сторону оврага.
   Лешка лежал неподвижно, боясь пошевелиться. Сколько прошло времени, он не помнит. Все тело затекло от неизменной позы. Он даже не заметил, как девушка принесла ему еду. Незаметно наступила темная южная ночь. Впервые за многие годы он испугался. Причем страх парализовал его. Он боялся пошевелиться, еле дышал. В какой-то момент ему показалось, что завтра его ждет такая же участь. Им охватила паника. Если бы у него были здоровые ноги, он бы побежал в горы, даже если бы в него стреляли. Подальше от этих зверей. Неужели еще два дня назад он был дома в полной безопасности? Он понимал, что в воздухе в любой момент мог разбиться на истребителе, но это была другая смерть, ее он не боялся. А здесь режут горло, наверное, это мучительно больно? Бедный солдат. Надо запомнить, как его звали, Петя Синицын, кажется. Незаметно он уснул.
  
  

***

   Проснулся Лешка от того, что хотелось мучительно пить. От высокой температуры, которая не спадала с момента падения, высохли и потрескались губы. Язык распух, и горло сильно першило. Он с трудом дотянулся до кастрюли с водой и стал жадно пить. Утолив жажду, почувствовал облегчение. В это время из дома вышел Чабан и направился к Лешке. Подойдя, он сел на старый пень.
   - Ну, что, земеля, не ожидал такой встречи?
   - Не ожидал, - Лешка приподнялся на локтях, голос его был чужой и хриплый.
   - Теперь ты понял, на чьей стороне правда, мы добились свободы, и ты валяешься у меня в ногах, - Мурат говорил медленно и удовлетворенно.
   - В чем твоя правда, резать головы невинным пацанам?
   - Он пришел к нам не с букетом цветов, а с автоматом, он враг ислама, а врагов надо убивать, - Мурат говорил резко и зло.
   - Ты сам знаешь, что он пришел не сам, а его прислали генералы из Москвы. Им надо резать головы.
   - Это борьба, борьба за свободу, за господство ислама. И в этой борьбе все методы хороши.
   - Разве ислам говорит, что счастье можно построить на крови? Насколько я знаю, ислам - это добрая и справедливая религия.
   - Это наша борьба, и в это борьбе мы будем использовать любые методы, чтобы наша земля была свободна от неверных.
   - У вас было время строить свободную страну. И в чем твоя свобода? В фальшивых авизо, в рэкете, которым вы наводнили всю страну, в работорговле, в грабежах?
   - Вы нашу страну сто лет грабили, мы возвращаем свое, - Мурат говорил убежденно.
   - Вы забыли завет Шамиля, который завещал вам никогда не воевать с русскими. Неважно кто, господь Бог или аллах, определил нам быть соседями, но никогда два соседа не будут жить спокойно и благополучно, если будут бросать камни в окна друг друга. От этого всегда будет война. А ты должен помнить старую пословицу - лучше плохой мир, чем война, потому что в войне всегда есть убитые и раненые.
   Лешка говорил тихо. У него по-прежнему была температура и слабость.
   Неожиданно из дома выбежал боевик и громко крикнул по-чеченски:
   - Связь, срочно!
   Чабан поднялся и быстро пошел в дом. Лешка упал на спину и снова заснул. Когда он открыл, то увидел сидящую перед ним на корточках девушку, которая носила им еду.
   - Попей воды, - она приподняла Лешкину голову и стала поить его. Сделав несколько глотков, Лешка откинулся на спину.
   - Спасибо, ты Фатима?
   - Да, а правда говорят, что ты местный? - глаза девушки светились любопытством.
   - Учился в школе с Чабаном, правда, его тогда Муратом звали.
   - Поешь немного, я тебе суп принесла, а то ты уже третий день не ешь.
   Девушка стала из ложки кормить супом летчика, заботливо вытирая лоб от пота.
   - Чабан в долину поехал, вроде бы договорился о выкупе. Скоро приедут за тобой, - говорила она шепотом, оглядываясь по сторонам.
   Лешка сделал несколько глотков супа, и ему сразу стало легче.
   - Почему столько злости, когда солдата зарезали? - тихо спросил он девушку.
   - Здесь почти у каждого есть погибшие после бомбежки. В самом начале войны самолеты почти каждый день прилетали. Мусса, который голову отрезал, сразу всю семью потерял, и жену, и детей, и родителей. Во время бомбежки он в лесу дрова рубил, тогда еще боевиком не был. Когда к дому прибежал, только стены остались, части тела собирал и раскладывал по кучкам, где жена, где сын, дочь. После этого бешеный стал. Даже мы его боимся.
   Лешка молча уставился в небо. "Господи, кто виноват в этом кошмаре, солдат Петя Синицын, Иса, который потерял всю семью, кто ответит за смерть невинных?" - думал он, глядя в темное и звездное кавказское небо. Девушка молча собрала кастрюлю и чашки и тихо скрылась в доме.
   Следующие два дня он провел в забытье. Открывал глаза только тогда, когда Фатима приносила ему воду и суп. Он сильно ослаб. Температура не проходила. Наступила апатия. Хотелось только одного: чтобы это все скорее кончилось.
   Неожиданно раздался гул автомобилей. Во двор въехали сразу три больших затонированных "джипа". Местные боевики забегали вокруг машин, открывая двери. Мурат выбежал из дома и направился к передней. Из машин появилось несколько вооруженных людей. Стало сразу шумно и многолюдно. Из всех выделялся высокий, лет пятидесяти, в дорогой одежде, чеченец. Он степенно подошел к лежащему на соломе Лешке и спросил:
   - Ты Понамарев?
   Лешка кивнул.
   - Ты вырос в станице Вознесенье, твоего отца звали Николай, он работал шофером, а мать звали Надежда?
   Лешка опять кивнул.
   - Отнесите его в дом, Ахмед, займись им, - дал он команду своим людям.
   Лешку аккуратно подняли на носилки и отнесли в дом. Дальше Ахмед, который оказался врачом, сделал Лешке несколько уколов, наложил шины на ноги, перебинтовал их. Когда он закончил, в комнату вошел старший. Он сел на стул и посмотрел на Лешку.
   - Надо срочно в госпиталь, проблемы с ногами, - тихо сказал врач.
   - Хорошо, скоро выезжаем, ждите меня. Как себя чувствуешь? - обратился он к летчику.
   Лешка кивнул.
   - Тебе фамилия Мамедов ничего не говорит?
   Лешка отрицательно покачал головой.
   - Да, нехорошо. Николай с собой унес, не передал детям, - сокрушенно покачал головой мужчина. - Давно это было, ты еще не родился. Моей семье разрешили вернуться из высылки на родину одной из первых потому, что мой отец был полный кавалер ордена Славы, четыре раза ранен в Великую Отечественную войну. И когда он приехал, сначала один, чтобы начать строительство дома, ему везде отказывали в выделении земли. Куда бы не обращался, везде один ответ - враги народа. Уже собирался назад ехать, как судьба свела его с твоим отцом. Он в то время возил первого секретаря горкома партии. Ехал как-то Николай на машине один, а мой отец шел по дороге пешком. Остановился твой отец, чтобы подвести старика, ему тогда шестьдесят было. Разговорились. Отец поведал свою историю. Николай возьми тогда и прямо к начальнику своему повел моего отца. Привел его с заднего хода, все-таки личный водитель, и говорит, что, мол, так и так, герой войны, а бюрократы не дают землю для строительства дома. В общем, на следующий день мой отец получил документы на землю. Построились мы быстро, Николай тоже помогал строиться. И когда новоселье праздновали, отец назвал Николая приемным сыном, а нам велел его считать братом. Когда отец жив был, мы часто общались, а когда его не стало, да мы еще в другой район перебрались, связь прервалась. Когда я твою фамилию услышал, думал, совпадение. Ладно, надо торопиться, нужно засветло попасть к федералам, - он поднялся со стула и пошел к двери.
   Лешка слушал его, как во сне. Ему казалось, что все это происходит не с ним, а он смотрит какой-то фильм.
   - Несите его в машину, - крикнул Ибрагим своим людям.
   Лешку опять положили на носилки и понесли в машину.
   - Ибрагим, куда ты его уносишь, а как же деньги? - спросил Мурат.
   - Это мой племянник, ты хочешь с меня деньги получить? - спросил Ибрагим, грозно посмотрев на Чабана.
   Мурат в недоумении остановился. Машины, развернувшись, поехали вниз по разбитой горной дороге. Лешка периодически то терял сознание, то приходил в себя. Последнее, что он помнил, это лицо Потапа, который был среди федералов, когда забирали его у чеченцев.
   - Держись, Леха, уже все хорошо, - твердил Потап, и по его лицу бежали слезы. Лешка попытался улыбнуться и опять потерял сознание.
  
  

***

   Сначала послышался шум в ушах, затем яркий свет резанул по глазам. Лешка открыл глаза и увидел белую комнату. Он попробовал пошевелиться, но все тело отозвалось болью. В это время над ним склонилась девушка в ярком белом колпаке и халате. Перед глазами все плыло, и он никак не мог привыкнуть к яркому свету. Господи, какое знакомое лицо и глаза. Он еще раз сделал усилие рассмотреть девушку.
   "Не может быть! Да это же Света. Я, наверное, умер", - подумал Лешка и закрыл глаза.
   - Теть Надь, теть Надь, Леша пришел в себя, - услышал он вдалеке.
   Он снова открыл глаза и увидел лицо мамы.
   "Как она постарела", - подумал Лешка и попытался улыбнуться.
   Седые волосы выбивались из-под белой косынки, под глазами были черные круги.
   - Молчи, Лешенька, тебе нельзя разговаривать, - глаза мамы были полны слез.
   Лешка посмотрел глазами по сторонам. Он лежал в палате с большим окном, через которое светило яркое солнце. На нем не было занавески, и от этого в комнате оказалось очень светло. Над ним склонились мама и Света. Да, это была его Света. Она очень изменилась. В медицинском халате она была другая, не та Света, которую он видел последний раз. Она сильно повзрослела, похорошела, неизменными оставались лишь ее глаза. Нежная кожа лица, легкий румянец на щеках, божественная улыбка и эти знакомые бездонные глаза - у Лешки защемило сердце.
   "Нет, только бы она не вышла замуж", - промелькнуло в голове.
   У него вдруг возникло чувство тревоги, вдруг Света вышла замуж, вдруг у нее есть любимый человек, ведь прошло столько времени. Он беспокойно посмотрел на Свету.
   - Ты не замужем? - хрипло почти прошептал он распухшими губами.
   - Леша, тебе нельзя разговаривать, - Света вытерла ему губы влажным ватным тампоном.
   - Ты не замужем? - тихо, но внятно повторил Лешка.
   Каждое слово давалось ему с трудом, на лбу выступил пот.
   - Он спрашивает, ты не замужем? - повторила мама Лешкин вопрос, которая беспокойно смотрела то на Лешку, то на Свету.
   - Да я слышу, - ответила Света и, склонившись над Лешкой, тихо, улыбаясь, ответила: - Нет у меня никого, одна я.
   Лешка улыбнулся и тихо, шепотом сказал:
   - Теперь я тебя никуда не отпущу, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
   - Вот это герой, вот это воля к жизни. Одной ногой на том свете, а делает предложение девушке. Ну-ка, дайте я его послушаю, - за мамой показался огромный мужик в белом халате. Он взял Лешкину руку и стал измерять пульс.
   Затем что-то сказал Свете на ухо, и она принялась набирать в шприц какое-то лекарство. Мама склонилась над Лешкой и, поправляя одеяло, тихо заговорила:
   - Ну, вот и хорошо, три дня не отходили от тебя, я и Светочка, по очереди. Операцию тебе почти десять часов делали, по косточкам ноги собирали, специально какой-то важный врач прилетал из Москвы, сказал, что все заживет, - она периодически смахивала слезу кончиком платка.
   Подошла Света, в руке был шприц с лекарством.
   - Потерпи, Лешенька, я не больно, - она аккуратно ввела иглу в вену.
   - Я люблю тебя, я больше никуда тебя не отпущу, - Лешка смотрел на Свету светящимися от счастья глазами. Он хотел сказать еще что-то, но перед глазами все поплыло, и он уснул.
   Проснулся Лешка от того, что болели ноги. "Раз болят, значит, ходить буду", - пронеслось в голове.
   Он посмотрел по сторонам, в углу на стуле сидела мама, Светы рядом не было.
   Он почувствовал себя гораздо лучше.
   - Мам, а где Света? - спросил он тихим, еще не окрепшим голосом.
   Мама вздрогнула от неожиданности.
   - Лешенька, домой она побежала, привести себя в порядок. Трое суток не отходила от тебя, сказала, туда и сразу обратно, - мама подошла к Лешке и принялась из ложечки поить его водой. Он сделал несколько глотков.
   - Где я?
   - В Моздоке, в госпитале. Тебя когда от чеченов забрали, на вертолете сразу сюда привезли. А Светочка здесь медсестрой работает. Она тебя с вертолета в отделение принимала. Мы с ней вместе ждали, когда тебе операцию сделают. Бедная девочка, все плакала тайком, чтобы я не видела, - мама попоила Лешку и принялась влажной салфеткой вытирать ему лицо. Тут вошла другая медсестра и сделала Лешке укол. Он опять уснул.
   Лешке снился кошмарный сон. Как будто лежит он один на соломе под навесом. И во дворе начинают собираться люди.
   - Вот так собирались, когда солдату Синицыну голову отрезали. Наверное, за меня отказались выкуп платить, и сейчас мне отрежут, - он лихорадочно озирался по сторонам, пытаясь найти спасения. Но ноги не слушались, и значит, ему не убежать. Ему вовсе не хотелось умирать! Ведь он еще ничего не успел сделать в своей жизни! Это неправильно, так нельзя, ведь он человек! Разве можно человеку отрезать голову только за то, что он русский? И тут он рассвирепел.
   - Так, надо найти какую-нибудь железяку, хоть одного пырнуть, - он увидел большой ржавый гвоздь, который торчал из плетня, - этот подойдет, незаметно возьму в руку и воткну прямо в горло.
   Он принялся вытаскивать гвоздь из деревянного столба, но тот не поддавался. Лешка напрягся изо всех сил, так, что заболела спина, и он застонал от боли.
   - Лешенька, проснись, - послышался тихий голос Светы.
   Открыв глаза, он увидел Свету, склонившуюся над ним. Она легонько теребила его за плечо.
   - Приснилось, что я опять там, у них, - Лешка посмотрел на Свету.
   - Тяжело там было? - она села на стул рядом с кроватью.
   - Страшно, - ответил Лешка. У него все тело казалось чужим от слабости, но чувствовал он себя лучше. Он взял Светину руку и посмотрел ей в глаза.
   Света была очень красивая. Она сильно повзрослела, стала женственней, волосы аккуратно уложены сзади, глаза оттенены легким макияжем.
   - Я теперь тебя никуда не отпущу. Мне надо многое тебе рассказать. Я искал тебя, но во время войны все разъехались кто куда, и ваш след потерялся, - Лешка не мог наглядеться на любимую девушку.
   - Я тоже думала о тебе. Мы так нелепо расстались. Глупо, - Света улыбнулась.
   - Это глупая Танькина шутка, - Лешка попытался начать рассказывать, но Света его перебила.
   - Я поняла, когда мне тетя Надя рассказала, что никакой жены и ребенка у тебя нет и не было, - она гладила Лешку свободной рукой по щеке.
   - Свет, а как ты здесь оказалась?
   - Когда Дудаев выпустил уголовников из тюрем, жить стало страшно, каждый день то кого-нибудь ограбят, то убьют. Мы продали дом и уехали в Ставропольский край. На вырученные деньги купили какую-то развалившуюся лачугу. Помнишь, какой у нас был дом? Двухэтажный, баня шикарная, сад огромный. Так вот после этого дома родители оказались в доме с клопами и тараканами. Отец устроился скотником на ферму, навоз убирать, а мама на птичник.
   - Как скотником, ведь он у тебя инженер, да и мама заслуженный учитель? - удивился Лешка.
   - Они когда приехали, председатель сказал, что инженерами надо было в Чечне работать, а здесь только скотником можно, не любили они чужаков почему-то, - Света вытерла слезу.
   - Ну, а потом, все как во сне. Я училась в Пятигорске, в медучилище, подрабатывала, домой приезжала редко. И с каждым приездом родители менялись на глазах. Начали пить, причем вместе. Я уже когда потом приезжала, без слез смотреть на них не могла, напьются, обнимутся и давай друг другу в любви признаваться. Пить начали от безысходности. Представляешь, мама, заслуженный учитель, всю жизнь в школе, папа, ведущий инженер на нефтяном промысле, а их лицом в дерьмо. Я уже что и не делала, и лекарства, и к бабке их водила. Все зря. Отец все ругался, кричал и кулаком куда-то грозил, все говорил, суки московские, сколько народа сгубили, Сталин по сравнению с вами святой. И умерли в один день, то ли от горя, то ли от спирта отравленного, теперь мы всегда будем вместе, - она прижалась к Лешкиной груди. Волосы упали Лешке на лицо.
   - Как они хорошо пахнут, - у него закружилась от этого запаха голова.
   Он гладил ее по голове и дышал запахом ее волос.
   Света не спеша встала.
   - Ну, ладно, - она вытерла слезы, - тебе нельзя волноваться, у нас будет много времени поговорить. Я бульон подогрею, пора тебя кормить, - взяв пакет, она вышла из комнаты.
   Лешка посмотрел в потолок. Ему захотелось подпрыгнуть и закричать. Радость переполняла его. Все переживания чеченского плена как-то сразу забылись. Катапультирование, казнь солдата, неожиданное освобождение - все это казалось чудовищным сном. Он неожиданно почувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Даже боль стала меньше. Он понял, что всегда любил Свету, и сейчас эта любовь была так сильна, что ему хотелось обнять ее и не отпускать ни на одну минуту. Наслаждаться запахом ее волос, целовать глаза, губы. Он закрыл глаза и представил, как Света в домашнем халате что-то готовит, а он возится с детьми на полу. Да, конечно, у них обязательно будут дети, мальчик и девочка. И он будет делать бумажные самолетики и запускать их высоко к потолку. У него вдруг появилась уверенность в том, что он обязательно выздоровеет и опять будет летать. Ведь сейчас счастье казалось таким полным: любимая Светка, любимая работа, мама рядом. И Лешка запел:
   - Широка страна моя родная...
   Он вспомнил, что пел эту песню, когда первый раз летел на самолете самостоятельно. Он не пел, а скорее шептал, но песня звучала внутри его и будущее казалось таким прекрасным и безоблачным.
  
  

***

   Лешке который раз снился тот же сон. Как собирается толпа, гортанная чеченская речь, ржавый гвоздь, который он пытается вытащить из доски. И страх. Он опять застонал во сне от боли.
   - Леха, да не кричи ты, - майор Байнетов тряс его за плечо.
   - Не пойму, ноги уже в порядке, а во сне болят, - Лешка посмотрел на часы, которые показывали без четверти семь. Пора вставать. Он уже год находился в госпитале ВВС. Переломанные кости на ногах срослись, Лешка даже хромать перестал, и вот сейчас он проходил медицинскую комиссию для допуска к полетам.
   Все врачи пройдены, осталась лишь центрифуга, но здесь у Лешки всегда все было в порядке, что-что, а перегрузку он умел держать. Открыв прикроватную тумбочку, Лешка взял верхнее письмо из толстой пачки и начал еще раз перечитывать его. После того, как Лешку перевели в московский госпиталь, Света приезжала к нему всего два раза, и Лешка сильно по ней скучал. Спасали только письма. Он получал их почти каждый день, и столько же отправлял Светке. Казалось, все уже написано, но каждый раз, когда он брал листок бумаги и ручку, было впечатление, что он разговаривает с любимой девушкой. Они так сблизились этими письмами, что казалось, они все время были вместе. Они уже обсуждали любые, даже интимные темы. Решили, что у них будет двое детей, мальчик и девочка. Причем девочку должен назвать Лешка, а мальчика Света. Самое главное, что они решили пожениться, как только Лешку выпишут из госпиталя. Ребята в полку знали об этом и успели выхлопотать Лешке однокомнатную квартиру. Света уже приехала в часть и ждала его. Свадьбу решили играть сразу после Лешкиного приезда. Дочитав вчерашнее письмо, он аккуратно положил его на стопку писем. Встав с кровати, Лешка собрался было бежать на зарядку, как в палату с заговорческим видом заглянул капитан Климов.
   - Мужики, айда, Петрович представление показывать будет.
   Петрович, это майор Дроздов. В свои сорок пять лет он для всех был дедом. Спокойный с виду, Петрович был большой хохмач. Когда почти пятьдесят летчиков проходят медкомиссию, в основном бездельничают, такой человек, как Петрович, большая находка для коллектива. Он устраивает конкурсы, соревнования или просто хохмит. Вот и сейчас прослышав, что клизму ему пришли ставить практикантки, он заговорчески подмигнул обитателям палаты, а те в свою очередь оповестили все отделение. Летчики нехотя выходили из своих палат и, как бы прогуливались по коридору, ожидая появления главного героя. Из своей палаты медленно и важно вышел Петрович. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь глаза лукаво блестели. Он молча подошел к процедурному кабинету и нарочно открыв дверь пошире, вошел в комнату, где его уже ожидали пять практиканток из медицинского училища. По их виду можно было понять, что они ужасно стесняются. Тихонько переговариваясь между собой, они периодически хихикали. Старшая медсестра грозным голосом напутствовала их:
   - Предупреждаю, каждая из вас сегодня повторит процедуру, поэтому не прячьтесь за спину. Кто откажется - зачета не видать как своих ушей.
   Петрович подошел к кушетке, демонстративно снял халат и резко скинул штаны.
   Практикантки дружно отвернулись и захихикали.
   - Это не мужчина, это больной, - резко одернула их старшая медсестра, - Калинина, бери клизму, подойди к больному.
   Девушка неуверенно взяла клизму и осторожно подошла к лежащему на животе Дроздову. Повесив клизму с раствором на штатив, она стала осторожно вводить наконечник в задний проход Петровичу. Петрович демонстративно застонал. Девушка остановилась и жалобно посмотрела на старшую медсестру.
   - Смелее, - старшая медсестра сдвинула брови.
   Когда наконечник был на месте, практикантка открыла краник.
   Летчики в это время подглядывали за происходящим в открытую дверь, едва сдерживая смех. Практикантки стояли к ним спиной и поэтому не видели, что за ними наблюдают.
   - Так, молодец, и когда раствор пошел, надо спросить, как самочувствие больного, - старшая медсестра напутствовала ученицу.
   Девушка наклонилась к лежащему Дроздову и сочувственно, тихим голосом спросила:
   - Больной, вам плохо?
   В это время Дроздов надул щеки, покраснел и с шумом выпустил изо рта большую струю воды. Практикантка завизжала, выдернула наконечник клизмы и отскочила от Дроздова. Штатив свалился на шкаф с посудой и разбил стеклянную дверь. Одновременно с этим грохотом раздался дружный смех летчиков. Бедная практикантка едва не потеряла сознание, подружки обступили ее и пытались успокоить.
   - Дроздов, прекратите свои штучки, я вам буду каждый день практиканток приводить, - старшая медсестра кинулась поднимать упавший штатив.
   - Клавдия Васильевна, за двадцать восемь лет каждодневной порки у меня там такое отверстие, что никакие практикантки не страшны. Разрешите идти? - он лукаво посмотрел на старшую медсестру.
   - Идите, Дроздов, когда вы уже повзрослеете, - она едва скрывала улыбку.
   Летчики обступили Дроздова.
   - Да, Петрович, сегодня у тебя это вышло как никогда, - Климов похлопал Петровича по плечу.
   - Как уходить на пенсию? Некому опыт передать, - Петрович высокомерно оглядел летчиков и важно пошел в палату.
   Лешка, вдоволь насмеявшись, побежал на зарядку. Он каждое утро "наматывал" свои пять километров. Он так привык к своей дистанции, что мог даже с закрытыми глазами пробежать ровно пять километров. Когда он бежал, рой мыслей путался у него в голове. О чеченском плене он старался не думать. Только вот смерть солдата Пети Синицына не давала ему покоя. Лешка написал заявление в военную прокуратуру, и к нему приходил за объяснениями молоденький лейтенант. Но Лешка знал, как улаживают такие конфликты в армии, и поэтому решил сам найти мать солдата. С помощью Сашки Степанова, летчика из астраханского полка, ему удалось узнать адрес матери солдата. И он решил, как только позволит время, навестит ее. Но сейчас его мысли были заняты Светой. Он задыхался от счастья, когда думал о том, что скоро они будут жить вместе, что у них родятся дети, что Света будет ждать его после полетов и будет засыпать на его плече. Он уже представлял, как будет прогуливаться с коляской по гарнизону, а потом, когда сын подрастет, будет бегать с ним на зарядку. И вообще, как он мог жить без нее все это время? Думая об этом, Лешка бежал и улыбался, а встречные прохожие недоуменно пожимали плечами.
  
  

***

   Лешка смотрел в окно вагона и поймал себя на мысли, что это похоже на передачу "Клуб путешественника". Лес сменяется полями, на смену им приходят реки, и ты смотришь в окно, ни о чем не думая, как в гипнозе. Только вот деревни пугали своей разрухой. Брошенные коровники, разграбленная техника и самое удивительное - отсутствие людей. Как будто здесь была война или эпидемия. Пустынные улицы напоминали кадры времен Великой Отечественной войны, когда жители деревень уходили от оккупации. Как быстро все развалили, ведь он помнит эти деревни сразу после училища. Стада коров паслись вблизи деревень, на полях пылили трактора. По улицам проезжающих деревень носилась ребятня. Куда все это делось? Ведь еще и десяти лет не прошло с тех пор.
   Наконец он ехал домой, в полк. Медкомиссия пройдена, годен к летной работе без ограничений, вот только два дня непонятно почему продержали бюрократы. И сейчас он мысленно был уже в части. Лешка позвонил с вокзала Свете и сказал, на каком поезде приезжает, поэтому она должна его встретить. Сутки в поезде пролетели быстро, и вот уже до встречи оставалось меньше часа. Лешка даже успел подстричься на вокзале и сейчас выбритый и наглаженный стоял у окна, ожидая прибытия на станцию Ребровка. Интересно, как произойдет их встреча? Да! Ведь сегодня им предстоит спать в одной комнате. От этой мысли у Лешки сильно забилось сердце. Правда Света попросила его, чтобы их первая близость была только после свадьбы. Она, конечно, понимает, что сейчас не то время, что прежде, но все же просила выполнить ее просьбу. И, конечно же, Лешка выполнит ее просьбу, как бы не велико было желание близости с ней.
   - Молодой человек, через пять минут прибываем, стоянка одна минута, приготовьте свои вещи, - монотонным голосом, как диктор на вокзале, сказала проводница.
   - Какие мои вещи, - улыбнулся Лешка, - все в этой парашютной сумке. Готов к десантированию.
   Поезд стал замедлять ход. Лешка почему-то стал волноваться. Милая Светка, как долго он ждал этой встречи, наконец они будут вместе навсегда. Заскрипели тормоза, и поезд остановился на единственном пути на станции Ребровка. Проводница по привычке протерла поручни вагона и пропустила Лешку вперед.
   - Счастливо, товарищ капитан, до следующей встречи, - улыбнулась она ему.
   - Спасибо, в следующий раз буду только с вами ездить, - Лешка взял парашютную сумку и стал спускаться по ступенькам. Он крутил головой во все стороны, пытаясь увидеть Светку, но кроме двух бабушек, которые предлагали пирожки пассажирам, на перроне никого не было. Он поставил сумку на перрон в надежде, что Света вот-вот появится.
   Что случилось, может быть, она заболела или проспала? Да нет, время пол- одиннадцатого, уже должна была проснуться. Может быть, она не успела перейти железнодорожный путь? Гарнизон находился с другой стороны, и сейчас, когда поезд уйдет, он увидит ее? Лешка нервно закурил. Наконец поезд просигналив, стал набирать ход. Вагоны замелькали перед Лешкой, ветром поднимая пыль. А что если и сейчас он не увидит Свету? Тогда точно что-то случилось.
   Наконец последний вагон пролетел мимо, и громкий звук полкового оркестра заглушил удаляющийся стук колес. У Лешки от удивления выпала сигарета изо рта. Прямо перед ним, на другой стороне железнодорожного пути, ровной шеренгой, в ярко-синей парадной форме стояли летчики. Справа и слева от них были жены и дети в ярких, праздничных одеждах. Строго по центру стоял Буйновский и держал под руку Светку в ослепительно белом свадебном платье. Лешка некоторое время стоял в недоумении и затем пошел через железнодорожный путь. Как только Лешка приблизился, Буйновский взмахом руки дал команду оркестру. Наступила тишина. Сделав два шага навстречу Лешке, ведя под руку Свету, Буйновский приложил руку под козырек и громко сказал:
   - Товарищ капитан, властью командира полка предлагаю вам в жены девицу Капустину Светлану. Приказываю вам любить ее, уважать, зарплату всю до копейки отдавать и каждый год пополнять ряды нашего гарнизонного детского сада мальчиками или девочками.
   Лешка был шокирован. Он почему-то промямлил:
   - Спасибо, - и, подойдя к Свете, поцеловал ее в щеку.
   - Летчики, выводите жениха из нокаута, - обернулся Буйновский к пилотам.
   Из строя выбежали Тимур и Артур Чевадзе, взяв Лешку под руки, они потащили его к стоящему неподалеку автобусу.
   - Леха, у тебя через полчаса регистрация, быстро переодеваться, - Тимур почти силой тащил Лешку в автобус. В нем Лешку ожидала наутюженная парадная форма. Ровно через пять минут он, весь сияющий, вышел из автобуса. Наконец Лешка стал приходить в себя. В толпе гражданских он увидел маму и брата Кольку, рядом с ними стояли Мишка и Ольга.
   - Красивое начало, - сказал Лешка.
   - Это все Буйновский организовал, он даже с начальником госпиталя связался, чтобы тот тебя на два дня задержал, - Артур заговорчески шептал Лешке на ухо.
   Света стояла около шикарного черного "мерседеса".
   - А этот "мерин" откуда в наших краях? - спросил Лешка подходя к невесте.
   Как вдруг водительская дверь открылась, и из машины вышел Ахмед.
   - Леха, брат, привет, - он бросился на шею другу.
   - Так, все по машинам, через двадцать минут регистрация, - Буйновский сел в уазик, который стоял сразу за "мерседесом", украшенным яркими лентами.
   Автомобильная колонна медленно тронулась. Лешка сидел рядом со Светой, крепко сжимая ее ладошку в своей руке.
   - Тимур, какая регистрация, мы же ведь даже заявление не подавали, - обратился Лешка к сидящему на переднем сиденье Тимуру.
   - Слушай, дорогой, у Буйновского жена в местном загсе работает, между прочим, заявление подано, только вместо тебя расписался командир полка. Может, ты против? - он нарочито усиливал кавказский акцент.
   - Нет, я не против, я даже очень за, - Лешка обнял Свету и прижал ее к себе.
   Дальше все происходило как во сне. Торжественная регистрация, поздравления друзей и родственников, ужин в летной столовой. Гостей был полный зал. Все старались сказать тост, было шумно и весело. В самый разгар застолья "украли" Светкину туфлю, и Тимуру, Лешкиному дружку, пришлось пить из нее водку. Тимур мужественно выдержал это испытание, в туфлю вошла почти полная бутылка. Но вскоре его пришлось под руки увести в общагу. Буйновский мастерски справлялся с должностью тамады. Шутки, розыгрыши, танцы, было так весело, что Лешка не заметил, как пришло время уходить домой.
   - Дорогие друзья, мне кажется, у молодых должна остаться сила на великие дела, поэтому предлагаю отпустить их домой, а мы продолжим без них, - Буйновский лукаво посмотрел на молодых.
   - Ну-ка, пусть сначала покажет, как целоваться умеет, у то вдруг летный состав опозорит, горько, горько! - закричал пьяный Мишка. Все подхватили.
   Лешка нежно поцеловал Свету в губы.
   - Тьфу ты, не умеет, - разочарованно крикнул Мишка, - ну ладно, научится, время будет, - и он страстно поцеловал сидящую рядом Ольгу.
   - Прекрати, дурак пьяный, - Ольга шутливо ударила Мишку по голове.
   - Леха, ты видел, ей уже не нравится, так, ухожу к дугой женщине, - он демонстративно завертел головой в поисках сочувствия.
   - Ладно, не уходи, целуй сколько хочешь, - Ольга подставила свои губы.
   - Леха, понял как надо, бери пример, - довольный Мишка обнял Ольгу.
   - Миха, мы пойдем своим путем, - Лешка обнял Свету, и они пошли на улицу, где их ожидал командирский уазик.
   В новой квартире его ожидал сюрприз - пока он лежал в госпитале, летчики сделали ремонт. Но больше всего его поразило то, как Света вдохнула нечто живое в эту почти пустую квартиру. Кухня была вообще пустая, а в комнате стояла железная солдатская кровать да пара стульев. Света застелила кровать шикарным белым покрывалом, а стулья - просто белыми простынями, и всюду были горшки с комнатными цветами. На окнах висели светло-бежевые шторы. Комната казалась такой яркой и большой, что Лешка невольно растрогался.
   - Светка, откуда столько цветов? - он обнял ее в коридоре.
   - А это мое приданное, я это все из Моздока притащила.
   - Ты сумасшедшая, - Лешка принялся нежно целовать Свету в губы.
   - Леша, я думала, что умру и не дождусь тебя, я так люблю тебя. Ты даже не представляешь, какая я счастливая, - Света страстно отвечала на Лешкины поцелуи.
   Близость с любимой девушкой была так желанна, что Лешка начал терять самообладание. Он принялся расстегивать платье на Светке.
   - Подожди, Лешенька, - Света взяла из чемодана, стоящего в углу комнаты, полотенце и повелительно сказала: - В душ, товарищ капитан.
   - Слушаюсь и повинуюсь, товарищ капитанша, - Лешка взял полотенце и скрылся за дверью ванной комнаты. Он принял душ на одном дыхании. Лешка сильно волновался: вдруг он сделает что-то не так и у них ничего не получится.
   Когда он вышел, в комнате стоял полумрак. Свет был погашен, и лишь огромная луна немного освещала комнату.
   - Я быстро, - Света поцеловала Лешку в щеку и скрылась в ванной.
   Лешка лег на солдатскую кровать. Она казалась такой тесной даже для одного, и он подвинулся к стенке, стараясь освободить как можно больше места Свете.
   Казалось, прошла целая вечность и, наконец дверь ванной открылась, из нее выпорхнула Светка. Она была в ярко-розовом пеньюаре, шла неслышно, как будто парила в воздухе. Подойдя к кровати, она юркнула под одеяло и сразу крепко обняла Лешку. Все ее тело дрожало.
   - Светочка, любимая, ты замерзла, - Лешка обнял девушку, стараясь согреть ее
   - Лешенька, давай сегодня ничего не будем делать, мне страшно. Я хочу привыкнуть к тебе, - ее губы жаром вулкана шептали ему на ухо.
   - Конечно, любимая, конечно, сегодня ничего не будет. Мы должны привыкнуть друг к другу, - он повернулся и сверху посмотрел на нее. - Ты привыкнешь ко мне, а потом мы займемся чем-то интересным.
   - Спасибо тебе, Лешенька, я думала, ты не сможешь себя контролировать.
   - Ради тебя я смогу все, - Лешка нежно целовал Свету в губы и шею.
   - Мы будем сегодня только целоваться, ведь правда.
   - Да, любимая, мы будем целоваться всю ночь, - Лешка продолжал целовать девушку. Света взволнованно дышала.
   - Тебе приятно? - спросил он.
   - Да, хорошо, и я уже совсем не боюсь тебя, - Света страстно поцеловала Лешку в губы. Она сильно прижималась к нему, так, что он чувствовал ее грудь. Она была такой маленькой и твердой. Света продолжала целовать его, а он стал нежно гладить ее тело. От этого девушка истомно застонала.
   - Еще, пожалуйста, еще, - попросила она Лешку, и ее поцелуи один за другим обжигали его. Лешка развязал пеньюар и стал уже страстно ласкать Светкину грудь, от чего девушка тихо стонала, отвечая жаркими поцелуями. Она всем своим телом давала понять Лешке, что ей приятны его ласки. Лешка целовал ее соски, шею и решился на более откровенные действия. Он старался контролировать себя, ведь одно неверное движение, и все можно испортить. Медленно он опустил свою руку между Светкиных ног и почувствовал ее наготу. Девушка истомно изогнулась и застонала от удовольствия.
   - Лешенька, давай попробуем сегодня потихоньку, - она вся горела страстью. Лешка весь дрожал от желания и уже с трудом контролировал себя. Света отвечала жаркими поцелуями и крепко обнимала его.
   - Родной, любимый, - она вся извивалась под ним. Света тихонько вскрикнула. Лешка на минуту затих. Он боялся пошевелиться, зная, что этим может причинить девушке боль, но Света сама стала делать движения вверх и вниз, что Лешка застонал от удовольствия. Они безумно предавались страсти, и лишь инстинкт владел ими в эту минуту. Скоро Лешка почувствовал вдруг сильное извержение семени, что ему даже стало от этого больно. Он невольно вскрикнул. Света тоже тихонько вскрикнула и затихла. Лешка обессиленный откинулся на спину. Они лежали так некоторое время, не в силах пошевелиться. Вдруг Лешка почувствовал, что на его руку капают Светкины слезы. Он резко поднялся и посмотрел на нее. Луна хорошо освещала лицо девушки, на котором была блаженная улыбка. Лишь только слезы катились из глаз.
   - Светочка, любимая, я сделал тебе больно? - Лешка взволнованно смотрел на нее.
   Света отрицательно закачала головой.
   - Нет, нет, Лешенька, я тебе очень благодарна за то, как ты все сделал. Я даже ничего не почувствовала. Девчонки рассказывали, что первый раз у них было все по-другому, поэтому я немножко боялась.
   - Глупенькая, я же ведь люблю тебя, и ради тебя могу сделать все, что угодно.
   - Все, все?
   - Да, все, что угодно.
   - Ну, тогда принеси мне воды, - шутливо повелительным тоном сказала Света.
   Когда он пришел со стаканом воды, Светы в постели не было, а в душе шумела вода. Лешка лег на спину и подумал: "Господи, как я сейчас счастлив".
   Ему хотелось сделать что-то особенное для любимой. Света вышла из ванной, и он, вскочив с кровати, поднял ее на руки и закружил ее по комнате.
   - Светка, я люблю тебя, - заорал он, что было силы.
   - Дурачок, соседей разбудишь, - она целовала его губы. Он положил Свету на кровать и принялся с новой силой ласкать ее.
   - Да, да, родной, я еще хочу тебя, - Света жаркими поцелуями отвечала на ласки. Они всю ночь предавались любви, не заметив, как первые лучи солнца заглянули в комнату.
   - Лешенька, я больше не могу, - Света с улыбкой и мольбой посмотрела на любимого.
   - Все, спим. Скоро гости заявятся.
   Они уснули крепким сном, каким спят абсолютно счастливые люди.
  
  

***

   Лешка проснулся от того, что затек правый бок. Он лежал на железной перекладине, а Света заняла практически всю кровать. Голову она положила на его плечо, светлые волосы растрепались по подушке, на щеках был легкий румянец. Лешка невольно залюбовался ею. Он бы так и лежал, но бок уже начал болеть. Тихонько, чтобы не разбудить Свету, он встал с кровати. Часы показывали десять часов утра.
   По привычке он пошел принимать холодный душ. Вдоволь наплескавшись, он, фыркая, вышел из ванной.
   Спохватившись, что Света еще спит, он на цыпочках вошел в комнату. Перед кроватью стоял стул, на нем накрытый скатертью лежал чемодан. Света в халатике накрывала завтрак.
   - Извини, Светик, разбудил?
   - Это ты меня извини, разоспалась, дуреха. Мужик уже на ногах, а я валяюсь в постели. Ты ж ведь так убежишь от меня?
   - Никуда я теперь от тебя не убегу, любимая. Приворожила ты меня, - Лешка обнял Свету.
   - Лешенька, спасибо тебе за вчерашнюю ночь. Я, честно говоря, боялась ее. Девчонки такого понарассказывали. А ты оказался таким милым и заботливым.
   - Светик, ведь я люблю тебя, как же по-другому?
   - Ну, тогда за это я напою тебя классным кофе, подожди только немного.
   Через несколько минут они сидели на кровати и пили кофе.
   В дверь постучали. Лешка встал, на ходу допивая остатки кофе. Это пришел Ахмед. Он с ходу принялся обнимать друга.
   - Дай-ка хоть потискаю тебя, а то вчера не до меня было, - он сжимал Лешку в своих объятьях.
   - Ахмед, ты мне мужа не покалечь, он мне здоровый нужен, - Света вышла к нему навстречу.
   - Ребята, я вас от души поздравляю, я очень рад за вас, - он снял туфли и вошел в комнату. - Да, обстановка спартанская. Ну да ничего, с милым и в шалаше рай, - он заговорчески подмигнул Свете. - Ребята, я за вами. Сегодня решили собраться узким кругом. Девчонки вчера остатки стола перебазировали к Артуру домой, все уже ждут вас там. На сборы пять минут.
   Дверь открыла Вера. Она вся раскраснелась, волосы выбились из-под косынки, руки были в муке.
   - А, засони, прибыли, ну, чувствуется, вы до утра детей делали, - она лукаво посмотрела на Лешку.
   - В трудах и заботах, аки пчела, - сострил Лешка, а Света застенчиво опустила глаза.
   - Ладно, проходите, молодожены, - она, открыв двери пошире, пропустила их вперед. Гости уже пропустили по рюмочке, и поэтому за столом было шумно.
   Увидев молодоженов, Мишка, который не протрезвел с вечера, опять заорал:
   - Горько!
   Ольга резко дернула его за пиджак.
   - Проходите к нам, Свет, Леша, Ахмед. У нас свободно.
   За столом уже шли разговоры обо всем. Подняв пару тостов за молодых, летчики стали делиться своими приключениями, женщины стали разговорились о своем.
   Выбрав свободную минуту, Лешка обнял Ахмеда.
   - Ну, что, братан, рассказывай, как живешь, почему Таня не приехала?
   - Судя по машине, ты, наверное, понял, живу неплохо. Леш, про тебя я уже все знаю. О том, как тебя Мамедов вытащил из плена, я узнал еще дома. Кстати, у него еще с боевиками разборки были по этому случаю, но старики встали на его сторону, поэтому сейчас все нормально. Ну а я попал после института юристом в научно-исследовательский институт. А тут приватизация. На балансе было пять судов для научного лова рыбы. Я взял их в аренду, а затем за копейки выкупил. В общем, я сейчас судовладелец. Офис в столице и в порту. Мотаюсь туда-сюда. Таня тоже у меня в команде. Она в основном там рулит, а я в столице. Квоты, взятки, разные разборки. Собираюсь стать второй раз отцом. Делали УЗИ - будет девочка. Денег валом. Леха, бросай все, пошли ко мне в команду, через полгода купишь себе такого же "мерина".
   - Нет, Ахмед, люблю я это дело, на самолете летать. Да к тому же есть такая профессия - Родину защищать.
   - Какая Родина? У тебя какая зарплата? У меня рыбак на судне в два раза больше получает. Эти твари из правительства страну открыто грабят, а ты Родина, Родина заладил. Просрали они уже твою Родину.
   - Правительство - это не Родина. Родина - это мы все, ты, я, Таня, Света, наши дети. Придет время, мы этих реформаторов-жуликов вздернем на реях твоих кораблей, а пока... - Лешка сделал паузу, - давай выпьем за тебя, я ужасно рад тебя видеть.
   Он налил по полной, и они, чокнувшись, выпили. К ним подсел пьяный Мишка.
   - Ну, что притихли, Лешка, как я рад за тебя, - он полез целоваться. - Ребята, у меня новость, скоро у меня будет сын, Ольга на третьем месяце, - Мишка говорил шепотом.
   - Блин, ну за вами не угонишься, - Лешка обнял Мишку, - я рад за вас, пацаны. Спасибо, что приехали.
   Скоро к ним подсели Тимур и Артур.
   - Тимурчик, расскажи, какие новости у вас, целый год не был здесь, - Лешка повернулся к Артуру.
   - Новостей масса. Звягинцев ушел в академию генштаба. Буйновского поставили замом по летной, а еще через полгода командиром. Так что сейчас он командует. Комэской к нам пришел "академик" Кравцов. Чей-то сынок. Уровень летной подготовки на уровне третьего класса, ну а гонор, дай бог какой. Ну а тебя можно поздравить - из училища молодые летчики пришли, трое твои.
   - Вот это новость, так когда я буду их обучать, ведь мне самому надо восстановиться.
   - Не переживай, у них сейчас месяц наземная подготовка, а за это время ты восстановишься.
   Друзья еще долго пили и разговаривали. Вечер закончился далеко за полночь. Света с трудом доволокла пьяного Лешку домой. Дома он сел на кровать и заплетающимся языком сказал:
   - Все, Светик, вчера ты стала мне женой, а сегодня боевой подругой.
   - Это почему так? - Света стягивала с него рубашку.
   - А потому что пьяного мужа домой доставила, - Лешка упал на кровать и сразу уснул. Света сняла с него брюки, укрыла одеялом и еще долго сидела рядом, гладя его по кучерявой голове.
  
  

***

   - Товарищ майор, капитан Понамарев к полету готов, - Лешка доложил новому комэски.
   - Хорошо, задание по плану, - инструктор надел ЗШ и полез в заднюю кабину.
   Первый полет после перерыва. Лешка сел в кабину и оглядел панели приборов.
   - Ну, здравствуйте, братики и сестрички, - обратился он к переключателям и кнопочкам как к живым, - соскучился я по вам и погладил рукой по панелям.
   - Ну, что поехали, - привычным движением он показал технику о готовности к запуску. Лешка сосредоточился на полете. С началом запуска к нему приходила уверенность - ничего не забыто, как будто и не было годичного перерыва. Вырулив на взлетную, он включил форсаж и отпустил тормоза. Им стал овладевать азарт полета. Опять захотелось петь. Нет, ничего не забыто, он уверенно управлял самолетом. Самолет оторвался от полосы и начал набирать высоту. Убраны шасси, закрылки. Самолет летел на установленном режиме.
   - Понамарев, не болтай ручкой, - вдруг раздался раздраженный голос комэски.
   - Товарищ майор, у меня такая техника пилотирования, ручка по кабине "летает", но ведь самолет летит прямо. Это так Потапов пилотировал, мой первый командир звена.
   - Неправильно вы пилотируете, будем вас переучивать, - властно сказал комэска и взял управление на себя. - Вот так, плавно, никаких лишних движений.
   - Товарищ майор, у каждого летчика есть свой почерк. Не надо менять мою технику пилотирования. До вас она всех устраивала. Вы контролируйте параметры полета, и на земле поставите мне оценку. Разрешите взять управление на себя? - Лешка раздраженно дернул ручку управления.
   - Понамарев, ты будешь меня учить, да я тебя отстраню от полета, ты у меня из наряда не будешь вылезать, - раздраженно заорал комэск.
   Лешка запросил задание в зоне и приступил к выполнению пилотажа. Пилотировал он чисто, параметры выдерживал на отлично, комэска молчал. Закончив задание в зоне, Лешка выполнил заход на посадку и приземлился строго у посадочного "Т", буквально раскрутив колеса о ВПП.
   - Молодец! - похвалил он себя и выпустил тормозной парашют. Годичный перерыв практически не сказался на его технике пилотирования. Он почувствовал уверенность и готов был хоть сейчас лететь самостоятельно. Зарулив на стоянку, он с хорошим настроением вылез из кабины.
   - Разрешите получить замечания, - подошел он к комэске, который раздраженно курил за отбойником.
   - Товарищ капитан, вы как разговариваете с командиром эскадрильи в полете? Вы выполняйте, что вам говорят, - на повышенных тонах начал разговор комэска.
   - Товарищ майор, - Лешка говорил сдержанно, - вы находитесь в кабине не для того, чтобы меня учить, а контролируете параметры полета. Если я выйду за нормативы удовлетворительно, тогда есть основания вмешиваться в управление.
   - Что? Ты будешь меня учить! - комэска вышел из себя и уже не говорил, а истерично кричал.
   - Да, недаром говорят, академия ума не дает, - бросил Лешка раздраженно и пошел прочь.
   Настроение было безнадежно испорчено. Да и отношения с новым комэской тоже.
   После разбора полетов Кравцов сухо сказал:
   - Понамарев, пойдем со мной.
   Они зашли в кабинет командира полка.
   - Товарищ полковник, этот зарвавшийся капитан не будет летать. Я принял решение отстранить его от полетов. Летает посредственно, техника пилотирования не обеспечивает безопасности полетов. Да к тому же еще и хамит, - майор раздраженно смотрел на Лешку.
   Буйновский удивленно посмотрел на Лешку.
   - Понамарев, что случилось?
   - Николай Борисович, полет выполнен на оценку отлично, а менять мою технику пилотирования не надо.
   - Хорошо, выйди пока из кабинета, - командир полка кивнул Лешке. - Понамарев - лучший летчик полка, его в свое время сам Здор хотел к себе забрать. Вам следует присмотреться к летчикам, прежде чем делать скоропалительные выводы. Понамарев будет летать, как и прежде, учить его вы будете, когда достигните хотя бы его уровня подготовки. А за хамство я его накажу. Идите, - сухо сказал он Кравцову.
   Комэска раздраженно вышел из кабинета. Лешка стоял за дверью и слышал весь разговор.
   - Понамарев, зайди, - раздалось он из кабинета командира.
   - Закрой дверь поплотней, - сказал Буйновский, как только Лешка вошел.
   - Что случилось, Леш?
   - Извините, товарищ командир, не сдержался, - Лешка опустил голову.
   - Не сдержался. Ты испортил отношения с откровенным гавнюком. Ты знаешь, что он племянник главкома? На прошлом месте из-за него зама по летной сняли. Кляузами замучил. Чуть что не так, он звонок дяде. Так что плохого ты себе врага завел. Ну да ладно, я тебя в обиду не дам. Да и этого фуфеля постараюсь в другой полк на повышение перевести. Пойдем в парную, погреешь мне кости веничком.
   Они вышли вместе из кабинета и пошли в сауну, где уже летный состав отдыхал после полетов.
   - Товарищ командир, а правда говорят, что молодые лейтенанты в этом году не будут летать из-за маленьких лимитов топлива? - спросил начальник огневой подготовки Кирилюк.
   - Да, Карлович, летать они в этом году будут только на тренажере. Топлива дали крохи, двигателей в этом году не будет вообще. Будем поддерживать "штаны" подготовленных летчиков для боевого дежурства, - ответил Буйновский, поддавая воды на каменку.
   - Командир, а когда зарплату станут вовремя давать? Меня скоро Катька из дома выгонит, второй месяц на исходе, как была зарплата, - жалобно спросил Семин.
   - Мужики, не стонать. Я договорился с начальником железной дороги, у него есть подработка - рубить лес вдоль железки. Деньги платит сразу. Так что желающие поправить свое материальное положение по субботам и воскресеньям могут точить топоры. А в финчасть денег в этом месяце не ожидает, - ответил командир полка.
   - Командир, что за хрень? Летчики будут лес рубить? Это же элита нации. Сколько денег потрачено на обучение летчиков, а мы их отправляем лес рубить? - возмущенно спросил Кирилюк.
   - Да, Карлович, другого выхода я не вижу. А элита нации сейчас страну на приватизационных аукционах делит. Экономическое положение все хуже и хуже. Если не научимся сами выживать - протянем ноги.
   Лешка вышел из парной в мрачном настроении. Молодые летчики, которых он так ждал, летать не будут, денег не платят, да к тому же нажил себе врага. Хорошо Светка в санчасть устроилась медсестрой, хоть какая копейка в семейный бюджет.
  
  

***

   Комэска сдержал слово - следующие выходные Лешка проводил дежурным по полку. На инструктаже Буйновский сказал, что криминальная обстановка обострилась, к военным среди населения негативное отношение и поэтому можно ожидать все, что угодно: от погромов военного городка до нападения на оружейную комнату и захват оружия.
   Лешка в мрачном настроении принял оружие от предыдущего дежурного и, отправив помощника на ужин, принялся читать Устав караульной службы, чтобы как-то восполнить скудные знания в организации службы войск. Время тянулось медленно. Лешка пытался сосредоточиться на чтении устава, но мысленно он был дома со Светой. Света тоже расстроилась, когда узнала о том, что Лешка идет в наряд. У нее как раз не было дежурств на эти выходные, и они планировали провести генеральную уборку в квартире и побродить по лесу. Да к тому же последнее время она плохо себя чувствовала. Непонятная раздражительность, ей почему-то перестал нравиться запах Лешкиного одеколона, а вчера за ужином ее вообще стошнило. Лешка уже стал думать, что Света его разлюбила. Поэтому, как только помощник пришел с ужина, Лешка поспешил домой. Он шел домой, и чувство беспокойства не покидало его. Чем ближе он подходил к дому, тем быстрее он ускорял шаг. На четвертый этаж он уже бежал по лестнице. Открыв своим ключом дверь, он с порога крикнул:
   - Светик, ты где?
   В ответ никто не ответил. Обеспокоенный Лешка вбежал на кухню, Светы не было, зал тоже был пуст. Чувство тревоги нарастало. Тут он услышал странные звуки в ванной. Он резко открыл дверь. Света стояла на коленях перед унитазом, и ее сильно тошнило.
   - Светик, солнышко, что с тобой? - он стал рядом и обнял ее за плечи.
   - Леш, уйди, прошу тебя, - она отстранилась от Лешки.
   Он пришел в зал и сел на диван. Обхватив голову руками, он ужаснулся от мысли, неужели Света и вправду его разлюбила? Она отстранилась от него, как от чужого человека. Может быть, он виноват? Он, наверное, уделял ее мало времени. Это все служба, с утра до вечера. А она молодая женщина, ей необходимо внимание.
   В комнату, держась рукой за живот, вошла Света. Она стала на колени перед Лешкой и уткнулась ему в колени.
   - Леш, я, кажется, беременна, - сказала она тихо.
   - Что? - не понял он.
   - У нас будет ребенок, - Света посмотрела на Лешку и улыбнулась. Затем опять уткнулась ему в колени и жалобно прошептала: - Но мне так плохо.
   Лешка минуту был в шоке. На него нашло озарение. Так вот в чем причина Светкиной раздражительности? А он хорош, мог бы сам догадаться. Она, бедная, мучается, а он, болван, не мог понять сам, в чем дело. Он вскочил, подхватил ее на руки и закружил по комнате.
   - Светка, я люблю тебя, я круглый идиот, как я мог не заметить это! А я думал, что ты меня разлюбила! Свет, я кретин!
   - Лешенька, не кружи, а то меня сейчас стошнит на тебя, - она обхватила его за шею.
   Лешка бережно положил ее на диван и принялся целовать.
   - Милая, родная, неужели у нас будет ребенок? - у него выступили слезы.
   - Да, Лешенька, уже второй месяц. Я хотела тебе сказать по-другому, а тут все само собой случилось, - Света гладила Лешку по голове.
   - Светик, чем я могу тебе помочь?
   - Роди за меня.
   - Давай, я с удовольствием.
   - Ладно, Леш, я встану, тебя же покормить надо.
   - Что, никаких кормежек, с сегодняшнего дня дома все буду делать я. Ты будешь только лежать.
   - Ага, к родам меня так разнесет, что ты меня не узнаешь. Нет уж, Лешенька, я буду делать все, что делала всегда. Все, тошнота уже прошла. Я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю.
   Света принялась накрывать стол. В это время зазвенел служебный телефон.
   Лешка поднял трубку:
   - Капитан Понамарев, - представился он.
   - Товарищ капитан, у офицерского кафе драка, я уже послал туда бойцов, - услышал он обеспокоенный голос помощника.
   - Хорошо, я быстро, - он бросил трубку и стал собираться.
   - Что-то случилось? - Света вышла в коридор, где стоял телефон.
   - Нет, Светик, все нормально, я быстро в казарму и назад.
   Лешка вылетел из подъезда, на ходу застегивая портупею. Офицерское кафе находилось в пяти минутах ходьбы, и скоро он увидел скопление народа у входа в кафе. На асфальте лежал человек, группировки разделились и стояли по обе стороны от лежащего. Подойдя поближе, Лешка узнал начальника особого отдела капитана Митрохина. Над ним склонились два офицера и пытались привести его в чувство. Бритые гражданские парни по-прежнему вели себя агрессивно.
   - Ну, кто следующий, вы только спирт можете жрать, сидите у народа на шее, в колхозы вас всех, пахать и сеять, - не унимался один.
   Солдаты из патруля насилу сдерживали стороны. Лешка забежал в кафе и позвонил домой.
   - Светик, ты сможешь подойти к кафе, здесь офицер без сознания.
   - Да, конечно, через минуту буду, - Света повесила трубку.
   Лешка вышел из кафе и в это время подъехал милицейский уазик. Из него вышли капитан и майор милиции. Подойдя к лежащему офицеру, они с ходу набросились на Лешку.
   - Когда вы уже своих офицеров утихомирите, вы только и делаете, что водку жрете и нам работы прибавляете. Ну, что вот с этим делать, в вытрезвитель его?
   - Я видела, я видела, - вышла вперед официантка из кафе, жена техника самолета Коваленко, - эти четверо сидели и пили в кафе часа два, а потом вот этот, черный, и говорит: "Ну, что пойдем офицеров мочить, давно кулаки на чесали". И пошли из кафе. Ну, а я в окно гляжу, Митрохин идет, а этот сзади как даст ему по затылку, Митрохин сразу и упал. Я выбежала, а они еще ногами его били.
   - Ты что, сука, мелешь, что мелешь, он первый полез, да мы тебя порвем за вранье, падла. В городе не попадайся нам, - заорал черный.
   В это время подбежала Света. Быстро посмотрев Митрохина, она шепнула Лешке на ухо:
   - Леш, по-моему, перелом основания черепа, вон кровь из уха сочится, надо срочно "скорую" вызывать.
   - Надежда, "скорую" вызвала? - спросил Лешка официантку.
   - А как же, я, как увидела, что он лежит, милицию и "скорую" сразу вызвала.
   Света стала оказывать помощь Митрохину, а Лешка подошел к милиционерам.
   - Так, кто свидетели? - громко спросил милиционер в капитанских погонах.
   - Я все видела, - опять вышла вперед официантка.
   Ко второму милиционеру подошел один из бандитов и тихо сказал:
   - Петрович, сделай все, как надо, ты же нас знаешь, мы за ценой не постоим.
   Лешка услышал это, кулаки сжались сами по себе.
   - Петрович, век воли не видать, она, сука, все врет, ты же нас знаешь, мы первые не пойдем, - заголосили пьяные бандиты.
   - А кто, кроме тебя, видел, ты, так сказать, лицо заинтересованное, вы тут офицерье все друг за друга, - достал листок второй милиционер, - нажретесь, а нам работы из-за вас добавляется.
   Лешка подошел к милиционерам и, взяв одного за портупею, сильно дернул.
   - Ты, мразь ментовская, если ты хоть одно слово в протоколе напишешь неправильно, я тебя лично из этого пистолета грохну, ты меня понял?
   - Так, хлопцы, поехали, в отделении будем писать объяснения. Здесь нам не дадут, - и, свернув папку, поспешил в уазик, бандиты сели вместе с ним.
   - Ты завтра к десяти подойди, - крикнул милиционер официантке.
   Подъехала "скорая помощь", врач осмотрел Митрохина.
   - Срочно в больницу, - сказал он Лешке, - здесь дело серьезное.
   Митрохина погрузили в машину, Лешка сел рядом.
   - Свет, позвони помощнику, скажи, что я с Митрохиным поехал.
   Она молча кивнула в ответ.
   В больнице Митрохина сразу увезли в реанимацию. Минут через десять вышел врач и тихо сказал:
   - Перелом основания черепа, надо срочно везти в Питер, если вышлют вертолет, может, еще довезете.
   Лешка бегом побежал к телефону. Набрав номер оперативного дежурного, он закричал в трубку:
   - Это дежурный по полку, капитан Понамарев, где командир?
   - Леш, это Артур, командир уехал со всем управлением на шашлыки, будет только вечером, - услышал Лешка голос Артура.
   - Артур, а кто за командира остался?
   - Комэска твой, майор Кравцов.
   - Соедини меня с ним, - выругался про себя Лешка.
   Через минуту он услышал хорошо поставленный голос Кравцова: - Исполняющий обязанности командира полка майор Кравцов.
   - Товарищ майор, дежурный по полку Понамарев, у нас ЧП, особиста, капитана Митрохина, бандиты избили, у него перелом основания черепа, необходимо срочно вызывать вертолет.
   - Ты что, Понамарев, какой вертолет, ты что раньше времени паникуешь, нам лишнего ЧП в полку не хватает. Будем ждать до утра, сам оклемается, - и сразу повесил трубку.
   - Ну что, слышал, суров академик, - Артур вклинился в разговор, - ему лишнего ЧП не надо, а если человек кони до утра кинет, по барабану.
   - Что делать, Артур, ведь и правда, Игорь до утра не доживет, - Лешка задумался.
   - Леш, я могу тебя с оперативным в армии соединить, а через него выйдешь на командующего, только с его разрешения вертолет вышлют, но ты сам понимаешь, чем это пахнет, Кравцов тебя точно сожрет.
   - Ладно, соединяй, может, еще успеем довезти Митрохина, а Кравцова я не боюсь.
   После коротких объяснений командующий дал команду на вылет вертолета, и через два часа он забрал Митрохина.
   - Нейрохирург сказал, что если бы на полчаса опоздали, было бы поздно, - сказал полковой врач Чильян.
   - Ну и хорошо, успели, - Лешка немного успокоился.
   Елки зеленый, за суматохой он забыл, что скоро станет отцом. Он сел в "санитарку", и машина повезла его в гарнизон. Проезжая по городу, Лешка увидел в кафе "Березка" шумное застолье и успел заметить одного из бандитов.
   - Коля, ну-ка тормозни. Вернись к кафе, я в окна загляну.
   Водитель сдал задним ходом к кафе. В ярком свете гуляла шумная компания, в центре была знакомая четверка бандитов. Черный обнимал уже сильно пьяного милиционера и что-то говорил ему на ухо. Тот заливался смехом.
   "Вот твари, - подумал Лешка, - моя милиция меня бережет".
   - Поехали, - крикнул он водителю.
   Приключений больше не было, Лешка отдежурил нормально и, придя домой, первым делом кинулся обнимать Свету.
   - Светик, как спала?
   - Нормально, все хорошо, Леш, я была у Веры, она рассказала, что ты опять конфликтовал с Кравцовым?
   - Светик, это все мелочи, главное, Митрохина довезли, а с Кравцовым как-нибудь разберемся, - сказал он, хотя он понимал, что он ему этого не простит.
  
  

***

   Наступили тяжелые дни. Летали мало, топлива выделяли крохи, подготовленные летчики едва поддерживали необходимый уровень для боевого дежурства. Зарплату платили через два, а то и три месяца, не говоря уже об отпускных и прочих надбавках. Отношения с Кравцовым были ни к черту. Лешка подготовился за два месяца по всем видам, и теперь комэск "гноил" его в дежурном звене. Одна радость - они со Светой ждали ребенка. Шел уже девятый месяц, и Лешка каждую минуту ждал, что Света скажет ему - началось. Он переживал больше, чем Света. И каждое ее "ой" отдавалось ножом в сердце. Заступая на боевое дежурство, он ворочался по ночам, боясь, что Свете станет плохо без него. В общем, у него был настоящий психоз.
   - Николай Иванович, предлагаю согласиться "без двух", - Лешка лукаво посмотрел на Татаринова, который дежурил с ним в паре.
   - Да, квалификация потеряна, вот что значит на боевое дежурство долго не ходить, - тот сгоряча бросил карты на стол, - ну ничего, если так дальше будем летать, придется и мне с Буйновским дежурить.
   - В смутное время живем, - философски вставил Кирилюк, который приехал для проверки дежурного звена и сел расписать пульку со старым другом Татариновым, - не знаю, что эти гребаные демократы со страной хотят сделать, но авиацию они уже развалили.
   - Ты знаешь, а ведь такое же при Хрущеве было, помнишь, великое сокращение, - сказал Татаринов.
   - Я-то не помню, а вот инструктор у меня пострадал в то время. Рассказывал, как выпустили их и сразу под сокращение. Чуть в петлю не залез, летать жуть как любил. Но ничего, попил водочки месяц, в себя пришел и устроился директором ресторана. А когда в политбюро поняли, что авиацию никакие ракеты не заменят, стали сокращенных назад собирать, вот он в инструкторах и оказался. Хороший был летчик, от Бога.
   - Тогда страна была мощная, ничего не стоило все восстановить, сейчас, я боюсь, назад дороги нет, год-два, уйдем мы, затем вон Лешка подастся на гражданские хлеба. Кто учить летчиков будет? Ведь людей можно набрать, самолетов настругать, а если методику потеряем - гиблое дело, - хмуро ответил Татаринов.
   - Не пойму я одного, для чего почти все училища летные разогнали? - Кирилюк затянулся "Беломором", - ну, я понимаю, в стране кризис, не до авиации, но зачем разрушать то, что работает эффективно и востребовано. Нет денег своих летчиков готовить, учите арабов или вьетнамцев. Я думаю, на те деньги, что они заплатят за обучение, и материальную базу можно сохранить, и инструкторов, и преподавателей. А самое главное - методику обучения. Пройдет это беспутное время, появятся деньги на свою авиацию - набрали своих курсантов и через четыре года свои пилоты на выходе.
   - Государственный вы человек, Владимир Карлович, вам бы в думе выступить с докладом, - Лешка тасовал колоду карт.
   - На хрен я там нужен со своим докладом. Они там, батенька мой, власть делят. Там главное не как ты мыслишь, по государственному или по "понятиям", а к какой банде относишься. Туда патриоту путь заказан. Не пустят. Ты посмотри, из них сколько судимых. Маршрут один: тюрьма - дума и обратно.
   Резкий звонок телефона прямой связи с оперативным дежурным заставил всех вздрогнуть.
   - Тьфу ты, - выругался Татаринов и подошел к телефону.
   - Подполковник Татаринов, - представился он и почти сразу положил трубку на стол, - вот всегда, как молодой, бегу к телефону. Лешка, это тебя.
   - Дядь Коль, ну что бурчишь, как старый дед, - пошутил Лешка и взял трубку телефона, - слушаю, капитан Понамарев.
   - Леш, Мишка в Баренцевом море пропал, - голос Артура дрожал, - я сейчас получил телефонограмму.
   - Как пропал, ведь сегодня выходной, полетов нет?
   - Подняли с дежурного звена на перехват нарушителя, уже два часа, как кончилось топливо. Метка пропала за сто километров от берега.
   - Ну, а поисково-спасательная группа работает?
   - Ан-26 уже два часа барражирует над зоной поиска, никаких результатов.
   Лешка положил трубку и некоторое время молчал.
   - Что случилось? - встревожено спросил Кирилюк.
   - Мишка Мишин над Баренцевым морем пропал, два часа, как топливо кончилось.
   Кирилюк подскочил:
   - Я на КП, - крикнул он на ходу и выскочил из комнаты.
   У Лешки в голове роем кружились тревожные мысли. Даже если катапультировался, больше получаса в холодной воде он не продержится. Надежда одна - может, он чудом дотянул до береговой линии.
   - Ты не паникуй, в авиации всякое бывало, надо надеяться на лучшее, - Татаринов посмотрел на карту полетов, на которой было и Баренцево море. - Да, гиблые места, - почесал он голову.
   Лешка снял телефонную трубку:
   - Ну, что, информация есть? - встревоженно спросил он Артура.
   - Нет, Леш, тишина. Я уже связался с оперативным дежурным Мишкиного полка, новостей нет. Если что-то узнают, пообещали сразу сообщить мне.
   - Ладно, звони, если новости будут. Слушай, надо как-то Свету предупредить, а то она родит без меня от таких новостей.
   - Я скажу Вере, пусть сходит к ней, может, заберет ее к себе на ночь.
   - Да, обязательно пусть заберет ее к себе, - Лешка обрадовался этому предложению.
   Через полчаса позвонил телефон. Лешка подбежал и снял трубку.
   - Лешенька, как же это случилось? - услышал он плачущий голос Светы.
   - Еще ничего не случилось, - попытался он говорить как можно спокойнее, - просто пропала метка. Ты у Веры?
   - Да, меня Вера к себе забрала, я у нее заночую.
   - Ладно, солнышко, не переживай. Мишку ищет поисковая группа, я думаю его скоро найдут. Ты не переживай и ложись спать, а я сразу после дежурства заберу тебя, хорошо?
   Лешка положил трубку. Нервно закурив папиросу, он подошел к окну. Нет ничего хуже, чем ждать. Нет, все-таки надо надеяться, что Мишка жив. Всю ночь он не сомкнул глаз. Выкурили с Татариновым весь запас папирос, замучили Артура постоянными звонками, но результат был один - никаких вестей. Лешка твердо решил ехать в Мишкин полк. Ему уже было ясно, что случилась беда. Сменившись с боевого дежурства, он сразу поехал к Артуру домой. Дверь ему открыла зареванная Вера. Видно было, что она тоже не спала.
   - Ну, что? - с надеждой посмотрела она на Лешку.
   Тот отрицательно покачал головой.
   - Света спит?
   - Не знаю, я ее под утро только уложила. Мы все ждали новостей.
   Из спальни вышла Света и, подойдя к Лешке, обняла его. На его шею закапали слезы.
   - Света, не надо, успокойся, тебе надо думать о ребеночке, - попытался успокоить ее Лешка.
   - Надежда еще есть, что его найдут? - спросила Вера.
   - Надежда есть всегда, но шансов почти нет. Ночь в Баренцевом море, где сейчас шторм...- Лешка многозначительно замолчал. - Свет, я поеду в Мишкин полк, сейчас я должен быть там.
   - Да, конечно, поезжай, - Света посмотрела Лешке в глаза, - а я даю тебе обещание, без тебя не рожать.
   - Вера, я тебя умоляю, ни на одну минуту не бросай Свету, у меня надежда только на тебя.
   - Ладно, не делай из родов проблему, твоей помощи в этом деле не требуется, - ответила Вера.
   Лешка поцеловал Свету и пошел в штаб полка. Он шел и думал, отпустит ли его командир полка?
   В штабе уже все знали о катастрофе. Как только Лешка вошел в кабинет командира полка, Буйновский начал с порога:
   - Хорошо, что сам пришел. Ехать уже готов? Я дал команду собрать деньги семье Мишина. Ты сейчас дуй на вокзал, а деньги мы к поезду подвезем.
   - Спасибо, Николай Борисович, - Лешка подошел к командиру полка и пожал ему руку.
   - Ольгу поддержи, как сможешь. Передай мои соболезнования.
   - Обязательно передам, - Лешка отдал честь и вышел из кабинета.
  
  

***

   В поезде захотелось напиться. Ехать сутки, и поэтому времени на размышления достаточно. Лешка пришел в вагон-ресторан и заказал водку и салат. Толстая и грязная официантка принесла граненый стакан водки и тарелку какой-то травы.
   "Наверняка паленая", - подумал он. Но сейчас он выпил бы и яд, состояние было, как у трупа. Лешка вертел стакан в руке, но выпить так и не смог. В голове была пустота. Он никак не мог сосредоточиться. Сомнений не было, Мишка погиб. Неожиданно на глаза навернулись слезы. Странно, мыслей никаких, а слезы идут. Что нужно делать в таких случаях, наверное, вспоминать, как вместе жили? Его уже нет, а ты живешь. Он тоже хотел жить. А как теперь Ольга? А дети, ведь у него сыну всего полгода? Лешка тупо крутил стакан в руке, и водка, разливаясь, стекала по пальцам.
   - Парень, ты водку пьешь или разливаешь? - официантка принялась вытирать стол, - подлить? - она с любопытством посмотрела Лешке в глаза.
   - Сколько с меня? - зло спросил Лешка.
   - Я сейчас, - официантка испуганно побежала за счетом.
   Всю ночь он ворочался на полке. Слезы накатывали волной, и он душил рыдания подушкой. Самое странное, что не было никаких мыслей. Просто накатывали слезы, и крик пытался воем выйти из горла. Лешка закрывал рот подушкой и проглатывал комок за комком. Неужели нет правильного Михи? А как теперь Ольга? Ему вдруг стало страшно за Светку. А вдруг случится с ним такое? Как она сможет жить без него? Нет, надо гнать такие мысли. Но крик очередной раз пытался прорваться, и Лешка снова душил его подушкой, глотая слезы в вперемешку с соплями.
   Поезд прибывал на станцию в двенадцать, но Лешка так и не встал с верхней полки до прибытия. Соседи приглашали его на чай, но он тупо отнекивался. За десять минут до прибытия он соскочил с полки, умылся в туалете и, буркнув соседям по купе до свидания, вышел в тамбур.
   На станции он подошел к первому попавшему таксисту.
   - В поселок Северный, - сухо спросил он.
   - Командир, нет проблем, - таксист услужливо открыл дверь перед Лешкой.
   "Надо подготовиться к встрече с Ольгой. Главное, никаких соплей, ведь ей будет только хуже, если он не сдержится", - думал он, трясясь по неровной дороге.
   - Командир, после отпуска? - весело спросил таксист.
   - На похороны, друга еду хоронить, - Лешка удивился своим словам: неужели он говорит это про Мишку?
   - Это тот летун, что два дня назад в море пропал?
   - Да, Мишка Мишин, друг мой, учились вместе.
   - Молодой? - спросил таксист.
   - Двадцать восемь через месяц должно было быть.
   - Молодой, - сочувственно проговорил таксист.
   Дальше ехали молча. Подъехав к КПП, таксист, круто развернувшись, остановился.
   - Все, командир, дальше нельзя.
   - Сколько с меня? - Лешка полез за бумажником.
   - Нисколько, иди, хорони друга.
   - У меня есть деньги, скажи сколько?
   - Капитан, ты слышал о подводной лодке "Комсомолец"? Друг у меня остался там, я когда его хоронить ехал, с меня одна падла двойную цену взяла за срочность. Иди с богом, лучше эти деньги жене отдай, ей теперь тяжело будет.
   - Спасибо, друг, - сухо буркнул Лешка и хлопнул дверью.
   Всю дорогу к Мишкиному дому он готовился к встрече с Ольгой. Он понимал, что если не сдержится, от этого Ольге будет только хуже. И поэтому решил, что должен сдержать свои эмоции. Дом, в котором жил Мишка, он нашел сразу.
   Поднимаясь по лестнице он шептал:
   - Только без соплей, только без соплей.
   На лестничной клетке курили мужики. Лешка молча протиснулся между ними и вошел в квартиру. Пройдя в зал, Лешка сразу увидел Ольгу. Она выглядела как старуха, в черном платке, красные глаза, круги под глазами. Лешка не ожидал увидеть ее такой.
   - Лешенька приехал, - сказала она тихо, нараспев, как говорят блаженные или пьяные люди. На столе стоял Мишкин портрет в черной рамке, перед ним стакан с водкой, накрытый кусочком черного хлеба.
   Увидев портрет, Лешка не сдержался.
   - Как рано, - прорыдал он и уткнулся Ольге в плечо. Он громко рыдал, не в силах сдержать своих чувств. Он плакал, как плачет ребенок, когда его не заслуженно обидели, как плачет женщина, когда ее бросили. Он рыдал навзрыд, и слезы крупными каплями бежали по его щекам прямо Ольге на плечо. Она гладила его по голове и успокаивала тихо:
   - Так вот случилось, Лешенька, так случилось, улетел мой Мишенька, оставил нас. Холодно ему сейчас, наверное, в море, оно же ведь у нас такое холодное.
   Она говорила и не плакала, слез не было совсем, только Лешке показалось, что она не в своем уме, говорила, как старуха. Неужели это Ольга, эта веселая хохотушка, неужели горе так сломало ее?
   - Все, все, Леша, пойдем покурим, - кто-то тронул Лешку за плечо.
   Обернувшись, он увидел Мишкиного отца.
   - Егор Иванович, как же?
   - Пойдем Леша, выпьем, легче станет.
   Они зашли на кухню и выпили по стакану водки. Лешка не мог говорить, слезы по-прежнему душили его. Он показал на папиросу и пошел в подъезд. Не чувствуя крепости папиросы, он затягивался раз за разом, стараясь заглушить рыдания, которые рвались наружу. Докурив сигарету, он вошел в квартиру.
   - Егор Иванович, нашли что-нибудь? - тихо спросил он.
   - Нет, Леша, море все похоронило.
   - А где Нинель Ивановна?
   - В больнице она, с сердечным приступом, приехать не смогла, - сухо ответил генерал. Лешка удивился самообладанию Егора Ивановича. Всем своим видом он не показывал, что его сын погиб, только лицо было странного серого цвета.
   "Вот это воля", - подумал Лешка.
   - Егор Иванович, что же делать, как хоронить, ведь ничего не нашли?
   - Похоронить похороним, не впервой хоронить пустой гроб, сколько их было. Я уже распорядился, чтобы списанную переднюю стойку от самолета из ремзоны привезли, мы ее для веса в гроб положим. Хуже другое. Если не найдены останки летчика и части самолета, то по приказу министра обороны считается, что летчик пропал без вести, а это, друг, семья без пенсии, понимаешь, о чем я?
   - Так что же делать? - встревожено спросил Лешка.
   - Завтра на берег несколько фрагментов от списанных самолетов отвезут, там их менты по протоколу примут, как будто море выбросило, ну а мы этот протокол подошьем к делу. Это для того, чтобы пенсию начислили.
   Похороны проходили на следующий день. В Доме офицеров поставили гроб, почетный караул рядом. К гробу тянулась длинная вереница людей. Люди проходили мимо, и каждый по-своему прощался: кто просто останавливался, кто говорил:
   - Прощай, Миша, - кто проходил молча. А Лешка стоял у гроба и думал: "Странно, все знают, что Мишки там нет, а говорят прощальные слова. И Ольга, она сидит, как чужая, у этого пустого гроба. Рядом с ней ничего не понимающая дочь Катя. Егорку, которому только полгода, оставили у подружек. Оля не бросается на гроб, как это бывает на похоронах, ведь хоронят кусок дерева. А Мишка просто улетел. Улетел и не вернулся". Но когда настало время выносить гроб, он первый подбежал и подставил свое плечо, как будто там на самом деле был Мишка. Он нес его бережно, стараясь не качать и не дергать. Гроб был тяжелый, и офицеры часто сменяли друг друга, но Лешка нес его до самого выхода из гарнизона, где их ожидал катафалк, как будто старался отдать последнюю почесть другу. Он не чувствовал тяжести и лишь отнекивался от предложения подменить его.
   На местном кладбище все происходило по заранее отработанному сценарию. Говорили о Мишке, какой он был хороший летчик, как любил летать. Потом засыпали гроб землей и стали расходиться.
   Поминки были в летной столовой. Сухие речи, не выплаканные слезы, как всегда, пьяные сопли. Лешка почему-то очень устал от всего этого. Едва досидев до конца, он пошел вместе Ольгой и близкими родственниками к ней домой. Все устали от горя и уже спокойно переговаривались.
   - Леш, пойдем, я тебя хоть с Егоркой познакомлю, - Оля взяла Лешку под руку.
   - В честь деда назвали?
   - Да, кстати, я настояла, - Оля посмотрела на Егора Ивановича.
   - Я знаю, доченька, - генерал обнял Ольгу.
   - Оля, а Ахмед знает? Почему он не прилетел? - спросил Лешка.
   - Ребята звонили. В офисе какой-то бред несут, то он вышел, то куда то уехал. Татьяна к телефону не подошла, хотя она прекрасно знала, откуда звонят и по какому поводу. Передали через секретаря, когда похороны.
   Они так и шли молча, Оля держала под руку Лешку, а ее обнимал генерал.
   Дома, когда все легли спать, Егор Иванович и Лешка остались на кухне одни.
   - Помянем, Леша, моего сына, - генерал достал из холодильника водку и какую-то закуску, - а то в столовой все по-казенному.
   Лешка смотрел на Егора Ивановича и удивлялся его выдержке. Только красные глаза и серый цвет лица выдавали его горе.
   - Егор Иванович, что же все-таки случилось с Мишкой, есть какие-нибудь версии?
   Генерал налил по полной рюмке себе и Лешке.
   - Давай молча, сынок, - обратился к Лешке генерал, и они, не чокаясь, выпили.
   - Версия, Леша, одна. Он взлетел из боевого дежурства, пошел в нейтральные воды, и метка пропала, ни доклада, ни свидетелей. Уже комиссия работает, может, что-то раскопают. Хотя... Поговорка есть - если тех летчиков, которые разбились, из земли поднять и рассказать, какую версию государственная комиссия прописала, они со смеху второй раз умрут.
   - Как Нинель Ивановна?
   - В больнице, состояние стабильное. А ты когда домой?
   - Завтра. У меня Светка должна вот-вот родить.
   - Ну и ладненько, завтра за мной борт придет, я на Москву полечу, заодно и тебя в Ребровку подброшу.
   Они долго пили и не пьянели. Водка, как вода, только все тяжелее становилась голова, и глаза слезились то ли от папиросного дыма, то ли от невозможности вернуть Мишку.
   - Егор Иванович, скажите, когда в авиации этот бардак закончится? Летаем очень мало, зарплату не платят, подготовленные летчики уходят на гражданку. Училища расформировывают, технику на металлолом режут с ресурсом, на которой еще летать и летать? - Лешка вопросительно посмотрел не генерала.
   - Кто-то хочет уничтожить нашу страну, и начали они этот развал с армии. Группа генералов, в числе которых и я, обратилась с письмом к президенту, в котором высказала свое мнение о происходящем, но в ответ, как говорится, тишина. Воровство во всех структурах, тащат все. А о том, что вы мало летаете, на верху никого не волнует. Они, Алексей, страну делят, а это хлопотное занятие. Полгода назад я в составе комиссии ездил военный аэродром сокращенного полка бизнесменам передавать. Приехал и ахнул, все по первому классу, один из лучших аэродромов, да к тому же перед передачей еще и капитальный ремонт полосы сделали. А бугры наши его по третьей категории продают. Вроде бы все разрушено. Не подписал я акт передачи, так вместо меня потом другого генерала послали, не буду тебе его фамилию называть, его часто по телевизору показывают. Он потом, по пьяни, хвалился, хорошо, мол, поляну загнали, теперь и детям, и внукам хватит. В общем, устал я на все это смотреть, приеду в Москву, и сразу в госпиталь, пусть списывают на гражданку, - генерал тяжело вздохнул.
   - Егор Иванович, как на гражданку? Ведь вы такой опытный генерал, в боевых действиях не один год, вся грудь в орденах. Да и летчики в полках вас уважают. Вы уйдете, кто останется, те генералы, кто авиацию выгодно продает?
   - Нет, Леша, не могу на все это смотреть, буду уходить, - генерал покачал головой.
   - Егор Иванович, но ведь для этого есть специальные службы, прокуратура, МВД, ну и, наконец, ФСБ?
   - А вот они то, как раз, весь этот грабеж и возглавляют. Ладно, давай не будем дольше об этом, не могу. Дерьмо это все.
   Но все равно они еще долго разговаривали и пили, генерал и капитан, люди, объединенные одним горем: и гибелью Мишки, и развалом авиации и страны.
  
  

***

   Проснулся Лешка поздно. Голова раскалывалась от выпитого и пережитого. Спать они легли только под утро, а сейчас часы показывали двенадцать. Лешка, быстро умывшись, вышел на кухню. Там Ольгины подружки готовили еду для родственников, которые только начинали разъезжаться.
   - Девчонки, Егора Ивановича не видели?
   - Ушел он, еще в девять, чай попил и в штаб полка пошел, - ответила полная женщина, что-то помешивая в кастрюле.
   Лешка вышел из квартиры и, закурив, пошел в штаб. Там его встретили мрачные летчики. Было видно, что они замучены не только переживаниями о гибели друга, но и работой комиссии, которая занималась расследованием катастрофы. В классе планирования, где работали офицеры из проверяющей группы, лежали горой летные книжки, старые плановые таблицы и еще какие-то бумаги. У окна стоял зам. по летной подполковник Пепель и курил "Беломор".
   - А, Понамарев, заходи. Рассказывай, как дела в полку, - он крепко пожал Лешке руку.
   - Чуть получше, чем у вас, - попытался пошутить он.
   - Да, беда. Думали зам. комэской ставить да в академию на следующий год. Хороший летчик был, да и парень что надо. Отцу такое горе.
   - А эти что копают? - тихо, чтобы не слышали члены комиссии, спросил Лешка.
   - Им, Леша, положено копать. Накопают, что летчики неправильно налет подсчитывают, что запятые не там ставят, а то, что я в этом году тридцать часов всего налетал и в кабину при минимуме ночью садиться боюсь, про это же они не напишут. Им про это писать не велено. Это, Леша, сейчас государственная тайна. Это я говорю, летчик-снайпер, а что летчики помоложе чувствуют? - Пепель говорил громко и смотрел на проверяющих.
   - Вы внутренние резервы изыскивайте, "пеший-по-летному", на тренажере побольше летайте. Не надо плакаться, сейчас время трудное, - отозвался полковник из комиссии, перелистывающий плановые таблицы.
   - Оно трудное только для нас, а у вас в Москве штаб от взяток скоро в банк превратится, пойдем, Леш, не будем мешать, - Пепель взял Лешку под руку и вывел из кабинета. - Ненавижу, крысы штабные, сейчас говна нароют, - добавил он зло, когда они вышли из кабинета.
   - Как с полетами? - поинтересовался Лешка.
   - А никак. Летать не на чем. Стариков поддерживаем в сроках для боевого дежурства, молодежь не летает, ресурс у техники последний добиваем. Полков посокращали немерено. А технику боеготовую, козлы, порезали. Сейчас бы летали на ней, только пыль стояла. На металлолом порезали. А металлолом этот, Лешенька, по цене канализационных труб продавали, чуешь. А ведь это голимый цветмет. Ладно, пойдем в столовую, поешь наших щей.
   После обеда в столовой Лешка встретил Егора Ивановича.
   - Леша, борт будет через час, поэтому после обеда забирай вещи и на аэродром.
   - Вас понял, - коротко ответил Лешка и, попрощавшись с местными летчиками, пошел за вещами.
   Дома его ждала Ольга.
   - Ну как ты мог поесть в столовой, я не сажусь обедать, тебя жду, - сокрушалась она.
   - Оленька, тороплюсь, самолет скоро, - он сел на стул рядом с Ольгой и взял ее руки в свои. - Оля, мы всегда рядом с тобой. Мишка был моим лучшим другом, и поэтому долг чести - помогать тебе. Я тебя прошу, чем надо будет помочь, обращайся.
   - Спасибо, Лешенька, вы для меня родные. Уезжать мы, наверное, будем отсюда. Мне надо о работе думать, пенсия сам знаешь, только чтобы ноги не протянули. А здесь работы никакой, да и север. Катька все время болеет, да и Егорке полезней другой климат.
   - Ну, ладно, крепись, - он встал и поцеловал ее в щеку.
   - Да уж, наплакалась, - она улыбнулась.
   Лешка взял сумку с вещами и побежал к дороге, ведущей на аэродром. Остановив попутную машину, он через полчаса был на аэродроме.
   В классе предполетных указаний сидели Егор Иванович, командир местного полка полковник Крюков и его заместитель подполковник Сивцов.
   - Заходи, Леша, поздравляю тебя, мне сейчас Буйновский позвонил, дочь у тебя родилась, - сухо сказал Крюков.
   - Спасибо, - тихо ответил Лешка, но радости большой не получилось на фоне этого горя.
   "Ну и ладно, значит, Светкой назову", - почему-то подумал он.
   - Командир, - сухо обратился генерал к командиру полка, - если какие-то вести будут, сразу мне сообщи.
   - Обязательно, Егор Иванович, телефон ваш у меня есть, - командир пожал руку генералу.
   - Пошли, Леша, заруливает наш самолет, он сел без выключения двигателей.
   Лешка с генералом направились на стоянку прилетающих самолетов, куда уже заруливал Ан-26. Он всю дорогу скрывал улыбку, у него родилась дочь, интересно, как прошли роды, как Света. Побыстрей бы домой.
   Подойдя к самолету, они остановились неподалеку, ожидая, когда бортмеханик откроет дверь. Было шумно от работающих винтов. Наконец дверь открылась, и выглянувший бортмеханик замахал им рукой. Лешка и генерал побежали к открытой двери, придерживая фуражки от ветра вращающихся винтов. Егор Иванович уже поднялся в самолет, Лешка поднимался следом и ненароком оглянулся назад. По дорожке от высотного домика бежал командир полка и отчаянно махал руками. Лешка постучал генерала по плечу и показал на бегущего офицера.
   Спустившись по трапу обратно, Лешка и Егор Иванович побежали навстречу Крюкову.
   - Егор Иванович, звонили из военкомата, на берегу, возле деревни Калинино, море выбросило труп летчика, - старался перекричать шум двигателей командир полка.
   - Как далеко? - спросил побледневший генерал.
   - Шестьдесят километров, я дал команду, поисковый вертолет уже запускается.
   Лешка, генерал и командир полка сели в подъехавший уазик и поехали к вертолету, который был готов к взлету. Возле вертолета их ожидал зам. командира полка подполковник Сивцов.
   Летели молча, рассматривая местность. Через полчаса вертолет закружил, выбирая площадку для посадки. Внизу, у самого моря, стоял милицейский уазик и несколько человек. Вертолет приземлился в ста метрах от них. Пригибаясь под работающими винтами, Егор Иванович первым выбежал из вертолета. Он бежал так быстро, что Лешка еле поспевал за ним. Труп увидели сразу на самом берегу моря, накрытый куском брезента. Генерал бросился к нему. Подбежав, он с ходу сдернул брезент. Сомнений не было - это Мишка. Труп был совершенно целый, только без ног. Хорошо сохранился летный комбинезон. Но самое главное - на голове был защитный шлем, на тыльной стороне которого красными буквами было написано - Мишин.
   - Отойдите, - хриплым, каким-то чужим голосом сказал генерал.
   Офицеры молча отошли в сторону.
   Егор Иванович медленно опустился на колени и закрыл лицо руками. По вздрагивающим плечам все поняли, что он плакал. Шум винтов утих, и только морской ветер обжигал сыростью лицо. Затем, сквозь шум разбивающихся волн, все услышали вой, который постепенно сменился криком или, вернее, ревом. Генерал ревел как смертельно раненый зверь, и от этого у Лешки пошли по телу мурашки и, кажется, зашевелились волосы на голове. Он рванулся к генералу, но командир полка удержал его:
   - Не надо, - с трудом выдавил он. Лешка достал папиросы, но спички ломались одна за другой.
   - На, прикури, - дал зажженную сигарету подошедший милиционер и, когда Лешка прикурил, спросил: - Чего это он?
   - Сын, - тяжело ответил Лешка и посмотрел вверх на небо. Он не мог сдержать слез, ветер смахивал их с его щек. Казалось, еще минута, и Лешка сам заревет навзрыд. Плакали все, и командир полка, и его зам., и даже подошедший командир вертолета. Тяжела эта картина, когда молча плачут мужчины. Когда крик ревом рвется наружу, а они его держат внутри, и от этого только рвут свое сердце на части. Офицеры старались не смотреть друг на друга, стыдясь своих слез.
   Неожиданно генерал замолчал. Он продолжал стоять на коленях, закрывая лицо руками. Резкий порыв ветра сорвал фуражку, и она покатилась на встречу волнам. Набежавшая волна подхватила ее и стала относить от берега. Фуражка закачалась маленьким корабликом. А все стояли, не в силах сдвинуться. Казалось, ужас сковал их. Ужас положения, когда человек похоронен, оплакан женой и близкими, а госпожа судьба распорядилась по своему.
   - У тебя спирт есть на борту? - сиплым голосом спросил командир пока.
   - НЗ держим на всякий случай, - отозвался командир вертолета.
   - Неси, - коротко распорядился полковник.
   Через минуту прибежал командир вертолета, неся фляжку со спиртом и гремя двумя металлическими кружками.
   - Плесни, - сказал Крюков хриплым голосом, забирая кружки.
   Командир вертолета быстро открутил крышку и налил спирт в кружки.
   - Пошли, мужики, - Крюков, держа кружки со спиртом, впереди всех пошел к генералу. Все двинулись за ним. Когда подошли к генералу, то Лешка с ужасом увидел, что Егор Иванович стал совершенно седой. Если до приезда сюда у него была редкая седина, то сейчас он был совершенно белый. Это было хорошо видно даже в наступивших сумерках. Ему стало жалко Егора Ивановича, который выглядел жалким стариком. Он не мог представить, как сказать об этом Ольге, которая уже похоронила Мишку, и ее рана стала затягиваться. И, наконец, он увидел Миху, его друга, с кем прожиты лучшие годы. Он лежал без ног, лицо распухшее и неузнаваемое, только ярко-красные буквы на защитном шлеме светились его фамилией. Лешка почувствовал, что может не сдержаться. Он отвернулся от всех и ладонью закрыл рот, сдерживая крик. Он не мог дышать, спазм душил горло, из которого вот-вот вырвется крик. Но он понимал, что эмоции надо держать в себе. Лешка прикусил губу, чтобы не закричать. Он не чувствовал боли, и лишь соленый вкус крови наполнил его рот.
   - Егор Иванович, - тихо окликнул его Крюков.
   Генерал стоял на коленях без движений.
   - Егор Иванович, - погромче повторил Крюков.
   Генерал медленно повернул голову и беспомощно оперся рукой о песок.
   Лешка и Сивцов кинулись к генералу и подняли его под руки.
   Увидев протянутую ему кружку со спиртом, он молча взял ее и быстро выпил. Дыхание перехватило, и через минуту он задышал, отвернувшись от всех, пряча свои слезы. Крюков выпил и отдал кружку Лешке. Пили молча, не закусывая, лишь с силой втягивая воздух через рукав пиджака.
   - Грузите, - тихо сказал генерал и пошел к вертолету. Мишку положили на носилки и погрузили в вертолет. Засвистели винты, и тяжело оторвавшись от земли, винтокрылая машина взяла курс на юг. Егор Иванович все время полета сидел согнувшись, закрыв лицо руками. Мертвый Мишка лежал рядом на носилках, накрытый куском брезента. Лешка вдруг представил, а что, если бы на носилках лежал его сын? Наверное, нет большего горя в мире, чем хоронить своего ребенка. Когда вертолет приземлился и выключили двигатели, все еще некоторое время сидели молча.
   - Товарищ генерал, что же теперь делать? - нарушил тишину Крюков.
   Егор Иванович медленно выпрямился и глухим голосом ответил:
   - Так, мужики, дело такое, - генерал набрал воздух и тяжело выдохнул. - Я не хочу, чтобы Ольга пережила еще одни похороны. Хватит ей, молодой, горя. Сына здесь оставим, в вертолете, до завтрашней ночи. Днем надо купить гроб, ну и все такое. Коля, договорись с работниками кладбища. Надо будет ночью сделать тайное перезахоронение.
   - Я понял, Егор Иванович, все сделаем, как надо, - ответил Крюков.
   - И последнее, - генерал поднял голову и голос его окреп, - если хоть одна сволочь проболтается, я лично ему вырву язык. Коля, поговори с милицией и с экипажем вертолета об этом.
   - Егор Иванович, не беспокойтесь, я с каждым побеседую, - ответил командир полка.
   Тяжело поднявшись, генерал вышел из вертолета. Молча закурили.
   - Егор Иванович, я распоряжусь, чтобы вам в высотном домике постель приготовили, - Крюков посмотрел не генерала.
   - Нет, Коля, я буду с сыном. А вы идите отдыхать, завтра хлопотный день, - генерал повернулся и зашел обратно в вертолет.
   - Товарищ полковник, я останусь с генералом, - обратился Лешка к командиру полка.
   - Хорошо, Леша, оставайся. Если Егору Ивановичу будет плохо, сразу вызывай доктора. Я на связи.
   Через минуту Лешка остался один перед вертолетом. Егор Иванович был в вертолете вместе с мертвым Мишкой.
   Наступила тишина, и лишь высоко шумели верхушки деревьев. Лешка закурил, присев на водило от самолета. Он немного успокоился. Сделав две-три затяжки, он попытался сосредоточиться. То, что профессия летчика связана с риском, он, конечно, хорошо знал и хоронить летчиков ему приходилось и раньше. Но то, что случилось с Мишкой, было похоже на злую шутку судьбы. Докурив папиросу, Лешка подошел к вертолету, чтобы посмотреть, как чувствует себя генерал. Сквозь открытую дверь он услышал голос Егора Ивановича. Он разговаривал с сыном. Его речь была спокойной и монотонной, как будто он говорил с живым Мишкой. Лешке стало неловко, как будто подслушивает чужой разговор, и он отошел в сторону.
   Неожиданно в темноте появился свет, и из-за поворота выскочил уазик командира полка. Он подъехал к Лешке и, взвизгнув тормозами, остановился. За рулем сидел зам. командира полка Сивцов.
   - Ну, как генерал? - спросил он с ходу.
   - Нормально, разговаривает с Мишкой.
   - Да, врагу не пожелаешь такого, - Сивцов полез в один карман, затем в другой и расстроенный посмотрел на Лешку: - Вот, зараза, хотел же пару пачек "Беломора" взять, как теперь ночь здесь без курева?
   - У меня еще полпачки, - Лешка протянул ему папиросы.
   - Леш, Людка тебе бутербродов накрутила, в термосе кофе. Перекуси, - Сивцов достал пакет из уазика и протянул Лешке.
   - Да я сейчас есть не смогу, а вот кофе выпью, - Лешка полез в пакет. - Валерий Владимирович, смотри, - Лешка вытащил из пакета две пачки "Беломора".
   - Ну, Людка, ну, человек, - Сивцов заулыбался, - вот баба, все предусмотрела. Да, Леша, не ценим мы своих жен. Памятники им при жизни надо ставить за то, что они с нами такой жизнью живут. Мне моя как-то призналась, что когда по громкой вызывают поисково-спасательную команду, она валерьянку пузырьками пьет, пока я ей не позвоню. И у окна все время стоит, выглядывает, к кому командирский уазик поехал. На первом году службы комэска у нас разбился, сосед по лестничной клетке, она тогда еще не понимала, для чего поисковиков вызывают, просто у окна стояла. Смотрела, почему не летают, вроде бы погода летная. А когда к подъезду уазик подъехал, и из него вышли командир полка, замполит и полковой врач с медицинским чемоданчиком в руках, вдруг поняла, что жене похоронку несут. Сразу решила, что к ней. Рассказывала, подбежала к двери, схватилась руками за дверную ручку и уперлась ногами в косяк, как будто могла так беду в дом не пустить. А когда постучали к соседке, села там же, у входной двери, и просидела до моего прихода. Трудная, Леша, профессия - ждать. Мужики не смогли бы, я точно знаю.
   - Да-а-а, - задумчиво протянул Лешка.
   Они всю ночь разговаривали около вертолета, не заметив, как наступил рассвет. А Егор Иванович так и не вышел из вертолета. Только когда утром начали подготовку самолетов на боевое дежурство, и запущенные двигатели наполнили ревом окрестности аэродрома, он показался в проеме двери. Генерал выглядел усталым и измученным, под глазами черные мешки, левый глаз чуть подрагивал.
   - Сивцов, выставь охрану у вертолета, я поеду в гостиницу, - тихо сказал он, спускаясь по лестнице.
   - Понял, товарищ генерал, вертолет опечатаем и я сдам его под охрану, - ответил Сивцов, пытаясь помочь генералу спуститься. Но тот отвел его руку.
   - Не надо, я сам. Леш, поедем со мной в гостиницу, никто не должен знать, что мы не улетели вчера.
   В гостинице генерал почти не разговаривал и лишь курил папиросу за папиросой. Лешка прилег на диване и сразу заснул, сказывались усталость и напряженность вчерашней ночи.
   Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо.
   - Просыпайся, Леша, пора, - услышал он голос Крюкова.
   Лешка быстро вскочил на ноги.
   - Пойдем, подкрепимся, да пора выезжать, время двадцать два часа, - Крюков показал на часы.
   Лешка вышел в соседнюю комнату, где за накрытым столом уже сидели Егор Иванович, Сивцов и командир вертолета. Сивцов разлил водку по стаканам и, подняв свой, тихо сказал:
   - Егор Иванович, одно облегчение - боевого товарища земле предадим. Пусть будет она ему пухом. - И залпом выпил.
   - Пусть будет пухом, - повторили все и выпили.
   Некоторое время сидели молча, закусывая домашними котлетами и солеными огурцами. Затем еще несколько раз выпили, пока бутылка не опустела, и стали собираться. На кладбище приехали после двенадцати ночи. Мишкина могила была уже разрыта, и пустой гроб предусмотрительно куда-то убрали. Без особых церемоний гроб с телом Мишки опустили в могилу и засыпали землей, аккуратно уложив сверху венки. В пять утра вернулись обратно в гарнизонную гостиницу и пили разведенный спирт, мало разговаривая и почти не закусывая. Слов уже не было, и спирт был, как вода. В восемь утра Лешка с генералом улетели на самолете. Крюков еще долго стоял на рулежной дорожке и смотрел вслед улетающему Ан-26.
   "Правильно ли они поступили, тайно похоронив Мишку, не дав проститься с ним жене? - думал он, - ведь она всю жизнь будет думать, что там пустая могила".
   Он еще долго смотрел в небо, как будто хотел найти там ответ на свой вопрос.
  
  

***

   Лешка проснулся от того, что по нему кто-то ползал. Открыв глаза, он увидел маленькую Светку. Взяв ее на руки, он поцеловал ее в щеку.
   - Ах ты, хулиганка маленькая, - ласково пожурил он ее, - сегодня же суббота, маме и папе надо поспать.
   Светка радостно заагукала, приглашая отца поиграть.
   - Леш, ты что ворочаешься, давай хоть в субботу отоспимся, - сонным голосом сказала Света и, увидев дочь, ползающую поверх одеяла, добавила: - Ну я же говорила тебе, что надо стенки кроватки поднять, чтобы Светка не могла выбраться.
   - Нас теперь никакие стенки не удержат, мы уже большие, - шутливо сказал Лешка, играя с дочерью. И затем серьезно добавил: - Свет, ну какие стенки, ей уже третий год. Все, выросла наша доча, - и крепко поцеловал ребенка.
   - Леш, я еще посплю, - взмолилась Света и, перевернувшись на другой бок, закрыла глаза.
   Лешка потихоньку встал и пошел на кухню. Маленькая Светка пошла за ним, громко шлепая босыми ногами по полу. На кухне Лешка поставил на плиту чайник и, посадив маленькую Светку на детский стульчик, дал ей бутылочку с детской смесью. Через несколько минут он завтракал, одновременно играя с дочерью. Маленькая Светка уже совсем выросла и даже говорила отдельные слова. Он была ужасно похожа на Лешку, и ему доставляло огромное удовольствие разглядывать ее лицо, выискивая новые свои черты.
   - Ну что, головастик, поедем с папой на аэродром, - шутливо спросил он.
   - Вастик, вастик, - вторила маленькая Светка, радостно махая руками.
   Лешка вызвал по телефону уазик и зашел в комнату, где спала жена.
   - Свет, я поеду боевое дежурство проверю, сегодня моя эскадрилья дежурит. А в двенадцать мы пойдем уголь в кочегарку завозить, я хочу пораньше освободить сегодня летчиков, ведь суббота, - тихо сказал он на ухо Свете.
   - Леш, ну давай поспим, раз в неделю, - взмолилась жена.
   - Спи, родная, Светку я возьму с собой, - Лешка поцеловал жену и тихонько вышел из комнаты.
   На улице было градусов двадцать мороза. Лешка подхватил дочь на руки и быстро сел на переднее сиденье уазика.
   - Здравия желаю, товарищ майор, - поздоровался с ним водитель.
   - Здравствуй, Женя, позавтракал? - поинтересовался Лешка у рядового.
   - Так точно, перловка с жареной селедкой.
   - Да, в войну кормили лучше, - посочувствовал Лешка.
   Объезжая неровности дороги, машина поехала на аэродром. Высокие сугробы вдоль дороги, снежные шапки на верхушках деревьев, Лешка невольно залюбовался этим зимним пейзажем.
   - Товарищ майор, а правду говорят, что вас комэской вместо Степаньянца поставить хотят? - спросил рядовой, уверенно объезжая ухабы.
   - Не знаю, разговор ходит, но я в должности зам. комэски всего год, рано мне еще, - задумчиво ответил Лешка.
   - Не рано, - весело сказал рядовой, - Степаньянц вон уже полгода списывается, то по госпиталям, то в отпуске, а вы за него лямку тянете.
   - А тебе какая радость, я или Степаньянц?
   - Вас все солдаты любят, - уверенно ответил солдат.
   - Ну, если все любят, значит, мало я вас порю.
   - Не, нормально порите, за дело, - усмехнулся рядовой и лихо ввел машину в поворот.
   На аэродроме Лешка обошел все посты, заглянул в дежурный домик.
   - Привет, Леш, - поздоровались с ним дежурящие летчики Семин и Кирилюк.
   Они играли в бильярд за видавшем виды бильярдным столом.
   - Сыграешь партейку, - предложил Кирилюк.
   - Спасибо, Владимир Карлович, поеду уголек кидать, сегодня моя эскадрилья завозит уголь в кочегарку.
   - Да, твою мать, дожились, летчики, белая кость нации, уголь в кочегарке кидает, - зло сплюнул Семин.
   - Да... - задумчиво протянул Кирилюк, целясь по шару, - вчера с Петькой своим разговаривал. Говорю, мол, пора решать куда поступать, все-таки десятый класс. Предлагаю в летное училище, продолжить мои традиции. А он мне в ответ, зачем мне летное училище - в рваном комбезе уголь в кочегарке кидать. Говорит, я буду или бандитом, или ментом. Вон, у Кольки отец бандит, так его в школу охранник возит. А у Катьки Петровой отец мент, так у нее одна мобила за штуку баксов, не говоря о других вещах. А ты, батя, зарплату раз в три месяца приносишь. И знаешь, что самое обидное, - повернулся он к Лешке, - сказать мне ему нечего, ведь правду говорит сорванец.
   Карлович с силой ударил по шару, и тот с треском влетел в лузу.
   - Да... Это мы смотрели фильмы, где за Родину жизнь отдавали, а сейчас в моде порнуха да боевики. И по телевизору депутаты говорят, что коммунисты неправильно воспитывали молодежь. А что сами дали взамен коммунистическому воспитанию - среди девочек самая распространенная профессия путана, а мальчики все как один - в бандиты, - ответил Семин, доставая шар из лузы.
   - Да ты на этих депутатов посмотри, они друг другу морды бьют прямо перед телекамерами, бандюки, да и только. Какие законы им принимать, они еще вчера по фене базарили, а сейчас страной управляют, - Карлович с треском загнал второй шар в лузу.
   - Владимир Карлович, будь человеком, дай хоть по шару ударить, - взмолился Семин.
   - Ну, ладно, я пойду, - Лешка взял маленькую Светку на руки, - Карлович, я еще вечерком загляну.
   Когда он приехал домой, Света уже встала. Лешка в прихожей помог ей раздеть дочь.
   - Светик, я в кочегарку, скоро летчики подойдут, я думаю, часа за три управимся. Потом в лес на лыжах пойдем, кости разомнем.
   - Ладно, старичок мой, назад будешь идти, закутайся потеплее, а то вспотеешь в кочегарке, - Света поцеловала его.
   Подойдя к кочегарке, Лешка увидел ожидавших его летчиков.
   - Командир, это же издевательство, посмотри, уголь смерзся, его же только бульдозером можно сдвинуть, - с ходу сказал капитан Киселев, командир первого звена.
   Лешка молча подошел к черным глыбам смерзшегося угля и мрачно посмотрел на него.
   - Коля, предлагаю объявить забастовку и разморозить гарнизон, - посмотрел он на Киселева.
   - Ладно, хватит митинговать, раньше начнем, раньше кончим, - начальник штаба эскадрильи Степанов взял лом и начал отчаянно бить им по смерзшейся глыбе угля.
   - Каменный век, командир, - сказал Киселев, нагружая тележку углем, - наверное, в войну летчики такой хренью не занимались.
   - В войну летчики своим делом занимались - Родину защищали, - ответил Лешка, усердно работая совковой лопатой.
   - А сейчас не надо Родину защищать? - спросил Киселев.
   - А сейчас господам из центра не до обороноспособности, они сейчас страну на приватизационных аукционах дербанят, а вечно пьяный президент только и лопочет: "Понимаешь, блин", - сказал Степанов и, зло сплюнув, добавил: - Сказал бы мне кто-нибудь лет десять назад, что я как последний урка на зоне уголь буду бросать, я бы ему хребет вот этим ломом сломал.
   - Такова жизнь, Петрович, кесарю кесарево, а слесарю слесарево, - философски сказал Лешка и, упираясь всем своим телом, покатил тележку в помещение кочегарки.
   Через три часа в кочегарке перед каждым котлом была насыпана куча угля, и летчики, перекурив, разбрелись по домам. Лешка шел, закутавшись в воротник летной куртки. Он и вправду вспотел и боялся, что на морозе может простыть. Ветер поднял легкую поземку, и снежинки мешали смотреть. Лешка уже подошел к подъезду дома, когда его окликнули:
   - Леша, Понамарев.
   Лешка оглянулся и увидел спешащего к нему капитана Митрохина..
   - Игорь, привет, ты откуда? - офицеры обнялись.
   - Проездом, я из Каменска еду в столицу, в командировку.
   - Пойдем ко мне, Светка обрадуется, сколько мы не виделись, года три?
   - Почти четыре, - Митрохин взял сумку, - пошли, а то я замерз, пока тебя нашел.
   - Да мы сейчас по очереди в кочегарку уголь завозим, сегодня моя эскадрилья дежурит, - сказал Лешка, открывая дверь в подъезд.
   Дверь в квартиру открыла Света.
   - Привет, - радостно сказала она, увидев Митрохина, - рада видеть в добром здравии, - она пропустила гостя вперед.
   - Вон, мой крестный отец, - Митрохин кивнул на Лешку, - если бы не он, уже могила травой бы заросла. Долго тебя потом Кравцов терроризировал? -спросил он Лешку, снимая шинель.
   - Списался наш Кравцов через месяц. На посадке ночью при минимуме шасси не выпустил, хорошо руководитель полетов увидел, когда тот в луч прожектора вошел, успел его на второй круг угнать. Только килем по полосе черканул. Напугался здорово и уехал в госпиталь списываться. Где-то в академии сейчас преподает, - ответил Лешка.
   - Да, не завидую я ученикам этого педагога, - Митрохин прошел в комнату.
   Навстречу ему вышла маленькая Света и протянула куклу:
   - Моя Маша, - пролепетал она.
   - Господи, какое создание, - Игорь взял Свету на руки, - как же тебя звать?
   - Света, - ответила девочка.
   - Леш, ты не путаешься в двух Светах?
   - Нет, одна маленькая, другая большая.
   - Ребята, мыть руки и за стол, я вас буду кормить.
   Света посидела немного с друзьями и пошла с дочерью к соседке, намеренно оставив офицеров одних. Ведь после выпитой бутылки водки начинается откровенный разговор, который непонятен, да и не нужен, женщине.
   - В госпитале я почти год провалялся. Вначале голова сильно болела, думал, в психушку отправят, но ничего, оклемался. Потом в санаторий съездил, в общем, можно считать, что обошлось, - Митрохин подошел к открытой форточке и закурил.
   - Ну, а суд был? - Лешка тоже закурил.
   - Суд был, но, как говорят, судью купили. Протокол грамотно менты составили. В общем, получилось, что я сам упал. А официантка из кафе от своих показаний отказалась, сам понимаешь, почему. Из зала суда выходим, а бандюки в спину хохочут. Говно во мне закипело. Позвонил я друзьям из своей системы. Приехали, наркоты подкинули им и "закрыли", кого на год, кого на три, а подонка, что меня ударил, на десять. Вот такие дела, - Митрохин зло посмотрел вдаль.
   - Понятно, - неопределенно сказал Лешка, - ну, а сейчас чем занимаешься?
   - Тем же, Леш, в системе безопасности. Ты лучше расскажи, как у тебя дела.
   - Да какие у нас дела. Топлива нет, двигателя ресурс выработали, летаем мало. Денег не платят, уголь ходим в кочегарку кидать. Вчера ночные полеты закончились в два ночи, я на машину и на вокзал, таксовать. Повезло, двух пьяных коммерсантов с поезда подобрал. Везу их, а они мне: ты что, летчик? Нет, говорю, прапорщик я, самолеты заправляю. А почему в летном комбезе? Да, говорю, по случаю достался. А они смеются, мы думали, что у нас уже летчики таксуют. Я их везу, а у самого, как ты говоришь, говно кипит. Вот, думаю, страна, довели, майора, летчика первого класса вынудили пьяных по домам развозить. Думаю, взять полный боекомплект да "разгрузиться" на этих тварей из правительства, а потом и самому в этот котел с крутого пикирования. Только знать бы, когда они все вместе соберутся.
   - Нет, Леша, бороться с этой системой нельзя, можно только приспособиться.
   - Ну, ладно, давай Мишку Мишина помянем, - Лешка наполнил стаканы, - светлая память, - и залпом выпил.
   Когда пришла Света, Лешка и Игорь уже основательно приняли на грудь.
   Лешка все пытался объяснить Игорю, как выполняется переворот, а тот все выкручивал ему руки каким-то хитрым приемом.
   "Ну, малые дети", - подумала Света и принялась укладывать их спать.
  
  

***

   Утром Лешка отвез Игоря на вокзал и в восемь утра уже был на построении.
   Буйновский явно был без настроения. Он угрюмо принял доклад от начальника штаба и, подойдя поближе к строю, негромко сказал:
   - Плохо дело, сегодня ночью вышла из строя последняя тепловая машина, на полосе два сантиметра лед. Нам необходимо обеспечить взлет самолетов из дежурного звена. Выход один - будем вручную долбить лед на полосе.
   - Командир, так полоса три километра в длину и шестьдесят метров в ширину. Нам ее долбить как раз до весны, - раздалось из строя.
   - Боевое дежурство - задача государственной важности. Несмотря на временные трудности, нам необходимо обеспечить охрану воздушных рубежей нашей Родины, - голос Буйновского окреп.
   - Командир, они нам зарплату по три месяца не платят, а мы должны на тридцатиградусном морозе лед долбить, - опять кто-то крикнул из строя.
   - Зарплату нам платят люди, а охраняем мы Родину. Прошу не путать эти два понятия, - Буйновский отошел на середину строя и громко скомандовал: - Приказываю всему личному составу выйти на уборку льда на полосе. Освобождаю только больных, - и тише добавил: - Мужики, моя личная просьба, захватите из дома топоры и лопаты.
   Через час весь гарнизон был на полосе.
   - Товарищи офицеры и прапорщики. Каждому подразделению выделяется ширина в две плиты. Кто первый уберет лед до конца полосы, тому подразделению выделяю в качестве поощрительного приза бочку спирта, - Буйновский говорил громко, чтобы его услышали все стоящие на полосе.
   После его слов раздался одобрительный говор:
   - Вот это по-нашему, добре, командир. За такой приз мы повоюем, - после этих слов Буйновский сам взял лом и принялся долбить лед. Все последовали его примеру.
   Лешка распределил людей на выделенном участке и стал лопатой отбрасывать в сторону куски льда. Воздух наполнился стуком ломов и шарканьем лопат.
   - Плохой день у меня вчера был, - сказал прапорщик Бондарь, сильно ударяя по льду, который отлетал большими кусками, - Васька Сивоконь вчера в больницу попал, выпить теперь не с кем.
   - Небось, нажрались да подрались, - с ехидцей спросил прапорщик Камнев.
   - Да если бы, а то не за что пострадал товарищ, - серьезно ответил Бондарь.
   Он был небольшого роста, коренастый, говорил с украинским акцентом. Обладал прапорщик Бондаренко неимоверной силой и выносливостью. На спор гнул подкову. Но при этом был неуклюж и напоминал беззащитного ребенка.
   - Вчера, как люди, выпили с ним после работы. Домой пришли. А на него Людка, жена значит, с порога. Алкаш, орет, как мне надоели твои пьянки, и в этом духе орать на Ваську, - медленно, растягивая слова, рассказывал он. - А Васька-то, он добрый, ну поорет Людка, да и угомонится. Сел Васька за стол, борща похлебал, ну и как положено, в туалет, нужду, значит, большую справить. Сел, беломорину закурил, газетку почитал, а когда курить закончил, бычок в унитаз бросил. А там как полыхнет, что его подбросило. В общем, все хозяйство снизу опалило. Орет Васька, как резаный. А это, оказывается, Людка, пока он борщ хлебал, две банки трехлитровые спирта в унитаз вылила. Ну и полыхнул спирт от Васькиного бычка.
   После этих слов все дружно засмеялись.
   - В общем, лежит сейчас Васька с обожженным хозяйством и переломом руки в госпитале. И выпить не с кем, - сочувственно сказал Бондаренко.
   - А рука при чем? - спросил Камнев.
   - Да бойцы, когда на носилках с лестницы спускали его, спросили, как он умудрился хозяйство свое опалить. А он возьми да расскажи. Так они со смеху его с носилок уронили. Сломал Васька еще и руку.
   На аэродроме смех раздался пуще прежнего.
   Лешка кидал лопатой куски льда. Вокруг кипела работа. Никого не надо было подгонять и уговаривать. Все понимали важность того, что они делают. Ведь самолеты из боевого дежурства должны взлетать в любое время. И чистая полоса - это безопасность летчика, чья-то жизнь, Иванова или Петрова, без разницы. И все в авиационном гарнизоне понимают это, и каждый знает, что от его труда зависит жизнь летчика. И не надо никого уговаривать и убеждать - это закон, который свято чтят.
   Лешка на минуту поднял глаза. Сотни людей в разнобой махали лопатами и ломами, поднимая снежную пыль. Эта картина напоминала ему фильм о Павле Корчагине, когда строили узкоколейку.
   "Господи, сколько прошло лет, а принцип один. Кто-то на переднем крае рубит лед, кто-то в кабинетах протирает штаны. И по барабану им, кабинетным крысам, и боеготовность, и безопасность. И как далеки они и от угля в кочегарке, и от замороженной полосы", - думал он. Кто-то сказал Лешке, что столичная жизнь, как гулящая девка, портит многих. Соблазн роскоши и больших денег подавляет любовь к Родине и патриотизм. Попадая в стаю, где каждый тянет одеяло на себя, забывая, что где-то в глуши замерзают гарнизоны, детей не на чем возить в школу, горячая вода в доме - это событие.
   - Товарищ майор, начальник командного пункта капитан Чевадзе срочно просил вас позвонить, - скороговоркой выпалил Лешкин водитель, рядовой Кузнецов. Его машина стояла в стороне от полосы на снежной целине.
   - Ты как сюда проехал, соломенная голова? Сейчас трактор будем вызывать вытаскивать тебя, - Лешка сердито нахмурил брови.
   - Так велено было срочно, да и назад легче выезжать, - широко улыбнулся Женя.
   Лешка сел в уазик и через пять минут звонил Артуру.
   - Что случилось, генацвали? - спросил он Артура.
   - Леш, звонил Ахмед, сказал, что через полчаса будет перезванивать. Говорит, что ты ему срочно нужен.
   - Хорошо, я жду у телефона, как позвонит, соединяй на меня.
   Лешка нервно закурил. От Ахмеда не было вестей три года. И вот сейчас этот срочный звонок заставил его волноваться. Он смотрел из окна высотного домика на снежные узоры, делая затяжку за затяжкой. Резкая трель звонка заставила его вздрогнуть.
   - Майор Понамарев слушает, - представился он.
   - Ты уже майор? Лешка, привет, это Ахмед, - раздалось со скрипом в телефонной трубке.
   - Привет, пропащий. В следующий раз будешь звонить, я, наверное, полковником буду, - пошутил Лешка.
   - Ладно, не наезжай с ходу. Короче, времени у меня на объяснения нет. Леха, ты мне срочно нужен здесь. Займи у кого-нибудь денег и вылетай ко мне. Билеты я тебе оплачу. Вопрос очень серьезный.
   - Ахмед, я не могу так все бросить, у меня же все-таки служба, - попытался возразить Лешка.
   - Слушай, брат. Мне не к кому, кроме тебя, обратиться. Приедешь, я тебе все объясню. Мой телефон - шесть четверок, легко запомнить. Будешь выезжать, позвони - встречу. Все, пока. Светке привет, - в трубке раздались короткие гудки.
   Лешка замер в задумчивости. Мысли роем кружились в голове. Он понимал, случилось что-то серьезное. Надо ехать. Быстро набрал номер домашнего телефона.
   - Светик, мне надо срочно ехать к Ахмеду. Обойди всех друзей - собери долларов пятьсот на билет. Я пошел к Буйновскому отпрашиваться.
   - Лешенька, что случилось, почему он столько молчал?
   - Свет, да я сам толком не понял. В общем, надо ехать. Все, пока, - он положил трубку и выбежал из высотного домика. В дверях он лоб в лоб столкнулся с Буйновским.
   - Леш, ты что бегаешь? Почему не на полосе?
   - Борисыч, тут такое дело. Друг мой позвонил, Ахмед. Ну вы его помните, он на свадьбу ко мне приезжал на "мерседесе". Сейчас позвонил, просит, что бы я срочно приехал.
   - Леш, ты в своем уме. Степаньянц в госпитале, ты уедешь, кто будет эскадрильей командовать?
   - Товарищ полковник, очень надо. Беда у него какая-то. Просил помочь, - Лешка с мольбой посмотрел на командира полка.
   - Помочь просил, говоришь? Ладно, дела сдай начальнику штаба эскадрильи Чевадзе Тимуру, - полковник снял шапку и струсил снег с нее, - когда поедешь?
   - Сегодня, на ночном поезде в столицу, а оттуда на самолете к океану.
   - Хорошо, поезжай, Понамарев. Друзей нельзя в беде оставлять.
  
  

***

   Самолет заходил на посадку на рассвете. Ярко-красное солнце выкатывалось огромным шаром из-за океана. Лешка любовался прекрасным зрелищем: когда еще увидишь восход солнца на краю земли. Одновременно он отслеживал работу пилотов. Летчик пилотировал самолет немного резко, и Лешка про себя назвал его "чайником".
   "Ну, зачем так дергать?" - очередной раз подумал Лешка, когда пилот грубо ввел огромный Ту-154 в разворот. Он вспомнил, как пилотировал самолет сам. Лешка любил ставить себе в полете дополнительные задачи. Слушая, как обороты двигателя то увеличиваются, то уменьшаются, улыбнулся. Он мог после окончания задания установить такие обороты, что они оставались постоянными почти до касания посадочной полосы. И получал огромное удовольствие, когда
   его самолет оказывался в точке выравнивания на оборотах, установленных еще на высоте десять километров и на расстоянии сто пятьдесят километров от аэродрома.
   А внизу огромный океан переливался мелкими барашками волн. С высоты эти волны казались маленькой рябью. Но на самом деле это великая сила, порой смывающая на своем пути и огромные корабли, и прибрежные города. Лешка на минуту представил, что, если катапультируешься, то на надувной лодке болтаться на этих "барашках" будет не совсем приятно. Можно наложить в штаны до прилета поискового вертолета. И он невольно передернулся.
   Наконец разворот закончен, и впереди показалась земля. Почему-то сразу стало спокойней, хотя самолет был еще в воздухе. Лешку утомил многочасовой перелет. Уснуть ему так и не удалось. То ли шальные мысли, то ли резкая манера пилотирования пилота не дали ему поспать, но чувствовал он себя как после пьяной ночи. Наконец резко убрав обороты, летчик грубо посадил самолет на полосу.
   ""Чайник", - еще раз подумал Лешка. - Интересно, сейчас многие классные летчики из истребительной авиации, полные сил и здоровья, уходят на гражданку и устраиваются, от безысходности, работать вахтерами на проходных. А ведь можно было бы еще летать и летать на таких кораблях. Да, безалаберность и бесхозяйственность. Что поделаешь - страна Лимония".
   Ахмеда Лешка увидел сразу. Он стоял поодаль от всех в длинном черном кожаном плаще. Сильно похудевший, нервно курил сигарету.
   - Привет, дорогой, - негромко поздоровался он с Лешкой.
   Друзья обнялись.
   - Привет, дорогой, - Лешка передразнил друга. - Что худой такой, наверное, одной рыбой питаешься?
   - Одной водкой, - отшутился Ахмед, - вещи все? - показал он взглядом на сумку.
   - Все, я налегке и без подарков. Времени на сборы не было.
   - Ну и правильно, сейчас не до подарков, - Ахмед пошел на выход широкой походкой.
   На стоянке он подошел к шикарному черному "мерседесу" и, открыв дверь, театрально сказал:
   - Прошу, присаживайтесь поудобней.
   - Круто, этот "мерин" наверное дороже Миг-23 стоит, - Лешка сел на переднее сиденье.
   - Я бы с удовольствием сейчас рулил на 23-м, чем на нем.
   - Не сладко сейчас в авиации, лучше рули здесь.
   - Здесь, Леша, тоже так несладко, что, порой, горло перехватывает от горечи. Жалеешь, что на свет белый родился. Кругом одни волки. Только и ждут, когда зазеваешься, чтобы полоснуть клыком по горлу.
   - Ладно, хватит загадками говорить. Что случилось, к чему такая спешка?
   - Соскучился по тебе, захотелось увидеть, - Ахмед с улыбкой посмотрел на друга и стал выезжать со стоянки аэродрома, - шутка, ты пока любуйся приморским пейзажем. Не был же здесь?
   Они выехали на трассу, и машина резко набрала скорость.
   - Красиво, но лучше вы к нам, - Лешка на всякий случай пристегнулся, с опаской поглядывая на спидометр машины, который показывал скорость 180 километров в час.
   - Вот такая вся дорога, по сопкам. Зимой сложно в гололед ездить. Но ничего, привык.
   Ахмед показывал Лешке то одну, то другую достопримечательность, уверенно управляя машиной.
   - Расслабься, Леш, машина надежна. Восемь подушек безопасности, - Ахмед улыбнулся, видя, как Лешка держится за подлокотник.
   - Лучше бы вместо восьми подушек безопасности одно катапультное кресло, так надежнее.
   - Больше не катапультировался после Чечни?
   - Нет, господь миловал. Да сейчас не летаем почти, все больше полосу чистим да уголь в кочегарке кидаем.
   Машина на большой скорости въехала в город. Дома стояли на сопках отдельными островками. Дорога петляла между ними, то, круто уходя вверх, то, пропадая под капотом "мерседеса", мчалась вниз. Скоро они подъехали к подъезду многоэтажки.
   - Все, приехали, товарищ майор, - Ахмед с улыбкой посмотрел на Лешку.
   - Слушай, Ахмед, неудобно как-то, я даже детям подарки не взял. Может, зайдем в магазин ?
   - В магазин мы зайдем, но детям подарки брать не будем. Я ушел из семьи, - Ахмед открыл дверь машины, чтобы выйти, но Лешка схватил его за рукав.
   - Постой, как ушел? Что случилось?
   - Леш, не торопи события. Я тебя поэтому и вызвал, что у меня есть проблемы. И я надеюсь на твою помощь, - Ахмед вышел из машины.
   - Ну, если ты думаешь, что я буду вашу мебель делить, то ошибаешься, - крикнул Лешка в открытую дверь.
   - Если бы все было так просто, - Ахмед быстро пошел в стоящий неподалеку магазин. Лешка поспешил за ним.
   В магазине Ахмед брал дорогие закуски и коньяки. Лешка ходил следом, пытаясь в уме складывать, сколько за это придется заплатить. Когда цифра приблизилась к его месячной зарплате, он схватил Ахмеда за укав и тихо сказал:
   - Так, брат, не надо меня удивлять. Выкладывай все это обратно. Возьмем макароны, тушенку и бутылку водки. Дома я быстренько "макароны по-флотски" приготовлю.
   - Леш, я не рисуюсь, я так живу. Денег валом и их надо тратить, - Ахмед уверенно пошел к кассе.
   Лешка пожал плечами и отправился следом.
   Дома быстро накрыли стол, и Ахмед привычным движением открыл дорогой коньяк и налил полные бокалы.
   - Давай, брат, за встречу, я ужасно рад тебя видеть.
   Друзья чокнулись и залпом выпили.
   - Вот, блин, самогон самогоном. За что такие деньги платили, - Лешка, морщась, закусывал жареной курицей из магазина.
   - Если честно, брат, я и сам не вижу большой разницы между хорошим самогоном и этим дорогим коньяком. Но правила поведения в обществе вынуждают меня пить его, иначе, если я буду пить самогон, меня перестанут принимать друзья, - улыбнулся Ахмед, с удовольствием уплетая бутерброд с черной икрой. - Ну, брат, давай еще по одной, - он налил коньяк и поднял свой бокал.
   - Не гони лошадей, - Лешка взял его бокал и поставил на стол. - Давай на трезвую голову выкладывай, что случилось?
   - Ты прав, давай поговорим, - Ахмед достал дорогие сигареты и протянул Лешке.
   - Нет, кури сам свою гадость, у меня свои, - Лешка достал "Беломор".
   - Тогда давай я молодость вспомню, - Ахмед достал из Лешкиной пачки папиросу и густо задымил. - Начинали мы здесь тяжело, приехали, ни родни, ни знакомых. Магомед маленький. Жить негде, зарплата - гроши. Но постепенно все налаживалось. Устроился юристом в НИИ, понял, что, по чем. А тут перестройка. У нас на балансе свой флот был, маленький, но свой. Директор наш тупой, как валенок. Я его запутал договорами, ну в общем, длинная история. Короче говоря, где обманом, где подкупом, а где и пострелять пришлось, в общем, пять кораблей я себе отвоевал. Начал потихоньку рыбу ловить. Кошмарное время было. Денег на ремонт нет, за квоты бешеные взятки в столицу возили, кругом кидалы. Думал, не вытяну. Но ничего, постепенно все привел в порядок. Танька со мной начала работать. Толковой бабой оказалась. Сразу в курс вошла. В общем, я доволен был, на нее можно было положиться. Я стал больше в Москве дела решать, а она здесь. Так и жили, я в основном в Москве, а она в порту. А в то время без "крыши", сам понимаешь, нельзя. Я тогда уже многих знал. Помогал мне подполковник один, мент, из отдела по борьбе с организованной преступности, чеченец тоже. Умаром зовут. Слащавый такой, без мыла в задницу залезет, - Ахмед достал еще одну папиросу и закурил, - клялся в вечной дружбе, домой ко мне в любое время мог прийти. Земляк все-таки. Ты знаешь, а я его недолюбливал. Вот, знаешь, бывает, вроде бы человек смотрит преданно, как собачонок, а за спиной кинжал спрятан. Я как-то с Татьяной поделился, а она мне - дурак, в людях не разбираешься, он наш земляк, кому, как не ему, верить. В общем, переубедила меня. Так и жили, - Ахмед на минуту замолчал, смотря куда-то вдаль.
   Лешка молча слушал, дымя "Беломором". Он видел, что рассказ тяжело дается Ахмеду, и старался не перебивать его.
   - Давай еще по одной, легче будет рассказывать, - Ахмед резко взял бутылку и, налив коньяк, залпом выпил.
   Лешка тоже выпил и, не закусывая, закурил.
   - А как-то приезжает ко мне в Москву менеджер по рекламе мой, Людка. Молодая, красивая баба. В рекламе толк знала. Ну, я имел грех, потрахивал ее иногда, все-таки от жены далеко. И она мне как-то по пьяне выдает: мол, Танька моя с этим ментом роман закрутила, ночует он у меня и что про это почти все знают. Я, естественно, сначала ей не поверил. Выгнал, сказал, чтобы на глаза не показывалась. А у самого кипит внутри, - Ахмед тяжело вздохнул и опять замолчал на минуту. Затем продолжил: - Поймал я их технично. Как-то позвонил после двенадцати ночи на домашний телефон. Танька трубку берет. Ну, естественно, сразу наезжать стала, почему спать не даю и все такое. А я чушь какую-то несу, а сам по мобильнику набираю номер мобильного телефона Умара. И слышу в телефонной трубке, как его телефон зазвонил. Он его сразу отключил, но я-то его звонок помню, лезгинка у него играла всегда. В общем, на чем мы закончили разговор не помню, но Танька тоже догадалась. Тогда думал, убью ее. Дела кое-как закончил и домой. Прилетел, а она, как ни в чем не бывало, дорогой, любимый. Только я разговор хотел начать, как у нее мобильник звонит, и мелодия, как у Умара. Берет она трубку и, улыбаясь так ехидно, говорит, мол, родная мелодия, попросила, чтобы Умар записал ей на мобильник. В общем, ошарашила она меня с ходу. Решил я тогда, что ошибся. Дурак. А на следующий день в офисе она мне говорит, проблема есть, партнер наш один не хочет за рыбу деньги отдавать, надо поговорить с ним по-хорошему. Если не поймет, тогда Умар к нему своих волкодавов пошлет. Я собрался и как ни в чем не бывало поехал в фирму должника. Только зашел в офис, слова не успел сказать, как маски-шоу: всем на пол, руки за голову, дубинкой по почкам и все такое. В общем, забрали меня как вымогателя и через полгода отсидки в СИЗО нарисовали мне срок пять лет за вымогательство.
   - Ну, теперь мне ясно, почему ты молчал. А из зоны нельзя было написать, я хоть бы передачи тебе посылал, - Лешка посмотрел на Ахмеда.
   - Первый год я вообще очухаться не мог. Главное, Танька и Умар в один голос, мы тебя вытащим, это недоразумение. Да и стыдно мне было тебе писать, в тюрьме все-таки. А тут смотрю, и на суде по полной выкатили, и на зоне сижу по полной программе. Подозрения сразу возникли. В общем, отсидел я три года и по амнистии выпускают меня. Приехал я и сразу с поезда в офис. Встречает меня моя женушка сухо, провожает в бывший мой кабинет и с ходу речь заводит. Фирму она переоформила на себя. Доверенность на управление фирмой я ей перед зоной дал. Выкладывает она мне отступные десять лимонов деревянных и уезжай, говорит, в Москву, не мешай мне личную жизнь устраивать. Хотел я ее тут же, в кабинете придушить, а она кнопочку нажимает, забегают три гориллы. Выведите, говорит, этого гражданина из кабинета. И только тогда я все понял. Пил неделю. Она, сука, меня даже к детям не пустила. А когда я в запое был, Умар приходил. Дернешься, говорит, "закрою" тебя на всю оставшуюся жизнь. Думал, не очухаюсь. Хреново мне было, Леха, очень хреново. Думал, руки на себя наложу.
   - Представляю, - Лешка потянулся к бутылке, - ладно, давай еще по одной, - он налил коньяк, и друзья, чокнувшись, выпили.
   - А потом вспомнил, я-то, когда эту доверенность оформлял, сказал водителю своему расписаться за меня. Вот спроси сейчас, почему я это тогда сделал, не знаю. Нотариус свой, ему по барабану тогда все было. Есть бог на свете, точно знаю. А то, как объяснить, ну зачем я тогда водителю дал расписаться? Так что есть у меня козырь сейчас. Доверенности получаются липовые. И любая экспертиза это докажет. Повоюем мы еще. А тебя, Леша, я вызвал, потому что положиться мне, кроме тебя, не на кого.
   - Ну, воевать, так воевать. Стреляю я неплохо, - Лешка положил руку на плечо Ахмеда.
   - Всякое может быть. Но ты мне нужен не для стрельбы. Ты будешь хранить информацию, которую я соберу. В случае необходимости, будешь выполнять мои поручения. Тебя никто не знает в этом городе. Жить будешь на этой квартире, я ее на месяц снял. Информация для тебя будет в багажнике моей машины. Вот ключ. Я отключил от сигнализации багажник, так что при его открытии сирена не сработает. Каждые третьи сутки, в четыре утра, ты будешь приходить к моему дому, живу я здесь недалеко. Посмотри, вот дом, с одним подъездом, его все "свечка" зовут.
   Лешка посмотрел в окно. Дом стоял совсем рядом, новый, окруженный старыми пятиэтажками. - Откроешь багажник и возьмешь пакет, - продолжал Ахмед, - в нем будет кассета с записью и бумаги. Дома прослушаешь кассету и все будешь делать по инструкции. Бумаги складывай в этот портфель. Запомни, на кону большие деньги. Никакой самодеятельности. И, самое главное, не вздумай идти в милицию, там у Татьяны все куплено. Да и к тому же Умар тоже с ней за одно. Если со мной что-то случится, деньги в портфеле. Купишь билет и домой.
   - Понял, дело серьезное, - Лешка кивнул головой.
   - Два человека со мной будут работать, кроме тебя. Им я тоже доверяю. Это нотариус, Евгений Павлович, его нотариальная контора по улице Нахимова, на доверенности есть адрес. И адвокат Наталья Петровна, она тоже мой человек. Ее визитка есть в портфеле. Они не знают про тебя. Но, если что, можешь к ним обращаться, проверенные люди. Завтра я начинаю боевые действия. Так что сегодня мы с тобой выпьем, а в следующий раз будем обмывать победу. А то, что я выиграю процесс, в этом нет сомнения.
   - Ахмед, я сделаю все, как ты велишь.
   - Спасибо, брат, я не сомневался в тебе, - Ахмед обнял Лешку. - Самое главное - Таньке на глаза не попадись, в этом городе только она тебя знает.
   - Да я вообще никуда выходить не буду, вон, телек есть, мне больше ничего не надо.
   - В магазин и на прогулки лучше с наступлением темноты выходить, - Ахмед опять налил коньяк, - ну, ладно, официальная часть закончена, давай за нас, - он поднял бокал.
   - За братство, - поддержал его Лешка.
   Друзья пили всю ночь. Ахмед уехал только под утро. Лешка заснул пьяным сном. Впереди была неизвестность.
  
  

***

   Проснулся Лешка поздно, день подходил к концу. За окном шел мокрый снег и дул ветер, срывающий рекламные растяжки над дорогами. Одинокие прохожие быстро пробегали, пряча лицо от ветра в воротниках курток и пальто. На дорогах и тротуарах была какая-то каша из снега, грязи и соли. Лешка с тоской посмотрел на такой пейзаж.
   "Как только здесь люди живут, в такой сырости", - подумал он.
   Приняв душ, Лешка проверил холодильник. Он был пуст, надо идти за продуктами, да и время подходящее - сумерки. Надев армейскую меховую куртку, черную вязаную шапочку, он поднял воротник.
   "Теперь и Ахмед меня не узнает", - подумал он, глядя на себя в зеркало. Из высокого воротника торчал только большой Лешкин нос и светились карие глаза.
   На улице его сразу подхватил ветер, и он включился в общую борьбу с ним и гололедом. С трудом удерживая равновесие на скользком тротуаре, Лешка быстрым шагом пошел в соседний магазин.
   "По-новому это "шоппинг" называется", - подумал он и улыбнулся.
   Положив в корзину пачку макарон, две банки тушенки, пакет картошки и еще какой-то мелочи, он подошел к кассе.
   "Ну, это другое дело, - с удовлетворением подумал он, когда кассир назвала ему сумму. - На те деньги, что вчера здесь Ахмед оставил, я бы точно месяц питался".
   Дома, приготовив "макароны по-флотски", Лешка поел, убрал со стола, помыл посуду и, развалившись на кровати, принялся смотреть телевизор. Через час это ему надоело, и он загрустил.
   "Да... Неизвестно, сколько сидеть в этом заточении, - думал он с тоской, переключая каналы телевизора. - Знал бы такой расклад, набрал с собой специальной литературы по аэродинамике и конструкции самолета и разбирался в лабиринтах формул и проводов".
   Сон пришел незаметно. Он заснул, даже не успев выключить телевизор.
   На следующий день, только встав с постели, он написал себе распорядок на листке бумаги:

Подъем в 12.00

Легкий завтрак

Зарядка - 2 часа

Чтение - 2 часа

Обед

Прогулка 17.00-21.00

Вечерняя зарядка - 1 час

Готовка и уборка

Телевизор

Сон

   Повесив листок с распорядком на видное место, он с удовлетворением вздохнул: так будет легче. И, скинув с себя майку, открыл форточку пошире. Он принялся разминать тело физическими упражнениями. Чем больше Лешка занимался гимнастикой, тем лучше становилось его настроение. Положение Ахмеда казалось ему уже не таким сложным. Скорее всего, Танька отдаст фирму. Да и они, наверняка, помирятся. Ведь все-таки двое детей. Все будет хорошо, вот только отпуск в этом году у него накрылся, жалко. Но ведь нашелся Ахмед. А это обстоятельство радовало больше.
   Лешке нравилось бродить по вечернему городу. Ветра уже не было, легкий морозец пощипывал щеки, и он бесцельно ходил, заглядывая в витрины магазинов. В книжном магазине накупил разных книг, и теперь время в заточении казалось не таким тоскливым.
   Третий день пролетел незаметно. Наступила ночь, и Лешка завел будильник на три часа. Но заснуть так и не смог. В половине четвертого он вышел из дома. К дому, в котором жил Ахмед, он пошел по длинному пути, постоянно оглядываясь.
   Улицы были пусты, ветер и мороз заставляли Лешку кутаться в большом воротнике армейской куртки. Он шел быстрым шагом, стараясь не попадать в свет уличных фонарей. Сердце сильно билось и, если честно, его пугало необычное задание. На улице стояла тишина, и лишь скрип снега резал слух. К машине Ахмеда он подошел без пяти минут четыре. Она стояла так, что Лешка мог незаметно выйти из-за угла и, пройдя между мусорными баками, оказаться как раз у багажника "мерседеса". Он на корточках подкрался к машине и вставил ключ в замок багажника. Тихо клацнул замок, и крышка багажника бесшумно приоткрылась. Внутри лежал только полиэтиленовый пакет. Забрав его, Лешка потихоньку закрыл багажник и также, на корточках, пробрался между мусорными баками. Выйдя за угол дома, он пошел так быстро, что казалось вот-вот побежит.
   Дома, не снимая куртки, он заглянул в пакет. Там лежали какие-то бумаги и кассета. Он сразу установил ее в магнитофон. Из динамиков раздался ровный голос Ахмеда:
   - День первый. Я и адвокат Наталья Петровна пришли в офис. В кабинете меня ждали моя жена ненаглядная и ее любовник. Он важно так представляется - начальник службы безопасности. На работу взяла его, значит, чтобы всегда под рукой был. Не успели сесть на стул, как этот подонок начинает меня прессовать. Мол, русский язык не понимаешь, денег тебе дали, машину. Ну и вали отсюда, иначе мы можем по-другому поступить. А моя ненаглядная молчит, только глаза в пол. Выслушали мы его монолог молча, у меня говно кипит, боюсь, не сдержаться. Хорошо, Наташа разговор начала. Говорит, так, мол, и так, подпись не та, доверенность на право управлением фирмой недействительны, а следовательно, все сделки по купле-продаже активов тоже теряют свою силу. Каким образом поступим, в арбитражный суд обратимся или по-родственному все решим? Моя сразу тревожно на Умара посмотрела. А тот важно так: не берите нас на понт, мы не лохи какие-то, чтобы нас так дешево разводить. В общем, забили мы им стрелку через три дня в офисе у Натальи Петровны. Пусть пока подписи сверяют. На этом и разошлись. Так что жди вестей через три дня. Как ты? Поди, скучаешь? Потерпи, я думаю, они скоро пойдут на попятную и мы будем отмечать победу. Сегодня я к тебе гостей пришлю в двенадцать ночи, ты не пугайся.
   Лешка некоторое время продолжал стоять в куртке, сжимая в кулаке спортивную шапочку. Наконец он выключил шипящий магнитофон и начал раздеваться.
   "Вот и хорошо. Танька не дура. Она по-хорошему согласится все отдать, ведь Ахмед ее муж, и они связаны детьми. А с Умаром этим, если надо, могу и я поговорить. Не послушает по-хорошему, так и по роже можно ему надавать, - думал Лешка. - Да, что там еще за гости, надо будет хоть пива купить, а то угостить людей нечем".
   Он быстро разделся и лег в постель. Следующий день начался строго по распорядку. Зарядка, чтение, прогулка. Вечером он зашел в магазин и купил шесть бутылок пива для гостей. Сам-то он пиво не очень жаловал.
   Без пяти минут двенадцать в дверь постучали. Лешка еще раз оглядел квартиру, которая сияла чистотой, и пошел открывать. В дверях стояли две красивые девушки с полными пакетами. Лешка на минуту замер.
   - Что стоишь, кавалер. Сейчас руки оторвутся, - громко сказала одна и протянула пакеты Лешке.
   - Вы ко мне, ничего не перепутали? - Лешка удивленно разглядывал девушек.
   - К тебе, к тебе, - ответила вторая и, вручив свои пакеты Лешке в руки, бесцеремонно вошла в квартиру.
   - Здесь живет одинокий мужчина, всеми забытый? - громко сказала рыжая, разглядывая комнату.
   - А вы, собственно, с какой целью? - скромно полюбопытствовал Лешка.
   - Люд, ты слышала? Он не знает с какой мы целью? - рыжая подошла поближе и представилась: - Я Настя, а она Люда. Мы из бюро добрых услуг. Моем, штопаем, вяжем носки, сказки на ночь рассказываем.
   - Ладно, Настя, не пугай человека, а то он сейчас дернет отсюда. Где у тебя кухня? Давай пакеты, сейчас стол накроем.
   Через пятнадцать минут на столе стояли дорогие коньяки, красная и черная икра и прочая дорогая закуска. Лешка начал понимать в чем дело и решил взять инициативу в свои руки.
   - Так, девоньки, гулять, так гулять, - он открыл бутылку коньяка и разлил по бокалам. - Ну, за знакомство.
   Они дружно чокнулись и выпили. Через полчаса все трое наперебой болтали, перебивая друг друга. В ход пошли веселые истории, анекдоты, Лешка даже стих рассказал. В общем, веселье продолжалось полным ходом. Часа через три неожиданно встала подвыпившая Настя и тихо сказала:
   - А теперь стриптиз.
   Она включила медленную музыку и стала танцевать и раздеваться. Пьяному Лешке понравилось это, и он с удовольствием стал наблюдать за Настей. Скоро к ней присоединилась Люда. Когда на девушках осталось только нижнее белье, Настя взяла Лешку за руку и вывела его на середину комнаты. Девушки вдвоем стали танцевать вокруг Лешки и раздевать его. Когда на нем остались одни трусы, он попытался сопротивляться.
   - Так, девчонки, хватит шутить, я же ведь женат, - неуверенно отстранил он нежные руки Людмилы.
   - Дурачок, это наша работа, - тихо сказала Настя и вдруг расстегнула свой бюстгальтер. А Людмила в это время сняла с Лешки трусы. У него закружилась голова, и он потерял самообладание.
   Уходили девушки под утро.
   - Да, каждый бы день таких клиентов, - сказала Людмила, одевая пальто.
   - Девчонки, спасибо вам. Вообще-то это у меня первый раз, вот так, за деньги.
   - Друга своего благодари, он нам за эту ночь двойную цену дал. Хотя, если бы я знала, что ты такой классный, я бы и бесплатно к тебе пришла, - Настя поцеловала Лешку в щеку.
   - Счастья вам, вы обе мне очень понравились, - Лешка по очереди поцеловал девушек и закрыл за ними дверь.
   Проснулся он только к вечеру. Распорядок был нарушен.
   "Ну и ладно, один день проживу не по распорядку", - подумал он.
   После ночных гостей в квартире был кавардак. Грязная посуда, пустые бутылки на полу. Лешка вспомнил ночное гуляние.
   "Ну, Ахмед, зараза, со своими "новорусскими" забавами!" - незло подумал он и принялся за уборку.
   После того, как в квартире был наведен идеальный порядок, Лешка недолго прогулялся и, придя домой, завалился спать.
   Утро следующего дня началось, как обычно. Подъем, зарядка, прогулка. В общем, день пролетел незаметно. Сегодня ночью предстояло идти за кассетой с инструкцией. Лешка лег пораньше и спал крепко, пока его не разбудил будильник. Часы показывали четвертый час утра. По-военному быстро одевшись, он пошел прежним маршрутом к машине Ахмеда. У него не было волнения, как первый раз. Ровно в четыре утра он подкрался к машине и вытащил пакет. Тихо закрыв багажник, он пробрался между мусорными баками и пошел обратно. Только он повернул за угол дома, как по глазам резанул луч света. В трех метрах от него стоял милицейский уазик. Лешка, как ни в чем не бывало хотел пройти мимо. Когда он уже прошел машину, дверь открылась и из нее вышел сержант.
   - Стоять, - раздался властный окрик в спину.
   Лешка остановился.
   - В чем дело, сержант? - повернувшись, спокойным голосом спросил он.
   - Документы, - также властно потребовал милиционер. В это время из машины вышел второй сержант, а с переднего сиденья - лейтенант.
   Лешка достал удостоверение и протянул сержанту.
   - Я майор Понамарев.
   В это время второй сержант встал сзади. Лешка почувствовал недоброе.
   - Вопросы есть? - Лешка потянулся за удостоверением.
   - Конечно, есть, - сержант передал удостоверение лейтенанту, - что же вы, товарищ майор, в нетрезвом состоянии по улице ночью ходите, - нагло спросил он.
   - Сержант, ты как с офицером разговариваешь? - Лешка повысил голос.
   - Это ты в части у себя офицер, а сейчас ты лох, - ответил тот, который стоял сзади у сильно ударил Лешку дубинкой по почкам. Лешка упал на землю. Удары посыпались один за другим. Били профессионально.
   - Так, хватит, проверь карманы, - услышал Лешка голос лейтенанта.
   - В пакете бумаги какие-то, да кассета от магнитофона, в бумажнике мелочь.
   - Вот, блин, засада. Когда этим воякам уже зарплату начнут платить нормальную?
   - Так, хорош базарить, грузите его машину, повезем в отделение оформлять.
   "Только не в милицию", - пронеслось у Лешки в голове.
   - Ребята, не надо в милицию, у меня в машине деньги есть, она во дворе, - сказал Лешка, тяжело поднимаясь и сплевывая кровь.
   Милиционеры переглянулись.
   - Где машина? - спросил лейтенант.
   - Здесь, во дворе, - кивнул Лешка.
   К машине Лешку вели под руки. Там он достал ключ от багажника и открыл дверь. Сразу же сработала сигнализация, и громкий вой сирены раздался во дворе.
   - Сука, отключи сигнализацию, - крикнул сержант.
   - Сейчас, - Лешка принялся шарить по своим карманам, - кажется, там выронил, - он кивнул в сторону их встречи.
   - Пора валить, - забеспокоился сержант.
   - Спокойно, если что, скажем этого взяли при проникновении в машину, - ответил лейтенант, - где деньги? - обратился он к Лешке.
   - Сейчас, в машине, - Лешка оттолкнул держащего за руку сержанта и, запрыгнув в машину, заблокировал дверь. Милиционеры отчаянно забарабанили в стекло.
   "Когда же выйдет Ахмед, он же должен услышать сигнализацию", - подумал Лешка.
   - Открывай, мразь, сейчас стекло высадим, - злились за дверью милиционеры.
   В это время открылась подъездная дверь, и на улицу выбежал Ахмед.
   - В чем дело, вы что стекло бьете? - с ходу налетел он на милиционеров.
   - Это ваша машина? - важно спросил лейтенант, - в ней преступник заблокировался.
   В это время Лешка открыл дверь и вышел из машины. К нему дернулся сержант.
   - Стоять, - властно скомандовал Ахмед, - что случилось? - спросил он, видя как у Лешки из носа течет кровь.
   - Да вот, набросились, хотели денег, - Лешка вытер кровь и сплюнул под ноги лейтенанту.
   - Вы что, суки позорные беспредельничаете. Водитель это мой, домой возвращается. Я вам сейчас покажу денег, маму родную забудете, - заорал Ахмед.
   - Так, гражданин, не шумите. Ваш водитель оказал сопротивление, грубил, - попытался оправдаться лейтенант.
   - Слушай, милый. Мне что, вызвать сюда Митрофанова и Скворцова? Или все ваше сраное УВД сюда собрать, чтобы они тебя на место поставили. Да я тебя, суку позорную, уволю завтра с волчьим билетом, - Ахмед разошелся не на шутку. Казалось, еще минута, и он накинется на милиционеров с кулаками.
   - Ладно, ладно, не надо шуметь, - лейтенант испугался, услышав фамилии высоких начальников, - уходим, - коротко бросил он подчиненным, и группа милиционеров почти бегом направилась к своей машине.
   - Что случилось? - Ахмед открыл дверь "мерседеса", - садись, по дороге расскажешь.
   Лешка сел в машину.
   - Мимо проходил, а эти суки с ходу дубинкой по почкам.
   - Вот твари. Схема стандартная, сначала избивают, затем грабят, а потом привозят в отделение и оформляют как пьяного. Вот так и работают: маленькие начальники по-мелкому, крупные - по-крупному, - зло сказал Ахмед и резко надавил на газ.
   К Лешкиному дому подъехали через пару минут. У подъезда остановились.
   - Ну что, очухался? - Ахмед улыбнулся.
   - Очухался. Как у тебя?
   - Все путем, эта сука засуетилась. Сегодня встречались уже без Умара. Уговаривала меня уехать, деньги большие предлагала. Говорит, что детей на ноги надо поднимать, и фирма мол, все равно детям достанется. Да и на зоне я от жизни отстал, только бизнес загублю. А я прямо сказал - своего я не отдам, даже ей. В общем, думает. Просила пока в суд не обращаться, сами договоримся.
   - Ну, вот и хорошо, а то я уже совсем заскучал. Пора домой. Спасибо, девчонки повеселили, - он с улыбкой посмотрел на Ахмеда.
   - Дело сделаем, мы еще не так повеселимся. Я думаю, недолго тебе в конспирации находиться. Первым делом с детьми тебя познакомлю, Магомед у меня уже большой, а Розочка такая лапонька, очень скучаю. А эта стерва меня к детям не допускает. Ты документы и кассеты с записями в портфель складывай. Если деньги нужны - в портфеле возьми. Там, правда, баксы, но обменников в городе много, поменяешь.
   - Пока хватает, - Лешка открыл дверь машины, - поезжай домой, завтра трудный день.
  
  

***

   Два следующих дня Лешка провел строго по распорядку. Единственным развлечением было занятие спортом. Но в тесной квартире особенно не развернешься. Открытая форточка тоже не помогала - в квартире не хватало воздуха. И Лешка понял, что еще день-два, и ему надоест выдуманный им распорядок, и тогда его начнет есть тоска. Ему надоело бесцельно бродить по вечернему городу, телевизор, книги тоже казались скучными. Он ждал, когда эта конспирация закончится и он, наконец, вернется к своим любимым Светкам. За все время он ни разу не позвонил и понимал, что жена очень волнуется.
   Он шел по вечернему городу, уже не глядя в витрины магазинов, сырая и ветреная погода раздражала, и вообще, ему казалось, что вся эта конспирация лишнее. Он начинал злиться. Надо было собраться всем вместе: он, Танька и Ахмед. Поговорили бы, он пристыдил бы Таньку, и она бы его обязательно послушалась, ведь они друзья и когда-то любили друг друга. Ахмед придумал какой-то детектив, и теперь Лешка сходит с ума от безделья. Он тяжело поднялся на третий этаж и в темноте, на ощупь, вставил ключ и повернул его.
   - Вы Алексей? - женский голос в темноте заставил Лешку вздрогнуть.
   - Тьфу ты, заикой сделаешь. Кто там? - он пытался в темноте разглядеть с кем разговаривает.
   - Давайте зайдем в квартиру, только свет не включайте.
   Он пропустил вперед незнакомку и сам зашел следом.
   - Проходите на кухню, там светлее, - Лешка снял куртку.
   Там он увидел, что его незнакомка еще совсем молодая девушка, лет двадцати пяти, красивая, с длинными волосами.
   - Давайте знакомиться, - Лешка все еще с удивлением разглядывал девушку.
   - Я Наташа, Наталья Петровна, адвокат Ахмеда Ибрагимовича, - девушка расстегнула пальто и села на стул напротив Лешки.
   - Такая молодая, а уже адвокат, - вырвалось у Лешки.
   - Зря вы так, я хорошо знаю свою работу. По рейтингу я вхожу в первую пятерку лучших адвокатов города, - девушка посмотрела на Лешку.
   - Извините, вы действительно молоды. Так и будем сидеть в темноте?
   - Да. Свет не включайте. Меня к вам прислал Ахмед. Сегодня сожгли офис нашего нотариуса Евгения Павловича. Он сам чудом остался жив. Обстановка очень сложная. Ахмед попросил вас пока вообще не выходить из дома. Он сам даст знать, когда и где встретиться. Важные документы остались у вас, и поэтому Умар будет делать все, чтобы их найти. За Ахмедом следят, каждый его шаг контролирует Умар. Мы приняли решение начать процесс в столице, здесь у Умара все схвачено и не исключено, что как только доверенности появятся в суде, он их уничтожит, - девушка говорила убедительно, и Лешке передавалась ее тревога.
   - Стерва эта Танька, сукой была, такой и осталась, - Лешка выругался, и сразу спохватился, - извините, вырвалось.
   - Ничего, я не такого наслушалась. С клиентами всякое случается, и материли и с кулаками кидались.
   - Наташа, скажите, зачем вам все это надо? Здесь уже стрельбой пахнет. Нашли бы себе менее рискованное дело, ну, бракоразводный процесс, например.
   - Алексей, мы любим друг друга. Я много знаю о вашей дружбе с Ахмедом. Он мне все рассказывает. И о том, как вы в училище учились, и про ваш плен. Мне очень приятно познакомиться с вами, жалко только, что в такой обстановке.
   - Ну и дела, - протянул Лешка, - как все запутано. Получается, что у тебя тоже интерес в этом деле, - Лешка закурил.
   - Я предлагала Ахмеду бросить все и уехать. Я хорошо зарабатываю, да и он сможет устроится, еще молодой. Так он и слушать не хочет. Говорит, лучше опять на зону, чем сдаться. Он же горец, гордый, - Наташа улыбнулась.
   - Да, гордости у него хватает, - Лешка нервно ходил из угла в угол, - бросил бы все, дурак, начал новую жизнь. А господь Бог рассудит и определит каждому свое. Лезет в пекло.
   - Алексей, может быть, вы не хотите больше участвовать в этом деле, все-таки опасно. Вы можете уехать. Ахмед поймет вас правильно.
   - Что? Ты думай, что говоришь! Ахмед мне брат. Я за него кому хочешь горло перегрызу.
   - Извините, я обязана была это спросить, - Наташа улыбнулась, - ладно, я пойду. Вы только свет не включайте минут десять после моего ухода.
   - Я тебя провожу, - Лешка решительно встал.
   - Не надо, мне недалеко. Да вы знаете, где. Ахмед же у меня сейчас живет. И мы каждый раз видим, как вы между мусорными баками пробираетесь, - опять улыбнулась Наташа.
   Проводив девушку, Лешка еще долго сидел в темноте, думая о том, что ему сказала девушка-адвокат. Только теперь он понял, что значит передел собственности. И что в этой борьбе нет правил, как это было в детстве - до первой крови. Сейчас борьба будет до последнего воина, последнего патрона, когда реки крови остудят пыл с обеих сторон и заставят сесть за стол переговоров. И, не договорившись, все начнется вновь - и стрельба, и пожары, и взрывы. Когда он был в своей части, он видел все это по телевизору, но это казалось ему очередным спектаклем, боевиком. Какой-то ирреальностью, происходящей в другом мире. И только сейчас он понял, что вся страна сейчас что-то делит, а значит, эта война идет повсеместно, с трупами, реками крови, взрывами и пожарами. И самое страшное - что государство стоит в стороне и молча выжидает - кто кого.
   Так и не включая свет, он разделся и лег в постель. Долго ворочаясь, он уснул только под утро.
  
  

***

   Лешка проснулся от сильного хлопка. Стекла задребезжали на пределе.
   "Кто-то на сверхзвуковой скорости прошел над городом", - подумал он и, потягиваясь, пошел на кухню к холодильнику. Налив стакан сока, подошел к окну. Он с удовольствием выпил холодный сок и посмотрел на улицу. Уже рассвело, и город оживал привычной жизнью. Машины отчаянно боролись с гололедом, редкие пешеходы кутались в воротники от ветра.
   Неожиданно его взгляд привлек дым, поднимающийся вверх в районе двора, где Ахмед ставил свою машину. Почувствовав недоброе, Лешка быстро оделся и выбежал на улицу. Он бежал из всех сил, стараясь не упасть на скользкой дороге. Выбежав из-за угла дома, во дворе, он увидел сгоревший "мерседес" Ахмеда и два трупа под белыми простынями, лежащие рядом. Пожарные пеной покрывали дымящий автомобиль. Он остановился и некоторое время стоял неподвижно. Не хотелось верить, что это случилось с Ахмедом, но сомнений не было. В висках сильно стучало, и Лешка сильно сжимал зубы, чтобы не закричать. Он понимал, что не может себя выдать. Немного успокоившись, он подошел к старушкам, которые живо обсуждали произошедшее.
   - Я как раз мусор выносила, - оживленно рассказывала маленькая старушка, - выбросила мусор, и домой. Они вдвоем мне навстречу попались, когда из подъезда выходили. Чечен этот и Наташка из сорок восьмой квартиры. Весело так ворковали, как голубки. Он ей что-то говорит, а она заливается смехом. Я только до второго этажа дошла, тут как жахнет. Я бегом на улицу. А там вовсю полыхает. Я быстро милицию и "скорую" вызвала. Они пока приехали, так эти двое сгорели. Из машины вытащили одни головешки.
   В это время подъехали машины "скорой помощи" и милиции. Лешка отошел в сторону, чтобы не вызывать подозрений. Обгоревшие трупы погрузили с машину и, включив сирену, увезли. Милиционеры приступили к опросу свидетелей. Лешка медленно побрел по тротуару. Комок подступил к горлу. Беспомощность и безысходность сковали его. Он не заметил, как пришел домой. Из холодильника он достал недопитую бутылку коньяка и, налив стакан, залпом выпил. Закурив "Беломор", он вслух сказал:
   - Так, Алексей Николаевич, бойцов больше нет, в бой вступаете вы.
   Ярость обжигала его сердце. Где это невидимый враг? Хотелось зубами вцепиться ему в горло и со всей силы сжать челюсти.
   - Нет, сегодня ничего не делаем, сгоряча можно все завалить. Надо успокоиться, - Лешка налил еще один стакан и молча выпил, сразу же закурив. Он так и пил, пока не кончился коньяк в холодильнике, который начинали еще с Ахмедом. Он молча пил, молча плакал, понимая, что случилось непоправимое. Так и уснул за столом с недокуренной папиросой в руке.
   Проснулся, когда было уже темно. Шея затекла, и он с трудом встал, разминая затекшие руки и ноги. Бесцельно бродя по квартире, он пытался сосредоточится.
   - Что теперь? Куда идти? К кому обращаться? В милицию? Там Умар все разрулит. Документы у него, что делать дальше? - мысли путались в голове.
   Решение пришло само: надо похоронить друга, а потом начать действовать. Он принял душ и, выпив крепкий кофе, направился к дому, в котором жил Ахмед.
   Во дворе сгоревшей машины уже не было, и лишь копоть и гарь вокруг напоминали о происшедшем утром. Лешка закурил папиросу и некоторое время стоял неподвижно. Затем бросил окурок, так ни разу не затянувшись, быстро пошел прочь. Купив бутылку водки в магазине, пришел домой. На кухне он налил стакан водки, положил на него кусочек черного хлеба. Взяв свой стакан с водкой, он встал.
   - Брат, я клянусь, что доведу твое дело до конца. Я накажу виноватых. Я отомщу за тебя. Клянусь, - и залпом выпил. Он разговаривал с другом, как с живым. И пил с ним, как с живым. Он плакал, и через некоторое время смеялся, вслух вспоминая их истории. Сначала он потерял Мишку, теперь Ахмеда. Под утро лег спать опустошенный и пьяный.
  
  

***

   Наутро, отыскав в записной книжке телефон офиса, он позвонил.
   - Здравствуйте, компания "Малх", секретарь слушает, - ответил милый женский голос.
   - Здравствуйте, меня звать Алексей, я друг Ахмеда Ибрагимовича. Татьяну можно услышать?
   - Татьяны Магомедовны нет, она занята похоронами.
   - Передайте ей, что звонил Алексей Понамарев. Мне сообщили родственники Ахмеда о трагедии, и я сегодня вылетаю.
   - Хорошо, передам. Может, вас встретить?
   - Нет, я доберусь сам. Скажите только, когда вынос тела и по какому адресу.
   - Родственники приняли решение хоронить в Чечне. Прощание будет проходить в Клубе рыбака. Дату уточнят, - уверенно отвечала секретарь.
   Лешка положил трубку. Значит, завтра можно появиться. Он отыскал в справочнике адрес офиса. Целый день он курил и ходил из угла в угол. Ночью спал урывками, просыпаясь и вновь анализируя положение.
   Утром уложив вещи в сумку, взяв портфель Ахмеда с кассетами и бумагами, он еще раз оглядел комнату и вышел, захлопнув дверь и оставив ключи на столе. Все, сюда возврата больше нет.
   Он пришел на автовокзал, нашел автоматическую камеру хранения и положил туда портфель Ахмеда. Затем направился к Татьяне.
   Офис находился неподалеку, Лешке даже не пришлось ехать на автобусе. Дверь открыл охранник и, услышав фамилию Понамарев, сразу пропустил его вперед. В приемной его встретила секретарь.
   - Мы вас ждем. Татьяна Магомедовна велела сразу привести вас в Клуб рыбака, в двенадцать вынос тела.
   На служебной машине Лешку привезли к Клубу рыбака. Там было много людей. Зайдя во внутрь, он увидел гроб весь в венках, стоящий посреди зала. И родственников, сидящих рядом. Таньку он узнал сразу. Она была вся в черном, вытирала глаза платком, рядом сидели дети. Лешка протиснулся вперед и, подойдя к родственникам, тихо сказал:
   - Примите соболезнования.
   Танька встала и сквозь слезы прошептала:
   - Лешенька, спасибо, что приехал, - и тихо заплакала, уткнувшись ему в плечо. Лешка с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть притворщицу. Посадив Татьяну на стул, он встал за родственниками. Люди шли друг за другом, прощаясь с Ахмедом. Лешка по одежде и другим признакам определял людей. Это были и простые рыбаки, и важные чиновники, и бандиты, и военные. У Ахмеда был широкий круг общения. Общая беда привела всех сюда. И на время все забыли и обиды, и вражду. Рядом шли и милиционеры, и преступники, и богатые, и бедные. Через полчаса гроб вынесли из зала и погрузили в спецавтомобиль, который повез его в аэропорт.
   - Леша, поминки через полчаса в кафе за углом. Ты где остановился? - Лешка услышал сзади Танькин голос.
   - Ты не беспокойся, если можно, я в офисе переночую, - он старался не смотреть ей в глаза.
   - Хорошо, я распоряжусь, - Татьяна решительно пошла к служебной машине.
   В кафе прошла стандартная церемония. Пили, ели, говорили тосты. И лишь Лешка сидел молча, так и не прикоснувшись к еде. После поминок он незаметно вышел на улицу и скоро был в комнате для гостей в офисе. Теперь пришло время осмыслить все произошедшее. Он сел в кресло, закурил "Беломор" и некоторое время сидел с закрытыми глазами, ни о чем не думая.
   "Так, что делать? Кто у меня есть в этом городе, на кого я могу положиться? И вообще, что делать? У Таньки деньги, у Умара власть. А кто я в этом городе? Офицер, которого любой мент может "закрыть" на элементарной подставе? Ну, есть у меня эти документы, а дальше что? Только я их "высвечу", меня тут же "переедет" Умар. Ехать в столицу? А там к кому? Может, бросить все? Уехать домой? Кто я в этом городе? Ахмед не смог справиться с этими подонками, а что могу я?" - Лешка встал и нервно заходил из угла в угол, затягиваясь беломором.
   Бедный Ахмед, недооценил подлости жены. Да и Лешка тоже не думал, что Танька решится на убийство мужа ради денег. Конечно, бросить все, забыть, уехать домой. А как потом жить со своей трусостью? Он же поклялся Ахмеду, что отомстит. Нет, надо успокоится. Так, есть Танька и Умар. Ну а если я смогу доказать, что доверенности липовые, пусть даже Таньку посадят, что будет с детьми? Фирму заберут, детей в детский дом? Хорошая перспектива. Лешка ходил из угла в угол, не находя решения. Чем больше он думал, тем более запутанным казалось его положение. И только под утро у него родился подходящий план. Заснул Лешка сразу, и на душе у него было легко: он знал, как отомстить за друга.
   Лешке снился сон. Он идет по родному поселку, а навстречу ему Ахмед.
   - Ахмед, брат, ты живой? - Лешка кинулся обнять друга.
   Но он вытянул руки, показывая, что не хочет, чтобы к нему прикасались.
   - Да, я живой, ты помнишь, когда я на самолете загорелся, врач сказал, что мне не суждено сгореть? - он говорил как-то тихо, нараспев, - вот я и не сгорел. Живой я, только далеко. К детям хочу. Розочка лапонька, а Магомед уже мужчина, к детям хочу. Помоги детям, не бросай их, - говорил он не останавливаясь, проходя мимо Лешки. Он уходил, продолжая что-то говорить, но Лешка его уже не слышал. Он стоял, как вкопанный, не в силах сдвинуться.
   - Ахмед, постой, не уходи, - крикнул Лешка, но сдвинуться так и не смог.
   А Ахмед скрылся в тумане, и его голос еще звучал, а Лешка так и продолжал кричать:
   - Ахмед, брат, не уходи, - и голос его был полон слез.
   - Леша, Леша, не кричи, - кто-то тряс Лешку за плечо.
   Он открыл глаза, рядом стояла Таня.
   - Ты так громко кричал, что мне пришлось тебя разбудить, - она села рядом.
   - Сон, - неопределенно сказал Лешка и сел на кровать.
   - Ты, наверное, переживаешь, поэтому кошмары снятся.
   - Переживаю, ты знаешь, что мы с Ахмедом, как братья, - Лешка потянулся к пачке "Беломора", но она была пуста.
   Таня достала из сумочки пачку дорогих сигарет и протянула Лешке.
   - Магомед молчит все время, на похоронах так и не заплакал, только зубы крепко сжимает. А Розочка ничего не поняла, она ведь Ахмеда уже забыла, пока тот в тюрьме сидел, - Таня тоже закурила. - У тебя какие планы?
   - Завтра куплю билет на ближайшее число, и домой.
   - Может, погостишь два-три дня?
   - Нет, поеду, меня с работы отпустили с трудом, комэска в госпитале, да еще я уехал.
   - Ладно, тогда пошли ужинать, у меня в офисе небольшая столовая.
   - Хорошо, я только душ приму.
   Таня ушла, а Лешка пошел принимать душ. Через десять минут он пришел в столовую. Там сидела Таня и мужчина.
   - Умар, - коротко представился он и протянул руку.
   - Алексей, - ответил Лешка.
   - Мой первый жених, - улыбнулась Таня, показывая взглядом на Лешку, - росли вместе.
   - Значит, земляки, я тоже чеченец, вырос в Грозном, - Умар налил в рюмки водку и встал. - Светлая память, - и залпом выпил.
   Лешка с трудом держал себя в руках.
   - Пусть земля будет пухом, - он тоже выпил и принялся есть, после почти двух дневного голодания у него проснулся зверский аппетит.
   За столом разговор не клеился, Лешка жадно ел, Умар изредка разливал водку. Таня пила наравне со всеми и много курила. После ужина Лешка встал и, сославшись на усталость, пошел спать. Придя в номер, он сразу уснул.
   Утром он встал еще до прихода Татьяны и поехал к нотариусу Евгению Павловичу. Отыскав по адресу его офис, он увидел обгоревшее помещение на первом этаже жилого дома. Внутри работали рабочие.
   - Евгения Павловича можно увидеть? - обратился Лешка к рабочим, убирающим мусор.
   - Я Евгений Павлович, - ответил один из них.
   - Мне надо с вами поговорить, - Лешка с любопытством разглядывал нотариуса, который вместе с рабочими убирал мусор.
   - Контора закрыта, приходите через месяц.
   - Через месяц я не могу, я по делу Шарипова.
   Нотариус испуганно огляделся и тихо сказал:
   - За углом кафе, ждите меня там.
   Лешка без труда нашел кафе и, заказав себе кофе, стал ожидать нотариуса.
   Тот пришел через десять минут.
   - Вы, наверное, тот козырный туз, о котором говорил Ахмед? - спросил он, присаживаясь на стул рядом.
   - Не понял, какой туз? - удивленно спросил Лешка.
   - Мне Ахмед Ибрагимович говорил, что у него есть козырный туз в колоде, ну это когда игра, казалось, проиграна, играет козырный туз, и положение меняется.
   - Меня звать Алексей. Вы единственный человек, к кому я могу обратиться в этом городе, - Лешка говорил тихо и медленно. - Вся информация об этом деле у меня, и я должен довести это дело до логического конца.
   - Ну, если все документы у вас, вам надлежит ехать в столицу, обратиться там в правоохранительные органы, и правосудие восторжествует, зло будет наказано.
   - Татьяну посадят, фирму продадут, детей в детский дом? - Лешка посмотрел на Евгения Павловича.
   - Ну, если по закону, то так.
   - Я думаю, что Ахмеду этот сценарий не понравился бы.
   - Предложите свой, у меня вариантов нет, я и так пострадал в этой истории, да и Наталья тоже. Бедная ее мама. Одна надежда на дочь была. Она ведь инвалид, не ходит. Наташа за ней ухаживала.
   - Вопрос первый: можно ли устроить маму Наташи в какой-нибудь элитный дом престарелых?
   - Есть тут такой, но это стоит больших денег. Там в основном бывшие важные чиновники доживают, - нотариус все время оглядывался по сторонам.
   - Сколько?
   - Содержание за государственный счет, но чтобы попасть в этот дом - взятка десять тысяч долларов.
   - Хорошо, я дам эти деньги, договаривайтесь, - тихо сказал Лешка, - вопрос второй: какой суммой можно компенсировать ваш ущерб от пожара?
   - Сумма порядка десяти тысяч долларов, но денег я не возьму. Дело в том, что должностью нотариуса я обязан Ахмеду Ибрагимовичу. Это он пробил мне это место. Да и по жизни он мне много помогал. Я до конца своих дней обязан ему.
   - Хорошо, - Лешка тоже посмотрел по сторонам, - вопрос последний: я отдам вам портфель с документами, а вы должны будете, когда сыну Ахмеда, Магомеду, исполнится двадцать лет, передать ему этот портфель
   - Это просто. Мы с вами заключим соглашение, согласно которому вы доверяете мне передать портфель с документами конкретному гражданину. По достижении указанной даты я передам ему портфель и уведомлю вас.
   - А если, не дай бог, с вами что-то случиться? Жизнь есть жизнь. Как я могу быть уверен, что портфель попадет к Магомеду?
   - Об этом можете не волноваться. Есть человек, есть должность, нет человека, но должность остается, и все обязательства по нашему договору будут исполнены другим нотариусом - это закон, - ответил уверенно Евгений Павлович.
   - Хорошо, когда я могу передать вам документы? - Лешка вопросительно посмотрел на нотариуса.
   - Завтра, только не здесь, - Евгений Павлович перешел на шепот, - давайте ровно в двенадцать вы будете стоять на дороге и как бы ловить попутку. Я вас подберу на белой "тойоте". Только портфель держите в сумке, в машине передадите его.
   - Хорошо, я ночую в офисе, сразу за углом проходит большая улица, мне будет удобней там. Да, и последнее. Мне нужна одна доза клофелина, - Лешка тоже говорил шепотом.
   - Договорились, завтра в двенадцать, - нотариус встал и пожал Лешке руку.
   Без труда отыскав авиакассы, Лешка взял билет на ночной рейс на завтра.
   Вечером он опять встретился с Умаром. Они поужинали вместе, выпили бутылку водки и, как показалось Лешке, расстались друзьями. Прощаясь, когда они остались одни, Лешка попросил Умара завтра отвезти его в аэропорт.
   Утром они опять встретились с Татьяной. Они была вся в заботах, родственники еще не разъехались, да и в офисе было много дел. Но Лешка был рад, что они практически не общались. Договорились, что она даст ему служебную машину, которая отвезет Лешку в аэропорт. Время Лешка умышленно изменил время отъезда на три часа раньше. Забрав в камере хранения портфель с документами, он ровно в двенадцать стоял на дороге в условленном месте. Белая "тойота" остановилась рядом с Лешкой. За рулем сидел Евгений Павлович. Как только Лешка сел в машину, он резко набрал скорость. Отъехав два квартала, свернул в проулок и остановился.
   Лешка вытащил портфель, достал двадцать тысяч долларов и передал нотариусу.
   - Вот деньги, - сказал он, передавая их нотариусу.
   - Хорошо, это договора на хранение документов, подпишите, один экземпляр останется у вас, - он взял деньги, а Лешке передал договора.
   Лешка внимательно прочитал бумаги, подписал их, один экземпляр передал нотариусу, а второй спрятал в сумку.
   - Здесь то, что вы просили, - нотариус предал Лешке пакетик с порошком. - Если можно, верните меня на то место, откуда увезли, - попросил он Евгения Павловича.
   - Без проблем, - ответил нотариус и повел машину в обратном направлении. Недалеко от офиса он остановил машину.
   - Алексей, вы умный человек. Это единственно правильное решение. Я понял ваш замысел. Пусть Магомед, когда вырастет, решит, что делать с Татьяной, - нотариус пожал Лешке руку.
   - Береги вас Бог, у вас опасная работа, - Лешка вышел из машины и, закрыв дверь, пошел в направлении офиса.
   Самолет вылетал в одиннадцать ночи. А служебная машина должна подойти в семь вечера. Умар должен приехать в восемь. До аэропорта двадцать минут езды. Значит, за час он успеет вернуться обратно.
   Провалявшись остаток дня в постели, Лешка в половине седьмого зашел в кабинет к Татьяне.
   - Таня, не забывай детей. Я вижу, что у тебя много работы, но дети Ахмеда должны вырасти достойными людьми, - он закурил.
   - Это не только дети Ахмеда, но и мои дети. Я много работаю, но у меня большие возможности, дети будут воспитаны достойно, можешь в этом не сомневаться, - ответила Татьяна холодно.
   Лешка почувствовал, что между ним и Татьяной большая дистанция, и разговаривает она с ним, не как с равным. Она теперь большой человек, богатый. И Лешка для нее человек не ее круга. Теперь она определяет людей по количеству денег, наличию дорогого автомобиля, часов и прочей атрибутике избранного общества. Она выиграла эту борьбу и теперь, почувствовав себя хозяйкой фирмы, поняла, что ей подвластно все. Лешке почему-то сразу стало неприятно с ней. Он встал и, протянув ей руку для прощания, сказал:
   - Ну, вот и все. Пора ехать. Будут проблемы - звони.
   - Спасибо, - она с ухмылкой посмотрела на Лешку и вдруг, как бы спохватившись, спросила, - может, тебе денег дать?
   Лешка отрицательно покачал головой и, взяв сумку, молча вышел из кабинета.
   Водитель служебной машины уверенно вел автомобиль по узким улочкам города, и через полчаса Лешка был в аэропорту. Попрощавшись, он пошел в здание аэропорта. Отыскав камеру хранения, он сдал сумку. На такси поехал обратно в город. Недалеко от офиса он вышел из машины и, подняв повыше воротник куртки, спрятался за углом дома, ожидая появления машины Умара. Через десять минут в переулок свернул "джип" Умара. Лешка вышел из укрытия и помахал рукой.
   - Я вышел немного пораньше, - Лешка сел на переднее сиденье.
   - Ну, что, в аэропорт? - Умар был в хорошем расположении духа.
   - Умар, у меня вещи на железнодорожном вокзале, если нетрудно, давай заберем.
   - Нет проблем, для земляка все, что угодно, - Умар включил погромче магнитофон, салон наполнила чеченская музыка.
   Через пять минут Лешка попросил Умара остановить машину около магазина.
   Войдя в магазин, он купил бутылку коньяка, два пластиковых стаканчика и плитку шоколада. Отойдя в угол магазина, он достал порошок и насыпал его в один из стаканчиков, а второй вставил в него. Аккуратно уложив все в сумку, он вышел из магазина.
   Умар быстро вел машину по извилистой дороге в сторону железнодорожного вокзала. Хотя это был город, но дорога напоминала горную трассу.
   - Слушай, Умар, давай остановимся, по сто грамм выпьем, на прощанье, - Лешка показал на поворот дороги. Они по дороге поднялись на высокий холм, и на повороте была небольшая площадка для машин. Отсюда открывался прекрасный вид на море. Съехав с дороги на площадку, Умар остановил машину.
   - Ну, что, наливай, с земляком грех не выпить.
   Было уже темно, машин практически не было. Лешка достал бутылку коньяка, открыл ее и затем наполнил стаканчики. Тот, в котором был порошок, он протянул Умару.
   - Умар, я потерял друга, который рано ушел из жизни. Давай выпьем за справедливость. Пусть каждый получит то, что заслужил, - Лешка поднял стаканчик, и сразу же выпил коньяк.
   - За сказанное, - Умар тоже выпил, не поняв Лешкиного тоста.
   Они закусили шоколадом и закурили. Через некоторое время они опять выпили. Лешка рассказывал про службу в авиации, про чеченский плен, про счастливое освобождение, периодически наливая коньяк. Когда он в очередной раз налил коньяк и протянул стаканчик Умару, тот спал, откинувшись на спинку сиденья. Лешка минуты две сидел неподвижно. Затем собрал в пакет стаканчики, коньяк, остатки шоколада, достал платочек и аккуратно вытер отпечатки пальцев с дверной ручки. Посмотрев по сторонам, он убедился, что на дороге нет машин. Затем он подошел со стороны водителя и подставил под колесо большой камень. Открыв дверь, он увидел, что Умар спал. Повернув ключ зажигания, Лешка завел машину. Включив передачу на автоматической коробке, он вывернул руль прямо в сторону обрыва. Захлопнув дверь, Лешка с силой выбил камень из-под колеса. Автомобиль медленно покатился. Достигнув края, большая машина рухнула вниз. Лешка подошел к краю. "Джип" некоторое время качался на волнах, а затем клюнул носом и резко скрылся в воде.
   - Все, в этом городе мне больше делать нечего, - он посмотрел в небо, - брат, я отомстил за тебя, - почти прошептал Лешка. И сразу же наступило облегчение, как будто камень упал с души, как будто ослабили веревки, сдавливающие грудь и не дающие наполнить легкие воздухом. Как будто рассеялся туман, и все стало видно без пелены, которая мешала смотреть и раздражала, заставляя сердце биться в нервном ритме. Лешка побрел вниз по дороге быстрым шагом, уже спокойный, думая о том, как прилетит домой, как он соскучился по родным. За какое-то мгновение вся эта история осталась позади, и лишь кровоточащей раной вспоминалась безвозвратная потеря друга. Лешка знал, что эта рана не зарубцуется никогда и будет напоминать ноющей болью. Через некоторое время его увозила в аэропорт попутная машина. Скоро он безмятежно спал в самолете. Первый раз за последнее время.

31 августа 2006 года,

Анталия

  
   Книга 3
   Паутина
  

Начато 31 августа 2006 года,

Анталия

  
   Возле спарки, учебно-боевого самолета, стояли Лешка, командир полка полковник Потапов Виктор Петрович и инженер полка подполковник Саяпин. - Семеныч, сделай что-нибудь, одна спарка и та вышла из строя, - командир полка упрашивал инженера.
   - Виктор Петрович, ты не меня уговаривай, ты вон того лейтенанта проси, который в отсеках колдует, от него все зависит. Найдет причину - будем дальше летать, не найдет - по домам.
   - Да... Нет капитана Зверева, тот с закрытыми глазами неисправность находил, - сказал Лешка.
   - Зверев сейчас в коммерции, колготками на базаре торгует, машину себе новую взял. А когда бы он с нашей зарплатой так жил? - инженер сочувственно покачал головой, - уходят опытные специалисты, приходят лейтенанты, учить некому.
   Офицеры уже час стояли у самолета в надежде, что техники устранят неисправность, и спарка снова полетит на доразведку погоды.
   - Все, товарищ командир, ничего не могу понять. Надо тащить самолет в ТЭЧ, - крикнул с самолета техник.
   - Товарищ командир, может, я на боевом слетаю на доразведку, - Лешка вопросительно посмотрел на командира полка.
   - Нет, собирай, комэска, летчиков на разбор полетов, - Потапов повернулся и пошел в сторону высотного домика.
   Лешка шел за Потаповым, нервно теребя кислородную маску. С таким трудом удалось организовать эту летную смену, топливо пробили, а тут спарка выходит из строя. У летчиков сроки трещат по швам, на следующей неделе дежурить будет некому. Можно было бы и на боевом самолете слетать на доразведку погоды, но Потап страхуется. Его понять можно, он всего полгода, как назначен на должность командира полка. Не дай Бог, что случится, за такое нарушение его сразу разжалуют. Короче - засада. У высотного домика Лешка встретил Тимура Чевадзе.
   - Тимур, я опять к тебе с поклоном, - он прикурил у него папиросу.
   - С каких это пор комэска идет на поклон к своему начальнику штаба, - Тимур улыбнулся.
   - Ты не юродствуй. Дома финансовый кризис. Тебе-то проще - ты холостяк. А у меня дома две бабы жрать просят, зарплату уже два месяца не платили. Короче, я знаю, что сегодня машина твоя по графику, но мне надо край потаксовать, иначе завтра на панель пойду.
   - Командир, где эта панель, я сам на нее пойду, - Тимур снова улыбнулся и протянул Лешке ключи от старенького жигуленка, который они до сих пор делили на двоих.
   - Вот за что я тебя люблю, Тимурчик, что ты никогда не унываешь, - Лешка положил ключи и пошел в класс на разбор полетов.
   - Командир, ты бы поберег себя, сегодня третью ночь будешь таксовать. А днем опять или предварительная подготовка, или полеты, - серьезно сказал Тимур уходящему Лешке.
   - Тимурчик, завтра суббота, - Лешка повернулся и улыбнулся Тимуру, - прорвемся.
   Разбор полетов закончили быстро, и Лешка уже в час ночи стоял на своем любимом месте у железнодорожного вокзала. Он всегда занимал это место. Правда, сначала на него наезжали местные таксисты, но помог начальник ГАИ Семенов Колька, бывший техник самолета. Сейчас его никто не трогал.
   Он откинул спинку сиденья и закрыл глаза, в надежде минуту-другую подремать. В стекло сильно постучали.
   - Водила, хорош дремать, пора капусту рубить, - услышал он пьяный голос. Приоткрыв стекло, Лешка увидел двух парней, лет по двадцать пять-тридцать, один длинный и не бритый, второй маленького роста и полностью лысый.
   - Куда едем, хлопцы? - спросонья поинтересовался он.
   - Короче, шеф, надо "телок" снять, мы не местные. Где они у вас тут пасутся? - сказал небритый.
   - Обычно возле кабака толкутся, - Лешка открыл дверь, - поехали, я думаю, найдем кого-нибудь.
   Парни ввалились в машину, и салон сразу наполнил запах перегара, парни были изрядно пьяны. Через десять минут они приехали к местному ресторану, который работал круглосуточно и в котором всегда тусовались местные проститутки. Парни зашли в ресторан и через двадцать минут вышли с Катькой, с трудом державшейся на ногах. Сев в машину, они сразу стала успокаивать парней:
   - Ребята, сейчас найдем еще кого-нибудь. Вы поздно приехали, девчонок кого разобрали, кто уже домой ушел. Так, шеф, гони на улицу Солнечную, первый дом. Там Людка живет, она сейчас свободна.
   Лешка повез пассажиров по указанному адресу. Людки дома не оказалось, и они поехали за Ольгой, которая жила на другом конце горда. Ее тоже не оказалось дома, и только Ленка, которая жила недалеко от вокзала, была на месте. Быстро одевшись, она села в машину. Через пятнадцать минут Лешка высаживал пассажиров у арки многоэтажного дома. Длинный с девушками сразу скрылся за углом дома, а лысый остался у Лешкиной двери.
   - Так, шеф, сколько мы накатали? - он с улицы дыхнул на Лешку перегаром в открытое окно.
   - Друг, две сотни, не меньше, - Лешка уже обрадовался хорошему заработку.
   Лысый долго ковырялся в карманах, затем неожиданно перед Лешкиным носом оказался нож.
   - Парень, ты знаешь, что такое субботник, - лысый держал нож у Лешкиного горла.
   - Догадываюсь, все нормально, парень, у меня претензий нет, расстанемся друзьями, - Лешка сидел неподвижно, стараясь не усложнять ситуацию.
   - Понятливый, - лысый медленно убрал нож и добавил: - Не вздумай шум поднимать, на перо нарвешься.
   Он повернулся и побежал догонять свою компанию. Лешка две-три минуты сидел неподвижно, а затем вслух сказал:
   - Похоже, не у одного меня субботник, - включил передачу и резко нажал на газ. Домой он приехал уже в пять утра. В восемь у командира совещание. Он лег на диване, не раздеваясь, можно поспать пару часов.
   Будильник наручных часов разрывался какой-то зарубежной мелодией, но Лешка не мог открыть глаза. Сказывалась усталость бессонных ночей за неделю. Но позволить себе опоздать на совещание он не мог, за все время службы у него не было ни одного опоздания. С трудом встав с дивана, он пошел в ванную комнату и, скинув комбинезон, включил холодный душ. Вдоволь поплескавшись в холодной воде, он принялся растирать свое тело полотенцем. Вспомнилась вчерашняя ночная история.
   "Вот подонки, - Лешку распирала злость, - может, обратиться к начальнику милиции города, с которым у Лешки были хорошие отношения? Но эти парни, наверняка, не местные и уже укатили в другой город. Так что лучше забыть про этот инцидент и в другой раз незнакомых и пьяных парней лучше не сажать в машину", - раздраженно думал он. Переодевшись в повседневную форму, Лешка включил чайник и открыл холодильник. Он сиял девственной чистотой, только две сосиски сиротливо лежали на полке.
   "Так, голодуха, - подумал про себя Лешка, - если я сейчас их съем, то Светка большая и маленькая останутся голодными. Да и в летной столовой сегодня не кормят - суббота".
   Он закрыл холодильник и вышел из квартиры, потихоньку захлопнув дверь, чтобы не разбудить жену и дочь. Быстрым шагом он направился в штаб полка. Вчера на полетах ему не удалось поужинать, простоял у спарки, пока летчики ужинали, и сейчас ему ужасно хотелось есть. Он шел на совещание, раздраженно думая, он, молодой мужик, тридцать лет, вынужден голодным идти на работу. Да неужели надо терпеть такое унижение, разве он не сможет прокормить свою семью? Эти жирные твари делят страну на части, а он, офицер, защитник, вынужден голодным идти на службу? А какое будущее он сможет обеспечить своей дочери? Ведь через пять лет она захочет красиво одеваться, ей надо будет дать хорошее образование. А что сможет он? Скажет, что это временные трудности, что в стране экономический кризис? И почему воры и преступники жируют, скупают за бесценок заводы и фабрики, а люди, преданные своему Отечеству, живут на скупые подачки от правительства? Конечно, история все рассудит и всем воздастся за грехи. И будь он один, может быть, принял эти трудности и продолжал служить, все-таки защита Родины - это святое. Но почему все это должны терпеть его жена и дочь? И что будет со Светкой-маленькой, какое у нее будет будущее, если он не сможет дать ей образование?
   Он представил свою дочь официанткой в столовой или продавщицей на рынке. Ком подкатил к горлу, желваки заскрипели на скулах.
   "Кто виновен во всем этом? Подвесить полный бомбовый боекомплект и разгрузиться на головы этих тварей? - думал он, гневно сжимая кулаки, - но разве это изменит ситуацию?"
   Лешка шел по дороге, не отвечая на приветствия офицеров и прапорщиков. Низко опустив голову, он старался скрыть навернувшиеся слезы. У входа в штаб он закурил папиросу и отошел в сторону, чтобы ни с кем не разговаривать. Успокоившись, пошел на совещание.
   Потапов быстро провел анализ прошедшей недели и поставил задачу на следующую. Командиры частей обеспечения и комэски привычно слушали командира полка и занимались каждый своим делом. Лешка некоторое время сидел неподвижно, а затем достал из папки чистый листок бумаги и неровным почерком написал рапорт об увольнении. Как только он сделал это, на душе наступило облегчение. Да, все правильно, именно это решение единственно правильное. Он не может жертвовать благополучием семьи.
   Как только совещание закончилось, он подошел к Потапову и положил рапорт на стол.
   - Леш, я сейчас занят, подойди попозже, у меня через пять минут громкая связь с командиром корпуса, - сказал командир полка, не читая рапорт.
   - Петрович, прочитай, - тихо сказал Лешка.
   Потапов взял Лешкин рапорт и бегло прочитал его, затем еще раз внимательно.
   - Что случилось, Леш?
   - Командир, я за эту неделю спал по три-четыре часа, подрабатывал извозом и одновременно обучал летчиков. И все равно моя семья живет практически в нищете. Сегодня я пошел на работу голодным. Мне стыдно перед женой и дочерью, что я, здоровый тридцатилетний мужик, не могу обеспечить им достойную жизнь. Все, я больше не могу. Это решение окончательное.
   - Так, Леша, будем считать это нервным срывом. Я сейчас порву твой рапорт, а ты недельку отдохнешь. Через неделю об этом сам же и пожалеешь, - Потапов взял Лешкин рапорт, собираясь его порвать.
   - Виктор Петрович, у меня нет сомнения в принятом решении. Вы можете порвать мой рапорт, но я своего решения не изменю.
   - Хорошо, я отложу принятие решения по нему на неделю. В следующую субботу я дам тебе ответ.
   Лешка вышел из кабинета командира полка, и на душе у него сразу стало легче. Он понял, что принял правильное решение. Ничего, он переживет расставание с любимой работой, но зато наверняка сможет обеспечить семью.
   Следующую неделю полетов не было. Не выделили керосин, и поэтому занимались хозяйственными работами. Потапов не напоминал Лешке о его рапорте. И лишь в пятницу вечером на построении пригласил его в кабинет.
   - Леша, хочу услышать твое решение, - Потапов пристально посмотрел на Лешку.
   - Командир, я ухожу на гражданку. Решение окончательно.
   Потапов подписал рапорт и отдал его Лешке.
   - Я тебя понимаю и не осуждаю. В этих условиях каждый выбирает свой путь. Мне очень жалко, что полк теряет такого летчика, как ты. Отдай рапорт в строевой отдел, и с понедельника отправляйся в госпиталь.
   - Спасибо, командир, - Лешка пожал Потапову руку и вышел из кабинета.
   Он зашел к себе в класс и сел на рабочее место. Огляделся. Стены класса первой эскадрильи были увешаны схемами и графиками. Все родное и близкое. Неужели это конец летной работе? Неужели он больше никогда не сядет в кабину самолета, не почувствует власть над многотонной машиной? Лешка резко встал.
   "Так, никаких соплей. Решение принято и назад дороги нет", - подумал он и вышел из класса, резко захлопнув за собой дверь.
   Света сегодня заступила на дежурство, и Лешка пошел к ней в санчасть. Увидев его, жена обрадовалась.
   - Лешенька, пойдем на кухню, я как раз чайник вскипятила, - она чмокнула Лешку в щеку.
   - Ну, пойдем, чай так чай, - Лешка не знал, с чего начать разговор.
   На кухне Света налила чай, поставила вазу с конфетами.
   - Пей, вчера Валька с Украины приехала, конфетами вот угостила, - она, улыбаясь, смотрела на него, видно было, что рада приходу мужа.
   - Леша, я сегодня на сутки, ты Светку заберешь из садика?
   - Свет, я рапорт написал об уходе, - Лешка посмотрел на жену.
   - О каком уходе, с должности комэски? - Света удивленно посмотрела на мужа.
   - Нет, об уходе из армии. Устал я, Свет, от такой жизни собачьей. Постоянное безденежье, неопределенность. Дочь подрастает, ее тоже надо как-то в жизни устраивать, да и ты еще молодая. Мне надоело смотреть, как ты коготки штопаешь, - Лешка говорил медленно, не смотря на жену.
   Света подошла к Лешка, села на колени и обняла его.
   - Леш, уходим, так уходим. Мне с тобой и в шалаше рай, - она поцеловала его в щеку. - Ну, а дальше куда, в гражданскую авиацию?
   - Нет, Светик, туда летчикам-истребителям вход заказан, не берут нашего брата в гражданские летчики. Мой однокашник, Вадька Молчанов, пять лет пробивался, так и не взяли, хотя летчик хороший. Работает сейчас в аэропорту охранником. Бесхозяйственность в государственном масштабе, но что делать? Никому до этого нет дела. Поедем к Кольке. Город большой, работу, наверняка, найдем, да и остановиться первое время будет где.
   Лешка обнял жену и она прижалась к нему.
   - Свет, я знал, что ты поймешь меня, - он крепко поцеловал ее в губы. В ответ она прильнула к его губам. Лешка целовал жену и ему было приятно, как в первый раз. Он обнимал ее все крепче, целовал ее губы, шею. Руку непроизвольно скользнула по груди.
   - Лешка, сумасшедший, я же на работе, - Света резко поднялась и стала поправлять прическу, - солдаты же могут войти.
   - Приходи поскорее домой, - Лешка еще раз поцеловал жену и пошел забирать дочь из садика.
   Весть о том, что Лешка увольняется, мгновенно разнеслась по гарнизону. В основном все сочувственно отнеслись к его выбору. Сейчас многие уходили на гражданку. На следующей неделе Лешку вызвал на собеседование командующий армией. Купив билет на ночной поезд, Лешка ровно в девять утра был в приемной командующего, который принял его почти сразу.
   - Подполковник Понамарев по вашему приказанию прибыл, - доложил Лешка, вытянувшись по стойке смирно.
   - А, дезертир Понамарев. Проходи, - генерал, видимо, решил пошутить, но Лешке его шутка не понравилась. - Ну, рассказывай, почему рапорт написал?
   - Рассказывать особенно нечего. Не вижу перспективе в дальнейшей службе. Безденежье, неустроенность, летаем мало, как профессионалы деградируем, - Лешка старался говорить кратко.
   - Неустроенность, говоришь, безденежье, - генерал повысил голос, - тебя, сукиного сына, Родина выучила, сделала классным специалистом, а ты в трудное время в кусты? А кто будет молодых летчиков на крыло ставить? Кто боевое дежурство будет нести? Ты об этом думал? - генерал перешел на крик.
   - Я, товарищ, генерал, не дезертир. И почему трудные времена должны быть для меня и моей семьи? Если Родине тяжело, давайте все вместе, как это было во время войны, затянем животы и вперед на врага. И я тогда первый, хоть отруби есть буду, но ни шагу назад, до последней капли крови. Но раз тяжело, давайте Президента на отечественный автомобиль пересадим, губернаторов на "Волгу", а депутатам бесплатный проезд на метро. Раз тяжело, так давайте всем миром из дерьма выбираться. А по-вашему, получается, что кто-то жируй по полной программе, а Лешка Понамарев должен голодным в окопах сидеть. Нет, товарищ генерал, не согласен. Я, Лешка Понамарев, русский и живу в богатейшей стране мира. И то, что наша страна сейчас в дерьме - не виноват. Все, начиная с Президента и кончая вами, боятся сказать, что происходит в стране. А я думаю, что страну просто рвут на части, при этом дележе никому нет дела до армии. Выживайте, как можете. А я не хочу выживать, я хочу жить, у меня одна жизнь, - Лешка говорил негромко, стараясь держать себя в руках.
   Генерал не ожидал такого отпора от Лешки и перешел на спокойный тон:
   - Ну, ладно, ты мне здесь не митингуй. Я покрепче твоего могу ругаться. Мы тебя думали в академию в этом году отправить, а там, глядишь, и на полковничью должность к нам вернешься. Ты у нас в перспективных списках, - генерал говорил уже дружелюбно.
   - Товарищ генерал, я принял окончательное решение и менять его не буду.
   Генерал некоторое время молчал, а затем тихо сказал:
   - Жалко, Понамарев, что такие летчики, как ты, уходят. С кем я останусь, с молодыми лейтенантами?
   Лешка молчал.
   - Хорошо, подполковник, иди. Я подпишу твой рапорт.
   Лешка вышел от генерала и вздохнул с облегчением. Он ожидал, что генерал даст ему время на размышление или вообще пошлет его подальше вместе с рапортом. Он вытер пот со лба и довольный пошел на вокзал.
   День увольнения приближался неумолимо. Лешка старался не думать о том, что скоро навсегда расстанется с любимой работой. Он продолжал командовать эскадрильей, выезжал с летчиками на полеты, но уже не летал. Созвонившись с братом Николаем, он предупредил его о своем приезде. Приказ об увольнении должен был подписан со дня на день. Света собирала вещи, она уже уволилась с работы и готовилась к переезду.
   В тот день Лешка, как обычно, пришел на построение. Он построил эскадрилью и доложил начальнику штаба полка о результатах поверки.
   Командир задержался, и весь полк с нетерпением ожидал его прихода. Наконец он вышел из штаба и стал посередине строя.
   - Подполковник Понамарев, выйти из строя, - неожиданно скомандовал Потапов.
   У Лешки оборвалось все внутри - это приказ об увольнении. Только бы не расплакаться, только выдержать - стучало в висках. Он вышел на середину строя, громко чеканя шаг.
   - Товарищи, приказом министра обороны подполковник Понамарев уволен в запас. Мне жаль, что из наших рядов уходят такие высококлассные летчики, но рано или поздно каждый из нас столкнется с этим выбором. Я желаю подполковнику Понамареву хорошо устроиться на гражданке. Теперь слово тебе, - Потапов жестом пригласил Лешку к микрофону.
   Лешка умел выступать перед публикой, но сейчас все спуталось, комок подкатил к горлу, нужные слова пропали. Он стоял у микрофона, немного опустив голову, а строй, затаив дыхание, ждал, что скажет комэска. Наконец он поднял голову и сказал:
   - Дорогие однополчане, хотел сказать длинную речь, но, думаю, что в этом нет необходимости. Умер еще один летчик. Мне уже никогда не сказать, что я летчик-истребитель. Я ухожу, но душа моя навечно останется в родном полку, - он опять ненадолго опустил голову. Строй, казалось, не дышал. Лешка снова поднял голову и негромко сказал: - Если за время службы кого обидел - прошу прощения. Прощайте, друзья, - он отдал честь и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, чеканя шаг, пошел в сторону КПП.
   Строй некоторое время стоял молча, а затем почему-то зааплодировал. Лешка шел и боялся обернуться. Он боялся, что если обернется, то не сможет уйти. Он вернется, встанет перед строем на колени и скажет:
   - Ребята, я не могу уйти, я же летчик, я же еще не налетался. Я нужен вам, а вы мне. Я же офицер, и мое предназначение служить Родине. Ну почему ухожу я, полный сил, летчик первого класса? Почему?
   Душа рвалась на части, а вслед ему звучали аплодисменты.
  
  

***

   Поезд на станцию прибыл рано утром. Лешка стоял в тамбуре поезда, стараясь среди встречающих увидеть брата. Проводник открыл дверь, и Лешка стал вытаскивать тяжелые чемоданы на перрон. Наконец все вещи были на месте, и он с дочерью и женой озирался по сторонам, в надежде увидеть брата. Скоро поезд уехал, люди разошлись, а Лешка с семьей продолжал стоять на перроне.
   - Лешенька, может, пойдем потихоньку, нас, наверное, забыли встретить? - Света вопросительно посмотрела на мужа.
   - Всякое бывает, - неопределенно ответил он и, взяв чемоданы, собрался идти. В это время двери вокзала распахнулись, и из них выбежал Николай с полной женщиной. Подбежав к Лешке, он остановился и, тяжело дыша, сказал: - Привет, с приездом. Познакомьтесь, это моя жена Галя.
   Жена Галя была лет на десять старше Николая, тучная женщина с маленькими усами. Лешка ужаснулся. У его брата такая жена! Но он удержал себя в руках.
   - Приятно познакомиться, я Алексей, а это жена и дочь, обе Светы.
   - Галя, - грубым голосом сказала женщина и протянула руку для пожатия.
   - А мы с двумя пересадками, - оправдывался Николай, он взял чемодан и пошел по перрону. Все последовали за ним. Затем так же, с двумя пересадками, добрались домой к Николаю. Он жил в двухкомнатной "хрущевке" вместе с двумя маленькими дворнягами, женой и котом. В квартире было грязно и дурно пахло. Сразу сели за стол обедать. Еда тоже представляла жалкое зрелище: макароны с небольшим количеством тушенки да кислые огурцы. Галя сразу же поинтересовалась, как долго гости собираются гостить? И, не дождавшись ответа, начала сетовать на то, что у них маленькая квартирка, собачкам негде бегать, и вообще, в городе можно недорого снять квартиру. Лешка, не ожидавший такого приема от брата, переглянулся с женой.
   - Вообще-то я к брату приехал, - начал он, глядя на Кольку, но его сразу перебила Галя:
   - Да он и сам в примаках, - ехидно хмыкнула она.
   - Ладно вам, ребята. Не надо ссориться, мы же родственники, - неуверенно промямлил Николай.
   Лешка переглянулся со Светой. Напряженность нарастала.
   - А я что, я сразу ясность хочу внести, у нас жить негде. И не надо мне своих родственников на шею вешать, - решительно набросилась на Николая Галя.
   Тот что-то замямлил в оправдание.
   - Я и тебя, нахлебника, тоже вышвырну из дома, толку от тебя. Ни в постели, ни на работе.
   Видя такой поворот событий, Лешка встал и, взяв за руку дочь, сказал:
   - Свет, пойдем, я не могу здесь находиться.
   - Ну, ребята, ну зачем ссориться, - опять промямлил Николай.
   - Ну и пусть проваливают. Не нравится! А я, дура, еще и еды наготовила, - вслед кричала Галя.
   На улице Лешку догнал Николай.
   - Леш, ты не обижайся, я у нее даже не прописан. Да и работы у меня нет. Так, подрабатываю иногда на рынке грузчиком, - сказал он, взяв Лешку за рукав.
   - Как не работаешь, ты же в институте учился?
   - Выгнали на четвертом курсе. За неуспеваемость. Сразу, как мама умерла, - Николай опустил голову.
   - Беги от нее, Коля, чем раньше, тем лучше, - Лешка махнул проезжающему такси и поехал в гостиницу.
   В гостинице им повезло. Дежурная по этажу сдавала квартиру. Уже через час Лешка с женой и дочерью осматривал новое жилье. Квартира была чистая, ухоженная. Хозяйка оказалась милой женщиной. И у Лешки сразу поднялось настроение.
   - С новосельем, девчонки, - радостно крикнул он, как только хозяйка закрыла за собой дверь, - все, что ни делается, все к лучшему.
   Он подхватил жену на руки и закружил по комнате.
   - Все будет хорошо, - закричал он, - да здравствует новая жизнь!
   Маленькая Светка запрыгала вокруг Лешки и тоже радостно закричала:
   - Новая жизнь, новая жизнь!
   После ужина Лешка взял листок бумаги и сказал:
   - Ну, что, планируем новую жизнь? Завтра я иду становиться на учет в военкомат. Затем основное - поиски работы. Светик, ты пока занимаешься дочерью. Когда я определюсь с работой, тогда будем искать работу тебе. Деньги экономим.
   На следующее утро он сходил в военкомат и, купив газету объявлений, стал искать работу. На удивление, вакансий было очень много, и заработки предлагались тоже большие. Обзвонив несколько фирм, Лешка договорился о собеседовании в одной из них.
   После обеда он ожидал в приемной директора предприятия. Ровно в два в приемную вошел молодой парень, в красном пиджаке, черной майке и тяжелой золотой цепью на шее. Секретарша томным голосом объявила:
   - К вам, Сергей Николаевич, насчет работы.
   - Проходи, - важно сказал директор, пропуская Лешку вперед.
   В кабинете, обставленным дорогой мебелью, он вальяжно развалился в кожаном кресле.
   - Рассказывай, какое образование, что умеешь делать?
   - Высшее военное училище, подполковник запаса. Могу командовать и летать на самолетах, - Лешка почему-то волновался.
   - Офицер, что ли? Ну, допустим, командиров у нас и так хватает, а вот самолет пока не приобрел, не то чтобы денег нет, не разрешают пока. Могу предложить тебе работу моего личного водителя-охранника. Из пистолета стрелять умеешь?
   - Сорок пять из пятидесяти выбиваю, - ответил Лешка неуверенно.
   - Зарплата пятьсот долларов, - добавил бизнесмен.
   - Согласен, - не задумываясь, ответил Лешка: за такую зарплату он готов был есть землю.
   - Ну, раз так, завтра выходим на работу. На каких машинах ездил?
   - Жигуленок был старенький, - ответил Лешка.
   - Жигуленок. У меня "джип". "Тойота". Справишься?
   - Справлюсь, - уверенно добавил Лешка, а про себя подумал: "За такие деньги справлюсь".
   На следующий день Лешка получив получасовые уроки езды на "джипе", приступил к обязанностям водителя-охранника. Работа показалась Лешке несложной. Подать машину к десяти утра, открыть дверь начальнику. До вечера он выполнял мелкие поручения, и затем начиналась ночная жизнь. Лешка везде сопровождал своего шефа. Вооруженный пистолетом ТТ, он чувствовал себя уверенно. После двенадцати Сергей Николаевич нажирался натурально, как свинья, и Лешка вез его домой. Так продолжалось три дня. Лешка удивлялся, сколько у него здоровья, так пить, и утром работать. С ним его новый шеф держался на расстоянии. Здоровался, когда садился в машину и назначал время подачи на следующий день, когда приезжали домой. Больше никакие разговоры он с Лешкой не заводил. В пятницу рабочий день начался как обычно. Лешка за целый день только отвез документы в банк, а остальное время простоял у офиса. В восемь вечера Сергей Николаевич вышел из офиса и, сев в машину, грубо сказал:
   - В "Старый замок".
   Он был явно в плохом настроении Лешка уже знал дорогу в этот ресторан, и уверенно повел машину. В ресторане шеф провел часа четыре и вышел оттуда в сопровождении своих друзей с такими же толстыми цепями. Компания была явно на веселее, а Сергей Викторович с кем-то отчаянно спорил.
   - Ну, удивил, бассейн он отгрохал, бассейном сейчас никого не удивишь, - кричал он пьяным голосом, подходя к машине.
   Лешка открыл ему дверь.
   - Во, у меня лакей подполковник, - радостно крикнул он товарищу. - Помнишь, лакеями когда-то генералы стояли на дверях. Так у тебя кто водила? Михалыч? Бывший таксист? А у меня целый полковник. Ну-ка, руку подставь барину, - крикнул он Лешке повелительно, покачиваясь. Компания дружно засмеялась. Лешка молча развернулся и сел на водительское место.
   - Что, ты мне перечить, холоп! - шеф не унимался, - так поехали, завтра поговорим, - и он ввалился на свое сиденье, с силой хлопнув дверью.
   Лешка включил передачу и повез начальника домой.
   - Что, обиделся? - Сергей Николаевич развернулся в сторону Лешки, - не надо обижаться. Кто ты сейчас? Лакей. А я хозяин. Это ты раньше был товарищ офицер, а я грузчик на мясокомбинате. А сейчас я Сергей Николаевич, уважаемый человек, а ты мой лакей. И это справедливо, - он едва ворочал языком. Лешка скрипел зубами от злости. - Надо будет, будешь задницу мне в туалете подтирать, - Сергей Николаевич рассмеялся своей шутке.
   Лешка резко остановил машину и, повернувшись вполоборота к шефу, громко сказал:
   - Справедливо, чтобы я, офицер, защитник Родины, на "джипе" ездил, а ты, ворюга, в тюрьме сидел.
   Он вышел из машины и громко хлопнул дверью. Сергей Николаевич от неожиданности замер. Лешка побрел по ночной дороге. Он был в ярости от хамства начальника. Нет, надо искать другую работу. Поймав попутную машину, он за полночь добрался домой. Стараясь не разбудить жену и дочь, он потихоньку разделся и лег в постель. Долго не мог заснуть, все возмущала несправедливость.
   Наконец усталость взяла свое, и он заснул. Лешке снился сон, как будто он приехал в родную часть, идет по дорожке к высотному домику, а навстречу Потап. Привет, говорит, Леха, как хорошо, что ты приехал. Мне летчика некому провезти на сложный пилотаж. Слетай в задней кабине. А Лешка в ответ: так я же уже списан, я уже летать не имею права. Я же на пенсии. А Потап на своем, да никто не узнает, говорит. Или ты боишься? Да нет, отвечает Лешка, я с удовольствием. Я же ничего не забыл. Я все помню. Ну, тогда переодевайся, спарка уже готова. Садится Лешка в заднюю кабину, а у самого сомнения, вдруг что-нибудь случится, Потапа сразу с должности снимут. А летчик в передней кабине запускает двигатель, проверяет системы. Выруливают они на полосу и включают форсаж. Самолет начинает разбегаться, как вдруг его потащило влево. Направление держи, кричит Лешка летчику в передней кабине, направление. И в это время он слышит голос Светы:
   - Леша, проснись, утро уже. Тебе на работу надо.
   Лешка открыл глаза и сел в кровати.
   - Полеты приснились, - он поцеловал жену, - сегодня у меня выходной - суббота.
   - Ура, значит, мы пойдем сегодня в зоопарк, - Света поцеловала Лешку и прижалась к нему. - Лешенька, я рада, что мы сюда приехали, большой город. Светке образование хорошее дадим. Есть где отдохнуть. Ты работу нашел, я скоро устроюсь. Все у нас будет хорошо.
   - Конечно, у нас все будет хорошо. Главное, у нас есть Светка. Слушай, а почему ты уклоняешься от своих обязанностей? Мы когда с тобой наследника будем делать?
   - Леш, тихо, кажется, Светка проснулась.
   - Вот так всегда, на самом интересном месте, - Лешка поднял жену на руки.
   - Я обещаю тебе, что сегодня ночью не буду уклоняться от своих обязанностей, - прошептала Света на ухо Лешке.
   У всех было праздничное настроение, еще бы, они идут в зоопарк. Большой город манил развлечениями, которых не было в гарнизоне. Лешка тоже был в хорошем настроении. Он впервые идет с женой и дочерью в зоопарк. Он не стал говорить Свете об увольнении, не хотелось портить настроение на выходные. Решил, что скажет позже. В праздничных нарядах все вышли на улицу. Лешка любовался женой и дочерью. Жена стройная, с белыми волосами, красивые черты лица, Светка маленькая хотя и похожа была на Лешку, но такая миленькая, и Лешка почувствовал себя очень счастливым человеком.
   "Я все сделаю, чтобы вы были счастливы, родные мои", - подумал Лешка, глядя на жену и дочь.
   Они шли по тротуару, а вокруг большой город жил своей жизнью. Витрины магазинов пестрили разными товарами, по дорогам неслись автомобили, люди спешили по своим делам. Лешка с женой и дочерью неторопливо шли к остановке автобуса, которая была на другой стороне дороги. Не спеша они подошли к пешеходному переходу через дорогу.
   - Так, колхозницы мои, учитесь переходить дорогу. Видите кнопочку, надо нажать ее и ждать, когда загорится зеленый сигнал, - Лешка показал кнопку на столбе.
   - Папа, можно я нажму? - попросила Светка маленькая.
   Лешка помог дочери нажать кнопку светофора. Через минуту загорелся зеленый сигнал.
   - Видишь, Светик, зеленый сигнал, - Лешка показал дочери на зеленый сигнал светофора, - сейчас можно переходить дорогу.
   - Да, папа, я еще мультик смотрела. Там мальчик дорогу переходил на красный свет, и ему машинка ножку переехала, - маленькая Света покрепче взяла Лешку за руку, и они пошли через дорогу.
   - Светик, когда дорогу переходишь, надо не разговаривать, а по сторонам смотреть, - только Лешка это сказал, как раздался сильный визг тормозов. Боковым зрением он увидел, как несется что-то большое. Затем раздался сильный удар. Наступила тишина.
  
  

***

   Сначала послышался шум в ушах, затем яркий свет резанул по глазам. Лешка открыл глаза и увидел белую комнату. "А сейчас я увижу Свету", - подумал он.
   Голова ужасно болела. В ушах стоял постоянный шум. Язык во рту распух и ужасно хотелось пить. "Но почему нет Светки? Ведь меня освободили из плена, и я должен встретить Свету. Я сейчас увижу", - Лешка закрыл глаза.
   "Вот сейчас она войдет и открою глаза, - подумал он, - а где же маленькая Светка?" - с беспокойством подумал он. И вдруг он вспомнил визг тормозов и сильный удар.
   - Где жена и дочь, что с ними? - он попытался приподняться, но снова потерял сознание.
   В ушах опять появился шум и далекие голоса.
   - Очнулся он, Виктор Иванович, я не успела подойти, как он приподнялся и опять сознание потерял, - говорил женский голос.
   - Ну, раз очнулся, значит, жить будет, - ответил мужской голос, - поставьте еще капельницу. Как только он придет в себя, позовете меня.
   Затем раздались шаги, и все стихло. Лешка опять открыл глаза. Комната была пуста. Кругом все в кафеле, вокруг медицинское оборудование.
   - Я в реанимации, - понял Лешка, - а где же жена и дочь?
   Он боялся пошевелиться и продолжал лежать с открытыми глазами. Дверь отворилась, и в палату вошла пожилая женщина в медицинском халате.
   - Очнулся, касатик. Сейчас я тебе капельницу поставлю да за доктором схожу. Ты только не шевелись, нельзя тебе. Весь переломанный.
   Медсестра принялась устанавливать капельницу.
   - Где жена и дочь? - еле слышно сказал Лешка.
   - А я ж почем знаю, тебя одного к нам привезли. Это у милиционера спросишь, он уже вторые сутки дожидается, когда ты очнешься.
   - Так ко мне никто не приходил? - прошептал Лешка.
   - Не было никого, как привезли тебя к нам, так и лежишь один.
   В палату вошел доктор.
   - Пришел в себя, говорит, - тихо сказала медсестра и вышла из палаты.
   - Ну, больной, как меня слышите? - доктор взял Лешкину руку и принялся измерять пульс.
   - Где жена и дочь? - чуть слышно сказал Лешка.
   - Вы можете отвечать на вопросы? - врач посмотрел ему в глаза.
   Лешка кивнул.
   - Тогда с вами побеседуют работники прокуратуры, - врач отворил дверь и в палату вошел лейтенант из прокуратуры.
   - Только пять минут, - строго сказал врач. Лейтенант кивнул.
   Он сел рядом с Лешкой, достал листок бумаги и стал писать.
   - Вы Понамарев Алексей Николаевич? - он посмотрел на Лешку.
   - Где мои жена и дочь? - спросил Лешка.
   - Два дня назад вы попали в дорожно-транспортное происшествие, в результате которого ваша жена и дочь погибли, - сухо сказал лейтенант.
   У Лешки сдавило горло, стало трудно дышать. Он пытался вздохнуть, но какая-то сила давила на грудь, он стал задыхаться. К Лешке побежал врач и, крикнув лейтенанту:
   - Выйдите, - начал делать Лешке какой-то укол.
   Все поплыло, голоса зазвучали далеко-далеко, и Лешка уснул.
   Проснулся он, когда было темно, лишь дежурное освещение тусклым светом освещало палату. Лешка был один. Сразу вспомнил сказанное лейтенантом, и в груди опять защемило, из глаз побежали слезы. Губы предательски задрожали. Ему хотелось зарыдать в полный голос, но сил не было. Как такое могло случиться, почему он тоже не погиб, зачем ему жить? Затем ему вдруг стало все безразлично. Слезы кончились, он стал ровно дышать, неживым взглядом уставившись в потолок. Дверь в палату отворилась, и вошла медсестра.
   - Проснулся, касатик, ох горе-то какое, молодая-то, поди, жена? А дочери сколь лет-то? - видя, что Лешка молчит, продолжила: - Помолчи, правильно, помолчи. Тебе сейчас молчать надо, а горе время вылечит. Ты еще молодой, выдюжишь.
   - Зачем жить? - тихо сказал Лешка.
   - Как зачем? - удивилась медсестра, - а зачем нам господь Бог жизнь дал? Чтобы жить. Учиться, работать, детей растить, потом внуков. В этом и есть смысл жизни.
   - Нет у меня теперь никого, значит, и жить не за чем, - Лешка безразлично смотрел в потолок.
   - Раз господь Бог тебе жизнь оставил, значит, надо жить, - твердо сказала медсестра
   - Зачем жить с таким горем, если душу рвет на части.
   - Каждый человек должен на этом свете пройти свой путь, и в горе, и в радости. Я тебе скажу по секрету, мне один умный человек сказал, ада нет на том свете. Все муки ада человек на этом свете проходит. А на том свете только рай. Очищается человек от скверны земной и попадает в рай. Ладно, касатик, давай я тебе укол сделаю. Поспать тебе надо еще. Сон и время все вылечит, - она сделала Лешке укол, и он уснул.
   Утром опять пришел лейтенант из прокуратуры. Он достал листок бумаги и начал задать Лешке вопросы.
   - Вы помните обстоятельства дорожно-транспортного происшествия? - начал он сухо.
   - Мы переходили улицу, затем визг тормозов. Дальше ничего не помню, - Лешка говорил уже лучше, да и голова болела меньше.
   - А вы не помните, в каком месте вы переходили дорогу?
   - Помню, на пешеходном переходе. Я еще дочь учил кнопку нажимать, и показывал на зеленый сигнал. Это я точно помню, - Лешка посмотрел на лейтенанта. Тот старался не смотреть Лешке в глаза.
   - А как вы объясните тот факт, что согласно схеме дорожно-транспортного происшествия пешеходный переход находился в ста метрах от того места, где был осуществлен наезд?
   - Никак не объясню. Но я точно помню, что с дочерью вместе нажимал на кнопку светофора, точно помню зеленый сигнал. И переходили по пешеходной зебре. Дочь еще прыгала по белым полосам. Все это я очень хорошо помню, - Лешка пристально посмотрел на лейтенанта.
   - Хорошо, следствие разберется, - лейтенант положил бумаги в папку и собрался уходить.
   - Скажите, а кто был за рулем?
   - За рулем была Сафронова Софья Геннадьевна, двадцать лет, студентка академии МВД, - сухо ответил лейтенант и, захлопнув папку, вышел из палаты.
   Лешка некоторое время лежал неподвижно. Он еще раз вспоминал, как они подошли к светофору, как Светка прыгала по белым полосам пешеходного перехода. Нет, этого не может быть, они точно переходили улицу по пешеходному переходу. "Ах вот в чем дело, - подумал он, - кто-то купил ментов, и они составили липовую схему". Ну, это с ним не пройдет. Он докажет свою правоту.
   В палату вошел доктор.
   - Ну, давайте знакомиться, меня зовут Виктор Иванович, я ваш лечащий доктор. Вы молодец, завтра переведем вас в общую палату. У вас сотрясение мозга, ушибы внутренностей и перелом левой ноги. Рассчитывайте не меньше месяца на наше общество, - он говорил и одновременно осматривал Лешку.
   - Доктор, а вы не знаете, кто такая Сафронова Софья Геннадьевна?
   - Как же, знакомая девица. У нее папа начальник аж всей милиции города. Не повезло вам, молодой человек, ей под колеса попасть. Скорее всего, вас сделают виноватым, - врач сочувственно посмотрел на Лешку.
   - Так вот откуда липовая схема, - вслух сказал Лешка.
   Врач осмотрел Лешку и вышел из палаты.
   На следующий день его перевели в обычную палату, где, кроме него, лежали еще двое мужчин. Лешка чувствовал себя все лучше. Но внезапно навалившееся горе не давало душевного спокойствия. Он выглядел отрешенным, не разговаривал с соседями по палате, плохо ел. Дни шли для него незаметно. Он не брился, волосы его поседели, стал похож на старика. Все сочувственно шептались, глядя на Лешку.
   Через неделю, когда Лешка уже ходил на костылях, в палату вошел лейтенант из прокуратуры вместе с врачом. Виктор Иванович подошел к Лешкиным соседям по палате и что-то им сказал. Они тихо встали и вышли из палаты. Следом вышел врач.
   - Алексей Николаевич, вам необходимо подписать некоторые документы по делу, - он достал какие-то листки бумаги.
   - Я хочу посмотреть схему дорожно-транспортного происшествия, - сказал Лешка.
   - Да, конечно, - лейтенант достал листок.
   Лешка внимательно изучил схему. Согласно схеме они действительно переходили дорогу в неположенном месте, и видимость на этом участке дороги была ограничена. Составлял схему капитан дорожно-патрульной службы Сидоренко.
   - Я не буду подписывать эту липу, - Лешка бросил бумаги на тумбочку.
   - Алексей Николаевич, согласно медицинскому заключению вы получили сильную травму головы и можете не помнить истинной картины происшествия. Может быть, вы когда-то переходили улицу в указываемом вами месте, и сейчас вам кажется, что это было в день трагедии.
   - А может быть, вы выгораживаете дочь начальника милиции?
   Лейтенант молча собрал документы и посмотрел на Лешку.
   - Вы сами все понимаете. Я думаю, дело до суда не дойдет, - и вышел из палаты.
   - Дойдет, я вас, козлов, выведу на чистую воду, - Лешка от злости сжал кулаки.
   Дни в больнице шли своей чередой. У Лешки появилась цель - отомстить за смерть жены и дочери. Он уже придумал план действий. Стал разрабатывать больную ногу, занялся спортом. Но по-прежнему ни с кем не разговаривал и выглядел замкнутым и отрешенным.
   Через месяц, как и обещал врач, Лешку выписали из больницы. Он вышел из больницы, опираясь на палочку. Первым делом поехал на кладбище. Могилки ему показали работники кладбища. Два неказистых креста да таблички с датой рождения и смерти. Лешка оперся на костыль и закурил. Он был совершенно спокоен, в его душе осталась только месть. Выкурив папиросу, он перекрестился и пошел, прихрамывая на больную ногу.
   В квартире все было нетронутым. Как будто жена сейчас войдет с дочерью, и они сядут ужинать. Лешка по-прежнему был спокоен. В его душе не было ни боли, ни тоски. Лишь желание отомстить за смерть жены и дочери.
   Он сел на диван и закурил папиросу. Лешка сидел и курил, а в его голове не осталось других мыслей, кроме плана мести. Он был как робот, настроенный на одну задачу. Докурив папиросу, он посмотрел на часы, было три часа дня. Выйдя на улицу, он поймал такси.
   - Давай к городскому ГАИ, - сказал он таксисту.
   Через пятнадцать минут он стоял у здания Государственной автомобильной инспекции.
   - Мужики, не подскажете, где мне можно Сидоренко найти? - обратился он к выходящим из здания милиционерам.
   - А вам он зачем? - строго спросил один из них.
   - Да вот, проездом я здесь, в командировке. Товарищ это мой по армии, служили вместе. Адреса домашнего нет, знаю только, что в ГАИ работает.
   - Вон, видишь, машина его стоит, - милиционер показал на иномарку, припаркованную на стоянке. - Через час он вернется с патрулирования, здесь и встретитесь.
   Лешка поблагодарил и стал ждать возвращения Сидоренко. Через час из здания ГАИ вышел капитан и пошел к машине. Лешка уже стоял рядом. Когда капитан открыл дверь машины, он спросил:
   - Вы Сидоренко?
   - Я Сидоренко, - дружелюбно ответил капитан: - Чем могу служить?
   - Мне надо с вами поговорить, - Лешка подошел ближе, - можно в машине.
   - Ну, садись, - капитан сел за руль, Лешка сел рядом.
   - Моя фамилия Понамарев, звать Алексей, я подполковник запаса. Приехал в этот город месяц назад после увольнения.
   - Я рад, что вы приехали в наш город, но зачем вы мне рассказываете свою биографию? - перебил его капитан.
   - Через несколько дней после приезда меня, жену и дочь сбила Сафронова Софья Геннадьевна. Вы оформляли это дорожно-транспортное происшествие.
   - Ах, вот в чем дело. А меня в прокуратуре уверили, что ты стал дебилом и отправлен в психушку, - капитан завел машину, - поехали, поговорим в другом месте.
   Они приехали в придорожное кафе и сели за столик на улице.
   - Мы тезки с тобой, - сказал Сидоренко, закуривая сигарету, - два пива, пожалуйста, - крикнул он официантке.
   - Где служил?
   - В авиации, командиром эскадрильи увольнялся.
   - Коллеги, я ведь тоже из армейских, танкист. После сокращения друзья помогли устроится в ГАИ.
   - Расскажи, как все было на самом деле, - попросил Лешка
   - Леш, я понимаю, что ты сейчас обо мне думаешь, но ты трезво посмотри на ситуацию. Я бы сам ее за ноги разорвал. Она, сука, возвращалась из кабака, обкуренная вся. Скорость больше ста, "джип" огромный. У вас не было шансов, тебе просто повезло, бампером отбросило в сторону. А жена и дочь под колеса, смерть мгновенная, их сразу в морг забрали. Я думал, что ты тоже не выживешь, крови много было. Да и протокол подписал липовый, потому что в прокуратуре сказали, что ты не в себе, - капитан выпил пива.
   - Ты сможешь подтвердить, что схема липовая и ты составил ее под давлением, - Лешка посмотрел на капитана.
   - Кому подтвердить? Сафронов же здесь бог и царь. Леша, это же власть. Ну, допустим, скажу я, что схема липовая, меня затаскают свои же, схему подпишет другой. Меня, в лучшем случае, с работы выгонят, но изменить положение ты не сможешь. Леш, смирись, не бейся головой о бетонную стену. Или хочешь, чтобы тебя в психушку упрятали?
   - Я хочу собрать доказательства и поехать в столицу.
   - Леша, что ты этим добьешься? К нам каждую неделю комиссии из столицы приезжают. Все акты проверок подписываются в банях, кабаках и притонах с блядями. Ты, что, не знаешь, в какой стране живешь? Как это в армии: командир всегда прав - пункт первый. Пункт второй - если он не прав, смотри пункт первый.
   - А как же закон? - спросил Лешка тихо.
   - Закон, Леша, что дышло, куда повернешь, так и вышло.
   - А как с ними бороться?
   - А ты киллера найми. Шутка. Ладно, мне пора. Если нужна будет помощь, знаешь, как меня найти. Тебя подвезти?
   - Не надо, я еще посижу, - Лешка пожал Сидоренко руку.
   Оставшись один, он долго думал, как добиться справедливости. Кто он и кто Сафронов. Правильно сказал Сидоренко, генерал раздавит Лешку как муху. И в столице у кого он будет правды искать? Значит, Лешка сам отомстит. Эта тварь не должна жить. Смерть за смерть. Лешка думал совершенно спокойно, без лишнего беспокойства. Приговор один - смерть. И он стал спокойно обдумывать план. Через полчаса поймал такси и попросил отвезти в центр. Проезжая новостройки и приглядев один красивый дом, сказал таксисту:
   - Слышал, вся наша власть сюда переезжает. Сафронов, говорят первый.
   - На хрена им менять квартиры. У них, вон дом возле драмтеатра, и парковка своя, и охрана, и в центре города. Нет, друг, неверная у тебя информация. Там все отлажено, пропускная система, как в Кремль. Я как-то приезжал по вызову, так меня во двор не пустили, - таксист ухмыльнулся.
   - Да я за что купил, за то и продал. Друг у меня строитель, все хвалится, что для городских бугров строит, - соврал уверенно Лешка.
   Он вышел у драмтеатра и без труда нашел дом, в котором жили руководители города. Вокруг дома была высокая ограда, на въезде стояла охрана. Парковка для автомобилей оказалась внутри.
   "Как секретный объект, - подумал Лешка, - у нас склад с ядерным оружием не так охраняли". Пройти на охраняемую территорию было нереально, тем более, что Лешка оброс, не брит и напоминал скорее бомжа, чем бывшего офицера. Домой он вернулся вечером. Кое-как поужинав, он лег спать.
   Ему опять приснился сон, как он приехал в полк, как его встречает Потап, и он опять садится в заднюю кабину. Опять самолет разбегается, Лешка кричит и просыпается. Он посмотрел на часы, они показывали шесть утра. У Лешки родился план. Он достал свой старый комбинезон, спортивную вязаную шапочку, на ноги обул кеды. Посмотрев в зеркало, он довольно улыбнулся - на него глянул старик неопределенного возраста и неопрятного вида. Довольный своим видом, он в торговой палатке купил бутылку пива и на автобусе поехал в центр. Быстро найдя нужный дом, он подошел к охране.
   - Сынки, работы какой нет, - поинтересовался он, - мне много не надо, на бутылку пива дадите, и на том спасибо, - он старался говорить хриплым голосом.
   - Во, классно, Саня, давай старика отправим, пусть мусор соберет вокруг, - крикнул один милиционер другому. - Тебя как зовут, дед?
   - Дядь Лешка я, - прохрипел Лешка, он удивлялся своим артистическим способностям.
   - Дядь Леш, возьми ведро и собери внутри весь мусор, - охранник дал Лешке ведро.
   Войдя внутрь охраняемой территории, Лешка долго и тщательно собирал мусор, одновременно осматривая территорию. К дому никак не добраться, только через проходную. Собрав мусор, он взял стоящую у двери метлу и принялся мести дорожки. Через час подошел к охране и сказал:
   - Хлопчики, трубы горят, дайте на бутылку пива.
   - На, батя, заслужил, - охранник дал Лешке денег даже на две бутылки пива, -приходи еще, аккуратно убираешь.
   Лешка ушел домой и на следующее утро приехал снова. Через неделю все охранники знали, что появился алкаш дядя Лешка, который очень аккуратно убирает мусор. Он уже свободно перемещался по охраняемой территории, одновременно запоминая, кто на какой машине приезжает. Скоро он увидел машину, на которой ездила дочь Сафронова. Это был большой "джип", с блатными номерами - тремя буквами "о". Саму дочь Лешка так ни разу и не увидел. Приезжала она затемно, а то и под утро. Когда уезжала, Лешке тоже не удавалось увидеть. И все-таки он решил ждать своего момента. Дома он заточил большой нож и стал носить его с собой. Он был абсолютно спокоен, не сомневаясь в том, что он сможет вонзить нож в спину девушки. Им двигало уже не желание отомстить, а поставленная цель - убить виновницу гибели его жены и дочери. Он находился в таком душевном равновесии, что казалось, эмоции покинули его. Он не мог ни смеяться, ни плакать, не получал удовольствия от еды, а ел только потому, что надо было есть. Погода на улице тоже не имела для него значения, будь это или дождь, или солнце. Приходя домой, он ел, принимал душ (не потому, что это ему было приятно, а потому что он знал: мыться надо) и ложился спать. Засыпал сразу, сны ему больше не снились. Он стал человеком без души, живым роботом.
   В этот день Лешка встал раньше обычного и уже в семь утра был на своем рабочем месте, полный решимости сегодня осуществить задуманный план. Убедившись, что "джип" Сафроновой Софьи на месте, он взялся за привычную работу. Собрав мусор, принялся мести дорожки. Когда все дорожки уже сияли чистотой, он набрал в ведро воду и стал мыть лобовые стекла машин, припаркованных на стоянке.
   - Надо поговорить с шефом, пусть возьмет старика на полставки, ты смотри, вылизывает территорию, еще и стекла принялся мыть, и все за бутылку пива, - сказал охранник напарнику.
   - Да, забавный старик, - ответил другой.
   Только ближе к обеду из двери подъезда вышла девушка, о чем-то болтая по мобильному телефону. Она шла легкой походкой, как будто парила в воздухе, сразу же направившись к своему автомобилю. Лешка взял тряпку и принялся мыть фары на соседней машине. Он решил, как только она откроет дверь, сразу же вонзит ей нож в спину. Пульс у него был ровный, дыхание спокойное, волнения никакого. Он точно знал, что надо делать. Нащупал в рукаве нож и поправил его так, чтобы было удобней вытащить. Он приготовился к этому и ждал нужного момента, как зверь перед прыжком на свою жертву. Ему не было жаль эту девушку, как не бывает жалости у зверя, убивающего свою жертву, чтобы утолить голод. У Лешки было только желание убить.
   Девушка подходила к машине, продолжая болтать по телефону, Лешка приготовился к нападению. Проходя мимо Лешки, девушка взглянула на него, и взгляды их встретились. Лешка обомлел - на него смотрело лицо маленькой Светки. Те же глаза, губы, волосы, только чуть старше. Лешка протянул к ней руки и чуть слышно прошептал:
   - Доченька, - в глазах у него потемнело, и он потерял сознание.
   Девушка брезгливо отошла от Лешки и властно крикнула охранникам:
   - Эй, охрана, тут какой-то старик валяется, уберите, мне ехать надо.
   Милиционеры подбежали к Лешке и, взяв его за руки и ноги, понесли в сторожку. Там они положили его на кушетку, расстегнули комбинезон и стали приводить в чувство.
   - Коля, посмотри на его тело, одни мышцы, он не похож на старика, - один охранник пощупал Лешкины мышцы.
   - Старик, посмотри, весь седой, - ответил второй.
   - Я в Чечне видел седых двадцатилетних пацанов, - охранник мокрым полотенцем приводил Лешку в чувство.
   Через минуту он открыл глаза. Перед ним сразу появилось лицо маленькой Светки, и он разрыдался. Как будто дремавшие чувства проснулись в нем, и он опять начал чувствовать боль и радость, солнце и дождь. Опять нахлынули переживания потери жены и дочери, одиночества, несправедливости. Он рыдал навзрыд, а охранники пытались его успокоить.
   Наконец, выпив воды, принесенной охранником, Лешка замолчал. Он почувствовал сильную слабость. С трудом встав с кушетки, он, пошатываясь, пошел прочь, а нож продолжал болтаться в рукаве комбинезона, привязанный тесьмой. Отойдя на приличное расстояние, он отвязал нож и выбросил его в кусты. Лешка понял, что никогда не сможет убить эту девочку.
  
  

***

   Он брел по тротуару, пока не увидел грязное кафе, возле которого толпилось несколько пьяных мужиков. Лешка зашел туда и заказал пива. Выпив, он повторил заказ. Ему стало легко. После третьего заказа все вокруг ему казались милыми и добрыми. Скоро к нему подошли два таких же пьяных мужика.
   - Новенький? - коротко спросил один из них.
   Лешка кивнул.
   - Душевная драма? - спросил второй.
   Лешка опять кивнул.
   - Деньги есть? - опять спросил первый.
   Лешка достал из кармана оставшиеся деньги и протянул незнакомцам.
   - Сейчас вылечим, - уверенно сказал второй и скрылся. Через минуту он подошел с бутылкой водки и тремя кружками пива.
   - Сейчас мы с тебя, Леха, любую хворь снимем, - сказал он и уверенно разлил водку в кружки с пивом. Скоро Лешке стало хорошо, и он смеялся, забыв про свою боль. Они продолжали пить, затем куда-то потащили Лешку.
   Проснулся Лешка у себя на квартире. На кухне кто-то готовил еду. Выйдя, Лешка увидел своих знакомых. Один из них сразу открыл бутылку пива и плеснул туда водки.
   - Леш, подлечись.
   Лешка выпил. Сразу стало легче, и он взял еще бутылку пива, налил туда водки и снова выпил. Скоро к ним присоединился третий, дремавший тут же, на кухне. Новых Лешкиных друзей звали Матвей и Стефан. Они ничего не рассказывали о себе, лишь только много пили. Так продолжалось неделю, пока из дома не пропали все вещи. Лешка каждое утро начинал с похмелья и пил весь день с новыми друзьями. Он перестал мыться, бриться, оброс. Стал похож на спившегося алкоголика. Вообще-то он стал этим алкоголиком и не мог без спиртного ни минуты. Проснувшись утром, он увидел, что комната пуста, денег нет. Ужасно хотелось что-нибудь выпить. Голова раскалывалась, все тело ныло одной болью.
   - Стефан, вставай, придумай, где достать выпить, - он растолкал спавшего у окна на полу друга.
   - Ясно где. Сейчас пойдем бутылки собирать, - Стефан встал и пнул ногой Матвея.
   - Господа, зачем такая суета с утра? - Матвей сел на пол.
   - Суета еще не началась. Бухалово кончилось, денег тоже нет. Пора работать, - Стефан собрал бутылки в пакет, - похмелиться хватит, а на обед надо заработать.
   - Опять с этим козлом воевать, - Матвей нехотя поднялся.
   - С каким козлом? - не понял Лешка.
   - Да есть тут один, Расул, он всю территорию контролирует. У него рабы работают. Мы тоже чуть не попались, хорошо, документы с собой не носим. Спрятаны они у нас. Поэтому вольные люди. Ладно, хорош базарить, пошли работать, - Стефан закинул пакет с пустыми бутылками за спину и пошел на выход из квартиры.
   На сданные бутылки купили одеколон и с жадностью выпили его. Лешку уже ничего не удивляло, и было только одно желание - выпить спиртное. Затем пошли собирать бутылки. Стефан и Матвей хорошо знали места, где можно было поживиться пустыми бутылками. Насобирав в парке две большие сумки, они пошли сдали их и сразу же купили какой-то мутной жидкости. Расположившись на лужайке в парке, тут же выпили. Лешка опьянел.
   - Так, хорош валяться, надо на завтра заработать. Пошли еще пройдемся, - скомандовал Стефан.
   Все поднялись и, качаясь, пошли по парку. К вечеру бутылок было больше, и скоро каждый с полной сумкой тащился на выход. Неожиданно Стефан и Матвей бросили сумки и кинулись бежать, Лешка услышал только, что кто-то крикнул:
   - Расул!
   Лешка ничего не понял и продолжал тащить свою сумку с бутылками.
   Неожиданно перед ним оказался какой-то мужчина. Он с ходу ударил Лешку ногой в пах. Тот упал. Получив еще несколько ударов ногами, Лешка уже не сопротивлялся, а только закрывал голову.
   - Берите его, - услышал Лешка, и его, подхватив под руки, поволокли куда-то. Лешка был настолько пьян, что ему было все равно, куда его тянут.
   Через некоторое время его бросили на пол. Он приподнялся и сел. Вокруг были обшарпанные стены и человек десять бомжей непонятного пола. Все они имели свой обжитый угол и с любопытством разглядывали новичка. Прямо перед ним стоял непонятной национальности кавказец. Он с такой силой дарил Лешку ногой в лицо, что тот упал.
   - Поднимите его, - услышал Лешка.
   Кто-то поднял его на ноги и держал, потому что Лешка сам стоять уже не мог.
   - Меня звать Расул. Ты вторгся на мою территорию и теперь будешь наказан. Ты будешь отрабатывать, за это я буду тебя кормить.
   Лешка с трудом поднял голову и посмотрел на кавказца.
   - От мертвого осла уши тебе, - и плюнул ему под ноги.
   Лешку начали избивать. Скоро он потерял сознание. На следующий день он очнулся и увидел, что прикован наручниками к трубе. К нему подошла грязная женщина и дала кусок хлеба и какую-то жидкость в стакане. Лешка выпил, это оказался самогон, и с жадностью съел хлеб. В голове сразу зашумело, вокруг - закачалось.
   - Дай еще, - потребовал Лешка.
   - Заработаешь, получишь, - прошепелявила женщина.
   - Дай, сука, - Лешка дернулся, но труба не пускала.
   Женщина неожиданно налила стакан и протянула Лешке. Он с жадностью выпил и через некоторое время опять заснул. Разбудил его удар в спину. Рядом стоял Расул.
   - Вставай, свинья, - он замахнулся, чтобы еще ударить.
   Но Лешка поднялся и хриплым голосом сказал:
   - Все, командир, твоя взяла, буду делать, как ты скажешь. Только не бей.
   - Я тебе же добра желаю, - Расул неожиданно смягчился, - крыша над головой, хлеб, выпивка каждый день. Надо только немного работать.
   - А выпить точно каждый день будешь давать? - Лешка недоверчиво посмотрел на Расула.
   - А ты у людей спроси, - Расул посмотрел на лежащих по углам бомжей. Те закивали в ответ головами.
   - Тогда договорились, сними наручники.
   Расул снял наручники с Лешки и угрожающе сказал:
   - Но если надумаешь бежать, затравлю собаками.
   - Выпить будешь давать, не убегу, - Лешка нашел свободное место и, бросив туда куртку от комбинезона, лег сверху. Получив вечернюю дозу спиртного, он сразу заснул.
   Следующей день для Лешки начался как у всех. Получив на завтрак стакан "чойса", заваривали его грязной водой из системы отопления, и стакан самогона все выходили на работу. У каждого был свой участок. К вечеру нужно было принести две сумки пустых бутылок. При невыполнении плана - наказание: лишались спиртного.
   Скоро Лешка привык к новой обстановке. Набрать нужное количество бутылок не составляло труда. Постепенно он познакомился с обитателями его нового жилья. Это были две семейные пары: Сеня и Катя, Вася и Тоня. Правда, Лешка не мог понять, кто из них мужчина, а кто женщина, они выглядели одинаково. Чечен, бывший офицер, воевавший в Чечне и потом спившийся, дядя Саша, хромой старик, едва передвигавший ноги, и косой, мужик с косым глазом. Каждый из них жил своей жизнью. В ночлежке процветало воровство и драки. В основном дрались из-за самогона. Раздавала продукты и самогон Катька. Она постоянно норовила кого-нибудь обмануть. В основном доставалось дяде Саше. Она постоянно недоливала ему самогон и изредка лишала "чойса". Когда Лешка заметил это, он подошел к Катьке и с ходу ударил ей в зубы. Та упала и заскулила. Сеня попытался заступиться, но получил такой удар, что отлетел в дальний угол и больше оттуда не появлялся.
   - Еще раз замечу, выбью зубы, - строго сказал Лешка и, взяв дядь Сашин "чойс", отдал старику. Тот с благодарностью посмотрел на Лешку.
   Так за Лешкой закрепилась роль лидера. Когда возникали потасовки, к нему шли за защитой. В благодарность несли свою долю самогона. К нему стал даже прислушиваться Расул. И в один из дней он назначил Лешку делить продукты и самогон. Каждый день был похож на предыдущий. Утром на завтрак "чойс", стакан самогона, затем весь день собирали бутылки каждый в своем районе. Расул строго следил, чтобы на их территории не появлялись чужаки. Поэтому собрать нужное количество бутылок оказалось несложно. Лешка скоро научился находить на помойках в мусорных пакетах вкусные кусочки еды, он даже оделся к холодам - нашел теплую куртку и поношенные сапоги. Он перестал думать, у него не было других желаний, кроме как прийти в ночлежку и выпить свою дозу самогона. Казалось, он забыл свое прошлое, забыл, кем был недавно. Лешка постепенно превращался в животное. У него в длинных волосах завелись вши, начали кровоточить десны. Он перестал считать дни, не замечал погоду.
   По вечерам в ночлежке появлялся Расул с такими же кавказцами, как он. Они забирали бутылки, привозили самогон и продукты. В один из таких приездов они увидели, что дядь Саша заболел и целый день провалялся на своем месте.
   - Ты, свинья, сегодня есть не будешь. Нет бутылок, нет еды, - сказал Расул и пнул дядь Сашу ногой.
   Когда они ушли, Лешка поделился своим "чойсом" с дядь Сашей.
   - Спасибо, - прошепелявил он.
   - А ты давно здесь? - спросил Лешка у дядь Саши.
   - Старожил я, три года уже. На мои бутылки Расул себе дом построил, - дядь Саша зло сплюнул в угол.
   - А на мои - машину, - отозвалась из своего угла Катька и захихикала.
   Обычно обитатели ночлежки не разговаривали друг с другом. После выпитого самогона все засыпали. Но сегодня спали только чечен и косой.
   - Я вчера встретил бомжа с соседнего района, так он тоже на Расула работает. Похоже, этот зверь со всего города бутылки собирает, - отозвался Сеня.
   - А нам-то что, от ментов защищает, самогон всегда есть. Коммунизм, - засмеялась Тоня беззубым ртом.
   - Посмотрю я, что он с тобой сделает, когда ты не сможешь бутылки собирать, - Сеня накрылся рваным одеялом, - забыли Гришку? Заболел, и пропал сразу.
   - Так он же сказал, что в больницу его отвез, - дядь Саша беспокойно посмотрел на Лешку.
   Катька зло захихикала:
   - В больницу, как же. В санаторий он его отправил.
   Дядь Саша испуганно забился в угол. Разговор закончили так же внезапно, как и начали.
   На следующее утро все проснулись как обычно и, получив свою дозу еды и самогона, отправились на работу. Лишь дядя Саша остался лежать на своем месте. Лешка посмотрел на него и не стал поднимать, было видно, что тот болен.
   Вечером дядь Саша продолжал лежать. Расул погрузил бутылки в машину и посмотрев на дядь Сашу, сказал своим помощникам:
   - Плохо дело, совсем расхворался старик, надо вести в больницу.
   - Не надо меня в больницу, я завтра пойду на работу, - забеспокоился дядя Саша, тяжело подняв голову.
   - Куда тебе на работу, ты уже не работник, - засмеялся помощник Расула.
   Он грубо поднял дядь Сашу и почти волоком потащил на выход. Обитатели ночлежки молча наблюдали. Когда Расул с помощниками и дядь Сашей ушли, Сеня сказал:
   - Все, пропал старик, не вернется
   - Тебе какая печаль, вернется, не вернется. Отрабатывай свою пайку, и все, - грубо сказала Тоня и, повернувшись на бок, захрапела.
   Лешка, почувствовав недоброе, выбежал из ночлежки. Машина Расула стояла за кустами. Осторожно пробравшись, Лешка увидел, что между ящиками с бутылками торчат ноги дядь Саши. Он не мог ошибиться, потому что сам принес ему с помойки эти башмаки. Из-за машины вышел помощник Расула и, закрыв кузов машины, сел в нее. Когда машина отъехала, Лешка подошел к месту, где она стояла. На земле была больная лужа крови, присыпанная землей.
   - Вот суки, - выругался вслух Лешка и побежал по дороге. В парке он подбежал к милицейскому патрулю и, задыхаясь, начал рассказывать.
   - Там, это, человека убили, Расул это. Я сам кровь видел.
   Милиционеры посмотрели на Лешку и один из них сказал:
   - Ты что мелешь, алкаш, у тебя документы есть?
   - Какие документы, там человека убили.
   - Ладно, не тараторь, пойдем в отделение, там все расскажешь, - второй взял Лешку за руку и повел в отделение милиции. Там Лешку сразу закрыли в обезьянник и велели ждать. Прошло не больше часа, как дверь открылась и Лешку вывели из камеры. В коридоре стоял Расул.
   - Твой? - коротко спросил милиционер.
   - Мой, - удовлетворенно ответил Расул, - убежать решил, - он с ходу ударил Лешку.
   - Я с ним не поеду, - закричал Лешка и забежал обратно в камеру.
   - Ребята, проведите воспитательную работу, эта неблагодарная обезьяна совсем сошла с ума, - и сунул ближнему милиционеру тысячную купюру.
   Милиционеры зашли в камеру и принялись дубинками избивать Лешку. Когда он потерял сознание, Расул сказал своим помощникам:
   - Заберите, - и, повернувшись к милиционерам, добавил: - Не знаю, что бы я без друзей в этом городе делал.
   Лешку привезли в ночлежку и бросили на пол. Один из помощников набрал ведро воды и вылил на Лешку. Тот тяжело застонал и открыл глаза. Расул подошел к нему и, взяв его за подбородок, посмотрел в глаза.
   - Я твой хозяин, запомни, я. А ты мой раб, - закричал он, сильно сжимая Лешкин подбородок. - Захочу, убью, запомни. Последний раз прощаю тебя, понял?
   - Понял, - ответил Лешка и закрыл глаза.
   Оставив Лешку на полу, Расул с помощниками ушел, закрыв дверь на ключ.
   На следующий день, получив еду и самогон, Лешка побрел по своему маршруту собирать бутылки. Он не смотрел на проходящих мимо людей, не обращал внимание на погоду, деревья, машины, дома. Он был человек-робот, увидел бутылку - поднял, увидел бутылку - поднял. И одна цель - вечером за собранные бутылки тебя ждет награда - желанный самогон. У него не было передних зубов, лицо избито. Одежда грязная, вся изорванная. Он стал настоящим животным, без чувств, настроения и желаний.
   Роясь в очередной помойке, он увидел, что подъехала машина и из нее вышел мужчина с пакетами в руках. Он подошел к помойке и бросил их в бак. С брезгливостью взглянул на Лешку. Их взгляды встретились. Лешка замер - на него смотрел Митрохин Игорь.
   - Игорь, Митрохин, - прошептал Лешка.
   Митрохин остановился.
   - Игорь, это я, Лешка Понамарев, - громче сказал Лешка.
   - Что? Что ты сказал? - спросил Игорь.
   - Игорь, это я, Лешка Понамарев, - хрипло закричал Лешка.
   - Лешка, это ты? - спросил оторопевший Игорь, - Лешка, это ты? - еще раз переспросил он громко.
   На его лице была растерянность. Он никак не мог узнать в этом бомже своего друга Лешку Понамарева. И только голос был свидетельством того, что перед ним его друг. Лешка стоял, не зная, что делать. Игорь тоже растерянно смотрел на человека, который никак не был похож на его друга, но голос был Лешкин. Через час Лешка сидел в комнате у Игоря, вымытый, в чистой одежде. Игорь посмотрел на него.
   - Ну, рассказывай, что с тобой случилось.
   - Выпить есть? - коротко спросил Лешка.
   Игорь достал из холодильника бутылку водки и пошел за стаканами в другую комнату. Когда он вернулся, Лешка спал за столом, а рядом стояла пустая бутылка водки. Он подошел к Лешке и погладил его по заросшей седой голове.
   Затем он подошел к телефону и набрал номер.
   - Егоров, подготовить для моего человека в наркологическом центре палату, скажешь заведующему, что будет очень важный человек. Курс лечения, я думаю, не меньше года. Абсолютная изоляция. Да, скажи еще, чтобы психолога хорошего подключили. Завтра к семи утра машину "скорой помощи" к моему дому. Да, он у меня, - он положил трубку. Игорь посмотрел на Лешку, который спал за столом. Он не узнавал его. Что могло так изменить человека? Как Лешка Понамарев мог превратиться в бомжа? Было много вопросов, на которые пока не находилось ответа. Игорю ясно было одно - его друг попал в большую беду, и ему нужна помощь.
   Утром, еще спящего, Лешку забрали. А вечером этого же дня Игорь разговаривал с главврачом наркологического диспансера.
   - Случай сложный. Предстоит разобраться с его историей. Но все поправимо. Много работы психологам, у него была какая-то душевная травма, которая надломила его, - задумчиво сказал врач.
   - Я по своим каналам навел справки. Год назад его с женой и дочерью сбила машина. Жена и дочь погибли на месте, а он остался жив. Видимо, это и стало причиной его душевного срыва, - Игорь вопросительно посмотрел на врача.
   - В любом случае шансы на выздоровление есть. Необходимо только время. Я думаю, что через год вы увидите совсем другого человека.
   - Я на вас надеюсь, доктор. Этот человек в свое время спас мне жизнь, - Игорь пожал врачу руку.
  
  

***

   - С чего начать рассказ? - Лешка медленно помешивал кофе, - уволился, приехал к брату Кольке, думал, первое время у него остановиться. Не вышло, он оказался под юбкой у какой-то базарной бабы. Пришлось идти на квартиру, - Лешка на время замолчал, как бы вспоминая.
   - Что было дальше, я знаю. Сафронова перевели в столицу на повышение, дочь уехала за границу. Все надо забыть и начать жизнь сначала, - сказал Игорь. Он смотрел на Лешку, которого только что забрал из больницы. Перед ним сидел тот же Лешка, которого он знал, только седой и похудевший. По заверениям врача, сейчас он абсолютно здоров. К нему вернулась память, воля, он сумел пережить горе, которое внезапно свалилось на него.
   - Нет, ты не знаешь того, что я пытался убить Софью, но не смог, господь Бог не дал. Сейчас во мне нет злости. В больнице я прочитал Библию. Сейчас я верю в Бога. Именно вера позволила мне вернуться к жизни. Именно вера дала мне ответы на многие вопросы. Я понял, что я должен пронести свой крест по жизни, именно в трудностях и испытаниях человек очищается от скверны земной. И еще я понял, что жизнь человеку дает Бог, и только он вправе ее забрать. И вершить суд будет он. Придет время, каждый ответит за свой жизненный путь, - Лешка говорил спокойно.
   - Леша, какие у тебя планы?
   - Надо восстановить все документы, определиться с жильем, ну и, конечно, искать работу.
   Игорь достал пакет, ключи от квартиры и все это положил перед Лешкой.
   - В пакете документы, а это ключи от твоей квартиры, я "пробил" ее через военкомат.
   Лешка достал документы, потрогал ключи.
   - Спасибо, Игорь, ты спас меня. Если бы мы не встретились, я бы уже не жил на этом свете. А как живешь ты, как оказался здесь?
   - Живу один, не женился, работаю также в системе безопасности. Вот, впрочем, и вся биография.
   - Ты, как всегда, немногословен, - Лешка улыбнулся.
   - Работа есть для тебя, - продолжил Игорь.
   - Я готов на любую работу, мне нужен один день в неделю, чтобы посещать церковь, остальное время я могу работать.
   - Леш, работа у тебя будет специфическая. За мной закреплен стратегический объект под названием "баня".
   Лешка удивленно поднял глаза на Игоря и улыбнулся.
   - Не улыбайся, в эту баню ходят первые лица города. Я отвечаю за их безопасность. Мне нужен человек для работы там. Ты идеально подходишь. Тебе предстоит только освоить массаж, - Игорь говорил серьезно. - Заплата будет очень большая, я позабочусь.
   - Игорь, зарплата мне нужна скромная, я не пью, не курю, пища у меня тоже скромная, мяса я сейчас не ем.
   - Тогда считай, что ты принят на работу. Вот твои подъемные, - Игорь достал пачку денег и положил их перед Лешкой. - С завтрашнего дня будешь посещать курсы массажа. А сейчас я тебя отвезу на квартиру, тебе надо обзавестись всем необходимым, - Игорь расплатился с официантом, и они вышли из кафе.
   Следующую неделю Лешка покупал мебель в новую квартиру, посуду, постельное белье. И, конечно же, обучался делать массаж. Уроки проводил китаец, который за короткое время открыл Лешке таинства массажа. В воскресенье он впервые за все время посетил церковь.
   - Господи, - обратился он к Богу, - я благодарю тебя за все, что ты даешь мне в этой жизни, ибо это моя дорога и мне нужно ее пройти, ибо каждому человеку ты дал свой крест, свой жизненный путь. И каждый должен этот путь пройти. Молю тебя только об одном: дай мне силу преодолеть все трудности, которые мне уготованы. Не дай свернуть с истинного пути. Обереги от злых людей и соблазнов. Слава тебе, отцу и создателю, защитнику и заступнику нашему.
   Вечером к нему зашел Игорь.
   - Приятно посмотреть, все со вкусом и практично, - сказал он, оглядев Лешкину квартиру. Лешка поставил на стол булочки, варенье и чай.
   - Сам приготовил, - похвалился он, показывая на булочки.
   Игорь смотрел на Лешку с любопытством. Внешне это был тот же Лешка, но внутренний мир его стал совершено другим. Он медленно, почти не слышно, ходил по комнате. Разговаривал спокойно, протягивая каждое слово. Игорю казалось, что он не знает этого Лешку, как будто он родился заново.
   - Как сам думаешь, к спиртному больше не вернешься? - Игорь пил чай с булочками.
   - Все это было не со мной, с другим человеком. Я его забыл, и мне не хочется больше о нем вспоминать, - ответил Лешка и посмотрел Игорю в глаза.
   - Я рад за тебя, забудем об этом, и больше никогда не будем вспоминать. Завтра твой первый рабочий день.
   - Я готов, - коротко ответил Лешка.
   А на следующее утро Игорь заехал за Лешкой. "Объект", как называл баню Игорь, находился совсем недалеко от Лешкиного дома. Отдельный въезд во двор, большая стоянка для машин. Красивый, отделанный мрамором, вход. Внешне могло показаться, что это вход в какой-нибудь музей. Внутри тоже все сияло роскошью и богатством. Дорогая мебель, турецкие ковры на полу, хрустальная посуда в шкафах. Лешка с опаской ходил по коврам, с удивлением рассматривая помещения. Здесь прихожая, дальше гардероб. Это первый зал, это второй. Бильярдный зал, это тренажерный зал, это комнаты отдыха. Лешка заглянул в одну и ахнул: спальня, как в царском дворце, кругом дорогое натуральное дерево, большой телевизор на стене, кондиционер.
   - Господи, сколько же денег потрачено на все это богатство? - с удивлением спросил Лешка.
   - А кто их считал, деньги-то бюджетные, а значит, дармовые. Ну, ладно, ты скоро ко всему этому привыкнешь. Сегодня к вечеру тебе предстоит освоить всю эту технику. Управлять всем этим будешь один ты.
   - Как я? Ведь это маленький дворец, - удивился Лешка.
   - Ну, если это дворец, значит, ты будешь дворецкий, - улыбнулся Игорь, - еду будут привозить из ресторана, твоя задача сервировать стол, убирать грязную посуду, которую тоже на следующий день заберут. Здесь нельзя держать большой штат, сам понимаешь, контингент подопьет, пойдет в ход конфиденциальная информация. Поэтому тебе придется со всем этим управляться. Девчонок будет поставлять сутенер Димка, он со мной давно работает, твоя задача следить за всем и руководить. Ну и массаж. Его будешь делать ты.
   - Я не понял, каких девчонок, для чего? - удивился Лешка.
   - Ну, это когда люди хотят расслабиться, приезжают проститутки. Ты понимаешь, зачем. В общем, не бери в голову, сейчас это принято.
   Скоро Игорь уехал, а Лешка принялся осваивать все технические премудрости своего нового хозяйства. Он быстро понял назначение всего оборудования, только странный потайной сейф, спрятанный за картиной в его комнате, он не смог открыть. По-хозяйски разложил банные полотенца, веники, шампунь и мыло, чтобы все было под рукой. Затем взял пылесос и принялся пылесосить и без того чистые ковры. За этим занятием его застал вечером Игорь.
   - Я вижу, ты уже освоился? - спросил Игорь, войдя к Лешке в комнату.
   - Сложного ничего нет, только вот сейф за картиной, не могу понять для чего, - Лешка отодвинул картину.
   - Молодец, нашел. А это тоже часть твоей работы. Кода будут приезжать посетители, ты должен будешь открыть сейф с помощью вот этого ключа и включить вот эти два переключателя, - Игорь открыл сейф и показал на два переключателя. - Главное, чтобы тебя никто не застал за этим занятием. На следующий день мои ребята заберут отснятый материал.
   Он отдал Лешке ключ от сейфа.
   - А для чего это все делается, чтобы разоблачать плохих людей?
   - Совершено верно, - Игорь улыбнулся, - разоблачать, но когда придет время. И чуть слышно добавил: - Для кого-то оно никогда не придет.
   Затем Лешка взял ключи, закрыл все двери и вышел на улицу, где в машине его ждал Игорь.
   - Я пешком, мне еще в магазин надо зайти, - Лешка пожал Игорю руку и неторопливо пошел по тротуару.
   Он был одет в черный плащ, черные ботинки, на голове черная шляпа. Со стороны его можно было принять за священника. Зайдя в магазин, купил скромной еды, не забывая почтительно здороваться с продавцами. Когда он получал от них купленный товар, благодарил словами - спасибо, храни вас Господь. Продавцы с любопытством разглядывали чудного мужчину, перешептываясь друг с другом. Дома Лешка приготовил еду, поужинал. Затем навел в квартире в идеальный порядок и, почитав книгу о китайском массаже, лег спать. Первый рабочий день закончился.
   На следующий день он шел на работу уже знакомой дорогой. Он был спокоен, его лицо не выражало никаких эмоций. Он совершенно ни о чем не думал. Подойдя к высокому забору, окружающему баню, Лешка открыл калитку и вошел во двор. Оглядевшись вокруг, он решил сегодня навести порядок здесь. Переодевшись в своей комнате, он принялся мыть брусчатку. Мраморный вход он вымыл специальным раствором и насухо вытер, ручки входных дверей отполировал так, что они засияли золотом. Он работал так увлеченно, что забыл пообедать. Резкий звонок мобильного телефона заставил его вздрогнуть.
   - Как дела, Леша? Осваиваешься? Через час я приеду со своим шефом, он хочет на тебя посмотреть. Готовься встречать, - Игорь был в приподнятом настроении.
   - Я готов, - коротко ответил Лешка.
   Через час раздался сигнал автомобиля. Посмотрев на монитор внешнего наблюдения, Лешка увидел стоящий перед воротами черный "мерседес" с тремя буквами "а" на номере. В служебном списке этот номер значился за машиной начальника Департамента безопасности Козырева Ивана Игнатьевича. Лешка нажал на кнопку открывания ворот, и скоро машина въехала во двор. Он вышел навстречу.
   - Здравствуйте, добро пожаловать, - сказал Лешка, открыв заднюю дверь автомобиля.
   Из машины вышел мужчина лет шестидесяти, одетый в дорогой черный костюм.
   Строго оглядев Лешку сверху вниз, он протянул руку:
   - Иван Игнатьевич.
   - Алексей, - представился Лешка. Иван Игнатьевич неторопливым шагом поднялся по ступенькам крыльца. Следом шел Игорь. В раздевалке Лешка помог гостям раздеться.
   - Ну, хозяин, показывай свое мастерство, - Иван Игнатьевич пристально посмотрел на Лешку.
   - Как хотите отдохнуть? - Лешка был абсолютно спокоен, как будто уже давно работал здесь.
   - Сегодня попаримся, массаж сделай. Ну и пару бутылочек пива в конце.
   Иван Игнатьевич направился в парную. Лешка шел следом. Он услужливо открыл дверь в парную и вошел следом за важным начальником. В парной была идеальная чистота. Полки накрыты чистыми простынями.
   - Разрешите, я вас попарю по своей методике? - Лешка плеснул на каменку ароматной воды. Сразу запахло приятным запахом мяты.
   - Хорошо, показывай свою методику, - ухмыльнулся начальник.
   - Ничего нового я вам не открою. Сейчас вы полежите, расслабитесь. Температура умеренная. Поры вашего организма раскроются, и тогда я вас помою. Для этого у меня приготовлена специальная мочалка из тонкого конского волоса. Причем мыться мы будем здесь, в парной. После того, как кожа будет чистой и поры по-прежнему открыты, мы попаримся с веником. Через открытые поры освободимся от вредных шлаков. И в конце процедуры закаливания.
   Лешка периодически подливал на каменку ароматной воды, поддерживал нужную температуру в парной, и когда тело Ивана Игнатьевича покрылось крупными каплями пота, принялся мыть его мочалкой. Важный начальник послушно выполнял Лешкины просьбы. Через два часа довольный Иван Игнатьевич лежал на кушетке в комнате отдыха. А изрядно уставший Лешка быстро помылся и скоро вошел в комнату с рюмкой водки и бутербродом с черной икрой.
   - Царь-батюшка, Петр-первый, говаривал: штаны продай, но после бани рюмку водки выпей, - сказал он негромко.
   Иван Игнатьевич тяжело поднялся и залпом выпил. Закусывать не стал, а лишь крякнул от удовольствия. Затем опять лег на кушетку.
   - Я зайду через полчаса, - сказал Лешка и вышел.
   Через полчаса он сделал Ивану Игнатьевичу массаж, и скоро они сидели в комнате отдыха.
   - Ну, удружил, это же просто находка, - Иван Игнатьевич посмотрел на Игоря, - прежний банщик любил только пиво пить, а Алексей просто профессионал.
   - Я рад, что вам понравилось, - поблагодарил Лешка, он стоял за спиной у Ивана Игнатьевича, как официант в ресторане.
   - Да ты присядь, - начальник взглядом указал на стул. Лешка послушно сел.
   - Игорь рассказал мне твою биографию, да, жизнь крутанула тебя. Но жить надо. Время вылечит. Ты еще молод и все в жизни у тебя наладится. Работу свою ты знаешь, и массаж делаешь хорошо, и толк в банном деле знаешь. Только ты всегда должен помнить, что люди у тебя здесь будут непростые, первые лица нашего города. Все, что здесь говорится - должно остаться в этих стенах. На тебя могут выйти и пресса, и бандиты, но упаси тебя господь "слить" им какую-нибудь информацию. Если будет нужда в деньгах - лучше Игорю скажи, поможем. Самое главное в нашей жизни - это преданность, - Иван Игнатьевич говорил тихо и монотонно, смотря Лешке прямо в глаза.
   - Я вас понял. Все, что будут здесь говорить - государственная тайна, а тайны я хранить умею, - Лешка тоже смотрел в глаза начальнику.
   - Ну, вот и ладненько, - Иван Игнатьевич встал и пошел одеваться. Через десять минут Лешка закрыл за машиной ворота и принялся убирать посуду.
  
  

***

   Полгода на новом рабочем месте пролетели для Лешки незаметно. Игорь утром предупреждал, кто приедет. Лешка привычно встречал гостей и неспешно, без лишней суеты, принимался за свою несложную работу. У него не было волнения перед высокими начальниками. Во время разговора он смотрел прямо в глаза, слегка улыбаясь. Отвечал односложно, вопросов не задавал, появлялся именно в тот момент, когда был нужен. И уходил сразу, когда начальники хотели остаться одни. Он не обижался, когда на него спьяну кричали, не реагировал на похвалу. Если вызывали на откровенность, он мог незаметно сменить тему. Словом, он был как робот, запрограммированный на определенные действия, без чувств и эмоций. Когда нужно было, он мог поддержать беседу, при этом никогда не ругал власть и не жаловался на жизнь. Лешкина набожность вызывала симпатию среди местной знати, тем более, что сейчас религия была в почете - все местные начальники старались внести свой вклад в активное строительство церквей. Посетители "VIP-заведения" скоро полюбили Лешку и с удовольствием бывали у него.
   Его стали узнавать в магазине, в церкви, на улице. Поначалу женщины ему уделали знаки внимания, но скоро поняли, что он живет в своем мире и путь в этот мир для них закрыт. Его считали чудаком, который ходит на работу, по воскресеньям в церковь и любит читать в парке церковную литературу. И все.
   Рано утром, выглянув в окно, Лешка увидел, что вокруг все бело. Снег выпал ночью и еще не потерял своей яркой белизны от городского смога. На ветке, напротив Лешки сидел, нахохлившийся от первого мороза, воробей. Он был близко от Лешки, и если бы не окно, то, протянув руку, его можно было достать. Воробей не видел, что за ним наблюдают, и сидел неподвижно. Веки его глаз были прикрыты, и, казалось, что ничто не может нарушить его спокойствия.
   "Привет, бедолага, - мысленно поздоровался с ним Лешка, - тоже один? Да, брат, жизнь штука сложная. И нет ничего хуже, чем остаться одному, - думал он, глядя на воробья. - Как похожи мы с тобой. Проснешься ты сейчас, поклюешь где-нибудь крошек, и опять на свою ветку. А я пойду на работу, вечером вернусь. Приготовлю еду, поем и спать, чтобы завтра опять повторить этот путь. И ничего мне больше не надо, ничего не хочется. Выходит, что смысл жизни у нас один?"
   Лешка отошел потихоньку от окна, стараясь не спугнуть воробья, и пошел в ванную принять душ. Через час он шел знакомой дорогой на работу. Позвонил Игорь и предупредил, что вечером будет Кириленко Степан Николаевич, начальник Департамента транспорта, тучный и угрюмый, как будто не ведающий радости, человек. Лешку он обычно не замечал, и лишь когда тот делал ему массаж, ворчал:
   - Полегче, полегче, не покалечь, а тот город без транспорта останется.
   Целый день Лешка пылесосил ковры, вытирал пыль, готовил настой для парной. В общем, выполнял свою привычную работу. К приезду гостей все, как всегда, сияло чистотой. Довольный своей работой, он заварил себе чай и сел отдыхать в кабинете. Скоро на экране монитора наружного наблюдения он увидел две машины с тремя буквами "а" на номере - номера машин администрации, с которыми был открыт путь под любые знаки и сигналы светофора. Лешка поспешил открыть ворота и пошел встречать гостей.
   - Здравствуйте, добро пожаловать, - традиционно поприветствовал он начальника, открыв заднюю дверь первой машины.
   - Здравствуй, - буркнул Кириленко, тяжело выбравшись из машины.
   Лешка пошел следом. Открыв входную дверь, он пропустил вперед гостей. Некоторые здоровались с Лешкой за руку, другие просто кивали. Всех их он уже знал. Это были люди из Департамента транспорта, ближайшее окружение Кириленко. Свита шла сзади начальника, негромко переговариваясь. Раздевшись в раздевалке, все прошли в зал, где уже были накрыты столы.
   - Калашников, ты что в городе бардак развел с маршрутными микроавтобусами? Ты только посмотри, что делается? Эти несчастные шоферюги ушли с рейсовых автобусов, накупили себе машин и "уронили" цены в городе на пассажирские перевозки. У меня прибыль в парке упала до нуля. Я что, пятьсот микроавтобусов зря покупал? Это мои деньги! Получается, зря городские автобусные парки обанкротили? Сначала прибыль хорошая была, когда мы свои маршрутки выпустили на линию. А сейчас что? Если я потеряю хоть копейку из своего кармана - ты у меня сам сядешь водителем на маршрутку, - Кириленко тяжело сел на стул и пристально посмотрел на своего зама Калашникова Владимира Ивановича.
   - Николаич, у меня у самого сто маршруток по городу ходит. Я уже два месяца, как лапу сосу. Я как могу этим шоферюгам запретить машины покупать? Демократия... - протянул Калашников, несмело посматривая на сердитого начальника.
   - Я тебе, блядь, покажу демократию. Ты отвечаешь за лицензирование. Не давай лицензию. Найди предлог, - Кириленко сильно ударил кулаком по столу.
   - Да я и так уже все службы предупредил, чтобы чужим не выписывали лицензии, не помогает, - виновато опустил голову Калашников.
   - Ты же, сука, сам подписываешь эти лицензии. Думаешь, я не знаю, что ты две штуки баксов за каждую берешь?
   - Николаич, падла буду, ты же меня знаешь. Твое слово для меня закон, - Калашников виновато посмотрел на шефа.
   - Ты мне брось свой тюремный жаргон, два года уж прошло, как "откинулся". Забыть пора свою "феню". Думай лучше, что делать, - Кириленко открыл бутылку пива и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка.
   За столом на минуту наступила тишина.
   - Что молчите, клоуны? У вас у всех маршрутки, у кого больше, у кого меньше. Если так дело дальше пойдет, завтра сами будете шоферить, - он опять грозно посмотрел на собравшихся, вытерев рот тыльной стороной руки.
   - Есть выход, Степан Николаевич, - тихо сказал сидевший с краю стола молодой специалист Медведский, - сейчас себестоимость одой поездки на маршрутном такси равна семи рублям. Необходимо через Законодательное собрание города протолкнуть законопроект, который установит максимальную цену за одну поездку пять рублей. При таких убытках долго не протянешь, и тогда эти шоферюги сами разбегутся.
   - Ты что, обалдел? Я же сам разорюсь при таких ценах, - взревел Кириленко.
   - Степан Николаевич, придется потерпеть. А когда через два-три месяца они станут свои машины продавать, мы их за бесценок скупим, и через полгода второй законопроект протолкнем - десять рублей за поездку. Деньги свои вы за полгода вернете, - также тихо говорил Медведский.
   За столом опять наступила тишина. Кириленко некоторое время сидел молча, а затем тихо сказал своему заму, Калашникову:
   - Ну-ка подвинься. Подь ко мне, - он кивнул Медведскому. Тот не медля сел рядом с начальником.
   - Головой нужно думать, а не жопой, - крикнул он подчиненным. - Вот, пример берите, недавно институт закончил, а как мыслит!
   Он обнял Медведского.
   - Идея хорошая. Десять рублей за поездку - не предел, я думаю и пятнадцать пробьем, когда будем одни на маршрутах. Денег много надо, чтобы через законодательное собрание провести. Там волки еще те, за копейки не продаются, - он задумчиво почесал затылок. - Придется раскошелиться, короче, по штуке баксов с каждой маршрутки. Это будет наш фонд.
   - Николаич, если у меня сто маршруток, где я сто тысяч баксов возьму? - взмолился Калашников. - На последние деньги машины брал.
   - А я пятьсот тысяч буду платить, - опять взревел Кириленко, - не хочешь - продавай маршрутки, я тебя вычеркну из списка.
   - Ладно, ладно, не горячись, батя. Конечно, идея хорошая. Только денег много надо, - закивал головой Калашников.
   - Ну, орел, поднял настроение, пошли париться, - Кириленко широким жестом пригласил всех в парную.
   Как все одинаково у всех начинается, вначале все такие степенные, важные. Затем, по мере выпитого, начинали громко разговаривать, и, когда напьются, каждый показывал свое нутро. Кто-то лез к начальнику с разборками, кто-то шептал на ухо очередной донос на сослуживцев, кто-то признавался в вечной любви и преданности. Лешка старался уходить, когда он был лишним, и появлялся сразу, как только он кому-то был нужен. Так случилось и в этот раз. Вволю напарившись в парной, шумная компания принялась за спиртное. Кириленко, большой любитель выпить, пил водку из большого стакана, шумно занюхивая рукавом. Обладая большим весом, он пьянел не сразу, несмотря на его подчиненных, которые буквально валились с ног от лошадиной дозы. И это доставляло начальнику громадное удовольствие.
   - Что, слабаки, - кричал он басом, - кишка тонка, как пьете, так и работаете, - и очередной раз заливался смехом, когда кого-нибудь уносили в комнату отдыха.
   - Я не понял, а где шлюхи? - неожиданно ударил кулаком Кириленко.
   Лешка знал весь "сценарий" застолья и уже вызвал сутенера Шрама (прозванного так за шрам, который тянулся через правую щеку). Тот ждал в микроавтобусе с дюжиной проституток. Лешка выглянул на улицу и кивнул Шраму. Девчонки вереницей потянулись в баню.
   - Доброго здоровьишка, Степан Николаевич, - поклонился Шрам, - выбирайте, какая красавица глянется, - кивнул он на выстроившихся вдоль стены молоденьких девчонок.
   - Ну-ка, вон та, сисястая, иди к папе, - он кивнул на крайнюю. Девушка, качая бедрами, подошла к начальнику и села ему на колени.
   - Настя меня звать, - нараспев сказала она, обняв начальника за толстую шею.
   - Ах ты моя доченька, - он пощупал ее грудь и добавил, - пойдем, сделаешь папе приятно.
   Они встали из-за стола и, обнявшись, пошли в комнату отдыха. Как только начальник вышел, сидевшие на стульях чиновники кинулись выбирать себе понравившуюся девушку. Скоро по бане носились голые девки, тот тут, то там слышался визг и гам. Веселье шло полным ходом до раннего утра.
   Под утро, когда все уехали, Лешка взялся за свою привычную работу. Выключив записывающую аппаратуру, он принялся убирать свое "VIP-заведение". Закончив уборку, он зашел к себе в комнату и, посмотрев на висевшую в углу икону, сказал: "Прости их господи, ибо они не ведают, что творят".
  

***

   После бессонной ночи, Лешка проснулся поздно. Приняв душ, он первым делом позвонил Игорю.
   - Игорь, здравствуй, я хочу узнать о планах на вечер. Кого сегодня ждать?
   - Привет, Леш, проснулся? Мне уже доложили, что ночь была бурная. Я тебе не звонил, ждал, когда ты выспишься. А у меня сюрприз для тебя. Через час я буду у тебя в бане, приготовься встречать. Сегодня гуляем мы.
   Повесив трубку, удивленный Лешка пошел готовить завтрак. За все время работы они с Игорем никогда не отдыхали в бане вдвоем. Хотя, по правде сказать, это обстоятельство не особенно потревожило Лешку. В его жизни все было ровно и гладко, без радостей и разочарований. Он реагировал одинаково равнодушно и на похвалы, и на ругань. Он был человек-робот, настроенный только на конкретную работу. За это время даже мимика его лица перестала меняться. Поэтому звонок Игоря означал для него только то, что надо идти на работу.
   Через час он сидел в своей комнате и пил чай. На экране монитора наружного наблюдения он увидел машину Игоря. Открыв ворота, он, как обычно, пошел встречать гостей. Подойдя к подъехавшей машине, он открыл заднюю дверь и сказал свою дежурную фразу:
   - Добро пожаловать, гости дорогие.
   Неожиданно из машины вышел Потапов и сразу кинулся на Лешку с объятьями.
   - Леша, привет, дорогой. Я, наконец, тебя нашел. Привет, пропащий. Где пропадал, почему не писал? Лешка, я ужасно рад тебя видеть, - растроганный Потап продолжал тискать Лешку в объятьях, на глазах у него выступили слезы.
   - Здравствуйте, Виктор Петрович, - сухо поздоровался Лешка. - Я тоже рад вас видеть, - он освободился из крепких объятий бывшего командира.
   - Прошу в дом, - он повернулся и, немного ссутулившись, пошел к крыльцу.
   Потапов недоуменно посмотрел вслед уходящему Лешке, а затем взглянул на Игоря. Тот приложил палец к губам, давая понять, что объяснит все потом. Они поднялись в баню и расположились в банкетном зале.
   - Париться будем или так посидим? - спросил Лешка.
   - Леш, я тебя столько лет не видел, давай просто посидим, поговорим. Я, надеюсь, по сто грамм выпьем?
   - Выпьем, выпьем, - откликнулся Игорь, - Леш, ну-ка давай, все по высшему разряду накрывай.
   Лешка ушел на кухню, а удивленный Потапов сразу вопросительно глянул на Игоря.
   - Я тебе говорил, что он получил большую душевную травму. Замкнулся в себе, ни с кем не дружит, женщины нет. Не пьет, не курит. Регулярно ходит в церковь. В общем, это другой человек. Не тот Лешка, которого ты знал, - Игорь глубоко затянулся и выпустил густые клубы дыма.
   - Действительно, я его не узнаю. Он и внешне изменился сильно, какое-то равнодушное выражение лица. Неужели его так жизнь сломала? - Потапов тоже закурил.
   - Мы случайно встретились. Он был на краю гибели. То, что он пережил, не смог бы вынести никто. Год в психушке лечили. Врачи обещали, что он станет нормальным человеком, но для этого потребуется много времени. Сейчас он на хорошей работе, квартира своя. Зарплата больше, чем у летчика, хотя я знаю, что он ее практически не тратит. Ты его сильно не напрягай. Вопросы лишние не задавай, я боюсь, как бы он не сорвался.
   В комнату вошел Лешка с полным подносом еды и спиртного.
   - Вот это по-нашему, сейчас по рюмочке. Может, и ты с нами? - Игорь посмотрел на Лешку.
   - Я не пью, глупость это, - отказался Лешка и принялся раскладывать на столе еду и приборы.
   Игорь налил себе и Потапову. Чокнувшись, они выпили. Лешка сидел рядом и пил чай, опустив глаза.
   - Расскажи, как сейчас в полку? - неожиданно спросил Лешка, посмотрев на Потапова каким-то пустым взглядом.
   - Да веселого мало. Летать не на чем, самолетов нет, кончился ресурс. Летчики приходят из училища и по пять лет ждут своей очереди, чтобы приступить к полетам. И какой из него летчик после этого? Стыдно признаться, я, летчик с двадцатилетним стажем, боюсь садиться в кабину самолета. Натренированности никакой. Лучшие летчики ушли на гражданку, кто в охрану, кто таксует. А помнишь, когда Миги пригоняли с завода после ремонта в полк, и через месяц резали на металлолом? А металлолом этот продавали по цене канализационных труб. Сейчас бы не одно поколение летчиков на этих самолетах на крыло поставили. А эти Миги под гильотину. Разве это не преступление? Кто ответит? Это измена Родине. Это прощать нельзя. Даже если та сука, что отдала приказ резать боевые самолеты подохла, танками сровнять могилу, сортир на ней поставить, - Потапов внезапно покраснел, тяжело задышал.
   - Неужели нет сейчас людей в армии, кто реально оценивает обстановку, неужели положение столь безвыходно? - спросил Игорь, наливая в стаканы водку.
   Потапов поднял бокал и, чокнувшись с Игорем, залпом выпил.
   - Ты знаешь, я глубоко убежден, что в период перестройки всех патриотов истребили. К власти пришли люди-деньги. Это я их так называю, - Игорь опять закурил.
   - Эти люди продают все, что продается. В том числе и Родину. Так вот, когда во время перестройки начали делить власть, то патриоты действовали лозунгами. Знаешь, как в былые времена, знамя вперед и личным примером на баррикады. Была даже группа генералов, которые написали письмо генсеку. Но люди-деньги купили все, и власть, и прессу. Время лозунгов ушло в историю, пришло время денег. Генералов-патриотов отправили в отставку, и в армии установилась власть денег. Все имеет цену, везде бонусы, отступные. Продают военную технику, аэродромы, военные городки и еще многое другое. Каждая должность стала что-то стоить. В результате по службе продвигаются не патриоты, а люди-деньги, которые имеют одну цель - деньги, деньги, деньги. Понятие патриотизма сохранилась только на уровне полка, еще в полках как-то не успели людей приобщить к продажности. А все, что выше полка - сплошной базар. А это страшно. Сколько я выступал на совещаниях в столице. Докладывал, что авиация находится в состоянии агонии. Не хотят слушать. Ты, говорят, Потапов, если хочешь служить, воду не баламуть. Временные это трудности. Страна из руин поднимется, тогда наберем летчиков и обучим как следует. А я спрашиваю: кто будет учить? Сейчас в полках остались единицы летного состава, кто когда-то летал. А кроме летчиков есть еще и группа руководства, это офицеры боевого управления, зоны посадки и прочие. Они ведь тоже уходят. И кто научит управлять экипажами, когда в воздухе одновременно сто самолетов? Кто покажет, если опытные офицеры уйдут?
   Игорь закурил, Лешка молча слушал, лишь изредка пил чай.
   - Мне кажется, все станет на круги своя. Когда появится возможность, наберут в летные училища курсантов и обучат. Будет еще у нас своя авиация, - Игорь попытался разрядить обстановку.
   - Нет, Игорь, авиация уничтожена на генном уровне.
   - Это как? - не понял Игорь.
   - Ну, ты помнишь, как во времена нашей молодости все хотели быть летчиками, моряками. А сейчас? Ментами да бандитами. Не модно сейчас быть летчиками. Не идут в училища молодые парни. Я встречался с товарищем по училищу, он командир учебного полка. Так он говорит, сейчас нет конкурса в летное училище, не из кого выбирать. Знаешь, почему в Бразилии футбол сильный? Там каждый мальчишка с детства мечтает быть футболистом. Так и у нас было, мечтали быть летчиками, моряками, танкистами. Когда я поступал, конкурс был - двадцать человек на место, выбирали лучших. Говорили - авиация, это цвет нации. А сейчас? Нет, авиация уничтожена. Когда-то уже было такое, сокращали авиацию. Но тогда страна была мощная. Быстро оправились и восстановили летный состав. А сейчас теряется главное - методика. Я предлагал на совещании - нет денег, давайте сократим летный состав. Зачем нам двадцать полков с налетом летчиков по двадцать часов? Давайте оставим два полка, но дадим летчикам налет по двести часов. Самое главное - сохраним методику и инструкторов. В этом случае есть возможность восстановить потерянную боеготовность. Не хотят слушать. Да я и сам понимаю. Сократят полки, надо сокращать генералов да прихлебателей всяких. Опять же, больше людей, больше возможности воровать. Вот и вся арифметика, - Потапов опять налил водки и залпом выпил.
   - Я тебя понимаю, - Игорь закурил, - на таких, как ты, пока еще держится авиация.
   - Обидно, что в этой борьбе чувствуешь себя изгоем. Я порой думаю, может, я преувеличиваю, может, излишне драматизирую? - Потапов тоже закурил.
   - А может, ты и вправду излишне преувеличиваешь, - с иронией сказал Игорь.
   - Игорек, дорогой, - Потапов обнял его за шею, - я, когда на пьянку с большими начальниками попадаю, мне хочется застрелиться. Они же только шкурные вопросы обсуждают, кому должность, кому какие бонусы и отступные. А раньше, до этого бардака, напьются, друг друга за грудки рвали, топлива на полеты, запасные части на самолеты требовали. Потому что показатель твоей работы был один критерий - боевая готовность. Нет, другое время сейчас. Сейчас время людей-денег. Продадут они нашу страну. За копейку, - Потапов неожиданно встал и прошелся по комнате. Затем он остановился у окна и тихо сказал: - Обидно, что жизнь так проходит. Я же ведь максималист по натуре. Всегда первый. Я хороший летчик, хороший командир. А вот из-за этого бардака в армии засиделся в командирах полка. Сейчас уже неперспективный. Жить тошно становится. Чувствую себя неудачником.
   - У каждого в этой жизни свое место, - неожиданно тихо сказал Лешка.
   - Как это? Получается, буду я стремиться к какой-то цели или не буду - результат заранее известен? - Потапов сел на место.
   - Господь каждому из нас определил свое место в этой жизни. У каждого свой путь, - опять сказал Лешка также тихо.
   - Да что ты заладил, свой путь, свой путь. Получается, можно ничего не делать - станешь тем, кем тебе твой господь определил? - спросил раздраженно Потапов.
   - Человек должен родиться, получить образование, профессию, родить детей, вырастить их, поставить на ноги и затем умереть. Это роль человека на земле. А каким путем ты пойдешь по жизни - тебе укажет Господь. У одного этот путь в роскоши, у другого в нищете. Но принимать все надо одинаково - это твой путь. Главное, в стремлениях своих не пропустить радости жизни. Ведь самое великое благо на земле - это жизнь. И наделены мы ею одинаково - и принц, и нищий. Прими свой путь таким, какой он есть, - и ты увидишь, что тебя окружает столько земной радости, незаметной в стремлении к неосуществимому. Человек должен работать, быть честным в своих делах. А предел достижимого тебе определил Господь еще при рождении. Не надо жить с задранной ввысь головой. Конечно, стремление к высокому достижению похвально. Но необходимо видеть, что у тебя под носом. А под носом зачастую и семейное счастье, и уважение людей, и любимая работа. И еще. Важно, как ты сам относишься к себе. Если ты хорошо делаешь свое дело, крепко "держишь" штурвал в руках, умело ведешь за собой людей - ты мужик, ты состоялся в этой жизни. И неважно, что ты не стал генералом. Важно, что на своем месте ты первый, ты лидер. За это надо уважать себя, - Лешка говорил тихо и спокойно.
   - Да... Есть в твоих словах великий смысл, - Игорь опять налил водки и подняв стакан сказал, - давай, Виктор Петрович, помянем тех, кто не вернулся из полета.
   - Пусть земля им будет пухом, - Потапов тоже встал и залпом выпил.
   Потапов уезжал далеко за полночь. Его терзало двоякое чувство. С одной стороны, он был рад встрече с Лешкой, но то, каким тот стал, очень расстроило его. Его тронули Лешкины слова о смысле жизни. А ведь и вправду, за стремлением сделать карьеру он забывал, что у него есть любимая Тоня, сын Максимка, дочь Даша. И что все они его очень любят. Ведь какое счастье - быть с ними рядом. А как его любят подчиненные? Он вспомнил, как по гарнизону прошел слух, что его снимут с должности, когда он выступил с докладом на совещании в столице. Тогда даже прапорщик Семенец подошел к нему и не по уставу сказал, что если Потапа уволят, то они устроят забастовку. Он был хорошим командиром полка, его работа приносила ему удовольствие. Может, это тоже счастье? И ему вспомнились слова Кольки Степанова: "Лучше быть головой у собаки, чем хвостом у льва". Ему стало как-то легко на душе. Нет, он обязательно будет по-другому смотреть на жизнь. Скорее бы в часть, в свой кабинет. Как много надо сделать. И обязательно надо изменить отношение к семье. Тоня забыла, когда он ей дарил цветы. А дети? Нет, приеду, все будет по-другому. Уже стоя в тамбуре вагона, он курил папиросу за папиросой, с улыбкой глядя в ночную темноту.
  
  

***

   Первый снег пушистым ковром накрыл землю. Легкий морозец пощипывал Лешкины щеки. Он бежал легким бегом, прислушиваясь к своему дыханию. Утренняя зарядка стала для него привычным делом. Пробежав пять километров по школьному стадиону, расположенному недалеко от его дома, он стал заниматься на спортивных снарядах. Несмотря на приближающийся сороковой рубеж, Лешка хорошо выглядел. Он был в прекрасной спортивной форме, всегда выбрит и подстрижен, он привлекал внимание многих женщин. Даже его скромная одежда шла ему. Но те знаки внимания, которые ему оказывали женщины, не трогали его. Он был замкнут в себе, жил прежним образом жизни.
   Дома, как всегда, он принял душ и, позавтракав, пошел на работу. Сегодня, по графику, баню посещает "папа". Так его когда-то назвал Игорь, и это прозвище как-то прочно прилипло к нему. Папа - это мэр города Кольцов Григорий Семенович. Небольшого роста, подтянут, волосы подстрижены "ежиком". Маленькие глаза, близко посаженые к носу, делали его взгляд похожим на взгляд волка. Игорь рассказывал, что в тревожные девяностые годы Кольцов был криминальным авторитетов по кличке Хук. Несмотря на свой маленький рост, он обладал большой силой и мог одним ударом свалить любого. Затем каким-то образом он стал владельцем местного мясокомбината и железобетонного завода. После этого пошел в политику. Несмотря на то, что в городе его все знали и помнили, как он начинал свой бизнес, на первых же выборах мэра он с "убедительным" отрывом от соперников победил. Телевизор и газеты сделали свое дело - из уголовника он превратился в государственного деятеля, активно борясь с нищетой и преступностью. Все как-то сразу поверили, что он сможет победить взяточничество местных чиновников, займется ремонтом дорог и пересажает обнаглевших рэкетиров. И вправду, как только он принял должность, сразу стали видны плоды его труда. Первым делом он разогнал рэкетиров. Если на городском авторынке кротко стриженные пацаны собирали дань с продавцов, то Кольцов огородил территорию забором и теперь каждый въезжающий законно платил за въезд. Так случилось и на всех городских рынках. Теперь все платили за аренду места какому-то ООО "ХУК", и коротко стриженые пацаны переоделись в форму охранников. Все стало по закону. И, что примечательно, все сразу заговорили, как Кольцов разом покончил с вымогателями, и что он, наконец, наведет порядок в городе.
   В бане Лешка убрал все комнаты, проверил продукты в холодильнике, в помывочной положил новое мыло, шампунь. Свою работу он делал старательно, и скоро все помещение засверкало чистотой. Еще раз оглядев все потайные уголки, Лешка заварил себе чай и уселся поудобней у окна, с удовольствием уплетая любимый бутерброд с сыром и маслом. Темнело рано, и, включив наружное освещение, он продолжал смотреть в окно, сидя неподвижно в кресле. Скоро приехали работники ресторана и наполнили холодильник свежими продуктами и спиртными напитками. Все было, как обычно.
   Яркий свет фар на мониторе наружного наблюдения привлек Лешкино внимание. К воротам подъехали несколько машин. Впереди стоял "Мерседес" мэра. Лешка привычным движением открыл ворота и пошел встречать гостей.
   - Добро пожаловать, гости дорогие, - открыв заднюю дверь машины, поприветствовал он гостей.
   Мэр молча вышел из машины и едва заметно кивнул Лешке. Быстрым шагом он проследовал в помещение, свита поспешила за ним. Как обычно, Лешка помог гостям раздеться, проводил их в парную и начал свою привычную работу. Он был весь занят Кольцовым. Несколько раз как следует попарив его, он сделал ему массаж и уложил на кушетку отдыхать, не забыв предложить ему рюмку водки.
   Затем он проделал такую же процедуру с его замом и управляющим делами.
   Скоро чиновники собрались в банкетном зале, где Лешка накрыл стол с закусками и спиртным. Все были в хорошем настроении. Лешка знал, что Кольцов пьет много, поэтому сразу налил по полному стакану водки. Начальники пили, закусывали, не замечая Лешки. Он был, как тень, и появлялся только тогда, когда был нужен.
   - Ладно, бояре, выпили маленько, теперь о делах. Магомед, я смотрел баланс нашей фирмы "Межа" по продаже земли. Меня не радуют дела. Почему прибыль уменьшилась? Что, земля в городе уже никому не нужна? - обратился Кольцов к управляющему делами Керимову.
   - Почему не нужна? Архитектура завалена заявками на землю. Не хотят покупать через нашу фирму, норовят сами оформить, - Керимов виновато опустил глаза.
   - Надо дать всем понять, что взять землю в аренду в городе можно только через фирму "Межа". Если хоть одна заявка на землю будет оформлена напрямую, в обход "Межи", я отправлю тебя опять в твой Чуркестан. Ты меня понял? - Кольцов повысил голос и угрожающе сдвинул брови.
   - Понял, папа, только все трудней работать. Архитектор норовит своих протолкнуть, прокурор своих. Я не могу прокурору отказать, ты же знаешь, он давно копает под нас. Зачем портить отношения? - Керимов вопросительно посмотрел на мэра.
   - У прокурора свой бизнес. Ему хватит денег с городского рынка, который я ему отдал. Пусть стрижет "зелень" там. Будет залупаться, я найду способ заткнуть ему рот. Завтра вызовешь главного архитектора и поставишь ему задачу - ни одной заявки на землю не оформлять, только через "Межу. Ни один землеотвод не должен "пройти" мимо "Межи". В городе все должны знать, земля стоит больших денег, и на халяву ее не получит никто. Это мой кусок хлеба, - Кольцов потянулся за сигаретой. Лешка сразу поднес зажигалку.
   - Так, теперь по "Фактории". Как там дела? - он вопросительно посмотрел на Керимова.
   - Все бюджетные закупки проводим только через нее. Папа, только мне тяжело, и продукты, и стройка, и земля. Все на мне. Есть человек, умный и преданный. Я его из зоны вытащил. Он за меня будет землю есть, - Керимов закурил, пуская кольца дыма.
   - Мне он должен дела вести, а не землю есть. Где он? Покажи мне его.
   - Здесь он, в машине. Позови, - коротко обратился он к Лешке.
   Выбежав во двор, Лешка крикнул водителю Керимова:
   - Где человек на прием?
   Из машины быстро выбрался длинный мужчина в черном пальто и кроличьей шапке. Лешка сразу повел его к мэру. Кольцов брезгливо посмотрел на длинного и затем перевел вопросительный взгляд на Керимова.
   - Папа, он по экономической статье проходил, мошенник с опытом. Такие ходы проводит, эффективность триста процентов, - сказал Керимов.
   - Как звать? - коротко спросил Кольцов.
   - Бухгалтер, - ответил длинный, теребя шапку в руках.
   - Ты отвыкай, отвыкай от своих привычек, не на зоне, - накинулся на длинного Керимов. - Погоняло это, а звать его Евдокимов Аркадий Иванович, - сказал Керимов, услужливо глядя на шефа.
   - Ну, рассказывай, друг Аркадий, за что "закрыли" тебя, чем занимался на воле? - Кольцов пристально посмотрел на длинного.
   - Дак, торгами и занимались, закупки бюджетные и прочее, - прошепелявил длинный, - а "закрыли" за то, что по бумагам закупали гречку, а поставляли овсянку. Конкуренты сдали. Говорил я прежнему шефу, мочить их надо было, так он бздливый оказался. В итоге до сих пор на нарах отдыхает.
   - Грубо, грубо работали, - Кольцов показал пальцем на стул. Длинный сел.
   - Мне такая работа не нужна, сейчас времена тяжелые, и прокурор косится на меня, да и из центра тоже наезжают.
   - Ясное дело, мне тоже не хочется на нары. Есть кое-какие мыслишки, - длинный хихикнул.
   - Ну, давай, выкладывай свои мыслишки, - сказал Кольцов.
   - Вот, к примеру, начинаем торги по закупу продуктов по госзаказу. Мы выставляем свою фирму и даем самые низкие цены. Побеждаем по закону, - начал длинный.
   - Ты на зоне, наверное, какой-то дури объелся, а прибыль где?
   - Погодите, господин мэр. Когда торги будут закончены, мы поставим одну, две маленькие партии по обещанным ценам. И затем отправим письмо, что мол, так и так, фирма разорена и обязательства по поставке не может выполнить. А продукты нужны, есть все хотят, и больницы, и старики в домах престарелых. Тут появляется другая фирма и дает нам нужный ассортимент, но уже по другим ценам. Тут уже все зависит, я извиняюсь, от вашего аппетита. Ставьте цены, какие сочтете нужными, - опять хихикнул длинный. - Ни один прокурор не докопается. Вы действовали по закону. А то, что цена в три раза выше рыночной - так кто после торгов на это будет смотреть?
   - Ты смотри, грамотный бухгалтер, я думаю, что мы с тобой кашу сварим, - Кольцов довольно посмотрел на Керимова.
   - Папа, я же говорил, что он наш человек, - Магомед услужливо осмотрел в глаза начальнику.
   - Ну, а на следующие торги как? Ведь эту фирму уже нельзя допускать к торгам, - спросил заинтересованный мэр.
   - К следующим торгам у нас будет другая фирма. А потом третья. И главное - вы, господин мэр, действуете по закону.
   - Да, я чувствую, ты не зря время на зоне провел, налей-ка ему водки, - Кольцов кивнул Лешке.
   Длинный быстро выпил и осторожно сел на стул с краю стола. Он понял, что принят в стаю. Он человек их круга. Впереди его ждали большие деньги, неограниченные возможности и самое главное - власть. Здесь, за столом, он чувствовал ее сладкий вкус, от которого перехватывало дыхание и кружилась голова. Он знал, что сейчас время, когда власть определяет все. Каждый твой шаг зависит от власти, как ты к ней приближен и как ты можешь быть ей полезен. И твое положение в обществе зависит не от твоего ума, честности и преданности Родине, а от близости к начальству. Так было всегда во времена жесткой диктатуры власти. Длинный понимал, что он выйдет из этой бани человеком власти. И двери всех кабинетов будут открыты перед ним, и запрещающий сигнал светофора на перекрестке будет не для него, и инспектор ГАИ будет отдавать ему честь, когда он будет намеренно нарушать правила дорожного движения. А все это будет доставлять ему огромное удовольствие. Он будет высокомерно смотреть с окна своего служебного "джипа" с тремя буквами "а" или "о" на номере и ловить от этого кайф. Смотрите на меня, я человек власти, я выше всех вас, для меня нет преград и закона. И налоговый инспектор поспешит извиниться перед ним, узнав, что его фирма попала под проверку, и пожарный проверяющий попятится с испугом назад из его кабинета, и любой следователь поспешит закрыть уголовное дело, услышав его фамилию. Всем ша! Он - человек власти.
   Скоро компания приблизилась к степени опьянения, когда нужны проститутки. Лешка чувствовал это и уже вызвал сутенера Шрама, который ждал команды во дворе.
   - Так, а где бляди? - Кольцов был уже достаточно пьян.
   Лешка выскочил на улицу и махнул рукой задремавшему Шраму. Тот быстро вышел из машины и направился в баню. Ярко накрашенные девицы заспешили за ним. В банкетном зале они выстроились в шеренгу, с любопытством разглядывая клиентов. Шрам подошел к Кольцову, нервно теребя в руках кепку и, наклонившись почти к самому уху, негромко сказал:
   - Семеныч, клубничка есть для тебя, нетронутая. Неделю берегу.
   Кольцов удивленно посмотрел на Шрама.
   - Точно не тронутая, я с гинекологом разговаривал, когда ее на осмотр возил.
   - Которая?
   - Вон та, худенькая, глаза в землю. Стесняется, первый раз, - Шрам довольно хихикнул.
   - Молодец, знаешь, как мне угодить. Отблагодарю. Ну-ка, давай ее сюда.
   Шрам подошел к крайней девушке, которая смотрела себе под ноги, сжимая двумя руками сумочку и, взяв ее за руку, подвел к мэру.
   - Смотри, сука, не подведи. Папа это наш. Если что не так - убью, - шепнул он ей на ухо.
   - Здравствуй, красавица. Как звать-величать? - спросил Кольцов, подвигая ей стул рядом с собой.
   - Света, - ответила девушка и скромно присела на край стула.
   Лешка стоял в углу комнаты, открывая банки с пивом. Когда девушка назвала свое имя, он вздрогнул. Подняв глаза, он увидел, что девушка сидит к нему спиной. Лешка не мог оторвать от нее взгляд. Ему показалось, что это его жена, только очень молодая. Все напоминало в ней его Светку. Та же фигура, волосы, осанка. Даже завиток волос сзади. Он разглядывал ее, не в силах сдвинуться с места. Ему казалось, что сейчас он подойдет к ней спереди и увидит родное лицо.
   В это время другие мужчины выбрали себе девушек и посадили рядом с собой, заведя непринужденную беседу.
   - Наливай красавицам по полной, - крикнул Кольцов, сам взял бутылку с водкой и налил полный стакан Свете.
   Лешка подошел к столу и стал наливать всем водку. Осторожно посмотрел на Свету: нет лицо другое, хотя очень милое. На душе у Лешке отлегло. Он заметил, что впервые за все время у него бешено заколотилось сердце.
   - За вас, мои милые. Для чего нам деньги и власть, если бы не было вас. До дна, - крикнул он и залпом выпил. Сидящая рядом девушка пригубила стакан и поставила его на стол.
   - Э-э-э, так не годится, - морщась проговорил Кольцов. Он взял стакан и протянул девушке. - До дна, моя красавица.
   - Не пью я. Водку вообще никогда не пробовала, - скромно ответила девушка и, взяв стакан, снова поставила стакан на стол.
   - Ты что, папе отказываешь, ну-ка взяла стакан, сучка, - Магомед протянул девушке стакан с водкой и угрожающе посмотрел на нее.
   Света дрожащей рукой взяла стакан и поднесла к губам. Сделав один глоток, она закашлялась и, опрокинув стакан, тяжело задышала. Все дружно засмеялись.
   - Ладно, считай на первый раз зачет. Давай, еще по одной и в номера, а то завтра мне на заседание к этим гребаным депутатам идти. Надо пораньше лечь спать, - Кольцов залпом выпил стакан водки и, взяв девушку за руку, повел ее с собой в спальню. Лешка пошел следом. Он вошел первым, включил свет, убрал покрывало с большой кровати и, открыв холодильник, поставил на стол фрукты и минеральную воду.
   Мэр в это время плюхнулся на кровать и, разглядывая девушку, томно сказал:
   - Раздевайся, милая, сейчас мы с тобой пойдем в душ, и я тебя хорошенько помою.
   Лешка закончил свою работу и неслышно вышел из комнаты, почему-то нарочно оставив дверь приоткрытой. Он зашел в свободный номер напротив и начал делать вид, что убирает комнату. Ему было хорошо слышно, что происходит в комнате напротив.
   - Давай, лапонька моя, не стесняйся, папа хочет посмотреть на твои прелести. Снимай, снимай свои лохмотья. Понравишься папе, одену в шелка, - высокомерно говорил Кольцов, - или тебе помочь?
   - Нет, я лучше сама, - дрожащим от страха голосом отвечала девушка.
   - Ну молодец, только руки убери, не надо закрывать самое красивое. Хорошо, теперь подойди ко мне. Так, хорошо, какая грудь упругая. Не надо плакать, я же тебя не съем.
   В это время раздался удар по руке.
   - Ты что, дура, ты вообще поняла, кого ударила? Ну-ка на колени, дрянь, бери в рот, я тебе сказал, в рот, шлюха. Ты сюда не на курорт пришла, а на работу, - вдруг бешено заорал Кольцов.
   - Я не могу, я хочу уйти, пустите меня, - заплакала Света.
   - Что, уйти! Ах ты, дрянь, - продолжал ругаться Кольцов.
   Лешка замер, слыша звуки отчаянной борьбы. Вдруг раздался вопль Кольцова. Лешка выбежал из номера и столкнулся в коридоре с голой девушкой, которая выскочила из комнаты. Лицо ее было все в слезах, волосы растрепаны, а глаза бешено искали выход. Лешка резко схватил ее за руку и силой втолкнул в номер напротив. Открыв шкаф, он также силой затолкнул ее внутрь и шепнул:
   - Хочешь жить, молчи.
   Затворив дверь шкафа, он выскочил в коридор и, поплотней закрыв за собой дверь, забежал в комнату к мэру. Там он увидел Кольцова, закрывающего лицо руками, сквозь пальцы у него сочилась кровь.
   - Что с вами, Григорий Семенович?
   - Сука, догнать, схватить, - орал Кольцов, прижимая руки к лицу.
   На шум прибежал Магомед.
   - Папа, что случилось, откуда кровь? - он был в одних трусах.
   - Падла, когтями в лицо, - Кольцов отнял руки от лица, на котором были кровоточащие следы от ногтей.
   - Блядь, мне завтра перед прессой выступать, поймать суку.
   Лешка вытирал полотенцем кровь с лица мэра.
   - На улицу она выскочила, я видел, - сказал он.
   - Давай сюда этого говнюка Шрама. Я ему сейчас яйца оторву, - Кольцов отстранил Лешку и сел на кровать. Через минуту в комнату забежал испуганный Шрам.
   - Папа, падла буду, я эту суку из-под земли достану. Она у меня к зекам в камеру пойдет, - Шрам заголосил, испуганно глядя на исцарапанное лицо мэра.
   - Ты понимаешь, мразь, как ты попал? - Кольцов говорил тихо.
   - Папа, не губи, как лучше хотел, - заплакал Шрам и упал на колени перед мэром.
   - До утра найти и в камеру к пересыльным, чтоб не меньше десяти человек. Я позвоню Гнатюку, - Кольцов стал одеваться, все поспешили уйти. Лешка помог одеться и еще раз заботливо вытер сочившуюся кровь.
   - Все, хватит. Ты точно видел, что эта тварь выскочила на улицу? - спросил он Лешку.
   - Голая побежала, я еще подумал, замерзнет, погибнет девка.
   - Теперь ей лучше замерзнуть, чем под зеками загнуться, - зло сплюнул Кольцов и пошел на выход.
   Через полчаса все стихло. Уехали все: и разъяренный мэр со свитой, и испуганный Шрам с проститутками. Лешка обошел все комнаты, вышел на улицу, проверив, что никого не осталось, и после этого, закрыв входную дверь на ключ, пошел в комнату к Свете. Он медленно открыл шкаф. В углу, свернувшись калачиком, сидела девушка, дрожа от страха. Ее колотила дрожь, с которой она никак не могла справиться.
   - Выходи, уехали, - Лешка взял халат и кинул девушке. Та продолжала сидеть, укрывшись халатом. Лешка пошире отворил двери шкафа и поднял ее на руки. Положив на кровать, он укрыл девушку одеялом.
   - Постарайся заснуть, я посижу рядом, - он взял ее руку и стал гладить. Девушка крепко сжала его ладонь, как будто боялась, что он уйдет. Ее рука дрожала. Лешка сидел рядом, боясь пошевелиться. Скоро девушка уснула, а он продолжал сидеть, разглядывая миленькое лицо. "Что могло толкнуть это прекрасное создание на такой шаг? - думал он, - господи, почему так устроена жизнь. Неужели у этой девочки только одна дорога - на панель. Кто виноват, что мы живем такой жизнью? Кто за это ответит? Неужели не боятся высокие люди хотя бы суда божьего за уничтожение собственного народа, а он-то будет в любом случае. Рано или поздно будет суд справедливый и беспристрастный. Божий суд".
   Просидев так некоторое время, он тихо встал и пошел наводить порядок. Когда закончил уборку во всех комнатах, было уже раннее утро. Он вошел в комнату, где спала Света и тихо тронул ее за плечо.
   - Нам пора, вставай.
   Девушка вздрогнула и непонимающе посмотрела на Лешку. Затем она приподнялась и, вспомнив происшествие ночи, неожиданно горько расплакалась, закрыв лицо руками.
   - Успокойся, страшное уже позади, нам пора. Скоро рассветет, - он дал ей свой комбинезон и теплую куртку. На ноги нашлись рабочие валенки. Когда Света все это надела на себя, Лешка невольно улыбнулся. Света напоминала подростка в одежде старшего брата.
   - Ничего, до дома дойдешь, а там что-нибудь придумаем.
   Они вышли на улицу и, стараясь идти темными углами, направились к Лешкиному дому. Через полчаса он с облегчением закрыл дверь своей квартиры. Все, они были дома.
   Он почувствовал сильную усталость, сказалось напряжение ночи. Лешка выдвинул шкаф, перегородив им комнату, и постелил матрац на пол под окном. Свете положил на диван комплект постельного белья.
   - Я посплю, а ты располагайся на диване, - сказал он устало и пошел за шкаф.
   Укрывшись одеялом, он почти сразу уснул.
  
  

***

   Проснулся Лешка от звона разбившегося стакана. Выглянув из-за шкафа, он увидел Свету, собирающую осколки битого стекла. Она была одета в теплую Лешкину рубашку, которая была на ней, как короткое платье. В этом одеянии она вообще напоминала ребенка.
   - Я нечаянно, - сказала она, смутившись, увидев заспанную Лешкину физиономию.
   Лешка исчез за шкафом, и через минуту вышел, одетый в спортивный костюм.
   - Ничего, на счастье, - коротко ответил он и оглядел комнату. Вроде бы все было на своих местах, но в комнате стало как-то светлей и уютней. Ага, занавески повесила по-другому, и посудная полка не на месте. "Но так даже лучше", - подумал он про себя. Ясное дело - женщина.
   - Я тут убралась у вас немного, ничего?
   - Ничего. Садись, чай будем пить.
   Лешка поставил чайник на плиту и достал булочки.
   - Садись, давай знакомиться. Меня зовут Алесей Николаевич.
   - Я Света, - девушка протянула ему руку и улыбнулась.
   - Что же случилось такого, что ты, Света, пошла таким делом заниматься? - Лешка налил чай в чашки и сел напротив девушки, в упор посмотрев на нее.
   Света опустила лаза и тихо сказала:
   - Как все, в институт не поступила на бесплатное отделение. А платить за меня некому. Папка умер от пьянки, мамка одна. В совхозе работы нет, была птицефабрика когда-то, так ее нынешний директор разворовал. Мамка на трассе пирожками торгует. Что продаст - деньги несет, остальное мы с Санькой доедаем. Я уже на эти пирожки смотреть не могу, пять лет одни пирожки. Хорошо, если все продаст, хоть колбасы принесет. Школу хорошо закончила, одни пятерки. Знала, что поступить надо на бюджет. Но на вступительных срезали, сказали, что две тысячи долларов надо, чтобы поступить. А откуда у нас две тысячи долларов? Я их ни разу в глаза не видела. В общем, срезали меня, а в совхоз, матери на шею я сама не захотела. А тут девчонки по общаге говорят, что можно за год скопить на такой работе. Ну, я и решила, была не была. Познакомили меня с этим Шрамом, анализы все заставил сдать. А как в комнате оказалась с этим, на волка похожим, так не знаю, что со мной случилось. Теперь они убьют меня? - она с испугом глянула на Лешку.
   - Не бойся, здесь они тебя не найдут. Поживешь пока. А там видно будет, - он встал из-за стола и направился, по привычке, мыть посуду.
   - Нет, нет, - подскочила Света, - я сама.
   Она выхватила чашку из Лешкиных рук и поспешила к раковине.
   - Я буду вам и готовить, и убирать. Я все умею, - быстро заговорила Света, полоская Лешкину чашку. - Только, Алексей Николаевич, вы не могли бы мне одежду какую-нибудь купить. Я вам деньги потом отдам. А то я вообще голая, а в общагу мне теперь нельзя. Я слышала про зэков пересыльных. Если меня найдут, я лучше сама из окна выброшусь, - она говорила почти по-детски.
   - Ладно, куплю я тебе одежду, только ты мне на бумажке размер напиши и что купить, чтобы я в женских отделах от стыда не умер.
   Он подошел к телефону и позвонил Игорю, чтобы уточнить, кого сегодня ждать.
   Через полчаса Лешка бродил в магазине, покупая Свете одежду. Раскрасневшись от стыда, он вышел из магазина, полностью выполнив заявку. Затем он зашел в продуктовый магазин и купил продукты. Он заметил, что эта прогулка по магазинам доставляет ему удовольствие. И что он почему-то хочет сделать приятное этой девочке. Почти бегом он вернулся домой. Войдя в квартиру, он поставил пакеты на пол и кивнул на них:
   - Разберешься, что, где.
   И, захлопнув дверь, поспешил на работу. Сегодня посетителей не было, и Лешка, быстро выполнив всю работу, поспешил домой. Впервые за все время работы в бане он спешил домой. Выйдя на улицу, он вдруг обратил внимание, что день такой солнечный, и что люди, идущие навстречу, улыбаются. И какая красивая, в белом снегу, улица, по которой он ходил много раз. Он вдруг понял, что раньше весь мир ему представлялся в сером цвете, как дальтонику. А сейчас он заиграл всеми красками радуги. Что-то проснулось в его душе, он видит и чувствует по- новому. Он быстро шел по улице, и улыбка не сходила с его лица. Под дверьми магазина он увидел маленькую дворняжку. Она ежилась от холода и жалобно посмотрела на Лешку. Он зашел в магазин и купил сто грамм колбасы.
   - Ешь, бедняга. В жизни не все так безнадежно, - говорил он, с руки кормя собаку.
   Пес жадно проглотил колбасу и преданно посмотрел на Лешку, который сидел перед ним на корточках.
   - Извини, бедняга, спешу, - Лешка поднялся и пошел к своему дому. Подойдя к двери, он позвонил. Дверь открылась. Света стояла в домашнем халате и тапочках с мордочкой ежика. Волосы аккуратно убраны назад, глаза светились улыбкой.
   - Ой, кто это? - удивленно спросила она, заглядывая за Лешку.
   Повернувшись, он увидел ту самую дворнягу, которую кормил колбасой.
   - Вот незадача, покормил его колбасой, а он приплелся следом. Ну-ка, дружок, давай домой.
   Пес лег на пол и жалобно посмотрел на Свету.
   - Алексей Николаевич, можно я его покормлю? - спросила Света.
   - Ну, раз так, заходи.
   Пес не заставил себя долго уговаривать и юркнул в прихожую. Быстро пробежав по квартире, он улегся на коврик у входной двери, давая понять, что это его законное место.
   - Бельчик, ты пока лежи здесь, а я покормлю Алексея Николаевича, - строго сказала Света собаке и пошла в комнату.
   - А почему Бельчик, может, это девочка? - спросил Лешка, снимая пальто.
   - Я же в деревне выросла, среди всякой живности. Девочку от мальчика отличу. Да к тому же он почти весь белый. Эта кличка ему идет, - отозвалась она из кухни.
   Лешка помыл руки в ванной комнате и зашел в зал. Он стал как-то шире и светлее: Света переставила шкаф, по-другому стояли журнальный столик и кресло.
   - Я бы так не смог, так лучше, - улыбнулся Лешка.
   Света улыбалась от счастья, что ее похвалили, теребя в руках полотенце.
   - Алексей Николаевич, пойдемте кушать, остывает.
   Лешка прошел на кухню. На столе стояла тарелка дымящегося борща, пампушки с чесноком и полная чашка котлет. Лешка неторопливо сел за стол и начал есть. Все было ужасно вкусно. И ему почему-то все время хотелось улыбаться.
   - Это, кажется, борщ по-украински? - спросил Лешка с полным ртом.
   - Я же ведь с украинской деревни. Журавка моя фамилия, - Света скромно, по пол ложечки ела борщ.
   - Фамилия красивая... и ты тоже, - неожиданно сказал Лешка.
   Света покраснела. Доедали в тишине. Когда Лешка выпил чай, им овладело какое-то непонятное блаженство. Он сидел за столом, а Света мыла посуду.
   - Пока поживешь у меня. Тебе сейчас нельзя на улицу. Шрам тебе этого не простит, да и начальника ты поцарапала серьезного, под ним и милиция, и другие волки. Так что отсидишься пока у меня. А там видно будет, - Лешка встал и прошелся по комнате.
   - Спасибо вам, если бы не вы, я бы же, наверное, умерла, - Света домыла посуду и подошла к окну. - Алексей Николаевич, я хочу завтра все постирать. Где у вас грязное белье?
   - Зачем это? Я сам привык все за собой делать. Не надо, - испуганно ответил Лешка.
   - Да вы не думайте. Я все с детства привыкла делать. Отец пил, а мамка на дороге днями. Так что я и за собой, и за братом, и за отцом с матерью стирала. А борщ этот меня еще бабушка научила готовить, когда мне было десять лет.
   - Да...Тебе, видно, тоже в этой жизни досталось. Ну, ничего, прорвемся. Можешь пока книжки почитать. Правда, они все религиозные. А завтра я телевизор куплю, чтобы тебе не скучно было.
   - Правда? Ой, спасибо вам, - Света по-детски захлопала в ладоши.
   Она собрала остатки еды и пошла кормить Бельчика. Лешка слышал, как она накладывала еду, разговаривая с ним, как с человеком.
   Через час они легли спать, Лешка на полу за шкафом, а Света на диване. Он долго не мог уснуть. И от того, что Света спит рядом, за шкафом, у него учащенно билось сердце. Его дремавшие чувства проснулись все сразу и переполняли его. Он не мог разобраться в себе, не мог понять, что с ним происходит? Ясно было только одно - что-то случилось, и весь мир он видит теперь по-другому. Он лежал с открытыми глазами, слыша ровное дыхание Светы. Лешка понятия не имел, что делать дальше. Как помочь этой девочке, куда ее отправить? Но он точно знал, что не оставит эту девушку в беде. И не потому, что бросить ее со своим горем - это не по-христиански. Он понял, что испытывает к ней какие-то странные чувства. Ему нравится смотреть на ее красивое лицо. Голос был таким приятным, что замирало сердце, когда она говорила. Хотелось смотреть на ее красивую, стройную фигуру. Впервые за все время он почувствовал сексуальное влечение. Не понимал еще Лешка, что в его душе рождалось великое чувство под названием любовь. Что первые ее ростки пробили плотный, утрамбованный его горем слой и, увидев яркий свет, устремились вверх, распускаясь яркими цветами. И он уже не в силах контролировать свои чувства, будет страдать и радоваться, любить и ненавидеть. Не понимал, а может быть, боялся себе в этом признаться. Хорошо было ему жить бесчувственным, без души, без страданий. Казалось, что он нашел свое счастье в спокойствии. Но судьба распорядилась по-своему. Ему вновь предстояло вернуться в мир соблазнов и удовольствия, обмана и предательства. Его бездуховная оболочка растаяла, и вихрь чувств ворвался в сердце. Его душа вернулась к нему.
  
  

***

   Лешка почти бежал. Он впервые опаздывал на работу. Ночью он со Светой смотрели хоккей по телевизору и забыл завезти будильник. Проснулся, когда на часах было уже десять. Он потихоньку встал и, скоро приняв душ, убежал на работу. Сегодня будет большая компания, и надо подготовить и спиртное, и еду. В бане он сразу принялся за свою работу, спеша подготовиться к приезду гостей. Когда все было приготовлено, он сел за стол, собираясь поесть. Но в это время на экране монитора наружного наблюдения показались фары автомобилей. Приехали посетители. Лешка открыл ворота и выскочил на улицу встречать гостей, на ходу одевая куртку. Сегодня приехал начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями города полковник Казанцев со своими друзьями: Николаем Спиваковым, у которого был небольшой колбасный заводик, местным криминальным авторитетом Шульцем (Славка Котов) и Никитой Поперечным, бывшим учителем физкультуры, а сегодня работником ведомства Казанцева. Все они были друзьями детства. Вместе росли в родном городе, но жизнь развела их, каждому дав свой путь. Но, несмотря на различное общественное положение, они продолжали дружить. И посещения бани было для них своего рода ритуалом.
   - Здравствуйте, гости дорогие, - Лешка открыл переднюю дверь служебного автомобиля Казанцева.
   - Привет, Алексей, как парок? - Казанцев был в хорошем настроении.
   - Все как всегда: и пар, и пир, и девочки, - Лешка захлопнул за ним дверь автомобиля, добродушно улыбаясь.
   - Здравствуй, Леша, - протянул ему руку Спиваков, вышедший из своего автомобиля,
   - Здравствуйте, - коротко ответил Лешка, крепко пожав ему руку.
   Раздевшись, все сразу пошли в парную. Лешка постарался на славу. Гостей встретил настоявшийся пар и аромат парной. За время работы в бане Лешка успел узнать вкусы посетителей. Он знал, кто любит пожарче, кто какой аромат предпочитает. За это его любили и уважали. Попарив всех по очереди, Лешка приступил к массажу. Делал он его профессионально, каждый раз совершенствуя мастерство. Через три часа довольные гости собрались в банкетном зале, где их ожидал накрытый стол.
   - С легким паром, пацаны, - первым поднял рюмку Шульц.
   - Будем здоровы, - поддержал его Спиваков.
   Все дружно чокнулись и выпили.
   - Как на новом месте, осваиваешься? - спросил Казанцев у Никиты Поперечного, который только месяц, как работал у своего друга в подчинении. Казанцев помог ему устроится, потому что на прежнем месте, учителя физкультуры в школе, Поперечный еле-еле сводил концы с концами. Когда от него ушла жена, не выдержав нищего безденежья, Никита решил изменить свою жизнь. Казанцев определил его в райотдел и пообещал быстрого продвижения по службе.
   - Спасибо, Ваня, - поблагодарил он шефа по-свойски, - осваиваюсь. Дома вот только еще бардак. Галка всю мебель забрала, сплю на полу. Ну, ничего, с получки куплю кровать и телевизор, а то такая тоска после работы.
   - Вот, дурья башка. Я тебя куда устроил? Теперь ты сам кузнец своего счастья. Слушай меня внимательно, - начал Казанцев.
   - Пацаны, ну хорош базарить, давайте бухнем, в горле пересохло, - Шульц потянулся за бутылкой, но Лешка опередил его и наполнил стаканы.
   Чокнулись и молча выпили.
   - Ты завтра базу данных предпринимателей открой и посмотри, у кого какой баланс, какие обороты денег, - смачно закусывая соленым огурцом, продолжал поучать Казанцев, - выбери пару фирм с хорошими показателями и пробей у опытных оперов, кто за ними стоит. Найди тех, кого никто не крышует и смело делай наезд. Придешь в офис и изымешь компьютеры. У себя в кабинете скачаешь базу данных, с кем они работают, и дальше начинаешь всех по очереди прессовать. Первого, конечно, у кого компьютеры изъял. При нашей системе налогообложения у каждого есть грехи. Сначала поиграй на нервах, а когда клиент наделает в штаны, намекни, так, мол, и так, делаем ремонт в кабинетах, нужна спонсорская помощь. Сразу не добивай, дай клиенту очухаться. Пару дней не трогай. А сам в это время сходи в строительную фирму и закажи бригаду, которая тебе ремонт дома сделает, пусть составят смету и выпишут счет на оплату. На следующем допросе, незаметно так, покажи счет коммерсанту и скажи, что если он его оплатит, на следующий день ты ему компьютер сам привезешь.
   - Ну да, а он в это время в службу собственной безопасности побежит, и меня на следующий день "закроют", - ухмыльнулся Поперечный.
   - Может, - утвердительно кивнул головой Казанцев, опять жуя и говоря одновременно, - а ты скажешь, что решил сделать ремонт в рабочем кабинете, что в такую грязь стыдно порядочных людей приглашать. Денег-то на ремонт сроду не давали, и все про это знают. Я думаю, пожурят тебя, ну, выговорешник влепят, и на этом все закончится. А вообще не бойся, коммерсанты про эту фишку, со спонсорской помощью, знают. И надо быть полным идиотом, чтобы пойти против власти. Пару тысяч баксов для него не проблема, к тому же в твоем лице он приобретет "крышу". Ты иногда будешь решать его проблемы, а он тебе будет дарить подарки. В валюте. Это, брат, называется взаимовыгодное сотрудничество. Когда ремонт в квартире сделаешь, пойдешь по другим фирмам. Где спальню, где кухню оплатят. В общем, через пару месяцев будешь жить как человек. Только не зарывайся, а то свои сожрут. Завистливых много.
   - Вот за это я вас, ментов, и не люблю, - сказал зло Спиваков и кивнул Лешке, - не зевай, Леш, что-то ты сегодня какой то рассеянный.
   Лешка кинулся разливать водку. Он и вправду увлеченно слушал, не понимая, о чем идет речь. Раньше с ним такого не бывало. Он стоял как робот. А сейчас ему была интересна беседа друзей детства.
   - Ладно, братаны, за наше босоногое детство, - пробасил Шульц, широко улыбнувшись ртом, полным золотых зубов.
   Друзья встали и дружно выпили.
   - А ты, Колян, власть любить не должен, - опять говорил Казанцев, одновременно закусывая, - ты власть должен уважать.
   - Плати налоги и спи спокойно, - басом рассмеялся Шульц.
   - А вот это видишь, - Спиваков сунул Шульцу фигу под самый нос, - вот им, а не налоги. Чтобы потом на мои налоги Хук сметану для больниц на торгах по цене армянского коньяка закупал? Или дорогу строил к себе к загородному дому? Нет, изволь.
   - Коля, ну здесь ты не прав. Ты же помнишь, как нас учили. Налоги нужны, чтобы содержать такой инструмент, как государство. А государство - это милиция, армия, суды и другие органы, которые обеспечивают нашу жизнь. Без них народ просто не сможет существовать, - умно проговорил Поперечный.
   - Стоп, давай разберемся. Начнем с милиции, - увлеченно сказал Спиваков, повернувшись к Никите, размахивая вилкой, на которой был кусок колбасы.
   - Ну, блин, опять про милицию, - поморщился Казанцев.
   - Терпи, Ванька, ты мент с детства, тебя еще в школе за котлету купить можно было, - опять басом засмеялся Шульц.
   - Так вот. Для чего милиция нужна - обеспечивать правопорядок. Защищать своих граждан. А ты помнишь, когда меня кинули в столице на бабки? Я к тебе пришел, ты мне что сказал? Нет доказательств, дело сложное и так далее. Я тогда к Шульцу. И он за тридцать процентов все решил без всяких доказательств. Вернули мне тогда мои бабки. Так на хрена мне тогда эта милиция нужна. Я лучше буду Шульцу платить. У него и ставки ниже, и работает он лучше. А на дороге ГАИшники? Они же первые правила нарушают и еще взятки собирают. У них только хорошо получается чиновников сопровождать. Включат мигалки и несутся как угорелые, словно на пожар. Только аварийную ситуацию создают. Государство сегодня выполняет только одну функцию - обеспечивает жизнь чиновников, то есть работает само на себя. А я живу на самообеспечении - сам себя защищаю, сам врагов наказываю, сам дорогу к своему дому проложил, - уже спокойнее сказал Спиваков, смачно откусив колбасу.
   - Ты, Колька, может, и прав, только государство для меня - это папа, ему я служу. Он мне квартиру дал, служебная машина - "мерседес". Да и много другого. А государство только зарплату платит, на которую один раз в кабак сходить можно, и то скромно. Так кому я должен служить? - Казанцев важно достал дорогие сигареты.
   Лешка немедленно поднес зажженную зажигалку.
   - А посему на кого папа пальцем покажет - того я порву, как тузик грелку. И мне, откровенно посрать, по закону будет это или нет. Потому как папа для меня и есть государство, - Казанцев выпустил густые клубы дыма.
   - Да, помню, как вы рвали на части коммуниста местного, который на пост мэра метил. Технично рвали. Даже моя братва пожалела его. Обидно, конечно, что не по теме человека прессуют. Херню всякую напридумывали, лишь бы в грязь затоптать, - вмешался Шульц.
   - Власть коммунистов кончилась, хватит, развалили страну, - сказал серьезно Казанцев.
   - Ванька, тыж сам бывший комуняка, - ухмыльнулся Спиваков.
   - Был. А сейчас в новой партии, правящей, - ответил Казанцев.
   - А ты по какому принципу в партию вступаешь, по убеждению или по приказу? - ехидно спросил Спиваков.
   - Мой принцип один - я за власть. Я за того, кто сильней. А разные там программы или декреты мне не понятны. Я хорошо только уголовный кодекс знаю, - ответил Казанцев.
   Лешка стоял в стороне, не понимая, о чем идет беседа. Он удивленно переводил взгляд то на Спивакова, то на Казанцева. И только окрик Шульца заставил его вернуться к своим обязанностям.
   - Наливай, что ли, - Шульц кивнул на пустую рюмку.
   Лешка кинулся к бутылке и быстро наполнил рюмки гостей.
   - А я хочу выпить за Лешку, - неожиданно сказал уже подвыпивший Шульц, - пацаны, ведь он такой классный банщик. Леха, если уволят, давай ко мне в бригаду. Будешь в нашей общаковской бане керовать, не обидим.
   - Правда, пацаны, давай за Леху. Такого массажиста и банщика еще поискать. Леш, твое здоровье, - кивнул Спиваков.
   Друзья дружно выпили, а Лешка, скромно отнекиваясь, отошел в сторону.
   Наступило время звать девчонок. Посетители уже были достаточно пьяны, и Лешка вышел во двор, где стоял микроавтобус с проститутками. Шрам после скандала пропал, и его место занял другой сутенер по кличке Толстый.
   - Толстый, давай девчонок, - крикнул он с порога.
   Как всегда, проститутки выстроились вдоль стены, с любопытством разглядывая пьяных мужиков. После недолгих смотрин, все разошлись, и в комнате остался только Спиваков и Лешка.
   - Николай Иванович, вам девчонки не понравились? Так я сейчас Толстому свистну, он других подвезет, - Лешка стал убирать грязную посуду, одновременно разговаривая со Спиваковым.
   - Не надо. Давай с тобой выпьем. Хороший ты, Леша, человек. Все понимаешь с полуслова, - Спиваков обнял Лешку за плечи и посадил рядом с собой.
   - Спасибо за похвалу, только не пью я.
   - Ладно, я понимаю, ты на работе. Но ведь мы одни. Я тебя не продам. Наливай.
   - Да не в этом дело. Я хоть и не работе, все одно не пью эту гадость.
   - Болен? Или может по каким убеждениям не пьешь?
   - Да со здоровьем пока все в порядке. А вот убеждения есть. Религия наша, христианская, не велит пить. Да к тому же опасность великая для нашей нации от этого зелья. Спиваются все, как будто кто специально нас всех, русских, на стакан силой сажает. И как будто глаза у всех закрыты, не видят беды, - сказал Лешка тихо и задумчиво опустил голову.
   - Да... Здесь ты прав. Я и сам это понимаю. Хотел даже бросить. Не пил месяц. Так ты представляешь, друзей стал терять. Соберемся компанией, все пьют, а я, как белая ворона, на всех смотрю. Опять же все галдят - выпей да выпей. Не застолье, а мука сплошная. Ну и опять запил. И тут же все наладилось, и друзья и застолье. Вот такая, брат, песня грустная получается, - Спиваков покрутил в руке полную рюмку и, отставив ее в сторону, повернулся к Лешке: - Ну, раз так, наливай чаю, погутарим.
   Лешка быстро встал и принялся заваривать чай. Через несколько минут он сел рядом со Спиваковым, потягивая горячий чай.
   - Николай Иванович, объясни мне, пожалуйста, что произошло с нашей жизнью? Я долгое время как бы спал или жил в другом мире, а сейчас вроде бы опять на земле. Только не могу понять, какой порядок, какой закон? Заведение у меня для государственных людей, важных и ответственных. А как послушаешь их, вроде бы сборище бандитов. Вечно что-то делят, какие-то махинации, это что, нормально?
   - Сразу так и не объяснить тебе, Леша... Жалко, что ты на машине не ездишь. Тут бы ты сразу все понял. На дороге лучше всего нашу жизнь понять. Кто на "джипе" покруче или номера с тремя буквами "а" или "о", это номера блатных машин, тот под любые запрещающие знаки, на красный сигнал светофора. И нет ему преград. Потому как едет в этом автомобиле, Леша, власть. А власти ныне все дозволено. Тот, кто должен следить за порядком, тот первый его и нарушает. Потому как нет на нынешнюю власть управы. То бишь закона. Вот и несутся они в своих затонированных автомобилях под запрещающие знаки и красные сигналы светофора. А стоящий на обочине инспектор ГАИ лихо чеканит им честь. А как только ты, простой смертный, попадешь к этому же инспектору на крючок, тут он с тебя всю кровинушку и выпьет. И тот, кто едет по правилам, тот вечно в хвосте. Так и в жизни. Есть у тебя связи, умеешь воровать и покупать местную власть - тебе зеленый свет. Ты преуспевающий бизнесмен. А будешь вести бизнес по закону - будешь работать на одни налоги. Вот такая, брат, ныне жизнь, - Спиваков закурил сигарету.
   - Ну, ладно, а где же прокуратура? Где служба безопасности? Неужели они не в силах покончит с этим чиновничьим беспределом?
   - Так дело то в том, что они тоже на таких же "джипах" и с блатными номерами. И главная беда, что все они считают, что обладают этим правом, ездить на красный свет, находясь на государственной службе. Сгубила, Леша, нашу страну всеобщая коммерциализация. Все продается и покупается. Можно купить пропуск и будешь под все знаки ездить. Им торгует начальник ГАИ. От армии закосить - плати военкому. Человеку убил - тоже своя такса за освобождение есть, у прокурора. В институт поступить - плати, лицензию на производство - плати. Дом для людей построить - столько взяток отдашь, что квартира будет стоить, как в Америке. И все про это знают. Образовался узкий круг людей власти, которые все держат в своих руках. И, кстати, внутри этого круга тоже свои ставки. Не хочешь, чтобы тебя менты "хлопнули" за взятку - плати, если поставляешь продукты или еще какой товар по заказу администрации - плати прокурору, потому как он-то знает сколько стоит сметана в городе, по какой цене ее поставляют "победители" тендера.
   - Погоди, а куда же народ смотрит? Вы, бизнесмены?
   - Куда мы смотрим? Год назад объединились все колбасники в городе. Ну, это кто производством колбасы занят. Решили бороться с нелегалами. Дело в том, что в городе сорок колбасных цехов. Из них только десять лицензированных. Остальные платят крыше - чиновнику и работают в черную. Налогов не платят, пожарники к ним не ходят, СЭС, опять же, стороной обходит. В результате мы, легальные цеха, с ними конкурировать не можем. Давят они нас ценами. Решили мы создать ассоциацию мясоперерабатывающих предприятий. Зарегистрировались, устав приняли. И на первом же собрании письмо секретное написали в прокуратуру. Так, мол, и так, вот адреса нелегальных цехов. Просим очистить рынок от контрафактной продукции. Так на следующий день на колбасной оптовке эти самые нелегалы ксерокопией этого письма нам в морду тыкали и смеялись. Один подходит и говорит нагло, как же это ты со мной бороться будешь, милый, если меня сам прокурор крышует. Вот такая, брат, история. Разоряются легальные цеха, а подпольные процветают. Грустная история.
   - А я думаю, что это переходный период такой. Как в Америке во времена великой депрессии. Придут нормальные люди к власти и наведут порядок, - обнадеживающе сказал Лешка.
   - Как ты не поймешь, Леша. Система у нас. Возьмем к примеру, Ваньку Казанцева. Пришел он в свой ОБЭП лейтенантом. Его сразу на рынок поставили и план дали - собирать дань с продавцов. Стал он начальником отдела - он уже с директора рынка стал оброк брать. И, как говорится, так далее и тому подобное. И кто же, прости меня, придет порядок наводить, если они все в одной системе выросли, если все начинали с того, что бабок на рынке "окучивали"? И везде так, в администрации и в прокуратуре. Я так думаю! - Спиваков театрально поднял палец к потолку.
   Неожиданно он взял рюмку с водкой и резко выпил.
   - Ненавижу я нынешнюю власть за продажность ее. Так ненавижу, что самому страшно. Я иной раз думаю, появится какой буйный с вилами, так я первый к нему пойду мочить эту нечисть, которая свой народ за копейки продает. Ты глянь, что в городе делается. С соседних республик валом богатеи прут. С мешками денег. Покупают себе гражданство и недвижимость скупают. Затем всех родственничков своих перетягивают. Посмотри на город наш. Интернационал. А раньше русские одни жили. Я тут магазин поставить решил, колбасой дешевой торговать. Написал заявку в городскую администрацию. Три года уже лежит, никак не рассмотрят. А в том месте, где я прошу землю, уже три магазина иноземцы построили. Есть у Хука правая рука, Магомед звать, так через него вся земля в городе и оформляется. Плати пятьдесят кусков зеленых, и через три дня пакет документов у тебя на столе. Так вот у меня этих пятидесяти кусков зеленых нет, а у иноземца есть. Он строит, а я лапу сосу. Вот и получается, продают они землю нашу за копейки. И когда я на совещании заявил, что как же мне, русскому, коренному быть? Так мне чуть статью за экстремизм и национализм не припаяли. Оказывается, если я, русский человек, голову выше положенного подниму, это уже национализм получается.
   - Да... Я уже один раз через это проходил, - сказал Лешка задумчиво, - пацаном я еще был, как к нам чеченцы возвращаться стали. Смирные такие были. Тише воды и ниже травы. А через тридцать лет они нашим старикам головы резать стали, и побежали мы оттуда без оглядки, побросавши и дома, и огороды свои.
   - Сосед у меня, Вовка Семенов. КамАЗ у него свой. Так он иноземцам этим картошку в столицу возит. Технология простая. Они за бесценок скупают у крестьян картошку и везут в столицу. Там на рынке за два-три дня продают все с хорошим наваром и обратно, к нам. Получается у них вся прибыль и остается. А у меня пять гектаров под картошкой. Вот я и думаю, зачем я этому гаду, иноземцу, за бесценок все продавать буду, лучше сам повезу и продам в столице. Звоню свояку, он у меня в столице ментом на рынке стоит, говорю, договорись, где там можно стать, поторговать. А он мне в ответ, не вздумай, у нас все рынки в столице иноземцы контролируют. Сунешься, могут и машину спалить, и сам головы не сносишь. Ладно, думаю, поеду на север, к нефтяникам. Они народ богатый. Звоню однокласснику, Пашке Комарову, он учительствует там. Говорю, так и так, поторговать хочу картошкой у вас. А он в ответ, не вздумай, иноземцы у нас на рынке главные. Башку тебе оторвут, если на их территорию сунешься. Продал я свою картошку перекупщикам-иноземцам за бесценок, кредиты раздал, налоги заплатил и осталась у меня дырка от бублика. Вот такие, брат, дела. Задолбала меня такая жизнь. Пашешь с утра до вечера, без выходных. Отпуск и не помню, когда был. А дела наладить никак не могу. Только и делаю, что комиссии проверяющих встречаю и провожаю. Налоговики задрали в конец. Придумали разные схемы налогообложения, вмененки, упрощенки. Небось, сами в них запутались. Я целый штат бухгалтеров держу, они скоро по количеству рабочих в цеху переплюнут. И все равно, то тут, то там ошибки. А за ошибки приходится такие штрафы платить, мама дорогая. Короче, государство сейчас и есть самый кровожадный бандит. Хотя... Они ведь в девяностых на крови к власти пришли. Такими методами и правят. Паскудная у нас нынче жизнь. Осталась одна мечта - уехать куда глаза глядят. Я даже стихотворение придумал.
   Спиваков снова закурил и тихо начал читать стихи:
   И святая вода не вода,
   И белый день не день,
   И черная ночь без сна,
   И на душе только тень.
  
   И живу я в стране чужой,
   И ворье с четырех сторон,
   Говорят мне красивую ложь,
   А вокруг один лишь стон.
  
   Где ты, лучшая доля моя,
   За какой границею?
   Отпусти ты, Русь, меня
   Улечу жар-птицею.
   Он посидел молча минуту и добавил:
   - И еще...
   Я сам себя загнал в смертельном беге,
   Едва дышу и пена на губах,
   Я рвусь вперед, как на войне к победе,
   Не замечая жизни впопыхах.
  
   Хочу быть честным, заставляют воровать,
   Хочу сказать, так затыкают глотку
   И вечно врут,
   И подливают водку.
  
   Иду, как все, в сплошном загоне,
   Как все, не думая зачем,
   Пока в болоте не утонем
   Или не сгинем насовсем.
   Да... Чужой я у себя на родине, - с грустью добавил он.
   Затушив сигарету в пепельнице, Николай тяжело поднялся.
   - Спасибо за хлеб-соль. Поеду к Томке своей. Заждалась, поди.
   - Может, заночуете, все-таки выпили, - Лешка поднялся.
   - Я, Леша, тоже себе пропуск купил, так что имею, как говорится, законное право и под красный свет, и под "градусом", - он шутливо подмигнул и направился к выходу.
   Проводив Спивакова, Лешка еще долго сидел за столом, обдумывая его слова. Рассказанное Николаем казалось таким далеким и нереальным, как в иностранном фильме. И пугающе безнадежным.
  
  

***

   Бельчик увидел Лешку, когда тот только показался из-за угла. Он играл с ребятней на детской площадке и сразу же рванул к новому хозяину. Подбежав, он запутался в Лешкиных ногах, радостно извиваясь всем телом. Лешка нагнулся и погладил пса.
   - Привет, привет дружок. Как дома? Хозяйка уже встала? - и сам удивился своему вопросу. Он машинально Свету назвал хозяйкой. Какая чушь. Лешка ухмыльнулся. Хотя... Как ему хотелось бы, чтобы его дома кто-то ждал. Он на минуту закрыл глаза и представил, что его дома встретят жена и дети. В груди засосало тоской.
   - Пойдем домой, бродяга, - он ласково потрепал пса по холке, и направился в сторону подъезда дома.
   Света открыла сразу, как только он подошел к двери.
   - А я вас в окно увидела, - она радостно улыбалась. - Бельчик освоился во дворе, ребятня местная его полюбила, играют с ним, - Лешка прошел в дом.
   - Мне с ним ночевать не страшно, он у меня на коврике у дивана спит.
   Лешка разделся и прошел в комнату. На кухне его ждал накрытый стол.
   - Мойте руки, завтрак готов, - сказала Света негромко за его спиной.
   - Ага, я сейчас, - заторопился Лешка.
   Ему была ужасна приятна эта забота. Он быстро помыл руки и сел за стол. Света поставила на стол блины и сметану. Первый раз за долгие годы ему кто-то накрыл стол.
   - Вот, сегодня блины, - она опять от смущения опустила глаза.
   - Свет, садись со мной позавтракай.
   - А я уже. Пока блины прилипали к сковороде, я их ела. Так и позавтракала, - она улыбнулась, и глаза ее засверкали от счастья.
   Лешка сел завтракать, а Света уселась на табурет, поджав ногу под себя и положив голову между ладошек, продолжала смотреть, как Лешка уплетал блины.
   - Вкусно, - прочавкал он, улыбнувшись.
   - Кушайте, кушайте, я вам еще добавки дам.
   - А я так домой торопился, что в магазин забыл зайти.
   - Так в доме есть все, вы ж вчера все купили.
   - Я привык каждый день, после работы, в магазин заходить. Иной раз даже покупать нечего, а все равно зайду. С людьми поговорить.
   - А вы один живете, без семьи?
   Света спросила по-детски, безобидно, но Лешка вмиг помрачнел.
   - Один. Нет у меня никого, - он наклонил голову ниже, чтобы Света не увидела его глаза, и продолжал есть, уткнувшись в тарелку.
   - Я, наверное, зря спросила? - спросила тихо Света, чувствуя, что ее вопрос больно ранил Лешку.
   - Ничего, это давняя история.
   - А я сегодня в окно смотрю, а маленький мальчик забирает какую-то игрушку у девочки в песочнице. Мамаши трещат о чем-то на скамейке и не видят. А наш Бельчик, представляете, подбежал к мальчику и давай его тянуть за куртку, - Света начала говорить весело, но видя, что Лешка продолжает тупо смотреть в тарелку, опустив глаза, закончила чуть слышно: - Так и оттащил мальчонку в сторону.
   Она окончательно поняла, что ее вопрос испортил Лешке настроение. Неторопливо встав со стула, Света подошла к окну. В комнате наступила тяжелая тишина. Лешка поднял голову и увидел, что плечи девушки подрагивают. Он подошел к ней и, взяв руками за плечи, повернул ее к себе. Света подняла голову, и Лешка увидел огромные глаза, полные слез.
   - И чего это мы такой слезный дождь устроили? - спросил он тихо.
   - Вот всегда я так, ляпну что, только больно делаю другим, - Света опустила голову, и слезы продолжали капать прямо Лешке на рубашку.
   - Не надо плакать, маленькая моя, - он прижал ее к себе, и Света всем телом приникла к нему.
   - Придет время, я тебе все расскажу, а сейчас вытирай свои глазки. А то нос распухнет и будешь некрасивая, - шутливо сказал он.
   Но Света продолжала стоять, прижавшись к Лешке, и он дышал запахом ее волос. Они пахли степью. Когда стоишь ночью в поле, трава уже выгорела в конце лета, и степь пахнет особенным, с горчинкой, запахом. Этот запах щекочет нос, наполняет легкие такой силой, что, кажется, разорвет их. Таким воздухом хочется дышать и не можешь надышаться им, как не можешь напиться в жару. Этот воздух пьянит и кружит голову. Поднимает настроение и дает силу. И какое счастье - дышать таким воздухом полной грудью.
   Лешка замер и боялся пошевелиться. Ему казалось, что сделай он неосторожное движение, Света выскользнет из его объятий, а ему так этого не хотелось. Как сильно бьется сердце, лицо горит. Хочется затаить дыхание, не двигаться, чтобы неловким движением не оттолкнуть Свету.
   "Господи, что я делаю, ведь она ребенок, а мне скоро сорок. Между нами такая пропасть. Нет, надо уйти, я не должен обнимать ее", - думал он и стоял, не в силах пошевелиться.
   Неожиданно в прихожей раздался громкий звонок телефона, который напугал их. Света вздрогнула вместе с Лешкой. От этого они рассмеялись.
   - Тьфу ты, как неожиданно, заикой можно стать, - Лешка, улыбаясь, смотрел на Свету.
   - Ага, - ответила она и тоже продолжала смотреть на него.
   Они так и продолжали стоять обнявшись.
   Телефон зазвонил еще раз. Лешка быстрым шагом направился в прихожую.
   - Привет, Игорь. Да, я отдыхаю. Конечно, давай встретимся, только не хочу дома, давай в парке. Я буду через десять минут, - услышала Света из прихожей.
   Через минуту показался Лешка и сказал виновато:
   - Игорь звонил, я ненадолго.
   Игорь прохаживался по дорожкам парка. Сугробы снега не были помехой детворе, которая гонялась друг за другом, кидаясь снежками. Один снежок попал в Игоря. Он в ответ бросил снегом в детвору. Раздался заливистый детский смех, и дети побежали дальше по дорожкам парка, перебрасываясь снежками.
   - Привет, Игорь, - Лешка подошел к другу, который вытряхивал снег из-за шиворота.
   - Вот негодяи, прямо за ворот попали, - весело ответил он.
   - Давай помогу, - Лешка заботливо помог Игорю стряхнуть снег с воротника.
   Друзья, не торопясь, пошли по дорожке. Несколько минут молчали. Затем Игорь, улыбнувшись, сказал:
   - Леш, я все знаю. И про поцарапанного Кольцова, и про то, что Света Журавка живет у тебя.
   - Я не мог поступить иначе. Эти подонки могли ее покалечить. Или убить. Ты можешь, как хочешь, понимать, но я эту девочку в обиду не дам.
   - Упаси господи, Леша. Шрам в СИЗО, это Кольцов распорядился. Думаю, что года три он не появится на свободе. Ее, кроме Шрама, искать никто не будет. Хорошо, что она недолго работала в своей команде, подружки тоже про нее ничего не знают. Так что бояться ей практически некого. Конечно, лучше в той компании больше не появляться от греха подальше. А еще лучше уехать.
   - Пусть поживет пока у меня, мне не тесно.
   - Как знаешь, я не против. Тем более девушка она, по моим данным, неплохая. Судьба вот только неласково обошлась с ней. А там, глядишь, еще и на свадьбе вашей погуляем, - сказал Игорь с усмешкой, дружески хлопнув Лешку по плечу.
   - Думай, что говоришь, она мне в дочери годится. Нравится она мне, не скрою. Поэтому и помогаю. Но женится на ней мне - это маразм какой-то. Пусть поживет пока, а там время рассудит, как быть.
   - Ну, ладно. Не буду тебя задерживать, много работы. Пригласи как-нибудь, познакомь. Кстати, сегодня выходной. Баню никто не заказывал. Так что можешь свою жиличку вывести в люди, - Игорь подмигнул Лешке.
   - Приглашу, только попозже. Она сейчас от каждого скрипа дрожит.
   В конце аллеи друзья расстались, крепко пожав руки. Игорь быстрым шагом пошел к служебному автомобилю, а Лешка еще несколько минут стоял на дорожке и улыбался. Затем разбежался и, резко оттолкнувшись, заскользил по снегу. Прокатившись несколько метров, он поскользнулся и со всего размаху грохнулся на дорожку. Он лежал на снегу и смотрел вверх. Снег большими снежинками кружил в воздухе, опускаясь на ресницы и лицо. Они появлялись из серого неба, совершая немыслимые пируэты, похожие на какой-то медленный танец. Лешка закрыл глаза и представил, как танцует со Светой. Он нежно обнимает ее, а она всем телом прижимается к нему, как будто ищет защиты. А вокруг звучит вальс. Раз два три, раз два три.
   - Дяденька, вам плохо? - раздался детский голос прямо над Лешкой. Открыв глаза, он увидел стоящего над ним мальчика лет десяти. Резко поднявшись, Лешка стряхнул снег и задорно ответил:
   - Нет, мальчик, мне хорошо. Так хорошо, что ты даже этого не представляешь, - громко крикнул он и вприпрыжку побежал в сторону дома.
   Мальчик недоуменно пожал плечами и подумал, какие странные эти взрослые.
   Лешка прибежал домой. Дверь ему открыла обеспокоенная Света. Глаза ее были красными и на ресницах дрожали слезы.
   - Что-то случилось, меня нашли? - она едва стояла на ногах от волнения.
   Лешка подхватил ее на руки и закружил по комнате.
   - Случилось, случилось. Мы идем гулять, - радостно сказал он. Света обхватила его за шею и прижалась всем телом.
   - А как же Шрам, он же меня ищет, - почти прошептала она.
   Лешка поставил девушку на пол и тяжело дыша сказал:
   - Шрам в тюрьме, а об остальном можешь не беспокоиться. Пока придется пожить у меня, пусть все окончательно успокоится. За это время определишься, что делать дальше.
   - Это правда? Я могу выйти на улицу? И меня никто не ищет? - Света подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши. Затем подскочила к Лешке и чмокнула его в щеку.
   - Алексей Николаевич, вы мой спаситель, я все жизнь буду помнить это.
   "Нет, это ты мой спаситель", - подумал Лешка.
   - Если хочешь, мы можем прямо сейчас отправиться на прогулку. Сегодня у меня выходной, - сказал он уже спокойнее.
   - Я мигом, - Света скрылась в ванной комнате, прихватив с собой одежду, купленную Лешкой. Скоро они шли под руку по тротуару. Света прижималась к Лешке, еще испуганно озираясь по сторонам. Она поглубже пряталась в воротнике при виде встречных прохожих, а когда появлялся милиционер, сильно сжимала Лешкину руку. А Лешке была приятна эта неожиданная роль защитника. Появился смысл жизни. И он в ответ сжимал ее руку, как бы давая понять, что я здесь, я рядом и никому тебя в обиду не дам. Они до темноты гуляли по улицам города, иногда заходя в магазины. В одном из них Лешка неожиданно увидел гитару.
   - Скажите, можно мне посмотреть гитару, - обратился он к продавцу.
   - Конечно, очень хорошая гитара, последний экземпляр остался, - ответил продавец, подавая гитару.
   Лешка тронул струны, взял несколько аккордов.
   - Я беру ее, - он достал деньги из бумажника и расплатился. Дома Лешка помог раздеться свете и раздевшись сам, громко сказал:
   - Ну, раз сегодня праздник, значит, ужин готовлю я.
   - Ну Алексей Николаевич, ну миленький. Вы и так сегодня мне такой праздник устроили. Я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю, - жалобно просила Света.
   - И не подумаю, марш смотреть телевизор, - шутливо-повелительным тоном скомандовал он.
   Света, переодевшись в домашний халат, послушно уселась на диване перед телевизором. Счастливая улыбка не сходила с ее лица. Лешке ужасно захотелось накормить Свету чем-то вкусненьким. Он открыл дверь холодильника, рассматривая продукты и соображая, чем можно приготовить. Скоро из кухни потянулись вкусные запахи, и через полчаса вышел довольный Лешка в фартуке и с подносом еды. Света спала на диване, свернувшись калачиком. Ее рука неудобно повисала. И Лешка, поставив поднос на журнальный столик, присел на корточки и взял ее руку. Он трогал почти детские пальчики и нежную кожу запястья. Затем неожиданно для себя стал осторожно целовать ее ладошку. Ему хотелось обнять Свету и, прижавшись к ней, наслаждаться запахом ее волос. Но он понимал, что делать этого нельзя. Она создана не для него. Она подарит любовь молодому юноше и будет счастлива. Положив удобно руку, он укрыл Свету пледом и тихо вышел на кухню. Став у окна, Лешка смотрел на огни ночного города. Зачем эта девушка появилась в его жизни? Как было хорошо до этого. Только пустота. А сейчас все внутри бурлит, и сердце бешено бьется, стремясь выскочить из груди, и щемит грудь сладкой истомой. Да... Это любовь. Любовь без надежды на счастливый конец. Господи, обратился Лешка к богу, подняв глаза к небу, ты опять послал мне испытания. Дай силы все выдержать. Помоги преодолеть все искушения. Пошли мне хоть немного счастья в этой жизни. Ведь не может вся жизнь состоять только из одних бед. Постояв еще минуту, он вернулся на кухню и закрыл дверь. Взяв в руки гитару, он начал играть. Пальцы вспомнили аккорды. Зазвучала песня:
   Не пожелай ни дождика, ни снега,

А пожелай, чтоб было нам светло...

   Он еще немного поиграл на гитаре и, боясь разбудить Свету, поставил гитару к стене. В комнате он лег на надувной матрац не раздеваясь. Так и уснул, вспоминая запах Светкиной ладошки.
  
  

***

   Прошло уже два месяца, как Света жила у Лешки. Но за это время она ни разу не выходила из дома одна. Страх встретиться с кем-то из прошлой жизни крепко держал ее в своих лапах. И только когда Лешка был рядом, она чувствовала себя в безопасности. Редкие свободные минуты они гуляли с Лешкой, а остальное время Света проводила в квартире. Она уже освоилась и чувствовала себя как дома. Лешкина квартира стала уютней, а после работы его всегда ждал вкусный ужин. Казалось, что это устраивало обоих, и они были счастливы. Но Лешка понимал, что Света не может жить с ним, как в клетке. Ей необходимо было учиться, найти работу. Да и дома ее родные тоже волновались, ведь столько времени о ней не было вестей. И чем дольше Света жила у Лешки, тем больше он привязывался к ней. На работе он думал о ней, а домой всегда почти бежал. Он делал ей подарки, покупал цветы. Понимая невозможность серьезных отношений со Светой, он все чаще ловил себя на мысли, что поступает неправильно. Ведь рано или поздно придется расстаться. И опять придется рвать по живому. Но ничего не мог поделать с собой. Водоворот любви затягивал все глубже и глубже. Рассудок уже был бессилен побороть чувства. Весна в его душе расцветала полной силой, кружа голову и пьяня рассудок.
   В очередной раз возвращаясь утром с работы, он забежал в цветочный магазин. Торопясь, он принялся выбирать цветы.
   - Как всегда, гвоздики? - спросила продавец цветов, немолодая женщина в теплом платке поверх плеч.
   - Может, другие, каждый раз гвоздики. Наверное, надоели, - Лешка задумчиво смотрел на цветы.
   - Цветы, молодой человек, не могут надоесть. У вас, наверное, романтический период? - женщина заговорчески улыбнулась.
   - Нет, что вы, - смутился Лешка.
   - Да у вас все на лице написано, - упрямо сказала женщина, и чуть тише добавила: - Возьмите в горшочке. Живой цветок. Будет долгой памятью
   - И правда. Дайте вон тот, у окна, - Лешка показал на фиолетовый цветок.
   - Дарите на здоровье, - женщина заботливо завернула цветок в газету и протянула Лешке.
   На улице он спрятал цветок под курткой и быстрым шагом пошел домой. Раннее весеннее солнце еще не набрало своей силы, чтобы растопить наметенные за зиму сугробы, но снег уже начинал темнеть. Всюду чувствовалось приближение весны. То тут, то там весело чирикали воробьи, на крышах выросли первые сосульки. Лешка бережно нес цветок, улыбаясь. У него всегда было хорошее настроение перед встречей со Светой.
   - Ой, живой цветок, - Света сразу выхватила цветок у Лешки и, чмокнув его по-детски в щеку, побежала на кухню. У Лешки защемило в груди от счастья. Сняв куртку, он увидел, что на вешалке висит пальто Игоря.
   - У нас гости? - спросил он, входя на кухню.
   - Не дождался официального приглашения, - Игорь протянул руку.
   - С каких пор тебе надо приглашение, - Лешка ответил крепким пожатием.
   - Алексей Николаевич, мойте руки. Сейчас буду вас кормить, - Света принялась хлопотать на кухне.
   - Ты и Игоря тоже покорми.
   - Обязательно, еды на всех хватит.
   За столом Игорь много шутил, хвалил Светины кулинарные способности, рассказывал смешные анекдоты. Света весело смеялась, а Лешка скромно улыбался. Незаметно пролетело два часа.
   - О-о-о. Да я засиделся с вами. Меня шеф ждет. Ну, спасибо вам за вкусный завтрак, - Игорь поднялся и направился в прихожую. Лешка пошел его провожать.
   Одевшись, Игорь открыл дверь и, подняв вверх большой палец, взглядом показал в сторону Светы.
   - Сам знаю, - тихо ответил Лешка и покраснел.
   Когда он зашел в комнату, Света мыла посуду.
   - Веселый. Холостяк неисправимый. Никак не может найти свою половинку. Хотя женщины его любят, - Лешка сел на стул и налил себе еще чаю.
   - Правда, веселый, - ответила Света. В ее голосе были грустные нотки.
   Некоторое время молчали. Света домыла посуду и отошла к окну. Потом она тихо сказала:
   - Игорь мне все о вас рассказал... Не каждый человек сможет вынести такое.
   - Время все лечит, - ответил Лешка неопределенно, уставившись в пустую чашку.
   - А почему вы до сих пор не нашли могилки родных?
   - Не знаю... Конечно, найти надо. Обязательно надо.
   Света продолжала стоять у окна. Лешка встал и молча пошел за шкаф спать после бессонной ночи. Спал он недолго. Солнце стояло высоко, значит, он проспал от силы два часа. В комнате стояла пугающая тишина. Обычно или Света возилась на кухне, или Бельчик топал своими тяжелыми лапами. Или тихо работал телевизор. Но сейчас было слышно только капанье капели за окном. Лешка лежал, напряженно слушая тишину. Затем он резко поднялся и вышел из-за шкафа. Комната была пуста.
   - Света, - негромко позвал он.
   В комнате никого не было. У Лешки тревожно забилось сердце. Неужели ушла совсем? Может быть, история, рассказанная Игорем напугала ее?
   Лешка обеспокоено заходил по комнате.
   - Хотя.. Так, наверное, лучше. Ведь рано или поздно это должно было случиться.
   Он принял душ и, одевшись, вышел на улицу. Навстречу ему сразу же бросился Бельчик.
   - Хороший, хороший, - Лешка гладил его, приговаривая.
   - Будем с тобой вдвоем. Ничего, жили же как-то раньше, - успокаивал он то ли пса, то ли себя.
   Бельчик покрутился у Лешкиных ног и, увидев бегающую ребятню, пулей понесся навстречу. Лешка побрел по улице. Ему все казалось серым и хмурым. Весеннее солнц не радовало. В голове была тупая пустота. Он не помнил, сколько времени бродил по улице. Вернувшись домой, он позвонил Игорю и, сославшись на болезнь, попросил отгул. Затем он включил телевизор и уставился в белый экран. Он чувствовал себя разбитым и усталым. Не обращая внимания на пустой экран и шипящий звук, он отрешенным взглядом смотрел куда-то вдаль. Яркое солнце закатилось за горизонт. За окном начинало темнеть.
   "Неужели опять одиночество?" - с ужасом подумал Лешка. В ответ - пугающая тишина.
   Неожиданно в замочной скважине лязгнул ключ. Лешка вздрогнул. Дверь отворилась, и он услышал тихий голос Светы:
   - Тихо ты, дурачина. Алексей Николаевич, наверное, еще спит, - успокаивала она Бельчика.
   Как будто огромный оркестр заиграл мажорный марш, и ураганный ветер ворвался в комнату. Лешка подскочил, как ошпаренный, и выскочил в коридор. Он подлетел к Свете и, крепко обняв ее, начал целовать в губы, щеки, глаза.
   - Родная, родная, ну почему ты не предупредила. Я так испугался. Я думал, что ты не вернешься. Я так испугался, так испугался, - он продолжал целовать Свету. На глаза навернулись слезы, и он не стыдился их.
   - Я, я... - не могла ничего сказать ошарашенная Света. Она только крепко обнимала Лешку, прижимаясь к нему всем телом. Лешка тоже прижался к ней и, наконец успокоившись, замолчал. Они стояли так в коридоре, боясь пошевелиться. Лешка стоял молча, опьяненный запахом Светиных волос. Он стеснялся своей слабости. Теперь он боялся отпустить Свету и встретиться с ее взглядом. Неожиданно Света подняла голову и посмотрела Лешке прямо в глаза.
   - Я никогда не уйду. Я люблю тебя, и крепко поцеловала Лешку в губы. От этого у Лешки окончательно потемнело в глазах. Он стал снова целовать Свету, а она отвечала ему на поцелуи. Наконец Лешка взял себя в руки. Он осторожно взял пальто и, присев на корточки, снял ботинки.
   - Я сейчас, - тихо сказал он и скрылся в ванной. Умывшись, он посмотрел на себя в зеркало.
   - Ну и пусть я намного старше. Время рассудит все по-своему, - он вытер лицо и, окончательно успокоившись, вышел в комнату. Света уже возилась на кухне.
   - Алексей Николаевич, идите кушать, у меня уже все готово, - крикнула Света.
   Лешка как-то боком зашел на кухню, стесняясь Светиного взгляда. Он сел на стул.
   Поставив сковороду с яичницей на стол, Света села рядом.
   - А я сегодня первый раз сама гуляла, - сказала Света, счастливо улыбаясь. -Сначала шла и озиралась по сторонам, а потом ничего, успокоилась.
   - Я очень испугался. Я думал, что ты ушла насовсем, - сказал Лешка тихо, смотря вниз.
   - А я так нагулялась, у меня такой аппетит, что я сейчас все съем, - Света принялась уплетать яичницу.
   Лешка поднял глаза и, увидев, как Света ест, заулыбался. Он так и не притронулся к еде, а только смотрел на Свету, по-прежнему улыбаясь. После ужина Лешка почувствовал сильную усталость. Он принял душ и, пожелав спокойной ночи, пошел спать. Лешка лег на диван за шкафом и закрыл глаза. Сразу вспомнил пьянящий запах волос и горячие губы Светы. Как она прижималась к нему. Такая маленькая и хрупкая. Лешка лежал, наслаждаясь воспоминаниями. Он уже начал засыпать, как неожиданно услышал совсем рядом скрип половицы. Он вздрогнул и открыл глаза. Рядом стояла Света, которая подошла к нему и неожиданно легла рядом. Она была в ночной рубашке и вся дрожала. Лешка откинул одеяло и прижал ее к себе.
   - Маленькая моя, тебе холодно?
   - Немножко, мне немножко страшно, - Света обняла Лешку и прижалась к нему всем телом. Через тонкую ткань рубашки, Лешка почувствовал теплоту Светиного тела. Кровь ударила в лицо, сердце бешено забилось. Впервые за многие года Лешкой овладело желание близости. Он принялся яростно целовать Свету. Его руки ласкали нежную грудь, шею. Света отвечала на ласки истомным дыханием и жаркими поцелуями. Лешка резко снял со Светы ночную рубашку. Нежное тело обожгло желанием близости. Неожиданно Лешка почувствовал, как Света напряглась.
   - Что? Что случилось? - шепотом спросил он, с трудом сдерживая желание.
   - Я первый раз. Немного страшно, - волнуясь, ответила Света, от стыда отвернув голову.
   - Родная, любимая. Ничего не бойся. Пока ты сама не захочешь этого, ничего не будет, - и он стал дальше целовать и ласкать девушку, все откровенней приближаясь к желанной близости.
   Первый луч солнца выглянул из-за пригорка. Лешка лежал на спине. На его, уже давно затекшей руке, спала Света.
   - Господи, спасибо тебе за все, что ты даешь мне. Все мои беды ничто по сравнению с сегодняшним счастьем.
   Он лежал, боясь пошевелиться, а Света беззаботным сном спала на его руке. Она лежала голенькая и была похожа на маленькую девочку. Лешка нежно обнимал ее, боясь разбудить. На его лице была блаженная улыбка. Он наслаждался сегодняшним счастьем, не думая о будущем.
  
  

***

   Солнце набирало силу. Снег растаял, и лишь невысохшие еще лужи напоминали о нем. На деревьях набухли почки, всюду слышен птичий гам. Мрачные серые шубы сменили на разноцветные весенние куртки и плащи. Женщины стали стройнее. А мужчины все чаще провожали взглядом понравившуюся красотку. Весна! Все оживает после зимней спячки, и чувства, и природа.
   Лешка стоял на крыльце бани и полной грудью дышал весенним воздухом. Вечерняя прохлада бодрила. Было восемь вечера, и солнце только уходило за горизонт. Он ждал гостей. Сегодня гуляет Кириленко, начальник Департамента транспорта. А вот и вереница служебных машин с блатными номерами. Лешка подбежал к воротам и нажал кнопку открывания ворот.
   - Добро пожаловать, гости дорогие, - дежурной фразой встретил он чиновника, открывая дверь машины.
   - Здравствуй, - холодно буркнул Кириленко и, тяжело выбравшись из машины, направился в баню. - Вот какой хрен сделал такое высокое крыльцо, - ругался он, поднимаясь по ступенькам.
   - Говорят, это раньше был Дом пионеров, поэтому и здание такое монументальное. Тогда было все лучшее - детям, - сострил идущий сзади Медведский. Он был правой рукой Кириленко и мог позволить вольность неприлично шутить.
   В комнате отдыха, как обычно, Кириленко сначала из горлышка выпивал бутылку пива, а затем начинал обсуждать дела с приближенным кругом подчиненных.
   - Не хватай, не хватай. Разговор есть. Потом будешь жрать, - грозно окрикнул он своего зама Калашникова, который схватил бутерброд с икрой.
   - Николаич, я сегодня еще ничего не жрал, - он быстро запихивал еду в рот.
   - Пора подумать о том, как нам дальше жить. Спас нас Виталька от разорения, - он кивнул на Медведского. - Но что делать сейчас? Народ бунтует, на прошлой неделе один водила-маршруточник повесился в знак протеста. Еще и табличку на груди повесил, сука, мол, в моей смерти виновен Кириленко. Другие, вон, с плакатами около мэрии бунтуют. На меня мэр давит. Свой интерес мы через думу провели, но бунт в городе подавить - это моя задача. Иначе Кольцов другого человека поставит на мое место, - он оглядел своих подчиненных.
   - Да что мы сюсюкаемся с ними. Посадить зачинщиков, и все тут. Остальные сами разбегутся, - с ходу ответил Калашников, жадно посматривая на колбасу.
   - Не дело этак, не дело. Надо дипломатично как-то. Не уронить, как сказать, своего имени и власть не замарать, - Кириленко посмотрел с надеждой на Медведского.
   - Есть идея одна, - заговорчески улыбнулся Медведский, - я уже дал задание своему человеку среди бунтарей, чтобы тот подготовил список, у кого большой вес среди демонстрантов. Когда такой список будет готов, необходимо подготовить постановление Департамента транспорта, которое отменяет все введенные ранее ограничения для водителей частных маршруток. Когда народ ломанется за лицензиями, мы их дадим только зачинщикам, по моим данным их немного. Я думаю, после этого бунт затихнет, - Медведский закончил и посмотрел на начальника.
   - Вот, клоуны, учитесь. Далеко пойдешь, далеко. Ладно, детали обсудим потом, наливай, что стоишь как столб? - крикнул он Лешке.
   Подчиненные мигом оживились и накинулись на дармовую еду. После нескольких рюмок водки Кириленко поднялся и кивнул Лешке:
   - Пойдем, попаришь.
   В парной Лешка принялся за свою работу. Медленно поддавая пару, он несильно похлопывал веником по тучному телу чиновника. Тот довольно кряхтел.
   Неожиданно в парную вошел Медведский, завернутый в простыню.
   - Степан Николаевич, не хочу при всех говорить. Можно я здесь, так сказать, для конспирации, - сказал он заговорческим голосом.
   - Говори, слушаю.
   Лешка продолжал веником парить чиновника.
   - Есть тема интересная. Маршрутки - это уже вчерашний день. Необходимо потихоньку от них избавляться. Надо вернуться к большим автобусам и муниципальным паркам. Возродить, так сказать.
   - А на хрена мы их банкротили, спрашивается? - удивленно повернул голову Кириленко.
   - На маршрутках вы свою прибыль уже получили, и это уже вчерашний день. Частники нам все равно работать не дадут. То забастовки, то разные там политики лезут с этой темой. Надо поднять на Законодательном собрании необходимость восстановления пассажирских муниципальных парков.
   - А как мы на этом заработаем?
   - Во-первых, закуп техники. Я уже пробил пару заводов. Они готовы нам за заказ двадцать процентов отступных дать, "зелеными". А это посчитайте, какая цифра. И делить ее ни с кем не надо. Ну а дальше, поставки резины, запчастей, фильтров и прочей дребедени. Все это можно наладить через свои фирмы. Главное - упрекнуть нас не в чем. Мы муниципальный транспорт возрождаем, а это государственное предприятие.
   Кириленко неожиданно поднялся и рукой отстранил Лешку, вытирая пот с лица.
   - Слушай, Витя, откуда ты на меня, такой умный свалился?
   - Я, Степан Николаевич, дитя времени. Я же рос, когда все лозунги партийные сменились одним - товар-деньги-товар. Мои современные мозги и ваши давние связи - да в таком тандеме нам с вами не будет равных, - Медведский подхалимски хихикнул.
   - Готовь почву под восстановление парков. Открывай подставные фирмы, через которые будем технику закупать. А через думу я сам буду постановления пробивать. Дай распоряжение, чтобы с сегодняшнего дня ни одной новой маршрутки в мой парк не покупали. Через год город будет ездить на автобусах, - Кириленко поднялся и пошел в помывочную.
   Лешка слушал разговор чиновников и все больше понимал, что вот философия нового мышления. Вот характерный пример, когда сила власти направлена на личное обогащение. Когда власть государства служит инструментом наживы. Ему стал неприятен и сам Кириленко, и его свита, стремящаяся отхватить свой кусок пирога с богатого государственного стола. Для Лешки не было переходного периода, когда все постепенно привыкали к грабежу своего государства. Он от высоких идеалов патриотизма попал сразу во время власти денег. Когда патриотом считается тот, кого чаще показывают по телевизору, хотя деньги на этот показ он украл у своего народа. Когда пропуском во власть служит толстый кошелек, порой заработанный на крови. Он видел отражение нового времени как в кривом зеркале.
   Лешка все чаще задумывался над тем, о чем говорят представители власти. И хотя многое в их разговорах было непонятно, он удивлялся тому, с какой легкостью все они добывают себе деньги. Не понятно было лишь одно. Все эти махинации стали такими открытыми, почему же силовики бездействуют? Почему не принимает мер милиция, государственная безопасность?
   Застолье продолжалось полным ходом. Кириленко, как всегда, спаивал подчиненных, весело гогоча, когда очередной из них падал головой в салат. Лешка не успевал наливать. Наконец привели проституток, и все разбрелись по комнатам. Разъезжались, когда солнце уже вставало из-за горизонта. Лешка проводил гостей и принялся наводить порядок. Он ужасно соскучился по Светке и поэтому старался быстрее закончить свою работу. Домой он почти бежал. Магазины были еще закрыты, поэтому он пришел домой без подарка. Дверь ему открыла Света, в ногах радостно прыгал Бельчик.
   - Приветик, солнышко мое, - Света поцеловала его в губы.
   - Привет, солнышко, - ответил Лешка.
   - У тебя усталый вид, не спал ночью?
   - Не получилось, шумная компания. Перекусить чего-нибудь и спать.
   - Мой руки и на кухню. Я только что блины напекла, - сказала Света и пошла на кухню. Лешка устало поплелся в ванную.
   Наскоро позавтракав, он увалился на диван и сразу заснул. Проснулся, когда было уже время обеда. Светы дома не было. Его уже стало беспокоить ее странное отсутствие. Почти каждый раз, когда он просыпался, Светы не было дома. Странные сомнения стали закрадываться в его душу. Неужели она что-то скрывает от него? На его предложение устроиться на работу до начала учебного года, Света ответила отказом, сославшись на занятость. Хотя какая у нее занятость. Блины стряпать? Все это казалось странным.
   Лешка умылся и побежал на зарядку. На расположенном рядом стадионе он начал "наматывать" свои круги. Пробежав положенную норму, стал качать мышцы на спортивных снарядах. Неожиданно он увидел, как через стадион идет Света. Она шла быстрой походкой, слегка опустив голову. Лешка обрадовался. Он догнал ее и обнял сзади. Света от неожиданности вздрогнула и вдруг резко ударила Лешку каблуком по ноге. Он отпустил ее и запрыгал на одной ноге.
   - Лешенька, это ты? Прости, родной. Я думала, что на меня напали, - Света обняла Лешку.
   - Вот дурак старый, решил пошутить, - раздосадовано ответил Лешка, поцеловав Свету.
   - Солнышко мое, больно? - Света сочувственно поморщилась.
   - Ничего, уже проходит. А ты где была?
   - Да так, гуляла, - неопределенно ответила Света.
   - Со... - Лешка поперхнулся, - солнышко, Игорь пригласил нас на день рожденья. Завтра у меня по этому случаю выходной, - Лешка посмотрел на Свету вопросительно.
   - Как? Нас двоих? Ура-а-а! Стоп, а это будет удобно?
   - Ну, если тебя не смущает разница в возрасте, тогда удобно. Ты будешь представлена как моя девушка.
   - Лешенька, меня не смущает разница в возрасте, это больше твой комплекс. Я только хочу, чтобы меня не восприняли как девушку на вечер.
   - Со... - Лешка опять поперхнулся, - слушай, я буду называть тебя Со. Так короче и красивее.
   - Тогда я тоже буду называть тебя Со, - Света лукаво улыбнулась.
   - Договорились, Со, - Лешка улыбнулся, - так мое предложение принято?
   - Принято, принято. Даже очень принято, - ответила Света радостно.
   - Тогда сегодня мы идем покупать наряды, ведь ни тебе, ни мне не в чем идти на бал, - Лешка говорил торжественно.
   - Ну, конечно, тебе купим черный фрак, а мне шикарное платье, - Света повисла на Лешкиной руке, счастливо улыбаясь.
   Они оставшуюся часть дня провели в магазинах в поисках одежды. И только когда Лешке уже надо было бежать на работу, все было куплено. Света с обновками пошла домой, а Лешка побежал прямо на работу.
   Следующий день прошел в примерках, подгонках и переделках купленной одежды. Нервничали оба. Лешка долгое время не появлялся на таких вечеринках, а Света вообще шла первый раз. Наконец ровно к назначенному времени они подъехали в кафе "Аврора", где Игорь отмечал свой день рождения. Увидев Лешку и Свету, Игорь радостно закричал:
   - Леша, Света, - и побежал к ним, протянув руки навстречу.
   Пожав руку Лешке, он чмокнул Свету в щеку.
   - Игорь, поздравляем тебя с днем рождения, - Света протянула сверток с подарком.
   - Спасибо. Ребята, здесь все свои, не комплексовать. Выглядите шикарно, - проводив их в зал и усадив за стол, он убежал принимать остальных гостей.
   Света смущенно огляделась по сторонам. Лешка тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Шикарное убранство зала, дорогие напитки на столах, гости в дорогих костюмах. Все это говорило о том, что здесь собрался "цвет" города. На сцену вышел ведущий и началась нудная официальная часть. По очереди говорили тосты, чинно чокались друг с другом. Постепенно торжественность уходила на второй план и все чаще звучали анекдоты и шутки. Наконец конферансье объявил перерыв, и все встали из-за стола. Света от страха вцепилась Лешке за руку и испуганно озиралась по сторонам. Игорь, видя замешательство друга, подошел к ним, радостно улыбаясь.
   - Вы как два голубя в клетке, а вокруг волки, - сказал он с ходу.
   - Непривычно как-то. Я последний раз в полку на новогоднем вечере был. Там все проще. Все свои, - Лешка крепко держал Свету за руку, как маленькую девочку.
   - Здесь тоже все свои. Ты не смотри на дорогие пиджаки и платья. Все они из народа. Важность только показная, а внутри колхозники, - Игорь был уже слегка пьян.
   - Правильно, Игорек, все мы из народа. Важности напустили на себя, а Пушкина от Карамзина отличить не могут, - вдруг услышали они голос сзади.
   Высокая, красивая женщина лет пятидесяти стояла сзади.
   - Клавдия Витальевна, вы прелесть. Когда вам надоест Иван Игнатьевич, скажите, и я буду у ваших ног, - Игорь торжественно поцеловал руку женщине.
   - Ах, Игорек, Игорек. Вот я соберусь как-нибудь и женю вас. Полно вам ходить холостяком. Уже вот сорок лет, а семьи нет. Непорядок.
   - Только чтобы была как вы. Знакомьтесь. Это мой давний товарищ - Леша Понамарев. А это его девушка Света.
   - Знаете что, Светочка, давайте мы оставим наших мужиком и пойдем поболтаем. Я же ведь тоже сельская девушка была. Понимаю, каково вам сейчас, - она мягко взяла Свету под руку и повела в противоположный конец зала, что-то шепча ей на ухо.
   - Милейшая женщина, мы ее "мать Тереза" называем. Все к ней со своими проблемами. И всем помогает, - Игорь закурил.
   - Сколько у тебя друзей? - удивился Лешка.
   - Это Леша не друзья, а нужные люди. Если бы я приглашал только друзей, то, наверное, кроме тебя, никого не было бы. А здесь так называемый "местный тусняк", или по-другому - тусовка. Здесь, Леша, люди дела решают. Вон, смотри, в том конце зала, - Игорь кивнул головой, - прокурор и местный криминальный авторитет, поди, за кого-то хлопочет. Скорее всего, цену обговаривают. В кабинет-то его не пустят, да и прокурору где-то встречаться с бандитом небезопасно, вдруг застукают. А здесь, во-первых, все свои, а во-вторых все приглашенные. Алиби. А там начальник кирпичного завода с начальником налоговой полиции шепчется. У него на прошлой неделе документы изъяли. Так он решает, за какую цену их ему вернут. Вот мой шеф с Гошей Кобизовым шепчется. Этот человек водочный король. Восемьдесят процентов всей водки в городе через него проходит. У него на днях наши опера машину левой водки взяли. Так они решают, сколько стоит ее назад вернуть. Сейчас что ни на есть самая деловая жизнь кипит.
   - Игорь, я как с луны свалился. Что за город у нас? Вор на воре. Ведь это неправильно. Должна же ведь существовать четкая граница между бизнесом и властью. Это как плюс и минус. Бизнес работает, а власть следит за соблюдением законов, создает условия для развития бизнеса, который платит налоги на содержание этой самой власти. Прямая зависимость - богаче бизнес - больше налогов - богаче власть. Замкнутый круг. А у нас? Вся власть по уши в бизнесе и в криминале. Я у себя в бане только и слышу, кто какие сделки провернул, сколько денег из бюджета вытянул. И при этом не платят налогов, грабят бюджет города. Процветают предприятия, принадлежащие чиновникам, которые не платят налогов, не лицензируют и не сертифицируют производство. А предприятия, которые работают легально и платят налоги, разоряются из-за невозможности конкурировать с конрафактом. Ведь вся эта политика ведет к печальному концу - банкротству власти и государства?
   - Ну, я вижу, ты окончательно выздоровел, раз такие вопросы задаешь, - Игорь улыбнулся. - А вообще ты прав. Все это рано или поздно кончится печально - верхи не могут, а низы не хотят. Помнишь, как у Владимира Ильича? Поэтому все они денежки свои за границу и вывозят, чтобы при случае драпануть туда. Все они понимают гибельность такой системы, когда бизнес и власть выступают в одном лице. Но кто будет с ней бороться? Ведь они на этом такие бабки поднимают. Вот и получается: сами разрушаем свой город, - сказал Игорь уже серьезней.
   - Ну и что же делать?
   - А ничего, пить и веселиться, - Игорь обнял Лешку за плечи и повел к стоящим в стороне двум мужчинам.
   - Арнольд, познакомься, это мой друг Леша Понамарев. Ему нужна машина. Разумеется, по реальной цене.
   - Твой друг - это мой друг, - Арнольд протянул Лешке руку, - а какая машина нужна, какая сумма на руках?
   Лешка с удивление посмотрел на Игоря.
   - Примерно в десять-двенадцать тысяч долларов, - ответил за него Игорь.
   - Завтра в десять у меня в салоне. Если не понравится машина на стоянке - закажем из Германии.
   - Вот и договорились, - Игорь хлопнул Арнольда по плечу и, извинившись, повел Лешку в сторону.
   - Игорь, откуда у меня такие деньги? - Лешка продолжал удивленно смотреть на Игоря.
   - Дурачина, ты свою карточку, на которую зарплата начисляется, когда-нибудь смотрел? А ведь у тебя еще и летная пенсия приличная капает. Ты хоть раз в сберкассу сходи, ради интереса свой счет проверь.
   - Так я оказывается миллионер?
   - Ну, до миллионера тебе далеко, но половина уже есть, это точно. Ладно, ты отдыхай, я побежал к шефу, - Игорь побежал в другой конец зала.
   Лешка осмотрелся по сторонам и увидел Свету, которая стояла в компании женщин у чайного столика. Он подошел сзади и взял ее под руку.
   - Света, можно тебя?
   Света извинилась и отошла с Лешкой в сторону.
   - Представляешь, я завтра иду покупать машину, - радостно объявил он.
   - Как покупать, а на что?
   - Я ведь за все время никогда не снимал деньги со сберегательной книжки, на которую пенсия начисляется. Да зарплату я не всю трачу. Так что завтра идем покупать машину, - Лешка радостно посмотрел на Свету.
   - Ура-а-а, - Света захлопала в ладоши так, что на нее оглянулись проходящие женщины.
   - Ой, это я от радости, - она смутилась.
   Заиграла танцевальная музыка, и Лешка пригласил Свету на танец. Они долго танцевали. Далеко за полночь, когда вся компания была изрядно пьяна, Лешка взял Свету под руку и повел на выход.
   - Со, пойдем домой. Меня раздражают пьяные люди. Не могу забыть своего прошлого, - сказал Лешка.
   Они вышли на улицу и побрели по улице. Весна вовсю хозяйничала в городе. Ночь уже не была холодной, и пахло свежей зеленью.
   - Я так хорошо отдохнула. Спасибо Клавдии Витальевне. Такая чудная женщина. Весь вечер не отпускала меня. Со всеми перезнакомила. Ты знаешь, как она представляла меня? Моя подруга. И все сразу меня зауважали, - сказала Света напыщенно, стараясь казаться не по возрасту важной. Лешка улыбнулся.
   - А мне не понравилось. Ты знаешь, совсем не так, как в полку. Если там мы все, как родственники, то здесь как на канате, шаг влево, шаг вправо - пропасть. Боишься лишнее слово сказать или сделать что-то не так. Все потом может боком вылезти.
   - Лешенька, мне кажется, ты какой-то грустный, - Света прижалась к Лешке, стараясь идти с ним в ногу.
   - Не могу я на это все смотреть спокойно. Воровская шайка какая-то. Власть, которая должна наводить порядок в городе - сплошь преступники. Город-то какой богатый. И нефть, и газ есть, золото, вон, на рудниках. В раю должны все жить. А кругом разруха, как в войну. Кучка людей откровенно грабит город, а все равнодушно наблюдают. Почему? Почему такая пассивность у людей? Катимся в пропасть.
   - Со, ну не надо грустить. Мне так хорошо с тобой. Я так рада, что мы с тобой встретились. Ты же ведь меня не бросишь?
   - Свет, зачем я тебе нужен такой старый? Ведь через десять лет мне будет пятьдесят, а тебе тридцать. Я старик, а ты молодая красивая женщина. Наступит время, когда мы станем оба несчастны. Если даже ты меня и не бросишь из жалости, то я все равно буду чувствовать, что ты меня просто жалеешь. И я этого не переживу.
   - Глупенький. Я всю жизнь буду любить тебя. До самой смерти, - Света обняла Лешку и жарко поцеловала его.
   Всю дорогу домой Лешка думал о Свете. Он очень любил ее, да и она тоже отвечала ему взаимностью. Но ведь время делает свое дело. Он состарится гораздо раньше и сделает ее несчастной. Господи, неужели ему не суждено быть счастливым? Они так и пришли домой молча, каждый думал о своем.
  
  

***

   Лешка проснулся и первым делом прислушался, дома ли Света? Как обычно, ее не было дома. Он уже стал ревновать. Неужели она обманывает его? Нет, не может быть. Но куда она пропадает каждый раз? Почему отнекивается. Может быть, она встретила свою бывшую любовь?
   Лешка встал и прошелся по комнате. Остановился у окна и уставился вдаль. Неожиданно из-за угла показалась Света и, обернувшись назад, кому-то помахала рукой. Лешка напрягся. Кому? Света легкой походкой шла к дому, а Лешка весь кипел. Так и есть. Она его обманывает. Надо ее выследить.
   Повернулся ключ в двери, и Света, как всегда, тихо вошла в комнату. Увидев Лешку, стоящего у окна, она радостно спросила:
   - Со, ты уже встал? А почему меня не встречаешь?
   - Голова раскалывается, - соврал Лешка не поворачиваясь, с трудом сдерживая себя в руках.
   Света разделась и подошла к Лешке. Обняв его сзади, она тихо спросила:
   - Что-то случилось?
   - Нет, все в порядке. Просто не выспался, - он сухо поцеловал Свету и пошел в ванную.
   Света удивленно пожала плечами. Весь день Лешка почти не разговаривал со Светой, и лишь к вечеру немного отошел.
   - Свет, завтра идем в автосалон. Звонил Арнольд, сказал, что пришли машины, есть большой выбор.
   - Правда? - обрадовалась Света. Она подбежала к Лешке и повисла у него на шее.
   - А можно я цвет машины выберу?
   - Можно. Но модель буду выбирать я, - ответил, улыбаясь, Лешка.
   Утром, наскоро позавтракав, они отправились пешком в автосалон, который находился неподалеку. Арнольд встретил у входа.
   - Никому не продаю, жду вас. Вы первый покупатель из этой партии. Константин! - крикнул он консультанту, - проводи гостей на стоянку.
   Во дворе стояло много машин разных марок и цветов.
   - Костя, может быть, вы посоветуете модель? Примерно за десять-пятнадцать тысяч? - обратился Лешка к консультанту.
   - Рекомендую или "мазду", или "форд". Обе модели - призеры прошлого года. Покупатели довольны, - Костя показал рукой в сторону, где стояли машины этих марок.
   - Можно, мы сами выберем? - спросил Лешка.
   - Конечно. Я буду рядом. Если что не понятно, зовите.
   Света с Лешкой подошли к машинам, которые сияли разноцветными красками.
   - Свет, я всегда мечтал иметь машину. В армии у меня был старенький жигуленок. Но что я буду выбирать новую машину за полмиллиона? Это просто фантастика. Ты не представляешь, как я сейчас счастлив, - он медленно ходил от одной машины к другой, зачарованно улыбаясь.
   - Со, а давай черную возьмем, - Света остановилась около "мазды" черного цвета
   Лешка открыл дверь и сел на водительское сиденье. Машина пахла заводской краской. Поражала изысканность салона, удобство кресел, хороший обзор.
   - Пожалуй, возьмем эту, - Лешка по-деловому огляделся.
   Через полчаса они аккуратно выезжали из автосалона на машине. Лешка весь светился от счастья. Он старался объезжать каждую ямку. Света важно сидела на переднем сиденье. Медленно доехали до дома. Поставив машину под окнами квартиры, счастливые, пошли домой. Лешка опаздывал. Быстро пообедав, он важно поехал на работу. Первый раз на машине. Он был счастлив. Все проблемы отошли на второй план. Лешка радовался, как ребенок.
  
  

***

   Кортеж автомобилей торжественно въехал через ворота. Лешка подбежал к первой машине и открыл заднюю дверь.
   - Добро пожаловать, гости дорогие, - сказал он свою дежурную фразу вылезающему из машины мэру города Кольцову.
   - Здравствуй, - как всегда, сухо поздоровался Кольцов и сразу же пошел в здание.
   Вереница чиновников из мэрии потянулась за своим начальником. В зале уже все было готово. Дорогие напитки, изысканная посуда, черная икра - все это говорило о том, что отдыхает начальник высокого ранга. Кольцов приехал в компании с Магомедом, своим неизменным попутчиком, заместителями и незнакомым Лешке стариком. Он был невысокого роста, с немного сутулой походкой и сильно картавил при разговоре.
   "Как Ленин", - сразу подумал Лешка.
   Гости чинно уселись за столом, и Кольцов, на правах хозяина, первый поднял тост.
   - Господа, у меня в кабинете мы решили все принципиальные вопросы. Сейчас я предлагаю хорошо отдохнуть после трудового дня. Я поднимаю тост за достигнутые договоренности, за исполнение наших планов, - он резким движением выпил водку и, громко выдохнув, сел на стул.
   Все последовали его примеру. Через некоторое время встал Магомед и негромко начал говорить:
   - Как сказал наш уважаемый Григорий Семенович, делу время, а потехе час. Мы решили важный, принципиальный вопрос. Наш уважаемый Исаак Леонович, ректор нашего университета, согласился возглавить нашу команду на выборах в Законодательное собрание. Это исторический момент для нас всех. Для Исаака Леоновича - возможность проявить себя на ответственной депутатской работе, для всех нас - получить в команду такого уважаемого человека, за которым пойдет полгорода. Мы знаем, каким уважением пользуется Исаак Леонович среди горожан. И его слово на выборах будет иметь решающее значение для многих. Я уверен, нас ждут великие дела. За успех. За дружбу. За верность.
   Все встали, кроме Кольцова, и дружно выпили. Лешка не успевал за всеми. Компания была большая, и он один носился из одного конца стола к другому. Постепенно, по мере опьянения, гости все меньше нуждались в Лешкиных услугах и стали сами наливать водку и накладывать еду.
   - Алексей, пошли в парную, - скалал Кольцов негромко.
   В парной Лешка принялся за свою работу парильщика. Он хорошо знал вкусы Кольцова, и через минуту мэр довольный сопел под ударами пихтового веника.
   Неожиданно в парную вошел Магомед.
   - Не помешаю, папа?
   - Ты никогда не мешаешь, Магомед. Садись рядом.
   - Папа, все хорошо. Туза козырного в колоду мы себе получили. Только вот больно он правильный. Не выйдет ли он в определенный момент из-под контроля? А то мы его в думу протолкнем, а он откажется лоббировать наши интересы?
   - Как выдвинем, так и задвинем. Ордер на квартиру он сегодня взял? Взял. А очередь-то его о-го-го где. И он это понимает. Начнет залупаться, мы эту мульку в прессу выкатим. Человек он неглупый. Понимает, что сегодня мы его купили. Поэтому будет делать все, что ему скажут, - Кольцов говорил тихо, одновременно кряхтя под Лешкиными ударами.
   - Все это хорошо. Только я все равно не верю этой интеллигенции. Осторожно надо с ним, - задумчиво сказал Магомед и вышел из парной.
   Лешка закончил массаж мэра и мыл руки.
   - Алексей, сейчас возьмешь гостя. Как следует поработай с ним, чтобы ему еще раз захотелось прийти сюда, - сказал Кольцов холодным голосом, закрыв глаза, отдыхая на кушетке.
   - Все сделаю в лучшем виде, - ответил Лешка и ушел в зал.
   - Исаак Леонович, ваша очередь в парную, - сказал он на ухо профессору.
   - В парную? С удовольствием, - тот поднялся и пошел вперед, сопровождаемый Лешкой.
   В парной Лешка постарался. Он добавил расслабляющих трав в настойку, постепенно увеличивал температуру. Профессор довольно восклицал:
   - Ой, хорошо, ой, мастер, ой, волшебник.
   Когда сеанс в парной закончился, Лешка пригласил его на массаж.
   - Пока полежите, расслабьтесь, - он нанес крем на худое тело профессора.
   - Молодой человек, - профессор так картавил, что Лешка улыбнулся.
   "Как Ленин", - опять подумал он с улыбкой.
   - Вы где этому ремеслу учились? Вы, наверное, медик?
   - Нет, я отставной военный. Бывший военный летчик. Судьба вот сделала банщиком, - он начал плавно массировать тело профессора.
   - Да, - задумчиво сказал профессор, - лихое время. Рэволюция, - сказал он через "э" задумчиво. - Многие судьбы поломало, многие. А рэволюция, молодой человек, она же всегда на крови делается. Все рэволюционеры, они же в принципе своем бандиты. Убийство неугодных, грабеж банков для пополнения партийной кассы. Все это делается под высокими лозунгами борьбы за справедливость. А цель одна - власть. А где правда? Кто знает?
   - Правда в религии. Только господь Бог всегда прав. Только он знает ответы на все вопросы. Правда только в религии. В библии необходимо искать ответы на свои вопросы. Идти в церковь, к священнику, - Лешка говорил тихо, одновременно массируя профессора.
   - Да, молодой человек, правильно вы говорите, только господь бог всегда прав. Но, к сожалению, и церковь сейчас подверглась общему соблазну денег. Продались нынешние попы коммерсантам, продались. На днях, вон, часовню открыли, в память убиенного конкурентами Гданюка, владельца вино-водочного завода. Все, как полагается, молебен, свечи, приглашенные. Сам митрополит открывал. А я стоял и думал: кому часовню открывают? Человеку, который нацию спаивал? Разбогател на горе семей алкоголиков? Грешник он, такой же грешник, как и продавец наркотиков, табака, оружия. Бог судья каждому человеку, чем в жизни заниматься. И на том свете каждый ответит перед ним за дела свои земные. Но ведь раньше-то часовни героям открывали, кто кровь свою проливал за народ. Кто погиб в боях за свободу Родины своей. Примером его для потомков делали. Вот, мол, смотрите и учитесь, дети. Человек погиб за свободу Родины своей. Берите пример с него и не жалейте живота своего за свободу Родины. И за что попы Гданюку часовню открывали? За то, что тот в свое время денег им много спонсировал. Купил он их, получается. Еще при жизни купил. Куда не глянь, храмы строят. Хорошее дело, не спорю. Но ведь когда в детском доме две пары обуви на десять человек? Когда старухи и старики в больницах без лекарств мрут? Не кощунство ли, такие деньги на храмы тратить? Не подкуп ли это попов нынешних толстосумами? Самый натуральный подкуп. Я тебе храм, а ты мне, по- свойски, грехи земные отпусти. Чтобы, значит, с жирной земной жизни сразу в рай. К ангелам. Не верю я попам, Богу верю, но попов нынешних не уважаю.
   - Умно вы говорите, приятно вас слушать, - Лешка продолжал массажировать профессора. - Я вообще не понимаю, что сейчас у нас в городе происходит. Как поменялись все ценности. Что сейчас хорошо, а что плохо? Как порядок устроен? Что за строй у нас в городе?
   - О-о-о, молодой человек, - горячо заговорил профессор, лежа на кушетке головой вниз, - строй у нас уникальный. Я его называю социалистический капитализм. Или, другими словами, административный капитализм. Несомненно, его придумал злой гений. Собрали все недостатки капитализма и социализма и соединили вместе. Это неограниченное количество денег и неограниченная власть чиновника. Соединив эти две составляющие вместе, получили раковую опухоль для государства, которая со временем его сожрет. Формула уничтожения нашего государства проста - запусти чиновника в бизнес и эффект стопроцентный
   - Вы знаете, мне многое непонятно в ваших словах. Чиновники, бизнес, государство. Ведь все эти понятия связаны между собой.
   - Хорошо, объясню на пальцах. Как в Америке образовался капиталистический строй? Ну, к примеру, народ ломанулся рыть золото. Сначала одна палатка, затем десять, потом целый поселок. Естественно, людей надо кормить. Предприимчивый бизнесмен ставит магазин. И так как он работает без конкуренции, то, естественно, получает сверхприбыль. В этих условиях на другом конце улицы возникает второй магазин, а в центре - третий. Вот тогда и начинают работать законы капитализма. Возникает конкуренция. И владельцы магазинов вынуждены снижать цены, повышать качество товара, чтобы покупатель шел к ним, а не к конкурентам. Снижают они цены до тех пор, пока один из владельцев магазинов, ну, к примеру, в центре, скажет, да идите вы к лешему, я лучше пойду опять золото мыть. И останутся два магазина. И цены они будут держать такие, что выше им не даст поднять конкурент, а ниже им невыгодно работать. И не нужны в этом случае не санитарные врачи, не пожарники, не ветеринары. Хозяин магазина будет сам следить, чтобы его товар был лучшим. Потому что, если товар будет плохим, покупатель уйдет к конкуренту. И роль чиновника в этом случае одна - следить за соблюдением законов и не мешать бизнесу. Как все происходило у нас? Ну, допустим, в деревне Петровка коммерсант поставил магазин. По законам капитализма сначала будет сверхприбыль, затем появляется конкурент на другом конце деревни, а в центре магазин поставит глава администрации. Естественно, цены начинают снижать. И снижают до тех пор, когда кто-то начинает разоряться. И как вы думаете, кто? Конечно, не глава администрации. Потому что он не платит налогов. К нему налоговик просто побоится пойти с проверкой. Пожарник тоже обходит его магазин стороной. А рядовых коммерсантов обложит данью. Участковый, опять же, к главе не пойдет, а коммерсантов посещает регулярно. Хулиган-рэкетир тоже за своей долей придет. Вот и получается, расходная статья у коммерсантов о-го-го какая. А у главы - ноль. Вот эти коммерсанты через некоторое время и пойдут по миру, а останется магазин главы, который налогов не платит, людей кормит всякой дрянью и прочее. Вот вам пример образования раковой опухоли на теле государства. Теневой бизнес процветает, легальный разоряется. Новая форма административного устройства государства - социалистический капитализм. Заметьте, доселе нигде неизвестный.
   - Ну, а народ куда смотрит? Ведь все это на их глазах происходит, - Лешка продолжал массаж, увлеченно слушая профессора.
   - А народ у нас, молодой человек, подготовлен коммунистами к такой жизни. Вообще уничтожение нашего государства началось, когда Владимир Ильич Ленин, вождь мирового пролетариата, прикатил в Россию из Германии в личном вагоне и с личным поваром. Подняв народ на бунт, он для начала уничтожил весь цвет русской нации. Дворяне, ученые, военоначальники великие, все драпали за границу от пьяного, разгулявшегося пролетариата. Остались малограмотные рабочие и часть интеллекта нации в виде не успевших удрать ученых и дворян. Которых, кстати, в тридцатые годы добили. И еще убили царя. А русскому человеку без царя - смерть. Отвернулся от нас за это страшное убийство Бог. И нести нам эту кару, пока новый царь, заступник наш, не объявится. А затем началось великое зомбирование нации. Один источник информации, одна правда. Другое мнение выжигалось в лагерях. В общем, народ подготовили как надо. И делай с ним сейчас все что угодно, все будут думать - наверху видней. И тупо идти за вождями, как бараны на бойню.
   - Так что же делать?
   - Вот, молодой человек. В вас тоже говорит голос советского человека. На все вам надо дать ответ. Самостоятельно вы думать не можете. А вы подумайте, подумайте.
   - Получается, при таком развитии наша страна скоро развалится, как карточный домик?
   - Молодой человек, история знает много примеров, когда рушились великие цивилизации и разрушались могучие монархии. Все превращалось в прах. Вы посмотрите, кто в нашем городе правит? Бывшие партийные работники да криминальные авторитеты. И самое главное, где они себе замки строят, куда деньги наворованные вкладывают? Разве в нашей глубинке? Как князья или графья, истинные патриоты страны своей в прошлом. Нет. Для них милее заморские страны и острова. Туда они направили свои взоры. А наш город они покинут, как крысы на корабле в случае кораблекрушения. Вот только высосут всю кровь с народа своего - и в бега.
   - Послушайте, ведь есть государственные люди, которые должны следить за безопасностью государства, - возмущенно сказал Лешка.
   - Молодой человек, у вас ручка и листок бумаги есть? - профессор неожиданно поднялся и сел за стол.
   Лешка протянул карандаш и листок бумаги.
   - Вот, рисуем круг большой. Это наш город. Сверху маленький кружек - это мэр, дальше, кружек - прокурор, дальше кружек - начальник милиции, кружек - начальник - пожарник, и так далее и тому подобнее, - вокруг большого круга он нарисовал много маленьких кружков, в каждый из которых вписал имя какого-либо чиновника, - как может прокурор давить на мэра, ведь тот сразу заберет землю, на котором стоит завод прокурора. Рисуем между ними линию-связь. Как может начальник милиции давить на пожарника? Тот же сразу его мясокомбинат за нарушение пожарной безопасности закроет. Опять рисуем линию между ними. А эта линия между начальником налоговой и главным ветеринаром, они родственники. И так далее, - профессор все чертил линии между кружками.
   - Паутина какая-то получается, - задумчиво сказал Лешка.
   - Правильно, паутина. А плетет эту паутину паучок - коррупция. И под этой паутиной мы с вами, молодой человек, будем постепенно задыхаться. Пока не сдохнем.
   Лешка уже задумчиво стоял рядом с профессором.
   - И никому из них нет дела до нашего города. Чиновники же ведь тоже все понимают. Почему нельзя поменять правила жизни?
   - Нет патриотов. Истребили их в семнадцатом году прошлого века. А сейчас уничтожают нацию. Посмотрите, что с русской нацией происходит? Народ на корню спивается, наркотиками на улице, как семечками торгуют. И зачастую те, кто должен с этим бороться. Рождаемость падает. Молодежь вообще не понимает, куда мы катимся.
   - Послушайте, вы же, кажется, еврей? Почему вы все время говорите о спасении русской нации?
   - Да, молодой человек, вы правильно заметили. Я еврей. Но не жид. Жиды - это кто живет здесь, а родиной считает какие-нибудь теплые острова. Есть жиды и среди этнических русских, украинцев, армян. А я - душой русский. Я думаю по-русски, обычаи у меня русские. В конце концов я, мой папа и даже мой дедушка рождены в этом городе. Как меня можно отделить от русских? И почему безопасность русских для меня важна? Национальный вопрос решали правильно только коммунисты при всех их недостатках. Принцип один. Есть одна великая нация - русская, и вокруг нее сплотятся все маленькие народности. В этом была гармония национальных отношений. А если лидер уйдет, на смену станут прорываться другие, не всегда лояльные нации. А мне этого очень бы не хотелось. Поэтому я всегда буду выступать за великую русскую державу. А угроза уже есть прямая. Посмотрите, что происходит с рождаемостью. Не хотят рожать, потому что не на что кормить детей. Заработная плата осталась социалистическая, а цены свободные, капиталистические. А те дети, которые родились, видят только плохое. В раннем детстве - алкоголизм, проституция, наркотики. Социалистическую систему воспитания, которая была очень хорошей, разрушили, а нового ничего не создали. В доме пионеров сделали баню для чиновников. А ведь эти дети скоро станут рожать своих детей. Государство закрыло глаза на это, просто выживайте, как можете. Я вообще понял рецепт, как можно уничтожать народ. В первую очередь лишите людей работы - они сразу начнут пить, рождаемость упадет. Сделайте нищенскую зарплату учителям, детей некому будет учить. Врачей приравняйте к уборщице - людей некому будет лечить. А дальше немного подождать и цель будет достигнута. Народ просто сам вымрет. Что мы с вами сейчас и наблюдаем.
   Лешка налил травяной чай и поставил две кружки на стол.
   - Попейте чаю, Исаак Леонович. Он укрепляет иммунитет.
   Профессор взял кружку и задумался.
   - Ну, неужели наши нынешние правители не видят, куда ведут свой народ? Неужели они не видят, что творится вокруг? - Лешка тоже сел на стул рядом с профессором.
   - Беда в том, что цари наши уже давно не знают, в какой стране живут. Они создали себе коммунизм в отдельно взятом городе и живут рамками кольцевой дороги. Зарплаты у них там мировые, доходы такие, что и американцам не снились, вот они и считают, что вся страна так живет. Я сравниваю их с локомотивом, который оторвался от состава и набирает ход, удивляясь, как стремительно нарастает скорость, как легко ему ехать и какое впереди светлое будущее. А то, что остальные вагоны давно остановились и увязли в болоте, они просто не видят. Те режиссеры, которые всем управляют, просто не дают возможности посмотреть назад. А что же позади? А позади пропасть между верхами и низами.
   - Ну, вы ведь тоже вступили в сговор с людьми, которые далеки от благородных целей? - Лешка лукаво посмотрел на профессора.
   - Молодой человек, надо понимать, что любая выборная власть в любой стране - это представители определенных финансовых кругов. Они двигают своих людей во власть, чтобы те лоббировали их интересы. Но если в цивилизованных странах люди власти не будут учитывать интересы простых граждан, то их в следующий раз просто не выберут. Поэтому власть старается совместить две функции - интересы монополий и интересы простых граждан. То, что происходит на выборах у нас, - жалкая пародия на демократию. Поэтому я и иду в Законодательное собрание, чтобы хоть как-то влиять на ситуацию в городе.
   - Тяжело вам придется.
   - Я знаю, но я трудностей не боюсь. Меня в городе все знают как человека принципов. В свое время я даже с коммунистами воевал. Сейчас пришло время борьбы с этими лжедемократами.
   Неожиданно дверь в массажный кабинет открылась, и вошел Магомед.
   - Исаак Леонович, дорогой, куда вы пропали? Мы для вас приготовили сюрприз. Прошу в зал, - он услужливо показал рукой в сторону комнат для отдыха, слегка прогнувшись.
   "Вот мразь услужливая, - подумал Лешка, - хотя дело-то свое он делает, считай, самая влиятельная фигура в городе".
   В спальне профессора ожидала красивая, лет двадцати девушка, в прозрачном пеньюаре. Профессор остановился в дверях и повернулся к Магомеду.
   - Не за чем это, лишнее, - тихо сказал он и пошел в зал. Магомед пожал плечами. Минуту постояв, он зашел в комнату.
   - Иди ко мне, Настенька, дурак этот профессор. От такой девочки отказался, - и чуть тише добавил, - вот, сука, не нравится он мне, хоть убей.
   Профессор зашел в зал и, подойдя к Кольцову, который был уже изрядно пьян, негромко сказал:
   - Григорий Семенович, мне пора домой.
   Кольцов кивнул охране, не переставая слушать собеседника. Лешка проводил профессора и на прощанье крепко пожал руку.
   - В стенах этого заведения вы первый порядочный человек, - негромко сказал он.
   - Мы еще повоюем, - подмигнул профессор и, повернувшись, пошел к машине.
   Лешка смотрел ему вслед с благодарностью. Этот человек открыл ему глаза на происходящее вокруг. Он понял, что живет в мире зла и денег. И не видел выхода из этого мира.
  
  

***

   Подъехав к дому, Лешка поставил машину напротив своих окон. Подняв голову, он увидел в окне Свету. Она ждала его. Лешке стало приятно от того, что его кто-то ждет, и он улыбнулся. Выйдя из машины, направился в подъезд дома. Из-за угла выбежал Бельчик и с радостным лаем бросился Лешке под ноги.
   - Привет, хороший мой, - он потрепал пса по холке.
   Они вдвоем поднялись по лестнице. Света ждала у открытой двери.
   - Представляешь, зову, зову его, а он не идет, как будто тебя ждет, - Света обняла и поцеловала Лешку.
   - Хозяина ждет, - Лешка прижал Свету к себе.
   - Я тоже своего хозяина жду, - Света продолжала целовать Лешку, - соскучилась очень.
   - Я тебе не хозяин, я твой раб, - сказал Лешка с улыбкой и поднял Свету на руки. Он покружил ее и поставил на ноги.
   - Вот сумасшедший, ты же знаешь, у меня голова кружится, - Света схватилась за Лешку.
   Лешка поддержал ее и поцеловал в губы.
   - Ничего, я займусь твоей подготовкой. Может, ты еще космонавтом станешь?
   - Я хочу твоей женой стать, - Света прижалась к нему.
   - Не возражаю, только путь к сердцу мужчины...
   - Известен - через желудок. Идем завтракать, - Света потянула Лешку за руку на кухню.
   Позавтракав, Лешка пошел спать. Он долго ворочался, вспоминая ночной разговор с профессором. Наконец усталость взяла свое, и он уснул. Проснулся Лешка от рева сигнализации. Он быстро соскочил с дивана и посмотрел в окно. На крыше его машины сидел огромный кот, а вокруг бегал с заливистым лаем Бельчик.
   - Бельчик, Бельчик. Пошел вон, - крикнул Лешка, открыв окно.
   Пес, услышав голос хозяина, побежал прочь, а кот, лениво спрыгнув с машины, медленно побрел в сторону мусорных баков. Лешка потянулся и, прислушавшись, негромко крикнул:
   - Свет!
   Опять ее нет дома. Что за чертовщина? Куда она все время пропадает? Ему вспомнилось, как она кому-то помахала, когда возвращалась два дня назад. Так и есть, она его обманывает. Все правильно, он для нее слишком стар. "Наверняка встретила кого-то из старых друзей и тайком проводит с ними время", - думал Лешка. Ревность сжигала его душу. Он нервно прошелся по комнате. Нет, их роман надо заканчивать. Перспективы никакой. Не сегодня-завтра она объявит о своей старой любви. Он остановился у окна и стал всматриваться под арку, из-под которой должна была выйти Света. Время тянулось медленно. Лешка то ходил по комнате, то ждал появления Светы у окна. Чем больше проходило времени, тем больше он нервничал. Он уже много раз ругал себя за то, что не расстался со Светой, что все равно они не пара, что эта любовь серьезная только у него, а Света еще молода, чтобы оценивать свои чувства. Она, конечно же, влюблена в него, но это чувство не может быть серьезным в ее возрасте и скорее похоже на влюбленность.
   Лешка нервно ходил по комнате, думая, как он объяснится со Светой. Неожиданно на улице послышался звук подъехавшей машины. Лешка пулей подлетел к окну. Из машины вышла Света. Она что-то сказала водителю, улыбаясь. Затем, уже собираясь закрыть дверь машины, рассмеялась и что-то еще сказала водителю. Лешка рассвирепел. Сжав кулаки, он ожидал появления Светы.
   Дверь осторожно открылась, и Света тихо вошла в комнату. Лешка стоял у окна.
   Света разделась в прихожей и вошла в комнату.
   - Ой, а я думала, что ты еще спишь, - радостно сказала она и подошла к Лешке. Она хотела его обнять, но Лешка нервно отстранился и отошел к двери.
   - Света, только не надо меня обманывать. Я понимаю, ну закружилась у девочки головка, а потом оказалось, что это не любовь. Я понимаю, что ты молода, красива и что у тебя могут быть серьезные отношения с молодым человеком твоего возраста. Но зачем водить за нос меня? Если тебе негде жить, я помогу найти тебе жилье. Но меня не надо обманывать. Скажи все честно.
   - Лешенька, что сказать? - Света от растерянности села на стул, на глазах у нее появись слезы.
   - Скажи, что ошиблась во мне и что ты вольна в своем выборе, - Лешка говорил злым, стальным голосом.
   - Лешенька, я люблю только тебя, у меня кроме тебя никого нет. Откуда такое подозрение?
   - Откуда? Ты думаешь, я дурак? Каждый раз, как только я засыпаю, ты куда-то пропадаешь. Ты думаешь я не понимаю, что ты бегаешь на свидания? - Лешка уже кричал. - Ты хочешь доказательств? Ты думаешь, я не вижу, кто тебя подвозит и как ты с ним любезничаешь?
   - Лешенька, это таксист. Он просил номер телефона, и я ему сказала, что замужем. Светка уже плакала навзрыд.
   - Отказала? Тебе нужны доказательства, - он схватил ее сумочку и вытряхнул на стол ее содержимое. По столу покатилась губная помада, всякая дребедень, и выпала небольшая тетрадь.
   - А это что? Дневник, - он открыл тетрадь. - Что за хрень, Южное кладбище, Северное кладбище, Старое кладбище. Какие-то номера? Что? Что это такое? - недоуменно спросил он. Ярость сменилась любопытством. Он листал тетрадь, а Света тяжело поднялась со стула и подошла к окну.
   - Я нашла их, - тихо, всхлипывая ответила она.
   - Кого их? - не понял Лешка.
   - Я нашла могилки твоей жены и дочери, - уже спокойней сказала Света, продолжа смотреть в окно.
   - Как нашла, где нашла? - не понял Лешка.
   - На Новом кладбище. Я все это время их искала. Столько грязи истоптала. И дождь, и в снег. В больнице мне данных не дали, сказали, что только родственникам скажут. Вот я и ходила по рядам на кладбище. А в тетради отмечала, чтобы по нескольку раз не искать в одном месте. А сегодня нашла, - она замолчала.
   Лешка замер на месте. Он понял нелепость своего положения и как сильно он обидел Свету. Ревность мигом прошла, он подошел к Свете сзади и обнял ее.
   - Извини, я не знаю, что на меня нашло.
   - Не надо, Леша, - она отстранилась и отошла в сторону. - Собирайся, поедем я покажу тебе могилки.
   Лешка быстро оделся, и они поехали на машине на Новое кладбище. Всю дорогу молчали. Когда подъехали к кладбищу, Света первой вышла из машины и пошла по дорожке. Лешка поспешил за ней. В углу кладбища они подошли к двум могильным холмикам, полностью поросшим травой. На надгробных крестах полустертые фамилии: Понамарева С. Н. и Понамарева С. А. Сомнений не было, это были могилки его жены и дочери.
   - Я подожду тебя в машине, - сказала Света и, повернувшись, пошла к машине.
   Лешка стоял, как вкопанный, не в силах что-либо соображать. От волнения сдавило грудь и перехватило дыхание. Слезы катились из глаз, и Лешка лишь хватал ртом воздух. Неожиданно он упал на колени и затем всей грудью на могильный холмик. Звериный крик вырвался у него из горла. Руками сжимал он только что проросшую молодую траву вместе с грязью. Боль потери близких людей, столько лет живущая в нем, криком шла наружу, пугая сидящих на ветках ворон. Он запоздало оплакивал своих родных. Ведь их хоронили без него, невыплаканные слезы все это время разъедали сердце и душу. Лицом вниз кричал он, как будто хотел докричаться до жены и дочери. Плечи его тряслись, а руки продолжали рвать молодую траву вместе с грязью. Постепенно Лешка затих. Он продолжал лежать на могилке, как неживой. Уже начинало темнеть, когда Света подошла к нему и, присев на корточки, тронула за плечо. Лешка вздрогнул.
   - Леша, пора ехать. Скоро стемнеет.
   Лешка с трудом поднялся, Света помогала ему. Оперевшись на ее плечо, Лешка пошел к машине. Возле машины он окончательно пришел в себя и обнял Свету за плечи.
   - Извини меня. Я круглый идиот, - он прижался к ней.
   - Поехали, уже темнеет, - Света отстранилась от него и села в машину.
   Ехали молча. Дома поужинали, и Лешка пошел на работу. Света осталась одна.
   Всю ночь Лешка был сам не свой. Его мучила совесть за незаслуженно нанесенную обиду Свете. Могилки, поросшие травой, стояли у него перед глазами.
   Утром, едва закончив уборку, он поехал домой, чтобы извиниться перед Светой. Купив в ночном магазине цветы, он быстро поехал домой. У подъезда его встретил Бельчик.
   - Привет, не мешай. Сегодня я пойду один, - сказал он псу, и тот отошел, не понимая, почему хозяин прогнал его.
   Позвонив, Лешка поднял повыше букет, так, чтобы не было видно лица. Но дверь никто не открыл. Позвонив еще раз, Лешка открыл дверь своим ключом.
   - Свет, ты дома? - крикнул он с порога.
   Никто не ответил.
   Лешка, не разуваясь, прошел в комнату. Диван, на котором они спали, был собран. Светы дома не было. Неожиданно на столе он увидел записку.
   "Леша, я поняла, что ты меня не любишь. Я не хочу быть навязчивой. Только знай, я любила и продолжаю любить тебя. А твой бзик про разницу в возрасте - это твоя блажь. Меня это совсем не касается. Я люблю тебя и буду любить всегда. И помни, тебя я никогда не обманывала. Твоя Со".
   Лешка прочитал записку еще раз и сел на стул. В голове шумело, мысли путались. Что делать, где теперь ее искать? Какой он дурак, как он мог так обидеть ее? Лешка сидел за столом, обхватив голову руками. Он долго сидел так, пока не уснул. Проснулся Лешка стука в дверь. Он резко встал и пошел открывать. В дверях стоял Игорь.
   - Ну и рожа у тебя! Спал, что ли? - с ходу налетел он на Лешку.
   - Маленько, после ночи.
   - А где благоверная твоя? - Игорь разделся и с любопытством заглянул в комнату.
   - Проходи, нет ее дома.
   Игорь прошел в комнату и сел на стул. Лешка поставил чайник и стал готовить кофе.
   - А где Светка, в магазин ушла?
   - Нет, совсем ушла, - Лешка говорил тяжелым голосом. Было видно, что он сильно подавлен.
   - Как ушла? И ты отпустил?
   - А зачем ее держать. Игорь, у нас разница в двадцать лет!
   - Да задрал ты своей разницей. Посмотри, у Хука жена вообще только школу закончила, да каждый второй сейчас на молодой женат. А ты все перебираешь. Такая баба! Где ты еще такую встретишь?
   Лешка налил кофе в чашки и сел на стул. Он постарался успокоиться и тихо начал говорить.
   - Игорь, жениться проще всего. Наслаждаться жизнью с молодой женой. А потом что? Ты знаешь, военные летчики не живут долго, профессия оставляет след на здоровье. Умереть и оставить любимую жену с маленькими детьми одну? У Хука денег наворовано, детский дом хватит вырастить. А у меня только пенсия, чтобы с голоду не сдохнуть. Это, по-твоему, честно? И как жить, зная, что обрекаешь родных тебе людей на нищету?
   - Ты живи сегодняшним днем. Что завтра будет, один господь Бог знает. Сегодня у тебя есть хорошая работа, связи в городе. Женился бы на хорошей девушке. Нарожали детей. Что еще надо в этой жизни?
   - А через десять лет? Дети маленькие, ты, в лучшем случае, инвалид, жена с молодым любовником. Нет, я так не могу. Не могу я смотреть на жизнь так просто, как ты. Вот и на работе на этих подонков при портфелях государственных тоже смотреть не могу, как они страну в пропасть ведут
   - Ладно, семейные дела - это твои дела, а работа, она кормит. И ее надо делать хорошо, нравится она или нет. Слушай, зачем я пришел.
   Сегодня у тебя таможня отдыхать будет. Ты ответственно отнесись. Главное, аппаратуру не забудь включить. У меня шеф компромат на них готовит. Из центра бумага пришла - готовят показательную акцию к выборам. Таможенники попали под раздачу. Надо народу немного крови. Так что сегодня все должно пройти без сучка и задоринки, - Игорь встал и пошел в прихожую. - А насчет своей личной жизни подумай. Не может человек жить один.
   - Я подумаю. Время все расставит на свои места.
   Друзья попрощались, и Лешка пошел мыть посуду. Он долго думал над словами Игоря и не мог найти выход. К вечеру выглядел окончательно разбитым и усталым. Приняв душ и как-то взбодрившись, он пошел на работу пешком, в надежде развеяться.
   Гости прибыли вовремя. Встретив, как обычно, Лешка проводил таможенников в зал отдыха. Включив аппаратуру записи, он прошел к гостям. Начальник таможни, Санин Владлен Семенович, с уверенностью хозяина сел в центре стола. Вокруг расположились его подчиненные. Лешка разлил водку. Началась обычная процедура. Тосты, подхалимские речи за здоровье начальника, который млел от них, как девица на смотринах. Каждый из подчиненных старался выделиться. После нескольких тостов Лешка пошел парить Санина. За ним потянулись остальные.
   Часа через два довольная компания опять собралась в зале.
   - Ну что, товарищ генерал, - обратился к нему его зам. Висельников, - пора приглашать нашкодивших?
   - Давай, зови, - крикнул он своему шоферу, который сразу же убежал.
   - Это с южного поста? Этого правильного начальника воспитывать, который дань не хотел собирать? - засмеялся сидящий около Висельникова молодой сотрудник Кожевников.
   - Его, миленький. Вчера показательную акцию им устроили. Приехал сам Владлен Семенович и привез приказ: в связи с увеличившимся количеством наркотиков, провозимых через его пост, проводить досмотр каждой машины с полной выгрузкой товара. А там, представляешь, - он захихикал, - пятьдесят машин, и все со скоропортом. Помидоры, абрикос и прочая дребедень, которая должна храниться при минусовом температурном режиме. Повозмущались, конечно, помитинговали, но приказ есть приказ. Начали разгружать. А на улице плюс двадцать. Хозяин груза бегает, валерьянку пьет, остальные грозят таможенный пост разгромить. А Владлен Валерьянович сидит себе в машине и наблюдает. В общем, до восьми вечера только пять машин досмотрели и закрыли пост. Подошел он тогда к начальнику поста таможенного и говорит, что с каждой машины такса за проезд - двести баксов, иначе приказ не отменит. Сегодня приехали мириться. Правда, Владлен Семенович его не принял. Ждут теперь в гостинице.
   Все дружно рассмеялись над смекалкой шефа. Пока везли начальника таможенного поста, веселье шло полным ходом. Наконец дверь открылась, и в зал вошел лет тридцати мужчина в форме таможенника.
   - Здравствуйте, - смущенно поздоровался он со всеми.
   - Здорово дневали, - поздоровался за всех Владлен Семенович.
   - По вашему приказанию прибыл, - вошедший чувствовал себя неуютно.
   - Ну, пойдем, пошепчемся, - Владлен Семенович встал и кивнул Лешке, - организуй нам в кабинет водочки.
   Лешка зашел в подсобку и поставил на поднос бутылку водки, стаканы и закуску.
   Когда он неслышно вошел в кабинет, то Владлен Семенович вальяжно сидел в кресле, закинув ногу за ногу, а начальник поста стоял, как провинившийся школьник.
   - Ты пойми, Коля, я твой царь и бог. Надо будет, сдам ментам, а без моего приказа тебя ни одна зараза не тронет. Твое дело слушать, что говорят и выполнять. А ты без году неделя, как должность принял, а уже в залупу полез. Взятки, видите ли он не берет. Теперь ты понял, что я могу создать тебе проблемы?
   - Понял, Владлен Семенович, вот, это за сегодняшний день. Тридцать машин прошло, - он положил перед начальником пакет с деньгами.
   - Вот это другое дело, - Владлен Семенович взял пачку денег и, отсчитав пятьсот долларов, отдал Николаю.
   - Это твоя доля. Только имей ввиду, ставки за проезд устанавливаю я. И долю твою тоже я устанавливаю. Будешь свое накручивать - слетишь с должности. Понял? - угрожающе спросил он.
   - Так точно. Только страшно мне. Вдруг кто сдаст, и меня с поличным возьмут? - испуганно спросил начальник поста.
   - Дурак, кто ж тебя будет брать-то? В это пачке доля и прокурора, и начальника милиции, и других, кто сажает. А посадят они тебя, кто им будет дань носить. Так что не дрейфь, делай свое дело смело. Твоя задача - больше машин пропустить через пост, и государству польза, и мы при бабках, - поучительно говорил Владлен Семенович. - Ну, а раз понял, давай за успешную работу, - он поднял рюмку.
   Через десять минут он вошел в зал, по-отечески обнимая начальника таможенного поста, и громко сказал:
   - Вот, знакомьтесь, теперь это наш человек. Садись, Коля, за стол. Гулять будем
   Лешка слушал весь разговор, и ярость разрывала его на куски. Что творится, продали, все продали. Кругом одна коррупция. На его глазах честного парня сделали преступником. Всех государственная коррумпированная машина перемалывает и воспитывает на свой лад. Почему все молчат? Ведь Игорь, он же из системы безопасности. Он же все знает, почему разом не накроют всю эту шайку?
   Гулянье продолжалось почти до утра. Когда все разъехались, Лешка принялся наводить порядок. Через час приехал Игорь.
   - Ну, что? Материал хороший получился? - с ходу спросил он.
   - Криминала достаточно, как и у всех, - ответил Лешка и включил чайник.
   Игорь сам достал кассету с ночной записью.
   - Кофе будешь? - спросил Лешка.
   - Пожалуй, выпью, - согласился Игорь.
   Лешка налил кофе себе и Игорю и сел рядом.
   - Ответь мне на один вопрос, - он пристально посмотрел на Игоря, - ведь вы, безопасность, про всех все знаете. И материала у вас хватит, чтобы всю преступность одним махом раздавить. Так почему же все они на свободе?
   - Не все так просто, как ты думаешь. Это, если тебе угодно, политика руководства. Когда человек чем-то замаран и на него есть материал - этот человек никогда не рыпнется против власти. А если что и задумает, его сразу прихлопнут. Ведь материала на него хватает. Метод этот проверен и опробован. А кристально чистый человек власти не нужен. Как его в узде держать? Это, Леша, политика, - Игорь допил кофе и поднялся.
   - Ладно, побежал я, шеф кассету ждет на просмотр.
   Лешка проводил Игоря и сел за стол, опустив голову. Вот и получается, все на наших глазах происходит, втаптывают в грязь, а все, как тупые овцы, молча наблюдают. Все проблемы свои в водке лечат. Не замечают, как превращаются в свиней. Он достал ручку, листок бумаги и начал писать:
   "Уважаемый господин президент!"
   Лешка сидел так минут двадцать и затем решительно продолжил. Он подробно описал, кто чем занимается, какой бизнес контролирует, какие взятки собирает, криминальные схемы, подпольный бизнес. Весь преступный мир города был подробно описан им на десяти тетрадных листочках. Он потратил больше часа. Когда письмо было закончено, аккуратно запечатал его в конверт и отвез на почту. Отправив заказное письмо в адрес президента, он приехал домой и, не завтракая, лег спать.
   Проснулся, когда солнце катилось за горизонт. Поднявшись, он прошелся по комнате, было пустынно и одиноко. Приняв душ, Лешка стал готовить ужин. Все напоминало присутствие Светы. Неожиданно его внимание привлек цветок в горшочке, который он подарил ей. Тот опустил головку, листья пожухли. Лешка попробовал почву, она была влажной.
   - Ну, что, дружище, плохо без нее? Мне тоже плохо. Но жить как-то надо. Хотя зачем такая жизнь? - он налил в кружку воды и принялся поливать цветок.
  
  

***

   Прошел месяц, как Лешка жил один, без Светы. Он постепенно превращался в прежнего Лешку. Ничто его не интересовало. Даже машина под окном стояла в пыли и без движения. Он опять жил своей прежней жизнью. Вечером шел на работу, утром возвращался, готовил еду, убирал комнату. Он перестал ходить даже на кладбище. Игорь видел состояние друга и в один из дней пришел к нему домой.
   - Как в таких случаях говорят, рад тебя видеть? Так вот, я не рад тебя видеть. Посмотри, на кого ты похож? Ты опять превратился в робота, - налетел он на него с ходу.
   - Проходи, - буркнул Лешка и пошел на кухню. Игорь разделся и пошел за ним.
   - Кофе? - спросил Лешка.
   - Наливай. Ты что так изменился? Ну, не заладилось у тебя с ней, найди другую бабу, вон их сколько ходит, только свистни, - Игорь достал сигарету и закурил.
   - По-твоему, с женщиной можно, как с автомобилем, понравилась - купил, разонравилась - продал.
   - Я тебя пришел не морали учить, а сказать, что так, как живешь ты, жить нельзя. Я тебе сколько раз говорю, поезжай на юг, сейчас сезон, море, девочки. Развеешься. Отдохнешь.
   - Игорь, я люблю ее. Ты понимаешь - люблю. И никто другой мне просто не нужен.
   - Вот идиот, сочинил себе сказку и загибается. Короче, вот тебе ее адрес. Она сейчас живет у матери, деревня Черниговка, сто километров отсюда. Больше я тебе ничем не помогу, - Игорь положил перед ним клочок бумаги с адресом и встал.
   - Сегодня Казанцев в бане со своими. Не опаздывай.
   Игорь ушел, а Лешка так и продолжал сидеть за столом. Он держал в руках клочок бумаги и тупо смотрел на него. Поехать? Зачем? Чтобы убедиться, что у нее все хорошо? Легче ли ему будет от этого?
   Лешка поднялся, помыл посуду и пошел на работу. По дороге он встретил Бельчика, который большую часть времени проводил на улице. Лешка купил в магазине колбасы и покормил пса.
   - И тебе плохо, я же вижу, - он погладил пса по холке. Бельчик жалобно посмотрел ему в глаза, как будто все понимал.
   Компания Казанцева приехала вовремя. Дружно вывалившись из машин, они подзадоривая друг друга пошли в баню. Лешка поплелся следом.
   - Так, Николаич! Как парок? - Казанцев хлопнул его по плечу.
   - И пар, и пир, и девочки - все по первому разряду, - ответил Лешка. Он старался отвечать бодро. Компания веселилась по полной программе. Уже к полуночи все напились, и Толстый привез проституток. Выбрав понравившуюся девчонку, все разошлись по комнатам. Лишь Спиваков остался в зале. Лешка убирал грязную посуду, как Николай взял его за рукав.
   - Алексей, что у тебя случилось?
   Лешка остановился. Затем сел на скамью рядом со Спиваковым.
   - Устал я. Измотала меня жизнь, - он опустил голову.
   - Леша, что случилось, я могу тебе помочь?
   - Помочь? Нет, мне уже никто не поможет. Запутался я в этой жизни.
   - Леш, я знаю твою историю, но сейчас у тебя все образумилось, я слышал, что ты жениться собрался. А тут ходишь, как на похоронах.
   - Свела судьба меня с девчонкой, полюбил я ее на свою беду. А она младше меня на двадцать лет. Что мне делать? Жениться? А через десять лет я старик, а дети маленькие, их кто будет поднимать? Одна? Не хочу я такого счастья.
   - Леша, почему ты все время говоришь: я, я, я? А ты ее спросил? Может быть, ее любовь так сильна, что она готова пойти на это. И главное, она при этом будет счастлива? Почему ты не спросишь ее мнение? - Спиваков говорил эмоционально.
   Он встал и заходил по комнате.
   - Нет, я считаю, что ты не прав. Тебе необходимо объясниться с ней. Все, как есть, расскажи ей. Пусть она сама примет решение.
   - Она еще молода принимать решения, - Лешка продолжал сидеть с опущенной головой.
   - А ты уверен, что ей сейчас хорошо? Может быть, она тоже с ума сходит от горя? Ты когда ее видел? Нет, Леша, я решительно настаиваю, чтобы ты нашел ее и объяснился. Ты когда ее видел в последний раз?
   - Два месяца назад.
   - Тем более. У нее было время все обдумать. Не будь дураком, поезжай и объяснись с девчонкой.
   - Я подумаю, - Лешка встал и пошел в свою комнатку. Там он еще раз достал бумажку с адресом Светы и еще раз прочитал его. Черниговка, это же совсем недалеко, полтора часа езды. Поеду, только краем глаза посмотрю на нее и назад. Даже говорить не буду с ней. Только посмотрю на нее.
   Он с трудом дождался утра. Наскоро все убрав, он пошел домой. Переодевшись, сел в машину и поехал искать дорогу на Черниговку. Через два часа он въехал в деревню, перед которой висел покосившийся дорожный знак с названием деревни. Лешка проехал немного и остановился у придорожного магазина.
   - Тетеньки, не подскажете, где Журавка Света живет? - спросил у женщин, увлеченно разговаривающих около магазина.
   - Чего ж, не подскажем? Подскажем. Вон, до колодца поезжай. Налево первый дом. Желтой краской покрашен, - женщины с любопытством разглядывали Лешкину машину.
   Лешка сел в машину и потихоньку поехал по дороге. Когда он почти подъехал к колодцу, из калитки вышла Света под руку с молодым парнем. В одной руке она несла пустые ведра, видимо, шла за водой к колодцу. Лешка закрыл стекло двери, за тонированными стеклами его не было видно. Он продолжал медленно ехать. Проезжая мимо Светы, он увидел, что живот ее заметно округлился. Так и есть, она вышла замуж и теперь беременна. Света беззаботно разговаривала с парнем и заливисто смеялась. Кровь ударила Лешке в лицо. Дурак! Получил, что хотел?
   Он с силой нажал на педаль газа, и машина, прокрутив колеса, понеслась по неровной деревенской дороге мимо двух теток.
   - Глянь, вон и Светка Журавка с Витькой, братом своим двоюродным идет. Вот сучка, нагуляла ребенка в городе и аборт не хочет делать. Мать как только ее не уговаривала, а та ни в какую. Одна будет растить ребенка. Хорошо, хоть Витька ей помогает. У парня хоть и своя семья, так он на два дома работает.
   - А, не поймешь их, нонешних, яка така у них любовь? Покобеляются где ни попадя, и детей быстро рожать. А каково их ростить? Ой, намается еще, намается, - женщина покачала головой.
   Лешка выскочил на трассу и нажал педаль газа до упора. Машина неслась с бешеной скоростью. Встречные машины шарахались в стороны. Лешка ничего не видел, кроме дороги. Слезы крупными каплями скатывались из глаз, мешая смотреть. Из груди рвался крик. Он не плакал, а выл, как собака. Затем вдруг крик вырвался из его груди, и он закричал. Дальше он уже ехать не мог. Резко нажав на тормоз, он остановил машину и продолжал кричать, сильно сжимая руль машины. Затем, упав грудью на рулевую колонку, он замолчал. Машина стояла на обочине с работающим мотором, а Лешка лежал на руле. Уже начинало темнеть, когда он пришел в себя. Лешка тяжело вышел из машины и подошел к придорожному дереву. Обняв его руками, он постоял еще полчаса.
   Затем, окончательно успокоившись, он сел в машину и поехал в город. Поставив машину под окнами, он поднялся к себе. Едва открыв дверь, он услышал нервный телефонный звонок, который звонил уже давно.
   - Да, слушаю, - устало ответил он.
   - Ну, слава богу, где тебя носит, - кричал Игорь, - срочно приезжай в баню, ты слышишь, срочно.
   - Что случилось, объясни, - Лешка старался перекричать Игоря.
   - Жду тебя через десять минут, - Игорь положил трубку.
   Лешка сел с машину и поехал в баню. У ворот стояла машина Игоря.
   - Открывай, разговор есть, - Игорь нервно курил сигарету.
   Лешка открыл дверь и пропустил Игоря вперед.
   В зале Игорь, не раздеваясь, сел на стул и достал из кармана какие-то листочки.
   - Твоих рук дело? - нервно спросил он.
   Лешка развернул листочки, это были ксерокопии его письма.
   - Да, это я писал, - тихо ответил он.
   - Какого хрена, ты что, рехнулся? Ты против кого пошел? Да они, они... - у Игоря от ярости перехватило дыхание.
   - Так жить нельзя. Тупо смотреть, как тебя обкрадывают преступники и разрушают страну. Им всем место в тюрьме. Они свой город в пропасть ведут. А люди сидят по шее в дерьме. Бояться сказать. Ведь все это происходит на глазах у всех.
   - Ты где правды искать стал? У кого? Ты знаешь, что твои бумаги назад к нам в город прислали, мол, разбирайтесь сами со своими недостатками. Ведь все эти чиновники сидят на своих должностях с согласия столичных начальников. И дань они с нас, как хан крымский, регулярно берут... У нашего прокурора связи с самим генеральным прокурором, у мэра в администрации президента люди, начальник милиции дружит с самим министром. Так кто их будет снимать?
   - Так, что же, опять паутина, только над всей страной? - спросил Лешка тихо.
   - Какая паутина? Ты что несешь? Ты вообще представляешь, что теперь они с тобой сделают?
   - Что они могут со мной сделать? Ну, выгонят с работы. Я и сам с удовольствием отсюда уйду, - сказал Лешка спокойно.
   - Нет, дорогой, ты ошибаешься. Они все на тебя, знаешь, какие злые? Уже есть распоряжение Хука завтра тебя в камеру к пересыльным зекам посадить. Будешь у них за голубого работать. Когда пару этапов пройдет через тебя, так ты сам на полотенце повесишься, - Игорь зло смотрел прямо Лешке в глаза.
   - За что они меня посадят? Я ничего противоправного не совершал, - Лешка поднялся со стула и прошелся по комнате.
   - Ты конченный идиот. Кто ты такой? Букашка. Ты после истории с гибелью жены и дочери не понял, что нами правит не закон, а власть. Готовься, я сам слышал, как Хук орал на начальника милиции, чтобы ты завтра же сидел в камере. И поверь мне, они умеют мстить, - Игорь тяжело поднялся со стула. - Леш, и я помочь тебе уже не смогу.
   Он снял пиджак и повесил его на спинку стула.
   - Пойду, приму душ. А то меня колотит, - он вышел из комнаты.
   Лешка стоял неподвижно. Неожиданно его взгляд упал на рукоятку пистолета, торчащего из кармана. Он вытащил пистолет и посмотрел на него. Вот выход. "Господи, прости меня. Я устал и не могу больше жить", - подумал он равнодушно. Лешке вспомнилась старая цыганка, которая предсказала ему, Мишке и Ахмеду раннюю смерть. Перед ним встали ее испуганные глаза и горбатый нос. Он взял бумагу и написал несколько слов. Затем снял предохранитель и поднес пистолет к виску. Раздался выстрел.
   Игорь вбежал в комнату голый, прикрывшись полотенцем. Лешка лежал посередине комнаты с разнесенной выстрелом головой.
   - Это лучший выход, - тихо произнес Игорь.
   Он подошел к столу и прочитал.
   "Игорь, извини за все. Пожалуйста, все деньги, машину и квартиру переоформи на Свету. Леша".
   Игорь наклонился над Лешкой и закрыл ему глаза. У него почему-то совсем не было жалости.
  

Эпилог

   Возле металлической оградки стояла молодая женщина, одетая в черное. Рядом с ней крутился маленький мальчик. За кладбищенской оградой была машина.
   - Леша, не становись на коленки, выпачкаешься, - строго сказала женщина.
   - Мам, а мы скоро уйдем, я уже устал, - капризничал мальчонка.
   - Вот сейчас, уберем могилку папину и пойдем.
   - А кто еще здесь похоронен? - мальчик продолжал дергать женщину за плащ.
   - Сестричка твоя и тетя чужая, - ответила женщина.
   - А почему тетя чужая похоронена рядом с папой, - не унимался мальчик.
   - Так надо, - тихо ответила женщина.
   Она полила цветы, постояла еще немного молча и, взяв ребенка за руку, пошла к машине.
   - Петрович, что за баба? - спросил охранник товарища.
   - Да хрен ее знает, ходит года четыре. Раньше так почти каждый день приходила. Сейчас реже. Сначала беременная ходила, а теперь с мальчонкой. Видно, мужик ейный здесь.
   - А-а-а, - ответил равнодушно второй, и они пошли в сторожку. Женщина в черном их больше не интересовала.
  
   5 января 2007 года,
   Омск
  
  
  
  
   18
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"