![[]](/img/r/rusowa_marina/awu123-1/pegas.png) ![[]](/img/r/rusowa_marina/awu123-1/pegas2.png) ![[]](/img/r/rusowa_marina/awu123-1/pegas1.png) |
Высоким штилем ( Из цикла "Муза сивого Пегаса") Раненный поэзией человек - несомненно опасен для общества, он радуется возможности осчастливить ближнего своими опусами. Я, например, как говорит моя подруга-экономист, человек близкий к деньгам и далёкий от искусства, - ошибка природного баланса с грубым нарушением материальной составляющей. Приходится спасаться юмором. Компания друзей со зданием казначейства вместо головы, считающих тебя отстойной писакой, даёт закалку будь здоров. Приятно попасть в сферы нематериальные, где тебе дадут пинка исключительно из любви к литературе. С утра хорошее настроение, и радость медузы Горгоны, наконец повстречала живых пигретов, и можно отвести душу. В общем, поэтический форум оправдал все мои ожидания. Ах, эти споры до кровавых мозолей на нежных устах борзописцев! Эти похлопывания ладошками с закатыванием глаз. В общем, когда мужчина обессилен стихами, его уже ничего не может испортить, ни Декамерон, ни Лука Мудищев: Первым выступал Архилох Мытищенский: у обломатова егора кол обитал посредь забора и был единственный нахал что у егора там стоял не обитал там лещ что вял и мягкий пух не обитал а только кол посредь забора ну очень радовал егора ну тут пришла варвара зла и кол егора унесла и обломатов зол как чёрт варвару он наперечёт назвал как только мог назвать но основное было (мать) гнев был варвары неминуем звала егора (оболдуем) варвара билась до победы ну злая баба ёлы палы стоял бы кол в заборе деда и всё у деда бы стояло: еда бы на столе коровка мука стояла бы в амбаре в заборе кол всё было ловко но тут приспичило варваре хозяйство деда - символ дома что обитал в заборе твёрдо враз вывернуть и из пролома перенести на двор свой гордо заплакал обломатов горько забор нечинен двор разрушен пришел к варваре он на зорьке и тут увидел что у груши согласно суверенитету с табличкой белой карандашной - кол посреди двора с ответом 'объединим хозяйства наши'. Закончив притчу о древнем символе Егорова двора, Архилох открыл глаза. В них плескались волны Эгейского моря, наполненные русским незамутнённым колоритом. Внезапно с галёрки раздался голос оппонента бытового жанра Кренделя Фуфочкина: - Лох, он и есть лох! Ты чо, сопля мытищенская, не мог чоли о природе сочинить? И ругаешься почём зря. Ты же поэт! А это кринж просто! Архилох, слегка опешив от наскока мастера эпистолярного жанра, открыл было рот, чтобы ответить, но тут вмешалась муза Парнаса Цицилия Метелла или просто Маша Пупкина. Маша любила Архилоха и его поэзию. И за это она готова была шагнуть с трёхэтажного сквернословия на одноэтажное ёмкое слово 'мудак'. За что я обожаю эти высокосодержательные собрания, так это за то, что ещё не успеваешь разобраться в рекогносцировке любовных связей, а за спиной уже Везувий сыплет пепел страстей на головы бомонда. И эта любовь вприпляску не грузит сопереживанием, скорее даёт свободу попрыгать на костях несостоявшегося счастья. Перепалка затянулась. Духовность пряталась в закоулках тёмных углов помещичьей усадьбы Евграфовых. Спонсор вечера, он же, неравнодушный к поэзии графоман Сивобыдлов, невыносимо застрадал. Шампанское нагревалось, сообразно обстановке в помещении, где наружу, как пробка из бутылки, вырывался неуёмный дух поэтической необузданности. Привыкший к такому лексикону в обиходе, спонсор, однако, был неприятно обескуражен бескультурью мастеров слова на вечере, и высоким стилем неожиданно проорал: - Заткнитесь уже, я скажу! Он чувствовал себя Орфеем на этом празднике взбесившихся дактилей. Стих соответствовал возвышенной атмосфере вечера. а в ресторане на блюдУ лежали устрицы во льду а на таком же на блюдЕ морожны таяли во льде и я себя всегда блюдУ как лакшми город катманду и может быть себя блюдя я ближе становлюсь людЯм а может людям катманду как кукушонок во гнездУ и гнЕзды кукушат полны людЯм не очень-то нужны и аристократИя строчит что безударен я слегка но обходить меня не хочут святой поэзии благА Зал притих. Даже Фуфочкин-защитник высокой литературы, замер и онемел. Однако, слегка поколебавшись, попробовал направить беседу в нужное русло. -А давайте что-нибудь умное почитаем, так сказать, потрепим, - запинаясь, произнёс он. Все посмотрели в сторону Софьи Шибздикмахер, которая славилась умением сказать просто о высоком. Та поняла намёк и встала. - Конт..аминация! -произнесла она, слегка заикаясь. дженни что ж тебе притом холодно во ржи? он придёт с большим.. зонтом встанет у межи ну а может и не встать и найдёт другую.. падь с рожью золотою и сухой травою в общем расскажи балде срочно расскажи мне о дженниной ..беде средь дождей и ржи стоит выйти погулять сразу скажут дженни.. дать можно лишь надежду при сухой одежде и кому какое дело дженни ли мокра коль погода озверела льёт как из ведра я сама ни дать ни взять под дождём в промокшем.. плать без стыда и форса и таланта бёрнса зла и криворука жизнь такая.. мука -Найс! - завизжала творческая элита и попросила продолжения. Закатив глаза, Софья продолжила: -Свет мой, зеркальце, скажи: Как над пропастью во ржи Дженни мокрая ходила Вдоль покошенной межи? К вам пишу, чего боле`? Так мело по всей земле! Красной рюшкою по белу Сарафан на подоле. Свет ей зеркальце: -Пардон, Анна Керн пила крюшон, Вдруг безвестный, торжествуя, Сделал ей оксюморон. -Ах, стеклянное мерзло! Хоть кому-то повезло, Кто же он, кто же он? -Ленинградский почтальон. Вместо шляпы на ходу Он надел сковороду, Горем музыка звенела, Стыли устрицы во льду. Все зааплодировали стоя. Сивобыдлов, разочарованный в поэтах и поэзии, достал из-под полы водку и выпил всю бутылку одним махом. Между тем на сцену некогда крепостного театра взгромоздился Боря Фуфлис по кличке 'вжопегвоздь'. Неуёмная энергия толкала этого представителя юмористических стишков в лапы афер по зарабатыванию денег. Вжопегвоздь придумывал слоганы и юбилейные тосты в стихах, за что был бит неоднократно. Он не пользовался успехом у местной элиты пивзавода, потому что писал просто. После того, как был зарегистрирован его слоган 'наше пиво-не моча, а вкус свежести!', продажи ценного напитка резко упали. Руководство предприятия денег копирайтеру не заплатило, несмотря на все его доводы, главным из которых был- 'будь проще, и народ к тебе потянется'. Итак, Боря принял позу, соответствующую кличке, и с пафосом прочёл: Я - непосредственный и милый. Поэт, гурман, чуть-чуть дурак. Глаголом жечь сердца не в силах, Я их отвариваю так. Мой друг альцгеймером страдает. Богат как Крёз. Но вот срамьё: Осыплет золотом Данаю, Забыв осеменить её. Несчастный Шариков боится. Не радует гипофиз новый. Профессор пьёт и матерится, А Борменталь теперь фартовый. От леди Макбет из уезда В разделе брачных объявлений: 'Ищу супруга, нужен трезвый Любитель острых ощущений.' Сивобыдлов имён и фамилий в стихах не признал, но при слове 'осеменить', вздрогнул и двинул к королеве бала- Маше Пупкиной, с серьёзными намерениями. Маша, воспитанная в жёстких условиях эпохи нулевых, когда за слова 'эмпирическая формула' тебя жестоко линчевали на развалинах бывшего завода галантерейных изделий, превратилась в машину убийцу-Ясидо Саори. Спонсор, не привыкший к отказам, не насторожился. Поэты мужского пола мужественно спрятались за ионическими колоннами. Ангелочки на расписном потолке затрепетали и засеменили пухлыми ножками. Софья Шибздикмахер и ещё две поэтессы представляющие из себя группу 'Марлен Дитрих, Анна Мэй Вонг и Лени Рифеншталь на балу художников', курили и молча наблюдали за развитием событий. Графоман Сивобыдлов, спотыкаясь о стулья, подошел к Цицилии Метелле и протянул руку к бюсту. Быть Казановой в наши дни -вещь опасная, инквизиторы не спят, Генриетт- мало, и потом, сибаритство, это не наше всё. Маша, не выносящая плохих поэтов с неблагозвучной фамилией, прочитав наскоро Маяковского, - Вам ли, любящим баб да блюда, жизнь отдавать в угоду?! Я лучше в баре бл***м... буду подавать ананасную воду! широким взмахом ноги похоронила все надежды поэтического форума на публикацию сборника 'Светлый путь в искусство'. Сивобыдлов согнулся пополам, и литература начисто вылетела у него из головы. Все засобирались домой. Думаю, и в садах Эдема у каждого будет свой плодородный уголок. И за высоким забором, согласно таланту. Будут кричать:" Ангел Мизантропов, палисадник 2567, на поэтический форум ангелов собирайсь! Не забудьте, крылья, нимб и полудуплексные соединения для связи. Бить по темени земных поэтов- только с разрешения главного архангела Душебродского. И стихов в головы рукожопым бесталантникам -не вкладывать ни в коем случае! Вкладываешь в голову, а на выходе всё равно будет гуано. Где-то так, приблизительно. Светлый вечер был похерен. И несколько ангелов линчеваны на небесах. |
|