Аннотация: Вариация на тему монстра, созданного Франкенштейном. Что за душа вселилась в уродливое тело, созданное человеком?
ПРОШЛОЕ МОНСТРА
Кисловодск, 1839 год
Из журнала Константина Вербина
В этот вечер нам вспомнился знаменитый роман Мэри Шелли "Франкенштейн", весьма впечатливший нашу дорогую Аликс.
-- До сих пор смешно вспомнить, как ты однажды в одной из светских гостиных Аликс заявила, что ей жаль монстра, -- весело напомнила Ольга, -- какой ропот возмущения прозвучал среди утонченных особ!
Восприятие Аликс мне всегда нравилось, боле того я частенько соглашался с ее оригинальными мыслями.
-- Мне куда более неприятен сам Франкенштейн, создатель монстра, -- заметила Аликс, -- я полагаю, что ежели человек создал существо, способное мыслить и чувствовать, он несет за него ответственность. Как бы не был уродлив облик его творения, Франкенштен не должен был убегать, предоставив несчастного самому себе...
-- А ведь Аликс права! -- заметил князь Догоруков. -- Люди слишком привыкли к благородным романтическим героям, карающих злодеев... Они разучились чувствовать истину, по их мнению, правда всегда на стороне героического красавца... а если герой - несчастный урод, он должен быть исчадьем Ада!
Пожалуй, мы с Аликс не одиноки в своих размышлениях.
-- В ваших словах есть истина, -- задумалась Ольга.
Насколько мне известно, моя милая супруга никогда не любила романов. Ольги с юных лет больше нравились веселые компании, чем одиночество за книгой. Только став взрослее, она принялась за чтение особо знаменитых творений, дабы не прослыть необразованной. Не думаю, что кто-то осмелился бы указать Ольге на ее невежество, никто в свете не желает попасть ей на острый язычок. А ее мудрость превыше, чем у любой начитанной барышни.
Потом меня всегда забавляет расспрашивать Ольгу о впечатлениях после прочитанного, мнение у нее обычно не менее оригинально, чем у Аликс. Моя супруга, к примеру, не любит, когда в финале герои погибают, считая это надувательством читателя.
"Зачем было морочить нам голову столько страниц, если финал таков!" -- вздыхала она.
Про любовные романы Ольга уяснила еще с юности - зачем читать про выдуманного героя, когда вокруг множество живых и настоящих.
На этот раз слово о романтических героях Ольга предоставила Аликс.
-- Признаюсь, романтические герои мне опостылели в двенадцать лет, -- поделилась Аликс. -- Они опротивели мне с первой же книги... я даже и не припомню ее названия... Речь шла о бедном но благородном рыцаре, ради которого знатная дама отвергла любовь короля... По-моему, глупее не придумаешь... Замечу, мои симпатии были на стороне отвергнутого, у него было множество дурных качеств, но он был умен и, действительно, влюблен... Я плакала над книгой, когда благородный герой застрелил короля из арбалета...
Князь, восхищенный умозаключениями Аликс, не смог сдержать одобрительного хохота. Ольга поддержала сестру довольной улыбкой.
-- А ведь интересно, -- согласился я, -- если поразмыслить, вреда от романтических болванов куда больше, чем от творения Франкенштейна... В одном из романов, романтический герой спалил целый город...
-- Поговаривают, Мэри Шелли написала невыдуманную историю, -- таинственно произнесла Ольга, -- но дабы смягчить страх читателей, поспешила заметить, что история вымышленная...
-- Ежели так, то странствующий монстр уже успел добраться до Кавказа, -- продолжил князь загробным голосом.
Александра отнеслась к их словам весьма серьезно, погрузившись в размышления.
Я тоже задумался.
-- Вот что весьма любопытно, -- рассуждал я, -- какая душа вселилась в тело, созданное Франкенштейном? Нет-нет, это не может быть существо инфернальное, ведь монстр поначалу не испытывал вражды к людям, и ничего не знал об окружающем мире... Инфернальное существо, наверняка, действовало бы осознанно в первые же мгновения, обретя подобное тело... Какой не упокоенный дух нашел пристанище в уродливом теле?
-- Он был умен, -- добавила Аликс, -- он научился читать в кратчайшие сроки и легко познал мир...
-- Верно, -- согласился я, -- он будто бы не учил, а вспоминал... А вот что еще любопытно, почему из всех людских радостей он боле всего мечтал о любви и семье... Почему его не волновали ни слава, ни богатство, он не желал быть покорителем дамских сердец, он хотел найти лишь одну единственную...
-- Что ты хочешь сказать своими размышлениями? -- спросила Ольга с нетерпением.
Ее подобное выражение чувств всегда выглядело очаровательно.
-- Возможно, в рукотворное тело вселился не упокоенный дух умершего, -- ответил я, -- у которого при жизни была любящая жена, который жил в любви и счастье...
-- Но как душа попала в жуткое рукотворное тело? -- Ольга недоумевала.
-- Дабы вселиться в тело, душа должна была сама этого пожелать! -- уверенно произнесла Аликс. -- Не думаю, что Франкенштейн поймал душу, это невозможно!
-- Не упокоенный дух сделал свой выбор, -- печально произнес я.
Из журнала Александры
Вчерашняя беседа не давала мне покоя. Мне чудилось, будто таинственное существо бродит по окрестностям Кислых Вод. Когда опустилась мгла, я тайно, чтобы не вызвать испуг Ольги, отправилась в парк. Я не боялась ночной дороги верхом, мой дар хранит меня.
Пройдя в глубину парка, я села на скамью и принялась ждать. Прождав полчаса, я уже решила вернуться, обругав себя за глупые фантазии, как вдруг раздался шорох веток. Волнение от грядущей встречи охватило меня. Вдруг это всего лишь человек, страдающий бессонницей? Но мои чувства меня не подвели...
Монстр сел рядом со мною. Я старалась не смотреть на его лицо, но вскорости поняла, что его внешность не пугает меня. Уродство нового знакомого мне было совершенно безразлично. Легко испугаться от неожиданности, но потом страх уходит.
-- Здравствуй, Александра, -- поприветствовал он меня.
-- Ты звал меня? -- спросила я, глядя в его белесые глаза.
В ответ я тоже заговорила с ним на "ты".
-- Да, до меня дошли слухи о твоих талантах, -- ответил он, -- ты можешь мне помочь... Хотя не могу понять, как ты это сделаешь...
Голос его был грубоват, но приятен.
-- Что ты хочешь? -- спросила я.
-- Либо обрести покой в мире мертвых, либо начать жить в мире живых... Не выдержав мук земного существования, я пытался убить себя... Я зажег костер и шагнул в него, но огонь, причинив мне нестерпимую боль, не причинил мне вреда. Мое тело неуязвимо...
Мне вспомнились слова Константина о не упокоенном призраке.
Вдруг перед нашим взором предстал размытый образ женщины. Она протягивала руки и шептала:
-- Когда же ты вернешься к нам, Карл? Почему ты не слышишь меня? Неужто ты позабыл свою Николь? А своего брата? Ты помнишь малыша? Он ждет тебя...
Неужто мой талант помог вызвать призрак прошлого монстра? Оказалось, мой собеседник тоже увидел ее. Он попытался схватить призрачную ладонь, но женщина растворилась в лунном свете.
-- Карл, -- прошептал он, будто это имя ему было знакомо. -- Моя Николь...
Он замолчал, пытаясь собраться с мыслями.
-- Вдруг предо мною промелькнули картины прошлого, -- взволновано произнес он, -- прошлого, которого со мною никогда не было, но я почему-то уверен, что это моя жизнь... Даже юность в Париже, я никогда не бывал в Париже... и почему я решил, что этот город именно Париж? Я был одним из лучших студентов... кажется, я выучился на врача...
Он прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям, на страшном лице играла спокойная улыбка.
-- Потом я вернулся в родную Швейцарию... я вижу Николь, она так прекрасна, и смотрит на меня тем взором, о котором я в дни своего уродства не смел и мечтать... Неужто все это было со мною...
-- Попытайся вспомнить все по порядку, -- попросила я.
Обрывки воспоминаний моего нового знакомого подтверждали версию Константина.
-- Попытайся, Карл, -- произнесла я, сделав ударение на его имени.
-- Карл, -- повторил он, -- у меня было такое звучное имя! Я не был красив, но не был уродлив... Александра, попытайся сама увидеть картины памяти моей души... Помоги мне...
Карл взял меня за руку, его прикосновение не испугало меня.
Я опишу историю, которая промелькнула пред моим взором подобно трагичному спектаклю. Мне удалось не только увидеть картины жизни Карла, но и почувствовать его боль...
Солнечное ясное утро в небольшом уютном швейцарском городке у подножия Альп. Карл собирается на службу. Он врач, как мой друг Майер. Николь угощает супруга горячими булочками с молоком. Люсьен, младший брат Карла, мальчик лет семи занят игрою. У Карла семья, и он счастлив. Спокойное добродушное лицо Карла никак не похоже на теперешнюю злобную маску, подаренную Франкенштейном. Он среднего роста, темноволосый, смуглый, с приятными чертами лица.
Несмотря на счастливую безмятежность в ярких красках, я почувствовала волнение. Неужто светлая солнечная картина подобна затишью перед бурей.
-- Люсьен, ты больше не будешь убегать далеко из дома? -- спросил Карл брата.
Мальчик виновато опустил глаза.
-- Да! -- весело воскликнула Николь. -- В округе бродят монстры, вот схватят тебя и съедят...
Скорчив гримасу, она защекотала Люсьена, залившегося заразительным смехом.
Больно было смотреть, предчувствуя, что в этот счастливый дом пришла смерть.
Карл задержался на день, его пациент из близлежащей деревни был серьезно болен. Он вернулся домой лишь на следующее утро. Уже тогда сердце Карла не покидала тревога. Я чувствовала его волнение. Беспокойство усилилось, когда он увидел толпу горожан, собравшуюся у входа в его дом.
Завидев Карла, люди расступились, виновато опустив взоры. Доктор вбежал в дом. На пороге городской судья схватил его за руку.
-- Мой друг, мне очень жаль, но вас постигло несчастье, -- его голос звучал удивительно бесстрастно.
Возмущенный Карл вырвал руку и твердым шагом вошел в комнату. На полу лежали два тела, накрытые белыми покрывалами. Жандарм что-то задумчиво писал в своем блокноте.
Несчастный Карл, со стоном он упал на колени. Невозможно передать его боль, от которой по моему телу пробежала дрожь. Он сидел на коленях на полу между трупами самых дорогих его сердцу людей.
-- То, что вы сейчас услышите, будет страшнее увиденного, -- прозвучал бесстрастный голос судьи, -- ваша жена в порыве безумия убила вашего брата, а потом, осознав ужас содеянного, наложила на себя руки...
Судья отпрянул, поймав взгляд Карла, полный нескрываемой злобы.
-- Как вы смеете порочить имя моей покойной супруги? -- прорычал он.
Карл поднялся с колен и угрожающе направился к судье.
-- В руках мадам Николь был нож, -- заметил испуганный жандарм, преградив путь Карлу.
-- Неужто? -- Карл сорвал покрывало с мертвого тела жены. -- Видите две раны! -- кричал он. -- Одна в живот, другая в грудь! Неужто вы так глупы, что сочтете подобное самоубийством?
Жандарм и судья не смели ничего возразить.
Карл вновь опустился на колени, целуя бледное лицо, на котором застыло кроткое страдальческое выражение, не исказившее приятные черты. Оставив тело жены, Карл на коленях подошел к брату.
Присутствие посторонних не смущало его. Человек остался наедине со своим горем.
***
До наступления глубокой ночи Карл бродил по городу, который уже не казался добродушным. Каждое утро он приходил на кладбище и говорил с мертвыми, которые отвечали ему.
-- Я отыщу вашего убийцу, клянусь! -- повторял он.
Иногда, когда срочно требовалась помощь врача, Карл возвращался в жизнь, но при этом не нарушал молчания. Горожане не тревожили его, пытаясь понять чувства несчастного. Николь обсуждали шепотом, боясь гнева ее супруга. Однажды Карл избил болтливого торговца, посмевшего болтать о безумии его жены. Глупец не заметил, как Карл проходил мимо, и не успел вовремя замолчать.
Сколько времени прошло спустя похорон? Не больше месяца. Карл не желал долго оставаться в доме, опустевший дом вызывал у него непреодолимую боль и тоску. Постепенно он начал возвращаться к жизни.
-- Я должен, ради Николь и Люсьена, -- повторял он, -- прячась от людей, я никогда не найду убийцу...
С большим трудом Карл начал заглядывать в городские кабачки, разговаривать с соседями, пытаясь уловить хоть слово, которое помогло бы ему отыскать злодея, желавшего смерти его близких.
Неужто никто ничего не видел и не слышал в ту роковую ночь? Он попытался поговорить с соседями, но они ничего не смогли ответить. Криков не слышал никто.
-- Они знали убийцу, и впустили его в дом! -- воскликнула я, так бы решил Константин, это верно!
-- Правильно, твой брат многому научил тебя, -- согласился Карл. Признаюсь, мне понравилось, как он назвал супруга моей сестры моим братом. -- Но уйми свои мысли... Пытайся увидеть, что было дальше... Без твоей помощи, я не могу вспомнить...
Закрыв глаза, я снова перенеслась в швейцарский городок, став печальным наблюдателем трагедии Карла.
-- Неужто я нажил врагов? -- рассуждал Карл, бродя по узким улочкам городка. -- Кого я ранил настолько, что он решился превратить мою жизнь в Ад на земле? Кто избрал мне такую кару?
Карл вспомнил, как совсем недавно не сумел спасти жизнь дочери ремесленника. Бедняжка Мари умерла за день до гибели Николь и Люсьена. Как безутешный отец проклинал врача.
-- Будь я богачом, ты бы спас мою девочку! -- кричал отец. -- Да познаешь ты такие же муки!
Он не желал слушать то, что Карл даже не успел понять недуг девушки, она угасла за час. Говорили, что она едва добрела до дома. Ее мучил сильный жар, она впала в забытье и бредила. Бедняжка скончалась, не приходя в сознание.
-- Неужто ремесленник решился отомстить? -- Карл замер посреди улицы.
Резко развернувшись, он зашагал к дому проклинавшего его ремесленника.
Жак, так его звали, встретил Карла весьма приветливо.
-- Прости, теперь мне совестно за свои слова, -- он обнял врача и заплакал. -- Неужто мой злой язык стал причиной ваших бед?
-- Не плачь, -- ответил Карл, -- кто выплеснул гнев в слова, тот не способен претворить его в дело... Мне нужен убийца...
Кто еще? Мимо проследовала толстая торговка, которую Люсьен, поддавшись детской шалости, любил поддразнивать, копируя утиную походку. Торговка замечала его пассажи и сразу же осыпала отборной бранью.
-- Храни вас Бог! -- услышал Карл ее слова.
"Нет, она не убийца!" -- уверенно подумал он.
Карла окликнул Франк Гольд, помощник судьи. Весьма сдержанный и несколько суровый молодой человек, слишком прогруженный в труды юриспруденции и чрезмерно занятый своей добродетелью.
-- Мой друг, не знаю, как выразить вам свое сочувствие, -- произнес он.
Карл не ожидал от бесстрастного Гольда подобного проявления чувств.
-- Благодарю, -- ответил Карл.
-- Мне очень жаль, но судья уверен в виновности вашей супруги, -- виновато произнес Гольд, опустив взор.
-- К черту вашего судью, у которого нет совести, раз он продолжает распускать грязные сплетни о невинно убиенной! -- ответил Карл.
-- Я мог бы помочь вам... -- робко предложил Гольд.
-- Мне не нужна помощь, -- Карл, устало отмахнувшись, отправился вдоль улицы.
-- Мари, дочь ремесленника! -- закричал Гольд вслед Карлу. -- Вспомните о ней!
Карл замер и, резко повернувшись, почти бегом поспешил к Гольду.
-- Что вам известно? -- спросил он.
Гольд, оглядевшись по сторонам, прошептал:
-- Судья имел порочную связь с дочерью ремесленника.
-- Я обдумаю ваши слова, -- сдержанно ответил Карл.
Он снова бродил по улицам. А ведь Гольд прав! Мари отравили, можно было догадаться сразу! Судья боялся, что город узнает о том, что он обесчестил девушку... Маленький Люсьен мог увидеть судью и Мари, он часто убегал играть далеко от дома. Никто не боялся отпускать детей допоздна...
Карл вернулся в свой дом, когда уже начал валиться с ног. Он упал в кресла и мгновенно уснул. Ему снились жуткие сновидения. Сначала сцена отравления Мари, потом убийство Николь и Люсьена. Да, они знали гостя, поэтому впустили в дом.
Утром Карл, не задумываясь, направился к зданию городского суда. Он ворвался в кабинет судьи, осыпая его обвинениями и угрозами. Карл понимал, что его поступки не разумны и принесут пользы, но ничего не мог поделать. Ярость охватила его.
-- Ваш разум помутился от горя! -- закричал оскорбленный судья. -- Я мог бы бросить вас в тюрьму, но из гуманных соображений...
-- Гуманных соображений? -- передразнил Карл. -- Вы убили мою семью тоже из гуманных соображений?!
Сейчас его лицо было страшно.
Жандармы выдворили Карла на улицу. Он сел на мостовую и, закрыв лицо руками, застонал как раненый зверь. Карл понимал, что бессилен. На его плечо легла тонкая рука Гольда.
-- Я могу вам помочь, -- повторил он. -- Но все, мой друг, будет зависеть от вашей смелости... Ситуация весьма опасна...
-- Будьте уверены, я готов на все! -- ответил Карл.
* * *
Удар коварного убийцы подстерег Карла, когда он по обыкновению бродил по улицам городка. Погрузившись в раздумья, он не заметил, как сгустились сумерки. Лезвие кинжала вонзилось в спину Карла. Убийца, укутанный в черный плащ, скрылся незамеченным...
Больше я ничего не могла увидеть.
-- Дальше я расскажу сам, -- прозвучал печальный голос Карла, -- Помню, как я иду по улице... потом резкая боль в спине... Я падаю... Затем поднимаюсь... И вижу... вижу свое тело на городской мостовой...
-- Что было потом? -- я не могла сдержать волнение.
-- Моя не упокоенная душа странствовала по свету... Будто неведомый ветер гнал меня... Я не мог обрести покоя пока мои близкие не отомщены! Но что мог сделать бесплотный дух? Я мечтала о теле, в те мучительные мгновения я согласился бы на любое, путь самое уродливое тело...
Карл на мгновение замолк.
-- Наверное, сам Дьявол услышал мои мольбы, и мой дух набрел на жилище Франкенштейна... Я следил за его опытами, и моя душа обрела долгожданную надежду! Я буду могуч и страшен... Мой облик - олицетворение самого возмездия... И вот настал час истины...
Мой собеседник печально рассмеялся.
-- Я обрел желанное тело, но я утратил все воспоминания! -- простонал он. -- Я позабыл, зачем вернулся... Заново я прожил жестокую жизнь, полную страданий...
Он закрыл лицо руками, плечи Карла сотрясали глухие рыдания.
-- Что я наделал? Неосознанно я обрушил свой гнев на невинных людей, -- бормотал он, -- мальчика я задушил нечаянно, не рассчитав силы, но я нарочно бросил подозрение на невиновную девушку, подбросив ей его медальон! Я, сам не зная того, мстил за супругу, которую обвиняли в убийстве моего брата, которому было столько же лет, сколько моей маленькой жертве... А ведь похороненная память прошлого давала о себе знать, поначалу я испытал нежность к ребенку и хотел поговорить с ним...
Карл плакал.
-- Мой новый ум ничего не помнил, но душа! Она страдала! Так вот почему я так завидовал счастливым семьям, память души не отпускала меня! И вот зачем я бросил подозрение на невинную. Моя жена пострадала - так путь пострадает и другая - так думала моя неспокойная душа! О, Боже, что я наделал! Я стал чудовищем, подобным убийце моей жены и брата!
-- Ты стал жертвой обстоятельств, -- уверенно возразила я, -- твой создатель так и не понял насколько чудовищен оказался его эксперимент. За что и поплатился ценою своих близких... Признаюсь, мне его совсем не жаль! Он достоин лишь презрения!
Изумленное лицо Карла смотрело на меня.
-- Ты опаснее меня, -- заключил он, -- горе тому, кто встанет у тебя на пути... Ты причинишь немало бед...
-- Я знаю, -- мой голос звучал твердо.
Собственные горести Карла заставили его через мгновения забыть обо мне. Мой собеседник погрузился в раздумья.
-- А мои близкие все это время ждали меня! -- воскликнул он. -- И не отвернулись, видя мои злодейства... Что нужно мне свершить, дабы обрести покой?
Я не нашлась, что ответить.
-- Возможно, ты должен спасти столько же жизней, сколько погубил, -- было мое предположение, -- прости, но я не могу дать ответа... Получив память прошлого, ты сам найдешь ответ на вопрос...
Карл улыбнулся. Его улыбка была другой, обретя живые черты. На прощание он по-дружески обнял меня. От такого проявления чувств я не испытала ни страха, ни отвращения. Пред моим взором был не рукотворный монстр, а человек Карл - добрый гражданин тихого швейцарского городка.
Говоря о памяти души, Константин оказался прав.
-- А убийца? -- окликнула я Карла, удаляющегося в темноту парка. -- Что с ним сталось за эти годы?
Он замер, обернувшись.
-- Судья застрелился... Выходит, все мои страдания в уродливом теле были более, чем напрасны, -- прошептал он.
Из журнала Константина Вербина.
Сегодня на воды приехал мой приятель Евгений Мервин с супругой и племянником, семи лет, над которым взял опекунство. Достигнув совершеннолетия, мальчик станет одним из богатых людей Европы. Супруга Маврина, прелестная Дарья, отличается веселым приветливым нравом, позволяющий снискать расположение любого, даже самого черствого человека. Маленький Филипп очень привязался к ней. Их семья очаровывает своей доброжелательностью и любовью друг к другу. У мальчика к опекунам очень теплые чувства, а не только послушание.
-- Правда ли болтают о шайтане, бродящем по округе Кислых Вод? -- весело спросила Дарья, не веря в подобные россказни.
Горящие глаза Филиппа вопросительно смотрели на меня.
-- Мне известны лишь недавние рассказы казаков, сопровождавший карету князя С*, в которой ехала его супруга и малолетняя дочь, -- начал я свой рассказ, -- горцы желали отомстит князю, в бою по вине которого погибло немало их родичей. Перевес по числу был на стороне нападавших... Черкесские хищники с легкостью осуществили бы задуманное, но вдруг появился здоровяк... Казаки видели его лишь со спины... Горцы, не вступая с ним в схватку, разбежались, крича "Шайтан!" Некоторые попытались в него стрелять, но их противник оказался неуязвимым, пули не причиняли ему вредя. Казаки говорили, что ни разу не встречали такого ужаса на человеческих лицах, который исказил лица черкесов... Разогнав бандитов, здоровяк исчез будто бы и не появлялся...
На лице мальчика сияло восхищение.
Мервина, посерьезнев, смотрела на меня.
-- Ты уже потчуешь нас кавказскими легендами? -- рассмеялся ее супруг. -- Знаю, что последние годы ты стал с уважением относиться к мистике, но рассказы казаков слишком похожи на байки!
-- Вы можете поговорить с очевидцами и поймете, что они не лгут, -- уверенно ответил я.
Видя мою непреклонность, Мервин, зная, насколько я щепетилен к фактам, не счел нужным спорить.
-- Неужто в горах поселился монстр Франкенштейна? -- пробормотал он.
Если бы он знал, насколько точно его замечание.
-- Какие милые беседы, -- мимо нас прошествовала весьма привлекательная особа, одетая роскошно, но несколько вульгарно.
Евгений и Дарья опустили взоры, сделав вид, что не заметили ее. Неужто это и есть та самая госпожа Трофинина, считавшая Мервина своим трофеем? Его неожиданная женитьба, наверняка, возмутила красавицу, уверенную в нерушимости своих чар.
Меня снова посетило то самое неприятное предчувствие, свойственное любому сыщику. Невольно в памяти промелькнула история Карла, рассказанная Аликс. Неужто трагедия может повториться?
Я почувствовал чей-то тяжелый взгляд. Обернувшись, я увидел молодого человека неприметной внешности, который пристально наблюдал за нашей беседой. Черты его лица показались мне знакомыми, я научился запоминать даже самые серые неприметные лица. Это же Грачев, мой коллега по третьему отделению. Любопытно, зачем он следит за Мервиным?
Разумеется, Мервины остановились в доме Реброва, самом излюбленном и дорогом пристанище водяного общества. Я прозвал его чудом с мезонином, и его владелец и создатель оценил мой скромный комплимент.
Оставив мальчика на попечении гувернера, мы отправились отобедать в ресторации. Там снова меня ждало знакомое лицо. Господин общественный обвинитель Смерницкий. Я никак не смел предположить, что он покинет Петербург. Завидев меня, Смерницкий жестикулируя, настойчиво предложил мне присоединиться к его трапезе.
-- Вы здесь по казенной надобности? -- поинтересовался я.
-- Нет, мой друг, -- в неслужебной обстановке он всегда оказывался дружелюбен. -- Я прибыл по личной надобности, дабы погреть старые кости в кипятке Нарзана...
На его стареющем красноватом лице мелькнула улыбка. Смерницкий вздохнул, предвкушая приятные оздоровительные процедуры.
-- Вам не придется сожалеть, что вы отлучились от службы, -- заверил я его.
-- К дьяволу службу! -- махнул рукою прокурор. -- Я собираюсь подать в отставку и жить в свое удовольствие! Признаюсь, я не бывал на отдыхе уже лет десять, с тех пор как почила моя дорогая супруга!
Смерницкий, славившийся любовью к здоровому питанию, принялся уплетать румяное жаркое.
-- Пошло все к дьяволу! -- повторил он. -- Я слышал, что некоторые господа любят пропускать между кружками зловонной целебной воды по бокалу кахетинского? -- Смерницкий рассмеялся.
Я начал всерьез опасаться за его здоровье.
-- Который сейчас час? -- вдруг спохватился мой знакомый. -- О! Кажется, я где-то обронил свои часы.
Он сокрушенно вздохнул.
-- Эх, плевать на время! Я на отдыхе! -- махнул он рукою.
За одним из столиков расположился Грачев, не спускающий взора с Мервиных.
Смерницкий заприметил Трофинину, сопровождаемую услужливой компаньонкой весьма неприметной внешности. Она поймала его взгляд и одарила весьма очаровательной улыбкой. Потом Трофинина быстро перевела взор на молодого человека в сопровождении грузной светловолосой дамы с высокой старомодной прической. Молодой господин не мигая смотрел на яркую красавицу. Дама заметила их обмен взглядами и, судя по сердитому шепоту, отчитала юношу.
Мой сотрапезник расхохотался.
-- Наш юный друг Вдовин в сопровождении бдительной маман! -- шепнул он мне, подмигнув. -- Самое тихое и скучное существо, которое мне приходилось встречать! Видавший много женщин... -- видя мое удивление, Смерницкий спешно продолжил, -- разве что на картинах... -- расхохотался, довольный своей шуткой, в подобном настроении сурового господина обвинителя я не видал. -- Говорят, он метит на мое место... Дудки, не уйду, пока не подыщу более достойного преемника! К счастью, на пятки этой маменькиной марионетке наступают ловкие юнцы-карьеристы! Разумеется, Вдовин с маман тоже остановился в доме Реброва, так что мы теперь соседи! -- прокурор поморщился.
Утром мы получили печальную новость. У реки нашли тело молодой девушки, дочери местного торговца. Она была задушена, а тело изрезано множеством ножевых ранений. По городу поползли слухи о затаившемся в горах убийце, для которого убивать в радость. У водяного общества освежились в памяти истории об английских убийцах, уничтожающих ночью особ непристойной профессии на улицах Лондона.
Смерть простой девушки давала повод согласиться в подобном умозаключении.
-- Убийцей может оказаться даже человек уважаемый, -- шептались господа.
Я отправился на вечернее собрание в ресторацию, дабы узнать мнение общественности. Несмотря на трагедию, обычное веселье не прерывалось. Только в темах бесед мелькали зловещие истории.
-- У меня есть все причины разоблачить убийцу! -- воскликнул Вдовин.
Подобный тон и резкое заявление никак не вязались с мягким обликом. Его мать побледнела и замерла, не найдя слов.
-- Какой вздор! -- проворчал Смерницкий. -- Что этот болван возомнил о себе? -- шепнул он мне.
-- Любопытно, -- улыбнулась Трофинина. -- Надеюсь, вам будет сопутствовать удача. Право, стало очень страшно выходить на улицу, когда стемнеет. А ночи на Кислых Водах столь хороши!
Дама мечтательно прикрыла глаза.
-- Какая бесстыдница! -- услышал я слова Дарьи Мервиной. -- Неужто она не понимает всего ужаса произошедшего?
-- Она уверена, что жертвами таких убийц становятся лишь простые девушки, и никто не осмелится убить знатную даму, -- пояснил я.
-- Я так не думаю, -- возразил Мервин, -- жертвой может стать любая барышня...
Возможно, многие в столь чудовищном убийстве заподозрили бы Карла, но для меня это казалось самой неправдоподобной версией. Причина была не в тайне Карла, поведанной мне Аликс, а в других возможных подозреваемых. Я вновь видел в каждом добропорядочном представителе водяного общества коварного убийцу.
Из журнала Александры
Я беспокоилась, кто Константин заподозрил Карла в злодеянии, но он спешно развеял мои напрасные волнения. Он не желал делиться ни со мною, ни с Ольгой своими размышлениями, хотя, признался, что вообще не верит в существование среди гостей убийцы, ведомого лишь жаждой крови.
-- Я чувствую, в этом преступлении есть мотив, -- повторял он уверенно. -- Не могу понять какой именно... К примеру, девица могла разузнать нечто неприятное... а убийца решил выдать ее смерть за убийство от рук маньяка!
Мы с Ольгой молча смотрели на его напряженное лицо.
-- Меня также беспокоит семья Мервиных, -- продолжил он, -- все слишком похоже начинается... как у Карла... Хотя, какая тут может быть связь?
Константин прикрыл глаза, погружаясь в размышления.
Сегодня на прогулке с моей подругой Ниной Ребровой, мы встретили Вдовина. Как ни странно он был один, погруженный в чтение какой-то наискучнейшей книги. Мы спешно проследовали мимо него, опасаясь, что его вездесущая матушка может наблюдать за сыном и любую попытку заговорить с ним или даже небрежный взгляд поймет неверно.
Приходя мимо, меня вдруг снова посетило пугающее видение. Я увидела Вдовина, нагнувшегося над телом убитой девушка, в руке он держит золотые часы с инициалами. Я отчетливо увидела букву "С". Так, значит, он нашел тело, о чем смолчал. Понятно, почему он хвалился в ресторации, что схватит злодея. Интересно, а меменька его отшлепала за столь публичное проявление безрассудства?
Свои видения смерти я научилось воспринимать безразлично. Сохранить внешнее спокойствие удалось легко, мне не хотелось пугать Нину.
-- А Трофинина пытается привлечь его внимание, -- заметила Нина, -- она бы привлекла, но несчастный находится в плену...
Иногда и мне нестерпимо хочется позлословить, особенно над такими как Трофинина.
-- Придется ей искать другую жертву, -- зло ответила я, -- не везет несчастной, Мервин сбежал, а Вдовин недосягаем!
-- Злые девчонки! -- услышали мы обиженный возглас.
Оказалось, Трофинина была неподалеку, но стриженные парковые кустарники скрыли ее от наших взоров. Закрыв лицо руками, она разрыдалась. Я ожидала услышать в ответ язвительные замечания, но не слезы. Мы с Ниной удивленно переглянулись.
-- Почему все так жестоки ко мне? -- всхлипывала Трофинина. -- Почему все проявляют ко мне неуважение и болтают про меня всякие небылицы?
Я не знала, что ответить.
-- Простите, -- неуклюже извинились мы, -- беда в том, что мы думали о вас неверно...
-- Все думают обо мне неверно! -- воскликнула Трофинина, утирая слезы.
-- Обо мне тоже, -- ответила я.
Трофинина удивленно смотрела на меня. Я кивнула, подтверждая свои слова. Чего обо мне только не придумывают! Пожалуй, Трофинина поняла, что ее положение не самое тяжкое по сравнению со мною и успокоилась.
Извинившись за проявленные чувства, Трофинина спешно удалилась.
-- Что с нею? -- изумлялась Нина.
-- Наверно, имела честь побеседовать с Мервиным, -- предположила я, -- или с матушкой Вдовина...
-- Наверно, только эти люди сумели бы так ранить ее чувства! -- задумалась Нина.
Моя новость оказалась для Константина весьма кстати для его следствия.
-- Значит, тихоня решил стать героем, -- проворчал он, -- надо бы мне его разговорить...
-- Может, лучше рассказать его матушке, -- насмешливо предложила Ольга.
-- Нет-нет, мне бы хотелось узнать, насколько он решителен... Часы с инициалом "С"... -- мысли вновь унесли его.
Мы с Ольгой знали, что в такие минуты не стоит отвлекать Константина разговорами.
Мне вспомнился мой мистический друг. Почему он не дает о себе знать? Надеюсь, с ним ничего не приключилось дурного? Снова вспомнилась трагическая история о подлом судье... Неужто трагедия повторяется? Значит, жизнь Дарьи и Филиппа в опасности!
Константин будто бы прочел мои мысли по моему взору.
-- Я позабочусь о безопасности Мервиных, -- горячо заверил он меня.
-- Может, мальчик что-то увидел? -- спросила я. -- Неужто он ничего не рассказал дяде?
-- Возможно, ребенок не придал значения увиденному, -- задумался Константин, -- а убийца мог подумать иначе...