Рудакова Елена : другие произведения.

Девятиэтажка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Судьба приводит обычного московского парня в странный дом на окраине города, где можно не только запутаться в пространстве-времени, но и встретить старых знакомых, и попасть в другие миры...

   1.
   "Снимать офис на Арбате недёшево", - подумал Вадим, оказавшись перед стеклянными дверями между понурыми бетонными кариатидами. На табличках у входа, помимо пафосных международных компаний, значилось и бюро частных консультаций доктора Поповой.
   На четвёртый этаж Вадим поднялся на лифте со швейцаром, проводившим его безразличным взглядом животного из зоопарка, и наверху он столкнулся с длинным коридором одинаковых стеклянных закрытых дверей. Молчаливый лифтёр не ответил на вопрос о консультациях, и Вадим сам нашёл офис в конце этажа. Серая железная дверь нелепо смотрелась в арбатском офисном комплексе, да и винтажный интерьер в духе советских кабинетов довоенной эпохи за нею казался неожиданным.
   Секретарша выхолощенно улыбнулась и сразу проводила клиента к доктору в кабинет. Заходя, Вадим привычно пригнулся, хотя в старом доме были и высокие дверные проёмы, но люди двухметрового роста предпочитают не рисковать.
   Две стены кабинета были заставлены дубовыми книжными полками от пола до пятиметрового потолка. Современные издания, советские учебники, потрёпанные книги неизвестного года выпуска... Кое-что разбросали на полу, на диване и на рабочем столе. За стопками книг Вадим не сразу заметил женщину средних лет в очках и со строгим хвостом из светлых мелированных волос.
   - Господин Ильин? - необычно обратилась она мягким голосом.
   Вадим кивнул и сел в кресло напротив женщины, как всегда, не зная, куда девать длинные ноги.
   - Присаживайтесь, - с улыбкой сказала она после того, как Вадим уже сел, и тот почувствовал себя неловко.
   - Симпатичный кабинет, - попытался он улучшить впечатление о себе.
   - Делал английский дизайнер, - женщина достала из-под одной раскрытой книги блокнот, не сразу нашла пустую страницу и взяла ручку. - Итак, я доктор Ирина Попова. Более пятнадцати лет занимаюсь психоанализом, имею длинный список квалификаций, который можно увидеть на моём сайте. Расскажите немного о себе, господин Ильин.
   - Ну, с чего начать... - Вадим не был готов бросаться с места в карьер.
   - Начните с главного, - Ирина пристально посмотрела в глаза.
   - Я родился в тысяча девятьсот девяносто...
   - Нет-нет-нет, - с приторно доброй улыбкой остановила его доктор. - Начните с того: почему вы соврали о моём кабинете?
   - Соврал? - нахмурился Вадим. Он чувствовал себя менее комфортно с каждой секундой.
   - Соврали, - кивнула Ирина. - Вам на самом деле не нравится мой кабинет. Почему?
   - Видите людей насквозь? - хмыкнул Вадим. - Честно говоря, я люблю порядок, а у вас всё разбросано.
   - Считаете меня неряшливой?
   - Я бы не стал так радикально выражаться...
   - Не врите снова, в этом корень ваших бед.
   Повисла тишина, и Вадим услышал, как секретарша в коридоре варит ему кофе.
   - Мать настояла, чтобы я пришёл к вам, - заговорил он.
   -- Я помню госпожу Ильину. Мы с ней чудесно поработали после смерти вашей бабушки, - улыбнулась Ирина, глядя вдаль, будто вспоминая старые-добрые времена.
   "Как бестактно для психотерапевта", - подумал Вадим, всё меньше желая раскрывать душу перед этой женщиной.
   - Они с отцом переехала обратно в Ессентуки, - сказал он.
   - Так вы теперь живёте один?
   - Да, снимаю квартиру на юге.
   - В каком доме?
   - В смысле? Вам адрес назвать?
   - Нет. Сколько этажей в доме?
   - Э-э-э... Вроде семнадцать, - удивился Вадим странному вопросу. - А что?
   - Просто интересно. А вы на каком живёте?
   - На десятом.
   - Хорошо-хорошо. А планировка какая у вашей квартиры?
   - Ну обычная однушка. Я не разбираюсь в этом, простите. И зачем вам?
   - Среда обитания определяет поведение, - проговорила Ирина, что-то записывая в блокнот. - Опишите свою квартиру.
   Вадим сначала бегло описал обстановку, но, благодаря куче наводящих вопросов доктора, вспомнил и сломанный шкаф, оставшийся от прошлых владельцев, и зеркало в плетёной оправе, и две гитары, висящие на стене, и набор для раскуривания трубки, хранящийся в комоде, и отходящий плинтус на кухонном потолке, и разложенные по размеру бритвенные принадлежности на стиральной машинке, и развешанные по дате стирки чёрные рубашки в гардеробе, и рассортированные по остатку дебетовые карты на прикроватной тумбе.
   - Всё ясно, - кивала Ирина, будто конспектируя каждое слово. - Перфекционист?
   - Вроде того, - пожал плечами Вадим. - Просто люблю порядок.
   - Всё ясно, - с ухмылкой повторила Ирина, а Вадим закатил глаза. Он не ожидал, что психотерапевт, так воспеваемый матерью, окажется твердолобой бабой, оценивающей людей по одной-единственной привычке. - Это мешает общаться с людьми?
   - Нет.
   - Вас не раздражает бардак у других дома? Скажем, если они ставят салфетницу не по центру стола или несимметрично держат цветы на подоконниках?
   Вадим начинал закипать. Он считал себя терпеливым человеком, но, если выходил из себя - Земля содрогалась.
   - Меня раздражают ограниченные люди, - как можно спокойнее сказал он.
   - Почему вы носите чёрную одежду? - удивилась Ирина, будто только что заметив рубашку Вадима.
   - Самый простой и элегантный цвет.
   - У вас много чёрных вещей дома?
   Прежде, чем ответить, Вадим потёр руками виски и подумал: "Спокойствие, только спокойствие... Раз. Два. Три. Четыре. Пя..."
   - Я спросила: у вас много чёрных вещей дома? - прокричала Ирина, не снимая дружелюбной улыбки с лица.
   - Вас прекрасно слышно, - тихо ответил Вадим. - Я пытался сосредоточиться, чтобы не наорать на вас.
   - Наконец-то, вы показываетесь из-под скорлупы! - хлопнула в ладоши доктор. - Вас нервируют яркие цвета?
   - Возможно.
   - Как вы считаете, почему?
   - Я считаю, что зря пришёл на приём, - заявил Вадим и поднялся из кресла.
   - Стойте, ещё один вопрос! - Ирина протянула руку в сторону уходящего, словно потянула затёкшую мышцу руки.
   - Ну? - Вадим обернулся уже на выходе.
   - Почему мать направила вас ко мне?
   - Потому что знает вас, - хмыкнул Вадим. - Но понятия не имею, как вы могли ей помочь.
   - Нет, я имела в виду другое. Почему она направила вас к психотерапевту?
   - А, это... - Вадим думал уходить, но решил, что один ответ ни к чему плохому не приведёт. - Она считается, что я слишком нервный... И что это мешает мне найти семью и наделать ей внуков, хотя я этого в ближайшем будущем и не планирую.
   - Вы так же встаёте и уходите посреди разговора с матерью?
   Вадим задумался. Он всегда считал себя уравновешенным собеседником, но, если подумать, именно при общении с матерью терпение часто давало сбой.
   - Иногда, - ответил он, делая шаг обратно к столу доктора Поповой.
   - Что служит триггером вашего ухода? После чего вы можете потерять терпение?
   - Сложно сказать... - Вадим по привычке горбился, стараясь спрятать высокий рост. - Наверное, её советы.
   - Объяснимо, - улыбается Ирина. - Но это не советы о поиске жены. Ваши проблемы иного толка.
   - Вы строите из себя экстрасенса? Будете читать мои линии на руке?
   - Это не так работает, - покровительственно усмехнулась женщина.
   - А как? Мать, кстати, ни слова не говорила о том, как именно проходили сеансы. Сказала только, что мне понравится. И знаете, это вызывает определённые предчувствия...
   - Пожалуйста, придержите пошлые фантазии.
   - Да я даже не намекал! - ахнул Вадим и не заметил, как снова оказался в кресле пациента. - Не делайте из меня извращенца!
   - Извращений в вас тоже хватает, но мы будем работать не с ними. Не только с ними.
   Вадим сглотнул.
   - Я хочу, чтобы вы подумали, - сказала Ирина, откладывая блокнот, - и назвали мне самую странную вещь о себе. Не обязательно то, что замечают родители или друзья. Что угодно. Я подожду.
   Он облокотился на острое колено, прикидывая в уме, что сказать психотерапевту. Сначала он думал, чего бы поубедительнее наврать, но, поняв, что больше не придёт сюда, решил сказать правду. Однако Вадим действительно не мог представить достойную упоминания странную вещь. Настолько странную, чтобы она не встречалась ни в ком из его знакомых. Разве что...
   - Мне всегда казалось, будто я к чему-то готовлюсь, - решил Вадим, не отрывая взгляда от начищенного кабинетного паркета.
   - Вы чувствуете, будто ваша настоящая жизнь ещё не началась? - кивнула доктор. - Такое бывает у многих пациентов...
   - Нет, у меня скорее наоборот. Я не думаю, что попаду в Хогвартс или спасу параллельное измерение, - с усмешкой потерявшего мечты ребёнка ответил Вадим. - Я пытаюсь запомнить каждую мало-мальски значимую деталь своей жизни. Даже не так. Самую незначимую деталь я, наоборот, стараюсь запомнить в два раза точнее.
   - Для чего именно? - Ирина перелистнула блокнот на новый лист.
   - Вот тут начинаются сложности... Помните фильм "Миллионер из трущоб"? Там совершенно случайные знания помогли парню выиграть. А мне кажется, будто однажды у меня спросят: "Вадим, какого цвета был ошейник на мопсе, которого ты встретил у зоопарка тринадцатого октября в семь лет?" Я отвечу: "Синего", и... ну...
   - И что же произойдёт?
   - Да не знаю я! - раздражённо махнул рукой парень. - Я представлял разные обстоятельства, но всё сводилось к тому, что это знание могло спасти жизнь мне или кому-то ещё.
   - Такие мечты не сильно отличаются от желаний пациентов, скорбящих по Хогвартсу, в который они никогда не попадут, вам не кажется? - сочувственно спросила доктор.
   - Я не представляю ничего нереального! - хлопнул Вадим себя по коленке.
   - А кто в реальности, по-вашему, захочет вас протестировать и будет знать цвет ошейника какого-то там мопса? - с издёвкой, как показалось Вадиму, заявила она.
   - Кто-нибудь да будет знать... А! Зачем я вам это рассказал! - махнул рукой Вадим.
   - Не кипятитесь, - сказала доктор, чем ещё больше его взбесила. - Получается, тогда, в семь лет вы начали коллекционировать незначительные детали жизни и систематизировать свою память?
   - М-м-м, можно и так сказать.
   - Считаете ли вы, что ваша память прочнее памяти других людей?
   - Да, я часто замечал, как люди забывают не только мелочи, но и важные вещи. Например, недавно мы с товарищем ездили по делам в Тверь. Он забыл с какого вокзала мы отправляемся, но я хорошо запомнил, что с Ленинградского, потому что на сайте была контекстная реклама отелей в Питере, и я хотел запомнить шрифт, которым было написано название одного из них.
   - Тип шрифта мог понадобиться тому же человеку, который спросит у вас о цвете ошейника мопса, встретившегося у зоопарка?
   - Да вы меня за психа держите, - Вадим хрустнул костяшками, - я не говорю, что есть какой-то конкретный человек, который следит за моей жизнью. Я просто предполагаю, что даже самая маленькая деталь может пригодиться. Скажем, тренирую память, как Шерлок Холмс.
   - Простую тренировку памяти вы бы не назвали самой странной вещью о себе. И что же там был за шрифт?
   - Авторский, я его в интернете не нашёл. На том отеле характерно писалась буква "д". Как будто наполовину прописью, а наполовину - как печатная.
   - Считаете ли вы, что перфекционизм в выкладывании бритвенных принадлежностей или кредиток - следствие вашего параноидального желания систематизировать всё вокруг?
   - Параноидального? - возмутился Вадим и снова встал, чтобы уйти. - И нет у меня кредиток! Я говорил про обычные дебетовые карты!
   - Всё понятно, - улыбнулась Ирина, а парень закатил глаза. - Следующий сеанс пройдёт по этому адресу.
   Доктор протянула неровно вырванный кусочек листа из блокнота, а Вадим не сразу, но принял его. Написанное от руки название улицы ни о чём ему не говорило.
   - До скорого, - успела сказать доктор Попова, прежде чем Вадим захлопнул за собой дверь.
   Выйдя на улицу, он сразу набрал матери. Вместо приветствия он услышал встревоженные крики чаек и вспомнил, что родители сейчас в Кучугурах у родственников.
   - Здравствуй, дорогой! - раздался радостный голос. - Как ты? Как погода в столице?
   - Нормально всё, - ответил Вадим, быстрым шагом направляясь к метро. - Мам, я был у твоего психа. Зачем ты меня к ней послала?
   - Ох, Вадик, ты молодец, что сходил! Твои нервы давно пора лечить! А доктор Попова...
   - Доктор Попова, доктор Попова! - почти кричал парень. - Она какая-то ненормальная с совершенно непрофессиональным подходом!
   - У неё уникальная методика, сынок.
   - Да в чём? - искренне взмахнул длинной рукой Вадим и больно ударился о столб.
   - Послушай, - нарочито тихо сказала мать. - Ты помнишь день, когда мы смотрели по телевизору, как сносят заброшенную телебашню в Екатеринбурге?
   Вадим опешил от неуместности вопроса. Но он помнил, как год назад прямо перед отъездом родителей они сидели перед телевизором в его новой съёмной квартире, и смотрели на яркий экран, пока электрик в коридоре чинил перегоревшую проводку.
   - Да, - ответил Вадим. - А при чём здесь она?
   - Тебе кажется, что ни при чём, а я родилась не в Ессентуках, как ты или твой отец, а в Екатеринбурге. Башню строили, когда я заканчивала медицинский и была полна надежд. Мы с друзьями ходили раз в неделю на стройплощадку и смотрели как день за днём она росла. Мы обещали друг другу, что, когда она - самая высокая телебашня в мире - будет построена, я уеду по обмену в США, моя сестра - эмигрирует в Израиль, наш общий друг - переедет в Москву, а наш старший товарищ - защитит докторскую в екатеринбургской альма-матер. Эх...
   - И что? - подгонял Вадим мать.
   - Да ничего, - вздохнула та. - Но телебашню прекратили строить, когда я переехала в Ессентуки. А год назад снесли. А она была двести метров, представляешь?.. Такая высокая!
   Вадим закатил глаза. Это был не первый раз, когда мать вспоминала о башне. Год назад в темноте квартиры она тихо плакала, смотря прямое включение из Екатеринбурга. Основание заброшенной телебашни взорвали, и та аккуратно обрушилась на земляную насыпь, сооружённую на берегу реки. Тридцатиметровый клык необрушившейся стены продолжил стоять, просматриваясь из-за грязных облаков пыли, поднявшейся от падения.
   - Я не хочу, чтобы и твоя башня рухнула, - добавила мать.
   - В Ессентуках не было такой башни.
   - Да я знаю, - усмехнулась та. - Доктор Попова дала тебе адрес для следующего сеанса?
   - Дала, - Вадим нащупал скомканный лист в кармане.
   - Сходи, пожалуйста.
   Парень тяжело вздохнул, но слыша, как обеспокоенный вздох матери заглушает крики чаек, согласился.
  
   2.
   Он впервые услышал о метро Ховрино, прогуглив адрес с листка доктора Поповой. Перспектива пути в полтора часа чуть не остановила Вадима, но после нового звонка матери он побрился идеально заточенным опасным станком, достал проглаженную рубашку из старого шкафа и, закрыв тяжёлую входную дверь, направился в метро.
   Прикинув расстояние, Вадим решил сократить дорогу через Шоссе Энтузиастов по МЦК. Он оказался в одном вагоне с розововолосой велосипедисткой, дедушкой, везущим на руках черепашку, и со странной дамой, кутающейся в меховую жилетку под леопарда в середине жаркого июля. Вместе они чуть не ослепли, проезжая мимо Москвы-Сити, сияющей и возвышающейся над заброшенными заводами, через которые проложили МЦК.
   В незнакомом районе на северо-западе столицы стояли одинаковые ярко-оранжевые семнадцатиэтажные дома, построенные в середине нулевых. Вадим прошёл по берёзовому скверу и, не отрывая взгляда от поблекшего на летнем солнце экрана телефона, добрался мимо школ и детских садов до нужной улицы. Здесь, очевидно, начинался старый район, застроенный советскими серыми панельными девятиэтажками.
   Старые липы мешали читать таблички на домах, но, спустя двадцать минут, Вадим нашёл нужный адрес.
   "Почему не на Арбате? - думал он. - Эта Ирина позвала меня к себе домой? Ну, интересно. Бальзаковских женщин у меня ещё не было".
   На обратной стороне листка оказался код от домофона, и Вадим очутился в тёмном подъезде, пропитанном затхлостью. Консьержки на месте не оказалось, но в адресе была указана первая квартира, так что найти её оказалось не сложно, тем более, что на первом этаже не было двери, отгораживающей лифты от квартир.
   Несмотря на рекомендации матери, Вадим не доверял психотерапевту и на всякий случай нащупал складной нож в кармане. Оценив взглядом потёртую дверь с цифрой "1", он достал нож и развернул.
   Звонок в дверь - никто не отвечает. На этаже ни слуху ни духу, полная тишина, звуковой вакуум буквально звенит в ушах. Вадим постучал, но и стук не разбавил влажно-тяжёлой тишины. Тогда он нажал на ручку, и дверь неожиданно легко подалась вперёд.
   Вадим теперь сжимал нож в руке, другой - включая на телефоне фонарик. Внутри квартиры было темно, будто окна кто-то наглухо заколотил, хотя на улице стоял ранний вечер. Сделав шаг внутрь, Вадим крикнул:
   - Алло! Доктор Попова? Вы здесь?
   Чихнув от пыли и заметив вековые её клубы, перекатывающиеся под ногами, Вадим понял, что явно зашёл не туда: наверное, перепутал корпус дома. Сделав шаг назад, Вадим услышал тихий скрип, и свет из коридора исчез. Кто-то закрыл на ним дверь.
   - Кто здесь? - резко обернулся Вадим, направляя вспышку на закрытую дверь.
   Тишина. Вадим огляделся и проклял старый смартфон: фонарик не высвечивал ни черта. Даже ближайшую стену, и ту было не видно. Сделав шаг вперёд и ещё один, Вадим выставил руку вперёд, ища стену, но её не оказалось.
   - Какого хрена? - шепнул под нос Вадим, делая ещё шаг вперёд, и ещё, и ещё.
   Он хорошо был знаком с планировкой девятиэтажек. На этом углу этажа явно должна стоять однушка со стеной прямо напротив порога.
   - Спокойствие, только спокойствие, - сам себе повторял Вадим, вернувшись назад и проверив, что входная дверь всё ещё не открывается.
   Он пошёл дальше вперёд, по привычке сгибаясь, чтобы не удариться головой о низкие косяки.
   "Вообще, я могу быть и в двушке, - решил Вадим. - Тогда сейчас я иду по коридору мимо ванной в кухню. Ещё чуть-чуть, и я наткнусь на стол или холодильник".
   Вадим старался не думать, что сделал намного больше шагов, чем возможно сделать в однушке, двушке или даже трёшке.
   "Точно, Попова переделала несколько квартир под помещение для квеста, - облегчённо выдохнул Вадим после догадки. - И как я сразу не догадался? Испытывает мою реакцию на необычные ситуации, всё понятно! Маман всегда любила экстремальные аттракционы. Вот и квест Поповой ей приглянулся".
   Сбоку подул ветер, и Вадим как будто услышал тихие голоса, но слабый свет вспышки не мог показать ничего. Пол под ногами стал вязким и скрипучим, как песок, а на потолке замерцали точки, складывающиеся в созвездия. "Просто кажется", - решил Вадим, насильно переводя взгляд с потолка под ноги, где, спустя пару минут, песок вновь стал нормальным бетонным полом советского дома.
   Вадим не считал, сколько шагов он прошёл, прежде чем из мрака стали появляться очертания далёких стен. Не думая о том, что они неправдоподобно далеки друг от друга, парень зашагал ещё быстрее, почти бегом. Широкий высокий коридор стал сужаться и снижаться, пока не приобрёл очертания едва различимого, но привычного коридора жилого дома.
   Неожиданно над головой Вадима загорелась лампочка Ильича, сиротливо свисающая на проводе. Он зажмурился от ярко-рыжего света, а когда глаза привыкли, обнаружил вокруг не квартиру, но обычную лестничную площадку с четырьмя дверьми. Повернувшись назад, он увидел глухую стену, из которой якобы вышел.
   - Очень смешные шутки, госпожа Попова! - громко крикнул Вадим, имитируя приторно-сладкие интонации доктора. - Выходите!
   Звенящая тишина не отвечала. Вадим спустился вниз к выходу из подъезда, подёргал замок подёрнутой ржавчиной железной двери и понял, что заперт. Лестница, уводящая на второй этаж, пропадала во тьме.
   Оставалось четыре квартирные двери с очень странной нумерацией: 108, 1569, 29, 45334533.
   - Это что вообще такое? - рассмеялся Вадим, уверенный, что за ним наблюдают.
   Пробежавшись глазами по номерам вновь, он почувствовал, как сердце ёкнуло на числе 45334533. Это оказался не рандомный набор цифр, а первый пароль, который Вадим использовал, впервые зарегистрировавшись в Контакте. Тогда требования к паролям были настолько слабыми, что те защищали как целлофановый пакет от пули. А цифры для пароля Вадим взял из старого номера телефона.
   - Используете грязные методы, - сквозь зубы проговорил он. Страх сменялся раздражением.
   Глядя на число 108, Вадим не сдержался от улыбки после раздумий. 108 считается священным буддийским числом: якобы столько бусин носил в своих чётках Будда. И у Вадима были чётки со ста восьмью засохшими горошинами, когда тот увлекался буддизмом и хотел остричься налысо.
   Номер 1569 оказался из числа тех деталей, которые Вадим запоминал намеренно и аккуратно, складывая их в глубины памяти, как редкие марки. На рейсе 1569 они с родителями прилетели из аэропорта Минеральных Вод, когда переселялись в Москву. Почему Поповой понадобилось искать такую странную информацию, Вадим не хотел даже задумываться.
   Но только число 29 не вызывало стойких ассоциаций у Вадима. Похоже на дату, но какой месяц? Может быть, февраль високосного года? Но у Вадима не было специально отложено в памяти ничего, касаемо високосных годов.
   - И что ты от меня хочешь? - спросил Вадим у пустоты. - Чтобы я выбрал?
   Подойдя к ближайшей двери в номером 45334533, Вадим нажал на ручку, и дверь открылась. За ней он вновь оказалась чёрная пустота, и парень её захлопнул. Вадим не был уверен, что ему сюда.
   - И куда мне идти, чтобы... - начал Вадим, но услышал, что его голос звучит слишком жалко. - К чёрту тебя!
   Не оставляя себе времени для сомнений, Вадим выбрал единственное незнакомое число 29 и толкнул упрямую дверь вперёд, помогая коленом.
   Она тут же захлопнулась за ним, и Вадим оказался в пустоте, ещё более густой, чем раньше. Потянувшись назад, он не нащупал дверь 29, через которую прошёл. Вспышка на телефоне справлялась с чернотой всё хуже: Вадим едва различал свои руки. Он вспомнил недавно прочитанную статью, как японцы тратят миллиарды йен, пытаясь найти супер-чёрный материал, не отражающий ни фотона света. Доктор Попова как будто изобрела такой материал раньше и застелила им весь первый этаж девятиэтажки.
   "Так, я пойду прямо, - решил Вадим, делая несколько размашистых шагов вперёд и не встречая преграды, но опасливо пригибаясь, - просто пойду прямо. Не обращая внимания ни на что. Спокойствие, только спокойствие".
   Шёл Вадим долго, и чтобы не слушать тишину стал прокручивать в голове и напевать песни Orphaned Land - группы, играющей смесь металла и еврейской народной музыки. Добравшись до припева, парень обнаружил, что слова беспокойным образом подходят к его ситуации:
   - One can easily forgive a child who is afraid of the dark / But one cannot forgive a man who is afraid of the light...
   Затем же, дойдя до пятиминутного соло на электрогитаре, Вадим понял, что напеть его не получится и тут же отвлёкся на хруст под ногами. Присев, он нащупал несколько сломанных крекеров. Крекеры Вадим терпеть не мог за безобразные крошки, остающиеся на одежде, столе, диване и вообще на всём. А здесь весь пол оказался усеян поломанными полумесяцами, звёздочками, кружочками...
   Подняв один из уцелевших крекеров, Вадим вдруг обнаружил себя в тускло освещённой кухне. В тесной, точь-в-точь повторяющей кухню его бабушки с дедушкой в Ессентуках. В кухне со старым советским гарнитуром, с шумным пожелтевшим холодильником, со столом из ДСП, покрытым кружевной скатертью, с фарфоровым сервизом, торжественно расставленным в стеклянной витрине. За окном должен был быть центр города - Лечебный парк. И там действительно угадывались очертания вечерних деревьев, но изображение казалось плоским, словно наклеенным на окно с обратной стороны.
   - У тебя странное чувство юмора, Попова! - громко заявил Вадим, чувствуя, как пульс учащается.
   Пол завалили поломанным крекером в несколько слоёв, закрывая рисунок линолеума. Обнажив ступнёй кусочек пола, Вадим замет ил, что рисунок здесь не такой, как в настоящей бабушкиной квартире. Словно во сне, отличия крылись в мелких деталях.
   - Вот на черта было засирать хорошую кухню?! - не выдержав, крикнул Вадим и достал из-под раковины веник с совком, который там стоял всегда.
   Весь ненавистный крекер оказался в мусорном ведре за пять минут, и Вадим сел на табуретку, чувствуя, что устал, но удовлетворил тягу к порядку. Смирившись со знакомым интерьером, он достал старый эмалированный чайник за неимением электрического, зажёг газ и достал конфеты, всегда водившиеся в верхней полке гарнитура. В комоде нашлось аппетитное красное яблочко, но у Вадима не было настроения питаться правильно. Он сел пить чай с видом на лжепейзаж Лечебного парка и обнаружил, что связь на мобильном не ловится, словно на длинных переходах метро.
   - Ну кто бы сомневался, - сквозь зубы сказал Вадим, убирая телефон в карман джинс.
   За спиной послышался нехороший треск. Из тёмного коридора на кухню вываливались новые крекеры, а туда они падали откуда-то с потолка. Вадим не мог найти объяснения происходящему. Хруст становился сильнее, крекеропад - интенсивнее, и парень решил на всякий случай достать из шкафа большой нож для разделывания мяса, вспоминая о чудесных самодельных бабушкиных котлетах.
   Куча у двери стала такой большой, что внутри поместился бы человек, и Вадиму казалось, что крекеры шевелятся. Сначала обломки печенья просто скатывались на пол, но потом они стали возвращаться наверх. Башня крекеров росла, смачно плюнув на законы гравитации.
   - Твою мать, - резюмировал Вадим, когда куча печенья вытянулась до двух метров и стала выше него самого.
   Вот нижняя часть кучи разделилась на две, образовав ноги. Из двух скоплений крекеров выше получились руки, а утолщение сверху напоминало голову. Движение печенья прекратилось, все обломки замерли на месте, и вернулась тишина.
   - Как это, блин, устроено? - спросил Вадим у кого-то, поднимая тесак для мяса.
   С минуту человек-крекер стоял неподвижно, а затем резко наклонил голову, что сопровождалось ненавистным Вадиму с детства звуком ломающегося печенья, но ещё и стократно усиленным. Затем крекер повёл плечами, согнул-разогнул руки в локтях, а потом вдруг кинулся в сторону парня, издавая хруст и скрежет.
   Вадим кинулся за холодильник, и рука из печеньев пролетела мимо. Парень полоснул тесаком в сторону крекера, но тот увернулся и, вытянув руку в тонкую трёхметровую цепочку от печенья, обвил ею запястье Вадима, больно впиваясь острыми краями в кожу. Парень выронил тесак и попытался высвободить руку, но непонятная сила держала цепко.
   Существо оттеснило Вадима к стеклянному шкафу с праздничным фарфоровым сервизом. Одно неаккуратное движение локтя - и дверца разбилась, а чашки и тарелки с изображениями полуголых девушек в античном антураже полетели на пол. Парню показалось, что одна из девушек с осколка смотрела осуждающе. Он вспомнил, что сервиз был старым свадебным подарком дедушки для бабушки от их родителей.
   Тут взгляд Вадима зацепился за чайник на плите. Рывком он дотянулся свободной рукой до плиты и плеснул кипятком в туловище человека-крекера. Тот сразу же выпустил Вадима, все его отвратительные части тела захрустели, а центр туловища превратился во влажный хлебный комок. Крекер потерял человеческие очертания, сложился в неровный колобок, пытаясь закрыть раненную сердцевину, и укатился в тёмный коридор. Хруст ещё долго и глухо раздавался из коридора, всё удаляясь и удаляясь.
   - Твою мать, - ошарашено повторил Вадим, оставшись на кухне в одиночестве.
   На руке осталась пара царапин: ничего страшного, но дольше оставаться в этом сумасшедшем доме Вадим не собирался.
   Вновь вооружившись тесаком для мяса и найденным в комоде старым, но мощным фонарём, Вадим вышел в мрачный коридор. Было бы логично из кухни попасть в прихожую, пройдя мимо ванной и туалета, но, разумеется, парень оказался в кромешной темноте без стен и ориентиров. Ускоряя шаг, Вадим приближался к тусклому свету лампочки Ильича, и вышел вновь на первый этаж с четырьмя подозрительно пронумерованными квартирами. Но теперь он появился со стороны другой стены.
   - Это проекции или что? - Вадим стучал по бетонным стенам и не мог понять, как он появлялся из-за них.
   Ещё раз взглянув на дверь 29, Вадима осенило, что это номер квартиры его бабушки с дедушкой в Ессентуках. И как он мог забыть? У парня появилось чувство, будто он провалил университетский тест, к которому готовился всю ночь...
   В тёмном углу между квартирами 108 и 1569 раздался крекерный хруст. Печенье мощным потоком "лилось" с потолка, как будто извергаясь из лампочки Ильича. Внизу скапливалась кучка, и, не дожидаясь появления нового человека-крекера, Вадим забежал в квартиру 45334533.
   Теперь он оказался в обычном коридоре в обычной двухкомнатной квартире, где проглядывались и комната, и кухня, а тьма больше не подступала со всех сторон. Дверь на площадку захлопнулась, и крекерный хруст остался за ней. Квартиру освещали лучи закатного солнца. Вадим выключил фонарь, но продолжил крепко сжимать тесак. Квартира с простым, но современным ремонтом была Вадиму незнакома, так что он быстро осмотрел помещение. На кухне - пусто, в ванной и туалете - никого, в гостиной- пустота, в спальне...
   На диване сидел, скрестив ноги, парень с ноутбуком на коленях. Его короткие волосы были окрашены в вырвиглазно-яркий красный цвет, на ушах - массивные чёрные наушники. На растрёпанного, потного Вадима с огромным ножом в руке он не обратил ни капли внимания, а продолжил неторопливо кликать мышкой.
   - Эй, алло! - Вадим сорвал наушники с головы парня, а тот совершенно спокойно посмотрел на него сонно-безразличными глазами.
   - Вы кто? - спросил незнакомец.
   - Это вы кто? - Вадим наставил тесак на парня.
   - Эх-ох, - покачал тот головой, закрыл ноутбук и положил рядом с собой. - Новенький, чтолича?
   - В каком смысле?
   - Как сюда попал, уважаемый? - незнакомец закатал рукава фиолетовой в клетку рубашки и привёл в порядок красные волосы.
   - Через дверь, блин, представляешь! За которой бегает херня из крекера! Ты работаешь на Попову?
   - Так, расслабляемся, - незнакомец встал перед Вадимом, оказавшись на две головы ниже, то есть среднего человеческого роста. - Знаешь, монахи в буддийских монастырях контролируют пульс, контролируя дыхание. Давай: вдох-выдох, вдох-выдох... Кстати, я Хрущёв.
   Незнакомец протянул руку, и Вадим на автомате ответил на крепкое рукопожатие.
   - Хрущёв? - переспросил Вадим.
   Незнакомец сложил пальцы и громко прохрустел каждым суставом. Потом хрустнул шеей, плечами, спиной и коленями, не отрывая пристального взгляда от Вадима.
   - Вопрос отпал. Я Вадим. Ты кто, Хрущёв, и что здесь делаешь?
   - Я здесь живу на секундочку. А вот как ты здесь очутился - загадка. На двери было "сорок пять, тридцать три, сорок пять, тридцать три"?
   - Да. Ты работаешь на Попову? Что за хрень?
   - Я советую тебе успокоиться, - Хрущёв снова глубоко вдохнул и выдохнул. - Вспомни, что ты мост от человека к сверхчеловеку и преодолей страхи и желания.
   - Я спросил. Ты. Работаешь. На. Попову? - Вадим снова направил тесак в сторону Хрущёва. Раньше ему не доводилось угрожать людям: когда работаешь аналитиком в мелкой консалтинговой фирме, а вечера проводишь дома, редко встречаешься с настоящей опасностью. Разве что иногда устраиваешь её себе в постели... Но сегодня обстоятельства складывались исключительным образом.
   - Я не знаю. Кто. Такая. Попова, - спокойно ответил Хрущёв, скрестив руки на груди. - Предлагаю выпить.
   Они пришли в простую кухню с облупленным столом и потёртым коричневым угловым диваном, откуда открывался вид на плоский пейзаж вечернего города через пластиковые окна с щелями, забитыми утеплителем. Хрущёв извлёк из холодильника бутылку дешёвого виски и полупустую бутыль колы. Вадим брезгливо убрал грязную посуду со стола и положил салфетку перед собой.
   - Я убирался, между прочим - хмыкнул Хрущёв.
   Он разлил виски в гранёные стаканы, долил себе колы до краёв, отдал бутылку Вадиму. Тот, не глядя в стакан и не отрывая взгляда от странного вида из окна, налил себе на половину.
   - Ты, главное, расслабься, - улыбнулся Хрущёв, отхлёбывая.
   - Прекрати это повторять, - огрызнулся Вадим. - Просто объясни, где я и что происходит.
   - Был у меня закадычный товарищ, с которым мы в Питере по притонам ходили. Эх, прошли времена... - Хрущёв мечтательно закатил глаза. - Так он говорил: любой непроработанный гештальт тебя достанет рано или поздно... Припоминается мне забавный случай. Собирался я ехать из Ленинграда, где давеча живал, в столицу нашей родины. Да вот незадача - закутили с вышеупомянутым знакомцем в одном чудном местечке. Барышни, выпивка, всё как полагается...
   - Ты, блин, о чём вообще? - Вадим крепко сжал стакан в руке, желая вылить его на голову Хрущёва. - Какая связь с ситуацией, чувак? Что за гештальты?
   - Обо всём по порядку. Мы дивно посидели в баре на Невском. Настолько дивно, что ноги меня не держали, как марксистско-ленинские идеи не держали Советский Союз в девяностых. Эх-ох, увлекался я давеча коммунизмом... Словом, вышел я из бара, дошёл до Московского вокзала, а зима стояла под минус тридцать. Я чувствую: зябко. Товарищ спрашивает: "Хрущёв, где твоя куртка?" Я - бац-бац-бац - себя щупаю, а куртки, правда, нет. Так быстро по Невскому я не припускался, что за полчаса до поезда успел обернуться от вокзала почти до Анечкиного моста и обратно...
   - Ближе к телу, - перебил Вадим.
   - Ты никуда не торопишься, поверь мне, - улыбнулся Хрущёв, подливая обоим виски. - Так вот, успел я на поезд вместе с достопамятной курткой. Приезжаю в Московию на утро, а через пару часов уже на работку топать. Эх-ох, думаю, придётся сразу катить на Речной вокзал. Отработал кое-как день в офисе, да потом отправился интеллигентно отдыхать к знакомцах, неподалёку живущим. Снова выпили, разумеется, да пошли гулять... А потом я оказался внутри.
   - Внутри чего? - встрепенулся Вадим.
   - Хотел бы я знать ответ, - пожал плечами Хрущёв. - Оказался здесь. Пока я существую в декартовском смысле, мне этих координат достаточно.
   - Слушай, чувак, - Вадим громко поставил стакан на стол, - ты мне конкретно ответишь: что здесь...
   - Да ну тебя, как скучно! Конкретно ответить! Здесь напряжённые отношения с конкретикой. Поэтому мне нравится тут, скажем так, жить.
   - Ещё раз: ты работаешь на Попову?
   - Да что же за легендарная Попова?
   Вадим вкратце описал, как очутился здесь. В процессе ему стали слышаться знакомые похрустывания. И вряд ли это были суставы Хрущёва.
   - Забавно, - резюмировал Хрущёв, выслушав. - Кто-то здесь тоже попадал от психоаналитика.
   - Кто-то? Сколько здесь живёт людей?
   - Сложно сказать. Да и я хикканю у себя и обычно не общаюсь с прочими. Увы и ах, не всем повезло иметь личный уголок, как мне.
   - Как ты нашёл эту квартиру? Почему "сорок пять, тридцать три, сорок пять, тридцать три"? На тебя нападала хрень из печенья? Ты проходил через огромные тёмные помещения? Как устроен этот этаж?
   Хрущёв уже было открыл рот, чтобы ответить, как входная дверь с грохотом ввалилась внутрь коридора, сорванная с петель. Крекерный хруст заполнил коридор, и на полу появилась куча поломанного печенья, складывающаяся в огромную змею. Даже в бассейне Амазонки вряд ли водились такие анаконды.
   - Однако! - весело хлопнул Хрущёв в ладоши. - Такого я ещё не встречал! Куда ты заходил?
   - В квартиру э-э-э... бабушки.
   - Оно кусается?
   - Ещё как.
   Вадим обнаружил, что забыл тесак в комнате, но в прошлый раз тот всё равно оказался бесполезен. Горячей жидкости поблизости не было, только лишь остатки колы.
   - Я знаю, как его... - начал Вадим, но Хрущёв уже подошёл вплотную к крекерной анаконде и попытался погладить. - Хрущёв, ты дебил?
   - Она только тебя не любит, - он аккуратно коснулся "кожи" змеи, и та замерла. Подумав, она подалась к Хрущёву и потёрлась головой о его ноги. - Смотри, какая она славная!
   - Чувак, осторожнее... - Вадим, пользуясь паузой, наполнил двухлитровую бутыль из-под дешёвого пива горячей водой из-под крана.
   - Она безобидна, - змея закручивалась вокруг стоп Хрущёва, - я бы назвал её Марией Кюри.
   Вадим закатил глаза. Он набрал ещё одну бутыль и аккуратно подобрался к анаконде, пока она ласкалась у ног другого парня.
   - Ты чего? - удивился Хрущёв, видя, как Вадим прицеливается бутылкой. - Она ничего не делает.
   - Она мне чуть руку не оторвала! - громко прошептал Вадим. - Эта хрень опасная!
   - Да ладно тебе! - Хрущёв махнул рукой, и его запястье издало громкий треск.
   От хруста костей крекеровая анаконда замерла и повела головой, словно принюхиваясь. Хрущёв радостно улыбнулся и показал, что собирается хрустнуть другим запястьем. Вадим замахал ему руками и беззвучно заорал "НЕ НАДО!", но тот не удержался и тряхнул ладонью.
   Спустя секунду анаконда распалась на отдельные крекеры и собралась в человеческую фигуру, такую же, какая атаковала Вадима в ессентукской лжеквартире. Вадим попытался плеснуть в неё из бутылки, но из узкого горлышка вода выходила толчками, и крекер уворачивался. Существо боком кинулось на Хрущёва и ударило головой, до крови впившись острыми краями в шею и щёку парня. Вадим вылил уже всю воду и стал просто бить крекер бутылками, но существо отобрало их и "выплюнуло" изо рта несколько печеньев, впившихся в лицо Вадима.
   Крекер замахнулся рукой ударить Хрущёва, но тот оторвался от головы существа, ловко пригнулся и пнул существо по ноге. Хрущёв разбивал руки в кровь, ударяя крекер по рукам и голове, пока оно "плевалось", оставляя раны парню по всему телу.
   Вадим воспользовался тем, что существо отвлеклось на Хрущёва, и сбегал за водой, на этот раз набрав её в кастрюлю. Вернувшись, он обнаружил, что крекерный монстр повалил Хрущёва на пол, и только красная макушка виднелась из-под печеньевого завала. Вадим перевернул кастрюлю на спину существа, и то стало извиваться и отползать от Хрущёва, оседая на полу мокрым комком.
   - Добрее надо быть, - сказал Хрущёв, коленом ударяя крекер в условную грудь.
   Вадим помог подняться новому знакомому и понял, что они оба в крови.
   - Опять убираться, эх-ох, - покачал головой Хрущёв, глядя на бардак из мокрых комков печенья в коридоре.
   Но тут с потолка из-за люстры в прихожей стали падать новые крекеры. Вадим стал поливать их новыми порциями горячей воды, но их поток усиливался.
   - Надо уходить! - крикнул Вадим, отступая к двери.
   - В смысле уходить? Я здесь живу!
   - Здесь же напряжённые отношения с конкретикой, - припомнил Вадим, - поэтому у тебя нет конкретного места жительства!
   - Вот зараза.
   Хрущёв оценил масштаб бедствия: половина коридора уже по колено была завалена крекером, и что-то внутри кучи печенья начинало шевелиться. Это что-то обещало стать более крупным существом, чем человек-крекер или анаконда.
   - Ладно, валим, - решился Хрущёв.
   Он захватил из комнаты ноутбук с наушниками, и парни захлопнули за собой дверь квартиры номер 45334533.
  
   3.
   Теперь, когда Вадим с Хрущёвым вышли из квартиры, оказалось, что 45334533 и 26 квартиры отделены от лифта и двух других соседей железной дверью. Вадим навалился на неё, но та не поддалась. Тогда Хрущёв легко нажал на ручку, и вот два парня уже были у лифта. Площадка казалась слишком тихой, а вместо лестницы вверх, к мусоропроводу и второму этажу, стояла густая темнота.
   - Нахрен валим отсюда, - сказал Вадим, сбегая по лестнице к выходу из подъезда.
   Но в тамбуре у лестницы не горела лампочка, и сама дверь терялась во мраке. Вадим замер. Он был уверен, что если попытается выйти из подъезда, то снова окажется в непредсказуемой мгле, которая перенесёт его чёрт знает куда.
   - Я бы не советовал, - добавил Хрущёв. - Не нравится мне это, но поехали на второй этаж.
   - А лифт работает? - с подозрением спросил Вадим, глядя на спящие железные двери с облупившейся обшивкой будто из старого линолеума.
   - Обычно да, - пожал плечами Хрущёв.
   Он нажал на кнопку, и внутри шахты задребезжали механизмы. Стук, треск и завывания, совсем не свойственные работе лифтов, дополняли тихие звуки музыки.
   - Сегодня Вагнер, - прислушавшись, заметил Хрущёв.
   - Какой Вагнер, это старики Dope, - сказал Вадим, услышав знакомый ню-метал американцев.
   - Вот в душе не люблю, кто это, - закатил глаза Хрущёв.
   Лифт изнутри выглядел обыкновенно. Разве что, когда Хрущёв нажал на кнопку второго этажа, тот начал кряхтеть и потрясываться. Закрывшись и хрюкнув, лифт со скрипом пошёл наверх.
   - Почему не выше? - спросил Вадим.
   - Я только на второй хаживаю, - Хрущёв повесил массивные чёрные наушники на шею, и теперь они нелепо болтались, как начищенная хрустальная люстра посреди старой квартиры с ободранными обоями. - Что на последних этажах - и не знаю. Даром, что наше население концентрируется на средних этажах, а вверху и внизу - по Гауссовому распределению.
   Хрущёв в воздухе очертил параболические очертания графика нормального распределения Гаусса, а Вадим, хоть и разбирался в вышмате, не понял, к чему Хрущёв выпендривался.
   - У тебя правда фамилия Хрущёв? - спросил Вадим, заметив, что у нового знакомого не только волосы, но и брови окрашены в красный.
   - Нет, конечно, - махнул рукой тот. - Но вот скольких Хрущёвых ты знаешь?
   - Ровно одного. Кроме тебя.
   - Вот! - развёл руками Хрущёв, будто этим всё объяснилось.
   - Почему так долго едем? - удивился Вадим, не ощущая, чтобы лифт собирался останавливаться.
   - Время - не конкретное понятие.
   Наконец, они куда-то приехали, и двери медленно открылись. Хрустнув парой суставов, Хрущёв вышел первым, осмотрелся и жестом поманил Вадима.
   - Знакомые места. Кажется, я бывал туточа.
   Странно, но они оказались на этаже с явно другой планировкой. Если в обычной девятиэтажке ты приезжаешь на крохотную площадку, и по правую и левую руку от тебя располагаются по две квартиры, то здесь они оказались в просторном холле. Справа - тёмное окно у мусоропровода, слева - железная дверь. Такая же планировка была в современном семнадцатиэтажном доме, в котором Вадим снимал квартиру. Вот только не хватало грузового лифта.
   - Что за чёрт? - нахмурился Вадим, озираясь и осматривая серые заплёванные стены, исписанные неприличными граффити.
   Они подошли к закрытой двери с жёлтой буквой "Я", неровно нарисованной краской. Хрущёв легко открыл железную дверь, за которой оказался светлый этаж с четырьмя квартирами, расположенными, как в современных, отнюдь не девятиэтажных домах. Двери вновь оказались странно пронумерованными: 15/17, 399, 78, 144. На этот раз у Вадима не было ни одной ассоциации.
   - Крекер - ну что за детский сад? - хмыкнул Хрущёв. - Сейчас ты свидишься с настоящими монстрами.
   По спине Вадима пробежал холодок, но он не подал виду. Хрущёв пробежался глазами по дверям, что-то прикинул в уме, загибая пальцы, и направился к 144 номеру.
   - Меньшее из зол, - резюмировал тот, толкая дверь.
   Внутри однушки, напоминающей захваченную крекером квартиру Хрущёва, слышались голоса людей. Зайдя, Хрущёв привычно кинул ноутбук в прихожей, достал тапки из завала обуви в углу, кинул пару Вадиму и понуро побрёл в тускло освещённую комнату. Вадим первым делом забежал на пустую кухню, откуда увидел плоский пейзаж незнакомого города. Или знакомого... Присмотревшись, Вадим заметил клык недостроенного небоскрёба "Лахта центр", переливающийся купол Исаакиевского собора, иглу Петропавловского и опознал Санкт-Петербург.
   - Дорогуша! - закричал женский голос в комнате. - Слава богу, ты пришёл!
   - Отстань, - послышался голос Хрущёва.
   Вадим понял, что остался без тесака для мяса, но зато он нашёл на кухне новый острый нож длинной сантиметров тридцать. Тихо подобравшись к комнате, он прислушался к разговору.
   - Ты снова меня оставил одну, дорогуша, - капризным голосом говорила женщина.
   - Ты здесь не одна, - отвечал Хрущёв.
   - Они не считаются.
   Послышался шорох, шаги, мужской и женский смех, звуки стеклянных бутылок, будто кто-то полгода их складировал под кроватью, а теперь решил наиграть мелодию.
   - Эй, отвяжитесь! - крикнул Хрущёв, и что-то упало.
   Вадим ворвался в комнату, и увидел, как три тёмные фигуры - будто сконцентрированные тени, внутри которых перекатывались клубы тёмного дыма - повалили Хрущёва на пол и пытаются стащить рубашку.
   - Я же так соскучилась по тебе! - женским голосом прокричала одна из теней.
   Не давая себе анализировать происходящее, Вадим воткнул нож в одну из теней, а тот словно вошёл в мягкое масло, намазанное на горячий тост. Тень издала визг, а Хрущёв схватил Вадима за руку.
   - Придурок, убери нож! Это мои друзья!
   Вадим, опешив, отошёл, а две тени помогли подняться Хрущёву и раненному товарищу. Тени, хоть и имели человеческие очертания, но отличить одну от другой было невозможно.
   - Друзья? - переспросил Вадим.
   - Ну призраки моих ленинградских друзей, - покачал головой Хрущёв. - Или ментальные проекции. Или массовые галлюцинации. Или сгустки пассионарной энергии биосферы Земли. Я признаю: туповат, чтобы разобраться, как они работают. Но я зову их полунастоящими знакомцами. Или коротко - гештальтами.
   - Ага, - с офигением ответил Вадим.
   - Принёс что-нибудь? - спросила одна тень мужским голосом.
   - Нет, - со вздохом ответил Хрущёв.
   - Хоть пару марок, - присоединилась раненая тень женским голосом. Никаких следов от ножа, до рукоятки вошедшего в сумрачную плоть тени, не осталось, и сама она даже не обратила внимания на произошедшее.
   - Ничего нет, я завязал с веществами и вашими притонами, - отвечал Хрущёв.
   - Ну дорогуша! Почему! Мы же ждали! - в разнобой жаловались три голоса.
   - Я уехал из Питера, чтобы избавиться от вас. Если бы не Маша, закончил бы, как каждый из вас.
   - Дорогуша, ты говоришь так, как будто мы умерли! - рассмеялся женский голос.
   - Физически, насколько я проинформирован, ещё нет, - покачал головой Хрущёв, - но морально - тысячу лет назад.
   Тени рассмеялись и о чём-то зашептались между собой.
   - Лучше посиди на кухне, - шепнул Хрущёв Вадиму. - Пока что они спокойные и, надеюсь, быстро уснут.
   На кухне Вадим снова проверил связь на мобильном - без изменений глухо. Плоский Питер за окном становился темнее: вечерело, хотя по ощущениям Вадима уже должна была пройти ночь и наступать рассвет.
   "Стоп, а зачем Хрущёву нужен был ноутбук без интернета?" - подумал Вадим и на цыпочках кинулся в прихожую, думая, что в их обстоятельствах залезть в чужой компьютер допустимо.
   - Что это ты удумал? - раздался незнакомый мужской голос за спиной Вадима, принадлежащей одной из теней.
   - Не твоё дело, - Вадим от напряжения выпрямил обычно сгорбленную спину.
   - Дорогуша, тут вор! - крикнула тень в комнату и схватила Вадима за шею.
   - Да я же... ничего... - Вадим вцепился ладонями в руки тени, но те сжимались не по-человечески сильно.
   - Петя, отпусти его, - спокойно сказал Хрущёв, - он ничего не сделал.
   Тень хмыкнула и швырнула Вадима в угол так, что тот ударился головой об стену, и в глазах потемнело, а звуки мира на секунду пропали. Помогая ему подняться, Хрущёв прошептал:
   - Идиот, я сказал тебе сидеть тихо! Ты не знаешь, на что они способны!
   - Зачем тебе ноутбук? У тебя есть интернет? - прошептал Вадим, не отпуская Хрущёва, который рвался вернуться в комнату к теням.
   - Ну, вроде как есть.
   - Вроде как? - чуть не крикнул Вадим. - Ты просил о помощи? Пытался выбраться?
   - Ш-ш-ш! - Хрущёв приложил палец к губам Вадима, хрустнув суставами. - Короче, вай-фай ловится в некоторых квартирах, но его хватает ровно настолько, чтобы погамать в Лолку. Но -не получается отправлять в чат никакие сообщения, кроме стандартных.
   - Ты пытался снять... не знаю, ограничение с локальной сети? - спросил Вадим, совершенно в этом не разбирающийся.
   - Эх-ох, конечно, пытался: я в этом шарю и занимался профессионально. Бесполезно. Отпусти.
   Хрущёв вернулся в комнату, тени снова обрушились на него, повалив на пол, и начали орать русские попсовые песни.
   Вадим с детства усвоил, что после любого потрясения стоит поспать, и станет легче. Поняв, что сейчас он максимально потрясён, однако ничего изменить не в силах, Вадим решил вспомнить не так давно ушедшие студенческие времена и поспать в ванной. На кухне валялась пара подушек, и Вадим расположился в чугунной ванне, холодной, но успокаивающей: горячий июльский воздух проникал везде.
   С течением времени Вадим научился засыпать в любых обстоятельствах, и сейчас организм его тоже не подвёл. Однако пробуждение оказалось внезапным: на него сверху навалилось две тени и вышибли воздух из лёгких.
   - Здесь кто-то есть, - заметила тень женским голосом, трогая в темноте Вадима цепкими полужидкими пальцами.
   - Тебе кажется, - ответил мужской голос.
   Судя по звукам, тени начали целоваться. Вадим ухватился за борты ванной, чтобы выбраться, но тела навалились на него, не обращая внимания. Парень попытался привстать, но получил призрачной рукой по голове, когда тела будто решили снять одежды, хотя какие части теней были одеждой, а какие - плотью, казалось загадкой.
   - Мне что-то мешает, - сказал женский голос, и её локоть попал Вадиму между рёбер, но тот стоически сдержался и промолчал, до полусмерти напуганный непонятными существами.
   - Ты сейчас отвлечёшься, - пообещал мужской голос, и Вадим почувствовал резкий толчок, затем услышал женский вздох.
   "Капец, лучше бы они меня убили", - подумал Вадим и предпринял ещё одну безуспешную попытку вылезти.
   Сначала Вадим пытался стоически следовать совету Хрущёва и не выдавать себя, пока тени сами не закончат и не уйдут, но через пару минут характер Вадима взял своё, и парень мощным ударом колена сбросил с себя невидимые в темноте тела.
   - А ну отвязались от меня, суки! - заорал он. - Ещё раз подойдёте, придушу!
   - Боже, откуда голос? - спросила женская тень.
   - Ты что-то слышала? - хмыкнул мужской голос. - Я ничего. Но здесь слишком неудобно, идём на кухню.
   - И валите! - прикрикнул Вадим.
   - А если нас это... заметят? - засомневалась девушка, не обращая внимания на него.
   - Так даже интереснее, - пообещал с улыбкой мужской голос.
   Тени убежали из ванной, а Вадим, решив, что прятаться бесполезно, пошёл в комнату.
   Интерьер сильно изменился. На полу появились пустые бутылки из-под алкоголя разной степени тяжести. В центре комнаты валялась массивная каменная пепельница, полная окурков и ещё дымящихся самокруток, от которых откровенно пахло кислой марихуаной. На диване были разбросаны шприцы, резиновые перетяжки для рук и использованные презервативы.
   Но ещё на полу лежал Хрущёв, прижатый к потёртому ламинату массивным сгустком тени. Кажется, это была та тень, которая чуть не убила Вадима, приложив головой о стену. Две другие тени - то ли те же, что были в ванной, то ли новые - сидели рядом и курили одну самокрутку на двоих, спокойно наблюдая, как красноволосый парень тихо скулил. Подойдя ближе, Вадим увидел, что Хрущёв ещё и полураздет...
   - Твари, вы что творите?! - закричал Вадим, хватаясь за нож в кармане.
   Две курящие тени даже не повернулись, а вот большая тень остановилась, встала с Хрущёва, медленно развернулась к Вадиму, и тот увидел раскрывшиеся чёрные провалы глазниц.
   - Пошёл отсюда, - сказала тень.
   - Отпусти его, - ответил Вадим, направляя нож вперёд.
   - Это его место, - добавила тень, наступая на спину Хрущёва с полузадранной рубашкой. - Он знал, куда шёл. Если уйдёшь сейчас, я тебя не трону. Твоё место на другом этаже.
   - Мне плевать, что ты несёшь, - Вадим приближался к тени. - Отпустил его, сука, быстро!
   Призрак хмыкнул и пнул лежащего парня, который уже не пытался сопротивляться.
   - Хрущёв, вставай! - крикнул Вадим.
   - Я сказал тебе сидеть смирно... - почти шёпотом проговорил Хрущёв, не поднимая головы. - Отсидись до утра, и всё закончится.
   - Нет! - покачал головой Вадим и расправил сутулые плечи, чувствуя прилив адреналина и ощущая, что впервые в жизни выпал шанс сказать эпичную фразу из экшн-фильма, - Я без тебя не уйду.
   - Дебил, - резюмировал Хрущёв.
   Тень бросилась на Вадима, но тот успел увернуться и воткнуть нож в плечо нападавшему. Призрак не отреагировал и как пушинку перекинул Вадима через бедро профессиональным борцовским движением. Курящие тени захихикали.
   - Хрущёв, убегай! - крикнул Вадим и вцепился в ногу тени.
   Призрак стал трясти ногой, пытаясь стряхнуть Вадима, но тот воткнул нож тени в район колена, и неявная фигура, покачнувшись, упала на диван со шприцами. Краем глаза парень заметил, что Хрущёв выползает из комнаты, похрустывая костями.
   Тёмная фигура легко схватила горшок с кактусом и метнула в Вадима. Растение пролетело мимо, но пара колючек оцарапала ухо парня. Вадим с трудом поднял тяжёлую пепельницу и, не целясь, удачно попал в лицо призрака. Один бычок жутковато попал в глазницу тени и исчез внутри.
   - Я открыл дверь! - крикнул Хрущёв из прихожей, как будто это было достижение.
   Вадим ломанулся на выход, где Хрущёв на полусогнутых ногах держал дверь открытой. Чувствуя, как рука нагоняющей тени вот-вот дотянется до его шеи, Вадим вылетел из двери, и та, словно притягиваемая огромным портовым магнитом, громко захлопнулась, выключая крики призрака.
   - Оно не выйдет сюда? - задыхаясь, спросил Вадим, слыша только тишину.
   - Не должно, - ответил Хрущёв, приводя одежду в порядок, а, подумав, добавил. - Не сразу.
   - Что это за хрень была? Что они с тобой делали?
   - Ты сам видел, - не поднимая глаз, сказал Хрущёв. - Неотработанные гештальты молодости.
   - Чего? Да что вообще происходит? Тени были... олицетворением твоих страхов? Как был у меня крекер? Но, блин, мой монстр был больше рофловый, чем страшный. Хотя рана осталась, да.
   - Потому что твой монстр был на первом этаже, а мы сейчас - на втором. Масштаб гештальтов варьируется, знаешь ли.
   - И что будет выше? - злился Вадим тому, что всё не мог выбить объяснения из Хрущёва. Если бы тот не выглядел смертельно измученным, Вадим бы ему врезал.
   - Сходи посмотри, - предложил Хрущёв, кивнув головой в сторону лифтов за железной дверью и хрустнув шеей.
   - А ты?
   - Я чувствую, что ещё не готов попрощаться с прошлым, - сказал Хрущёв, смотря на дверь, из которой они вышли.
   - Ты собираешься вернуться туда? Ты идиот, Хрущёв?
   - Возможно, - весело пожал плечами он. - Но, как говорил Франсуа де Ларошфуко, бывают случаи в жизни, выпутаться из которых может помочь только глупость.
   Пробежавшись глазами по номерам других квартир, Вадим остановился на номере 399 и спросил:
   - Все квартиры здесь с твоими, как ты выражаешься, гештальтами?
   - Они могут быть и твоими.
   - Я хочу заглянуть в 399. Ты со мной?
   Хрущёв взглянул на 144 квартиру-притон и, подумав, сказал:
   - Да. Эх-ох, развеюсь напоследок.
  
   4.
   Квартира Аниных родителей не изменилась: позолоченная мебель с краской, полускрывающей потрескавшееся дерево, пыльные электросвечи в настенных канделябрах, семейные фотографии в рамах, заслуживающих место в Третьяковской галерее. Шик и блеск помещения, обставленного отцом Ани, "новым русским", навсегда оставшимся жить в девяностых.
   - Пародия на Версаль? - хмыкнул Хрущёв, рассматривая лепнину на потолке вокруг люстры из муранского стекла.
   Трёхкомнатное жильё в хорошем районе Ессентуков само по себе было роскошью, но особый блеск в воспоминаниях Вадима оставило не сусальное золото, узорами покрывающее импортный унитаз, а Аня - его одноклассница, с которой в этой квартире они впервые остались наедине.
   - Это твоя квартира? - спросил Хрущёв.
   - Нет, квартира моей первой девушки.
   - А моей первой любви ты имел честь быть представленным в прошлой квартире.
   Вадим намеревался спросить, кого из трёх теней следовало подставить в категорию "первой любви", но решил, что это будет слишком грубо.
   - В каждой квартире какая-то подстава? - спросил Вадим, уже привычно достав нож из кармана и осмотрев все помещения: пусто.
   - В общем и целом, да, - честно ответил Хрущёв. - Что у нас по бару?
   Вадим помнил, что отец Ани много и часто выпивал, так что на кухне нашёлся буфет с выбором из сотни разных напитков. Хрущёв, почти не глядя, схватил водку и отхлебнул несколько смачных глотков из горла. Вадим же боялся напиваться и выпил простой воды.
   - Набоков вывел трёхсложную формулу человеческой жизни, - сказал Хрущёв, сев в кресло и не выпуская бутылку водки из рук, - невозвратность прошлого, ненасытность настоящего и непредсказуемость будущего... Говоря о непредсказуемости: я был уверен, что квартира 399 будет касаться того, что в Литве купил свою первую марку за три евро и девяносто девять центов. Эх-ох, а здесь всего-то квартира твоей бывшей.
   Вадиму резануло слово "бывшая" ухо. Они расстались, потому что отец перевёз Анну в другой город, и первое время влюблённые поддерживали отношения на расстоянии, но с глаз долой - из сердца вон, и Аня отвечала на сообщения и звонки Вадима всё реже и реже. Они не говорили о расставании, не ссорились, не устраивали сцен. Просто однажды Вадиму наскучило унижаться и пытаться достучаться до охладевшего сердца девушки. Он перестал писать и звонить, а она не заметила.
   - Сколько у нас есть времени, пока не произойдёт очередной Армагеддон? - спросил Вадим.
   - Я повторяю: ничего конкретного, - пожал плечами Хрущёв. - Плыви по течению, как лепесток сакуры, упавший на реку жизни...
   Закатив глаза, Вадим прошёлся по квартире. Вон она - комната Ани, где они впервые узнали друг друга, как влюблённая пара. Кажется, это случилось на прошлой неделе... Светлые волосы девушки разметались по подушке, её руки крепко сжимали шею Вадима, притягивая ближе, навстречу первому неловкому поцелую, где они обречены были стукнуться зубами и неловко рассмеяться перед новой попыткой проявить нежность.
   Он сел на кровать, покрытую розовым покрывалом, и вспомнил, как она скрипела, и как Вадим боялся, что за скрипом пружин не услышит звук открывающейся двери и шагов отца Ани.
   Расценив, что квартира хоть и Анина, но не вполне, Вадим решил, что не будет аморальным порыться в шкафах и полках бывшей возлюбленной. Книжки-ужастики, страшно популярные во времена их детства и отрочества, хранились на рабочем столе вперемежку со школьными учебниками и тетрадями. Наброски наивных рисунков Ани, некоторыми из которых оказались портреты Вадима, перемежались тонкими тетрадками с надписями "Личный дневник" и "Не читать". Открыв одну из тетрадей, Вадим обнаружил, что та абсолютно пуста. Со второй приключилось то же самое, и с третьей, и с четвёртой. А вот в пятой - где-то в середине тетради - нашлась одна-единственная запись:
   "Анне часто думалось, что каждый человек - паззл из привычек, увлечений и воспоминаний, оставленных другими людьми. От матери она получила лёгкий украинский акцент. От отца - привычку мыть яблоки с мылом. От старшей сестры - умение ровно выводить стрелки на веках. От первой подруги во втором классе - увлечение Гарри Поттером. От первой любви Димы в третьем классе - умение не показывать свои чувства. От репетитора по фортепиано Галины Васильевны - привычку приговаривать "Так-так-с", когда задумывается. От первого парня Вадима - привычку курить. От подруги Риты - увлечение баскетболом и комиксами. И далее, и далее...
   Так-так-с, но что же сама Анна оставляла в жизнях людей? Расставаясь с друзьями и любимыми, она чувствовала, что сохраняет частички их душ: браслет, сплетённый своими руками, песню в плейлисте, книгу на полке, харизматичные жесты. Получали ли остальные хоть что-то от неё взамен драгоценных мелодий и слов-паразитов? Едва ли".
   Вадима почти не смутило отстранённое повествование от третьего лица и манера речи, совершенно не свойственная лёгкой и весёлой Ане. Он сел на кровать, чувствуя, как кровь бьёт по вискам, а подмышками выступает пот.
   "Что за Дима в третьем классе? - с дикой ревностью подумал он, будто они с Аней продолжали встречаться и любить друг друга, как в девятом классе. - И неужели единственное, что осталось Ане от меня - привычка курить?.. Вот уж кто прошёл по жизни бесследно - это я, а уж точно не Аня".
   Парень подумал, сколько же чудесных вещей Аня оставила в его жизни. Она так красиво пела, что Вадиму захотелось научиться музыке, и он купил гитару, надеясь выучить Анину любимую песню, но та ушла прежде, чем он запомнил аккорды. Аня научила его целоваться, и от неё так вкусно пахло, что Вадиму хотелось обнимать и обнимать её, хотя раньше он боялся просто касаться людей. Пожалуй, именно Аня разбила скорлупу, отделяющую сначала нелюдимого Вадима от внешнего мира. Она показала ему Вселенную, пока сама думала, что не стоила двух слов-паразитов репетитора...
   "Стоп, - подумал Вадим. - Откуда я могу знать, что это настоящие дневники Ани? Подстроила ли и это Попова? Блин, или это галлюцинации, о которых говорил Хрущёв..."
   На полке у кровати стояла розовая рамка со старой фотографией Ани - какой она была в девятом классе и какой навсегда останется в светлых воспоминаниях Вадима, омрачённых тёмными каплями из разбитого сердца.
   - Долго ты там? - послышался голос из соседней комнаты.
   Вадим подумал, что это Хрущёв звал выпивать, но вдруг понял, что голос принадлежал другому человеку. Человеку из полупотерянных воспоминаний.
   - Я уже забил тебе, - добавил голос.
   Поняв, что речь идёт о трубке, Вадим почувствовал, как ужасно хотелось курить. Он вышел от Ани, но попал не в коридор, а в другую комнату, совершенно точно не находившуюся в квартире Аниных родителей.
   Эту комнату Вадим старался не вспоминать. Односпальную кровать завалили вещами: грязной одеждой, пропитанными вонью тряпками, порванными газетами... На полу продолжалась свалка из недоеденных бутербродов, открытых пачек чипсов и жестяных пивных банок. На зашторенном окне росла конопля, а рядом валялся отвёрнутый от стекла фотоаппарат с разбитым объективом.
   - Держи, - произнесли из тёмного угла комнаты.
   Эльдар протянул Вадиму трубку. Низкий парень с аккуратно подстриженной иссиня-чёрной бородой и аккуратно уложенными осветлёнными волосами уселся на офисный стул с колёсиками, забросил ноги на стол с ноутбуком и элегантно зажёг трубку длинной спичкой, какие обычно используют для мангалов.
   - Ты... в порядке? - спросил Вадим.
   - Сейчас покурим, и буду в порядке, - с как всегда доброй улыбкой ответил Эльдар.
   Вадим, не думая, нашёл зажигалку в кармане и закурил. Эльдар забил трубку как всегда плотно. Слишком плотно на вкус Вадима, выкуривающего пару сигарет в день, в отличие от Эльдара, который дымил две пачки сигарет в день плюс штук десять трубок да столько же самокруток.
   - Ты всегда шутил, что умрёшь от рака лёгких, - вспомнил Вадим, делая глубокую затяжку.
   - Я не шутил.
   - Но умер от другого, - Вадим наполнил терпким дымом лёгкие до краёв и ощутил, как табак сжал горло.
   - Со всяким может случиться, - безразлично пожал плечами Эльдар.
   - Не каждый до смерти душит себя ремнём после вписки на съёмной квартире, - Вадим вспоминал фотографии этой самой комнаты с телом Эльдара на кровати.
   - Немного не рассчитал... - покачал головой Эльдар, будто речь шла о том, что в магазине его обсчитали на сотню грамм развесных полуфабрикатов.
   - Что не рассчитал?
   - ... но умереть во время оргазма - мечта многих.
   - Э-э-э, что? - Вадим на автомате продолжал раскуривать сигарету и затягиваться.
   - А, мои друзья не показали тебе самые интересные фотографии? Те, где видно, что я кончил перед смертью?
   - Ты умер, потому что дрочил с ремнём на шее? - округлил глаза Вадим. - Это было не самоубийство, как утверждали твои сомнительные друзья со вписки?
   - Ты тоже мой сомнительный друг со вписки.
   - На той меня не было! - Вадим стукнул кулаком по столу. - Иначе бы я не допустил твоей смерти, как наркоманы, в которыми ты тусовался! Я с тобой общался после универа, из которого тебя кикнули, только из жалости и из-за... не знаю, ответственности. Из-за надежды, что ты изменишься. Я думал, ты умер от отчаяния, что не можешь изменить свою жизнь, что не можешь победить зависимость... Это было ужасно, я чуть с ума не сошёл! Но меня грела мысль, что ты поступил благородно... А теперь что? Теперь я узнаю, что ты просто неудачно подрочил!
   Вадим бросил трубку на пол и схватил товарища за шиворот майки, забывая, что Эльдар может быть лишь его личным призраком.
   - Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда ты умер? Что каждый бы почувствовал, если бы его друг, знакомый, коллега покончил с собой? Что дверь на тот свет приоткрылась. Что в неё легко зайти, почти не прикладывая усилий. Замок не закрыт. И из-за тебя начал думать: а что, если это единственный выход? А теперь, мразь, я узнаю, что ты просто грёбаный извращенец?!
   - Да ты просто не пробовал.
   Вадим не был силачом, но Эльдар казался ещё менее спортивным. Однако вдруг он с силой бронетранспортёра опрокинул Вадима на пол, уселся тому на живот и стал душить. Вадим схватил руки на своей шее, но они впивались в кожу, словно покрытые мелкими крючками. Он попытался бить Эльдара по спине коленями, но тот совершенно не реагировал на внешние раздражители.
   Вдруг резкий глухой удар пресёк разворачивающееся преступление, руки Эльдара обмякли и тот повалился на пол. Вадим увидел свою спасительницу - Аню. Ей было, как и тогда, пятнадцать лет. Жидкие волосы собраны в тонкий длинный хвост. Унылая серая форма. В руках - тяжёлая деревянная бита.
   - Аня? - уточнил Вадим.
   - Уходим, - она помогла подняться парню и выволокла его из комнаты Эльдара.
   Они снова очутились в уютной комнате Ани. Девушка забаррикадировала выход из квартиры Эльдара, подставив стул под ручку розовой двери и, убедившись, что на той стороне всё тихо, кивнула.
   - Ты сейчас по-другому выглядишь, - заметил Вадим, глядя на Аню, которая явно была лет на десять моложе той девушки, фотографии которой он видел на днях в Инстаграме.
   - Ты в порядке? - не обратив внимания на слова парня, она заботливо заглянула ему в глаза.
   Аня осмотрела шею Вадима, пробежавшись мягкими подушечками пальцев по покрасневшей коже. Она достала из нежно-персикового комода с вычурными ручками прозрачную баночку розового крема и осторожными движениями намазала его на шею парня. Ему приходилось наклоняться, чтобы невысокая Аня дотягивалась.
   - Охлаждает, - заметил Вадим, глядя на макушку девушки и на её тонкие пальцы с пастельным лаком.
   - С мятой. Как ты любишь, - девушка дышала глубоко и протяжно, будто готовясь петь.
   Вадим вспомнил, как они пили мятный чай с мёдом и имбирным печеньем у Ани дома. Первый поцелуй получился со вкусом мяты, и с тех пор её аромат ассоциировалсь у Вадима с первой любовью - прекрасной, но грустной, как полуувядший цветок.
   - Помнишь, что бывает после мяты?
   Приятный запах окутывал Вадима, и он чувствовал, как подгибаются колени и как Аня помогает ему лечь на мягкую перину. Девушка легла рядом и большими зелёными - или мятными - глазами с озорными искорками стала наблюдать, как Вадим выпадает в мир снов. Он боролся с собой, но запах воспоминаний ранней юности и мягкие, бесконечно нежные и остро знакомые руки заботливо заставили его заснуть...
   Что-то билось в его руках, будто он достал из пруда свежепойманную рыбу, и та пыталась проскользнуть меж пальцев и вернуться в родную стихию. Веки Вадима казались тяжёлыми, как гири, а руки словно двигались, забыв повиноваться мозгу.
   Разлепив глаза, Вадим обнаружил, что сидит на Ане, сжимая её горло и вдавливая в мягкую подушку. Лицо девушки покраснело, ослабшие руки пытались разжать его ладони, как только что Вадим пытался отбиться от Эльдара, а взгляд с ужасом метался по комнате, боясь задержаться на лице парня. Он попытался остановиться, но руки свело судорогой, он не мог пошевелить и пальцем.
   - Аня! - крикнул в ужасе Вадим. - Боже, я... у меня не получается разжать руки!
   У девушки закатились глаза. Она зажала губы так сильно, что проколола их зубами, и по щеке покатилась струйка крови.
   - Боже... Эльдар! Хрущёв! - Вадим увидел, что дверь из комнаты Эльдара тряслась под ударами с той стороны.
   "Лучше бы он сейчас проломил её и врезал мне", - думал Вадим.
   Вдруг Аня перестала сопротивляться, и её рот расплылся в неестественно широкой улыбке, предающей её лицу в неверном освещении красного торшера жутковатый рельеф.
   - Ещё чуть-чуть, - прохрипела Аня.
   - Что? - не понял Вадим, чувствуя, как пот скатывается по лбу и с кончика носа капает на платье Ани.
   - Тебе же нравится?
   - Что? - стоило Вадиму прекратить думать о руках, как они сжались ещё сильнее.
   - Это же ты обычно делаешь с девушками, - с улыбкой прошептала Аня.
   Вадим был в ужасе. Помимо того, что он чувствовал приближение паники из-за невозможности управлять конечностями, то ещё и испугался, откуда Аня узнала о его БДСМ-увлечениях. С ней единственной он всегда был до невозможности нежен и не позволял себе ни единого резкого и неаккуратного движения. Если бы она узнала, как он теперь развлекается по ночам, сочла бы аморалом и преступником.
   - Я тебя сейчас убью! - почти с истерикой в голосе сказал Вадим.
   - Может, ты этого и хочешь? - прохрипела Аня.
   - Нет... Нет-нет!
   - Хочешь отомстить мне за разбитое сердце? - ногти Ани больно впились в его напряжённые руки. - Давай, это твой шанс.
   - Нет!
   - Всё ещё не простил меня? - она скорее хрипела, чем говорила, и Вадим скорее читал по губам её слова, чем слышал.
   - Давно простил! Аня, прекрати это!
   - Ты делал девушкам больно, потому что не мог им простить, что они - не я?
   - Аня, пожалуйста, хватит!
   - Какой же ты жалкий, - она рассмеялась кашлем, и новая струйка крови потекла по другой щеке. - Никогда не прощай меня, и тогда однажды ты будешь способен на убийство!
   - Хрущёв! Хрущёв! - орал Вадим, не отрывая глаз от Ани. Ему послышались в коридоре шаги.
   - Тебе никто не поможет, - рассмеялась Аня, поворачивая шею в руках Вадима и будто наждачкой царапая его кожу. - Мою дверь никто не может открыть!
   В одну секунду девушка вывернулась, и ударила Вадима по уху. "Наконец-то мои руки разожмутся", - с облегчением подумал Вадим. Но нет, его ладони всё так же были словно пришиты к горлу Ани, но теперь та ещё и била его по голове.
   - Давай! Давай убьём друг друга вместе!
   "Боже, это точно не Аня, - думал Вадим. - Эту тварь и правда стоит убить!"
   В дверь из коридора, не забаррикадированную стулом, интеллигентно постучали.
   - Котики, я слышу, что вы занимаетесь тем, к чему третий может присоединиться только по согласованию всех сторон, - говорил Хрущёв из-за двери. - Но, признаюсь, меня немного обеспокоил уровень децибел в ваших криках, и категорический императив Канта заставил меня вмешаться.
   - Хрущёв, быстро сюда! - заорал Вадим.
   - Иду-иду... - Хрущёв легко открыл дверь, несмотря на прежние предупреждения Ани. - Эх-ох, что же вы творите, ребятки?
   Хрущёв взял гжелевскую вазу с цветами с туалетного столика Ани и аккуратно разбил её о голову девушки.
   - Надо бить меня! Меня! - заорал Вадим, видя, как Аня потеряла сознание.
   - Разожми руки, - спокойно сказал Хрущёв.
   - Я не могу! Я не могу!
   - Разожми.
   Вадим прекратил паниковать и обнаружил, что способен шевелить руками. Аня без сознания лежала на подушке в окружении осколков вазы и лепестков цветов.
   - Как писал Оскар Уайльд, - сказал Хрущёв, глядя на Аню. - Красота есть высшее откровение потому, что она ничего не выражает.
   - Да пошёл бы, - плюнул сквозь зубы Вадим, слезая с кровати.
   - Я тебя спас вообще-то, - усмехнулся Хрущёв.
   - Что это за херня? - Вадим опустился на пол и обессиленными руками схватился за голову.
   - Твои гештальты, - ответил Хрущёв, зажёвывая печенье, припрятанное в кармане.
   - Я, блин, даже не знаю, что это за слово, а ты его талдычишь и талдычишь, талдычишь и талдычишь! - потерял терпение Вадим.
   - Эх-ох, ну ты бы сразу так и сказал! - махнул рукой Хрущёв. - Вообще, "гештальт" - понятие из психологии, а конкретнее - из гештальтпсихологии. Гештальты - это целостные структуры восприятия. У психики есть привычка организовывать опыт в доступное пониманию целое. Многие считают, что гештальты корректно сравнивать с докиновскими мемами, однако это неправильно. Мемы, размножающиеся и эволюционирующие подобно генам, могут измениться до неузнаваемости, будто мутанты. Но гештальт не такой: он всегда остаётся самим собой, сколько бы раз ни менялся. А вот вопрос "Что делает некую структуру очевидным и узнаваемым гештальтом?" уже относится к философии...
   - И что? - пожал плечами Вадим.
   - По Кёлеру самый каноничный пример гештальта - это мелодия. Ты узнаешь её даже при изменении темпа или тональности, потому что суть мелодии - самое основное - уже есть в твоём сознании. Смекаешь? Сами ноты могут менять гамму, в которой играются. Мелодия может исполняться на разных инструментах, даже некоторые ноты могут меняться местами, изменяться с четвертей на восьмые, но по в итоге всегда останется сама собой - гештальтом.
   - Как это, твою мать, связано с тем, что меня сначала чуть не задушил год назад суициднувшийся товарищ, а потом я, не контролируя своё тело, чуть не задушил одноклассницу? - почти проорал Вадим.
   - Они твои гештальты, - как само собой разумеющееся сообщил Хрущёв и пожал плечами.
   - Типа они... части моего сознания? - нахмурился Вадим.
   - Можно сказать и так, - покачал головой Хрущёв. - Любой объект в твоём сознании определяется гештальтом. Мозг осознанно или рандомно выбирает самые яркие черты объекта и создаёт из них гештальт. Воображая любого из своих знакомцев, мы визуализируем их ярчайшие черты внешности или характера. Мозг - ленивая тварь, и считает, что ярчайших элементов достаточно, чтобы описать объект, даже если этот объект - человек.
   Вадим бросил взгляд на Анин дневник и вспомнил её сетования о том, она уходит из жизней людей, ничего не оставляя взамен. Как будто она боялась не оставить гештальта в сознаниях исчезнувших из поля видения друзей и любимых.
   - И всё вокруг, - Вадим обвёл рукой комнату, - только в моём воображении?
   - Кто знает, - Хрущёв меланхолично жевал.
   - Может быть, я умер? - Вадим осмотрел свои руки, будто опасаясь увидеть на них трупные пятна.
   - Мы все мертвы с рождения в некотором смысле.
   - Твои объяснения не помогают, чувак. Ты давно з десь? Чем занимаешься всё время?
   - Обычно просто... наблюдаю. И наслаждаюсь жизнью. Но это когда удаётся найти что выпить на кухне.
   Тут вновь послышались стуки со стороны комнаты Эльдара. Вадим подскочил на месте, а Хрущёв неторопливо поднялся, осмотрелся, и найдя новую вазу, на этот раз хрустальную, разбил её о край стола, сделав себе уродливую "розочку".
   - Про этого господина ты говорил, как про суициднувшегося друга? - уточнил Хрущёв.
   - Да. Валим отсюда.
   - Стой. От гештальтов нельзя убегать. Поэтому я и вернусь в квартиру 144.
   - Что за бред? Почему нельзя?
   - Единственный способ избавиться от гештальта - встретиться к ним лицом к лицу. И победить его или умереть.
   - Но мы можем выиграть время, если уйдём! У меня руки почти не двигаются!
   Несколько тяжёлых ударов - и стул, не выдерживая, отлетает, а дверь повисает на одной петле. Эльдар неторопливо заходит в комнату, покуривая сигарету. Вадим вспомнил, что при жизни бесило его пуще всего в товарище - привычка не гладить рубашки. Вот и теперь Эльдар вышел в до смерти измятой серой рубашке.
   "Если бы я выбирал самые яркие черты для создания гештальта Эльдара, - подумал Вадим, - то это определённо оказались бы мятая рубашка и бесконечные сигареты".
   - Он нереально сильный, - сказал Вадим, до сих пор ощущая сильные пальцы Эльдара на шее.
   - Как и все гештальты, - заметил Хрущёв.
   Помедлив с секунду, Эльдар присел и прыгнул на Вадима. В полёте его живот встретился с "розочкой" Хрущёва, но это не помешало Эльдару смачно вмазать Вадиму кулаком по лицу. Отлетев на кровать, тот упал на Аню, отчего та очнулась. Вцепившись в волосы парня, Аня обхватила его ногами и как будто пыталась задушить. Хрущёв тем временем воткнул сломанную вазу Эльдару в живот и пытался прокрутить, выжимая кровь из гештальта.
   - Я здесь рассудил, - спокойно сказал Хрущёв, - что идея побега совсем недурственна.
   Воспользовавшись тем, что Эльдар отвлёкся на глубоко воткнутую острыми краями в живот вазу, Хрущёв метнулся к кровати, молниеносно ударил Аню коленом в голову, схватил Вадима за руку и поволок на выход. Они оказались снова в квартире Аниных родителей, и Вадим, помня, как поступала девушка, подставил под ручку двери стул.
   - Эх-ох, ненадолго поможет, - покачал головой Хрущёв, хрустя костями шеи.
   - Куда нам идти? - был на грани истерики Вадим. - В новую квартиру? Где повторится то же самое? А что, если выпрыгнуть в окно?
   Он выбежал в гостиную на балкон. За стеклом простирался плоский пейзаж Ессентуков. Аня жила совсем недалеко от его дома, и отсюда можно было увидеть школу, куда они оба ходили. Вадим попытался открыть окно, но рама не поддавалась. Трясущиеся руки подводили парня, ладони потели, и ручка выскальзывала.
   - Дай помогу, - предложил Хрущёв и легко распахнул окно на балконе.
   Вадим полной грудью вдохнул свежий курортный воздух, протянул руку, чтобы ощутить свежий ветерок и... наткнулся на стену. Вид из окна оказался нарисован на стене в тридцати сантиметрах от окна.
   - Какого?.. - не верил Вадим, ощупывая идеально гладкую стену и приближаясь к ней лицом, чтобы разглядеть малейшие детали вида, так искусно напечатанные, что невозможно было разглядеть отдельные пиксели. - Как отсюда выбраться?
   - Я не знаю, - спокойно ответил Хрущёв. - Там, кстати, гештальты вырываются, пора ливать.
   - Это как в фильме... - щёлкал пальцами Вадим, пытаясь вспомнить.
   - Шоу Трумана? Да, молодец, вспомнил. А теперь бежим: твои знакомцы бешеные.
   На площадке между квартирами беспокойно мерцала лампочка Ильича. Из квартиры 144, где проживал притон Хрущёва, доносились голоса, весело распевающие в караоке песни Лободы. Билась посуда, трещала мебель, визжали люди.
   - Вот где ад, - заметил Вадим. - Я бы умер после получаса.
   - От передоза? - уточнил Хрущёв. - Или ты социофоб и умер бы от принудительной социализации?
   - От Лободы.
   - Сноб, - усмехнулся Хрущёв. - Иди на третий этаж. Может там тебе повезёт.
   - А ты?
   - Я говорил, у меня есть незаконченные дела. Тебя они тоже обязательно настигнут, но скорее всего не сегодня.
   Вдруг Вадим услышал знакомый треск из тёмного угла: это сыпались поломанные крекеры.
   - Опять?! - закричал от усталости Вадим. - Я так больше не могу!
   - На счёт три беги к выходу с этажа со всех ног, - сказал Хрущёв, доставая что-то из кармана.
   - Чего?
   - Раз, два...
   - Эй, подожди...
   - Три! Быстро, беги!
   Вадим помчался к выходу, но что-то пошло не так: дверь не приближалась, а отдалялась. За спиной слышался хруст печенья, и сначала он настигал парня, но потом стал отставать. Вадим припустился быстрее, но стены как будто раздвигались, потолок поднимался, а пол удлинялся. Вокруг становилось темнее, и парень испугался, что снова окажется в кромешной тьме без стен и ориентиров. Только дверь к лифтам оставалась впереди туннеля, а над ней Вифлеемской звездой висела лампочка Ильича.
   Он бежал, должно быть, с полчаса. Сзади его нагонял крекерный хруст и голоса Эльдара и Ани, непонятно что кричавшие. Мало-помалу Вадим приближался к выходу, но для этого ему приходилось бежать с постоянным ускорением.
   "Парадокс Чёрной Королевы гласит, что гену постоянно нужно адаптироваться и совершенствоваться, чтобы не проигрывать гонку вооружений конкурирующим генам, - подумал Вадим голосом Хрущёва. - Чёрная Королева из "Алисы в Зазеркалье" говорила: здесь следует бежать со всех ног, чтобы просто оставаться на месте. Давай не проиграем нашу гонку, пожалуйста".
   Вадим, наконец, добежал до двери, но ручка не поддавалась. Он заколотил по ней со всех сил, разбивая руки, которые уже почти не чувствовал, в кровь.
   - Эй, кто-нибудь! - охрипшим голосом кричал он. - Помогите, я заперт здесь! Спасите!
   Голоса преследователей были совсем близко, когда входная дверь распахнулась, и Вадим почти ослеп от яркого света.
   - Он жив! - крикнул женский голос.
   - Вытаскивай! - скомандовал более высокий женский голос.
   Вадима схватили за руку и бесцеремонно вытащили на площадку перед лифтом, повалив на пол.
   - Отойди! - крикнул тот же высокий голос.
   Послышался лязг металла, свист расходящегося вокруг оружия воздуха и крики Эльдара.
   - Там ещё одна! - крикнул более низкий женский голос.
   Одинокий всхлип Ани был прекращён новым ударом.
   - А это что за хрень? - рассмеялся высокий голос. - Карина, ты это видела?
   Крекерный хруст прекратился после нескольких ругательств и ударов. Вадим пытался поднять хотя бы голову, хотя бы веки, но не выходило.
   - Быстрее, затаскиваем его в лифт, пока поток открыт! - крикнул низкий голос.
   Две пары рук подхватили Вадима под руки и ноги и затащили в отвратительно пахнущий маленький лифт. Как и все лифты, собственно говоря.
   - Теперь всё будет хорошо, спи, - пообещал Вадиму высокий голос, и тот отключился.
  
   5.
   В полусне Вадим заметил, как его затащили в лифт и долго-долго куда-то везли. Девушки о чём-то тихо переговаривались между собой, осматривали Вадима, лазали по карманам. Кажется, они нашли кухонный нож, запрятанный в заднем кармане - его последнее оружие и последнюю надежду - и забрали себе.
   На другом этаже их встречали новые люди, но Вадим так и не справился с тяжёлыми веками, чтобы разглядеть незнакомцев. Он понял, что его тело погрузили на скрипящие носилки и понесли по длинному-длинному коридору, где пахло дымом и палёным мясом. Только оказавшись на мягкой скрипучей кровати, Вадим позволил своему сознанию улететь и провалился в глубокий сон без сновидений.
   - Жить будет, - говорил мужской голос, прорезая сон Вадима. - Усталость, обезвоживание, переизбыток молочной кислоты в мышцах... Обычные симптомы после пары дней на нижних этажах.
   - Когда он очнётся? - спросил низкий женский голос, который Вадим слышал, убегая со второго этажа.
   - Может через два дня, а может и сию секунду. О как! - воскликнул мужчина, заметив открытые глаза парня.
   Вадим осмотрел тёмную комнату и с удивлением обнаружил горящий на полу костёр. Потолок над ним был покрыт светоотражающими серебристыми панелями, какие ставят в машинах на жаре, дабы не грелся салон. Панели казались старыми и порванными, словно их нашли на помойке. В помещении стояло пять одноместных коек, пара стульев и покосившийся шкаф, на дверце которого висел порванный советский плакат, где образцовый товарищ отказывается от водки с надписью "НЕТ!". Пожилой мужчина, которого Вадим определил как врача, в свитере грелся у костра, а девушка - скорее женщина - стояла у его кровати в плотной куртке, надетой как будто на бронежилет. В её причёске лежал широкий седой локон, а на груди висел железный армейский жетон, как из американских фильмов.
   - С пробуждением, - слегка приподняла губы в улыбке она.
   - Где я? - Вадим попытался подняться на трясущихся руках.
   - На пятом этаже, - ответил мужчина. - Меня, молодой человек, зовут Андрей Максимович, а это - Карина.
   - Я Вадим. Есть вода?
   Андрей Максимович протянул ему кружку тёплой воды, которая согрелась у костра.
   - Почему у вас костёр в квартире? - Вадим выбрал один из миллиона вопросов, крутящихся у него в голове.
   - Чтобы не замёрзнуть, - заметил врач, грея руки над огнём.
   - Сейчас же лето, - Вадим попытался разглядеть пейзаж за окном, но там была космическая темнота.
   - У тебя было лето, а здесь всё иначе, - покачала головой Карина. - Ты давно в Девятиэтажке?
   - Дня два... Наверное.
   - Зелёный совсем! - с сожалением сказал Андрей Максимович. - На каких этажах был?
   Вадим вкратце пересказал и историю с доктором Поповой, и бег через темноту первого этажа, и крекерного монстра (врач с Кариной не смогли сдержать смех), и встречу с Хрущёвым, и квартиру с питерским притоном, и квартиру своей первой любви, куда как-то поместилась комната покойного друга.
   - Насыщенное знакомство с Девятиэтажкой, - присвистнул доктор. - Но я не понял, что за Хрущёв. Неужели тот самый?
   - Едва ли у нас их два, - пожала плечами та.
   - То есть, кроме него, вас ничего не смутило?! - нервно засмеялся Вадим.
   - Ничего, - ответила Карина. - Мы живём здесь по несколько месяцев, слышали и о более страшных квартирках.
   - Месяцев?! - Вадим подскочил на ноги, оказавшись сантиметров на тридцать выше Карины. - Какого хрена? Я домой хочу! Я и так работу два дня пропустил, а скоро начнутся пары!
   - Советую забыть о мире за пределами стен Девятиэтажки и сосредоточиться на выживании, - нахмурившись, сказала Карина. - Мой опыт подсказывает, что людям бесполезно объяснять, убеждать, внушать... Просто со временем ты всё поймёшь и смиришься.
   - Ты так просто, блин, это говоришь! - закричал Вадим. - Предлагаешь смириться с тем, что мы живём в замкнутой херовине с монстрами-гештальтами?
   - Гештальтами? - переспросил Андрей Максимович, глядя на Карину.
   - Тоже без понятия, - ответила та. - Вадим, успокойся. Пойдём, я покажу, как ты теперь будешь жить.
   Доктор достал из шкафа безобразно огромную телогрейку с масляными пятнами и отдал её Вадиму. Тот сперва брезгливо понёс её в руках, но стоило им выйти из квартиры, отапливаемой костром, как Вадим закутался, почувствовав ледяной ветер, гуляющий по этажу.
   Они оказались в длинном коридоре, совершенно нетипичном для девятиэтажек. Скорее он был похож на казённый коридор старых государственных поликлиник, где из каждого кабинета пахло по-разному, но в равной степени омерзительно. Здесь же пахло дымом от костров, сооружаемых прямо у стен. Люди в помоечной одежде жались к огню или ходили между квартирами, стараясь не задерживаться на морозе лишнюю секунду, и заходили в двери без стука. Подальше от костров стояли ящики с едой, покрытые инеем и, очевидно, использующиеся, как морозилки.
   Стены с облупившейся зелёной краской и побелкой кое-где были, как обоями, заклеены старыми советскими плакатами. "Не болтай!", "Родина-мать зовёт!", "К новым победам в труде и спорте!", "Зорко охраняйте склады, амбары, сараи с советским добром!"...
   - Что произошло? - просил Вадим у своих спутников. Прочие люди в коридоре провожали новичка безразличным, немного сочувствующим взглядом.
   - Так всё было изначально, - ответила Карина, плотнее прижимая капюшон к голове. - Мы пойдём к человеку, который прожил здесь дольше нас всех, вместе взятых.
   - Заглянем к Филу по дороге, - сказал доктор.
   Пробежав несколько дверей, они вломились в чью-то квартиру. Двушка, отапливаемая тремя кострами в разных комнатах, была исписана странными надписями. Присмотревшись, Вадим понял, что обои покрыты чертежами и формулами.
   - Эй, Фил! - крикнул доктор.
   - Ась? - из кухни появился полный парень с длинными рыжими волосами в тёплом свитере и с таким же армейским жетоном, как у Карины, на шее. В руке он сжимал паяльник.
   - Что мастеришь сегодня? - спросил доктор.
   - Снова мучаю мобильник, - Фил показал на бесформенный комок в другой руке. - Безуспешно.
   - Как будто у него бывает успешно, - тихо сказала Карина, так что услышал только Вадим.
   - А это кто? - Фил ткнул паяльником в сторону Вадима.
   - Новенький, - махнул рукой доктор. - Спирт остался?
   - Технический, - ответил Фил.
   - Давай.
   Забрав три бутылки спирта, они побежали по коридору, мимо таких же бегущих людей, и оказались в однушке, заваленной палками, заточенной арматурой и бог знает, чем ещё. В единственной комнате у костра, огороженного камнями, сидела девушка в шапке-ушанке да безразмерной телогрейке и жарила сосиски над огнём. Из-под шапки торчали растрёпанные светлые волосы до плеч.
   - Очнулся? - спросила она Вадима, и тот узнал голос второй девушки, спасшей его на втором этаже.
   - Да. Спасибо, - кивнул он.
   - Есть хочешь?
   - Хочу.
   Женщина пододвинула газету, на которой уже лежало несколько копчёных сосисок, и все взяли по одной. Вадим понял, что давно не ел и безумно голоден. Когда за десять секунд он расправился с первой большой сосиской, девушка отдала ему ту, которую только пожарила.
   - Меня Настей зовут, - сказала хозяйка квартиры, расстёгивая телогрейку, чтобы насладиться жаром огня. На её шее висел жетон. - Хотя некоторые называют Мэром Пятого Этажа.
   - Я Вадим. И большой он, этаж?
   - Нас здесь около пятидесяти человек.
   - Около? - нахмурился Вадим.
   - Группа ушла за едой, так что к вечеру может стать меньше, - пояснила Карина, заправляя седую прядь за ухо.
   - А это ещё что? - возмутилась Настя, глядя на бутылки спирта рядом с Андреем Максимовичем. - Я запретила алкоголь! Андрей Максимович, я столько раз тебя прощала, но теперь ты не стесняешься нарушать правила прямо в моём доме!
   - Настенька, они для пациентов, - заискивающе улыбнулся доктор.
   - Ну-ну, - нахмурилась Настя. - Узнаю, что ты снова спаиваешь людей якобы во имя лечения, выкину на улицу без куртки!
   - Она шутит, она добрая, - тихо шепнул доктор на ухо Вадиму.
   - Можно выйти на улицу? - изумился Вадим.
   - Разумеется, можно, - ответила Настя, округляя глаза от удивления. - Откуда, по-твоему, мы берём еду?
   - Откуда же мне знать? - пожал плечами Вадим.
   - Вот смотри, - Настя подошла к окну.
   В её квартире, так же, как и в других на пятом этаже, окна были плотно закрыты. Она раздвинула куски шерстяной ткани, служившие шторами, убрала завал на подоконнике из тряпок, старой одежды и кусков пенопласта, отодрала скотч с одной стороны стекла, удерживающий плотный кусок картона, и приоткрыла узкую щель окна, от которой повеяло арктическим холодом.
   - Сколько там градусов? - спросил Вадим, наблюдая, как на стене рядом с щелью появляется иней.
   - Фил думает, температура варьируется от минус семидесяти до минус ста, - ответила Настя. - Посмотри туда.
   Вадим без удовольствия приблизился к окну и всмотрелся в темноту. Голубой снег, покрытый грубой коркой льда, застилал дорогу перед домом. Далее виднелся большой парк голых деревьев, за которыми возвышалась монолитная серая коробка с пустыми глазницами окон без стёкол. Серое здание странной звёздоподобной формы протянуло свои руки-корпуса вглубь парка и смотрело с высоты одиннадцати этажей на мрачный холодный лес.
   - Что это? - спросил Вадим.
   - Не узнаёшь? - Настя закрыла щель обратно и завалила тряпками. - Это Ховринская Заброшенная Больница.
   - Ховринская... - задумался Вадим. - Мы же сейчас в районе Ховрино, да?
   - Сложно сказать, где именно мы, - вмешалась Карина, сидящая у костра. - Но факт в том, что в Москве Ховринская больница на самом деле стоит прямо напротив Девятиэтажки.
   - Я бы заметил эту бандуру, - махнул рукой за окно Вадим.
   - Нет, летом за деревьями её почти не видно, - сказала Карина. - Вот я попала сюда зимой, поэтому сразу узнала пейзаж - это как будто реальная Москва.
   - Так может... это и есть реальная Москва? - задумался Вадим, представляя, как в одночасье наступил ледниковый период.
   - Нет, - сказала Настя. - За пределами Девятиэтажки нет ничего, кроме Больницы. Парк бесконечный.
   - И с другой стороны дома? - спросил Вадим.
   - Да, со всех, - подтвердил доктор, тряпочкой полируя бутылки со спиртом. - Просто Девятиэтажка и Больница стоят посреди ледяного леса и смотрят друг на друга.
   - Понятно... - прошептал Вадим, не понимая ни черта. - Признаюсь: звучит жутковато.
   - Поэтому тебе придётся просто смириться, - сказала Настя.
   - Но на других этажах я видел совсем другое, - вспомнил Вадим. - Там за окном была... стена с рисунком.
   - Про другие этажи ты не думай, - посоветовала Настя. - Я скоро пойду на шестой...
   - Опять?! - внезапно закричала Карина, хотя до этого говорила равнодушным полушёпотом. - Настя, тебя ничему жизнь не учит!
   - Я два года не выходила с пятого этажа! - ответила Настя. - Я не могу просто сидеть и пытаться не умереть, пока остальные ждут от меня каких-то действий! Я не могу ничего не предпринимать!
   - Но именно это ты советуешь делать всем на этаже, - заметил со смехом Андрей Максимович. - Сидеть смирно и ходить за едой раз в неделю.
   - Да, и я была уверена, это единственно правильная стратегия выживания, - покачала головой Настя. - Но теперь сомневаюсь. Мы попали на второй этаж, Вадим вышел с него: значит лифты снова приходят, и потоки открываются.
   - Так лифты обычно стоят? - спросил Вадим.
   - Да, они стояли три месяца до вчерашнего дня, у нас не появлялись новые люди. Я была у шахт как раз в тот момент, когда лифт кто-то вызвал, и мы с Кариной успели перехватить его.
   - Может быть, вызвал Хрущёв, - сказал Вадим.
   - Хрущёв?! - с ужасом округлила глаза Настя. - Парень с красными волосами?
   - Он самый.
   - Боже, он выжил... - прошептала Настя. - Но это значит, что, кроме него, так и не появился человек, способный открывать двери и вызывать лифты... Ты встретил его на втором этаже?
   - Нет, он жил на первом. Но когда я зашёл в его квартиру, со мной вместе появился крекеровый монстр, и мы убежали на второй этаж.
   - Крекеровый монстр, как мило, - сказала будто детским тоном Настя. - Хрущёв остался на втором?
   - Да. Там было несколько квартир, где творились... ну, страшные вещи.
   - Да, мы знаем специфику второго этажа, - нахмурилась Карина.
   - Но Хрущёв не хотел уходить из квартиры, где были тени его друзей, - добавил Вадим.
   - Придурок, - со злостью сказала Настя. - Просто идиот.
   - Он называл их гештальтами и говорил, что рано или поздно они всё равно за ним придут. А теперь и за мной - мои.
   - Хрущёв всегда был странным, забудь его страшилки, - посоветовала Настя. - Раз он на втором этаже, надо его достать оттуда, пока не убежал.
   - Зачем с ним снова связываться? - нахмурилась Карина.
   Вадим обратил внимание, что доктор незаметно ушёл из комнаты и, судя по звукам, пил на кухне.
   - Затем, что он может перемещаться между этажами, - начала загибать пальцы Настя. - Затем, что он откроет нам новые квартиры на пятом. Затем, что мы сможем выходить на улицу через любое окно, а не только через случайно сломанное во время пожара. И это уже не говоря о том, что мы можем попытать счастья на других этажах...
   - Вы выходите через окна? - уточнил Вадим.
   - Конечно, - кивнула Карина. - Лифты же ведут не вниз и вверх, а чёрт знает куда.
   - А лестницы?
   - Про них лучше не думать, - отрезала Карина.
   - Короче, Хрущёв нам необходим, - резюмировала Настя, - если мы не хотим окончательно сдохнуть от холода и голода.
   Повисла напряжённая тишина, разбавляемая треском костра и чавканьем Андрея Максимовича на кухне. Вадим заметил в углу старую раскладушку с незаправленной постелью. Из-под лоскутного одеяла виднелась голова плюшевого единорога. Тут в дверь постучали.
   - Открыто! - крикнула Настя.
   Забежал рыжий Фил, обвешанный металлическими пластинами, словно собранным из мусора экзоскелетом. С азартной улыбкой он встал посреди комнаты и, как модель, повернулся вокруг своей оси, демонстрируя устройство в неявном свете тусклым ламп и костра.
   - Это что? - спросила Настя, задумчиво грея руки над костром.
   - Новая модель портативного обогревателя! - гордо заявил Фил. - За десять минут даже не коротнуло!
   - Не взорвётся, как в прошлый раз? - скептически осмотрела приспособление Карина.
   - Обижаете, дамы! Я вообще-то писал диссертацию по физике, пока сюда не попал! - упёр руки в боки Фил. Панелька на его плече выбросила искру на пол, и парень запрыгал на месте, чтобы её потушить.
   - Да по тебе видно, что ты теоретик, а не практик, - заметила Карина.
   - Я вообще-то единственный на этаже, кто хотя бы пытается облегчить остальным жизнь! - справедливо заметил Фил.
   - Да, Карина, успокойся, - осадила её Настя. - Если один раз тебя подвело устройство Фила, это не значил, что не стоит давать ему шанс. Фил, спасибо. Я испытаю твой обогреватель, когда пойду за едой.
   Рыжий парень шуточно поклонился, оставил "экзоскелет" у костра и ушёл. Карина недовольно хмыкнула.
   - Так где вы берёте еду? - спросил Вадим.
   - В Больнице, - Настя кивнула на окно. - Там в подвале огромный склад старых консервов и прочего. В палатах иногда валяется одежда, всякий мусор. Так и побираемся.
   - И туда опасно ходить из-за холода? - уточнил Вадим.
   - Не только, - покачала головой Настя. - Потому что не только на первом и втором этажах есть монстры. Из-за них же опасно уходить глубоко в лес.
   - А как далеко вы заходили? - спросил Вадим.
   - Знаешь, сложно сказать... - вздохнула Настя. - Я всё больше убеждаюсь в мысли, что у леса нет начала или конца. Сколько бы мы ни шли вглубь, Девятиэтажка и Больница не удаляются, а порой, наоборот, приближаются. Парк как будто цикличен.
   - А можно мне с вам сходить? - предложил Вадим.
   - Ты дурак, что ли? - усмехнулась Карина, как будто маленький ребёнок захотел пойти на аттракционы для взрослых.
   - Да пусть пойдёт, - решила Настя. - Сразу поймёт, что почём.
   - Если выживет, - добавила Карина.
   - Как у тебя с физической подготовкой? - спросила Настя Вадима.
   - Не очень, - честно признался тот, показывая худые руки. - Но я выносливый. В школе лучше всех бегал на длинные дистанции.
   - Это может пригодиться, - кивнула Настя. - А по профессии ты кто? Что-нибудь полезное умеешь?
   Рассказывая о должности бизнес-аналитика в нефтегазовом консалтинге, Вадим встретил полное непонимание в глазах Насти и Карины, которым половина слов уже была будто незнакома.
   - Офисный планктон, - заключила Настя. - Нас тут половина таких. Да я и сама раньше была каким-то менеджером... Ну что же, выдвигаемся на рассвете, это самое спокойное время. Вадим, можешь переночевать здесь. Уже поздно, чтобы искать тебе постоянное жильё.
   Для Вадима из завала в углу достали другую раскладушку. Вместо подушки и одеяла накидали тряпок, которые, к счастью, было сложно рассмотреть при местной степени освещённости. Во сне Настя сильно храпела.
  
   6.
   Утром у Насти вновь оказалась Карина и двое крепких, похожих друг на друга, мужчин. Их представили Борисом и Глебом, и Вадиму подумалось, что они - близнецы, родители которых были не очень изобретательны в выборе имён. Отличать их друга от друга можно было лишь по волосам: Борис носил ультракороткую стрижку, из-под которой проглядывали старые татуировки, а у Глеба отросли светлые волосы до плеч, карикатурным образом похожие на причёску Насти.
   - Наш новенький - Вадим, - представила его Настя, пока остальные плотнее застёгивали куртки и крепили к ним куски арматуры и палки, валявшиеся у Мэра в прихожей. - Пойдёт первый раз наружу, так что мы сегодня быстро, только в Больницу. В лес ни ногой.
   - Да нафиг нам лес, - хмыкнул Борис. - Кроме монстров, там ничего нет.
   - Настя, кроме тебя, в лес никто не рвётся, не переживай, - рассмеялся басом Глеб.
   - Рассвет сейчас, - объявила Карина, посмотрев на часы.
   Побежав по межквартирному коридору, они встретили несколько человек, и каждый пожелал им удачи. Желали серьёзно и без улыбки, как будто они уходили на войну, и у Вадима ёкнуло сердце. Они оказались у квартиры, на которой корявой жёлтой краской было написано "ВЫХОД". Настя потрогала надпись, будто удивившись её наличию. Внутри оказалось намного холоднее, чем в коридоре, и Вадим почувствовал, как на шарфе, которым он замотал лицо, влажные следы от его дыхания превратились в корочку льда.
   На стене коридора жёлтой краской был прописано следующее:
   "Выходя из Дома НЕ ЗАБУДЬ:
      -- Взять фонарь и спички
      -- Взять соду
      -- Взять оружие (арматуру и всё, что пошлёт бог)
      -- Взять аптечку (было зачёркнуто) бинты (тоже зачёркнуто) тряпки и жгут
      -- Взять шумелки
      -- Сообщить как минимум двум товарищам, куда ты пошёл
      -- Не слушать цикад в северной части леса (криво приписано у пола)"
   - Соду? Шумелки? - удивился Вадим.
   - Забей пока что, - посоветовал Глеб. - Это для местных жителей.
   - Для монстров? - уточнил Вадим.
   - Дофига догадливый, - заметил Борис.
   В комнате было ещё холоднее: стекло в оконном проёме отсутствовало, а на улицу вела тонкая верёвочная лесенка. Сама комната была завалена склянками, старыми развороченными консервными банками, и как всегда - порванной одеждой. У Вадима уже начинали трястись руки от грязи на пятом этаже.
   - Почему у вас никто не убирается? - брезгливо спросил Вадим.
   - Вот ты и уберёшься, - хмыкнул Борис.
   - Сначала я, потом Борис, потом Вадим, потом Карина, потом Глеб, - объявила Настя и полезла вниз.
   Когда подошла его очередь, Вадим не поверил, что за окном наступило утро: было всё так же темно, как когда Настя показывала ему Больницу через щель в своей квартире. Низкие серые, почти чёрные облака стелились почти по крыше Больницы. Ледяной лес сковывал неподвижный снег: ветер не дул, и холод непоколебимо доминировал над всем вокруг. Посмотрев вниз, Вадим увидел, что Настя уже стоит на земле перед подъездом, а Борис спускается на середине, сильно раскачивая лестницу.
   - Подожди, пока он спустится, и лезь, - посоветовала Карина сзади.
   Вадим никогда в жизни не пользовался верёвочными лестницами и теперь, перебравшись на сторону улицы, старался не смотреть вниз. Спускаясь, он перелазил через чёрные окна нижних этажей, за которыми не было видно абсолютно ничего. Оказавшись на земле, он спросил Настю:
   - А что будет, если зайти на нижние этажи с улицы?
   - Не удаётся, - ответила она, глядя как ловко и быстро спускалась Карина, перешагивая через две ступеньки. - Дверь подъезда с улицы не открывается, окна не разбиваются. Единственный способ попасть на наш этаж - эта лестница, а на другие этажи с пятого - лифты.
   Глядя на земле на высоких и мускулистых Бориса с Глебом, на Карину плотной комплекции и на миниатюрную Настю, Вадим думал, как же последняя выживает и борется с монстрами. Судя по тому, что Настю признавали мэром и лидером экспедиций за едой, она это делала ещё и лучше всех.
   - У вас нет нормального оружия, кроме?.. - Вадим показал на арматурины, которые все сжимали в руках.
   - На других этажах было, - ответила Настя. - Здесь стрелковое оружие не настолько нужно.
   - Всего-то без него умирают люди, - хмыкнул Глеб. Было видно, что они с Настей не в первый раз касаются этой темы.
   Они вышли на асфальтовую дорогу перед Девятиэтажкой. В отличие от настоящего московского пейзажа, здесь не было мусора и машин. На другой стороне улицы за забором из сетки-рабицы возвышалась Ховринская Заброшенная Больница. Прямо напротив места спуска в заборе была выломана секция.
   - А куда ведёт дорога? - спросил Вадим, всматриваясь вдаль асфальтированной дороги.
   - Никуда, там везде лес, - ответила Настя, заматывая шарф вокруг лица и оставляя открытыми только глаза.
   Действительно, вдалеке дорога уходила в туман, из которого нечётко проявлялись силуэты голых деревьев. Туман стелился плотными клубами, словно куски от тёмных облаков отвалились и обрушились на землю. Вадим тоже закутался плотнее, и их маленькая экспедиция направилась к Больнице.
   - Не отходи от нас ни на шаг, - предупредила Настя, когда они пролазили через дырку в заборе.
   Перед больницей посреди леса - бывшего парка - простиралась широкое замёрзшее болото. Пришедшие втыкали арматуру в лёд и держались за неё, чтобы не упасть, а у Бориса были наколоты шипы на ботинках, напоминающие "кошки" альпинистов.
   - Надеюсь, внутри не скользко? - спросил Вадим.
   - Не настолько, - ответила Карина, чуть не поскальзываясь.
   - Вы не катаетесь здесь на коньках? - усмехнулся Вадим, пытаясь не вглядываться вглубь леса, где как будто двигались тёмные фигуры.
   Ему никто не ответил. На первый этаж Больницы они залезли через пустое окно. Обледеневший пол пустой палаты с одной поломанной сетчатой кроватью посередине был завален мусором, окурками, пустыми банками.
   - А в Москве это обычная больница? - спросил Вадим, подсвечивая стены с неясными надписями фонарём, который ему дал Глеб.
   - Нет, она пустует, - ответила Настя. - Ховринская Заброшенная Больница - самое популярное место в Москве для идиотов, которые лазят по заброшкам.
   - Такое огромное здание - и не используется? - удивился Вадим, когда они вышли в широкий коридор с обвалившейся штукатуркой и бесконечными граффити на стенах. - Земля же под ним стоит миллионы. Почему не построили жилые дома?
   - По официальной версии здание признали аварийным из-за болот под ним, - ответила Настя. - Строительство остановили, когда фундамент стал проседать. Ещё в девяностых, кажется... Потом она много раз переходила из рук в руки, и так до сих пор не снесена. Подростки сочинили о ней тысячи легенд, и их много знает Фил. Он рассказывал, что когда-то лазил в неё. И кто знает, возможно в реальной Москве кто-то видит тех же монстров, что и мы...
   По спине Вадима пробежал холодок. Страшилки о призраках и монстрах с детства его пугали, хоть он и не верил в паранормальные явления и прочую чушь про экстрасенсов. А теперь, вроде как очутившись в другом мире, который оказался несправедливо маленьким по сравнению с тем, что понимают под словосочетанием "другой мир", он не знал, как относиться к сверхъестественному.
   - Больница связана с тем, что происходит в Девятиэтажке? - спросил Вадим.
   - Да кто ж её знает, - ответил Борис, набирая какие-то склянки из шкафа в коридоре. - У нас не так много ответов, как тебе кажется.
   - В Москве Больницу держат на замке, в неё нельзя заходить, - продолжила Настя. Чувствовалось, что историй о заброшке она знает не один десяток. - Охрана дежурит круглосуточно, и не зря. Несколько подростков умерло от несчастных случаев: перекрытия обрушались, лестницы складывались... И раньше было популярно прыгать с крыш. Поэтому её хоть и не сносят, людей внутрь не пускают.
   - А можно подняться на крышу? - спросил Вадим.
   - Нечего там делать, - хмыкнул Глеб.
   - Пошли, почему нет, - сказала Настя.
   - А мы лучше займёмся делом и отправимся за едой, - недовольно предложила Карина.
   - Нет, - отрезала Настя. - Все помнят, что бывает, когда люди разделяются в Больнице. Все идём наверх.
   Остальные недовольно заворчали, но последовали за Настей. До лестницы они шли по бесконечным извивающимся коридорам, и Вадим не мог понять, в виде какой странной геометрической фигуры Больницы построена.
   Чтобы добраться до верхнего одиннадцатого этажа, они трижды меняли лестницы, потому что многие пролёты оказались разрушены. Блоки ступенек целиком обваливались на предыдущие этажи или висели, покачиваясь, на арматуре, торчащей из стен. Пока что на всех этажах было одинаково тихо и пусто. Граффити непонятным шрифтом повествовали истории тех, кто бывал здесь то ли в реальной Москве, то ли спустившись с пятого этажа.
   Выход на крышу оказался загорожен сломанной железной дверью, которую пришлось вдвоём открывать Борису с Глебом. Оказавшись на крыше в самой центральной части здания, Вадим первым делом обратил внимание на форму корпусов больницы.
   - Похоже на знак биологической опасности, - заметил он, разглядывая крышу сквозь высокие деревья, растущие прямо из бетона.
   - Архитектор так и задумывал, - сказала Настя. - Здесь красиво.
   Она села на край крыши и свесила ноги. Вадим уселся рядом, а остальные наматывали круги по крыше, тихо переговариваясь друг с другом и ворча.
   Пытаясь всмотреться в горизонт, Вадим не увидел ничего, кроме бесконечного леса, как все и предупреждали. Низкие зимние облака, голые стволы деревьев, Девятиэтажка в стороне от Больницы - вот и весь неразнообразный пейзаж неприветливого дивного нового мира, в котором очутился Вадим.
   - И что же вы... здесь делаете? - не знал, как правильнее сформулировать Вадим. Он посмотрел на свои руки в грубых перчатках из дублёной кожи и понял, что перестаёт чувствовать пальцы от холода.
   - Выживаем, - вздохнула Настя. - Когда-то я верила, что смогу выбраться из Девятиэтажки, но теперь нет.
   - Сколько ты здесь живёшь? - спросил Вадим.
   - Пять лет. Я жила на разных этажах с разными людьми, но пятый ещё самый спокойный. Я подумала, что здесь смогу спокойно встретить свой конец. Но теперь, когда лифт снова заработал, чувствую, что возможно не всё потеряно.
   - Что на других этажах, если этот холодный ад ты считаешь райским уголком? - удивился Вадим.
   - Там на тебя нападают монстры не раз в неделю, а раз в час, - добавила из-за спины Карина.
   - А там... - Вадим показал рукой на горизонт, - вообще ничего? В смысле, никто туда не смог добраться? Никто не знает, что там?
   - Да, - кивнула Настя и добавила карикатурно печальным голосом, приложив ладонь ко лбу, - Моя душа - как чаща леса, чтобы в неё войти, нужно не бояться волков...
   - Только не снова статусы из Контакта, - закатила глаза Карина.
   - О, кстати! - вспомнила Настя. - Аппарат Фила.
   Настя бодро вскочила, смело скинула телогрейку и включила обогреватель Фила, который носила поверх двух свитеров. Ожидая, пока панели разогреются, она прыгала на одной ноге и громко напевала "Медузу".
   "Это совсем новая дебильная песня, - подумал Вадим. - Настя не может здесь жить пять лет"
   - Оденься, это не сработает, - посоветовала Карина, видя, как лицо подруги синеет.
   - Медуза-а-а! - орала Настя, интенсивно перебирая ногами. - Медуза, медуза, мы друзья-а-а-а!
   "Возможно, стоит вернуться к версии, что я попал в ад", - думал Вадим, затыкая уши от пения Насти.
   - Не работает, - заключила она, пропев всю песню, но так и не согревшись. - Бежим внутрь.
   Прежде, чем спуститься в подвал, они прошерстили несколько этажей на предмет лекарств и одежды. Несколько раз Настя давала команду достать оружие, когда слышала подозрительные звуки, но каждый раз тревога была ложной. Борис выдал Вадиму большой туристический рюкзак, и теперь он сваливал себе любой мусор, который команде казался полезным.
   - Неужели за столько лет вы ещё не вычистили Больницу целиком? - удивлялся Вадим, когда они заходили с новую палату, будто не тронутую мародёрством.
   - Иногда появляются новые вещи, - объяснил Глеб, перекатывая между пальцами свой армейский жетон на шее.
   - Откуда? - спросил Вадим.
   Остальные лишь безразлично пожали плечами, давно смирившись со странными правилами.
   - В реальной Москве в Больнице вообще не может быть лекарств, - заметил Глеб, - она же никогда не использовалась по назначению.
   В подвале температура была на десяток градусов выше. Может быть, не -80, а -70. Длинные полки с аккуратно расставленными консервами пробудили в душе Вадима забытое успокоение от созерцания простых симметричных вещей. А обнаружив, что продукты расставлены не только по содержимому, но и по цвету упаковки, он почувствовал себя как дома.
   - Бери, сколько сможешь унести, - сказала Настя, нагружая собственный рюкзак. - Но учти, что возможно придётся бежать.
   Консервы с мясом, рыбой, тушёнкой, печенью и даже красной икрой дополняли пакеты с рисом, гречкой и макаронами. Еда была новенькой, будто только из супермаркета, и это напугало Вадима больше, чем если бы по ржавым банкам ползали пауки. Как будто кто-то специально подкармливал людей. Вадим пытался найти на упаковках срок годности, чтобы сориентироваться в местном времени, но поля для заводских штампов о дате изготовления остались пустыми на всех продуктах.
   - Сверху! - крикнул Борис, и все задрали головы, направив фонари на потолок.
   Тихий хруст убегал в угол комнаты.
   - Что это, чёрт возьми, было? - тихо спросила Настя, осматриваясь вокруг. - Никогда не слышала таких звуков.
   - Я тоже, - отозвался Глеб, направляясь в угол, откуда продолжал доноситься хруст.
   - Стоять! - приказала Настя, когда Вадим рефлекторно потянулся туда же. Парень повёл сутулыми плечами, недовольный тоном девушки, но ничего не сказал.
   - Вижу его... - сказал Глеб из угла. - Это... мать его что такое?
   Резкий хруст на секунду прекратился, затем нечто метнулось наверх - и на потолке оказалась куча поломанного крекера. Она перекатывалась внутри себя, словно готовая вот-вот взорваться и изранить всех острым печеньем.
   - Что за херня? - севшим голосом спросила Карина.
   - Это крекеровый монстр, о котором ты говорил? - Настя спокойно смотрела на Вадима, доставая из-под одежды арматуру.
   - Да, - кивнул тот. - Его можно уничтожить водой.
   - С таким подходом ты долго протянешь, молодец, - хлопнула его по плечу девушка и рванула вперёд.
   Настя в два прыжка оказалась на верху стеллажа с едой и с замахом ударила арматурой, как двуручным мечом, крекеровый комок в самый центр. Существо издало пронзительный хруст и метнулось в другую сторону.
   - Я погнала его к напиткам! - крикнула Настя. - Поливайте водкой!
   Сначала Вадима не понял, при чём здесь водка, но потом сообразил, что при такой температуре, только она могла остаться жидкой из всех напитков. Хотя 40-процентный раствор спирта мог бы замёрзнуть при температуре около -30 градусов, но Вадиму казалось, что разных частях подвала стояла разная температура. Борис разбил горлышки на нескольких бутылках водки и отдал остальным. Крекер прятался между шкафами и быстро смывался, стоило кому-нибудь оказаться вблизи и уронить хоть каплю жидкости на печенье.
   - Странно, раньше оно не убегало, - сообщил Вадим Насте, когда монстр в третий раз сменил локацию.
   - Возможно, боится холода, - заметила та. - Как он прошёл за тобой через лифт? Существа не умеют перемещаться между этажами.
   - Не знаю, - ответил парень.
   - Только бы не лажа от Хрущёва, - скривилась Настя.
   Крекеровый монстр притаился за одним из шкафов, а звук хруста становился громче.
   "Неужели эта груда печенья - мой гештальт? - думал Вадим. - Да, мне никогда не нравилось печенье, но чтобы настолько..."
   - Бегите! - крикнул Глеб, ближе всех стоявший к монстру.
   С хрустом и треском ближайший к существу стеллаж рухнул на пол, а из-за него появилась огромная птица, слепленная из грязного свалявшегося крекера.
   - Это грёбаный птеродактиль! - то ли испугано, то ли радостно добавил Борис.
   Монстр разинул огромную пасть, и сходство с летающим динозавром стало очевидно. Крылья, размахом в несколько метров, разбивали дерево шкафов в клочья, и уже никто из экспедиции не решался подойти ближе.
   - Где водка? - тихо спросила Настя.
   - Кончилась, - громко шепнул Глеб.
   - Валим! - скомандовала тогда она, и все ринулись к выходу из подвала.
   Только теперь Вадим понял, зачем Настя предупреждала не перегружать рюкзак. Когда все уже миновали лестницу на первый этаж, Вадим с парой десятков килограммов консервов на плечах, ещё только вбегал на пролёт, ударившись головой о низкий косяк двери. К счастью, монстр запутался в лабиринтах шкафов с провиантом и сейчас пытался выбраться из-под стеллажа с туалетной бумагой.
   - Давай-давай-давай! - Борис вернулся к Вадиму и потащил того за локоть вверх, чтобы ускорить.
   - Домой! - крикнула Настя.
   Они помчались по коридору, петляя на поворотах, и Вадим не отставал только из-за Бориса, который тащил его за собой, как танк.
   Настя ловко выпрыгнула из пустого окна в сугроб, и остальные поступили так же. Вадима Борис почти вышвырнул, а с другой стороны его поймали Глеб с Кариной.
   - Слева тени! - крикнула Настя.
   Все уставились в тёмный замёрзший лес. Вадим слышал тихий шёпот, до жути напоминающий шёпот, когда он брёл сквозь темноту на первом и втором этажах. Парень уже стал перебирать в голове новые гештальты, которые могли проявиться из его прошлого и из его страхов.
   - Что это? - тихо спросил он.
   - Хозяева пятого этажа, - прошептала Карина. - Не шевелись. Может быть, они уйдут.
   Долго Вадим не мог понять, на что же смотрят остальные: но вот в глубине леса он увидел неявные силуэты. Они были похожи на фигуры, встреченные им в квартире друзей Хрущёва на втором этаже, но эти были более размыты.
   - Гештальты? - прошептал Вадим.
   - Чего? - нахмурилась Настя и тут же отвлеклась.
   Штук шесть фигур неспешно бродили туда-сюда между деревьями, и Вадиму казалось, их команда стояла слишком далеко, чтобы тени смогли их заметить.
   - Почему мы стоим? - прошептал парень, порываясь уйти.
   - Двинешься, я тебе башку оторву, - пообещал Борис, смотря Вадиму прямо в глаза.
   - Карина, давай, - прошептала Настя.
   - Думаешь, стоит? - со страхом переспросила женщина. - Может, переждём?
   - Они слишком быстро ходят, мне это не нравится, - сказала Настя, хотя Вадиму казалось, тени ползали как улитки.
   Карина прочистила горло, открыла рот, и все замерли. Вадим сначала не понял, что произошло, а потом услышал рядом шёпот нескольких голосов. В ужасе он оборачивался, ища глазами тени, но потом обнаружил, что звук исходит от Карины. Широко раскрыв рот и не шевеля языком или голосовыми связками, женщина издавала жуткий низкий шёпот, словно принадлежащий нескольким разным людям.
   Тени в лесу остановились и повернули расплывающиеся головы в сторону людей. Несколько фигур сделали шаг вперёд, а потом резко развернулись и убежали.
   - Работает, - радостно шептал Глеб.
   Ещё несколько фигур заворожённо смотрели в сторону Карины, пока одна из них не присела на корточки и не метнулась в их сторону.
   - Бежим! - заорала Настя.
   На этот раз Вадим от страха бежал впереди всех, невзирая на тяжёлый рюкзак. Он не оборачивался, но слышал, как шёпот множества голосов приближается и будто сопровождается клацаньем зубов. На секунду ему показалось, что вновь падает в мир абсолютной темноты, но у него просто темнело в глазах от усталости.
   - Вадим, первым! - скомандовала Настя, когда они, миновав дырку в заборе, добежали до Девятиэтажки и до верёвочной лестницы, свисающей с пятого этажа.
   - Он медленный! - возмутился Борис.
   - Вадим, я сказала! - рявкнула Настя низким голосом, и на этот раз парень с радостью подчинился.
   Он не помнил, как взлетел вверх по лестнице, но на пятки ему наступали руки Бориса. Последней в комнате оказалась Настя, и счастливо вернувшаяся экспедиция расселась на полу, облокачиваясь на рюкзаки с трудом добытым провиантом.
   - Они близко? - суетился Вадим, не понимая, почему остальные расслабились.
   - Остынь, парень, они сюда не доберутся, - сказала раскрасневшаяся от бега Карина, стягивая с себя ушанку. На лицах вернувшихся сияли счастливые улыбки людей, узнавших, что смертельный диагноз был поставлен по ошибке. Будто они уже потратили все деньги и силы на лечение, оказавшееся бесполезным, но всё равно были счастливы узнать, что болезнь оказалась ненастоящей.
   - Так мы в безопасности? - не верил Вадим, с трудом слыша слова за стуком сердца в висках.
   - Да, - Настя улыбнулась и по-сестрински обняла Вадима. - Поздравляю с первой вылазкой! Но серьёзно, что за хрень из печенья? Не подумай, твой монстр мне понравился больше наших лесных теней, но просто... крекер?
   - Я знаю не больше вашего, - ответил парень. - Он мне попался сразу на первом этаже.
   - Ты так удивляешься, как будто год назад у нас не жила орлица, несущая яйца из ядовитого желе, - сказала Карина Насте.
   - Ядовитого желе? - рассмеялся Вадим.
   - Было круто, - вспомнила Настя. - Представляешь, на крыше Больницы, где мы только что были, орлица свила огромное такое гнездо. Вырывала целые деревья из леса и сплетала их. Да, и была она метров пятнадцать в холке. Мы сначала боялись вылазить на крышу, но потом один из наших заметил, что в гнезде появились яйца. Я решила, их можно съесть. И мы даже стащили у орлицы одно яйцо. Оно было вот такое - с тебя ростом и в обхвате как бочка. Но скорлупы не было, только зелёное желе, от которого пахло прямо, зараза, яблоками. Мы думали, желе съедобное, и попробовавшие его говорили, оно правда походило на яблочные конфетки... Однако до утра они не дожили.
   - Весело, - прокомментировал Вадим, рассчитывая на другую концовку.
   - С тех пор ничего, кроме консервов, не жрём, - вздохнул Борис.
   По соседству с квартирой, из которой они выбирались на улицу, располагалась однушка, полностью отданная под еду. Она уже была забита едой почти до потолка, поэтому прочие жители этажа, хоть и приветствовали вернувшихся улыбками и словами благодарности, но не чествовали как героев, спасших всех от голода. Признаться честно, Вадим после пережитого ужаса и холода, на это рассчитывал.
   - Не дрейф, - Настя стукнула Вадима по плечу и продолжила наигранно-трагичным тоном. - Вот знаешь, как говорят... Ты открываешь людям свои колодцы, а они в них плюют.
   Карина снова закатила глаза.
  
   7.
   Вадим уже две недели прожил на холодном пятом этаже. Его подселили к Филу-изобретателю, и тот оказался чрезмерно болтливым соседом. У Фила, оказывается, был миллион идей, как устроена Девятиэтажка, почему не работают лифты, откуда берутся монстры и так далее. И если поначалу Вадиму было интересно, то со временем, поняв, что Фил ничего не знает наверняка, а просто любит витать в фантазиях, он пытался возвращаться домой, когда сосед уже спал.
   - Это аномалия магнитного поля Земли, - уверенно выдал Фил, когда Вадим только въехал к нему, и они впервые ужинали вместе на кухне, жёлтые бумажные обои которой были исчерчены заметками Фила. Ели они говяжьи консервы, разогретые на костре, да недоваренные макароны. - Здесь нарушены причинно-следственные связи, а порядок этажей - это тоже причины и следствия. Мы живём на оторванном звенье цепочки, без причины и следствия. Лифты, а они и есть связи, обычно не работают, но иногда, когда аномалия... менее аномальна, можно попасть на другой этаж.
   - Нет! - выкрикнул Фил посреди ночи, когда Вадим уже заснул на соседней сетчатой кровати под красным настенным ковром с орнаментом, завернувшись в драное одеяло. - В Больнице проводились эксперименты по перемещению во времени, и мир пятого этажа - побочный эффект удравшегося эксперимента. Думаю, они пытались воздействовать на пространство и время через гравитацию, поэтому Больница и проваливается под землю!
   - Ты же физик, нет? - пробормотал сонный Вадим. - И веришь в путешествия во времени?
   - Ты прав, это неправдоподобно, - решил Фил и уснул до утра.
   - Это военный эксперимент, - заявил через несколько дней за ужином Фил, заправляя за уши длинные рыжие волосы. Вадим с омерзением наблюдал, как волос соседа падает в разогретый консервированный суп. - МВД разрабатывает психологическое оружие, а мы - подопытные крысы. Вот ты попал сюда от психотерапевта, а меня подруга заманила. Они работают на МВД!
   - Или этот дом стоит на остатках древней цивилизации, - говорил Фил, помогая Вадиму найти тёплые вещи, когда тот собирался в очередную вылазку за едой, - и они пытаются передать нам послание. Мы рядом с Больницей, построенной в виде знака биологической опасности. Значит ли это, что человечество вымрет от вируса, а мы не сможем никого предупредить!?
   - Ещё одно слово, и я тебе врежу, - предупредил Вадим.
   Квартира Фила напоминала Вадиму квартиру его родителей. Простой интерьер с советской мебелью: тот же ковёр на стене, к которому Фил гвоздями прибивал четрежи для следующих изобретений. Холодильник, духовку и стиральную машину Фил использовал, как склад запчастей, а однажды, когда Вадим принимал душ из талой воды, слив не работал, так как был забит болтами.
   К тому же жить с Филом было всё равно, что жить с котом. С длинношёрстным рыжим котом. Волосы валялись по всей квартире, а Фил, утверждая, что гении рождены властвовать над хаосом, принципиально не убирался. После трёх дней ругани и убеждений Вадим забил и постарался привезти квартиру в порядок. Но у Вадима было своё, специфическое представление о порядке, что вызывало лишь новую волну споров.
   - Ты идиот раскладывать дрова по размеру? - обалдел Фил, когда вернулся от товарища из соседней квартиры и обнаружил идеально уложенные дрова перед костром. - Мы же их сейчас всё равно сожжём!
   - Нет, их запаса хватит на три дня, - ответил Вадим. - И эти три дня они будут уложены. И ты не будешь их трогать.
   - Полотенца развешаны по цветам радуги? - кричал Фил из ванной. - И откуда ты их столько надыбал? И зачем? У меня всего одна задница!
   - Я не собираюсь жить как животное без порядка! - закипал Вадим, глядя, как Фил неаккуратно вытирает руки и бросает полотенце на пол мимо крючка.
   - Где моя любимая телогрейка? - орал Фил, не обнаружив её на привычном месте в углу на кухонном полу.
   - На помойке, чёрт возьми! От неё воняло! Ты живёшь, как свинья!
   - А ты полоумный педант!
   Многие вечера начинались драками, но заканчивались примирениями, когда Вадим сообщал, что принёс из Больницы выпивку.
   Каким бы ни был сосед, но он разбавлял скуку новой жизни. У каждого на этаже была работа, и Вадима Настя назначила мальчиком на побегушках при себе и Филе. И если с Настей они просто регулярно выбирались в Больницу за припасами или в лес за дровами, Фил мог выдать: "Найди мне пружину с коэффициентом упругости 60", - и Вадим отправлялся в многочасовые поиски на улицу, чтобы найти хоть какую-нибудь пружину, которые обычно в заброшенных больницах не валяются.
   Вадим даже полюбил вылазки на улицу, так как в Девятиэтажке заняться было решительно нечем. Жизнь была, несмотря на холод и безрадостность, сытой и ленивой. Люди, занимающиеся готовкой или уборкой (якобы уборкой, ведь Вадим был уверен, что те лишь создают видимость работы), месяцами не показывали носа на улицу, и вечера проводили за перечитыванием больничных газет в двадцатый раз. Телевидения или хотя бы электричества на пятом этаже не водилось, и люди играли в самодельные шахматы, шашки, карты и огромное множество разнообразных настольных игр, чудесным образом водившихся в этом захолустье.
   Однажды Вадим заметил в коридоре поседевшего, но молодого мужчину, корпящего над новой настолкой. Тот раскрашивал карточки для игры старыми красками, которые приходилось прогревать на костре.
   - Я был профессиональным геймдизайнером, - пояснил тот. - Здесь у меня небольшая аудитория, зато работы мои нужны, как никогда. Раньше мы могли отвлечься на соцсети или компьютерные игры, а теперь - только на цветные куски картона из Больницы. Ты здесь как, освоился?
   - Более-менее, - Вадим сел у костра понаблюдать за работой мастера. - Как вас, простите, зовут?
   - Иван. И здесь все на "ты", пора уже привыкнуть. Играл раньше в игры?
   - Ну, плойка дома стоит... стояла, - вздохнул Вадим. - Но я работал и учился заочно, времени почти не было.
   - Что там из новинок вышло? - интересовался Иван, рисуя на очередной карточке фею с яркими крыльями.
   - "Детроит" на пике популярности, - не сразу припомнил название Вадим. - Я всё ждал скидку на неё и не дождался, блин.
   - "Детроит", знакомо... Про андроидов, верно?
   - Ага.
   - Так я проходил демку незадолго, как попал в Девятиэтажку. Как упорото здесь идёт время: я-то живу здесь четвёртый год, а в настоящем мире прошла пара месяцев или пара недель.
   - Так если выйти из Девятиэтажки, окажется, что мы не потратили время?
   - Откуда же я знаю? - пожал плечами Иван, возвращаясь к работе. - Оттуда никто не возвращался.
   - Но кто-то уходил?
   - Сложно сказать, - нахмурился Иван и поправил очки с толстыми-толстыми стёклами, через которые он смотрел, только занимаясь работой. - Я раньше жил на шестом, и там странные вещи творятся. Страшные...
   Если бы рассвет не обещался быть с минуты на минуту, Вадим повыпытывал бы у Ивана подробности о шестом этаже. Местные терпеть не могли говорить о других уровнях Девятиэтажки почему-то и приходилось клещами тащить.
   Оказавшись в квартире с жёлтой надписью "ВЫХОД", Вадим уже привычно достал две телогрейки из кучи в прихожей, закутал лицо шарфом и, вспомнив прошлую тяжёлую вылазку в лес, когда ледяной снег забился ему в штаны, примотал тряпками штанины к ботинкам.
   - Фил сегодня с нами, - объявила Настя, уже ожидавшая Вадима у окна.
   Их собралось шестеро: Вадим, Настя, Фил, Карина и Борис с Глебом. Последних все на этаже использовали лишь в качестве грубой физической силы. Принести дров для костра в квартире - зовите Глеба. Открыть заржавевшую дверь - ищите Бориса.
   - Ты умрёшь там, - сказал соседу Вадим, заметив, как тот неуклюже пытается попасть рукой в руках телогрейки.
   - Теперь ты меня понимаешь? - подняв бровь, Карина посмотрела на Вадима, указывая пальцем на Фила.
   - Ты тоже с ним жила? - Вадим театрально схватился за сердце.
   - Да, на четвёртом этаже, - кивнула Карина. - Соболезную тебе.
   - Успокойтесь, - строго сказала Настя. - Если бы не Фил, мы бы оттуда не выбрались.
   - Да что же там?.. - начал было Вадим.
   Но вдруг в окно ворвался бурный поток ледяного ветра и сбил всех с ног. Вадим приземлился лицом в кучу телогреек, но, например, Глебу повезло меньше - он плашмя упал на пол, неуклюже подставив руку под тяжёлое тело и подвернув её.
   - Чёрт, дело дрянь, - Борис осмотрел руку брата. - Глеб, иди к доктору.
   - Да что он сделает... - сквозь зубы шептал тот. - Опять даст водки?
   - Да, Глеб, иди к доктору, - повторила Настя. - Остальные - вниз!
   Уже впятером они спустились по верёвочной лестнице на землю и пошли не в Больницу, а в лес за дровами для этажа. Они полубежали за Настей проторенной тропой, где Вадим успел выучить каждую ветку дерева. Они всегда приходили на одну и ту же тихую, хорошо освещённую поляну, где редко появлялись тени. По крайней мере сам Вадим их здесь видел всего раз. И в тот раз Карине удалось отпугнуть их своей жутковатой чревовещательной способностью.
   - Полторы недели без теней - подозрительно, - сказала Карина, когда они вышли на поляну.
   - Не нагнетай, - хмыкнул Фил, доставая из-за плеча топор.
   - Ногу себе не отруби, - посоветовала Карина.
   - За своими ногами следи, - рассмеялся Фил, видно, давно не обижаясь на слова девушки.
   Всегда они старались управиться как можно скорее и вернуться домой до заката, который здесь наступал через четыре часа после рассвета. Вадим даже радовался физической работе, которая помогала согреться в холодном аду леса и отвлечься от безрадостных мыслей о настоящем и будущем. Методично размахивая топором вверх-вниз и стёсывая куски замёрзших стволов, Вадим вспоминал жизнь в Москве: такую близкую и такую далёкую. Не любимая, но терпимая работа, не близкие друзья, но знакомые, с которыми вечером можно попить пива, не до потери пульса обожаемая девушка, но та, с которой неплохо провести ночь. Пожалуй, у него была среднестатистическая жизнь московского планктона. И чтобы вернуться к этой простой, но такой привычной жизни, он мог бы убить.
   - Да, блин, оно застряло! - сообщил Фил, показывая на топор, под странным углом торчащий из дерева.
   Вадим извлёк орудие, пнув по нему коленом, и вручил обратно Филу.
   - А я надеялся, так и останется, - признался тот, нехотя возвращаясь к работе.
   - Чего ты вообще попёрся, если не хочешь работать? - спросил Вадим.
   - Сейчас покажу!
   Фил достал из кармана маленькую коробочку, перемотанную синей изолентой, и гордо показал остальным.
   - Не как в прошлый раз? - уточнила Карина.
   Фил лишь хмыкнул и отодрал изоленту, открывая коробочку. Внутри среди проводов лежал один наушник-вкладыш и тихо попискивал.
   - Что это? - спросила Настя.
   - Отпугиватель теней, - заявил Фил. - Я много недель подряд просил Карину повторять голоса теней, пока не вычислил весь микс используемых частот. Проецируя на тени человеческое восприятие звуков, я предположил, что частоты, которые на пять тонов выше самого высокого голоса тени, покажутся им невыносимо мерзкими. Отпугиватель издаёт именно такие звуки.
   - Карина, Фил, вы молодцы, - как учительница младших классов похвалила их Настя. - Но теней, к счастью, давно не видно, так что мы не проверим.
   - Если они не появятся, это тем более равно скажет об эффективности машины, - уверенно сказал Фил и заботливо поставил коробочку на землю.
   Все методично и быстро рубили дрова, а Вадим уже обливался потом. Руки сцарапались в кровь о рукоять топора, но парень хотел скорее закончить и набить рюкзак замороженной древесиной, дабы вернуться на родной, спокойный и тёплый пятый этаж.
   - Я тут вспомнила, - вдруг остановилась Настя на новом замахе топора, подняла глаза к тяжёлому небу и трагично сказала. - Тот, кто не понял твоего молчания, не поймёт и твои слова...
   - Да сколько можно-то! - закричала Карина, и Настя мерзко захихикала.
   - У вас традиция такая? - спросил Вадим. - Говорить цитатками?
   - Нет, - ответила Карина. - Ещё где-то год назад по пьяни мы с Настей играли в "Кто больше вспомнит ванильных цитат". В тот вечер победила я, а Настя до сих пор не смирилась...
   За десять минут работы на морозе он начал понимать, почему прежние экспедиции после нескольких неудачных вылазок вглубь леса перестали туда соваться: нужно быть нечувствительным к температуре идиотом, чтобы добровольно провести на улице больше пары часов. А стоило Вадиму представить, как лесные экспедиции ночевали на снегу - мурашки пробегали.
   - Что это? - вдруг остановился Вадим и прислушался.
   - Тихо! - скомандовала Настя, и все прекратили рубить.
   Сначала Вадим ничего не услышал, но потом уловил тихий шёпот, доносимый ветром. Он распространялся со всех сторон, и никто не мог определить, откуда наступают тени.
   - Карина, давай! - тихо сказала Настя.
   - Фил, это из-за прибора, выруби его! - Карина пнула машинку ногой и широко раскрыла рот, готовясь подражать теням.
   - А вот и нет, - Фил обиженно запрятал отпугиватель в карман.
   Тут из-за дерева вышла высокая тонкая тень, слабо напоминающая очертаниями человека. Она, сильно раскачиваясь и потрясая головой, неторопливо направилась к людям.
   - Хватит! Видимо, она из тех теней, на которых это не действует... - громко шепнула Настя Карине, и та закрыла рот. - Возвращаемся. Немедленно!
   В ужасе от необычной тени все побросали дрова с рюкзаками и побежали к Девятиэтажке. Вадим пока не видел вреда от мирно слоняющихся теней, но побежал за всеми.
   - Чёрт возьми! - крикнул Фил.
   Вернувшись к верёвочной лестнице, экспедиция обнаружила, что у подъёма маячит несколько теней. Две фигуры держались на верёвочную лестницу с разных сторон и лениво перетягивали её друг у друга. При появлении людей они синхронно повернули головы и медленно пошли на них.
   - В Больницу! - крикнула Настя.
   У первого этажа Больницы тоже бродили тени. Найдя окно, возле которого сумрачных фигур оказалось меньше всего, экспедиция запрыгнула внутрь. Они бежали за Настей, пока та не завернула в одну из палат и не закрыла за всеми дверь. В этой палате на окне стояла решётка, а в полу была глубокая дыра в подвал, через которую виднелся пустой кабинет, уклеенный советскими плакатами с пухлощёкими младенцами и надписями "Вакцинация - в каждый дом".
   - Откуда их столько? - удивлялся Борис.
   - Из-за него, - со злостью Карина ткнула пальцем на Фила.
   - Это бездоказательно! - возмутился тот.
   Настя нарезала круги вокруг провала, дёргая себя за светлые волосы, торчавшие из-под шапки. Было очевидно, что девушка в панике, но стоически старается этого не показывать.
   - Раньше так много не было? - спросил Вадим.
   - Только в самом начале, - ответила Настя. - Когда Солнце вообще не появлялось из-за горизонта.
   Карина подошла к окну, открыла рот и громко зашептала. Тени не реагировали, продолжая медленно идти. Карина раскашлялась от бесполезных усилий
   - Они направляются к Девятиэтажке! - охрипшим голосом заметила она.
   - Чёрт! - Настя пнула сетчатую кровать.
   - Но они же не могут подняться на этаж, да? - спросил Вадим.
   - Такого очень давно не было... - ответила Настя. - Что ж, нет смысла прятаться здесь.
   - Эй, в каком смысле? - возмутился Борис. - Они нас не трогают!
   - Они потрогают пятый этаж, если мы не выйдем, - вздохнул Фил.
   - Именно, - кивнула Настя.
   - Но это же не точно, - нервно усмехнулся Борис. - Может, они... передумают?
   - У тебя же там брат, - напомнила Борису Карина.
   - Вы не подумайте, я не трус! - затряс руками Борис. - Но я боюсь...
   Настя крепче сжала арматуру в руке и сняла шапку, подставляя голову раскалённому морозу. Её уши тут же покраснели от холода, но лицо побледнело от волнения.
   - Выдвигаемся, - решила она.
   Они вылезли из пустого окна соседней палаты и медленно, не привлекая внимания, пошли к Девятиэтажке. Тени даже не смотрели в их сторону, и люди спокойно обходили слишком неторопливые фигуры. За деревьями в саду Больницы и высоким забором они не сразу заметили самое страшное: тени поднимались по лестнице на пятый этаж.
   - О, господи! - обычно спокойная Карина прижала руку ко рту и задрожала.
   - Что нам делать? - Фил с последней надеждой смотрел на Настю.
   Девушка кусала губы, пытаясь придумать план. От отчаяния она сжала армейский жетон, посмотрела на его изнанку, чему-то кивнула и, глубоко вздохнув, объявила:
   - Лезем за ними.
   - Это самоубийство! - возмутился Борис.
   - Может быть, - согласилась женщина. - Но выбора нет.
   Пробравшись сквозь тени и не касаясь их, Настя ухватилась за лестницу и поползла. Остальные последовали за ней, и Вадима, как новенького, оставили в середине цепи. Оказавшись на этаже, они обнаружили, что Борис остался внизу. Он пятился от теней, уходя обратно к больнице.
   - Боря! - заорала Настя из окна, и тени подняли на неё головы. - Быстро наверх!
   Но тот, воспользовавшись тем, что тени отвлеклись, наоборот, развернулся и побежал к Больнице.
   - Идиот! - кричала вслед Настя. - Один ты умрёшь!
   Криками Настя взбудоражила все тени. В комнате их уже стояло несколько, медленно перетекающих от стены к стене. Теперь они заинтересованно потянулись к людям. Одна протянула расплывчатую руку к Вадиму, но тот увернулся.
   - Не позволяй им себя касаться! - предупредил Фил.
   Настя распахнула дверь в коридор, и там стояла паника. Люди жались к стенам, кто-то выбегал из квартир, где обнаруживались тени. Все уставились на Настю, как на спасителя, но она бессильно сжимала арматуру.
   - Откуда они здесь? - спросил доктор Андрей Максимович, прижимающийся к стене и глушащий спирт из горла бутылки.
   - Я не знаю, - громко сказала Настя так, что половина этажа услышали.
   - Вы так долго прожили рядом с тенями и не знаете, что делать? - с раздражением спросил Вадим.
   - Человек бессилен против них, - тихо ответила Карина.
   - Да что в них такого? - закричал Вадим, в опасной близости от силуэта размахивая руками. - Они ничего не делают!
   В это же мгновение в конце коридора послышался крик. Тень прижала парня к стене, и тот заливался криком. Кажется, его звали Миша, и он готовил на кухне. Остальные боялись ему помочь и отходили от силуэта, который зажал несчастного между стеной и собой, и громко, но неразборчиво шептал тому на ухо.
   Настя пробежала весь коридор, и в растерянности замерла перед происходящим. Тень прислонилась лицом к парню, словно поцеловала, и тот прекратил кричать. Когда силуэт отошёл, на пол коридора осело мёртвое бледное тело.
   - Они как дементоры типа? - спросил Вадим.
   - Не знаю, о ком ты, - пожал плечами доктор.
   - Да не может быть! Ты не смотрел, что ли, Гарри...
   Не успел Вадим договорить, как коридор содрогнулся от ещё нескольких криков. В разных концах этажа тени ловили людей, прижимали к стенам и душили поцелуями. Вадим достал перочинный ножик, который всегда носил, но против теней тот был бы бесполезен. Настя пыталась отбивать людей у теней арматурой, но железо просто проходило сквозь них. Люди били тени кулаками и ногами, но увязали в них, как в желе.
   Одна из фигур приблизилась к Вадиму, расставив руки для смертельных объятий. Парень воткнул нож в липко-мягкую плоть, и нож исчез внутри тела. Рука фигуры крепко вцепилась в плечо Вадима.
   "Только бы умереть быстро и достойно", - подумал Вадим, закрывая глаза.
   Громкий хруст пронёсся перед лицом Вадима, и липкая рука исчезла с плеча. Парень увидел, как напавшая на него тень лежит у стены коридора, а сверху на ней восседает крекеровый монстр и наносит хрустящие удары в липкую голову фигуры. Вадим поднялся, и человек-печенье поднялся одновременно с ним. Вадим поднял правую руку - монстр поднял правую руку, Вадим поднял левую... монстр побежал в глубь коридора.
   - Ты им управляешь?! - восторжено крикнул Фил, отбиваясь от тени непонятным прибором, напоминающим гигантскую рогатку.
   - Не знаю, - ответил парень.
   Монстр атаковал другую тень. Ту, которая начала душить Карину. Ноги девушки увязли в туловище фигуры, а руками она пыталась разжать удушающие объятия, но не могла освободиться, пока крекеровый монстр не располосовал тень пополам.
   - Уходим! - Настя, которой удалось самой отбиться от тени, бежала по коридору. - Все, уходим! За мной!
   - Куда нам идти? Зачем? В Больницу? - раздавались голоса с разных сторон.
   - На лестницу! - кричала Настя.
   - Нет! Лучше тени! Только не на лестницу! - отвечали ей.
   - Что там? - крикнула Карина, показывая в конец коридора.
   В конце коридора, где было настолько холодно, что даже не хранили мясо, потому что оно после этого ломалось, как лёд, десяток теней собрались вместе, сливаясь в густой комок липкого мрака. Отдельные фигуры слились в шар с плотной сердцевиной и расплывающимися краями, из которых иногда выплёскивались тёмные потоки, сворачиваясь в кольца, как протуберанцы на солнце. Люди прижимались к стенам, уворачиваясь от этих тёмных полос-рук, расходящихся от теневого шара.
   - Выбора нет, - сказала Настя, выходя на опустевший центр коридора.
   - О, боже, - Карина зажала лицо руками. - На этот раз ты не выживешь.
   - Всё в порядке, - Настя улыбнулась всем.
   Она достала из-под телогрейки железный круг радиусом сантиметров в тридцать, который Вадим раньше не видел, и подняла над головой. Обруч засветился красным, и из него выплыли три точные копии, зависнув в воздухе рядом с оригиналом. Потом оно вновь засветилось - и колец стало шесть. Настя убрала руку с первого кольца, и оно осталось висеть над её головой, переместившись на затылок, как нимб. Остальные обручи опустились, зависнув за её локтями и коленями, а одно кольцо висело посередине спины.
   - Если я не справлюсь, уходите на лестницу, - сказала Настя.
   Она присела в высоком старте - мгновение - и Настя у тёмного шара. Она колотила тень арматурой, взлетая под потолок, обходила её сбоку, пробегая по стене, запрыгивала на неё сверху, не увязая, а выскакивая из темноты невредимой. Железные обручи светились в ответ на каждое её движение, а их мощь то ли позволяла Насте летать, то ли высоко прыгать и увеличивать свою силу. Тёмные "протуберанцы" пытались схватить Насть, но она каждый раз уворачивалась.
   Но как бы девушка ни старалась, сгусток теней не уменьшался и даже не двигался.
   - Давайте поможем ей! - крикнул Фил испуганной толпе.
   - Да! - подхватила Карина.
   - Вперёд! - подхватил Глеб с перевязанной рукой.
   Они да ещё несколько человек ринулись вперёд, а Вадим остался на месте. Он направил руку на лежащего у стены крекерного монстра и изо всех сил захотел, чтобы тот пошевелился и помог им. Но тот безучастной кучкой валялся рядом с поверженной тенью.
   Настя с помощниками долго и безуспешно бились с тенями, снова и снова пытаясь атаковать черную дыру в конце этажа или новые тени, приплывающие с улицы. Кто-то падал с окровавленной головой или конечностями, но обычно все просто оседали на пол, не выдерживая напора теней и поддавшиеся смертельному поцелую. Настя яростно отбила Андрея Максимовича от тянущей к нему загребущие руки фигуры, но не успела помочь Глебу, и тот безвольным телом упал в потухнувший костёр, и его пшеничные волосы стали тлеть от углей.
   "Если бы Борис вернулся, то они бы отбились вдвоём", - невольно подумал Вадим.
   Вадим не был настолько силён, чтобы защищать других, и он пытался не умереть самому. Опытным путём он выяснил, что тени опасаются боятся не самих ударов, а жужжащего звука пролетающей арматуры рядом с головой, который чем-то напоминал шёпот, который умела издавать Карина, но который сегодня оказался бесполезен. Поэтому, размахивая куском ржавого железа над собой, Вадим разогнал всех ближайших теней.
   - Оно уменьшается! - крикнула Настя, паря над тёмным шаром.
   Вдруг клубок теней замер и стал уменьшаться, слегка вибрируя.
   - Да, вали тварь! - крикнула Настя и, активируя круг за правым локтем, вломила кулаком по шару. Колокольный звон сопровождался матами Насти, когда шар оказался слишком плотным для удара голой рукой.
   Шар сжался ещё сильнее и с громких хлопком, как от выстрела, выбросил вперёд прямой тёмный луч, пронзивший насквозь двух людей. Тут же вылетел ещё один - и ещё три жертвы.
   - Стоять! - крикнула шару Настя, схватила арматуру и принялась бить по поверхности, оглушая этаж колокольным звоном.
   Но лучи продолжали вылетать быстрее и быстрее, мощнее и мощнее. Вот они стали сшибать двери и выбивать окна на улицу, загоняя ледяной ветер на пятый этаж. Вот широкий луч проломил стену между квартирами, и потолок стал крениться, будто вот-вот обвалится. Вот новый поток проделал дыру в полу, и несколько человек упали в тёмную бездну предыдущих этажей.
   - К лестницам! - крикнула Карина, за руки оттаскивая людей в сторону лифтов.
   - Нет, только не это! - продолжали кричать люди.
   - Настя, уходи оттуда! - крикнул Фил.
   Девушка обернулась, сделала пару прыжков в сторону людей и рухнула на пол, почти провалившись в дыру. Прямо над ней пролетел тёмный луч, снёс стену, и потолок пятого этажа начал обрушаться. Настины обручи слились в один, который она держала в руке, но, кажется, женщина не могла даже пошевелиться.
   - За ней! - крикнула Карина Филу.
   Вдвоём они подхватили Настю, почти потерявшую сознание и, окрикнув Вадима, который зачарованно смотрел на происходящее, поползли к лестницам, прикрывая головы от канонады тёмных лучей. Вадим бросил взгляд на бесполезного крекерного монстра и пополз за ними.
   Андрей Максимович насильно выкидывал людей на лестницу, за которой была темнота. В странной планировке пятого этажа дверь на лестницу располагалась прямо напротив лифта, и между ними теперь была пробоина в полу.
   - Не жди нас! - крикнул Фил, удобнее перехватывая тело Насти.
   Доктор кивнул и, зажмурившись, прыгнул в лестницу. Но не успели Вадим, Настя и волокущие её Фил с Кариной доползти до лестницы, как тренькнул звонок и раскрылся лифт.
   - Слава богам! - крикнул Фил, ползком направляясь к шахте лифта. Они уже ползли на животах, а сверху сыпалась обваливающаяся штукатурка с разрушающегося потолка. Тёмные лучи продолжали бить во все стороны. От лифта отвалился советский плакат "Даёшь пятилетку в четыре года!" и упал на бледное лицо Насти.
   - Мы не можем бросить остальных! Она нам не простит! - Карина потянула Настю в сторону лестницы.
   - Возможно, все попадут туда же, куда и мы! - Фил тянул тело девушки в свою сторону.
   - Некогда спорить! - огрызнулась Карина и повернулась к Вадиму. - Ты! Быстро решай, куда мы пойдём!
   - Какого хрена я? - возмутился Вадим упавшей на него ответственности.
   - Быстро! - повторила Карина.
   - Лифт! - сказала Вадим, потому что понятия не имел, что происходило на лестницах.
   - Ха-ха! - отчётливо произнёс Фил.
   Карина больше не спорила и помогла затащить Настю в лифт. Вдруг из-под завала коробок у лифта появилось человеческое лицо: оказалось здесь прятался от нападения теней седой Иван, рисующий игры для всего этажа. Он тоже был ранен: кровоточила нога.
   - За нами! - крикнул ему Вадим и помог залезть парню в лифт.
   Последний теневой луч ударился в косяк перед дверью лифта, и тот закрылся, отрезая своих пассажиров от звуков пятого этажа.
   - Куда поедем? - спросил Фил, глядя на грязные кнопки этажей.
   - Мы не можем поехать, нафиг, на первый и уйти?! - заорал Вадим.
   - Нет, - спокойно ответила Карина. - На второй и четвёртый тоже не поедем.
   - И на шестой не надо, - добавил Иван, зажимая кровоточащую рану на ноге.
   - Тогда на девятый, логично! - кричал Вадим.
   - Почему не надо на шестой? - спросил Фил у Ивана. - Туда как раз хотела Настя.
   - Она тоже ничего про него не знает! - ответил тот.
   - Да поехали, блин, куда-нибудь! - крикнул Вадим, боящийся, что тени сейчас разрушат лифт.
   Он, не глядя, стукнул рукой по кнопкам, прежде чем осознал, что делает. Загорелась клавиша "4".
   - Это писец, - резюмировал Фил.
  
   8.
   "Какой же я идиот, - думал Вадим под изумлёнными взглядами остальных. - Я ведь мог нажать на первый этаж и попытаться выбраться! А я, как придурок, отправил нас хрен знает куда!"
   - Ну ты и мразь, - сказал Фил, который, несмотря на постоянные ссоры, был обычно дружелюбен к соседу.
   - Я это... - Вадим растерянно показывал на кнопки лифтв, не зная, как оправдаться.
   - Кто-то не умеет контролировать эмоции, - весело заметил Иван.
   Карина только тяжело вздохнула и удобнее уложила Настю на полу. Лифт куда-то ехал и, судя по прошлому опыту Вадима, поездка могла растянуться на долго.
   - Она в порядке? - спросил Вадим, видя, как из уголка рта Насти стекает кровь.
   - Нет, - ответила Карина, перебирая седую прядь между пальцами. - Когда она активирует круги, то силы становится слишком много для человеческих мышц и костей. Скорее всего, у Насти сейчас несколько переломов и растяжение всех мышц. Как если бы воробей получил способность подниматься на десять тысяч метром над уровнем моря, как самолёт, то умер бы на полпути.
   - Откуда у неё эти круги? - спросил Вадим. - Как они работают?
   - О-о-о... - протянул Фил. - Мы как раз возвращаемся на четвёртый, где раньше жили и где получали силы.
   - Так и у вас есть? - удивился Вадим.
   - У меня, увы, нет, - пожал плечами Фил. - А Карина... ты видел, как она передразнивала тени?
   - Ты типа знаешь их язык? - предположил Вадим.
   - Нет, я умею имитировать любые звуки, - ответила девушка.
   - И поэтому отменно поёт, - добавил Фил, показывая большой палец.
   - Ещё с нами был Хрущёв, - вспомнила Карина. - Ему, как оказалось, досталась самая полезная сила: он умеет открывать любые двери Девятиэтажки, любые окна и даже вызывать лифты. Поэтому я очень удивилась, когда услышала от тебя, что он живёт на втором. Возможно, на самом страшном этаже... Чёрт, нам бы отправиться сейчас к нему, а не на чёртов четвёртый...
   - Он верил, что не может избавиться от своих гештальтов, - сказал Вадим, пытаясь не обращать внимания на стыд, жгущий изнутри.
   - Бред какой-то, - пожал плечами Фил. - Мог бы я открывать двери, собрал бы людей по всей Девятиэтажки и вывел на волю. Да каждый нормальный человек бы так поступил! А не стал бы скрываться в своих извращённых фантазиях...
   Лифт звякнул, замедлился, а потом словно сменил направление и поехал вверх, ускоряя ход. Скрежет шахты исчез, сменившись звуками, напоминающими шум прибоя и крики чаек.
   - А у тебя есть сила? - спросил Вадим Ивана, пытаясь не обращать внимания на звуки.
   - Нет, - ответил тот, - я с ними не тусил, я жил на шестом. У нас были свои развлечения...
   - На шестом? - нахмурилась Карина. - Ты никогда не говорил...
   - Да говорил, ты забыла просто, - махнул рукой Иван.
   - Борис с Глебом, насколько я помню, бывали на шестом, - Фил почесал растрёпанные волосы, и, посмотрев на руку, обнаружил, что из головы идёт кровь, - но случайно упали на лестницу и вернулись на пятый. Почему-то они верили, что ключ к выходу из Девятиэтажки можно найти на шестом, и заразили этой верой Настю.
   - Это же не в буквальном смысле ключ? - спросил Вадим, рисуя в воздухе силуэт ключа.
   - Да нет, конечно, - сказал Фил. - Ну, надеюсь...
   Лифт звякнул и открылся.
   Четвёртый этаж на первый взгляд казался очень похож на пятый. Они очутились в длинном коридоре, опять совсем не похожем на интерьеры настоящих девятиэтажек. Но этот этаж был чистым и тёплым. Мусор не валялся по углам, люди не ютились у костров, и вообще обитателей не наблюдалось. Вереница дверей состояла из наглухо закрытых квартир, но из них доносились тихие неразличимые звуки.
   Светильники поливали коридор холодно-голубым светом, а в конце коридора на тёмном окне висели ситцевые шторы в голубой горошек, какие раньше украшали дачу родителей Вадима. На подоконнике, так же, как и между дверями, стояли горшочки со странными растениями.
   - Это рассада, что ли? - спросил Иван, удерживая двери лифта.
   - И правда, - усмехнулся Фил. - Смотри, вон там помидоры прорастают в пакете из-под кефира.
   - А здесь кто-нибудь живёт? - тихо спросил Вадим.
   - Скорее всего, - ответила Карина.
   Вадим с Кариной вытащили Настю из лифта и положили на пол. Девушка что-то бормотала во сне, шевеля пальцами и прижимая их к ране на боку.
   - Надо было идти за Андреем Максимовичем, - бросила Карина Филу.
   - Но мы бы с минимальной вероятностью оказались с ним на одном этаже! - возмутился тот.
   Вадим прошёлся между ближайшими дверями. Все квартиры выглядели по-разному, будто из разных эпох. Вот прочная современная железная дверь с номером 962, за которой точно хранится плазма на два метра и коллекция ювелирных украшений. Вот простая советская дверь из опилок, обтянутая отрывающейся плёнкой под дуб, с номером 518. Вот ветхая деревянная дверь с вырезанными узорами, словно выломанная из деревенского дома в глухой Сибири, с номером 306. А вот словно наспех сколоченная дверь из двух чёрных кусков дерева, скреплённых, как бочка, железными скобами, с номером 741.
   Он прислонил ухо к последней двери и услышал джаз в очень плохой пластиночной записи 30-х годов. Однако дуэт тромбона и пианино был неплох, и Вадим мог поклясться, что где-то уже слышал эту мелодию. Вот основная часть сменилась импровизацией, и тромбон отчаянно помчался вверх, а пианино осталось скромно играть внизу, перебирая простые аккорды. Чувствовалось, что пианист чувствовал себя неуверенно. Может, ему было в новинку запись на микрофон?
   - Что там? - спросил Иван.
   - Музыка, - ответил Вадим.
   - Это твоя дверь?
   - В смысле... - Вадим сообразил, что имел в виду мужчина, - Нет, мне ни о чём не говорят эти номера.
   - Найдите номер 1596! - крикнула Карина. - Там почти безопасно!
   Вадиму тут же пришло в голову, что набор цифр подозрительно похож на номер какого-то рейса, и невольно представил, как они попадут в комнату, полную жертв авиакатастрофы. Зная характер Девятиэтажки, рассчитывать на прилетевших гостей из Италии, готовых их накормить пастой и пиццей, не приходилось.
   - Здесь она, - отозвался Иван, показывая на простую деревянную дверь, из-под которой торчало несколько соломин.
   Карина с Филом дотащили Настю до квартиры 1596, и попытались открыть дверь: та не поддавалась. Фил несколько раз грубо навалился плечом, чуть не ломая кости. Деревяшка тряслась, но замок держался крепко.
   - Надо сбить замок, - посоветовал Вадим.
   - Так Девятиэтажка не работает, - покачала головой Карина.
   - Тогда взломать! - хлопнул в ладоши Иван.
   - Тем более, - хмыкнул Фил. - Здесь нельзя читерить, как в твоих играх.
   - Как вы вообще попадаете в новые места, ребят? - удивился Вадим.
   - Обычно кто-то должен открыть, - сказал Фил.
   - Желательно с той стороны, - добавила Карина.
   Неожиданно дверь скрипнула и отошла в сторону. Из появившейся щели подул тёплый ветер, и послышались крики чаек, точь-в-точь какие слышались в лифте. В другой стороны за край двери держалась тонкая загорелая рука с длинными пальцами, покрытыми изящными татуировками с растительными орнаментами.
   - Кто там? - спросил женский голос.
   - Оля, это мы! - весело крикнул Фил.
   Дверь распахнулась, и за ней стояла почти обнажённая девушка, покрытая мелкими татуировками. Её бёдра прикрывала соломенная юбка, а грудь - множество ожерелий из ракушек да длинные светлые волосы.
   Но больше Вадима удивила не девушка, а то, что открылось за её спиной. Там была не старая комната, заваленная мусором, как на пятом этаже, не квартира из чьих-то воспоминаний, как на первом и втором, а там был песчаный пляж на берегу, мать его, моря!
   - Боже мой! - Оля в изумлении хлопнула себя по щекам и бросилась на старых знакомых с объятиями. - Сколько лет, сколько зим! Я думала, вы не выжили! Фил! Карина! Настя?..
   - Всё ещё не может справиться с силой, - объяснила Карина, на плече которой лежала девушка.
   - Какой кошмар! - Оля бросилась к Насте и нащупала её пульс на шее. - Проходите скорее! Здесь сейчас всё спокойно.
   Зайдя внутрь и затворив за собой дверь, пришельцы с пятого этажа оказались в скромной хижине на берегу моря. Он солнца их защищал навес из сухих пальмовых листьев, а от морского бриза - бамбуковые стенки, пропускающие ровно столько воздуха, чтобы внутри хижины было свежо. Через окно, украшенное поделками из кокосовой скорлупы, открывался вид на спокойное синее море, над которым летали белые чайки и охотились на рыбу. И у Вадима был только один вопрос:
   - Почему вы жили на пятом этаже, а не здесь?
   Карина, Фил и Оля с грустью рассмеялись.
   - Моя квартира кажется раем, пока не опускается ночь, - объяснила Оля. - После заката на пляж явится сила, которую смогу сдержать только я, а вам, боюсь, придётся уйти. Они в последнее время стали агрессивнее. Впрочем, так всегда бывает перед полной луной.
   - Мы уйдём вовремя, - пообещала Карина, - но Насте нужен покой, чтобы прийти в себя.
   - Этот дом построили твои новые друзья? - присвистнул Фил, глядя на хижину.
   - Да, - улыбнулась Оля. - Они делают всё, что я пожелаю.
   Оля проводила пришельцев в спальню, где стояла огромная, будто пятиместная кровать, сооружённая из бамбуковых стеблей и застеленная соломенным матрасов и одеялом, сшитым из сотен разноцветных лоскутов. Над опочивальней висел ловец снов, украшенный перьями чаек. Чтобы экзотическая хижина всё-таки напоминала своей хозяйке о доме, то из бамбука был сделан стандартный советский кухонный гарнитур, который Вадим видел в половине квартир Девятиэтажки, а на одной из створок полки был выложен узор из разноцветных ракушек, подозрительно напоминающий схему московского метро.
   Карина с Филом уложили дрожащую Настю на кровать, пока та что-то болтала во сне, но все сочли это добрым знаком: раньше она даже не шевелилась.
   - Расскажите, что с вами случилось, - попросила Оля.
   Хозяйка хижины усадила гостей за стол рядом с окном и разлила в чаши из кокосов горячий отвар, только снятый с котелка в углу. Пообещав, что она научилась делать отвар, на вкус не отличимый от самого дешманского Липтона из Ашана, Оля села напротив Вадима, и круглый узор схемы метро из ракушек за её головой напоминал нимб.
   "Вот бы сейчас искупаться, - думал Вадим, глядя на море. - К чёрту больную Настю! К чёрту пятый, четвёртый и другие этажи! Я несколько лет не был на море..."
   - После десятой квартиры мы попали на пятый этаж, и прожили там все три года... - вздохнула Карина и подпёрла подбородок рукой, пригорюнившись, словно бабушка, вспоминающая, как в молодости она танцевала на дискотеках.
   - После десятой квартиры? - переспросил Вадим. - Вы мне не рассказывали.
   - А как Андрей? - обеспокоенно спросила Оля. - Он жив?
   - Андрей Максимович в полном порядке, - заверила Карина.
   - Интересно вы все друг с другом связаны, - заметил Иван.
   - О-о-о... - протянул Фил, - это всё длинная история.
   - Начните сначала, до заката много времени, - сказала Оля и взглянула за окно, - часов девять.
   Хозяйка гостеприимно расставила перед пришедшими обед или ещё завтрак на деревянных тарелках с неявными изображениями человеческих фигур. Вадиму казалось, что Оля зачем-то пыталась повторить на своей посуде узор фарфорового сервиза с гречанками, который, например, стоял в квартире бабушки Вадима и который он разбил во время битвы с крекеровым монстром. Их завтрак состоял из фруктов, незнакомых листьев и вяленого мяса, из которого кое-где торчали перья. Вадим предположил, что перед ним - мясо чайки, и его мысли подтвердились чучелом птицы у выхода на пляж.
   - Отпугивает чаек, - прокомментировала Оля, заметив направление взгляда Вадима.
   - Фил, начни рассказ ты, - предложила Карина, элегантно разрезая кусочки фруктов бамбуковым ножом и насаживая их на бамбуковую вилку, - тебе будет проще.
   "Как эти идиоты могут сидеть в хижине, когда там море? - с негодованием думал Вадим, но боялся высказаться вслух, так как опасался Оли с силой, специфику которой никто не уточнил. - Они, чёрт возьми, три года прожили в ледяном аду, а теперь не хотят искупаться?!"
   - Так, стоп! - с улыбкой прервал Иван Фила, который уже открывал рот для рассказа. - Мы правда не пойдём на море? На грёбанное море посреди Девятиэтажки? Будем сидеть и делать вид, что никому не хочется? Не хочется хотя бы подышать свежим воздухом после пятого этажа?
   В глазах Карины с Филом читалось искреннее недоумение, а Оля по-доброму улыбнулась и сказала:
   - И правда, отдохните. Я подожду ваш рассказ, и Вадим с Иваном... Верно я вас назвала? Хорошо. Уверена, Вадим с Иваном подождут тоже. Как говорят в этих краях, разговор со старым другом стоит тысячи ку.
   - Ку? - переспросил Вадим.
   - Местная валюта, - махнула рукой Оля.
   Оказавшись на свободе вне хижины, Вадим полной грудью вдохнул тёплого влажного воздуха. Береговая линия изгибалась подковой, образуя симпатичную бухту с кокосовыми пальмами, колючими кустарниками и мартышками, любопытно выглядывающими из зелени. Обернувшись, Вадим обнаружил лес, продолжающийся за хижиной и уходящий вверх, на горы. Почему-то парень ожидал увидеть стену Девятиэтажки, но не было и намёка на бетонную коробку. Получается, за дверью, приведшей их с четвёртого этажа, с точки зрения реальности этой "квартиры" не было ничего, связанного с Девятиэтажкой. Дверь в хижине была настоящим порталом между мирами. Однако из-за ландшафта невозможно было оценить, велик ли мир квартиры номер 1596, и есть ли что-то за пределами бухты.
   - Обалдеть, - ахнул Иван, глядя на море и на бегу раздеваясь, чтобы влететь в накатывающиеся волны в одних трусах.
   Вадим окунулся в прохладную солёную воду, открыл в ней глаза и увидел идеально чистое дно, отражающее мелкие волны на поверхности моря. Вынырнув обратно, он завис на поверхности, стараясь не думать о прошлом и будущем, сосредоточившись на настоящем моменте.
   "Слишком, блин, много вопросов, - думал он, не в силах преодолеть беспокойство, - откуда взялась Девятиэтажка? Специально ли меня в неё заманила Попова? Кто виноват в хаотичном устройстве дома? Кто придумал этажи, или они появились сами? Как работают лифты и лестницы? Правда ли, что во внешнем мире время остановилось или идёт неправдоподобно медленно? Что на других этажах? И как, чёрт возьми, выбраться?!"
   - Долго прохлаждаться будем? - крикнула Карина.
   Она была единственной, кто отказался от купания в море. Хотя даже Оля присоединилась к гостям и брызгалась с Филом, который не умел плавать. Оля одним сильным ловким движением чуть не потопила парня, когда запрыгнула на него, желая прокатиться, а Вадиму пришлось доставать беднягу из-под воды.
   Карина вытащила всех обратно в хижину, и когда Оля вновь разлила напиток из листьев экзотических фруктов с привкусом дешёвого чая, девушка прочистила горло и громко объявила:
   - Нам нужно быстро объясниться, чтобы быть на одной волне. Вадим с Иваном ничего не знают о четвёртом этаже, а ты, Оля, ничего не знаешь о том, что находится за его пределами. И нас всех объединяет то, что мы ничего не знаем о том, что находится за пределами Девятиэтажки. Но если мы обменяемся информацией...
   - Карина, хватит растекаться мыслью по древу, - хихикнул Фил. - В общем, я начну. Пришёл я как-то в Девятиэтажку, чтобы выпить с другом...
  
   9.
   Фил пришёл в Девятиэтажку, чтобы выпить с другом. Правда, товарищ со вчерашнего дня не был онлайн в Телеграмме и не ответил на звонок, но Фил давно его знал и помнил, что планы тот блюдёт, как монашка - нравственность. Дверь подъезда оказалась не заперта, и к 37 квартире на первом этаже Фил прошёл по короткой лестнице мимо облупившихся стен, исписанных матерными словами и крупными лозунгами "Спартак чемпион".
   Первое знакомство Фила со странностями Девятиэтажки началось так же, как у Вадима и как у всех прочих обитателей дома. Бег через пустую черноту, пронизанную звенящей тишиной, выбор из нескольких квартир со странными номерами, ужас от осознания, что оказался в знакомой с детстве квартире кузины, живущей по другому адресу и в другой стране. Фил думал, что сошёл с ума, но профессиональный интерес физика-теоретика заставил его не сдаться, а преодолеть несколько страшных квартир, пытаясь разобраться, как здесь работает пространство и время.
   В одной из квартир Фил столкнулся с логическим парадоксом, окончательно подорвавшим его уверенность в том, что он находится в объективной реальности. Это оказался аналог базарной игры "Кручу, верчу, обмануть хочу" с тремя стаканами и одним шариком, только вместо стаканов были комнаты, а вместо шарика - плюшевый пони, любимая детская игрушка Фила, случайным образом перемещающаяся между комнатами. Она держала в мягких лапах ключ от входной двери, но Фил снова и снова не мог её достать, попадая в одни и те же комнаты с проекциями детских страхов. То это был страх темноты, то - страх замкнутых пространств, и тогда комната словно начинала уменьшаться в размерах, то - страх ужастиков, которые так любил смотреть отец, и тогда Фил попадал в комнату с включённым на полную громкость стареньким телевизором Сони.
   Отчаявшись после нескольких суток, Фил выломал дверь изнутри и наткнулся на открытый лифт. Не понимая, где находится, Фил ткнул на четвёртую клавишу, потому что жил на четвёртом этаже у себя дома.
   Неуютный коридор нового этажа не принёс облегчения: Филу снова пришлось искать знакомые номера на квартирах. Несмотря на жизнь, посвящённую физике, Фил отвратительно запоминал цифры, и не смог найти на этаже ни одной знакомой комбинации. В итоге он наугад зашёл в квартиру номер 10.
   За дверью оказался тропический лес, заканчивающийся в небесах. Фил сомневался, что в реальности деревья вырастали настолько высокими: по его прикидкам распределение температур убило бы флору и фауну внизу. Не говоря уж о случаях, когда секвойи попытались бы прорасти в квартире девятиэтажки... Испугавшись неприветливого ландшафта, Фил хотел вернуться на этаж, но дверь не открывалась. К счастью, от двери была проложена тропинка вглубь густых джунглей, и Фил пошёл по ней.
   Он никогда не ходил в походы, предпочитая прогулкам на природе чтение и учёбу, поэтому понятия не имел, как выжить в лесу. У него не было ни воды, ни еды, а шёл он уже почти сутки. Тропинка петляла между одинаковыми деревьями, иногда теряясь, иногда появляясь вновь. Ночью полил дождь, и Фил смог хотя бы утолить жажду, подставляя ладони под большие мясистые листья деревьев, собирающих дождевую воду.
   Спустя сутки дорожка его вывела к домику с заляпанными стеклянными окнами почти во всю стену. Изнутри дом напоминал элитное жильё пережившее наводнение: диваны, обитые красной кожей, полопались, барная стойка обвалилась, старые книги валялись в лужах на полу, а лампы на длинных ножках оплетали лианы. Но были здесь и детали, казавшиеся чужеродными в когда-то богатом интерьере: развёрнутый баян, прибитый к стене, пожухлый календарь 1991 года с нарисованным московским Кремлём, криво висящий над баром да гранёные стаканы в изящных железных подставках, в каких приносят чай в поезде.
   Присмотревшись, Фил понял, что в целом в планировке дома чувствовалось нечто вагонное. Верхний этаж нависал над нижний двумя широкими балконами, словно вторые полки к купе. Разрушенные тропическими дождями диваны выстраивались в две чёткие линии нижних полок, а бар и кухонные стол стояли напротив огромного окна во всю стену, как раз как столик купе крепился бы у окна у окна.
   Его взгляд привлёк блестящий предмет, лежащий на барной стойке. На незнакомый предмет падал случайный луч солнца, прокравшийся через многоярусные джунгли и через грязные окна. Металлический блеск манил, и Фил обнаружил в руках новенький армейский жетон на цепочке.
   С одной стороны жетон был идеально гладким, и в отражении Фил увидел измученное лицо и растрёпанные рыжие волосы с застрявшими колючками. Но с другой стороны было имя. Одно имя, от которого в груди Фила неприятно, даже болезненно ёкнуло.
   - Какого хрена? - впервые за много дней Фил произнёс что-то вслух.
   Устав придумывать объяснения происходящему, Фил нашёл еду и выпивку в разбитом баре, вылил в себя полбутылки Бренди, закусил старыми кислыми бутербродами с салями и уснул на безобразно грязном диване.
   Утро принесло больше вопросов, чем ответов. На тумбочке, где вчера Фил нашёл жетон, теперь лежал пистолет, два дополнительных магазина и кобура. Забрав, разумеется, оружие, Фил также прихватил порванный рюкзак, пару бутылок из бара, остатки еды, зажигалку, валявшуюся в пустом аквариуме отвёртку и несколько свечей из романтичного канделябра у дивана. Проверять, что находится на втором этаже, Фил не стал, так как сгнившая лестница не внушала доверия.
   Тропинка вела дальше от элитного дома-вагона, и Фил пошёл бодрее, зная, что теперь может вернуться под крышу, если вновь пойдут дожди. Сегодня ландшафт стал меняться: дорожка пошла в гору, и Фил обливался потом, переставляя ноги по влажной тропической грязи. Деревья стали реже, да и пение птиц, которых Фил так и не мог разглядеть на ветках, доносилось издалека.
   Вдруг он услышал человеческие голоса и спрятался за широким стволом секвойи. Двое у костра: мужчина и женщина - жарили дичь и обеспокоенно беседовали. Пробравшись за кустами ближе к ним, Фил смог расслышать отрывок диалога.
   - Но, если сказать?.. Если просто сказать? - взволнованно говорила женщина. Её лицо было спрятано под широкополой шляпой, а всё тело закрыто множеством слоёв камуфляжной ткани. - Ведь не факт, что случится что-то плохое?
   - Оля, ты первый день здесь? - недовольно ответил наполовину седой мужчина, сидящий спиной к Филу и тоже задрапированный в камуфляж. - Если Девятиэтажка получает информацию, она использует её против тебя. Это очевидно, как дождь каждый шестнадцатый день!
   - Нет, Андрей, ты перестраховываешься, - покачала головой женщина, и её длинные светлые волосы показались из-под шляпы. - Мы можем получить ключ на выход из квартиры? Можем. Так давай рискнём! Кто не рискует, тот не пьёт...
   - Ненавижу шампанское! - мужчина сплюнул на землю. - Это не мы рискнём, Алиса. Не мы, а они!
   Мужчина достал из-под одежды такой же жетон, как на шее у Фила, и ткнул на сторону с именем. Оля открыла было рот, но передумала, сжав в ладони свой жетон и приложив к губам.
   - Ты сам говорил, что в каждой квартире свои правила, - напомнила женщина. - И если правила десятой квартиры просят от нас этого, то... какой у нас может быть выбор?
   - Не подчиняться! - стукнул себя по колену мужчина. - Просто не подчиняться!
   - И сколько лет ты здесь хочешь провести ещё? Пять? Десять? Сорок?
   - Плевать, сколько, но цена слишком высока.
   - Да мы даже не знаем цену, Андрей!
   Фил решил, что скрываться дальше бессмысленно и вышел из-за дерева, держа на всякий случай руку на кобуре. Люди у костра вскочили и тоже оказались вооружены: мужчина - дробовиком, а женщина - пистолетом. Когда два дула оказались направлены на Фила, он усилием воли поднял руки, показывая мирные намерения.
   - Назови себя! - приказал мужчина.
   - Я Фил. Я как бы один из вас, - парень показал на жетон, висящий на шее.
   - Новенький? - спросила женщина. - А то слишком чистый.
   - Да, второй день в десятой квартире. А вы долго?
   - Я третий год, - ответил мужчина. - Алиса - первый. Скоро будет первая годовщина, да? Я Андрей, кстати. Тебе не нужна помощь? Ты вроде хромаешь, а я врач.
   - Нет, спасибо, я всю жизнь прихрамываю, - ответил Фил и по приглашающему жесту женщины уселся рядом с ней у костра. - Но, блин, третий год? Вы уверены? В смысле, я был на первом этаже, и там пространство-время определённо преломляется, я даже почти вычислил коэффициент. Например, в девяносто восьмой квартире время шло как минимум в четыре с половиной раза медленнее, чем в семьдесят девятой, поэтому...
   - Мальчик, Девятиэтажку бессмысленно объяснять логически, - спокойно перебил его Андрей. - И советую не сравнивать одну квартиру с другой, у каждой свои правила. Я только в этой квартире нахожусь третий год, всего в Девятиэтажке я провёл... так, сколько теперь... почти тридцать лет, считай.
   - Ха, позвольте не поверить, - усмехнулся Фил.
   - Как хочешь, - пожал плечами мужчина.
   - Ты куда шёл? - спросила Оля.
   - Ну, вперёд. Я не знаю, что здесь есть, кроме джунглей, - ответил Фил, думая пока не сообщать им о домике.
   - Покажем ему пещеру, Андрей, - предложила Оля. - Самое время.
   - Да, пошли. Мы закончили охотиться, - согласился Андрей.
   Филу стало немного обидно от того, что новые знакомые убрали зажаренное мясо по сумкам и даже не предложили ему. Впрочем, они не обязаны были делиться с незнакомцем, не понятно откуда взявшимся. Фил бы тоже не стал кормить первого встречного рыжего парня.
   Они отправились вглубь джунглей, минуя протоптанную дорожку и пробираясь через свисающие лианы. Оля достала из складок одежды широченный мачете с локоть длиной, чтобы разрубать мешающиеся ветки, и прорубала путь. Они с Андреем легко уворачивались от колючек и лиан, а Фил неизменно напарывался на острые ветки и цеплялся волосами за выступы стволов.
   - Обрежь их, - сказал короткостриженый Андрей, когда Фил в очередной раз замешкался у лианы.
   - Нет, мои патлы, - огрызнулся Фил, прижимая волосы к голове.
   - Как дитя малое, - Андрей закатил глаза.
   Взобравшись на высокий холм, Фил уже обливался потом, но вот они оказались у каменной скалы с широкой пещерой. Её идеально ровные края намекали на искусственное происхождение, а дорожка, уложенная полированными камнями лишь подтверждала гипотезу. Внутри пещера сужалась, уходя в темноту, которая после первого этажа рождала в сердце Фила хтонический ужас, словно у маленького ребёнка.
   - Зажжём свет, - предложила Оля.
   Она стала ощупывать стену пещеры, нашла тонкий фитилёк и подожгла его самодельным огнивом. Искра убежала вглубь пещеры, в темноту, и там стали зажигаться ярко-красным пламенем факелы. Несколько секунд: и освещению в пещере позавидовала бы автотрасса. Длинные ряды пылающих факелов по обеим сторонам пещеры манили в недобрую тишину. На гладких камнях пола отражался свет факелов, и люди зашагали вглубь, сворачивая на резких поворотах.
   - Смотри под ноги, - посоветовал Андрей.
   Кое-где в пещере валялось оружие. Фил порывался подобрать его, но вовремя заметил, что всё оно сломано. Через десяток поворотов пещера разветвлялась на несколько каналов, но Оля с Андреем как будто могли бы здесь ориентироваться с закрытыми глазами и вывели Фила в нужное помещение: тупиковый зал с возвышением посередине. На каменном постаменте обнаружился светящийся нежно-голубым светом экран.
   - Оно работает? - спросил Фил.
   Он потянулся к устройству, но Андрей ударил его по рукам.
   "Приветствую вас, Андрей, Ольга и..." - появилась надпись на экране, отображаемая кривым плохо читаемым шрифтом.
   - Ого. Кто это пишет? - спросил Фил.
   "...и Филипп, - напечаталось на мониторе. - Введите имена"
   На экране появилось три пустых поля и сенсорная клавиатура.
   - Наши имена? - спросил Фил. - Но оно же их уже знает.
   - Эти имена, - Андрей указал на жетон.
   - Ого! - присвистнул парень, - А у вас какое?
   Фил с любопытством потянулся к жетону Андрея, за что больно получил по уху.
   - Идиот, мы скрываем эту информацию, как можем! - закричал Андрей.
   - Успокойся, - сказала Оля. - Он же всё равно не увидит.
   Оля показала Филу обратную сторону своего жетона, и изображение на нём было словно закрыто крупными размытыми пикселями цензуры. Как бы Фил не всматривался, он не мог понять надпись.
   - Как это работает? - Фил покрутил в руках жетон Оли, не снимая с её шеи. Та недовольно хмыкнула, но не воспрепятствовала. - Какая-то оптическая иллюзия. Неужели это подтверждение моей гипотезы о компьютерной симуляции происходящего?
   - Мне глубоко насрать на твои гипотезы, - признался Андрей, - но заруби себе на носу, будешь соваться к моему жетону - убью.
   - Ладно-ладно, - миролюбиво выставил руки перед собой Фил. - Но в чём проблема-то? Почему нельзя ввести имена?
   - А ты знаешь, что будет, когда мы их введём? - спросил Андрей.
   - Нет, конечно, - рассмеялся Фил.
   - Вот и мы не знаем, - добавила Оля.
   - Подождите-ка! - сказал Фил. - То есть вы кучу времени сидите в квартире, которая говорит вам написать имена с жетонов, и не пишете их только потому, что не знаете, что произойдёт?
   - Технически, знаем, - противоречила сама себе Оля. - Мы видели, как один смельчак с общины северного склона ввёл имя и получил ключ на выход из десятой квартиры.
   - Тогда я просто ничего не понимаю, - признался Фил.
   - Но перед этим ему пришлось убить человека, чьё имя значилось на жетоне, - добавил Андрей.
   - Мы не знаем этого наверняка! - продолжила старый спор Оля. - Мы не видели убийства или самого человека с жетона... Слушай, Фил, мы точно не знаем, как работает квартира. Просто, когда парень с северного склона ввёл имя, он исчез, через минуту появился, сказал, что убил человека с жетона - то есть сам процесс мы не видели - и ушёл из пещеры с ключом. Таковы факты. Остальное - наши спекуляции.
   - Понятно, - невесело сказал Фил и вновь взглянул на свой жетон. - Но что же вы здесь делаете столько времени? Просто охотитесь в джунглях и... выживаете?
   - В целом, да, - сказал Андрей.
   Они пошли к выходу из пещеры, и Фил совершенно не чувствовал себя приободрённым от того, что узнал о квартире чуточку больше. На первом этаже ему приходилось иметь дело с запутанностью пространства-времени, но его хотя бы не ставили перед моральном выбором в духе нацистских психологических экспериментов.
   - Вы сказали, есть люди на северном склоне? - спросил Фил.
   - Да, на той стороне холма, - Оля махнула рукой за пещеру.
   - Почему вы не с ними? - удивился Фил.
   - Нам не нравятся их правила, - мрачно отозвался Андрей.
   - В каком плане? - не унимался Фил.
   - Ты многого не знаешь о квартире, - повторяла Оля, пока они спускались от пещеры. - Она всеми силами пытается выудить из нас имена. Запугивание, монстры, пытки... Чего мы только не перевидали с Андреем. Мы хотим держаться от монстров подальше, а община северного холма - идиоты, ищущие приключений на свои задницы.
   - Они наивно верят, что, убив всех монстров в квартире, выйдут из неё, не выдав имена, - говорил Андрей. - Ничем не подтверждённая теория.
   - То есть они пытаются вырваться, побеждая монстров, - резюмировал Фил, - а вы... ничего не делая?
   - Мы выжидаем, - сказал Андрей.
   Филу сразу стратегия новых знакомых показалась подозрительной, но он провёл с ними несколько трудных недель. Андрей научил его охотиться с огнестрельным оружием и разводить костры из влажных дров, а Оля - выслеживать дичь по следу и разделывать мясо. Применяя свои инженерные знания, Фил придумал несколько типов ловушек, и теперь охота на четверорогих оленей или гигантских синих попугаев шла легче. Пару раз они натыкались в лесу на монстров, но Фил даже не успевал их разглядеть, настолько быстро они втроём улепётывали, прячась в затопленном доме-вагоне, о котором Андрей с Олей, разумеется, давно знали.
   Спустя месяц Филу надоело ждать и во время ужина до смерти надоевшим гигантским попугаем, он признался:
   - Я хочу уйти к общине северного склона.
   - Так я и знал, - покачал головой Андрей. - В тебе слишком горячая кровь.
   - Они подойдут тебе, - согласилась Оля. - Но мы будем скучать.
   Андрей объяснил Филу маршрут, и тот за один день проделал нужный путь по холму мимо пещеры.
   Община Северного Склона отгородила себя от мира высоким плетёным забором, на который, как в сказках про Бабу Ягу, были нанизаны головы монстров. Их морды выглядели разнообразно, но большая часть монстров походила на бабуинов, с растущими из-под клыкастого рта щупальцами-хоботами с полметра длиной. Поняв, что ему придётся сражаться с такими же красавчиками, Фил немного охладел, но понял, что возвращаться к Андрею с Олей будет как минимум глупо. Хотя очень и хотелось.
   Подойдя к плетёному забору, где стволы молодых деревьев перемежались с железными прутьями, Фил постучал, и ему тотчас же ответили с той стороны:
   - Кто там?
   - Меня зовут Филипп, я месяц в десятой квартире, до этого жил с Андреем и Ольгой на южном склоне. Если вы, ну, знаете таких...
   Ворота распахнулись, и охранник осмотрела Фила с ног до головы. Сам привратник был одет в бронежилет и держал наготове автомат.
   - По инструкции, мы тебя проверим, - безапелляционно заявил охранник. - Иди за мной.
   Лагерь оказался заполнен раненными людьми, словно все они едва вернулись с поля боя. И раны они получили ужасающие: отрубленные конечности и вывороченные суставы, резанные раны на пол-лица, колотые и разорванные раны, что аж вываливались внутренности. Все бойцы лежали прямо на земле на железных настилах среди домов, сооружённых будто из строительного мусора: из железных панелей, пенопласта да дерева, а вместо некоторых домов и вовсе сооружались палатки-шатры. От раненого к раненому бегали товарищи и пытались замотать раны, но рук очевидно не хватало.
   - Что случилось? - спросил Фил.
   - Ничего необычного: стычка с Высокими, - ответил провожающий его охранник.
   - Высокими? - переспросил Фил.
   - А, не видел их никогда? Забей тогда.
   - Это их головы на вашем заборе? - спросил Фил.
   - Именно, - ответил охранник.
   Стражник привёл его в самый большой дом, вход в который охраняли ещё двое охранников с бронежилетами и автоматами. Железные ворота, сооружённые из двух входных дверей с глазками, украшали изображения голых кариатид, коряво вырезанных из пенопласта и раскрашенных детскими фломастерами. Глаза кариатид смотрели в разные стороны так же, как и соски.
   Внутри дома располагался длинный железный стол от стены до стены. Здесь, видимо, проводились общие собрания. На столе стояло несколько пустых железных блюд с объедками. Стены были завешены плешивыми коврами, не столько для красоты, сколько для перекрывания щелей в аляпистой конструкции. В одном конце стола стоял старый сломанный телевизор с выломанным экраном, внутри которого стоял графин с прозрачной жидкостью.
   Во главе стола, с другой стороны, поставили высокое железное кресло, сваренное из кусков арматуры, которые то ли специально, то ли случайно торчали во всех направлениях. В кресле сидел пузатый мужчина в летах с лысой макушкой, но пышными висками. Он руками поедал мясо с железного подноса и не обратил внимания на пришедших.
   - Ваше величество, к вам новичок! - объявил стражник, вытягиваясь по стойке смирно и звонко хлопая каблуком об каблук.
   Фил откровенно засмеялся от обращения "Ваше величество", за что получил полный ненависти взгляд пузана.
   - Молодой человек, вы желаете присоединиться к нашей общине, я верно полагаю? - хриплым голосом обратился мужчина за столом, выковыривая из зубов остатки мяса.
   - Хотел посмотреть, как вы устроены, - ответил Фил.
   - Вот как, - покачал головой "король". - Я вам экскурсии проводить не собираюсь, уважаемый. Как вы видели, у нас большая беда, и помощники всегда нужны. Так что быстро решайте: с нами вы или нет.
   - Но я даже не знаю, на что подписываюсь, - Филу не совсем нравилось происходящее.
   - На выживание! - крикнул "король". - Или бегай отщепенцем по лесу, как всякие идиоты!
   Фил чувствовал, что попал в ненадёжное и пугающее место, и рассудил: стоило ли возвращаться к Андрею с Олей? Однако их бездействие пугало его ещё больше, поэтому из двух страхов Фил выбрал наименее пугающий.
   - Я согласен, - ответил Фил, не давая себе времени передумать.
   - Саша, выдай ему оружие, - кивнул "король" охраннику и указал обоим на дверь. - И объясни правила.
   В этом же большом доме с другой стороны оборудовали арсенал, где охранник одел Фила в бронежилет и выдал такой же автомат, как у остальных в лагере.
   - Откуда у вас всё это? - спросил Фил, показывая на склад с винтовками, гранатами, взрывчаткой и даже гранатомётами.
   - Из разных мест, - холодно ответил охранник.
   Фил проверил затвор, как учили на военной кафедре в институте, так как бог и учёная степень отвели от него напасть в виде армии.
   - А если я террорист и сейчас вас всех расстреляю? - рассмеялся Фил, в шутку наставляя автомат на охранника.
   Не заметил он моргнуть, как охранник ударил его по лицу собственным автоматом и с размаха врезал в челюсть так сильно, что Фил рухнул на пол, ударившись о ящик.
   - Плохая шутка, парень, - сказал охранник, потирая руки. - Запомни, ты обязан беспрекословно подчиняться старшим. Старшие здесь сейчас все, кроме тебя. Особенно слушаться Короля, его ты сейчас видел. И тогда у тебя есть шанс спастись из десятой квартиры, парень. Кивни, если понял.
   Фил закивал, не видя ничего перед глазами: мир вокруг потемнел от боли. У Фила с детства был низкий болевой порог, так что он знал, что пытки не вытерпит да и вообще сделает всё, чтобы ему не было больно. Охранник подождал, пока парень оклемается и, отпуская едкие комментарии по поводу физической подготовки Фила, проводил его до третьей казармы - разваливающегося дома, в котором теперь Филу предстояло жить.
   Порядки в общине северного склона оказались армейскими и деспотичными. Поднимали людей до рассвета, кормили безвкусной кашей из травы и затем тренировали по пять часов подряд. Бег, рукопашный бой, стрельба - учения проходили на склоне холма за пределами лагеря. Затем их, измученных упражнениями, отправляли на охоту, и обедом с ужином им служила пойманная дичь, две трети которой отдавалось старшему командованию. Неудачливые охотники оставались без еды. Товарищи могли делиться с такими кусочками мяса со своего костра, но взаимопомощь поощрялась только на поле боя. Когда у тренеров было плохое настроение, они могли и побить за порыв поделиться едой.
   К счастью, опыт охоты Фил набрал, пока жил с Андреем и Олей. Он сооружал ловушки из верёвок, входивших в стандартную амуницию на северном склоне, из собственного плаща-палатки и подкладывал приманку, припасённую с завтрака. Поэтому Фил почти всегда добывал себе обед, но боялся делиться с остальными, поэтому стал свидетелем двух смертей от истощения товарищей по казарме.
   - Почему их морили голодом, если общине не хватает рабочих рук? - тихо спросил Фил ночью у парня на соседней койке.
   - Паша умер от болезни, - ответил сосед, имея в виду сегодняшнюю смерть, - хотя, если бы он нормально ел, то скорее всего поправился бы. Король считает, что общине не нужны слабые члены. А новые люди появляются часто.
   - Ты долго здесь?
   - Долго, два месяца. Скоро переведут из учебного отряда в бойцовский.
   - Это долго? Я видел человека, мотавшегося здесь три года.
   - Нет, здесь обычно столько не живут... Убивают либо монстры, либо голод.
   Несколько раз их отправляли в вылазки помогать более опытным отрядам сражаться с Высокими. Но и здесь Филу не удалось (к его великой радости) встретиться с монстрами лицом к лицу. Оказавшись на месте битвы, солдаты заставали лишь трупы людей, и никогда - трупы Высоких. Молодые бойцы молча закапывали поверженных товарищей здесь же, обозначая братские могилы двумя ветками, смотанными проволокой в простой крест, а раненных - уносили в лагерь на носилках или на руках. Фил с ужасом ждал дня, когда и их отряд станут отправлять на передовую.
   Тихие вечера воины проводили за питьём браги, сварганенной из терпкого сока лиан и настоянной в ржавой железной посуде. Одного глотка пойла Филу хватило, чтобы навсегда отказаться от идеи пробовать его снова. Порой воины рассказывали о прошлой жизни, крепко держась за жетоны на шеях. Порой тихо пели грустные песни Сплин и Би-2.
   Кто-то начинал распространять слухи, как знакомый знакомого ввёл имя в экран системы, и человек с жетона оказался в десятой квартире и тоже вступил в Общину Северного Склона. Все притворно ахали от ужаса, матерились и ржали.
   Другой утверждал, что бывший боец их отряда тоже ввёл имя с жетона, и человек вылез из неонового экрана в пещере, как девочка в "Звонке", а затем обернулся Высоким. Так что все Высокие - пленники десятой квартиры и их имена когда-то были на жетонах слабовольных воинов. А теперь они просто мстят людям за свою судьбу.
   Третий утверждал, что если ввести имя человека, то вам придётся драться насмерть, и из десятой квартиры сможет выйти только один из вас. Такие слухи всеми воспринимались как наполовину шутки, и Фил тоже старался весело смеяться над ними. Однако, что на самом деле случается с людьми, если ввести их имя в систему, было неизвестно...
   Товарищи утверждали, что после браги они не видят снов, и Фил им завидовал, потому что каждую ночь видел, как человек с его жетона оказывается здесь же, в аду десятой квартиры, и утром понимал, что готов страдать дальше ради того, чтобы она осталась в безопасности.
  
   10.
   Однажды ранним утром в Общине Северного Склона объявили тревогу. Вой железного рога, напоминающий белый шум в ненастроенном телевизоре, заставил парней и девушек повскакивать с металлических раскладушек, натянуть клеёнчатые камуфляжные штаны, бронежилеты, застегнуть боевую амуницию на ржавые пряжки и выбежать из казармы, построившись в шеренгу вдоль главной улицы лагеря - неширокой дороги от входа до халупы "короля".
   - Подданные! - раздался голос со стороны главного дома.
   А вот и стражники вывезли "короля" на железном кресле с колёсами, протёрли царскую лысину и установили перед ним хрипящий мегафон. Пузан попытался выдать вдохновлённую мотивирующую речь, но постоянно прерывался на кашель и отрыжку после сытного ужина, который для него заканчивался на рассвете.
   - Наши отряды атаковали полчища Высоких! - говорил "король". - Их не меньше двух тысяч, наступают с запада. Вспомните долгие дни учёбы. Я знаю, было не легко, но сильнейшие из вас выжили! И пришёл день проявить ваши навыки. Сегодня мне придётся отправить в бой не только опытных бойцов, но и новичков. Силы слишком неравны, и выбора нет. Во имя нашего общего дома, во имя освобождения и во имя меня!
   Главную улицу лагеря прорезало нестройное троекратное "Ура", и Филу резко стало очень стыдно за происходящее и за себя.
   - Не могу обещать, что вы выживете, - продолжил "король", - но Десятая Квартира послала нам испытание. Суровое, но великое испытание! Которое, быть может, станет последнем в вашей жизни! И приведёт нас всех к освобождению!
   - Нет, это ловушка! - вдруг послышался женский голос посреди строя.
   Незнакомая Филу девушка отделилась от рядов бойцовского отряда и вышла на середину улицы, бесстрашно глядя "королю" в глаза. Её светлые волосы до плеч развивались на прохладном ветру, а рука сжимала армейский жетон.
   - Это ловушка, и вы знаете! - громко повторила она, показывая пальцем на пузана. - Наш отряд вчера был в пещере, и экран сказал принести в жертву сто людей. Сто людей, чтобы смог выбраться один! Нас здесь триста пятьдесят человек, и ты, Твоё Грёбанное Величество, решил отправить всех нас на заклание! Триста пятьдесят вместо ста, чтобы наверняка, да?
   - Настя, уйди, - тихо сказала брюнетка из того же бойцовского отряда и попыталась за локоть затащить говорящую обратно в строй, но та вырвала руку.
   - Он предатель! - крикнула Настя, указывая на "короля". - Не слушайте его!
   На лице "короля" не дрогнула ни одна мышца, он лишь подозвал охранника и указал ему на Настю. Тот поднял автомат на изготовку, выстрел - но подруга успела повалить Настю на землю. Они отползли за ровный строй своего отряда, и те спешили выдавать своих.
   - Эй, вы! - крикнул пузан отряду. - Выдать предателей! А не то открою огонь по вам!
   Отряд замешкался, и волнение передалось на другие колонны. Люди шептались друг с другом, будто впервые за всё время поставив слова "короля" под сомнение.
   - Тишина! - перешёл почти на визг пузан. - Встать смирно!
   Ближайшие к "королю" бойцовские отряды и так стояли смирно, а дальше к выходу из лагеря солдаты нарушали строй, сходились в кучки и громко переговаривались.
   - Мы не подчиняемся тебе! - послышался высокий голос Насти из-за спин её товарищей по отряду, которые, переговорив между собой, точно решили, на чьей они стороне. - Мы уходим!
   - Кто пришёл в Общину Северного Склона, не покидает её! - кричал "король". - Огонь! Преследовать их!
   Отряд Насти спрятался в железной казарме, но кто-то из них - единицы - остался стоять по стойке смирно, очевидно, решив остаться верным "королю". В учебном отряде Фила тоже начались волнения, и под шум парень убежал в казарму, когда заметил вооружённую личную охрану короля, бегущую в его сторону. Ему хотелось присоединиться к Настиным дезертирам, но следовало как-то преодолеть центральную улицу лагеря, пока её отряд не убежал окончательно. Фил не знал, правдивы ли были обвинения Насти или нет, но в любом случае ввязываться в заранее проигранный бой с Высокими ему не хотелось. По сравнению с монстрами, даже репрессии "короля" казались смешными.
   - Эй, ты что здесь делаешь? - раздался за спиной голос тренера.
   Не поворачиваясь, Фил выбежал с другой стороны казармы и, не давая себе времени струсить, кинулся через центральную улицу в казарму к дезертирам. На улице раздавались выстрелы. Кажется, слишком многие были недовольны "королём", а верные ему отряды пытались вернуть порядок.
   - Кто такой? - в лицо Фила уставился автомат, когда он забежал в отряд дезертиров.
   Автомат держал красноволосый парень с большими зелёными глазами.
   - Я хочу с вами, - признался Фил, поднимая руки. - Можно?
   - Да, - отозвалась Настя с другого конца казармы, скидывая вещи в рюкзак.
   - Он может оказаться шпионом, - добавила брюнетка, спасшая Настю на улице.
   - Король не настолько умён и не настолько быстр, - сказала Настя, уже стоя у выхода. - Хрущёв, убери пушку. Уходим, быстро!
   Они выбежали к внешней стене лагеря и, помогая друг другу, преодолели стену, разрезав колючую проволоку наверху. Фила затащили последним. За полтора месяца тренировок он стал почти спортсменом, но пухлое телосложение, увы, так никуда и не делось. Люди "короля", очевидно, поняли, что преследовать дезертиров сейчас бессмысленно и открыли центральные ворота, отправляясь в путь на бой с Высокими.
   Когда верные солдаты пузана покидали лагерь, беглецы уже сидели высоко на холме и из-за кустов следили за выходящими. Поняв, что за ними никто не следит, дезертиры удалились на безопасное расстояние и разбили лагерь вокруг костра. В коллективе стояла напряжённая тишина, пока ставили палатки. Фил не знал, куда пристроиться, потому что взял с собой из вещей ровно ничего.
   - С самого начала было ясно, что "король" - слабоумный психопат, - сказал один.
   -Да! - тут же подхватила другая. - Он никого из людей не ценил, кроме охранников, которые ему зад лизали!
   - Судя по слухам, в буквальном смысле! - подхватил третий.
   Слово за слово - и свежепоставленный лагерь закипел от возмущения к бывшему лидеру. Все поздравляли друг с друга с освобождением от рабства, хвалили Настю за то, что ей хватило смелости зажечь искру, а та скромно стояла у костра, сама удивлённая всем произошедшим. Словно в лагере храбрость разгорелась в ней на минуту, а теперь потухла, но девушка старалась не подать виду.
   - Нужно охотиться, - сказала Настя, будто желая перевести тему.
   - Я умею ставить ловушки! - сказал Фил, неловко улыбаясь.
   - Отлично, а ты кто?
   Познакомившись с Настей, Фил узнал, что она живёт здесь около года и считается одним из лучших воинов Общины Северного Склона. Хотя в жизни до Девятиэтажки она работала простым офис-менеджером в Москва-Сити, каждый вечер посвящая тренировкам в фитнесс-клубе, в бассейне или в додзё, практикуя каратэ. Она занималась спортом просто для сохранения фигуры и не ожидала, что однажды сила и ловкость будут спасать ей жизнь. Попав в Девятиэтажку, она последовательно обследовала все этажи до четвёртого, методично заходя в каждую квартиру, пока не застряла в десятой, которую считала ужасным, но в целом пригодным местом для жизни.
   Её угрюмая соратница Карина, брюнетка-спасительница, очутилась в десятой квартире четыре месяца назад и стала отменным следопытом Высоких, выучив все их привычки и повадки. В московской жизни она училась на последнем курсе магистратуры исторического факультета МГУ и хотела отдать жизнь науке. Специализируясь на истории коренных народов Австралии, Новой Зеландии и Океании, она написала несколько работ по их охотничьим обрядам, и эти знания неожиданно пригодились ей в Девятиэтажке. В сам дом она попала случайно, проходя мимо и прячась от дождя. Испугавшись в первой же квартире так, что понеслась, сломя голову, куда глаза глядят, Карина попала на лестницу и оказалась в десятой квартире четвёртого этажа.
   Красноволосый парень со странным прозвищем Хрущёв почти ничего о себе не рассказал. Лишь намекнул, что в жизни до Девятиэтажки наделал много ошибок и не хочется ошибиться ещё и здесь, став послушной марионеткой пузатого мужика.
   У каждого дезертира нашлась своя длинная история: и о жизни в нормальном мире, и о жизни в этой квартире, и о жизни на других этажах. Большая часть их уже стёрлась из памяти Фила, оставив лишь привкус несбывшихся надежд и разрушенных жизней.
   Среди прочих запомнился разве что Руслан - чернобородый широкоплечий парень, извергающий самые изысканные проклятия в сторону "короля". У Руслана за пределами Девятиэтажки остались жена с новорождённой дочерью. Их молодая семья была совсем небогатой, а скромный заработок Руслана - продавца в магазине электротехники - и то пропал из-за десятой квартиры. Фил привёл парочку своих расчётов о пространстве-времени в Девятиэтажки и объяснил гипотезу, что время внутри дома идёт в сотни или тысячи раз быстрее, чем несколько успокоил несчастного Руслана.
   - Пойдём в пещеру, - решила Настя.
   - А смысл? - спросил Руслан. - Сколько раз мы там были?
   - Но сейчас почти все обитатели квартиры должны умирать от лап Высоких, - сказала Настя. - И возможно от этого в системе... ну, что-нибудь поменяется.
   - Ты надеешься, система сочтёт, что это мы принесли в жертву сто человек и выпустит нас? - с ноткой презрения спросила Карина.
   - Нет, конечно! - будто обиделась Настя. - Просто мы не знаем, как отреагирует система...
   - Даже если она и сочтёт их смерти за жертвоприношение, что с того? - сказал один из отряда. - Мне нафиг не нужны жизни рабов "короля" в обмен на мою, я сам хочу выбраться!
   - Эх-ох, выбора нету, идём к комплюхтеру, - посетовал Хрущёв, размяв пальцы и выдав такой оглушительный хруст, что у Фила не осталось сомнений в происхождении прозвища парня.
   Остальные из отряда поддержали Настю, и все, быстро свернув лагерь, отправились вверх к пещере, пока не наступила опасная ночь. Так же, как и Оля, Настя подожгла фитиль, искра от которого убежала вглубь пещеры и осветила весь длинный коридор в скале. Давно известным маршрутом беглецы добрались до комнаты с сияющим голубым монитором в центре и со страхом и благоговением подошли к нему.
   - Чтоб ты сдох, - искренне пожелал Руслан экрану.
   - Спокойно, - подняла руку Настя.
   "Приветствую вас, Анастасия, Карина, Филипп... - на мониторе появился длинный список имён из всех присутствующих в гроте, но ячейки для ввода имён не всплыли.
   - И что? - удивилась Карина, наблюдая за устаревшей анимацией песочных часов, появившихся на экране.
   "Трое из вас проследуют в комнату... - появилось на экране, и вновь закрутились часы, - 3"
   Вдруг в стене грота открылись три коридора, ведущие в темноту, и над ними зажглись голубые неоновые цифры 1, 2 и 3. Они призывно моргали над чёрными проходами в неизвестность.
   - Эх-ох, очередная напасть, - покачал головой Хрущёв.
   Настя опёрлась руками на монитор и всмотрелась в надпись. Та не менялась. Фил видел, как лоб девушки покрывался лбом, пока все молчали, видимо ожидая её решения. Фил не знал, была ли Настя лидером или тренером отряда в лагере Северного Склона, но после её решительных слов обвинения в сторону "короля" все беглецы, кто негласно, а кто гласно, признали её главенство.
   - Стоит пойти, - решила Настя, поворачиваясь к отряду. - Я иду, нужно ещё двое добровольцев.
   - Я с тобой, - сделала шаг вперёд Карина ещё до того, как девушка договорила. Настя с благодарностью положила руку на плечо соратницы, с которой их связывало много боёв.
   Остальные стояли, потупив взгляд и глядя в пол, надеясь, что третий доброволец образуется сам собой. Фил был новеньким в отряде и надеялся, что это снимает с него груз ответственности. Надеялся, что никто не ждёт от него геройства.
   - Вам хватило смелости сбежать, но не хватает смелости зайти в пещеру? - с ноткой презрения спросила Настя. Пока они сидели за костром на привале, Настя казалась скромной весёлой девушкой, которая с шутками и анекдотами рассказала Филу о своей прошлой московской жизни, но в минуты опасности её голос креп, становился громче и в нём чувствовалась сила, от которой подкашивались ноги. - Впервые за много дней, недель, месяцев, а для кого-то - лет, у нас есть шанс! Шанс выбраться отсюда!
   - Не то же ли самое мы слышали утром от "короля"? - усмехнулся Руслан. - Какие гарантии на успех?
   - Ты не видел экран? - Настя указала на монитор. - Я знаю не больше любого другого в этой пещере. Я не могу дать гарантий, я говорю лишь про шанс!
   - Это самоубийство! - нахмурился Руслан.
   - Не выпилился в старой жизни, хоть здесь, говорят, есть шанс, - усмехнулся Хрущёв, выходя к Насте. - Я к вам, друзяхи.
   - Спасибо, - улыбнулась Настя. - Уходите, если мы не вернёмся за трое суток.
   - Подождите, - вдруг вспомнил Фил, достав из кармана небольшую металлическую коробочку. - Это ловушка для зверей. Облегчит охоту. Если вам придётся охотиться.
   - Карина, возьми, - сказала Настя, - ты у нас разбираешься в разных ловушках.
   - Спасибо, - Карина приняла подарок и сразу же разобралась, как работает ловушка, хотя даже Андрей с Олей соображали не меньше часа.
   - Всё, уходим! - скомандовала Настя.
   Трое добровольцев исчезли за проходом номер 3, и три коридора тотчас же захлопнулись. Оставшиеся проводили ушедших обеспокоенными взглядами, а потом с ожиданием посмотрели друг на друга. В их изголодавших взглядах читалась жажда подчиниться новому лидеру, к наличию которого в лагере Общины Северного Склона они так привыкли.
   - Ну, я был замом старшего по отряду, - неуверенно начал Руслан, - поэтому предлагаю свою кандидатуру в качестве лидера.
   - Да! Давай! Класс! - раздалось со всех сторон.
   Все присутствующие облегчённо выдохнули, снова почувствовав спасительную иерархическую структуру, вернувшуюся в их небольшое общество. Фил с неудовольствием признал, что чувствовал то же самое.
   - Разобьём лагерь на ночь, - скомандовал Руслан.
   Отряд вернулся на ту же поляну, на которую они сбежали из лагеря. Раскладываясь на ночлег, у людей не было плана, что делать завтра, кроме как "Держаться подальше от лагеря и охотиться". Словом, дезертиры планировали жить так же, как Андрей с Олей, что весьма расстраивало Фила.
   - Будем ждать три дня, как и приказала Настя, - объявил за ужином Руслан. - А дальше посмотрим.
   В ночь Филу не спалось, он снова думал, не уйти ли от дезертиров: их неуверенный отряд вызывал опасения, да и Руслан казался странным. Но затем Фил рассудил, что желание вечно куда-то уйти - его перманентная черта характера, и заснул спокойнее.
   - Высокие! Атака! - раздались на рассвете крики дежурных.
   Фил подскочил, и ему прилетело прикладом товарища, лихорадочно собирающегося рядом. Бывший бойцовский отряд был готов к обороне через двадцать секунд, как на тренировках, тогда как Фил только поднимался на ноги.
   - Круговая оборона, треугольная атака! - скомандовал Руслан, и отряд выстроился в две фигуры, знакомые Филу с учений. Все в отряде беглецов знали свои места, а Фил лишним звеном пристроился во фланг обороны.
   Хрипящие звуки окружали людей, и Фил всматривался в кусты, ища взглядом Высоких. Вытянутые фигуры чудовищ прятались в утреннем тумане джунглей, но их длинные руки с когтистыми пальцами Фил видел слишком хорошо.
   - Слева! Справа! Сзади! - кричали со всех сторон, объявляя наступление врага.
   И вот Высокие вышли из на поляну. Да, это были те же монстры, головы которых "украшали" забор Общины Северного Склона. Теми головами гордились, потому что победы над Высокими были до обидного редки. Клыкастые головы орангутангов, покрытые то ли щупальцами, то ли хоботами, что торчали из-под пасти. Жилистые туловища монстров по два с половиной метра высотой были покрыты грязной чёрной шерстью. А в длинных когтистых лапах Высокие сжимали кривые копья, и даже в щупальцах-хоботах держали по клинку. Но самым страшным в Высоких Филу покатались их пустые, налитые кровью глаза.
   - Атака, пли! - крикнул Руслан.
   И треугольник из семи воинов с Русланом посередине открыл огонь. Кто-то из Высоких уворачивался, а кто-то спокойно шёл под пулями, медленно, но неотвратимо приближаясь к людям. Члены обороняющегося треугольника выставили оружие на изготовку, но без команды не стреляли. Когда Высокие подошли ближе, Руслан скомандовал:
   - Оборона, пли! Атака, вперёд!
   Товарищи по сторонам от Фила открыли огонь, и он последовал их примеру. К треугольнику атаки вплотную подошли Высокие, и атакующие достали мачете, дабы отбиваться не бесполезными в ближнем бою с чудищами автоматами, а ножами, которые могли хоть немного ранить монстров. Но, увы, попытки солдат пробить толстую кожу Высоких оказались почти бесплодными. Сильные лапы монстров останавливали клинки людей, переламывали запястья и отбрасывали атакующих, как хлам.
   Самый крупный из Высоких, похожий на их вожака, убил Руслана, воткнув ему в шею нож, сжимаемый в щупальце-хоботе. Услышав предсмертный стон Руслана, Фил понял, что надежды не осталось. Заметив пару кустов, за которыми не было Высоких, Фил отбросил оружие и кинулся в листву.
   - Предатель! - крикнули ему из треугольника обороны.
   Фил припал к земле и пополз вверх по холму дальше от места битвы. Длинные развязавшиеся волосы мешали обзору, но парень даже был рад, что не видит происходящего вокруг. Спрятавшись за крупный валун, увитый лианами, Фил взглянул вниз и увидел, что новый лагерь усеян трупами людей. Вот на его глазах добили последнего воина из обороны. Кажется, того, кто кричал ему "Предатель". В ужасе Фил упал на землю и пополз дальше.
   Он не знал, куда деться, но холм вывел его к пещере. Обернувшись и не заметив Высоких, Фил бросился в спасительную темноту пещеры и, забежав достаточно далеко, прижался к стене и свернулся в клубок, надеясь, что Высокие не найдут его.
   Прошло несколько часов, разгорелся день, а Фил всё сидел, боясь пошевелиться и опасаясь даже громко дышать. Каждый шорох, каждый хруст веточки в лесу казался ему предвестником неминуемой и мучительной смерти. О том, чтобы выйти на свет, не могло быть и речи, и Фил отправился вглубь пещеры, предпочтя не зажигать факелы, дабы не привлекать внимания монстров.
   Когда свет от входа скрылся за поворотом, и тёмная бездна казалась непроглядной, Филу удалось разглядеть голубой неоновый огонёк в конце коридора от грота с монитором. Внутри грота было пусто, и ничто не предвещало спасительного возвращения Насти, Карины и Хрущёва.
   "Приветствую, Филипп! - появилась надпись на экране. - Введите имя"
   Фил посмотрел на пустое окно для ввода, на свой жетон, и снова решил, что как бы ему не было страшно, вводить имя он не намерен. Поэтому оставаться в тёмном гроте без воды и еды не имело смысла. Филу следовало набраться храбрости и выйти в мир.
   Но не успел он развернуться, чтобы уйти, как в стене распахнулся проход, и из него выбежали Хрущёв с Кариной, нёсшие Настю на руках. Через всё лицо Хрущёва проходила кровоточащая рана, а на голове Карины появилась широкая седая прядь. Да и все пришедшие выглядели словно постаревшими на десяток лет, это было заметно даже в неверном голубом свете системы.
   - Получилось! - воскликнул Хрущёв, увидев Фила. - Слава всем богам!
   - Ты кто? - уставила Карина на Фила. - Нам нужна медицинская помощь!
   Настя как будто попыталась что-то сказать, напряглась, и её вырвало прямо на пол. В руке, под которую её нёс Хрущёв, она до крови сжимала стальной круг, отражающий голубой свет подобно зеркалу, и алые капли стекали по его идеальной поверхности, капая на пол.
   - Я... я не умею, - замешкался Фил.
   - А кто умеет?! - в ярости закричала Карина. - Где мы, блин, вообще?
   - Это десятая квартира, - спокойно ответил Хрущёв и взглянул на Фила. - А ты... Фил, если мне не изменяет память?
   - А, та самая... - сказала Карина, недовольно озираясь по сторонам.
   - Я знаю доктора! - вдруг осенило Фила.
   - Серьёзно? - удивился Хрущёв. - Ну, веди, Сусанин.
  
   11.
   Фил помнил, что Андрей с Олей всегда жили и охотились в одних и тех же местах. Их постоянная поляна для привалов выглядела нетронутой, но Фил знал, что Оля просто мастерски заметала следы.
   - Карина, ты же следопыт? - спросил Фил. - Можешь понять, в какую сторону они ушли?
   - Я следопыт? - удивилась Карина.
   - У неё проблемы по этой части, - Хрущёв покрутил рукой у виска и чуть не уронил Настю.
   - Кто здесь был? Животные? - спрашивала Карина, бездумно оглядывая траву под ногами.
   Поняв положение, Фил решил отвести вернувшихся в дом-вагон посреди джунглей, чтобы Настя пришла в себя в тепле. Да и Андрей с Олей рано или поздно бы там появились. Правда, ещё когда они выживали втроём, те двое недолюбливали домик, считая, что возле него Высокие появляются чаще, чем в лесу. Поэтому Андрей с Олей предпочитали скромные палатки и свежий воздух ночных джунглей настоящей крыше над головой.
   Теперь дом-вагон вновь выглядел заброшенным: на полу стояли лужи, вода капала со вторых полок-этажей, мебель была разворочена, как будто из неё пытались достать каркас. Стол, на котором Фил некогда обнаружил свой жетон, перевёрнутым валялся в воде.
   - Стоять! - из-за старого стеллажа выпрыгнул Андрей с автоматом наизготовку.
   - Это я! Это я! - быстро выкрикнул Фил, поднимая руки.
   - О, Фил! - с улыбкой встретил его Андрей, а затем показал ружьём на остальных, - Это кто?
   - Им нужна помощь! - ответил Фил. - Мы сбежали из Общины Северного Склона!
   - Всё-таки не выдержали? - из-за другого шкафа появилась Оля с пистолетом.
   - Что с ней случилось? - Андрей посмотрел на обессилевшую Настю.
   - Множественное повреждение мышц и костей от перенапряжения, - ответила Карина.
   Они уложили Настю на единственный уцелевший диван, предварительно очистив его от набежавших вьюнков, и Андрей снял бронежилет Насти, чтобы послушать сердцебиение. Проведя беглый осмотр, Андрей выдал вердикт:
   - Никогда такого не видел. В чём причина?
   - В этом, - Карина указала на железный обруч в руке Насти. - Мы попали в крупную передрягу.
   - Сколько прошло времени? - спросил Фил.
   - Не знаю, - отмахнулась Карина.
   - Полгода, штолича... - прикинул Хрущёв.
   - За один день?! - воскликнул Фил. - Деформация пространства-времени ещё сильнее, чем я рассчитывал...
   - Где это произошло? - спросил Андрей, прощупывая живот Насти.
   Хрущёв вкратце рассказал, что, пройдя через образовавшийся коридор в гроте с экраном, они очутились в странном месте, где люди не слышали о Девятиэтажке. Местные думали, что жили в своём странном мире всю жизнь. Настя, Карина и Хрущёв оказались в городе, остановившимся в техническом развитии ещё, кажется, в средних веках. Долгое время пришельцы не могли понять, что им делать, чтобы выбраться из десятой квартиры, или как хотя бы вернуться обратно.
   Им пришлось обустраиваться в чужом мире, приспосабливаться к странному окающему говору жителей города, учиться ориентироваться на узких, грязных и холодных улочках, таких непривычных после джунглей, и подрабатывать домработницами и подмастерьями. На заработанные гроши пришельцы смогли снять комнату в мансарде старого розового домика, старой владелице которого было всё равно, кого пускать.
   Ничего не менялось, пока горожане не увидели на столбах объявления, будто трое пришельцев знают имена демонов, готовящих скорый захват города. После началась настоящая охота на ведьм: горожане чуть было не схватили Настю, Карину и Хрущёва. Их скромное жилище перевернули вверх дном и забрали всё оружие, а затем преследовали их на работе. Однако Настя с Кариной и Хрущёвым, помня тренировки Общины Северного Склона и опыт борьбы с Высокими, сбежали. Старик на окраине города посочувствовал им, и рассказал, что видел людей, развесивших объявления в городе.
   Следуя указаниям старика, они отправились в Золотую Рощу, носящую своё имя из-за вечно жёлтых деревьев. Осенние яблони с вечно красными плодами украшали пригород в любое время года. Тропа в Золотой Роще сама вывела беглецов на поселение незнакомых людей, которые тоже оказались беглецами из десятой квартиры. Но не успели Настя с Кариной и Хрущёвым обрадоваться, как оказалось, что новые знакомые вступили в сговор с Высокими, которые пообещали жителям Золотой Рощи свободу, о которой люди мечтали годами. Сначала троица скрылась в гуще яблонь и им удавалось скрываться три дня пока они не начали охотиться. Их выдала громкая ловушка Фила, которую тот отдал Карине перед расставанием в гроте.
   - Блин, - прокомментировал Фил.
   - Так это твоя вина?! - воскликнула Карина и схватила Фила за ворот одежды. В её глазах читалась явная жажда мести.
   - Карина, успокойся, - Хрущёв разжал её руки, и Фил упал на пол, - нас бы поймали в любом случае.
   Словом, Высокие смогли схватить троицу и заточить в клетки посреди Золотой Рощи. Монстры морили их голодом и жаждой, всеми силами выпытывая имена с жетонов. Иногда они могли достать любого из них из клеток и пытать его на глазах у товарищей. Настя с Хрущёвым держались стойко, но Карине казалось, что она вот-вот выдаст имя.
   И Высокие почувствовали, что Карина - слабое звено. Они утащили её в логово на краю опушки с клетками - неуклюжий шалаш из наваленных стволов деревьев. Настя с Хрущёвым много дней не видели соратницу, слыша лишь её крики из логова Высоких. Однако однажды ночью её бросили обратно в клетку, и Карина долго не могла подняться на ноги. Когда девушка смогла говорить, товарищи увидели, что почти половина её головы поседела. И Карина не могла вспомнить о себе ничего, даже имя. Оказалось, она забыла всю свою жизнь, от детства до Девятиэтажки, а имя на жетоне стало ей невидимо. Последний факт вывел из себя Высоких, и они решили выбросить Карину. Настя с Хрущёвым, заново объяснившие ей горести происходящего, так и не поняли, были ли причиной амнезии Карины невероятные пытки, или же она сама сломала свою психику ради защиты человека с жетона.
   - Забыла всю жизнь? - ахнула Оля. - Боже мой.
   На лице Карины не отразилось ни одной эмоции.
   Высокие, поняв за два месяца, что силы воли в этих троих достаточно, чтобы выдержать пытки, стали задабривать людей дарами. Когда они преподнесли Карине в дар одно из яблок Золотой Рощи, она долго упрямилась и не ела, пока голод не стал слишком невыносим. Откусив кусочек, Карина обрела дар изображать любой голос и имитировать любой звук. Так она перехитрила одного из Высоких и заставила дать волшебные яблоки ещё и Хрущёву с Настей. Хрущёв получил в дар способность открывать любые замки, а Настя - простой железный круг, с которым сначала даже не знала, что и делать.
   Выбравшись из клеток, благодаря дару Хрущёва, они проскользнули мимо монстров, пока Карина отвлекала их ложными криками других Высоких, трубящих через хоботы о помощи. Затем они много дней жили неподалёку от чудовищ в Золотой Роще, пытаясь отследить, как те попадают обратно в десятую квартиру. И однажды люди заметили, как монстры проходили через гигантское дупло в самой старой яблоне сада и исчезали бесследно.
   В тот раз, когда троица решила предпринять вылазку к дуплу, Карине не удалось отвлечь Высоких, и на них напали. Сила Насти активировалась спонтанно, и та получила способность перемещать тело в пространстве по своему желанию. Это означало, что Настя могла бить сильнее человека, бегать быстрее Высокого и практически летать, активируя круги возле разных суставах и перемещая их быстрее, чем были способны обычные человеческие суставы. Первые несколько попыток равномерно распределить силу между всеми появившимися кольцами обернулись фиаско, и Настя пропустила несколько мощных ударов. Пока она лихорадочно осваивала новую силу, Карина с Хрущёвым отбивались подручными предметами и просто пытались не умереть.
   Стоило Насте более-менее сладить с силой кругов, как она убила не меньше дюжины Высоких и после изматывающего боя повалилась на землю. Когда товарищи подбежали к ней, она прошептала:
   - Очень больно. Умираю...
   Торопясь спастись от надвигающегося подкрепления Высоких, Хрущёв с Кариной пронесли Настю через дупло и вновь оказались здесь.
   - Невероятно, - резюмировал Андрей. - Сколько же в Девятиэтажке ловушек... И насколько больших, размером с город и больше...
   - Помогите скорее ей! - волновалась Карина, видя, что Андрей просто ощупывает Настю, ничего не предпринимая.
   - Я бессилен, - сознался Андрей. - Ей просто нужен отдых, чтобы перенапряжённые мышцы отдохнули и пришли в нормальный тонус.
   - А жёлтые цветы из джунглей? - спросила Оля, глядя на бледное лицо Насти. - Они помогли мне прийти в себя, когда ты нашёл меня.
   - Не уверен, что они уместны в её случае, - покачал головой Андрей. - Но возможно стоит рискнуть.
   - Что за цветы? Я отправляюсь! - Карина решительно надела перевязь с ножом и сделала шаг к выходу.
   - Ну серьёзно, ты куда? - как у ребёнка, спросил Хрущёв. - Ты знаешь десятую квартиру, как я - Иерусалим, в котором никогда не был. Андрей, как выглядит цветок? Я отыщу.
   - Большой жёлтый цветок, - объяснил Андрей, пожав плечами. - Похож на лилию, но с более острыми краями. Растёт на деревьях, обычно на высоте полутора-двух метров.
   - Эх-ох, отправляюсь в путь-дорогу, - покачал головой Хрущёв и скрылся за выходом.
   - Как дела у "короля"? - с издёвкой спросил Андрей.
   - Отлично, - сквозь зубы проговорил Фил. - Можно было и предупредить о таком, когда я уходил от вас.
   - Нам казалось, ты подойдёшь Общине, - без капли раскаяния сказала Оля.
   Несколько дней они не выходили из дома-вагона, кроме как на кратковременную охоту, выжидая, пока Настя не придёт в себя. Высокие пока не являли себя, однако однажды утром на огромном окне обнаружился гигантский жёлтый круг, нарисованный с внешней стороны стекла от пола до потолка. Его контуры были неровными, словно рисовали впопыхах.
   - Что за чёрт? - нахмурился Фил, обнаружив круг.
   - Эх-ох, я ж его как будто и видел где, - почесал затылок Хрущёв. - Но убей бог не помню.
   Хрущёв отыскал несколько жёлтых цветков, половину из которых Андрей забраковал за неправильную форму лепестков, а из остальных сварил вонючий отвар, пахнущий бензином. Он закапывал отвар в рот, ноздри и уши Насти, причитая, что уважающий себя современный доктор таким заниматься не должен.
   - Мне кажется, она приходит в себя, - сказала через четыре дня Карина, чувствуя пот на лбу Насти и ощущая движение её мышц.
   - Пока похоже на глубокий сон, - сказал Андрей, - но уже явно не кома.
   Ещё через три дня Настя пришла в себя и резко села на диване. Она обвела взглядом домик и замерла на лице Андрея, который выжимал новую порцию нектара из жёлтых цветов.
   - Где я? - спросила Настя, постаревшая словно на несколько лет по сравнению с той девушкой, которая ушла в открывшейся туннель несколько дней назад.
   - В десятой квартире, - ответил Андрей, не отвлекаясь. - Или ты тоже того? Ну, не помнишь ничего?
   - Помню, - рассеянно ответила Настя. - Я думала, что умерла. Вы спасли меня?
   - Возможно, - пожал плечами Андрей, взглянув на отвар. - Я Андрей. Доктор.
   - Спаситель! - в экстазе воскликнула Настя. - А как вас по отчеству?
   - Э-э-э... Максимович, - смутился Андрей.
   - Андрей Максимович, вы мой спаситель! - воскликнула Настя и попыталась кинуться к доктору, но упала с кровати.
   - Как тебя, однако, жизнь раскорёжила, - заметил Хрущёв, глядя, как Настя задом взбирается обратно на диван.
   - Я ещё не настолько старый, чтобы зваться по имени-отчеству, - даже расстроился Андрей.
   - Будешь Андреем Максимовичем! - безапелляционно показала на него пальцем Настя.
   - Да всё равно, - отмахнулся доктор. - Ты как себя чувствуешь? Что болит?
   - Всё болит, - почти весело созналась Настя. - Где мой круг?
   - Вот он, - появилась Карина, протягивающая подруге оружие.
   - Спасибо. Ты в порядке? - обеспокоенно спросила Настя.
   - Да, в полном, - равнодушно ответила Карина. - Если что, мы попались в лапы Высоким из-за него.
   Карина тыкнула пальцем на только проснувшегося Фила, и тот разинул рот от удивления.
   - Да что такое, вы просто не разобрались в устройстве! - оправдывался Фил. - Ловушка была устроена гениально!
   - Сейчас не важно, - махнула рукой Настя, - Хрущёв, ты всё ещё умеешь открывать все замки?
   - Ну естественно, - отозвался тот. - Мы ожидали пробуждения спящей красавицы, прежде чем проверить мою способность на выходе из десятой квартиры. Выход - там, где вход. Можно сказать, это девиз психотерапевтии.
   - Боже мой, вот он, шанс! - сложила Настя руки перед собой.
   - Нужно поторапливаться, - добавила Оля. - На прошлой охоте я заметила больше следов Высоких, чем обычно.
   Обычно погода в десятой квартире стояла равномерно-жаркая и солнечная, иногда сменяясь затяжными тропическими дождями. Но дождливые сезоны предупреждали о себе сгущающимися тучами за несколько дней. Этот же дождь наступил внезапно, как пробуждение от похмелья.
   Их вышло шестеро: Фил, Настя, Карина, Хрущёв, Андрей Максимович и Оля - и небольшим отрядом они отправились к выходу из десятой квартиры. Дверь стояла посреди джунглей примерно в дне пути от дома-вагона, и они надеялись преодолеть расстояние с всего одним привалом.
   - Здесь снова следы Высоких, - заметила Оля, идущая, как следопыт впереди, и оглядывающая тропу.
   - Давно они здесь были? - спросила Настя.
   - Не прошло дня, - ответила та.
   - Если что, я с ним разберусь, - пообещала Настя, звякнув кольцом на поясе.
   - Ежели желаешь отправиться в путешествие с Хароном, - вставил Хрущёв.
   Когда дверь из квартиры уже показалась в зоне видимости, нелепо вырастая прямо из дерева, на поляне показались Высокие. Они словно выплыли из секвой, переговариваясь на своём трубяще-шуршащем наречье. Обычно монстры не выражали свои эмоции, но теперь чувствовалось, что они были разгневаны: словно они тщетно пытались выполнить задание, за провал которого им грозило серьёзное наказание.
   - Разумеется, нас поджидали, - заметил Андрей Максимович.
   Настя достала круг и активировала его. Он засиял, разъединился на шесть колец, и все они прилепились к девушке сзади: к ногам, рукам, спине и голове. Высокие с подозрением взглянули на неё и не спешили нападать, будто уже услышав от товарищей из Золотой Роще о её силе.
   - Главное прикрой Хрущёва, - сказала Карина.
   Настя взяла Хрущёва за руку, и они понеслись к выходу. Все Высокие кинулись на них двоих, игнорируя остальных людей. Монстры бросались с копьями на Настю, которая слишком быстро для человека отбивала их удары, слишком сильно для человека выхватывала копья и втыкала их в животы Высоких, защищённых бронёй. Фил, Карина, Андрей Максимович и Оля стреляли из автоматов, помогая Насте.
   Хрущёв тоже пытался отстреливаться, но он боялся попасть по Насте, кружащей вокруг него. Медленно, но верно они вдвоём продвигались к выходу. Ещё один шаг - и рука Хрущёва тянется к двери.
   Хруст пальцев - и за тропическим деревом появился коридор Девятиэтажки. Забыв об осторожности, Фил, Карина и Оля с Андреем Максимовичем ломанулись вперёд. Настя прикрывала товарищей, пока все не скрылись в коридоре, и залетела в дверь последней, с неимоверной силой захлопывая за собой дверь, так что по стене пошла глубокая трещина.
  
   12.
   - Мы в безопасности? - заорал Фил на весь коридор.
   Настя, тяжело дыша, осела на пол, прижимаясь спиной к холодной стене больнично-зелёного цвета. Её светлые волосы прилипли к вспотевшему лбу.
   - Похоже на то, - неверяще произнёс Андрей Максимович.
   Они оборачивались, осматривая коридор, уже забыв, как выглядит Девятиэтажка. Вокруг не было ни души, и только лампы потрескивали, мерцая с перебоями.
   - И что же теперь? - спросила Карина, для которой коридор оказался в принципе незнаком.
   - Хрущёв, так ты, получается, сможешь вывести нас из Девятиэтажки? - с радостью спросила Оля.
   - Не исключено, - пожал плечами тот.
   - Так чего же мы ждём? - в возбуждении прошептала Настя, и Андрей Максимович помог ей встать на ноги. - Скорее вызывай лифт! Мы не знаем, вдруг Высокие вырвутся из квартиры?
   Хрущёв озирался по сторонам, будто ища оправданий.
   - Откровенно говоря, други мои... - начал тот, почёсывая красные волосы, - я не питаю надежд так скоро уйти из Девятиэтажки.
   - Так скоро?! - возмутился Андрей Максимович. - Я торчу здесь третий год! Настя, кажется, столько же! Карина вообще потеряла память! Вас троих несколько месяцев пытали! Всего этого для тебя мало?
   - Мы ведь не просто так здесь собрались, - спокойно ответил Хрущёв.
   - Хрущёв, что за грёбанный Лост? - в негодовании вступила Настя. - Мне плевать, как и почему мы оказались в этом аду, я хочу домой! Фил утверждает, что во внешнем мире могло почти не пройти времени! И я надеюсь, что смогу просто всё забыть!
   - Я тоже хотел бы забыть, - покачал головой Хрущёв. - Но не думаю... что это будет правильно.
   Все буквально замерли от непонимания и удивления.
   - Что же ты предлагаешь? - спросила Оля.
   - Ты отдаёшь себе отчёт, что наши жизни зависят от твоего решения? - сурово спросила Настя.
   - Вполне, - кивнул Хрущёв. - И я хочу вам помочь. Поэтому... Давайте отправимся сюда.
   Хрущёв указал на квартиру номер 306 с тяжёлой дверью, сколоченной из нескольких цельных кусков дерева.
   - Почему туда? - развёл руками Андрей Максимович.
   - А почему нет? - словно удивился Хрущёв и указал на покосившуюся деревянную дверь с номером 1596. - Ну или сюда. Я готов открыть любую дверь.
   - Так двери на этаже мы и сами откроем, разве нет? - удивился Фил.
   - Нет, - ответила Настя. - Ты сможешь открыть двери, только предназначенные тебе. Хрущёв же сможет открыть любую. Но почему-то не хочет, да?
   - "Предназначенные мне"? - удивился Фил, но его вопрос остался незамеченным.
   - Я же сказал, что открою любую, - повторил Хрущёв. - Но покидать Девятиэтажку нам ещё рано. Эх-ох, не смотрите на меня так, друзья-знакомцы, я и сам не рад нашему положению.
   - Я тебе сейчас врежу, - пообещала Настя и взялась за круг на бедре.
   - Применить силу в таком случае будет оправдано, - добавил Андрей Максимович, поднимая автомат в сторону Хрущёва, но пока не целясь.
   - Друзья, спокойно, - вмешалась Оля, встав между сторонами. - Ссориться между собой - самая плохая идея.
   - Оля, а ты хочешь остаться здесь навсегда? - спросил Андрей Максимович.
   - Нет, но давайте поймём, что имеет в виду Хрущёв, - предложила она.
   - Он ведёт себя, как избалованный ребёнок, - присоединилась Карина к Насте с Андреем Максимовичем.
   Только Фил остался в стороне от разборок, опасаясь принять и одну, и другую сторону. Конечно, он знал, что Хрущёв не прав, но ему было страшно, что тот уйдёт, и они потеряют последний шанс на спасение.
   Вдруг со стороны десятой квартиры послышался грохот: кто-то пытался вырваться из неё. Петли трещали, а из замка вылетела искра. Человек не мог наваливаться на дверь с такой силой, за ней явно прятались Высокие.
   - Хрущёв, мы умрём из-за тебя! - крикнула Настя, активировав круги и сжав зубы от вновь накатившей боли. - Бежим к лифтам!
   Хрущёв секунду колебался, но потом рванул к ближайшей двери 1596 и открыл дверь.
   - Сюда! - махнул рукой он.
   - Ты, блин, идиот?! - заорал Андрей Максимович.
   - Стойте! - скомандовала Настя. - Последний шанс! Андрей Максимович, Оля, ловите! Может, вы научитесь открывать двери!
   Настя достала из сумки два налитых огненно-красным цветом яблока и кинула товарищам. Очевидно, эти плоды остались у неё с времён пленения в Золотой Роще. Андрей Максимович с Олей тут же откусили по чуть-чуть и кинулись к двум дверям. Увы, ни одна из них не поддалась. А грохот из десятой квартиры усиливался.
   - Некогда спорить, бежим! - крикнула Оля и кинулась к двери, открытой Хрущёвым.
   Все забежали в новую квартиру, Хрущёв захлопнул дверь, и грохот за спиной исчез.
   Они не сразу смогли разглядеть новое пристанище из-за ослепительного солнца, сияющего на небосклоне. Немного привыкнув, Фил разглядел, что солнце казалось в два раза ярче, так как оно отражалось от воды. Позже он разглядел и песчаный берег, и морской залив, и горы, образующие живописную бухту.
   - Мы на курорте, что ли? - удивилась Карина.
   - Ты придурок! - Настя схватила Хрущёва за одежду. - Чего ты добиваешься? Отвечай!
   - Как здесь красиво! - озиралась по сторонам Оля.
   И Фил не мог с ней не согласиться. После душных джунглей десятой квартиры здесь дул приятный прохладный бриз, пели чайки, сидящие на волнах, а на пальмах свисали кокосы и распускались разноцветные цветы. Казалось бы, они снова попали в джунгли, но это была их курортно-рафинированная версия.
   - Рай, как из рекламы, - заметил Фил.
   - Обманчивый, - озирался Андрей Максимович, ища подвох.
   Но у них не осталось выбора: они разбили лагерь на берегу моря. К их услугам недалеко в джунглях протекал пресный ручеёк, а на деревьях росло так много фруктов, что отпала надобность охотиться: к тому же они запаслись с собой вяленой дичью на пару дней. С Хрущёвым никто не разговаривал, но и ругаться с ним, равно как и принуждать подчиняться никто не спешил: все словно выжидали, не передумает ли парень сам.
   - Что же нам теперь делать? - первой заговорила за вечерним костром Карина.
   - Оставаться в новых джунглях бессмысленно, - решила Настя. - Если один из нас не передумает, предлагаю отправиться к лестницам. Да, никто не знает, где мы окажемся, но хоть какой-то прогресс...
   - А если снова будет десятая квартира? - с ужасом спросил Фил.
   - Это риск, на который мы вынуждены пойти, - сказала Настя.
   - Если бы в наших рядах не завелась крыса, то и рисковать бы не пришлось, - сказал Андрей Максимович, глядя на Хрущёва.
   Тот никак не отреагировал, продолжая смотреть на низко парящих чаек.
   - А какие у вас появились силы? - спросил Фил Андрея Максимовича и Олю.
   - Понятия не имею, - ответил доктор, и девушка тоже пожала плечами.
   С наступлением темноты стало беспокойнее: тени в кустах казались Высокими, яркие звёзды - их блестящими в ночи глазами, а шелест прибоя - их странным языком. По полезной привычке они распределились дежурить по ночам, и когда выпала очередь Фила, он слышал в каждом звуке смертельную опасность. Он знал, что с детства был слишком пугливым и трусливым, поэтому старался не будить товарищей просто так. Но когда в свет костра попала леопардовая лапа, Фил завопил:
   - Атака! Подъём!
   Настя с Кариной и Хрущёвым моментально вскочили, повинуясь армейским рефлексам, и похватались за оружие, а Андрей Максимович с Олей тормозили и поднялись на ноги, когда остальные уже взяли оборону.
   Оказалось, что вокруг костра собралось не меньше дюжины леопардов. Они ходили в тени, не заходя в свет костра, но их круглые блестящие глаза голодно смотрели на пришельцев.
   - Не сложнее Высоких! - гордо сказала Настя и активировала обручи.
   Её ноги почти сразу подкосились от удара силы колец, и она повалилась на землю.
   - Берите огонь, и отступаем к лесу! - тогда скомандовала она, ещё лёжа на земле.
   Каждый схватил по горящей головёшке, но Филу досталась слишком раскалённая, и он остался без огня, уронив полено в песок. Присоседившись к Андрею Максимовичу, он побежал рядом с ним, а леопарды, слишком большие для обычных земных животных, почти наступали им на пятки.
   - Лезем на деревья! - крикнула Настя и, по-животному схватив полено в зубы, полезла на пальму ловко, как обезьянка. Остальные последовали её примеру, и только Фил, попытавшись залезть на дерево, потерпел поражение и не смог подняться выше, чем на десять сантиметров.
   - Дай мне руку! - крикнула Оля, сидящая на этой же пальме.
   Леопарды внизу ходили между деревьями и вдруг поднялись на задние лапы, как люди. Фил вцепился в ствол кокосовой пальмы и старался не смотреть вниз, но краем глаза заметил, что на леопардах словно была одежда, а на одном из них - шапка, напоминающая головной убор египетских фараонов.
   - Пошли отсюда! - крикнул Андрей Максимович и запустил в леопардов горящее полено.
   Кошки зашипели и отскочили от дерева доктора, но ненадолго: другой хищник уже подбирался к Андрею Максимовичу. Один из леопардов драл когтями дерево под Филом, опасно подбираясь к его ногам.
   - Идите вон! - крикнула Оля, и леопард быстро отскочил от пальмы, с удивлением уставившись на девушку. Затем хищник склонил голову словно в поклоне и попятился назад, отходя от дерева Оли и Фила, как от алтаря храма.
   - Оля, вот и твоя способность! - радостно крикнула Настя.
   - Отгони их от нас! - крикнул Андрей Максимович.
   - Пошли вон! Пошли вон оттуда! - кричала Оля, но леопарды, отступив от их с Филом пальмы, продолжали атаковать соседние деревья.
   - Пошли вон! - крикнула Карина, идеально имитируя голос Оли, но они не отреагировали.
   Оля спустилась на землю, перебравшись через Фила, и храбро кинулась на свару леопардов.
   - Вон! Вон! - она махала на них руками, и гигантские кошки слушались её, почтительно обходили девушку, но возвращались к пальмам её друзей.
   Один из леопардов разбежался и запрыгнул на пальму Карины, зацепившись в паре сантиметров от ноги девушки. Она вскликнула чужим голосом и словно заговорила на другом языке от испуга.
   - Эй, ты! Пошёл оттуда! - Оля полезла на ту же пальму, схватила кошку за хвост, и та послушно спрыгнула вниз. - Ребята, спускайтесь ко мне! В паре метрах от меня безопасно, они не подходят ближе!
   Встречая товарищей у корней деревьев, Оля отпугивала зверей, и люди жались к девушке в надежде, что леопарды их не тронут.
   - Где Хрущёв? - спросила Настя, когда остальные обступили Олю.
   - Исчез, - заметил Фил.
   - Может, у костра? - предположила Карина.
   - Двигаюсь к нему, - объявила Оля, и остальные гуськом пошли вокруг неё.
   Леопарды наматывали круги вокруг людей, скаля зубы и огрызаясь. Кошки действительно были одеты по-человечески: их цветные одежды, украшения в ушах и ноздрях и бедуинские ожерелья поблёскивали в свете гаснущих поленьев людей.
   - Вы говорите? - спрашивала Оля у животных. - Ну, хоть что-нибудь, а?
   Но леопарды отвечали лишь рыком.
   Люди вернулись на пляж к месту стоянки, но Хрущёва не было видно. На погасшем костре нашлась записка, написанная кривым почерком, за подписью Хрущёва.
   - Простите, но ваш покорный слуга вынужден отбыть на второй этаж, - с изумлением читал Фил. - Меня ожидают мои гештальты. Желаю вам мирного неба над головой...
   - Предатель! - проскрипел зубами Андрей Максимович.
   - На второй этаж? - непонимающе спросила Карина.
   Леопарды осмелели и стали подходить ближе к людям. Только Олю они не трогали, но к остальным приближались слишком близко, пугая людей своим горячим дыханием. Когти леопарда просвистели в паре сантиметров от ноги Фила.
   - Что он хочет? - спросила Оля.
   Тот леопард, что носил нарядную египетскую шапку-корону, протягивал Оле лапу с забранными когтями. Когда девушка подставила руку под мягкую лапу, в её ладонь упал золотой кулон в виде глаза с голубым сапфировым зрачком. Кошка полупромурчала-полупрорычала что-то, глядя Оле в глаза, и почтенно отступила, пятясь назад.
   - Вы это слышали? - Оля с изумлением обернулась к остальным.
   - Что? Рык? - не поняла Настя.
   - Рык? - удивилась Оля. - Он сказал: "Приходи и владей нами"?
   - О, как Рюрик, - присвистнул Андрей Максимович.
   - Рюрик? - снова удивилась Настя.
   - Когда русские князья призывали Рюрика на княжение, они по легенде говорили: "Приходи и владей нами", - объяснил Андрей Максимович.
   Вдруг один из леопардов прыгнул вперёд и повалил на землю Андрея Максимовича. Фил замер, понимая, что он должен что-то сделать, потому что стоял ближе всех к доктору. Краем глаза увидев, что на остальных тоже наступают кошки и что они не смогут помочь, он сглотнул. Андрей Максимович закричал, когда когти вонзились ему в спину, и Фил, преодолев удушающий страх, прыгнул на леопарда сверху. Кошка взвизгнула и, извернувшись, всадила когти задней лапы Филу в бок. Доктор захватил шею кошки, Фил ударил её в живот, и так вдвоём они с Филом её прогнали.
   Оля бегала кругом и, показывая леопардам амулет золотого глаза, отгоняла кошек от людей. Поняв, что те наступают из-за потухающего костра, она сняла рубашку, подожгла её от тлеющих дров, отпугивая леопардов. Кошки упрямились и, хотя на саму Оля поднять лапу не решались, к остальным лезли и ранили острыми, как ножи, когтями.
   Фил боялся, что это не закончится никогда. Кажется, они отбивались огнём несколько часов подряд. Заготовленные дрова для костра подходили к концу, и даже одежда, горящая ярче и страшнее всего для кошек, почти закончилась: люди остались под ветром полуголыми.
   Но наступало утро, небо светлело, и вот первый луч солнца показался из-за моря. Главный леопард в короне-шапке поднялся на задние лапы и посмотрел на горизонт. Теперь хищника было возможно разглядеть: сильное пятнистое тело в подобии платья, обнажающим задние передние и длинными голубыми лоскутами свисающим до земли. На лапах висело по десятку золотых колец и браслетов, на шее - широкий воротник-ожерелье, а морда была украшена пирсингом из золотых горошинок и драгоценных камней. Голову венчала фараонская шапка.
   Главный леопард посмотрел на Олю, что-то прошептал, а после глубинным рыком приказал подданным отступать. Все кошки синхронно опустились на задние лапы и убежали за лидером в джунгли, не оборачиваясь.
   - Я думала, нам конец, - призналась Настя и бухнулась на песок. Леопарды разрисовали её руки и ноги красными ранами, и лишь тело защищал бронежилет из Общины Северного Склона.
   - Они пообещали, что завтра ночью вам конец, - тихо сказала Оля, словно ощущая себя виноватой.
   - Чёрт возьми, - Андрей Максимович вытаскивал коготь из руки. Тот словно застрял в его кости. - Оставаться в этой квартире не вариант.
   - А что делать? - спросил Фил. - Ломиться в другие квартиры?
   - Лучше на лестницу, - предложила Карина. - Правильно я понимаю, что лестницы могут нас доставить куда угодно?
   - Да, - сказала Настя. - Это непредсказуемо. Но я тоже голосую за лестницу, тогда будет хоть какой-то шанс.
   Поняв, что леопарды не вернутся, люди омыли раны щиплющейся морской водой, забинтовали их остатками одежды и без аппетита позавтракали отменными тропическими фруктами. Фил чувствовал, как его мышцы начинают дрожать. Он несколько месяцев не чувствовал себя в безопасности, а представить, что какого сейчас остальным, прожившим в Девятиэтажке много дольше, он и вовсе боялся. Но все держались спокойно, давно привыкшие к смертельной опасности.
   - Знаешь, Оля, - начал Андрей Максимович, допивая кокосовое молоко из расколотого ореха, - лучше тебе остаться здесь.
   - Считаете? - Оля с надеждой посмотрела на остальных, и было видно, что ей этого хочется.
   - Да, так будет правильнее, - согласилась Настя. - Ты здесь в безопасности, леопарды, кажется, готовы тебя почитать, как богиню.
   - Когда мы уйдём, они тебя будут на руках носить, - добавила Карина. - Ну, на лапах.
   - Похоже на то, - улыбнулась Оля и посмотрела на амулет золотого глаза на шее, который теперь соседствовал с армейским жетоном. - И, так странно... Я чувствую связь с ними. Словами сложно объяснить, но как будто я их с детства знаю. Если подумать, они похожи на иллюстрации из одной детской книжки. Там были истории про египетских богов, про детей жрецов и вообще про Древний Египет.
   - Мифы и легенды? - предположил Андрей Максимович.
   - Нет, именно приключенческая книжка, - вспомнила Оля. - Я её наизусть раньше помнила. И теперь леопард, давший мне амулет, показался похожим на главного героя оттуда.
   - Значит, это твоя квартира, - кивнула Настя. - Оставайся. А мы рано или поздно вернёмся в гости.
   - Не хотелось бы, честно говоря, - нервно усмехнулся Фил.
   - Всю жизнь я здесь провести не планирую, - сказала Оля. - Но что-то подсказывает, что и выход из Девятиэтажке находится для меня здесь.
   Фил был убеждён, что логика Девятиэтажке подразумевает для всех один выход, но не стал расстраивать Олю. Она выглядела довольной, будто действительно нашла своё место.
   - Тогда мы отправляемся, - Андрей Максимович поднялся с песка. - Нам здесь долго находиться небезопасно.
   - Да, - поддержала Настя. - Отправимся на лестницу. Оля, если ты - хозяйка этой квартиры, то сможешь открыть нам дверь.
   - Я тоже это чувствую, - улыбнулась девушка.
   Выход из квартиры поджидал их посреди пляжа. Покосившаяся деревянная дверь стояла сама по себе и напоминала арт-объект из музея современного искусства. Оля с опаской открыла дверь, и за ней появился коридор четвёртого этажа.
   - Там прохладно по сравнению с пляжем, - заметила Карина.
   - Ну, счастливо! - Настя обняла Олю. - Надеюсь, ты не думаешь, что мы тебя бросаем.
   - Разумеется, нет! - заверила девушка. - Но мне жаль, что вы не можете остаться.
   Она обнялась со всеми на прощание. С Андреем Максимовичем они о чём-то пошептались, и Фил заметил слезинку на щеке девушки. Эти двое так долго прожили вместе в десятой квартире, что успели стать семьёй. Фил не думал, что за всю жизнь у него появилась с кем-нибудь такая крепкая связь, какая появилась между Андреем Максимовичем и Олей.
   - Пока, - дрожащим голосом сказал Андрей Максимович.
   И Оля закрыла за ними дверь.
  
   13.
   - И ты закрыла за нами дверь, - заканчивал рассказ Фил, сидя в уютной хижине Оли и потягивая тропический чай из половинки кокосового ореха. Солнце ещё стояло высоко, несмотря на многочасовой рассказ парня. - Как и планировалось, мы пошли на лестницу. Далеко она нас не закинула - всего-то на следующий, пятый этаж. Там мы и прожили до сегодняшнего дня.
   - Занятно, но я-то всё это знала, - заметила Оля и обратилась к Вадиму с Иваном. - А вы теперь чуть больше знакомы с Девятиэтажкой.
   - Да уж... - согласился Вадим, переваривая историю в голове и раскладывая на столе незнакомые розовые ягоды по размеру.
   - Слава богу, я не был в десятой квартире, - сказал Иван, почёсывая седую голову. - Я в то время ещё работал в геймдизайнерском агентстве.
   - А дальше рассказ - не самый интересный, - продолжила Карина. - Всё это время мы прожили на пятом этаже. В холодном, странном месте...
   Карина намного короче, чем Фил, рассказала, как они с Филом, Настей и Андреем Максимовичем попали на пятый этаж, когда там ещё никто, кроме них, не жил. Как обустраивали ледяные квартиры, как впервые дошли до Больницы, как обнаружили, что запасы еды там восполняются сами, как повстречали тени и как Карина поняла, что может их отгонять, имитируя их причудливый язык, как в последний раз это не удалось, как тени захватили этаж, разрушили его на корню, как всё население пятого этажа эвакуировалось через лестницы, и как только они впятером: Настя, Карина, Фил, Вадим да Иван - смогли уйти через лифт, удивительным образом остановившейся на этаже.
   - Может быть, его вызвал Хрущёв? - задумалась Оля. - Вы его больше не видели?
   - Он видел, - Карина кивнула на Вадима.
   - У него была собственная квартира на первом этаже, - рассказал Вадим, недовольный пренебрежительным обращением в третьем лице от Карины, - плюс его друзья... ну, вроде теней его друзей, которых он называет гештальтами, живут в квартире на втором. Он случайно встретился мне, когда я только пришёл в Девятиэтажку, а затем помог выбраться со второго этажа, когда за мной погнался мой монстр. Но сам он предпочёл остаться на втором под тем же предлогом, под которым покинул вас...
   - Ух! Где мы?
   Это очнулась Настя, резко поднялась на койке и осмотрелась. Увидев старую знакомую Олю, она закричала от радости и обняла подругу, словно вновь полная сил. Встав с дивана, Настя в полусне повалила на пол имитацию старого торшера, сделанного из тонкого бамбука и обтянутого самодельной красной тканью с бахромой.
   - Уже вечер! - лихорадочно заметила Настя. - Леопарды нападут на нас?
   - Увы, да, - покачала головой Оля. - Я всё ещё не могу заставить их не атаковать гостей.
   - А у тебя часто бывают гости? - удивился Фил.
   - Бывает, заглядывают раз в пару месяцев, - ответила девушка, медитативно заплетая длинные светлые волосы в косу. На её груди висели армейский жетон и амулет в виде золотого глаза.
   - И ты все пять лет прожила здесь? - с разочарованием спросила Карина. - Тебе не удалось найти выход?
   - Увы, - покачала головой Оля. - Я исследовала все уголки острова - а это остров - но ничего, похожего на выход, не отыскала. Зато в горах построен город леопардов. Там проводятся красивые праздники, фестивали, и я уже выучила их язык. Они приходят, чтобы поклониться мне, как богине из другого мира. Они просят у меня дождя, хорошего урожая, удачной охоты или клёва. Когда я показываюсь в городе, меня встречают по-королевски, и сам вожак леопардов наливает мне кокосового пива. Но, несмотря на их страх передо мной, я нашла среди них хороших друзей. Они не боятся приходить ко мне на берег, и я рассказываю им о мире за пределами Девятиэтажки. Они совсем не верят, думают, я рассказываю о мире богов. Конечно, леопарды - совсем не люди, но... теперь я понимаю Хрущёва: мне не очень хочется домой, за пределы Девятиэтажки.
   Вадим не верил своим ушам: как можно променять свободу нормальной жизни на вечный плен в непредсказуемом и неправильном мире Девятиэтажки? Бред.
   - У тебя персональный рай, - улыбнулся Фил. Он как будто вправду завидовал. - Знаешь, если бы я нашёл предназначенную мне квартиру, где смог бы заниматься исследованиями... И где понял бы, как работает Девятиэтажка, то остался бы там на подольше. Хотя мне хотелось бы наладить связь со внешним миром, чтобы потом поделиться открытиями...
   - Вот только давайте не делать Предназначенную Квартиру очередной легендой о Девятиэтажке, - подняла руки Карина.
   - А их много? - с интересом спросил Иван.
   - Больше, чем необходимо, - хмыкнула Карина.
   - Фил, ты же так долго исследовал Девятиэтажку, - обратился к парню Вадим, - и ничего не понял? В смысле, на самом деле, а не твои бредовые теории про инопланетян. У тебя есть предположение, как выбраться? Или у кого-то из вас? Хотя бы по слухам или легендам? Просто, извините меня, но мы просидели весь день, травя байки о делах давно минувших дней вместо того, чтобы обсуждать реальную проблему: как, чёрт возьми, нам отсюда вырваться?
   - Ты здесь новичок, - с покровительственным пониманием сказала Настя, - и не догадываешься, сколько подобных разговоров мы провели до твоего появления.
   - Но вы сидели несколько лет по своим углам и ничего не делали! - нахмурился Вадим. - Что мне ещё думать? Со стороны это выглядит, будто вы и не пытались.
   - А что ты предлагаешь? - развёл руками Фил.
   - Да хоть что-нибудь! - всплеснул руками Вадим. - Например, вы знаете, что Хрущёв может открывать любые замки, и в том числе вывести нас всех из Девятиэтажки. Я сразу рассказал вам, что видел его на втором этаже. Но вы даже не попытались пойти и найти его, хотя Хрущёв, возможно - единственный шанс для нас всех.
   - На втором этаже слишком опасно, - с таким отвращением сказал Иван, что его даже передёрнуло.
   - Так мы и не можем попасть на второй, - Карина посмотрела на Вадима, как на глупого, - Или ты предлагаешь наугад прыгать по лестницам, пока не попадём?
   - Да! - закричал Вадим. - Да, именно так! Неужели это такая сложная идея?
   - Успокойся, - снова осадила его Настя. - Вадим, мы наслушались историй, куда выносит Девятиэтажка с лестниц, и поэтому лишний раз не рискуем. Сейчас - исключение. Сейчас мы потеряли дом.
   - Дом! - закатил глаза Вадим. - Отличный, блин, был дом с температурой под минус сто и тенями!
   - По сравнению с другими этажами и квартирами ещё ничего, - заметил Фил.
   - Да ты же больше нигде и не был, кроме вашей десятой квартиры! - возмутился Вадим. - И слушайте, а что на последних этажах? Было бы ещё логично предположить, что выход не там, где вход, а на девятом этаже. Так сказать, в конце. Или на десятом, на крыше.
   - Живя на шестом, я видел человека, бывавшего на восьмом, - вмешался Иван. - Кажется, на восьмом почти никого не бывало из наших. Но ходили слухи, что на девятом этаже есть выход наружу.
   - И почему мы, чёрт возьми, узнаём об этом только сейчас? - заорал Вадим и стукнул кулаком по столу.
   - Вадим, не смей себя так вести! - Настя тоже подняла голос и ударила по столу, - Ты не переживал всего, что переживали мы! Не смей думать, что самый умный здесь! И напомню, что, если бы ты не нажал в лифте четвёртую кнопку, мы бы могли поехать на второй или девятый!
   - Да они побоялись жать на второй! - Вадим показал пальцем на Карину и Фила. - Тупо по-бо-я-лись!
   - Спокойнее, друзья, - Оля встала между ними.
   - Я не понимаю твоей истерики, - призналась Настя Вадиму. - Зачем мы спорим, если выход у нас сейчас только один - отправиться на лестницу? Ты согласен?
   - Отправиться на лестницу? - переспросил Вадим. - Согласен.
   - Вот и всё, - сказала Настя, - спор окончен.
   Вечерело, и все понимали, что скоро придётся покинуть гостеприимный берег Оли. Она накормила старых и новых друзей дичью, которую ей приносили леопарды, и дала с собой экзотических фруктов и традиционного печенья леопардов. Все гостинцы были завёрнуты в цветастые ткани с орнаментами, мотивы которых напоминали об Африке. Один из элементов орнамента странным образом напомнил Вадиму логотип Аэрофлота.
   - В соседней квартире, триста шестой, живёт Галя, - сказала Оля, наблюдая, как красное солнце скрывается за зелёным холмом с другой стороны бухты. - Она ведёт простой образ жизни, но увлекается всякими гаданиями, ритуалами и прочими спиритическими практиками. Однажды она мне показывала талисманчик, якобы умеющий предсказывать, куда тебя вынесет лестница. Я, честно говоря, в её магические штучки не верю, но вы можете попробовать.
   - Галя тоже живёт в Предназначенной Квартире? - с любопытством спросил Фил.
   - Похоже на то, - ответила Оля. - По крайней мере, она может открывать свою дверь.
   - Ещё одна чувиха, которой нравится жить в Девятиэтажке? - с презрением хмыкнул Вадим.
   Остальные промолчали, закатив глаза и словно смиряясь с дурным нравом Вадима.
   - Нельзя пренебрегать такой возможностью, - решила Настя. - Пойдём в триста шестую. Там тоже есть ночные монстры или другие сюрпризы?
   - Без сюрпризов у нас никак, - с удовольствием заметила Оля. - Но у Гали всё под контролем, не бойтесь.
   На закате в густых джунглях уже рычали леопарды. Оля подошла к окну и прорычала в сторону джунглей длинную фразу. В ответ раздался новый рык.
   - Попросила их немного подождать, - пояснила Оля. - Они чуют вашу кровь, и, поймите правильно, леопарды - животные и не умеют сдерживать свои инстинкты.
   Пока хищники опасались выходить на пляж до полного наступления ночи, Оля отворила дверь в коридор четвёртого этажа, провожая объятиями гостей. Вадим, Фил, Настя и Карина с Иваном уходили отдохнувшими, сытыми и укреплёнными в призрачных, но всё же надеждах.
   - Пообещай найти Андрея и передать ему привет, - попросила Оля Настю.
   - Обещаю, - улыбнулась та, и за ними закрылась дверь.
  
   14.
   Пустой коридор теперь казался наполненным чужими воспоминаниями. Вадим попрощался взглядом с дверью десятой квартиры, и ему показалось, что от неё повеяло влажным тропическим ветром и опасностью, но он понимал, что это лишь игра воображения, такая частая в Девятиэтажке.
   - Вот она, - Карина подошла к соседней двери номер 306.
   Тяжёлая дубовая дверь из цельных кусков дерева глухим эхом отозвалась на стук. Никто не отвечал.
   - Может, уже спит? Ночь же, - предположил Вадим.
   - Если у Оли ночь, это не значит, что и в Галеной квартире тоже, - объяснила Настя.
   Спустя полчаса отчаянного стука, когда Вадим уже трижды потерял терпение и трижды предложил прыгнуть в лестницу, квартира отворилась. За дубовой дверью пряталась ещё одна, сколоченная из тонких реек и покрытая неровным слоем голубой краски.
   - О, гости! - обрадовалась хозяйка, открыв обе двери.
   Галя - румяная полная женщина - встречала гостей в забытом традиционном русском сарафане, засаленном фартуке со следами помидоров и картофельных очисток, простом платке, покрывающем волосы, и с ведром ледяной воды, по которому скатывались капельки.
   - Мы от Оли, - предупредила Настя.
   - Тогда добро пожаловать! - отступила хозяйка и жестом пригласила пришельцев внутрь.
   Дом Гали оказался простой деревенской хатой с русской печкой посередине, от которой чувствовался жар раскалённых огнём кирпичей. Несколько деревянных коек да стол, вырубленный из одного ствола, создавали весь ненарядный, но уютный интерьер дома. На полу были расстелены длинные вязаные дорожки из разноцветных полос пряжи, какие часто встречаются в домах сельских старожилов. Красный уголок с маленькими иконами напротив печки довершал полную картину деревенского быта.
   - Проходите за стол, - пригласила Галя, - сейчас сметанку с молока сниму.
   Опешившие гости расселись за столом, осматривая дом. Иван простодушно взял самодельную булку со стола и принялся уплетать за обе щеки.
   За окном стоял день, качались берёзы с липами и промеж них тёк ручеёк. Со стороны двора, куда убежала Галя, слышалось мычание коровы, хрюканье поросят, кудахтанье кур и бог знает что ещё.
   - Угостились хлебом? - Галя забежала обратно в дом. - Правильно-правильно! Вот сметанкой намажьте. Свежая сметанка, со вчерашнего парного молока. У меня корова, Манька-то, третьего месяца отелилась, так я её только на неделе доить начала. А такое молоко, после телёнка, самое жирное, самое вкусное!
   Вадим взял булку, намазал хвалёной сметаной и не смог есть. То, что Галя представила как сметану, оказалось жирнющими сливками, процентов под шестьдесят, не меньше. Вадим, скорчившись, проглотил кусочек и отложил угощение.
   - Боже мой, как у бабушки! - обрадовался Фил, засовывая в себя вторую булку.
   - Кушайте-кушайте, - приговаривала Галя. - Сейчас вам супчика дам, своего, деревенского!
   - Мы вас не стесняем? - поинтересовалась Карина, тоже не съевшая булку со сметаной.
   - Нет, что вы! - уверила пришельцев Галя. - Гости у меня, сами понимаете, бывают не часто, так что я рада!
   - Вы одна живёте? - спросила Настя.
   - А Оля не рассказала? - тут же взгрустнула Галя и присела за общий стол, подперев голову локтем. - Жили мы раньше вдвоём с мужем, так он ушёл год назад из нашей родной триста шестой искать выход из Девятиэтажки. Да так и не вернулся...
   - Как его зовут? - поинтересовалась Карина. - Мы жили на пятом этаже в большой общине. Может, он был с нами.
   - Его Анатолием зовут, - мечтательно протянула Галя, - Высокий, косая сажень в плечах да волосы кудрявые, как у барана нашего Моськи.
   - Такого не было, - вздохнула Настя.
   - Что с вами, ребятки, стряслось? - спросила Галя.
   Пришельцы вкратце изложили свою историю и про злоключения в десятой квартире на этом этаже, и про миграцию на пятый этаж, и про беду с тенями, разрушившими старый дом, и про прошедший день, проведённый у Оли. Галя эмоционально всхлипывала на самых опасных местах, била себя по коленям и пару раз даже крестилась, глядя на красный уголок. Вадим никогда не видел, чтобы люди себя вели подобным карикатурно-сельским образом. Да и сомневался, что даже бабушки в глухих сибирских деревнях были похожи на внешне молодую Галю.
   - Бедные вы мои! - всхлипнула в конце Галя. - Бедняжечки! Если хотите, оставайтесь у меня! Вот прямо все оставайтесь! У меня ни Высоких ваших, ни теней, не леопардов этих сатанинских, как у Оли! Никого, богом клянусь!
   - Серьёзно? - удивился Иван, уплетая наваристый суп. - Квартира в Девятиэтажке и без монстров?
   - Мир богат на чудеса! - ответила Галя, явно гордясь.
   - Но в чём же подвох? - спросила Настя.
   - Подвох? - улыбнулась Галя. - А очень просто! Здесь не сыпется еда с неба. Вот в других квартирах и на других этажа то склад в Больнице самовосполняющийся, то звери лесные бегают тут и там, как в вашей десятой чёртовой квартирке, то приручённые монстры, как у Оли, приносят ей еду. У нас же такого нет! Земля даёт плоды раз в год и только, если её хорошенько обрабатывать, пропалывать, вспахивать... Животные и болеют, и умирают, и убегают. Из леса приходят волки с медведями да скотину дерут. Ягоды с грибами есть, да вот только их искать после дождя - морока на весь день: ходи, свищи по полянам, согнувшись в три погибели. Словом, всё как в самоделешной деревне!
   - Когда вы пришли в квартиру, здесь уже было хозяйство? - спросил Вадим.
   - Тю! Нет, конечно! - махнула рукой Галя. - Ничегошеньки не было, даже дома! Мы с мужем, как четыре года тому назад попали в Девятиэтажку, перепутав адрес по пути к родичам, так почти сразу тут и очутились. Разве что после мудрёного первого этажа... Но мы с Толей всё с нуля тут строили. И сруб дубовый сами положили, и поле с огородом засеяли, и скотинку развели.
   - Откуда же вы скотину взяли? - удивился Иван.
   - Ой, целая песня! Муж мой ходил по другим квартирам да собирал скотину! Кто-то же сам из леса здешнего пришёл, за кем-то я в чащу лазила. Мы с мужем думали, что здесь ещё и другие люди живут. Но оказалось, это лесные духи, вроде леших или водяных. Они безвредные, просто любят похулиганить. То в лесу припугнут, то корову за ляжку укусят, то на доме у нас художества устроили - прошлой зимой нарисовали нам большую такую букву "Н" на доме, да такой противной жёлтой краской, что мы с Толечкой три недели оттирали. То они грибы ещё в корзинке съедобные на несъедобные подменят, то тропки в лесу запутают так, что вместо дома на болото выйдешь. Словом, сказка!
   - И правда, - без энтузиазма согласился Вадим.
   - Спасибо за предложение, но мы к вам пришли не искать убежище, - сменила тему Настя. - Мы хотим найти выход из Девятиэтажки, и сейчас наш единственный путь - на лестницу.
   - Ох! - схватилась на сердце Галя.
   - От Оли мы услышали, - продолжила Настя, - что у вас есть способ узнать, куда ведёт лестница. Я так поняла, что они иногда меняют... направление.
   - Гарри Поттер дофига, - заметил Иван, поедая булки уже без сметаны, так как последняя закончилась. - В Девятиэтажке, я смотрю, один плагиат. Как геймдизайнер осуждаю.
   - Что бы с лестницами не происходило, - Настя осуждающе посмотрела на Ивана, - нам не помешала бы любая информация. Они же как чёрный дыры. Прыгнешь - и снова окажешься в десятой квартире. А нам этого совсем не хочется.
   - Понимаю-понимаю, - сочувственно покачала головой Галя. - Я больше по травкам да заговорам, а амулет делал мой муж. Трижды он уходил на лестницы и возвращался невредимым обратно. И лишь на четвёртый раз он забыл амулет и пропал... Можете думать, как Оля, что силы у амулета нет, что удачные возвращения Толи домой - всего лишь совпадения. Но я верю, что он потерялся только потому, что не взял его с собой. Поэтому я отдам амулет вам, но с одним условием.
   - Чтобы мы отыскали вашего мужа и вернули домой? - с кислым лицом предположила Карина и получила тычок в бок от Фила, которому показалось, что та ведёт себя слишком неподобающе.
   - Именно, - подтвердила хозяйка дома.
   Галя взяла амулет с красного уголка: это оказался кусок древесины с четверть ладони размером. На едва обработанном куске виднелись очертания медвежьей головы, а под ней - вдавленная каменная панелька, которая, очевидно, не могла быть экраном, но на которой мерцало пять нижних подчёркиваний с промежутком после первого.
   - Как он работает? - спросила Настя, осматривая то ли амулет, то ли прибор. Она ощупала древесину со всех сторон и даже понюхала.
   - На табличке первой цифрой покажется номер этажа, а затем будет написан номер квартиры, - объяснила Галя.
   - Невероятно, - Фил отобрал амулет у Насти и тоже осмотрел. - Как это возможно? Из чего ваш муж сделал устройство? Что за камень? Что за древесина? Ему кто-то дал инструкцию или он сам догадался?
   - Сложная история, касаемая амулета, - вздохнула Галя. - Муж не про все свои путешествия любил рассказывать. Порой вернётся с бараном али с семенами петрушки - и неделю из него слова не вытащить. После того, как он пришёл с амулетом, я не могла его почти месяц разговорить. "Да"-"нет"-"да"-"нет", а больше и ни слова. Потом как проснулся и сказал: "Жена, лучше бы тебе не знать, что я пережил". Я и не допытывалась. Золотой мой муж человек, героический. Но, кажется, никто за него амулет не придумывал, он сам его сделал.
   - Должно быть, он попал в Золотую Рощу, - решила Настя, переглянувшись с Кариной. - Такое удивительное устройство, если оно правда работает, может быть только даром.
   - Представляю, как муж был счастлив оказаться в вашем доме после Золотой Рощи, - добавила Карина, сжимая свой жетон в руке.
   - Прошу вас, останьтесь хотя бы на ночь передохнуть, - попросила Галя.
   Галя отыскала место в доме для каждого. У неё нашлись и перины из гусиного пуха, и подушки, набитые твёрдой овечьей шерстью, чтобы крепко поддерживалась голова, и чашка горячего травяного чая с ягодами для лучшего сна.
   Для Ивана и Фила, которые неожиданным образом души не чаяли в деревенском хозяйстве, Галя показала своих животных, а Филу даже выпала возможность подоить корову и выпить парного молока. Иван оказался не настолько отчаянным и отважился только погладить овцу.
   Когда в квартире наступил закат, пришельцы валились с ног, потому что для них прошло намного больше суток. Вадим пытался вспомнить, когда последний раз спал, и вышло, что ещё на пятом этаже до роковой экспедиции в Больницу, закончившуюся битвой с тенями.
   Но почему-то Вадиму не спалось, и он, поворочавшись в постели, вышел на крыльцо. За пределами галиного участка, огороженного плетёным забором, простирался один только лес. Правда, сквозь прореху меж деревьев на западе Вадим заметил далёкую линию горизонта и закатывающееся солнце. Там, вдали за лесом, простиралась широкая равнина, и Вадиму казалось, что здесь горизонт намного дальше, чем в обычном мире.
   - Не спится, сынок? - заботливо спросила Галя, присаживаясь рядышком на крыльцо.
   - Не спится, - согласился он. - Хотел узнать, как далеко вы уходили от двери в своей квартире?
   - Я-то только по ближайшим полянам грибы да ягоды собираю. А Толечка далеко хаживал... Вон видишь поле? За ним, Толя говорил, расчёт ещё лес с непролазной чащей. Оттуда-то к нам иногда и прибегали волки да приходили проснувшиеся ото спячки медведи.
   - Но конец квартиры ваш муж не нашёл? Что-нибудь вроде стены или, не знаю, океана, края света?
   - Нет, - покачала головой Галя, словно услышав глупый детский вопрос. - Одному богу ведомо, есть ли стены у этой квартиры или вообще у Девятиэтажки.
   - Вы говорили, что у вас бывают гости. Почему же они не остаются, если триста шестая квартира - чуть ли не единственное безопасное место в доме?
   - Так я уже отвечала, дорогой, - по-доброму рассмеялась Галя. - У меня в хате работать надо с утра и до ночи. Городские к этому не приучены, а Девятиэтажка-то стоит посреди Москвы. Пара человек пытались прижиться, но в первую же зиму убегали, когда оказывалось, что нужно рубить дрова и питаться летними заготовками.
   - Что же, вы и в бога верите? - вдруг спросил Вадим. Нелогичные миры Девятиэтажки представлялись ему последним местом на земле, где человек мог "прийти к богу".
   - А как же! - улыбнулась Галя. - Иначе бы сто раз уже пропала! Молитва столько раз меня кормила да поила! Как чувствую тоску невыносимую - сразу к красному уголку, и всё проходит! Попробуй, сынок.
   - Не поможет... Что же, вы считаете, что по воле божьей оказались с мужем в Девятиэтажке? По его воле ваш муж пропал?
   - Господь посылает испытания, а нам остаётся их лишь принимать... Хотя Девятиэтажка может быть и игрушкой сатаны. Но не стоит об этом думать! Ты поспи, вам завтра предстоит трудный путь.
   Галя покинула Вадима, а тот остался сидеть на крыльце, наблюдая, как небо становится темнее и темнее, а из черноты проявляются звёзды. Здесь они были совсем не похожи на звёзды из внешнего мира. Все казались одинаковой яркости, а вместо созвездий они образовывали ровные геометрические фигуры. Круг, квадрат, треугольник... Пожалуй, "созвездия" оказались самой жуткой частью триста шестой квартиры, потому что не давали забыть о том, что всё происходящее может быть не правдой. А если это и правда - то правда внутри огромной, кем-то тщательно спланированной ловушки.
   - Бессонница до добра не доводит, - сообщил Фил, появившийся из-за спины.
   - Чего тебе? - спросил Вадим бывшего соседа.
   - Фига себе звёзды! Может, они нам ещё и координаты выходы из Девятиэтажки напишут, а? В десятой квартире тоже странные созвездия были.
   - Такие же... геометричные?
   - Нет, они походили на Высоких. Несколько человек в Общине Северного Склона даже двинулись на этой почве и создали секту. Уверяли всех, что Высокие - это боги, пришедшие со звёзд.
   Вадим даже присвистнул. Он боялся провести в Девятиэтажке столько времени, чтобы потерять себя и рассудок.
   - Гитару бы, - сказал Вадим.
   - Играешь? - удивился Фил. - Здорово, я тоже. Даже выступал в университетской джаз-группе.
   - Джаз... - скривился Вадим.
   - Поосторожнее! За джаз и двор стреляю в упор!
   - Не понимаю, как можно слушать что-то, кроме хорошего классического рока. Или метала.
   - В них нет души и настоящего, аутентичного звучания инструментов.
   - Зато в них есть настоящая мелодия, густота звучания, правильность и симметричность построения аккордов. Можно просто смотреть на написанную мелодию и чувствовать красоту.
   - Такие люди, как ты, просто боятся импровизации, - показал на Вадима пальцем Фил. - А я даже нот толком не знаю, подбираю мелодии на слух.
   Вадим вздохнул, набирая в грудь воздуха для нового витка спора, который они начинали, ещё живя вместе на пятом этаже, но понял, насколько сейчас это бессмысленно.
   - Какой толк устраивать холивары, если у нас даже нет гитары? - спросил Вадим.
   - И то верно, - согласился Фил, и они молча продолжили смотреть на звёзды.
   Спустя пару минут тишину разрезал тихий голос Фила. Он напевал мелодию, аккуратно аккомпанируя себе кулаком по деревянному крыльцу. Прислушавшись, Вадим услышал:
   - And now, the end is near / And so I face the final curtain / My friend, I'll say it clear / I'll state my case, of which I'm certain...
   Вадим, хоть и не слыл любителем джаза, не мог не узнать "My way" Френка Синатры. Слова казались слишком сильными для мягкой тишины деревенской ночи, но мелодия в аранжировке Фила казалась не такой резкой, как в оригинале, и плавно сочеталась с яркими звёздами. К концу песни Вадим не выдержал и присоединился:
   - For what is man, what has he got? / If not himself, then he has naught / To say the things he truly feels / And not the words of one who kneels / The record shows I took the blows / And did it my way...
   - Вот видишь, а говорит, что джаз не любишь, - по-доброму рассмеялся Фил.
   Ночью Вадим так и не уснул, хотя снова пытался, пристроившись у нагретой русской печи, от которой пахло испёкшимся днём белым хлебом.
   Галя не будила гостей, но поутру все вскочили сами, когда два петуха на улице заголосили, словно их режут. С Вадима слетел налёт дрёмы и, первым что он увидел на утро, оказался толстый серый кот, слизывающий остатки вчерашнего ужина с миски под столом.
   Галя напекла блинов, сделала яичницу из семи деревенских яиц, и Фил снова чуть не расплакался от воспоминаний детства, уплетая блинчики со сметаной. Вадиму такой рацион казался слишком жирным и откровенно невкусным, но забота Гали погасила даже его брезгливость и вредность, и парень съел несколько кусочков, чтобы порадовать хозяйку.
   Соблазн задержаться в гостеприимной деревенской хате был велик, но Настя стала всех выгонять из квартиры, едва они позавтракали.
   - Будьте осторожнее, - попросила хозяйка, провожая их у двери и отдавая Насте деревянный амулет.
   - Спасибо за гостеприимство, - ответила Настя. - Мы постараемся найти вашего мужа.
   Дверь 306 квартиры захлопнулась, и они вновь оказались в пустом коридоре четвёртого этажа.
   - Найти Андрея, найти мужа Гали, - загибал пальцы Иван.
   - Людям проще, когда у них есть надежда, - сказала Карина, направляясь к лестнице.
   - Горький кофе, горький шоколад, горькая правда. А говорят, что жизнь сладкая. Глупые, - выдала Настя тоном, каким она обычно выдавала "ванильные" цитатки.
   - Опять... - вздохнула Карина.
  
   15.
   Вадим боялся заглядывать на лестницу раньше и даже приближаться: соседи по пятому этажу рассказывали слишком много страшилок. Да и на пятом этаже, как здесь, на четвёртом, лестница была запрятана за лифтами, что совсем не походило на планировку настоящих девятиэтажек, и попасть в неё случайно было невозможно.
   Теперь Вадим увидел, что на лестнице находится тёмное, глухое, бесшумное ничего. Пустота, подобная загадочным невидимым залам первого этажа, но будто более густая. За дверным проёмом пространство словно кончалось, и не было видно ступенек, на которые Вадим рассчитывал.
   - А там есть пол? - спросил Вадим.
   - Как повезёт, - ответил Иван. - У меня был пол, похожий на желе.
   - А у меня - на камни, - добавил Фил.
   Настя поднесла амулет к лестнице Гали, и тот едва слышно засвистел. У вырезанного на дереве медведя загорелись алым глаза, а по каменному монитору забегали цифры.
   - Восьмой этаж, - объявила Настя, когда первая цифра зафиксировалась, - квартира ноль ноль четырнадцать.
   - Судя по тому, что я видел человека, вернувшегося с восьмого, туда можно пойти, - заметил Иван.
   - Но мы же ждём второй, да? - напрягся Вадим, снова готовый броситься в спор. - Я помню, друзья Хрущёва жили в сто сорок четвёртой.
   - Интересно, как скоро изменится пункт назначения? - размышлял Фил, глядя на прибор.
   - А что, если он может меняться после того, как мы зайдём на лестницу? - словно осенило Карину.
   - Будет обидно, - покачала головой Настя. - Фил, как считаешь, такое возможно?
   - Да откуда же я знаю, - пожал плечами тот. - Для меня этот прибор - всё равно, что системы ирригации древних шумеров - я в нём ничего не понимаю.
   Вдруг прибор щёлкнул, и на нём появились новые цифры "1_0625"
   - Ого, моя квартира, - присвистнул Иван. - С неё-то всё и началось. Помню древний компьютер с гигантским таким монитором и Денди. Пока не прошёл уровень Марио, квартира меня не выпускала.
   Прибор снова щёлкнул и показал "2_1004".
   - Второй этаж, - сказала Настя. - Возможно, оттуда получится добраться до Хрущёва.
   - Но эта неправильная квартира! - возразил Вадим.
   - Никто не знает, сколько в Девятиэтажке квартир, - заметил Фил, - надеяться и верить, что выпадет квартира Хрущёва, я считаю, бессмысленно.
   - Поддерживаю, - согласилась Карина. - Идёмте сейчас.
   - Да! - подтвердила Настя. - Нам лучше взяться за руки.
   Они выстроились в вереницу, и Вадим оказался в конце, держа за руку Карину. Первой в тьму ступила Настя, и она даже не попыталась включить фонарик, уже зная, что лестница не принимает свет.
   - Все вошли? - крикнула Настя из темноты.
   - Да! - ответил Вадим, когда переступил порог пролёта.
   Стоило ему вынести ногу за предел четвёртого этажа, как свет за ним исчез, словно лампочку выключили, и они оказались посреди темноты.
   - Так, двигаемся вперёд! - скомандовала Настя, и Вадим почувствовал, как невидимая рука Карины потянула его вперёд.
   Если при перемещении в лифте слышались звуки и ощущалась тряска - словом, хоть что-то происходило - то на лестнице был абсолютный парализованный вакуум. Только пол, на ощупь через кроссовки похожий на неровный гравий, каким посыпают дорожки в парках, создавал иллюзию объективной реальности. Карина сильнее сжала пальцы Вадима, и он понял, что не ему одному здесь жутко.
   - А давайте споём! - раздался из середины цепочки весёлый голос Фила.
   - Захлопнись, - грубо отозвалась Карина.
   - А что? Хорошая идея! - откликнулся Иван, державшийся между Настей и Филом.
   - Между нами тает лёд! - заголосила Настя. - Пусть теперь нас никто не найдёт!
   - Боже, нет! Только не это! - одновременно запричитали Вадим с Филом.
   - Нет лучшего момента, чем сейчас, - говорил Фил, - чтобы исполнить хит незабвенного Джеймса Брауна, который, я убеждён, вы все знаете. I feel...
   - Good? - догадался Вадим, когда Фил неожиданно прервался.
   - Стоп! - вдруг остановилась Карина, и Вадим врезался в её спину. - Где они?
   - Что? - не понял парень.
   - Фил исчез, - прошептала Карина и схватилась за Вадима второй рукой. - Его ладонь пропала!
   - Какого... - Вадим почувствовал взрыв удушающего адреналина внутри. - Эй, Фил! Настя! Иван!
   Несколько минут они вдвоём стояли, надрываясь и выкрикивая имена друзей, которые, конечно же, их не слышали. Ответом была всепоглощающая тишина.
   - Бесполезно... - сказала Карина.
   - И что теперь? - спросил Вадим, слыша, как невольно надрывается его голос.
   - Идём вперёд, выбора нет.
   Они сжали руки и зашагали дальше по гравию. Вадиму хотелось услышать хоть что-нибудь. Даже перешёптывание теней с пятого этажа показались бы не такими пугающими как тишина. По крайней мере, Вадим понимал бы, что жив...
   - Мы точно куда-нибудь придём? - спросил он.
   - Рано или поздно да.
   - Насколько поздно это может быть?
   - Не знаю... Но я никогда не слышала, чтобы по лестнице ходили несколько дней или часов.
   Стоило Карине это произнести, как вдалеке появилась едва видимая точка, словно звезда, пытающаяся светить через густые тучи. Они пошли быстрее, и звезда становилась ярче и ярче, пока не оказалась выходом на лестничную клетку.
   Вадим с Кариной очутились напротив лифта рядом с четырьмя квартирами, и такое расположение уже в точности походило на любую девятиэтажку России. На стене у лифта была нарисована через трафарет цифра "3", а под ней кривым почерком выведена печатная буква "Т" жёлтой краской.
   - Что эти буквы означают? - спросил Вадим. - Я уже несколько встречал.
   - Понятия не имею, - призналась Карина, озираясь. - Как и не знаю, что происходит на третьем этаже. Ты здесь бывал?
   Вадим покачал головой, осматривая двери. 150.2, 473, 5, 113. Из рандомного набора чисел Вадиму казался подозрительно знакомым номер квартиры 113. Как будто это число он помнил из какой-то книги или фильма, виденного в детстве. Но ассоциации были скорее плохие: почему-то Вадиму представлялся огонь, пылающий над большим старым городом.
   - Тебе что-нибудь знакомо? - спросил парень, показывая на двери.
   - Ты дурак? - подняла бровь Карина. - Мне имя своё незнакомо.
   Вадиму стало резко стыдно, что так нелепо забыл об амнезии девушки.
   - Тогда пойдём наугад, - вершил парень.
   - Выбора нет, - согласилась Карина. - Пошли в эту.
   Она направилась к ближайшей двери номер 473 и, как интеллигентная дама, позвонила в звонок.
   - Здесь кто-то может жить? - спросил Вадим. - Или на третьем никого из наших, а тоже какие-нибудь... гештальты?
   - Я слышала, здесь люди не живут. Но не помню, почему...
   - Если я правильно понял логику Девятиэтажки, то двери свободно открываются на этажах, где квартиры представляют собой просто квартиры. На первом или на втором этаже это так. Хоть я и попадал в комнаты, которые в реальности находятся в Ессентуках... Но это были обычные жилые квартиры, а не целый, блин, остров с джунглями, как у Оли.
   - Нет, Фил рассказывал, что и на втором этаже не все двери мог открыть.
   - Наверно, у меня создалось неверное впечатление из-за Хрущёва.
   - Никто не отвечает... - вздохнула Карина и постучала в блестящую железную дверь 113.
   Снова не получив ответа, Карина надавила на ручку, и квартира отворилась сама. За ней открылась совсем нетипичная для панельной девятиэтажки просторная студия с идеально белыми стенами, обставленная дизайнерской чёрной мебелью и украшенная чёрно-белыми деталями вроде лаконичной круглой люстры, простой вытянутой вазы для цветов, зеркала странной треугольной формы и минималистичной фотографии дзен-пирамидки из камней.
   - Какая красота, - ахнул Вадим, скользя взглядом по чистому монохромному интерьеру. - Господи, я бы здесь жил. И-де-аль-но.
   Лицо Карины неожиданно побледнело, приближаясь цветом к седому локону в её причёске.
   - Чувствую вроде дежавю, - призналась она.
   - Отлично! Должно быть, это квартира из твоих воспоминаний. Походи, посмотри. Может, вернётся память.
   Вдруг из кухни, отгороженной шкафом от остальной студии, вышла девушка. И это была Карина.
   Откровенно более молодая Карина с длиннющими волосами цвета вороньего крыла без седых волос. Она оказалась одета в простое белое платье, развивающееся на сквозняке от двух открытых окон, из которых лился свет раннего заката. В её глазах, как всегда у Карины, угадывалась глубокая печаль. Но теперь это была не печаль усталости от каждодневной опасности жизни, а меланхоличная грусть девушки, в жизни которой есть время думать не только о выживании и пропитании.
   Девушка не обратила ни капли внимания на вторгнувшихся в её обитель людей и занялась уборкой и так чистой кухни.
   - Я помню её, - прошептала Карина. - Помню вот так же, со стороны.
   - Может это... твоя сестра? - с сомнением спросил Вадим. Уж слишком мимика и движения девушки походили на Карину, стоявшую рядом с ним. Такие же стремительные, бескомпромиссные шаги, но в то же время преисполненные царской элегантности.
   - Я помню... Она сейчас пойдёт в ванную.
   И правда, полив цветы в одинаковых белых горшках, девушка отправилась в ванную доставать постиранные вещи из стиральной машинки.
   - Она... или я... купила в тот день новый порошок, - словно завороженная говорила Карина, глядя на девушку. - Настоящий порошок.
   - Настоящий? - не понял Вадим.
   Юная Карина разбирала бельё из стиральной машинки. Она достала длинную-длинную простыню, положила её в тазик. Вытаскивала полотенца, рубашки, юбки, и, когда Вадим уже начал прикидывать, сколько же умещается белья в машинку, девушка вдруг замерла. Она поднесла краешек рубашки к лицу, вдохнула и побледнела. Стерев проступивший пот со лба, юная Карина, не выпуская рубашки, вышла из ванной и села на идеальный чёрный ламинат студии.
   Девушка утопила лицо в рубашке и вдохнула глубоко-глубоко. Отняв её от лица, она увидела на ткани свои слёзы.
   - Мы не виделись с ним несколько лет, и я его стала забывать - начала вдруг Карина дрожащим голосом, - В конце концов, стоит ли помнить человека, с которыми вы были просто секс-друзьями и разбежались, стоило мне напугать его чуть более серьёзными намерениями?
   Вадим сглотнул: ему было неловко слушать внезапные откровения обычно ледяной, как сталь Карины. Ему казалось, что если у Карины и были любовники, то перед сексом она с ними заключала нотариально заверенный контракт.
   - Но почему-то его лицо вспоминалось мне чаще остальных, - продолжила девушка. - Чаще вспоминалась его уютная квартира, совсем не такая строгая, как моя. Его аккуратно прибранная постель, его странный запах... Воспоминания, к счастью, исчезали через секунду.
   Юная Карина с рубашкой в руках роняла слёзы на чёрный пол. Она не рыдала, а просто будто не могла закрыть кран слёз, непрошено открывшийся в ней. Вадим хотел прекратить неловкий рассказ вопросом: "Так ты всё вспомнила?" - но сдержался.
   - В этот день я готовилась к приходу парня, - объяснила Карина, кивнув на девушку. - У нас были хорошие отношения. Без огня, но мне нравилось проводить с ним время. И вдруг, да, я помню... вдруг я почувствовала этот странный запах от постиранных вещей. На сто процентов его запах. И это меня сбило с ног... Понимаешь, я через несколько лет узнаю, каким порошком пользовался Максим?
   Карина горько усмехнулась, смотря на юную себя, как на ребёнка, которому только предстоит узнать, как устроен мир.
   - В тот день я подумала, что никого не любила так, как Максима, - закончила Карина, хлюпнув носом. Ей всё-таки удалось сдержать слёзы.
   В дверь постучали, и юная Карина подскочила, как ошпаренная. Закинув рубашку в ванную, она раскрыла дверь, и оттуда появился незнакомый мужчина. Юная Карина его явно видела и слышала, так что едва ли он был обычным обитателем Девятиэтажки, подобно Вадиму.
   - Он пришёл с третьего этажа? - тихо спросил Вадим. - Мне показалось, сейчас за дверью был совсем другой коридор...
   - Вот и парень, - не обратив внимания на слова Вадима, сказала Карина, и ему стало вновь стыдно: на этот раз от того, что прервал её откровенный рассказ, обращённый скорее к ней самой, чем к нему. - Да. Помню, он и не заметит, что что-то произошло.
   Зашедший мужчина простой внешности и худощавого телосложения поцеловал Карину в щёку, разулся и прошёл на кухню выпить воды, точно бывал в её квартире уже сотню раз. Юная Карина стояла между кухней и ванной, вдыхая запах настоящего порошка, ещё доносившийся из стиральной машинки, и смотря на своего любовника.
   - Разумеется! - громко сказала настоящая Карина.
   Она смотрела на обратную сторону армейского жетона и смеялась, совершенно не боясь быть замеченной. Смеялась страшно, как-то похоронно. Впрочем, Вадим никогда не слышал её смеха.
   - Разумеется, это Максим, - Карина даже показала жетон Вадиму, но тот увидел лишь размытые пиксели цензуры. - Разумеется, это не был Дима.
   Карина обращалась к мужчине, сидящему на кухне и с равнодушным лицом смотрящему на юную Карину, прислонившуюся к косяку ванной и дышавшей полной грудью.
   - Разумеется, - повторила Карина, качая головой. - Идиотизм.
   - Ты всё вспомнила? - спросил, наконец, Вадим. Он не думал, что был смысл оставаться в квартире, оккупированной не самыми приятными воспоминаниями Карины. А можно ли было их считать гештальтами?
   - Не вспомнила, - призналась девушка, бродя по квартире и проходя незамеченной мимо юной себя и её гостя. - Не вспомнила ничего, кроме этого момента. Кроме их двоих. Нас двоих. Но в некоторой степени этого достаточно...
   Карина рассматривала себя и мужчину, заглядывая в холодные лица двойников. Они начали говорить, их губы шевелились, но не было слышно ни звука. Настоящая Карина в это время разбирала книги в шкафу у кровати, словно что-то ища. Перелистывала страницы, читала аннотации на обратных сторонах, будто пытаясь разгадать, что за человеком она была.
   - Всё такое знакомое... - сказала Карина, пока Вадим просто сидел на широкой убранной кровати с пушистым чёрным покрывалом, - но ничего не помню.
   Вадим взглянул за окно и увидел плоский пейзаж вечерней Москвы, где вдали угадывалась Останкинская башня. Он был уверен, что, если удастся открыть окно, за ним окажется раскрашенная стена, как на первом или втором этаже. Но без Хрущёва ручка окна не сдвинулась с места.
   - Нет! - вдруг замерла Карина посреди комнаты. - Нет, что-то помню. Пустыню.
   - Пустыню? - удивился Вадим. - Может, ты переехала в Москву из, скажем, Казахстана?
   - Может быть. Но нет, это было совсем недавно. Я бродила по ней долго-долго, и думала, никогда не выйду. Было нечего пить, и было безумо-безумно жарко.
   - Очевидно, квартира, в которой ты была до десятой.
   - Нет, я бы рассказала о таком. А Настя потом передала мне всё, о чём я говорила, пока мы служили в ей отряде Общины Северного Склона. Должно быть... должно быть, это и была моя пытка.
   - В Золотой Роще? - не понял Вадим.
   Юная Карина с парнем пришли в комнату и стали целоваться, что, однако, совсем не смутило Карину, погружённую в воспоминания. Вадим опасливо глядел на пару, которая прижималась друг к другу нехотя и жеманно.
   - Да, там, - ответила Карина. - Настя с Хрущёвым не видели, что со мной было, но Высокие вроде бы отправили меня в другое место. Они не держали меня в их доме, нет. Получается, Высокие знали множество ходов на другие этажи и в другие квартиры. И я провела там... даже не знаю сколько.
   Карина опустилась на чёрный пол возле кровати, на которую бесшумно упали её двойник с парнем. Вадиму ничего не оставалось, кроме как сесть рядом с девушкой.
   - Что ты помнишь о пустыне? - спросил Вадим.
   - Всё так смутно... Я шла вперёд и вперёд, а потом мне показалось, что направление неправильное, и я ошибочно возвращалась назад. Да, тогда нельзя было поворачивать, нельзя. И я... не помню, как я добывала пищу, но была вечно голодной. А по ночам было так холодно... Выли животные. По-моему, степные койоты, и я ещё подумала, что их нахождение тут географически неверно. И никого на многие-многие километры вокруг... У меня отказывали ноги, руки, желудок выворачивало наизнанку, но я куда-то шла. Зачем-то шла.
   Двойники на кровати, не ведающие о других людях в комнате, занимались тем, чем обычно двое людей занимаются на кровати. Вадим чувствовал себя максимально неловко, а настоящая Карина смотрела в одну точку на белой стене поверх большой музыкальной системы.
   "Почему я уже второй раз в Девятиэтажке вынужден наблюдать за чужим сексом?" - отчаянно думал Вадим, пытаясь не засмеяться.
   - Как ты вернулась? - спросил Вадим.
   - Не помню, - призналась девушка. - Но помню, как кто-то продолжал и продолжал требовать имя. Кажется, чёртов голубой экран появлялся прямо посреди пустыни. Наверно, если бы я ввела имя, то пытка бы прекратилась...
   - Но ты не сдалась?
   - Получается, не сдалась, - Карина водила подушечками пальцев по гладкому металлу жетона. - Не сдалась...
   - Если Фил прав насчёт искривления пространства-времени в Девятиэтажке, то тебя там могли держать месяцы, годы...
   - У нас никогда не было страсти, - вдруг сказала Карина.
   - Что?
   - Это я уже про него, - Карина кивнула назад, на кровать.
   - А-а-а... - Вадим чувствовал спиной, как трясётся кровать и сдерживал нервный смех.
   - Никогда у меня больше такого не было, - Карина сжала жетон. - Какая я же я дура...
   Вадим, чувствуя себя чрезвычайно неловко, стал хрустеть пальцами и до боли чесать царапину на тыльной стороне руки, оставленную ещё крекерным монстром.
   - Ума не приложу, почему он, - печально продолжила Карина, сжимая жетон так, что костяшки побледнели. - Между нами не было ничего общего, кроме скуки и бесконечной усталости. Если я правильно помню... Но, когда встречаешь человека, с которым чувствуешь чуть меньшею скуку, чем обычно и чуть меньшую боль от жизни в негостеприимном мире...
   Карина оборвала речь на высокой ноте, и Вадим не понял, к чему та вела или хотя бы о ком из двух мужчин шла речь. Теперь он тоже чувствовал запах порошка, некогда сведшего Карину с ума, и это была отвратительная вонь хлорки. Должно быть, возлюбленный Карины покупал самый дешёвый порошок по акции. Но сейчас для девушки этот запах казался ароматом амброзии, и она до конца заполняла лёгкие, надеясь уловить ещё немного запаха.
   - Не это ли имел в виду Хрущёв под гештальтами? - спросила сама у себя Карина, прижимая руку с жетоном к груди. - Когда не можешь отпустить прошлое. Когда многие дни, месяцы и годы пытаешься не вспоминать, уверена, что забыла, но... Но чувствуешь, что он не в прошлом, что дело не закрыто, что до сих пор так больно и несправедливо. Хотя ничего и не было. Но... Впрочем, пора уходить.
   Девушка со злостью засунула кулон под одежду и стремительно направилась к выходу, не оборачиваясь. Вадим едва поспел за ней, когда она, прошелестев по развешенной в прихожей серой осенней одежде и чуть не наступив на серую кошку, с любопытством взглянувшей на непрошенных гостей из другого мира, выпрыгнула на лестничную клетку и захлопнула дверь.
  
   16.
   На этаже Карина глубоко выдохнула и, посмотрев на Вадима так же спокойно, как обычно, попросила:
   - Пусть эта квартира останется между нами, хорошо?
   Парень просто кивнул.
   - К Хрущёву мы не приблизились, - сменил тему Вадим, сутулясь под неуютным блёклым светом одинокой лампочки Ильича на потолке. - Да и к Насте с Филом и Иваном.
   - Надеюсь, они попали на второй, - сказала девушка. - Но у нас не остаётся выбора, кроме как снова пойти на лестницу.
   Вадим наивно жал на кнопку лифта и прислушивался к мёртвой шахте в надежде услышать, как двигаются тросы и подтягивают на их этаж кабину. Как обычно в Девятиэтажке, ответом ему служила лишь тишина.
   - Идём, - Карина ступила в сторону тёмной пустоты лестницы.
   Выбора, и впрямь, не осталось. Взявшись за руки, Вадим с Кариной вступили в темноту, и лестничная клетка третьего этажа тотчас же исчез.
   - Главное - не поворачивать назад, - то ли Вадиму, то ли себе сказала Карина, сделав шаг вперёд, - а то можно остаться здесь на долго-долго. Как в пустыне.
   Вадим чувствовал под ногами мелкий песок и боялся, что воспоминания о пустыне могут накрыть Карину в темноте. Говорят, людей, переживших сильные потрясения, могут внезапно одолевать флешбэки, лишающие возможности нормально функционировать. Как ей помочь в таком случае, Вадим не знал, но надеялся, что Карина достаточно сильная, чтобы не поддаваться страху. На самом деле, скорее он бы сам струсил, чем девушка, уверенно тянущая его вперёд по невидимому песку.
   - Уже виден свет! - вскрикнул Вадим.
   Они ускорились и почти бегом выбежали на светлую лестничную клетку, почти не отличающуюся от той с которой ушли, кроме аккуратной цифры "1" на стене.
   - Первый этаж! - обрадовался Вадим и кинулся в сторону выхода из подъезда, но там не было ничего: на выходе их вновь встречала зияющая пустота черноты. - Ничего.
   - Замкнутый круг, - с раздражением сказала Карина.
   Обратив внимание на квартиры, Вадим почувствовал половинчатое дежавю. На первом этаже оказались квартиры с номерами 56, 1290, 29, 45334533. В двух последних Вадим бывал в первый свой день в Девятиэтажке.
   - В квартире с длиннющим номером жил Хрущёв! - осенило Вадима.
   Он подбежал к двери и начал колошматить по тяжёлой железной двери. Он пытался открыть её, но та не поддавалась ни на миллиметр.
   - Эй, Хрущёв! - закричал Вадим, и его голос эхом отдавался от стен и, кажется, от пустоты лестницы. - Хрущёв, ты там, я знаю! Открывай, чёртов предатель! Мы здесь с Кариной! С Кариной из десятой квартиры, которую ты кинул, как тварь!
   От отчаянного упорства Вадим разбил ладонь в кровь, и остановился, только когда холодная рука Карины легла на его локоть.
   - Хватит, он не слышит, - сказала девушка, - или не хочется слышать.
   - Для его же блага советую ему оказаться на втором этаже, - слишком громко сообщил Вадим, надеясь, что Хрущёв его всё-таки слышит. Если не из этой квартиры, то, возможно, со второго этажа. Кто знает, какие ещё способности были у Хрущёва: быть может, он вездесущ в Девятиэтажке?
   - Странный человек, - сказала Карина. - Тебе знакомы другие двери?
   - Да, эта, - Вадим указал на квартиру 29. - Но там жил монстр из печенья, который на нас в Больнице нападал.
   - Которого ты мог контролировать во время атаки теней на пятый этаж?
   Вадим кивнул и опасливо открыл дверь с номером 29, которая так легко отворилась, будто в ней не было замка. За ней на этот раз сразу появился коридор квартиры бабушки Вадима в Ессентуках, а не чёрная пустота, как при первом знакомстве парня с квартирой.
   - Я так и не понял, как мне тогда это удалось, - признался парень, заходя в пустую прихожку, освещённую ярким солнцем из кухни. - На секунду я почувствовал, что крекеровый монстр - моё продолжение, и я мог им управлять, как частью тела. Но потом всё прошло.
   - Знаешь, сначала Настя так же говорила про свою способность, - сказала Карина, заходя следом.
   - Но ведь я не был в Золотой Роще, откуда у меня сила?
   Осторожно ступая по чистому полу без печенья, Вадим вышел на кухню и не увидел и следа беспорядка, который обязан был остаться после их с монстром драки. Разбитая фарфоровая посуда нетронутой стояла в витрине, а чайник, которым Вадим оборонялся, спокойно стоял на плите. По привычке Вадим зажёг газ.
   Вдруг его взгляд упал на налитое красное яблоко в буфете, которое было здесь и в прошлый раз и которым он точно подкреплялся до нападения монстра.
   - Карина! - позвал он девушку. - Как выглядели яблоки из Рощи?
   - Не слышу! - отозвалась та из комнаты. - Вадим, посмотри, что я нашла!
   Комната выглядела точь-в-точь как в воспоминаниях Вадима о детстве. В первый раз он не успел зайти в комнату, но теперь его сердце ёкнуло от воспоминаний. Просторный зал со старой мебелью: несколькими диванами для многочисленной родни, часто гостившей у бабушки. А в центре под низко свисающем хрусталём люстры стоял чайный столик, покрытый белой кружевной скатёркой. На столике стояла тонкая стеклянная ваза с одиноким тонким подсолнухом. Совсем свежим, будто едва срезанным. Вертикальная линия из столика, подсолнуха и длинной люстры создавала ось, вокруг которой симметрично расположились кругом стоящие диваны и шкафы. Раньше Вадим не замечал, насколько идеально симметричной была квартира бабушки.
   Карина стояла у чайного столика и держала в руке записку.
   - Прочитай, - протянула она лист Вадиму.
   На простом клетчатом листе, будто вырванном из дешёвой школьной тетради, корявым почерком было написано:
   "Вадим, мир дому!
   Найди меня на шестом этаже. Ожидаю-с по адресу Пятнадцатая улица, 8. Ключ на столе.
   Не ешь яблоко (нет).
   Хрущёв"
   - Что за бред? - спросил Вадим, перечитав короткое послание трижды.
   - Речь об этом яблоке? - уточнила Карина, показывая на фрукт, который парень сжимал в руке.
   - Другого нет. Но что значит "нет" в скобках? Есть или не есть? Хрущёв, блин! Карина, яблоко похоже на те, что росли в Золотой Роще?
   - Возможно. Ну, это большое красное яблоко, и там росли такие же. Особых опознавательных признаков у них не было.
   - Я съел такое же... Или я съел это же самое яблоко в прошлый раз, и появился монстр, которым я смог управлять. Это может быть моей силой?
   - Может. У всех она проявилась по-разному. Скажем, у Андрея Максимовича так и не появилось никаких способностей. Но откуда здесь могло взяться яблоко с четвёртого этажа?..
   - Да кто ж его знает! - раздражался Вадим тому, что Карина не помогала решать вопросы, а лишь подкидывала новые. - Хрущёв, зараза, мог написать не есть яблоко, чтобы я его, наоборот, съел.
   - Он мог бы убрать его, если бы яблоко, правда, представляло опасность.
   - Не факт, - сгорбился от напряжения Вадим. - Квартира, тварь, самовосстанавливающаяся. Отсюда, мне кажется, невозможно ничего убрать, нельзя ничего изменить.
   - Меня больше смущает адрес с улицей и домом на шестом этаже, - вернулась Карина к записке. - Очевидно, речь о какой-то квартире, но какой?
   Вадим искал ключ, о котором говорилось в записке, но на столе было пусто. Отметнув мысль о том, что само письмо может быть ключом, Вадим перевернул вазу с подсолнухом, и из неё выкатился магтиный ключ, как от подъезда.
   - Неужели сила Хрущёва так усилилась, что он может частично передавать её другим? - удивилась Карина.
   - Вдруг он сможет вывести нас из Девятиэтажки? - с возбуждением воскликнул Вадим и бросился на выход.
   У лифтов он хотел соскользнуть в черноту, за которой мог бы скрываться выход из подъезда, но Карина грубо остановила его, схватив за шиворот и случайно или намеренно приложив в стену.
   - Не глупи, Вадим! - строго сказала девушка. - Я не позволю тебе себя угробить. А Хрущёв не настолько глуп, чтобы позволить нам выйти из Девятиэтажки, когда мы нужны ему на шестом.
   - Нужны, блин?! - закричал Вадим, в исступлении ударив рукой по стене и оттолкнув девушку, - Нужны? Да он почти приказывает нам, не оставляя выбора! Да пошёл он!
   - Но ты же сам говорил, что Хрущёв - наша последняя надежда.
   - Говорил, чёрт! Но его записка, зараза! Как будто мы ему чем-то обязаны!
   - Ты слишком кипятишься, - сказала Карина, возвращая Вадима за руку обратно в квартиру.
   Вернувшись, они уселись на кухне пить чай. Вадим, как почти хозяин квартиры, налил Карине горячего чая в сервизную кружку и подал ей неожиданно свежие печенья из комода. Плоский пейзаж Лечебного Парка за окном неподвижно и жутковато смотрел на них через стекло. Свет ненастоящего солнца отражался в витрине с фарфоровой посудой. Чайники, кружки и тарелки, расписанные изображениями полуголых девушек в древнегреческом антураже, стояли на этом месте столько, сколько Вадим себя помнил. На легенде этот сервис достался бабушке с дедушкой на свадьбу от дальних родственников из какого-нибудь Казахстана.
   - Что же сейчас с Настей? - спросила Карина, глядя на подрагивающий чай.
   - Если Хрущёв может перемещаться по всей Девятиэтажке, и ему зачем-то нужны - предположим - не именно мы, а просто люди, он мог найти и их.
   - Надеюсь, - вздохнула Карина.
   Налитое красное яблоко смотрело с полки на Вадима, как запретный плод. Оно казалось неестественно красивым, отражающим свет, как зеркало, так что Вадим даже мог разглядеть своё усталое лицо на отполированной кожуре. Решившись, Вадим откусил небольшой кусочек, громко хрустнув.
   - Так я и знала, - равнодушно заметила девушка, приглаживающая вырвавшуюся из причёски белую прядь.
   Вадим прислушался к своему телу: ничего не происходило. Карина пила чай, разворачивая четвёртую конфету "Алёнка" из хрустальной вазочки с подоконника.
   Вдруг шкаф с фарфоровой посудой рухнул на пол. Все полки одновременно разломились пополам, и посуда оказалась на полу, разбившись на мельчайшие осколки. Вадим с Кариной вскочили со стульев, инстинктивно отпрыгнув в дальний конец кухни.
   - Кто это сделал? - Карина достала длинный кусок арматуры из самодельных ножен, прикреплённых к голени.
   Внутри кучи осколков что-то зашевелилось и стало медленно подниматься. Некоторые осколки осыпались вниз, но некоторые - презрев гравитацию, поднимались вверх.
   - Чёрт, это то же самое, что с монстром из крекера! - понял Вадим.
   - Ты можешь управлять им! - Карина сжала плечо парня. - Давай, попытайся!
   Вадиму казалось намного более логичным сбежать из квартиры, но теперь делать это было глупо и трусливо. Вадим протянул руку в сторону зарождающегося монстра так же, как делал это на пятом этаже с печеньевым существом, и постарался сконцентрироваться. Монстр продолжал расти.
   - Не получается! - прокричал Вадим.
   Вот у монстра тоже начали формироваться конечности, голова сложилась из двух разбившихся половинок фарфорового чайника, а туда, где бывают глаза, приползли осколки с головами девушек, украшавших сервис. Вместо носа на "лице" монстра появилась ручка кувшина, а более-менее целые чашки стали плечами, локтями и коленями. Фарфоровый монстр походил на тёмную версию персонажей из диснеевского мультика "Красавица и чудовище".
   Сформированные ноги монстра сделали шаг вперёд, и существо протянуло руку навстречу выставленной вперёд руки Вадима. Карина схватила яблоко и протянула парню, сказав:
   - Кусай ещё!
   Вадим сделал несколько до боли больших укусов, изничтожив половину яблока и обливаясь его соком. Пережёвывая мякоть, он замечал, как монстр замедляется, а когда тот коснулся руки Вадима, он и вовсе остановился.
   - Сработало? - недоверчиво спросила Карина.
   - Опусти руку, - приказал Вадим монстру, с трудом проглотив кусочки яблока.
   Немного подумав, фарфоровое существо подчинилось и опустило конечность.
   - Развернись, - скомандовал Вадим, и монстр стал спиной к людям.
   - Ух ты, - сказала Карина.
   - Дай мне красную кружку, - приказал Вадим, и монстр, хрустя разбитым фарфором, взял кружку, из которой пила Карина, и протянул её Вадиму. На кружке остались царапины от острых осколков.
   - Сработало! - убедилась Карина.
   - Иди в комнату, - сказал Вадим, и монстр ушёл, остановившись в середине комнаты. - Удивительно.
   Теперь, чувствуя себя в безопасности, Вадим с Кариной остались в квартире номер 29 на ночь. В шкафах бабушки нашлось свежее бельё и полотенца, резко пахнущие порошком. В холодильнике отыскалась домашняя еда: суп и котлеты, точь-в-точь такие же, как их готовила бабушка. А на утро съеденная еда обязана была возобновиться и снова оказаться на месте.
   - У бабушки хранилась дедушкина гитара! - осенило Вадима, когда они уже укладывались спать на соседних скрипучих диванах.
   Порывшись в старых шкафах, он нашёл расстроенный инструмент, запрятанный между старой одеждой и древними пожелтевшими газетами. Настроив гитару, Вадим сыграл несколько аккордов и почувствовал забытый уют дома. Раньше он каждый день, вернувшись с работы или учёбы, играл несколько песен и лишь после этого считал себя отдохнувшим. После нескольких недель перерыва ему казалось, что пальцы не слушаются и неправильно прикасаются к струнам.
   - Фил говорил, что ты поёшь, - сказал Вадим.
   - Да, я же могу подражать любым звукам, - пожала плечами девушка.
   - А сама ты поёшь? Своим голосом?
   - Мне кажется, я раньше это делала, но... на ум почти не приходят песни, которые я знаю наизусть. Разве что несколько попсовых треков, которые я помню из топа Контакта.
   - Даже попсу можно интересно исполнить, - Вадим загадочно и минорно провёл по струнам. - Однажды я переложил песню Вороваек на мотив Pink Floyd, и получилось отменно.
   Карина на секунду задумалась, а потом рассмеялась.
   - Воровайки на Pink Floyd! - девушка то ли обвиняла Вадима, то ли восхищалась им.
   - Так что ты меня попсой не испугаешь!
   - Тогда... - Карина задумалась, глядя на плоский пейзаж за окном. - Ты знаешь песню "New rules" от певицы Dua Lipa?
   - Я её не играл, но, конечно, знаю. С год назад она из любого чайника играла.
   Вадим пытался проиграть популярную песню в голове и подобрать аккорды. Нащупав нужную мелодию, он наугад исполнил несколько тактов, пока методом проб и ошибок, не поймал тональность, а затем - и всю песню, объявляя:
   - Готов!
   Он начал играть вступление, и Карина сразу почувствовала, как простой мотив песни щедро сдобрен новой аранжировкой. На куплете Карина запела, и у Вадима ёкнуло в груди от её низкого голоса. Чувствовалось, что частично она копирует бархатный контральто Dua Lipa, но сквозь чужой голос пробивался знакомый, надрывный, трагичный каринин.
   - One! Don't pick up the phone / You know he's only calling 'cause he's drunk and alone! - перешла к припеву девушка, и Вадим осознал, что сюжет песни - это, должно быть, история Карины и её возлюбленного с жетона. - Two! Don't let him in / You'll have to kick him out again! / Three! Don't be his friend! / You know you're gonna wake up in his bed in the morning! / And if you're under him / You ain't getting over him... / I've got new rules, I count 'em / I've got new rules, I count 'em / I've gotta tell them to myself...
   Стоило песни закончиться, как в квартире номер 26 повисла тишина. Карина не отрывалась от окна, думая о чём-то своём. А Вадим не хотел бы и знать, о чём она думала. Однако, как всегда, после музыки Вадиму спалось намного слаще.
   - Здесь можно было бы жить, - заметила за завтраком Карина, глядя на фарфорового монстра, тихо сидящего в углу в ожидании новых приказаний Вадима. - Тишина, теплота. Не в пример четвёртому этажу. И безлимитная еда.
   - Да, Хрущёв же жил здесь через стенку. У него ещё и интернет был.
   - Да ладно, - округлила глаза Карина.
   - Был. Но он его использовал, чтобы играть в онлайн-игры.
   - Он мог выйти из Девятиэтажки в любой момент. Я просто не понимаю...
   Фарфоровый монстр хрустнул и передвинул ноги, будто усаживаясь поудобнее.
   - Помой посуду, - приказал ему Вадим.
   Монстр со скрежетом собрал тарелки со стола, оставляя на них глубокие борозды, помыл и аккуратно расставил в сушилке. Из него вышел бы идеальный робот-домашний помощник, если бы с тарелок не было окончательно содрано покрытие после первого знакомства с фарфоровыми руками монстра.
   - Имя что ли ему дать, - задумался парень.
   - Почему бы и нет, - Карина начала собираться и проводила ревизию арматурного оружия с пятого этажа. Они решили взять с собой пару ножей из 29 квартиры, но их экипировка всё равно оставляла желать лучшего.
   - Шарик? Бобик? - перебирал Вадим.
   - С фантазией у тебя так себе.
   - Да я шучу. По смыслу ему подошло бы быть Хрущёвым.
   - Хрущёва и одного слишком много.
   - Пусть будет Одиссеем. Всё-таки на нём гречанки нарисованы. Согласен, Одиссей?
   Фарфоровый монстр заинтересованно повернул голову в сторону Вадима, но, не дождавшись команды, вернулся в исходное положение. Вадим был бы рад остаться в уютном знакомом доме бабушки и не возвращаться в жуткий и холодный мир Девятиэтажки. Квартира 29 походила на квартиру Гали с собственным деревенским хозяйством и тихой, размеренной жизнью, только здесь даже не нужно было работать: еда появлялась сама. Но оставаться в ней, конечно, было бессмысленно. Оставаться здесь - всё равно, что соглашаться на смерть.
  
   17.
   - Одиссей, выходим! - скомандовал Вадим, когда они с Кариной после отдыха решились отправиться в неизвестность шестого этажа. Теперь у них образовался помощник в лице фарфорового монстра, и они выходили в коридор увереннее.
   Но Одиссей замер на пороге и, с интересом глядя на Вадима, не двигался.
   - Чего ты ждёшь? - возмущался парень. - Выходи!
   Фарфоровое существо попробовало снова, но будто невидимая стена не давала ему выйти за пределы квартиры 29. Он пытался и левой и правой ногой переступить порог, но словно спотыкался и отскакивал назад.
   - Чёрт, а мы уже на него рассчитывали, - вздохнула Карина.
   - Одиссей, но твой крекеровый брат-то мог выйти! - как будто пытался убедить существо Вадим. - Должен же быть способ?
   Одиссей совсем по-человечески пожал плечами и почесал в затылке. Вдруг его осенила идея, он замахал руками, показывая людям, чтобы они подождали, а потом внезапно со всей силы ударил себя в грудь, разбивая кусочки фарфора на ещё меньшие осколки.
   - Что он делает? - подняла бровь Карина.
   Фарфоровый монстр сделал несколько сильных ударов, а затем извлёк из развороченной грудины серебряную чайную ложку. Подумав, Одиссей продел ложечку сквозь свой нос, сделанный из отломанной ручки фарфорового чайника, и, резко дёрнув, оторвал его, а затем протянул Вадиму. Парень принял ручку, и странный подарок грел руку непривычным, неземным теплом. Убедившись, что Вадим забрал подарок, Одиссей отдал честь, приложив фарфоровую руку к фарфоровой голове, и распался на кусочки, рухнув на пол и разлетевшись по всей прихожей.
   - Блин! - отскочила Карина, в сторону которой полетели осколки.
   - И что мне с этим делать? - осматривал обломок фарфора Вадим. На старом, пожелтевшем столовом серебре, едва просматривалась каллиграфическая надпись "Владислав". Парень понял, что это имя деда, на чью свадьбу и подарили такой же фарфоровый сервиз, но настоящий. Однако кто оставляет гравировку на внутренней стороне ручки чайника?..
   - Сможешь вызывать Одиссея на других этажах, - предположила Карина, показывая на ручку.
   - Одиссей, поднимись! - скомандовал Вадим, указывая обломанной ручкой, как волшебной палочкой, на кучу фарфоровых обломков. - Эй, давай! Вставай! Скомпилируйся! Консолидируйся! Чёрт, не работает!
   После нескольких бесплодных попыток воззвать к совести Одиссея и позвать его на шестой этаж, Вадим прекратил. Лифт, однако, тоже не откликался на вызов и вновь молчал. Парень начинал беситься.
   - И куда его вставлять? - спрашивал вслух Вадим, вертя в руках магнитный ключ, оставленный Хрущёвым.
   - Возможно, он вообще не от лифта, - заметила Карина. - Может, если зайти с ним на лестницу, то сами собой выйдем на шестой этаж?
   - Раз мы всё равно собираемся рисковать, предлагаю пойти на выход из дома! - махнул длинной рукой Вадим в сторону черноты на месте подъездной двери.
   - Если о лестнице мы знаем хотя бы, как она работает, то о подъезде не имеет ни малейшего понятия. Я не против риска, но нужно знать грань.
   Вадим с секунду думал над тем, чтобы очертя голову броситься в темноту к выходу, но передумал и приложил магнитный ключ к кнопке вызова лифта.
   - Может так? - спросил он.
   В шахте заскрежетало, и стало слышно, как лифт пошёл вниз. Двери со скрипом открылись, и такое простое, но недоступное в Девятиэтажке удовольствие, как лифт, предстало перед глазами Вадима и Карины.
   - Ну, с богом, - вздохнула Карина, когда двери закрылись, а кнопка шестого этажа щёлкнула сама по себе.
   Поездка снова длилась слишком долго для жилого дома. Сначала кабина шла ровно, но потом её начало трясти, как в самолёте при турбулентности, и пассажирам пришлось прижаться к стене, чтобы не упасть. Стало люто холодно и Вадим загрустил по помойным телогрейкам, в которых на пятом этаже ходили в Больницу.
   - Вот бы нас не высадили на разрушенном пятом этаже, - прошептала Карина.
   Вадим увидел, как девушка побледнела. Да и он обнял себя руками, чтобы согреться. Заметив неуклюжее движение парня, Карина резко прижалась к нему, и они обнялись. Макушкой Карина не доставала до подбородка высокого Вадима, и он ощущал её горячее дыхание на груди.
   - Письмо Хрущёва у тебя? - спросил он, чтобы разбавить тишину.
   - Ага.
   Тряска прекратилась, но оставалось всё так же холодно. За стенами лифта нечто завывало: то ли ветер, то ли волки. Но вот вой прекращался, становилось теплее, и Вадиму с Кариной, к счастью или нет, пришлось разомкнуть объятия.
   Лифт стал двигаться равномерно и слишком быстро, но вдруг - толчок - кабина остановилась. Раздался звонок, как при остановке лифтов в отелях, и двери отворились.
   Вместо новой тусклой лестничной клетки Девятиэтажки перед взглядом Вадима и Карины распахнулся холл современного бизнес-центра со снующими туда-сюда работниками в деловых костюмах. Мужчины и женщины уверенно стремились в офисы, поправляя одинаковые белые рубашки и синие галстуки. Высокие стены были сплошь из стекла и пропускали яркое утреннее солнце, освещающее современную городскую улицу за пределами здания.
   Вадим с Кариной вышли из лифта, и кабина захлопнулась. Обернувшись, Вадим увидел новую хромированную дверь, за которой скрылась грязная кабина, совсем не подходящая этому бизнес-центру. Опаздывающий работник в костюме подбежал к лифту, лихорадочно раз десять нажал на кнопку вызова, и дверь лифта открылась. За неё показалась новенькая кабинка с зеркалами на стенах и благородным синим ковровым покрытием на полу.
   - Спокойствие, только спокойствие, - сказал и Карине, и себе Вадим.
   - Эй, вы кто такие? - раздался голос со стороны.
   К ним резво подошёл охранник в идеально выглаженном костюме и нелепо смотрящейся надписью "security" на погонах. Только теперь Вадим понял, насколько потрёпанными они выглядели на фоне идеального офисного планктона, плавающего вокруг. Его одежда - чёрные джинсы да чёрная рубашка - с момента попадания в Девятиэтажку была стирана один раз, когда Вадим жил с Филом на пятом этаже. Качество стирки там, в ледяной воде и с самодельным мылом, оставляло желать лучшего. Да и с тех пор Вадим успел ещё порядочно попачкаться и изорваться. На рюкзак было больно смотреть: через прорехи в ткани, торчали куски арматуры, а бутылка с водой почти выпадала через сломавшуюся молнию.
   Карина выглядела не краше: бесформенные штаны цвета хаки, найденные в коридорах Больницы, грязно-синяя водолазка с порванным воротником и огромные сапоги с железными набойками, звон которых раздавался при каждом уверенном шаге девушки. На её бёдрах висели два больших куска арматуры, явно сверкающие через порванные ножны, а волосы девушки представляли художественный беспорядок и могли быть расценены как признак многолетнего бомжевания.
   - Ваши пропуска! - с усмешкой попросил охранник, выставляя руку вперёд.
   - Мы их... забыли? - неуверенно соврала Карина.
   - Пошли вон отсюда! - крикнул охранник, резко указывая на дверь.
   - Эй, не орите на нас! - закричал в ответ Вадим.
   Охранник потянулся к шокеру на поясе, и Вадим инстинктивно ухватился за край рюкзака, из которого торчала арматура, но Карина остановила его руку, крепко сжав ладонь.
   - Мы уже уходим, - сказала она охраннику.
   - Да куда нам? - завозмущался Вадим, когда девушка потащила его на выход, а белые воротнички провожали их взглядом, полным брезгливости. - Нельзя далеко отходить от лифтов! Как мне кажется. Ё-моё, что это?!
   Выйдя из стеклянного здания, они оказались на широкой улице среди таких же высоких-высоких небоскрёбов, отражающих яркое дневное солнце и неестественно голубое небо. После скученности прочих этажей Девятиэтажки у Вадима закружилась голова, и он не мог понять, пейзаж вокруг - реальный или такой же иллюзорный, как вид из окон на нижних этажах? Но дома явно казались объёмными, а не плоскими.
   Все дома, стоявшие на широком проспекте шестого этажа, напоминали девятиэтажки. Девятиэтажки, вытянувшиеся не на девять, а на девяносто девять этажей и перестроенные из стекла и бетона. Впрочем, бетона почти не наблюдалось: огромные окна занимали собой все внешние стены домов и отражали до боли яркие солнечные лучи. Несмотря на то, что все дома казались хай-тековыми и суперсовременными, в них угадывался дух девятиэтажек: такое же деление на подъезды, такие же выделяющиеся лестницы и пролёты между этажами, и даже красивейшие входы в офисные здания на самом деле казались перестроенными входами в подъезд с широкими нависающими козырьками.
   Присмотревшись, Вадим понял ещё одну странную вещь: небоскрёб прямо напротив них своей мудрёной формой точь-в-точь повторял Больницу с пятого этажа или Заброшенную Ховринскую Больницу из мира за пределами Девятиэтажки. Только небоскрёб перед ними казался раз в десять выше Больницы и представлял собой не разваливающийся бетонный каркас с пустыми глазницами окон, а стеклянный офисный центр в виде знака биологической опасности. По всем этажам многоэтажек сновал такой же офисный планктон, какой встретил Вадима с Кариной у лифта.
   А по широкой улице ездили яркие автомобили, глянцевые и слепящие бликами света. Между автомобилей неторопливо катились автобусы, полностью стеклянные, с просвечивающимися деталями двигателя и приборами. Люди, похожие друг на друга, в синих и голубых деловых костюмах синхронно выходили из автобусов или выпрыгивали из хромированных серебристых машин и направлялись в офисные здания. Кажется, стоял утренний час пик.
   - Они ведь все не наши? - осматривал прохожих Вадим, встречая в глазах глубокое непонимание и нескрываемое презрение.
   - Не похожи, - согласилась Карина. - Все какие-то одинаковые. И явно местные.
   - Местные - то есть гештальты?
   - Поди пойми, - пожала плечами девушка. - Гештальтами Хрущёв называл призраки наших близких. Как я поняла. А эти... Просто неигровые персонажи.
   Толпа людей текла вокруг них, сохраняя почтительную дистанцию, словно опасаясь запачкаться. Но вдруг одна фигура подбежала ближе, и молодой мужчина в лоснящемся деловом костюме непривычного для шестого этажа жёлтого цвета с коротко стриженной русой бородой приблизился к Карине с Вадимом и негромко сказал:
   - Не знаю откуда вы, но бегите от греха подальше. Полиция пройдёт с патрулём через пять минут.
   - Полиция? - переспросила Карина.
   Но незнакомец уже растворился в толпе похожих на него работников и не удостоил прибывших ответом.
   - Нужно найти Хрущёва, - решил Вадим.
   Вдали на улице раздалась полицейская сирена, и машины с автобусами почтительно прижимались к обочинам, пропуская тяжёлые хромированные фургоны с выпуклой чёрно-белой надписью "ПОЛИЦИЯ" на ней. Прохожие оглядывались и ускоряли шаг, недобро, но будто с сочувствием посматривая на Вадима с Кариной.
   - Нужно спрятаться, - громко шепнула Карина. - Туда!
   Вход в стеклянное здание, из которого они появились, украшали высокие искусственные пальмы с широкими стволами и глубокими горшками. За одну из пальм Карина затянула Вадима, и они уселись, прячась за горшок, разукрашенный нелепыми узорами под гжель. Вадиму казалось, что прохожие тотчас же выдадут их полиции, но те равнодушно проходили мимо, даже если их взгляд скользил по прячущейся от людей паре.
   - Попробую вызвать Одиссея, - Вадим достал из кармана отломанную ручку чайника.
   - Нет! - Карина сжала его ладонь с ручкой. - Успокойся! Иначе полиция сразу нас засечёт!
   Фургон полиции проехал мимо офиса, оглашая улицу громогласным рёвом, но не останавливаясь. Когда он скрылся за поворотом, Вадим шепнул Насте:
   - Надо понять, где здесь Пятнадцатая улица, чёрт возьми. Мы можем тихо добраться до ближайшего перекрёстка и там...
   Но не успел Вадим закончить, как его внимание отвлекли сами дома. Их окна в одночасье потемнели и образовали множество огромных экранов, размером с небоскрёбы. На них стали переливаться яркие цвета и проявляться буквы, словно в заставке телешоу, экономящего на графике.
   На экране появлялись лица, грязные и покрытые цветными полосами. Мелькали фотографии с мужчинами и женщинами в эпичных боевых позах: с мечами, луками, автоматами, винтовками, японскими катанами и индейскими дротиками. Вадиму показалось, что в этом странном городе такая глобальная реклама фильмов, пока на зданиях не появилось слишком знакомое лицо, разукрашенное жёлтыми полосами.
   - Настя!? - ужаснулась Карина.
   Крупное лицо Насти повторялось на всех небоскрёбах вдоль дороги. Особенно большим оно казалось на стене здания, напоминающего Больницу. Яркие жёлтые полосы лежали поверх грязи, придававшей светлой коже Насти оливковый цвет. Волосы цвета соломы прилипали к грязной коже, но бескомпромиссный тяжёлый взгляд девушки устремлялся вперёд, невзирая на такие мелочи, как отсутствие гигиены.
   - Фил? - теперь уже удивился Вадим.
   Его бывший сосед был сфотографирован, наоборот, во весь рост. Он стоял в закрытом дворе на песке в той же порванной одежде, которую носил на пятом этаже, но его яркая вечнозелёная рубашка совсем износилась и представляла скопище дыр. Рыжие волосы были собраны с несколько косичек, переплетённых между собой, а грязное лицо перечёркивали небрежные жёлтые линии. За спиной Фила висел длинный тяжёлый меч, на берде - опасно изогнутый отполированный серп, а в руках парень держал огромный изогнутый лук, заряженный стрелой.
   Кадр сменился, и теперь перед городом, не обращавшим на экраны внимания, предстал седой Иван. Он сидел на корточках у грязной стены, сжимая в руках револьвер и с опаской заглядывая за угол. Иван выглядел таким же грязным, как Настя и Фил, а его лицо "украшали" красные полосы, а не жёлтые, как у остальных.
   За ними сменялись другие кадры с незнакомыми людьми, но в такой же грязи и с неизменными цветными полосами на лицах. Потом появились фотографии, где отряды измученных грязных людей сражались друг с другом. Вот Настя замахивается длинным изогнутым мечом, напоминающим монгольский ятаган, над головой незнакомца с зелёным ирокезом на голове. Вот Фил убегает от темнокожего воина, отставившего руку с гранатой назад для броска. Но вот Фил бежит на своего врага, сжимая эту же гранату и угрожая бывшему нападающему.
   - Ужас какой-то, - тихо сказала Карина, рассматривая изображения.
   - Боюсь, они серьёзно влипли, - покачал головой парень. - Надо срочно найти Хрущёва.
   Выйдя из укрытия, Вадим с Кариной попытались слиться с толпой, но, разумеется, это не вышло. Одинаковые работники презрительно осматривали их и, будто только добрая воля белых воротничков, позволяла пришельцам идти дальше.
   У подсвечивающейся мягким голубым светом автобусной остановки к ним подошла одна из многих женщин из толпы, с настолько сильно стянутым пучком волос, перетянутым жёлтой лентой, что ей было проблематично моргать.
   - Прямо, на перекрёстке направо, - безразлично сказала та и исчезла.
   Чувствуя недовольные взгляды прохожих, Вадим схватил руку Карины, и они ускорились. Огромный перекрёсток напоминал фотографии заполонённого людьми Токио в час пик. Толпы одинаковых клерков столпились на перекрёстке, и блестящие машины неслись на зелёный свет светофора.
   - Здесь направо, - напомнила Карина, и они свернули на такую же улицу из небоскрёбов, напоминающих девятиэтажки. Разве что здесь не было стеклянной Больницы.
   Они пронеслись по улице до следующего поворота, найдя там пересечения с точно такой же бетонно-стеклянной улицей, уходящей верхними этажами в небо.
   - Здесь нет табличек, - заметила Карина, осматривая здания. - Не понятно, где Пятнадцатая улица.
   Тут недалеко от Вадима с Кариной на остановке встал автобус, из которого вышло штук пятьдесят одинаково одетых людей и не понятно, как поместившихся внутрь. На лобовом стекле автобуса, на зеркальной экране блестела надпись "Конечная - Третья Улица".
   - Подождём автобус, - предложил Вадим.
   На остановке на них снова странно смотрели, и за взгляды Вадим уже начинал грубо посылать. Пока что про себя, но он чувствовал, ещё пара косых взглядов, и он взорвётся.
   - До Пятнадцатой! - через пару минут обрадовалась Карина, показывая на прибывающий автобус.
   Запихнувшись в плотно набитый автобус, Вадиму показалось, что он в аэропорте, и его везут к посадочному трапу в самолёт. Так же, как и автобусы, бегающие по взлётно-посадочной полосе, этот почти полностью освободили от сидений, зато поручни были увешаны сотнями кожаных колец, чтобы держаться.
   Почувствовав особенно недобрый взгляд, Вадим уставился на парня, который, не отрывая взгляда от Вадима, печатал что-то в телефоне. Это устройство представляло собой странное зрелище - голубоватую полупрозрачную проекцию, которую испускали умные часы на запястье незнакомца. Вадим заметил такие же приборы ещё у нескольких местных жителей.
   - Эй, ты куда пишешь? - на весь автобус угрожающе спросил Вадим незнакомца, и все от него отшатнулись. - Да, я тебя, хмырь, спрашиваю! Ты куда пишешь?
   - Да я... я... - растерялся тот, сворачивая проекцию и прижимая к себе руку с часами, как раненный зверь, готовый зализывать свежую рану, - я просто просматривал... своё расписание.
   - Пойдём отсюда, - тихо сказала Карина, подталкивая на следующей остановке Вадима к выходу.
   - Но это ещё не конечная! - гордо сообщил он. - А мы ещё не доехали!
   Оценив слишком подозрительные глаза, окружающие его, Вадим подчинился просьбе Карины, и они вышли на незнакомой улице, точь-в-точь повторяющую любую другую улицу этажа. Похожих на Больницу зданий тоже не было, так что Вадим надеялся, что найти выход с шестого этажа они смогут по ориентиру в виде единственного не похожего на остальные здания.
   - Смотри! - показала в сторону остановки Карина.
   Вадим увидел, что над стеклом остановки располагается такая же стеклянная табличка, как на лобовом у автобуса, и на ней значилось "ПЯТНАДЦАТАЯ УЛИЦА".
   - Дело за малым - найти восьмой дом, - объявил Вадим, с радостью отмечая, что вокруг почти исчезли "неигровые персонажи".
   Проходя между одинаковыми небоскрёбами, они заметили, что на железных хромированных козырьках подъездов располагаются маленькие таблички с номерами. Они прошли дом номер 3, номер 11, номер 6, и не поняли логику нумерации. Постоянно ускоряя шаг и боясь наткнуться на очередной патруль, Вадим с Кариной нашли небоскрёб номер 8, как раз, когда окна домов снова превратились в экраны, и на них снова стали крутить рекламу с боями Насти, Фила и Ивана.
   Изнутри восьмой небоскрёб оказался таким же, как тот, в который Вадим с Настей приехали на лифте. Только теперь в холле не было белых воротничков, и даже охранники не порывались выгнать двух грязных подозрительных личностей.
   - Он же квартиру не уточнял? - спросил Вадим.
   - Нет, - ещё раз проверила записку Хрущёва Карина.
   Парень вызвал лифт, но когда перед ними распахнулась современная кабина чистого лифта с мерцающими кнопками на сто этажей, Вадим засомневался и спросил:
   - А вдруг он нас на другой этаж увезёт? В смысле, на другой этаж Девятиэтажки.
   - Почти уверена, что нет, - девушка решительно зашла внутрь. - Но на какой этаж ехать?
   - Попробуем тоже шестой, - Вадим нажал на большую кнопку, и она загорелась красным.
   В лифте заиграла приятная музыка, напоминающая ленивый джаз, и Вадиму вспомнился Фил, обожающий гитарные джазовые импровизации. Фил, с которым сейчас не понятно что происходит...
   Лифт непривычно быстро - за пару секунд - домчал посетителей. Вадиму с Кариной уже казалось непривычным, что лифт не менял направление, не порывался поехать вбок, а не вверх или вниз, не трясся и не содрогался, пока вёз людей, а вёл себя как нормальный приличный лифт.
   На шестом этаже перед прибывшими распахнулась огромная квартира, занимающая целый этаж. Свет проникал со всех четырёх сторон в огромное пространство, не разделённой стенами. Вместо них использовались старые шкафы с бесчисленным количеством книг. Потёртая мебель из ДСП, покрытого клеёнкой, странно контрастировала с высокотехнологичным пейзажем за окном, и казалась атрибутом обычной квартиры из обычной девятиэтажки, а не атрибутом офиса. Кое-где шкафы с посудой разбавлялись витринами с хрустальной посудой. В некоторых витринах посуда неожиданно сменялась огнестрельным и холодным оружием.
   Вадиму казалось неожиданно уютно в пространстве с высокими потолками, гигантскими окнами и чётко очерченными квадратами комнат, в каждой из которых абсолютно одинаково была расставлена мебель: старый диван болотного цвета, ковёр на полу, низкий чайный столик и ламповый телевизор напротив дивана.
   - Наконец-то! - Карина быстро ломанулась к ближайшему оружейному стенду и, выбрав две винтовки с оптическим прицелом и один пистолет, объявила, - теперь мы в безопасности!
   - Ты знаешь это место? - спросил Вадим, проходя между мягкими диванами. Он нашёл недопитый стакан с холодным кофе без молока на чайном столике в одной из комнат. Кажется, тут кто-то жил.
   - Нет, просто со времён десятой квартиры мечтала об огнестреле, а не о ржавой арматуре.
   Вадима больше интересовала квартира, чем оружие: он осматривал импровизированно созданные комнаты, пытаясь отыскать следы Хрущёва. На одном из диванов, который оказался, в отличие от прочих, разобран, была разбросана мужская одежда, но Вадим не мог сказать, принадлежала ли она Хрущёву. Кажется, он видел его в другой. На кухне, отделённой от остального открытого пространства полкой с кулинарными книгами, в холодильнике нашлась открытая пачка сосисок и бутылка ещё непрокисшего молока - возможно, кто-то жил в этой квартире прямо сейчас.
   Дойдя до комнаты у дальней стеклянной стены, Вадим обнаружил вместо телевизора огромный голубой экран, проецирующийся на воздух из маленького устройства на тумбочке, на которой также обнаружилась записка.
   - Карина! - закричал Вадим, и девушка через секунду появилась с оружием на взводе. - Всё в порядке, но я нашёл записку.
   В записке кривым почерком значилось: "Помогите своим товарищам. Они в секторе TV-15. Информацию найдёте в планшете. Пароль 45334533. Хрущёв"
   - Что за игры? - нахмурилась Карина.
   Вадим пытался понять, что Хрущёв подразумевал под планшетом. Под висящем в воздухе экраном нашлось две чёрные пластиковые палочки, скреплённые между собой. Когда Вадиму удалось их разделить, между ними засветился голубой экран, и появилось поле для ввода пароля. Введя злополучные 45334533, Вадим попал на рабочий стол.
   Забив в строку поиска "TV-15", Вадим увидел странную статью под названием "Развлекательная тюрьма для Пришлых".
   - Блин! - топнула ногой Карина, по диагонали пробежав глазами статью.
   - Развлекательная тюрьма для Пришлых, - стал читать вслух Вадим, так как всегда лучше усваивал информацию таким образом, - открытая в 762 цикле, служит двум целям. Во-первых, изолируются социально опасные так называемые Пришлые (смотреть статью). Во-вторых, обеспечивается дополнительное рекламное пространство в тв-шоу с Пришлыми, которые традиционно пользуются наивысшей популярностью на Этаже.
   - Открой статью про Пришлых, - попросила Карина.
   - Пришлые, - открыл её Вадим, - люди, появляющиеся из ниоткуда и несущие социальный вред, так как не подвержены влиянию Системы... Очень информативно, блин.
   - Меня не покидает ощущение дежавю, - призналась Карина, осматривая квартиру.
   - Считаешь, ты здесь уже была?
   - Нет, не из-за этого, - Карина присела на диван напротив голубого экрана и вытянула уставшие ноги. - Интерьер чем-то очень похож на дом, в котором мы прятались в десятой квартире. Помнишь, Фил рассказал, что он, Андрей Максимович и Оля жили в странном коттедже посреди джунглей?
   - Помню. Но Фил говорил, что тот дом походил на купе в поезде. А здесь нет ничего похожего. Это скорее какое-то шахматное поле с одинаковыми клетками.
   - Да, форма другая, но эти полки с книгами, и эти диваны... Как будто там стояла такая же мебель. А эти приборы, - Карина указала на экран, висящий в воздухе, и на планшет в руках Вадим, - очень похожи на экран системы, в которую нужно было вводить имена с жетонов в десятой квартире.
   - Хм... - Вадим сел рядом с девушкой и задумался. - У меня нет объяснения. Но давай расставим приоритеты. Нам нужно срочно помочь Насте, Филу и Ивану. Чёрт знает, что с ними делают в тюрьме, но это явно угрожает жизни.
   - Согласна. Давай поищем одежду. Было бы неплохо слиться с толпой.
   Одна из комнат оказалась полностью заставлена шкафами с одеждой, один из которых оказался с низу до верху набит бронежилетами. А гардероб состоял исключительно из синих и голубых деловых костюмов, которые здесь носили поголовно все. Но если Карина с её обычной плотной фигурой быстро отыскала подходящий женский костюм, предпочтя вариант с брюками варианту с юбкой, то Вадим так и не смог найти нормальный мужской костюм. Для него, с его двухметровым ростом, всегда было проблемой найти подходящую одежду, потому что маленькие размеры рубашек продавались с рукавами, которые для Вадима заканчивались на локтях, а в больших размерах худой парень тонул. Найдя здесь более-менее подходящий костюм, Вадим выглядел, как школьник, пришедший на линейку первого сентября в костюме, из которого он за лето безнадёжно вырос. Рукава и штанины были коротки сантиметров по пять, но в других вариантах он точно не смог бы перемещаться или бегать, а, представляя, как им с Кариной предстоит вызволять друзей, Вадим понимал, что одежда должна быть в первую очередь удобной.
   - Куда бы спрятать оружие? - раздумывала Карина, глядя на несколько отобранных ею ружей.
   - Столько мы точно без палева не пронесём. Нужно взять по пистолету, чтобы не видно было под одеждой.
   - По одному пистолету? - возмутилась девушка.
   - Может, два войдёт, - пожал плечами Вадим. - Я видел кобуры в другой комнате.
   Под пиджаком, слишком широком для Вадима, незаметно уместилась кобура с двумя пистолетами и по два магазина к каждому из них плюс ручка от фарфорового Одиссея, удобно расположившаяся в нагрудном кармане для платка. А вот с приталенным костюмом Карины вышло сложнее: единственный ствол под одной подмышкой, и пара магазинов под второй. И то, и другое явно проглядывалось под женским пиджаком.
   - Чёрт, - скривилась Карина, осматривая себя в зеркале. Подумав, она закрепила ещё одну кобуру на икре, подобрав широкие расклешённые брюки.
   Подкрепившись остатками еды из холодильника, Вадим с Кариной вернулись на городскую улицу шестого этажа в уверенности, что сейчас же освободят своих друзей.
  
   18.
   Вадим нашёл путь в сектор TV-15, используя мерцающий голубым светом планшет с незнакомым интерфейсом, и вычислил, что они с Кариной смогут добраться до Развлекательной Тюрьмы с тремя пересадкам автобуса. Теперь на улице почему-то стало больше людей, в том числе в автобусе, зайдя в который, пришельцы с другого этажа старались не говорить и не жестикулировать, так как местные вели себя максимально тихо и чопорно. Вадим чувствовал, что палится несоразмерным костюмом и постоянно одёргивал короткие рукава, пока Карина не взяла его за руку, заметив подозрительны взгляды соседей по автобусу.
   - Что-то мы делаем не так, - шептала девушка ему на ухо.
   Парень обратил внимание, что один белый воротничок с неодобрением смотрит на кобуру, просматривающуюся через одежду Карины, и встал между работником и девушкой.
   - Пошли лучше пешком, - предложила Карина.
   На абсолютно такой же улице, как все другие в городе, они вызывали меньше подозрений, но всё равно прохожие странно глядели, когда Вадим открывал на планшете карту. "Они все родились со встроенной интерактивной картой в голове, что ли?" - с раздражением думал Вадим, замечая удивление людей, когда те заглядывали ему через плечо.
   - Так, здесь странное расположение улиц, - резко затормозил Вадим, и Карина неловко наткнулась на него, чем вновь вызвала неудовольствие прохожих, замечающий каждый прокол пришельцев. - Нам нужно пройти насквозь это здание!
   Вадим показал на безликий небоскрёб, так же, как все остальные, напоминающий панельную девятиэтажку. Из здания вышло несколько офисных работников, потягивающих кофе через трубочку. Солнце отражалось от высоких стен и смотреть на верхние этажи небоскрёбов было физически больно, поэтому пришельцы до сих пор не осознавали, в насколько высокий город они попали.
   - А как же охрана? - засомневалась Карина. - Обхода нет?
   - Нет, улица глухая. Да и мы теперь не вызываем меньше подозрений. По крайней мере, охрана не задержит нас за грязную одежду.
   Изнутри небоскрёб выглядел так же, как первый, в который Вадим с Кариной приехали на лифте. Охранник не обратил на вошедших внимания, и Вадим уже нацелился на дверь с другой стороны здания, когда к нему подлетел крупный мускулистый мужчина, утирающий платком лысеющую голову с тоненькой косичкой сзади и причитающий:
   - Наконец-то, явился! Босс разгромил половину опен-спейса, отыскивая тебя! Ты идиот? У нас же совещание!
   Мужчина мощно схватил Вадима за руку и потянул в сторону лифта.
   - Вы меня с кем-то спутали! - с трудом вырвал запястье Вадим.
   - С кем же, интересно!
   - Не моё дело! Ты вообще кто?
   Мужчина открыл было рот для новых причитаний, но с клацаньем захлопнул и подозрительно уставился на Вадима, тихо говоря:
   - Саша, что ты несёшь? Поори погромче, чтобы охранник вызвал полицию и тебя загребли в Развлекательную Тюрьму! Мечтаешь стать телезвездой?
   - При чём здесь тюрьма? - по спине Вадима побежали мурашки.
   - А куда ещё отправляют людей, не узнающих окружающих и не помнящих, откуда они взялись в городе? - с издёвкой спросил мужчина.
   - Маша, ну наконец-то! - вдруг к Карине подбежал другой мужчина и с точно такими же интонациями, как лжеколлега Вадима, стал убеждать её идти работать. - Давай-давай, квартальный отчёт сам себя не сделает, Машуль! Аналитика сама себя не посчитает!
   Вадим, работающий несколько лет аналитиком, посочувствовал, представив, как если бы Карину, историка по образованию, сейчас действительно заставили считать долю компании на рынке или другую подобную лабуду. Не успел Вадим обрадоваться, что, к счастью, такого не произойдёт, как они с Кариной оказались в разных лифтах, везущих их в разные офисы по принуждению разных, но одинаково мерзких лжеколлег, ни на мгновение не отпускающих их руки.
   Сначала Вадиму было смешно, но потом, оказавшись отрезанным от Карины, он взволновался. А когда лифт раскрылся, и перед Вадимом появился огромный опен-спейс с сотнями любопытных глаз, уставившихся на него, он нервно сглотнул. Коллега до боли держал запястье парня, и, даже, когда Вадим применил всю силу, чтобы вырваться, ему не удалось.
   - Ей, что вы делаете? - негромко спросил Вадим, пытаясь не привлекать лишнего внимания.
   - Как что? Веду ленивого работника на место!
   Дотянув Вадима до крайнего у стены стола, мужчина буквально кинул его в кресло, и прикрикнув: "Чтобы я тебя больше не видел в холле не в обеденные часы! Через пятнадцать минут в конференц-зале!" - ушёл. Парень потёр ушибленную руку и услышал сочувственный вздох с соседнего стола. К нему обратился бледный парень с крупными квадратными очками:
   - Саша, чего ты опять начинаешь? Знаешь же, чем твои отлучки закончатся. Тебя снова засекли с той девушкой из офиса Зелёной Корпорации?
   - Ты меня типа знаешь? - громким шёпотом спросил Вадим, приблизившись к соседу по офису. - Какого хрена ты несёшь, чувак?
   - Саша, успокойся! - очкарик примирительно выставил руки перед собой. - Что на тебя нашло?
   Вадим схватил его за ворот рубашки и затряс, крича:
   - Я тебе не Саша!
   Над опен-спейсом повисла тишина, и Вадим спиной ощутил опасность. Мускулистый лжеколлега, притащивший его в офис, нависал над ним сзади. Это обстоятельство сильно угнетало двухметрового Вадима, привыкшего быть выше всех.
   - Первое предупреждение! - проорал мужик в ухо парню.
   Вскипая от бешенства, Вадим потянулся за оружием, но с ужасом понял, что не чувствует пистолетов под пиджаком. Под насмешливый взгляд мужика Вадим тогда достал ручку чайника из нагрудного кармана и направил её в лицо лжеколлеги, восклицая:
   - Одиссей, появись! Одиссей! Одиссей, я призываю тебя!
   Минута молчания сменилась волной смеха, прошедшей по всему офису. Мужик смеялся, широко раскрыв рот, так что его слюна долетала до Вадима. Остальные коллеги достали полупрозрачные голубоватые панельки-телефоны и стали снимать, показывая пальцем на фарфоровую ручку чайника.
   Поняв, что с оружием случилась беда, Вадим попытался спастись бегством. Он метнулся за стол коллеги в очках, но мужик с лысиной и косичкой помчался за ним. Чтобы затормозить врага, Вадим опрокинул кулер, но догоняющий ловко перескочил через препятствие. Его мышцы жутковато перекатывались под облегающей одеждой: будто Чужой пытался вылезти на свободу.
   Петляя между столами, Вадим опрокидывал попадающиеся под руку вещи. Вот за Вадимом остался разбитый системный блок, вот - перевёрнутый стол, вот - другой коллега, сваленный со стула. Но мужик будто каждый день практиковался в беге по пересечённой офисной местности и вскоре прыгнул на Вадима сзади, повалив того на пол.
   - Ты. Не. Смеешь, - чеканил мужик, вбивая Вадима головой в пол. - Саботировать. Работу. Ты. Меня. Понял?
   Вадим не мог дышать от тяжёлого тела сверху и поэтому активно закивал, стирая щёку о жёсткий ковролин пола. Почувствовав согласие Вадима, мужик слез и за шкирку поднял парня на ноги.
   - А теперь на совещание! - скомандовал мужик и притащил Вадима в широкий кабинет, отгороженный от остального опес-спейса тонкими картонными стенками.
   Вадим сидел в углу кабинета, слушал презентацию об эффективности их Синей Компании в сравнении с Зелёной Компанией и не понимал, как отсюда выбраться и зачем эти люди его задерживают, если он всё равно ничего не делает. В кабинете горели яркие диодные лампы, отдающие в синий спектр, а презентация шла на голубом экране, проецируемом прямо на воздух из маленького устройства на полу.
   - Саша! - обратился к Вадиму тот же мужик с косичкой, выступающий сейчас и показывающий графики на экране. - Как ты получил долю рынка премиальных услуг?
   - Чего? - нахмурился Вадим. У него очень болела нога, и он боялся, что лжеколлега сломал её, упав на Вадима.
   - Я. Спрашиваю. Откуда. Эти. Цифры? - мужик попытался ударить по экрану, но его накачанная рука прошла сквозь проекцию.
   - Откуда же я, чёрт возьми, знаю?! - заорал Вадим. Он попытался встать на ноги, но почувствовал резкую боль в щиколотке и упал обратно на стул.
   - А. Кто. Знает?! - ответил ором мужик и попытался ударить парня кулаком в лицо, но тот увернулся, упав на пол.
   Словом, Вадим весь день бегал по офису от мужика с косичкой, которого очкастый коллега называл менеджером. Сначала Вадим пытался убежать из офиса и найти Карину, но мужик следил за ним, как сова за мышью, и не давал уходить с рабочего места дальше, чем в туалет, пинками и кулаками возвращая парня на рабочее место. Вадим стойко продолжал пытаться прорваться к лифтам, но менеджер преграждал путь, как Цербер. И если остальные коллеги сначала проявляли если не сочувствие, то хотя бы любопытство, то к середине дня уже не обращали внимание на то, как Вадим кидался в менеджера офисными кактусами и получал в ответ увесистыми дыроколами.
   Когда голубая проекция часов на стене показала "18:00", все синхронно встали из-за столов, синхронно попрощались друг с другом, пожав руки с соседями напротив и стройной шеренгой направились к лифтам.
   Вадим чувствовал, что ему больно подняться на ноги, когда к нему подошёл мужик с косичкой. Вадим поставил блок, опасаясь, что тот снова начнёт бить, но мужик неожиданно дружелюбно улыбнулся:
   - Напряжённый у тебя был день. Я помогу дойти до лифта.
   - Да пошёл ты нафиг! - Вадим ударил мужика по рукам, когда тот попытался помочь парню встать.
   - Саша, ну ты чего. Я ведь помочь хочу. Ты разве обиделся? Так это всего лишь работа, ничего личного. Я понимаю, у каждого здесь бывают периоды, когда работника нужно немного...- лжеколлега ударил кулаком по ладони и улыбнулся, - подтолкнуть. Но утром ты меня действительно напугал шутками про потерю памяти!
   - Я сказала: иди нахер отсюда! - проорал Вадим после новой попытки мужика помочь.
   - Ну ты и нервный, - как будто обиделся тот. - Пока, хорошего вечера!
   Когда на этаже больше не осталось людей, Вадим с трудом добрёл до лифта и вернулся в пустой кабине в холл первого этажа. Там, на скамейке без ножек, удерживаемой на весу какой-то неясной силой, сидела уставшая Карина. Она сбросила туфли и голыми ногами чертила круги на каменном полу. Когда Вадим сел рядом с ней, и девушка взглянула на его лицо, она перепугалась и спросила:
   - Боже правый, Вадим! Кто с тобой это сделал?
   Вадим лишь махнул рукой. Он был измучен и боялся представить себя со стороны: наверняка его лицо было покрыто ссадинами и синяками. Но в то же время он был бесконечно счастлив, что подобной участи избежала Карина. По крайней мере, та не выглядела избитой.
   - У тебя всё в порядке? - спросил парень.
   - У меня да. Только оружие пропало и меня весь день держали в заложниках Зелёной Компании. А у тебя? Куда ты попал?
   - Не знаю. В обычный офис. В обычный офис с очень странными отношениями. И, кажется, я сломал ногу. Ну, мне сломали.
   Карина осмотрела щиколотку Вадима и нашла ярко выраженную опухоль. Она замотала повреждённую ногу своим ремнём, не найдя ничего похожего на шину, и помогла ему подняться. Оказавшись в безопасности, парень ещё острее почувствовал боль, и почти целиком навалился на девушку.
   - Пошли домой, - предложила Карина, когда они вышли на улицу, где небоскрёбы отражали розовое закатное солнце.
   - Домой? - не понял Вадим.
   - Ну, в квартиру Хрущёва.
   На тех же автобусах, на каких они пытались добраться до сектора TV-15, Вадим с Кариной возвращались "домой" по часу пик с замученными белыми воротничками, к числу которых теперь принадлежали и они сами.
   - Знаешь, я иногда в Москве себя так же после работы чувствовал, - усмехнулся Вадим.
   В перегруженном автобусе он опирался спиной на стеклянную стену, а Карину вжимала в него всё увеличивающаяся толпа. Тёплое дыхание девушки колыхало рубашку на его груди, и Вадим подумал, что если бы оказался на шестом этаже один, то сошёл бы сегодня с ума. Он чувствовал себя непередаваемо глупо и слабо от того, что их на пути к друзьям задержали не монстры вроде теней или Высоких, а сумасшедший офисный планктон.
   На пятнадцатой улице в квартире Хрущёва они оказались уже после заката. В холодильнике, к счастью, нашлись сосиски, появившиеся заново. Продуктовых магазинов в городе не было заметно, как и любых других учреждений, помимо титанических офисных зданий. Да и Вадим в течение дня не видел, чтобы его коллеги ели. Они только пили воду из кулера, болтая и опасливо оглядываясь, чтобы менеджер не подумал, будто они не работают.
   Также на шестом этаже не было видно больниц или аптек, поэтому справляться с переломом пришлось подручными средствами. В квартире нашлась аптечка с бинтами и даже с гипсом, но ни Вадим, ни Карина не знали, как его правильно накладывать, да и поиск в местном интернете не выдал ни одной статьи медицинской тематики. Поэтому они замотали ногу парня обычным бинтом, подложив шину из отломанной от стола дощечки. Передвигался по квартире он теперь, опираясь на швабру.
   Карина расположилась в единственной комнате, где вместо лампового телевизора стоял голубой проектор. Она повела рукой в его сторону и, видимо, включилось местное телевидение, но никаких программ Карина не нашла: по всем каналам показывали виды дикой природы под релакс-музыку. За полупрозрачным экраном проектора виднелась ночная улица, и получалось, что горные реки и африканские степи накладывались на автомобильные пробки.
   - Что делать будем? - спросил Вадим, упав на диван рядом с Кариной и потягивая холодную колу, которая тоже появилась в холодильнике из ниоткуда.
   - Знать бы, - вздохнула девушка. - Но тебе нельзя никуда идти с такой ногой.
   - В смысле мне? - напрягся Вадим. - Я тебя одну никуда не отпущу!
   - А есть ли выбор? - хмыкнула Карина, будто недовольная тоном парня. - Мы не знаем, что творится с Настей, Филом и Иваном. Если тебя избили и сломали ногу в обычном офисе, то представь, что происходит в тюрьме?
   - Но идти туда в одиночку - самоубийство.
   - Проблема даже не в твоей ноге, а в том, что не понятно, как в принципе пробраться в Развлекательную Тюрьму.
   - Нужно попробовать пройти через другое здание. По схеме было несколько небоскрёбов со сквозным проходом к сектору TV-15, - Вадим достал планшет и вернулся к плану города. - Хотя, слушай, нет... Проход через сегодняшние офисы, кажется, единственный. Ну, это не страшно. Нам не стоило сегодня тупить: мы сами виноваты, что нас схватили офисные придурки. В следующий раз мы будем готовы и прорвёмся!
   Карина как будто не разделяла оптимизма парня и выглядела слишком озабоченной.
   - Но это будет завтра, - добавил Вадим. - А пока... Пока я видел где-то в квартире гитару!
   Отыскав в кладовке не только гитару, но и несколько шикарных колонок, Вадим решил устроить звуковую головомойку соседям, в существовании которых, впрочем, сомневался. Однако включив усилитель, он почувствовал настроение для классики и, вспомнив The Doors, заиграл мотивы из их альбома Waiting for the Sun. Карина смотрела на Вадима скорее с сочувствием, чем с интересом. Используя швабру в качестве микрофона, Вадим пропел строчки из Unknown Soldier:
   - Breakfast where the news is read / Television, children fed / Unborn living, living dead / Bullet strikes the helmet's head...
   Заметив, что недовольное выражение на лице Карины не исчезает, Вадим возмутился:
   - Да ты одну попсу, что ли, слушала? Что не так? Я пытаюсь облегчить психологическое напряжение вообще-то!
   - Обычно ты его сам и создаёшь, - заметила Карина. - А я просто никогда не была фанаткой музыки, вот и всё. Ну, насколько я помню. Остальные предметы или явления - скажем, вот этот диван или слово "дружба" - как будто пробуждают у меня отголоски воспоминаний, хороших или плохих, но с музыкой у меня ничего не связано.
   - С ума сойти, - Вадим сел рядом с Кариной, подогнув сломанную ногу. - Ты можешь спеть любой шедевр мира любым голосом. Не понимаю... Я бы пел двадцать четыре на семь.
   Карина лишь равнодушно пожала плечами, глядя на ночную улицу.
   - Какие ты песни знаешь из непопсы? - не унимался Вадим.
   - Да я не много знаю...
   - Ну всё же, - парень жалобно уставился на девушку. - Пожалуйста, у меня ломка по хорошей музыки. А в планшете и на их телевидении не крутят никакую!
   - Хм, я помню что-то из The Beatles, кажется.
   - О, вот это уже интереснее! - Вадим придвинулся ближе. - Что именно?
   - Сейчас, я вспомню текст... - Карина стала что-то тихо напевать под нос, и Вадим не мог уловить мелодию. Девушка непроизвольно крутила жетон в руке, а когда посмотрела на него, её словно осенило. - Точно, Norwegian Wood.
   - Удачно, я умею её играть!
   Вадим заиграл простой мотив песни и почувствовал, как в их случайном доме становится уютнее. Для него эта песня ассоциировалась со стереотипным осенним вечером: с тёплым чаем, мягким пледом и дождём за окном. Карина запела незнакомым ему голосом, очевидно, не копируя никого из The Beatles, но и на её собственный голос это не походило. Кажется, она воспроизводила чей-то кавер на эту песню. Карина мягко пела:
   - I sat on a rug biding my time / Drinking her wine / We talked until two and then she said / "It's time for bed"...
   Голубоватый монитор остался единственным источником света в комнате, и его сияние освещало спокойное лицо Карины и бликами отражалось от жетона, который она сжимала между пальцами.
   - And when I awoke I was alone / This bird had flown / So I lit a fire / Isn't it good Norwegian wood?
   Песня закончилась, но Вадим чувствовал, что музыке рано уходить и продолжил перебирать струны, повторяя куплеты песни, а затем и начинав импровизировать. Ему вспоминалось, как он спорил с Филом о бессмысленности джазовой импровизации, и Вадиму стало страшно за потерянного товарища. Мелодия стала тревожнее, быстрее, и парень чувствовал, как стирает пальцы за неимением медиатора. Вадим не мог прекратить играть, пока тёплая рука Карины не легла ему на плечо.
   - Пора спать, - улыбнулась Карина, вторя словам девушки из песни. - Утро вечера мудренее. Мы всё преодолеем.
   Вадиму захотелось поцеловать Карину, просто потому что полумрак комнаты и гитарная музыка к этому располагали. Но заметив, как та сжимает руку на жетоне, передумал и просто обнял девушку.
  
   19.
   Утро началось с отвратительного звука, пронзившего весь этаж офисного здания, на котором находилось Хрущёва - квартира Хрущёва, - где теперь обитали Вадим с Кариной. Подскочив на кровати, парень не сразу понял, что звон и свист - это телефонный звонок. Местный телефон висел на кухонной стене и представлял собой светящуюся неоновой голубизной панель с нарисованной трубкой. Они с Кариной одновременно оказались на кухне.
   - Нужно взять трубку, - решила Карина, ткнув на зелёную кнопку.
   - Саша, какого хрена?! - послышался из панели истеричный голос мужика с косичкой из офиса. - Ты опаздываешь на полчаса, не отвечаешь на почту и мобильный! Мне вызвать полицию!?
   - Отвяжись от меня, придурок! - заорал в панель Вадим.
   - Ты мало получил вчера, идиот!? Если через час не явишься в офис, я тебя упеку в тюрьму!
   - Да попробуй, говна кусок, ты мне ещё...
   Вадим готов был ещё долго орать, но Карина нажала на кнопку отключения. И тут же раздался новый вызов, но теперь женский голос, противный и высокий, заорал:
   - Маша, ты где?! Совещание через полчаса, а у отдела ничего не готово! За презентацию отвечаешь ты! И, если не появишься в офисе, готовься к последствиям!
   - Я скоро буду, - ответила Карина и отключила связь.
   - В смысле, скоро будешь? - удивился Вадим.
   - Ты ещё не понял? Это правила игры шестого этажа. Я боюсь, мы не пройдём в Развлекательную Тюрьму иначе, как через офисы.
   - Правила игры? - закричал Вадим, ударяя кулаком по стене возле панели телефона. - Я не собираюсь им подчиняться! И если другого способа нет, так лучше попасть в Тюрьму, как заключённые!
   - И какой в этом будет толк? У нас не будет ни оружия, ни возможности его применить.
   - Как будто вчера у нас было оружие!
   Оба на секунду замолчали, понимая, что не знают, как правильно поступить.
   - Я ночью пытался призвать Одиссея, не выходит, - признался Вадим.
   - Знаешь что? - Карина задумчиво почесала подбородок. - Давай я пойду в офис, а ты останешься здесь. С твоей ногой нельзя рисковать.
   - Больший риск будет, когда сюда явится полиция. И откуда офисные крысы знают, где мы живём?!
   - Такие вопросы бессмысленны в Девятиэтажке.
   - Хрущёв, тварь, говорил, что самые нелогичные этажи - первые. Так что здесь, на шестом, я бы хотел получать ответы на свои вопросы. Вроде как: откуда здесь столько одинаковых людей? Почему нас принимают за каких-то Сашу и Машу? Откуда эти дряни, опять-таки, знаю наш адрес?
   - Вадим, успокойся, - тяжело вздохнула Карина, будто говорила с ребёнком. - Может, мы попали в какой-нибудь реестр шестого этажа, заменив собой кого-то другого. Скажем, Хрущёва.
   - Мы, и правда, сейчас это не узнаем. Но тебе опасно одной идти в офис. Я поеду с тобой.
   Вместе с толпой других белых воротничков Вадим с Кариной добрались до офиса на границе зоны TV-15, где их ждал такое же адовый день, как и вчера. Вадим честно попытался включиться в работу офиса Синий Компании, дабы обезопасить себя от телесных повреждений, и выяснил, что от него ожидали того же, чего на настоящей работе в Москве - аналитики рынка. По рассказам Карины от неё ждали примерно того же, только с другой стороны: их корпорации, Синяя и Зелёная, оказались главными конкурентами. Вот только ни Вадим, ни Карина так и не поняли, что их фирмы производят.
   - Ну как дела? - спросила Карина, когда они встретились в холле вечером.
   - Обычный рабочий день, - пожал плечами Вадим. - Появились идеи, как сидение в офисе приблизит нас к Развлекательной Тюрьме?
   Карина покачала головой.
   У них двоих не осталось выбора, кроме как ждать. Ждать, пока нога Вадима восстановится, и стараться выяснить, как пробраться сквозь офисы в сектор TV-15. На одном из бесчисленных совещаний Карина услышала, как начальство обсуждает заваленный мусором выход в сектор TV-15, но, когда она попыталась копнуть глубже, коллеги подозрительно косились и отмалчивались на вопросы.
   Еда в квартире Хрущёва каждый день возобновлялась, и возвращаясь домой, Вадим с Кариной изничтожили всё содержимое холодильника и лежали перед телевизором, как престарелая семейная пара. Иногда Вадим играл на гитаре, а Карина пела, но бессмысленная работа отнимала так много часов и сил, что со временем они стали возвращаться и домой и засыпать до следующего утра.
   Унылое бездействие тянулось уже неделю, так как они условились, что не будут рисковать до полного восстановления Вадима. А его нога всё такой же опухшей. Медицинской помощи не было, а, когда Вадим пожаловался на перелом на работе, над ним лишь посмеялись. С хорошим гипсом закрытый перелом заживает за три недели, но в его случае Вадим не знал, сколько ждать.
   - Нам следует сходить в небоскрёб, похожий на Больницу, - сказал однажды вечером Вадим. - Мне кажется, разгадка там.
   - Не думаю, что будет толк, - ответила Карина. Она лежала перед телевизором-проектором с чайными пакетиками на веках, чтобы глаза отдохнули после целого дня работы за компьютером. - Ведь Развлекательная Тюрьма в прямо противоположенной стороне.
   Вадим вздохнул и включил телевизор, ожидая увидеть нескончаемые виды природы. Но неожиданно вместо пения птиц послышался стальной лязг, а вместо водопадов появились воинствующие лица, измазанные грязью и краской.
   - Настя! - закричала Карина, уронив пакетики и увидев знакомое лицо на экране.
   По телевидению крутили ту же рекламу, что Вадим с Кариной видели в первый день на шестом этаже. Вот только теперь прибавилось больше батальных сцен, да и их друзья выглядели более уставшими.
   - Добро пожаловать в блок передач Развлекательной Тюрьмы! - раздался весёлый голос поверх слайд-шоу с кадрами драк. - В эфире еженедельное шоу "Неогладиаторы", и сегодня уже пятнадцать дней, как наши новые звёзды ворвались в таблицу лидеров.
   На экране появились динамичные кадры с Настей, Филом и Иваном. Те убегали от огромного белого пушистого монстра, а затем Настя красиво разворачивалось - всё было показано очень крупно и в слоу-моушене - активировала круги и, взлетая в воздух, обрушивалась на спину монстра, разрубя его на кусочки.
   - Давно наши зрители такого не видели! - с причмокиванием добавил невидимый комментатор.
   - Твари! - проскрипел зубами Вадим.
   Затем на огромной арене, уж точно больше Олимпийского стадиона в Москве, три маленькие фигуры бились с несколькими десятками львов под улюлюкание многотысячной толпы. Лица друзей Вадима и Карины теперь покрывала не столько краска, сколько кровь. Фил держался за раненный бок, а Иван прикрывал товарища, пока Настя избавлялась от одного льва за другими.
   - Какая дикость! - сказала Карина, зажимая рот рукой.
   На экране появлялись лица других людей, который Вадим раньше видел на рекламе. Прочие участники "Неогладиаторов" оказались менее удачливыми: все подборки кадров с ними заканчивались смертью от лап хищников или от попадания в ловушки огромного лабиринта в подвале стадиона.
   - Неужели это всё настоящие люди? - задумался Вадим. - В смысле, такие же, как мы? Из Девятиэтажки?
   - Надеюсь, что нет, - покачала головой Карина.
   И вот заставка закончилась, а перед зрителями предстала светлая студия, из окон которой было видно улицу с небоскрёбами. Такую же улицу, как и любую другую на шестом этаже. В студии сидели два комментатора - мужчина и женщина - в голубых деловых костюмах. Таких же костюмах, как и все остальные обитатели города.
   - Что же нас ждёт сегодня? - с любопытством спросила ведущая своего коллегу.
   - О, нечто необычайное! - гордо сказал тот. - После голосования наших любимых и милосердных зрителей неогладиаторам разрешено сегодня драться за призы!
   - Боже мой! - наигранно прижала к сердцу руку ведущая и обратилась к камере. - Спасибо вам, мои любимые! Мне так нравится, когда вы даёте неогладиаторам повод порадоваться!
   - И сегодня у них будет повод, - хитро прищурился ведущий. - Ведь цель сегодняшней игры - свобода!
   - Свобода? - девушка театрально хлопнула себя по щекам и чуть не упала со стула.
   - Именно! Но не бойтесь, любимые зрители! Неогладиаторы, конечно же, не будут жить среди нас. Их вышлют за пределы города, но они будут свободны.
   - Даже я за такой приз бы убила, - рассмеялась девушка.
   - Фак, что за Голодные Игры? - закатил глаза Вадим. - У человека, сдизайнерившего Девятиэтажку, не было ни капли воображения.
   - Неужели ты считаешь, что несвободна? - комедийно изумился ведущий.
   - Что ты, просто шучу, - на секунду в глазах ведущей мелькнула искра настоящего страха разоблачения, но на вскоре сменилась дежурной улыбкой.
   На экране снова появился стадион: сегодня он казался полупустым. Очевидно, заранее шоу не предвещало ничего интересного. На арене стадиона, будто в древнеримском Колизее, росли деревья, а в центре был вырыт широкий и глубокий колодец. Камера наехала на него и провалилась внутрь. Пробежав по узким коридорам в ускоренной съёмке, она оказалась в тюремном коридоре. Мужчины и женщины, знакомые всему городу по рекламным постерами здесь сидели за железными прутьями в ожидании начала игрищ.
   Под монтаж с эпичной музыкой бойцов вывели через катакомбы на арену и, давно привыкшие к зрелищу люди, жиденько зааплодировали. Последними вывели Настю, Фила и Ивана.
   - Как они похудели! - с ужасом заметила Карина.
   На крупном плане лицо Насти казалось высохшим. Новые морщины прочерчивали её щёки, придавая строгое, агрессивное выражение. Фил, в прошлом пухлый парень, тоже осунулся. Его рыжие волосы были собраны в неряшливый пучок, и он был похож на бабушку, торгующую мороженым в электричке. Только Иван выглядел более бодрым. Он с интересом оглядывал изменившийся пейзаж стадиона и что-то шептал Насте с Филом на ухо.
   - У них наверняка есть план бегства, - предположил Вадим. - Они о чём-то переговариваются.
   - Они живут в одиночных камерах, - возразила Карина. - Может, они просто болтают...
   Всех заключённых собрали у выхода из колодца, а из лесной чащи под торжественную музыку с фанфарами появился голубой полупрозрачный экран с лицами двух ведущих на нём.
   - Приветствуем вас! - объявил ведущий, а его напарница весело замахала рукой. - Сегодня день, которого вы долго ждали! Сегодня вы сможете стать свободными!
   Заключённые переглянулись друг с другом. Низкая девушка с кудрявыми волосами заплакала, и голубая краска, полосами покрывающая её лицо, потекла.
   - Но свобода не даётся просто так, - продолжил ведущий. - Мы устроим состязания по... По... Маша, какая твоя любимая игра?
   - Любимая игра... - задумала ведущая. - Дурак!
   - Карточный дурак? - улыбнулся ведущий. - Какой простой выбор! Впрочем, нашим неогладиаторам и лучше!
   Из-под земли выплыло несколько платформ с колодами карт на них. Неогладиаторы посмотрели на свои запястья, где на панелях, встроенных в одежду, мерцали цифры. Над каждым из карточных столиков тоже появились цифры, и участники разбились по пять человек за стол в соответствии с цифрами. Настя, Фил и Иван оказались в разных командах, а всего на поле оказалось шесть столов.
   - Напоминаем о штрафах за нарушение правил, - мягко сказала ведущая. - Кто будет жульничать - будет считаться проигравшим. Понимаешь, Иван?
   По телу Ивана пробежала видимая дрожь, и он обернулся на экран с ведущими, агрессивно прищурив глаза.
   - Играем один кон, - объявил ведущий. - Дурак выбывает. Первые за столом - сдавайте карты!
   Колода как раз попала в руки Ивана: его показывали крупным планом. Были видно, как вспотели его руки и с каким трудом ему даётся обращение с колодой.
   - На пятом этаже Иван был самым хитрым шулером, - сказала Карина. - Видимо, его наказали за это...
   - Раз он геймдизайнер, то сможет перехитрить создателей игры, - предположил Вадим.
   - Не уверена, - покачала головой Карина. - Он очень умён, да, но у него даже нет силы. Единственная, у кого есть шанс выбраться самой - это Настя. Но она бы не бросила товарищей, так что, очевидно, её силы недостаточно для спасения всех троих.
   - Не всё решает грубая сила, - сказала Вадим, с грустью глядя на сломанную ногу.
   - Начали! - одновременно скомандовали ведущие.
   Игроки одновременно посмотрели на свои карты, а режиссёр по очереди показал комбинации, выпавшие каждому игроку. Вадим запомнил, что Настя и Иван понахватали козырей в своих командах, а вот Филу не повезло: ни одного козыря и ни одной картинки в руке.
   - Блин, - прокомментировал Вадим. - Тут зрители как-то могут голосовать и помогать участникам?
   - Сейчас судьба неогладиаторов только в их руках! - ведущая словно ответила не его вопрос. - В их руках и в руках случая! Посмотрите, дорогие зрители, вот так выглядит судьба! К кому-то - беспощадная, к кому-то - милосердная!
   Игры за столами шли медленно. Игроки не торопились подкидывать крупные карты, предпочитая не рисковать и лишний раз взять чужие карты, чем выбросить старших козырей. Стол, за которым сидел Иван, закончил первым: сам Иван вышел победителем, за что удостоился едкого комментарий ведущего: "Ну кто бы сомневался". Между двумя последними игроками завязалась ожесточённая борьба на семёрках и восьмёрках, но в итоге козырная шестёрка спасла одного из них. Проигравший закрыл лицо руками и разрыдался, уронив голову на карты.
   - Вот и первое поражение, - с сожалением сказала ведущая. - Максим, подойди к колодцу.
   Проигравший замотал головой, размазывая слёзы и сопли по лицу. Ноги его почти не слушались, но невидимая сила подняла его и потащила к колодцу.
   - Пожалуйста... Нет... - шептал проигравший. Он бы упал, если бы его не держало нечто, потому что ноги Максима безвольно болтались.
   - Очень жаль, но Фортуна есть Фортуна, - объявил ведущий. - Маша, на счёт три!
   - Раз! Два! Три! - хором сосчитали ведущие и нажали на красную кнопку перед собой.
   Из рощи донёсся выстрел, попавший проигравшему в сердце. Тот лишь ойкнул, схватился за грудь и упал вглубь колодца.
   - Игра продолжается, - объявила ведущая.
   - Какой кошмар, - нахмурилась Карина, сжимая кулаки.
   - В чём смысл? - не понимал Вадим, наблюдая за играми на других столах. - Здесь даже нет рекламных пауз. Я думал объяснить шоу деньгами, но теперь не понимаю...
   За столом Насти тоже закончили играть: она вышла из игры в середине. Маленькую кудрявую девушку, плакавшую в начале, тоже застрелили у колодца.
   Дольше всех играл стол Фила, и Вадим с Кариной уже начинали волноваться, но вот их другу пришёл козырной туз и спас от поражения буквально в последний момент.
   - Слава богу, - сказала Карина. Раздался выстрел, и соперник Фила погиб. - В смысле... Блин, мерзко себя теперь чувствую. Я бы не хотела, чтобы этот парень умер. Я имела в виду, хорошо, что Фил...
   - Да понял я, - огрызнулся Вадим. - Мрази, вы у меня получите! Нам нельзя дольше ждать, Карина! Они могут умереть в любой момент!
   - Вообще шоу еженедельное, - холодно ответила Карина после выпада Вадима. - Так что мы имеем минимум неделю в запасе.
   - Неделю, чёрт! - Вадим вскочил на ноги, но тут же упал от резкой боли в голеностопе. В приступе яростной злости на себя и на ногу Вадим замахнулся и стукнул больной ногой о диван. - Ай, чёрт!
   - Вадим, не глупи!
   Карина схватила Вадима и через силу усадила того на диван. Он удивился, откуда в невысокой девушке столько силы, чтобы утихомирить двухметровую дылду, но, впрочем, Вадим никогда не слыл силачом.
   - Не хватало ещё самого себя калечить. Прекрати, - строго сказала Карина, и Вадиму вправду стало стыдно за детское поведение. - Если ещё раз сломаешь себе ногу, в тюрьму точно не попадём.
   Вадим успокоился и попытался обдумать план. Не выходило.
   - Тебе нужно окрепнуть, - сказала Карина. - Подождём неделю.
   - Ненавижу! - бессильно тяжело дышал Вадим, чувствуя, как возможности утекают, как песок сквозь пальцы. - Вот бы мне сейчас твоё здоровье!
   - Да разве я эталон? - вздохнула девушка.
   - В смысле? Разумеется, эталон, у тебя же нога не сломана.
   - Но я опасаюсь, что у меня проблемы... в этом плане... - Карина не смогла закончить фразу и помахала рукой у виска.
   - Что ты имеешь в виду? - ярость Вадима сняло как рукой, и он участливо положил руку на плечо подруги.
   - Не думаю, что это нечто серьёзное. Просто... Я тех пор, как мы побывали в квартире моей копии на третьем этаже, я была уверена, что память, стёртая в Золотой Роще, постепенно ко мне возвращается. Я помнила какие-то сцены из детства, некоторых друзей до Девятиэтажки, события в десятой квартире...
   - В конце концов, ты помнишь песни!
   - Да, мне тоже казалось это хорошим знаком. Но на самом деле все мои воспоминания завязаны на нём, - Карина сжала в руке жетон на шее, не глядя на блестящий металл. - Воспоминания начали возвращаться в квартире, где прошлая я переживала одно из самый страшных и неожиданных потрясений в жизни... Я сразу вспомнила историю, связанную с ним, да и с другим парнем. И свою жизнь я вспоминала исключительно через призму своей трагичной любви. Я помнила, как рассказывала ему истории из детства, и поэтому помнила отрывки детства. Но...
   - Но что-то изменилось? - подтолкнул её Вадим, когда девушка сделала большую паузу.
   - Вроде того. Теперь мне иногда кажется, что воспоминания меняются. Вчера я помнила одни детали, а сегодня на их месте - совершенно другие. Даже лицо парня расплывается, как в тумане, и я не могу его различить. Подробности нашего расставания с ним меняются от раза к разу, от каждой попытки восстановить детали. Иногда кажется, что я пытаюсь вспомнить сон, которого на самом деле и не было...
   - Карина, - Вадим обнял подругу, но та сжалась лишь сильнее. Он почувствовал, как бешено колотится её сердце. - Чтобы не творилось с твоими воспоминаниями, ты - это ты. Как бы Девятиэтажка не пыталась тебя доконать, ей это не удастся. Ты намного сильнее её, и намного... полноценнее, чтобы быть лишь чьими-то воспоминаниями.
   - А что такое человек, если не его память? - тихо спросила Карина.
   Вадим не знал, как её убедить, потому что он и сам был уверен, что, сотри у него память, и он станет совершенно другим. Ему казалось, он сразу бы впал с панику и задохнулся от ужасающего гнева на себя и на весь жестокий мир. Карина же, напротив, замкнулась в себе, и снова и снова пыталась копаться в памяти, отыскивая правду.
   - Постарайся не думать об этом, - попросил Вадим, поворачивая лицо Карины к себе.
   - Ты прав, - кивнула та. - Мне нужно отвлечься.
   До того, как Вадим успел понять, что девушка имеет в виду, она притянула его к себе и грубо поцеловала, впиваясь зубами в верхнюю губу. Почувствовав спиной дуновение холодного ветра с неприветливой улицы, Вадим прижался к девушке и с энтузиазмом ответил на поцелуй: он не скрывал ни от Карины, ни от себя, что та его привлекала. Девушка углубила поцелуй и уложила Вадиму на диван, накрыв его своим тёплым телом. Он чувствовал её тёплое дыхание на щеке и как поднималась и опускалась её мягкая грудь.
   - Ты уверена, что тебе сейчас это нужно? - спросил он, оторвавшись от поцелуя и ощущая стальной привкус крови на губе. Вадим смотрел на жетон, свисающий с шеи Карины и поблёскивающий в голубом свете проектора.
   - Да, - уверенно сказала та. - А ты?
   Вадим кивнул.
   Карина оказалась не робкой партнёршей: она стянула с Вадима рубашку, покрывая его грудь, впалый живот и выступающие рёбра поцелуями. Ему стало резко не ловко от того, как близко оказалась девушка к нему.
   Внизу Вадим уже давно был готов. Девушка стянула с себя офисные брюки и оседлала парня, расстегнув лишь одну верхнюю пуговицу на своей рубашке, чтобы было не так жарко. Вадим понял, как давно хотел этого в Кариной, и осуществление фантазий впервые в жизни казалось более сладким, чем сами фантазии.
   Карина подалась резко к Вадиму, чтобы поцеловать, и холодная стать жетона обожгла ключицы парня.
   - Прости, - сказала Карина, подумав, что жетон ударил парня, и убрала цепочку под рубашку.
   Внезапно на Вадима накатили воспоминания об Ане. О чудесной Ани, о его первой любви, которая так не ценила себя и оказалась так несчастна. О её дневнике со второго этажа Девятиэтажки, где она писала, что каждый человек оставляет частичку себя в другом: привычку, приставучее слово, хобби. Вспомнил, как Аня считала, будто сама не оставляет и следа в чужих жизнях. Она думала: что такое человек, если не память других людей?
   Он резко почувствовал свою вину перед Аней, хоть та и сама бросила Вадима много лет назад. Однако на втором этаже Девятиэтажки, встретившись с первой любовью лицом к лицу, Вадим был уверен, что сам во всём виноват.
   Чувствуя, как желание пропадает от неприятных воспоминаний, он взял руки Карины и положил их на свою шею.
   - Что такое? - почти с усмешкой спросила Карина. - Хочешь, чтобы я тебя душила?
   Вадим закивал, и когда девушка сжала пальцы, впиваясь в его кожу, добавил:
   - Пожалуйста.
   Карина задвигалась интенсивнее, вбивая Вадима в диван и вжимая его голову в подушку. Он застонал, чувствуя, как боль от удушения перетекает в сладкую истому, мурашками спускающуюся по груди вниз живота и растворяющуюся в горячей Карине.
   - Не думала, что ты сладкий сабмиссив, - улыбнулась Карина, кусая Вадима за сосок.
   - Раньше я был БДСМ верхним, - с трудом проговорил парень через хватку нежных, но сильных рук.
   - Не верится, - сказала Карина, властно целуя Вадима в губы.
   - Всё меняется, - прошептал тот, улыбаясь.
   Он чувствовал невероятное освобождение от груза Ани и всех прошлых отношений, в которых он старался доминировать и сексуально, и морально. Теперь, пережив столько ужасов Девятиэтажки и оказавшись на этаже, где жизнь троих друзей завесила от него и была в опасности из-за его сломанной ноги, он почувствовал, как ему всю жизнь хотелось полностью отдаться кому-то.
   Карина самозабвенно получала удовольствие, контролируя каждую частичку тела парня. Перед тем, как достичь финала, девушка заломила ему руки над головой, вжимая их в подушку, и после нескольких резких толчков низко застонала, упав на грудь Вадима. Парень давно был на грани, и девушка заставила его кончить двумя точными движениями руки.
   Они молча лежали в обнимку, и Вадиму не хотелось, чтобы девушка с него вставала. Карина подушечками пальцев считала его рёбра, а Вадим обнимал её за талию через промокшую от пота рубашку. Он легонько поцеловал её в макушку и прошептал:
   - Спасибо.
  
  
   20.
   Дни тянули по-идиотски медленно: Вадим с Кариной проводили всё время в офисе, пытаясь найти малейшую лазейку на ту сторону здания, но не выходило. Девушка на этаже своей фирмы нашла окно в кладовке, которое выходило в направлении сектора TV-15 и увидела высоченную стену, ограждающую тюрьму и тянувшуюся от горизонта до горизонта.
   - В моём офисе окно на этом месте заделано, - говорил вечером Вадим. - Можем пробраться через твой этаж.
   - Через мой семидесятый этаж? - с сомнением спросила Карина.
   Вадиму удалось проникнуть в несколько чужих офисов, но в основном все окна, ведущие на другую сторону, были закрыты свежей кладкой кирпичей. Помимо Карининой фирмы, доступное окно нашлось ещё в одном офисе на двадцать втором этаже. Там находилась Красная Компания, конкурирующая с Синий и Зелёной на рынке непонятно каких товаров и услуг.
   - Это уже лучше, - вечером решила Карина, рассчитывая на планшете высоту спуска. - Осталось найти достаточно длинную верёвку.
   - Очень проблематично, - Вадим зажал голову руками, чтобы не взорвался мозг.
   Вместо поисков верёвки Вадим пытался дозваться до Одиссея. Он брал в руки ручку разбившегося чайника и максимально концентрировался на образе Одиссея, виденного в лжеквартире бабушки. Вадиму почти удалось призвать его в квартире: по крайней мере посуда на кухне стала шевелиться, а один стакан даже разбился. Но вот в офисе эффект казался нулевым.
   Поняв, что сам небоскрёб каким-то образом блокирует Одиссея, Вадим проник на двадцать второй этаж, незамеченным проскользнул мимо работников Красной Компании, очень похожими на его коллег, и оказался у небольшого окошка, запрятанного в коридоре у туалета. Лучи яркого солнца тонули в серой стене сектора TV-15, а между ней и их небоскрёбом протянулся пустырь.
   Высунув ручку чайника, оставшуюся от Одиссея, в окно, Вадим сфокусировался и попытался сложить все мысленные силы, внутренне крича и призывая фарфорового монстра на помощь. С минуту он простоял перед окном и, когда уже собирался уходить, услышал, как треснуло стекло над его рукой. Несколько осколков упало наружу и полетело далеко-далеко в сторону земли.
   Прислушавшись, Вадим уловил хруст и звон, похожий на ломающийся фарфор. Звук приближался откуда-то снаружи, сверху и снизу и со всех сторон. Выглянув в окно, Вадим увидел, как тысячи мелких кусочков приближаются к нему, ползя по внешней стене офиса. Собравшись вокруг окна, осколки сложились в широкий двигающийся круг.
   - Одиссей, - тихо сказал Вадим. - Мне нужна помощь.
   Осколки безразлично продолжали течь по кругу.
   - Одиссей, приди! - крикнул Вадим в окно и почувствовал себя максимально нелепо. - Одиссей, соберись!
   Осколки замерли, а затем резко метнулись в центр окна к руке Вадима. Тот рефлекторно одёрнул руку назад, но фарфоровая ручка чайника вырвалась и осталась висеть в воздухе. На неё "напали" осколки, облепив колючим керамическим комком. Хрустя и извиваясь, комок собрался в фигуру Одиссея с ручкой на месте носа. Монстр парил на месте, слегка придерживаясь руками на отвесную стену, и заинтересовано смотрел на Вадима фарфоровыми глазами.
   - Ты сможешь меня спустить и доставить туда? - Вадим показал пальцем на стену сектора TV-15. - И переправить через стену?
   Одиссей, не глядя в сторону Развлекательной Тюрьмы, кивнул.
   - Отлично. Тогда есть надежда.
   Что же, он пытался всю неделю, и попытки не прошли даром. Они с Кариной обсудили план: сначала Одиссей доставит в Развлекательную Тюрьму девушку, а потом - его. Карина настояла идти первой, так как Вадима ещё совершенно нельзя было назвать здоровы. Скрепя сердце, тот согласился, с волнением ожидая назначенного дня.
   - Ты уверен, что справишься? - спросила Карина тем самым утром.
   Они с Вадимом собирались на "работу", с которой планировали сбежать в сектор TV-15 вызволять друзей из Развлекательной Тюрьмы. Оружие, хоть и бесполезное в офисной многоэтажке, было спрятано под строгой одеждой. Нога Вадима плотно забинтована и зажата шиной. Плюс парень в тайне от Карины выпил несколько таблеток обезболивающего и взял упаковку с собой.
   - Нет выбора, - ответил Вадим. - Шоу уже сегодня, а ждать ещё неделю - это слишком.
   На "работе" Вадим научился делать вид, что работает, и не вызывать гнев начальника-членовредителя. Порой он даже чувствовал, как душой болеет за Синюю Компанию и хочет, чтобы она обогнала по доле рынка Зелёную и Красную. Вадим ненавидел свой собственный конформизм, ненавидел, как вынужден копаться в цифрах вместо того, чтобы помогать друзьям, но понимал, что идёт на жертву ради них же.
   Дождавшись обеда, Вадим с Кариной встретились в назначенном лифте и, сделав несколько подъёмов вверх-вниз, дождались, пока не оказались одни в пустом лифте, и вышли на двадцать втором этаже. В этой части офиса редко бывали люди, и пара незаметно проникла в коридор с окошком.
   - Одиссей, соберись! - скомандовал Вадим, выставляя наружу ладонь с фарфоровой ручкой.
   На этот раз существо появилось намного скорее, но вызвало больше шума, и Вадиму показалось, что кто-то в офисе громко переговаривался. В углу на потолке моргнула красным камера наблюдения, и парень понял, что совершенно не заметил её в прошлый раз.
   - Полезай на него, - сказал Вадим Карине.
   - Блин.
   Существо оказалось очень колким и до боли и крови впивающимся в кожу. Карина забралась на спину Одиссея, пытаясь удобнее подложить одежду, чтобы не израниться, но кусочки фарфора прорезали тонкую ткань деловой одежды. А тем временем в офисе слышались крики и бег.
   - Что там? - тоже услышала шум Карина. - Одиссей не успеет отнести меня и вернуться за тобой.
   - Но вдвоём мы тоже не поместимся! - закричал Вадим.
   - Мерзавец! - послышался знакомый крик.
   В конце коридора образовался мужик с косичкой, третирующий Вадима на "работе". Широченными шагами он приближался к Вадиму, и на секунду парню показалось, что лучше выпрыгнуть в окно и разбиться, чем снова терпеть унижения от лжеколлеги.
   - Запрыгивай! - крикнула Карина.
   Вадим сомневался, мотая головой из стороны в сторону и оценивая, где опасность больше. Одиссей в это время начал менять форму: стал площе и шире, теперь походя на летающую тарелку из старых фильмов. Расценив, что отныне на нём поместятся двое, Вадим разбежался и выпрыгнул из окна, когда его лжеколлега уже добежал до конца коридора и чуть не схватил Вадима за штанину. Его пальцы коснулись ткани, но Вадим уже поймал руку Карины, а образовавшееся "крыло" Одиссей подхватило его.
   - Тварь! - заорал мужик с косичкой, в бессильной ярости ударяя кулаком по косяку окна.
   Но Одиссей уже оторвался от стены небоскрёба и вместе с Вадимом и Кариной отправился в свободное падение. Парень с девушкой держались за руки, заворожённо глядя на приближающуюся землю словно с американских горок. Стеклянная стена небоскрёба мерцала в солнечном свете и казалось, что они спускаются по мерцающим лучам. У самой земли Одиссей резко развернулся, и они понеслись в метре над землёй.
   - Слава богу, он умеет летать! - проорал Вадим, стараясь перекричать ветер.
   Пространство между линией небоскрёбов и высоченной стеной сектора TV-15 представляло собой пустырь без растительности и каких-либо зданий. Пустыня шириной метров пятьсот тянулась от горизонта к горизонту. Её конца не было видно, так же, как и конца офисной улицы или серой стены.
   Добравшись до стены, Одиссей развернулся на девяносто градусов и взлетел вверх. Вадим с Кариной до крови вцеплялись в фарфоровые осколки, но существо и так крепко их держало фарфоровыми обручами, выросшими из спины. Оказавшись на вершине стены, Одиссей остановился, и парень с девушкой впервые смогли заглянуть в сектор TV-15.
   - Какое огромное! - воскликнула Карина.
   Низкие коричневые, как будто глиняные постройки, совсем непривычные после стеклянно-бетонных небоскрёбов, уходили вдаль, насколько хватало глаз. Домики были расставлены чёткими квадратами, формируя одинаковые внутренние дворы, в некоторых из которых виднелись люди. С высоты стены - а она была не меньше любого небоскрёба шестого этажа - невозможно было различить отдельных людей, но казалось, что они все тренируются.
   Единственное здание, выбивающееся из правильной геометрии сектора TV-15, было огромным полукруглым строением, напоминающий стадион Лужники в Москве.
   - Оттуда идут трансляции, - Вадим показал пальцем на стадион. - Нам нужно туда.
   - Туда тоже, - кивнула Карина. - но в шоу показывали, что неогладиаторы содержатся в камерах далеко от стадиона где-то под землёй. Или это подземные туннели ведут ко всем остальным зданиям...
   - Возможно. Но не осматривать же нам каждый дом.
   - Хорошо, - Карина скривилась, словно ей совсем эта идея была не по душа, - начнём со стадиона. Но нужно подобраться незаметно, чтобы самим не стать неогладиаторами.
   - Одиссей, - обратился к фарфоровому монстру Вадим, и тот заинтересованно повернул голову, - спускаемся до крыш и двигаемся прямо над ними. Нам нужно добраться вот до того стадиона, но чтобы нас не заметили. Сможешь понять, видны мы или нет?
   Существо кивнуло и, вновь развернувшись на девяносто градусов, ломанулось вниз. Карина зажала себе рот, чтобы случайно не закричать и не выдать их: она была не в восторге от высоты. Пролетев вниз, они понеслись над крышами низких домиков в два этажа высотой. Одиссей нёсся со скоростью не меньше шестидесяти километров в час, но Вадиму удавалось разглядеть то, что творилось за окнами домишек.
   - Это всё тюрьмы! - прокричал он на ухо Карине.
   Каждое окошко скрывала решётка, и за некоторыми из них появлялись люди, сидящие на простых одноместных койках или просто на полу. Кто-то отжимался, кто-то приседал, кто-то отрабатывал удары в боевой стойке. Но никто не был занят глупостями вроде чтения.
   - Сколько же здесь людей?! - прокричала девушка.
   И правда, учитывая количество домов и скученность их обитателей, здесь могло жить несколько тысяч заключённых. Но тем не менее по телевидению показывали шоу с несколькими десятками участников. Что же делали остальные?..
   Одиссей донёс своих пассажиров до стадиона за несколько минут и юркнул в тесную улочку между тюрьмами и стадионом, ища вход внутрь. Но Вадим осадил его:
   - Одиссей, остановись в безопасном месте.
   Свернув в тупиковый переулок между домишками, Одиссей опустился на землю. Вадим с Кариной с трудом поднялись на ноги после такого перелёта. Девушка осматривала раны от осколков на руках, а Вадим, неудачно поднявшись, почувствовал саднящую боль в незажившей ноге.
   - Всё в порядке? - спросила Карина.
   - Да, - соврал парень.
   - Проходов не видно, - рапортовала Карина, выглянув из-за угла и осмотрев монолитную стену стадиона. - Нужно идти дальше.
   - Надеюсь, не все проходы подземные.
   Они вышли из укрытия и попытались тихо пробраться вдоль стены стадиона, но сразу поняли, что с Одиссеем это невозможно. Фарфоровое существо пыталось красться, подражая шагам Вадима и даже копируя его сутулую осанку, но оно издавала при этой ужасающий хруст, способный за секунду выдать пришельцев с потрохами.
   - Одиссей, разберись, - приказал Вадим.
   Существо с грохотом упало на землю, рассыпавшись на осколки. Кусочки фарфора расползлись в разные стороны, спрятавшись под землю, а парень схватил ручку от чайника и убрал в карман.
   - Бежим, пока на звук не явились, - сказала парень.
   - Лучше спрячемся! - крикнула девушка, ныряя в другой тупик.
   И правда, на место тут же явилось несколько человек. Одеты они были не в синие деловые костюмы, а, в отличие от остальных обитателей шестого этажа, в камуфляжную военную форму с бронежилетами и чёрными шлемами. Они очень походили на сотрудников ОМОНа, а автомат в руках и дубинка на бедре лишь усиливали сходство.
   - Чёрт, - прошептал Вадим. - Надо сваливать.
   - Нет, стой! Переждём.
   Секунду подумав, парень решил не настаивать и не зря: один из охранников сделал несколько кругов, проходя мимо их тупичка, но заглядывая во все остальные, кроме их. Не найдя ничего подозрительного, отряд ушёл.
   Тогда Вадим с Кариной быстрым шагом отправились вдоль стены стадиона в противоположенную ОМОНовцам сторону, отыскивая проходы, и парень пытался сдерживать колющую боль в ноге. Но сколько бы они не шли, ни одной двери и ни одного окна им не встретилось. Зато в одном месте отыскался люк, проделанный прямо в стене. Он был закрыт мелкой решёткой и походил на канализационную трубу.
   - Может, это для отвода дождевой воды? - предположила Карина.
   - Вряд ли, - ответил Вадим. - Мы здесь не видели дождя, и даже облака редко появляются на небе. Да и для канализации слишком большое отверстие. Как будто специально для людей делали...
   Не гадая, Карина легко вытащила решётку и обнаружила за ней длинный туннель, тянувшийся откуда-то со стороны тюрем. Люк относительно коридора оказался практически на потолке. Держась за руку Вадима, Карина спустилась вниз и, не обнаружив посторонних, помогла спуститься парню. Он снова неудачно встал на ногу, и от резкой боли у него даже потемнело в глазах.
   - Подожди, - попросил Вадим и выпил несколько таблеток обезболивающего, взятых из квартиры Хрущёва.
   - Лучше тебе остаться в безопасном месте, - сказала Карина, глядя на белое лицо Вадима.
   - Ну уж нет, - строго сказала тот. - Раз уж я в секторе, так просто не отступлю.
   Они отправились вглубь по коридору, освещая путь яркими фонарями белёсого света. Вскоре они оказались на перекрёстке, где один из путей вёл в сторону стадиона, а другой - прочь. Вадим стал метить маршрут, оставляя таблетки обезболивающего на многочисленных углах, где они поворачивали. Таблеток он набрал много, а больше ничего подходящего для меток с собой не нашлось.
   Вдруг по стенам стадиона прошла дрожь, а сверху послышались глухие голоса, эхом разносящиеся по коридору. Однако невозможно было различить ни одного слова.
   - Неужели уже началась игра? - изумилась Карина.
   - Надеюсь, что нет. В прошлый раз игра была вечером и вроде как в прямом эфире.
   - Вроде как... - вздохнула девушка.
   Вадим с Кариной оказались в широком мокром коридоре с множеством дверей. Все они были одинаковыми - массивными и железными, как из бункера, но на одной из них нашлась большая жёлтая буква "Е", неровно написанная.
   - Опять эта краска, - сказал Вадим, - что это за метки?
   - Не знаю, - с подозрением осмотрела дверь Карина. - На пятом этаже такой же краской было написано слово "Выход", но оно было ещё до нашего с Настей прихода. Хотя выход там появился уже позже...
   - Чертовщина, - Вадим не вытерпел и сплюнул на пол.
   Тем не менее они решили податься именно за дверь с жёлтой меткой. Вадим не знал назначения странных меток, но опыт гласил, что они появляются там, где нужно.
  
   21.
   За дверью с жёлтой меткой скрывался узкий коридор, в котором невозможно было идти прямо: застряли бы плечи. Вадиму с Кариной приходилось протискиваться боком, расставляя руки. Скользкие грязные стены оставляли на одежде отвратительные следы, и пару раз Вадим испугался, что его стошнит. Однако проход стал расширяться, в затем и вовсе вывел пару в широкий коридор, вымощенный плиткой.
   - Кажется, туда, - показала Карина направо, прислушиваясь к звукам.
   Они пошли, а затем побежали, слыша, как усиливается барабанный бой. Коридор несколько раз сменил направление, и после очередного поворота под потолком появились узкие зарешёченные оконца, откуда пробивалось палящее солнце. Окошки оказались слишком высоко расположенными даже для Вадима и, чтобы посмотреть за них, ему пришлось подтянуться на решётке, хотя раньше подтягивания ему никогда и не давались. Получается, жизнь в Девятиэтажке его закалила.
   - Чёрт! - крикнул Вадим, посмотрев за окно. - Игра началась!
   - Настя с Филом и Иваном там? - беспокоилась девушка.
   Парень увидел арену стадиона с высокими деревьями, лес из которых Вадим с Кариной видели ещё по телевизору. Из-за решётки просматривался центр стадиона с открытым колодцем, но игроков или ведущих видно не было. Над трибунами раздавалась громогласная эпичная музыка, но зрителей можно было пересчитать по пальцам. Присмотревшись, Вадим заметил, что люди идут на трибуны от дальнего конца стадиона, куда их подвозят городские автобусы. Они стеклянной вереницей заезжали на поле стадиона и высаживали толпы людей, разбредавшихся по дальним рядам.
   - Нет, пока никого нет, - сказал Вадим, опускаясь к Карине. - Но нам нужно попасть в колодец, здесь не выбраться. Скорее, шоу вот-вот начнётся!
   Они побежали вглубь лабиринта, и Вадим стискивал зубы, чтобы не закричать от боли. Поворотов оказалось слишком много, и, пытаясь двигаться ближе к центру стадиона, Вадим с Кариной очевидно заблудились. Время уходило непростительно быстро. А над ними, на арене стадиона уже раздался гулкий вой гонга, ознаменовывающий начало игры.
   - Смотри, здесь лестница! - крикнула Карина, показывая на боковой коридор, винтом поднимающийся наверх.
   Они устремились вверх и оказались на маленькой бетонной площадке в несколько квадратных метров площадью. Вместо потолка здесь удерживали обваливающиеся стены железные прутья, образующие наверху решётку, над которой виднелись кроны худых зелёных деревьев.
   - Мы под ареной, - громко прошептал Вадим.
   Чтобы дотянуться до решётки, парень подсадил Карину, и та уцепилась за прутья, вжимая голову между ними. Вадим пытался сосредоточиться на волнении за друзей, дабы отвлечься от огненной боли в ноге.
   - Я их вижу! - Карина указала рукой. - Вон, они на другом конце стадиона!
   - Чёрт, ты не можешь вылезти?
   - Нет, конечно, - ответила девушка после того, как попыталась раздвинуть толстые переплетённые друг с другом прутья.
   Вадим достал ручку чайника и, крикнув: "Одиссей, соберись!" - призвал фарфорового монстра. Кусочки появились из ниоткуда, из-под земли, и с грохотом собрались в существо человеческой комплекции.
   - Был бы ты ещё потише, цены бы тебе не было, - усмехнулся Вадим. - Режь решётку!
   Одиссей постарался выломать прутья руками, но не вышло. Тогда одну из ладоней он превратил в огромный фарфоровый секатор и пощёлкал прутья, как орешки. Пока Вадим с Кариной при помощи уже выбравшегося Одиссея вылазили на поверхность, парень слышал, как Карина беспокойно напевала что-то голосом Монеточки.
   Они втроём оказались в прозрачном лесу из хлипких деревьев, которые, тем не менее, могли укрыть пришельцев от глаз зрителей. Последние были сосредоточены на происходящем на другом конце стадиона, где громкие голоса участников беспокойно спорили.
   - Одиссей, по моей команде подхватишь Настю, Фила и Ивана, - скомандовал Вадим. - Помнишь, кто это? Вернее, знаешь, кто это?
   Фарфоровый монстр кивнул.
   - Ты сможешь поднять пятерых и улететь? - спросила Карина.
   На её вопрос Одиссей не отреагировал, но как только его повторил Вадим, существо снова кивнуло. Достав винтовки, они побежали на звук. Во время бега Вадим заглотил три последние таблетки обезболивающего, чувствуя, что нога снова опухает, а шина бессовестно съезжает.
   Остановившись на краю рощи перед большой поляной, Вадим с Кариной оказались свидетелями серьёзной драки. Даже не драки - баталии. Человек пятьдесят неогладиаторов схватились друг с другом, разделившись на две команды и вооружившись тяжёлыми двуручными мечами, стрелами, луками, арбалетами, дротиками и прочим бессмысленным оружием. Одели участников соответствующе: в стальные латы, которые закрывали грудь и живот, а остальное прикрывала мелкая кольчуга. Голова, однако, ни у кого не была прикрыта, чтобы зрители издалека могли видеть раскрашенные лица заключённых.
   Лица Насти и Фила были покрыты синими полосами, а Ивана - красными, и сражался он за другую команду. Друзья Карины и Вадима пытались лишь обороняться в том время, как прочие атаковали на поражение и бились с явно читаемым намерением убить.
   - А кто это у нас здесь? - вдруг раздался голос ведущего.
   Рядом с Вадимом и Кариной в воздухе загорелся голубой полупрозрачный экран с улыбающимися лицами ведущих. Геогладиаторы на секунду отвлеклись от битвы, а лица Насти, Фила и Ивана озарились надеждой при виде потерянных друзей.
   - Гости, добро пожаловать! - расплылась в улыбке ведущая. - Саша, изменятся ли условия игры теперь?
   - Не стоит менять то, что уже начали, - с такой же противной улыбкой отозвался ведущий. - Вы не сможете покинуть лес, пока бой не закончится. Эй, неогладиаторы, продолжайте!
   Заключённые продолжили биться с новой силой, и команда Настя сильно давила противника, в основном из-за того, что девушка использовала свою силу. Кажется, Настя окончательно нашла общий язык со своим оружием: так легко она взмывала ввысь, отражала атаки и зажигала нужные круги, ускоряя руки, ноги или всё тело целиком.
   Вадим с Кариной ломанулись вперёд, но, как и обещали ведущие, они не смогли покинуть лес: какое-то защитное поле не позволяло им выйти на поляну, где шёл бой. Вадим избивал невидимую стену руками, а Карина выпустила обойму из винтовки, но ничего не изменилось.
   - Но Саша, - обратилась ведущая к коллеге, - зачем нам искусственные ограничения, когда мы можем сделать игру лишь увлекательнее? Бойцы, остановитесь на секунду.
   Несмотря на то, что ведущая произнесла команду, как просьбу, все замерли в испуге. Словно если бы они не исполнили приказ в сею же секунду, их ударил бы терминальный электрический разряд.
   - Что же ты предлагаешь, Маша? - спросил ведущий.
   - Будет справедливым вознаградить старания наших гостей. Всё-таки не каждый может пробраться в сектор TV-15, и тем более - на стадион! Пусть у них будет право освободить своих друзей. Вы ведь пришли за друзьями, не так ли? Что ж, предлагаю объявить, что защитный барьер над поляной падёт, если один из ваших друзей погибнет!
   - Чудесная идея! - даже хлопнул в ладоши ведущий.
   - Откуда вы знаете за кем мы пришли, мрази? - закричал Вадим на экран.
   - Это проще простого, - засмеялся ведущий и нажал на какую-то кнопку.
   Настя, Фил и Иван повалились на землю, содрогаясь в конвульсиях, словно по ним и правда пускали электрический ток.
   - Стойте! - закричала Карина.
   - Продолжайте! - скомандовала ведущая, жестом отдавая приказ о возобновлении боя. - Остальные игроки, придерживайтесь первоначального сценария! Для вас ничего не изменилось.
   Один из заключённых команды, за которую дрался Иван, с яростью воткнул тяжёлый двуручный меч в землю и, сплюнув кровь через густую чёрную бороду, закричал на голубой экран:
   - Суки, это несправедливо! Почему у двоих из них есть шанс? Эй, товарищи, стойте! Если мы убьём хоть одного из них, они спасутся!
   - Ты пытаешься помешать нам выиграть! - крикнул не самым уверенным голосом светловолосый парень из соперничающей команды, за которую играли Настя с Филом. - Мы всё равно перебьём половину из вас и получим на ужин сосиски!
   - Так вот за что они играют... - удивилась Карина.
   - Дурак, никто не останется в выигрыше! - крикнул Иван, взобравшись на вершину холмика и словно пытаясь с высоты достучаться до остальных неогладиаторов. - Мы участвуем в игре с отрицательной суммой, как в казино! Понимаете, в этой игре соперники не мы с вами, а они, ведущие! Они заморочили нам голову, придумав правила и запугав нас! Но, если посмотреть на всё происходящее с точки зрения теории игр, то единственная математически верная стратегия для нас - объединение!
   - Завали хлебало! - заорал светловолосый из другой команды. - Никто не понимает, как устроена игра!
   Иван стал озираться по сторонам, пока коллеги по его команде продолжали обороняться. Настя с Филом защищали всю команду свою команду, словно состоящую из мальчиков и девочек школьного возраста. Очевидно, что организаторы для зрелищности засунули в их команду самых слабых бойцов, рассчитывая вынудить Настю на индивидуальное сражение против всей вражеской команды. Фил помогал девушке как мог, но их теснили штук десять накачанных мужиков из другой команды, и у Насти с Филом не было времени даже взглянуть на Вадима с Кариной.
   - Чёрт! - крикнул Вадим, ударяя по невидимому барьеру. - Иван, попытайся выбраться! Может, они просто врут!
   - Нет! - замахала руками Карина. - Он умрёт, если попытается пройти к нам через барьер!
   Иван попытался побежать в сторону леса к друзьям, но на него навалился бородач из собственной команды и приставил меч к горлу.
   - Я не собираюсь освобождать твоих товарищей, убив тебя! - прорычал бородач на ухо Ивана, брызжа на него слюной. - Но это не значит, что я не могу тебя покалечить!
   - Эй, мы же на одной стороне! - безуспешно попытался вырваться Иван.
   - А я хочу отыграться за новые условия игры! Придумываю эффективные стратегии, которые ты так любишь! Как же ты меня достал свои нытьём про теорию игр и геймдизайн!
   Бородач кинул Ивана на землю и с замахом наступил не его спину.
   - Что вы творите! - закричала Карина, пытаясь пробиться через барьер. - Зачем вы дерётесь, если можете объединиться против тюремщиков!
   Вместо битвы двух команд драка разделилась на несколько отдельных групп, которые, кажется, уже не преследовали никаких целей, а лишь хотели выплеснуть ярость и злобу.
   - Иван, держись! - кричал Вадим, видя, как седой парень уже перестаёт сопротивляться.
   - Идиоты, вы поможете своей команде!? - закричал один из группы заключённых, атакующих Настю с Филом, своим товарищам по команде, которые уже дрались друг с другом. - Нам нужно убить минимум троих и заставить остальных признать поражение! Или вы хотите голодать вечером?
   Ивана оставили после серии прощальных пинков, убежав на помощь товарищам. Парень поднялся на четвереньки и сплюнул кровь на землю.
   - О боже, Иван! - прижала руки к лицу Карина.
   Он полз к Вадиму с Кариной, пока команды снова разбились на две крупные группы. Настя дралась с несколькими соперниками и кричала перед каждым ударом, пытаясь прогнать накатившую усталость. Сила колец, парящих за её спиной, позволяла ей держать два двуручных меча и атаковать обеими руками. Фил прикрывал её из арбалета и, казалось, они уже не в первый раз так работали командой.
   Иван оказался перед защитным барьером у ног Вадима и Карины. Он достал короткий перочинный нож из кармана и воткнул его в защитное поле перед друзьями. По прозрачному барьеру пошли голубоватые трещины, но, когда Иван попытался вытащить нож обратно, ему не удалось.
   - Я уже не первый раз здесь, - так тихо сказал Иван, что Вадиму с Кариной пришлось сесть на корточки, чтобы расслышать слова. - Мне уже доводилось быть неогладиатором.
   - Да, ты рассказывал, что жил на шестом этаже, - вспомнила Карина. - Но не говорил про арену.
   - Не самые приятные воспоминания, знаете ли... Но я сбежал в прошлый раз, сбегу и в этот, - продолжил Иван и подмигнул с озорным выражением лица, которое странно смотрелось на фоне избитого кровоточащего тела, - не зря же я геймдизайнер. Я знаю, как обмануть игру. Представляете, что такое метаигра?
   - Ты уверен, что сейчас подходящее время это обсуждать? - нервно усмехнулся Вадим.
   - Да, - кивнул Иван. Он лежал спиной на земле головой к друзьям и, закатывая глаза, пытался их рассмотреть. - Метаигра - это игра, результатом которой становятся правила другой игры. Как бы меташахматы, где результатом игры становятся рисунки, которыми ходят конь или ферзь. Чтобы обхитрить игру, нужно сыграть в метаигру, что мы сейчас и делаем.
   - Не понимаю, - признался Вадим.
   - То, что ведущие ввели новые правила, было результатом вашей с ними метаигры. Вы сделали ход - проникли на стадион - и правила изменились в вашу сторону. В прошлый раз я так же обманул ведущих. Они выбрали, что зрелищность игры дороже моей свободы, и мне удалось уйти.
   - Как? Говори быстрее! - волновалась Карина. - Сейчас мы сможем так же уйти?
   - Хех, мне было проще: я разыграл историю любви. Подготавливал её несколько месяцев, но сейчас на такое не хватит времени... Но того, что сделали вы, я думаю, уже достаточно. Они захотят перехитрить зрителей...
   - В каком смысле? - подгонял его Вадим.
   - Сейчас зрители думают, что кто-то из нас троих обязан умереть, но что, если...
   - Внимание! - вдруг громогласно раздался голос ведущего над ареной. - Встречайте нового участника сегодняшнего боя! Наше новое приобретение: только сегодня появился в городе.
   Земля затряслась, и из колодца в стороне от поляны, поднялась широкая платформа. На ней стоял высокий широкоплечий мужчина не в рыцарских латах и кольчуге, как остальные на арене, а в современном бронежилете и с гранатомётом наперевес. И что самое странное - его лицо Вадиму было очень знакомо.
   - Борис!? - закричала Настя, зависая в воздухе, воспользовавшись передышкой.
   Да, это был Борис. Борис, многие месяцы живший на пятом этаже и принимавший участие почти в каждой вылазке с Больницу. Вадим помнил, как его брат Глеб погиб во время атаки теней на пятый этаж, а сам Борис смог спастись бегством, скрывшись в лесу или в Больнице. Все были уверены, что он не смог выжить...
   - Он станет новым украшением нашего стадиона, - пообещала ведущая с экрана. - Жестокий, забывший человеческую речь в своих скитаниях по Неизвестным Землям, вечно голодный и непоколебимо беспощадный.
   - Не он ли во время спецвыпуска во вторник задушил голыми руками бешеную лисицу? - спросил ведущий.
   - Именно он, - улыбнулась ведущая. - Он прекрасен, не правда ли? Столько силы! Такая мощь...
   - И гранатомёт, - добавил ведущий.
   Борис наставил дуло на сражающихся, и люди попадали на землю, прикрывая головы руками. Только Настя метнулась в сторону, быстрее гранаты унося Фила из зоны поражения. Они с ним оказались рядом с Иваном, Вадимом и Кариной, чуть не ударившись о стену защитного барьера.
   - Вадим, Карина! - Настя с Филом будто только что увидели друзей. - Как вы здесь оказались? Вы же не неогладиаторы?
   - Нет, - ответила Карина. - Мы пришли за вами.
   Борис не обратил внимания на сбежавших Настю с Филом, а вместо этого устремился на бывшее поле битвы, где полсотни человек ползли в грязи и крови, пытаясь спастись от Бориса, который первым выстрелом убил уже с десяток человек. Он молча шёл вперёд и, кажется, даже не моргал, сосредоточенно ища холодными безразличными глазами будущих жертв. Одна девушка на пути Бориса попыталась перехитрить его и прикинуться мёртвой, но мужчина остановился над ней, направил гранатомёт вниз, и, перешагивая через оставшиеся от неё куски, пошёл дальше.
   - Господи, - прошептала Настя, прикоснувшись к защитному барьеру и тут же отдёрнув руку от острой боли. - Нам не выбраться.
   - Может, Боря нас узнает? - спросил Фил. - Эй, Борис!
   - Идиот, не привлекай его внимания! - громко шептал Вадим.
   К счастью, клич Фила перебил предсмертный крик участника команды красных, погибшего от нового выстрела. Борис словно следовал чёткой инструкции и планировал перебить всех заключённых. Некоторые пытались его остановить тяжёлыми мечами, но Борис легко отбивал их дулом гранатомёта и руками отбрасывал неогладиаторов на несколько метров, посылая им вслед новый гранаты. Когда в него пытались стрелять из луков и арбалетов, Борис на стрелы обращал меньше внимания, чем, если бы его жалил комар.
   - У него есть сила! - поняла Настя. - Он был в Золотой Роще!
   - Да может он просто отбитый! - воскликнул Фил. - Но тогда его можно попытаться вернуть на нашу сторону!
   - Я знаю, что делать! - Иван приподнялся на локтях, наблюдая за движениями Бориса. - Мы обманем игру!
   - Так что ты хочешь делать? - с подозрением спросил Вадим.
   - Ведущие сказали, что, если один из нас умрёт, остальные будут свободны, - сказал Иван.
   - Это не вариант! - строго сказала Настя, сжимая руки Фила и Ивана.
   - Подожди, я не буду жертвовать собой! - весело рассмеялся Иван. - Я уверен, что ведущие захотят сделать шоу. Супермен, избивающий беззащитный людей - это весело по местным меркам, но недостаточно. Намного лучше, если суперзлодею сможет противостоять супергерой.
   - Я не смогу его победить, - призналась Настя, разминая ноющие суставы.
   - Ты супер, Настя, но я имел в виду не тебя, - сказал Иван. - Я сам изображу супергероя.
   - Да ты еле ходишь! - сказал Вадим, понимая, что он сам, например, сейчас не смог бы даже убежать от Бориса. К счастью, их с Кариной пока защищало поле.
   - Это-то и важно для зрелищности! - утверждал Иван. - Вот представь: неотвратимое зло приближается к маленькому человеку, песчинке в пустыне мироздания. Всем кажется, что это конец, но вдруг человек восстаёт и с огромной силой побеждает зло!
   - Но у тебя нет силы, - заметил Фил.
   - Пока нет, - согласился Иван. - Но стоит мне выйти против Бориса, и ведущие игры дадут мне её. Для зрелищности!
   - Ваня, это бред! - сказала Настя. - Во-первых, не вижу смысла им давать силу неогладиаторам, смысл которых в эпичной смерти. Во-вторых, ведущие в принципе не могут давать силу. Я и Карина смогли получить силу в Золотой Роще, а не от ведущих.
   - Золотая Роща может быть не единственным источником силы! - настаивал Иван. - Я видел, как в прошлый раз они давали яблоко кому-то из неогладиаторов.
   - Но я не вижу яблок в округе, - озираясь, сказала Настя. - Как ты получишь силу?
   - Дадут! Дадут! - убеждал всех Иван, поднимаясь на ноги. - Перехитрил их в прошлый раз, перехитрю и сейчас! Я уже рисковал, и это, как сказать... Пил потом шампанское!
   - Но даже если ты победишь Бориса, нас не выпустят, - заметил Фил.
   - Выпустят! Для зрелищности! - как мантру повторял Иван.
   Настя с Филом переглянулись и решили, что вариант Ивана - единственный. Фил, из-под рыжих волос которого стекала кровь, похлопал товарища по плечу и показал большой палец. Настя же чувствовала ответственность за жизнь каждого из друзей с тех пор, как её полушуточно-полусерьёзно называли мэром пятого этажа, и теперь, отпуская Ивана на бой с Борисом, ей казалось, что она отпускает своего ребёнка на смерть.
   - Это идиотская идея, - сказала Карина.
   Иван вышел на поляну, где большая часть неогладиаторов уже лежали мёртвыми. Иван пытался не смотреть на ужасающие раны, превратившие его нечаянных знакомых в ужасающее месиво. Каждый из них стал Ивану врагом и мог убить в любой момент соревнования. Обычно неогладиаторы чувствовали себя в безопасности после соревнований, но и в казармах Ивана избивали пару раз забавы ради.
   - Эй, Борис! - закричал Иван. Тот бродил в поисках недобитых бойцов.
   - Попытайся достучаться до его памяти! - крикнул Фил, прячась у защитного купола.
   - Ты меня не помнишь? - кричал Иван мужчине с гранатомётом.
   Борис повернул голову в сторону Ивана и пустым бессмысленным взглядом осмотрел звуковую помеху.
   - Ты не помнишь Глеба? - сразу же ударил по больному Иван. - Твоего брата? Брата, который погиб на пятом этаже, потому что ты струсил и сбежал?
   Ни один мускул не дрогнул на равнодушном лице покрытого чужой кровью мужчины. Борис наставил на дуло на незнакомца, но медлил почему-то медлил и не стрелял.
   - Борис, - спокойно обратился к нему Иван. - Борис, мы так много пережили с тобой вместе. Помнишь Больницу? Помнишь, как однажды мы ели шпроты в пустой палате, пока не могли выйти на улицу из-за теней? А помнишь, как мы с тобой и Глебом нашли в подвале тележки, как из супермаркета, и устроили гонки по коридорам? А помнишь, как тебе нравилось играть в игры, которые я создавал? Теневая Монополия, Больничный Имаджинариум, Телогреичная Мафия... Ты, прости, был не самым удачливым игроком, зато самым азартным!
   Увы, сознание Бориса не откликнулось ни на одно воспоминание.
   - Что ж, тогда план "Б", - объявил Иван и с уверенностью размял плечи и хрустнул кулаками. - Я хотел пожалеть тебя, старый друг, но, выходит, что мне придётся тебя убить!
   Вадим заметил, как краем глаза Иван косится на экран с любопытствующими ведущими. Те с недоумением смотрели на действия Ивана, но не вмешивались, тихо перешёптываясь между собой без микрофонов.
   - Может, выйдет, - с надеждой прошептала Карина. - И они изменят правила.
   - Борис, не только у тебя и Насти здесь есть сила! - с яростной уверенностью продолжил Иван. - Если хочешь войны, ты её получишь!
   Иван изобразил некую боевую стойку и, не выдержав, посмотрел на ведущих. Те же, словно забыв о происходящем на стадионе, оживлённо болтали друг с другом, смеясь и глядя в планшет.
   Борис удобнее уложил гранатомёт на плечо, но всё ещё не стрелял.
   - Прощайся с жизнью, Борис! - закричал Иван.
   Он, прихрамывая, побежал вперёд, издавая яростный клич. За пару шагов до Бориса, Иван подпрыгнул, замахнулся кулаком и прицелился в голову Бориса.
   Тот поднял гранатомёт, и, не целясь, нажал на курок. Половина Ивана упала на землю.
  
   22.
   - Не-е-ет! - закричала Настя, пытаясь броситься к телу Ивана, но Фил её удержал.
   Вадим чувствовал, как и без того слабые ноги подкосились. Он сжал руку Карины, которая, открыв рот, не верила в произошедшее.
   - Как благородно! - воскликнула ведущая с голубого экрана. - Один из вас покончил с собой ради свободы остальных!
   - Он это сделал очень странным образом, - добавил ведущий, - но всё же сделал.
   Защитный барьер между Кариной с Вадимом и Настей с Филом образовал аккуратную дыру, в которую Фил тут же затащил упирающуюся Настю. Она не верила, что Ивану нельзя помочь, а Фил до смерти боялся приближающегося к ним Бориса, и готов был на всё, лишь бы оказаться подальше. Стоило им двоим выйти за пределы купола барьера, как его стенка схлопнулась, и о неё взорвалась отправленная Борисом граната.
   - Мы держим своё слово! - объявила ведущая, и Вадим впервые услышал овации зрителей с трибун. - И теперь вы можете идти! У вас пять минут!
   - Пять минут на что? - закричал Вадим без надежды быть услышанным.
   - Пять минут до того, как мы откроем поле и выпустим Бориса, - объявил ведущий. - Время пошло! Кстати, уважаемые и любимые наши зрители! После открытия защитного поля нахождение на стадионе может быть небезопасно для вашей жизни и здоровья, так как этот монстр абсолютно неуправляем!
   - Советуем как можно скорее покинуть свои места и отправиться к автобусам, - добавила ведущая. - Желаем приятного дня!
   На трибунах послышались крики, ругань, суета - зрители пытались перелезть один через другого, чтобы скорее успеть к выходу. Там словно начался второй раунд битвы неогладиаторов.
   Настя с Филом, уже не неогладиаторы, были обессилены дракой и приготовились бежать, но Вадим с Кариной остановили их.
   - Пока мы искали вас, я тоже обрёл силу, - объявил Вадим, доставая ручку чайника из кобуры. - Одиссей, соберись!
   Из-под земли прорвались, словно свежие ростки, белые осколки, поднялись в воздух и собрались в фарфорового монстра таким образом, что Вадим после трансформации держал его за нос. Увидев это, измученный Фил рассмеялся:
   - Прекрасная, блин, сила! Откуда ты его взял?
   - Потом расскажу, - ответил Вадим. - Залазайте!
   - Как? - удивилась Настя, показывая на Одиссея. - Он всего лишь размером с человека.
   Не дожидаясь команды хозяина, Одиссей с хрустом превратился в плоский блин с головой посередине. Люди смогли сесть на него, как на скамейку, а Одиссей перекинул фарфоровые поручни через их плечи, создавая крепление, как на американских горках. Когда Одиссей уже было отрывался от земли, Настя чуть не выскользнула вниз, но её схватил Фил и затащил обратно, плотнее закрепив фарфоровую страховку. Карина, всю жизнь в Девятиэтажке злящаяся на Фила на неудачное изобретение, которое он дал ей в десятой квартире пятого этажа, сначала колюче посмотрела на него, но потом её лицо озарила полуулыбка, и она сказала:
   - Фил, ты, конечно, и придурок, но я чертовски рада тебя видеть!
   - А вот это уже не по правилам! - возмутилась ведущая с экрана, показывая пальцем на взлетающего Одиссея.
   - На это мы разрешения не давали! - добавил ведущий. - Эй, снимайте барьер!
   Когда защитное поле над поляной пало, там не осталось ни одного живого человека, кроме Бориса. Почуяв, что теперь он сможет убить ещё больше живых душ, Борис принюхался к воздуху и тяжёлыми шагами побежал в сторону леса.
   - Одиссей, вверх! - крикнул Вадим, и фарфоровый монстр поднялся на несколько метров и затрясся, бесплодно стараясь взлететь ещё выше.
   - Он парит типа на магнитной подушке, - сразу понял Фил, - и не сможет летать вдали от поверхностей. Попробуй направить его к дереву!
   - Одиссей, взлети около дерева! - прокричал Вадим.
   Борис зашёл в лес и, заметив парящих на фарфоре бывших друзей, направил на них дуло гранатомёта. Одиссей метнулся к ближайшему худосочному дереву и, развернувшись на девяносто градусов, так что Настя с Филом прикрикнули от неожиданности, попытался взобраться вверх, но что-то его тормозило и здесь.
   - Дерево слишком худое! - прикрикнул Фил. - Не хватает опоры для магнита!
   - Найдём пошире! - предложила Карина.
   - Нет, здесь нет шире! - сказала Настя. - Мы тут каждое дерево знаем, они все молодые.
   Раздался выстрел из гранатомёта, и, к счастью, именно в этот момент Одиссей оторвался от дерева, не удержавшись. Ракета попала в макушку худосочной осины, а фарфоровый монстр затормозил падение у земли, сделав оборот вокруг своей оси и крутанув пассажиров, как космонавтов в центрифуге.
   - Как вы сюда попали? - кричала Настя. - Нужно уйти тем же путём!
   Вадим заметил, как Борис нацеливается на них опять и закричал:
   - Одиссей, уворачивайся!
   Исполняя приказание, фарфоровый монстр затрясся как бешеный и стал мотаться по всему стадиону, до ужаса растряхивая пассажиров. Зато Борис не мог попасть в Одиссея, выпуская подряд гранату за гранатой, но попадая то в деревья, то в зрительные трибуны. Зрители визжали и падали под сидения, пытаясь спастись. Промахнувшись раз двадцать, Борис кинул гранатомёт на землю, забил по нему ногами и бессвязно заорал, как дикое животное.
   - Одиссей, в люк, откуда мы пришли! - закричал Вадим.
   Не переставая трястись и крутить фигуры высшего пилотажа, фарфоровый монстр устремился к другому концу стадиона и нырнул в люк, сшибая железные прутья, не дорезанные по пути наверх. Ожиссей затормозил на дне колодца, где, в сравнении с освещённой солнцем ареной, было темно - хоть глаз коли. Ошарашенные люди сошли на пол, и Вадим припал на больную ногу.
   - Что с тобой? - спросила Настя.
   - Нет времени объяснять, бежим! - ответил парень.
   - Зачем? - спросила Карина. - Мы можем лететь на Одиссее! С тобой мы скрывались, чтобы нас не услышали, но теперь нам нечего терять: весь шестой этаж знает, что мы сбежали со стадиона.
   - Прямо, как Иван раньше сбегал, - печально добавил Фил.
   - Он поступил благородно, но... - Настя замолчала, словно проглотив слово "глупо" и положила руку на плечо Филу.
   Вадим хотел бы поддержать друзей в общем горе, и сделал шаг к ним, но оказался на полу, не справившись со сломанной ногой.
   - Береги себя, - сказала Карина, поднимая товарища.
   - Стой! - попросил Вадим, заметив что-то на полу.
   Упав на пол, он почувствовал, как упёрся животом в нечто, засыпанное пылью. Но сверху послышался приближающийся крик Бориса, и Вадим спрятал скомканный кусок твёрдой бумаги в карман и крикнул:
   - Одиссей, неси нас домой!
   - Домой? - с сомнением спросила Настя.
   - Ну, в квартиру Хрущёва, - пояснил Вадим.
   - Он здесь? - удивился Фил.
   - Нет, потом объясним, - сказала Карина.
   Запрыгнув на Одиссея, они понеслись по запутанным коридорам, лавируя в узких поворотах. Удивительно, но фарфоровый монстр сам помнил маршрут. Но стоило Вадиму подумать, что его монстр обладает феноменальной памятью, как тот остановился на одном из поворотов. Переместив голову из центра своего круглого тела к краю, Одиссей прокрутил её по всем сторонам. Заметив что-то на земле, Одиссей образовал маленькую лапку из осколков, повёл ею по песку, и из-под него показалась крупная белая таблетка обезболивающего.
   - Он ориентируется по нашим следам! - поняла Карина.
   Продолжая также выискивать таблетки, Одиссей вынес людей на улицу, где стадион уже оцепили "ОМОНовцы". Те синхронно достали автоматы, навели дула на беглецов, однако способностей фарфорового монстра хватило, чтобы перемахнуть через толпу охранников и даже чтобы укрыть людей куполом из осколков, по которому начали палить "ОМОНовцы".
   Одиссей на всех парах понёсся по старому маршруту. Он пролетел по крышам тюремных зданий, и когда уже почти было добрался до стены, ограждающей сектор TV-15, в него попали. Чей-то точный выстрел подбил фарфорового монстра, и тот бешено закрутился вокруг своей оси.
   - Одиссей, не останавливайся! - кричал Вадим. - Перенеси нас через стену и подними на крышу небоскрёба!
   Фарфоровый монстр ускорился, но не мог прекратить вращаться кругом. Он взобрался на стену сектора TV-15 и под то ли испуганные, то ли восторженные вопли Насти и Фила отвесно рухнул вниз. На земле он пробрался по пустырю к небоскрёбу, в котором "работали" Вадим с Кариной, и по его стеклянной стене взобрался на крышу многоэтажки, такую же стеклянную, как и стены.
   Когда Одиссей прекратил крутиться и отпустил людей, они все рухнули на крышу, пытаясь справиться с головокружением.
   - Мы, чёрт возьми, где? - тряс головой Фил, надеясь рассмотреть незнакомый пейзаж.
   - Господи, как здесь красиво! - сказала Настя, когда ей удалось подняться на ноги.
   Перед ней и Филом открылся вид на новый для них сверкающий стеклянный город шестого этажа. Бесчисленные небоскрёбы, так явно и в то же время неуловимо напоминающие простые девятиэтажки, стройными рядами уходили за горизонт. Они отражали солнечный свет и преломляли его во все цвета радуги. По одинаковым проспектам сновали одинаковые прозрачные автобусы, перевозящие одинаковых людей в одинаковых синих костюмах.
   Настя и Фил, покрытые грязью и кровью, одетые в средневековые латы и кольчуги, с расписанными краской лицами, казались инопланетянами в офисном царстве этого жестокого города.
   - Я себя так же чувствовал, когда в Москву переехал, - усмехнулся Фил, жестами показывая на этот же контраст.
   - Что вы называли домом? - спросила Настя, заботливо протирая своё оружие-круг от крови и прикрепляя его обратно к поясу.
   - Здесь есть квартира, в которой раньше жил Хрущёв, - объяснила Карина. - Вроде бы... Он записками направил нас сначала со второго этажа на этот, а потом сказал помочь вам. Не то, чтобы мы не помогли и без его... А куда вы исчезли тогда, на лестнице?
   - Мы сразу попали в тюрьму неогладиаторов! - пожаловался Фил. - А вы?
   - Мы много где были! - махнул рукой Вадим, но, почувствовав предостерегающий взгляд Карины, решил не детализировать информацию. - Вот последние две недели работали в офисе!
   - Серьёзно? - нахмурилась Настя, очевидно, не веря.
   - Я даже рассказывать не хочу, что было с нами, - добавил Фил. - Слава богу, вы нас спасли... Но что же мы будем делать теперь?
   - У Вадима больная нога, - заметила Настя. - Нужно переждать, пока ты поправишься, прежде, чем куда-то отправляться.
   - Но куда отправляться после этого? - подал плечами Фил.
   - Решаем проблемы по мере поступления, - сказала Настя. - Нам всем нужно отдохнуть, а где-то в городе есть укрытие... Где оно, друзья?
   - Вон за той улицей, где... - начала показывать направление Карина, когда её перебил Вадим:
   - Стойте!
   Он достал из кармана смятую толстую бумажку, которую нашёл под стадионом. Она была криво исписана жёлтой краской. Точно такой же, метки из которой встречались Вадиму на всех этажах Девятиэтажки. Крупными буквами и тем же почерком, что на прошлых записках, на листе было сказано:
   "Найдите два яблока и принесите их в небоскрёб, похожий на Больницу. Нет, одно яблоко. Буду ждать вас там.
   Хрущёв"
   - И как это понимать? - спросила Настя, когда Вадим показал письмо. - Хрущёв непонятно как отправляет вам записки, а вы за ним гоняетесь?
   - Именно так, - ответил Вадим. - Понятия не имею, сколько это ещё может продолжаться.
   - Прямо сейчас мы туда не пойдём, - решила Настя. - Нам необходимо отдохнуть.
   - Люди из офиса знают наш адрес, - сказала Карина. - Но я другой стороны, там есть еда и лекарства.
   - Нужно рискнуть и пробраться туда, - поддержал Вадим, чувствующий, что вот-вот готов упасть от боли в ноге.
   Одиссей, который уже мог летать нормально, спустил их на улицу, немноголюдную в середине рабочего дня, и быстро понёсся к квартире Хрущёва, распугивая случайных прохожих. Люди в синих костюмах пугались, кричали и звали полицию, но фарфоровый монстр оказывался намного быстрее их реакции.
   Вадим боялся, что в городе развернут операцию по поимке беглецов-неогладиаторов, но пока что всё было спокойно. То ли Иван был прав, и шоу здесь было превыше всего остального вроде жизни и общественной безопасности, то ли полиция просто очень медленно реагировала. Как бы там не было, но они спокойно вошли во всегда пустующих холл жилого небоскрёба и оказались во всегда идеально убранной симметричной квартире Хрущёва с обновлёнными запасами еды и даже вина.
   Когда Вадим снял ботинок, он ужаснулся от опухшей ноги, которая стала в два раза шире здоровой. Он хотел было замотать опухоль покрепче, чтобы наврать друзьям, будто завтра он готов бежать в больничный небоскрёб, но тут Карина сказала:
   - Тут ещё одна записка!
   На столике возле телевизора-проектора, где Вадим с Кариной всегда смотрели умиротворяющие передачи про природу, лежал новый листок, гласящий:
   "В квартире вы в безопасности. Лечитесь, сколько необходимо.
   Хрущёв"
   - Подозрительно всё это... - сказал Вадим. - Что же задумал Хрущёв?
   - Иногда только разлука учит любви родного человека, - с наигранной слезой в голосе сказала Настя.
   - Блин, я уже и забыла, насколько ты конченая, - закатила глаза Карина.
   К вечеру у их дома собрались отряды полиции, которые почему-то не могли проникнуть внутрь. Понабежали "ОМОНовцы", видимо, нагнанные из сектора TV-15. Сначала они просто что-то кричали им в окно, но звукоизоляция спасала находящихся внутри от шума, а окно открывать никто бы в таких обстоятельствах не додумался. Но потом ОМОНовцы начали палить по стеклу. Пока что оно не поддавалась пулям, но гости квартиры Хрущёва не могли доверять стеклянным стенам и по очереди дежурили у окна, чтобы подать сигнал к бегству при первой необходимости. Друзья готовились держать долгую оборону.
   Настя с Филом в первую очередь хорошенько отмылись после Развлекательной Тюрьмы. Они утверждали, что прошёл месяц с тех пор, как они расстались с Вадимом и Кариной, хотя для Карины с Вадимом прошло не больше пару недель. После месяца заточения горячая вода казалась Насте с Филом королевской привилегией, а обновляющиеся каждый день сосиски из холодильника - пищей богов. Настя нашла в гардеробе пушистый махровый халат и несколько дней рассекала только в нём, периодически показываясь перед большим окном полицейским и дразня их не самыми приличными жестами.
   Фил обрадовался бутылке вина и опустошал её с самого утра, а потом не мог дождаться следующего дня, когда она обновится. Именно благодаря жажде Фила к алкоголю все узнали, что еда в холодильнике и выпивка в баре обновляется в 4:39 утра.
   Вадим пытался не двигаться много и мысленно уговаривал свою ногу заживать. Без постоянного напряжения опухоль спала за одну ночь. Настя, понимающая кое-что в первой помощи, туже и качественнее замотала ногу парня, но строго-настрого запретила на неё наступать, пообещав, что сломает ему и вторую ногу, если заметит, как тот ходит по квартире без швабры, которую Вадим использовал вместо костыля.
   Карина, как самая здоровая из четвёрки, просвещала дни физическим упражнениям, а во время передышек - чтению местной литературы с планшета. Добрая половина интернета шестого этажа оказалась забита новостями о сбежавших неогладиаторах, репортажами с улицы перед их домом, видео с безуспешными попытками полиции ворваться в жилой небоскрёб. Те пытались дубинками, автоматами, таранами разбить простую стеклянную дверь входа под железным навесом подъезда, но та необъяснимым образом не поддавалась.
   Шли дни. По вечерам, пытаясь скрыть волнение за свою судьбу, друзья играли в настольные игры, неожиданно нашедшиеся в кладовке. Некоторые, по словам друзей, были очень похожи на те, что делал Иван на пятом этаже, и Вадиму было жаль, что он не успел узнать Ивана поближе.
   На пятом этаже Вадиму доводилось тесно общаться только с Филом, и то тот трепался исключительно о своих теориях насчёт Девятиэтажки. С Кариной ему довелось близко - даже очень близко - сосуществовать здесь, на шестом этаже, и он узнал, что внешне холодная девушка с седой прядью внутри отнюдь не холодна.
   Настя, которая прежде ему представлялась выпендривающейся девкой, любящей строить из себя главную, теперь оказалась человеком с настоящей харизмой лидера. Не понятно как, но даже в настольной игре Настя естественным путём становилась капитаном команды и быстро решала любую проблему, не дожидаясь подсказок остальных. Кажется, именно это умение - быстро и самостоятельно решать задачу любой сложности - и ценили в прошлом обитатели пятого этажа, нарекая женщину Мэром.
   - Я чувствую себя предательницей, - однажды ночью поделилась Настя с Вадимом.
   Им обоим не спалось, и они вышли на кухню, чтобы выпить кофе. Вот-вот должен был настать час Икс, и еда в шкафах и холодильнике обновится. Настя не могла дождаться, чтобы закусить печеньками, которые так быстро кончались каждый день.
   - Почему? спросил парень.
   - Весь пятый этаж верил мне, а я... - Настя покачала головой и с горечью закусила губу. - А я бросила их. Ну зачем, зачем мы полезли в тот лифт? Пошли бы на лестницу, всем было бы лучше...
   - Не было бы. Вдруг они попали в десятую квартиру.
   - Тем более! - Настя залпом допила кофе, и её зрачки расширились. - Тем более! Я должна была быть с ними! Я ведь знаю всё о десятой квартире, о четвёртом этаже... Я бы помогла им. А теперь... Они, наверное, меня проклинают и считают предательницей!
   Вадим не знал, как успокоить Настю и стоил ли вообще это делать. Когда дело касалось чувств людей, он был почти таким же неуклюжим, как в ресторане среди путаницы столовых приборов. К счастью, в дорогом ресторане он бывал лишь один раз в жизни на свадьбе сестры. И хотел бы он, чтобы разговоры по душам случались так же часто, как походы в рестораны.
   - Как вспомню взгляд Андрея Максимовича... - продолжала Настя, - аж холодно становится. Он видел, что я могла пойти на лестницу, но выбрала лифт. Господи, вдруг он подумал, что я могла вызвать лифт всё это время, но не вызывала, чтобы точно хватило места на меня?..
   - Не накручивай себе, - не выдержал Вадим, раздражаясь. - Когда напали тени, стояла такая неразбериха, что Андрей Максимович мог и не заметить, куда мы делись. Да и едва ли он мог подумать о тебе плохо после того, как ты столько раз рисковала жизнью ради всего пятого этажа, устраивая вылазки в Больницу.
   Настя печально вздохнула, но, кажется, ей стало легче.
   - Не знаю, - сказала девушка. - Всё так запутано.
   - И если они будут думать, что ты недостаточно страдаешь вместе с ними, - добавил Вадим, - то предложи им отправиться в Развлекательную Тюрьму на пару деньков. Уж и десятая квартира покажется раем.
   - Нет, ты не был в десятой... Она хуже. Здесь мы знали, когда тренировки и когда шоу, мы могли подготовиться. А там опасность была постоянной, со всех сторон и что самое страшное - со стороны таких же людей, случайно попавших в Девятиэтажку.
   - А неогладиаторы были такими же? Они все попали, ну... из Москвы сюда?
   - Да, - покачала головой Настя. - Те, с кем мне удалось поговорить, были такими же пришельцами из внешнего мира, как и мы. Поэтому, знаешь, и перед ними я себя чувствую предательницей...
   Настя замолчала и больше не возвращалась к этой теме. Через пару минут появилось печенье, и Настя умяла половину пачки, уже совершенно не альтруистично радуясь, что добралась до неё раньше Фила, который слыл главным любителем вкусняшек.
   Так и текли их скучные, но безопасные дни. Нога Вадима заживала, и, хотя Настя ещё запрещала ему делать упражнения, он под её чутким руководством сделал, как маленький ребёнок, пару шажков. Движения казались непривычными, но уже почти безболезненными. Проходя в длину главный коридор их необъятной квартиры, Вадим обычно считал себя слишком уставшим и утягивал Фила проходить очередную настолку.
   С Кариной они делали вид, что между ними ничего не произошло. Не было неловких взглядов, разорванных случайных прикосновений и ненужных намёков - кажется, они оба решили, что прошлое останется в прошлом. С одной стороны, Вадим было горько, так как та ночь с Кариной была возможно самой приятной в его жизни. Но в другой стороны, он понимал, что её сердце занято человеком с жетона, а произошедшее было лишь способом снять напряжение.
   Иногда по вечерам Карина пела. Её память будто пробуждалась, и она вспоминала всё новые и новые песни. Фил буквально кричал от радости, когда Карина запела голосом Эллы Фицджеральд, а вот Настя заставляла подругу петь "Между нами тает лёд" оригинальными голосами "Грибов". Вадиму почему-то было неловко просить Карину петь свои любимые песни, но по ночам он слышал, как та тихо напевала в своей комнате печальные мотивы "Наутилус Помпилиуса".
   - Знаете, что меня смущает больше всего? - спросил однажды вечером Вадим.
   - Что? - с набитым макаронами ртом поинтересовался Фил.
   Они вчетвером собрались за большим обеденным столом и, как и каждый вечер, ели сосиски с макаронами и маринованной капустой. Такое сочетание уже всех подбешивало.
   - Вот первые две записки мы с Кариной нашли в квартирах Хрущёва, на втором этаже и здесь, - объяснял Вадим, размахивая вилкой, - и всё казалось логичным. Он был у себя в квартире, потом какие-то обстоятельства вынудили его её покинуть, и он оставил нам записку. Но последнюю... Последнюю мы нашли под стадионом.
   - Я считаю, что Хрущёв прокачал свою силу, - сказала Настя. - Если раньше он просто открывал двери, то теперь умеет перемещать предметы.
   - Я видел его всего месяц с небольшим назад, - возразил Вадим, - и у него не было супертелепатических способностей.
   - Может, он тебе их просто не показывал, - пожала плечами Карина, читая новые статьи о них в планшете.
   - Ладно, даже если мы примем эту точку зрения, - согласился Вадим, - то остаётся вопрос: почему Хрущёв поместил эту скомканную записку под слой пыли, на которую я совершенно случайным образом упал?
   - Промахнулся, - предположил Фил. - Полагаю, сила Хрущёва представляет собой преодоление пространства-времени Девятиэтажки. Если раньше он преодолевал структуру только своим телом, то теперь научился проецировать силу на сторонние тела. И, разумеется, управлять посторонними предметами сложнее, чем собой, поэтому Хрущёв мог промахнуться...
   - Сомнительно, - Вадим стал раздражаться от недоверия друзей. - Он знал, что я упаду и найду записку! Он знал, что у меня сломана нога и предсказал мои действия!
   - Возможно, так и есть, - сказала Карина. - Но это не отменяет того факта, что нам надо найти Хрущёва.
   - Разумеется, не отменяет! - громче Вадим. - Но зачем ему водить нас за нос таким образом?
   - Бесполезно искать смысл в действиях Хрущёва, - с горькой усмешкой заметила Настя. - Вадим, он предал нас после десятой квартиры! Ты думаешь, мы доверяем ему? Но, как ты правильно говорил, Хрущёв - наша единственная надежда на спасение, и, увы, у нас нет другого выбора, кроме как следовать правилам его игры.
   - Игры! - Вадим со злости кинул вилку в тарелку недоеденных макарон, но та отлетела на пол. - Иван уже поиграл в одну!
   За столом повисла скорбная тишина. Друзья старались не упоминать Ивана часто, так как понимали боль друг друга и не хотели ещё и преумножать своё волнение скорбью.
   - Иван, наоборот, попытался нарушить правила, - тихо сказал Фил. - И теперь понятно, что это была не лучшая идея.
   Настя закрыла лицо ладонями от усталости и накатившего стыда за то, что не остановила друга, когда он побежал делать доблестную глупость. Если бы только у кого-то из них была сила воскрешать мёртвых...
   - Откуда, по мнению Хрущёва, мы можем взять яблоко? - задумалась она.
   - Да пофиг, - с раздражением ответил Вадим. - Хочется ему яблок, пусть сам валит в десятую квартиру. Мы и так из-за него потеряли друга.
   - Из-за него? - нахмурилась Карина. - Я бы так не сказала.
   - А из-за кого ещё? - снова выходил из себя парень. - Он знал о каждом нашем движении, о каждом, блин, вздохе! Я думаю, это он подстроил ваше попадание на арену и то, что мы в принципе потерялись на лестнице.
   - Бред, это невозможно, - рассмеялся Фил. - Структура Девятиэтажки не подразумевает глубокого вмешательства в неё.
   - Да откуда тебе знать?! - закричал Вадим, - Ты сидел на заднице несколько лет, строя дурацкие теории, которые ни на миллиметр не приблизили никого к выходу!
   - Так, хватит! - Настя резко поднялась из-за стола. - Вадим, держи себя в руках. Мы и так уже однажды поплатились за твою несдержанность.
   - Серьёзно? Когда именно? - уже откровенно смеялся над остальными Вадим.
   - Когда на пятом этаже после нападения теней ты ткнул в лифте на четвёртый!
   - Но ты могла бы нажать на второй, зная, что там живёт Хрущёв! Почему ты тогда этого не сделала?
   - Я была без сознания, идиот!
   Фил уронил голову на сцепленные в замок руки и глубоко вздохнул. Карина, уже привыкшая к характеру Вадима, не обращала внимания. А Настя, открыв было рот для новой претензии, громко защёлкнула его и сказала:
   - Ссориться - самая глупая вещь. Нас подкосило вынужденное бездействие. Вадим, когда ты будешь здоров?
   Парень даже вздрогнул от такого запроса и почувствовал себя несправедливо уязвлённым, как будто Настя пыталась показать свою правоту в споре, просто ссылаясь на физическую слабость парня. Головой он понимал, что Настя всего-то хочет его успокоить, но гнев, преследующий его всю жизнь, называл Настю бессовестной манипуляторшей. Гнев на Хрущёва, на тупых офисных крыс шестого этажа, на абсурдность происходящего и на себя.
   - Ладно... Ладно, - Вадим глубоко выдохнул. - Прошу прощения.
   - Ого! - воскликнул Фил. - Не ожидал от тебя.
   - Я смогу пойти завтра, - решил Вадим. - Мы сидим здесь так долго, что я уже заново научился приседать.
   Такие перепалки случались почти каждый вечер, но эта, к счастью, должна была стать последней. Вадим, хоть и не был уверен в своей ноге, больше физически не мог терпеть бездействия, и хотел скорее увидеть Хрущёва, чтобы начистить ему морду.
  
   23.
   На рассвете полицейские обычно не пытались прорваться в их небоскрёб, и друзья решили выбраться из квартиры с первыми лучами яркого солнца. Фил добавил, что если пробраться с восточного выхода, то низкое солнце будет слепить ОМОНовцев почти полностью, и даже затонированное покрытие их шлемов не спасёт положение.
   - Одиссей, cоберись! - крикнул Вадим, и фарфоровый монстр появился из щелей между плитами каменного пола небоскрёба.
   Собравшись в холле первого этажа, они пока что были в безопасности и наблюдали за одинаковыми полицейскими через затемнённые стёкла. Те устало переговаривались между собой, пили кофе, уплетали сэндвичи и даже не смотрели в сторону дома, давно привыкнув, что попытки прорваться внутрь кончаются неудачами.
   Друзья забрались на Одиссея, Карина открыла на планшете карту города и показала фарфоровому монстру, что нужно сделать три поворота по пути к Больнице.
   - Выбиваем дверь на счёт "три", - сказала Настя.
   Разумеется, они забрали всё оружие из квартиры Хрущёва, какое смогли унести. Под одеждой каждого из них сидел плотно прилегающий бронежилет, а поверх одежды были пристёгнуты кобуры, удерживающие по несколько стволов на каждого.
   Когда все забрались на спину фарфорового монстра, он, похрустывая, укрыл их целиком, превратившись в парящий над землёй шар с несколькими смотровыми оконцами и дырками под стволы оружия. Пять винтовок были закреплены на спине Одиссея, чтобы отстреливаться из него, как из редута. Со стороны Одиссей, должно быть, выглядел очень странно: античные полуголые девушки и золотистые вензеля покрывали всю его фарфоровую поверхность.
   - Раз, два, три! - скомандовала Настя.
   Одиссей легко пробил стеклянную дверь выхода и понёсся по ещё немноголюдной утренней улице. Полицейские, хоть и казались лентяями, тут же выпустили несколько магазинов патрон по фарфоровому шару, который остался неповреждённым. Вадим сделал несколько выстрелов в ОМОН-овцев, промахнулся, но всё же испугал их.
   - Они гонятся за нами! - крикнул Фил, глядя назад в окошечко.
   Вадим не видел ничего, но слышал полицейские сирены, оставшиеся за спиной. Звук от них удалялся, а Одиссей летел всё быстрее. На поворотах пассажиров сильно трясло и било о колючие стенки. Когда Вадим ударился о голову Одиссея и уставился в глаза, собранные из разноцветных голов девушек, он будто бы услышал недовольное ворчание монстра и поспешил извиниться.
   Буквально пять минут - и Одиссей резко затормозил. Он раскрыл одну из своих стенок, образовав из ломаного фарфора лестницу к земле.
   - Быстрее внутрь! - крикнула Настя, оказавшаяся на улице первой.
   Выбегая из Одиссея последним, Вадим увидел вход в стеклянный небоскрёб, напоминающий Заброшенную Ховринскую Больницу и обалдевшие лица прохожих, пялившихся на вылезающих из фарфорового существа людей. Когда Вадим забежал внутрь, на улице уже слышалась полицейская сирена.
   - Так, и что здесь? - спросил Фил внутри Больницы.
   В холле было пусто, прямо как на первом этаже небоскрёба, где до этого жили друзья. Минималистичный интерьер в стиле хай-тек был похож на любой небоскрёб шестого этажа, но сама необычная архитектура здания, похожего сверху на знак биологической опасности, меняла впечатление от этой многоэтажки. Широкий коридор тянулся к центру, куда должны сходиться все корпусы Больницы.
   - Да, планировка, как в Больнице, - заметила Карина.
   - Эй, Хрущёв! - заорал Вадим, и его слова отдавались эхом от стеклянных стен здания.
   - Хрущёв, мы пришли к тебе! - крикнула Настя.
   - В этот раз не спрячешься! - с усмешкой добавил Фил.
   Послышался металлический скрежет, а затем мерзкий звук фонящих колонок. Вадим оглядывался по сторонам, пытаясь найти источник, но не смог.
   - Смотрите, они не могут сюда попасть, - заметила Карина, показывая на полицейских, пытающихся таранить Больницу с главного входа. - Кажется, и это здание нас защищает.
   - Как странно, - нахмурился Фил. - Неужели нас каким-то образом защищает сила Хрущёва?
   - Этому придурку не захотелось бы нас защищать, - громко сказал Вадим, надеясь, что Хрущёв его услышит. - Ему, как ребёнку, хочется только развлекаться!
   - Возможно, как говорил Иван, - сказала Карина, - Хрущёву, как и ведущим шоу неогладиаторов, хочется зрелищности. Без разницы, каким способом.
   Вдруг на полу зажглись огоньки. Красные неоновые лампочки мигали, сигналом направляя пришедших в центр здания. Они походили на лампочки, которыми помечают ступеньки в кинотеатрах.
   - Как факелы в пещере десятой квартиры, - вспомнил о другом Фил.
   Друзья последовали за лампочками, когда невидимые колонки снова зафонили, а потом из них послышался весёлый голос Хрущёва:
   - Мир вашему дому, уважаемые!
   - Хрущёв?! - крикнул Вадим озираясь.
   - Эх-ох, расслабься, дорогой, - ответил голос. - Я сейчас далёканько от вас.
   - Где? - спросила Настя.
   - Идите по лампочкам, - ответил голос.
   -Детский сад, - хмыкнула Карина.
   Лампочки вывели их в центральный высокий зал, которого не могло быть в Больнице пятого этажа или в реальной московской недостроенной больнице. В середине зала возвышалась стеклянная шахта лифта, однако самой кабины видно не было.
   - Так, это же не лифт, который лифт? - спросил Вадим. - Который перемещается между этажами Девятиэтажки? В смысле, на шестой этаж мы приехали через соседний небоскрёб. А здесь просто лифт.
   - Мы вообще попали сразу в тюрьму, - напомнил Фил. - Предполагаю, что на каждый этаж есть несколько ходов, помимо основного лифта.
   Однако лампочки вели друзей не к лифту, а к белой винтовой лестнице, уводящей в вышину. Из колонок стала доноситься успокаивающая музыка вперемешку со звуками природы, что лишь подкрепляло желание Вадима начистить Хрущёву харю.
   Спустя несколько витков лестницы лампочки отправили людей прочь от лестницы, на этаж. Они оказались в просторном белом зале со свисающими с потолками шарообразными металлическими светильниками. Такого огромного помещения тоже не было в Больнице, строение которой Вадим хорошо помнил после нескольких вылазок за едой.
   Вадиму казалось, что он во сне, где привычные места изменяются непредсказуемым образом, создавая ощущение неправильности, искусственности происходящего. Резко Вадим почувствовал прилив странного чувства, на которое некогда жаловался доктору Поповой. Он почувствовал себя на экзамене собственных воспоминаний. Почувствовал, будто сейчас его будут спрашивать обо всём, произошедшем в Девятиэтажке, а он, замотавшись, перестал обращать внимание на мелочи и перестал педантично запоминать каждую деталь.
   "Но с другой стороны, - вдруг осенило Вадима, - не означает ли это, что я исцелился?"
   Вадиму стало неуютно и жутко. Он вспомнил доктора Попову, вспомнил свою мать, хвалившую её, вспомнил Хрущёва, первым встретившим его в Девятиэтажке, и понял, что как-то они все должны быть связаны. Голова кипела, потому что Вадим не мог ухватиться за мысль, которая вот-вот должна была появиться. Парень чувствовал, что приближается к решению загадки.
   - Посмотрите! - крикнула Карина, указывая на противоположенную стену зала.
   Там стояла голубоватая панель, неоновым светом призывающая к себе гостей Больницы. Когда друзья подошли ближе, Настя плюнула на пол от раздражения, Фил схватился жетон на груди, а Карина вцепилась в седую прядь волос. На экране появилась надпись:
   "Приветствую, Анастасия, Филипп, Карина, Вадим! Введите имя..."
   - Что за чертовщина? - не поняла Вадим. - Это такая же системная панель, какая была в десятой квартире?
   - Именно, - ошарашенно ответила Настя, опасливо приближаясь к устройству.
   - Стой, пусть Одиссей проверит, - предложил Вадим. - Одиссей, потрогай экран.
   Фарфоровый монстр пощупал устройство - ничего не произошло.
   - Он не считается, - заметил Филипп. - Система даже не написала его имя.
   - Главное, чтобы здесь не было Высоких, - озираясь, сказала Карина.
   Настя бегала кругом с оружием наизготовку, пытаясь отыскать ответ, но в пустом зале и в длинных пустых коридорах Больницы больше не было никого и ничего. Вадим тоже метался из стороны в сторону, пытаясь найти подсказку, пока, в десятый раз пробегая мимо идеально белой стены зала, не заметил на ней огромных размеров букву "Э", коряво нарисованную всё той же жёлтой краской. Кажется, она была метров десять в высоту и доставала до потолка.
   - Смотрите! - крикнул он и вызвал удивлённые охи друзей.
   - Какого чёрта... - нахмурился Фил.
   Но вот колонки снова зафонили, и со всех сторон послышался голос смеющегося Хрущёва:
   - Что же, господа и госпожки, вы принесли яблоко?
   - Нет! - со спокойным раздражением ответила Настя.
   - Мы еле выжили, играя в твои игры! - крикнул Вадим, оборачиваясь и ища источник звука. - Но выжили не все... Иван погиб! И это твоя вина!
   - Эх-ох, - всё так же смеясь, продолжил Хрущёв. - Но мне так нужно яблочко, а в Развлекательной Тюрьме они точно были...
   - Ну и возьми сам! - крикнула Настя.
   - Погоди, но даже если бы мы принесли яблоко, - взял слово Фил, - откуда ты бы знал, какая сила тебе досталась? Они ведь все разные, а какие-то вообще... холостые, вроде того, что съел Андрей Максимович.
   - У меня есть свои методы определить начиночку, - отвечал Хрущёв. - Внешность у яблок одинаковая и одинаково обманчива, знаете ли. Но я знаю то, что у неогладиаторов было нужное мне яблоко, также точно, как знаю то, что капиталистический устрой убивает человека изнутри. Хм, или коммунистический, я хотел сказать?..
   - Хватит шуточек, - строго сказала Настя. - Что за методы? Как давно ты вмешиваешься в нашу жизнь в Девятиэтажке?
   Хрущёв загоготал и долго не мог успокоиться. От его безумного смеха по телу Вадима пошли мурашки, и он подумал, что второй этаж окончательно добил нестабильную психику Хрущёва.
   Вдруг с потолка спустилась большая голубая полупрозрачная панель, прямо, как та, что парила над ареной стадиона неогладиаторов. Постепенно проявляясь, на экране появилось лицо Хрущёва. Красные короткие волосы странно сочетались с голубым экраном, а зелёные глаза блестели по-мефистофелевски.
   - Насчёт "как давно" подумайте сами, - ответил Хрущёв с усмешкой. - И кстати, вы глубоко заблуждаетесь о бесполезности некоторых яблочек. Они, как и люди, существуют по парам, знаете ли. Каждому яблоку, дающему силу, соответствует другое, блокирующее её. Одно из таких блокирующих я и хотел с вашей помощью отыскать. Но увы и ах - переоценил вас.
   - Так у Андрея Максимовича есть сила? - тут же стал закидывать его вопросами Фил. - Вроде как обратная сила какой-то другой? Я об этом даже не подумал, чёрт! Но чью силу ты хочешь заблокировать?
   - Мою, - с ужасом поняла Настя.
   Вадим сглотнул, понимая, что без её силы они точно обречены на скорую смерть.
   - Твою? - Хрущёв рассмеялся, широко открывая рот и хватаясь за живот. - Блокировать такую мелочёвку? Я бы ради этого и из своей квартиры не вышел. Хотя... Технически я из неё сейчас и не вышел.
   - Что тогда тебе нужно? - спросил Фил. Он загибал пальцы, точно пытаясь что-то вычислить.
   - Заблокировать мою собственную, неужели не ясно, что ли ча? - пожал плечами Хрущёв.
   - Зачем? - удивилась Карина.
   - Сложно объяснить, да вы и не поймёте, - ответил парень с экрана. - Но это единственный способ мне выбраться из Девятиэтажки.
   - Но ты же, наоборот, можешь выйти из неё в любой момент, придурок! - закричал Вадим, сжимая кулаки.
   - Девятиэтажка не так проста, как вам это кажется, - ответил Хрущёв.
   - Откуда здесь система из десятой квартиры? - спросила Настя, показывая на экран, который до сих пор ждал ввода имён. - Неужели ты замешан и в этом? И в ужасах десятой квартиры и в пытках в Золотой Роще?
   - Слишком много вопросов, вы меня утомляете, - закатил глаза Хрущёв. - Здесь я устанавливаю условия, позвольте заметить! И я приказываю вам принести яблоко на второй этаж в мою квартиру!
   Вадим удивился: никогда в голосе Хрущёва не было слышно таких истеричных ноток. Он как будто сейчас хотел затопать ногами и заплакать, как ребёнок, которому не купили понравившуюся игрушку в магазине.
   - Какой резон нам тебе помогать? - спросила Настя.
   - Эх-ох, ну и дураки с дурами же вы, - покачал головой Хрущёв. - Если я не могу выбраться, то и вы не можете!
   - Да ты сидишь на заднице и трахаешься со своими гештальтами! - вышел из себя Вадим. - Приходи и помоги нам!
   - Не могу, - просто ответил Хрущёв. - Жду вас как можно скорее, чао!
   Экран погас и уехал наверх к потолку, растворившись в воздухе.
   - Грёбанный придурок! - крикнул Вадим и, не найдя иного предмета, пнул ногой тумбу с экраном системы.
   - Что же нам теперь делать? - растеряно спросила Карина, глядя на Настю.
   Последняя сделала несколько глубоких вдохов и спокойно сказала:
   - Давайте обсудим, есть ли смысл идти обратно в Развлекательную Тюрьму? Это очень рискованно.
   - Знаете, что меня сейчас, как ни странно, волнует больше всего? - спросил Фил. - Вот это!
   Он указал на огромную букву "Э" на стене. Заметив его жест, Вадим закричал:
   - Да! Да, я тоже всё время об этом думаю! Что это, блин, такое? Как это связано с Хрущёвым? Эта тварь не ответила на заданные вопросы, а ещё столько не заданных!
   - Если вам кажется, что это важно прямо сейчас, - с сомнением, но профессионально-спокойно сказала Настя, - то давайте вспомним, где мы видели подобные буквы.
   - Буква "Я" на втором этаже, - стал загибать пальцы Вадим, - буква "Т" - на третьем, - буква "Е" здесь, в коридорах под стадионом.
   - Таким же шрифтом и такой же краской был написан "Выход" на пятом этаже у квартиры со спуском к Больнице, - вспомнила Карина.
   - Я только теперь понял, что видел букву "О" в десятой квартире! - припомнил Фил. - Когда жил в доме-вагоне. И однажды там на заляпанном окне появился огромный жёлтый круг. Это была "О".
   - А помните у Гали в деревенском доме? - осенило Вадима. - Она жаловалась, что лесные жители или кто-то ещё баловался, и однажды ей написали букву "Н" на стене дома? Она ещё отмывала её долго. Но это было давно...
   - Итак, что получается? - спросила Настя. Чувствовалось, что ей хотелось куда-то бежать и скорее действовать, но ради товарищей она отвлеклась на дурацкие буквы. - У нас есть буквы "Э", "Я", "Т", "Е", "О" и "Н".
   После секундного молчания Фил выкрикнул:
   - Это не я!
   - Что не ты? - нахмурилась Настя.
   - Буквы образуют фразу "ЭТО НЕ Я".
   - Господи, и правда, - ахнула Карина.
   Вадим схватился за голову, пытаясь понять происходящее.
   - К чему бы это? - спросила Настя. - Ещё и не по порядку.
   - Мог ли оставить буквы кто-то, кроме Хрущёва? - думал вслух Вадим.
   - Возможно, в Девятиэтажке намного больше людей с силами, чем нам известно, - заметил Фил. - И кто-то оставлял эти буквы, возможно, совсем не для нас. В конце концов, бывают случайности.
   - Ты в них не веришь, - с уверенностью сказал Вадим. - Я вижу буквам только одно объяснение.
   - И? - с сомнением посмотрела на него Настя, чьи глаза суетливо бегали, а побледневшие пальцы перебирали жетон на шее.
   - Человек с экрана - не Хрущёв, очевидно же! - воскликнул Вадим. - Более того, он его враг, и хочет лишить Хрущёва сил.
   - Зачем это кому-то? - почесала затылок Карина.
   - Ну, я вполне могу понять, откуда у Хрущёва враги, - усмехнулась Настя. - Возможно после того, как мы отправились на пятый этаж, Хрущёв успел кинуть ещё несколько сотен человек.
   - Получается, необходимость возвращаться в сектор TV-15 отпала, - Фил с облегчением посмотрел на Настю. - Да и стоит ли идти на второй этаж?..
   - Всё не так просто, - ответила та, тяжёлым взглядом смотря на горящую панель системы, всё ещё требующую имена. - Мне до ужаса хочется узнать, кто это. Система, как в десятой квартире... И вся электронная техника на этом этаже напоминает такие же экраны системы. Я чувствую, что этот человек как-то связан... со всем, понимаете?
   - Да-да! - Вадим возбуждённо подлетел к Насте и потряс её за плечи. - Я тоже это чувствую! Мы близки к выходу!
   - Ну, не вижу объективных причин для радости, - заметил Фил. - Всего лишь ваша интуиция.
   - Кто знает, - пожала плечами Карина, перебирая пальцами цепочку жетона.
   Глядя на её движения, Вадим инстинктивно прижал руку к груди и, к своему ужасу, обнаружил холодный металл жетона, прячущийся под одеждой.
   - Что с тобой? - спросила Настя, наблюдая за суетливыми неуклюжими движениями парня.
   Вадим достал из-под бронежилета жетон и увидел на лицах друзей хтонический ужас, плохо прячущийся в них со времён голодной десятой квартиры. Вадим смотрел на гладкую сторону жетона, отражающую его бледное лицо и до смерти боялся повернуть жетон. Хоть никто в Девятиэтажке и не мог точно знать, что случится с человеком, имя которого окажется на той стороне.
   - Вадим, надо повернуть, - холодно отстранённо сказала Карина.
   Набрав побольше воздуха в грудь, парень развернул жетон и ожидаемо увидел имя "Аня". Вместо тёплых воспоминай о первой подростковой любви девятого класса, Вадиму представилось анеобразное чудовище со второго этажа, чуть не убившее его хваткой холодных пальцев. Вместе с липко-болезненной неприязнью к, как выражался Хрущёв, своему гештальту, Вадим почувствовал жгуче-непреодолимое желание увидеть её снова. Увидеть снова и вымолить прощение не ясно за что.
   - Это... - начал было Вадим.
   - Не говори, - громко перебила его Карина.
   Парень посмотрел в её глаза и увидел такую же боль, какую чувствовал сейчас сам. Боль об утраченной и невозможной любви, больше пережитой в воображении, чем в реальности.
   - Какого хрена? - завопил Фил, показывая на жетон Вадима. - Так, нет! Это нарушило уже почти сложившуюся концепцию в моей голове. Я думал, панель системы стояла здесь сама по себе, потому что мы...ну, в Девятиэтажке. А появление Хрущёва или его двойника просто объяснялось тем, что мы... ну, в Больнице. А Больница - это... ну, самое аномальное место Девятиэтажки.
   - Молодец, Фил, - со всем скепсисом в голосе, на который была способна, сказала Карина. - Настоящего учёного видно издалека.
   - Эй, я думал, ты на меня уже не обижаешься, - надулся Фил.
   - Не к добру это, - не обращая внимания на ссорящихся, сказала Настя. - Знаете, что я считаю? Что хоть Хрущёв и дебил, и мерзавец, но мы не должны его оставлять, когда знаем, что за ним гонится человек, желающий украсть его силы.
   - Странная у вас, мадам, мотивация, - удивился Вадим. - Как правильно заметил лжеХрущёв, если Хрущёв не моет выйти из Десятиэтажки, то и мы не можем. Мне плевать, что случится с ним после того, как он даст нам выйти. Честно говоря, я буду даже рад, если тот какой-нибудь враг запрёт его на втором этаже с его любимыми гештальтами навсегда. Но перед этим надо опередить чувака с экрана и первыми добраться до Хрущёва.
   - Лифт в соседнем небоскрёбе, - напомнила Карина. - Получается, в прошлый раз нам с Вадимом позволил доехать до шестого этажа на лифте лжеХрущёв? Если он ещё не понял, что мы его раскусили, то, возможно, получится и в этот раз воспользоваться лифтом.
   - Надо быть полным идиотом, чтобы не подслушивать каждое наше слово, - заметил Фил, - особенно, если у него есть возможность вмешиваться в пространство-время Девятиэтажки.
   - Но не забывайте, что и он не всесилен, - напомнила Настя. - Ему нужна была наша помощь, он как будто не может выйти за пределы своей квартиры сам. Даже если он нас и раскусит, причинить реальный вред не факт, что сможет.
   - Так что же? - спросила Карина. - На лифт?
   Настя кивнула.
   Так же, как и из своего бывшего дома, друзья вылетели из многоэтажки-Больницы через разбитую стеклянную дверь главного входа на Одиссее. Полицейские бессмысленно палили по пуленепробиваемому панцирю Одиссея, плотно укутавшему его пассажиров. Перелетев дорогу, фарфоровый монстр протаранил небоскрёб и подлетел прямиком к лифту. Одиссей с размаха нажал носом на кнопку вызова, и через пару секунд обе кабины светлых офисных лифтов открылись перед ними.
   - Это не наши лифты, - заметил Вадим, когда Одиссей опустил фарфоровый купол. Парень смотрел в испуганные глаза работников, окаменевших от ужаса в идеально чистых просторных лифтах.
   - Чёрт! - Настя со злости стукнула на фарфоровой спине Одиссея, но тут же раскаялась и, поглаживая, осколки, сказала, - Ой, прости, пожалуйста, Одиссей.
   - Где же здесь лестница? - спросила Карина, хмурясь.
   - Эй, ты! - Вадим крикнул охраннику, который некогда выкинул их с Кариной на улицу. - Да-да, ты!
   Охранник на ватных ногах приблизился к вооружённой компании на летающей непонятной штуковине. Осмотрев незнакомцев, охранник со страхом спросил:
   - Чем могу вам помочь?
   - Где здесь лестница, не подскажите? - с улыбкой спросил Фил.
   - Т-туда, - показал пальцем охранник.
   - Одиссей, на лестницу! - скомандовал Вадим.
   Однако лестница, представшая перед ними, оказалась обычным пожарным спуском, имеющимся в каждом офисном здании шестого этажа. Белые ступени уходили вверх и совсем не походили на бездну Лестницы, которую искали друзья.
   - Смотрите! - Карина показала в другую сторону.
   В другой части этажа виднелась заблокированная дверь запасного выхода. Как и в настоящей Москве, здесь двери, в критической ситуации могущие спасти сотни жизней, просто-напросто запирали на замок, чтобы не создавать проблем обслуживающему персоналу.
   - Одиссей, открой ту дверь! - приказал Вадим.
   И правда, за той дверью разверзлась слепящая чернота настоящей Лестницы Девятиэтажки. Вадим почувствовал, как сбилось дыхание и, не успев подумать, схватился на жетон на шее. Краем глаза он заметил, как друзья повели себя так же. Раньше он смеялся над сентиментальной привычкой бывших жильцов десятой квартиры четвёртого этажа чуть что хвататься за жетоны, но теперь хорошо их понимал. Когда впереди тебя ждёт тьма и неизвестность, кажется, что знакомое и дорогое имя самим своим существованием может защитить и предать сил.
   - Проверим ещё раз, - сказала Настя, и достала талисман, некогда доставшийся им от Гали.
   Когда Настя навела талисман на распахнутые двери эвакуационного выхода, на каменном "экране" заморгали голубые неоновые цифры. Этажи и квартиры менялись раз в несколько секунд, но пока друзья дождались заветной буквы "2" в начале панели, они успели распугать всех посетителей небоскрёба, наставляя на них оружие без серьёзного намерения стрелять. Однако талисман откровенно барахлил, то стирая, то возвращая цифры.
   - Готово! - объявила Настя, когда на талисмане загорелось "2.307" - Вперёд!
   Одиссей вплыл в океан тьмы, а "2.307" резко сменилось на "4.307".
  
   24.
   - Какого хрена?! - закричал Вадим, увидев сменившиеся цифры.
   Дверь запасного выхода за ними уже захлопнулась, и четыре горящие цифры на каменном мониторе талисмана оказались единственным скудным источником света на Лестнице.
   - Кто бы сомневался, - меланхолично вздохнула Карина.
   - Одиссей, держи нас крепко! - крикнула Настя. - Не хватало нам снова потеряться!
   Несмотря на то, что Одиссей подчинялся исключительно Вадиму, фарфоровый монстр кивнул головой, вытянутой вперёд по направлению движения.
   Абсолютный вакуум темноты поглощал друзей, и они прижались друг к другу на колючей спине Одиссея, создавая иллюзию защищённости. Вадим чувствовал горячее дыхание Карины на плече, жёсткие длинные волосы Фила, лезущие в лицо, и холодную руку Насти, тисками сжимающую его колено.
   - Почему ты назвал его Одиссеем? - вдруг спросил Фил Вадима.
   - Не знаю, - пожал плечами тот, - имя красивое. А что?
   - Просто представьте, - продолжил Фил. - Что мы плывём на корабле Одиссея по реке Стикс. Мы, как герои Эллады, идём в Аид спасать слишком рано ушедшие из мира живых души. Вёсла загребают чёрные волны, и с невидимых берегов на нас смотрят духи мёртвых.
   Вадима даже передёрнуло от последней ассоциации.
   - Не уверена, что такое было в мифах, - заметила Карина.
   - Так, ребята, давайте попозитивнее! - сказала Настя.
   - Свет! - крикнула Карина.
   Одиссей держал курс на бледный огонёк впереди. Свет вскоре разделился на несколько слабых источников, превратившись в яркие ночные звёзды, которые одновременно становились ближе и стояли на месте.
   Как всегда неожиданно Лестница кончилась, и Одиссей оказался в небольшом каменном зале, выход из которого вёл в тёплую летнюю ночь. Вокруг было тихо, однако даже шелест листьев на слабом ветру казался оглушительным после вакуумной тишины лестницы.
   - Так, где это мы? - с любопытством спросила Настя.
   Она первой спрыгнула с фарфорового монстра и смела направилась к выходу из зала, пока Вадим пытался её окрикнуть просьбами быть осторожнее.
   - Вы только на это посмотрите! - послышался восторженный возглас Насти, стоило ей выйти за дверь.
   И удивиться было чему - люди оказались в холмистой долине на вершине одной из горок. В центре долины лежало широкое озеро с причудливо изогнутыми берегами, напоминающими советские фигурные линейки для вычерчивания кривых линий, которые Вадим находил в старом шкафу родителей. Его любимой была зелёная линейка точь-в-точь похожая на диплодока. И именно её форму словно повторяло озеро внизу.
   Но более странным оказалось небо. На фоне звёзд его перечерчивало несколько монохромных радуг в оттенках серого цвета. И это были не обычные оптические иллюзии, а плотные физические объекты, арками соединяющие холмы над озером.
   - Лучше гляньте туда! - крикнул Фил, показывая в другую сторону, за каменный павильон, из которого они вышли.
   Там уже брезжил рассвет, и первые лучи солнца касались зелёных холмов. Ландшафт с другой стороны казался таким же: другое кривое озеро с серыми радугами. А вдали просматривалось ещё несколько долин, где холмы высокой стеной окружали странные озёра. Похожие друг на друга долины тянулись до горизонта во всех направлениях.
   Утренние лучи солнца касались радуг, мостами соединяющих холмы и поднимающихся в небо будто на десятки километров. Радуги, впитывая первые лучи, обретали цвета и становились по-земному семицветными, но не по-земному яркими и с чётко отделёнными друг от друга цветовыми линиями.
   - Поразительно, - ахнула Карина.
   Со стороны ближайшего озера послышалось пение проснувшихся птиц, и было видно, как из рощ вылетали огненно-жёлтые птицы с отливающими золотом перьями и длинными-длинными хвостами. Они казались жар-птицами из старых сказок с массивными крыльями, напоминающими одновременно стим-панковские механизмы и неровные осколки фарфора, из которого состоял Одиссей. Каждая проснувшаяся птица считала своим долгом полететь прямиков ввысь, к радугам, и искупаться в утренних лучах, отбрасывая ослепительные солнечные зайчики. Они не махали крыльями, не парили, а как будто падали, сложив пушистый хвост стрелой и прижав крылья к туловищу, но только падали вверх, в сторону неба.
   - Не понятно, какого они размера, - нахмурился Фил, выставляя перед собой большой палец и пытаясь прикинуть масштаб для сравнения.
   Не успел Фил это сказать, как над ними с самолётным рёвом пронеслась жар-птица. Эта, в отличие от остальных, неслась с расправленными крыльями и хвостом из одной долины в другую. На пару секунд она закрыла друзьям свет солнца, и Вадим понял, что она метров семь в длину, да плюс хвост не меньшего размера, а размах её крыльев мог перепрыгнуть и планку в пятнадцать метров.
   - Вот это красотища! - с восхищением воскликнула Настя.
   Неправильная жар-птица величественно и без суеты облетела неправильное озеро по кругу и приземлилась на соседний холм, где стояло точно такое же каменное здание непонятного предназначения, из какого вышли друзья. Издалека гигантская жар-птица казалась воробушком, а, значит, долина имела несколько километров в диаметре.
   - Это её гнездо! - осенило Фила, когда тот заметил, что жар-птица с любопытством смотрит внутрь здания, а затем выкатывает оттуда яйца, яркие и с орнаментом, словно раскрашенные под Пасху.
   Тем временем птицы, устремившиеся с рассветом вверх, достигли радуги и расселись на ней. Отсюда они казались маленькими ласточками на проводах, хотя, очевидно, все были не меньше жар-птицы-наседки с соседнего холма.
   - Как-то всё слишком красиво, - заметила Настя, озираясь по сторонам и ища подвох.
   - Наверно, окажется, что вода в озере не пресная, - оптимистично предположила Карина.
   - Или по ночам здесь водятся антропоморфные леопарды, как на пляже в квартире у Оли, - добавил Фил.
   - Или дело в том, что мы не знаем, где выход, - вставил и Вадим.
   - Это нормальная ситуация, - ответила Настя. - Но Карина права, нужно проверить воду. Да и озеро далеко, успеть бы дойти до него и организовать лагерь.
   - Обижаешь, - хмыкнул Вадим, показывая на фарфорового монстра, снова принявшего человеческое обличье. - Одиссей, становись летающей тарелкой! Господи, звучит-то как дебильно.
   Фарфоровое существо словно печально вздохнуло грудной клеткой, собранной из кусочков, но покорилось и распласталось в диск, зависнув над землёй. Немного подумав, Одиссей изменил форму и стал больше похож на птицу. Теперь один пассажир мог уместиться на его теле, один - на хвосте, и двое - на крыльях.
   - Одиссей, к озеру! - скомандовал Вадим.
   Фарфоровый монстр понёс людей по крутому склону холма вниз. Последние жар-птицы покидали рощу у озера, взмывая вверх, пока Одиссей летел, срезая высокую траву острыми, как кинжалы, крыльями. Трава здесь была густая, прочная и жирная: каждый стебелёк напоминал суровый борщевик с подмосковных полей.
   Перемахнув через деревья, друзья оказались у озера, приземлившись у "головы" условного диплодока. Озёрная вода, несмотря на опасения, оказалась кристально чистой. Она была настолько прозрачной, что Вадим мог сосчитать количество камушков на дне. В свободной от грязи и водорослей воде плавали ярко-розовые и нежно-красные рыбки, напоминающие японских кои.
   - Сто лет не купался! - крикнул Фил.
   Он беспечно сбросил одежду, забежал в прохладную воду и начал брызгаться на оставшихся на берегу друзей.
   - Ты дурак? - скривилась Карина. - Откуда ты можешь знать, что там водится?
   Вадим набрал прозрачную воду в ладони и с опаской проглотил: непривычный сладкий вкус, отдающий химозным клубничным ароматизатором. Но моментального отравления жидкость не вызвала.
   - Странное место, - заметил Вадим, когда мимо него пролетела разноцветная бабочка с ладонь размером.
   - Да, не внушает доверия, - согласилась Настя, вскапывая мыском ноги идеально белый песок, будто надеясь что-то отыскать.
   - Где может быть лифт? - спросил Вадим. - Ну или Лестница? Можно ли как-то понять, на каком мы этаже?
   - Амулет показывал четвёртый этаж и триста седьмую квартиру, - напомнила Карина.
   - Ну, смотри. Понять, где мы, реально, - объяснял Фил, стоя по пояс в воде и окатывая руки свежей водой. - Так как наш субъективный опыт покрывает этажи только с первого по шестой, а мы знаем, что с первого по третий находятся квартиры, которые реально выглядят как квартиры, а на пятом и шестом - отдельные миры... Хм, можно называть их Больничные Миры, ведь и там, и там есть Больница... То можно предположить, что мы действительно на четвёртом, где в каждой квартире творится своя дичь.
   - Но мы же можем быть и на седьмом, и на восьмом, и на девятом, - заметила Карина.
   - Можем, - согласился Фил и нырнул с головой в озеро.
   Вдруг со стороны холма, где на каменном гнезде сидела жар-птица, послышались странные звуки. Вадиму сначала показалось, что это завывает ветер, скручивающийся вихрями в глубокой долине, но потом понял, что это похоже на низкий мужской крик.
   - Похоже, - согласилась Настя, когда он обратил её внимание на это.
   - Вот и ложка дёгтя, - сказала Карина, а затем крикнула Филу, - Вылезай, мы уходим!
   Крики как будто становились громче, и Вадим достал из-за спины винтовку, пытаясь рассмотреть, что творится на холме. Однако жар-птица мирно спала на каменном гнезде, радуги всё так же сияли над их головами, а больше ничего не было видно.
   - Идём туда, - решила Настя, показывая на гнездо жар-птицы, откуда, кажется, и доносились звуки. - Вадим, запускай Одиссея.
   - Зачем туда? - ужаснулся Вадим. - Нам проблем мало?
   - Где херово, там и выход, - заметил Фил, натягивая одежду. - Закон Девятиэтажки.
   - Только пережитые вместе испытания закаляют любовь, - пафосно выдала Настя, и Карина закатила глаза.
   - Но смотрите, с другого холма можно подняться на радугу, - Вадим указал на соседний холм, с вершины которого широкие разноцветные полосы поднимались в небо. - Не логично ли предположить, что выход на ней? Или вам вообще не интересно постоять на радуге?
   - Нужно помочь ему, - Настя кивнула в сторону гнезда. - Помимо того, что это наш долг, как людей, обладающих силой и оружием, так это ещё и может быть кто-то с пятого этажа!
   Вадим хотел вспылить и возмутиться, что Настя строит из себя святую мать Терезу - всеобщую защитницу, но сдержался. Он чувствовал, что последнее время ему даже стало легче держать под контролем гнев и раздражение.
   Одиссей понёс друзей на холм с гнездом. Все держали автоматы наизготовку, но жар-птица не проснулась, даже когда фарфоровый монстр с хрустом опустился на жёсткую траву у каменной стены её гнезда.
   - Помогите! Помогите... - доносилось из-за толстых каменных плит.
   Настя тут же активировала круги, а Вадим на своё горе крикнул:
   - Одиссей, приготовься к атаке!
   Раньше он никогда таких команд не отдавал, и теперь понял, что нужно было бы потренироваться заранее. Потому что такого грохота и хруста фарфоровый монстр раньше не издавал. Одиссей как будто сменил двадцать форм подряд, подбирая самую угрожающую, и когда остановился на чём-то колючем, напоминающим фарфорового ёжа, расписанного под гжель, было поздно - жар-птица открыла глаз.
   - Стой! Прекрати! - кричал Одиссею Вадим, ещё не видя, что птица пробудилась.
   - Тихо! Замолчи! - громко шепнула ему Карина.
   Жар-птица раскрыла рот, и тот оказался изнутри покрыт чёрными шипами с локоть длиной. Заметив незнакомцев, птица издала жуткий рёв, одновременно похожий на трубный крик слона через хобот и на львиный рык. Золотые перья птицы встали дыбом, а красный хохолок на голове поднялся, как у древнегреческого гоплита.
   - В гнездо! - крикнула Настя и, ускоряясь с помощью кругов за ногами, полетела туда, подтягивая друзей руками.
   - Почему в гнездо? - обалдел Вадим, которому показалось это худшим вариантом укрытия, но Карина схватила его за руку и потащила за угол каменного строения, где скрывался вход.
   Заметив, что люди нацелились на её разукрашенные яйца, жар-птица сделала резкий взмах крыльями, от которых распространилась воздушная волна, как от винта вертолёта. Фил выпустил по жар-птице очередь, но пули отскочили от её оперенья, как от брони. Птица приподнялась над гнездом и со всей силой ударила клювом в землю, попав всего в метре от Фила, уже бегущего в гнездо.
   - Одиссей, целься ей в глаза! - крикнул Вадим.
   Друзья спрятались в крытом гнезде, а Одиссей остался отвлекать внимание жар-птицы. Внутри гнезда нашлось с десяток разноцветных яиц с орнаментом, в метр высотой каждый. Ни одно из них, к счастью, не подавало признаков жизни.
   - Здесь кто-нибудь есть? - спросила Настя.
   - Я... я здесь... - послышался голос из угла. - Господи... Слава богу... Люди... Настоящие...
   Перелетев на силе кругов через яйца, Настя зависла над скрючившимся в углу мужчиной. Его длинная спутанная поседевшая борода выдавала в нём давнего узника этого гнезда, этой квартиры или этого этажа.
   - Блин, вы давно здесь? - спросил Фил, перебираясь через яйца, чтобы помочь подняться незнакомцу. - Боже, что с вами стряслось?
   Когда Вадиму удалось приблизиться, он увидел, что незнакомец с ног до головы был смотан жёлтыми, словно подарочными, лентами. Несмотря на комичный вид, ленты оказались до ужаса плотными, и друзья вчетвером долго перерезали толстые волокна ткани.
   - Кто это с вами сделал? - спрашивал Вадим, орудуя ножом.
   - Потом расскажу, - мужчина елозил в лентах, стараясь поскорее выбраться. - Как же я счастлив вас видеть... Теперь всё получится... Но нужно бежать!
   Люди осторожно выскользнули из гнезда, и бородатый незнакомец едва не закричал, увидев, как фарфоровый монстр, приняв антропоморфную форму, но удлинив руки до двух метров и превратив их в ножи, яростно отпугивает жар-птицу. Та наматывала круги вокруг гнезда, желая проверить, всё ли в порядке с её будущими детьми, но Одиссей снова и снова бил атаковал её в голову, пытаясь задеть глаза. Основным оружием птицы оставался клюв, и она пыталась обрушиться на фарфорового монстра всем весом, но тот оказался слишком юрким.
   Заметив, как люди выбежали из каменного гнезда, жар-птица издала оглушающий протяжный вой, так что люди даже захлопнули уши.
   - Она зовёт других! - крикнул незнакомец.
   Вадим не выдержал и стал стрелять по птице, что лишь больше раззадорило её, и та стала сильнее бить по фарфоровому монстру.
   - Хватит, это бесполезно! - крикнула Настя.
   Вдруг Карина издала такой же ужасающе-протяжный вой, как и жар-птица. Та на секунду зависла в воздухе, с любопытством разглядывая Карину. И этой секунды хватило Одиссею, чтобы нанести решающий удар в глаз. Жар-птица рухнула по ту сторону гнезда, упала на спину, забила крыльями от боли, и завопила.
   - Одиссей, неси нас отсюда! - приказал Вадим.
   Заскочив на фарфоровую спину существа и затащив на неё незнакомца, друзья помчались прочь от гнезда. Но жар-птица быстро очухалась, нашла единственным здоровым глазом улетающих от неё людей, завопила, взмахнула огненно-красными крыльями и взлетела. Кажется, её крылья, бывшие раньше жёлто-золотого цвета, налились кровью и покраснели.
   - Где здесь безопасное место? - громко, чтобы перекричать ветер, спросила Настя.
   - Летите в долину под пятью радугами, - ответил незнакомец и указал на запад.
   - Одиссей, туда! - крикнул Вадим.
   Одиссей, пронёсшись над рощей и озером, перемахнул через противоположенную гряду холмов. Долина незнакомца отличалась от остальных в этой квартире, хоть озеро в центре и было такой же странно-кривой-динозаврьей формы. Пять одинаковых радуг пересекали небо, выходя из вершин холмов, и образовывали разноцветный купол. Что удивительно - плотные и материальные радуги не отбрасывали на землю тени.
   - К озеру на дальний берег, - крикнул незнакомец, пытаясь справиться с бородой, прилипающей к лицу на ветру.
   Одиссей приземлился у берега озера с такой же кристально чистой водой и с такими же рыбками кои, и незнакомец сразу побежал под сень деревьев, прихрамывая.
   - Скорее, ко мне! - прикрикивал он. - Пока птица не вернулась!
   Незнакомец убежал по тропинке в прозрачные джунгли, скорее похожие на туристический парк, чем на дикий лес. Из кустов доносилось пение птиц, которые казались малютками по сравнению с жар-птицами: через листья проглядывали жёлтые канарейки не больше пяти сантиметров высотой.
   - Мда, это вам не джунгли десятой квартиры, - с горечью рассмеялся Фил.
  
   25.
   Друзьям достаточно было идти скорым шагом, чтобы успевать за бегущим по джунглям мужчиной. Он шёл по давно протоптанной тропе, уложенной озёрными камушками и с аккуратно скошенной травой на обочинах. После нескольких плавных поворотов тропа вывела людей на светлую поляну с высоким деревом в центре.
   - Ого! - удивилась Карина.
   На вершине дерева, напоминающего старую яблоню, между мощных ветвей, почерневших от времени, стоял дом. Совсем небольшой сруб из заботливо, но неровно обработанных стволов, с одним окошком на восточную сторону и с проёмом вместо двери, который загораживала ниспадающая цветастая ткань и из которого свисала верёвочная лестница.
   - Чувствуйте себя как дома, - устало улыбнулся незнакомец, подтягивая себя вверх на лестнице.
   Вадиму очутился в доме на дереве последним и удивился несоответствию внешнего мира квартиры и интерьера домика. Снаружи был обманчивый райский сад с фантастическими птицами и сумасшедшими радугами, а внутри - банальная советская квартирная обстановка с бедным коричневым кухонным гарнитуром в углу, с зелёной, поеденной молью, софой, с потрескавшимся столом из ДСП, с гранёными стаканами на нём и даже с ковром на стене.
   - Откуда у вас всё это? - удивился Фил, осматривая комнату и вертя в руках статуэтку балерины.
   - Да нашёл, то там, то тут, - уклончиво ответил незнакомец. - Но присаживайтесь, я вас чаем напою.
   Стула было только два, и Вадим с Кариной и Филом сели на узкою софу.
   - Что вы здесь делаете? - спросила Настя, помогающая хозяину дома с чаем. Они разводили огонь в скелете бесполезной здесь газовой плиты, сооружая костёр из поленьев и бумаги. - Давно здесь живёте?
   - С год уже, - вздохнул незнакомец. - Вот за год-то обустроил хозяйство, всё житьё-бытьё. Раньше-то жил в квартире посуровее, там и зима была, и зверьё дикое, да и самому приходилось сеять, рыть, пахать, пропалывать... А здесь лес щедрый, сам кормит.
   - Стоп-стоп-стоп! - замахал руками Фил. - Вы не знакомы с Галей?
   - С Галочкой? С женой моей? - возбуждённо подскочил мужчина и, бросив костёр, подбежал к Филу и затряс того за плечи так, что у парня растрепались волосы. - Вы её видели? Когда? Как она?
   Гости коротко описали жизнь его жены, рассказали, что хозяйство она не забросила, от голода не умирает, но что очень скучает по мужу и места себе не находит от тревоги. На лице уже не незнакомца, а Анатолия появились слёзы счастья и успокоения от осознания, что с его любимой всё в порядке.
   - Но почему же вы не можете вернуться к ней? - спросил Фил.
   - А как? - развёл руками Анатолий. - Я прекрасно изучил все, какие мог, долины квартиры, и нечто похожее на выход есть только над моей долиной на пересечении радуг. Там горит такая серебряная чудная звезда, и из неё порой доносятся звуки. Кажется, это звуки из коридора четвёртого этажа. Мне чудилось, что я слышал однажды даже голос Галочки... Но как туда пробраться, понятия не имею, хоть и делал раньше столько приборов.
   - Это же ваш прибор? - спросила Настя, доставая из-под бронежилета каменный амулет с экраном, дважды неправильно показавший им путь на Лестнице.
   - Эх, неработающий прототип! - вздохнул Анатолий, рассматривая устройство. - Я знаю, как его доработать, но какой теперь толк...
   - Эй, мы не сдаёмся так быстро! - сказал Вадим, вставая с софы и ощущая себя ещё выше, чем обычно, потому что задел головой хрустальную люстру на низком потолке. - У нас есть силы, мы придумаем, как быть!
   - Силы? В каком смысле? - спросил Анатолий.
   - Суперспособности, - ответил Фил, показывая пальцами жирные кавычки.
   - Кстати, у вас тут не растут яблочные рощи? - спросила Карина. - Ваш же дом стоит на яблоне, но она совсем не похожа на деревья, которые нам нужны... Найти бы нам хоть какое-то яблоко, и могли бы обмануть недоброжелателя Хрущёва. Если доберёмся до второго этажа, конечно.
   - Да, здесь на соседней поляне есть рощица с молодыми яблонями, - сказал Анатолий, кивая на окно. - Но там яблоки странные, как будто искусственные. Такие красные и слишком круглые. Скажем, увидь мы с Галочкой такие в магазине - брать бы не стали, подозрительные. Ах, точно, и деревья там всё время жёлтые, как будто осенние, хотя в этой квартире не бывает осени.
   - Золотая Роща? - одновременно спросили Настя, Карина и Фил.
   - Вы ели эти яблоки? - спросил Вадим Анатолия.
   - Я? Нет! - махнул рукой тот. - У меня аллергия.
   Друзья громко рассмеялись, а Фил сделал громкий фейспалм.
   - Вы серьёзно? - хохотала Настя. - Но они-то и дают силы!
   - Это какие, например? - не разделял восторга Анатолий.
   Карина встала, расправила плечи, и запела оперную партию таким глубоким мужским басом, что на столе затрясся стакан, потом она сказала: "Денег нет, но вы держитесь, всего доброго и хорошего настроения" - голосом Медведева, а на десерт издала гортанный рёв жар-птицы.
   - Потише-потише! - попросил Анатолий, поглядывая в окно. - Простите, девушка, у вас интересный талант, но называть это суперспособностью...
   - Понимаю, не самый выдающий образец, - пожала плечами она. - Но и она спасала жизни.
   - То есть Одиссей - моя суперспособность - вас тоже не впечатлил? - сказал Вадим, приказывая фарфоровому монстру принимать разные формы: сначала тот стал медведем, затем - торшером, а в конце - извивающейся коброй.
   - В Девятиэтажке я чего только не насмотрелся, - равнодушно пожал плечами Анатолий.
   - А как насчёт этого? - спросила Настя, активировала круги и взлетела к потолку комнаты. Она заставила волосы развеваться, а круги светиться, и происходящая сцена стала похожа на явление святого. Впечатление портил лишь гранёный стакан с разбавленным чаем в руке женщины и то, что всё происходило на фоне потрёпанного ковра с орнаментом.
   - Это ещё куда не шло, - скептически причмокнул Анатолий, прихлёбывая горячий чай.
   - Возможно, одно из яблок поможет вам, да и всем нам, выбраться отсюда, - заметил Фил.
   - Сомневаюсь, - хмыкнул Анатолий. - Я перепробовал слишком много вариантов...
   - Тем не менее, стоит попробовать ещё один, - сказала Настя. - Но, Анатолий, как вы попали в гнедо жар-птицы и почему были связаны подарочной лентой?
   - Я пытался добыть скорлупу радужной птицы, - вздохнул Анатолий. - Она помогает от лихорадки. Я это выяснил, когда находил в заброшенных гнёздах старые обломки скорлупы. Но мои запасы давно истощились, и вот я заболел, и решился отправиться в живое гнездо, а не заброшенное. Увы, мать-птица меня поймала и кинула в гнездо, видимо, на съедение будущим детям. И нет, я не был связан подарочными лентами, так выглядит слюна радужных птиц, она помогает им охотиться.
   Вадим попытался скрыть смех кашлем.
   - Ничего смешного, молодой человек, - с укором заметил Анатолий. - Радужные птицы опасные хищники. Хотя они и выглядят, как сказочные существа, не каждый может с ними справиться.
   - Да я не над вами смеюсь, честно, - поднял руки Вадим. - Просто забавная ситуация...
   - О забавной ситуации мне будет говорить человек, за которым таскается сломанный сервиз?
   Вадим открыл рот, чтобы ответить, и даже Одиссей, без движения сидевший в углу, заинтересованно хрустнул головой, наблюдая за Анатолием, но всех утихомирила Настя:
   - Хватит. Анатолий, как вы себя чувствуете? Сможете нам показать яблоневый сад? Нам нужно выбраться как можно скорее, мы торопимся.
   - Я готов идти хоть сейчас, - сказал Анатолий. - Но у меня год не было гостей, и вы никуда не уйдёте, пока я вас не попотчиваю всем, чем богата триста седьмая квартира.
   - Триста седьмая? - потёр подбородок Фил. - Но Галя же живёт в триста шестой?
   - Да-да, - покачал головой Анатолий. - Мы с неё живём через стену, но в разных мирах.
   Анатолий оказался не менее гостеприимным, чем его жена. Вот только он угощал гостей не деревенскими овощами, парным молоком и засоленными грибами, а разноцветными рыбами с переливающейся перламутром чешуёй из озера, огромными бананами, растущими на поляне, где стоял дом Анатолия, отмоченной корой экзотических деревьев и даже жирными вареными жуками и червями, неожиданно аппетитными и похожими на личинки, которыми лакомились Тимон и Пумба в мультиках про Короля Льва.
   Местный житель не наврал - сад с яблонями находился в пяти минутах ходьбы от его дома на дереве. Настя с Филом и Кариной даже ахнули, когда подошли к роще.
   - Там точно никто не водится внутри? - с подозрением спросила Настя Анатолия. - Никто вроде огромных чёрных обезьяноподобных монстров с щупальцами-хоботами на морде?
   - Таких страстей христовых я здесь точно не видел, - ответил он. - Самое опасные существа в триста седьмой - это радужные птицы. А так, даже комары не кусают.
   - Удивительное место, - присвистнул Фил. - Надеюсь, мы никогда не найдём квартиры хуже десятой.
   Они шли между жёлтых деревьев, которые словно излучали тепло. Землю покрывал густой слой опавшей листвы, а нежный ветер срывал новые листья, и те дождём осыпались под ноги гостям квартиры. Но тем не менее меньше листвы на осенних деревьях не становилось.
   - Как ты можешь называть десятую квартиру самой ужасающей, - спросил Вадим, - когда вас месяц держали в Развлекательной Тюрьме на шестом этаже?
   - Во-первых, нас там не пытали, - загнул указательный палец Фил, разбрасывая ногами жёлтую листву. - Во-вторых, нас даже кормили и держали в тепле. В-третьих, Настя так прокачала свою силу во время постоянных боёв и тренировок, что в скором времени ей удалось бы вытащить и меня, и... и Ивана из тюрьмы. Не хочу умалять ваших с Кариной заслуг, но это правда.
   - Вот оно! - крикнула Настя.
   Она заметила на одном из деревьев налитое красное яблоко. Вадим понял, что это точь-в-точь яблоко, какое он находил в лжеквартире своей бабушки и от которого откусил кусочек. Конечно, яблоки мало чем отличаются друг от друга, но это казалось Вадиму знакомым и манило к себе...
   - Выглядит довольно... аллергенно, - заметил Анатолий, брезгливо срывая яблоко, едва помещающееся в его ладонь, с дерева.
   - Откусите, - сказала Карина. - Если силы даются хоть по какому-то правилу, подчиняющемуся логике, то вы сможете выбраться из квартиры.
   - Моя смерть от анафилактического шока будет на вашей совести, - предупредил Анатолий.
   Он зажмурился, откусил кусочек яблока, с отвращением пережевал его и с трудом, будто ежа, проглотил его.
   - Вы едите червей и жуков, - заметил Вадим, - неужели яблоко хуже?
   - Сто лет не ел яблоки, - с облегчением выдохнул Анатолий, осознав, что выжил. - И как мне теперь это... проверить силу?
   - К сожалению, неизвестно, - пожала плечами Настя.
   - Обычно силы проявляются не сразу, а при необходимых обстоятельствах, - сказал Фил. - Если вдруг ваша сила связана со звездой на пересечении радугой - то есть с выходом - то резонно сходить туда.
   Фил заметил ещё несколько яблок и полез на яблоню с двумя переплетающимися стволами за ними. На земле Фил протёр одно из них, подумал, принюхался, но не откусил.
   - Ты почему не попробуешь яблоко? - спросила Настя.
   - Есть вероятность, что силы могут быть и разрушительными для их обладателей, - заметил Фил. - Я не хочу получить силу, скажем, самовзрывающейся бомбы.
   - Трус, - презрительно хмыкнул Вадим, выхватывая яблоко из рук Фила. - А я не откажусь от второй силы.
   Хрустнув яблоком, Вадим прислушался к своим ощущениям и тоже не понял ничего. Хотя и в прошлый раз с Одиссеем ничего особенного парень не чувствовал.
   - Выпендрёжник, - хмыкнул Фил.
   Вдруг над рощей раздался громкий клич жар-птицы. Анатолий, уже наученный опытом, тут же припал на землю и закрыл голову руками.
   - Это ты? - приподнял бровь Фил, глядя на Карину, а та лишь закатила глаза.
   - Ложитесь! - крикнул Анатолий. - Ложитесь, прикрывайтесь листьями! Так она вас не заметит!
   Вместо этого Настя активировала круги, а Вадим призвал Одиссея, собравшегося из кусочков фарфора, появившихся из-под опавших листьев, а Фил с Кариной взяли наизготовку оружие.
   - Он может отнести нас в мой дом? - спросил Анатолий, показывая на Одиссея. - Там они нас не найдут!
   - Нам нужно на выход, - сказала Настя. - Он отнесёт нас на радугу.
   - Нет-нет! - замотал головой Анатолий. - Слишком опасно! Не когда здесь радужная птица! Вы ещё и забрали её игрушку!
   - Тебя, что ли? - усмехнулся Вадим. - Одиссей, трансформируйся и неси нас на ту радугу!
   Одиссей сплющился в фарфоровый блин с пятью углублениями для сидения. Друзья через силу усадили упирающегося Анатолия на фарфорового монстра, и после крика Вадима: "Вперёд!" - помчались сквозь яблоневую рощу наверх по холму, надеясь оттуда попасть на радугу.
   - Сколько ты взял яблок? - Вадим крикнул через шум ветра и хруст Одиссея Филу.
   - Все, что были! - ответил тот. - Штук пять!
   Когда Одиссей покинул укрытие из жёлтых деревьев, жар-птица их заметила, издала новый вой и звучно размахивая крыльями и создавая ими ураган, полетела за ними, а жёлтые листья взмывали ввысь. Опустившись слишком низко к земле и запутавшись во вьюге из листьев, жар-птица отстала.
   Одиссей взбирался по холму, на вершине которого, к счастью, не нашлось каменного гнезда очередной хищницы. Вместо этого из вершины холма в небо устремлялась правильная дуга радуги.
   - Одиссей, на радугу! - приказал Вадим.
   Фарфоровое существо засомневалось. Одиссей приблизился к истоку радуги, где семь цветных полотен просто выходили из земли, словно прорастая из почвы. Наклон подъёма радуги был очень большой, градусов восемьдесят. Человек бы на такой поверхности удержался только с альпинистским оборудованием, при условии, что в радугу можно втыкать колья и "кошки".
   Жар-птица нарезала круги вокруг озера и вдруг заметила людей на вершине холма. Закричав и затрубив, она интенсивнее замахала циклопическими красными крыльями и устремилась к истоку радуги.
   - Одиссей, вверх! - закричал Вадим.
   Пришлось фарфоровому монстру полезть вверх. Люди до крови вцепились в колючие крепления на спине Одиссей, чувствуя себя будто на американской горке, только ещё и с вероятностью нападения взбешённой птицы, думающей, что её гнездо разорили, а у её будущих птенцов отобрали человеческое лакомство.
   - Быстрее, быстрее! - подгоняла Настя, видя, что жар-птице не составляет труда сокращать расстояние между ними. - Не стреляем пока, не провоцируем!
   Одиссей нёсся вверх, быстро и гладко скользя над поверхностью радуги. Но вот птица пронеслась в десятке метров от людей, зависла над ними и приготовилась для разящего удара сверху.
   - На обратную сторону! На обратную! - орал Фил, стреляя в птицу и промахиваясь.
   - Одиссей, перевернись! - крикнул Вадим.
   Правильно истолковав слова хозяина, фарфоровое существо сделало манёвр и оказалось с обратной стороны радуги, подвесив пассажиров вниз головой. Мгновение - и послышался глухой громкий стук - это жар-птица врезалась клювом в полотно радуги.
   - Ха, тупое животное! - радостно засвистел Анатолий.
   Но птица быстро оклемалась и уже преследовала людей с другой стороны неба. Беря разгон и размахивая крыльями быстрее и быстрее, она под косым углом приближалась к Одиссею, надеясь на этот раз пришпилить врагов к радуге с обратной стороны. Вадим уже открыл было рот, чтобы приказать фарфоровому монстру обогнуть радугу ещё раз, но его остановила Настя:
   - Не сейчас! Жди!
   Вадим до боли вцепился в острые осколки и, задержав дыхание, следил за приближением разъярённого создания.
   - Одиссей, наверх! - скомандовал он, когда уже были различимы налитые кровью глаза птица.
   Они в последний момент перемахнули на внешнюю сторону радуги, но птицу на этот раз не провели: она не врезалась, а просто пролетела мимо полотна. Жар-птица стала нарезать круги вокруг радуги, то выплывая из-под полотна, то ныряя под него. Она кричала и трубила, но больше не нападала, хотя Вадим несколько раз приказывал Одиссею прятаться под или над радугой. Фил с Кариной пытались попасть в жар-птицу, но попытки проваливались: уж очень она оказалась ловкой.
   - Она нас выматывает! - поняла Карина.
   Путь до вершины радуги и до её пересечения с четырьмя другими был не близок. Земля удалялась и удалялась, и кривое озеро, рядом с которым на дереве стоял дом Анатолия уже казался размером с ноготь, а далеко-далеко, до горизонта, теряющегося в тумане, во все стороны простирались такие же долины, с озерами странной формы в центре, симметрично окружённым холмами, из которых поднимались бесконечные радуги, превращающие весь пейзаж квартиры в декорации мультиков про пони. Однако вершина радуги всё не приближалась, а серебряной звезды, о которой рассказывал Анатолий ещё не было заметно.
   - Вы поднимались сюда пешком? - крикнул ему на ухо Вадим.
   Тот лишь кивнул.
   - Но как? - обалдел Фил, глядя на высоту под ногами.
   - Ходил неделю туда, неделю обратно, - ответил Анатолий. - И так раз десять.
   Вадим присвистнул: он не представал, как возможно было преодолеть начало пути, где подъём казался почти вертикальным. Да и в обратную сторону катиться с него было смерти подобно. Теперь друзья летели над более пологой частью радуги, где мог бы идти человек, но от высоты становилось холодно.
   Жар-птица, которая нарезала всё более широкие круги и, казалось, забывала о людях, внезапно развернулась, издала клич, и на него откликнулось несколько её сородичей, сидящих на соседней радуге. Они сорвались со своих мест и устремились в сторону людей, издавая такие же мерзкие крики. Однако приблизившись, несколько птиц будто отказались помогать нападающей жар-птице и с мелодичным присвистываем развернулись обратно к своей радуге. Однако к Одиссею всё равно устремилось штук двадцать жар-птиц.
   - Мать вашу, они все летят на нас! - закричал Анатолий.
   - Теперь пора стрелять по-серьёзному! - решила Настя.
   Патрон оставалось не много: последний раз запасы пополнялись в квартире Хрущёва на Пятнадцатой улице шестого этажа. Стая разъярённых птиц стала кружить вокруг людей, иногда пролетая в опасной близости из стремящегося ввысь фарфорового монстра, но пока не атакуя. Давно знакомая им жар-птица с красноватыми, налитыми кровью, крыльями, летела прямо над Одиссеем, словно выжидая благоприятного момента свершить свою месть.
   Вадим начал отстреливаться, и это вызвало волну крика в стае: те стали нападать. К счастью, новые жар-птицы оказались неуклюжими созданиями, а Одиссей, напротив, очень юрким. Он за доли секунды отскакивал от ударов, и те приходились в радугу. Птицы кричали от боли, и многие улетали прочь, больно ударившись ключом или получив пулю под шикарные крылья.
   Но вдруг один из ударов зацепил Одиссея, и тот чиркнул по поверхности радуги на полном ходу. Чиркнул краем, на котором сидел Фил. Тот закричал и зажал свою ногу: Одиссей проехался на полном ходу, опираясь на бедро Фила.
   - Ты жив? - крикнула Настя.
   Парень неуверенно кивнул. Вдруг Карину осенило, и она прокричала:
   - Прекратите стрелять!
   Когда стало тише, Карина широко раскрыла рот, и из глубины послышался клич жар-птицы. Именно так до этого отвечали птицы, которые не хотели лететь на подмогу своей сестре, решившей атаковать пришельцев. Карина кричала, и некоторые птицы замирали в замешательстве. Несколько развернулось и сразу улетело, но остальные продолжили кружить, но больше не нападали.
   Летящая сверху краснокрылая жар-птица пришла в ярость и закричала от предательства сородичей. Она растеряно кружила над Одиссеем и вскоре осталась в одиночестве: её сёстры и братья разлетелись. Выбрав подходящий момент, когда птица подлетела достаточно близко, Вадим выстрелил ей в грудь.
   Жар-птица завопила, попыталась атаковать, но Одиссей снова нырнул под радугу, и та ударилась о полотно. Этот позор оказался для неё последней каплей, и жар-птица кинулась вниз на землю, словно надеясь забыть людей, как страшный сон.
   - Слава богу! - прокричал Анатолий.
   - Молодцы! - сказала Настя и Карине, и Вадиму.
   - Это звезда? - спросила Карина, указывая вперёд.
   Они, наконец, приближались к перекрёстку пяти радуг. Впереди радуги образовывали круглую купольную платформу, над которой весело нечто полупрозрачное и излучающее неверный свет.
   - Да, - без радости ответил Анатолий.
   Фарфоровый монстр остановился на середине широкой радужной платформы. Спустившись на поверхность полотна, Вадим в первую очередь заметил, что она безумно гладкая, даже скользкая, будто педантично отполированный паркет. Чёткие линии пересекающихся радуг, идеально ровно накладывающиеся друг на друга в центре под звездой, дарили Вадиму блаженное чувство внутреннего умиротворения. Так случалось каждый раз, когда в поле зрения парня попадали безупречно симметричные вещи.
   Звезда висела почти в трёх от земли. Вадим мог дотянуться до неё кончиками пальцев, а остальные - только в прыжке. Впрочем, их руки проходили сквозь звезду, ощущая её прохладное пульсирующее свечение.
   - И что вы пытались с ней делать? - спросил Фил Анатолия.
   - Помещал в магнитное поле, пытался пропускать электричество, а, как понимаете, его тут на коленке фиг добудешь, - загибал пальцы мужчина, - пытался поймать угол преломления звезды, когда свет через неё будет проходить без искривления. Надеялся, что так он попадёт в коридор, и его кто-нибудь заметит, но всё тщетно. Даже когда на этаже были люди, и я кричал, подавал сигналы, светил фонариком, всё оказывалось тщетно.
   - Но сейчас там никого не слышно, - заметила Настя, прислушиваясь.
   - Да, - согласился Анатолий. - Прежде чем услышать хоть один звук с этажа, я прожил здесь десять дней. А представляете, как на такой скользкой поверхности сложно поставить палатку?
   - Здесь же сложно дышать, - добавила побледневшая Карина.
   - А после нескольких дней даже начинаются галлюцинации от кислородного голодания, - сказал Анатолий.
   - Так, может, вы и не слышали звуков этажа? - спросил Вадим. - Может, звезда - и не выход вовсе, а вам все привиделось?
   - Будет очень печально, если это так, - вздохнул Анатолий.
   Фил кинул яблоко в звезду, оно пролетело через неё, но ничего не произошло, кроме лёгкой ряби, пробежавшей по краям светящегося нечто.
   - Одиссей, ты знаешь, получил ли я новую силу? - просил Вадим.
   Фарфоровой монстр сложил осколки лица в недоумённое выражение и пожал плечами. Его жесты и мимика становились всё более человечными, и Вадим начинал опасаться Одиссея. Парень направил руку на звезду и попытался сосредоточиться на ней, но эффекта не было.
   - Силы так не начинают работать, чувак, - заметил Фил, - Мы же не на битве экстрасенсов.
   - У меня есть идея, - сказал Анатолия. - Настя, можно попросить амулет, который я делал?
   Настя сняла с шеи устройство. Анатолий повертел его в руках, подвернул пару деталей, протёр монитор, но на нём ничего не появилось.
   - Это устройство было призвано усилить информационный фон, покрывающий всю Девятиэтажку, - объяснил Анатолий.
   - Что за фон? - с профессиональным интересом спросил Фил.
   - Сложно сказать... - признался Анатолий, - но, ещё живя с Галей, я строил примитивный радио-приёмник, и на нескольких частотах ловил странные сигналы. Одна из частот была связана с Лестницами, её и ловит этот амулет. Фил, дайте яблоко, от которого я откусил.
   Анатолий отломил кусочек, раскрыл амулет и вставил яблоко внутрь. Стоило захлопнуться корпусу устройства, как на мониторе замелькали новые цифры.
   - Очень интересно! - воскликнул Анатолий. - Подержите... простите, забыл ваше имя.
   Он всучил амулет Вадиму и принялся копаться в сумке. Вадим смотрел, как на мониторе прыгали цифры, которые раньше показывали номер этажа и комнаты. Вдруг всё исчезло, и на экране появились буквы "АНЯ".
   - Чёрт! - Вадим выронил амулет из рук.
   - Молодой человек, осторожнее! - возмутился Анатолий.
   - Оно стало работать по-другому! - закричал Вадим, тыча пальцем на амулет, медленно скользящий по радуге вниз по куполу. - Оно показало имя... Имя с жетона!
   - Что за чёрт? - нахмурилась Карина, сжимая жетон на шее.
   - Другая частота информационного поля! - понял Фил, щёлкнув пальцами.
   - Именно, - улыбнулся Анатолий, поднимая амулет. Вадим заметил, как буквы там тотчас же изменились на "ГАЛЯ". - Так, попробуем следующую... Хм, простая настройка не работает. Дайте мне другое яблоко, Фил.
   Когда внутрь аппарата был помещён кусочек другого яблока, между амулетом и звездой пробежала жёлтая искра, а звезда налилась ярким светом и перестала быть прозрачной.
   - Ого! - ахнула Настя.
   - Кто бы подумал, что яблоки силы - это резонаторы информационного поля Девятиэтажки!? - с возбуждением воскликнул Фил.
   - Звучит бредово, - заметил Вадим, не врубающийся в происходящее.
   - Главное, чтобы сработало, - сказала Настя. - Смотрите! В звезде как будто что-то видно!
   Изображение теперь появлялось на самой звезде, как на экране. Присмотревшись, Вадим заметил чёрное очертание двери, как если бы они смотрели из глазка квартиры напротив.
   - Вадим, пусть Одиссей попробует пройти, - сказала Настя.
   Отправив фарфорового монстра на разведку, друзья обнаружили, что тот с лёгкостью прошёл сквозь звезду, оказался на этаже и вернулся обратно.
   - Господи, не может быть! - с облегчением выдохнул Анатолий. - Неужели я, наконец, вернусь домой?..
   Тут со стороны неба послышался знакомый крик жар-птиц. Это их давний враг, птица с красными крыльями, летала к ним, вновь собравшись с силами.
   - Одиссей, подними нас! - крикнул Вадим.
   Карина кричала в сторону птицы, пытаясь её отпугнуть таким же криком, каким отпугивала прочих, но на эту краснокрылую жар-птицу её хитрость не подействовала. Одиссей же, снова расплющившись, поднял друзей на уровень пульсирующей звезды, и все по одному прыгнули в её яркий свет, ныряя в неё, как в воду.
   Вадим, как хозяин Одиссея, перелазил последним, и когда он нырял в звезду, птица была уже совсем близко. Прыгнув со всей силы, Вадим приземлился на остальных, выпав из верхней части двери на пол. Тут же пролез Одиссей. А когда по ту сторону звезды уже виднелась разверзнувшаяся пасть жар-птицы с острыми зазубринами, Анатолий раскрыл амулет, вытащил кусочек яблока, и портал схлопнулся сам собой, отрезав коридор четвёртого этажа от крика яростной птицы.
  
   26.
   Вадим сразу же заметил, что на душном, как раньше казалось, этаже, на самом деле намного больше воздуха, чем на вершине радуги в нескольких километрах над землёй. Все вырвавшиеся из 307 квартиры дышали полной грудью, пытаясь насытить организм кислородом. Вадим, упавший рядом с Кариной, взял её за руку, просто чтобы ухватиться за реальность и осознать, что он ещё в здравом уме и что он не один в этом сумасшедшем доме. Девушка измученно улыбнулась ему, хотя улыбка появлялась на её лице так редко.
   - Галя! - крикнул Анатолий, подскакивая.
   Он кинулся к 306 квартире напротив, где некогда они жили вместе с женой, ведя деревенское хозяйство, и забил по деревянной двери кулаками, крича:
   - Галя, Галочка, это я! Это я, Толя, открой!
   С той стороны послышался щелчок замка, и на немного приоткрылась дверь. Вадим только заметил, как от радости изменилось выражение лица Анатолия, когда он увидел, кто появился в проёме. Дверь отворилась нараспашку, и Галя бросилась в объятья Анатолия. Оба заплакали.
   - Как ты? Откуда? - сквозь всхлипы спрашивала Галя, сжимая от радости плечи мужа. - Господи, прошёл целый год! Я думала, ты уже всё... Но нет-нет, я верила, верила, что ты вернёшься!
   - Я не мог, не мог раньше, прости! - говорил Анатолий в волосы Гали, целуя её макушку.
   - Я так скучала! - шептала Галя. - Даже Бурёнка, и та скучала!
   - Родная ты моя! И Бурёнка родная! - плакал Анатолий. - Вот, посмотри, это же они меня спасли!
   Анатолий показал жене на четвёрку друзей, тихо стоящих у 307 квартиры и не желающих прерывать трогательную семейную сцену.
   - Вы! - ахнула Галя. - Толя, так я же их знаю! Я дала им твой амулет! Боже правый, они пообещали привести тебя, и они сдержали обещание!
   Галя с бесконечной благодарностью обняла каждого из друзей, но потом заметила:
   - Но вас ведь было пятеро, ребятки. Где же забавный седой Иван?
   - Увы, - вздохнула Настя, - Девятиэтажка его забрала.
   - Не может быть! - ахнула Галя. - Неужто из-за Толи?
   - Нет-нет! - заверил Вадим. - В другой квартире, на другом этаже.
   - Как мне жаль, ребятки, - Галя снова расплакалась, но уже от горя. - Прошу, будьте снова моими гостями! Я готова... господи, да я что угодно отдам за Толечку! Вот только, кроме крова да простой пищи с ночлегом, у меня ничего и нет!
   - А нам другого и не нужно, - заметила Карина.
   - И мы спешим, - добавил Фил.
   - Но отдохнуть стоит, - решила Настя, - и сразу же отправиться дальше.
   С одной стороны, друзьям было жизненно необходимо отдохнуть, а с другой - они чувствовали себя абсолютно лишними в доме, где воссоединились год не видевшиеся супруги. Рациональное желание выспаться и наесться тёплой здоровой пищи возобладало над светскими манерами, и друзья потеснили деревенский домик Гали и Анатолия ради жирного деревенского ужина.
   На утро Анатолий взял у Насти амулет, который некогда сделал сам, что-то подкрутил, подвертел, вычистил остатки яблока и вернул друзьям, объявив:
   - Теперь будет точно работать.
   - Что вы изменили? - поинтересовался Фил.
   - Ничего сверхъестественного, - улыбнулся Анатолий. Теперь его улыбка сияла счастьем, а не казалась прикрытием от перманентной душевной боли, как в 307 радужной квартире. - Просто раньше сигнал шёл с задержкой, и амулет показывал номер квартиры, в которую направляла Лестница примерно тридцать шесть секунд назад. Я скорректировал задержку, и теперь она составляет всего две секунды. Но всё равно помните, что Лестница меняет направление быстро, от трёх минут до десяти секунд, и вам нужно будет среагировать как можно скорее.
   - Но в прошлый раз амулет менял показания, когда мы уже шли по лестнице, - напомнила Настя.
   - Это случалось из-за задержки обработки сигнала, теперь такого не повторится, - пообещал Анатолий.
   Тепло попрощавшись с гостеприимной парой, Вадим, Настя, Карина и Фил вновь оказались в длинном коридоре четвёртого этажа перед Лестницей. Вадим чувствовал страх, готовый вот-вот перерасти в панику, потому что на голову парня уже выпало слишком много неожиданностей. Всю ночь, проведённую под тёплой периной, набитой пухом домашних гусей, Вадим думал о новой неизвестной силе, которая должна была у него появиться после яблока из квартиры Анатолия. И парень вспоминал слова Фила о том, что сила может стать саморазрушающей для владельца.
   - Теперь мы ближе к выходу, чем когда бы то ни было раньше, - торжественно объявила Настя, остановившись перед тёмным проёмом Лестницы, - нам осталось достать Хрущёва и дело в шляпе!
   - Как бы само дело не стало шляпой... - менее радостно заметила Карина.
   - Может, там и не Хрущёва, - пожал плечами Вадим, - а только трюк вновь непонятно кого.
   - А может и вся Девятиэтажка иллюзия, - добавил Фил.
   - Так, стоп! - подняла руку Настя. - Я вообще-то пыталась позитивно настроить команду, а вы...
   Махнув рукой, Настя достала амулет и тут же воскликнула:
   - Вадим, быстро, какая квартира была у Хрущёва на втором?
   - Сто сорок четвёртая, - вспомнил он.
   - Это она! - крикнула Настя, показывая всем каменный монитор амулета с цифрами "2.144". - Вперёд!
   Вадим ступил в темноту последним, взяв за руку Карину, перед которой цепочкой со сцепленными руками шли Насти и Фил. Настя задавала быстрый шаг, и если Вадим успевал вышагивать длинными ногами, то он чувствовал, как Карине приходится буквально бежать, чтобы не выбиваться из цепочки.
   Пока они бежали, Вадиму казалось, что лестница не такая чёрная и пустая, как обычно. В её черноте как будто что-то бурлило, кипело и булькало. Но делало это очень-очень тихо, так что можно было спутать с разыгравшимся воображением.
   - Как будто голос Хрущёва, - тихо заметил Фил, но Вадим ничего похожего не услышал.
   Ему чудились отдалённые голоса, но принадлежал ли хоть один из них Хрущёву было сложно сказать. Там были и мужской, и женский голос, они о чём-то спорили, кричали. Женский словно пытался в чём-то убедить мужской, но тот кричал и не соглашался.
   - Как будто он спорит с кем-то, - добавил Фил.
   Условный Хрущёв закричал так громко, что Настя остановилась на месте, и остальные врезались в неё.
   - Это откуда-то сбоку, - сказала Настя, направляя руку Фила налево от себя.
   - Нет! - воскликнула Карина. - На Лестнице нельзя менять направление, иначе потеряешься на много-много дней или недель, или лет. Поверьте моим седым волосам. Я не помню, сколько мне довелось бродить в пустыне, куда меня отправили Высокие из Золотой Рощи, но помню, как я бесконечное количество раз меняла направление и терялась в пустоте всё больше.
   - Чёрт! - крикнула Настя и снова потащила всех вперёд.
   Лестница всё не кончалась, но темнота стала скатываться в клубы, напоминающие тяжёлые грозовые тучи. Между клубами тьмы едва просматривались полоски рассеянного света, но их становилось всё больше и больше, они прорывались как солнечные лучи из-за густых туч.
   - Боже мой, посмотрите направо! - крикнул Фил.
   В месте, куда показывал Фил, тёмные тучи разошлись и между ними показалась земля. Она была далеко-далеко, словно друзья смотрели с высоты самолёта на пробегающие внизу поселения. Зелёные поля и густые леса, пересечённые редкими дорогами, создавали подмосковный безлюдный пейзаж тех отдалённых от города уголков области, о существовании которых вспоминают только в сводках ДТП.
   - Стоило мне отойти от триста седьмой с проклятыми радугами, и вот опять! - пожаловалась дрогнувшим голосом Настя, и Вадим понял, что женщина до жути боится высоты, но на удивление хорошо держится.
   Просвет стал больше, но свет оттуда почему-то не проникал на Лестницу, и Вадим всё ещё не видел своих друзей, пробираясь в полной тьме вперёд и сжимая руку Карины. Из-за облаков показалась более обширная область пейзажа, и люди заметили, что земля движется. Или - что они движутся, но слишком быстро, чем если бы друзья просто шли пешком на такой высоте.
   Леса пролетали под ними на бешеной скорости, их становилось всё меньше, а дорог и городков, наполненных домами-коробками - всё больше.
   - Я знаю, что это! - крикнул Фил, вероятно, показывая на расщелину между тучами. - Это же Реутов! Я узнаю, эти коробки из тысячи! Мы подлетаем к Москве!
   Представив карту Москвы, Вадим понял, что Девятиэтажка находится совсем с другой стороны столицы - в Ховрино на северо-западе, в то время как Реутов построен прямёхонько на востоке, сразу за МКАДом.
   - Точно, вот и МКАД, - подтвердила Карина, когда они "перелетели" через кольцевую магистраль.
   Тучи разошлись, и теперь половину обзора Вадима занимал вид Москвы с высоты птичьего полёта, а другую половину - устрашающие клубы тьмы. За МКАДом началась обычная Москва. Сегодня она была подсвечена розовым закатным светом, и серые многоэтажки казались непривычно эстетичными, становясь оранжевыми в непривычном освещении. Такой персиковый оттенок могло придать серому бетону лишь рассветное летнее солнце. Вадиму вспомнились времена, когда он пытался бегать по утрам среди таких же многоэтажек...
   - Что-то не так, - цыкнула языком Настя, присматриваясь к городу и останавливаясь на месте.
   Вадим пытался понять, что та имеет в виду, но одинаковые кварталы спальных районов казались совершенно нормальными. Чёткие линии дорог, правильные многоугольники микрорайонов, идеально ровные жёлто-розовые девятиэтажки: с такой высоты город казался мечтой перфекциониста, и Вадим пытался отыскать взглядом свой район и насладиться, что и его скромная квартира является частью геометрического великолепия Москвы в её неуютном, но ровном величии. Однако дом не отыскивался.
   - И правда, что-то иначе, - подтвердил Вадим.
   Вот они уже долетели до центра города, и под ними показались Кремль и Москва-Сити, которые казались соседями с такой высоты. И небоскрёбы Сити, и башни Кремля выглядели странно-персиковыми в беспощадном свете утреннего солнца. Клыки Москвы-Сити казались непреодолимо огромными по сравнению с и так высокой застройкой города. Но и Кремль почему-то казался высоким...
   - Это всё девятиэтажки! - понял Фил. - Все дома - девятиэтажки! Ну, кроме Кремля и Сити. Всё остальное - девятиэтажная застройка!
   Вадим понял, что друг прав, и по его спине пробежал холодок. Сначала его внимание отвлёк яркий и необычный свет, но да, все дома лжеМосквы оказались абсолютно одинаковыми - точь-в-точь, как их Девятиэтажка.
   - И что это значит? - угрожающим тоном спросила Настя, будто выставляя кому-то претензию.
   - Да ты когда-нибудь отстанешь от меня?! - вдруг послышался голос Хрущёва совсем рядом.
   Друзья закрутились на месте, чуть не отпуская руки друг друга, но источник голоса остался неизвестным. Кажется, Хрущёв кричал из-за грозовых туч, за которыми не было видно ни зги.
   - Только попробуй убежать! - раздался угрожающий незнакомый женский голос. - Я тебя снова достану! Достану откуда угодно, так и знай!
   - Ну, попробуй, - ответил Хрущёв, и что-то скрипнуло.
   - Эй, а ну быстро закрыл окно! - закричала девушка, почти переходя на визг.
   Послышался шум, гам, крики, звуки разбитого стекла, и вдруг всё резко оборвалось.
   - Что за чертовщина? - напряглась Карина, до боли сжимая руку Вадима.
   - Хрущёв думает, что молчание - самый громкий крик, потому что он рвет не уши, а сердце., - "ванильной" интонацией сказала Настя.
   - Я тебе врежу, честное слово, - пообещала Карина. - Нашла время.
   Вдруг движение лжеМосквы внизу прекратилось, горож замер, а дуновения ветра, слышимые до сих пор из расщелины между тучами, сменились вакуумом тишины. Через секунду город под ними затрясся, завертелся, и друзья словно самолёт стали падать на него. Кремль с Москвой-Сити остались справа, скрытые за облаками, и друзья должны были рухнуть на спальные районы.
   - Блин, держитесь! - закричал Фил, сильнее вцепляясь в Настю и Карину, хотя друзей не трясло и не мотало, лишь картинка города под ними металась, как в бреду.
   ЛжеМосква приближалась, и друзья от силы иллюзии припали к невидимой земле, держась друг за друга и за на этот раз шершавый пол Лестницы. Стройные ряды одинаковых девятиэтажек проносились под ними, становясь всё ближе и ближе, и Вадиму они уже не казались настолько прекрасными, как раньше. Парень понимал, что их несёт по северо-запад города и даже мог предположить куда именно.
   - Больница! - крикнула Настя, когда серое здание в форме знака биологической опасности, обманчиво доброе в рассветном свете, приблизилось к ним.
   - Это наша Девятиэтажка, чёрт её возьми! - ругнулся Вадим и добавил парочку нецензурных выражений.
   Их невидимый "самолёт" несся прямо в Ховрино, на Девятиэтажку. Друзья будто крутились вокруг своей оси, приближаясь к проклятому дому, но на самом деле оставались неподвижными в тёмном вакууме Лестницы. Они сделали живописный крюк над Больницей, огороженной ржавыми ракушками гаражей и колючей проволокой, прямо как в жизни. Безобразная заброшенная Больница казалась инопланетянином в рафинированно-симметричной лжеМоскве девятиэтажек. Единственный дом, соседствующий с Больницей, был именно их Девятиэтажкой, это Вадим помнил точно. Вираж над Больницей закончился опасным сближением с Девятиэтажкой и лобовым столкновением. Друзья закричали, и стало темно.
  
   27.
   Вокруг снова стало темно так, что хоть глаз коли. Мнимый полёт над Москвой сменился полным спокойствием и знакомым вакуумом тьмы. Озираясь и пытаясь увидеть хоть что-то, Вадим вцепился в руку Карины сильнее и закричал:
   - Эй, все здесь?
   - Вроде, да, - ответил Фил.
   - Там свет! - крикнула Настя впереди.
   Она потащила всех вперёд за собой, приближаясь к источнику тёпло-оранжевого света. Вадим ещё издалека понял, что они оказались на втором этаже, где на лестничной клетке между четырёх квартир висела тускло горящая лампочка Ильича. На дверях виднелись номера 15/17, 399, 78 и 144.
   - В прошлый раз здесь были эти же самые квартиры! - вспомнил Вадим, так как тогда ещё пытался досконально запомнить каждую деталь происходящих с ним событий.
   - Очень странно, если так, - нахмурился Фил, - потому что на первых трёх этажах квартиры каждый раз меняются в зависимости от пришедших людей.
   - Так и теперь они могут зависеть от нас, - заметила Карина. - Скажем, пятнадцать дробь семнадцать - это номер казармы, в которой мы с Настей жили в десятой квартире.
   - Разве Девятиэтажка делает отсылки на то, что происходило в ней самой? - задумалась Настя.
   - Не помню такого, - тоже засомневался Фил.
   - Так какая разница?! - не выдержал и закричал Вадим. - Идёмте за Хрущёвым! Нет, блин, они будут стоять на этаже и пять лет рассуждать о цифрах!
   - Вадим, не начинай снова, - спокойно ответила Настя.
   - Да я не начинаю, я просто!.. - снова заводился парень.
   - Хватит, идём за Хрущёвым! - отрезала Настя.
   Квартира номер 144 открылась со скрипом, а внутри было темно и тихо. Друзья взяли оружие наизготовку, а Карина зажгла фонарь, освещая друзьям путь.
   - Наверно, в комнате, - прошептал Вадим, вспоминая, как в прошлый раз толпа полупрозрачных гештальтов скопилась в зале, навалившись на Хрущёва.
   - Есть кто? - тихо позвала Настя, делая пару шагов вперёд.
   - Ау, это я! - вдруг громко сказала Карина голосом Хрущёва, так что Фил даже подпрыгнул от неожиданности.
   - Ты там? - вдруг раздался с кухни женский голос, который слышался друзьям на Лестнице. - Как ты развязался?
   Вадим показал жестами Карине, чтобы та продолжала говорить. На кухне послышалось шевеление, но говорящей ещё не было видно из-за стены.
   - Ты не крепко связала, - ответила Карина хрущёвским голосом, а заметив подсказки Насти, добавила. - Эх-ох, даже не изволила постараться!
   Снова шаги - и в коридоре появилась высокая худая девушка с копной рыжих волос в мелкую кудряшку. Крупные веснушки на её лице складывались в беспокойный узор, напоминающий перевёрнутую улыбку через всё лицо, отчего незнакомка казалась одновременно по-клоунски смешной и по-клоунски же жуткой.
   - Ах, это вы! - попыталась она резко переключиться с агрессии на дружелюбность. - Рома отошёл ненадолго, скоро будет.
   - Рома? - нахмурилась Настя.
   - О, боже. Хрущёв! - девушка хлопнула себя по голове, и в этом жесте прослеживалась такая же комичность, какую придавал всем своим действиям Хрущёв. - Ведь так его называют друзья, да? Он как раз только что меня звал!
   Не заметив подвоха и словно не обратив внимания на оружие, девушка проскользнула в комнату. Послышалась суета, тихие перешёптывания, и вот на кухне образовался Хрущёв. Он не смотрел на старых знакомых, держась за виски как от сильной головной боли, а девушка поддерживала его под локоть. Она казалась выше за счёт пышной причёски, но на самом деле они должны были быть одного роста и похожего телосложения. Неяркое кухонное освещение придавало квартире инфернальную атмосферу, а заляпанный старый линолеум и разваливающийся советский кухонный гарнитур казались сюрреалистичными после магии 307 квартиры и полёта над городом на Лестнице.
   - Увы, Рома чувствует себя совсем плохо последние дни, - пожаловалась девушка и погладила парня по красным волосам. Тот попытался отстраниться, но её пальцы вцепились в короткие волосы. Вадим открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг почувствовал волну леденящего сковывающего страха, встретившись с девушкой глазами. - Но яблочко, которое вы принесли, точно его исцелит. Понимаете, сила Ромы из тех, что убивает своего носителя изнутри, и ему осталось... совсем немного времени.
   Фил достал из сумки целое яблоко из 307 квартиры и подбросил в руке. Девушка было потянулась к нему, но Фил отвёл ладонь.
   - А вы, собственно, кто? - с напором спросила Настя.
   - Сестра его, - ответила девушка, - и меня зовут Маша.
   - Как вы здесь оказались? - с сомнением посмотрел на Машу Вадим. - И где были раньше?
   - Долгая история, - нахмурилась девушка и нетерпеливо протянула руку к яблоку. - Дайте, пожалуйста!
   Фил убрал яблоко обратно в сумку и сказал:
   - Это вы связывались с нами от имени Хрущёва, не так ли? Как вы это сделали и зачем нас обманываете?
   - Я вас не обманываю! - Маша теряла терпение. - Давайте скорее! Иначе...
   Из комнаты послышался шум, стук и звук разбивающейся посуды. Вадим вспомнил, что, когда видел комнату, полную гештальтов Хрущёва, там стояли витрины с фарфоровым сервизом, точь-в-точь таким же, из которого был сделан Одиссей. Он не думал, что здесь была какая-либо глубокая связь между квартиой его бабушки и этой Хрущёвской квартирой: просто подобные сервизы были у каждой второй советской семьи.
   - Хрущёв, ты где?! - послышался мужской голос из комнаты, и Вадим понял, что это кричит гештальт, который чуть не убил его в прошлый раз. - Яна вернулась с водкой! И сейчас придёт Вано с марками! Ты где?
   - Они... Я должен идти... - Хрущёв попытался пойти в сторону комнаты, но Маша удержала его за руку.
   - Вы что с ним сделали? - спросила Настя Машу.
   - Я?! - изумилась Маша. - Ничего! Я пытаюсь его отсюда вытащить! И для этого мне нужно грёбанное яблоко!
   - Да в чём смысл?! - спросил Вадим. - Если его сила исчезнет, никто из нас не выйдет из Девятиэтажки!
   - Это ты так думаешь! - усмехнулась Маша. - Я хочу, чтобы мой брат перестал сходить с ума, винить себя, непонятно за что, и изводить этими грёбанными гештальтами!
   - Но как ты сама отсюда выберешься, когда его сила исчезнет? - спросила Карина.
   - Не ваше дело! - огрызнулась Маша.
   Вдруг Хрущёв словно выпал из рук Маши и ускользнул в сторону комнаты так быстро, что сестра или лжесестра не смогла его поймать и побежала за ним. Остальные ринулись за Машей.
   В комнате Вадиму вновь встретились несколько полурасплывчатых полупрозрачных фигур-гештальтов. Они тянулись нечёткими руками к Хрущёву, а тот спокойно смотрел на них словно с отеческой жалостью, но боялся потрогать.
   - Отвалите от него! - крикнул Вадим и попытался ринуться к Хрущёву, но Маша его задержала.
   - Иногда ему нужно побыть с ними, - сказала та.
   - Да что за бред! - воскликнул Вадим. - Он же уже сошёл с ума!
   - Пойдёмте на кухню, я вам всё объясню... - предложила Маша.
   Она утащила четвёрку друзей на кухню и рассадила вокруг деревянного стала, предложив им чая из гранёных стеклянных стаканов с железными подставками, как в поезде РЖД. Пока совершался ритуал приёма гостей с чаем и печеньками, в комнате слышался приглушённый крик Хрущёва и звуки борьбы.
   - Если ты правда его сестра, то как можешь спокойно это слушать? - спросила побледневшая Карина.
   - Я всё расскажу, - повторила Маша и села за стол. - Начну сначала... Я живу в Девятиэтажке с двенадцати лет, хотя раньше мы с братом и родителями жили в Санкт-Петербурге. Наш с Ромой отец тогда погиб, а мать не могла тянуть двоих. Рома остался с матерью, а меня, как старшую и доставляющую меньше проблем, отправили сюда, в Москву к тёте. И с того времени я постоянно сталкивалась со странностями...
   - Так-так-так! - возбудился Фил. - Давай по порядку! С какими странностями? Когда? То есть ты выросла в этом самом доме?
   - Время ограничено, так что без подробностей, - сказала Маша, слыша звуки из комнаты. - Да, я выросла здесь. Но раньше Девятиэтажка была совсем другой... Как вы, возможно, знаете, в Питере Рома попал в очень-очень плохую компанию. Произошло много нехороших вещей, за которые он винит себя несколько лет. Однажды, когда Рома был пьян или под кайфом, не знаю, он позвонил мне и обо всём рассказал. Хотя, признаюсь, мы никогда не были особо близки, да и жили в разных городах, но почему-то он решил рассказать всё именно мне и именно тогда...
   - Так что случилось? - прервала её Настя.
   - Подробности сейчас не важны! - махнула рукой Маша, всё поглядывая и поглядывая на сумку Фила. - Я позвала его к себе, он приехал и сначала всё шло хорошо, но потом он стал таким... странным. Видел галлюцинации, с кем-то разговаривал, постоянно ошивался у этой проклятой Больницы...
   - Так всё-таки в ней дело?! - воскликнул Фил, но его вопрос снова проигнорировали.
   - Мы с тётей настояли, чтобы он пошёл к доктору, - продолжила Маша. - Нашли хорошего психотерапевта в центре...
   - Доктора Попову? - аж дёрнулся Вадим.
   - Не помню фамилию, - пожала плечами Маша. - Но и она не помогла. Более того, она стала лезть глубоко в травмирующие воспоминания брата, и ему становилось лишь хуже... И тогда я решила попробоваться свои методы лечения. Я обратилась к Девятиэтажке...
   - Чего? - даже усмехнулась Настя. - Это как?
   - Не важно, - снова отмахнулась Маша. - Я обратилась к Девятиэтажке, но поняла, что даже так не смогу ему помочь. Я вернула ему призраки друзей, но стало только хуже...
   - Боже, так это ты напустила на него гештальтов! - Карина даже прикрыла рот.
   - Да, я! - со слезами на глазах призналась Маша. - Но всё стало только хуже, и я... Я решила найти других людей, которые смогут ему помочь! Понимаете, несмотря на то, что Рома с детства был открытым общительным мальчиком, у него никогда не была друзей...
   - Мы заперты здесь, чтобы дружить с Хрущёвым? - уточнила Настя в растерянности.
   - Мне очень жаль... - вздохнула Маша, - но, получается, так и есть...
   Над кухней повисла тишина, и только Фил громко и с причмокиванием отхлёбывал сладкий чай из стакана. Лампочка Ильича под потолком замигала, и крики в комнате прекратились.
   - И как здесь поможет яблоко? - спросил Фил, допив чай.
   - Чтобы заблокировать силу Ромы, - ответила Маша. - Я говорила правду, просто подумала, что Роме вы больше поверите... Вы же вроде подружились... Он получил силу открывать любые двери без моего ведома, и теперь, чтобы увести его из Девятиэтажки к чертям собачим, мне нужно сначала отобрать его силу.
   - Но как ты узнала, что именно яблоко на шестом этаже заблокирует его силу? - поинтересовался Вадим. - И почему сама не пришла?
   - Я знаю всё, что творится в Девятиэтажке, - ответила Маша, - но я боялась оставить Хрущёва одного. Да и сама Девятиэтажка становится всё сильнее. А я не совсем понимаю, почему...
   - Откуда вообще взялась Девятиэтажка? В смысле все эти этажи, комнаты, силы, лестницы?.. - спросил Фил.
   Но их отвлёк шум в комнате. Гештальты кричали придушенными голосами, а Хрущёв отвечал им оскорблениями, смешанными почему-то с извинениями. Маша тотчас же ринулась в комнату, остальные - за ней. Вадим тут же призвал Одиссея, а Настя активировала круги.
   В комнате гештальты перешёптывались между собой, совсем не обращая внимания на то, что Хрущёв открыл нараспашку окно, встал на подоконник и смотрел на плоский пейзаж вечернего Питера за окном.
   - Рома! - крикнула Маша и кинулась к брату, но тот обернулся и заорал на неё уже без былой отрешённой сонливости в голосе:
   - Да ты когда-нибудь отстанешь от меня?!
   - Только попробуй убежать! - угрожающе ответила Маша, приближаясь к распахнутому окну и расставляя руки, словно готовясь заключить брата в насильственные объятия. - Я тебя снова достану! Достану откуда угодно, так и знай!
   - Мы же уже это слышали на лестнице, - прошептала Карина.
   - Пространственно-временные изменения в Девятиэтажке, - ответил Фил.
   - Ну, попробуй! - крикнул Хрущёв и высунулся наполовину в окно. Вадим ожидал, что тот упрётся в плоскую стену, но вытянутая рука Хрущёва свободна парила.
   - Эй, а ну быстро закрыл окно! - закричала девушка, почти хватая брата за голень.
   - Не приближайся, иначе, клянусь, я прыгну! - пообещал Хрущёв и отодвинулся дальше от руки Маши, а потом будто впервые заметил пришедшую четвёрку друзей. - Товарищи, для меня великая честь приветствовать вас в моей скромной берлоге... Вадим, кажется, ты уже был представлен моим гештальтам. Остальные - прошу, наслаждайтесь!
   - Хрущёв, что происходит? - спросила Настя.
   - Эта женщина, - Хрущёв указал на Машу ногой, за которую та хотела ухватиться, - мешает моему общению с гештальтами. Вадим, ты разобрался со своими? Помнится, у тебя была парочка чудесных гештальтов в квартире по соседству.
   - Тебе не обязательно с ними "разбираться"! - сказал Вадим. - Хрущёв, мы можем всё это прекратить прямо сейчас! Просто открой дверь подъезда! Выпусти нас всех отсюда!
   - Дайте яблоко! - громко прошептала Маша, протягивая руку к Филу.
   - У нас его нет, - ответила Карина. - У Фила другое.
   На лице Маши появилось отчаянно-жалостливое выражение лица, словно от предательства. Вложив во взгляд на новых знакомых всё презрение и обиду, она вновь попыталась воззвать к брату:
   - Рома, ты пытаешься помириться с гештальтами уже несколько лет... Я верила, что ты сможешь всё принять и отпустить, когда поговоришь с теми, кого уже нет с тобой, но я ошиблась, это был тупик. Пожалуйста, давай уйдём. Смотри, твои друзья тебя просят...
   После неловкой паузы, Настя без энтузиазма сказала:
   - Да, просим.
   Фил ткнул Машу в бок и изобразил пантомиму в стиле "Хрущёв нам ни разу не друг, мы просто хотим скорее свалить из этой грёбанной дыры".
   - Сестра, у тебя невероятно странные методы, - сказал Хрущёв, держась за косяк окна и сильнее наклоняясь в сторону плоского пейзажа. - Я благодарен тебе за то, что ты привела меня к гештальтам. Не знаю, твоя ли это сила - создавать гештальтов - или нет, однако я благодарствую... Но на этом твоя помощь мне окончена. И друзья.... Так называемые друзья, прошу вас, оставьте мою квартиру.
   - Так открой нам выход на улицу, дебил! - не выдержав, заорал Вадим.
   - Я не могу, - улыбнулся Хрущёв. - Вы ещё не поняли? Выход можете открыть только вы сами.
   Разжав пальцы, Хрущёв оттолкнулся от подоконника и полетел вниз, помахав ладонью "друзьям" на прощание.
   - Нет! - крикнула Маша и ринулась к окну, но было поздно.
   Вадим попытался разглядеть, куда же упал Хрущёв, но это было невозможно из-за иллюзии плоского городского пейзажа за окном. Как не пытайся смотреть вниз, изображение всё равно не изменится, и ты продолжишь смотреть на серые питерские улицы и на шпиль Адмиралтейства с клыком Лахта-центра вдали.
   - Куда он упал? - тоже не поняла Карина, пытаясь поймать правильный ракурс у окна.
   - Чёрт возьми! - Маша вцепилась руками в волосы и побледнела. - Я не знаю! Я не знаю, куда он упал!
   - Но ты же сказала, что в курсе всего происходящего в Девятиэтажке, - напомнил Фил. - Ты чувствуешь, где твой брат? Ну, или как это работает...
   - Нет, - замотала головой Маша. - Нет, я не знаю! Квартиры на втором этаже были спроектированы так, чтобы за их пределами ничего не существовало!
   Маша заметалась по комнате, пытаясь что-то придумать. Без Хрущёва гештальты даже не разговаривали, а просто сидели в углу. С ними же рядом скромно сидел Одиссей.
   - Одиссей, лети в окно! - приказал Вадим.
   Фарфоровый монстр, стоило ему чуть высунуться за окно, врезался в стену через десять сантиметров, сломав нос-ручку чайника. Однако Одиссей не растерялся и разбил чайник из сервиза Хрущёва, добавляя к себе новые кусочки фарфора и восстанавливая нос.
   - Должно быть, Хрущёв прошёл сквозь стену за окном, используя свою силу, - предположил Фил.
   - Это всё ты виновата! - вдруг остановилась Маша посреди комнаты и навела палец на Настю. - Ты! Ты могла его спасти своей силой, остановить! А ты даже не почесалась!
   - Но я не ожидала, что он правда сбросится... - стушевалась Настя.
   - И зачем я дала тебе только силу! - возвела руки к потолку Маша. - Так, надо проверить!
   Маша выбежала на лестничную клетку, обежала соседние квартиры и вернулась, запыхавшись.
   - Чёрт, здесь его нет! - сообщила она. - Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я не знаю, где он. Я не знаю, как обращаться с этими чёртовыми гештальтами! Эй, вы, вы знаете, где Рома? Ладно, где Хрущёв?
   Полупрозрачные гештальты не обращали внимания на внешние раздражители в виде кричащей девушки и неподвижно сидели в углу.
   - Ты можешь нас выпустить из Девятиэтажки? - спросила Настя.
   - Я? Зачем? - искренне недоумевала Маша. - Мы же ещё не спасли Рому.
   - А ты не поняла? Нам плевать на твоего Рому! - ответила Настя. - Он предал нас несколько лет назад, оставив на пляже, полном диких антропоморфных леопардов! А пока мы бегали по другим этажам, теряя на секундочку своих дорогих товарищей, всё, на что он отважился - это оставить дурацкие жёлтые буквы на стенах!
   - Что за буквы? - нахмурилась Маша.
   - Подробности не важны! - передразнила Настя тон Маши.
   Вдруг раздался хруст, и по стене пробежала широкая трещина. Все замолчали, и даже гештальты вжались в стену.
   - Упс! - прокомментировал Фил. Он держал в руке надкусанное яблоко.
   - Это твоя сила? - спросила его Настя. - Что ты сделал?
   - Понятия не имею, - признался парень.
   Трещина в стене стала расширяться, и из неё полился голубоватый свет и потянуло холодом. Вдруг с обратной стороны трещины высунулась рука и схватилась за край. Кто-то пытался вылезти, прикладывая немало усилий.
   - Это безопасно? - спросила Настя у Маши, активировав круги.
   - Я знаю, что это... - нахмурилась Маша. - Оно нам ничего не сделает. Гештальт. Рома думал, это моя способность - их призывать, но оказывается, она пряталась в этом яблоке...
   - Я ведь даже ничего не делал, - заметил Фил.
   И вот гештальт вытянул себя из трещины. Перед друзьями предстал бледный парень с волнистыми каштановыми волосами до плеч и беспокойным бегающим взглядом. Он был не полупрозрачным, как гештальты Хрущёва, а полноценным и крепким человеком, прямо как Аня и Эльдар, встретившиеся Вадиму в соседней квартире.
   - И чей он? - спросил Вадим, оглядывая гештальт. - Я таких знакомств не водил...
   - И я, - ответила Настя.
   - Да и я, -добавил Фил.
   - Моих гештальтов тут быть не может, это был бы абсурд, - заметила Маша.
   Вадим повернулся к Карине и увидел, как исказилось от испуга лицо девушки. Одной рукой она зажимала себе рот, а другой так сильно стиснула жетон, что на кулаке проступила капля крови.
   - Это он? - тихо спросил Вадим. Но ответ был очевиден.
   - Идём со мной, - низким голосом позвал Карину незнакомец, с лёгкой улыбкой глядя на девушку.
   - Так, хорошо-хорошо... - Маша несколько раз тяжело вздохнула. - Это уже не моё дело. Я должна найти брата, и есть только один способ!
   Маша разбежалась, чтобы выпрыгнуть из окна, пока Карина протягивала руку к сияющему гештальту из расщелины. Настя с уже активированными кругами постаралась задержать Машу. Она сжала девушку в стальных объятьях, однако Маша лёгким движением руки оттолкнула от себя Настю, так что та врезалась в витрину с винтажной посудой.
   Вадим не мог решить, кому ему помогать: Карине или Насте. Но расценив, что Карине прямая опасность пока не угрожает, он окликнул Одиссея и направил его на Машу. Однако и его она отбросила одним движением в стену. Вадим попытался броситься на Машу сам, но получил резкий удар коленом в живот. Маша запрыгнула на подоконник и издала победный клич.
   - Счастливо оставаться! - зло крикнула она и выпрыгнула из окна.
   Вадим бросился к окну, но произошло то же самое, что и с Хрущёвым - Маша пропала. Вадим стал ощупывать стену плоского пейзажа перед собой, пытаясь найти, куда те провалились, но всё без толку.
   - Убрал свои руки от неё! - послышался голос Фила. - Эй, это ведь я тебя призвал, так что слушайся меня!
   Обернувшись, Вадим обнаружил, что Карина с гештальтом слились в поцелуе. Девушка вцепилась в своего возлюбленного и, кажется, плакала, сжимая его плечи, пока Фил пытался расцепить пару. Гештальт гладил девушку по голове и приговаривал:
   - Спокойно, спокойно, сладкая, теперь всё будет хорошо. Я обещаю, я знаю место, где всё это закончится.
   - Карина! - раздался строгий голос Насти. - Карина, назад!
   Но девушка не откликалась. Она кивала и отвечала гештальту:
   - Где это место? Мы можем уйти прямо сейчас? Я так устала, ты не представляешь.
   - Представляю... - гештальт осторожно снял жетон с шеи Карины и бросил его в угол, где копошились бледнеющие гештальты Хрущёва. - Помнишь, твою старую квартиру на Ленинградке? Как мы были там счастливы. Мы можем вернуться туда.
   - Но ведь я давно оттуда съехала, - шептала Карина.
   - В Девятиэтажке ты можешь вернуться куда угодно... - отвечал гештальт.
   - Карина, это же обман! - громко сказал Вадим, но девушка не отреагировала. - Одиссей, атакуй гештальта!
   Фарфоровый монстр подпрыгнул для атаки, но его осколки прошли сквозь гештальта, который, тем не менее, был совершенно осязаемым для Карины.
   - Карина, это же бред, это иллюзия! - кричала Настя подруге.
   Настя попыталась врезать гештальту с помощью силы кругов, но тоже прошла сквозь него. Фил, который до этого пытался оттащить гештальта от Карины, теперь тоже не мог его коснуться.
   - Настя... - прошептала Карина, не поворачиваясь к друзьям, - Фил... Вадим... Простите меня. Но дальше вы пойдёте сами.
   - Карина. Карина, посмотри на меня! - громко потребовал Вадим. - Пожалуйста.
   Карина повернула голову в его сторону, но её пустой взгляд скользнул мимо парня.
   - Карина, - снова обратился Вадим. - Даже если бы это был твой настоящий возлюбленный... Я бы не позволил тебе к нему пойти, потому что он сделал тебе слишком больно.
   Девушка дёрнулась, и Вадим понял, что совершенно неправильно сформулировал фразу про "не позволил". Так же неправильно, как неправильно кинулся раньше защищать Настю, а не Карину. И теперь девушка, которая становилась ему небезразлична, была буквально в плену иллюзий.
   - Отзываю тебя! Уходи! Прочь! - пытался Фил прогнать гештальта, но ничего не помогало.
   - Идём со мной, - повторил гештальт и ступил обратно с трещину, утягивая за собой Карину.
   - Друзья, - обратилась девушка к остальным с уже намного более осмысленным взглядом, и седая прядь выпала из её причёски. - Я прекрасно понимаю, что делаю. Простите меня. Мне стыдно, что я не могу остаться с вами. Но представьте меня на своём месте... Я могу попасть в рай. Рай непрекращающегося прошлого. А большего мне никогда и не нужно было.
   - Нет, Карина, пожалуйста... - повторял Вадим. - Что, если ты никогда не сможешь вернуться к нам? Выйти из Девятиэтажки?
   - Если у меня есть он, - Карина взглянула на парня, державшего её за руку, - то я надеюсь, что не смогу.
   Она сделала последний шаг вперёд, и щель за ними закрылась без следа. Вадим не мог осознать происходящее: слишком стремительно появился гештальт и исчез вместе с Кариной.
   - Что же теперь делать? - растерялся Вадим, садясь в шоке на холодный пол, покрытый линолеумом и осколками разбитого Одиссеем и Настей сервиза.
   - Надо нам самим туда прыгнуть! Куда-то же Хрущёв попал, - решил Фил, указывая за пределы балкона, где исчезли Хрущёв с сестрой.
   - Но мы не знаем, что там! - сказала Настя.
   - Как и с Лестницей, - добавил Фил, - что не мешало нам ею пользоваться.
   - Резонно, - согласилась Настя. - Пробуем!
   - Да вы что, не видите, что произошло? - удивился Вадим поведению друзей. - При чём здесь Хрущёв, когда Карину утащил чёрте куда её гештальт?!
   - Первоисточник всех бед Девятиэтажки - в Маше, - с уверенностью сказала Настя. - Я считаю, нам в первую очередь стоит найти её.
   Вадим не понимал спокойствия друзей. Он приказал Одиссею долбить по стене, где уже затянулась трещина за Кариной и её гештальтом, а потом и сам присоединился, но ничего не помогало.
   А Настя первой попыталась выпрыгнуть из окна, но наткнулась на глухую стену питерского пейзажа. То же произошло и с Филом. А затем ещё несколько раз с Настей, когда она повторила свои попытки. Избитые и опустошённые они вдвоём сидели посреди зала хрущёвской квартиры, заваленной хламом, среди его гештальтов, постепенно таящих и растворяющихся, и смотрели, как Вадим с Одиссеем безуспешно пытались достучаться до Карины.
   - Хрущёв сказал, что мы выберемся из Девятиэтажки только сами, - вспомнила Настя.
   - Это идиотизм, мы же пытались! - ответил Вадим, продолжая избивать стену.
   - Маша всё только запутала, - тёр виски Фил, - у меня только-только начала складываться картина в голове, а теперь я вообще не понимаю, как работает Девятиэтажка! И непонятно откуда взявшийся гештальт! Господи, бедная Карина... Но нам надо попытаться выбраться самим!
   - Без Карины? Ни за что! - ответил Вадим.
   - Я не имею права выйти из Девятиэтажки, пока хоть кто-то с пятого этажа остаётся в неё, - добавила Настя.
   - Но оставаться в этой квартире бессмысленно, - заметил Фил. - Нам нужно... Ну не знаю, куда-то идти.
   Вадим вынужден был согласиться после получаса едва сдерживаемых слёз, безуспешных попыток сломать стену и после уговоров Фила вперемешку с сочувствующими взглядами Насти.
   Стоило друзьям перешагнуть порог 144 квартиры, как дверь за ними сама захлопнулась. Они вновь оказались между четырьмя странными квартирами, неработающим лифтом и зияющей пустотой Лестницы. Вадим попытался нажать на кнопку лифта, и ничего не произошло. Вдруг у Насти сдали нервы, и она стала колошматить по лифту и кнопке.
   - Неужели. Никто. Кроме. Хрущёва. Не. Может. Его. Вызвать?! - кричала Настя, вбивая удары в дверь, но всё без толку.
   - Смотрите, номера квартир поменялись! - Вадим указал на изменившиеся таблички и на двери, внешний вид которых тоже уже не был прежним.
   Теперь перед тремя оставшимися друзьями предстали квартиры с номерами 038, 15/17, 3432 и 66.
   - Только дробная дверь Карины осталась на месте, - заметил Вадим. - Быть может, этот номер связан не только с казармой...
   - Кто знает, - пожала плечами Настя, а затем с ужасом выдохнула. - И моя шестьдесят шестая...
   - Моя, похоже, тридцать восьмая, - добавил Вадим, подумав о своём порядковом номере в списке университетского потока.
   - Эх, неужели этот ужас достался мне... - вздохнул Фил, глядя на дверь 3432.
   Трое друзей, уставших, испуганных и почти потерявших надежду после утраты нескольких близких и не очень товарищей, стояли перед четырьмя дверями. Фил вертел в руках надкусанное яблоко, словно жалея о сделанном выборе, Настя настраивала мощность кругов и разминала руки. А Вадим сжимал в ладоне два нашейных жетона: свой и тот, что остался от Карины.
   - Хрущёв постоянно повторял, что нужно встретиться со своими гештальтами, - сказал Вадим. - Повторял, что от воспоминаний не убежать, и что рано или поздно они нас настигнут. Вот и настал этот час.
  
   ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ ПРОДОЛЖЕНИЕ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"